Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Нотт устало опустился на наколдованную незнакомым магом скамью и уткнулся в ладони лицом. Это было тяжело.

Вместе с Блейзом он отлевитировал в покойницкую четыре тела. Среди них был тот, кого он хорошо знал много лет. Колин Криви всегда был слегка безрассудным, и это привело его к концу.

— Вы не видели Лаванду? — послышался голос Артура. Во внутреннем дворике было людно — те, кто провёл ночь в Трапезном зале выглядывали подышать и осмотреться. Некоторые, воровато оглядываясь, пытались прицениться к путям побега. Люди устало обсуждали то, что они сумели пережить, надеясь на лучшее. — Тео! Ты не видел Лаванду?

Нотт поднял голову и посмотрел на друга. Волосы Гэмпа были припорошены каменной пылью, а на щеке пролегала уже почти зажившая царапина — не то от когтя, не то от проклятья.

— Хреново выглядишь, — сказали они одновременно друг другу и фыркнули, слегка улыбаясь. Эта реплика даже заставила на секунду забыть о смерти Колина. Впрочем, вернувшись, эта мысль снова сделала больно.

— Но ты и правда хреново выглядишь, — с переживанием добавил хаффлпаффец. — Ты цел? Я слышал, тебя можно называть грозой великанов?

Теодор поднялся. «Лучше так, чем палачом Хогвартса», — саркастично подумал он.

— Я всего лишь делал то, что должно, — пожал он плечами. — В конце концов, все эти тролли стали моими врагами ещё в Хэллоуин девяносто первого.

Они пошли вперёд, прочь со дворика, к ступеням. Под сводами галереи, огибавшей внутреннюю стену дворика вдоль самого замка, прислонившись к побитой выщербинами колонне, с серьёзным и обеспокоенным Уильямом Уизли о чём-то говорил Малфой, пока Грейнджер стремительными взмахами палочки накладывала чары на девочку-подростка, младшекурсницу, невесть что забывшую тут, далеко за пределами спасительных Подземелий.

— А мы, — продолжал Арчи, — вообще чуть не попали под атаку с двух сторон, прикинь! Квиддичисты здорово помогли, и Уизли тоже, но больше всего меня удивила Трелони. Профессор — а ещё утром я бы сказал, что она трусливая пьяница — кидала в них свои хрустальные шары! Попала в самую маковку Гоббса, он так и рухнул замертво. Оказалось, что это министерских отправили…

— Прости, Арчи… мисс Грейнджер, а почему здесь, эээ, столь юная волшебница?

— Мистер Нотт, простите, пожалуйста, но я не смогла сидеть взаперти, пока здесь такое! — эмоционально ответила девочка, и Теодор узнал её. Это была девочка Эльза, которую он встретил когда-то уже совсем давно в Хогвартс-экспрессе в прошлом августе. — К тому же, я умею уменьшать боль, — совсем тихо добавила она.

— Теодор прав, мисс Мортен, — напустив на себя грозный вид, поддакнул ему Артур. Вздохнув и напустив на себя грустный вид, девочка поднялась и побрела в замок. — Гермиона, ты не видела Лаванду?

— Ох… — задумалась, вздохнув, Грейнджер. Малфой рассказывал Уизли о том, как ему с трудом удалось сдержать Адское пламя, чтобы оно не сожгло Комнату-по-требованию. Теодору очень захотелось знать, зачем именно Малфой решил применить это проклятье, и почему именно там. — Я видела её на речном спуске, она проверяла единорогов вместе со Спраут. Ты ведь можешь спросить по рации, Артур.

— Ох, мерлиновы портки, всё никак не могу привыкнуть, — запунцовел Гэмп и тут же вытащил свой артефакт из рукава, отойдя в сторонку. Гермиона и Теодор остались неловко стоять вдвоём.

— Джинни переживала, что ты ринулся в самую гущу, — сказала девушка, коснувшись своих всё ещё непривычно коротких волос. — И не пустил её.

— Я разжёг огонь под котлом, Гермиона, — пожал он плечами, стараясь не выглядеть сокрушённым. — Мне и пить этот вуншпунш первым.

— Никогда не думала бы, что слизеринец до мозга костей скажет такое, — они обернулись. Дафна Гринграсс улыбнулась кончиком губ, подходя ближе. — Хорошо, что меня не было здесь наверху этой ночью. Проклятье, я слышала, как рыдает этот Фогарти с Гриффиндора, кровью обливается сердце. Хорошо, что ты жив, Тео.

