Здравствуйте, господин профессор! (гет)

Пожалуй, то был наитемнейший день не только для мистера Снейпа, но и для всего магического сообщества в целом. Двойной агент, служащий двум господам одновременно и превосходно играющий свою роль, оказался срочно вызван директором школы Хогвартс. К сожалению, послание Северус Снейп получил слишком поздно, ибо находился на собрании у другого своего начальника, главного антагониста волшебного сообщества — Лорда Волдеморта.

Лорд требовал от зельевара практически невозможного — восстановить старинный рецепт нигилирующего зелья и сварить его в кратчайшие сроки. Зачем тёмному магу понадобилось столь сложное и необычное зелье, оставалось лишь догадываться. Зелье не только сложное, но и чрезвычайно затратное, требующее множество дорогостоящих и редких ингредиентов — это Северус Снейп понял, как только смог расшифровать часть рецепта. Шифр совсем не сложный, часто встречающийся в трудах подобного рода. Однако Лорд заверил своего приспешника, что за деньгами он не постоит и достанет своему зельевару всё, что потребуется.

* * *

Итак, мистер Снейп прибыл через каминную сеть в кабинет директора школы и застал там...

— Альбус? — позвал побледневший Северус директора, лежавшего на полу лицом вниз.

Ответа не последовало, ни звука. В наступившей тишине Северус Снейп слышал только один звук — биение собственного сердца. Кровь гулко отдавалась в висках, а глаза отказывались поверить в происходящее. На ватных ногах Северус подошёл к неподвижному телу и склонился над ним. Взял руку директора, та была ещё тёплая, но пульс нащупать так и не удалось.

Северус перевернул тело, чтобы убедиться в правдивости своей догадки. Застывшая на лице Альбуса Дамблдора гримаса невыносимой боли говорила сама за себя — совершенно точно, окончательно и бесповоротно, директор умер. И отошёл в мир иной, испытывая муки и страдания, чего, разумеется, не заслуживал.

Рядом с немощным телом валялось кольцо с литерой "Г", выгравированной на камне. Рассудив, что, возможно, артефакт и стал причиной гибели старика, Северус не решился трогать предмет.

* * *

Начало шестого курса для большинства студентов школы магии и волшебства Хогвартс ознаменовалось весьма мрачным событием — безвременно ушёл из жизни Альбус Дамблдор. Как сообщал «Ежедневный Пророк», директор покинул бренный мир во сне, в тихой домашней обстановке. Верили этой статье далеко немногие, большинство полагали, что в газете утаивают информацию, не желая нагнетать и без того накалённую обстановку.

В число не веривших входил, конечно же, и Гарри Поттер вместе со своими верными друзьями. Хотя были и те, кто точно знал, отчего скоропостижно скончался директор, но тех людей связывала клятва о неразглашении, вынуждавшая их держать язык за зубами.

— Гермиона, — обратился высокий темноволосый юноша к растрепанной девушке, нервно теребящей лямку сумки. — Ты уверена, что тебе стоит ехать в этом году в школу? Вол… то есть, сама-знаешь-кто, теперь у него развязаны руки, и неизвестно, как он отнесётся к наличию в школе магглорожденных.

Девушка гордо вздернула подбородок и тоном, не терпящим никаких возражений, уверенно заявила:

— Знаешь, Гарри, мне совершенно наплевать, что это чудовище думает по поводу магглорожденных, — в подтверждение своих слов Гермиона негодующе топнула ногой.

На платформе девять и три четверти было меньше людей, чем обычно, оно и понятно — смутные времена. Большинство родителей предпочли оставить своих ненаглядных отпрысков в стенах родных домов. Но те, кто не утратил доверие к школе или просто не имел возможности обучать детей дома, вынуждены были отправить их в школу, надеясь на защиту преподавателей.

— Я не намерена пропускать учёбу только потому, что этому маньяку чем-то помешали магглы, — фыркнула Гермиона и гневно отвернулась от своего друга.

Эту сцену наблюдал темноволосый мужчина, чьи чёрные глаза всматривались в лицо возмущённой девицы, а губы скривились в садистской усмешке.

— Маньяк, значит? — прошептал он. — Посмотрим-посмотрим…

К ноге мужчины подползла мерзейшего вида крыса, что-то противно попискивая. Он поднял ступню и занёс её над ободранным грызуном.

— Раздавить бы тебя прямо сейчас, Хвост, — зашипел он, скалясь. — Да только уж слишком ты жалок.

* * *

Разговоров почти не было, ехали ребята в тишине, каждый думая о своём. Гермиона посмотрела на бледное лицо Гарри, должно быть, он очень переживал из-за смерти директора, он и в Норе был очень молчалив. Чтобы не терять время даром, Гермиона достала из сумки новенькую книжку, рекомендованную им к приобретению. Письмо пришло всего несколько дней назад, и Гермионе очень повезло, что книгу она купила ещё в начале лета, потому что та показалась ей довольно необычной.

— Гермиона, опять ты за своё, — раздражённо пробухтел Рон. — Даже если случится нашествие волколаков, ты всё равно уткнешься в книгу…

— Между прочим, Рон, — оторвала она взгляд от книги. — Тебе бы тоже не мешало немного поучить теорию защиты, потому что в прошлом году мы существенно отстали по программе.

Рон снова что-то забурчал и отвернулся к окну. Гермиона смогла разобрать только: «заучка» и «Когтевран»; обиженно фыркнув, она снова углубилась в чтение. Если ему самому скучно учиться, это не значит, что все остальные должны быть такими же. В конце концов, книга действительно довольно интересная, а раздел о невербальных заклинаниях просто изумителен. Оказывается, существует множество простых и понятных способов овладеть этим видом искусства. Гермионе даже захотелось как можно скорее попробовать самой применить несколько примеров из книги. Она откинулась на спинку сиденья и закрыла книгу, предварительно заложив её кусочком пергамента.

Что ждёт их в этом году? Кто теперь будет в кресле директора? Хорошо бы, если бы назначили профессора МакГонагалл, она подходит на роль директора как нельзя лучше. А если кто-то из Пожирателей вдруг внедрится в школу? Теперь, когда Альбуса Дамблдора нет, ожидать можно чего угодно…

В дверь купе постучались, и в проём просунулась белокурая головка Лаванды Браун. Заметив Гермиону, она недовольно скуксилась и сразу обратилась к Рону.

— Ро-о-он, — протянула она. — Можно мне с тобой поговорить? Наедине.

Гермиона закатила глаза, когда Рон, нацепив на лицо идиотскую улыбку, вышел вслед за Браун. Она раздражённо цокнула языком и попыталась вновь заняться чтением.

— Не переживай ты из-за него, — обратился к ней Гарри. — Уверен, что он тебя любит, только пока до него это ещё не дошло…

— Не понимаю, о чём ты? — она подняла бровь и одарила Гарри удивлённым взглядом. — Мне совсем не интересно, что там у Рона с этой…

— Да каждый раз, когда Сычик приносил письма от Лаванды, на тебе лица не было, — Гарри вздохнул. — Не притворяйся, Гермиона, я тебя отлично понимаю.

— Гарри, — она вздохнула. — Давай закроем эту тему, хорошо?

Она попыталась вновь углубиться в чтение, но из головы не вылезал Рон Уизли, ушедший с Лавандой, и ещё ко всему этому присоединилось какое-то беспокойство. Гермиона ощутила это чувство тревоги ещё на перроне, но старалась виду не подавать, всё же не хотелось пугать ребят, которые и так были расстроены кончиной Дамблдора.

Рон так и не вернулся в купе, видимо, продолжал любезничать с Браун, и Гарри решил немного развлечь Гермиону.

— Слушай, а я знаю, кто будет вести у нас Зелья в этом году, — начал он.

Гермиона тут же оторвалась от книги и с интересом посмотрела на Гарри, требуя продолжения. Тот не стал долго мучить подругу.

— Помнишь, мы с директором пропадали на некоторое время?

Девушка кивнула.

— Так вот, мы разыскали одного забавного старичка, — Гарри широко улыбнулся. — Гораций Слизнорт, он раньше преподавал в Хогвартсе, но потом ушёл на пенсию. Он учил моих родителей, представляешь? А мама была его любимицей.

Гермиона тяжело вздохнула. Как же наивен был её друг. Стоило кому-то упомянуть, что он знал его родителей и тепло к ним относился, как Гарри тут же записывал его в друзья. И ведь ни на минуту не задумывался, что его могут просто водить за нос, используя его слабость. Порой ей казалось, что даже если Волдеморт отзовётся о Лили и Джеймсе Поттерах с теплотой — Гарри мигом забудет, что колдун и стал причиной их смерти. Потому она просто покачала головой, не желая вступать в полемику с Гарри.

Может быть, и хороший он был человек, этот Слизнорт, кто знает. Но за все эти годы новоявленные профессора в большинстве своём ничего, кроме бед, школе и Гарри, в том числе, не приносили.

В поезде было непривычно тихо, словно дементоры снова устроили проверку. Да, смерть директора каждый переживал по-своему. Но чувство тревоги, зародившееся на перроне, всё никак не хотело оставлять Гермиону. И возникло оно из ничего. Просто ей казалось, что кто-то пристально наблюдал за ними, обычно такое чувство создавалось, когда Малфой крутился неподалёку…

* * *

Большой зал, нетипичная тишина для первого дня в школе, когда студенты обычно делятся друг с другом новостями. Первым шоком являлось то, что в директорском кресле восседал Северус Снейп собственной персоной. Он обводил факультетские столы мрачным взглядом, а между бровей его залегла глубокая складка.

И совсем резонирующим с окружающими выглядел незнакомый темноволосый волшебник, что-то увлечённо рассказывавший профессору Флитвику. Тот снисходительно улыбался своему новому коллеге и периодически кивал в знак согласия. Не понравился Гермионе взгляд, которым одарил волшебник Флитвика, полный лёгкого пренебрежения, словно его недооценили.

В самом углу рядом с Хагридом, ссутулившись, сидела ещё одна персона, не знакомая Гермионе. Женщина с туго стянутыми в пучок на затылке огненно-рыжими волосами, в коротких и толстых пальцах крутила кубок, окидывая факультетские столы презрительным взглядом.

Даже распределяющая шляпа была непривычно тиха. Во время распределения незнакомый мужчина, закончив разговор с Флитвиком, внимательно изучал учеников, приехавших в Хогвартс в этом году. Лицо его казалось хмурым, а красиво очерченный рот кривился в усмешке. На мгновение взгляд его задержался на гриффиндорском столе, скользнул по Гарри, пробежался по Рону и остановился на Гермионе. Она встретилась взглядом с его тёмными, сияющими каким-то загадочным светом глазами. Он словно пытался заглянуть в самую её душу, и Гермиона почувствовала неприятный холодок, пробежавший по спине. Но, видимо, загадочному волшебнику надоела игра в гляделки, и он прервал зрительный контакт.

Наконец всех малышей определили на факультеты, и новый директор школы, закашлявшись, привлёк к себе внимание. Северус Снейп встал с директорского кресла и начал приветственную речь.

— Совсем недавно всех нас постигло неприятное известие — скончался многими любимый и уважаемый директор школы магии и волшебства Хогвартс, Альбус Дамблдор. Думаю, что перечислять все заслуги этого великого человека будет излишним — вы все и так о них прекрасно знаете. По решению попечительского совета его место теперь занимаю я. Место преподавателя Зельеварения отошло к Алекто Кэрроу — прошу любить и жаловать, к ней также переходит статус декана слизеринского факультета, — Северус махнул рукой в сторону недовольно хмурящейся рыжеволосой ведьмы. — Защите от тёмных искусств вас в этом году вызвался обучать Том Гонт, — молодой мужчина по правую руку от Снейпа встал и, улыбаясь, поклонился. — Вот, пожалуй, и всё, что я хотел вам сказать.

— Как это Кэрроу? — обреченно прошептал Гарри. — А где же Слизнорт?

— Видимо, он испугался идти в школу после смерти директора Дамблдора, — задумчиво ответила Гермиона.

Она внимательно разглядывала новых преподавателей. И если с Алекто Кэрроу всё было понятно, Гермиона читала, что ведьма была Пожирательницей смерти, то вот Том Гонт… Что-то странное было в нём, какая-то еле уловимая чертовщина. Вроде бы и человек как человек, а взгляд его, скользя по факультетским столам, периодически вспыхивал какой-то невероятной животной яростью. Решив всё-таки, что ей показалось, она приступила к трапезе.

Без Альбуса Дамблдора, незаметно вносившего одним своим присутствием надежду, радость и некую сказочность, школа казалась осиротевшей. Праздничный пир, устроенный по поводу начала учебного года, выглядел просто дешевым маскарадом, даже еда на вкус казалась пресной. Хотя, поглядев на Рона, уписывающего уже третью по счёту индюшачью ножку, Гермиона поняла, что скорбь аппетиту друга не помеха. Кое-как справившись с тем, что она положила в свою тарелку, Гермиона, задумчиво подперев рукой щеку, ещё раз взглянула на преподавательский стол.

Что-то с ними будет в этом году. Что-то нехорошее. Теперь, когда директор умер, защитить их будет некому. И самые худшие опасения сбылись — в школе Пожиратели, один, так точно, вернее, одна. Одна странная особа, бросавшая в сторону профессора Гонта восторженные взгляды. И почему она так на него смотрит? Гермиона отмахнулась, смотрит и смотрит, она сама на него тоже смотрит, минут пять уже.

* * *

Первокурсников Гермионе пришлось вести к гриффиндорской башне самостоятельно, потому что Рон сразу после ужина куда-то упорхнул. Куда-то означало, что его поманила пальчиком Лаванда и он, как зомби, поплёлся на зов феромонов и бушующих гормонов.

Объяснив, наконец, школьные правила, рассказав про пароли, Гермиона смогла отдохнуть. Но вот подумать ей не дали.

— Какой красавчик, этот новый преподаватель, — томно вздохнула Парвати Патил, откидываясь на диване.

— Да уж, — вторила ей Джинни. — Везёт вам, у вас его урок завтра первым стоит в расписании, а нам этой встречи ждать целых два дня…

Гермиона нахмурилась. Учебный год едва начался, а девчонки уже вовсю судачат… Ладно бы, если бы они обсуждали мальчишек-сокурсников, да хоть Драко Малфоя, но обсуждать профессора, да ещё и в таком контексте. И чем он их зацепил? Хотя она и сама о нём что-то слишком много думает.

Решив, что это всё от усталости, Гермиона отправилась в спальню для девочек. В последнее время она плохо спала, кошмары ей не снились, просто сон был очень тревожный, и она вскакивала от любого шороха.

Утречко её ждало то еще…

Тёмному Лорду тоже не спалось этой ночью, правда, совсем по другим причинам. Его не бил мандраж перед первым учебным днём, он совсем не волновался, но в голову постоянно лезла какая-то белиберда. То ему вспоминались собственные учебные годы, то его безуспешные попытки занять должность преподавателя по Защите, то странствия и разделение собственной души.

Когда-то это казалось очень даже заманчивым — разодрать душу на части ради вечной жизни. Потом он понял, что совершил огромную глупость. Особенно, когда Дамблдор пал жертвой его крестража. Волдеморта тогда осенила мысль, что если догадался директор, то могут догадаться и другие. Всё же, если идея есть, то она, как правило, приходит сразу в несколько голов.

Покопавшись в архивах, ему удалось отыскать некое зелье, способное восстановить разорванную душу, но процесс его приготовления… Никогда не любил Волдеморт зелья. Был в них хорош, но удовольствия от процесса не получал. Хорошо, что под рукой всегда был личный зельевар, который и справился с этой задачей. Лорд, наконец, обрел лицо и душу. Душа, правда, была гнилая и испорченная, но всё же почти целая, исключением был маленький кусочек, уничтоженный Гарри Поттером несколько лет назад. Ох, и досталось же Люциусу, когда Тёмный Лорд узнал о судьбе своего дневника. Он был в шаге от убийства своего нерадивого приспешника, но вовремя остановился.

После того, как Альбуса Дамблдора не стало, самой первой мыслью, посетившей голову волшебника, было убийство Гарри Поттера, мальчика-который-вечно-всё-портит. Но, критически подумав, Лорд понял, что, по сути, это его единственная мысль, своеобразная идея фикс. И он решил, что бежать и убивать удачливого мальчишку, которого фортуна ласково облобызала ещё в младенчестве — плохое решение. Лучше было изучить его, найти самое слабое место и бить туда. А для того, чтобы найти его слабое место, нужно было самому наводить с избранным мосты. Лорд пытался выяснить всё у Драко, но малфоевская спесь мальчика не позволяла тому дать адекватную оценку Поттеру и его окружению.

Проведя нехитрую цепочку логических умозаключений, Тёмный Лорд понял, что сблизиться у него лучше всего получится только в школе. Заодно можно было бы присмотреться и к друзьям Поттера. Благо теперь Снейп сделался директором Хогвартса, и устроиться туда преподавателем по Защите перестало быть проблемой.

Проблему Тёмный Лорд углядел, когда перед началом учебного года взялся изучать дела учеников. Его ждало очень неприятное открытие — лучшей ученицей, самой умной ведьмой за последние сто лет была грязнокровка Грейнджер, обскакавшая чистокровных студентов по всем предметам.

— Как такое возможно? — допытывался маг у Северуса Снейпа. — Возможно, что она вовсе и не грязнокровка? Может быть, полукровка?

— Нет, мой Лорд, — отвечал ему зельевар и новый директор, в одном лице. — Дамблдор уже проверял, девочка совершенно точно магглорожденная. Были подозрения, что она в далёком родстве с небезызвестным Гектором Дэгвортом-Грейнджером, но официально тот никогда не был женат и неизвестно, оставил ли он после себя потомков. Сама фамилия достаточно распространённая, так что можно сказать с определённой точностью, что Грейнджер — грязнокровка.

— Куда мир катится? — сокрушался Тёмный Лорд над делом Гермионы. — Магглы стали умнее волшебников… Надо к ней присмотреться.

И он к ней присматривался. Присматривался на платформе, присматривался в школе во время ужина, да так, что его пытливые взгляды она всё-таки заметила. Ему тогда подумалось, что у девушки есть какие-то зачатки легилименции, потому что она просто кожей чувствовала его взгляд. Но за ней наблюдать было интереснее, чем за остальными учениками, почему-то она сразу притягивала к себе внимание. Волдеморт даже пытался следить за слизеринским столом, где кудахтали друг с другом отпрыски чистокровных семейств, но взгляд постоянно сбегал к столу под алыми знаменами. После непростительно долгого зрительного контакта с грязнокровкой, он решил вообще не смотреть больше в зал.

Выкинув, наконец, из головы разную ненужную информацию, Тёмному Лорду удалось уснуть. Уже светало…

* * *

Гермионе жутко мешало спать похрапывание Парвати и постанывание Лаванды. Кто бы мог подумать, что хрупкая с виду Парвати может храпеть на манер маггловского бульдозера? Накрыв голову подушкой, Гермиона наконец смогла уснуть, но ненадолго.

Разбудил её мягкий толчок в бок и тихое мурлыканье.

— Ох, Глотик, я совсем о тебе забыла, — пробормотала в полусне Гермиона и провела рукой, пытаясь нащупать кота, а тот ткнулся ей мордой в ладонь. — Потерпи, утром я тебя покормлю…

Но кот не унимался, он принялся облизывать пальцы хозяйки и под конец слегка прикусил её за большой палец, привлекая к себе внимание.

— Ай! Живоглот, ты что? — Гермиона резко вскочила и поняла, что в спальне она одна. — Только не это… — прошептала она. — Проспала в первый же день… Спасибо, что разбудил, Живоглот.

Наспех собравшись, слегка тронув волосы расчёской, чтобы они не выглядели, как один сплошной колтун, она побежала на занятия. Слава Мерлину, она не опоздала. Кабинет был ещё закрыт, а возле него уже собрались ученики, ждущие начало урока.

Тут полным ходом шло обсуждение нового профессора.

— Вы видели, вы видели его? — ворковала Лаванда Браун, поправляя выбившийся из прически светлый локон. — Какой красавчик!

— Да, — мечтательно вздохнув, наверное, впервые в жизни, согласилась с гриффиндоркой Панси Паркинсон. — Он просто неотразим, а какой у него взгляд... — она прикрыла глаза. — Так бы смотрела и смотрела в его глаза.

Вздохнув, Гермиона решила ввязаться в эти восхваления профессора Гонта.

— Красивая внешность — это ещё не всё, — возразила Гермиона. — Прежде всего, он должен...

— Ой, так говорят все уродины и зубрилы, — перебила её Паркинсон и продолжила под ободрительное кивание однокурсниц. — Конечно, такое неухоженное и нечесаное чучело, как ты, будет всех уверять, что внешность не важна.

— Буду, — фыркнула Гермиона. — Прежде всего, важны личные качества и ум, а не то, как человек выглядит.

В одобрение её словам согласно закивала самая неприглядная часть мужской половины факультета. Рон Уизли, мнивший себя неотразимым, потому что встречался с одной из первых красавиц школы, Лавандой, отрицательно покачал головой.

— Что и требовалось доказать, — скорчила рожицу Паркинсон. — Дурнушки верят, что ум поможет им удачно выйти замуж.

— Я верю, что смогу построить хорошую карьеру, — твёрдо заявила Гермиона, дернув носиком. — А не сидеть на шее у мужа и выкачивать из него денежки на ненужные тряпки, — чуть подумав, она добавила: — И я не товар, который получше упаковывают, чтобы подороже продать.

— Ах ты... — Панси уже сжала кулаки.

Но договорить она не успела, потому что к дверям кабинета подоспел растрёпанный профессор Гонт, умудрившийся проспать свой первый в жизни урок. Он быстро отпер дверь и жестом пригласил собравшихся учеников внутрь, затем вошёл сам.

Так готовиться к первому занятию, обустраивать кабинет, раздвигая стены, чтобы была возможность совмещать практику и теорию, размещать по кабинету наглядные пособия, готовить тему первого урока. И так позорно проспать.

Обведя взором студентов, он довольно улыбнулся и прошёл к доске. Дождавшись, когда ученики займут свои места, предварительно попрепиравшись за то, кто и где будет сидеть в этом году, он, прокашлявшись, начал урок.

— Здравствуйте, класс! — громко поздоровался профессор Гонт.

— Здравствуйте, господин профессор! — хором отозвались присутствующие.

— Итак, — начал он. — Мою скромную персону вам уже представил директор Снейп во время праздничного ужина, но не лишним будет представиться ещё раз. Меня зовут Том Гонт, для вас — профессор Гонт. Кто у вас вёл Защиту в прошлом году? Да, мисс?..

— Грейнджер, сэр, — ответила Гермиона, опуская руку. — В прошлом году Защиту от тёмных искусств у нас вела Долорес Амбридж.

— Жамбридж? — он насмешливо вскинул брови вверх.

По классу прокатились смешки, смеялись в основном гриффиндорцы, но пара слизеринцев тоже не смогла сдержать улыбок.

— Значит, придётся проходить с вами программу пятого курса с нуля, — задумчиво произнёс он.

Тут решил подать голос Гарри, он поднял руку вверх, и Гонт кивком разрешил ему ответить.

— Мы занимались в прошлом году самостоятельно, профессор, — и в подтверждение его слов большинство гриффиндорцев согласно закивали.

— Молодцы, — Тёмного Лорда, находящегося под личиной улыбчивого и весёлого профессора, эта новость почему-то приятно удивила. — Может быть, вы продемонстрируете мне свои знания, мистер Поттер?

Он направился в зону, отведённую для практических занятий, обустроенную манекенами, и жестом позвал Гарри за собой. Для проверки знаний мальчишки он решил не использовать пока сложных и невербальных заклятий, ограничившись обычной Транталлегрой, которую Гарри ловко отбил. Решив продолжить поединок в том же шутливом ключе, Поттер пустил в профессора Гонта Титилландо.

— Неплохо, — усмехнулся профессор, отразив заклятье. — Что ещё вы можете мне показать, мистер Поттер?

Слегка покраснев от похвалы, Гарри вскинул руку с палочкой вперёд и выкрикнул: «Экспекто Патронум», призывая патронуса в образе оленя. Патронус гордо прогарцевал по классной комнате и растворился в воздухе.

— Не многим в вашем возрасте удаётся вызвать телесного патронуса, мистер Поттер, — задумчиво произнёс профессор Гонт и решил наградить героя за труды. — Пять баллов Гриффиндору. Мне интересно, все ли факультеты занимались в прошлом году самостоятельно? — он обвел студентов пытливым взглядом.

В ответ слизеринцы смущённо опустили глаза, показывая, что не все, а только самые упорные. Тяжело было Волдеморту признавать, что его родной факультет, кишащий чистокровными, оказался ленивее гриффиндорцев.

— А покажите нам своего патронуса, профессор? — затянула Панси, пытаясь отвлечь внимание от слизеринцев, и тут же другие девочки подхватили её просьбу.

— Да, да, пожалуйста!

Профессор Гонт задумался, и на мгновение на его лице скользнула грусть.

— Я… в другой раз, — возразил он. — Теперь давайте вернемся к нашему уроку.

А Гермионе в голову закралась удивительная мысль о том, что их новый преподаватель не умеет вызывать патронуса. Или, по каким-то причинам, не может этого делать.

Далее профессор Гонт выдал студентам тесты, призванные проверить их знания и выявить прорехи в образовании. Тест был достаточно обширный, включал в себя множество понятий и терминов, не удивительно, что половина учеников к концу занятия с заданием не справилась. Гермиона, вполне ожидаемо, положила свой свиток на стол преподавателя раньше всех, чем заслужила одобрительный кивок с его стороны.

Урок был окончен, и после небольшой передышки ребят ждало занятие по Травологии, по традиции поставленное в паре со слизеринцами. И ведь, казалось бы, да поставьте вы змеиный факультет в пару к тихим пуффендуйцам, относящимся лояльнее всех к слизеринцам. Нет, новый директор наступал на грабли предыдущего. Всё потому, что Тёмному Лорду вздумалось сравнить чистокровных и полукровок.

* * *

С виду Алекто казалась несколько истеричной и жестокой женщиной, вроде бы и не уродливые черты лица искажала злобная гримаса. Зелья новый директор почему-то сделал обязательными для всех курсов, мотивируя это тем, что за годы учебы те так и не научились варить даже приличное перечное.

Профессор Кэрроу не блистала ни преподавательским талантом, ни умом. Доказательством этому служил скандал, разожженный ею с первокурсниками, которым не посчастливилось попасть к ней на урок.

Не сумев толково и связно объяснить процесс варки «Фурункулезного зелья», просто ткнув пальцем в учебник, Алекто приказала, именно приказала, приступать к приготовлению. И совсем не удивительно, что у малышей, плохо знакомых с данным предметом, зелье, мягко говоря, не получилось. У некоторых оно взорвалось, а у двух мальчиков из Слизерина оно превратилось в едкий дым, наполнивший классную комнату, от которого и ученики и сама профессор принялись чихать.

Не став разбираться с ситуацией, профессор Кэрроу не придумала ничего лучше, чем кинуть в несчастных Круциатус.

* * *

Сидя в Большом зале за обедом, Гермиона нервно оглядывала гриффиндорский стол. Где же были все первокурсники? Рон же должен был привести их минут пятнадцать назад… Если только он об этом не забыл и не побежал к Лаванде. Тяжело вздохнув, она встала из-за стола и направилась к подземельям, где у малышей должны были проходить занятия по зельям.

Уже подходя к принадлежащему когда-то Снейпу кабинету, она почувствовала неладное. По мере того как она приближалась, отчётливее были слышны детские крики и плач.

Когда Гермиона заглянула внутрь, то потеряла дар речи. Первокурсники, сгрудившись в кучку, жались к дальней стене, а Алекто Круциатусом пытала маленького слизеринца. Мальчик выл и извивался от боли, прося прекратить. Однако вошедшая во вкус женщина его не слушала.

— Чт… — начала Гермиона, но её перебил мужской голос за спиной.

Девушка обернулась и увидела в дверях побледневшего профессора Гонта, сжимавшего от злости кулаки.

— Что это такое? — ледяным тоном спросил он. — Алекто, что вы делаете?

Кэрроу мигом опустила палочку и испуганно отпрянула от мальчишки. Гермиона же кинулась к нему, чтобы помочь подняться.

— Что здесь произошло? — властно спросил профессор Гонт, обводя взглядом перепуганных первокурсников.

— Она пытала Бастера, — сбиваясь, ответил слизеринец, над которым только что издевались. — Я вступился за него, а потом она начала пытать меня…

Тёмные глаза профессора сузились, и он смерил Алекто Кэрроу яростным взглядом. Та попятилась от взбешённого профессора, натыкаясь на столы и стулья.

— Вот как? — почти прошипел он, приближаясь к ней. — За что же вы пытали Бастера, Алекто?

— Он-н м-м-ми…

— Отвечайте! — закричал он на перепуганную женщину.

— Он неправильно сварил зелье, профессор Гонт, — выкрикнула вместо Кэрроу светловолосая девочка из толпы.

Том Гонт стиснул зубы так, что желваки заходили под кожей. Гермионе показалось, что в этот момент он стал похож на змею, готовящуюся к атаке. Однако, когда он заговорил, голос его был приторно-елейным.

— Профессор Кэрроу, скажите мне, когда вы учились в Хогвартсе, на факультете Слизерин, если память мне не изменяет, то преподаватели вас пытали за ошибки?

— Н-нет… — затравленно глядя на него, прошептала Алекто.

— Нет, вот именно, — подтвердил профессор Гонт. — В нашей школе принято снимать баллы, назначать отработки, но не пытать. Вы же помните, что правила существуют не только для учеников, но и для учителей? — он повернулся лицом к студентам. — Все свободны, — он указал пальцем на дверь.

* * *

Тем же вечером в гриффиндорской гостиной полным ходом шло обсуждение событий минувшего дня. Больше и громче всего обсуждали происшествие с Кэрроу. Ученики, уже успевшие побывать на занятиях у профессора Гонта, расхваливали его на все лады.

— Представляете, — говорил Рон, сидевший возле камина, — он вошёл в подземелья, где эта полоумная пытала детей, запустил в неё Петрификусом…

— Не было такого, Рон, не преувеличивай, — перебила его Гермиона, отрываясь от учебника. — Я там присутствовала, между прочим. Но она его и правда очень испугалась. Кстати, — она кинула на него осуждающий взгляд. — Если бы ты забрал первокурсников с занятий и отвёл на обед, скорее всего, такого бы не случилось.

— Скорее всего, Круцио получил бы я, — буркнул Рон, отворачиваясь.

Ох, и эгоист, даже собственную неправоту признавать не хотел. И что Гермиона в нём нашла? Ведь есть куда больше достойных парней, тот же Невилл, к примеру.

Слухи об инциденте с Пожирательницей, пытавшей детей, мигом облетели всю школу. Волдеморт был зол, как никогда — жестокость Алекто могла выйти ему боком. Ему хотелось не пытать нерадивую Алекто, а просто придушить её голыми руками. Это сколько мозгов нужно иметь, чтобы в первый же день так себя повести? Вдобавок ко всему, она чуть не назвала его «м-милорд». Идиотка, что ещё про неё можно сказать?

На всех парах, злой, как чёрт, Волдеморт, миру известный как Том Гонт, ворвался в учительскую.

— Вот, наконец-то, хоть один здравомыслящий человек явился, — прокомментировала его появление Минерва МакГонагалл. — Хорошо, что вы вмешались, Том.

Судя по всему, здесь полным ходом шло обсуждение выдворения Алекто Кэрроу из Хогвартса. Виновница собрания тоже здесь присутствовала, забившись в угол, она виновато поглядывала на вошедшего Гонта.

— Да, Том, хоть вам удалось приструнить эту мерзавку, — вторил Минерве Флитвик.

По всей видимости, Алекто здесь выступала насчёт своей принадлежности к Пожирателям Смерти, а при появлении главы их организации позорно спряталась в угол. В учительской собрались все, кого волновала жизнь Хогвартса, даже Филч тихонько стоял у дверей и посматривал в сторону Кэрроу. Судя по его ухмылке, он-то как раз был не против пыток. Особенно применительно к рыжеволосой Пожирательнице.

Обведя присутствующих взглядом и задержавшись на мгновение на директоре Снейпе, Волдеморт прошёл в учительскую и занял кресло возле МакГонагалл. Что они тут обсуждали, пока его не было, слабо волновало Тёмного Лорда, он и сам сейчас осознавал, что тащить Алекто в школу являлось не самой лучшей его идеей.

— Скажите, Том, — обратилась к нему Септима Вектор. — На голосовании за исключение профессора Кэрроу из состава преподавателей Хогвартса, вы будете на нашей стороне?

Волдеморт смерил темноволосую волшебницу, облачённую в алую мантию, тяжёлым взглядом. Голосовать за исключение преподавателя? Да, Алекто была на веку колдуна единственной ведьмой, удостоенной такой чести.

— Я полагаю, — начал он, отметив про себя, что все взгляды прикованы к нему. — Что для начала нам необходимо найти замену мисс Кэрроу. И потом, — он посмотрел на Алекто, скукожившуюся под его взором, — боюсь, Сами-знаете-кто может не одобрить нашего поведения, тогда нам несдобровать.

— Думаю, вы в чём-то правы, Том, — согласилась с ним после небольшой паузы МакГонагалл. — Лучше терпеть в школе одну Пожирательницу, чем целый отряд подобных ей.

Алекто облегчённо вздохнула, но Волдеморт решил лишить её слабой надежды, затеплившейся в её никчёмной душонке.

— Однако это не значит, профессор Кэрроу, что вам и дальше разрешается пытать студентов, — отрезал он, вставая. — Приятно было почти всех вас увидеть, господа, но, пожалуй, я пойду, — он постарался виновато улыбнуться. — Ещё столько дел, от которых мне пришлось отвлечься. Надеюсь, что больше меня никто отвлекать не будет…

На этих словах Волдеморт отвесил поклон и покинул кабинет. Как же ему хотелось прямо там преподать урок Алекто, такой урок, который она бы помнила ещё недели три, как минимум. Но конспирация — нельзя. С тихим рыком он ударил кулаком о стену. Безмозглая Кэрроу! Он-то полагал, что в её голове мозгов побольше, чем у братца, ан нет, коэффициент серого вещества у их семейства распределился поровну.

— Один мозг на двоих, и тот дефективный, — в сердцах изрёк он.

* * *

Для гриффиндорцев новый день готовил новые проблемы. Всё началось с небольшой стычки между девочками и Гермионой Грейнджер, да, именно так. Лохматая зазнайка посмела не разделить всеобщую любовь и восхищение Томом Гонтом. Хоть на её стороне и стояла Джинни Уизли, но вскоре она ретировалась, так как не хотела откалываться от коллектива.

В расстроенных чувствах Гермиона ковыряла ложкой в тарелке с овсяной кашей, как вдруг почувствовала на себе этот жгучий взгляд. Опять. Обернувшись, она встретилась глазами с профессором Гонтом, который, ни капли не стесняясь, разглядывал её. Тут же захотелось подойти к преподавательскому столу и лично узнать причины, по которым она заслужила такое внимание со стороны профессора. Но Гермиона всего-навсего слабо улыбнулась ему, приветствуя. Как ни странно, но тот кивнул в ответ.

— Это он сейчас кому кивнул? — удивлённо прошептала Лаванда.

— Кажется, Грейнджер, — не менее удивлённо ответила ей Парвати.

— И после этого она ещё будет утверждать, что профессор Гонт её не интересует, — протянула мисс Браун и, спохватившись, приобняла Рона за руку. — Бон-Бон, сегодня мы тоже будем сидеть вместе? — заворковала она.

Гермиона вздохнула. Второй день в школе, всего второй день, а разговоры до сих пор только о новом профессоре, даже Локонса так не обсуждали. Словно всем в Хогвартсе подлили амортенцию, и они смотрят на Гонта зашоренными глазами. Наконец, расправившись с овсянкой, она собрала первокурсников и повела их на первый урок, чтобы они, не дай бог, снова не влипли в какой-нибудь переплет.

* * *

Первым занятием у гриффиндорцев стояли сдвоенные Зелья с ославившей себя на всю школу Алекто Кэрроу. Профессор выглядела несколько подавленной и капельку забитой, словно накануне с ней провели разъяснительные работы при помощи Непростительных заклинаний. Но урок прошёл, как ни странно, довольно гладко, за исключением того, что никому из учеников так и не удалось сварить мало-мальски пристойный «Напиток живой смерти». Даже Гермионе, у которой по Зельям, несмотря на острую неприязнь к ней Северуса Снейпа, всегда стояло «Превосходно».

Тут дело было не столько в отсутствии педагогических способностей Алекто, сколько в учебнике, написанном столь бездарным языком, что простейший рецепт превращался в нечитаемый шифр. Гриффиндорцы и слизеринцы не были первыми, кто плевался от убогой книжонки, днём ранее те же прелести испытали на себе когтевранцы вкупе с пуффендуйцами.

Профессор Кэрроу злилась, метала про себя гром и молнии, но своего недовольства ученикам старалась не показывать. Но что больше всего волновало Гермиону, так это взгляды, которые Гарри кидал на Малфоя. Подозрительные, опасливые, словно самопровозглашённый слизеринский принц являл собой исчадье ада.

После урока она подошла к Гарри и напрямую спросила, чем же Драко Малфой заслужил такое пристальное внимание. Ответ друга её шокировал: оказывается, Гарри подозревал Драко в том, что тот принял метку и стал Пожирателем.

— Но это же глупо, Гарри, — не выдержала Гермиона. — У нас под носом бродит настоящая Пожирательница, а ты примотался к Малфою, — она оперлась плечом о стену и с укором посмотрела на друга. — Никакой он не Пожиратель, такое просто немыслимо…

— Кто я? — за их спинами раздался знакомый недовольный голос.

Обернувшись, Гермиона увидела разъярённого Драко Малфоя, буквально прожигавшего взглядом Гарри. Малфой, сжав руки в кулаки, пошёл на Гарри, с вызовом глядящего на слизеринца.

— Повтори, — процедил сквозь зубы Малфой.

— Пожиратель, — спокойно ответил Гарри. — Такой же, как и твой папаша. Или ты будешь возражать?

— Буду, — произнёс Драко. — Для начала, это не твое дело, Поттер! Не суй свой нос, куда не просят. В школе больше нет доброго директора, готового прикрывать твой зад…

Гарри кинулся на Малфоя, не дав ему закончить фразу. С размаха он ударил его в лицо и, обхватив за плечи, пнул обидчика коленом в живот. От боли Драко скрючился, но всё же ответил ему кулаком под дых. Отпихнув от себя Гарри, он достал палочку и направил её на него.

Не успела Гермиона и слова сказать, как между юношами завязалась драка. Сначала магическая, но потом она переросла в настоящий бой на кулаках. Пока Гарри одерживал верх, а Малфой трусливо пытался сбежать, Поттер припоминал ему все обиды, пятый курс и Инспекционную дружину, благодаря которой был прикрыт Отряд Дамблдора. Если бы не вмешательство Филча, неизвестно, чем бы закончилась их потасовка.

Сердитый смотритель вовремя вмешался и разнял потасовщиков. Гарри Аргус держал за шиворот, а попытавшегося смыться Драко ухватил за полы мантии.

— Паршивцы, — гнусавил на них Филч. — Какие негодники, устроить потасовку в школе, да ещё и перед кабинетом этой ненормальной. Ну, я вам сейчас покажу, негодники, — он уже потащил их в направлении директорского кабинета. — Сейчас директор Снейп с вами потолкует, голубчики. Вы от него живьём не уйдёте…

Но сбыться правосудию помешал вездесущий профессор Гонт, шедший неподалёку и заметивший кучу малу. Профессор, ускорив шаг, подошёл к завхозу и, деликатно кашлянув, обратился к нему.

— Что натворили эти двое, Аргус?

Филч вздрогнул и выпустил бойцов из рук. Судя по его слегка заискивающему виду, Тома Гонта он уважал.

— Эти поганцы драку затеяли, господин профессор, — объяснял Филч. — Вот веду их к директору Снейпу разбираться.

— Не нужно их никуда вести, — ледяным тоном произнёс Гонт. — С обоих по двадцать баллов, плюс отработка. Вы, мистер Поттер, сегодня после занятий придёте ко мне, а вы, мистер Малфой, будете помогать нашему завхозу мистеру Филчу, — он повернулся к Филчу. — Вам ведь нужна помощь, Аргус?

Филч утвердительно кивнул. На том они и порешили, Гонт отпустил учеников на уроки, ну и сам направился в класс.

* * *

Уроки были окончены, и Гарри сразу поспешил в кабинет Гонта, который как раз только выпустил из класса когтевранских и пуффендуйских третьекурсников.

— Профессор, можно? — спросил Гарри, постучав в дверь.

— Входите, мистер Поттер, — послышалось из-за двери.

Гарри протиснулся в класс и подошёл к письменному столу, за которым сидел Том Гонт и лениво водил пером по пергаменту. Вид у него был несколько уставший, он даже расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Видимо, наука преподавания всё же была для него несколько тяжеловата. Или он просто ещё не совсем привык к этой должности.

— Что мне нужно делать, профессор? — снова спросил Гарри, переминаясь с ноги на ногу.

Гонт отложил перо и подпер голову рукой, какое-то время задумчиво разглядывая Гарри. Затем он улыбнулся, встал из-за стола и, подойдя к мальчишке, дружески похлопал его по спине.

— Как же ты похож на своего отца, — начал диалог Гонт. Он коснулся волос Гарри и заглянул ему в глаза. — А взгляд мамин…

— Вы знали моих родителей? — удивился Гарри, а в сердце его потеплело от слов профессора.

Тот уже отвернулся к столу и принялся неспешно собирать свитки с работами учеников.

— Знал… Мы несколько раз встречались, — Том вздохнул. — Сильные были волшебники и очень преданы своему делу, — он повернулся к Гарри со скорбным выражением на лице. — Очень жаль, что они погибли.

* * *

Гарри очень долго отсутствовал, и Гермиона решила пойти встретить друга, а вдруг Филч его снова застукает. После отбоя по школе нельзя гулять даже героям Магической Британии. Накинув мантию-невидимку, Гермиона выбралась из гостиной и отправилась в направлении кабинета Защиты, почему-то ей казалось, что Гарри она застукает именно там. Слишком уж восхищался в последнее время её друг новым преподавателем. Профессор Гонт, конечно, был весьма обаятелен, но что-то в нём настораживало, какая-то бесовщина в нём водилась. И эти его глаза, совершенно невероятные, кажется, что когда он смотрит на тебя, то видит насквозь, аж дрожь пробирает.

Свернув за угол, Гермиона услышала голоса, и, подойдя ближе, она увидела следующую картину: Северус Снейп, крайне недовольно хмурясь, стоял напротив Гарри, а рядом, положив руку на плечо будущему спасителю, стоял, улыбаясь, Том Гонт.

— Полно вам, директор, — весело говорил профессор. — Мы с мистером Поттером пили чай в моём кабинете и немного не уследили за временем.

— Перед правилами школы равны все, — Северус Снейп был непреклонен. — Разгуливать после отбоя по коридорам строжайше запрещено, и мистеру Поттеру это отлично известно. Он должен был сам следить за временем и озаботиться заблаговременным возвращением в гостиную своего факультета.

Профессор Гонт широко улыбался, только глаза его светились недобрым светом, как показалось Гермионе.

— Мы же можем простить ему этот маленький грешок, не так ли, директор? — с нажимом произнёс Гонт с той же холодной усмешкой.

— Хорошо, — кивнул, слегка побледнев, директор. — Благодарите профессора Гонта, Поттер, только из-за его «доброты», — последнее слово Снейп цедил сквозь зубы. — Только из-за его доброты вы освобождаетесь от взыскания.

Неужели Гарри настолько слеп, что не видит, как перекосило Снейпа от одного только взгляда на нового преподавателя? Это не зависть. Это скорее отвращение, помноженное на страх. Профессор Гонт повернулся в её сторону, и Гермиона буквально кожей почувствовала его прожигающий взгляд. Хоть она и была в мантии, но чувство, что странный новый профессор видит её, почему-то не оставляло.

— Спасибо вам, сэр, — Гарри преданно посмотрел на профессора Гонта после того, как Снейп, взмахнув полами мантии, скрылся в коридоре.

— Всегда, пожалуйста, Гарри, — профессор весело подмигнул герою. — Пойдём, я провожу тебя до гостиной твоего факультета.

Гермиона постаралась скорее вернуться в гриффиндорскую гостиную, чтобы опередить Гарри. Разумеется, рассказывать ему о том, что она стала свидетелем сцены в коридоре, она не будет. Не стоит нервировать его, тем более что выглядел он сейчас куда лучше, чем утром. Видимо, профессор Гонт каким-то образом сумел пробраться под панцирь Гарри.

Весело посмеиваясь, профессор рассказывал её другу какую-то забавную историю, и она заметила, какое счастливое выражение лица было у него. Как будто Гонт стал для Гарри не просто учителем, а хорошим приятелем. Странно всё это. Даже с Люпином Гарри так быстро не сдружился, тому понадобились недели, чтобы найти подход к мальчику, а тут ещё и смерть Сириуса вгоняла его в депрессию.

Осторожно пройдя в гостиную, Гермиона скинула с себя мантию и, устроившись в кресле, приготовилась ждать Гарри. Вскоре появился и он, в приподнятом настроении, улыбаясь, сел напротив Гермионы. Видимо, ему не терпелось чем-то поделиться с ней.

— Ты хочешь поговорить со мной о новом профессоре? — безразлично спросила она.

Гарри кивнул и широко улыбнулся.

— Гарри, ну нельзя же так! — не выдержала Гермиона. — Мы знаем его только два дня. Два дня, Гарри!

— Это другое дело… — начал отвечать Гарри.

— Ты помнишь четвёртый курс? Помнишь Грюма? — не унималась Гермиона. — Помнишь, кто подкинул твоё имя в кубок и благодаря кому…

Тут Гарри не выдержал и вскочил из кресла. Гневным взглядом он смерил Гермиону, прежде чем прошипеть сквозь зубы:

— Достаточно… Я больше не хочу об этом говорить.

Резко развернувшись на каблуках, он направился к спальням мальчиков. А Гермиона сидела и думала, что, видимо, она немного перегнула палку, пытаясь вразумить Гарри. Всё равно она считала, что права — нельзя так слепо доверять незнакомому человеку. После всего, что за эти годы происходило в школе, начиная с первого курса, на котором заикающийся Квирелл оказался носителем Волдеморта, заканчивая прошлым годом и жабой Амбридж.

Вздохнув, Гермиона тоже отправилась спать. Всё-таки первые дни после каникул — самые тяжёлые. Через три дня будут выходные, а ещё через две с половиной недели им обещали поход в Хогсмид. И Гермиона думала, что позволять школьникам покидать Хогвартс в то время, как Дамблдора нет в живых, Волдеморт возродился, а Пожиратели, видимо, скоро совсем распояшутся, очень-очень непредусмотрительно.

