Гордиев узел (гет)

Предупреждение: мало действия, но много слов.

От автора: я прошу прощения у всех, кто читал, и у всех, кто ждал продолжения, за такое долгое мое отсутствие. Однако реал — штука непредсказуемая, и со своей стороны я могу лишь пообещать, что настолько долгих перерывов больше не будет. Тем более, что до конца осталось не так уж и много.

* * *

«Ситуация сложилась критическая. Очень нужна твоя помощь. Не откажешь?»

* * *

«Если вдруг, совершенно случайно, тебя занесет в городок N в Уилтшире восемнадцатого числа сего месяца, примерно в два часа пополуночи, обрати особое внимание на дом по Третьей авеню, 125. Семья Макферсон, магглы, их дети — в Хогвартсе, на втором и четвертом курсах...»

* * *

«Наполовину магический городок в Дербишире. Через два дня. Координаты для аппарации прилагаются. Будь готов к неожиданностям, этот отряд хорошо обучен».

P.S. Дурацкая у тебя кличка”.

* * *

«Косой переулок, сегодня вечером. И я иду с тобой. Это не обсуждается.

P.S. И все-таки прозвище у тебя донельзя глупое».

* * *

«С Рождеством тебя, огненная птичка!

Встречаемся через три часа там же, где и в прошлый раз: отправляемся на традиционное праздничное светопреставление. Работаем вместе. Согласись, у нас неплохо получилось, не так ли?

P.S. Пока не сменишь имечко, и не надейся”.

* * *

Гермиона подняла гудящую голову со скрещенных рук и устало потерла ладонями лицо. Скорей бы закончился этот день! Кажется, она так не уставала с тех пор, как ей впервые пришлось самостоятельно лечить попавшего в засаду аврора. Но и тот первый опыт казался чем-то несущественным по сравнению с сегодняшним днем. Мало того, что половина студентов перебывала сегодня в Больничном крыле с одинаковыми симптомами простуды, не говоря уже и о том, что ей пришлось почти все предыдущие сутки простоять перед котлом, чтобы обеспечить лазарет должным количеством перечного зелья, так еще и старшекурсники с трех факультетов решили выяснить отношения с представителями Слизерина. Дело закончилось грандиозной потасовкой прямо в коридоре перед Большим залом и вылилось в несколько десятков переломов, парочку неопознанных заклятий, видимо, в спешке наложенных неправильно, и просто несметное количество синяков, ушибов и кровоточащих, разбитых в драке костяшек пальцев, губ и носов. К счастью, мадам Помфри за время работы в школе повидала всякого, и фиолетовые щупальца вместо рук не заставили ее ни упасть в обморок, ни даже просто растеряться. Еще до наступления ужина все пострадавшие были вылечены и отправлены по факультетским гостиным, медиведьма удалилась в свои покои, а Гермиона устало приткнулась на стульчике возле столика в углу, рядом со шкафчиком для самых распространенных зелий и, кажется, ненадолго задремала.

Сейчас она усилием воли поднялась со стула и прошлась по помещению, изредка взмахивая волшебной палочкой, чтобы зажечь очередной светильник. В данный момент освещение не должно быть очень ярким, достаточно всего нескольких ламп, просто чтобы обозначить готовность принять любого больного и в любое, даже самое неурочное, время суток. Гермиона машинально проверила наличие обезболивающего, кроветворного и кровоостанавливающего зелий и их количество — пусть запасы их тратились в последнее время только на пострадавших в очередной стычке студентов, однако готовым нужно быть ко всему. Еще раз пробежалась взглядом по ровным рядам кроватей, застеленных белоснежным бельем, поправила стул, на котором сидела, и с явной неохотой ушла к себе — нужно было хотя бы попытаться отдохнуть.

Однако в тишине маленькой комнатки сразу вернулись мысли, от которых она упорно стремилась убежать вот уже почти неделю, занимая руки работой, чтобы не давать себе расслабиться и не впадать в панику. Профессор Снейп отсутствовал уже шесть дней. Целых шесть дней, и это после того, как вот уже более двух месяцев не было ни единого намека на какую бы то ни было серьезную деятельность Темного Лорда. Только мелкие раздражающие стычки, призванные, как утверждал Грюм, отвлечь их внимание от чего-то действительно серьезного.