Гермиона поджала губы. Нотт вздохнул, на миг прикрыв глаза. «Слизерин однажды — Слизерин навсегда».

— А что случилось с Терри? — спросила Гермиона, переведя тему. Настроение Теодора снова рухнуло куда-то в бездну, к центру Земли.

— Колин погиб, — произнёс он, отвернувшись в сторону.

— Ох… проклятье. Простите.

Теодор ничего не ответил им и снова побрёл прочь. Утро вступало в свои права. Где-то вдалеке пропел петух, призвав солнце на небосклон.

Он зашёл внутрь, под своды замка. Двери силой магии уже вернулись на своё место, а пара дюжих незнакомых парней в аврорских мантиях стерегли вход.

— Нотт, верно? — спросил один из них. Теодор кивнул, подспудно заполошившись. — Я слышал, как ты расправился с великанами. Хорош!

— Спасибо, — слабо кивнул он.

— Помню, ты проходил у нас там, в Кардиффе. Ну, пока ещё всё было хорошо, — не унимался говорливый аврор. — Летом. Тогда-то я сразу подумал, что этот волевой с ящиками не просто так там!

Теодор кивнул ещё раз и протиснулся внутрь.

Можно было пойти в штаб, но он не пошёл. Внутри кто-то пел грустные шотландские песни якобитских времён, что лишь сильнее нагоняли тоску. Он представил себе взгляд Джинни, как она зажмурится, чтобы не заплакать, узнав о гибели друга…

Вместо того Теодор направился наверх, по винтовой лестнице, к большому холлу движущихся лестниц.

Два пролёта — и вот он уже на следующем этаже. «Здесь тоже был бой», — с неудовольствием к самому себе отметил он. По полу были разбросаны разбитые латы — словно бы кто-то бросил в бой пустые доспехи из множества коридоров замка. Меж ними тут и там лежали разрубленные на куски ошмётки каких-то тварей. «Пауки!» — понял вдруг с отвращением Нотт.

— Проклятые твари… — услышал он бормотание и обернулся, инстинктивно выставив перед собой палочку. Это был, к его изумлению, совершенно бледный Рональд Уизли, кромсавший Секо тушу паука ничуть не меньше колли.

— Рональд? — окликнул его Нотт. — Ты в порядке?

Уизли поднял на него свой опустошённый взгляд, сжимая палочку. Моргнув несколько раз, он с отвращением пнул тушу, разбрызгавшую чёрную вязкую кровь, и сплюнул на грязный каменный пол.

— Насколько это возможно. Блядь, Нотт, ты знаешь, что случилось из-за тебя?

Теодор уже успел забыть, что именно он и его план, продиктованный безумным Лестрейнджем, привели команду Поттера в Гринготтс. Успел забыть — и не вспомнил бы, если бы не слова Рональда.

— Честно признаться, нет, — ответил Теодор. — Если ты о чём-то конкретном. А так… всё это — наша общая вина, — провёл он рукой с палочкой вокруг себя.

— Конкретно здесь стало на полсотни меньше грёбанных пауков, — оскалился Уизли, всё ещё бледный. — Ненавижу пауков. Проклятье. Но я о другом. Мы говорили с тобой тогда, в Пещере, что мне нужно будет взять под контроль Пожирателя — а знаешь, что он сделал? Он наложил Империо на меня! Я был уверен, что это он у меня на крючке, а всё случилось наоборот!

Теодор испытал жгучее желание поправить галстук.

— Но это и правда не была ловушка. Справедливости ради, — отметил Рон. — Он хотел, чтобы мы расправились с этой чашей прямо там, в банке, сожгли её к чертям. Но мы отказались — а там на нас напали гоблины. Проклятые коротышки предали нас, и пришлось бежать.

— На драконе, — полувопросительно сказал Теодор. Рон рассмеялся.

— На драконе! Малфой обоссался от восторга. Проклятье. Пожиратель сбежал, аппарировал прямо в воздухе, а мы не смогли. Так бы и болтались, если бы он сам нас не скинул где-то над Оксфордом, — закончил свой рассказ Рон. — Дальше ты знаешь. Гарри сунулся в Хогсмид, к брату Дамблдора, там нас заметили, завязался бой… чудо, что мы живы.

— И что стало с этой… чашей? — перевёл тему Теодор.

