Термы Нерона (джен)

Мулы, неспешно ступая, ровным шагом шли в сторону Рима. Безмятежно шевеля ушами и тихонько пожевывая губами, они олицетворяли собой образец спокойствия. Феликс, сразу же после бегства Алкея принявшийся метать громы и молнии и еще долгое время не желающий успокоиться, наконец, замолчал. Фабий, очистив голову от тревожных мыслей, слегка покачиваясь в такт движению, смотрел на видневшуюся далеко впереди узкую змейку дороги, постепенно поднимавшуюся на поросшие деревьями и кустарником холмы. Затем не спеша перевел взгляд на синее, с белым вкраплением молочных облаков небо.

Ехали вдвоем. Варрон, распрощавшись с ними, побежал искать лодку, надеясь догнать отплывшее судно. Сомневаясь в перспективности погони, Фабий предпочел отправиться домой. Выскользнувший из устроенной ими западни грек и так сказал им довольно много. А возвращать предателя его хозяину он не подряжался.

“Сириец…” — полностью отвлечься все же не удавалось.

Нетерпение тихо, но настойчиво забурлило, захотелось поговорить, обсудить недавно выяснившиеся обстоятельства. Фабий пожалел, что рядом нет Туллии. С ней сейчас можно было бы легко проанализировать полученную от Алкея информацию, разложить ее по полочкам, сделать выводы, разработать план дальнейших действий. Он вздохнул, погладив мула по голове. Животное тряхнуло ею, смешно дернув длинными ушами.

— Тебе не кажется странным, что убийца сириец? — спросил Фабий брата.

— От сирийцев всего можно ожидать, — пожал тот плечами. — Что тут странного? Это хитрая, изворотливая и готовая на любую пакость нация.

— Просто это теперь не укладывается в нашу первоначальную версию…

— Да? — Феликс задумался. — Эх, не упусти мы грека… Он бы все нам рассказал.

— Мне непонятно вот что… — Не слушая его болтовню, продолжил рассуждать Фабий. Он сейчас говорил больше для самого себя, не питая особой надежды услышать в ответах брата здравую мысль. — Преступник явно занимает высокий пост, раз смог перевести Полимена в Тускул.

— Да. Мы же это выяснили.

— Вот именно. Дальше… У Марка Нервы имеется противник, желающий ему смерти. Он же — преступник, убивший Петрония Вера.

— Ага. Зачем повторять то, что я и так знаю? — Феликс непонимающе посмотрел на него.

— Убийца занимает высокое общественное положение, он примерно ровня Нерве и Петронию Веру. Иначе, чем они могли ему помешать. Маленький человек не станет связываться с сенаторами. Верно?

— Я не понимаю, к чему ты клонишь?

— Сириец… Даже если он римский гражданин, он никогда не подымится настолько высоко, чтобы сравняться с сенаторами. Зачем ему убивать Петрония Вера и Нерву? Или…

Фабия вдруг осенило.

— Или? — повторил Феликс. — Думаешь, Алкей нас обманул? Вот мерзавец!

— …или он наемник. И выполнял чей-то заказ. Подумай! Станет ли высокопоставленный вельможа опускаться до общения с рабом?.. Подкупать его?.. Платить ему деньги? Богатый имеет возможность нанять человека, который сделает за него всю работу. Отыщем сирийца, отыщем заказчика и узнаем имя преступника.

— А ты прав, — Феликс уважительно поглядел на брата. — И где нам искать наемника, Голова?

Фабий не знал, что ответить и решил промолчать. В Риме проживало несколько тысяч сирийцев, не станешь же проверять каждого. Жизни не хватит. Можно попробовать нанять частного информатора, более толкового, чем Корнелий Варрон. Только справится ли он? Без описания внешности, малейшего намека на возраст, примет… Лишь зря выкинет деньги. Существовала еще небольшая надежда, что Туллия отыщет Цинну, а тот, в свою очередь, каким-то образом умудрится вычислить похитителей. Надежда слабая и эгоистичная. Дочке адвоката самой следовало полагаться на его помощь, а не наоборот. Ведь именно он втянул ее отца в такую передрягу.

И словно в насмешку на деле все сложилось, так как Фабий больше всего не хотел.

На следующий день он сидел у себя в комнате и обедал. Вернее, пытался, невероятным усилием воли жуя вареное мясо и заставляя себя его глотать. Кусок с трудом лез в рот, разум отказывался принимать пищу, мысли, занятые совершенно иным, отчаянно прыгали в голове. На следующий день должен был состояться суд и он понимал, что обязан пойти и все рассказать маме. Никаких малейших зацепок и намека на след сирийца Фабий так и не нашел. Феликс пытался расспросить отца, но с таким же безрезультатным успехом. Туллия и вовсе исчезла, вероятно, занятая поисками папы.

— Все, хватит тянуть. Пора.

Он отодвинул еду и встал, намереваясь отправиться на женскую половину дома.

— Отстань! Он меня прекрасно знает! Я найду дорогу! Нечего за мной тащиться. Занят? Уверена, освободится!