* * *

Для Гермионы, загруженной уроками и обязанностями старосты, дни летели, словно сон. Выходка Алекто потихоньку стала забываться учениками, профессор Гонт всё так же пользовался популярностью у всех без исключения. Единственный, кто, по мнению Гермионы, воспринимал Тома Гонта отлично от других и не испытывал к нему особой приязни, был, как ни странно, Северус Снейп. Хмурый директор иногда смотрел в сторону Гонта уж очень недовольно.

А профессор Гонт, хоть и был весел и приветлив, особое внимание уделял Гарри Поттеру, часто вызывал его на уроках с просьбой продемонстрировать классу то или иное заклинание. В школе Поттеру стали завидовать с двойным усердием — мало того, что он избранный, так ещё и в любимчиках у профессора. Хотя Гарри не показывал, что его это хоть в какой-то мере волнует.

И всё же Гермиона иногда подмечала, что временами профессор внимательно за ней наблюдает. На уроках он периодически пристально разглядывал, как она в паре с Невиллом отрабатывала заклинания. Причём, глядя на неуклюжего Лонгботтома, Гонт едва заметно хмурился. Так же он как-то странно посматривал на слизеринцев, будто был ими недоволен. Когда взгляд его пробегал по Булдстроуд или Паркинсон, его красивое лицо кривилось в отвращении.

* * *

Всё началось, когда спустя две недели студентов повели в Хогсмид. Да, именно началось, с того дня всё в жизни Гермионы Джин Грейнджер пошло наперекосяк. А ведь тот чудесный сентябрьский, ещё тёплый денёк не предвещал ничего дурного.

Как обычно, студентов сопровождала профессор МакГонагалл, помочь ей вызвался профессор Гонт, очень деятельно подошедший к походу. Он долго разъяснял правила, объяснял, что нужно делать, и даже показал, как создать сигнальное заклинание, если кто-то вдруг попадёт в неприятности. Кто-то и попал, чуть позже.

Неразлучная троица теперь таковой не называлась, потому что к ним привязалась Браун, липнувшая к Рону, как кошачья шерсть к синтетике. Гермионе оставалось только закатить глаза в протест и смириться с тем, что их ряды пополнила ещё одна пустая светлая голова. Поддавшись нытью и уговорам Лаванды, свой поход они начали с посиделок у мадам Паддифут.

Никогда Гермионе не нравилась эта кафешка: всё кругом такое мягонькое и розовенькое, что хотелось специально плюнуть на пол, чтобы развеять идиллию. И парочки, много парочек, даже Блейз сидел у окна вместе с когтевранкой Патил. Сюда ходили только парами… Гермиона вздохнула и тоскливо посмотрела на Гарри, надеясь, что никто не подумает, будто они встречаются, потому что разбираться с Джинни ей совершенно не хотелось.

В самый разгар поедания Роном очередного пирожного и писклявого нашептывания ему Браун всяких глупостей, случился инцидент. Дверь в кафе отворилась, и прошёл Малфой собственной персоной, в сопровождении Паркинсон и двух своих неизменных приятелей. Оглядев помещение, он остановил взгляд на их столике, и, кажется, кроме Гермионы, никто на него не обратил внимания.

Однако Малфой на то и Малфой, что без внимания оставаться он долго не мог.

— Соображаете на четверых, да, Поттер? — насмешливо протянул он. — Или вы все дружно скинулись, чтобы накормить Уизли?

— Заткнись, Малфой, — уже привычный к подколкам, лениво огрызнулся Гарри.

— Правда, Малфой, иди, куда шел, — чуть спокойнее, чем её друг, ответила Гермиона.

Драко только скривил рот в усмешке.

— А зачем ты сюда пришла, Грейнджер? — уже с угрозой в голосе спросил он. — В школе тебя ещё как-то защищают, но здесь… Появится стайка Пожирателей, и всё — смерть тебе, грязнокровка…

Неожиданно для всех Рон вскочил и с размаху дал Малфою в нос. Не предвидевший со стороны Рона такой подлости, Малфой чуть было не упал, благо его подхватил под руку Гойл. Тут же вмешались Кребб, схвативший Рона за грудки, и Гарри, пытавшийся оттащить его.

Во всей этой свалке Гермиона заметила летящее в неё заклинание слишком поздно и еле успела среагировать. Она даже не успела произнести заклинание, только подумать. Только подумать, машинально махнуть палочкой, совсем как в книге, которую она перечитывала всю неделю, и… слегка отклонила заклинание в сторону — оно угодило в сидящего за соседним столиком Блейза. Забини, после попавшего в него заклинания, медленно сполз со стула, потеряв сознание.

— Ты что себе позволяешь, Малфой? — взвился на белобрысого отпрыска чистокровных Рон. — Да я… сниму с тебя… — Рон решил пойти на беспрецедентный для него шаг — снятие баллов.

— Старосты не могут снимать друг с друга баллы, — ехидно ухмыльнулся Малфой.

— Зато преподаватели могут, — раздался ледяной голос в дверном проёме. — Минус пятнадцать баллов со Слизерина.

Малфой побледнел, а Гермиона посмотрела на того, кто поставил Драко на место. То был профессор Гонт, как-то странно разглядывавший её. На одно мгновение ей показалось, что во взгляде его полыхнула такая злоба, что, не будь здесь столько людей, — он бы стер её в порошок. Словно она не щитовые чары использовала, а кидалась прилюдно непростительными. Однако затем его лицо приняло прежнее добродушное выражение. Пройдя внутрь помещения, он, взмахнув палочкой, навёл тут порядок и жестом повелел Малфою и компании выметаться наружу. Те не решились вступать с профессором в спор.

Затем он подошёл к Гермионе и пытливо посмотрел ей в глаза.

— И как давно вы владеете невербальными заклятьями, мисс Грейнджер? — полюбопытствовал он.

Та слегка замялась. Стоило ли ей сказать Тому Гонту правду? Определённо, отчего-то ей думалось, что соврёт она — он непременно распознает ложь.

— Это вышло случайно, профессор, — потупив взгляд, пробормотала она, так, словно это она провинилась.

— Вот как? — удивился он. — Тем не менее, это очень неожиданно для гр… — он резко закашлялся. — Для столь юной особы.

Ей показалось, или он чуть было не сказал «грязнокровка», просто вовремя спохватился? Странный он, этот профессор Гонт, особенно тот его взгляд, когда он увидел, как она случайно невербально отклонила заклинание.

* * *

Рон и Гарри после похода решили немного полетать, чтобы подготовить Рона к отбору в команду по квиддичу. Грезил он поступить в команду и стать защитником. Гермиона же решила остаться в гостиной и ещё раз посмотреть, что пишут в книге про невербальные заклинания. Гарри оставил ей на хранение карту Мародеров, чтобы не потерять её или, не дай Бог, не испортить, и Гермиона периодически использовала её в качестве закладки.

Ребята ещё не вернулись, когда что-то дернуло её открыть карту, украдкой достать палочку и прошептать заветные слова. Ничего нового она не увидела: директор Снейп сидел в своём кабинете, Алекто слонялась в подземельях, видимо, распекала слизеринцев за потерю баллов, миссис Норрис брела по коридору на третьем этаже, Том Реддл находился в покоях преподавателя по Защите от тёмных искусств. Всё как обычно. Стоп!

Гермиона чуть ли не носом уткнулась в карту. Нет, зрение её не обманывало. В покоях профессора Гонта действительно находился Том Реддл. То есть… Волдеморт. Ведь карта никогда не лжёт, никогда. Она даже анимага Петтигрю показывала.

— Нет, — в ужасе прошептала она, чувствуя, как спина её холодеет. — Не может такого быть… Это какая-то ошибка…

Не связывался в её голове образ улыбчивого, хоть и чрезвычайно странного профессора с этим маньяком чистой крови. Она подозревала, что он, как и Кэрроу, Пожиратель, но не до такой степени, он был гораздо уравновешеннее своей коллеги.

И вместо того, чтобы пойти за друзьями, обратиться к профессору МакГонагалл или ещё к кому-нибудь, Гермиона пулей вылетела из гостиной и побежала в сторону кабинета по Защите.

* * *

Гермиона летела по коридору, держа в руках карту Мародеров. Быть того не может, в Хогвартсе находится Темный Лорд собственной персоной, а никто ни слухом, ни духом! Она свернула за угол и остановилась возле покоев профессора Гонта. Сердце бешено колотилось, а руки вспотели. Гермиона собралась с силами и постучала в дверь.

— Войдите, — послышался из-за двери голос профессора.

Быстро открыв дверь, она зашла в его гостиную, довольно просто обустроенную, видимо, хозяин был неприхотлив. Письменный стол, да пара кресел у камина — вот и вся меблировка. Зато значительную часть занимали книжные стеллажи и полки. То, что профессор Гонт любит почитать, сразу бросалось в глаза.

Сам же он, в небрежно расстегнутом сюртуке, сидел за столом, склонившись над пергаментом, исписанным… Гермиона узнала собственный почерк. Рядом с Гонтом стояла небольшая чашка, из которой он отхлебнул, а по всему столу были разбросаны свитки и куски пергамента.

— Мисс Грейнджер? — он удивлённо поднял на неё взгляд. — Что вам нужно в столь поздний час? Что-то случилось?

— Вы… вы… — она задыхалась от нахлынувшей ярости.

Профессор Гонт невозмутимо отпил ещё чая. Казалось, что ни о каком Темном Лорде он и понятия не имеет. Гермиона ещё раз взглянула на карту: в покоях преподавателя Защиты от тёмных искусств, согласно карте, находилось двое людей: Гермиона Грейнджер и Том Реддл. Она ахнула, окончательно поняв, что профессор, так любимый и уважаемый Гарри, вовсе не тот, за кого себя выдает.

— Вы…

— Да, я, — профессор Гонт чарующе улыбнулся. — Что у вас в руках, мисс?

Гермиона спохватилась, что держит перед собой карту. Том Гонт уже оказался возле девушки и выхватил пергамент у неё из рук. Внимательно изучив его, он хмыкнул и поднял глаза на Гермиону, в страхе вжавшуюся в дверь. Палочкой он навел запирающие и заглушающие чары, а потом опустился в кресло.

— Догадалась, значит, — задумчиво пробормотал он, вертя в руках карту. — Полезная вещь, оставлю её себе. Негоже студентам владеть такими ценными и опасными артефактами, — глаза его загадочно блеснули.

— Как вы могли? — воскликнула Гермиона, глядя на невозмутимого мужчину. — Мы вам верили! Гарри вам доверяет!

— А это тебе наука, — оскалился на неё волшебник, пряча карту в карман сюртука. — Никогда не доверяй кому попало, — он задумчиво покрутил палочку в руках. — Что же мне с тобой делать, а, Гермиона Грейнджер? Хочешь чаю? — он тут же переключился. — Мне доставили, знаешь ли, отличный прессованный пуэр, пахнет не очень, но вкус… очень рекомендую.

Гермиону передёрнуло. Пить чай с Волдемортом? Нет уж, увольте от такой чести.

— Нет, спасибо, — отказала она.

— Как хочешь, — пожал плечами профессор Гонт. — Итак, что мне с тобой делать… — он откинулся в кресле и прикрыл глаза. — Убивать тебя слишком рискованно, мальчишка может что-то заподозрить. Стереть память? О нет, ты опять можешь догадаться… Придумал!

Тёмный Лорд вскочил с кресла и подлетел к опешившей Гермионе. Обняв её за хрупкие плечи, он пытливо смотрел на неё своими тёмными блестящими глазами, резко выделяющимися на бледном лице, и хищно облизнул губы.

— Ты дашь мне Обет.

— Что? — удивлённо уставилась она на него.

Он склонился к её уху так, что почти касался щекой её щеки.

— Дашь мне Обет, что ни одной живой душе ты не сообщишь, кто скрывается под личиной Тома Гонта, — его дыхание обжигало кожу, а сердце Гермионы замерло от такой близости. — Дашь Обет, что своими действиями ты не навредишь мне.

— Никогда! — воскликнула она, пытаясь отстраниться, но маг держал её крепко.

— У тебя нет выбора, — промурлыкал он ей на ухо. — Начнём…

* * *

С этого дня, жизнь Гермионы перестала быть прежней...

Волдеморт же на всю эту ситуацию имел собственную точку зрения.

Начать с того, что для него эти две недели прошли совсем не так весело, как можно было предполагать. Ему приходилось растягивать губы в дурацкой улыбке и играть весельчака-профессора — весь такой из себя добрый и понимающий, такой заботливый. А какой спектакль он разыграл перед Поттером — любо-дорого смотреть! «Я знал твоих родителей, Гарри…» Конечно, знал — он их и убил. Как вдохновенно он ему заливал, чуть слезу не пустил, рассказывая о знакомстве с семейством Поттеров. И, конечно, Гарри поверил: мальчишка вообще был на удивление легковерным. Как он дожил до шестого курса — загадка.

Кошмарные две недели. Разочаровывало буквально всё: от ленивых слизеринцев, не желающих понимать материал, до неусидчивых гриффиндорцев, по настрою на учёбу ушедших недалеко от змеёнышей. Мог бы Волдеморт сказать, что Грейнджер его приятно удивила, но… удивление было как раз неприятным. Какая-то грязнокровка оказалась на голову выше в знаниях и умениях, чем другие ученики. Он специально поставил её в пару к чистокровному Лонгботтому, чтобы иметь возможность сравнить.

Потом ещё и этот поход в деревню. Все преподаватели как один были за Хогсмид, Том Гонт — против. И у него были на то причины — не то чтобы веские, но всё же… Чтобы иметь возможность контролировать ситуацию, он вызвался помогать МакГонагалл, которая с такой благодарностью приняла его предложение, будто ей вручили мешочек галлеонов.

Проведя инструктаж и показав студентам, как можно вызвать подмогу, он слегка успокоился: если кто-то из Пожирателей ослушается его приказа не посещать деревню и столкнётся с кем-то из детей, то Волдеморт, скорее всего, узнает об этом. Узнает — и «случайно» убьёт на месте того, кто посмел ослушаться приказа. Впрочем, один ослушался.

Проходя мимо тошнотно-розовой кафешки, он услышал крики и звуки борьбы. Изо всех сил подавив в себе гнев, он ринулся в любовное гнёздышко мадам Паддифут. Открыв дверь, узрел забавную картину: Кребб практически за горло держал Уизли, Поттер повис на Креббе, пытаясь отцепить того от своего друга, Гойл поддерживал Драко, у которого носом шла кровь, Паркинсон же запустила заклинание в опешившую Грейнджер. Грязнокровка, не ожидавшая такого поворота, заметила летящее в неё заклятие в последний момент и… выставила невербальный щит.

Гамма эмоций, отразившаяся на её лице, явственно говорила о том, что Грейнджер сама была шокирована таким поворотом. Волдеморт нахмурился: многие годами тренируются, а у этой полумагглы невербальное получилось, видите ли, случайно. Сняв законные баллы — в слишком малом количестве для такого нарушения — и выгнав слизеринскую шайку, он пошёл оказывать помощь Забини, ставшему случайной жертвой заклинания Паркинсон.

Гриффиндорцы же, быстро расплатившись, постарались как можно скорее убраться из злополучного кафе, оставив все заботы на плечи своего профессора. Видимо, Паркинсон действительно люто ненавидела Грейнджер, раз использовала такое заклинание. Забини и то не выдержал и лежал без чувств, а что было бы с хрупкой грязнокровкой — и подумать стра… Тёмный Лорд задумался. Он только что испугался из-за Грейнджер, в которую могло угодить заклинание? Нонсенс.

Приведя Забини в чувство, Тёмный Лорд незамедлительно отправил его обратно в школу, наказав обязательно посетить Больничное крыло и выпить восстанавливающее зелье. Падма Патил вызвалась проводить своего кавалера, что, впрочем, ничуть не удивило Волдеморта.

* * *

Невообразимо уставший, он вернулся вечером в Хогвартс. Сил у Тёмного Лорда не было совсем, однако гора свитков на его столе говорила о том, что, как бы ему ни хотелось спать, работы сами себя не проверят.

Заварив себе чай, он разместился за рабочим столом, усевшись на мягкий удобный стул. Как же его клонило в сон — можно было бы уснуть прямо тут, используя в качестве подушки листы пергамента. Но нет, эти мысли он от себя отогнал, тряхнул головой, пытаясь прогнать дремоту, а для верности ещё и по щекам себя похлопал. Усилием воли он заставил себя включиться в работу.

Ох, и тяжёлое это дело — проверять малограмотные работы юных волшебников. Тёмный Лорд заметил одну интересную особенность: тексты многих чистокровных просто пестрели ошибками, словно английский они изучали по корейским учебникам; работы же большинства грязнокровок и части полукровок были довольно приличными. Возможно, тут сказывалось обучение в маггловских школах, где языку уделялось внимание, а не домашнее обучение у полуграмотных родителей, цель которых — научить чадо хоть как-то записывать урок. Всё бы ничего, но глаз постоянно цеплялся и спотыкался о скачущие по бумаге слова, что крайне затрудняло проверку.

Отложив в сторону очередной проверенный свиток, он устало откинулся на спинку стула и расстегнул сюртук, чтобы слегка охладиться. Вздохнув, Тёмный Лорд потянулся за следующим свитком. Красивый убористый почерк — что уже приятно, — грамотно написанный текст — тоже в плюс этому эссе. Не со всеми выводами он был согласен, но, в общем и целом, весьма достойно. Посмотрев на фамилию ученика, написавшего это, он вновь погрустнел. Конечно же, это Грейнджер.

Отвлёк его стук в дверь. Кому в такое время на месте не сидится?

— Войдите, — ответил он.

В его гостиную, обустроенную под рабочий кабинет, влетела грязнокровка. Щёки её пылали, глаза блестели, как у ненормальной, а частое и прерывистое дыхание говорило о том, что сюда она бежала изо всех сил. Она что, решила обратиться к нему за помощью? Об этом он тут же и спросил, получив в ответ невразумительный лепет.

— Вы… вы…

— Да, я, — ответил он и тут заметил, что она вертит в руках какую-то бумагу, заглядывая то в неё, то поднимая полный ужаса взгляд на него. Неужели она… — Что у вас в руках, мисс?

Вскочив из-за стола, он в несколько шагов оказался рядом с Грейнджер и вырвал из её рук бумагу. Это оказалась карта школы! И не просто карта — она показывала местоположение учеников и учителей. Вот он увидел имена Поттера и Уизли, бредущих в направлении башни Гриффиндора, и свой собственный кабинет, в котором значились два имени: Гермиона Грейнджер и… Том Реддл. Карта показывала его настоящее имя?

Выхватив из кармана сюртука палочку, он быстро наложил запирающее заклятие, чтобы девчонка не сбежала, а также заглушающее — чтобы её вопли не привлекли внимание школы.

— Догадалась, значит, — пробормотал он, стараясь держать себя в руках.

Карту он решил ей не возвращать. Ещё бы — такой артефакт! Он о таком и не смел мечтать, даже подумать не мог, а грязнокровка сама принесла ему такую ценную штуку, считай, на блюдечке. За такой подарок можно было и пожалеть её на время — вдруг у неё ещё есть что-то не менее ценное. В том, что мозгов у Гермионы нет, он убедился только что. Ни одному здравомыслящему человеку и в голову бы не пришло, заподозрив, что в школе Волдеморт, идти прямиком к нему.

Оставалось только придумать, что с ней делать. Сидя в кресле, он перебирал различные варианты. Убить? Ну нет, Тёмный Лорд уже решил, что убивать её не будет, да и смысла нет. Стереть память? Ну, она хоть и дурочка, но догадливая — вдруг сопоставит одно с другим и откроет тайну Тома Гонта. Нет, нужно что-то более изощрённое, то, что не даст ей раскрыть рот и при этом сделает её марионеткой в его руках. Есть такое. Древнеегипетский обряд, которым привязывали… ну, не важно. Самое главное, что она даже соглашаться не обязана — её согласие вообще роли не играет. Так называемый Обет привяжет девчонку к нему раз и навсегда.

Подойдя к Грейнджер, он обнял её за хрупкие плечики и почти прижался щекой к её щеке, упиваясь её восхитительным страхом. Как же она его испугалась, но, несмотря на свой страх, пыталась сопротивляться и вырываться. Волдеморт только крепче сжал её в объятиях и ласково промурлыкал ей на ухо:

— У тебя нет выбора. Начнем…

* * *

Ему было наплевать, что она испытывала, — главное выполнить обряд. Сил много это не отнимало, да и само по себе таинство Обета не являлось сложным. С помощью палочки Волдеморт сделал надрез на ладони Гермионы, затем на своей и сцепил их руки, позволяя крови смешаться. В данном случае чистота его не смущала — главное результат. Девчонка и пыталась вырвать руку, да куда ей соперничать со взрослым сильным мужчиной, который одной рукой держал её за талию, прижимая к себе, а другой сжимал её ладонь, чувствуя пульсацию в руке.

Вокруг их переплетённых пальцев образовалась алая дымка, быстро окутавшая их руки, а затем и тела. Сквозь марево Тёмный Лорд мог разглядеть перепуганное лицо Гермионы, не понимавшей, что он творит. Он впервые применял подобный обряд, поэтому, закончив произносить заклинание, не был уверен насчёт последнего пункта — скрепления «договора». Поразмыслив минуту, Волдеморт всё же склонился к Гермионе и легонько чмокнул её в губы, затем моментально выпрямился, кривясь. Глаза самой девчонки при этом в панике расширились.

— Не строй иллюзий, — поспешил успокоить её Лорд. — Мне это было ещё менее приятно, чем тебе.

Дымка постепенно развеялась, не оставляя после себя и следа о том, что только что здесь вершилось колдовство; напоминал о нём только ноющий порез на руке.

— Всё, грязнокровка, — удовлетворённо заключил он, выпуская Гермиону из объятий. — Теперь ты моя, — он усмехнулся и уселся в кресло. Палочкой приманил чашку с давно остывшим чаем и сделал большой глоток. — Надо проверить, хорошо ли действует Обет… Поклонись-ка мне, — лениво приказал Волдеморт.

Её глаза широко распахнулись, и он увидел, как Гермиона против воли отвешивает почтительный поклон. Спина её, словно сама собой, согнулась, а лицо девчонки перекосила боль.

— Хорошо, но этого мало, — заключил Тёмный Лорд после того, как спина грязнокровки вновь вытянулась в струнку. — Хочу проверить, что ещё может заставить тебя сделать Обет.

Он встал с кресла и зашагал по кабинету, задумчиво постукивая указательным пальцем по подбородку. Заставлять делать всякие ребяческие глупости, такие как поцеловать подошвы, лизнуть дверь и тому подобное, ему казалось верхом идиотизма. Нужно было придумать что-то действительно интересное. Как назло, в уставший мозг Волдеморта не приходило ни одной дельной мысли. Но одна была. Уж очень было интересно Лорду…

— Какой самый главный страх Гарри Поттера? — быстро спросил он и увидел, как Гермиона сменилась в лице, пытаясь противостоять действию Обета.

— Дементоры, — наконец выдавила она из себя.

— Даже не я? — изумился он, приподняв брови. — Мерлин, как интересно.

Затем ему показалось, что тянуть дальше время негоже и пора приступать к тому, для чего, собственно, он и затеял эту возню с Обетом. Тёмный Лорд опёрся бедром о край своего дубового стола, скрытого кипой свитков, и, скрестив на груди руки, изучающе смотрел на Грейнджер.

Девчонка стояла, опустив глаза в пол, и наматывала каштановую прядь на указательный палец. Такая маленькая и такая наивная, что даже смешно становится. Такую наивность он давно не встречал и, честно говоря, полагал, что Грейнджер куда расчётливее. Но тут он ошибся: если и была в ней расчётливость, то она её умело скрывала.

— Итак, — начал Волдеморт, — каждый день ты будешь приходить ко мне и докладывать о том, что натворил мальчишка за день.

— Я не буду… — начала Гермиона.

— Я сказал: каждый день ты будешь приходить, — холодно отрезал Тёмный Лорд. — Это не обсуждается: ты — моя слуга и будешь выполнять все мои приказы. Даже если ты не захочешь — Обет заставит тебя, — он злорадно усмехнулся. Ещё бы, получить такой трофей в свои руки! Это даже не пешка — это ферзь в его руках.

* * *

После, должно быть, самого кошмарного вечера в своей жизни, Гермиона медленно брела к гриффиндорской башне. Как же погано было у неё на душе, какой идиоткой она себя ощущала. Подумать только! Она пошла сама, своими ногами, прямо к Волдеморту — прямиком к нему. На что она вообще рассчитывала? Что он падёт перед ней и расскажет обо всех своих планах? Об одном плане она поняла — Гарри Поттер. Ему понадобилось втереться к Гарри в доверие, видимо, чтобы узнать его слабые места.

Гермиона облокотилась о холодную каменную стену в коридоре. Нет, она не может так поступить, не может она шпионить за другом для этого чудовища. Ей хотелось вернуться к Волдеморту и всё ему высказать, да только она испугалась, что тот не обрадуется её визиту. Лучше уж пусть она будет шпионить за Гарри, чем кто-то другой. Может быть, ей удастся повернуть ситуацию в свою сторону.

Снова тяжело вздохнув, она отлепилась от стены и медленно побрела к гостиной. Ещё и карту он умыкнул. Попробуй она украсть её обратно — он же сразу догадается, у кого искать этот артефакт. Тогда он покажет ей, что нельзя злить тёмных магов. Хотя от мысли о гневе Волдеморта у неё почему-то вылетел из груди нервный смешок — очень уж не шло хмурое выражение к его лицу.

* * *

Сам Волдеморт, сидя в кресле, внимательно изучал карту, о которой столько думала Гермиона. Занятная штуковина, однако, эта карта. Ему было очень интересно, что за умники её составили. Ведь это же надо было: облазить всю школу, тщательно всё зарисовать, ещё и масштаб соблюсти, затем заколдовать так, чтобы на карте было видно, кто ходит по школе. Хотя, не такое уж и великое волшебство.

Почесав подбородок краешком карты, Волдеморт приманил к себе пустой свиток и скопировал на него содержимое. Получилось очень похоже. Пара модифицированных следящих чар, щепотка лордовой гениальности — и новый артефакт готов! На глаз и не отличить, если только не знать пару нюансов, но он сомневался, что у шестикурсников хватит ума распознать, в чём заключается подвох.

Сладко зевнув и потянувшись так, что хрустнули суставы, он отправил поддельную карту на стол, а оригинал уменьшил и положил в карман — такое сокровище должно всегда быть под рукой. Внезапное появление грязнокровки выбило его из колеи, а обряд отнял последние силы. Рассудив, что толку от того, что работы он будет проверять в таком состоянии, никакого, Тёмный Лорд решил отправиться спать. А уж утром, на свежую голову…

За завтраком Гермиона старалась не смотреть в сторону преподавательского стола, за которым, мило улыбаясь, что-то рассказывал МакГонагалл Волдеморт. До чего же он скользкий тип. Хотя вчера она ожидала от него большего. Думала, что без Круциатуса он её не отпустит, но пытки применять он не стал. А сейчас сидел с таким видом, будто минувшим вечером совершенно ничего не произошло.

Вздохнув, Гермиона развернула воскресный номер «Пророка» и, взглянув на первую страницу, подавила удивлённый возглас. Новости ярко пестрели, одна невероятнее другой. Перестановка в Министерстве магии. Голова у неё закружилась, когда она увидела, что создан комитет, занимающийся проблемами «чистоты крови». Она нервно взглянула на преподавательский стол.

— И когда он только успел… — прошептала Гермиона, глядя в лицо Волдеморта.

Он же повернул голову к столу гриффиндорского факультета и, словно издеваясь, растянул губы в мерзкой улыбке, будто говоря: «А чего ты ожидала, грязнокровка?».

Дамблдора больше нет, а значит, последний сдерживавший Тёмного Лорда барьер рухнул. Без директора Орден Феникса, скорее всего, много не навоюет… Отведя глаза от Волдеморта, Гермиона снова уткнулась в газету. «Тех, кто будет заподозрен…» — гласило начало статьи, а дальше читать Гермионе совершенно расхотелось. За слизеринским столом активно шушукались, видимо, обсуждая новости; она заметила глумливые взгляды Драко и его компании, которыми они одаривали её. Несомненно, эти разбирательства затронут и её.

Ещё раз взглянув на Волдеморта, Гермиона прошипела сквозь зубы:

— Сволочь…

* * *

Волдеморт умело расставлял свои фигуры на министерском поле, незаметно смещая с должности одних и продвигая вперёд других. Так уж получилось, что основные перетасовки в министерской колоде были втихую выполнены ещё к началу учебного года, а мелких сошек подвинули только сейчас, о чём и разрешили сообщить «Пророку». Про комитет информация не должна была быть обнародована, но, видимо, кто-то из его подчинённых сболтнул-таки газетчикам лишнего.

Паника, отразившаяся на лице Грейнджер, так позабавила Лорда. С какой ненавистью девчонка смотрела на него, как гневно блестели её карие глаза, как скривился её алый ротик от отвращения. Она казалась настоящей фурией — растрёпанной, разгневанной и совершенно покорной его воле. Когда он взглядом приказал ей успокоиться, она тут же взяла себя в руки и смотрела на газету отстранённо, словно эти новости её не касались.

Сразу после завтрака ему пришлось вернуться к себе в покои и заняться проверкой оставшихся работ. Если бы не пресловутый поход в Хогсмид, то он бы успел управиться вовремя, а так пришлось тратить всё воскресенье на то, чтобы просмотреть бездарные эссе. Если первокурсникам было простительно допускать ошибки и ляпы, то вот работы старших курсов хотелось спалить в камине, а тем, кто писал этот бред, — выдернуть руки.

Волдеморт, решив отвлечься, посмотрел на копию карты, лежащую на столе. Теперь всё в порядке — карта показывает только Тома Гонта. А неподалёку крутилась надпись с именем Гермионы Грейнджер: видимо, девчонка всё же пыталась противостоять Обету и следила не за Поттером, а за Реддлом. Усмехнувшись, Волдеморт поднялся из-за стола и выглянул в коридор, тут же заметив, как за угол быстро спряталась растрёпанная девица.

— Мисс Грейнджер, — позвал он и оперся плечом о дверь. — Будьте любезны выйти из своего убежища.

Ответом ему была тишина. Волдеморт уже стал терять терпение.

— Это не просьба, Грейнджер, — жёстко произнёс он, с удовольствием наблюдая, как Гермиона выходит из-за угла и подходит к нему. — Теперь иди в мои покои, — приказал Волдеморт.

Опустив голову, Гермиона послушно прошла в указанном направлении. Волдеморт только самодовольно усмехнулся, наблюдая, с каким страхом она выполняет его приказ. Затем он сам прошёл следом. Заняв место за столом, он в привычной манере оглядел стоявшую, всё ещё опустив голову, Гермиону.

— Вот как ты выполняешь мои поручения, да, Грейнджер? — язвительно поинтересовался он.

— Вы мне ничего не приказывали, — пробормотала она, глядя в пол.

— Правда? А докладывать о Поттере разве я тебя не просил? — он удивлённо поднял брови. — Почему ты не следишь за ним? — с угрозой в голосе спросил он.

Гермиона на мгновение замялась, а затем, вскинув голову, посмотрела Волдеморту прямо в глаза. Её поведение даже слегка озадачило Тёмного Лорда, заставив приподняться на стуле и податься вперёд, вытягивая шею, чтобы получше вглядеться в глаза гриффиндорской нахалки. Её слегка трясло от страха — это Волдеморт прекрасно видел, — но всё же она нашла в себе силы не отводить взгляд и не утыкаться снова в пол.

— Приказа следить за Гарри вы мне не давали, — спокойно ответила она. — Вы приказали мне каждый день докладывать о том, что он сделал за день.

Волдеморт прямо почувствовал, как ярость захлёстывает его. Эта маленькая дрянь сумела обмануть его и, главное, как ловко она его обвела. Видимо, перемену в его настроении Гермиона заметила, потому что, нервно сглотнув, отступила на несколько шагов назад.

— Восхитительно, — прошипел он, — просто великолепно! Ты решила включить голову, которую вчера отключила напрочь, — усмехнувшись, он захлопал в ладоши. — Похвально! Мне надо говорить тебе, какой будет мой приказ?

Гермиона испуганно затрясла головой.

— Замечательно, — он опёрся бедром о письменный стол, чуть сдвинув бумаги. — Куда это ты пошла? Я тебя не отпускал, — успел остановить Волдеморт Гермиону, уже потянувшуюся к дверной ручке.

Вновь опустив голову, Гермиона послушно повернулась к тёмному магу. Тот, скрестив руки на груди, насмешливо взирал на перепуганную девушку. Ему в голову пришла идея, как снять с себя часть нагрузки и заодно посмотреть, как хорошо Гермиона с этим справится. Он кивнул ей на стол.

— Проверь работы пуффендуйских первокурсников, Грейнджер, и, может быть, я отпущу тебя шпионить за Поттером, — произнёс он, возвращаясь за стол.

Гермиона послушно взяла несколько работ и направилась с ними к креслу — к тому самому, в котором Волдеморт так любил сидеть вечером, и которое он специально поставил так, чтобы было достаточно тепло, но жар от камина не слишком мешал. С непроницаемым выражением лица она погрузилась в обитое красным бархатом кресло и принялась выверять работы. Волдеморт внимательно следил за тем, как она пытается устроить свитки на коленях, при этом ещё и не разлить чернильницу. Наконец, она приманила палочкой пустой лист пергамента и трансфигурировала его в планшет.

Тёмный Лорд смотрел на её манипуляции, подперев кулаком щёку, забыв о том, что ему самому нужно заниматься проверкой. Он просто наблюдал за молоденькой ведьмочкой, а в голову ему лезла мысль, что, если бы он не знал о том, что она грязнокровка, то и не подумал бы, что она не чистокровная. Так уверенно она держалась, с таким достоинством, словно сам Лорд грязнее её. На мгновение Волдеморту даже захотелось подойти и взглянуть на эту нахалку ближе, хорошенько рассмотреть её черты. Но он только недовольно поджал губы и вернулся к проверке работ.

Вплоть до самого ужина он не выпускал грязнокровку из кабинета, нагружая её проверкой работ. Теперь Волдеморт чётко решил, что в таком количестве он задания больше давать не будет. Всё же, помимо обучения премудростям магии юных волшебников и слежки за Поттером, которую теперь он перенёс на плечи Грейнджер, у Лорда было немало других важных дел. Стоило организовать проверку в Министерстве, которую он давненько планировал, плюс проконтролировать работу комитета, слишком рьяно взявшегося исполнять свои обязанности.

Ленивым взглядом он проследил по карте, как Гермиона направилась в Большой зал; туда же, словно ручеёк, устремились и другие ученики. Урчащий желудок подсказал Волдеморту, что неплохо бы и ему отправиться на ужин.

* * *

А ночью Волдеморт совсем измотался: стоило ему закрыть глаза, как перед внутренним взором вставала гордая гриффиндорка. Девушка вздёргивала носик, поправляла буйные локоны и недовольно морщилась, глядя на Тёмного Лорда. Он протянул было к ней руку, чтобы ухватить, но она ловко увернулась от него. Она всегда ловко выворачивалась. Так он и провёл ночь — в призрачных погонях за грязнокровкой.

Наутро уставший, невыспавшийся и невероятно злой профессор Гонт зашёл на урок по Защите у шестого курса и воочию наблюдал причину своих ночных терзаний. Пока урок не начался, Грейнджер что-то весело обсуждала с Поттером и Уизли, покачивая ножкой. При его появлении она на мгновение осеклась, но потом взяла себя в руки и продолжила непринуждённую болтовню. У Волдеморта округлились глаза: надо же, она его совсем не боится! Или делает вид, или…

Заполнившие классную комнату ученики возвестили о том, что урок должен вот-вот начаться, а прозвеневший звонок окончательно подтвердил это. Уже с привычной полуулыбкой Волдеморт дождался, когда все рассядутся, и начал вести урок. На этом уроке ему захотелось узнать, одна ли Грейнджер может колдовать невербально, или, может быть, есть в этой школе и другие, не менее светлые головы.

Прокашлявшись и поздоровавшись с учениками, услышав дежурное: «Здравствуйте, господин профессор!», Том Гонт начал урок.

— Кто скажет мне, что такое невербальные заклинания? — весело спросил Волдеморт, поглядывая на студентов.

Тут же послышалась возня: кто-то полез в сумку за справочником, Драко принялся листать учебник, Гарри напряжённо сдвинул брови, и лишь одна Гермиона подняла руку вверх. Но Волдеморт не спешил её спрашивать, с удовольствием отметив, какое недовольство отразилось на её личике. Сам Волдеморт поморщился: ведь это же легко, само название говорит о виде заклинаний. Неужели в этом классе все настолько тупы?

— Невербальными считаются заклинания, произнесённые не вслух, а «про себя», — спокойно сам ответил Волдеморт, ехидно скосившись на Гермиону. — Мистер Малфой, если вам что-то неясно, вы всегда можете поднять руку и задать вопрос.

Драко, побледнев, замотал головой.

— А если вам всё ясно, то прекратите, пожалуйста, рыться в учебнике и слушайте меня, — строго произнёс Волдеморт, проявляя свой профессорский авторитет.

Малфой тут же замер, так и остановив руку на перелистывании страниц и, открыв рот, уставился на Тёмного Лорда.

— Итак, с этим вопросом мы разобрались, идём дальше, — он скрестил руки на груди и посмотрел на Паркинсон. — Какие преимущества даёт умение колдовать невербальные заклинания?

И вновь взметнулась в воздух одинокая рука Гермионы. Ему даже стало жаль эту сиротливую ручку, возвышающуюся над головами учеников.

— Это же так просто, ну же, — подбадривал он учеников, стараясь не обращать внимания на Грейнджер.

Ему вспомнилось, как Снейп рассказывал, что всезнайка долго не продержится, если не дать ей ответить. Теперь Волдеморту было интересно, как же долго выдержит Гермиона. На удивление, она оказалась весьма терпелива. Скорее всего, это просто знание того, что перед ней Волдеморт, а не милый Том Гонт. Не знала бы она его секрета — уже болтала бы, не умолкая, выдавая правильные ответы.

— Мистер Поттер, может быть, вы? — обратился он к Гарри, видя, как тот слегка покраснел.

— Противнику неизвестно, какое заклинание мы колдуем? — неуверенно спросил паренёк.

— В точку! — усмехнулся Лорд. — Противнику неизвестно, какое заклинание мы накладываем. Итак, думаю, всем понятно, что темой сегодняшнего занятия будут именно невербальные заклинания, — он обвёл взглядом класс. — Прошу всех подняться со своих мест и проследовать в зону для практических занятий. Мне нужно оценить ваш потенциал.

* * *

На обед Гермиона брела с таким видом, будто её окунули в бочку холодной воды — лица на ней не было. А всё из-за профессора Гонта, дважды проигнорировавшего её на уроке и продолжавшего игнорировать её в дальнейшем. Знала она прекрасно, что это Волдеморт, но всё равно — как же ей было обидно, почти до слёз.

Самое ужасное заключалось в том, что ей так и не удалось воспроизвести ни одного невербального заклинания. Скорее всего, из-за волнения — вернее, это она так себя утешала. Волдеморт же, уцепившись за Гарри, не обращал на неё никакого внимания.

И вечер обещал быть невесёлым: проводить его в компании тёмного волшебника — то ещё удовольствие. Перед этим нужно завести первокурсников в гостиную, ещё и уроки сделать. Вот тут Гермиона решила, что готовиться к уроку по Защите от тёмных искусств она не будет. Специально не будет — всё равно он её и не спросит.

Горестные рассуждения её прервал тихий голос «профессора Гонта» у неё над ухом.

— Сегодня в пять, — шепнул он и, как ни в чём не бывало, пошёл дальше, к учительскому столу.

А Гермионе подумалось, что она и остальные уроки сделать не успеет, не только эту гадкую Защиту.

* * *

В пять часов она уже стучалась в покои к Волдеморту, чувствуя, как от страха у неё подгибаются коленки. Дождавшись разрешения войти, Гермиона быстро протиснулась в дверь и встала напротив кресла, в котором устроился сам Лорд. Смотреть на него ей совсем не хотелось, а потому она опустила глаза в пол.

— Ну, — спокойно начал Волдеморт, переворачивая страницы «Ежедневного пророка», — рассказывай.

Гермиона молчала. За весь день у неё не было возможности как следует исполнить приказ Волдеморта, а именно — шпионить за Гарри. На уроках делать это было проблематично, а после она была так поглощена собственными страданиями, что не обращала ни на что внимания.

— Ты будешь отвечать или мне клещами из тебя тянуть слова? — с нажимом спросил Волдеморт, откладывая газету. — Или вредный профессор Гонт тебя так сильно обидел, что ни о чём другом ты и думать не могла?

Он явно издевался над ней. Гермиона затрясла головой, сутуля плечи ещё больше, а Волдеморт поднялся из кресла и подошёл к ней ближе. Он обходил её по кругу, не отрывая взгляда от своей жертвы, и тихо посмеивался, чувствуя, как она боится его.

— Отпустите, — прошептала одними губами Гермиона, понимая, что это безнадёжно.

— О, нет-нет-нет, — нараспев произнёс он. — Ты мне ещё пригодишься…

Его речь прервал резкий стук в дверь, а следом в кабинет ввалился взмыленный Малфой. На пареньке лица не было — Гермиона ещё ни разу не видела его в таком состоянии. Драко трясло, словно в ознобе, и он нервно глядел на Волдеморта.

Тёмный Лорд, нахмурившись, повернулся к Драко. У Гермионы сложилось впечатление, что не единожды вот так слизеринец врывается в покои Волдеморта, а тот уж слишком спокойно реагирует на такое вмешательство. Ей подумалось, что на такую вольность он вполне мог бы ответить Круциатусом, но по какой-то причине не стал. Он только тихо спросил:

— Опять?

— Иди, я тебя догоню, — сказал Волдеморт Малфою и повернулся к Гермионе. — А ты жди меня здесь, Грейнджер, мы ещё не закончили.

На этих словах он вышел.

А Гермиона осталась стоять на том же месте, всё ещё ощущая его хватку на своих плечах. Видимо, теперь у неё останутся синяки. Какое-то время она просто стояла, но её стало одолевать нешуточное любопытство. Тут было столько книг, а ей было так интересно, что читает Тёмный Лорд.

Закусив губу, она двинулась к книжным полкам, осторожно крадясь, словно вор в бакалейной лавке. Наконец, оказавшись возле стеллажа, она с интересом принялась рассматривать корешки книг. Чего тут только не было! На некоторые книги она видела ссылки в учебниках, но найти их до этого не могла — фолианты считались очень редкими. Хотя чего ещё можно было ожидать от Волдеморта? Конечно же, он потрудился собрать у себя коллекцию различной литературы. К удивлению Гермионы, тут были не только труды по тёмной магии — также присутствовали трактаты по нумерологии, астрологии и даже прорицаниям. Гермиона усмехнулась: неужели Волдеморт верит в пророчества? Однако, если он был так одержим идеей убить Гарри, выходит, верит.

Гермиона уже пальцем водила по корешкам книг, шепча про себя названия. Она словно оказалась в волшебной лавке, полной чудес. И тут её взгляд выхватил с полки тот фолиант по нумерологии авторства Мириады Белесой, который она искала ещё в прошлом году, даже делала заказ во «Флориш и Блоттс», но те так и не смогли достать его. Невольно Гермиона облизнула в момент пересохшие губы и потянулась за книгой. Сердце её затрепетало так сильно, как оно не билось никогда — даже когда несколько дней назад Волдеморт наложил на неё заклятие Обета.

Дрожащей рукой она взяла с полки увесистую книгу и открыла её на первой странице.

— Только одним глазком посмотрю, — прошептала она, успокаивая и уговаривая себя.

— А у тебя губа не дура, — послышался у нее над ухом голос Волдеморта.

От неожиданности Гермиона подскочила, чуть не выронив книгу из рук.

— Осторожнее, — предупредил он ее. — Если ты испортишь книгу, то потом я испорчу тебя.

Эта угроза прозвучала так двусмысленно и пошло, что у Гермионы по спине побежали мурашки. Она было обернулась к Волдеморту, но тот уже шёл к креслу с таким видом, будто ничего и не сказал.

— Так я могу её почитать? — уточнила она, стараясь не смотреть на него.

— Можешь, — подтвердил Волдеморт.

Он хотел сказать что-то ещё, да только его снова прервали — на этот раз рыдания под дверью кабинета и настойчивое поскребывание. Раздражённо вздохнув, Волдеморт поднялся из кресла, в котором только было устроился, бросил Гермионе: «Сделай мне чай!» — и пошёл к двери, под которой обнаружилась рыдающая Алекто. Увидев Тёмного Лорда, она вскочила и уцепилась за край его сюртука.

— Пожалуйста, милорд, не гоните, — рыдала навзрыд Пожирательница.

Злобно сверкнув глазами, он ухватил Алекто за плечи и втолкнул в кабинет.

— Ты что, совсем ума лишилась, ненормальная? — зашипел он на рыдающую женщину.

— Мило-о-орд, я постараюсь, — глотая слёзы, завывала она в ответ, даже не замечая находящуюся здесь Гермиону.

— Ты уже и так постаралась достаточно, — брезгливо скинув с себя её руки, произнёс Волдеморт. — Что я говорил тебе про пытки первокурсников? Я запретил тебе их пытать. А что сделала ты?

Кэрроу упала перед ним на колени; судя по её виду, она готова была обнимать ноги Волдеморта, да только слишком боялась его гнева.

— Больше не повторится, милорд, никогда не повторится, — причитала она. — Только не отправляйте меня к брату…

Он отпихнул её ногой к двери и достал палочку. Поигрывая ею, он приблизился к сжавшейся в страхе женщине и мерзко ухмыльнулся.

— Круцио! — воскликнул Волдеморт, направив палочку на Алекто.

Та взвизгнула и затряслась в конвульсиях, рот её открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной на берег. Сам мучитель, садистски усмехнувшись, подошёл ближе к бьющейся в судорогах Кэрроу. Гермиона прикрыла ладонью рот, чтобы не охнуть от ужаса, охватившего её: ей впервые доводилось видеть, как пытают других людей. А Волдеморт, судя по всему, прямо наслаждался этим.

Наконец он отвёл палочку в сторону и легонько ткнул носком ботинка в бок Кэрроу.

— Такое больше не повторится, Алекто, потому что ты сейчас же идёшь собирать свои вещи и выметаешься из школы, — прошипел он, сузив глаза, подобно змее. — Что ты на меня смотришь? — угрожающе прикрикнул он на Кэрроу, у которой, судя по всему, случился ступор. — Встала и пошла!

Взмахнув палочкой, Волдеморт открыл дверь и указал на выход пальцем. Алекто ничего не оставалось делать, она поправила свои огненно-красные лохмы, выбившиеся из тугого пучка, и понуро вышла. На мгновение Гермионе показалось, что Волдеморт готов пнуть Пожирательницу под зад, чтобы та двигалась быстрее.