— Гарри был уверен, что ещё один хрякс в Хогвартсе. Диадема. Мы пришли к этому выводу ещё осенью, — Рональд устал говорить стоя и присел на пустой доспех у стенки. Доспех издал скрежет, но не промялся под ним. — Да что там, ты и сам знаешь это. Но мы пошли её искать — никто не сказал, что с ней, пока Малфой не догадался сходить спросить тебя. Он обернулся за полчаса, а мы так ничего и не нашли.

— Диадема лишена всякой магии, — сказал Тео. — Я ручаюсь тебе. В конце концов, она обещана Флитвику за его участие в этом… мятеже.

— Ты не уничтожил её? — нахмурился рыжий. — Покажи.

— Она далеко, в спальне, — нахмурился в ответ Тео. Там же был его собственный брат и брат Колина. На последнего он точно не хотел даже смотреть. — Туда сейчас не попасть.

— Пошли домовика, как послал его за нами в поместье Малфоя?

Нотт раздосадовано отвёл взгляд. Это была правда, так можно было сделать.

— Дерри!..

Спустя меньше, чем минуту, эльф, безукоризненно чистый, с отвращением оглядывавший окружавший молодых магов хаос, протягивал Теодору брусок хрусталя. Рональд с интересом рассматривал его.

— Надеюсь, ты не будешь подсматривать, — веско обронил Тео.

— Ещё чего. Ты не раздевалка «Гарпий», чтобы подсматривать, — усмехнулся рыжий.

— Поэтому ты болеешь за «Пушек», — зеркально ответил ему Нотт. Тот поднял руки, не выпуская палочки, в знак шутливой капитуляции. Минуту и два упоминания альпийских цветов спустя диадема была извлечена. Он протянул её Рональду, смерившему артефакт подозревающим взглядом, и пока она зависла в воздухе, отчаянно раздумывал, не нацепить ли на себя Маховик, чтобы окунуться в прошлое. На шесть часов назад.

«Пережить этот ужас вновь… нет, проклятье, я не готов», — подумал он, испытав отвращение от самого себя и своей трусости. «Не трусости. Я не трус, но я боюсь».

— Это что, правда диадема Райвенкло? — недоверчиво произнёс Рон. — И ты правда очистил её от магии Сам-знаешь-кого? Как?

— Сам не знаю, — пожал плечами Теодор. — Не иначе кто-то подмешал мне Феликс Фелицис. Справился вот.

Рональд покрутил её в руках, а затем стремительно сделал движение ободка к своей макушке, и заржал, как конь, остановив её в полудюйме от головы.

— Видел бы ты своё лицо, Нотт! На, держи, — он протянул её обратно. — Даже если ты врёшь… ну, что ж. По крайней мере она похожа на старую побрякушку. Но если ты врёшь… мы обречены, — траурно закончил он. — Чашу-то Драко сжёг. Яиц хватило. А тут…

Он махнул рукой, буркнув что-то неразборчивое про змею. Теодор отдал шкатулку и диадему Дерри, скомандовав ему отнести их обратно в саквояж, и только когда он исчез, вспомнив про особняк в Уэльсе.

Оставив Рональда наедине с мыслями, Теодор спустился вниз. Аккурат к тому мигу, как начали бить часы.

Срок Тёмного лорда прошёл.

* * *

— …идут со стороны леса, — неразборчиво хрипела рация в руках Теодора. — …Хагрид… министерство…он идёт!

Не нужно было летать над полем побоища, залитым трупной кровью магических существ и волшебников, чтобы видеть процессию, что двигалась вверх по холму, со стороны Запретного леса и сгоревших остовов хижины Хагрида к дороге из Хогсмида. Они могли бы аппарировать, но купол Хогвартса всё ещё стоял, как последняя преграда к падению замка и бегству многих его защитников.

Их было не больше полусотни, тех, кто шёл из леса, но на дороге их дожидались ещё маги — гораздо больше. Те, кто умылся кровью, откатившись от ступеней замка обратно в руины Хогсмида.

В рядах противника возвышался Хагрид, полувеликан, закованный в серебряные магические цепи, сверкавшие магией в глазах Теодора даже со стены. Это было печальное зрелище, как ни крути. В руках он нёс какой-то свёрток, и Тео догадывался, какой именно.