Может, и нет повода для волнений, может, Пожиратели вместе со своим господином в самом деле планируют какую-нибудь устрашающую акцию, не смея покинуть Лорда даже на минуту. В последнее время Гермиона отчаянно надеялась, чтобы это было так, чтобы не случилось ничего непоправимого. Однако тревога, затаившаяся в глазах Макгонагалл, изменившееся поведение всегда добродушного Флитвика, который уже несколько дней не улыбался, трясущиеся руки мадам Помфри, хотя ранее за ней не водилось подобного, совершенно не внушали оптимизма. Один лишь Дамблдор сохранял спокойствие. Это очень раздражало — и, похоже, не только Гермиону. Несколько раз она видела, как Минерва что-то возмущенно выговаривала директору, но тот только кивал головой и, улыбаясь, успокаивающе похлопывал ее по руке.

Прекратив наматывать круги по комнате, Гермиона легла на кровать одетой прямо поверх покрывала и свернулась клубочком. Она устала, она чертовски устала за этот день, за всю неделю, за два с половиной месяца, прошедших с момента последней серьезной битвы с армией Волдеморта. Постоянное выматывающее напряжение, ожидание — очередного нападения или еще какой-нибудь подлости — отравляло жизнь, мешало дышать спокойно.

Неудивительно, что дети сегодня сорвались — они ведь тоже чувствовали...

Додумать эту мысль не дал резкий сигнал тревоги, разрывающий барабанные перепонки. И почему у них у всех такой противный звук? Однако размышлять больше было некогда, и Гермиона, зажав руками уши — ничего не поделаешь, теперь он выключится только через полную минуту — поспешила к главному входу, на ходу успокаивающе кивнув мадам Помфри.

* * *

Северус Снейп очнулся в Больничном крыле. В один миг, без того смутного состояния между сном и явью, так, словно в темной комнате засветили Люмос — вот только что он был во тьме, а вот уже вокруг свет, и солнечный луч слепит глаза даже сквозь плотно закрытые веки. Откуда было взяться солнцу? — возникла мысль и тут же пропала: ну да, весна же надворе, март месяц все-таки...

Боль тоже вернулась внезапно. В теле, казалось, не осталось ни одной целой кости, болела даже кожа от соприкосновения стонкой тканью пижамы. Наверное, закончилось действие Болеутоляющего зелья, что и выдернуло Северуса из сна, или из беспамятства — где бы там ни находилось его сознание до этого момента.

Интересно, сколько он уже здесь? Судя по ощущениям — не особо приятным, кстати, — не менее двух или даже трех суток. Мышцы затекли и на каждую попытку движения отзывались таким протестом, что это в сочетании с вернувшейся болью создавало полнейшее впечатление все еще продолжающейся пытки.

Следом за болью вернулись и воспоминания, накрыли приливной волной, сердце застучало, колотясь о ребра в тщетной попытке выскочить из груди, и Северус задохнулся, выгибаясь на больничной койке, судорожно сжимая пальцами одеяло, от осознания того, что он — жив. Жив. ЖИВ! Воздуха не хватало катастрофически; где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что по нему явно уже давно Мунго плачет — шутка ли, такие срывы! — и немного бесшабашное веселье — не умер там, так точно умрет здесь, в тепле и безопасности; кажется, это называется панической атакой или еще как-то, он никогда не был силен в специализированных медицинских терминах... но легкие горели, и вдохнуть все не получалось...

...Запищали Сигнальные чары, прибежала мадам Помфри, захлопотала над ним, взмахивая палочкой. Воздух ворвался в легкие, обдирая гортань; Северус закашлялся, а мадам Помфри расставила на прикроватном столике целую батарею пузырьков и флакончиков и непререкаемым тоном заставила его все это выпить. Упираться не осталось сил, а потому он покорно открывал рот, глотая микстуры собственного приготовления, и думал о том, что, когда все это закончится, обязательно поработает над их вкусом, чтобы сделать его более приемлемым...

Закончить эти, вне всякого сомнения, полезные размышления не удалось — успокоительное зелье было со снотворным эффектом, усталость навалилась внезапно...

Засыпая, Северус чувствовал, как мадам Помфри, легко поглаживая его по руке, тихим голосом обещала, что все будет хорошо.

