Бросай! (джен)

Сегодня Тожно имел все основания хвалить команду и с удовольствием этим занимался. Все сыграли, как по нотам. Сэн Бо Тах, который взял на себя большую часть работы по нейтрализации противника. Барнис, дважды нашедший мяч и правильно его передавший. Мирк, который сумел увести мяч, когда Барниса начали зажимать. Тэнс, сделавший великолепный бросок. И не в последнюю очередь сам Тожно, быстро и правильно скоординировавший действия всех игроков.

Гонщики постепенно размякали от лестных слов. Они неторопливо ели, а впереди ожидало еще много интересного. Просмотр фрагментов сегодняшней гонки, разбор игры, своей и соперников; большой разговор о тактике на завтра, благо противник уже известен; потом массаж и восстановительные процедуры; и только после можно будет расслабиться и побездельничать перед сном. Тожно очень хотел, чтобы расслабиться удалось. Нервное напряжение игры приближается к своему пику. Теперь психологический настрой важен, как никогда.

После менеджера вступил со своей партией доктор. Он уже изучил снимки локтя и колена Тэнса, убедился, что серьезных повреждений тот не получил, но все равно ворчал:

— Прекращай падать на эту руку! Так она никогда не заживет.

— Я же не нарочно, — улыбнулся Тэнс.

— Но ведь все в порядке? — уточнил Тожно.

— Более или менее. Но я применяю все доступные стимуляторы заживления, а он снова падает! И все насмарку.

— Преувеличиваешь, — возразил Тэнс. — Сегодня болит уже намного меньше. А при падении защита отработала, так что ничего я не повредил, не наговаривай.

— В порядке он, — махнул рукой Тожно. — Раз от Дэзза отбился, значит, в норме.

— Хьорно все еще не восстановился, — заметил Тэнс. — Психологически, я имею в виду. Он слишком нервничал всю игру, это ему мешало.

— Главное, чтобы ты не нервничал, — отозвался менеджер. — Тогда у нас против Босса хорошие шансы. В прошлом году мы его сделали.

— В прошлом году они не брали этого парня, Такьярне, — напомнил Барн. — А он хорош.

— Этот хорош, да, — согласился Тожно. — Но у меня есть смутное подозрение, что в этом и заключается главная проблема «Галактики».

* * *

Теперь замолчал Кьяр. Впрочем, он и прежде не был особенно разговорчив, так что разница почти не ощущалась.

Не следовало ссориться перед финальной игрой. Все старательно делали вид, что ничего особенного не происходит. Дек выглядел довольным, охотно общался с болельщиками и журналистами после гонки, шутил с Даддером и Хойчо, обсуждал игру с Герком, но подчеркнуто не замечал Кьяра. Кьяр же избегал вообще всех. Держался так, будто его здесь вовсе нет. Менеджер, кажется, оставил всякую надежду примирить лидеров команды, равно как и психолог. Эти двое только переглядывались с обреченным видом, но к гонщикам не лезли. Не было смысла говорить Такьярне, что он должен завтра помочь Боссу, или Деку, чтобы вел игру, как обычно. Если Дек справится, Кьяр и так сыграет на капитана, все же он профессионал. Но взаимную неприязнь приказом не отменишь.

Когда закончились обязательные мероприятия, и гонщики вернулись в номер, напряженную атмосферу больше нельзя было игнорировать. Дек забрался на кровать, уткнулся в свой компьютер и словно отгородился от всех силовым щитом. Даддер и Хойчо переглянулись и отправились гулять по территории спорткомплекса. Кьяр тоже в номере не задержался. У него оставалось еще одно незавершенное дело.