На балконах и куртинах, у окон коридоров верхних этажей и здесь, на первой стене, отделявшей замок от внешнего мира, собрались, казалось, все взрослые обитатели, кто мог и хотел. Зрелище, разумеется, вызывало у них печаль и уныние, но были и те, кто готовился продать свою жизнь подороже. Теодору повезло стоять рядом с близнецами — они даже успели обсудить пару идей до появления процессии из горелого леса — и теперь он слушал, как они готовились выцеливать Тёмного лорда и его ближайших приспешников. Эйвери. Лестренджей. Долохова. Гиббона. Гойла.

Многие из них уже погибли в прошедшую ночь. Но эти остались при своём повелителе.

Процессия приближалась, не атакуя. Уже были слышны воющие рыдания Хагрида и триумфальные крики лизоблюдов, шедших во вторых рядах.

— Это Гарри! — крикнул кто-то в ужасе. — На руках у него! Гарри Поттер!

— Мы обречены! Нам конец! Проклятье! Назад!

Панические крики и вздохи пронеслись над толпами, но едва ли многие на самом деле ринулись в замок. Банальное любопытство остановило одних, серьёзный настрой защитников остановил других, суровые взгляды остановили третьих.

Теодор рассматривал лича. Нет, не так. Теодор рассматривал Лича. Впервые он увидел его вживую, и теперь он был так близко, на расстоянии одного смертельного проклятья. Это была тварь. Тёмная тварь.

«Портйеррок был правдой», — подумал он мимоходом. Его окутывала едва заметная в утреннем свете аура. Солнце скрыли набежавшие к горам облака, и Теодор, приметив её краем глаза, не мог отделаться от тошнотворного ощущения, наблюдая за полыхавшим вокруг Тёмного лорда магическим костром. Этот костёр пламенем, тонким лучом, взвивался вверх, к самому небосклону — и отчего-то ему казалось, что он самым своим навершием упирается и подпитывает проклятый Барьер. Отделивший Магическую Британию от всего мира.

На отдалении от него шёл директор Снейп. Бледный и отчего-то усталый, он переводил взгляд с одного на другого защитников. Наконец, на миг его взгляд остановился и на Теодоре.

«ОН ЖИВ», — прошелестели слова в голове. Тео вздрогнул, это были не его мысли. «Легиллименция!» — вспомнил он — и вдруг ВСПОМНИЛ свою встречу со Снейпом накануне… «ПРОКЛЯТЬЕ!» — в ярости Теодор сжал зубы так, что челюсть аж хрустнула.

Процессия замерла в сотне футов от стен.

— Защитники Хогвартса, — громко обратился к ним Тёмный лорд. — Вы дерзнули бросить мне вызов. Изгнали директора Снейпа. Приютили преступников и грязнокровок. Да, вы храбро сражались против меня. Среди вас много гриффиндорцев. Увы… не только гриффиндорцы запятнали свою честь этим мятежом. Те, кого считали верными. Те, кого считали мудрыми… даже те, кого считали хитрыми. Вы все бесхитростно обрекли себя этой ночью. Гарри Поттер думал, что выкупит своей жизнью ваши… покажи им, Хагрид, мой старый друг.

— ВПЕРЁД, ПАСКУДА! — взвизгнула Белатрисса Лестрейндж, магическим кнутом, взвившимся из кончика палочки, стегнув лесничего по спине, скрытой бессменным плащом. Зарыдав громче прежнего, он, звеня своими цепями, зашагал вперёд. Теодор нашёл глазами Рабастана Лестрейнджа среди окружавших Тёмного лорда магов, со странным взглядом наблюдающего за Хагридом.

«Неужели у них и правда есть план?» — задумался Теодор, пока медленными шагами, сотрясаясь от плача и скулежа, Рубеус Хагрид приближался к стенам Хогвартса. Рядом с Тёмным лордом стояла, покачивающаяся в разные стороны, с одурманенным видом Нарцисса Малфой. В её руках и вокруг шеи обвивалась какая-то чёрная, похожая на длинного червя, змея, явно магического происхождения. Змея и Тёмный лорд творили какую-то волшбу, словно бы переговариваясь, но звуков заклинаний до замка не доносилось.

Он продолжил оглядывать приспешников Тёмного лорда. «Сейчас бы пригодился гной бубонтюбера». Вот стоял неестественно выпрямившийся Пий Тикнесс, явно под чьим-то контролем от Империо. Вот — Джереми Яксли и ещё четверо шотландцев… «Стоп, Джереми?!»