Когда он снова открыл глаза, был уже поздний вечер, судя по тому, что прямо в окно с темного неба заглядывала полная луна. Северус осторожно повернул голову, пошевелил рукой, попытался повернуться. Боли он не почувствовал, и это уже было хорошим знаком. Сигнальные чары еле слышно потрескивали, но срабатывать пока явно не собирались. Воспользовавшись этим, Северус огляделся и прислушался.

Его кровать была отгорожена ширмой, но сквозь нее пробивался неяркий свет: в углу, у шкафчика с зельями, горела свеча и еле слышно позвякивали склянки. Скорее всего, мадам Помфри проводила ревизию своих запасов — было слышно, как она вполголоса надиктовывает мисс Грейнджер названия тех зелий, которые необходимо было приготовить в ближайшее время. Профессионал в Северусе взыграл, и он навострил уши. Болеутоляющее, Кроветворное, Кровоостанавливающее, Костерост — ну, с этими все понятно, наверное, запасы их на самого же Северуса и были истрачены. В их приготовлении нет ничего сложного, мисс Грейнджер должна справиться и без его помощи, как и с Перечным, необходимое количество которого увеличивалось прямо пропорционально количеству слякотных дней с наступлением весны...

Что?! Северус едва не подпрыгнул на кровати, но вовремя вспомнил о Следящих чарах и улегся обратно. Зелье от последствий Круциатуса он всегда готовил только сам, по той причине, что усовершенствованный им вариант не был известен более никому. Этому было простое объяснение — у Северуса была аллергия на вытяжку из лепестков ложной болотной мяты, входящую в общепринятый рецепт (обнаружился данный факт самым банальным образом — в далекой юности он едва не умер от анафилактического шока, выпив это зелье после очередного собрания у Лорда). Для себя Северус изменил формулу приготовления, а запасы хранил в своем личном хранилище. Наверное, Альбус взломал запирающие чары на двери и принес в Больничное крыло все, что там оставалось — а это не так и много, Северус как раз собирался начать варить новую порцию, еще до того, как... Однако если его попытаются лечить тем, что приготовит мисс Грейнджер, последствия будут до обидного предсказуемыми.

Привычное раздражение всколыхнулось в нем, и Северус уже собирался окликнуть медсестру, эту глупую курицу, чтобы высказать ей, что он думает о наличии мозгов в ее деревянной черепной коробке, когда его отвлек посторонний звук. Входная дверь чуть слышно скрипнула, впуская позднего посетителя. Звякнула, разбиваясь, выпавшая из чьих-то рук склянка.

— М-мистер Макгрегор! Нельзя же так пугать людей! — Поппи возмущенно вскрикнула, но тут же понизила голос, видимо, боясь разбудить единственного на данный момент пациента.

— Прошу прощения, леди. Уверяю вас, подобное отнюдь не было моей целью.

Этот голос был незнаком Северусу: глубокий, чуть вибрирующий на низких нотах, и — что уж говорить! — несомненно, располагающий. Недаром Помфри тут же сменила гнев на милость и уже совершенно другим тоном — Северус мог бы поклясться, что в нем звучали игривые нотки! — спросила:

— Могу я чем-то помочь знаменитому Фениксу?

Так вот кто это! Северус видел этого человека несколько недель назад в кабинете Альбуса. Но что он делает здесь? Он же отказался от сотрудничества?

— Я попросил бы не называть меня этой кличкой. Пожалуйста, — а сейчас этим голосом можно заморозить океан, причем без всякого применения магии, и мадам Помфри мгновенно потерялась, возвращая деловой тон:

— Да-да, конечно, простите... Так чем могу помочь?

— Я хочу узнать о самочувствии мистера Снейпа. Он уже очнулся?

— Он приходил в себя сегодня днем, но сейчас снова спит. Вы хотели с ним поговорить?

— Нет! — Северус едва не подпрыгнул на месте от резкого окрика и рассердился уже на себя — и куда девалась железная выдержка? Нет, Северус, тебе точно пора нервы лечить! Но такая реакция на в общем безобидный вопрос была несколько... нестандартной и, пообещав себе, что обязательно поразмыслит об этом на досуге, он снова прислушался к разговору: — Просто скажите — с ним все будет в порядке?

— Северус — очень сильный человек, — в голосе медиведьмы послышались нотки гордости, как будто то, что он, Северус, сильный — исключительно ее, Поппи, личная заслуга. — Конечно, повреждений очень много, но лечение протекает успешно, и, думаю, через три-четыре недели он уже полностью поправится.

