Здравствуйте, господин профессор! (гет)

В Хогвартс они вернулись последними, Гермиона понуро брела за профессором Гонтом, аккуратно левитировавшим пианино, за ней семенил толстяк Слизнорт, пыхтя таща один из своих саквояжей. На их головы щедро валили крупные хлопья снега с помутневшего вечернего неба. Сквозь снежные тучи едва пробивалась убывающая луна. В подступающих сумерках, она выглядела, будто странный оскал.

Смотря на худую фигуру профессора Гонта, облаченную в черную, подбитую мехом, мантию, Гермионе думалось, что лучше бы она никогда не узнавала кто он такой. Самым замечательным было бы пребывать в таком же восторженном неведении, что и Гарри.

Она вспомнила, как утром ей удалось мельком заглянуть в Пророк, судя по тому, что там писали, проверки палочек у магглорожденных на время отложили, но вовсю взялись за разбирательства, да ревизии. Прочитать она успела ничтожно мало, но если судить по заголовкам, то досталось многим отделам, особенно тому, в котором трудился Артур Уизли. Может быть, еще и потому Рон был такой нервный?

— Мисс Грейнджер, у вас вид, будто вас на эшафот ведут, — сияя доброжелательностью, повернулся к ней ее «профессор». — Вы еще много раз сможете посетить деревню, не переживайте.

Она и не переживала, переложив саквояж Горация в другую руку, она чуть ускорила шаг. Эх, врезать бы сейчас этому излишне дружелюбному гаду, чтобы он так не улыбался. Идея была гениальна в своей глупости и Гермиона, конечно же, предпочла сразу о ней забыть.

Но с другой стороны, он узнал, что она узнала, и теперь у него стало на одну хлопоту больше, а значит и угрозы для Гарри меньше. Наверное. Интересно, что же он замышлял на самом деле?

— Нас уже встречают, — молвил Том Гонт, когда они приблизились ко входу в школу.

В проеме массивных деревянных дверей стояла Минерва МакГонагалл, рядом с ней директор Снейп скрестил руки на груди, чуть за ними топтался Хагрид, которого Гермиона в последние месяцы видела только на занятиях.

— Посторонитесь, а то я рискую поцарапать инструмент, — скомандовал профессор Гонт. — Наш новый зельевар за него очень переживает.

— Как же мы вам рады, дорогой Гораций, — сияя, приветствовала его МакГонагалл, отступив в сторону, чтобы Том прошел в холл вместе с пианино.

— А вы все молодеете, Минерва, — новый мастер зелий опустил на порог свою тяжелую ношу.

— Скажете тоже, с этими оболтусами один год за три идет, — немного смутилась обычно невозмутимая профессор.

Гермионе жутко непривычно было видеть преподавателей в такой обстановке. В стенах школы они всегда казались не живыми людьми, а функцией. А тут комплименты, да смущения. Вернее, Гораций, рассыпает комплименты, а Минерва, собирает их и смущается, словно юная девица.

— Ну-ну, общение с молодежью и нас делает моложе, — усмехнулся в свои пышные усы Гораций. — Очень любезно было с вашей стороны, директор, отправить мне на встречу двух этих молодых людей, — повернулся он к Северусу Снейпу, пытаясь вовлечь его в беседу.

— Не стоит, профессор Гонт сам вызвался вас проводить, а мисс Грейнджер согласилась ему помочь, — голос его был, как обычно, довольно холоден.

Гермионе показалось, что директору только сейчас стало известно, что «профессор» решил захватить ее к себе на подмогу. Хотя она сомневалась, что помощь ее была нужна, раз Гораций Слизнорт приехал в Хогсмид, значит, уже принял приглашение работать в школе. И все гарантии, какие ему были нужны, уже давным-давно получил.

— Я вот хотел у вас еще уточнить, директор, — Слизнорт чуть замялся, глядя на него. — Мне придется преподавать еще и правописание? — он казался искренне удивленным.