Теодор не успел додумать и удивиться, как Тёмный лорд заговорил вновь.

— Вот он, Гарри Поттер! — рассмеялся высоким смехом лич. — Подними его, Хагрид. Выше!

Недвижимая фигурка мальчишки, раздетого до исподнего, грязного, израненного с головы до ног, взмыла ввысь в больших ладонях лесничего. Очки Поттера блеснули в лучах проступившего на миг солнца, и Теодор вдруг понял, что на нём наложена какая-то иллюзия. «Как на те толчки!»

— Я готов даровать вам славную смерть, защитники Хогвартса! Одно проклятье, и вы умрёте — сдавайтесь, чтобы это случилось быстрее. Иначе вы будете молить, чтобы я прекратил ваши мучения — и тогда кончина будет вам наградой!

— Тебе никогда не сломить нас, Том! — громко ответила ему профессор Макгонагалл. — Столько лет ты пытаешься ввергнуть нас в страх и ужас, но мы не боимся тебя. Не сейчас! Нас не сокрушили твои дементоры, волколаки и пауки, мы сожгли великанов и умертвили троллей, оглянись вокруг! Тебя окружает кучка подхалимов, заклеймлённых в рабство, тогда как мы, свободные маги Британии, презираем тебя.

— Умолкни! — закричала Белатрисса, её некрасивое лицо исказила отвратительная гримаса ярости. «Она же едва не подохла от плесени, что я доставал для Снейпа», — вспомнил Теодор. — «Жаль, что не подохла».

— Тише, Белла, — с тонкой издёвкой обратился к ней лич. — Я милосерден. Сдавайся, Минерва, и я дам тебе смерть первой. Но не последней!

— Катись в бездну, Том Реддл! Авада Кедавра!

— Бомбарда Максима! — закричали слитно маги вокруг Тёмного лорда.

— ЗМЕЯ! — истошно завопил Гарри Поттер, невредимый, подпрыгивая с высоко поднятых ладоней Хагрида.

Теодор не увидел ничего больше — его, как и сотни других волшебников, словно метлой смело со стены десятком слитных бомбард. Он попытался в полёте поставить щит, но приземление было совсем не мягким.

На миг он потерял себя, и, разлепив зенки, ощутил тупую боль в затылке. Кругом трубили проклятья, словно бы каждый сражался с каждым, и Нотт не сразу нашёл в себе силы подняться.

«Палочка… где… палочка». Мысли путались. Он тупо уставился на свои руки, понимая, что палочки у него нет. Мысли нехотя прояснялись. «Палочка Киддела! С пером феникса!» — запоздало подумал он, полезши тут же в нагрудный мешочек. Почему-то руки были в крови, кожа с них стесалась, затылок жгло, а поясницу саднило. Он словно бы превратился в одну большую ссадину.

— НЕЕЕЕЕТ! УИЛЬЯМ! СЫНОК! — раздался истошный крик, на миг заставивший всё вокруг замереть.

— АХАХАХАХА! — ответом был не менее истеричный хохот Белатриссы Лестрейндж. — Я УБЬЮ КАЖДОГО ТВОЕГО ЩЕНКА, ТОЛСТУХА САННИ!

— Я РАСТЕРЗАЮ ТЕБЯ, СУКА!

Не с первой попытки он нащупал палочку. Словно брусок, толстая ветка, она всё так же, как в первый раз, непривычно лежала в руке. «Как будто член в толчке держу», — почему-то подумал он глупую мысль.

Опёршись на обломок рядом, он попытался встать. Обломок был слишком тёплым и податливым. Повернув голову, он в ужасе пошатнулся, отпрянув.

Это был не обломок. Это была Лаванда Браун, с навсегда застывшим удивлённым взглядом своих глаз, устремлённых в небеса.

Невесть откуда взявшаяся веселость исчезла. Его на миг затошнило — а потом всё прошло. Яростные крики вокруг усилились.

— ВПЕРЁД! — истошно закричал кто-то высоким голосом, и мимо всё так же лежащего Нотта, размахивая палочкой с сотней заклинаний, пронёсся Филиус Флитвик, за которым следовали облачённые в броню гоблины, десяток или полтора.

«Я должен отомстить за них. За каждого», — решил Теодор. Он рывком, едва не потеряв себя снова, поднялся с земли.