— Благодарю, мадам.

Дверь снова скрипнула — видимо, Макгрегор покинул Больничное крыло.

— На сегодня, пожалуй, все, дорогая. Спокойной ночи, — произнесла медиведьма и с негромким стуком закрыла шкафчик. Зашелестел пергамент.

— Спокойной ночи, мадам Помфри, — двери внутренних покоев закрылись за обеими.

Северус едва слышно выдохнул, расслабился и прикрыл глаза — ему было о чем подумать.

Прежде всего его интересовало, кем был его неожиданный спаситель. В Малфой-меноре защита не хуже, чем в Гринготтсе. Каждое движение отслеживается, причем, насколько Северусу было известно, не только нынешним Главой рода, но и самим Темным Лордом. Кто мог быть настолько силен магически и — что уж говорить — настолько безрассуден, чтобы в одиночку влезть в подземелья поместья, обойти все ловушки, уничтожить охрану и выбраться незамеченным? Собственно, таких людей на данный момент было всего двое; один из них и человеком-то не являлся в полном смысле этого слова. А второй...

Воздух в легких снова как-то внезапно закончился, и задыхающийся Северус до боли прикусил губу, пытаясь справиться с так некстати разбушевавшимися эмоциями. Не хватало еще разбудить Помфри, опять ведь усыпит — во избежание, а ему сейчас очень нужна ясная голова.

Вторым человеком был Драко. Лорд Малфой, теперешний Глава рода. Мальчишка...

Почти три года назад Темный Лорд опомнился, что жена самого верного его слуги все еще не имеет Метки, и решил немедленно исправить сие упущение. Он приказал Люциусу привести Нарциссу на следующее же собрание, но тот внезапно воспротивился. Результат был довольно предсказуемым. Сиятельный лорд Малфой упокоился под плитой из белого мрамора в семейном склепе Рода, а его место — и во главе семьи, и у трона Лорда — занял Драко. Северус горько усмехнулся; неприятно было осознавать, что сын лучшего друга оказался совершенно не похожим на отца. Люциусу всегда претило быть слугой, но Абраксас Малфой присягнул Темному Лорду на верность от имени всего Рода еще в то время, когда Люц учился в школе, а фамильная гордость обязывала — поэтому ради своей семьи он готов был на многое, даже на преклонение перед змеемордым монстром. Отчего же Драко вырос совершенно другим? Как мог он добровольно служить тому, кто убил его отца?..

Хорошо еще, что Нарцисса все-таки избежала принятия Метки. Драко удалось убедить Лорда, что последователи со столь слабым здоровьем не нужны Господину, и леди Малфой спешно отбыла к родственникам во Францию. Малфой-менор остался в полном распоряжении Лорда, но тот решил использовать в качестве своей постоянной резиденции замок Ноттов — он, видите ли, «гораздо больше соответствует статусу Лорда Судеб». А поместье Малфоев использовалось с одной целью — исключительно как надежная тюрьма для всех неугодных.

По правде говоря, Северус не доставил себе труда поинтересоваться, общается ли Драко с матерью. Теперь же он подумал, что, возможно, если бы Нарцисса не уехала тогда, то и Драко мог бы быть...

Хотя нет, скорее всего, ничего не получилось бы.

Северус никогда не удостаивал вниманием сплетни, часто и густо гуляющие среди Пожирателей, но сейчас припомнил: до него долетали в свое время слухи, что леди Малфой покинула поместье с громким скандалом, предварительно отхлестав сына по щекам на глазах у Беллы и обоих братьев Лестранж. И рявкнула на попытавшуюся вмешаться сестру так, что та, кажется, впервые за двадцать с лишним лет не нашлась с ответом. Однако насколько помнил Северус, Драко не сильно огорчился, когда остался один. Так что вполне возможно и даже весьма вероятно, что ему было на это абсолютно наплевать.

За три года Северус обменялся с Драко едва ли несколькими фразами. Он избегал признаваться даже самому себе, но ему было больно видеть, каким тот стал. Лорд неизменно выделял его среди остальных приспешников, и породистый нос молодого лорда Малфоя задирался все выше, что вызывало жгучую ненависть у менее удачливых его товарищей.

Исходя из всего этого, Северус меньше всего мог предполагать, что буквально из-под носа Госпожи Смерти его умыкнул Драко Малфой. Следовательно, вопрос «Кто?» оставался открытым, поскольку для его решения не хватало фактов.