Когда дверь за Алекто закрылась, Волдеморт повернулся к Гермионе и насмешливо усмехнулся.

— Понравилось шоу, а, Грейнджер? — спросил он с таким видом, будто он только что не пытал на глазах Гермионы свою приспешницу, а жонглировал мячиками или достал кролика из шляпы. — Видишь, как я ценю своих слуг?

Гермиона с замирающим от страха сердцем молча кивнула. Только что Волдеморт очень красноречиво показал ей, что то же самое он может сделать и с ней, если она проштрафится.

— Но вот что странно… — начала Гермиона и тут же запнулась, однако Волдеморт жестом приказал ей продолжать. — Похоже, что брата она боится даже больше, чем вас… — закончила она и тут же закусила губу, в ужасе от того, что только что сказала злому волшебнику.

Но тот совсем не разозлился: он уже сидел в кресле и тянулся к своей недочитанной газете.

— Так и есть, — согласился Волдеморт и, к удивлению Гермионы, пояснил: — У них в семье сложные взаимоотношения.

— Сложные? — переспросила девушка.

— Да, слышала про такое правило «Ни капли чистой крови на сторону»? — спросил он и продолжил после того, как она кивнула: — Ну так вот, в их семье оно частенько чтится между братьями и сёстрами. Намёк понятен?

Гермиона снова кивнула, ошарашенно глядя на него.

— Но ведь это ненормально, — прошептала она. — Какие же тогда родятся дети?

— Такие же, как Алекто, — безразлично ответил Волдеморт. — Это ты ещё её братца Амикуса не видела. Вот где семейный генофонд разгулялся.

К изумлению девушки, он сейчас был на редкость разговорчив и даже дружелюбен.

— Ты заварила мне чай? — тут же переключил он тему.

Гермиона поспешно кинулась исполнять приказ. Когда всё было готово, она трясущимися руками подала Волдеморту чашку. Он принял её и вдохнул аромат — пахло бергамотом и жасмином. Тут Гермиона вспомнила, что обычно Волдеморт пьёт пуэр, хотела было исправить свою оплошность, но тот жестом остановил её.

— Ничего, сойдёт и этот, — пробормотал он, дуя на горячий чай, прежде чем сделать глоток.

Отхлебнув из чашки, он поставил её на подлокотник и раскрыл газету. Гермиона же сразу решила, что Волдеморт в ней больше не нуждается, и направилась к двери. Не тут-то было — он тут же опустил газету на колени и метнул гневный взгляд на девушку.

— Я тебя не отпускал! — рявкнул он на неё.

Гермиона так и застыла, занеся ладонь над ручкой. Она вся сжалась под его пристальным взглядом и стала жалеть, что она не призрак, способный просачиваться сквозь стены.

— Если будешь продолжать страдать своим гриффиндорским любопытством и идиотизмом, то призраком я тебя сделаю, не сомневайся, — пробормотал он, словно прочтя её мысли.

— Но уроки… — начала было Гермиона, глядя в пол.

— Плевал я на твои уроки, — язвительно заметил Волдеморт. — Будешь стоять здесь, пока я тебя не отпущу.

Вздохнув, Гермиона осталась стоять на месте, разглядывая свои туфли. На мгновение она подняла глаза и провела взором по фигуре Волдеморта, вальяжно развалившегося в кресле. Не такой, каким его описывал Гарри, — совсем не такой. Стройный, и, несмотря на всю неприязнь к нему, Гермиона не могла не согласиться с тем, что он привлекателен. Волдеморт перевернул страницу газеты и углубился в чтение.

Гермиона стояла и переминалась с ноги на ногу, ей не хотелось проводить время без пользы. Но раз уж она так попала, да и у Волдеморта настроение не такое плохое, то, возможно, стоило попытаться.

— Извините, — начала она, — а можно мне…

— Что? — слегка недовольным тоном спросил её волшебник.

— Не хотелось бы впустую тратить время, — тихо проговорила она. — Можно мне почитать ту книгу? — Гермиона кивнула в сторону стола, на краю которого остался лежать фолиант. — Вы же разрешили?

Волдеморт, прищурившись, смерил девушку взглядом.

— Читай, — милостиво разрешил он.

Подойдя к столу, она бережно взяла книгу в руки и провела пальцами по полустёршемуся названию. Видимо, книгой часто пользовались, но всё же относились к ней бережно, потому что страницы неплохо сохранились. Книга была довольно старая, наверное, даже старше самого Волдеморта. Вдохнув аромат пергамента, Гермиона её открыла. Незаметно для себя присев на краешек стола, она углубилась в чтение.

Со стороны это могло показаться идиллией: учитель сидит в кресле с газетой в руках, а ученица читает материалы по нумерологии. Выглядело так, словно Гермиона готовилась отвечать урок и просматривала задание в учебнике, потому что она нервно покусывала нижнюю губу, пробегая взглядом по строчкам.

На мгновение Волдеморт оторвался от газеты и посмотрел на Гермиону, в глазах его полыхнул плотоядный огонёк, как у хищника, напавшего на след жертвы. Та, не замечая, продолжала читать и вздрогнула от неожиданности, когда Волдеморт оказался рядом с ней. Мягко забрав у неё книгу, он захлопнул её и положил на стол.

— Можешь идти, достаточно на сегодня, — тихо произнёс он, буравя Гермиону взглядом.

В ответ она кивнула и быстро выбежала из кабинета, захлопнув за собой дверь. Волдеморт, усмехнувшись, взял книгу в руки и, так же как и Гермиона ранее, провёл пальцами по её названию.

* * *

Выбежав из покоев Волдеморта, Гермиона поняла, что провела там не менее трёх часов, и на уроки осталось очень мало времени. Она решила не идти на ужин, а отправилась прямо в спальню, где оставила свою сумку.

— Какая же ты дура, Гермиона Грейнджер, — шёпотом корила она себя, бредя по пустому коридору к Гриффиндорской башне. — Так попасться Волдеморту можешь только ты…

— Что, простите? — этот низкий голос заставил Гермиону резко остановиться.

Обернувшись, она встретила суровый взгляд тёмных глаз директора Снейпа. Тот выглядел слегка озадаченно. Но, быстро взяв себя в руки, он схватил Гермиону за руку и потащил к своему кабинету. Она даже не пыталась сопротивляться, просто покорно брела за ним, понуро опустив голову. Сегодня Гермиона точно не успеет выучить уроки.

* * *

Заведя Гермиону в свой кабинет, директор быстро запер дверь и навёл заглушающие чары. Также он подошёл к камину и заблокировал его. А Гермиона в тот момент оглядывалась по сторонам. Выглядел теперь кабинет иначе, не так, как при Альбусе Дамблдоре. Теперь эта большая круглая комната казалась куда аскетичнее и проще, не было нагромождения всяких мудрёных приборчиков и множества столиков на изогнутых ножках. Посередине стоял стол, вдоль стен же высились полки с книгами, а в дальнем конце имелась лестница к двери, должно быть, в спальню.

— Рассказывайте, Грейнджер, — потребовал директор Снейп, садясь за стол из чёрного дерева, на котором, кроме чернильницы, пера и аккуратно сложенной папки пергамента, ничего больше не было.

Испугавшись, она затрясла головой и попятилась к двери. Если она скажет, то нарушит Обет — это убьёт её, или её убьёт Волдеморт. Гермиона замотала головой, зажав рот руками, всем своим видом показывая, что она не может ничего сказать.

— Как же вы глупы, Грейнджер, — покачал головой Снейп. — Мне, фигуре, приближённой к Тёмному Лорду, прекрасно известно о том, что он находится в школе под личиной Тома Гонта. Мне интересно, откуда это известно вам? — Северус Снейп отодвинул один из ящиков своего стола и, покопавшись там, выудил скромный пузырёк и поставил его на стол. — Рассказывайте, мисс, или это зелье расскажет всё за вас.

Гермиона села на предложенное ей место и пустилась в рассказ. Несколько раз она даже всхлипнула, вспоминая о том, как невежливо с ней обходился Тёмный Лорд.

— Да, Грейнджер, вы — дура, — констатировал Северус Снейп, выслушав сбивавшийся монолог Гермионы. — Признаться, я и представить не мог, что вы решитесь проверять всё сами. Такая идея достойна мистера Уизли или Поттера, а о вас я был немного более высокого мнения.

— Я… я… — лепетала Гермиона, вжав голову в плечи. — Я, честно, не совсем понимаю, что на меня нашло. Даже не подумав, побежала, только когда…

— Было уже слишком поздно, когда вы включили голову, — закончил за неё директор Снейп. — Что ж, попытаемся из этой ситуации извлечь выгоду. Конечно же, без вреда для вас, мисс, — поспешил он её успокоить.

Выпустив Гермиону из кабинета, Северус Снейп вернулся обратно за директорский стол. Выглядел он куда более уставшим, чем в самом начале учебного года: кожа, раньше казавшаяся просто восково-жёлтой, теперь отдавала неестественной синевой, а под тёмными глазами директора заметно проступали не менее тёмные круги. Обведя взглядом, будто погружённый во мрак, кабинет, мистер Снейп в который раз для себя констатировал, что при нём, в отличие от Дамблдора, кабинет выглядел замогильным царством. Это немного давило на психику — сплошь чёрные краски, как будто в душе у двойного агента не было даже лучика надежды. Но вот сейчас луч забрезжил. Тонкий, едва уловимый.

Северус сидел на месте, не двигаясь, будто боясь спугнуть впорхнувшую в сознание надежду, такую крохотную, что страшно было даже подумать о ней. Мысленно Северус понимал, что на самом деле ему нужно затушить этот зыбкий лучик, замаячивший перед ним, — затушить, чтобы Волдеморт ни в коей мере не догадался, что он, Северус, знает хоть что-то об их с Гермионой контракте.

— Всё же нужно подробнее изучить тот Обет, что использовал Тёмный Лорд, — тихо пробормотал себе под нос Северус Снейп, понимая, что и эта ночь пройдёт для него без сна.

Неслышно встав, он подошёл к камину, расположенному в половину стены, прямо под книжными полками, и, чуть подумав, взял кучку пепла из чашки, висевшей сбоку. Еле слышно он прошептал место, в которое намеревался попасть, и… был таков.

* * *

Тёмный Лорд стоял возле того места, где несколько часов подряд находилась Гермиона, и неосознанно водил пальцами по ещё тёплой поверхности стола. Затем он взял в руки томик по Нумерологии и, заботливо погладив потрёпанный корешок, отправил его взмахом палочки на полку. Вернувшись в кресло, Волдеморт откинулся на спинку и прикрыл глаза. Что он только что делал? Зачем ему вообще понадобилось держать тут Грейнджер несколько часов? Ответа он не знал. Ему было известно только одно — отчего-то очень хотелось сломить глупую выскочку, посмотреть на её падение.

За всеми своими мыслями он не заметил, как задремал. Спокойный и здоровый, поначалу, сон перерос в дальнейшем во что-то невероятное. Ему снилось, что грязнокровка вернулась в его кабинет и снова встала возле стола, облокотившись о него бедром, и вновь принялась читать книгу, волшебным образом оказавшуюся у неё в руках. Волдеморт хотел было на неё накричать, чтобы девица шла вон, но, когда подошёл к Гермионе, понял, что не может вымолвить ни слова, а стоит и неотрывно смотрит в глаза грязнокровке. А та, подняв на него смущённый взгляд, покусывала нижнюю губу. Его вдруг нестерпимо самого потянуло укусить её за эту несчастную губу. Волдеморт подался к Гермионе, она двинулась к нему, и он с ужасом осознал, что кусать он её точно не будет.

Вскрикнув, Волдеморт проснулся и, после того как он потряс головой, для верности ещё и пошлёпал себя по щекам.

— Чертовщина… — пробормотал он, вставая с кресла и направляясь к спальне. — Приснится же такой бред…

* * *

Сама Гермиона корпела в данный момент над домашними заданиями, кляня, на чём свет стоит, Тёмного Лорда за то, что тот её так задержал. Она очень старалась успеть сделать хоть что-то. Гостиная давно опустела; последними уходили Лаванда с Роном, и Браун, хохотнув, что-то шепнула Рону на ухо и покрутила пальцем у виска, указывая взглядом на Гермиону. Та сделала вид, что не заметила ужимок Лаванды и ещё больше уткнулась в книги.

Наконец, почти всё было сделано, и, окинув довольным взглядом пергаменты с заданиями, Гермиона, сладко зевнув, потянулась. Не стала она выполнять задания только по одному предмету — ненавистной Защите. Аккуратно собрав пергамент и сложив его в сумку, Гермиона решила, что с неё достаточно, и отправилась спать. Знала бы она, что устроит ей утром лихой профессор Гонт…

Уже в спальне Гермиона пыталась упорядочить мысли и проанализировать то, чему она стала свидетелем сегодняшним днём. Несмотря на поведение Алекто, Гермионе почему-то было безмерно жаль колдунью. Та с таким ужасом восприняла известие о том, что ей предстоит вернуться к брату, будто ничего кошмарнее и хуже представить себе невозможно. И Волдеморт, глумливо подчеркнувший старый закон о волшебной крови…

Плотнее закутавшись в одеяло, Гермиона перевернулась на другой бок и широко распахнула глаза, вдруг осознав, что… Волдеморт в курсе последствий от кровосмесительных браков. Он прекрасно об этом знает и всё равно настаивает на политике «чистой крови». Для чего это ему? Неужели он хочет, чтобы чистокровное сообщество окончательно выродилось?

— Не может такого быть… — прошептала девушка и тут же закусила губу.

* * *

Наутро Гермиона проснулась, привела себя в порядок и отправилась на завтрак в Большой зал. Как только взгляд её упал на преподавательский стол, где сидел ухмыляющийся Волдеморт, обсуждавший что-то с профессором МакГонагалл, настроение Гермионы сразу устремилось к нулю. Она тут же почувствовала, что аппетит у неё полностью пропал, но для приличия села за стол и повозила вилкой кусочек бекона по растекшемуся в тарелке яичному желтку, отхлебнула сока и поняла, что с неё хватит на сегодня завтрака.

Только было Гермиона хотела встать, как чья-то тёплая рука легла ей на плечо. Подняв глаза, она увидела Гарри, ободряюще ей улыбавшегося.

— Подожди, Гермиона, не уходи, — Гарри чуть сдавил её плечо пальцами, заставляя снова опуститься на скамью. — Мы с тобой и так почти не видимся, а ты даже за завтраком нас с Роном избегаешь, — в его голосе скользнули обвиняющие нотки, кольнувшие, словно иголкой, сердце девушки.

Гермиона могла только вымученно смотреть на Гарри, закусив нижнюю губу. Невероятную боль ей причиняли и его слова, потому как были они правдой, и больно было от того, что, сама того не желая, вопреки своей воле — она его предаёт. Предаёт лучшего своего друга. И в угоду кому? Жалкому себялюбцу, решившему, что удел смертных не для него, поправшему все мирские и магические законы.

Наконец, тяжело вздохнув, Гермиона опустилась рядом с Гарри и искоса посмотрела на Рона, который сидел напротив и с совершенно невозмутимым видом поедал бекон. Он даже не замечал Лаванду, которая вовсю ластилась к Рону; сосредоточенно жуя, он думал о чём-то своём. Гермиона понимала, что это его способ оторваться от остальных и попытаться что-либо обдумать. Рон поднял на Гермиону тяжёлый взгляд, а затем чуть отодвинулся от Лаванды и подался вперёд.

— Гарри прав, — буркнул Уизли. — Ты как будто нас избегаешь. Скажи, мы… — он на мгновение задумался, затем хлебнул тыквенного сока, чтобы затянувшаяся пауза выглядела вовсе не паузой. — Мы тебя обидели чем-то? Слушай, если ты из-за первокурсников так взъелась, то ладно, так и быть, я буду водить их на обеды и в библиотеку.

— Да нет, что ты, Рон, — немного смутившись, пробормотала Гермиона, поражённая выводами, сделанными друзьями. — Вы здесь вовсе… вы не виноваты, это всё я. Хотя на помощи с первокурсниками — ловлю тебя на слове! — тут же спохватилась она и взяла быка за рога, пока Рон не пошёл на попятную.

— Ладно, — Рон пожал плечами и улыбнулся, как ни в чём не бывало. — На обеды водить их буду я. Напомни-ка, какой у них урок перед обедом?

Гермиона вздохнула и, к своему удивлению, широко улыбнулась — весь тот тяжкий груз проблем, навалившихся в последние дни на её плечи, будто куда-то улетучился. Нет, он всё ещё чувствовался, но уже не так тяжело, как буквально пятнадцать минут назад. На душе стало так легко, как в тот день, когда она узнала о том, что она не просто странноватая лохматая девчонка, которую в школе все сторонились.

— Рон, ну ты же староста, — нарочито менторским тоном протянула она, давая ребятам понять, что им удалось поднять ей настроение. — У них Травология, а потом перерыв на обед.

— Мы с Бон-Боном отведём их в Большой зал, не волнуйся, — встряла Лаванда Браун, снова севшая вплотную к Рону. Но даже её снисходительный голосок не приглушил душевного подъёма Гермионы. Напротив, она улыбнулась сокурснице и кивнула в знак одобрения. Лаванда же очень странно оценила поведение Гермионы. Ведь всем в школе было известно о влюблённости заучки в Уизли, а тут… даже глазом не повела.

Продолжая болтать, как ни в чём не бывало, с Гарри, Гермиона чувствовала, что на душе у неё всё легче и легче, как будто тиски, которыми у неё внутри всё было стянуто эти дни, стали разжиматься. Только один человек не был рад тому, что Гермиона с Гарри снова стали общаться. Как ни странно, но Том Гонт почувствовал укол своему самолюбию, когда, скосив глаза на столик Гриффиндора, увидел воссоединившееся трио. Он был так уязвлён, что даже не заметил отсутствия одного из самых важных членов своего круга — Северуса Снейпа.

* * *

Сам Северус Снейп на завтрак опоздал. Он так закопался в архиве магических знаний, который организовали в Министерстве, что совершенно потерял счёт времени. Однако там он не нашёл ничего, хотя бы отдалённо напоминавшего обряда, которым Волдеморт привязал к себе Гермиону. Решено было попробовать наведаться в особняк Малфоев, место, в котором Тёмный Лорд перед тем, как отправиться в школу, проводил львиную долю времени. От Нарциссы Северус получил обещание, что визит его останется в тайне. Хоть та и рисковала, но, видя взволнованное лицо нынешнего директора Хогвартса, решила позволить ему воспользоваться библиотекой.

И вот тут нужная книга нашлась практически сразу. Почти моментально. Древний, как договор между магами и гоблинами, фолиант преспокойно стоял на пыльной полке. По отсутствию пыли на фолианте и возле него было понятно, что не так давно его брали.

Взяв фолиант в руки и, найдя нужный обет, Северус чуть не поседел. Обет действенный, очень неплохой, но… решиться его провести мог только ненормальный. Дело в том, что обряд требовал исключительной точности и полного соблюдения, вплоть до жестов и мимики произносящего. При неправильном исполнении оного последствия могли быть поистине непредсказуемыми: от внезапного безумия, накрывающего обе стороны так называемого «контракта», до летального исхода.

Тут Северусу вспомнилась обезумевшая Беллатрис и не менее безумный Волдеморт, ставший таким в одночасье. Логически директор Снейп заключил, что Гермиона — не первая, на ком решил поэкспериментировать Темный Лорд. Только в прошлый раз, когда Беллатриса Лестрейндж так внезапно решила влиться в пожирательские ряды, обряд прошёл не по правилам. Оставалось только молиться, что в этот раз Волдеморт проводил его куда внимательнее. А если нет?

— Бедная девочка, — помимо воли вырвалось у Северуса.

Что ж, больше в особняке оставаться смысла не было. Северус достал из внутреннего кармана мантии кусок пергамента и с помощью заклинания скопировал описание обряда, чтобы подробнее изучить его на досуге.

* * *

Во время урока, последовавшего сразу за завтраком, Волдеморт решил устроить Гермионе выволочку перед всем классом. Он отлично понимал, что сил на занятия у неё оставалось совсем немного, логика ему подсказала, что Гермиона, скорее всего, решила отдохнуть от занятий по защите, ведь Волдеморт её не спрашивал, да и толковых уроков давать ученикам не собирался. Негоже вооружать врагов самому.

Ещё выходя из зала, Гермиона поймала на себе взгляд Волдеморта, тот прищурился, словно оценивал её. И Гермионе захотелось оказаться тогда в совершенно другом месте, как можно дальше от этих пронизывающих тёмных глаз. Поёжившись, она отправилась к классу, в котором должен был проходить урок по Защите. Ненавистной, ненавидимой всеми фибрами души Защите от Тёмных Искусств, которую вёл у ничего не подозревающих студентов темнейший маг столетия.

Профессор Гонт вальяжно зашёл в класс, окинул взглядом присмиревших учеников, и в особенности остановил внимание на Гермионе, понуро опустившей взгляд. Спрашивать у неё урок, чтобы уличить в неподготовленности, было бессмысленным — Гермиона читала учебники на четверть вперёд. А вот взять да прочесть её доклад о щитовых чарах…

— Мисс Грейнджер, — тихо произнёс Волдеморт после того, как закончил перекличку присутствующих. — Сдайте, пожалуйста, ваше домашнее задание, будьте любезны.

Гермиона побледнела, а руки её затряслись. Единственный предмет, на который у неё вчера не хватило времени! И она была уверена, что Волдеморт опять её проигнорирует.

— Я… я не взяла с собой свиток с заданием… — пробормотала она, чувствуя, как краска заливает лицо.

Такого стыда она не испытывала даже, когда Малфой заставил её передние зубы расти с помощью заклинания. Сцепив руки в замок, Гермиона ещё ниже опустила голову. По классу тут же прошелестел шёпот. Со стороны слизеринцев послышались ехидные смешки.

— Н-но я м-могу ответить урок так! — тут же выпалила она, краснея ещё гуще.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь, мисс, но я просил вас отдать мне ваше задание, — тон профессора стал едва ли не ледяным, от чего у Гермионы засосало под ложечкой. — Не успели подготовиться? — с напускным разочарованием произнёс Волдеморт, усаживаясь на жёсткий стул. — Что ж, я вас не виню, мисс Грейнджер. У вас, полагаю, были на то веские причины.

Глаза Гермионы тут же вспыхнули. Веские причины? Веские?! Одна причина была — она сейчас изображала из себя профессора и обезоруживающе улыбалась. Гермиона метнула в него недовольный взгляд.

— Что ж, надеюсь, что у остальных задания готовы? — профессор обвёл класс взглядом. — Попрошу всех сдать в конце урока, а сейчас — приступим к практическим занятиям. Нет-нет, мисс Грейнджер, — тут же жестом он остановил Гермиону, решившую встать в пару с Невиллом, как обычно. — Сегодня вашим противником побуду я. Заодно у вас будет шанс продемонстрировать, насколько хорошо вы выучили урок. Прошу вас! — чуть склонившись, Волдеморт взмахом руки пригласил Гермиону проследовать за ним в свободную часть класса.

Ученики всё ещё практиковали невербальные заклинания, и пока они получались у всех из рук вон плохо. Вернее, совсем не получались. Даже у Гарри.

Насупившись, Гермиона пошла вслед за Волдемортом, мысленно желая тому мучительной и долгой смерти, желательно от рук самой Гермионы. Глядя на снедаемую праведным гневом Гермиону, Волдеморт только посмеивался.

Он встал наизготовку, Гермиона достала свою палочку и направила её на Волдеморта.

— Вы же помните, мисс, что вы должны сделать? — чуть кривя губы, уточнил он.

— Обезоружить, — отрезала Гермиона, с ненавистью глядя на профессора.

Ученики уже разбились на пары, и воздух разрезали мановения десятка палочек, взметнувшихся вверх. Среди них была и палочка Гермионы. Как же девушка была зла! Эмоции просто бурлили в ней, как в невовремя снятом с огня котелке.

Взмах палочкой, ещё один, недовольные вздохи вокруг от того, что ничего у учеников не выходит, и… удивлённый взгляд Волдеморта. Гермиона взглянула вниз и увидела палочку тёмного мага, валявшуюся у самых её ног. Только спустя несколько секунд до Гермионы дошло, что, неимоверно разозлившись, она применила невербальный «Экспеллиармус».

После занятия, вместо обеда и отдыха, Гермиона ушла с головой в доклад по Защите, который не успела подготовить в прошлый раз. Сидела она в библиотеке, обложившись книгами так, что была видна только её кудрявая макушка. То и дело она перелистывала страницы, делала пометки в черновике и нервно посасывала кончик пера.

— Ну, я покажу ещё вам, профессор Гонт, — раздражённо бормотала она, корябая пером по пергаменту.

Неподалёку от неё расположилась стайка слизеринок во главе с Панси Паркинсон. Девушки что-то обсуждали полушёпотом, а, косившись в сторону Гермионы, начинали тихонько хихикать. Гермиону это несколько раздражало, но слишком ей не хотелось ввязываться в конфликт, и потому она молча терпела. Хотя и чувствовала, что терпению её скоро придёт конец.

Наконец доклад был готов — оставалось только переписать его набело. Гермиона, блаженно улыбнувшись, откинулась на спинку стула и потянулась. Вечером она ему покажет, что она не какая-то там дремучая неудачница, Волдеморт поймёт, что Гермиона Джин Грейнджер не просто заучка.

Но так уж случилось, что вечером ей показал сам Волдеморт.

* * *

Как обычно, в пять часов Гермиона постучалась в дверь его кабинета и услышала недовольное:

— Войдите!

Она быстро открыла дверь и протиснулась внутрь. Как и обычно, псевдопрофессор восседал в кресле за столом, заваленном домашними работами учеников. Хмурясь, Волдеморт водил взглядом по пергаменту, который он держал в руках, и делал пометки.

Помявшись немного у двери, Гермиона подошла к письменному столу и быстро достала из сумки свернутую в трубочку домашнюю работу. Поколебавшись немного, она быстрым движением положила пергамент прямо перед носом Волдеморта. Тот с неохотой, брезгливо поднял его двумя пальцами и вопросительно посмотрел на Гермиону.

— Это работа, которую я не успела сдать сегодня, — пояснила она, чуть ежась под взглядом его темных глаз.

— Это работа, которую я просил сдать в конце урока, — отрезал он и одним махом разорвал пергамент пополам. — Я не давал тебе отсрочек, грязнокровка.

Гермиона даже сказать ничего не могла, да и не успела, как Волдеморт уже метнулся из-за стола к камину и пустил её многочасовые труды на растопку. Гермиону будто молнией прошибло. Она стояла, словно изваяние, неверяще глядя на догорающие листы своей работы. Ещё чуть-чуть — и её прошибли бы слёзы, но…

— Да как вы… вы… Как вы посмели!

— Что, прости? — Волдеморт сделал вид, что ослышался, наигранно склонив голову набок, а затем мерзко ухмыльнулся. — Посмел?

— Вы же сами просили сдать эту работу, вы же…

Он опёрся локтем на каминную полку и скользнул безразличным взглядом по Гермионе.

— А ты правда думаешь, что для меня так важно, написала ты эту работу или нет? — его ухмылка стала ещё гаже, а лицо скривилось, превращаясь в маску. — Ты так наивна, что думаешь, будто я всерьёз заинтересован в твоём образовании?

Волдеморт отлепился от камина и медленно, словно змея, двинулся к замершей девушке. Подойдя к ней практически вплотную, он жёстко схватил её за плечо и сжал так сильно, что Гермиона поморщилась от боли.

— Ты — грязнокровка, когда я окончательно войду во власть, тебя не спасёт умение зубрить.

Глаза Гермионы непонимающе расширились, а рот сам собой распахнулся от удивления. Это чудовище, нацепившее на себя человеческую маску, сейчас рушило все её надежды, топталось по ним и насмехалось над ней. Она сама не заметила, как рука её быстро взметнулась в воздух, но тут же была перехвачена Волдемортом и заведена за спину. Сделав шаг, он оказался позади неё, и Гермиона ощутила себя тесно прижатой к мужчине.

— Пустите! — она попыталась вырваться. — Отпустите меня!

Но он словно не слышал её.

— Зачем тратить время и пытаться прыгнуть выше головы, если тебе в будущем уготована участь служанки или наложницы, — холодно произнёс он, наслаждаясь реакцией Гермионы, которая теперь извивалась подобно змее, пытаясь вырваться из захвата Волдеморта. — Я могу устроить так, что тебя будут игнорировать все школьные учителя.

— Не смейте!

— Или сделаю ещё лучше… — он склонился чуть ниже и прошептал ей на ухо: — Помнишь, ты читала у меня книгу? Запрещу тебе даже прикасаться к книгам и учебникам. Как тогда поступишь? Я подскажу — ты останешься невежей.

Гермиона дёрнулась, пытаясь освободиться, но Волдеморт сильнее сжал её руку, так что девушка вскрикнула от боли.

— Хочешь, я сейчас поиграю в предсказателя? — зашептал он, а Гермиона чувствовала по его голосу, как губы Волдеморта растягиваются в глумливой усмешке. Не дожидаясь её ответа, он продолжил: — Так вот, в лучшем случае, дорогая Грейнджер, тебя ожидает участь наложницы у какого-нибудь м-м-м… Петтиг…

Договорить он не успел, потому что, извернувшись, Гермиона лягнула его под коленку и, воспользовавшись его замешательством, отскочила от разгневанного волшебника подальше. Она хотела было выбежать из кабинета, но…

— Стоять! — рявкнул Волдеморт, и Гермиона тут же замерла, подчиняясь приказу. — Разве я сказал тебе, что ты свободна? — теперь его голос не был похож на злобное шипение, он казался приторно-слащавым, от чего становилось ещё страшнее.

Слёзы готовы были вот-вот брызнуть из глаз от слов, сказанных Тёмным Лордом, — Гермиона держалась из последних сил. Нижняя губа её немного подрагивала, да и руки тряслись мелкой дрожью.

— Хорошо, можешь идти, — наконец сжалился колдун и махнул рукой в сторону двери.

Дважды Гермиону уговаривать не пришлось — она рысью подскочила к двери и выбежала вон. Некоторое время она стояла в коридоре, пытаясь унять подступавшие к горлу рыдания. Ещё несколько мгновений пыталась унять дрожь в конечностях, обнимая себя за плечи. Хотелось выть, как раненый зверь. И ведь только ей показалось, что всё не так плохо, как могло бы быть, — её тут же ткнули носом в самую погань её ситуации.

Только вот сумку свою она позабыла в кабинете у Волдеморта. И тут встал очевидный выбор: войти и снова принять на себя ушат грязи или оставить сумку там до лучших времён. Гермиона рассудила, что с Волдеморта станется сотворить с её сумкой что-нибудь неприятное, а то и вовсе уничтожить назло «служанке», — и решила вернуться.

Осторожно протиснувшись в дверь, Гермиона вернулась в кабинет. Она ожидала застать там всё ещё взбешённого волшебника, но он отчего-то вовсе не выглядел таковым. Скорее, он казался… растерянным? Да, именно такое определение вспыхнуло в голове девушки. Волдеморт вновь сидел за столом, только на сей раз взгляд его был потухшим и рассеянным.

— Я-я-я забыла сумку, — тихо пролепетала Гермиона, хватая оную, лежавшую на полу у стола.

— Да, конечно, — тихо пробормотал Волдеморт, не глядя на девушку.

Повторно выйдя из кабинета своего мучителя, Гермиона задалась вопросом: «А нормален ли он вообще?» Только что летали гром и молнии, а теперь наступило такое странное затишье.

* * *

После этого инцидента прошло несколько дней. Волдеморт так и остался прежним, хотя и более непонятным. И с Гарри всё осталось, как прежде — они почти не общались.

Сидя как-то за завтраком, Гермиона увидела в «Пророке», что проверка магглорожденных и контроль за ними должны усилиться. Проще говоря — у магглорожденных, если у тех нет кровного родства с магами, будут изымать палочки. И это было совсем удручающе. Однако сам Волдеморт не подавал и виду в школе, нося маску развесёлого Тома Гонта, заслужившего уважение даже самой МакГонагалл. Гермиона же видела, что волшебный мир катится в тартарары.

* * *

И всё же Гарри и Рон настигли Гермиону в библиотеке. Первый переживал за неё и хотел пообщаться, второй же тут же ненавязчиво заглянул ей через плечо, чтобы посмотреть доклад по Трансфигурации. Вздохнув, Гермиона отдала Рону свой пергамент и решила пообщаться с Гарри, пока второй нерадивый друг списывает домашнюю работу.

Общение выдалось совсем недолгим. Разговор шёл мило и хорошо, пока Гермиона не заявила, что ей не нравится то, как преподаёт профессор Гонт.

— Что? — Гарри было сложно удивить, но тут он очень изумился. — Гермиона, ты что? Он — это лучший преподаватель по Защите, которого я знаю! Даже Люпин вёл уроки хуже него!

«Ну да, — подумала Гермиона, — особенно если учесть, что Люпин — оборотень, а Том Гонт — всего-навсего Волдеморт». Но вслух она ничего не сказала, разумеется.

— Да, и потом, вот эта вот твоя выходка, — оторвался Рон от списывания. — Если бы на месте профессора Гонта был Снейп, знаешь, что он влепил бы тебе? — Как странно прошло разделение: Гонт всё же профессор, а вот Снейп так и остался для Рона Снейпом, несмотря на то, что он стал директором школы.

— Снял бы баллы, — заявила Гермиона, отворачиваясь.

— Ага, потом бы он глумился над тобой перед всем классом, и, возможно, даже не один день. А тут? Гермиона, всегда делающая домашние задания, взяла и не сделала. Да вся школа бы об этом уже болтала! — подхватил слова друга Гарри. — Но профессор Гонт даже слова тебе не сказал!

«Это ты так думаешь», — грустно подумала Гермиона.

— Не хочу с вами спорить, я слишком устала, — она стала спешно собирать вещи в сумку, увидев что уже почти пять часов. — Рон, ты уже всё?

И она выдернула у него пергамент, невзирая на рьяные протесты. Бросив ему, что он дальше и сам справится, Гермиона попрощалась с мальчишками и устремилась в ненавистный ей кабинет.

* * *

В очередной раз ей было поручено проверять работы младших классов. Гермионе это уже стало надоедать, то, что Волдеморт скидывает на неё ту работу, которой должен был заниматься сам.

Что странно, с того самого дня, когда Волдеморт неиллюзорно дал понять Гермионе о том, что её ожидает, больше он такого себе не позволял. Пока, во всяком случае. И даже не заикнулся об изъятии её палочки, хотя мог бы поглумиться и над этим. Хотя Гермиона прекрасно понимала, что это хрупкое перемирие будет недолгим — снова на него найдёт. «Только бы он не вздумал сломать мою палочку», — думала девушка.

— Пока не собираюсь, — будто прочтя её мысли, заявил Волдеморт, оторвавшись от работ. — Какие новости ты можешь мне сегодня рассказать, а? — тут же сменил он тему. — Что нового у Поттера?

— Ничего, — будничным тоном ответила Гермиона, исправляя неточности в задании первокурсника из Пуффендуя.

— А мне кажется, что ты что-то недоговариваешь, грязнокровка, — сказал Волдеморт, кинув на неё суровый взгляд, оторвавшись от проверки заданий. Гермиона сразу опустила голову, стараясь не смотреть ему в глаза.

— Кажется… кажется он восхищается вами? — быстро произнесла она. — Вернее — профессором Гонтом.

— Мной? — Волдеморт хохотнул и довольно улыбнулся, щурясь, как кот. — Как интересно. А Уизли?

— Тоже.

— Что ж, это хорошо, — кажется, новости Волдеморту пришлись по нраву, так как на лице его заиграла почти искренняя улыбка. — Всё же — есть от тебя прок. Кстати, о Уизли… Не хочешь подойти и посмотреть, что пишет твой приятель?

Гермиона хотела было возразить, что Рон не её, но решила этого не делать. Она встала с кресла и подошла к начинавшему злиться Темному Лорду. Осторожно она взяла пергамент с работой со стола и вчиталась в роновы загогулины. Почерк точно был его, как и содержание, вполне в его стиле: «Ита заклинания была извесна с низапамятных времен», значилось в самом начале вымученной повести. Гермиона вздохнула и подняла глаза на Волдеморта, буравившего её взглядом.

— Такое чувство, что эту работу за него Хагрид писал, — криво ухмыльнувшись, прокомментировал мужчина, и Гермиона про себя усмехнулась сравнению. — Погоди, Уизли не единственный отличившийся. — Лорд выудил из кучи сочинение, подписанное «Д.Малфой», которое, при беглом на него взгляде, недалеко ушло от выстраданной писанины рыжего. — И тут тоже «низапамятные времена», — вздохнул Волдеморт. — Интересно, с каких пор тысяча восемьсот тридцать шестой год вдруг «низапамятным» стал?

На этих словах Гермиона не выдержала и рассмеялась, но под суровым взглядом тёмных глаз Волдеморта девушка сделала над собой усилие и подавила смех.

— Из-з-звините, — чуть запинаясь, пролепетала она, потупив взор.

— Ничего, если бы мне довелось учиться с такими олухами, то… Неважно. — Он откинулся на спинку и провёл рукой по своим волосам, взъерошивая их. — Надо с этим что-то делать, — задумчиво пробормотал он.

Гермиона отошла от Волдеморта и подошла к камину. Глядя, как пламя лижет поленья, постепенно превращая их в золу, она задумалась. Почему-то об образовании…

Нет, она всегда знала, что Рон безнадёжно безграмотен, но что Малфой так недалеко от него ускакал? Верилось с трудом.

Обернувшись, она посмотрела на Волдеморта. Его, судя по всему, это забавляло. Забавляла и безграмотность, и даже то, что чистокровные катятся на самое дно, которое уже почти видно.

Вдруг пламя в камине затрепетало, и Гермиона отпрянула от него. Очень уж странным показался ей огонь. Волдеморт, услышавший её возню, неохотно повернулся в сторону застывшей девушки.

— Ну, что такое? — недовольно протянул он. — Только не говори мне, что огонь для тебя диковина и… — тут он осекся, заметив что-то в камине, и, быстро подойдя ближе, нахмурившись, уставился на пламя, язычки которого приняли вполне чёткие очертания.

На Волдеморта смотрело знакомое до скрежета зубов лицо вернейшей Пожирательницы, Беллатрисы.

— Мой Лорд, — подобострастно начала ведьма, и её растрепанная голова чуть склонилась, приветствуя своего повелителя. — Господин, я слышала об Алекто… — на этих словах Волдеморт картинно закатил глаза, будто говоря, что ему про эту Алекто уже только ленивый не рассказал. — Мой Лорд, я готова заменить её в школе… я…

Наступила тишина — гнетущее молчание, прерываемое лишь потрескиванием дров в очаге. Комната будто сузилась вокруг Волдеморта, погружаясь в ещё больший мрак. Весь уют из кабинета выветрился, как дымок, и ощущалась только пустота и холод. Огонь выхватывал из темноты худощавую фигуру Тёмного Лорда, казавшуюся угольно-черной на фоне ярких всполохов.

Гермиона отступила от камина на шаг, прячась от глаз Беллатрисы в тени Волдеморта, который молча буравил взглядом приспешницу.

После слов, произнесённых Беллатрисой, Волдеморт стоял, как истукан, глядя в каминное пламя. Нахмурив брови, он смотрел на свою последовательницу, размышляя над тем, как бы поэлегантнее отвадить представительницу древнего рода от школы. Ему совсем не нужна была полубезумная пожирательница в стенах Хогвартса, да ещё так близко к полукровкам и магглорожденным, которых он пока не рассчитывал загонять в кабалу.

— Беллатриса, я надеюсь, что ты шутишь? — по тону Волдеморта было понятно, что он не шутит точно. В его голосе улавливалась нешуточная угроза. — Тебя я в Хогвартс не пущу, даже под страхом смерти, ты мне испортишь всё дело!

— О, господин, я не нарушу ни одного вашего правила и приказа, — продолжала увещевать Волдеморта торчащая из камина голова Беллатрисы.

Волдеморт вздохнул и откинул голову назад. Теперь взгляд его блуждал по потолку и изучал его с куда большей тщательностью, нежели лицо Беллатрисы до этого. Он внимательно всматривался в паутинку мелких трещин, шедших от подвешенной свечной люстры. Затем он снова посмотрел в камин.

— Нет, — сухо бросил он и, достав палочку, одним взмахом потушил пламя.

В кабинете тут же воцарился полумрак. Источником света служило лишь окно, сквозь которое несмело проникал бледный свет убывающей луны. Гермиона нервно поежилась за спиной волшебника, и этот звук привлек его. Он резко развернулся и удивлённо на неё посмотрел, будто и забыл, что она тут находится. Прищурившись, он смотрел на неё, едва освещаемую неверным лунным светом. Гермиона потупила взор, совершенно по-детски опустив голову вниз и обхватив правой рукой локоть левой. Это выглядело так забавно и наивно, что губы его сами собой разъехались в усмешке.

— Не строй из себя недотрогу, Грейнджер, — тут же расколол мгновение Волдеморт и зажёг люстру, камин ему пока разжигать не хотелось.

— Я ничего не строю, — тут же попробовала возразить Гермиона, но волшебник на неё шикнул, и ей пришлось замолчать.

— Всё, кыш, — он махнул на неё рукой и подошёл к креслу. — Мне нужно кое-что обдумать…

Однако Гермиона продолжала стоять на месте, будто не слышала его слов. Она уставилась в окно, в котором отражались очертания комнаты и их двоих. И стол, стоявший напротив окна, и кресло с высокой спинкой, на которую сейчас одной рукой опирался Волдеморт, даже кусочек книжного шкафа, что стоял вдоль стены, противоположной камину, было видно в почти зеркальном стекле. Конечно, там не отражалась резьба, украшавшая каминную полку, и гобелен с изображениями гоблинов, что был прямо над камином. Не отражались там и полные гнева глаза Волдеморта.

А он ещё как гневался, сверлил взглядом не поддавшуюся девушку и был готов её жизнь потушить так же, как и каминное пламя. Одним махом оборвать эти мучения.

— Знаю я, о чём вы хотите подумать, — вдруг безрассудно заявила Гермиона. — И я говорю вам — не надо.

— Так, — Волдеморт уже начал свирепеть, — поди-ка вон отсюда!

На этот раз она чётко выполнила приказ: собрала свои вещи в сумку и вышла из кабинета. Что-то всё же не давало покоя Волдеморту, и он, выудив из кармана копию карты, отобранной некоторое время назад у Гермионы, решил проверить. Надпись с фамилией его подневольной так и осталась возле двери кабинета. Она там стояла и стояла, будто не собираясь уходить.

Наконец Волдеморту это надоело. Он подошёл к двери, рывком открыл её и дернул за плечо Гермиону, замершую, как соляной столб.

— Ты почему ещё здесь? — ядовито прошипел он ей в лицо.

В ответ он получил молчание.

— Вернёшь её Поттеру, — он впихнул поддельную карту в руки девушке и скрылся за дверью, громко ею хлопнув.

Ссутулив плечи, Гермиона побрела по коридору прочь от кабинета Волдеморта. И ведь ей бы радоваться надо было, что сегодня она ушла гораздо раньше, но вся эта радость была приправлена прогорклым предчувствием беды.

* * *

В это время в директорском кабинете, плотно задернув все шторы на окнах, запечатав камин и наложив на стены и дверь заглушающие заклятья, над странной книгой бдёл Северус Снейп. В неверном свете свечи, стоявшей на самом краю морёного вишнёвого стола, его вид казался ещё более нездоровым, чем был: лицо от падавших на него теней казалось более измождённым, а бледная кожа приобрела желтоватый оттенок. Если бы директора сейчас увидела мадам Помфри, то она незамедлительно отправила бы его в лазарет на недельку-другую.

Северус уже долгое время не смыкая глаз, изучал тот ритуал, который использовал Тёмный Лорд на Гермионе. И всё в этом ритуале казалось странным: от способа использования до самого заключительного аспекта, а именно — физического контакта. И страшно было предположить, о каком контакте могла идти речь, но Северус очень сильно сомневался, что Лорд пошёл бы на совращение так ненавистной ему грязнокровки. Да и Гермиона, наверное, скорее умереть согласилась, чем допустила бы что-либо подобное. Так что он рассудил, что, скорее всего, Тёмный Лорд сделал что-то более целомудренное. Что всё равно не отменяло главного вопроса: «Зачем?». Ведь есть же куча других способов держать человека в повиновении…

Так Северус и рассуждал, пытаясь найти способ нейтрализовать действие обета. Но пока таковых не находилось.

— Северус, мальчик мой, — послышался из шкафа с зельями, где Северус прятал не только зелья, скрипучий голос. — Прочти-ка мне ещё раз название этого обряда?

— А что это даст? — устало спросил бывший зельевар, морща лоб.

— Мне кажется, что он чем-то напоминает абадинский брачный ритуал, — донесшиеся из шкафа слова будто ударили Северуса обухом по голове.

От неожиданности разрешения проблемы он даже подскочил с кресла и, едва не сметя на пол свечу, прогоревшую до середины, метнулся к злополучному шкафу. Он распахнул резные деревянные дверки и с недоверием посмотрел в лицо Альбусу Дамблдору, портрет которого он прятал в своём шкафу. Бывший директор был весьма серьёзен. То ли холст был плохо нарисован, то ли смерть вытянула из портрета все соки, но глаза Альбуса уже не блестели, как при жизни, а взгляд казался суровым. Он на мгновение задумался, вспоминая что-то, а затем поднял палец вверх.

— Там, на одной из полок, у меня была монография по европейским брачным ритуалам, будь добр, принеси её.

Северус, как послушный преемник, двинулся к книжным полкам, что разместились в дальней части кабинета. Чтобы не шарить вслепую в темноте, он взмахнул палочкой и поманил свечу за собой, та послушно взмыла в воздух и поплыла за тощей фигурой Северуса Снейпа. Некоторое время ему понадобилось потратить на поиски необходимой книги, но благодаря указаниям, которые Альбус давал ему с портрета, он успешно справился.

Итак, монография была найдена, и Северус вернулся с ней к столу. Нужный ритуал тоже быстро нашёлся и… когда он начал сличать заклинания, то едва мог сдержать свои эмоции. Записи совпадали почти слово в слово. Можно было сказать однозначно, что в книгах представлен один и тот же ритуал, не изменённый ни на йоту.

Ещё, прочитав названия, Северус нахмурился. В книге, из которой его почерпнул Волдеморт, происхождение указывалось как египетское или близкое к нему. В монографии Альбуса место происхождения — Абадин.

— Но Абадин же — это Испания, — тихо пробормотал Северус.

— Совершенно верно, мальчик мой, — благодаря тому, что дверцы шкафа были распахнуты, голос Альбуса уже не звучал так приглушённо. — Именно там я и встретил первое упоминание этого ритуала. Применяли они его не слишком долго — от большого количества побочных эффектов от него быстро отказались.