— Вставай! — дёрнул его бесцеремонно наверх Перси Уизли, поднимая на ноги. «Откуда тут Перси Уизли?» Ответа на этот вопрос не было — может, он и вовсе померещился, скрывшись между сотни разных схваток во внутреннем дворике.

Стены не было. Но была крыша галереи.

Совершив сверхусилие, Теодор вспомнил один из сюжетов книги Локхарта. Он зачаровал там, словно барон Мюнхгаузен, свои портки и подлетел. Теодор сделал то же самое с куском камня, едва удержавшись на нём.

С высоты черепицы — «Зачем я сюда залез?!» — всё выглядело не так плохо. Тёмный лорд оставался едва ли не один в кольце врагов. Вокруг него лежали беспорядочно тела раненых и увечных, убитых и покалеченных, пока эта безносая тварь раскидывалась вокруг зелёными лучами. Сразу десятеро магов сражались с ним, пока он зачем-то яростно требовал от Поттера поступить, как маг, а не трус. Кингсли, Шепард, Артур и Близнецы Уизли, Макгонагалл, Слагхорн, тот маг-друид в фиолетовой сутане, трактирщик из «Кабаньей головы», Флитвик… Молли и Августа атаковали с двух сторон зажатую в угол Белатриссу.

Кроме этих двоих больше никто не сопротивлялся. Словно бы не было сотни прихлебателей, пришедших вместе с ним.

— ААААААААА! — закричала Белатрисса, когда проклятье Молли всё-таки достало её. Она оплавилась, будто мороженное в жаркий день, и с жуткими криками растеклась по камням. Тёмный лорд в ярости выпустил сразу несколько зелёных лучей. Шепард и фиолеотвый маг осели, поражённые смертельными проклятьями, пока многие остальные прятались за обломками и меж телами.

— Я здесь, Том! — крикнул Гарри Поттер, всё так же нагой, кроме исподнего. В его руке был меч Гриффиндора, а на голове — подранная шляпа.

— ЭКСПУЛЬСО! ХАХАХААААА!

Все бойцы, наседавшие на Тёмного лорда, и всё, что его окружало, разлетелось в разные стороны, словно подброшенное ветром. Безносое лицо проклятой твари исказилось чем-то похожим на радость.

— Я УБЬЮ ТЕБЯ, А ПОТОМ КАЖДОГО ПРЕДАТЕЛЯ, — громогласно и яростно пообещал лич, зашагав вперёд. — АВАДА-

— ЭКСПЕЛЛИАРМ-

Два луча, красный, выпущенный из древнего клинка, и зелёный, выпущенный из узловатой палочки, столкнулись. Такой магии Теодор не видел раньше никогда — золотое солнце на несколько ударов сердца вспыхнуло меж двух лучей, а затем взорвалось, отбросив волшебников друг от друга в разные стороны.

Алая аура вокруг Тёмного лорда погасла, но Тео увидел, как она вспыхнула вновь — из-под камней, откуда стремительно начала выползать та чёрная змея, что до того обвивала мать Драко. Его обуяла ненависть. Даже живое существо стало хоркруксом в руках у Тёмного лорда, проклятого, презренного и презревшего законы мироздания колдуна, принесшего столько горести.

Мир оглох и замер.

Он вспомнил, как там же, полугодом раньше, Амикус Кэрроу сжёг беззащитную миссис Норрис, старую кошку Филча. Сжёг, чтобы продемонстрировать собственную мощь и внушить трепет, чтобы посеять ужас.

«Довольно ужаса. Кесарю — кесарево».

— Фиендфайр, — громко и чётко проговорил Теодор. Из палочки в его руке вырвался огненный феникс, зверь, что, словно ловчая птица, спикировал и пригвоздил чёрного червя, что чертил чумазый чернильный след по тёмной крови.

Истошный вопль ужаса, предсмертный крик, раздался под шотландским небом. Огонь фейерверком взделся ввысь, разбрасывая ошмётки твари, и вновь собрался в феникса там, под небесами.

Огненная птица издала трель и рассеялась, погаснув. Он никогда не видел такого, и не верящим взглядом уставился на палочку. Красная аура, что переползла с Тёмного лорда на его хоркрукс в змее, потеряла якорь, и взлетела ввысь.

«Победа?»

В небесах раздался звон, словно в серебряное блюдо кто-то ударил, словно в гонг, и что-то мгновенно неуловимо поменялось.

Задул восточный ветер.

И дышать даже стало как-то легче.

Тёмный лорд пал. С ним пал и его Барьер.