Сам Северус, увы, был не в том состоянии, чтобы пристально разглядывать незнакомца, явившегося в камеру глубокой ночью накануне его казни. Какой бы ни была его выдержка, но после трех суток беспрерывных пыток, когда кости ломаются и выворачиваются из суставов, когда можно лишь хрипеть сорванным горлом, не имея сил даже пошевелиться на каменном полу, когда в измученное тело одно за другим летят пыточные проклятия, а не менее измученный рассудок из последних сил противостоит ментальному напору Темного Лорда, выталкивая на поверхность сознания незначительные слова и происшествия, только бы не пустить глубже, туда, где за сотней стен и замков спрятана вся стоящая информация... когда твердо знаешь только одно — что до казни определенно не доживешь, стоит ли удивляться, что на мелочи вроде лица спасителя он не обратил внимания? Кроме того, в продолжение всей дороги от подземелий к границе антиаппарационого барьера незнакомцем было сказано не более полутора десятков слов. Единственное, что врезалось в память, — голос показался каким-то искусственным, как у оживленных магией детских кукол, которых полно в магазине в Косом переулке.

А ведь был же еще и второй! Измученного сверх всякой меры перемещением Северуса подхватил на руки, аки красну девицу, человек, встречавший их на опушке Запретного леса (Северус до сих пор невольно пламенел щеками, когда вспоминал, в каком унизительном положении тогда оказался). Несколько слов, произнесенных все тем же механическим голосом, его довольно слабая и, естественно, безрезультатная попытка вырваться и встать на ноги — и последовавшая за этим темнота...

Северус осторожно повернулся, устраиваясь поудобнее, и мимоходом отметил, что Поппи Помфри все-таки ни в чем не уступает колдомедикам из Св. Мунго: месяц — это, конечно, многовато, но недели через две его в лазарете никакими уговорами не удержишь. Он поправил подушку и снова вернулся к размышлениям.

Очевидно, что в Больничное крыло его так и доставили — на руках (щеки снова предательски вспыхнули, и Северусу оставалось только порадоваться про себя, что его никто не видит, ибо краснеющий Ужас Подземелий — зрелище явно не для простых обывателей). И сделал это один и тот же человек — Феникс. Вернее, Макгрегор. Спрашивается, зачем была нужна эта конспирация? От кого он скрывался? От него, от Северуса? Или все же от того, другого? Может, из поместья его вытаскивал кто-то под Империо? Но тогда какой силы должно быть наложенное проклятие, если человек, находящийся под его воздействием, выполнял команды столь длительное время и без непосредственного присутствия наложившего его?

Нет, что-то все-таки не сходится...

Не похож Макгрегор на человека, способного спокойно применять Непростительные к кому бы то ни было. Даже несмотря на то, что за ним числится немало смертей на данный момент, или, скорее, вопреки этому. Своей интуиции Северус привык доверять, и пусть он мог судить лишь по тому впечатлению, которое оставила короткая встреча, да еще по голосу, к которому только что прислушивался, но еще ни разу настолько не был уверен в своих выводах. Значит, последний вопрос тоже пока останется без ответа. Четко ясно лишь одно — ему придется при первой же возможности поблагодарить... как, интересно, зовут этого Макгрегора? Ох, что-то ты не о том думаешь, Северус...

Итак, если на вопрос кто ответа нет, остаются другие — как и зачем. Размышления над ответом на последний из них вызывали стойкую волну подсознательного неприятия. Тому были определенные причины, над которыми задумываться сейчас не было никаких сил — ни физических, ни, что главное, моральных. А вот техническая сторона вопроса весьма интересовала Северуса, однако тут его рассуждения тоже заходили в тупик.

Весь контур охранных чар на Малфой-меноре держится на Драко. Лорд, конечно, выдвигал требование замкнуть защиту на себя, но тут уже магия самого поместья не допустила к себе самозванца. Что произошло в ритуальном зале менора, не знал никто, но Северус до сих пор помнил, как содрогались стены этого древнего строения, как искривлялось и преломлялось пространство вокруг, и какой немыслимой, нечеловеческой жутью дохнуло на них от пронесшегося по всем помещениям вихря древней, неконтролируемой Силы.

