Шкатулка с секретом (гет)

Сердце ее трепыхалось в груди, как пойманная птица.

Она была невероятно испугана.

Ноги сами, без участия разума, несли ее вниз по ступеням, левая рука стремительно скользила по бесконечной холодной ленте перил. Темнота на лестнице рассеивалась лишь светом уличных фонарей, едва просачивающимся в какие-то узкие, как бойницы, окна, больше похожие на щели (или щели, похожие на окна?); в какой-то момент Гейл оступилась и, едва не подвернув ногу на крутой ступеньке, вынуждена была остановиться, чтобы прийти в себя и выровнять дыхание… Вокруг нее стыла глухая, безразличная ко всему темная пустота.

Ни звука. Тишина. Мрачное безмолвие. Беглянку (кажется!) никто не преследовал. Кажется…

— Гейл!

Хриплый оклик откуда-то сверху. Совсем негромкий — но Гейл вздрогнула, словно оглушенная своим собственным, таким простецким и коротеньким именем, внезапно вырвавшимся из тьмы.

— Гейл, постойте! Да остановитесь же! Подождите! Не бойтесь меня… Я вас не трону… Да остановитесь же наконец! Сами вы не найдете отсюда выхода… Мне придется вас проводить.

Ну да, ну да. Этого еще не хватало! Гейл судорожно перевела дух.

— Н-не… не стоит. Я уж как-нибудь… сама справлюсь. От входной двери до лестницы — ровно восемь шагов… значит, и в обратном направлении, надо полагать, столько же.

Антиплащ секунду помолчал.

— И вы опять пойдете ночью, в темноте, по этому страшному переулку? Одна? Мимо… той подворотни?

Сердце Гейл прыгнуло в груди раненой пташкой. «Беги!» — отчаянно взывал в ее голове Трезвомыслящий Голос, но Гейл будто приросла к полу… Впрочем, Антиплащ и не нуждался в ее ответе — внезапно его теплые крепкие пальцы сжали ее локоть, и Гейл чуть не подпрыгнула от неожиданности — она даже не слышала, как он к ней подошел!

— Да успокойтесь вы наконец! — сказал Антиплащ у неё над ухом: отрывисто и досадливо, чуть ли не с раздражением. — Обещаю вам, что больше не буду делать никаких глупостей. Раз уж вы настолько меня боитесь…

Гейл молчала. Как, ну как она могла объяснить ему, что вовсе не его она боится?

Нет, не его — себя. Своего абсолютного нежелания сопротивляться его неожиданной ласке — и захлестывающей ее при этом тёплой волне сладостных мурашек… и своей почти непреодолимой охоты прижаться к нему как можно крепче, провести ладонью по его щеке и запустить пальцы в его растрепанные светлые волосы…

Еще немного, совсем чуть-чуть — и она бы окончательно потеряла голову. Да.

«Как ты могла? — холодно и осуждающе сказал в ее затылке Трезвомыслящий Голос. — Нет, ну как ты могла, а? Ты помолвлена с таким потрясающим и чудесным парнем, как Дилон Хаксли — а тебя приводят в трепет (и отнюдь не от ужаса!) прикосновения грубых лап какого-то уголовника? И даже не просто приводят в трепет, а практически напрочь сносят крышу… Вот это да! Он тебе что, нравится? Этот, прости господи, вор, бандит и подзаборный ублюдок? Нравится, да? Больше, чем просто знакомый? Больше, чем друг? Даже больше, чем Дилон? Ну, знаешь… Не ожидал от тебя такого, абсолютно не ожидал, моя дорогая. Извини, но с этим надо что-то делать. Все и без того зашло уже слишком далеко».

Ага. И, черт возьми, могло бы зайти еще дальше. И даже перейти всякие границы.

— Пойдемте, — сказал Антиплащ.

…И Гейл была рада выбраться наконец на свежий воздух. В голове ее царил полный кавардак, словно там в поисках хоть каких-нибудь связных мыслей пытался устроить обыск очень неумелый сыщик — но абсолютно ничего не нашел… Бедолага.

В переулке ничего не изменилось: все так же тускло бледнели редкие фонари, так же змеились трещины на асфальте, так же глухо возвышалась обочь стена угрюмого кирпичного склада. Гейл сделала слабую попытку убрать из ладоней спутника свою руку — но он так крепко сжал ее локоть, что она тут же оставила свое неуклюжее намерение и позволила ему делать с ее рукой все, что ему заблагорассудится. В конце концов, все это скоро закончится — почему бы не позволить себе покайфовать еще несколько минут? До конца переулка вряд ли многим более ста ярдов…

Подворотня была пуста. Стульчик и К* вовсе не подкарауливали там очередную глупую жертву, но все же, глядя в темную, широко распахнутую пасть мрачного кирпичного тоннеля, Гейл была рада, что сейчас она не одна… Антиплащ молчал, по-прежнему крепко, даже как-то отчаянно сжимая ее локоть — и подал голос только тогда, когда впереди показались яркие огни Касл-рок-сквер:

— Где он живет, этот ваш малолетний пациент? На Уэст-роуд, я так понимаю?

— Да.

— Туда можно добраться по Тейлор-стрит. Правда, придется сделать изрядный крюк.

— Я знаю.

— И сколько сеансов массажа вам еще нужно провести?

— Девять. Обычный курс.

— Я, конечно, знаю, что вы плевать хотели на все мои советы, но все же… не ходите больше по этому переулку. Позвоните завтра вашему крокодилу, пусть он выкроит полчаса в своем наиплотнейшем деловом графике и отвезет вас на Уэст-роуд. В крайнем случае — вызовите такси.