За дверью послышался раздраженный голос дочери Цинны, и в следующую секунду она ворвалась в комнату.

— Фабий! — Туллия указала на привратника. — Скажи, чтобы отстал.

Он кивнул греку и тот с наигранным почтением, хитро подмигнув, прикрыл дверь.

— Ты обедаешь? — удивилась девочка. — Завтра же суд. Ну, и хладнокровие у тебя. Вставай, пойдем. Я нашла его.

— Кого? — удивился Фабий, невольно любуясь вошедшей, раскрасневшаяся и запыхавшаяся дочка адвоката сейчас выглядела красивей, чем когда-либо.

— Отца! Его держат в доме сенатора Флавия Сцевина. Ты же поможешь мне освободить папу?

— Конечно… — пробормотал он, пытаясь скинуть наваждение и вновь обретая надежду. — Как ты узнала?

— Обязательно расскажу по дороге, — они вышли из комнаты. — А сейчас надо придумать, как спасти папу.

— Какой у тебя план?

— Проникнуть в дом, отыскать и освободить.

— Влезть в чужой дом? — Фабий резко остановился и ошалело посмотрел на Туллию. — В дом сенатора? Нас там запросто могут убить.

— А что ты предлагаешь? — насупилась Туллия.

— Сообщить отцу Феликса, например. Дядя Эмилий все-таки начальник стражи. Или Фению Руфу. Нельзя врываться вот так запросто в особняк к влиятельному вельможе. Пусть взрослые разбираются. Им и по должности положено. Цинна — римский гражданин, содержать его под стражей без какой-либо причины и законного основания — преступление.

— Знаю и без тебя! — Туллия состроила решительную рожицу. — Выходит, мне придется делать все одной? Друг называется…

— Я такого не говорил, — Фабий испугался, что девочка уйдет. — Просто подумай. Какие у нас имеются доказательства, что Флавий Сцевин держит в заключение твоего отца?

— Э-э… — дочка адвоката замялась. — Просто они не настолько убедительные, чтобы папа Феликса или Фений Руф имели право на обыск в доме сенатора.

— А подробней…

— Один знакомый, сын кузнеца рассказал мне. Он с отцом кое-что чинил в том особняке и слышал от живущих там рабов про одного мужчину. Якобы он уже несколько дней содержится в эргастуле, карцере для провинившихся слуг. Я сопоставила дату исчезновения папы и появления этого заключенного. Они совпадают.

— Понятно… — Фабий потер мочку уха. — До конца уверенности все равно нет.

— И что? — Туллия тряхнула волосами. — А вдруг папа там? Я обязана выяснить.

Он колебался недолго.

“Если Цинна действительно в доме Флавия Сцевина, то сенатор — заказчик убийства Петрония Вера. Вывод напрашивается сам собой. И тогда не придется даже искать неуловимого сирийца. Заодно помогу Туллии и буду в ее глазах героем”.

— Ты же понимаешь, что мы собираемся проникнуть в дом человека, пытавшегося убить двоих сенаторов? И с одним у него, между прочим, получилось.

— Да, конечно.

— Если нас поймают, то тоже могут убить.

— Разумеется, понимаю. Он держит в заточении моего отца и подставил твоего. Предлагаешь, если он такой страшный, сидеть сложа руки и ждать пока нам помогут?

— Нет, я просто хотел убедиться, что ты осознаешь всю степень опасности. Пойдем. Только предлагаю сперва зайти за Феликсом.

Через два часа они стояли в тени огромного особняка и, не отрываясь, глядели на находящееся в отдалении жилище Гнея Флавия Сцевина. Оно представляло из себя старое, мрачное здание с плотно закрытой дверью и выходящими на улицу узкими окнами. Тянувшаяся вдоль улицы высокая каменная стена, скрывала от посторонних взглядов внутренний двор и прилегающую к нему территорию.

— Мы уже час торчим, — пожаловался Феликс. — Внутрь без приглашения не попасть. Охраняют лучше Эрариума.

— Там хоть государственная казна… — невесело улыбнулся Фабий. — А здесь…

— Здесь мой папа, — Туллия сжала губы в узкую, неровную полоску. — Должен отыскаться способ, обязательно должен… Пока не окажусь внутри, не уйду.

Входная дверь открылась и из дома вышел пожилой слуга. В проеме мелькнули шкафоподобные фигуры охранников.

— Трое, — вслух, одними губами, сосчитал Фабий. — Там нам проход заказан. А что если через стену? — Спросил он чуть громче.

— Придется ждать вечера, когда стемнеет, — отозвался Феликс. — Коли дело затягивается, я сбегаю домой поесть? Я в отличие от вас не обедал.

Туллия обернулась и посмотрела на него таким гневным взглядом, что брат мгновенно замолчал.

— Ничего, я потерплю… — пробормотал он и прибавил. — Только не слишком долго. Голод пощады не знает.