Лорд вернулся из ритуального зала в состоянии холодного бешенства, и кончик его палочки светился багрово-красным, обещая любому, кто не вовремя откроет рот, такую порцию Круцио, что несчастный всю оставшуюся — недолгую, впрочем, — жизнь будет завидовать Лонгботтомам.

Позже Северус разузнал, что Темному Лорду пришлось довольствоваться ролью второго доверенного лица — это ему-то, привыкшему всегда и во всем быть первым! Как при этом Драко удалось остаться в живых, более того — сохранить свои позиции, было поистине загадкой.

Северус улегся на спину и прикрыл глаза. Мозговой штурм явно не удался. Ни на один из вопросов не удалось найти приемлемого ответа, а в мыслях царила полная и оттого еще более непривычная неразбериха. Усталость давала о себе знать, спать хотелось неимоверно; ему оставалось только мысленно возмутиться своим же собственным поведением. Куда девалась несгибаемая стальная воля, когда он благодаря одному только мысленному приказу самому себе выпутывался из опасных для жизни передряг, обманывал Лорда и, даже приползая в свои подземелья едва живым после «Круциотерапии», все равно, назло всем и себе — выживал. Что случилось с его безэмоциональностью? Столько лет, даже не задумываясь, носить маску, привыкнуть к ней настолько, что она, казалось бы, срослась с самим его естеством, чтобы в конечном итоге засыпать, держась за чужую руку, и чувствовать при этом... умиротворение? Не-ет, Северус, по тебе точно Мунго плачет. Ну, с чего ты раскис? Еще, того и гляди, сам рыдать начнешь!

Поморщившись, Северус вжался затылком в подушку и зажмурился покрепче, когда сами собой вернулись воспоминания о собственной слабости: о том, как его несли на руках (и пусть он этого не помнит!), о последнем срыве несколько часов назад... Признайся, Северус, ты просто очень рад тому, что все еще жив. Вознеси за это хвалу Мерлину и прекрати, наконец, сопли распускать!!!

Мысленный окрик немного помог — Северус расслабился и задышал спокойнее. Не выбирая выражений, обругал себя за чересчур эмоциональную реакцию...

...На задворках сознания мелькнула болезненная мысль, и с таким трудом обретенное спокойствие затрещало по швам, угрожая уже в который раз рассыпаться ломкими осколками. Мысль не имела четких очертаний, была нелогичной, не связанной ни с чем, о чем Северус размышлял до этого момента, и вылезала, как всегда, не вовремя, в момент наибольшего душевного раздрая, но была всегда одинаковой — а что было бы, если бы... Если бы обстоятельства сложились по-другому, если бы он не поддался собственной злобе и разочарованию, если бы просто выслушал... Может, тогда он не возвращался бы в холодные комнаты в подземелье — как минимум, его там ждал бы родной человек... а может, то, что случилось с ним сейчас, произошло бы на несколько лет раньше, и кто знает, как обернулась бы к этому времени ситуация...

Пять лет... Пять лет он бросался из крайности в крайность, варил ночами Поисковое зелье, одну за другой слал сов, срывался с места при первом же намеке на то, что где-то засекли магический выброс, который мог привести его к сыну, и проводил в библиотеке каждую свободную минуту, в надежде понять, как — ну, как же, Мерлин подери?! — может волшебник скрыться от всего магического мира. Но все попытки были бесплодными: совы возвращались ни с чем, зелье показывало сущую неразбериху — словно разыскиваемого человека не было в живых, магические вспышки оказывались всего лишь результатами ритуалов, проводимых какими-то магами-недоучками, а книги, в которых он когда-то мог найти ответ на любой свой вопрос, теперь молчали. Пять лет он хитрил и изворачивался, чтобы о его личной заинтересованности в поисках не стало известно Лорду, мощнейшими блоками закрывал свою память — и просто ждал. Ждал что вот-вот произойдет чудо, и откроется дверь в его комнатах в подземельях, и Гарри встанет на пороге и будет улыбаться, или сердиться, да пусть хоть наорет — лишь бы он только БЫЛ!