— Какие ещё… — Северус углубился в чтение.

Тут рассматривались разные аспекты ритуала и разные его стороны. Одним из самых важных был момент близости не только физической, но и духовной. То есть настоящим завершением ритуала должна была стать только…

— Брачная ночь, — прочитал Северус, ощущая два противоречивых чувства: с одной стороны, волосы на голове зашевелились, а с другой — ему вдруг стало безумно смешно.

Правда, остальные аспекты, не менее интересные, Северус решил изучить утром — сутки на ногах давали о себе знать, и, дабы не вызывать лишних подозрений своим видом, он решил, что мудрее всего будет отправиться спать. Что он и сделал, тщательно спрятав обе книги и потушив огарок свечи.

* * *

В гостиной Гриффиндора стоял уже полумрак — свет шёл только от одного источника — камина. Почти все студенты разбрелись по спальням, но некоторые остались, разбившись на группки. В одной из таких кучек была троица: Гарри Поттер, Рон Уизли и Лаванда Браун, жавшаяся к Рону.

Они сидели на небольшом диване в глубине гостиной. Гарри напряжённо смотрел на вход, ожидая прихода Гермионы. Он решил, что они должны поговорить во что бы то ни стало.

Рон зевнул, всем своим видом показывая, как ему скучно и как сильно он хочет спать.

— Гарри, уже поздно, а у нас тренировка утром и потом… — начал было говорить рыжик, но был перебит Гарри.

— Рон, хватит. Мы должны дождаться Гермиону, — герой магической Британии был непреклонен. — Мы и так редко видим её в последнее время.

— Ну да, редко, — встряла Лаванда, как хвостик, ходившая за Роном по школе. — Всего лишь на всех занятиях.

Гарри смерил Лаванду взглядом, полным неприязни. Он в этот момент прекрасно понимал, почему Северус Снейп иногда на него так смотрит.

— Она даже в библиотеке не появляется! — громко заявил он, но затем осекся, испугавшись, что слишком громко это сказал.

И правда, пара второкурсников, что-то бойко обсуждавших у камина, резво повернула к ним свои мордахи.

— А вот это действительно проблема! — Рон изобразил притворный ужас. — Гарри, пора бить тревогу, наша Гермиона перестала ходить в библиотеку. Хотя… — тут Рон задумался. — Её недавнее выступление на уроке по Защите…

— Да, я тоже от неё такого не ожидал, — вздохнул Гарри. — Поэтому я и хотел с ней поговорить. Без свидетелей, — покосился он на Лаванду.

Девушка лишь раздражённо фыркнула и взяла Рона за руку.

— Куда Бон-Бон, туда и я, — высокопарно заявила Браун.

Гарри посмотрел на Лаванду с долей отвращения, граничащего с презрением. Лаванда в последнее время очень стремилась занять место Гермионы, что удавалось ей крайне плохо, и из-за чего у неё были вечные стычки с Гарри. И если раньше Гермиона сцеплялась с Роном, то теперь Гарри спорил с Лавандой, а разница тут была в том, что не было никакой романтической подоплёки.

— Сам её встречу, — раздражённо буркнул он и резко встал с места.

— Гарри, подо… — Рон попытался встать, но Лаванда рывком усадила его обратно.

— Да пускай себе идёт, — проворковала она, поглаживая плечо Рона.

Гарри ушёл, не оглядываясь. Нет, он на Рона не слишком злился, зато как раздражала его Лаванда… Она совала нос везде и всюду, была стократ назойливее и надоедливее Гермионы. А ещё она казалась Гарри глупой. И он считал странным её желание держать Рона на таком коротком поводке. Человек же не животное, чтобы пытаться им управлять.

Осторожно выйдя из гостиной, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить задремавшие портреты, Гарри прошёл вперёд к лестницам. Люмосом он тоже старался не пользоваться, пытаясь идти по памяти. Была бы у него сгинувшая карта Мародёров… Он бы без труда разыскал Гермиону и давно бы уже с ней поговорил, а так придётся искать её по всей школе.

Но искал он её недолго — Гермиона Грейнджер сидела на первой ступени лестницы и разглядывала карту Мародёров. Выглядела она как-то отрешённо, черты прежней Гермионы в ней еле улавливались, словно её кто-то выжимал по капле, выдавливал. Она водила пальцем по карте и, видимо, совсем не следила за собственной фамилией на ней, иначе бы заметила подошедшего за спиной Гарри.

Волдеморт остаток вечера провёл в раздумьях. Он сидел перед потухшим камином в абсолютной темноте и, сощурив глаза, обдумывал предложение Беллатрисы. Нет, принимать его он и не собирался, потому что знал, что нрав её оставлял желать лучшего, и в запале пожирательница могла натворить вещей похлеще, чем Алекто. Но с местом преподавателя нужно было определяться, не мог Северус и дальше тянуть и обязанности директора, и преподавание зелий, которое ему пришлось взять на себя.

Была у Волдеморта на примете ещё одна кандидатура, но… после смерти Дамблдора эта кандидатура позорно пустилась в бега, и все совы, которых отправляли Горацию Слизнорту, возвращались обратно, так и не доставив почту адресату. Это раздражало.

Выстукивая пальцами по подлокотнику кресла, Волдеморт пытался придумать, кого бы ещё можно было поставить на должность преподавателя. Почему-то выбор не падал ни на кого. Люциуса совершенно точно нельзя было тащить в школу: одно его присутствие могло пошатнуть то хрупкое доверие, которое стал испытывать к своему профессору Гарри Поттер.

Или… если только заставить старшего Малфоя упиваться оборотным зельем. И всё равно идея казалась притянутой за уши.

Встав наконец из кресла, Волдеморт подошёл к каминной полке, завёл руку за лепнину, выпиравшую сбоку, и выудил оттуда маленькую флягу с огневиски. Взболтнув флягу, чтобы убедиться, что там ещё что-то осталось, Волдеморт с сомнением посмотрел на неё.

— Да, к чёрту всё, — пробормотал он.

Откупорив флягу, он запрокинул голову и осушил содержимое одним глотком. Волдеморт сразу почувствовал себя лучше. Чуть расслабился.

* * *

Гермиона брела по тёмным школьным коридорам, будто в воду опущенная. Она с трудом переставляла ноги, сил в ней почти не было. Как будто её энергию кто-то выпивал, почти всю, до дна. Наконец она решила притормозить рядом с лестницей.

Достав карту, которую ей дал Волдеморт, она произнесла заветные слова и посмотрела на карту. Тут же девушка перелистнула страницы на кабинет Защиты от Тёмных Искусств в надежде увидеть там настоящее имя Волдеморта, но в кабинете по Защите находился Том Гонт и никто иной, если верить карте.

Тут Гарри присел на ступеньку рядом с Гермионой. От неожиданности девушка вздрогнула и поспешно захлопнула карту. Друг, лучший друг, которого она старалась от себя оттолкнуть для его же блага, всё ещё помнил о ней. Он смотрел на неё с таким теплом и пониманием, что сердце сжималось будто тисками. Сложив карту, Гермиона протянула её Гарри.

— Держи, всё забывала тебе её отдать, — тихо произнесла она, не глядя на друга.

Тот, улыбнувшись, принял кусок зачарованного пергамента из её рук.

— Ты думаешь, что профессор Гонт хороший человек? — тихо спросила Гермиона и посмотрела на Гарри, — она спросила это спонтанно, неожиданно даже для самой себя.

— Том? — в зелёных глазах за стеклами круглых очков не всколыхнулось и тени сомнения, Гарри широко улыбнулся. — Он сам просил его так называть… Не могу сказать, насколько он хороший человек, но точно скажу, что он определённо не плохой.

— Понятно…

Гермиона уткнула подбородок в колени. Гарри уже считает этого мерзавца неплохим человеком. Неплохим человеком он когда-то считал Барти Крауча, прятавшегося под личиной Грюма.

— Знаешь, он так интересно рассказывает, — продолжил Гарри, взъерошив вихрастые чёрные волосы. — Про родителей моих. Вот знаешь, оказывается, моей маме предлагали вступить в ряды Пожирателей. Сам Волд… Тот-кого-нельзя-называть предлагал. Она отказалась, конечно.

Кинув изумлённый взгляд на Гарри, Гермиона задумчиво закусила губу. Значило ли это, что на самом деле чистота крови волновала Волдеморта в последнюю очередь? Чего же тогда он добивался? Неужели просто власти?

— Я и сам удивился, — Гарри пожал плечами.

— Она была талантливой, — прошептала Гермиона. — Он собирал вокруг себя сильных волшебников, но сейчас рядом с ним только толпа гнилых фанатиков и трусливых прихлебателей.

— Особенно это заметно по Петтигрю, — Гарри негромко рассмеялся.

По нему было видно, что, несмотря на то что произошло этим летом с Дамблдором, несмотря на то что директором школы стал Снейп, Гарри по-прежнему ощущает себя в стенах Хогвартса в безопасности. И ведь он не знал, как Волдеморт за ним пристально наблюдает, стараясь выявить слабые места врага. Тут Гермиону поразила догадка: а не собирается ли он сам стать этим слабым местом, чтобы окончательно сломить Гарри? Она не должна этого допустить! Ни за что! Пойдёт против всего, на смерть пойдёт, но не допустит, чтобы Гарри был сломлен и растоптан.

* * *

Как ни странно, ночью Гермиона спала просто замечательно, чего нельзя было сказать о Волдеморте, почти не сомкнувшем глаз. Он то ворочался, то просыпался весь в поту, всё потому, что в его сны постоянно лезла надоедливая грязнокровка. Уж как он не старался очистить разум и заснуть — у него ничего не выходило. Ровным счётом ничего. Именно поэтому, сидя утром за завтраком, он с такой ненавистью буравил взглядом спину девушки, весело болтавшей с Гарри Поттером.

Волдеморт сжал руку в кулак и едва не стукнул ею по столу. Если бы не предупредительный взгляд Снейпа — он бы не сдержался. Он не понимал, что это за чувство лезет у него изнутри, что за непонятная гидра подняла свою липкую кошмарную голову, заставлявшую испытывать к грязнокровке одновременно ненависть и толику приязни. Волдеморт был готов убить Гермиону Грейнджер, глядя на то, как весело ей разговаривать с Поттером, но при этом он вполне сносно к ней относился, когда девушка была одна.

Отхлебнув кофе, он яростно стукнул стаканом о стол, так что несколько капель выплеснулось на белые салфетки. Поймав после этого чуть удивлённый взгляд МакГонагалл, он кивнул ей, извиняясь, и встал из-за стола.

Хорошо было одно — у шестикурсников Гриффиндора он занятия сегодня не вёл, а значит грязнокровку он увидит только вечером. И ведь эта чертовка будет целый день проводить в компании Поттера и… несясь к выходу из Большого зала, Волдеморт снова кинул взгляд на гриффиндорский стол. Рональд Уизли что-то шепнул Гермионе на ухо, и та захихикала. В компании Поттера и Уизли.

— Как она умудрилась подружиться с этими идиотами? — задался Волдеморт вопросом.

Этот же вопрос преследовал его в течение всего дня, вплоть до самого обеда, на котором у него кусок в горло не лез.

После обеда он, как обычно, засел за проверку письменных работ. Уж и корил он себя за то, что много задаёт, а потом ему приходится так долго проверять, но Волдеморт был перфекционистом, во всяком случае он так привык думать и по-другому не мог.

Гермиона появилась позже обычного, чем сразу вызвала у него шквал недовольства.

— Почему так долго? — холодно процедил Волдеморт, не отрывая взгляда от работы Драко Малфоя, которая уже пестрела исправлениями.

— Делала уроки и следила за Гарри Поттером, — отстранённо пожала плечами Гермиона, скидывая сумку на пол.

— Ты можешь делать свои уроки и здесь, — раздражённо огрызнулся Волдеморт и отложил свиток с домашним заданием на край стола.

Гермиона открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же его захлопнула и удивлённо посмотрела на Волдеморта. В этот момент она выглядела словно дева с картин эпохи Возрождения: невероятно одухотворённое лицо, будто освещённое внутренним знанием и чистотой помыслов. Волдеморт даже невольно залюбовался девушкой, её светлым лицом и лучистым взглядом, затем он потряс головой, прогоняя морок.

— Здесь? — переспросила Гермиона, голос её был тих, как шёпот нежного ветерка. — Вы издеваетесь, наверное?

Волдеморт промолчал, он только покачал головой и взял ещё одну работу. На свитке стояло имя Рона Уизли. Нахмурившись, он стал вчитываться, и брови его поползли вверх от изумления.

— Мне снова вам помочь? — Гермиона стояла у края стола и смотрела чуть поверх головы Волдеморта в окно, за которым ночь почти овладела небом.

— Да они издеваются… — прошипел Волдеморт и повернул свиток к Гермионе. Он также достал свиток, написанный Драко Малфоем, чтобы девушка могла их сравнить.

Нахмурившись, Гермиона взяла оба свитка в руки и принялась читать их. От прочитанного лицо её разгладилось, а затем она негромко хохотнула:

— Странно, если бы я не знала о Роне и Драко, то я бы сказала, что работы…

— Да они написаны точь-в-точь! Слово в слово, — Волдеморт привстал и выхватил у Гермионы свитки. — Эти гаденыши списали друг у друга!

— Это слишком маловероятно… — покачала головой Гермиона. — Рон с Драко на дух друг друга не переносят.

Волдеморт вышел из-за стола и оправил чуть смявшуюся мантию.

— Это мы сейчас выясним, — он обхватил Гермиону за плечи и подтолкнул в сторону двери. — Ты приведёшь сюда рыжего, я же попрошу позвать Малфоя. И давай побыстрее!

Гермиона выскочила из кабинета, забыв о сумке, и быстро направилась к Гриффиндорской башне. Вся эта ситуация казалась до безумия смешной. Рон и Драко, списывающие друг у друга работы? Может быть, они ещё и делали их вместе? Представив склонившиеся рядом в библиотеке рыжую и белобрысую макушки, Гермиона расхохоталась в голос. Смех был слегка нервным, но скорее от того, что некто Тёмный Лорд заставлял её в последнее время излишне волноваться. И всё же эта история стала для Гермионы весёлой отдушиной.

* * *

— Я всё-таки должен это выяснить, — бормотал себе под нос зельевар, подготавливая зелья для определения возраста.

Весь директорский стол был уставлен склянками с ингредиентами, в небольшом котле рядом со столом кипело густое варево. Северуса очень смущала дата на титульном листе, согласно которой этой рассыпавшейся и ветхой книге было около трёхсот лет.

Помешивая зелье, Северус Снейп взял одну из склянок и, ловко её откупорив, стряхнул несколько жучиных лапок в котёл. Зелье булькнуло и сменило свой цвет с болотно-зелёного на тёмно-лиловый. Помешав его ещё три раза против часовой стрелки, Северус вынул ложку и, постучав ею о край котла, отложил её в сторону. Теперь оставалось подождать, когда варево остынет. Чтобы процесс пошёл быстрее, он зачерпнул мензуркой немного зелья и поставил её на окно.

А пока Северус снова осмотрел книгу. Потемневшая местами кожа со слетевшим золотым тиснением, вместо имени автора — выцветшие инициалы, которые с трудом можно было прочесть из-за их витиеватости.

Раскрыв книгу, Северус оторвал краешек от первой попавшейся страницы и положил его на медный поднос на столе. Приманив заклинанием остывшее зелье, он капнул немного на бумагу и принялся ждать. Бумага стремительно стала менять цвет: из бежево-коричневой она стала сначала желтовато-серой, а потом и вовсе побелела.

Северус смотрел на результат своего опыта с кусочком страницы — его догадка нашла подтверждение.

— Подделка, — пробормотал он. — Этой книге не более шестидесяти лет.

Недовольно хмыкнув, директор Снейп принялся убирать ингредиенты со стола и расставлять их по полкам.

— Северус, — позвал его портрет Альбуса Дамблдора из шкафа. — На эрзаце есть какие-нибудь буквы?

Поставив последнюю склянку на полку, Северус вернулся к столу и ещё раз внимательно осмотрел потрёпанную книгу и заметил полустёртую аббревиатуру, состоящую из двух букв, переплетавшихся между собой.

— Да, «Ф.Б.».

Портрет замолчал на какое-то время, видимо, обдумывая или вспоминая что-то, затем продолжил говорить.

— Ну, так я и думал, Фабио часто славился своими подделками, — заключил Альбус, судя по тону его голоса. — Он был весьма доволен.

Теперь настал черед Северуса Снейпа замолчать. Фабио Бокацо, которого совсем недавно усадили в испанский аналог Азкабана — Мазморру. Северус бы этого не знал, если бы совсем недавно не вступил в переписку с одним из интереснейших зельеваров Европы, и тот не посетовал бы на то, что лучшие умы подвергаются гонениям. Видимо, то, что Ф.Б. занимался подделками, достопочтенного Дедалуса Гекко совсем не смущало.

— Непонятно одно: как такой въедливый и недоверчивый волшебник, как Тёмный Лорд, мог не увидеть подделки? — пробормотал Северус, с сомнением покосившись на шкаф с портретом.

— Скорее всего, книга попала к Тому, когда он был ещё слишком молод, — нашёл объяснение Дамблдор. — Он был самодовольным юношей, наверное, ему даже в голову не пришло проверять её подлинность.

— А он ведь всегда считал себя непогрешимым… — произнёс тихо Северус.

— Именно эта маленькая погрешность и может сыграть нам на руку, мальчик мой.

— Главное, чтобы эта погрешность не вышла боком для мисс Грейнджер, Альбус.

Между собеседниками повисла пауза. Северус обдумывал, как избавить Гермиону от заклятья с минимальными потерями, а вот о чём думал Альбус, было неизвестно — вполне возможно, что он мечтал о паре тёплых носков.

— Думаю, что нам удастся обезопасить мисс Грейнджер, Северус, — наконец заговорил Дамблдор. Правда, в словах его Северус Снейп слышал нотки лукавства — слишком хорошо он успел изучить главу Ордена Феникса за эти годы.

Долго разыскивать Рона не пришлось — он оказался в гостиной в объятиях Лаванды. Браун что-то горячо нашёптывала ему на ухо, отчего физиономия Уизли стремительно краснела, а губы растягивала глупая ухмылка.

Гермиона закатила глаза: ну вот опять. Опять она видит их вместе. Прислушавшись к себе, она поняла, что сейчас ей почему-то уже не так больно, как раньше. Во всяком случае, таких же терзаний, как в начале учебного года, Гермиона по отношению к Рону не испытывала. От этого становилось страшно, но теперь ей было всё равно, и единственной ниточкой, связывавшей её с Роном, остался только Гарри, даже не Джинни. С этой девушкой у Гермионы, впрочем, отношения сильно разладились в последнее время. Хорошо хоть, что с Гарри они стали налаживаться.

Однако Гермиона отметила, что именно после того, как дружба с Гарри стала крепнуть, отношения с Джинни дали трещину. Ревность.

Тряхнув головой, девушка подошла к сладкой парочке «Бон-Бон и Лав-Лав» и негромко кашлянула. Рон вздрогнул от неожиданности, а Лаванда недовольно покосилась на Гермиону.

— Чего тебе? — голос был в тон её взгляду.

— Эй, — Рон легонько пихнул Лаванду в бок. — Будь чуть вежливее. — Едва Гермиона хотела оценить этот порыв, как… — Да, чего тебе надо?

Слегка насупившись, в основном из-за «проделок» Рона со своей работой по Защите и капельку из-за Лаванды, продолжавшей к нему жаться, Гермиона услышала:

— Тебя профессор Гонт к себе зовёт. Уж не знаю, что ты там натворил, но лучше поспеши, он очень недоволен.

Вся краснота, нагнанная нашёптываниями Лаванды, мигом схлынула с веснушчатого лица Рона, сделав его белее простыни. Он нервно сглотнул и покосился на выход из гостиной. Когда Рональд Биллиус Уизли открыл рот и вяло ворочающимся языком наконец стал сплетать звуки в слова, речь выходила у него будто неровными комьями: он то запинался, то гнал вперёд, сливая слова в один шар.

— П-профессор Гонт? — Рон тут же утер пот со лба. — Чт-т? Я нич-ч-чего не делал.

Гермиона, прищурившись, окинула его оценивающим взглядом. Рон был очень плохим лжецом, его враньё можно было расколоть сразу. Даже Хагрид казался Гермионе куда искуснее во лжи, чем старый рыжий друг.

— Я-я-я…

— Рон, иди уже скорее, пока профессор не разозлился ещё больше, — Гермиона схватила его за руку и выдернула с дивана, а заодно и из лавандиных объятий.

Быстро буркнув что-то в знак прощания своей любви, Рон, очертя голову, побежал к выходу. Он даже не оглядывался по дороге, не смотрел он и куда летит, а потому чуть не сбил Невилла, заходившего в гостиную.

Да, известие о том, что «профессор Гонт» его ждёт, сильно перепугало Рона, а значит, что в его работе по Защите была определённая тайна. Усмехнувшись, Гермиона со злорадством представила, как сейчас её друга будут отчитывать (как совсем недавно её саму), и ей совсем не пришло в голову, что друзья, в общем-то, не радуются неудачам друг друга. Друзья должны сопереживать, но как раз сопереживания-то в ней и не было.

Не спеша Гермиона пошла вслед за Роном. Всё же ей было очень интересно, чем же закончится эта история.

* * *

Лицо Рона было белым, как бумага, а лицо Драко, напротив, покрылось алыми пятнами. Оба они почти одновременно появились у дверей кабинета по Защите, оба отвели взгляды и оба бочком протиснулись в кабинет на «экзекуцию». Драко даже немного потряхивало от волнения.

Войдя, они замерли перед стоявшим у стола профессором, перелистывавшим их работы. Гермиона вошла следом и аккуратно прикрыла за собой дверь. Ей не было дано указаний о том, что ей разрешается тут быть, но и запрета на её присутствие тоже не было. А интерес просто жёг изнутри. Девушка бы спать спокойно не смогла, не узнай она, чем всё это закончится.

Профессор Гонт выпрямился и взглянул на вошедших мальчишек. Такого взгляда они у него ещё никогда не видели, а уж тем более такого выражения на лице. Он был похож на коршуна, узревшего свою добычу и камнем бросившегося вниз.

Под колким взглядом профессора Гонта Рон с Драко стояли, переминаясь с ноги на ногу. Рон ещё кидал недовольные взгляды на Гермиону, как будто это по её вине их сейчас отчитывал преподаватель. Время близилось к отбою, но ни один из провинившихся не хотел сдаваться и признавать свою вину.

Том Гонт тем временем разыскал их старые работы, в которых тоже было полно совпадений, и тряс ими в воздухе.

— Мерлин, какими безответственными разгильдяями надо быть, чтобы придумать такую ересь, да ещё и списать её друг у дружки, — раздражённо шипел на мальчишек профессор, а те опустили в ответ головы. Даже Гермионе невольно стало их жаль.

Наконец Драко Малфой не выдержал.

— Да не списывал я у него! — в сердцах воскликнул он.

Тут же Том Гонт перевёл взгляд на пунцового, как варёный рак, Рона.

— Значит вы, мистер Уизли…

— Я вообще не у него списал! — возмутился Рональд, подняв голову. — Я попросил Луну сделать за меня задание! Несколько раз… — рыжая башка снова склонилась подбородком к груди.

На некоторое мгновение профессор Гонт нахмурился, а затем брови его поползли вверх.

— Пятикурсницу? Мистер Уизли, и вам не стыдно? А вам, Малфой, вам-то? Наследники древних родов, чистокровные волшебники, — он неодобрительно цокнул языком и покачал головой, а затем повернулся к Гермионе. — Мисс Грейнджер, приведите сюда мисс Лавгуд, думаю, что без неё эта клоунада ещё долго будет продолжаться.

Пришедшая через десять минут Луна Лавгуд, зевая, подтвердила, что с некоторых пор стала писать для Рона эссе, а когда это заметил Малфой и начал грозиться рассказать всё преподавателям, то Луна, ничтоже сумняшеся, передавала те же самые задания и Драко.

Поражённый такой новостью профессор Гонт рухнул в кресло и расхохотался, откинув голову назад. Наконец, отсмеявшись и откашлявшись, утерев рукавом белой рубашки выступившие на глаза слёзы, он продолжил свой допрос.

— Мисс Лавгуд, я понимаю, что материал для вашего курса тяжеловат, однако неграмотной тупицей вас назвать сложно… — чуть не рассмеявшись вновь, профессор Гонт глубоко вздохнул. — Объясните мне, что это за фокусы.

Луна всего-то подняла на него ясные небесно-голубые очи и, не моргнув глазом, ответила:

— Да нет, материал лёгкий, — она пожала плечами и посмотрела на Рона с Драко, лица которых по цвету напоминали спелые томаты. — Я думала, что вы, профессор, сразу их накажете, но вы слишком долгое время были к ним так добры, что я решила их немного проучить, заколдовав пергамент так, что каждый, списавший с него, допустит целую кучу ошибок.

— Мозгошмыгов своих проучи, — буркнул Малфой.

— Ага, и кизляков, — поддакнул ему Уизли.

— Стоп-стоп, — тут же прервал их недовольное бормотание профессор Гонт. — А идея-то хороша… Надо бы таким образом заколдовать все пергаменты в школе…

В этом вопросе и Малфой, и Уизли оказались на редкость солидарны. Не сговариваясь и не переглядываясь, они в один голос выпалили:

— НЕТ!

— Что значит «нет»? — Том Гонт вопросительно посмотрел на них, при этом его тёмные брови чуть приподнялись вверх, став домиком. — Мне это кажется очень хорошей мыслью. А вы что думаете по этому поводу, мисс Грейнджер? — Он перевёл чуть насмешливый взгляд на Гермиону. — Вы ведь считаете, что я прав? — с нажимом спросил он.

Даже несмотря на действующий обет Гермиона считала, что Волдеморт прав. Во всяком случае, в данной конкретной ситуации. Кивнув, она согласилась.

— Да, конечно, правы…

Мальчишки горестно вздохнули. Рон зашипел что-то о предательстве, и теперь уже Драко поддакивал ему. Удивительная солидарность для двух таких непохожих и непримиримых людей.

— Хм-м-м… А мне не кажется это такой замечательной мыслью… — задумчиво протянула Лавгуд, глядя мечтательно в чёрный провал окна, на стекле которого комната отражалась, как в зеркале. И растерянные ребята, и самодовольный профессор, и Гермиона, не знавшая, как на самом деле лучше поступить.

Драко кинул на Луну благодарный взгляд, который девушка чудесным образом пропустила мимо.

— Почему же? — похоже, что Том Гонт был снова удивлён.

— Мы же много чего переписываем, — Луна прикрыла глаза и чуть качнулась в сторону. — И стишки с песенками, и рассказы, и заклинания… А вот представьте, что заклинание перепишут на таком листке? — Луна мечтательно улыбнулась. — Полная неразбериха.

Логика в словах Лавгуд улавливалась, и немалая: за мечтательной мордашкой и нередко отсутствующим взглядом крылся довольно острый ум. И Гермиона давно подозревала причину этой апатии — Луне было скучно, слишком легко и слишком скучно.

* * *

Всю обратную дорогу из кабинета профессора Гонта до Гриффиндорской башни Рон винил в произошедшем Гермиону. Нет, он понятия не имел, что она была в тот момент в кабинете, когда вскрылась правда, нет, он ни о чём не догадывался. Просто Гермиона была той, кто принёс эти дурные вести и единственным его попутчиком на обратном пути.

Они свернули за угол, и Рон снова высказал свои слова «благодарности». Тут Гермиону уже прорвало.

— Ты… — она забежала вперёд мальчишки и встала перед ним, сложив руки на груди. — Как ты… Почему ты во всех своих неудачах всегда винишь кого угодно, но только не себя? — выпалила, запинаясь она.

— Это когда это я винил кого-то? — насупился на неё Рон, походивший в этот момент больше на молодого и туповатого бычка.

— Всегда! Ты всегда обвиняешь других! Да ты… — Гермиона глубоко вздохнула. — Даже на четвёртом курсе ты, Рон, из зависти обвинил Гарри в том, что он сам подкинул своё имя в кубок!

Открыв было рот, Рональд Уизли тут же его захлопнул.

— Я потом извинился, — тихо пробормотал он, краснея.

— А сколько раз ты наговаривал на профессора Снейпа? А на других профессоров, обвиняя их в предвзятости? А кто дал это дурацкое прозвище Луне, а? Луна-Психуна… Да ты даже на первом курсе во всём и всегда обвинял Фреда с Джорджем!

Высказавшись, Гермиона резко развернулась на каблуках и быстро зашагала к башне, не оборачиваясь.

— Ну и пожалуйста! — крикнул ей вслед обиженный, как ребёнок Рон.

— Пожалуйста! — огрызнулась, не оборачиваясь, Гермиона.

Как же она была зла на него. Не на Волдеморта, так мягко их стравившего, а именно на Рона. На его твердолобость и непрошибаемость. На всё в нём. В этот момент она его ненавидела, ненавидела в нём всё: каждую рыжую волосинку и каждую веснушку, проступавшую на этом длинном носу.

А ведь их именно стравили. Аккуратно, так, что комар носа не подточит. И, уж зная женский характер, в моменты ссор любящий припомнить все грехи оппонента, вплоть до первородного, — манипуляция вышла очень хорошо. Волдеморт мог бы гордиться собой, если бы он сам осознавал, что совершил, позволив Гермионе остаться на время допроса.

Мерлин и Моргана, что же ждало их утром?

* * *

А утром они не разговаривали, и всё из-за глупейшей ссоры. Детской ссоры. С Гермионой так же не разговаривала и Джинни, которой накануне брат нажаловался, что его подставили и безвинно оболгали. Лаванда же вообще принялась шептать за спиной всякие гадости.

Теперь Гермиона не столько ненавидела Волдеморта, сколько старых друзей. Всех, кроме Гарри — он один продолжал относиться к ней, как прежде. Гарри, да и Невилл.

Однако колкие взгляды в спину настолько ранили, что, как только уроки окончились, Гермиона наплевала на свои обязанности старосты и ринулась к кабинету Защиты от Тёмных Искусств. Даже компания Темнейшего мага столетия была для неё предпочтительней этих косых взглядов со стороны. Конечно, такое и раньше с ней случалось, особенно после статьи Скиттер, но в этот раз было куда болезненней. Наверное, потому что она впервые по-настоящему поссорилась с Роном. И с Джинни… Своей первой и единственной подругой.

Вошла Гермиона без стука и, кажется, нарушила важный для Волдеморта разговор.

Мужчина стоял лицом к камину и выслушивал чьи-то оправдания, судя по тону говорившего. Слов Гермиона не разобрала, а за спиной Волдеморта не могла разглядеть каминного гостя. Когда открылась дверь, волшебник вздрогнул, видимо, от того, что забыл наложить запирающие чары, и на месте Гермионы мог оказаться кто-то из учеников. Затем, поняв, что никакой угрозы нет, Волдеморт успокоился и брезгливо махнул рукой.

— Ты рановато сегодня.

— Я… уроков было меньше… — соврала Гермиона, опуская сумку с учебниками и свитками на пол.

— Вот как? — Волдеморт совсем не удивился. — Ладно. — Он повернулся к камину. — Продолжай, Люциус.

Теперь Гермионе стало понятно, с кем общался Волдеморт. Она с любопытством глянула в сторону камина и встретилась взглядом с Люциусом Малфоем. Тот недовольно зыркнул на девушку и скривил лицо.

— Тоже на роль зельевара пробуешься? — меланхолично спросила Гермиона, беря со стола несколько работ младшекурсников.

— Мерлин, упаси, — открестился Волдеморт. — Тут другое. Люциус, что ты затих? — Затем он кинул понимающий взгляд на Гермиону. — Всё в порядке, при ней ты можешь говорить.

— Эм… Мой Лорд, вы уверены? — голос Пожирателя был полон сомнений.

Еще пару недель назад Волдеморт мог бы сказать фразу: «Без сомнений», но теперь он сомневался. Его не полностью слушались. Иногда ему даже казалось, что это он должен слушаться её. Но, чтобы этих самых сомнений не было у слуги, он всё же произнёс:

— Без сомнений, Люциус. Эта грязнокровка полностью в моей власти.

После этих слов Гермиона вздрогнула.

И всё-таки Гермиону Волдеморт выставил на всякий случай. И не мог не отметить, с какой прытью девчонка покинула его кабинет. Мчалась во весь опор, лишь бы Тёмный Лорд не передумал.

Заперев дверь заклинанием, он вернулся к каминной беседе с Люциусом. Вернее, он бросал взгляды в камин, меряя шагами кабинет, заложив руки за спину.

— Мы с ним договорились, милорд, и в принципе... — Люциус на мгновение замолчал, но под грозным взглядом своего начальника неохотно продолжил. — Он требует гарантий, милорд.

— Ну так дай ему эти гарантии! Скажи ему, что в школе он будет в неприкосновенности, и его дряблому заду ничего не грозит! — Волдеморт очень злился, что проблемы школы приходилось решать ему самому.

На самом деле ему-то виделось преподавание несколько иначе. Он представлял себе, что будет такой важный, но мудрый профессор, делящийся своими знаниями с алчущими их получить учениками. Возможно, кто-то заинтересуется Тёмными искусствами и решит пойти дальше, а там можно было бы завербовать кого-то в Пожиратели. Но... на деле всё оказалось настолько иначе, что он и представить себе не мог. Большинство учеников вовсе не жаждали знаний; они пытались придумать, как бы им полегче увернуться от выполнения домашних заданий, изобретали миллионы причин лишь бы бить в баклуши. А те немногие, кто, как мотыльки, тянулись к свету знаний, были... В общем, одна из них — грязнокровка!

Тут ещё Северус свалил на него задачу по поиску нового преподавателя зелий, потому что именно из-за него — Волдеморта — школа этого преподавателя и лишилась. От Алекто было, конечно, толку немного, но хоть что-то. Однако даже Тёмный Лорд понимал, что пытать первокурсников — дело дурное.

— Скажи ему, что в школе нет Пожирателей, — вздохнув, продолжил Волдеморт.

— Кроме директора и пары учеников, — хмыкнул Люциус, — больше никого.

— Хорошо, — тяжело вздохнул Волдеморт. — Скажи ему, что я сам даю ему слово: школа будет для Горация самым безопасным пристанищем. Что я позабочусь о его безопасности лично. — Как тяжело давались ему эти слова, кто бы знал. Умел же этот хитрый змей торговаться.

Но всё же одной проблемой стало меньше. Хотя и с чего вообще стоило беспокоиться о том, как будут учиться эти маленькие негодники, если половину из них вообще не волновали ни оценки, ни, тем более, знания.

* * *

Ночь была неспокойной, утро — хмурым, а начало дня — просто отвратительным. А середина принесла новые интересные открытия о жизни преподавателей школы.

Волдеморт собирался уже пройти мимо учительской, но несколько фраз зацепились за его слух и заставили остановиться и подойти поближе.

Полуденное солнце уже клонилось к закату, мягко окрашивая стены в тёплый оранжевый цвет. Первые снежинки тихо оседали за окном, наполняя комнату ощущением домашнего уюта. В такой спокойной и приятной обстановке разгорелся довольно необычный разговор между школьными дамами.

— Что-то в последнее время мисс Грейнджер постоянно витает в облаках, — услышал Волдеморт, когда приблизился к учительской.

Это произнесла Септима Вектор, не поднимая головы от свитков с заданиями, которые она проверяла. Многие учителя любили заниматься этим в учительской, попутно общаясь, делясь сплетнями и перемывая косточки отсутствующим.

— Да, — вздохнув, согласилась с ней Минерва МакГонагалл. — Она даже на моих уроках в последние дни считает пикси.

— Влюбилась, наверное, — подхватила беседу Спраут и весело хихикнула. — Сейчас же самая пора, шестой курс; как вспомню себя в эти годы…

Тёмный Лорд так и встал, застыв в дверях, словно каменное изваяние, слушая эту бабью трескотню. Конечно же, девчонка в облаках витает, всё думает, небось, как бы ей отвертеться от выполнения поручения Тёмного Лорда. Ей бы за Поттером следить, а она ерундой мается!

Он плечом облокотился о дверной косяк и шумно выдохнул.

— О, профессор Гонт! — обратила на него внимание Хуч. — А вы что скажете?

И дамы повернулись к нему, выжидая, что он вольётся в их беседу.

— О чём? — приподнял он бровь, делая вид, что не вникал в суть беседы. — Ах, о мисс Грейнджер… Я бы сказал, что она несколько рассеянна в последнее время, да, — решил он согласиться.

— Я, кажется, знаю, из-за чего, — тихо произнесла Хуч заговорщическим тоном, повернувшись к дамам. — На днях Кормак Маклагген на тренировке по квиддичу рассказывал команде, что хочет пригласить нашу мисс Грейнджер на свидание. Представляете?

Профессор Спраут снова хихикнула, на этот раз игриво.

Профессор Гонт побледнел.

И такие разговоры преподаватели спокойно вели в стенах школы? Обсуждали, кто из учеников кому приглянулся, кто кому признался?

— Бедный мальчик, наверное, так и не решился раскрыть свои чувства, — произнесла как-то слишком романтично настроенная сегодня Помона. — Надо бы им помочь как-нибудь. Оставить вместе на отработки — глядишь, и признаются друг другу.

— Но мисс Грейнджер, похоже, не настолько витает в облаках, чтобы её стоило наказывать, — твёрдо произнёс профессор Гонт, не отрываясь от стены.

— Попросим Гермиону приглядеть за мистером Маклаггеном, помочь ему или, авось, они втроём с Поттером и Уизли снова начудят — тогда и придётся отрабатывать, — неожиданно вставила Септима, обмахиваясь одним из свитков, словно веером.

Волдеморту стало интересно, сколько же парочек образовалось в школе благодаря незатейливым манипуляциям профессоров. Ему и в голову не приходило, что за кулисами этого небольшого театра могут кипеть такие шекспировские страсти. Внезапно ему открылось, что местные дамочки — отличные кукловоды, и это немного пугало. Он попытался вспомнить, о каком же Маклаггене они судачили. Ах да, Гриффиндорец с задорными пшеничными вихрами, учится на курс выше грязнокровки. А ведь он — чистокровный волшебник, и ему приглянулась эта лохматая девица?

Должно быть, на его лице отразилось слишком много эмоций, которые он не успел взять под контроль, потому что вдруг к нему обратилась Минерва МакГонагалл, почти не участвовавшая в беседе.

— А вы что скажете, профессор Гонт?

— Я бы предоставил им самим разобраться со своими… м-м-м… чувствами, — миролюбиво произнёс он и улыбнулся.

— Как скучно, — заявила Хуч. Волдеморт не мог и предположить, что мадам Роланда Хуч — такая же романтичная дамочка, как и остальные.

— Одно слово — мужчина, — подытожила Спраут.

Слушать это больше желания у него не было, но раз уж Волдеморт всё же сюда пришёл, то решил сделать вид, что он не просто проходил мимо и услышал занятный разговор, а исключительно по делам тут. Быстро схватив, не глядя, несколько книг со стола, он улыбнулся дамам и вышел из учительской.

— Вот же гнездо виверн, — процедил он сквозь зубы, шагая по коридору в направлении своего кабинета. — На отработки их назначить, чтобы юные голубки сблизились. Тьфу!

Откуда-то в нём вскипела такая ярость, что хотелось крушить всё вокруг и жечь проклятиями. Он и ненавидел Гермиону Грейнджер, но и представить себе не мог, что ей какой-то мальчишка начнёт признаваться в любви. Никаких отработок! Все взыскания этой нахалки должны проходить только с его согласия и под его контролем!

Он резко остановился посреди коридора. Всё чаще создавалось ощущение, что это не грязнокровка привязана к нему Обетом, а он — к ней.

* * *

Тем временем гриффиндорцы вместе со слизеринцами ожидали начала занятий по Зельям и гадали, кто же их будет вести, если не изгнанная Алекто Кэрроу.

— О нет, нам вернули Снейпа… — раздосадовано протянул Рон, когда дверь в кабинет Зельеварения распахнулась настежь, и крючконосый бледный директор привычным размашистым шагом прошёл к своему столу.

— Конечно, Рон, — менторским тоном заметила Гермиона, вздохнув. — Не могли же они оставить в школе Алекто после всего, что она натворила. Видимо, пока не нашли нам замену, — у неё язык не повернулся произнести «профессора Кэрроу».

— Да кто угодно будет лучшей заменой, чем этот, — буркнул недовольный Рон, а Лаванда, стоявшая рядом, согласно закивала.

— Лучше уж он, — внезапно поддержал Гермиону Гарри. — Он нам хоть какие-то знания давал, а не истерил два часа к ряду.

Рон отвернулся от них, бурча, что ничего они не понимают. Что Кэрроу хоть знаний и не давала, зато и не спрашивала ничего. А этот сейчас начнёт чихвостить их по чем зря и снимать баллы. Лаванда тут же обняла его за плечи и начала утешительно ворковать с ним, во всём соглашаясь.

— Начнём с первой главы, откройте все страницу номер пять, — без приветствия начал свой урок директор Снейп.

— Но, сэр, мы остановились на тридцать шестой, — недовольно брякнул Драко Малфой и получил гневный взгляд бывшего декана Слизерина.

Северус Снейп отошёл от стола и прошёлся по классу, руки он скрестил, как обычно, на груди, а учеников буравил ледяным и колючим взглядом. От испуга Драко мигом прикрыл рот, а у Панси Паркинсон он, наоборот, открылся от изумления. Все ученики замерли на своих местах, затаив дыхание. При Алекто они вели себя гораздо разболтаннее, несмотря на её неуравновешенный характер.

— Тогда вы, наверное, сможете мне приготовить все зелья, описанные ДО тридцать шестой страницы? — поднял преподаватель бровь. — Сносного качества, хотя бы удовлетворительного?

Класс дружно ответил ему молчанием. Под руководством Алекто Кэрроу ни у кого не вышло изготовить зелье даже удовлетворительно качественного. Даже у Гермионы, как она ни старалась.

— Тогда открываем пятую страницу и читаем список ингредиентов. Затем слушаем меня внимательно и записываем точное количество…

Урок Зелий прошёл куда лучше, чем можно было ожидать, даже баллы ни с кого не были сняты, что вызывало удивление. У Гермионы создалось впечатление, что директор Снейп их жалел. Он поругал книгу, по которой им пришлось заниматься в этом году, раскритиковал криволапых авторов, тупых учеников, которые не смогли додуматься, что граммовка указана неверно. Но Северус Снейп не забыл дать верный рецепт зелья «Напитка живой смерти», и почти у всех оно получилось сносно, по его оценке. Впрочем, оценки за сегодняшнее занятие он не стал выставлять никому, что Гермиону удивило.

Сначала она хотела попререкаться, как обычно, что в книге указан другой рецепт, но, вспомнив, что точно по книге она уже готовила и получившаяся белиберда даже близко не походила на нужное зелье, — прикусила язык. Да и сил у неё не было на споры, особенно на те, которые выиграть невозможно. Ведь их директор был именно таким человеком — готовый уцепиться за любую мелочь, он легко оборачивал ситуацию против оппонента.

— Странный он сегодня, — подвёл итог Рон, когда они покидали класс.

Гарри кивнул, соглашаясь с ним.

— Как будто не с той ноги встал, в хорошем смысле.

А Гермионе сделалось грустно — совсем скоро ей снова придётся идти в этот чёртов кабинет по Защите от Тёмных искусств. Только сначала ей нужно было кое-что выполнить...

* * *

Вот уже больше часа маленькая мерзавка слонялась неизвестно где. И Волдеморт решил воспользоваться картой, чтобы понять, где носит эту дрянную девчонку. Увидев на карте имя Грейнджер, медленно продвигавшееся в направлении его кабинета, он удовлетворённо хмыкнул. Наконец-то эта девица соизволила прийти. Он чётко указал ей появиться не позже четырёх часов вечера, но эти указания ею были успешно проигнорированы. Что-то на карте не нравилось Волдеморту, и он быстро понял, что именно — наглый мальчишка Кормак Маклагген шёл по пятам за грязнокровкой, а почти у самого кабинета быстро настиг девчонку.

Мигом в мыслях пронёсся недавний разговор в учительской, и отчего-то Тёмный Лорд вспыхнул гневом. Так они хотели оставить их вдвоём на отработки, чтобы сблизить? Будет им отработка! По полной программе!

Он вынырнул из своего кабинета, дабы как бы невзначай наткнуться на парочку. Заметив приближение своего профессора, Маклагген быстро сунул в руку Грейнджер какой-то клочок бумаги, а сам тут же убежал в направлении Большого зала. Девчонка же попыталась незаметно спрятать записку в складках мантии.

Каков наглец! В своё время они такого себе не позволяли... Хотя кого обманывал Тёмный Лорд, позволяли и не такое.

Смерив Гермиону злобным взглядом, он процедил:

— Почему так долго?

— М-меня профессор Спраут попросила остаться и помочь ей с пересадкой плотоядной росянки... — девушка заметно нервничала. — Как только освободилась, сразу пошла к вам.

— Сделаю вид, что я тебе поверил, — он жестом показал ей на свой кабинет.

Да, профессор Спраут попросила помочь, и Кормак тут как тут нарисовался рядом с девицей. Видимо, Помона уже начала претворять в жизнь свой своднический план.

— Чего хотел от тебя этот мальчишка? — как бы между делом поинтересовался Тёмный маг, проходя следом за Гермионой в кабинет и запирая дверь.

— Я-я не знаю, — какая наглая ложь срывалась с этих прелестных губок.

На мгновение в волшебнике полыхнула ярость, которую он с трудом сумел подавить.

— Зачем я к вам вообще хожу так часто? — Гермиона уже взяла несколько работ с его стола и уселась в кресло, чтобы заняться их проверкой. — Мне вам даже рассказать нечего... Уверена, что от самого Гарри вы узнаёте гораздо больше, чем от меня.

А и правда, зачем?

Волдеморт замер рядом со своим столом и искоса глянул на девицу.

Действительно, зачем?

— Чтобы ты не расслаблялась и понимала, кому ты служишь, Грейнджер, — прошипел он.

Гермиона приняла это стоически спокойно, видимо, уже привыкнув к выпадам Волдеморта. И бровью не поведя, она развернула один из свитков, вооружилась пером и стала внимательно читать.

Немного успокоившись, Волдеморт налил себе чай и разместился за своим богатым дубовым столом. Проверять очередную работу несмышленого волшебника настроения у него уже не было. Но он проверял, лениво пробегая взглядом по строчкам, делал пометки на ошибках и поглядывал на Гермиону.

Та тоже была занята делом, однако от внимательных глаз Тёмного Лорда не ускользнуло, как девица быстро засунула руку в карман и ловким движением положила маленький клочок бумаги перед собой. Волдеморт тут же взмахнул рукой и невербально призвал к себе записку.

— Что ты там от меня прячешь? — он делал вид, что не знает, от кого это.

— Ах! — Гермиона попыталась перехватить кусочек бумаги, но он проскользнул мимо её тонких пальчиков и уплыл на профессорский стол.