— Только у первых курсов, — присоединился к ним Том Гонт, отрядив домовикам заботу о пианино. — Мы разделили эту повинность между всеми преподавателями, дорогой профессор.

— У них все стало настолько плохо? — толстячок Гораций изумленно смотрел на него.

— Хуже, — ответила профессор МакГонагалл. — Магглорожденные еще куда ни шло, а вот у чистокровных…

— По три ошибки в каждом слове, — невесело констатировал профессор Гонт. — Будто огры пишут, а не маги.

Хагрид после этих слов деликатно закашлял басом.

Кажется, все были заняты беседой, и внимание к Гермионе приковано не было. Она надеялась, что незаметно юркнет к двери Хогвартса, но многозначительный взгляд профессора Гонта, кинутый на нее, показал, что уход не остался незамечен. А также он означал, что их встречу в его кабинете никто не отменял. Что он собрался у нее выяснять, если целый день заставлял ее таскаться за ним?

Слабо кивнув ему, она поспешила к гостиной Гриффиндора. Ее мантия насквозь промокла от снега, а сама она продрогла до костей на этом ледяном ветру.

Тут было немноголюдно, казалось бы, что разожженный камин должен был бы привлечь к себе множество студентов, но все они рассредоточились по группкам и обсуждали сегодняшний поход. Рон с Гарри устроились на диване, напротив окна. Вид у Рона был, как у мыши надувшейся на крупу.

— Куда вы смотались с Гонтом? Почему мне пришлось возвращать малышню в замок одному? — некоторые из «малышей» на которых жаловался Рон, уже почти догнали его по росту.

— Нам поручили с профессором Гонтом встретить нового преподавателя Зелий, — ответила Гермиона, снимая мантию и вешая ее к камину просушиться.

— Слава Мерлину, — вдруг облегченно вздохнул Рон. — Не придется больше падлу эту сальную слушать…

— Рон!

Как бы Рон к директору Снейпу не относился, но звать того «падлой» было чересчур. Тем более, он в свой урок даже не цеплял никого, как делал это обычно. Но вид у него был чрезвычайно уставший, как будто он пашет на десяти работах без сна и выходных. А еще он обещал Гермионе разобраться с тем странным ритуалом, который совершил Темный Лорд. Каких-то сильных последствий она пока на себе не ощущала, если исключить, что поведение Волдеморта стало меняться в какую-то странную сторону.

Вот сегодня перед встречей с Горацием он снова едва не устроил ей сцену из-за Кормака, хотя Гермиона с ним в последние дни даже не разговаривала.

— Кого нам на этот раз поставят вести Зелья? — вклинился в разговор Гарри. — Опять чудика какого-нибудь?

Гермиона задумалась на мгновенье. Есть тут один чудик, которому половина школы в рот заглядывает, и никто его почему-то чудиком не считает. В сравнении с ним, Гораций Слизнорт — эталон нормы.

— Ну, он странный, Гарри, но не слишком, если только не считать его пианино…

— Так Гораций Слизнорт все же решил прийти в школу? — в его голосе прозвучали нотки радости.

* * *

Минерва и Гораций продолжали предаваться воспоминаниям о прежних годах, прогуливаясь по школе. Хагрид, который должен был помочь с вещами, но остался не у дел, вернулся к себе в хижину. Директор Снейп не стал присоединяться ни к нему, ни к паре, вспоминавшей похождения четырех удалых мародеров. Он предпочел сухо со всеми попрощаться и отправиться в свой кабинет. Его собеседником обычно был портрет Альбуса, что Северуса Снейпа вполне устраивало.

Тем временем, профессор Гонт, после того, как сердечно со всеми попрощался, мерил свой кабинет шагами и поглядывал на карту, волшебным образом отображавшую местонахождение учеников и преподавателей. Эта лохматая паршивка до сих пор сидела в гостиной своего факультета вместе с мальчишкой и его рыжим другом. А должна была быть тут. Он же ясно ей сказал об этом.