Неизвестно, как и где он совершил ошибку, вследствие которой случилось то, что случилось, но в последнее время Северус начал понимать, что он устал — нет, не ждать и искать, он никогда не прекратил бы поиски, а просто устал быть один. Иногда ему казалось, что он начинает сходить с ума, поскольку даже грубые и язвительные комментарии Блека заставляли его чувствовать себя живым человеком, а не одушевленным манекеном, предназначенным только для выполнения неких заложенных в него функций и убираемым в сундук, когда в нем не нуждались. Еще одной причиной молчания в ответ на оскорбления было то, что, по сути, Сириус не мог бы придумать ничего такого, чего сам Северус о себе не знал. Потому что никто не мог бы казнить его еще больше, чем казнил он себя сам — каждую минуту и каждую секунду своего бессмысленного одинокого существования. Если бы еще это хоть помогало...

Глухое отчаяние затопило душу, заставляя кулаки сжиматься от бессилия, и Северус несколько раз ударил ими по одеялу. Не помогло. Эмоции не желали прятаться под привычной маской, как бы он ни старался их туда запихнуть, и пришлось потратить втрое больше времени, чем обычно, чтобы вернуть себе хотя бы подобие душевного равновесия. Последнее получалось из рук вон плохо. Северус попытался сконцентрироваться на том, о чем думал раньше; подсознание в ответ «добило» мыслью о том, что его сын сейчас мог бы быть таким, как Феникс, — не похожим на него, не во внешней схожести дело, — но таким же сильным — и успокоилось, наконец.

А Северус, немного придя в себя, вдруг обнаружил то, что не давало ему покоя с того времени, как он услышал имя своего спасителя. Фамилия Макгрегор была знакома ему. Что-то такое упоминала Минерва однажды... Северус подтянулся на подушках повыше; сон, как ни странно, пропал, а значит, оставалось только вспоминать.

Сосредоточившись, он осторожно потянул ниточку нужного эпизода, имевшего место быть два года назад. Странно, что за всеми делами он не забыл об этом напрочь, все-таки это был просто еще один из разговоров на отвлеченную тему — ничего важного, никаких происшествий ни до, ни во время него, всего лишь очередная интересная история от Минервы Макгонагалл.

Минерва разлила чай, добавив в чашки изрядную порцию бренди. Затем придвинула свое кресло поближе к столику и жестом предложила Северусу сделать то же самое. Это был один из немногих более-менее спокойных вечеров в школе: никто не подрался, никто никого не проклял, Темный Лорд дал небольшую передышку своим слугам, и даже уроки зельеварения обошлись без взорванных котлов. И после патрулирования Макгонагалл предложила выпить чаю в ее комнатах.

Беседы с профессором трансфигурации всегда были интересными, а в тот раз Минерва рассказывала о том, как ее предок, Фергюс Макгонагалл, получил титул лорда.

— К тысяча семьсот тринадцатому году Фергюс, служивший тогда сэру Джону Маклину, добился довольно высокого поста, как для простолюдина: его назначили управляющим при замке Дуарт. И он возгордился. Хвастался, что лэрд выделил его, как самого преданного своего слугу, что ни шагу без него ступить не может и во всем просит его совета. Дальше — больше. Власть развращает, а неподготовленные умы — просто уродует. Из пускай сурового, но довольно приятного в общении человека Фергюс превратился в жесткого, даже жестокого надсмотрщика, — Минерва вздохнула и отставила в сторону чашку с остывшим чаем. — В наше время тоже довольно таких примеров, когда из мудрого руководителя «вырастает» начальник-самодур. Но тогда — кто, кроме самого лэрда, мог поставить на место зарвавшегося управляющего? А сэру Маклину было просто некогда. Ситуация в стране тогда сложилась неоднозначная, а шотландцы, как тебе известно, никогда не упускали возможности ввязаться в хорошую драку, будь то в семнадцатом веке или же в двадцать первом.

Северус фыркнул прямо в свою чашку с чаем и поспешил ее отставить. Фраза вертелась на кончике языка, но Минерва упреждающе подняла ладонь:

— Прошу тебя, не надо!

Северус вздернул бровь и переплел пальцы рук, сложив их на коленях.

— Не надо — что?

Минерва все-таки не выдержала и тоже засмеялась:

— Я шотландка, Северус, и горжусь этим. И — да, я знаю, что ты хотел сказать.

— Неужели я настолько предсказуем?

— Не для всех. Просто мы знакомы достаточно долго для того, чтобы я могла читать выражение твоего лица.

— Не будем об этом, если не возражаешь, — улыбка померкла, словно ее и не бывало, и Северус опустил голову, скрывая лицо за волосами. — Продолжай. Я хочу услышать конец этой истории.