— Так-так... — мужчина мельком пробежался взглядом по бумажке и перёвел насмешливый взгляд на побледневшую девушку. — Буду ждать тебя у мадам Розмерты в следующие выходные...

Гермиона залилась краской до самых кончиков ушей.

— Так ты думаешь, что в следующие выходные ты отправишься в Хогсмид? — голос его сочился ядом.

— А разве у вас есть полномочия мне запретить? — с вызовом посмотрела она на него. — Оставить нас в школе может только наш декан или... директор. Вы же этого не сделаете!

— Ах, конечно же, я это сделаю, — Волдеморт встал со своего места, крутя в руках записку.

Вид Тёмного мага был несколько театрален, будто он держит в ладони череп Горацио и собирается произнести всем известный печальный монолог. Но нет, в конце концов он положил клочок бумаги на свиток, который в данный момент проверяла Гермиона. А затем он немного склонился к ней, поставил руки на подлокотники кресла, заставив девушку вжаться в спинку.

— До прогулки ещё много дней, ты вполне можешь успеть выкинуть какую-нибудь придурь и остаться в школе, — прошипел он, склонившись чуть ниже.

Гермиона вдруг подняла голову и храбро посмотрела Тёмному Лорду в глаза. Твердость её взгляда его удивила, и он наклонился к ней ещё ближе.

Причин, по которым директор Снейп был так неожиданно мягок с учениками, было несколько. Во-первых, он до сих пор выполнял ряд поручений, оставленных почившим Альбусом Дамблдором. Во-вторых, он выполнял текущие указания ныне здравствующего Тёмного Лорда, всем известного как Том Гонт. В-третьих, он разбирался с Обетом, а точнее — Обрядом, который этот самый Лорд провёл над глупейшей умницей школы — Гермионой Грейнджер. И у него абсолютно не было сил, чтобы ещё и стращать по полной программе класс, тем более что вскоре ему на смену должен был прийти очень опытный зельевар с большим авторитетом.

И всё же, чем глубже директор погружался в изучение таинственного Обета, тем большее беспокойство его охватывало. Описание у Фабио Бокацо не соответствовало той информации, что находил сам Северус. Как же дотошный Волдеморт не провёл исследования по этой теме? Видимо, Альбус был прав, и книга у Тёмного Лорда так давно, что ему в голову даже не пришла мысль проверять, что же у него в руках на самом деле.

Самое ужасное, что Северус Снейп обнаружил в этом «Обряде» ошибку. Когда переписывали его описание, то сделали это с несколькими грубейшими описками... Кто знает, какие чудовищные последствия могли повлечь данные «неточности». Бедная-бедная мисс Грейнджер. Во что же она, благодаря своей Гриффиндорской горячности, вляпалась? Да и во что вовлек себя Тёмный Лорд?

А сейчас директор Снейп сидел за столом в Большом зале и пытался насладиться завтраком. Мешал ему, сидевший по правую руку от него, Волдеморт. В самом начале года всё было ещё сносно, но сейчас он вёл себя крайне странно. Благо замечал это только Северус Снейп, остальные просто не знали о том, какое поведение для этого субъекта является типичным. Хоть обаятельная улыбка практически не сходила с лица нового профессора по Защите, однако чувствовалось, что он словно взведённая пружина. И на самом деле сидеть рядом с ним было сущее мучение. Он ерзал на стуле и то и дело поглядывал на Гриффиндорский стол, видимо, ища глазами Гермиону Грейнджер, которая, наспех схватив пару булок, вылетела из Большого зала до его прихода.

— Переживаете по поводу урока, профессор? — решил Северус немного разрядить обстановку.

— Что? — Тёмный Лорд перевёл на него слегка рассеянный взгляд. — Нет, конечно, нет. С чего бы?

И его взгляд снова устремился к столу Гриффиндорцев и вцепился в Кормака Маклаггена. Северус заметил, как потемнели глаза профессора, а руки сжались в кулаки.

* * *

— Гермиона, ты так быстро убежала из Большого зала, — Гарри нагнал свою подругу почти у самого кабинета Заклинаний. — Что случилось?

— Мне нужно было успеть в библиотеку, — уклончиво ответила та, зная, что обычно для друзей это достаточная причина, чтобы не продолжать разговор.

А ещё ей, конечно же, лишний раз не хотелось встречаться с преподавателем Защиты, его и так в последнее время было слишком много в её жизни. Но об этом она сдержанно промолчала. Вернее, Обет заставлял её держать язык за зубами.

— Ты, конечно, можешь этой отмазкой отделаться от Рона, но не от меня, — её друг был по-настоящему серьёзен. И он действительно за неё переживал. — Это из-за Маклаггена, да?

Брови Гермионы от удивления взлетели вверх, а рот приоткрылся. И почему в последние дни все только и спрашивали её о Кормаке? Профессор Вектор сдержанно спросила, будет ли Гермиона на матче по квиддичу, чтобы поболеть за него; профессор Спраут, хихикая, сообщила, что Кормак придёт помогать пересаживать росянки; а чёртов профессор Гонт устроил ей едва ли не истерику, когда увидел от него записку.

— Он на последней тренировке всем рассказывал, что обязательно тебя «склеит», — пояснил Гарри чуть тише. — Будь с ним настороже.

Ох, не о том человеке беспокоился Гарри, совершенно не о том. Скрывать правду было от него очень тяжело, невыносимо было, что Гермиона не могла ему ничего рассказать, и это терзало её. Она попробовала сказать полуправду.

— Ну, это не совсем из-за него… Оно с ним связано, но опосредованно, как бы… — её сердце будто бы кольнуло слабым ударом тока. — Давай позже к этому вернёмся, — она кивнула на остальных студентов, подтягивавшихся к кабинету.

* * *

Конечно же, школьные дамы были правы, когда заметили, что Гермиона Грейнджер в последнее время, как они выразились, «считает пикси». Внешние признаки они подметили точные, вот только выводы сделали неверные. Вот и на заклинаниях она рассеянно слушала профессора Флитвика. Нет, она его слушала, но не с той внимательностью, что прежде. Она даже поставила левую руку локтем на стол и использовала ладонь в качестве подпорки для подбородка. Правой рукой она повторяла движения за профессором.

Рон, как обычно, усердно махал палочкой, будто стегал кого-то невидимого, а Лаванда пыталась его поправить. Парвати, сидевшая за спиной Гарри, ткнула в бок темноволосую Риону О’Нил и что-то зашептала ей на ухо, указывая взглядом на Гермиону. В ответ Риона негромко хихикнула.

— Итак, движение палочкой вы все усвоили? — профессор говорил с ними, как с первогодками. — Теперь заклинание, твёрдо и чётко: «Рестингерум», если вы все сделали правильно, то легко затушите огонь. Повторяйте за мной…

Класс дружно продолжил взмахивать палочками и загудел вразнобой слова заклинания.

— Чётко! Чётко говорим! — пытался их поправить профессор Флитвик. — Давайте я подожгу вот эту большую свечу, а вы попробуете её задуть. Давайте, мисс Грейнджер, проснитесь!

Гермиону словно водой из ушата окатили. Впервые её тормошил кто-то из профессоров за все шесть лет учёбы в Хогвартсе. Должно быть, она и вправду слишком глубоко погрузилась в свои мысли. Желая исправить ситуацию, она привстала со своего места, с аккуратной точностью взмахнула палочкой и громко произнесла:

— Рестингерум!

Огонь со свечи сдуло вместе со свечой, она полетела с такой скоростью, что едва не угодила маленькому профессору в голову. А размер её был вполне сопоставим с его головой. Он еле успел отклониться в сторону.

Не ожидавшая такого эффекта, Гермиона ахнула, прикрыв рот рукой.

— Гермиона чуть не пришибла профессора, — съехидничал с задней парты Драко Малфой.

— Не волнуйтесь, всё в порядке, успокойтесь, — быстро затараторил профессор Флитвик, поправляя свою чуть съехавшую мантию. — Мисс Грейнджер, немного практики, и у вас это будет выходить гораздо изящнее.

По окончании урока ей хотелось от стыда сквозь землю провалиться. Конечно же, профессор Флитвик её не ругал, не снял баллы с факультета. Но по его взгляду было понятно, что он ожидал результата получше. Ей нужно было всего лишь задуть свечу, а не вызвать ураган.

* * *

Во время обеда Гермиона обратила внимание, что Гарри какой-то слишком грустный, и только потом она заметила Джинни, сидящую рядом с Дином Томасом. На её веснушчатом лице сияла довольная улыбка, Дин наклонился и что-то сказал ей на ухо, а Джинни мелодично рассмеялась, прикрыв рот рукой. Ох, Мерлин, это Гарри нужна была помощь, и об этом он хотел, наверное, поговорить, а она слепая — этого не замечала. Мимо неё проходили такие важные моменты жизни друзей. И с Джинни Гермиона теперь почти не общалась, иначе бы давно уже знала о том, что та встречается с Дином.

— Я тебя понимаю, — шепнула она Гарри, тронув его за плечо.

Друг ей слабо улыбнулся и посмотрел в ту сторону, где Рон сидел с Лавандой Браун. Не то чтобы Гермиону теперь это так сильно задевало… По началу — да, а теперь её совсем не трогало, что Рон с ней вместе. Отчасти она даже была за них рада. Просто они оба её начали раздражать. Рон Уизли тем, что всячески отлынивал от обязанностей старосты, а Лаванда — тем, что постоянно его отвлекала.

— Если хочешь, можем взять булочек и пойти куда-нибудь в другое место, — предложила Гермиона. — Мы в последнее время почти не общаемся.

Гарри кивнул ей в ответ, а Гермиона повернулась к сладкой парочке.

— Рон, не забудь после обеда проводить первогодок до гостиной, пожалуйста.

Быстро покидав в сумку ароматные мягкие булочки, Гермиона с Гарри выбежали из Большого зала.

За всем этим наблюдал, сжимая зубы, профессор Гонт. И хоть он отлично понимал, что сейчас Гермиону ему упрекнуть не в чем — она делала ровно то, что он ей и велел, — какая же его одолевала злоба. Он не мог смотреть, когда этот заносчивый вихрастый мальчишка подходил к девчонке. Ему казалось, что с Поттером будет иначе, но, увидев, как они шепчутся за столом, у него потемнело в глазах.

Профессор даже понять не мог, отчего с ним всё это происходит, он и пытался контролировать свои эмоции, да выходило это крайне плохо. А уж когда девица с мальчишкой, пошушукавшись, убежали из зала, то его лицо просто перекосило в бессильной ярости.

— Профессор Гонт, вам нехорошо? — обратилась к нему МакГонагалл, подавшись вперёд через стол.

Он тут же взял себя в руки и глубоко вздохнул. Улыбнулся одной из лучших своих улыбок.

— Всё в порядке, спасибо за заботу, Минерва.

— Вы так побледнели, — продолжила ведьма. — Я бы на вашем месте обратилась к мадам Помфри.

— Непременно обращусь, если почувствую, что нуждаюсь в её помощи, — он снова одарил её улыбкой. — Кстати, Минерва, я хотел спросить вашего мнения по поводу похода учеников в Хогсмид.

* * *

— Насчёт Кормака… — начал Гарри, когда они дошли до рекреации на третьем этаже. — Я не хочу тебя отговаривать, давить на тебя, но…

— Он пригласил меня к мадам Розмерте, — перебила его Гермиона. И тут же добавила: — Но я, наверное, не пойду.

Отчего-то друг её облегчённо вздохнул. Он вытащил из сумки булочку и с аппетитом откусил от её подрумяненного бока. Тут на третьем этаже было так пустынно, занятия уже завершились, все разошлись по гостиным или засели в Большом зале, или в библиотеке. И только Гарри да Гермиона медленно брели по широкому коридору. Ноябрьское солнце уже прощалось, куда раньше октябрьского, и оставляло отблески алых лучей на стеклах. Они весело плясали, проникая сквозь чуть запылённые окна, создавая подобие огненного витража.

Гермиона прислонилась к стене и задумчиво посмотрела на Гарри. Ей хотелось спросить его о Джинни, но она не знала, как это сделать аккуратно. Ей в принципе было непонятно, как нужно начинать подобные разговоры.

— Как идёт подготовка к матчу? — она решила оставить пока тему неразделённой любви Гарри.

— Всё бы ничего, только Корм… — он осекся, но затем решил пожаловаться на него без утайки. — В общем, он полный идиот, всех учит, пытается быть одновременно на всех ролях. Представляешь, когда он отрабатывал защиту колец, то внезапно сорвался и решил поучить меня, как надо ловить снитч.

Гермиона, вздохнув, посмотрела в окно на кружащиеся в танце снежинки. Рано в этом году их решила посетить зима.

— Именно поэтому я и не пойду с ним никуда. Хватит с меня уже задавак!

Облокотившись о подоконник, Гарри тоже посмотрел в окно. Он провёл пальцем по мутному стеклу.

— Знаешь, я ведь до сих пор виню себя в том, что тогда произошло в Министерстве, — он прикрыл глаза. — Если бы я только открыл подарок от Сириуса раньше…

— Но ты не виноват, Гарри, — Гермиона обняла его за плечи.

— Профессор Гонт сказал мне то же самое, но…

У Гермионы от ужаса затряслись руки. Гарри, её друг, Гарри ведёт задушевные беседы с этим чудовищем? Сам же выкладывает о себе всё, показывая, как его проще уничтожить? Она покачала головой, как доверчив был этот мальчишка.

— Я же говорила тебе, мы его совсем не знаем, — выровняв голос, попробовала вразумить она. — Нам про него совершенно ничего неизвестно: ни откуда он, ни где учился, ни где жил. О нём и никто из учителей ничего не знает… — тут её сердце снова кольнул разряд, совсем как у кабинета Заклинаний.

— Но он мне не кажется плохим человеком, — запротестовал Гарри. — Он чудаковатый, конечно, но не настолько опасный, как ты думаешь.

«Это ты так думаешь», — пронеслось в голове у Гермионы.

И для чего вообще был этот бессмысленный приказ, если Волдеморт прекрасно справлялся со всем сам. Вон уже давно выяснил, что Гарри Поттера гложет вина из-за смерти Сириуса. Наверное, он успел рассказать Тёмному Лорду обо всей своей жизни, начиная с семейства Дурслей.

* * *

Время близилось уже к ночи, а директор расхаживал из одного угла кабинета в другой, меряя его шагами. Кажется, директор стал понимать, к каким последствиям привёл этот злосчастный Обет. Он видел своими глазами, какое воздействие он оказал на Волдеморта. Правда, особых изменений в мисс Грейнджер он пока не мог отметить. Пока не мог.

— Альбус, я могу ошибаться, но мне кажется, что он влюблён, — невесело заключил директор Снейп.

— Что-что? — послышалось удивлённое кряхтение с портрета. — Кто? Том?

— Только он ещё этого не осознаёт, — кивнул директор. — Ты знаешь, что он мне сегодня предложил?

* * *

— Ну почему старосты должны помогать профессорам приглядывать за мелюзгой вместо похода в Хогсмид! — ныл Рон в гостиной Гриффиндора.

В гостиной факультета Гриффиндор разыгралась натуральная драма. Гермиона, в кои-то веки проводящая вечер не в компании Волдеморта, хоть и пыталась строить серьёзное лицо, но пребывала в прекрасном настроении.

Камин весело потрескивал поленьями, а Рон Уизли, сидя на диване, распекал профессоров. Лаванда же прилипла к нему, ласково поглаживая его предплечье.

— Как они могли оставить старост без похода в Хогсмид! — возмущениям Рона не было предела.

— Бон-бон, мы же собирались к мадам Паддифут, — голос Лаванды зазвенел наигранно печальными нотками.

Древнегреческая трагедия в лучших традициях, достойная Софокла и Еврипида.

— Ты же слышал, что сказала профессор МакГонагалл, Рон, — вздохнула Гермиона, зная, кому на самом деле принадлежала гениальная затея. — Мы идём, но мы должны вместе с преподавателями следить за учениками.

— Везде таскать за собой мелюзгу, — продолжал выступать Рон. — Треклятая МакГонагалл!

— Следить, чтобы с ними ничего не случилось! — Гермиона повысила голос. — Ты же знаешь, что сейчас везде орудуют Пожиратели и их сторонники. Скажи спасибо, что нам вообще разрешено покидать школу! — последняя фраза будто бы не принадлежала ей, как будто её мог бы сказать вместо неё Волдеморт.

— Гермиона права, Рон, — вмешался Гарри. — Это неприятно, но я уверен, что лучше такие меры, чем сидеть взаперти. Если тебе будет легче, я могу патрулировать вместе с вами, — добавил он после небольшой паузы.

— Зачем меня вообще делали старостой, никакого отдыха… — в ответ забубнил Рон, вставая с дивана. Светловолосая мисс Браун тут же, словно птичка с жердочки, вспорхнула вслед за ним. Вместе они ушли в направлении спален. Рон продолжал тихо причитать о том, что ни дня продыха нет от всех этих обязанностей, Лаванда же ворковала над ним, как наседка над цыплёнком.

Гарри с Гермионой остались вдвоём, если не считать ещё нескольких учеников, задержавшихся, чтобы доделать домашние задания. Либо чтобы погреть любопытные уши, что было вернее.

— Вот всегда он так, — невесело вздохнула Гермиона.

— Да ты же знаешь его — отойдёт к утру и будет себя вести, как ни в чём не бывало. А кто вообще это предложил?

— А? Это был Гонт, — нетипично для себя Гермиона не употребила перед его фамилией слово «профессор».

— Хоть кто-то в школе с головой на плечах, — в голосе темноволосого друга прозвучали нотки гордости.

У Гермионы не было сил снова пытаться доказать Гарри Поттеру, что всё может быть на самом деле не так, как он думает. Она уже пыталась ему намекать: напоминала про Грюма и про Снейпа; только про Сириуса не стала, чтобы не бередить рану. Ведь на счёт каждого из них они ошибались: какие-то ошибки были со знаком «плюс», а какие-то — со знаком «минус». Текущая ошибка была с огро-о-о-омным знаком «минус».

А в Хогсмид им нужно было идти только через несколько дней.

* * *

В запланированный день в школьном дворе собрались все преподаватели Хогвартса, только без директора — вместо него главенствовала Минерва МакГонагалл. Завернувшись в меховую зелёную мантию, она вытянулась на промозглом ветре в прямую струну и внимательно наблюдала, как спешат отставшие профессора и старосты.

Гермиона уже стояла здесь, она завернулась в шарф едва ли не по брови и пыталась не замерзнуть на ледяном сквозняке. Её каштановые кудри рвал ветер в разные стороны, и ей пришлось утихомирить их, перехватив шарфом у шеи. Снег уже кружил плотным роем снежинок, а не мелкими крупицами, как неделей ранее, покрывая ровным слоем дорогу до деревни.

Вот из дверей вылетел профессор Гонт, на ходу застёгивая тёплую мантию. Вслед за ним бежал Рон, чуть опередив профессора, он оступился на лестнице и полетел бы носом в каменные плиты, если бы Том Гонт не успел ухватить его за шиворот.

— Мистер Уизли, вы не на пожар спешите, — заметил он, поднимая студента на ноги.

— Спасибо, — кивнул Рон и подбежал к Гермионе, переминавшейся с ноги на ногу.

— Итак, вроде бы все собрались, — обведя взглядом двор, заключила профессор МакГонагалл. Она развернула свиток, который до этого был свернут в трубочку и торчал у неё из кармана мантии. — В этот раз у нас немного поменялся порядок похода в деревню, — она многозначительно посмотрела на профессора Гонта. — Поступило предложение, дельное, должна отметить, и в этот раз к нам присоединяются старосты факультетов, а также старосты школы, — она кивнула в сторону студентов, стоявших отдельной кучкой от преподавателей. — Я буду проверять, как обычно, у всех ли учеников есть разрешения на посещение Хогсмида, профессор Хуч займётся распределением третьего и четвёртого курса на группы, а старосты вместе с профессорами будут их отводить в деревню. Там ваша задача — следить за младшими курсами, не отпускать их от себя и смотреть, чтобы с ними не случилось беды.

— То есть быть няньками, — насупился Рон.

— Рон, это важ… — только было начала говорить Гермиона, как на плечо ей легла тёплая рука. Обернувшись, она увидела, что это профессор Гонт встал у них с Роном за спиной и положил ладони им на плечи.

— Минерва, мы, пожалуй, поведём первых ласточек в деревню, — слишком дружелюбно воскликнул профессор.

Гермиона ничего страшного не видела в том, чтобы сопровождать младшие курсы в поход, нытьё Рона её не сильно пугало, но компания Тома Гонта казалась худшей из возможных. Судя по тому, как приободрился мигом Рон Уизли, — уговорить его поменяться с кем-нибудь из профессоров будет невозможным. Да и как бы оно в принципе выглядело? «Эй, Малфой, давай махнёмся: ты нам Спраут, а мы тебе Волдеморта!» Когда эта сцена возникла в голове у Гермионы, то ей почему-то стало смешно, и она едва не хихикнула.

— Очень рад, что вы в хорошем настроении, мисс Грейнджер, — заметил её улыбку Волдеморт. Тон его, правда, казался наиграно радостным. — Идём к воротам, будем ожидать там первую партию учеников, — он подтолкнул гриффиндорцев в спины.

Пока они бодро шли к воротам, Минерва МакГонагалл продолжала напоминать всем правила поведения в деревне.

* * *

Прогулка с третьекурсниками получилась не слишком долгой. Во главе с профессором они отвели детей в «Сладкое королевство», терпеливо подождали у выхода, пока Рон вместе с ними накупит всяких сластей. Профессор Гонт и Гермионе предложил присоединиться к покупкам, но той кусок в горло не лез, и совершенно не хотелось конфет. Да и кто-то должен был присматривать за самим «профессором». Это только Гарри ему слепо верил, но он и знать не знал, кем на самом деле был улыбчивый мистер Гонт.

— Мистер Уизли, почему бы вам не взять компанию ребят и не пойти погреться в кафе, — миролюбиво предложил профессор Гонт. — А мы с мисс Грейнджер пока тут снаружи приглядим за обстановкой.

И он мягко подтолкнул внезапно повеселевшего Рона Уизли в направлении заведения мадам Паддифут, из окна которого на них взирала Лаванда Браун, закутанная в светлый шарфик. Улыбка на лице рыжика растянулась едва ли не до ушей. Помахав профессору и Гермионе, он стремглав помчался в кафе, а следом за ним — и третьекурсники.

Гермиона зябко поёжилась от его слов о патрулировании, но старалась не подавать виду, что ей неприятно. Осталась она наедине с ужаснейшим магом всех времён. Тот кинул на неё колкий взгляд и сделал знак идти за ним.

— А как же… — она кивнула на кафе.

— За ними присмотрят, а у нас с тобой есть ещё дела, — процедил «профессор», от его дружелюбия не осталось и следа.

— И как много вы успели выудить из Гарри, воспользовавшись его доверчивостью? — бросила Гермиона, когда они пошли по улочке, ведущей к «Трём метлам».

— Что ты сказала? — Волдеморт обвил пальцами её запястье и больно сжал.

— Он уже обо всём вам поведал? О жизни в чулане, о Сириусе, о Седрике? — Гермиона попыталась высвободиться из его хватки.

— О каком ещё чулане? Что ты несёшь? — но тут он замер на месте. — Стоп.

Они застыли напротив «Трёх метёл». За столиком у окна показался знакомый вихрастый затылок Маклаггена.

— Так этот мерзавец пришёл! — гневно прошипел Волдеморт, и взгляд у него сделался таким свирепым, что Гермиона испугалась, как бы он чего не натворил.

Она обхватила его руку и потянула на себя.

— Я уверена, что он тут не из-за меня.

— А из-за кого? — теперь его ярость перекинулась на Гермиону. — Кому он писал записочки о встречах у Розмерты?

На мгновение ей показалось, что он ревнует. Но потом она подумала, что, скорее всего, ему противна мысль о том, что чистокровный волшебник пожелал встречаться с магглорожденной. Ей даже захотелось войти в кафе и поприветствовать Кормака, чтобы Волдеморта просто разорвало от злости. Но потом она пожалела бедного Кормака, да и бедную себя, ведь ей всяко достанется куда больше.

— Я уверена, что у него на примете есть кто-то ещё, кроме меня, — решила не вызывать лишний огонь Гермиона. — Он довольно популярный в школе...

— Уверена? — этот взгляд тёмных глаз не смягчился ни на йоту. — Популярный? Вечером ты у меня попляшешь…

Вечером? И сегодня ей нужно будет сидеть с ним в одном кабинете, как в клетке? Он опять будет говорить одни лишь гадости, рассказывать, что место магглорожденных — быть слугами, и прочий свой больной бред. Волдеморт подхватил Гермиону под локоть и повёл прямо в «Три метлы». Она было попыталась упираться, и ему пришлось едва ли не тащить её.

— Пошли, мы уже опаздываем на встречу!

Он завёл её прямо в паб, вот только пошли они не к столику Маклаггена, а Волдеморт предложил ей подняться наверх — туда, где были гостевые комнаты. Кормаку она слабо кивнула в знак приветствия, как и сам Тёмный Лорд. Он снисходительно улыбнулся гриффиндорцу и поспешил подняться по скрипучей лестнице.

— Так-так, вроде бы третья дверь, — на ходу вспоминал волшебник.

Аккуратно постучав и дождавшись предложения войти, Волдеморт толкнул дверь, вошёл сам, а следом пригласил жестом Гермиону. Ей доводилось бывать в гостевых комнатах в «Дырявом котле», и тут ей нравилось гораздо больше. Женская рука Розмерты добавляла уюта этому месту. Хотя опрятной эту комнату назвать было сложно. Пыльно вроде бы и не было, но общая неряшливость обстановки создавала ощущение запущенности: старая мебель — далеко не антиквариат, а просто рухлядь, истоптанный ковёр на полу, выцветшие занавески. Впрочем, эти комнаты и не были рассчитаны на притязательных постояльцев.

— Добрый день! — поприветствовал их довольно тучный пожилой джентльмен.

— Здравствуйте, дорогой Гораций, — на лице у Волдеморта играла радушная улыбка, будто он увидел старого друга. — Нас направили из школы, чтобы помочь вам добраться.

— Это очень… любезно со стороны директора, — джентльмен поправил пышные усы. — И с вашей стороны…

— Том, — подсказал Волдеморт. — Меня зовут профессор Том Гонт.

— Значит, профессор, — пробормотал старик. — Что ж, коллега, надеюсь, что работать с вами будет в радость.

Со стороны это выглядело словно наигранный спектакль. У Гермионы создалось впечатление, что профессор Слизнорт — а она была уверена, что это именно он — прекрасно знает, что перед ним никакой не Том Гонт. Но он упорно продолжал ломать комедию и подыгрывать.

— А эта юная особа?

— О, это надежда образования магической Британии, — театрально представил её Волдеморт. — Лучшая ученица Хогвартса за последние сто лет — мисс Гермиона Грейнджер.

Глаза старика загорелись азартным огнём.

— Магглорожденная, — уточнил Тёмный Лорд и усмехнулся.

Гермиона слегка поклонилась, чтобы не разрушать пафосный налёт, который витал сейчас в затхлой комнатушке. Внезапно представление оборвалось посерьёзневшей миной Горация Слизнорта.

— Мне обещали гарантии, — твёрдо сказал он.

— И вы их получили, — помрачнев, ответил ему Волдеморт. — Не будет для вас более безопасного места, чем Хогвартс.

— И… и мой старый кабинет! — тут же вставил Гораций. — Не в подвалах!

— Я уверен, что все приготовления к вашему приезду уже выполнены, дорогой профессор, — убедительно произнёс Волдеморт. — И ваш старый кабинет, и вы даже сможете собрать заново ваш старый клуб. Двух кандидатов на вступление я уже знаю, во всяком случае, — он посмотрел в сторону застывшей Гермионы. — Это все ваши вещи? — он кивнул на два саквояжа, собираясь подхватить один из них и указав на другой Гермионе.

— И пианино! Внизу стоит моё пианино, — воскликнул Гораций так, будто инструмент составлял важнейшую часть его жизни.

— Ах да, конечно, ещё пианино, — усмехнулся Тёмный Лорд. — Куда же без него.

* * *

Втроём они несли поклажу нового зельевара в Хогвартс. Только вместо Рона теперь был Гораций Слизнорт, а роль студентов выполняли его вещи. Гермиона тащила один из саквояжей, который ей порядком оттянул руки. Волдеморт же занимался доставкой пианино. Держа перед собой палочку, он левитировал инструмент в гору, а Гораций периодически восклицал об осторожности, чем изрядно нервировал Тёмного Лорда.

— Ты отличное пополнение для коллекции Горация, — шепнул Волдеморт Гермионе, когда Слизнорт оказался немного позади.

— Что? — девушке от этой фразы стало невероятно страшно.

— Он получит в свою коллекцию учеников Поттера — тебя, — продолжил он шептать. — Конечно, вы не такие бриллианты, как потомки Певереллов, к примеру, но сгодитесь. Он ведь согласился именно из-за вас.

Всё стало ясно, как божий день. Но Гермионе уже не хватало злости, чтобы злиться на него ещё сильнее. Ей стало казаться, что в последние месяцы у неё только два состояния — бессильная злоба и недоумение.

— Вы привели меня, чтобы продемонстрировать, как будущий трофей?

— И чтобы показать, что даже грязнокровки учатся в школе и не умирают страшной смертью. Пока не умирают… — его губы растянулись в добрейшей улыбке.

— Коллекция… — Гермионе было страшно слышать это слово, и она почему-то ухватила свободной рукой Волдеморта за краешек рукава мантии.

— Он коллекционирует знакомства, а не людей, — успокоил её Волдеморт. Но тут же добавил: — Хотя кто знает… Я с ним уже лет пятьдесят не общался.

— Ну нет, людей коллекционируете вы, — фыркнула Гермиона и демонстративно отвернулась от него.

В Хогвартс они вернулись последними: Гермиона понуро брела за профессором Гонтом, аккуратно левитировавшим пианино, за ней семенил толстяк Слизнорт, пыхтя и таща один из своих саквояжей. На их головы щедро валили крупные хлопья снега с помутневшего вечернего неба. Сквозь снежные тучи едва пробивалась убывающая луна. В подступающих сумерках она выглядела будто странный оскал.

Смотря на худую фигуру профессора Гонта, облачённую в чёрную, подбитую мехом мантию, Гермионе думалось, что лучше бы она никогда не узнавала, кто он такой. Самым замечательным было бы пребывать в таком же восторженном неведении, что и Гарри.

Она вспомнила, как утром ей удалось мельком заглянуть в Пророк. Судя по тому, что там писали, проверки палочек у магглорожденных на время отложили, но вовсю взялись за разбирательства да ревизии. Прочитать она успела ничтожно мало, но, если судить по заголовкам, то досталось многим отделам, особенно тому, в котором трудился Артур Уизли. Может быть, ещё и потому Рон был такой нервный?

— Мисс Грейнджер, у вас вид, будто вас на эшафот ведут, — сияя доброжелательностью, повернулся к ней её «профессор». — Вы ещё много раз сможете посетить деревню, не переживайте.

Она и не переживала. Переложив саквояж Горация в другую руку, она чуть ускорила шаг. Эх, врезать бы сейчас этому излишне дружелюбному гаду, чтобы он так не улыбался. Идея была гениальна в своей глупости, и Гермиона, конечно же, предпочла сразу о ней забыть.

Но, с другой стороны, он узнал, что она узнала, и теперь у него стало на одну хлопоту больше, а значит, и угрозы для Гарри меньше. Наверное. Интересно, что же он замышлял на самом деле?

— Нас уже встречают, — молвил Том Гонт, когда они приблизились ко входу в школу.

В проёме массивных деревянных дверей стояла Минерва МакГонагалл, рядом с ней директор Снейп скрестил руки на груди, а чуть за ними топтался Хагрид, которого Гермиона в последние месяцы видела только на занятиях.

— Посторонитесь, а то я рискую поцарапать инструмент, — скомандовал профессор Гонт. — Наш новый зельевар за него очень переживает.

— Как же мы вам рады, дорогой Гораций, — сияя, приветствовала его МакГонагалл, отступив в сторону, чтобы Том прошёл в холл вместе с пианино.

— А вы всё молодеете, Минерва, — новый мастер зелий опустил на порог свою тяжёлую ношу.

— Скажете тоже, с этими оболтусами один год за три идёт, — немного смутилась обычно невозмутимая профессор.

Гермионе жутко непривычно было видеть преподавателей в такой обстановке. В стенах школы они всегда казались не живыми людьми, а функцией. А тут — комплименты да смущения. Вернее, Гораций рассыпает комплименты, а Минерва собирает их и смущается, словно юная девица.

— Ну-ну, общение с молодёжью и нас делает моложе, — усмехнулся в свои пышные усы Гораций. — Очень любезно было с вашей стороны, директор, отправить мне на встречу двух этих молодых людей, — повернулся он к Северусу Снейпу, пытаясь вовлечь его в беседу.

— Не стоит, профессор Гонт сам вызвался вас проводить, а мисс Грейнджер согласилась ему помочь, — голос его был, как обычно, довольно холоден.

Гермионе показалось, что директору только сейчас стало известно, что «профессор» решил захватить её к себе на подмогу. Хотя она сомневалась, что помощь её была нужна: раз Гораций Слизнорт приехал в Хогсмид, значит, уже принял приглашение работать в школе. И все гарантии, какие ему были нужны, он уже давным-давно получил.

— Я вот хотел у вас ещё уточнить, директор, — Слизнорт чуть замялся, глядя на него. — Мне придётся преподавать ещё и правописание? — он казался искренне удивлённым.

— Только у первых курсов, — присоединился к ним Том Гонт, отрядив домовикам заботу о пианино. — Мы разделили эту повинность между всеми преподавателями, дорогой профессор.

— У них всё стало настолько плохо? — толстячок Гораций изумлённо смотрел на него.

— Хуже, — ответила профессор МакГонагалл. — Магглорожденные ещё куда ни шло, а вот у чистокровных…

— По три ошибки в каждом слове, — невесело констатировал профессор Гонт. — Будто огры пишут, а не маги.

Хагрид после этих слов деликатно закашлял басом.

Кажется, все были заняты беседой, и внимание к Гермионе приковано не было. Она надеялась, что незаметно юркнет к двери Хогвартса, но многозначительный взгляд профессора Гонта, кинутый на неё, показал, что уход не остался незамечен. А также он означал, что их встречу в его кабинете никто не отменял. Что он собрался у неё выяснять, если целый день заставлял её таскаться за ним?

Слабо кивнув ему, она поспешила к гостиной Гриффиндора. Её мантия насквозь промокла от снега, а сама она продрогла до костей на этом ледяном ветру.

Тут было немноголюдно. Казалось бы, разожжённый камин должен был привлечь к себе множество студентов, но все они рассредоточились по группкам и обсуждали сегодняшний поход. Рон с Гарри устроились на диване напротив окна. Вид у Рона был, как у мыши, надувшейся на крупу.

— Куда вы смотались с Гонтом? Почему мне пришлось возвращать малышню в замок одному? — некоторые из «малышей», на которых жаловался Рон, уже почти догнали его по росту.

— Нам поручили с профессором Гонтом встретить нового преподавателя зельеварения, — ответила Гермиона, снимая мантию и вешая её к камину просушиться.

— Слава Мерлину, — вдруг облегчённо вздохнул Рон. — Не придётся больше падлу эту сальную слушать…

— Рон!

Как бы Рон к директору Снейпу ни относился, но звать того «падлой» было чересчур. Тем более что он на своём уроке даже не цеплял никого, как делал это обычно. Но вид у него был чрезвычайно уставший, как будто он пашет на десяти работах без сна и выходных. А ещё он обещал Гермионе разобраться с тем странным ритуалом, который совершил Тёмный Лорд. Каких-то сильных последствий она пока на себе не ощущала, если исключить, что поведение Волдеморта стало меняться в какую-то странную сторону.

Вот сегодня, перед встречей с Горацием, он снова едва не устроил ей сцену из-за Кормака, хотя Гермиона с ним в последние дни даже не разговаривала.

— Кого нам на этот раз поставят вести зелья? — вклинился в разговор Гарри. — Опять чудика какого-нибудь?

Гермиона задумалась на мгновение. Есть тут один чудик, которому половина школы в рот заглядывает, и никто его почему-то чудиком не считает. В сравнении с ним Гораций Слизнорт — эталон нормы.

— Ну, он странный, Гарри, но не слишком, если только не считать его пианино…

— Так Гораций Слизнорт всё же решил прийти в школу? — в его голосе прозвучали нотки радости.

* * *

Минерва и Гораций продолжали предаваться воспоминаниям о прежних годах, прогуливаясь по школе. Хагрид, который должен был помочь с вещами, но остался не у дел, вернулся к себе в хижину. Директор Снейп не стал присоединяться ни к нему, ни к паре, вспоминавшей похождения четырёх удалых мародёров. Он предпочёл сухо со всеми попрощаться и отправиться в свой кабинет. Его собеседником обычно был портрет Альбуса, что Северуса Снейпа вполне устраивало.

Тем временем профессор Гонт, после того как сердечно со всеми попрощался, мерил свой кабинет шагами и поглядывал на карту, волшебным образом отображавшую местонахождение учеников и преподавателей. Эта лохматая паршивка до сих пор сидела в гостиной своего факультета вместе с мальчишкой и его рыжим другом. А должна была быть тут. Он же ясно ей сказал об этом.

Он запустил длинные пальцы в свои тёмные густые волосы и склонился к столу. Что он творит? Правая ладонь спустилась к лицу и застыла у лба.

Зачем ей нужно быть тут?

Это было неважно — должна, и всё.

А ещё мальчишка — новая проблема… Когда Волдеморт пришёл в школу дабы узнать о том, что известно пацану, он думал, что тот уже знает про крестражи, ведь один из них он умудрился уничтожить. Правда, Люциус уверял, что так вышло по чистой случайности и мальчишке свезло. Этому гадёнышу всегда везло — и с камнем, и на кладбище, и даже в Министерстве, будто его искупали в чане с Феликс Фелицис.

Но нет, старый пройдоха его ни во что не посвящал. Мальчишка ни о чём понятия не имел. Как его вообще готовили к схватке с Волдемортом? На что они надеялись, выставляя ничего не умеющего юнца против опытного волшебника? Какую коварную ловушку готовили? Вот этот вопрос он до сих пор так и не выяснил.

Зато выяснил кое-что другое, более пугающее. И эту проблему он пока никак не мог решить.

А Поттера ему было даже малость жаль.

Он снова бросил взгляд на карту…

— Опять этот щенок бегает за ней!

Волдеморт собирался фурией вылететь в коридор, но потом рассудил, что и так достаточно сегодня примелькался рядом с этой девицей. Было принято решение дождаться её прихода и устроить ей обещанную взбучку.

Дважды мерзавка повелась на этого проныру. Дважды. Или даже трижды, ведь с чего-то он решил ей написать записку. А если верить Хуч и её рассказам про разговоры во время тренировок… Он ощутил себя одной из этих школьных дам, собирающих и несущих слухи прямиком в учительскую.

Снова посмотрев на карту, он плотно сжал зубы от негодования. Девчонка всё ещё стояла в коридоре рядом с Маклаггеном. Волдеморт решил, что на следующем занятии снимет с него полсотни баллов.

Скрестив руки на груди и оперевшись о край стола, он принялся ждать.

Минут через десять наконец-то за дверью послышались торопливые шаги, затем осторожно постучали. Ничего не ответив, Волдеморт просто махнул рукой в сторону двери, и та отворилась, впуская Гермиону Грейнджер в кабинет.

Растрепавшиеся с прогулки волосы, раскрасневшиеся от бега щёки, эти блестящие карие глаза, поднятые на него… Было в этом нечто волнительное.

— Что ты делала с ним в коридоре? — сразу начал он допрос.

— Разговаривала, — и в глазах одно сплошное непонимание.

— Разговаривала? — повторил Волдеморт; он словно кобра медленно кружил вокруг своей добычи.

— Да, я шла к вам и по пути встретила Кормака… — девушка запнулась, когда он вдруг навис над ней, хищно вглядываясь в её побледневшее личико. — Я не понимаю…

— Так ты не понимаешь? — прошипел он.

Схватив её за воротник мантии, он рывком потянул Гермиону на себя. В её карих глазах расплескался страх.

— Значит, ты не понимаешь, — ему доставляло такое удовольствие сжимать её в своих руках.

Губы её так волнительно дрогнули, что... он внезапно подался вперёд и впился в них жадным поцелуем.

Казалось, что она сейчас заколеблется, не устоит и ответит ему. Она положила ладони на его плечи, чуть сжала их так, что сквозь рубашку он почувствовал её ногти. А затем с силой оттолкнула его от себя. В глазах её стояли слёзы. Целое море слёз.

— Вы… Вы…

Она прикусила губу, с укором глядя на него, а затем, словно ветер, вылетела из кабинета.

Волдеморт опустошённо склонил голову. Что на него нашло? Но эти несколько мгновений оказались… приятными?

— Ну почему, ну почему пришёл именно он? — шептала Гермиона в подушку, глотая слёзы. — Почему к нам не мог прийти какой-нибудь нормальный и обычный профессор, почему именно этот... Этот...

В воображении сразу всплыл их поцелуй, и Гермиона с головой накрылась одеялом. Лицо залилось краской от смущения. Ну почему он сделал именно это? Почему не продолжил кричать, как обычно? Наверное, он хотел сделать ещё больнее. Сердцу не прикажешь — оно мучило и ныло всю ночь. А утром Гермионе стало ещё хуже, когда она представила, что нужно будет идти на урок и видеться там с НИМ. И после занятий тоже нужно будет идти к НЕМУ.

А ведь ей очень хотелось его увидеть, и одновременно она не могла заставить себя идти на его урок. Даже если бы он не был Волдемортом, а был бы обычным профессором, после того, что произошло, видеть его, а уж тем более отвечать, смотреть ему в глаза она не могла. И всё равно мыслями она постоянно возвращалась в прошлый вечер.

Не мудрствуя лукаво, Гермиона решила утром отправиться к мадам Помфри и отлежаться в больничном крыле. Она отличница — один день ей простят и позволят отдохнуть, а там будь что будет.

Что удивительно, так это то, что колдомедик без особых вопросов позволила ей занять одну из коек. Ей даже доставили обед в больничное крыло. А мадам Помфри с самого утра поила Гермиону восстанавливающими зельями. Ближе к середине дня её навестили Гарри с Роном. Они наперебой рассказывали о новом профессоре зельеварения и о том, как он сожалел, что мисс Грейнджер пришлось пропустить его урок.

К ней и Джинни зашла, под руку с Дином Томасом. Она щебетала без умолку о том, что тоже теперь в команде по квиддичу в роли запасного ловца. И, конечно же, посочувствовала бедной Гермионе, вынужденной лежать в постели вместо того, чтобы заниматься любимым делом — учёбой.

Худшим событием этого замечательного дня стал приход Того-кого-она-не-хотела-видеть. Он всё-таки пришёл. Едва заслышав его шаги, а его немного чеканящую походку невозможно было спутать ни с чьей, она зарылась в одеяло, надеясь, что он её не найдёт. Гермиона пряталась от него, как дети от монстра. Она бы убежала, будь из больничного крыла другой выход. Второй выход был, но он вёл в перевязочную, а объясняться с мадам Помфри, почему ей приходится прятаться от профессора, Гермионе не хотелось.

— О, мисс Грейнджер, как ваше самочувствие? — наигранно участливый голос заставил Гермиону вздрогнуть и всё же высунуть нос из-под одеяла.

Профессор Гонт сел на край кровати и внимательно посмотрел на девушку. Его тёмные глаза встретились с её покрасневшими карими. Он протянул к ней руку и аккуратно провёл пальцами по лбу Гермионы. Взгляд его помрачнел.

— Мерзавка, ты даже не больна, — процедил он сквозь зубы. — Что за спектакль ты тут устроила?

В ответ бледное личико Гермионы покраснело от нахлынувшей на неё ярости. Она приподнялась немного в кровати и, глядя прямо в чёрные бездонные глаза Волдеморта, прошипела:

— А вы вчера что устроили? Все старосты смогли хоть немного отдохнуть, и только вы таскали меня с собой по деревне: я вымокла, продрогла, а потом вы… — и ей пришла в голову мысль, что вчерашняя прогулка, в свете вечернего инцидента, выглядела как очень странное свидание. Потому она замолкла.

— Профессор, это так замечательно, что вы решили справиться о состоянии мисс Грейнджер!

Волдеморт резко обернулся и увидел выходящую из перевязочной мадам Помфри, несущую зелье для «больной». Он нацепил на лицо одну из самых тёплых улыбок, что приходилось видеть Гермионе. И чёрные глаза его залучились добродушием.

— Да, это же моя обязанность — печься об учениках. Как её здоровье? — он с таким искренним участием этим интересовался, будто его действительно заботило самочувствие какой-то грязнокровки.

— Куда лучше, чем утром. Когда она только пришла, на ней лица не было и бил такой озноб, что я решила позволить бедняжке отлежаться. Всё же она занимается куда больше других. Хорошо хоть сейчас меньше занятий, и ей не надо пользоваться маховиком времени, чтобы всё успевать... — ворковала колдомедик, расставляя склянки с зельями на столике возле кушетки. Затем она как-то слишком нарочито подняла взгляд на часы, висевшие над входом, и картинно всплеснула руками. — Ох, мне нужно ещё посетить Помону и забрать у неё пару растений из теплицы, пока не пробила полночь и листья горюй-цвета не закостенели. Профессор, оставлю пока мисс Грейнджер на вас.

— Я непременно прослежу за ней, — очаровательно улыбаясь, Волдеморт проводил взглядом мадам Помфри до двери, а затем резко развернулся к Гермионе.

От его искренней улыбки не осталось и следа — он вновь превратился в привычного ей злобного колдуна. На его красивом бледном лике прорезался оскал.

— Лица не было? Озноб, значит?

Но Гермиона сидела с отрешённым лицом и смотрела, будто сквозь своего мучителя.

— Смотри, я могу приковать тебя к этой койке до конца твоей жизни, — прошипел Волдеморт, а затем добавил: — Очень недолгой. Почему у тебя такой взгляд?

— Листья горюй-цвета не костенеют в полночь, мы это ещё на втором курсе проходили, — отозвалась Гермиона.

— Ах ты… — Волдеморт кинул взор в дверной проём и секунду о чём-то раздумывал. — Сплетничать побежала! — вскочив с кровати, он ринулся в коридор догонять мадам Помфри.

— Сп-сплетничать? — до Гермионы дошла суть происходящего, и она, закрыв лицо руками, рухнула на подушки. — О, Мерлин, нет!

Откуда он знает, что сплетничать? Неужели учителя тоже судачат между собой о школьниках и друг друге? Какой же ужас… И о чём она могла побежать сплетничать? Она что, подумала, что Гермиона и «профессор»… Что между ними что-то есть? Но ведь между ними ничего и нет, о чём там можно сплетничать? Хотя, если смотреть на их отношения со стороны, то, возможно, они будут казаться не тем, чем являются на самом деле.