Он запустил длинные пальцы в свои темные густые волосы и склонился к столу. Что он творит? Правая ладонь спустилась к лицу и застыла у лба.

Зачем ей нужно быть тут?

Это было неважно, должна и все.

А еще мальчишка, новая проблема… Когда Волдеморт пришел в школу дабы узнать о том, что известно пацану, он думал, что тот уже знает про крестражи, ведь один из них он умудрился уничтожить. Правда, Люциус уверял, что так вышло по чистой случайности и мальчишке свезло. Этому гаденышу всегда везло, и с камнем, и на кладбище, и даже в Министерстве, будто его искупали в чане с Феликс Фелицис.

Но нет, старый пройдоха его ни во что не посвящал. Мальчишка ни о чем понятия не имел, как его вообще готовили к схватке с Волдемортом? На что они надеялись, выставляя ничего не умеющего юнца против опытного волшебника? Какую коварную ловушку готовили? Вот этот вопрос он до сих пор так и не выяснил.

Зато выяснил кое-что другое, более пугающее. И эту проблему он пока никак не мог решить.

А Поттера ему было даже малость жаль.

Он снова бросил взгляд на карту…

— Опять этот щенок бегает за ней!

Волдеморт собирался фурией вылететь в коридор, но потом рассудил, что он и так достаточно сегодня примелькался рядом с этой девицей. Было принято решение дождаться ее прихода и устроить ей обещанную взбучку.

Дважды мерзавка повелась на этого проныру. Дважды. Или даже трижды, ведь с чего-то он решил ей написать записку. А если верить Хуч и ее рассказам про разговоры во время тренировок… Он ощутил себя одной из этих школьных дам, собирающих и несущих слухи прямиком в учительскую.

Снова посмотрев на карту, он плотно сжал зубы от негодования. Девчонка все еще стояла в коридоре рядом с Маклаггеном. Волдеморт решил, что на следующем занятии снимет с него полсотни баллов.

Скрестив руки на груди и оперевшись о край стола, он принялся ждать.

Минут через десять наконец-то за дверью послышались торопливые шаги, затем осторожно постучали. Ничего не ответив, Волдеморт просто махнул рукой в сторону двери, и та отворилась, впуская Гермиону Грейнджер в кабинет.

Растрепанные с прогулки волосы, раскрасневшиеся от бега щеки, эти блестящие карие глаза, поднятые на него… Было в этом нечто волнительное.

— Что ты делала с ним в коридоре? — сразу начал он допрос.

— Разговаривала, — и в глазах одно сплошное непонимание.

— Разговаривала? — повторил Волдеморт, он словно кобра медленно кружил вокруг своей добычи.

— Да, я шла к вам и по пути встретила Кормака… — девушка запнулась, когда он вдруг навис над ней, хищно вглядываясь в ее побледневшее личико. — Я не понимаю…

— Так ты не понимаешь? — прошипел он.

Схватив ее за воротник мантии, он рывком потянул Гермиону на себя. В ее карих глазах расплескался страх.

— Значит, ты не понимаешь, — ему доставляло такое удовольствие сжимать ее в своих руках.

Губы ее так волнительно дрогнули, что... Он внезапно подался вперед и впился в них жадным поцелуем.

Казалось, что она сейчас заколеблется, не устоит и ответит ему. Она положила ладони на его плечи, чуть сжала их так, что сквозь рубашку он почувствовал ее ногти. А затем с силой оттолкнула его от себя. В глазах ее стояли слезы. Целое море слез.

— Вы… Вы…

Она прикусила губу, с укором глядя на него, а затем, словно ветер, вылетела из кабинета.

Волдеморт опустошенно склонил голову. Что на него нашло? Но эти несколько мгновений оказались… приятными?