— Да, — сказала Гейл. — Конечно. Я так и сделаю. — Она не стала говорить, что оплата такси не только сведет на нет все ее дурацкие попытки подзаработать, но, пожалуй, и вовсе оставит в серьезном убытке. — Спасибо за совет… Дирк.

— Не за что. Прощайте. — Он ещё чуть крепче сжал ее локоть — но наконец все-таки отпустил: Гейл показалось, что с неохотой. — Смотрите, вот и ваш автобус.

Действительно: из-за угла вывернулся огромный, сверкающий фарами двухэтажный монстр — и с шумом, отфыркиваясь, точно грузный неуклюжий буйвол, притормозил на ближайшем перекрестке. Гейл обернулась, желая поблагодарить Антиплаща за то, что он взял на себя труд проводить ее до остановки — но слова растерянно замерли на ее губах, так и не прозвучав…

Рядом уже никого не было.

* * *

Вернувшись на следующий день с работы, Гейл набралась храбрости и позвонила Дилону на мобильный.

Эти небольшие автономные устройства как раз начали входить в моду, приобретая все большее признание и популярность — И Дилон, обожающий все и всяческие диковинные гаджеты, конечно, не мог в числе первых не обзавестись этим дорогим престижным девайсом. Гейл терпеливо ждала, когда закончатся долгие гудки в трубке, но абонент долго не отвечал; наконец сквозь потрескивающие помехи эфира прорезался его, абонента, вялый недовольный голос:

— Алло? Гейл?

— Да, это я. Привет, Дилон! Видишь ли, у меня тут… небольшая проблема. Ты не мог бы…

— Ах, Гейл, дорогая, ну я же просил тебя не звонить мне по вечерам! — В голосе Дилона сердитой ноткой прозвучало тщательно подавляемое раздражение. — Ты же знаешь, что я занят!

Занят. Да. По обрывкам музыки, прорывающейся в эфир, стуку костяшек рулетки и зычному голосу крупье, оглашающему ставки, Гейл даже догадалась, чем он занят: отчаянными попытками поправить в казино свои пошатнувшиеся финансовые дела… Молчание затягивалось; Гейл поняла, что Дилон мучительно ждет, когда же она наконец повесит трубку.

— Да. Прости, я больше не буду… отрывать тебя от дел. Пока, Дилон.

Вот так. Собственно, ничего иного она и не ждала.

Накинув на плечи легкую летнюю курточку, она взяла сумочку с массажным кремом, приготовленную заранее, вышла из дома и направилась к ближайшей остановке. До Касл-рок-сквер она, как и вчера, доберется на автобусе — а потом спокойненько пойдет себе по Тейлор-стрит… прогуляется после работы по вечернему городу… вдоволь подышит свежим воздухом… ведь пешие прогулки так полезны для здоровья…

— Гейл!

Она вздрогнула, вновь услышав этот голос. Обернулась — и обмерла.

Антиплащ помахал ей рукой с противоположной стороны улицы.

Уверенно сидя на новеньком, блистающем множеством хромированных деталей, умопомрачительном «харлее» последней модели.

Ну до чего же, однако, настырный тип!

Увидев, что она заметила его, он решительно выжал сцепление и тронул байк с места — и через секунду мотоцикл лихо затормозил рядом с Гейл. Глаза Антиплаща победно сверкали; чуть откинув голову назад, он горделиво, даже, пожалуй, самодовольно улыбался… Нет, поправила себя Гейл — усмехался. Он ведь не умеет улыбаться, его никто не научил, только ухмыляться — торжествующе и язвительно… А жаль.

Умей он улыбаться — открыто и искренне, он, наверно, был бы очень мил. На щеках появились бы ямочки, и разбежались бы лукавые лучики вокруг глаз, и из взгляда исчезла бы угрюмая отчужденность, и разгладилась бы наконец суровая складка на лбу, и разошлись прямые, серьезные, вечно нахмуренные брови…

Не глядя на Гейл, он рассеянно потирал пальцем глянцевую наклейку на руле прямо перед собой.

— Не ожидали меня вновь увидеть, м-м? Надеюсь, я не сильно вас напугал? Просто что-то целый день мне сегодня подсказывало, что вечером вас понадобится кое-куда подвезти. Я так и предполагал, что ваш крокодил предпочтет умыть ласты… а, поскольку я знаю, где вы живете, мне нетрудно было подрулить сюда заранее и чуток вас подождать. Ну так что, едем? Обещаю, что мы будем на Уэст-роуд ровно через десять минут.

Гейл не выдержала — и рассмеялась. Ему, как всегда, удалось застать ее врасплох, удивить, ошеломить, даже поразить… Нет, это невероятно! Она, конечно, не согласится поехать, это как-то… чересчур уж неожиданное предложение, ввергающее ее в дикое смущение… хотя… в общем-то… почему бы, собственно говоря, и нет? Красивый парень на красивом блестящем байке — да не родилась еще та девушка, которая могла бы перед этой сногсшибательной парочкой устоять! Гейл опасливо прислушалась к себе — но Трезвомыслящий Голос в ее голове, как ни странно, глухо и безнадежно молчал.

Видимо, пребывал в абсолютном шоке.

— Не бойтесь, мотоцикл не краденный, — хмуро сказал Антиплащ, должно быть, по-своему истолковав ее нерешительное молчание. — Правда, он не на меня зарегистрирован, а на одного моего знакомого, но вас все эти тонкости занимать не должны. — Он опять как-то нервно, торопливо, уголком губ усмехнулся — и встряхнул головой, отбрасывая со лба прядь волос. — Поверьте, я вовсе не такой уж нищий бродяга, каким вы, похоже, решили меня себе представлять, и у меня еще наверняка найдется, чем вас удивить. Ну так что, едем?..