Спустя несколько минут в лазарет вернулся запыхавшийся Волдеморт. Он шёл быстрым шагом, на ходу убирая свою палочку во внутренний карман чёрного сюртука. Хоть взгляд у него и был озабоченный, виду он старался не подавать.

— Всё обошлось, я успел её догнать и решил проблему… Я скорректировал ей память, не выдумывай всякую чушь, — пояснил он, вновь присаживаясь на кровать к испугавшейся его первой фразы Гермионе.

— А почему вы мне память не скорректировали? — она внимательно посмотрела в чёрные, словно ночь, глаза. — Когда я вас раскрыла, почему было просто не стереть мне память? Зачем было проводить какой-то обряд?

Волдеморт посмотрел на неё с какой-то странной задумчивостью. Он протянул руку и убрал с её побелевшего лица прядь волос, аккуратно заправив локон за её краснеющее ушко, пробормотал:

— Потому что ты — пронырливая зараза, я бы тебе память стирал каждую неделю.

* * *

А совсем поздним вечером в больничное крыло прилетел чёрный ворон от директора Снейпа. К лапке ворона была привязана записка с просьбой немедленно явиться в его кабинет.

Поначалу Гермиона обрадовалась, что вдруг директор, как и обещал, смог найти способы для снятия этого проклятья. Но шестое чувство ей подсказывало, что, скорее всего, нет. Каким бы Северус Снейп ни был нелюдимым человеком, а такую радостную весть он поспешил бы передать, избегая воронов, которых мог перехватить понятно кто.

Мадам Помфри была удовлетворена состоянием своей пациентки, а потому спокойно отпустила её на встречу с директором. У кабинета она мялась довольно долго, не решаясь войти, пока, наконец, из двери не показал свою черноволосую голову сам директор и не велел девушке войти.

Вид у Гермионы был болезненный. Куда хуже, чем в начале года.

Директор любезно предложил ей чая, который Гермиона приняла, и печенья, от которого она отказалась. Наверное, минут пять прошло, прежде чем Северус прекратил мерить её тяжёлым взглядом своих чёрных, как болота, глаз. Иногда Гермиона его боялась куда больше Волдеморта. Волдеморт с неё пока особо и баллы не снимал, хоть и грозился, а вот директор не грозился, а снимал очки с факультета сразу.

— Мисс Грейнджер, — тихо начал директор Снейп, сцепив желтоватые руки в замок и положив их на стол, — я безмерно сочувствую вашему положению, но ваше с ним поведение абсолютно неприемлемо.

— О чём вы? — Гермиона осела под этими словами. Настолько странно сейчас прогремела эта эскапада от директора.

— Даже профессор Слизнорт заметил, что между вами и профессором Гонтом что-то происходит!

Гермиона задумчиво посмотрела в сторону. То мадам Помфри бежит сплетничать, и Волдеморт гоняется за ней по коридору, теперь и старичок Гораций Слизнорт что-то себе придумал. Чего они все видят такого, о чём не ведает сама Гермиона?

— Если бы я знала, в чём дело, — начала оправдываться первая ученица школы, — он словно с цепи сорвался, увидев, как Кормак передал мне записку. Он устроил скандал, почти скандал… Потом придумал этот план с походом в Хогсмид и не давал мне и шагу сделать в сторону. Ему даже представить невозможно, что магглорожденные могут сходиться с волшебниками, и за малейший на это намёк он…

— Вот вы вроде бы не глупая девочка, — директор, тяжело вздохнув, потер переносицу, — а всё приходится разжёвывать. Вы факты сложили в верную картину, а выводы, по своему обыкновению, сделали неправильные. Ему без разницы, будет ли встречаться Маклагген или Малфой с чистокровной или с кем-то вроде… вас. До вас ещё не дошло, что с его стороны это банальная ревность?

Ревность? У Гермионы будто глаза открылись. Волдеморт словно предстал перед ней в другом свете. Эти крики в кабинете по поводу мальчишек, то, что он сам противоречил своим указаниям и упорно не пускал её общаться с Гарри. И Рона отослал к Лаванды в кафе… Это всё была ревность? Но такого просто быть не может. Хотя ревность многое объясняла.

Она быстро отхлебнула остывшего чая и в удивлении уставилась на директора.

— К-какая ещё ревность? — запинаясь, спросила она.

— Простая человеческая ревность, — процедил директор сквозь зубы. — Остальные это уже тоже видят.

— Остальные? — переспросила Гермиона. Она чувствовала, как у неё засосало под ложечкой.

— Преподаватели, — уточнил Северус. — А вы думаете, что никто не замечает, как он себя в последнее время ведёт? У него в учительской, когда дамы… хм… делились новостями, так перекосило лицо, что Минерва сразу всё поняла. А уж когда он обратился к ней по поводу похода в Хогсмид и выбрал себе подопечных… Ну, тут нужно быть слепым, чтобы не увидеть. Или вами, мисс Грейнджер.

Делились новостями. Судачили, значит. И, видимо, за всю эту истерику по поводу злосчастного Кормака Гермионе благодарить стоило школьных дам. Этот негодяй больше недели её изводил с запиской, с деревней, с мнимым свиданием, на которое она и так не собиралась идти.

— Лучше бы я его разоблачила перед всеми сразу, как узнала, — буркнула Гермиона себе под нос, — а не бежала, сломя голову…

— Если бы вы его разоблачили перед всеми, то вас уже не было бы в живых. Ни вас, ни мистера Поттера, нашей последней надежды, — последнюю фразу он выразил весьма саркастичным тоном.

— Мне кажется, что это «проклятье» и на него теперь влияет, — пришла Гермиона к неожиданному для себя выводу. — А как его снять, вы не смогли узнать?

Северус отрицательно покачал головой и тоже отпил чая.

— Я смог понять только одно — у Тёмного Лорда оказалась версия Обета, переписанная с грубейшей ошибкой. Но к каким последствиям она может привести, я пока не смог понять, — сообщил он ей совсем не на радостные новости. — С другой стороны, есть и положительный момент, — задумчиво пробормотал директор Снейп. — Он настолько отвлёкся от своих дел, что в Министерстве начали несколько смягчать его декреты.

— Ты правда думаешь, что он её ревнует? — донеслось до Северуса с портрета Альбуса Дамблдора после того, как Гермиона Грейнджер покинула кабинет.

— Это слишком очевидно.

* * *

Утром их сдвоенный со слизеринцами класс ждал первый урок по правописанию. Толпившиеся у кабинета Защиты ученики тихонько возмущались необходимостью этих уроков в принципе. Больше всех в этом вопросе, как ни странно, спелись Рон и Драко — тут у них было полное взаимопонимание.

А Гермиона, после того как директор ей сказал, что у Волдеморта была версия этого несчастного проклятья с ошибкой, понимала лучше других, что такой урок в школе просто необходим. Ей не хотелось, чтобы кто-то ещё стал жертвой подобного. Хотя директор её заверил, что если бы Волдеморт наткнулся на первоначальную версию Обета, то никогда в жизни не рискнул бы им воспользоваться. Правда, что там такого страшного оказалось в изначальной версии, он ей говорить наотрез отказался.

Привычной лёгкой походкой профессор Гонт, сияя как новый галеон, подошёл к классной двери и запустил всех внутрь. Он, как и обычно, был в своём неизменном чёрном сюртуке поверх ослепительно белой рубашки.

Гермиона отвернулась от него в сторону, вспоминая вчерашний вечер в больничном крыле. Это же надо было додуматься — гоняться за колдомедиком по коридору!

— Здравствуйте, класс! — в своей обычной манере поприветствовал всех Гонт.

— Здравствуйте, господин профессор! — хором отозвались ему студенты, уже успевшие занять свои места.

— Итак, вам назначили уроки по правописанию. Не вздыхайте, мистер Гойл, вам они нужны едва ли не больше всех, — профессор Гонт, заложив руки за спину, принялся мерить комнату шагами. — Не скажу, что горю желанием с вами заниматься, но последние ваши работы просто… У меня слов нет, — наконец произнёс он. — Начнём с простого. Кто мне скажет, как лучше всего развить свою грамотность? — Том Гонт обвёл взглядом притихших учеников. — Опять никто, кроме мисс Грейнджер? Это же элементарный вопрос, — кажется, её вечно поднятая одинокая рука начала его уже раздражать. — Отвечайте, — кивнул он Гермионе.

— Читать, — выдала она самый очевидный ответ.

— Да, класс, всё просто — нужно больше читать…

— Но это же скучно! — с задней парты подала голос Парвати Патил.

— А вы читайте не скучные книги, — профессор усмехнулся. — Никто же не говорит о том, чтобы читать только что-то серьёзное и касающееся учёбы. Читайте… хм… приключения, да хоть любовные романы.

Долго ли, коротко ли, но в процессе обсуждения книг профессор Гонт обронил четыре слова: Роберт Стивенсон и «Остров сокровищ». Класс тут же зацепился за неизвестные им имя и название и засыпал профессора вопросами:

— А про что это?

— А кто такие пираты?

И по ходу того, как профессору пришлось кратко пересказывать сюжет, его засыпали всё большим количеством вопросов — обо всём вообще. Молодые волшебники слушали с таким интересом, будто им рассказывали сказку об иных мирах. Затем в разговор встрял Дин Томас и выдал целую речь про Гарри Гаррисона и его «Хроники стальной крысы», а потом класс и вовсе потонул в обсуждении немагических писателей.

Гермиона поймала на себе вымученный взгляд Волдеморта. Он сам, собственноручно, заинтересовал волшебников в прочтении маггловской литературы. Даже Драко Малфой что-то тихонько карябал на бумаге, записывая за распалившимся в пылу речи Дином. Волдеморт же всё ещё пытался вытянуть из себя улыбку, но посеревшее лицо и злобный блеск в глазах ясно говорили, что он вовсе не рад произошедшему.

И стало только хуже во время обеда, когда обсуждение литературы вырвалось за пределы шестого курса Гриффиндора и Слизерина. Подключились и другие студенты, пришедшие в школу из мира магглов, и список книг к прочтению пополнился — помимо приключений и фантастики туда вошли ещё фэнтези, а затем и любовные романы, которые ранее упоминал Гонт.

Преподаватели с интересом прислушивались к разговорам, а директор Снейп то и дело бросал задумчивые взгляды в сторону профессора Гонта. Тот, хоть и пытался сохранять жизнерадостный вид, всё же не всегда успевал скрывать недовольство — кислая мина то и дело наползала на его безупречный лик. Он вяло ковырял вилкой обед, поглядывая на сбившихся в стайки учеников из разных факультетов.

— Поздравляю вас, профессор, все только и говорят, что о вашем славном уроке, — подошла Минерва МакГонагалл к Тому Гонту и похлопала его по плечу. — Какая замечательная идея попробовать их заинтересовать чтением хотя бы маггловской литературы.

— Да, благодарю, Минерва, — уныло отозвался Гонт. — Это была блестящая идея… и она моя.

А через неделю полетели совы с громоздкими тяжёлыми свёртками — это школьники выклянчили у родителей новые книги.

В огромном и мрачном особняке Малфоев миссис Лестрейндж расхаживала по пустынной гостиной, словно животное, которое заперли в клетке. Временами она останавливалась, смотрела стеклянными глазами в стену, чертыхалась и принималась заново наворачивать круги по зале. Подол её чёрного платья уже, должно быть, собрал всю пыль с полов гостиной и приобрёл вид подвыцветшей тряпки. Чёрные вьющиеся волосы были завязаны в неаккуратный узел, а бледное измождённое лицо выдавало человека, не спавшего несколько суток.

— Почему, ну почему он так долго не появляется! — заскулила миссис Лестрейндж и запустила пальцы в растрёпанный пучок волос, приводя его в ещё больший беспорядок. — Люциус!

Мимо гостиной залы попытался проскользнуть хозяин дома, которого его гостья несколько угнетала, но, так как она была родной сестрой его жены, он не решался с нею спорить. К тому же Беллатриса Лестрейндж занимала довольно высокий статус в стане Пожирателей Смерти, который как раз квартировался в поместье, что сводило возможность выгнать мадам из дома к нулю.

— Да, Белла, — он заглянул в гостиную и натянуто улыбнулся.

— Что там у тебя в руках? — требовательно спросила она.

— Это? — Люциус посмотрел на свёрток в своих руках так, будто видел его впервые. — Это Драко попросил прислать, им в школе задали для внеклассного чтения.

— Кто задал? — тон Беллатрисы был повелителен и несколько истеричен.

— Профессор Гонт, то есть…

— Тёмный Лорд… — благоговейно произнесла Пожирательница. — Покажи!

Люциус, чуть колеблясь, протянул Беллатрисе свёрток. Он сомневался, стоит ли вообще давать его ей в руки, так как книги, заказанные Драко, были недёшевы, и достать их волшебнику было непросто. Он намучился стоять в «Гринготтсе», чтобы обменять галеоны на маггловские фунты, а потом ещё и бродить по лондонским книжным в поисках заказанных сыном книг. К тому же за ним увязалась Нарцисса, и в итоге книги обошлись в кругленькую сумму, потому что пришлось ещё таскаться по другим отделам.

Беллатриса взяла свёрток с книгами у Люциуса и принялась изучать содержимое.

— Наверное, это какая-то литература по тёмной магии, — прошептала она, разворачивая книги. — «Волшебник Земноморья», «Гробницы Атуана»? Что это такое? — миссис Лестрейндж, прищурившись, стала внимательно вчитываться в аннотацию. — Это же маггловские книги, Люциус!

— Да, но… — он немного замялся. — Как написал мне Драко, милорд задал им внеклассное чтение. Верни, пожалуйста, свёрток обратно, — Люциус Малфой требовательно протянул ей руку, а, увидев, как Беллатриса, нахмурившись, ринулась к камину, крикнул: — Или заплати мне за них пятнадцать галеонов! — Это он накинул с немалыми процентами.

Женщина остановилась перед камином и повернула искажённое непониманием лицо к светловолосому волшебнику.

— Твой сын — несносный лгун! Не мог Тёмный Лорд посоветовать читать такие книги! — Она швырнула труды Урсулы Ле Гуин на пол. Всё же выплатить зятю такую огромную сумму она не могла, как, впрочем, и любую сумму, а потому решила гордо подтолкнуть их ногой в его сторону. — Надо бы мне самой наведаться в школу, да проверить, что там творится.

Люциус покачал головой и нагнулся за книгами.

— Лучше не надо. Вспомни, какой вернулась Алекто из школы…

— Вот и это тоже странно! Как он мог её изгнать? — Беллатриса снова начала расхаживать кругами по гостиной.

— Северус говорил, что Кэрроу использовала на детях непростительные, и за это сам Тёмный Лорд её и выставил, — произнёс Люциус Малфой, внимательно следя глазами за миссис Лестрейндж.

— С каких это пор наш милорд стал считать непростительные неподобающим наказанием для детей? — прошипела она. — Я пойду в эту гадкую школу! С сентября он только один раз появился в поместье и один раз позволил поговорить с ним через камин, а потом он… — она издала нечто похожее на всхлип. — Заблокировал меня!

Знавал Люциус и лучшие дни. Сейчас он полагал, что лучшими днями были те, когда Тёмный Лорд не вернулся на этот свет. Было куда спокойнее: сестра жены сидела в Азкабане, не доставляя лишних хлопот. Куда приятнее было навещать её раз в месяц, а не смотреть на безумные выкрутасы ежедневно. Ну, проверяли их раз-два в год из Аврората, но всё же в рамках приличия — вполне терпимо. Ну, пришлось пару раз откупиться, зато нервы были куда спокойнее.

* * *

Этот урок Гермионе запомнился на всю жизнь. Слушать профессора Гонта ей было безумно интересно; впрочем, рассказывал он всегда очень захватывающе, понятно разъясняя материал. Он не стыдил студентов, если они чего-то не понимали, спокойно возвращался к непонятному месту и заново объяснял. Что казалось ей странным, учитывая, какой у него был характер на самом деле. А может быть, это он ей таким старался показаться?

Подперев подбородок кулаком, она внимательно на него смотрела и записывала его речи. А он ходил между рядами, заложив руки за спину, и внимательно поглядывал в записи учеников.

— Итак, как я говорил ранее, когда мы колдуем, мы должны учитывать множество факторов, чтобы заклинание сработало как можно эффективнее, — Том Гонт повернулся к Гойлу, взмахнул палочкой, и у того из-под парты вылетела книга и легла на профессорский стол. — После урока заберёте, — пояснил он. — На чём я остановился? — он посмотрел на Гермиону.

— На факторах, которые нужно учитывать, когда мы…

— Благодарю. Итак, мало идеально вызубрить заклинание и научиться махать палочкой, мало иметь достаточно желания это заклинание применить, если мы о непростительных, — есть ещё то, что либо максимально усилит эффект, либо сведёт его к нулю.

— Что же это? — подал голос Гарри.

— Природа, — пояснил профессор Гонт. — Мы должны учитывать природу. Например, глупо пытаться наколдовать огонь во время ливня, если только это не Адское пламя.

— Адское пламя почти невозможно контролировать, заклинатель может сгореть заживо, — заметила Гермиона.

— Я видел Адское пламя, когда Волдеморт с Альбусом Дамблдором бились в Министерстве, — заметил Гарри. — С виду им, правда, непросто управлять.

— И как это выглядело? Со стороны? — с живым интересом спросил профессор, повернувшись к Гарри Поттеру.

— Очень страшно, — ответил тот, — но красиво. Оно выглядело как взбесившийся огненный смерч, полный гигантских змей.

— Спасибо за пояснения, — кивнул профессор. — Также, к примеру, заклинания левитации плохо работают на ветру. Прежде чем применить заклинание, нужно обратиться к логике: а точно ли оно сработает должным образом?.. Что там ещё за крики за окном?

За окном действительно раздавались весёлые и радостные вопли. Профессор Гонт подошёл к нему, выглянул и, побледнев, немедленно распахнул створки. Придав своему голосу звучность с помощью заклинания, он гаркнул:

— Откуда у вас этот забор и куда вы его тащите?

Студенты, а с ними и Гермиона, конечно же, тут же прилипли к запотевшим стёклам. Там стайка младших ребят волокла по снегу увесистый кусок забора, вместе с ними был…

— Что значит, вы решили, что профессору Хагриду он больше не нужен? — профессор Гонт прислушался к ответу. — Вы тащите его к озеру, чтобы построить корабль?! Конец ноября на дворе — какой, к дементорам, корабль? Аргус! Прекратите им помогать!

— Кажется, у них в заложниках его кошка, — шепнула ему Гермиона и тут же задумалась, что она давненько не видела своего Живоглотика.

— Зачем вам, оглоеды, понадобилась миссис Норрис? А, она не миссис Норрис, она Тре… У нас же есть своя Трелони* в башне — взяли бы её! Что? — он снова прислушался. — Она от вас забаррикадировалась?

— Кто там? — Невилл прыгал позади спин студентов, чтобы попытаться всё рассмотреть, ему, как обычно, не хватило места у окна.

— Там второклашки стянули у Хагрида забор, — хихикая, объяснил ему Малфой. — А Филч им в этом помогает. Ой, не могу…

— А кто там? Кто? Какие факультеты?

— Я вижу Слизерин, Гриффиндор и… Когтевран, — продолжил доклад Гарри вместо Драко. — И да, у них кошка Филча на поводке.

— Конец, который держит в руках Филч, — снова вступил Драко и прыснул хохотом.

Гермиона вспыхнула от ярости. Ладно, подростки гогочут над второкурсниками и Филчем. Ну а этот-то профессор чего стоит — фыркает в кулак, думая, что никто не замечает?

— Вы что застыли! — Гермиона отошла от окна и гневно уставилась на студентов. — Мы же старосты! Рон, Драко, Панси, а ну марш на улицу, устранять это безобразие! — скомандовала она и одним движением палочки распахнула дверь класса. — И вы, профессор, вы тоже! Как дети малые, — фыркнула она напоследок, выходя из класса.

Профессор Гонт одарил Гермиону весьма оценивающим взглядом, но повиновался ей. Он снял со спинки преподавательского стула мантию, накинул её на плечи и пошёл вслед за выбежавшими из класса старостами. Урок, конечно же, был сорван. Остальные шестикурсники побежали за ними, чтобы посмотреть на итоги разборок своими глазами.

* * *

Миссис Лестрейндж аппарировала в окрестностях Хогсмида и, взобравшись на прихваченную с собой метлу, полетела прямиком к школе. Вид у неё был похож на настоящую ведьму из сказок — узел из чёрных волос разметался в полёте, а ветер спутал и без того не слишком ухоженные пряди.

Прибыв к школе, она увидела стайку детей, тащивших какие-то доски, Аргуса Филча, шедшего вместе с ними и указывающего направление; знаменитая миссис Норрис бежала за ними на поводке. Фыркнув, Беллатриса взмыла повыше и сделала круг над Хогвартсом. Как вдруг она услышала знакомый голос:

— Зачем вам, оглоеды, понадобилась миссис Норрис?

— Милорд! — воскликнула она и облетела школу снова, пытаясь понять, из какого окна донёсся его голос.

— Она от вас забаррикадировалась?

А следом выкрик какой-то девчонки:

— Марш на улицу, устранять это безобразие! И вы, профессор, вы тоже!

И она смеет ему указывать? Маленькая негодяйка. Беллатриса решила встретить Тёмного Лорда у дверей школы, дабы лично узнать, почему он перестал проводить собрания, а заодно спросить, что за нахалка там командует в классе.

Со стороны входа донеслись выкрики:

— Откуда тут столько воды?

— Это Плакса Миртл…

— Так она на втором этаже обитает!

— Иногда она плещется и на первом, — вздохнула какая-то из студенток.

Да, мадам Лестрейндж тоже помнила это гадкое, надоедливое привидение. Она, верно, и в школе была такой же — кого-то достала нытьём, и её убили. Спешившись с метлы, Беллатриса направилась прямо ко входу в школу. Как только она вошла, то поняла, что воды действительно много — туфли изрядно зачерпнули ледяной водицы, а жидкость доходила ей почти до щиколоток. Пока она приподнимала подол платья, чтобы его окончательно не замочить…

— Экспеллиармус! — кинула в неё заклинание какая-то растрёпанная девчонка.

— Петрификус Тоталус! — это уже был Гарри Поттер, которого благодаря шраму невозможно было не признать.

А за спиной у Поттера стоял Тёмный Лорд. Невероятно злой. Он держал палочку, направленную на ведьму.

— Малфой, приведите сюда директора, — начал он отдавать распоряжения. — Уизли, Паркинсон, бегите во двор к второкурсникам и уведите их подальше. Грейнджер, выйдите из лужи — это может быть опасно.

Тёмный Лорд приблизился на несколько шагов к пожирательнице, всё ещё держа её на прицеле палочки. Сказать хоть слово из-за заклинания, брошенного в неё Гарри Поттером, она не могла — только безумно вращала глазами, явно пытаясь что-то донести до своего повелителя. Волдеморт сделал жест рукой, чтобы студенты отошли подальше, а затем развернулся к перепуганным ученикам.

— Итак, продолжим наш урок, — будничным тоном произнёс он, но при этом глаза его полыхали гневом. — Как я вам уже говорил, при применении заклятий нужно учитывать множество факторов. Вот вам один из них: вода прекрасно проводит электричество, а это значит, что…

Он повернулся к Беллатрисе, и из его палочки прямо к луже пошёл лёгкий разряд. Он моментально достиг её ног, и пожирательница вырубилась от шокового импульса.

— Если мы не уверены, что сможем попасть в противника, а он стоит, к примеру, в луже воды, то мы можем послать электрический импульс, который обезвредит нашу цель. Всем понятно?

Студенты, открыв рты, согласно закивали.

— Что ж, хорошо, — Тёмный Лорд кивнул им. — Вы все молодцы, не струсили, — он перевёл взгляд на Гермиону и Гарри, стоявших рядом.

Отвернувшись, Волдеморт принялся накладывать связывающее заклинание на свою сподвижницу, не забыв предварительно накинуть ей на рот кляп.

По коридору раздалось эхо торопливых шагов, а следом появился их обладатель — директор Снейп. Он едва не бежал, а за ним, пытаясь его нагнать, нёсся бледный, как тень, Драко Малфой.

— Откуда здесь она? — Северус Снейп вопросительно посмотрел на Тёмного Лорда.

— Мне вот тоже интересно, директор, что в нашей школе забыла Пожирательница Смерти? — его голос сочился ядом. — Класс, на сегодня, полагаю, занятий у вас больше не будет, лучше расходитесь по своим гостиным.

Ученики принялись выполнять указание профессора, и только Гермиона, улучив момент, спряталась за одной из статуй доспехов, чтобы послушать, что будут обсуждать директор и Волдеморт. К её удивлению, ничего нового она не смогла узнать, так как никто из них понятия не имел, зачем Беллатриса Лестрейндж пришла в Хогвартс.

— Что вы с ней будете делать? — тихо спросил директор.

— Сотру ей память и отправлю в Азкабан, — зло плюнул Тёмный Лорд. — Надоели уже. Позови Люциуса, пусть объяснит, почему выпустил эту сумасшедшую из дома, — он направил палочку на лежавшую неподвижно миссис Лестрейндж.

— Прямо сейчас? — прервал его Северус Снейп.

— А ты хочешь, чтобы она растрезвонила обо всём, что знает? — чёрная бровь Волдеморта вопросительно поднялась вверх. — Обливиэйт.

В коридоре снова послышались торопливые шаги. Это бежала Минерва МакГонагалл, за ней скакал профессор Флитвик, последним, тяжело дыша, шёл Гораций Слизнорт. Вид у всех был крайне встревоженный.

— Как она сюда проникла? — профессор МакГонагалл явно нервничала. — На территорию школы, как ей удалось?

— На метле, судя по всему, — Волдеморт кивнул на припаркованный у дверей «транспорт». — Надо бы усилить охранные чары. По счастью, мы с шестым курсом шли, дабы прекратить бардак на улице, и вовремя заметили её. Пара наших учеников даже отличились: Поттер её оглушил.

— О, ну он способный мальчик, — Минерва была явно горда за Гарри.

— Да, — согласился Волдеморт. — Но сначала её обезоружила мисс Грейнджер, — и тут уже в его тоне можно было уловить нотки гордости.

— Думаю, что нам следует изолировать миссис Лестрейндж до прибытия авроров, — подал голос профессор Флитвик. — Но… — он с опаской посмотрел на остальных. — Учитывая, кто сейчас негласно заправляет в Министерстве, думаете, они её всё же арестуют?

— Непременно арестуют, — мрачно произнёс Темный Лорд. — И вернут в Азкабан, в сладкие объятия дементоров.

Гермиона поёжилась в своём укрытии, вспомнив этих монстров. Насколько она знала, они сейчас отказались подчиняться напрямую Аврорату, и часть из них разбрелась по Магической Британии.

* * *

— Мисс Грейнджер, вы знаете, что от любопытства дохнут кошки? — Волдеморт стоял прямо возле доспехов, которые служили для Гермионы укрытием.

Беллатрису к этому моменту уже отправили в Астрономическую башню, под временный арест, в ожидании служителей закона. Преподаватели отправились проверять, как обстоят дела в гостиных факультетов и успокоить студентов, если потребуется. Директор Снейп, разумеется, сохранив это в тайне, пошёл связываться с Люциусом Малфоем, как ему и приказывал Темный Лорд.

— Выходи сама, или я извлеку тебя манящими чарами, — Волдеморт слегка нахмурил брови, хотя по нему не было видно, что он злится. У него был скорее вид разочарованного человека. Но вряд ли его разочарование было связано с мисс Гермионой Грейнджер.

— Я хотела узнать, всё ли в порядке, подошла буквально…

— С самого начала ты там спряталась, как только все разошлись по гостиным, — прервал её Темный Лорд. — Что хотела узнать?

— Просто волновалась, — Гермиона аккуратно выбралась из ниши за доспехами, постаравшись не задеть их, чтобы не шуметь.

— Просто хотела узнать, не по моей ли воле сюда притащилась эта ненормальная, — констатировал Волдеморт.

Он развернулся и направился к лестницам, Гермиона пошла в том же направлении, хотя могла добраться до своей башни более удобным путём. Темный Лорд искоса посмотрел на неё: вроде бы сегодня он не говорил ей, чтобы она шла к нему в кабинет. Да и дел, благодаря Беллатрисе, теперь по горло… Но он просто промолчал, а когда ступенька под ногами Гермионы растаяла, протянул ей руку, чтобы она не споткнулась. Машинально протянул. Девушка так и продолжила держать его, пока они шли в направлении кабинета.

— Ты сегодня превзошла саму себя, Гермиона, — впервые Волдеморт назвал её по имени наедине. Не «грязнокровка», не какие-либо обидные эпитеты, не «Грейнджер», а именно — Гермиона. С его интонацией её имя звучало как-то по-особенному. — Призвала к порядку старост, даже меня отчитала, — он усмехнулся. — Помогла обезвредить довольно умелую волшебницу…

— На самом деле мне было очень страшно, — призналась девушка, машинально накручивая на палец локон каштановых волос.

— Боялась, что нападёт на кого-то из студентов? — он мельком взглянул на неё. — Если бы мы, по счастливой случайности, не шли во двор, то могла бы.

А теперь он вновь начал строить из себя добродушного профессора Гонта, будто это вовсе не его последовательница пришла за ним в школу и он не имеет к этому абсолютно никакого отношения. Гермиона отпустила его руку и замерла у двери в кабинет. Зачем она вообще сейчас сюда пришла?

— Вы так легко стёрли ей память и решили отдать аврорам, — она отступила на шаг.

— А надо было простить и отпустить? — Волдеморт открыл дверь в кабинет и жестом приказал Гермионе войти. — Некоторые из них уже настолько зарвались, что на свободе им не место. А Беллатриса меня непременно раскрыла бы.

Его тёмные глаза внимательно наблюдали за хрупкой девушкой, проходящей в тёмный учительский кабинет. Дверь за ней захлопнулась, погружая их двоих в полную темноту; тусклого света из окна было совсем недостаточно, чтобы рассмотреть хоть что-то. Гермиона видела только поблёскивающие алым глаза Волдеморта. Она почувствовала, как он мягко касается её плеча и прижимает её к себе.

— Задаёшься вопросом, почему твоя память на месте? Ты всё ещё не понимаешь, да? — он произнёс это, наклонившись к её лицу. — И хотя сейчас совсем не подходящий момент…

— Ревность? — тихо спросила она.

— Ревность, да, — подтвердил он.

И Гермиона ощутила прикосновение его мягких губ к своим, не так, как после этой злосчастной прогулки по Хогсмиду. Поцелуй был ласковым, а не пожирающим её животной страстью. Будто Волдеморт на этот раз не хотел её спугнуть. К его удивлению, она запустила свои тонкие пальчики в его чёрные волосы и этот поцелуй ему несмело возвратила. Почувствовав, как она ему отвечает, он углубился в изучение её прелестного ротика, подключив к игре язык. Девушка отчаянно боролась с ним своим юрким язычком, но постоянно проигрывала, уступая его натиску.

Она сдалась ему, чтобы он больше не чувствовал эту жгучую острую ревность.

За их спинами ярко разгорелся камин, и оттуда выпрыгнул человек в чёрной мантии и капюшоне, закрывающем лицо. Волдеморт отреагировал мгновенно.

— Ступефай!

Гермиона же успела быстро спрятаться за его спиной.

— Мистер Малфой? — шёпотом произнесла Гермиона, опознав по светлым длинным волосам, выбившимся из-под капюшона, фигуру в плаще.

— Финита! — Волдеморт опустил палочку, но убирать её не стал. — Впредь предупреждай о своих визитах!

Люциус Малфой с трудом поднялся на ноги и облокотился о каминную полку, чтобы удержать равновесие. С того момента, как Гермиона видела его в последний раз в начале года, вид у Пожирателя стал ещё менее лощёным и куда более осунувшимся. Кожа приобрела землистый цвет, а глаза выдавали человека, который очень плохо спит.

— Милорд, вы просили явиться, и я… — он покосился на Гермиону, спрятавшуюся за спиной у Волдеморта, но смолчал. — Я пытался сначала настроить разговор через камин, но вы меня проигнорировали, — он стал отряхивать чёрную мантию, будто извиняясь за свой вид.

— Плохо пытался, — сурово бросил ему Волдеморт. — Почему ты позволил этой ненормальной покинуть дом? — сразу перешёл он к волновавшему его вопросу.

Люциус только пожал плечами.

— Она… она очень сильно настаивала, и, знаете, её Круциатус умеет отпирать множество дверей.

— Мой тоже, поверь, — Темный Лорд повертел в воздухе палочкой.

Люциус это и так прекрасно знал, заново ему, судя по всему, проверять не хотелось, и он согласно кивнул. Затем он полез во внутренний карман мантии и выудил оттуда конверт. Пару секунд помявшись, он передал его Волдеморту. Тот брезгливо взял его двумя пальцами и покрутил в воздухе.

— Что это? — недоверчиво спросил он.

— Нарцисса, она очень просит сжалиться над сестрой, — Люциус отступил на шаг.

— Нарцисса может своими жалостями топить камин, — Волдеморт отправил конверт в огонь, даже не распечатав. — Её дражайшая сестрица была в шаге от того, чтобы раскрыть меня. Если бы девчонка, — он кивнул на Гермиону, — не заставила меня спуститься в холл…

— Её уже забрали? — спросил Люциус, опустив голову.

Волдеморт покачал головой.

— Что-то в этот раз не торопятся, обычно они скоры в таких делах.

* * *

Не пришли за миссис Лестрейндж и на следующий день, и через день. Им отправили уже несколько сов, попытались связаться через каминную сеть — безрезультатно. Северусу Снейпу даже пришлось отправить запрос в Министерство магии, чтобы выяснить, с чем связаны эти проволочки.

Альбус Дамблдор, на известие о произошедшем и о поведении своего бывшего ученика, лишь загадочно улыбнулся в седую бороду. Соображений своих он не высказал.

И вот, наконец, на третий день им пришло сообщение, что в Хогсмид прибыли волшебники, представившиеся сотрудниками Министерства. В Хогвартс немедленно было передано известие об этом, и встречать их выдвинулась делегация из преподавателей. Ученикам же строго-настрого запретили покидать свои гостиные.

К школе, продравшись через сугробы, завалившие дорогу из деревни, приблизились трое волшебников. Из аврората они, определённо, не были, зато совершенно точно принадлежали к пожирательской когорте. План профессора Гонта выглядеть добропорядочным гражданином трещал по швам, вот только…

О том, кем он является, знало не так много людей; из знаменитого «ближнего круга» в тайну были посвящены лишь несколько человек. Те, кто направлялся в школу, были близки к Волдеморту, но не настолько, чтобы он раскрывал им свои планы.

Антонин Долохов, Струпьяр и Роули бодрым шагом пересекли очищенный от снега школьный двор и подошли к дверям Хогвартса, где их ждал преподавательский состав. Все профессора, одетые в тёмные зимние мантии, выглядели так, будто в школе наметились похороны. Увидев, кто решил их посетить, большинство из них заметно занервничали, а Гонт кинул многозначительный взгляд на директора.

— Нам сказали, что вы тут поймали преступника, — неприятно улыбнулся Долохов, опуская поднятый ворот чёрного кожаного пальто. — И ждёте авроров, чтобы те его повязали.

— Вы не из Аврората, — процедил Тёмный Лорд, которого, конечно же, эти трое не признали.

— Вы не читаете газет? — вскинул белёсые брови Роули. — Особым декретом Аврорат разогнали. Вместо них временно действуют егеря и подручные.

Волдеморт, скрестив руки на груди, повернулся к Северусу Снейпу и вопросительно посмотрел на него; тот в ответ покачал головой. Ему об этом тоже ничего не было известно.

— Кем издан декрет? — он снова повернулся к Пожирателям.

— Разумеется, Тёмным Лордом, он лично его подписал.

Лично? Сам? Его брови взметнулись вверх.

— Что-то ты больно наглый, — оценивающе оглядел Тёмного Лорда Роули и почесал белобрысый затылок. — Имя?

— Том Гонт, — спокойно ответил Волдеморт, скривив губы.

— Проверь, — кинул Роули Струпьяру.

Тот достал из кармана кожаной куртки блокнот и быстро пролистал его.

— Нету тут такого, — заключил он. — Грязнокровка, что ли?

Глаза Волдеморта вспыхнули яростью, и рука машинально потянулась к карману за палочкой, но Северус Снейп вовремя успел ему тонко намекнуть, лёгким толчком в бок, что сейчас не время устраивать разборки возле школы.

— Точно грязнокровка, — протянул Долохов и неприятно рассмеялся. — Смотри-ка, как занервничал. Ты проверку-то уже прошёл, прежде чем тут выделываться?

Месяцем ранее Волдеморт приостановил проверки — на время. Он точно помнил, как передавал это поручение через Люциуса; даже в газетах об этом писали, хваля его за милость и добросердие.

— Проверки возобновили тоже по приказу Тёмного Лорда? — нахмурившись, процедил он.

— Разумеется, неделю назад, — ответил Струпьяр. — Вам зачем понадобились авроры?

— Дело вот в чём, — вступил в беседу директор Снейп, решив, что сейчас Волдеморт наговорит столько, что магическая дуэль в школьном холле станет неизбежной. — В Хогвартс вторглась мадам Лестрейндж, несмотря на прямое указание Тёмного Лорда в школу не соваться. И я могу вас заверить: милорд сам приказал заключить Беллатрису под стражу.

Троица визитёров переглянулась.

— Сейчас с ней всё в порядке: она связана в башне и ожидает экстрадиции, — продолжил директор.

— Вы осмелились, значит, напасть на саму Беллатрису? — лицо Роули вспыхнуло и покраснело до корней коротких белых волос.

— Подожди, — остановил его Струпьяр, — Хогвартс и правда на данный момент неприкосновенен. Но вот то, что Тёмный Лорд распорядился посадить Беллатрису… Врёшь ты нам, Снейп.

— Если нужно, я смогу предоставить бумаги от него, — Северус покосился на профессора Гонта, который так сильно сжал руки в кулаки, что костяшки пальцев побелели.

— Так и быть, мы её заберём, — снова заговорил Долохов. — И сами решим, что с ней делать.

* * *

Казалось бы, после того как из школы забрали Беллатрису Лестрейндж, всё должно было войти в своё русло. Но после встречи с теми, кто за ней пришёл, атмосфера стала ещё более гнетущей. Учителя, спрятанные в стенах школы от воздействия внешнего мира, от проверок магглорожденных, от пропажи соседей, которых посчитали недостаточно чистокровными, против своей воли окунулись с головой в этот новый мир, который пытались построить Пожиратели. Некоторые, кто состоял в Ордене Феникса, были в курсе многих событий, но и их известие о роспуске авроров шокировало.

Для Северуса Снейпа самым странным было видеть Волдеморта, ходившего мрачнее тучи и внезапно притихшего. Декабрь, как он понимал, и так был самым нелюбимым месяцем Тёмного Лорда, а тут ещё и известие о том, что кто-то подписывает его именем распоряжения для Министерства. Правда, бежать собирать последователей он не спешил, будто выжидая чего-то.

Выжидал не он один — портрет Альбуса Дамблдора тоже внезапно перестал давать указания и приумолк. Это было словно затишье перед бурей, гнетущее ощущение мнимого спокойствия.

Разговор, который состоялся у Северуса с Гермионой, привёл к несколько иным последствиям: вместо того чтобы испугаться, девушка, кажется, решила побыть спасительницей и утешительницей. Возможно, спокойствие Тёмного Лорда было связано ещё и с этим. Ведь этот странный Обет связывал их всё сильнее.

* * *

Дом этот огромный, таивший в себе множество загадок, о некоторых из которых даже его хозяин не подозревал. Но о большей их части он был осведомлён, разумеется. И даже если кому-то хотелось найти уединение в одной из комнат Малфой-мэнора — от хозяина это укрыться не могло. Люциус никогда не брезговал тайно подслушивать своих гостей, ведь информация могла быть ценной, а он умел распоряжаться чужими тайнами и находить им применение. Не всегда успешно и выгодно, но в основном — с пользой для себя.

Вот и сейчас он сидел напротив картины в пустой раме и, словно по маггловскому телевизору, наблюдал за происходящим в соседней комнате. А было там нечто интересное. Зрел целый заговор, зрел давно и прямо у него под носом. И только происшествие с сестрой супруги помогло этому заговору открыться для мистера Малфоя.

В одной из потайных, как они думали, комнат расположились Алекто Кэрроу, Антонин Долохов и Август Руквуд.

— Ну и зачем Хогвартс так требовал себе авроров, Антонин? — Руквуд отхлебнул вина из подвальных запасов прямо из горла.

— Эти… магглолюбы посмели напасть на саму Беллатрису Лестрейндж! — прорычал Долохов и, взяв из рук Руквуда бутылку, тоже приложился к ней.

Алекто показательно ахнула, хотя и так обо всём знала, — это Руквуд прибыл в поместье лишь полчаса назад.

— Бедняжку пытали, она почти ничего не помнит, — продолжил Долохов, — но постоянно повторяет, что в исчезновении Тёмного Лорда виноват проклятый Том Гонт.

— Вы его видели? — сипло спросил Руквуд.

— Да, грязнокровый выскочка, встретил нас у школы вместе с остальными магглолюбами и устроил допрос, — Долохов снова отпил вина. — Ты же его должна была встречать в школе, Алекто, пока тебя не…

— Меня именно он и выгнал, — злобно плюнула мисс Кэрроу. — Этот мерзкий гад вышвырнул меня из школы.

Обида её была так сильна, что, даже несмотря на страх перед Тёмным Лордом, она сидела и лгала своим соратникам о том, что понятия не имеет, откуда взялся этот наглый Том Гонт. Но, по её мнению, к исчезновению повелителя он вполне мог быть причастен. И тут Алекто почти не врала.

— Остальным сообщать будем, что Тёмный Лорд опять сгинул? — поинтересовался Долохов.

— Не-е-ет, — Руквуд скривился. — Прекрасно ж схема работает с письмами, тем более что он и так последние месяцы только с помощью сов и записок связывался.

— Это Макнейр с Эйвери хорошо придумали — с подписью декретов в Министерство от его имени, — усмехнулся Долохов.

* * *

Мистер Малфой раздумывал не очень долго о том, чтобы сохранить эту тайну. В отличие от заговорщиков, он был в курсе, куда пропал Темный Лорд, почему вдруг стал так редко выходить на связь, а после визита Беллатрисы и вовсе затаился. Раздумья привели Люциуса к тому, что меньшей из бед будет сообщить обо всём Волдеморту, так как если эти идиоты решат отправиться в школу для расправы с грязнокровкой Гонтом и получат по зубам, то милорд не забудет того, кто его первым обо всём предупредил.

Потому не слишком поздним вечером мистер Малфой вновь пошёл к камину, чтобы явиться лично в Хогвартс и с глазу на глаз обо всём услышанном поведать.

— Кхем… э-э-э… мистер Гонт? — Люциус Малфой теперь не совсем понимал, как уместно в школе обращаться к Волдеморту.

В учительском кабинете было довольно светло, в отличие от того раза, когда Люциус явился к нему и, судя по всему, прервал его и служившую ему девчонку на чём-то важном. Этого важного от него Беллатриса добивалась годами, а девице удалось получить за пару жалких месяцев. Грязнокровой девице.

— Что? — отозвался Темный Лорд.

Он сидел за столом, заваленным свёрнутыми в трубочку пергаментами, видимо, проверяя работы учеников. Если каждый вечер у него так проходил, то понятно было, отчего количество собраний резко сократилось, а затем свелось к нулю. Наверное, ему ещё приходилось заниматься с учениками отработками, да и других дел, видимо, тоже хватало.

— Меня вынудили подслушать некую беседу, и я подумал, что вам неплохо было бы о ней узнать, — нерешительно начал повествовать Люциус.

— Вынудили? — саркастично поднял брови Темный Лорд. — С тобой такие неприятности часто происходят, — он отложил перо и выпрямился в кресле, а затем махнул рукой в сторону двери, запирая её. — Хорошо, о чём ты хотел мне сообщить?

— Для начала, мне удалось узнать, что некоторые из ваших м-м-м… приближённых убеждены, что вы опять сгинули, — Люциус старательно подбирал слова, чтобы ненароком не оскорбить Волдеморта. Хотя в последние месяцы он стал куда как мягче. — А убедила их в этом Беллатриса, вы как-то странно поработали с её памятью, и она теперь уверяет, что Темный Лорд пропал благодаря никому неизвестному Тому Гонту.

— Ну, косвенно так оно и есть, — подтвердил Волдеморт.

Что правда, то правда, Том Гонт действительно был причиной, по которой Волдеморт «исчез». Люциус прошёл дальше в кабинет и разместился в кресле, которое стояло рядом с массивным столом Волдеморта. Усевшись поудобнее, закинув ногу на ногу, он повернулся к своему господину.

— И ещё, некоторые из них стали от вашего имени отправлять распоряжения в Министерство магии, потому что считают, что вы действуете слишком медленно и… как бы это сказать… мягко, — осторожно добавил Люциус.

— Интересно, — Волдеморт задумчиво постучал по подбородку указательным пальцем. — Вот откуда эта внезапная новость про роспуск Аврората.

— Насколько я понял, они не собираются никому сообщать о вашей пропаже, потому что им удобно всем заправлять от вашего имени, но…

— Но? — приподнял бровь Волдеморт.

— Но они решили наведаться в Хогвартс, чтобы поквитаться с Томом Гонтом и теми, кто на его стороне.

— А кто на его стороне? — поинтересовался Волдеморт. — По их мнению?

— Очевидно, сотрудники школы, — Люциус Малфой склонил голову. — И я, ваш покорный слуга, которого вы, верно, не забудете.

По мнению мистера Малфоя, Темный Лорд был слишком спокоен. Он ожидал, что сейчас начнётся безумие с раскидыванием во все стороны заклинаний, кары на головы всех подряд, но Лорд сидел с невозмутимым видом и о чём-то раздумывал, пожёвывая кончик пера.

Не может быть, чтобы его устраивало такое положение дел.

— Их имена ты мне назовёшь? — задумчиво спросил Волдеморт.

— Конечно, — Люциус протянул ему пергамент. — Я записал тех, кого услышал, а также тех, кого они упоминали в разговоре.

— Благодарю тебя, Люциус, — Волдеморт принял лист и положил перед собой на стол. — Когда они собираются меня навестить? — совершенно светским тоном осведомился он.

— Думаю, что между Рождеством и Новым годом, когда большинство учеников будут на каникулах, — чуть подумав, сообщил Люциус Малфой.

— Конечно, чтобы их дети не пострадали, — усмехнулся Темный Лорд.

* * *

— Нужно запретить читать эти мерзкие книжки, третья неделя бедлама, — директор Снейп, нервничая, расхаживал по своему директорскому кабинету.