— Да. Так вот. Джон Маклин, хоть и был волшебником в n-ном поколении, являлся также и настоящим горцем; к тому же, в его клане было не так много магов, как это можно было бы себе вообразить... Нет, я, кажется, немного не о том хотела рассказать в первую очередь. Роптание слуг все же достигло ушей сэра Джона, и после недолгих разбирательств Фергюс Макгонагалл был уволен. Более того — ему приказали немедленно убираться с земель клана и по возможности больше никогда не попадаться на глаза ни одному человеку из рода Маклинов.

— И Фергюс поклялся отомстить? — Северус откинулся на спинку кресла, положил руки на подлокотники и расслабился: слушать Минерву — истинное удовольствие, при желании она, пожалуй, запросто могла бы преподавать историю вместо Биннса.

— Именно, — Макгонагалл кивнула, тоже обмякая в кресле; прикрыла глаза, облегченно то ли вздохнув, то ли мурлыкнув. Северус согнал с лица некстати появившуюся улыбку — кошка остается кошкой, в каком бы облике ни находилась в данный момент. — В тысяча семьсот пятнадцатом году в Шотландии вспыхнуло якобитское восстание. Мой предок присоединился к английской армии, предварительно дав клятву верности английской короне. Впоследствии ему был жалован титул лорда и место при королевском дворе. Когда правнук Фергюса оказался волшебником — первым в роду — старик возблагодарил высшие силы и решил, что теперь может спокойно умереть. Честно говоря, к тому времени он умудрился достать всю семью, так что потомки, думаю, вздохнули с облегчением.

Северус коротко хохотнул.

— Минерва, ты крайне непочтительна к своему предку.

— Ох, да ладно тебе! Ты ничего не знаешь!

— К моему глубочайшему прискорбию, в этом я вынужден с тобой согласиться. Но продолжай.

— Да. Мальчика отправили в Хогвартс, а после того, как он закончил обучение, Фергюс всеми правдами и неправдами устроил его брак с наследницей родовитой, но обнищавшей магической семьи. Через месяц после свадьбы он скончался.

— Сколько лет ему было?

— Мой предок прожил 108 лет. Приличный возраст даже для волшебника.

— Действительно. Ты не упоминала — что случилось с теми, кто участвовал в восстании на стороне якобитов? Ведь не одни Маклины пострадали?

— Нет, конечно, — Минерва нахмурилась: похоже, эта тема была ей не очень приятна. — Клан Маклинов прекратил свое существование, увы. Были казнены все мужчины рода, даже маленькие мальчики, а женщин выслали в Америку, как и многих других, лишив их титулов и имений. Еще некоторые кланы позднее присягнули на верность английской короне, и их пощадили. Но были семьи, которые снисхождения, по мнению победителей, не заслуживали — те, кто участвовал в мятеже наравне с Маклинами, несколько древнейших магических родов Шотландии: Макдональды, Макгрегоры, Камероны и Маклахланы.*

Северус содрогнулся.

— Кровавая бойня, — пробормотал он.

— К сожалению, именно так все и было. Маги в этих кланах рождались с начала тринадцатого века, в магическом мире они имели огромное влияние, но... их просто стерли с лица земли...

Что ж, видимо, Минерва ошибалась. Впрочем, как и весь магический мир. Яркий представитель исчезнувшего рода — наглядное тому доказательство. Любопытно, как... Впрочем, это не главное сейчас. Но действительно интересно было бы еще раз поговорить с Минервой, узнать ее мнение касаемо этого вопроса.

Усталость все же дала о себе знать — подобралась внезапно, мягким покрывалом накрыла с головой, и Северус незаметно для себя уснул.

* * *

«Надеюсь, то, что ты сменил место жительства, не помешает переписке. Было бы прискорбно, если бы мои письма оказались перехваченными каким-нибудь чересчур ретивым аврором или орденцем...

Впрочем, пока поводов для беспокойства нет, и не будем об этом.

Жду тебя через три дня там же, где и всегда. Есть работа для нас обоих.

P.S. Не нравится — так прекрати это! Мое мнение тебе давно известно».

_______________

* — означенные имена — реальные исторические персонажи, как и Джон Маклин. Эти кланы действительно существовали и действительно принимали участь в описанных исторических событиях. Я лишь добавила им немного магии. История Фергюса Макгонагалла — лишь моя фантазия.