Минут через двадцать вышедший из дома слуга вернулся, а еще через полчаса к особняку подкатила телега. В дальнем конце стены открылась незаметная до сей поры калитка и через нее на улицу вышли около десятка человек. Подойдя к повозке, они принялись заносить внутрь лежащие в ней продукты.

— Давайте, вот он шанс, — обрадовался Фабий.

Они быстро скользнули вдоль стоящего напротив дома и незаметно для работающих слуг подошли к ним. Туллия взяла в руки огромный окорок, Фабий гигантских размеров круг сыра, Феликс, крякнув, маленький глиняный сосуд. Прикрыв лица, друзья беспрепятственно прошли через калитку.

— Несите туда, — скомандовал им пузатый мужчина в шерстяной тунике, стоящий чуть в отдалении, и, видимо, принявший их за людей, привезших провизию.

И указал на переднюю часть дома. Там возвышался широкий портик, вокруг которого, исходя из внешних признаков, находились комнаты прислуги, кладовые, погреба и деревянные сараи. Пройдя сквозь широкую дверь в ближайшее помещение, сырое, прохладное, с множеством полок вдоль стен, густо заставленных разнообразной провизией, они с удовольствием избавились от поклажи. Выйдя обратно, отошли в сторону и огляделись.

— Не думаю, что папу держат внутри дома, — наморщив лоб, предположила Туллия.

— Тут столько всего… — Феликс закрутил головой. — Начнем ходить и всюду заглядывать, нас сразу обнаружат.

Фабий внимательно осмотрел место, в котором они оказались. От устроенного в древнем, классическом стиле атриума шла широкая аллея из конусообразных сосен, за ней тянулась дорога, по обеим сторонам которой находились обширные клумбы и фруктовые деревья. Вдалеке виднелось несколько прудов с кристально чистой водой. В верхней части портика, судя по всему, размещался триклиний, обеденная комната. А в середине портика находилась дверь, которая вела в нижние помещения дома. Там должен был находиться небольшой двор с садиком и фонтаном.

— Значит, действуем быстро, — решительно заявила дочка адвоката. — Без права на ошибку.

Феликс округлил глаза.

— Не нравится мне твой план. Ты не подумай, я не боюсь, но все-таки…

— Идем, — Туллия решительно двинулась вдоль дома.

— Может, спросить? — предложил брат. — Прикинуться, что нам просто любопытно. Мол, опыт перенимаем. Учимся воспитывать собственных слуг. Дескать, они у нас вконец распоясались, работать никак не заставишь…

Не слушая его, она прошла мимо беседки, миновала лестницу, ведущую на второй этаж, где по обыкновению располагалась женская часть дома и остановилась перед дверью в мрачное, похожее на карцер строение. Фабий отметил про себя плотно закрытый низкий вход, маленькие окна, грубую кладку стен.

— Замок, — пожаловалась девочка, пытаясь проникнуть внутрь. — Папа, ты там?

Наклонившись, подобрала валявшийся под ногами камень. Несколько раз им ударила и дернула за ручку.

— Баня, — разочарованно протянул Феликс, заглядывая дочке Цинны через плечо. — Как в ней моются, она ведь такая неудобная и к тому же старая? Тут даже нет бассейна.

— Ты куда? — услышали они вдруг женский голос.

— Пойду, отнесу еду бедняге, — ответил второй.

— Жалко его, который день томится, — услыхав последние слова, Туллия напряглась и сжала руку Фабия. — К тому же такой красавчик… Вдруг господин смилостивится и отпустит, а он после отблагодарит меня.

Раздались смешки.

— Надейся, надейся. Госпожа тебе голову оторвет.

— Если узнает…

Фабий осторожно выглянул. Возле фигового дерева стояли две девушки. Одна черноволосая, вторая рыжая. Та, что рыжая держала в руках завернутый в тряпку сверток, вероятно, еду, которую собиралась передать Цинне. Поговорив еще несколько минут, они разошлись.

Друзья осторожно последовали за рыжеволосой служанкой. Та зашагала в ту сторону, откуда они только что вернулись, миновала кладовую, повернула за угол, прошла мимо входа в дом и остановилась возле примыкающей к нему пристройки. Рядом, со скучающим видом, прогуливался низенький, плотный слуга.

— Кара… — он расплылся в улыбке. — Поговоришь со мной немного?

— С удовольствием, но тебя зовут на ужин. Я покараулю. Опоздаешь, останешься голодным.

Стражник хмуро кивнул и поспешил в сторону особняка.

— Это я, — едва тот скрылся, тихо произнесла девушка. — Принесла вам немного поесть.

Она встала на цыпочки и заглянула в окно.

— Ну, все, хватит! — Туллия решительно шагнула и, открыв щеколду, видневшуюся на двери, распахнула ее.

— Ой! Ты что здесь делаешь? — ахнула служанка, заметив девочку.

— Отец, — не обращая на невольницу внимания, дочка адвоката вошла внутрь и спустя секунду оттуда послышался ее изумленный крик. — Вы кто такой? Где мой папа?