Профессор Гонт сидел на его столе и со скучающей миной наблюдал за метаниями Северуса Снейпа. Всё дело в том, что мантию директора снова безвозвратно испортили слишком увлекшиеся младшекурсники. На этот раз на чёрной ткани красовались зелёно-жёлтые разводы.

— Вы посмотрите, что они натворили! — Северус вновь попробовал свести пятна заклинанием.

— Тебе идёт, — усмехнулся Том Гонт. — Лишь бы запрещать… — он перевёл взгляд на портрет Альбуса Дамблдора. — А он что тут делает? — голос его был, на удивление, спокоен. — Я думал, ты его убирал из кабинета.

— Оказывается, портреты директоров нельзя убрать, Хогвартс всегда возвращает их на место, — Северусу было непросто скрывать свой гнев при Тёмном Лорде.

— Ясно, — очень ровно произнёс профессор Гонт.

Спрыгнув со стола, он подошёл к портрету Альбуса и пристально посмотрел ему в лицо. Портрет не двигался и вёл себя так, будто он маггловский. Тёмный Лорд, в задумчивости, провёл ногтем по картине, собрав на него немного краски, а затем растёр её между подушечками пальцев и удивлённо посмотрел на результат. Результатом были, конечно, испачканные пальцы.

— А ты обо всём знал, да? — глядя в упор на застывший лик бывшего профессора трансфигурации, произнёс Волдеморт. — Знал, что так будет?

Вновь внимательно взглянув на Альбуса, Том Гонт хмыкнул и направился к двери.

— Позвольте поинтересоваться, а зачем вы приходили? — аккуратно спросил Северус, потому что за десять минут до этого Волдеморт просто вошёл в кабинет, уселся на стол и молчал.

— Ах да, во время обеда объяви, что студентам от первого до третьего курса нужно собраться у моего кабинета в четыре часа.

— О чём он у тебя спрашивал? — Северус подошёл к портрету Альбуса, когда Тёмный Лорд вышел из кабинета, хлопнув дверью.

— О своём, — вздохнул Альбус и сделал вид, что пытается размять спину. — Увидел себя со стороны.

* * *

В назначенное время перед классом Защиты от тёмных искусств собрались некоторые студенты с первого по третий курс. Пришли не все, а человек двадцать — самые активные и любопытные. Потому что директор Снейп в своей речи рекомендовал им собраться у класса, а не в обязательном порядке сюда идти.

Профессор Гонт уже ждал, прислонившись к двери. Рядом топталась Гермиона, которая хотела проследить, чтобы с детьми не случилось ничего дурного. Во всяком случае, именно так она сказала профессору, когда пришла сюда полчаса назад. И себе она говорила то же самое — она пришла только для того, чтобы убедиться в безопасности детей.

— Ну и бардак вы устроили в школе, — он зацокал языком. — Мистер Прайс, вот как вам пришло в голову вместе с Гоббом залезть в подсобку к Горацию?

— Ну, мы… — темноволосый мальчишка опустил голову.

— Вы нас накажете? — спросила девочка из Слизерина с длинными светлыми косами.

Профессор в задумчивости встал перед студентами. Гермиона с опаской посмотрела на него. Он мог и наказать, особенно если учитывать, что в последние дни он вёл себя крайне странно даже для себя. Но вид у него был несколько рассеянный: всё тот же чёрный сюртук с белой рубашкой под ним, только, застёгивая его, он пропустил одну пуговицу. Совсем не было на него похоже.

— Пойдём за мной, — он махнул рукой и двинулся в направлении лестницы.

Шёл он, как обычно, довольно размашисто, делая большие шаги, так что ребятам приходилось семенить за профессором. Со стороны данная процессия выглядела словно гамельнский дудочник, ведущий крыс к озеру.

— Неужели вам старшекурсники не рассказывали про Выручай-комнату? — спросил всех профессор, когда они поднялись на восьмой этаж и остановились возле пустой стены.

— Про что? — протянул темноволосый мальчишка.

Профессор Гонт перевёл взгляд на Гермиону. Не могла шестикурсница не знать про эту особенную комнату в замке. Конечно же, она знала об этой комнате, как и он. И Гермиона уже догадалась, для чего вся эта процессия сюда была доставлена.

— Это просто пустая стена. Что вы нам хотели показать?

— Это не пустая стена, нужно просто включить воображение, — профессор постучал пальцем по своему виску. — Смотрите: я желаю увидеть в комнате пиратский корабль, — произнёс он, а затем трижды прошёл мимо стены.

Когда он прошёл в третий раз, в стене появилась массивная деревянная дверь с круглой ручкой. Профессор Гонт подошёл к двери, отворил её и осторожно заглянул внутрь. После этого, хитро усмехнувшись, подозвал компанию студентов к большой комнате и пригласил всех внутрь. Гермиона тоже заглянула и ахнула: посреди комнаты, занимая приличную её часть, врос в пол громадный фрегат под чёрными парусами.

Было ощущение, что он сюда вынырнул прямиком из водной пучины, принеся с собой плотный запах солёного моря. Возможно, если бы первокурсники так не галдели, то можно было бы услышать шум волн или даже крики чаек.

Выручай-комната могла удивлять. Или нужно было знать, как правильно ей загадывать желания?

— Вау!

— Ух ты!

— А можно не только корабль вообразить?

— Что угодно, в рамках приличия, — разрешил им профессор. — Только прошу вас оставить в покое нашего завхоза, хоть он и рад с вами играть, и Хагридов огород, потому что он совсем не был рад украденному забору. И директор Снейп уже сменил десятую по счёту мантию, — его тон был на удивление менторским, будто настоящий преподаватель отчитывает учеников и читает им нудные нотации.

— Неожиданно, — произнесла Гермиона, когда они вдвоём спускались вниз по лестнице. — Не думала, что вы покажете им эту комнату.

Рука Волдеморта легла на её тонкую талию, и Гермиона, прижавшись к нему, пошла с ним рядом. Сердце екнуло в этот момент, когда она ощутила тепло его тела так близко к себе. Захотелось к нему прижаться ближе, юркнуть на седьмой этаж в один из пустых кабинетов… Она тряхнула головой. Мерлин, какая чушь начинала рождаться в её мыслях. Это настоящий кошмар и конфуз.

— Они совсем распоясались, нужно было дать им отдушину, — произнёс он и поглядел сверху вниз на гриффиндорку. — Ты боишься, что нас могут заметить, — он вдруг усмехнулся.

— Да, потому что… даже если бы вы не были тем, кем являетесь, это всё равно было бы ненормально — расхаживать вот так, — Гермиона убрала его руку со своей талии.

Здесь было так безлюдно, что ей подумалось, будто на самом деле лучше места не найти, чтобы поцеловать этого мерзавца. Но она только подумала — делать бы такого не решилась никогда. Почему она вообще вдруг подумала о поцелуях именно с ним? Ещё в начале года ни о ком, кроме Рона, она и думать не могла, а теперь он ей стал совсем не интересен.

Зато от интереса к Волдеморту коленки подкашивались. Она долгое время прокручивала в голове оба их поцелуя, и каждый раз у нее сердце замирало, как будто она летела с бешеной скоростью на метле, исполняя заковыристые виражи.

— Не забудь: сегодня, в шесть вечера ты помогаешь мне с работами, — напомнил Волдеморт, прежде чем Гермиона упорхнула от него в направлении библиотеки.

Сам же он направился в свой кабинет, где на столе обнаружил свёрток с книгой об Абадинском брачном обете, а также некую записку, в чтение которой ему пришлось углубиться.

В гостиной Гриффиндора бурлила жизнь. Все до сих пор обсуждали визит липовых Авроров и то, как школьные учителя их отбрили. По мере передачи рассказа из уст в уста, история обрастала все большим количеством несуществующих подробностей. Так, к примеру, Пожирателей стало не трое, а семеро, и вообще они раскидывали по всему школьному двору непростительные, а преподаватели храбро их отбивали. Кто-то даже сочинил, что профессор Гонт успешно парировал Аваду.

Гермиона заглянула всего лишь для того, чтобы закинуть книги в спальню и пойти помогать с заданиями профессору, но ее затянуло в водоворот пересудов.

На диване рядом с камином расположились Рон с Гарри и Невиллом и обсуждали произошедшее, поедая драже Берти-Бобс. Проходя мимо, мисс Грейнджер краем уха услышала их беседу и остановилась послушать.

— А Дин говорил, что видел своими глазами из окна гостиной, как Гонт стегал Пожирателей Редукто и Экспульсо, — рассказывал Рон Гарри и Невиллу.

— Окна гостиной Гриффиндора выходят на запретный лес, — закатив глаза, перебила его Гермиона, присев на край стула, стоявшего рядом с диваном. — Дин не мог этого видеть.

— Он видел, как профессор гнал их в лес мимо хижины Хагрида, — чуть менее воодушевленно сказал Рон, беря конфету в рот, а затем морщась. — Виноградная улитка…

— А как из школы выводили Беллатрису Лестрейндж и передавали ее Пожирателям, он не видел случайно? — изогнув бровь, спросила Гермиона.

Кого-то она стала сама себе очень напоминать манерой речи. И почему все так обожали этого кого-то? Прошло три с небольшим месяца, и этому мерзавцу доверяют, сочиняют небылицы о том, как он храбро борется с Пожирателями. И никто, кроме директора Снейпа, не знает, что вся эта шайка существует именно из-за всеми любимого профессора Гонта.

* * *

Директор Снейп тем временем метался по кабинету в поисках этой злосчастной книги с обрядами — она как сквозь землю провалилась. Он помнил, что оставил ее в нижнем ящике стола, том, который открывался потайным рычагом за столешницей. Но ее там не оказалось. Северус Снейп подумал было, что по забывчивости, сунул ее в какой другой ящик. Но везде было пусто.

И на полках с зельями он ее не нашел, и на стеллажах напротив эркера не было этой книги, даже Акцио не срабатывало. Будто книги тут никогда и не было. Пропали и его записи касательно Обета, которые он с такой тщательностью вел, чтобы помочь несчастью мисс Грейнджер.

В его кабинет, вроде бы, кроме Темного Лорда никто не заходил, но тот вышел с пустыми руками, абсолютно точно. Со смешанным выражением на лице, но без книги.

И только портрет Альбуса Дамблдора лукаво улыбался со стены, глядя, как директор мечется — будто загнанная лучами солнечного света летучая мышь. Эта улыбка для Северуса незамеченной не осталась, он резко остановился и медленно подошел к портрету.

— Ты что-то видел, Альбус?

Портрет Дамблдора отрицательно покачал головой, сохраняя на бородатом лице улыбку Моны Лизы.

— Он тебе врет, — донеслось до Северуса сверху.

Директор поднял голову и увидел, что с ним решил поговорить портрет Армандо Диппета.

— Сюда заходил Рубеус Хагрид и написал под диктовку послание, а затем, — он покосился на портрет Альбуса Дамблдора под ним. — Затем он достал ту книгу из твоего стола и унес.

— И для кого была эта записка? — Северус сверлил глазами портрет своего бывшего директора.

— Для Тома, — снова ответил Диппет. — В основном там были назидания да завуалированные угрозы.

То есть, без ведома Северуса Снейпа Альбус Дамблдор каким-то образом позвал сюда Хагрида и велел ему передать некое послание Темному Лорду. Еще и книжку с правильным обрядом ему отдал. Не ту, из которой Волдеморт почерпнул свое великое знание, а настоящую.

Северус полагал, что они вдвоем с Альбусом решили не передавать это знание грозе магического мира. Но, как оказалось, Северус полагал неправильно. По какой-то причине, Дамблдор решил просветить Тесного Лорда об этом треклятом Обете.

* * *

Волдеморт вчитывался в пятый раз в описание ненавистного Обряда и пытался понять, ЧЕМ же он связал себя с этой девицей. Записка, которой была снабжена книга, являлась посланием от некого доброжелателя, который советовал Тому относиться впредь к своим забавам с помпезными Обетами куда осмотрительнее.

Из прочитанного в книге стало ясно, что по счастливой случайности он умудрился допустить ошибку в изначально неправильно трактованном Обете, которая исправляла фатальную неточность. Тот, кто писал записку, был не в курсе, что Волдеморт впопыхах ошибся. Он описывал снятие Обета, исходя из того, что все было сделано точно по инструкции Бокацо.

Пути было два — воспользоваться советом «доброжелателя» и попробовать снять этот Обет, который не сказать, чтобы так уж сильно тяготил Волдеморта. Или оставить все, как есть. И теперь он сидел в раздумьях. Вернуть все так, как было, или не делать ничего? И ведь на них на обоих лежит это бремя, по-хорошему, стоило бы спросить Гермиону, чего хочет она. Но, конечно же, она захочет поскорее отвязаться от своего вездесущего профессора Защиты от Темных искусств. Не профессора, Темного Лорда.

Придвинув мановением руки кресло к камину, Волдеморт опустился в него и снова погрузился в чтение. Пляшущими и кривыми буквами было выведено следующее:

«Дорогой мой мальчик Том, ты всегда пытался прыгнуть выше собственной головы, и тебе часто это выходило боком. Лишь благодаря невероятному везению тебе посчастливилось дожить до своих лет. Прошу тебя прочесть сей сборник брачных ритуалов и обрядов, чтобы понять насколько огромную ошибку ты совершил. Как тебе ее исправлять — дело твое, будешь ли ты ее исправлять — решай сам. Только прочитай внимательно предисловие к книге, чтобы вновь ничего не напутать».

В предисловии к книге были написаны самые страшные для Волдеморта слова. Сейчас они его нисколько не пугали, но еще полгода назад он пришел бы в ужас и ярость. Теперь же он со спокойствием прочитал эти строчки и громко рассмеялся.

Сам себя обставил! Попытался оказаться самым хитрым, но прокололся на сущей мелочи. Ему, наверное, вообще не стоило приходить в эту чертову школу, а следовало сразу убить Поттера и не морочить себе голову. Но тогда проклятый «Орден» сразу получил бы то, что им нужно — мертвого Волдеморта.

— Но убить я его теперь не могу… — задумчиво прошептал он и почесал запиской нос. — С мальчишкой сросся осколок моей души, и я, вполне возможно, умру вместе с ним…

— Что, простите? — за его спиной раздался голос, от которого болела голова, но ныло сердце.

Темный Лорд за чтением потерял счет времени и пропустил, что уже наступил назначенный час для прихода Гермионы.

— Умрете вместе с кем? — девушка подошла к креслу, в котором обычно сидела она, и попыталась заглянуть через спинку, чтобы узнать, что там в руках держит Волдеморт.

— С тобой вместе, спрыгну с Астрономической башни, если не прекратишь задавать глупые вопросы, — огрызнулся он, быстро захлопнув книгу и спрятав между страницами записку.

Гермиона одарила его скептическим взглядом, конечно же, она заметила книгу у него на коленях и не без интереса попыталась прочесть название. Волдеморт ей этого не позволил, он быстро отлевитировал книгу на полку, где она затерялась на одном из рядов.

— Я тебе уже рассказывал про любопытство и кошек, — предупредил он ее.

Скрестив руки на груди, девушка оперлась бедром о письменный стол и с сомнением посмотрела на своего «профессора». У нее была догадка, о чем он говорил сам с собой, когда она вошла, но озвучивать она ее не стала.

— В школе всю неделю только и говорят о том, как вы встретили Пожирателей и смело дали им отпор, — девушка взяла один из свитков со стола, посмотрела от какого он класса и, развернув его, углубилась в чтение.

— Ты когда успела так обнаглеть? — возмутился Волдеморт. — Ты же раньше слова не могла сказать в моем кабинете, а теперь новостями делишься, вопросы задаешь.

Он поднялся из кресла, вернул его на место возле стола и подошел к Гермионе, которая все еще смотрела в свиток с заданием. Эта девица даже не подняла на него взгляда. И когда его ладонь легла на полированную столешницу рядом с ее бедром, даже бровью не повела.

Волдеморт отогнул край свитка, чтобы взглянуть в лицо Гермионе. Его взгляд встретился с внимательными карими глазами, казалось, заглядывавшими прямо в самую глубину души. Это бледное личико — без тени страха, с закушенной нижней губой, — заставило его сердце дрогнуть. В этот миг словно слабый разряд пробежал сквозь его тело, пробудив давно забытые чувства, которые он не хотел признавать. Внутри зазвучала странная смесь удивления и тревоги.

— Ты мне мешаешь, — немного охрипшим голосом произнес он. — Кыш в кресло!

Гермиона тут же отвела взгляд и, густо покраснев, метнулась к своему рабочему месту, которое теперь было возвращено ближе к столу.

* * *

— Белла, дорогая, ты уверена, что это хорошая идея? — Нарцисса Малфой нервно мяла в руках оборки своего темно-серого платья и с тревогой смотрела на сестру.

Беллатриса расхаживала по огромной гостиной из угла в угол, не находя себе места. После посещения Хогвартса она стала казаться еще одержимее Темным Лордом.

Миссис Малфой всерьез стала переживать о душевном здоровье сестры. Та днями и ночами обсуждала с каждым прибывающим в поместье различные способы возмездия некому Тому Гонту, посмевшему взять несчастную бедную женщину в плен. И продержавшего взаперти не менее трех дней на хлебе и воде. Нарцисса сомневалась, что все было настолько ужасно, как описывала это дражайшая родственница, но возражать ей не имела желания. Прежде всего, ей не хотелось поднимать скандал и нарываться на спор. Во вторую очередь ей просто не хотелось нарываться, ибо склочный нрав Беллатрисы распространялся и на семью.

— Ты же сама от меня слышала, и Кэрроу это подтвердила! — миссис Лестрейндж остановилась напротив сестры и многозначительно посмотрела на нее. — Этот маггловский выродок сделал что-то с Темным Лордом и тот снова пропал… Опять! — взвыла она и запустила пальцы с острыми ногтями во взъерошенные волосы.

Люциус передал Нарциссе, что Волдеморт под страхом смерти запретил раскрывать его личность кому-либо. И Белле, хоть она когда-то и знала обо всем, тоже говорить было нельзя. Сам Люциус жене обмолвился о личности шефа когда-то по секрету, и теперь она вынуждена была делать вид, что ни о чем не знает. Поэтому миссис Малфой очень тяготилась этой тайной, но и сестру желала успокоить.

— Да как мог какой-то грязнокровка навредить Милорду, Белла? — желая приободрить сестру, Нарцисса коснулась ее плеча. — Ты не в своем уме, если считаешь, что он мог хоть что-то сделать с таким великим волшебником, как Темный Лорд…

— А вот Кэрроу со мной согласна! — отшатнувшись от мягкой руки Нарциссы, словно от кипятка, взвилась Беллатриса.

— Кэрроу просто на него обижена, — печально заметила Нарцисса. — Может быть, он не ответил на ее любовный интерес?

— Ты что несешь? — зазвенел за их спинами голос Аллекто. Обиды в нем хватило бы на целый океан. — Этот маггловский скот сразу себя вел так, как будто вся школа принадлежит ему. Выскочка! Какой любовный интерес может быть к этой свинье?

Нарцисса внимательно посмотрела на вошедшую, мигом разгорячившуюся, Аллекто Кэрроу. Светлые волосы выбились из собранного и прилизанного пучка, лицо раскраснелось, будто от долгого бега. Как же ее, видимо, оскорбило это изгнание. Она обзывала господина всякими словами, ничуть не смущаясь и, должно быть, наплевав на свою безопасность. Ведь если кто донесет об этих речах Темному Лорду, то и от Беллы, и от Аллекто не останется ни следа.

— Дамы, надобно бы нам немного остыть…

И все равно Нарцисса Малфой считала, что штурм Хогвартса, на котором последние дни настаивала Беллатриса — очень плохая затея.

* * *

За окном непроглядная темная беззвездная ночь обволакивала холодными объятьями Хогвартс. А в кабинете весело потрескивал камин, недавно разожженный, умиротворяя и успокаивая. Слышан был только периодический скрип двух перьев, шелест пергамента. Гермиона иногда поднимала глаза на профессора Гонта и искоса поглядывала на него. Он, оторвался от проверки, подпер кулаком бледную гладко выбритую щеку и задумчиво покусывал кончик пера. Его темные глаза смотрели на полки с книгами, но взгляд будто был расфокусирован. Затем, поджав тонкие губы, он снова склонился над свитком.

Сидя в уютном кресле, со стопкой работ первокурсников на коленях, Гермиона вдруг осознала страшное. Ей нравилось тут сидеть! Ей нравилось наблюдать, как Гонт за столом рядом работает, склонив голову набок. Ей нравились его колкости и острый язык, ей все это нравилось. И как он ведет уроки, и что на самом деле он переживает за учеников, хоть и сам этого не признает. Если бы не переживал, то ему было бы все равно, что там вытворяет Аллекто.

Сердце заколотилось с такой силой, что казалось, готово прорвать грудную клетку и вылететь наружу. От этого открытия голова пошла кругом.

— Мерлин, кажется, я влюбилась...

И, кажется, она произнесла это вслух. Она надеялась, что Волдеморт этого не услышал, но он моментально повернул к ней голову.

— В кого ты там влюбилась, негодяйка?

Отмолчаться? Убежать? Сделать вид, что ничего говорила? Он с нее с живой не слезет, Гермиона еще помнила, что творилось, когда он заметил невинную записку от Кормака. Там была буря, едва ли не истерика.

— В вас, конечно, — усмехнувшись, ответила она, пытаясь перевести это все в шутку.

Он уже вскочил из-за стола и нависал над ней, его черные глаза с синеватыми отблесками буравили ее побледневшее лицо. Кажется, она вспомнила, за что она его ненавидела.

Быстро встав с кресла, Гермиона рысью метнулась к двери.

— Стоять! — немедленно скомандовал он, прерывая ее побег.

Рука Гермионы замерла в воздухе, так и не коснувшись дверной ручки. Она ощущала, что он уже за ее спиной. В одно мгновенье он развернул ее лицом к себе и внимательно посмотрел ей в глаза. Властно обняв ее за талию, давая понять, что никуда он ее не отпустит, он прошептал:

— И почему в самый интересный момент ты норовишь улизнуть?

Он наклонился ближе к ней.

— Вы подлец... — ее ладонь уперлась ему в грудь.

— Да.

— И мерзавец... — вырвалось у нее.

— Конечно, — промурлыкал он, стискивая ее в объятьях.

— И еще, вы... вы...

Она не успела договорить, как он на полувздохе накрыл её губы страстным поцелуем. Голова закружилась — или, может быть, предвещало полнолуние, — и в этот момент Гермиона обвила его шею руками, зарылась тонкими пальчиками в его черные пряди, ощущая пульс страсти и тревоги.

Его прикосновение было жадным, требовательным. Пальцы правой руки взметнулись к её лицу, мягко очертили линию от виска до подбородка — словно в предвкушении чего-то неизбежного. Подушечкой большого пальца он слегка надавил, заставляя Гермиону разомкнуть губы, и в этот момент его горячий язык прорвался внутрь, словно пламя, охватывающее всё вокруг. Будто в дурмане, она несмело отвечала на его прикосновения, боролась, пытаясь сохранить равновесие. Ладонь Волдеморта с талии медленно спустилась ниже, и по спине Гермионы пробежали предательские мурашки. Из груди вырвался слабый стон, когда он с силой сжал её бедро под короткой школьной юбкой. Взгляд её затуманился, сердце билось учащенно — и в этом мгновении смешались страх, желание и безумие.

Пальцы, державшие её подбородок, медленно и властно спустились ниже, вдоль шеи, очертили острые ключицы — словно в предвкушении чего-то запретного. Затем они скользнули к вырезу на блузке, вызывая дрожь и трепет в её теле, словно каждое их движение было частью опасной игры, где граница между страстью и запретом стиралась.

И все же, он внезапно остановился и отстранил Гермиону, словно пробуждаясь от наваждения. В её блестящих глазах отражалось непонимание, смесь растерянности и боли — как будто она не могла понять, почему его рука вдруг исчезла, почему страсть уступила холоду раздумий.

— Наверное, мне стоит тебе сначала кое-что показать, — произнес он, будто извиняясь.

Как же это было странно — согласиться прочитать старую книгу, которая заинтересовала даже самого Тёмного Лорда. И при этом — принять его предложение устроиться на его коленях, словно оказаться в плену у опасной, но притягательной силы. За окном царила такая непроглядная тьма, что даже луна боязливо спряталась за облака, не осмелившись показаться. А в этом кабинете, рядом с ним, было хоть и страшно — но одновременно до безумия уютно.

Гермиона принялась читать описание обряда и по мере чтения бледнела все больше. Волдеморт внимательно следил за ее реакцией и отмечал, что на ее лице читались те же мысли, что были у него. Гнев, смятение…

— То есть, это не мои чувства? — она резко оторвала взгляд от книги и встретилась с его темными глазами.

— Твои-твои, — ответил он, перелистнув страницы назад и настойчиво указывая ей на абзац. — Прочти предисловие.

Гермиона с опаской стала вчитываться в указанное ей место в книге, её голос чуть дрогнул:

— Тут сказано, что этот «Обряд» подействует только в том случае, если уже есть взаимный интерес, даже самый слабый… — Она ненадолго умолкла, потом тихо добавила, будто сама испугавшись своего вопроса: — Вы же тоже читали?

— Пять раз, — сухо подтвердил Волдеморт, его голос прозвучал несколько холодно. — Значит, у тебя ко мне был интерес?

Смутившись от неловкости его вопроса, Гермиона опустила голову и отвернулась. Но вдруг её словно осенило — она снова подняла решительный взгляд на Темного Лорда.

— У вас ко мне тоже! — воскликнула она.

Волдеморт задумчиво взял её руку, поднес к губам, не отрывая от неё пронзительного взгляда.

— Я и не скрываю, — произнес он тихо, но чуть горделиво. — Лучшая ученица школы за сто лет… да еще и грязнокровка. Ты же в курсе, что ты побила мой рекорд? До тебя лучшим был я.

— Не думаю, что это что-то значит в нашем…

— Это значит, что когда ты войдешь в свою полную силу, ты вполне сможешь составить мне конкуренцию, — усмехнулся он. — Как же тут не заинтересоваться?

Сидеть с ним было так приятно, так заманчиво — и время будто замедлялось. Было бы еще и комфортно, если бы в этот момент его пальцы не продолжали медленно покорять бастион из пуговиц на её блузке, отчего Гермиона боролась с соблазном позволить ему больше обычных поцелуев.

— В отличие от тебя, Гермиона, у меня хватает сил называть вещи своими именами, — прошептал он ей.

Но у него совсем не хватало сил держать себя в руках.

— Что-то ваши слова и тон расходятся с делами, — Гермиона остановила его ладонь, пытавшуюся пробраться в вырез на груди. — То есть выходит, что то, что вы тогда сотворили — это вроде бы как... То есть мы… — Она все никак не могла позволить себе произнести эти слова. Уж слишком странно они звучали в отношении них обоих. Совсем не подходили.

— Почти женаты, — сказал он за нее, в его словах звучала тихая ирония над самим собой. Волдеморт отвел взгляд к темному окну, словно пытаясь скрыть свои эмоции. В его глазах отражался мрак ночи за стеклом, и в этой тишине повисла долгая гнетущая пауза.

Правда, его рука все еще обхватывала талию Гермионы, мягко поглаживая, словно пытаясь утвердить свою власть и одновременно передать нежность, скрытую за этим движением.

— Но… зачем вам вообще понадобилось «почти жениться» на мне? Это же абсурд! — недоумевающе спросила она, прервав тишину. — Хотя, если вы мне показали эту книгу, должно быть что-то пошло не так...

— Все пошло не так, абсолютно все, и дело не только в тебе, — Волдеморт устало откинулся на спинку кресла. — Но вишенкой на торте является наш с тобой союз. Ведь ты должна была стать моей служанкой, а не занозой, Гермиона.

Гермиона, сидевшая в пол оборота, перекинула ногу через его колено и аккуратно пересела так, чтобы оказаться лицом к лицу с Волдемортом. Она с живым интересом стала разглядывать его, будто впервые увидела. Ее карие глаза проделали зрительный путь от уже не слишком аккуратной прически до самого белого воротничка, задержавшись на его почти черных глазах. На ее лице проступило искреннее изумление, будто она осознала что-то невероятно важное. До нее только что по-настоящему добралась догадка. И почему ей понадобилось столько времени на это?

— Ты же тоже влюбился…

Он замер, будто слова застряли у него в горле, и наконец коротко кивнул:

— Тоже.

* * *

Утро было прекрасно. Хоть в половине восьмого зимнее солнце еще пребывало в спячке и казалось, что за окном еще ночь, это не мешало утру оказаться на редкость чудесным. Именно с таким настроением встала с постели сегодня Гермиона. Она бодро отправилась в ванную, напевая какую-то незатейливую мелодию из маггловского сериала, и с такой же довольной улыбкой спустилась из башни Гриффиндора в Большой зал к завтраку.

Ее просто распирало от какой-то странной эйфории.

Гермиона опустилась рядом с Гарри на лавку и тут же принялась накладывать себе омлет, бриоши, сыр, потянулась к стакану с тыквенным соком.

— Ты прям, сияешь, — заметил ее друг.

— Да? — она откусила от булочки и удивленно посмотрела на него. — И тебе доброе утро, Гарри.

— Наверное, в библиотеку привезли новую партию заумных книжек, — протянула Лаванда, сидевшая напротив, рядом с Роном.

— Праздники скоро, — Гермиона попыталась скрыть улыбку.

— Обычно ты не радуешься праздникам, — как-то очень недовольно заметил Рон.

— Смотрите, как Гонт улыбается, —  встрял Невилл. — Аж жутко…

И действительно, их профессор сидел за преподавательским столом со странно расползшейся по его лицу улыбкой. На вид он был… кажется, счастлив? Гермиона после слов Невилла тут же повернулась в направлении Гонта и лицо ее снова засветилось.

И никто кроме Гарри не заметил этой перемены в своей подруге. Если в начале года она вела себя по отношению к Гонту сдержанно, а месяц назад считала его невероятно подозрительным, то сейчас она смотрела на него… почти как на Локонса на втором курсе. Кажется, между ней и профессором происходило что-то странное: она часто помогала ему после занятий; в Хогсмид они с Роном пошли вместе с Гонтом, но быстро его сплавили к Лаванде, а потом ходили по деревне вдвоем; и к Розмерте они пришли тоже вдвоем, Гермиона даже проигнорировала свидание, устроенное для нее Кормаком.

Гарри, осененный внезапной догадкой, покосился на Гермиону. В нем все больше зрело убеждение, что ни в какого Рона она не влюблена, как она раньше ему говорила. Или разлюбила его. А профессор Гонт периодически кидал взгляд на стол Гриффиндора, как раз на их компанию. Наверное, стоило с Гермионой поговорить, но… Гарри бы не решился.

* * *

Вторым уроком у них были назначены сегодня Зелья. Гермиона первой впорхнула в класс, напевая какой-то пошлый мотивчик, который Гарри летом слышал по маггловскому радио. Впервые он видел подругу в таком настроении. Даже после успешной сдачи СОВ она выглядела не такой довольной. Она и на предыдущем уроке по Трансфигурации казалась невероятно довольной жизнью.

Расположившись рядом с Гермионой, Гарри начал разбирать вещи, вытащил учебник и покосился на нее. Она уже давно все достала и читала рецепты предстоящих уроков. Закусив губу, листала книгу, время от времени задерживаясь глазами на строчках и пробегая их заново.

— Итак, начнем занятие, — профессор Слизнорт подошел к доске, чуть отдышался и начал записывать какие-то ингредиенты мелом. — Без долгих предисловий, сегодня мы будем учиться варить Виггенвельд.

Гермиона тут же стала копаться в учебнике, она точно была уверена, что такого зелья там…

— Но ведь его нет в учебнике! — должна была сказать она, но за нее возмутился Драко Малфой, также листавший свою книгу.

— Верно, этого зелья в данном учебнике нет, — Гораций закончил с написанием ингредиентов и повернулся к классу. — Но там есть Напиток живой смерти, а Виггенвельд является противоядием от него. Было бы преступлением научить вас варить Живую смерть и не научить готовить от нее антидот.

Гермиона с пониманием кивнула. Да, в словах профессора определенно была логика. А вот логики составителей учебника она не углядела.

— И хоть зелье это сварить довольно просто, есть все же пара ключевых моментов в его приготовлении, о которых я вам и расскажу, — профессор Слизнорт отошел от доски и двинулся к своему столику, заставленному составляющими для зелья. — Кто нам ответит, какое еще есть название у Виггенвельда? Да, мисс Грейнджер?

— Рябиновый отвар или Исцеляющее зелье, профессор, — рука Гермионы, как обычно, взмыла в воздух раньше всех.

— Правильно, пять очков Гриффиндору, — кивнул Гораций. — Исцеляющее зелье. Оно помогает избавиться от действия Напитка живой смерти, а также нейтрализует Усыпляющее зелье. Для приготовления вам понадобится шестнадцать ингредиентов, найти их вы можете у меня на столе. Для начла, берем кровь саламандры…

Несмотря на зимнюю стужу за окном, в классе зелий стало душно от пара, поднимающегося из котлов.

Во время уроков, да и между ними Гарри все не решался спросить у Гермионы о профессоре Гонте. Он в принципе уже стал сомневаться стоит ли ему вообще в это лезть. Возможно, что ему просто показалось.

А вот кто не стеснялся к ним подойти, когда они варили вдвоем с Гарри зелье, так это профессор Слизнорт. Толстяк Гораций вальяжно подошел к их котелку, заглянул внутрь и удовлетворенно хмыкнул.

— Вполне-вполне неплохо, должен вам сказать, — он зачерпнул маленьким половником немного жидкости и поднес к носу, чтобы оценить запах. — У вас, Гарри, таланта к зельям куда больше, чем у вашего отца.

— Спасибо, сэр, — Гарри улыбнулся. — Но большую часть работы проделала Гермиона.

— Конечно-конечно, — он мельком взглянул на нее. Создавалось ощущение, что ее он отчего-то побаивается. — Мне бы хотелось вас обоих пригласить на мою традиционную рождественскую вечеринку, молодые люди. Не в Рождество, конечно, заранее, пока все не разъехались.

— Б-благодарю, сэр, — Гермиона склонила голову. Не очень ей хотелось идти, но… С другой стороны это хоть какое-то развлечение, помимо походов в Хогсмид и причуд профессора Гонта, разумеется.

— Вечеринка плюс один, разумеется, — быстро предупредил их Гораций Слизнорт. — Так что сможете осчастливить какую-нибудь девушку приятной компанией, — он подмигнул Гарри.

Гермиона закатила глаза. И тут преподаватели устраивают сводничество. Но хоть теперь Гарри трогают, а не ее, хватило ей истории с Кормаком и последствий.

* * *

А тем временем директор Снейп устраивал допрос портрету Альбуса Дамблдора. Сначала он просто расхаживал по кабинету, злясь, потом он стал ходить кругами у портрета и, поглядывая на него, не зная, как начать его ругать. Но затем он понял, что самым простым будет спросить в лоб.

— Зачем было отдавать ему книгу, Альбус? — Северус Снейп буравил портрет бывшего директора суровым взглядом.

Бородатый волшебник на картине, хранивший таинственное молчание, прокашлялся негромко. Открыл, было, рот, чтобы ответить. Но Северус тут же его перебил:

— Я ведь уже подготовил заклятье, которое нивелировало бы…

— Потому что придуманное тобой контрзаклятье не сработало бы, — Альбус сказал это довольно деликатно, но директору Снейпу все равно стало немного обидно.

— Из-за чего? — он вопросительно изогнул бровь.

— Том ошибся два раза: первый раз, это когда взялся за писанину Бокацо; второй раз, когда неправильно провел то, что было указано с ошибкой, — стал пояснять Альбус. — В итоге у него получилось именно так, как надо.

У Северуса Снейпа только что волосы не вставали дыбом от спокойствия Альбуса. Оно и понятно — чего портрету с остаточным следом переживать о каких-то девчонках, да Темных Лордах. Альбус свое уже отжил и теперь может спокойно наблюдать за происходящим.

— А Грейнджер, Альбус, ты понимаешь, на что ты ее обрек? — попытался Северус до него достучаться, его руки сами сжимались в кулаки.

Часть портретов предыдущих директоров с интересом взирали на эту пару спорщиков.

— А ты внимательно читал предисловие? — снова на губах старика скользнула хитрая усмешка. — Это старый династийный обряд, придуманный для укрепления отношений. Правильно примененный, он сработает в том случае, если заинтересованы друг в друге оба. Ты понимаешь, что означает слово «оба»?

— И ты мне хочешь сказать, что он к ней испытывал симпатию? — взгляд Северуса налился скепсисом. — А ты понимаешь, что в его случае это — нонсенс. Для него это слабость — раз, она магглорожденная — два, и…

— И если Обет разрушить, то чувства, может быть, и остынут, но симпатия останется, — снова попытался убедить его Альбус Дамблдор.

— Он ее просто убьет, когда поймет во что вляпался, помяни мое слово, — выплюнул Северус Снейп.

Его уже порядком тошнило от слепой веры Альбуса Дамблдора в «любовь». Вот и сейчас он, напридумывав себе небылиц о взаимных интересах, он пытался доказать Северусу, что не так уж и плохи эти ненормальные отношения между Темным Лордом и Грейнджер. Мол, из-за этого он пока не трогает мальчишку. Хотя он о нем скорее вообще позабыл.

Время шло, Северус даже успел заварить себе третью чашку травяного чая от нервов. Он теперь сидел за столом и вяло перекидывался с Альбусом едкими фразами.

Долго бы они еще пытались спорить друг с другом каждый о своем понимании данной проблемы, если бы один из фигурантов их разговор вдруг не решил объявиться в кабинете лично. Дверь распахнулась с такой силой, что портреты подскочили в своих рамах. Без стука, без приглашения, в директорский кабинет ворвался Том Гонт собственной персоной, и без приветствия начал:

— Северус, ты уже слышал новости?

Едва не поперхнувшись чаем, Северус Снейп сумел взять себя в руки и успокоиться. Этот вопрос его несказанно насторожил. Если стараниями Альбуса книга оказалась у Темного Лорда, то новости могли быть одна печальнее другой, можно было даже готовиться к худшему — например похоронам мисс Грейнджер. Но все же, директор Снейп решил уточнить:

— Какие новости?

— Пожиратели, друг мой, решили устроить рейд на школу в Рождественские каникулы, — на лице его сияла улыбка. — Тебя не ставили в известность?

Северус Снейп считал, что такие новости лучше сообщать без улыбки, и лучше в письменном виде. Еще лучше — не ему.

— Они меня в последнее время ни о чем не извещают, как знаете, — спокойно произнес Северус, выронив чашку из рук. Коснувшись пола, она разбилась вдребезги, оставив брызги на бумагах.

— Что ты сказал? — послышался голос Альбуса Дамблдора со стены. — Разверни меня к нему, мальчик мой, я хочу посмотреть Тому в глаза и услышать это снова.

— Не трудись, я могу это повторить, — Темный Лорд медленно приблизился к портрету своего бывшего профессора по Трансфигурации и встал прямо перед ним. — Пожиратели решили…

— Зачем ты их натравил на школу? — Альбус покачал головой на портрете.

— Так это не я… — пальцы Волдеморта судорожно сжали край черного сюртука, почему-то при разговоре с портретом у него тон стал, как у нашкодившего мальчишки, пытавшегося улизнуть от взыскания. Будто он на уроках трансфигурации оправдывался из-за опоздания. — Они с чего-то решили, что благодаря грязнокровке Тому Гонту, — он похлопал себя ладонью по груди, — снова сгинул великий Лорд Волдеморт.

— И вы не будете их разубеждать? — решил поинтересоваться Северус.

— Нет, не планирую, — его тонкие губы растянула улыбка.

Том Гонт сидел за столом в своём кабинете, обессиленно откинувшись на спинку кресла, устало массируя виски. В окне за его спиной разыгралась метель, взрывавшая комьями снег так, что он долетал и до его третьего этажа. Вокруг Тома царил хаос: исписанные пергаменты ровным слоем захламили стол, книги по древней тёмной магии — какие-то валялись в углу, пара лежала на столе, и в них прямо на полях были выведены замысловатые формулы. Он выпрямился, осмотрел стол ледяным взглядом и склонился над одним из листов с формулами.

— Нет, — пробормотал он. — Так тоже ничего не получится…

Он устало коснулся ладонью лба, будто проверяя, нет ли у него температуры. Сегодня у него занятий не было, и он с самого утра занимался поиском решения проблемы с Поттером. И не находил. Его не было! По крайней мере, все книги, все его расчёты выносили один приговор: невозможно вытащить часть души из живого человека. Из предмета, из животного — без проблем, что он сделал ранее. Но не из мальчишки…

А ставить эксперименты, рискуя сгинуть навсегда, Волдеморту не хотелось.

И времени у него, благодаря занятиям, было так мало, что всерьёз начать разбираться с проблемой получилось только сейчас.

— Без толку, — он смял пергамент, лежавший сверху, и кинул его к двери, где валялось уже несколько измятых комков.

И мыслями он всё время сбегал к Гермионе — стоило хоть на мгновение отвлечься от формул и текстов, как в голове невольно всплывал её образ.

Всё дело было в Обете, только в нём. В том, что он заставил эту магию сплести их вместе. Хотя правда, которую следовало принять, была страшнее — связь не смогла бы получиться без заинтересованности. Волдеморт знал, что изначально ощутил к ней интерес. Настоящий интерес, не как к редкому артефакту. Ведь не было лжи в его словах о том, что если она продолжит в том же духе, то составит ему конкуренцию. Станет сильной ведьмой. У него даже дыхание перехватило от этой мысли. Ведьмой, которую он уже хочет себе подчинить. Только для этого её пришлось бы сломать, а сломанная Гермиона… Была уже неинтересна.

Дилемма. Волдеморт снова откинулся на спинку кресла. Если бы он ушёл из школы, вернул себе власть, наказав, как следует, зарвавшихся из Ближнего круга, то составил бы такой закон, который обязал Гермиону подчиняться. Он знал, что она бегала бы до последнего, лишь бы не отдаваться его власти.

Если бы он ушёл из школы… Сразу стало бы ясно, кто он такой. Затишье превратилось бы в бурю, или тайфун, сносящий всё на своём пути. Никакая сила Обета не смогла бы удержать её от конфронтации с ним. И победы бы у него не случилось — убийство мальчишки сразу обернулось бы его гибелью. А узнай Гарри правду, то вполне мог бы пожертвовать собой. Это было вполне в его духе, насколько успел понять Волдеморт. Или мальчишка остался бы жив, но развоплотил бы Темного Лорда. Снова. Он бы возродился, но его бы, скорее всего, снова отправили в небытие. И так до тех пор, пока Поттер не умер бы. В лучшем случае от старости.

Получалось, что сейчас его жизнь — жизнь Волдеморта — должна была бы длиться, возможно, чуть дольше жизни Гарри Поттера. А ведь казалось, что он сумел найти вариант вечной жизни без крестражей. Но про этот конкретный вариант ему стало известно только теперь. Слишком поздно.

И Гермиона. В голове засела не только она, но и школа. Чудовищно было это признавать, но… Ему тут нравилось.

Даже слишком. Было всё как-то просто, обыденно, и из-за этого — пугающе непривычно.

Волдеморт повернулся к окну и всмотрелся в ревущую метель, кружившую снежинки стремительной спиралью. Где-то там, за этой пеленой, виднелось озеро, а за ним — хижина Хагрида, забор от которой он недавно спас. До сих пор на лицо наползала улыбка при воспоминании об этом. Он действительно стаял с мальчишками и давил рвущийся смешок в кулак, пока Гермиона не вернула его на землю. Только он подавил улыбку, как вспомнил про младшего Малфоя и Уизли, списывавших у Лавгуд. Если бы не профессор Гонт, то так бы эти неучи и продолжали свои проделки. Не пришлось бы вводить у них правописание, и не случился бы скандал с маггловскими книгами. Но пять испорченных за день мантий Северуса Снейпа с лихвой окупали внезапный интерес к фантастике у студентов.

Правда, всё это было не более чем позабавившими его мелочами. Обычной суетой, которой дорожить не стоило. Потому что Темный Лорд мог заседать в Министерстве, но не в Хогвартсе.

Пора было с этим заканчивать. Нужно было всё возвращать, не дожидаясь Рождества и праздников. Просто прибыть в особняк к Малфою и навести там порядок. Кого-то при этом убив. Вспомнив недавнюю пародию на Авроров, он пришёл к выводу, что точно кого-нибудь да убьёт. Том Гонт прислонился лбом к холодному стеклу. Самым правильным было вернуться. Но ему не хотелось…

И он уйдёт, оставив нахального Кормака тут, рядом с Гермионой? Пальцы сжались в кулак так, что побелели костяшки. Он с ума сойдёт, зная, что Маклагген может получить карт-бланш. Особенно учитывая, как дамы в учительской были увлечены возможностью свести его с «милой мисс Гренджер». При одной мысли об этом у него потемнело в глазах.

Рано пока было уходить.

Волдеморт развернулся от окна, достал палочку и стал приводить в порядок свой стол: собрал груду пергаментов в аккуратную стопку, убрал её в нижний ящик стола; книги закрыл, вернул на полку, не забыв отметить корешки самых полезных. Осталось убрать мусор, накиданный у входа. Он подошёл к двери и направил свою магию на скомканную бумагу, чтобы выкинуть её в ведро, и за дверью он услышал разговор…

— …Святочный ужин у Слизнорта, ничего себе! — кажется, это был Уизли.

В ответ ему невнятное хмыканье, судя по неуверенной интонации — Гарри Поттер.

Хоть Волдеморт и не хотел, но прислушался, услышав фамилию Слизнорта. Славились его ужины интересными знакомствами разного рода. Там могли случиться как стратегические партнёрства, так и амурные привязанности. Последнее, естественно, возникало куда чаще.

— Ты кого позовёшь? — снова заговорил Уизли.

— Не решил ещё, — вздох, тяжёлый. Как будто он хочет сказать что-то ещё, но останавливает себя. — Думаю…

Кажется, он постоянно смотрел на сестру Уизли и, конечно, не мог так в лоб сказать брату о том, кого хотел бы позвать. Странно, что Волдеморт вообще на это обратил внимание.

— А Гермиона? — в голосе послышалось ехидство. — Кормака небось?

Волдеморт внезапно задержал дыхание.

— Не знаю я, — Поттер отвечал с лёгким раздражением. — Спроси у неё сам.

Теперь ему казалось, что уходить точно слишком рано. Либо стоило уходить не одному, а прихватив кое-кого с собой? Губы тронула едва заметная усмешка — как же она его за это возненавидит.

Над этим еще стоило подумать…

За дверью стало тихо, мальчишки давно ушли дальше по своим делам, продолжая обсуждать, кого Гарри Поттеру стоит позвать с собой на вечер. Гонт вышел из кабинета и вздохнул, прикрыв за собой дверь. Стоило немного прогуляться, чтобы освежить голову и очистить мысли.

* * *

Волдеморт шёл по пустынному коридору в сторону кабинета директора. Ему вроде бы и не о чём было беседовать с Северусом Снейпом, но хотелось размяться. Убедиться лишний раз, что школа не для него. И потом, что ему тут делать? Два раза уже отказывали в месте, в третий раз проник... обманом.

Остановившись перед статуей, закрывающей проход к кабинету, он задумчиво поскреб её ногтем. На пальце осталась немного серая пыль.

А внутри всё тот же кабинет, все те же портреты, что и двадцать лет назад. Плюс пара новых, включая Альбуса. Пройдя к подиуму с портретами, Том Гонт поднял голову, разглядывая изображения старых директоров. Некоторые картины потемнели от времени так сильно, что на них едва можно было различить силуэт и очертания. Как тени.

— Попрощаться пришёл? — за спиной Волдеморта раздался голос, который он со школы ненавидел.

— Книга с запиской твоих рук дело? — вопросом на вопрос ответил он Альбусу.

— Ну, это было не для тебя, Том, — старик с картины усмехнулся. — Ты хоть один день мог бы прожить, как обычный человек?

— Я пытался! — огрызнулся Волдеморт, едва не сорвавшись в крик. — Двадцать лет назад, на этом самом месте — я попытался!

— Двадцать лет назад, когда ты пришёл в школу прятать диадему и уже набирал сторонников? — старый учитель не давал ему шанса на оправдание.

— Тогда я ещё не так глубоко… увяз, — он отвёл взгляд от портрета бывшего директора.

Послышался глубокий усталый вздох. Альбус с портрета смотрел на бывшего ученика с тоской и разочарованием. Лучше бы с ненавистью.

— Давай, я подведу итог твоего пребывания в школе, Том, — произнёс Альбус и, не дожидаясь ответа, начал перечислять все «заслуги» Волдеморта. — Ты лишил школу зельевара...

— За дело, — тут же перебил его Волдеморт, всё ещё стараясь не смотреть на портрет.

— Ты устроил вакханалию с маггловскими книжками, — Альбус поправил съехавшие очки. — Околдовал лучшую ученицу школы... — укоризненный взгляд. — Схватил приближённую Темного Лорда, вследствие чего повздорил с его Пожирателями, и теперь они собираются напасть на школу, чтобы отомстить тебе — их предводителю. А сам ты сбегаешь, потому что гордость не позволяет ответить за свои поступки.

Волдеморт молча буравил его портрет взглядом. Если бы он мог испепелить его, то вместо разговорчивого старика в рамке висела бы кучка пепла.

— Я ничего не упустил? — голубые глаза Альбуса с картины казались слишком колкими для портрета.

* * *

Хоть сегодня и не было занятий, не было похода в Хогсмид, Гермиона всё равно пришла к своему профессору в кабинет. Проверять эссе тоже было не нужно. Она расположилась в привычном кресле рядом со столом с кружкой чая в руках и искоса поглядывала на Волдеморта.

Он за столом изучал какой-то трактат. Вернее, Гермионе показалось, что он только делал вид, что читал — как-то слишком рассредоточен был его взгляд.

В камине потрескивали дрова, огонь весело их облизывал, а обстановка всё равно казалась ледяной, пробирающей чуть ли не до костей. Или это Волдеморт специально её делал такой? От него самого сквозило холодом.

Гермиона прикрыла глаза, вспоминая, как сидела на его коленях, читая ту книгу про Обет. Этот уютный момент до сих пор откликался теплом в сердце. Как же сильно её тянуло к нему... Даже сейчас, когда он был близко, казалось, что этого недостаточно, и надо ещё ближе. Она подняла на него глаза и встретила его немигающий взгляд. Волдеморт поднёс руку к подбородку и задумчиво очертил большим пальцем нижнюю губу, приоткрыв рот.

— М-можно мне прочитать ту книгу про... ещё раз? — тут же попыталась найтись Гермиона.

Он не отвечал, продолжая пристально смотреть. В его тёмных глазах мелькнул хищный блеск. Подперев ладонью щеку, Волдеморт разглядывал Гермиону, у которой внезапно запылали щеки от его цепкого взгляда.

— Интересно, устраивает ли Гораций в этом году свои посиделки? — задумчиво произнёс он, чуть склонив голову.

Вот что его волновало.

— А вы... Ты бывал на таких встречах? — Гермиона выпрямилась в кресле, пальцы её всё ещё сжимали чашку с чаем.

— Пару раз, — его губы растянулись в улыбке. — В школе.

— И как обычно проходят эти... посиделки? — она немного подалась к столу, чтобы поставить чашку на край.

Гермиона буквально ощутила, как взгляд Волдеморта проделал путь от её пальцев, скользнул по предплечью и впился в лицо.

— Обычно довольно скучно, — на его губах всё ещё играла улыбка, теперь уже более снисходительная. — Каждый пытается поднять свою значимость в глазах Горация. Доказать, что он наиболее ценен в его коллекции слизней...

Во второй раз Волдеморт ей уже говорил, что для Слизнорта люди — просто ресурс, которым можно воспользоваться при необходимости. Осуждения в его голосе слышно не было, из чего выходило, что такая позиция близка и ему. Но она быстро поняла, что на самом деле именно эти посиделки его почему-то взволновали.

— Ах, вот из-за чего за мной теперь ходит половина школы, — протянула она, откидываясь обратно в кресло. — Даже Малфой мне намекал, что хотел бы изменить к себе отношение Слизнорта...

— Драко? — Гермиона готова была поклясться, что на мгновение в чёрных глазах Волдеморта мелькнул алый блик.

— Не решила ещё... — она смотрела, как он медленно встал из-за стола. — Стоит ли идти...

Подошёл к креслу, в котором она сидела. Лениво обошёл его по кругу со спины, всё ещё глядя на Гермиону, встал перед ней. Его длинные пальцы впились в подлокотники, а алчущий взгляд прожигал побледневшее лицо. До этого он держался, когда сидел на расстоянии, но сейчас Гермиона видела в нём этот голод, жажду. Волдеморт навис над ней, вжавшейся от неожиданности в кресло. И сама она испытывала влечение, её тянуло с такой силой, что руки против воли поднялись к нему.

— Играешь? — голос звучал чуть сипло. — С огнём, — добавил он опасно, когда ладонь её коснулась его щеки. — Я тебя не отпущу...

Успел он произнести, прежде чем Гермиона приподнялась и коснулась его губ. Впервые. Сама. И тут же отпрянула, будто обжёгшись. Волдеморт не двинулся. Пристально смотрел на неё, наслаждаясь её внезапным смятением.

— Если уж провоцируешь, Гермиона, — свистящий шёпот скользнул ей в ухо, — будь готова идти до конца.

Рука с подлокотника скользнула на талию, рывком притягивая к себе, а губы накрыли её губы уже без колебаний — глубоко, требовательно, властно. Гермиона вытянулась к нему навстречу, жарко отвечая. Она утонула в этом напоре, не в силах оторваться. А в голове было пусто: всё внимание занимали его руки, губы, язык, переплетавшийся с её.

Когда он поднял её из кресла, не отрываясь от губ, подтолкнул к столу, а ладони его спустились к бедрам в желании усадить её на столешницу… Внезапно его фраза «до конца» обрела осязаемую страстную форму. К которой Гермиона не была готова. Она положила ладонь ему на грудь и слегка оттолкнула от себя, смыкая губы.

— Наши… отношения… — она не знала, как правильно называть то, что между ними происходит, и было ли для того название. — Я пока не готова их настолько углублять.

Волдеморт остановился, но его руки продолжали стискивать её талию. Взгляд стал опасно колким, а на губах зазмеилась холодная усмешка.

— Не готова… — медленно повторил он её слова, но интонация давала понять, что ждать долго не готов уже он. — Пока…

* * *

Ночью кровать Гермионы будто обернулась прокрустовым ложем — найти удобную позу для сна оказалось непосильной задачей. Её терзали воспоминания о вечере в компании профессора… Как он смотрел, как подошёл к ней и как она сама — первая — его поцеловала. И что за этим последовало… Она прикрыла лицо руками, чувствуя, как краска разливается по щекам. Прохладные ладони жгло почти так же, как тогда жгли его губы.

Зачем она ответила ему такой двусмысленной фразой?

И он… его реакция. На бёдрах до сих пор ощущались его пальцы, сжимавшие почти до боли. Он будет теперь добиваться углублённых отношений от неё — в этом не было сомнений. А она… наверное, долго не продержится, сдастся. Эти его прикосновения не только заставляли сердце замирать — они разливали жгучий огонь в тех местах тела, в которых не следовало. Воспоминания тоже будоражили — она свела ноги, пытаясь усмирить разгоравшееся между ними пламя.

Губы она, наверное, искусала в кровь.

* * *

За завтраком Том Гонт выбрал место рядом с профессором Слизнортом. Гермиона заметила, как он что-то тихо сказал побледневшему Горацию, и тот нерешительно кивнул. В ответ губы Тома изогнула коварная улыбка. В его голове явно зрел какой-то замысел.

Чёртов ужин у Горация Слизнорта! Почему-то многие считали, что она обязана взять кого-то с собой. Хотя это было не бог весть какое событие, но, видимо, хоть какое-то развлечение в этом мире, ставшем слишком странным. К ней подошли уже, должно быть, все, даже Драко Малфой намекал, что хотел бы улучшить свои оценки по Зельям. И Кормак пытался подойти, но его Гермиона теперь сама старалась обходить, помня, как всё закончилось в прошлый раз. Наверное, если бы не та записка от Кормака, то никакой вспышки бы не случилось, она бы приходила на пару часов в кабинет Волдеморта и всё. Наверное…

На вечер Гермиона решила отправиться с Джинни. В конце концов, ей никто не говорил, какого пола должен быть её «плюс один». А от мужского она уже устала. И от завуалированных угроз Волдеморта тоже. Оставались считанные часы до момента, когда она, возможно, проведёт спокойный тихий вечер, уединившись где-нибудь в углу. Просто отдохнёт ото всех… и переведёт дух от него. Он так заполонил собой её жизнь, что казалось, будто места там больше ни для кого не осталось.

Быстро проглотив обед, Гермиона постаралась как можно скорее покинуть Зал, чтобы вновь кто-нибудь не намекнул на ужин. Ей стало интересно, а за Гарри, который тоже числился одиноким, тоже велась похожая «охота» со стороны девушек?

Посмотрев на сестёр Патил, стоявших у входа, пару когтевранок и одну девушку из Пуффендуя, Гермиона поняла, что — да. Её друга загоняли в сети. Может быть, стоило предложить ему пойти вместе? Но она тут же тряхнула головой, отгоняя эту мысль.

Дело оставалось за малым — проводить первый курс на урок Травоведения и после этого со спокойной совестью пойти в башню Гриффиндора, чтобы подготовиться.

И всё равно какое-то странное чувство её не отпускало.

Тревожность.

Особенно после его последних слов… «Пока…»

* * *

Приведя себя в порядок, усмирив непослушные кудри в аккуратную причёску, Гермиона пыталась с помощью магии подогнать парадную мантию, чтобы она лучше сидела. Непонятно почему, но она на ней теперь висела слишком свободно, хотя ещё в августе была точно по фигуре. Должно быть, нервы стоили ей нескольких сантиметров талии и килограмма. На лице это тоже отразилось — черты как-то заострились, а скулы выделялись над чуть впавшими щеками.

Кое-как справившись с лиловой мантией, которая когда-то сидела на ней чудесно, а теперь едва не спадала с худых плеч, Гермиона наконец решила, что готова к ужину. Тем более что не такой уж он должен был быть и праздничный. Профессор… Волдеморт говорил, что там обычно бывает скучно.

— Или он сказал так специально, — вслух произнесла она, — чтобы у меня не было желания туда явиться…

В любом случае она уже пообещала Джинни, что возьмёт её с собой. И Гарри она пообещала, что придёт Джинни… Надо было идти.

В дверь спальни постучали. Гермиона махнула рукой машинально, совсем как её преподаватель по Защите, и дверь отворилась. На пороге стояла её рыжая подруга. Прекрасная и яркая до умопомрачения. Тёмно-синяя мантия, которую она надела, чудесно оттеняла светлую кожу и так шла к её огненным волосам, раскинувшимся по плечам. Настоящая ведьма — уверенная, сияющая, будто не знающая ни усталости, ни сомнений.

Даже ядовитый червячок зависти на мгновение укусил Гермиону.

— Готова идти? — Джинни заложила руки за спину и, лукаво улыбаясь, зашла в спальню.

— Да, — вздохнула Гермиона, снова посмотрев на себя в зеркало.

Подруга подошла к ней, заглянула в бледное лицо, а затем слегка потерла щёки Гермионы костяшками указательных пальцев, чтобы те немного порозовели.

— Помнишь, как все рты открыли, когда ты на четвёртом курсе пришла на бал? — хитрая улыбка коснулась губ Джинни. — Сегодня они вообще умрут, — уверила она Гермиону, — если ты не будешь кукситься, конечно.

Как же давно она по душам не говорила с Джинни — должно быть, с самого приезда в школу. И с Луной в последний раз общалась, наверное, когда произошло разоблачение списанных эссе. Хотя это и было смешно. Но нужно было выходить и потихоньку двигаться в сторону кабинета Слизнорта на седьмом этаже.

* * *

Этим вечером убранство кабинета Зелий напоминало шатёр: стены и потолок были затянуты изумрудной, золотой и алой тканью, а само помещение, как показалось Гермионе, расширили с помощью магии. Вроде бы всё сложилось не так плохо: собравшимися были исключительно обитатели Хогвартса. Ни одного незнакомого лица ей не встретилось, хотя её уверяли, что Слизнорт обожает звать на такие вечеринки бывших учеников, чтобы они налаживали связи с текущими.

Существенным минусом оказалась невыносимая духота: Гермиона с Джинни успели пробыть тут минут пятнадцать от силы, а дышать уже было невозможно. Ткань липла к коже, так что Гермионе пришлось несколько раз одёрнуть мантию, поправить воротничок, который, казалось, сдавливал горло. А Джинни, наоборот, будто расцвела здесь ещё больше — щёки алели, как маков цвет. Девушки уже поприветствовали хозяина мероприятия, который в ленивом радушии ходил между молодыми гостями и рассказывал, как в былые времена обычно было многолюдно на таких приёмах.

Но в былые времена и власть была не у Пожирателей. Хотя Гермионе казалось невероятным, что Волдеморт умудрялся преподавать в школе, каждый день часами сидеть с ней, да ещё и как-то управляться со своими прихвостнями.

Еду и напитки разносили школьные домовики, подносившие угощения на больших серебряных подносах. Гермиона нерешительно взяла канапе с огурцом и, кивнув домовику, уступила ему дорогу, чтобы он двинулся дальше.

— Смотри, кажется, и Снейпа сюда позвали, — Джинни толкнула её в бок, указывая взглядом на проход.

И не только его… Сердце будто зажали в тиски, когда за спиной директора она увидела эту усмешку, приподнимавшую уголки тонких губ. Сегодня он выглядел не как профессор: сегодня Том Гонт облачился в безупречную тёмно-зелёную мантию поверх такого же цвета сюртука. Он вошёл в импровизированный шатёр, и Гермиону будто обдало волной покалывающего холода.

К новоприбывшим тут же подошёл Слизнорт, дабы поприветствовать, за ним семенил домовик, предлагавший бокалы с вином. Так вот о чём они говорили тогда за столом — он напрашивался на эту скучную вечеринку. Она могла бы и сразу догадаться.

— Ты куда так уставилась? — попыталась её растормошить Джинни. — Тебя околдовали?

— О, нет, конечно, — Гермиона тут же отвела взгляд от вошедших преподавателей. — Гарри ещё должен прийти… высматриваю его.

На губах Джинни заиграла озорная улыбка.

— Правда? А высматривала ты его, любуясь на профессора Гонта?

Кажется, на щеках у Гермионы пятнами выступил румянец. Она старалась больше не смотреть в его сторону, но взгляд сам потянулся к нему. Ведь он знал, что будет именно так. Что-то тихо сказал директору Снейпу, на что тот как-то мрачно кивнул. Затем он взял второй бокал и направился… Гермиона затаила дыхание. Нет, не к ней… Вот Том Гонт, в отличие от Гермионы, сразу смог выцепить Гарри и пойти прямиком к нему. Улыбку он сменил на более дружелюбную, даже какую-то отеческую.

Гарри пришёл вместе с Луной, они стояли недалеко от входа и выглядели здесь какими-то чужими. Во всяком случае Гарри, который, как знала Гермиона, совсем не привык к таким мероприятиям. Да и она тоже. Гонт наклонился к её другу, что-то ему шепнул, кивнув в сторону Гермионы и Джинни, и она была готова поклясться, что Гарри засмущался. Однако профессор Гонт надел на лицо ободряющую улыбку и подтолкнул его в нужном направлении.

Так ему было известно о влюблённости Гарри в Джинни? Глаза Гермионы округлились от шока. Неужели Гарри настолько доверчив? А может быть, он стал настолько одинок?

И они уже вдвоём шли к ним с Джинни, и Гермиона как-то стушевалась, встретившись взглядом с тёмными глазами профессора. И пальцы дрогнули от того, что он сейчас окажется рядом. На Святочном балу с Виктором такого не было. А тут…

* * *

Северус Снейп наотрез отказывался идти вместе с профессором Гонтом на эти треклятые посиделки у Горация. Этих скучнейших междусобойчиков ещё в школе хватило. И в школьные годы он посещал их исключительно из-за Лили Эванс, а не потому, что Слизнорт сулил выгодные знакомства.

Может, и следовало тогда воспользоваться протекцией зельевара… Тогда Северус, возможно, не метался бы сейчас меж двух огней, как ТруффальдиноТруффальдино (итал. Truffaldino) — персонаж итальянской комедии дель арте, а также герой комедии Карло Гольдони «Слуга двух господ» (1749).: пытаясь, угодив одному, не разозлить второго, да ещё и понять, угрожает ли опасность Поттеру, а теперь ещё и Грейнджер.

Всё же пришлось уступить. Потому что ещё Альбус с портрета начал уговаривать его пойти да проследить за поведением Тёмного Лорда. Хотя голова и так раскалывалась от свалившейся ноши. Если бы накануне он вёл себя приемлемо, то проблем бы не было, но Волдеморт же проел Горацию всю плешь насчёт предстоящей вечеринки. Узнать исподволь пытался всё: и кто там будет, и с каких факультетов, и кого из выпускников позовут. В конце концов Слизнорт сдался и решил позвать и его.

И вот, облачившись в свою самую обыкновенную чёрную мантию, Северус встретился с профессором Гонтом в коридоре шестого этажа, и вместе они неспешно пошли на Рождественские посиделки. Сам Тёмный Лорд вырядился щеголевато, слишком аккуратно, слишком нарядно. Внутренне Северус ехидно скривился, по своему обыкновению, едва заметив высокий силуэт в тёмно-зелёной мантии. Он будто кричал всем о том, что он слизеринец из Слизерина: и мантия зелёная, и рубашка в тон ей, и запонки откуда-то со змеями появились. Но, дай Мерлин, мисс Грейнджер эти старания оценит.

Кстати, о ней: стоило им появиться в кабинете, увеличенном на время праздника и вычурно, да безвкусно, обвешанном тряпками разных цветов, как мисс Грейнджер побледнела. Её реакцию было видно через весь зал. Правда, уйти не попыталась, а стояла у стены, как немое изваяние, поглядывая в их сторону.

Ну а Лорд поздоровался с Горацием, прихватил вина пару бокалов и направился прямиком к… Поттеру. И Северус сразу понял почему: рядом с Гермионой Грейнджер стояла Джинни Уизли, в которую, как было известно всем школьным преподавателям, был страстно влюблён Гарри. Мадам Хуч даже хотела попытаться их свести, заперев одних в раздевалке, но Минерва МакГонагалл пресекла данную инициативу.

Северус решил, что ему тоже не помешает выпить. Какое-то странное гнетущее чувство преследовало его всю дорогу. Видимо, это из-за нервотрёпки последних дней. Волдеморт был как взведённая пружина, Альбус, напротив, пребывал в странной расслабленности, словно ему было известно что-то такое, о чём не ведал директор Снейп.

Итак, он наблюдал, как Тёмный Лорд подошёл к Поттеру, что-то ему тихо шепнул и подтолкнул локтем в направлении двух гриффиндорок — рыжей и кучерявой, стоявших у стены. Северус схватил с подноса у ближайшего домовика два бокала с вином. Один он тут же опрокинул в себя, второй оставил поцедить на некоторое время.

— Чудесный напиток, правда, Северус? — раздалось у него почти под ухом.

Сзади подобрался Гораций, в его руках было ещё два бокала — но не вина, а чего-то более крепкого.

— Вот тут Элдред Уорпл мне с совой передал гостинец — чудесная настойка из боярышника, — Слизнорт, довольно улыбнувшись, милостиво протянул Северусу бокал. — Сам прибыть не смог, к сожалению…

— Да, времена такие, — неохотно поддержал беседу Северус, но бокал принял. Его взгляд не отрывался от спины Тёмного Лорда, идущего к Гермионе.

— Что-то у них там, в вампирском сообществе, неладно, — продолжал Слизнорт, облокотившись плечом о стену и задумчиво глядя в свой бокал. — Вы же слышали, что большая часть вампиров поддержали… Сами-знаете-кого?

Северус кивнул, допил вино, передал пустой бокал домовику и теперь тоже всматривался в настойку, как Сивилла Трелони в кофейную гущу на своих уроках.

— Слышал, — хмыкнул он в ответ.

— Вот, а теперь часть из них заявляет, что он того… самого… — Гораций с тревогой посмотрел в сторону Волдеморта, который избавил мисс Грейнджер от общества мисс Уизли и теперь властвовал над красневшей во все щёки девушкой.

— Что «того»? — уточнил Северус Снейп, прищурившись.

— Сгинул, говорят, — Гораций усмехнулся и похлопал его по плечу.

— Если всё было так просто, — процедил директор и залпом допил горькую настойку. И чего прекрасного в ней нашёл Гораций? Хотя он любил всякие показушные, бессмысленные вещи. Вроде вот этого собрания.

Интересно, как так получалось, что все внезапно поверили в пропажу Волдеморта? Ну, безумная Белла — понятно… А остальные?

Он оторвал взгляд от бокала и вновь посмотрел в сторону… А их не было в зале. Волдеморт и Гермиона пропали, Мерлин знает куда! Северус Снейп едва не выронил бокал из дрогнувших пальцев.

Куда он её утащил?

Северус снова обвёл взглядом зал: вот Поттер воркует с Уизли, раскрасневшейся, как тюльпан; вот Лавгуд качается одна в такт неслышимой мелодии, и в такт же покачиваются её серьги-ягоды… вон Забини что-то объясняет Паркинсон. Маклагген хочет подойти к Полумне, но пока не решается… А ещё Сивилла Трелони пыталась протиснуться к Поттеру, видимо, чтобы снова погадать ему.

И нигде нет Грейнджер с Тёмным Лордом!

* * *

— Тут довольно душно, не находишь? — на лице Тома Гонта хищная улыбка сменила дружелюбную, как только Гарри с Джинни удалились.

Как ловко он отправил их за исчезающими десертами на другой конец зала. Гермиона смотрела на него во все глаза, не в силах оторваться. Её влек к нему не только Обет — влек он сам: странный, харизматичный, язвительный. Она чуть вздрогнула, когда его ладонь легла ей на плечо. Пальцы не сжимали, не тянули её — всего лишь коснулись ткани. Обычный жест, в нём не было ничего такого, но подтекст прекрасно читался. Прикосновение будто околдовало её: кабинет с его гулом голосов и смехом словно растворился — остался только голос Тома Гонта и жар его ладони, пробивавшийся даже сквозь мантию.

— Д-душно… — согласно кивнула Гермиона.

Она почувствовала, как лицо её ещё больше покраснело. Наверное, она выглядела так глупо… А между тем Том нагнулся к её уху и прошептал:

— Мисс Грейнджер, вам стоит выйти на воздух.

Звучало это почти заботливо, как будто он — учитель, проявивший заботу об ученице. Но для Гермионы это было сродни приказу, а не совету. Её пальцы нервно сжимали край лиловой мантии; от того, что ладони вспотели, ткань стала слегка влажной, и на ней появились заломы.

— Н-но здесь довольно интересное общество, — пыталась возразить Тому Гермиона.

— Правда? — он насмешливо изогнул тёмную бровь. — Не похоже, чтобы ты веселилась и…

— О, милочка, не знала, что встречу вас тут, — тоненький елейный голосок прервал речь профессора.

Гермиона выглянула из-за плеча Тома Гонта — Трелони, Сивилла Трелони, подошла к ним с бокалом вина в одной руке и закуской из огурца в другой. Кажется, она была в хорошем настроении, чего нельзя было сказать о Гермионе.

— Ваше сухое, как пергамент, сердце… ах, оно хрупкое, как стекло… — Трелони подошла чуть ближе, потеснив Гонта. — Звёзды сейчас не благоволят рождённым под Сатурном, — добавила она чуть тише.

Закатив глаза, Гермиона негромко фыркнула. Ей даже отвечать не хотелось на эти глупости. Именно из-за подобной чуши она и отказалась от прорицаний. Но она взяла себя в руки.

— Вон там стоит Гарри, — она указала колдунье в сторону своего друга. — Думаю, что ему будет куда полезнее послушать ваши советы, мадам Трелони, — сдержанно улыбнулась Гермиона, а затем перевела взгляд на профессора Гонта.

И тут она увидела, как к ним движется Кормак… Ком застыл у неё в горле. Конечно же, она не боялась, что подумают что-нибудь не то, но, помня, ЧТО устроил ей в прошлый раз Волдеморт, повторения ей не хотелось. Второй такой сцены она не переживёт.

Пальцы Гермионы сами потянулись к его локтю. Она быстро обхватила его руку, не давая Гонту даже повернуться в сторону Маклаггена. Затем тихо произнесла:

— Да, профессор, тут душно… — и чуть сильнее сжала пальцы.

Том едва заметно прищурился. Уголки его губ дрогнули, обозначив лёгкую усмешку. Он не сделал ни малейшей попытки высвободиться, молчаливо согласившись. Её поведение Гонт расценил по-своему. Вывод должен был быть другим… Но он, похоже, решил, что это нечто вроде признания или согласия…

— Тогда идём, — шепнул он ей.

* * *

— Он стал хуже мальчишек, которых учит, — ядовито цедил Северус Снейп, пробираясь по коридору седьмого этажа и заглядывая в каждый пустой кабинет.

Он знал, что если просто наткнётся на Гермиону с Тёмным Лордом, то ничего страшного не случится. Но вот если он прервёт их… тогда быть беде. Хотя вряд ли Лорд повёл бы Гермиону куда-то на седьмом этаже, где проходил праздник, скорее он бы отправился с ней в более уединённое место. Туда, куда не будут заглядывать разгорячённые алкоголем подростки. И как Северус дал уговорить себя на проведение этого Рождественского сабантуя? Ведь он был категорически против, но Дамблдор приводил убедительные доводы в пользу мероприятия.

Оно отчасти было выгодно. Северус остановился.

Для завершения Обета именно этой части и не доставало. Гермиона упоминала о поцелуе, скреплявшем обещание, но такие вещи не держатся, как правило, на поцелуях. Всегда нужно больше.

Видимо, Альбус и хотел посмотреть, что произойдёт, если связь закрепится по-настоящему. Только Северус Снейп этого видеть не хотел. И знать об этом не хотел. Было бы какое-нибудь заклинание или карта, что показывала бы, где кто находится в стенах школы… Как было бы полезно, кто бы знал.

Чёрной тенью Северус Снейп продолжал двигаться по пустому тёмному коридору. Взгляд его упал на окно, где внимание привлекли какие-то странные огни. И фигура, мчавшаяся к школьным воротам. Даже издали было видно, что у неё длинные светлые волосы, растрёпанной паклей реющие за спиной.

— Люциус? — Северус застыл возле окна.

Прищурившись, он посмотрел вдаль, на огни, которые приближались к школе: зелёные вспышки, синие, красные…

— Вот чёрт!

Обычно он предпочитал не бегать, но тут стремглав помчался к лестнице. Надо было посоветоваться с Альбусом, надо было поднять учителей. Детей куда-то спрятать. Он оглянулся назад: ещё полтора десятка подвыпивших подростков, но с этим позже… Главное — найти этого помолодевшего душой и телом Волдеморта. А времени-то не было совсем…

К школе шли Пожиратели.

Горячие губы на её шее, пальцы, едва ли не до боли, сжавшие бёдра. Под ягодицами, сквозь тонкую ткань мантии, ощущалась холодная гладь стола, от которой тело вздрагивало. И тишина, прерываемая сбивчивым дыханием — его или её, уже не было понятно.

У Гермионы вырвался тихий стон, когда ладонь Тома Гонта поползла выше. Медленный, дразнящий путь, оставлявший за собой вереницу мурашек, он прочертил, поднимаясь к её вздымающейся от судорожных вздохов груди.

Ей хотелось его остановить, но стоило приоткрыть рот для протеста, как Том мигом втянул её в глубокий поцелуй. И слова в нём растворились. Остался только его влажный язык, завоевывавший остатки её воли, и рука, раздвинувшая бёдра.

Мысль о том, что нужно охладить его, всплыла, но тут же потонула, когда он сильнее прижал её к себе. Тело предавало разум, хотелось ощущать его ближе, без преград. Сердце заходилось в неровном ритме, и сопротивление таяло, как снег под лучами весеннего солнца. Руки сами поднялись к его острым плечам, сжали, не давая отстраниться. Голова шла кругом от его губ, от его пальцев, проникнувших в вырез мантии.

Гермиона сдавленно всхлипнула, когда ладонь другой руки скользнула под подол мантии. Прохладные пальцы неторопливо поглаживали разгорячённую кожу между ног. Когда он двинулся дальше, хотелось было возразить, но Гермиона задохнулась в поцелуе. В следующее мгновение её сопротивление растаяло полностью. Бёдра подались навстречу, спина прогнулась к нему: Тому Гонту, Волдеморту. Ближе, теснее…

Она себе иначе представляла этот момент — не в заброшенном пыльном классе, не в разгар рождественской вечеринки. Но в данный момент казалось, что не важно где — главное с ним.

Звук расстегнувшейся молнии, сдвинутая в сторону ластовица трусиков, ладони, крепко обхватившие ляжки, не давая даже дёрнуться. Ощущение, как всё сжимается от страха и предвкушения, как она сама млеет от опасности происходящего. Дыхание в груди замедлилось на мгновение, Гермиону так тянуло к нему. Невозможно было сопротивляться, пусть здесь, пусть не в красивом месте, как в её фантазиях… Она готовилась напрячься, губы Тома вновь накрыли её трепещущий рот.

Его тело подалось вперёд и…

Грохот.

Словно небо решило обрушиться на замок, лишь бы не допустить происходящего. Гермиона испуганно встрепенулась, но Том Гонт сильнее сжал её, требовательно углубил поцелуй.

Снова раскат, будто от грома, и стены школы сотрясло…

* * *

Северус Снейп бежал вниз по лестнице и проклинал того, кто придумал чёртовы исчезающие ступеньки, перемещающиеся лестницы, крадущие драгоценное время. В голове крутилась куча задач, которые он в одиночку не успел бы решить. Нужно было: сообщить преподавателям, куда-то спрятать учеников, известить Альбуса и, самое главное, — найти, наргл его побери, Волдеморта, куда-то утащившего Грейнджер.

Что произойдёт с ними, если он двинется дальше? Как отреагирует их странный Обет? А Северус был абсолютно точно уверен, что Волдеморт увёл Гермиону именно для того, чтобы довести всё до конца. Уж слишком нервным он был в последние дни, слишком долго задерживал взгляд на столе Гриффиндора. Северусу это не нравилось, а Альбус, похоже, только этого и ждал.

Добежав донизу, Северус смог наконец перевести дыхание. Давно он не устраивал таких спринтов.

— Кажется, происходит что-то неладное, директор, — за его спиной раздался скрипучий голос. Аргус Филч вместе с миссис Норрис возник будто из воздуха. Всегда Северуса поражала эта особенность завхоза — появляться внезапно, но неизменно вовремя.

— Вы правы, Аргус, — Снейп постарался придать голосу холодность, а лицу — непроницаемость. — К школе движутся м-м-м… Пожиратели, скажем так, — в голосе его зазвучал металл. — Будьте любезны, предупредите профессора МакГонагалл, чтобы она начала приготовления. Поспать нам этой ночью не удастся, — добавил он тише.

— И так не удалось бы, — проворчал Филч, развернувшись к коридору. — Очередные празднества, снова выпившие подростки, обжимающиеся по углам. Вы помните, как мы дежурили на святочном балу?

Помнил Северус, прекрасно помнил. Но не стал бы сравнивать выцепление целующихся парочек из кустов с нападением свиты, приближённой к Тёмному Лорду. Который сам сейчас был… не лучше подростка в пубертате. Как было бы хорошо, чтобы его можно было вот так просто спугнуть.

Дверь в школьный холл с грохотом отворилась, словно её собирались сорвать с петель. Рубеус Хагрид рвался внутрь, обгоняя запыхавшегося Люциуса. Лицо полувеликана было перекошено злобой и непониманием, мясистые пальцы с силой стискивали розовый зонтик.

— Из леса идут, — басом выдохнул он, стряхивая с мехового пальто налипший снег. — В плащах, в масках, ироды…

— И из леса тоже?.. — Северус поднял бровь.

Он в окно видел только толпу со стороны деревни. Их было больше, чем ожидалось. Побороть нашествие силами школы превращалось в неосуществимый план.

Поведя плечами, будто пытаясь стряхнуть с себя непосильный груз навалившихся проблем, Северус машинально одёрнул мантию. Внешне он всё же старался держаться спокойно, как всегда. Надо было позвать подмогу. Хотя, скорее всего, с этим справится и Минерва. Возможно…

— Рубеус, идите к камину в кухне и вызовите Кингсли, пусть собирает людей, — не меняя тона, спокойно распорядился Снейп. Внутри же всё холодело.

Люциусу, застывшему в дверях, Северус решил дать самое сложное задание — отыскать Волдеморта. Сложность была не столько в поисках, сколько в предполагаемом гневе Тёмного Лорда, если вдруг по случайности его рандеву с Грейнджер будет прервано в самый ответственный момент. И лучше всего будет, если под горячую палочку попадёт не Северус Снейп.

— Они сами решили собраться и напасть так рано? — Снейп дождался, когда Хагрид с Филчем уйдут по поручениям, прежде чем устраивать Люциусу допрос.

Вид у Малфоя был осунувшийся, былой лоск с него слетел. Произошло это, правда, ещё до спешного визита в Хогвартс. Сейчас взъерошенные спешкой волосы, пошедшее пятнами от бега лицо делали глубокие тени под глазами ещё выразительнее, нос резко стал казаться больше на фоне схуднувших щёк. Почти карикатурно.

— Белла… их ведёт, — пытаясь отдышаться, ответил Люциус. — Я еле успел от них улизнуть, чтобы прибыть сюда…

— И всё равно опоздал, — констатировал Северус, сведя брови вместе. На Малфоя, стыдящегося оплошности, воздействовать было проще. — Времени почти не осталось.

— Она совсем обезумела, — облокотившись о каменную стену, продолжил Люциус. — Думает, что исполняет волю Лорда. А остальные подкормили её уверенность… письмами.

И тут без писем не обошлось. Волдеморт, когда узнает, будет рвать, метать, потом вновь рвать. Северус решил, что лучше всего дурные вести до Тёмного Лорда донесёт Люциус. Возможно, в обмен на жалкий вид тот проявит милость.

— Белла — как вымпел при атаке. Предсказуемо, — скривился Снейп. — Если хочешь искупить своё опоздание — найди Гонта. Он… на верхних этажах.

— Один? — кажется, Люциус начал что-то подозревать.

— Возможно, — пространно ответил Северус, повернувшись спиной к приятелю, показывая, что на этом разговор окончен.

* * *

Ночное небо над Хогсмидом прорезали пляшущие огни заклинаний. Они срывались с кончиков палочек бушующей толпы: у кого-то было зелёное, у кого-то красное, кто-то освещал себе путь простым светлым Люмосом.

Чёрные мантии на белом фоне выглядели словно кто-то на чистом холсте расписывал угольным карандашом: резкие, чёткие, будто потусторонние. И маски, серебро которых отражало снег… Горячее дыхание рвалось паром из распалённых лёгких, а ледяной воздух обжигал. Хруст снега под сотней пар ног звучал как пушечная канонада.

Впереди шла Беллатриса Лестрейндж, её чёрные кудрявые волосы реяли на ветру. Тонкая фигура, облачённая в чёрное платье и мантию, качалась от порывов, казалось, что очередной вихрь её снесёт или сломает. Рядом с ней шагала, гордо подняв голову, Алекто Кэрроу. На губах её играла мстительная ухмылка. Светлые пряди выбились из некогда аккуратно завязанного гладкого пучка.

Процессия дошла до развилки: один путь вёл к холму, на котором стоял замок, другой — к Запретному лесу. Из него тоже можно было подойти к школе, но путь занял бы чуть больше времени и представлял некоторую опасность. Часть Пожирателей должна была пройти именно этим путём и подать знак, что они готовы выступать, чтобы всем разом взять школу в кольцо.

— Грязнокровкам не место в нашем мире! — громко воскликнула Беллатриса, остановившись. — Наш Лорд… он боролся с этой мерзостью, он знал, чем чревато принятие гадких воров нашей магии. Он знал и…

— И пал… — послышался тихий голос из толпы.

Тут же приближённая Пожирательница метнула гневный взгляд на приспешников Волдеморта. Толпа должна была бы замереть, но по воздуху двинулись неверные шёпотки.

— Кто сказал? — выкрикнула она. — Кто это сказал? — крик набрал полную мощь. — Кто посмел!

— Слухи ходят… — новый тихий голос. — Письма, говорят, не от него…

— Вы сами это сказали, мадам Лестрейндж! — ещё один голос, более наглый.

— Да! И я сам это слышал!

Маски скрывали не только лица, но и приглушали голоса говорящих. Отряд Пожирателей загудел, как рой раззадоренных ос.

— Тёмный Лорд не мог так просто сгинуть! — перекрикивая возгласы, завопила Беллатриса, сжав тонкие пальцы в кулаки. — Это был заговор! Вероломный заговор грязнокровок, во главе которых…

— Мерзавец Гонт, — тихо подсказала Алекто, подойдя к Лестрейндж со спины.

— Мерзкий грязнокровка Гонт! — вскинула голову Беллатриса, тряхнув растрепанной гривой чёрных, как смоль, волос. Бледное лицо исказил оскал. — И он заплатит. Заплатит нам сегодня! И школа будет страшно платить…

Слова повисли в воздухе отяжелевшей тучей.

— Но там мой сын! — послышался громкий женский выкрик из толпы.

— Если твой сын на правильной стороне, то… — Беллатриса сделала паузу, чтобы втянуть холодный воздух в сорванное от крика горло. — То ему ничего не угрожает.

— И потом… — вышла вперёд Алекто, нервно переступая с ноги на ногу.

Ей самой было уже боязно идти на Хогвартс. Но отступать было бы куда хуже — она сама заварила эту кашу, подзуживая Беллатрису, Долохова, Макнейра и остальных. И Беллу, как самую бесстрашную, выдвинули вперёд, а Алекто обязали следовать за ней.

— Что против нас сможет поставить кучка учителей? — попыталась вселить во всех уверенность Кэрроу. — Наложат на нас Редикулус? Наколдуют Таранталлегру? Альбуса Дамблдора уже нет, а больше в школе бояться нам некого!

Со стороны Запретного леса послышался грохот, будто гроза решила разыграться посреди зимы. А затем в небо взметнулась метка: зелёный череп, из пасти которого торчала извивающаяся змея. Огромный знак. Знак того, что вторая часть ударной группы прибыла на место.

— Хватит трястись, как черви! — с новым запалом завопила Беллатриса. — Вперёд!

Из её палочки сорвался зелёный луч, разорвавший чёрные ночные тучи над школой, и в небо взмыла ещё одна Тёмная метка. Зловещая, страшная. Показывающая, что пути назад уже нет.

Развернувшись, она запахнула свою чёрную мантию и ринулась вперёд, освещая себе путь светом от палочки. Алекто быстро последовала за ней, неуверенно озираясь на толпу. Те не отставали. Хруст снега под более чем сотней ног вновь зазвучал, как канонада.

Замыкали толпу три высокие фигуры. Всё в тех же чёрных балахонах да серебряных масках. Не переглядываясь, они шли вслед за Пожирателями, направляемыми Беллатрисой и Алекто.

— Неплохо у Лестрейндж получается заводить их… — тихо произнёс первый.

— Ну, Антонин, — согласился с ним второй. — Безумцы это умеют. Только бы она не привела нас к краху.

— Именно поэтому, Макнейр, на неё всё и спихнул. В случае чего вина будет исключительно на ней и Алекто.

Их голоса потонули в общем гуле. Белла кричала, толпа ревела, и никто, кроме самой Алекто Кэрроу, тут не понимал, кто на самом деле ведёт толпу, а кто идёт под нож.

* * *

Перед Большим залом уже собирался персонал школы, все, кого успел поднять Аргус Филч, топтались возле входа, нервно переглядываясь, словно не могли найти себе места. У профессора Хуч на лице виднелся отпечаток подушки, профессор Флитвик, судя по мокрой бороде, только-только успел принять душ. Но он даже не задумался о том, чтобы просушить волосы заклинанием: крупные капли стекали по его щекам, а ворот мантии был уже насквозь мокрым.

Одна Минерва МакГонагалл стояла собранная, натянутая, как струна. Вот только пальцы её нервно сжимали край мантии, но лицо оставалось непроницаемым.

В коридоре от кухни послышались грузные шаги — Рубеус Хагрид, размахивая розовым зонтиком, как дубиной, спешил присоединиться ко всем.

— Кингсли… ответил… — переводя дух, оповестил он. — Будут через э-э-э… «Сладкое королевство».

— Ученики должны быть уже в гостиных, — Хуч потянулась и зевнула, но в тоне скользнуло раздражение, смешанное со страхом, который она пыталась скрыть за привычной резкостью.

Минерва внимательно посмотрела на пришедших учителей. Вот только что подоспела Септима Вектор; запинаясь о подол собственной мантии, лениво по коридору шла к залу Трелони… Только Горация Слизнорта не хватало.

— Не все… — покачала она головой. — Часть старшекурсников на вечеринке клуба «Слизней». — Она ощутила, как у неё начинается мигрень. Снова она оказалась права — и снова себя за это ненавидела. — Говорила я, что это дурная идея — в такое время затевать праздник… Сэр Николас!

Она обратилась к призраку Почти Безголового Ника, проплывавшему мимо и с интересом остановившемуся послушать беседу. Его полупрозрачная голова блеснула в свете факелов, будто стекло, и тени ожили на стенах.

— Окажите любезность, слетайте на седьмой этаж и предупредите Горация об опасности. Пусть студенты немедленно расходятся по своим гостиным.

— Что-то профессор Гонт запаздывает, — вновь подавив зевоту, протянула мадам Хуч. — Обычно он самый энергичный.

— Они вместе с Северусом Снейпом отправились к Горацию, — Флитвик наконец достал палочку и направил её на свою мокрую бороду, чтобы просушить. — Придут сюда вместе. Наверняка приведут и Грейнджер, и Кормака, — он кинул лукавый взгляд на Спраут.

— Дык Северус давненько уже внизу, — пробасил Хагрид, топтавшийся за спиной Минервы. — Возле дверей школы меня встретил и… сказал, чтобы я это… позвал сюда Кингсли.

— Так, ладно! — Минерва с силой выдохнула и расправила плечи — пора было брать себя в руки. — Роланда, вы идите в гостиные Гриффиндора и Пуффендуя, проверьте, все ли на месте, оповестите старост, — голос её стал командным, она спокойно раздавала указания. — Помона — вы в Когтевран и Слизерин. Нет смысла ждать сейчас Горация и остальных.

Затем Минерва повернулась к Флитвику, уже закончившему с просушкой бороды и мантии. Теперь он выжидающе смотрел на неё, нервно отстукивая какой-то ритм носком ботинка о каменный пол.

— Филиус, мы с вами начнём накладывать защитные чары на школу. — Достав палочку из складок мантии, Минерва сжала её в руках, будто боясь выронить. — Пока не пришла подмога, нам нужно продержаться… Септима, а вы сходите к мадам Помфри, пусть собирает снадобья и лекарства.

— П-простите… — профессор Трелони робко подняла руку. — А что делать мне?

— А вы… — Минерва МакГонагалл задумчиво постучала указательным пальцем по подбородку. — Вы, дорогая, дождитесь Северуса, Гонта и остальных, пожалуйста.

«И пусть они разбираются с тем, что вам поручить», — повисло невысказанная фраза в воздухе. Как бы ни было мягко и отзывчиво сердце Минервы, пользы от Сивиллы не было.

— Кстати… — Трелони кашлянула, собираясь с духом. — А профессора Гонта… у Горация нет.

На мгновение Минерва МакГонагалл замерла, но затем, вскинув голову, решительно двинулась вперёд по коридору. Времени разбираться, куда исчез профессор и почему Трелони вообще обратила на это внимание, уже не было. Скорее наложить щиты до прибытия Ордена Феникса — вот первостепенная задача.

Филиус поспешил за ней. Вместе они молча прошли по коридору к школьному холлу, освещённому колеблющимся светом факелов. Наконец они подошли к массивным дверям, из-за которых так и тянуло морозом. Холод камня под ногами ощущался даже через подошвы ботинок.

Минерва с усилием толкнула двери, и те со скрипом, прошедшим, как дрожь, по петлям, — распахнулись. В лицо ударил хлёсткий и ледяной порыв со снежной пылью.

Вместе с Филиусом они вышли во двор. Снег под ногами был мягким и пушистым, ещё не утрамбованным, а лицо кололо от жгучих льдинок, опускавшихся на кожу.

Первым палочку вскинул Флитвик, с её конца сорвалась белая вспышка и, словно полотно, медленно стала расползаться над школой. Можно было бы любоваться тем, как тёмное ночное небо заиграло искрящимися бисеринками сквозь тонкий слой магии. Минерва присоединилась к нему через мгновение — она также подняла палочку вверх, наводя защитные чары.

Жемчужно-белый купол стремительно разрастался, растягиваясь над башнями и стенами. Вблизи он казался не гладким, а сотканным из тысяч тонких линий, что дрожали и переливались, словно натянутая сеть. Морозный воздух вокруг звенел от перенапряжения чар, и от этого звона пробирало до костей.

С холма сорвался зелёный луч. Он врезался в купол — и раздался оглушительный гул, будто небо треснуло над самой школой. Защита содрогнулась, по ней прокатились тяжёлые волны света, с башен сорвался снег. Воздух задрожал, уши заложило от раската. Щит выдержал, но тишины больше не было.