По лестнице Кьяр спускался очень медленно. Он понимал, что ему следует разобраться в себе, и лучше бы сделать это до старта завтрашней игры. До сих пор ему удавалось убеждать себя, что он действует в интересах команды. Что кто-то должен был вывести команду в финал, раз уж капитан с этим не справляется. Но вот теперь… Во-первых, он всерьез собрался уходить. Какая ему теперь разница, станет Босс чемпионом или нет? Во-вторых, даже если Дёрт забросит тот последний мяч, он все равно не скажет: «Я сделал это благодаря своему помощнику». И менеджмент не скажет. Никто усилий Кьяра не оценит, никто не скажет, что если Босс первый, то он — второй. Вся работа оказалась бессмысленна, и за это было особенно обидно.

Кьяр чувствовал, как внутри него поднимается злость. Он лучше Дека. Он уже сейчас лучше. Босс не сможет выиграть финал, пусть даже его противник после падения и явно чувствует себя не лучшим образом. И Кьяру даже не столько было жаль своих стараний, сколько безумно хотелось доказать, что он лучше. Забросить этот последний мяч и унести чемпионские цвета в другую команду — вот это был бы фокус!

Он просто устал. Устал ждать, устал всегда оставаться в тени. Ему обещали, что он непременно станет лидером после Дёрта, но Босс, кажется, вечен. А время уходит и шансы уходят. Найти бы команду, которая позволит хотя бы попытаться…

— А, Кьяр! Тебя-то я и ищу!

Такьярне обернулся. Вслед за ним вприпрыжку спускался агент.

— Я насчет тебя поговорил, — без предисловий начал Гойнэ. — Они в восторге. «Соброн». Как тебе «Соброн»? Денег, правда, не смогут предложить, сколько «Галактика», но зато неограниченные капитанские полномочия. Заберешь себе все гонки, какие захочешь. Ну как?

— Годится, — кивнул Кьяр без размышлений. Он не вполне представлял, как может быть все устроено в других командах. С самого начала своей карьеры он работал только на «Галактику». И сотрудничество до этого момента вполне его устраивало, так что он решил и нынче положиться на того же агента. Ерунды поди не предложит. Но вдруг спохватился: — А как насчет Аримуса?

— Островитянина вышибут в конце сезона, — рассмеялся Гойнэ. — А может даже и раньше. Такие ребята совершенно не годятся для большого спорта. Они все слишком расслабленные.

— Хорошо. — Кьяр снова кивнул. — Организуй переговоры и что там положено. Думаю, мне это подходит.

— Да и я думаю, — обрадовался агент. — Все устрою в лучшем виде. Жди.

И с прежней скоростью поскакал дальше. Кьяр остался на месте. Идти было некуда, возвращаться в номер не хотелось. Зато больше прежнего хотелось забросить последний мяч. Черно-полосатая форма в составе «Соброна» — это действительно забавно!

* * *

Полутемный бар был так же полон, как в первый день соревнований. Разъехались многие: гонщики, персонал, — но многие и оставались. Оставались менеджеры, занятые подбором игроков, и даже сами игроки, подыскивающие новые контракты. Журналистов, кажется, стало даже больше, чем прежде. Проигравшие сегодня команды тоже остались на ночь: без спешки собрать оборудование, упаковать вещи, чтобы отправиться по домам с утра. За одним из столиков сидели Хьорно и Таннэль. Парней связывали приятельские отношения с тех пор, как они гонялись пару лет в одной команде. Обоих теперь разбирало любопытство.

— Это был парень из «Большого спорта», — громким шепотом рассказывал Таннэль. — Я сам потом узнал у медиков.

— Как тебе это удалось? — изумился Хьорно. Врачи спортивного центра никогда не отличались болтливостью.

— А что такого? — Таннэль пожал плечами. — Мы пошли с командой на процедуры, а я смотрю — вроде у одного лицо знакомое. У медика. Он там что-то делал, я и подошел. Спрашиваю: ты же там был? Ну, он и рассказал.

— Что журналист?

— Фотограф. Я же там камеру подобрал. А у парня и удостоверение с собой было во внутреннем кармане. Так что его сразу опознали.

— А что с ним, сказали?

— Вроде, живой, а так непонятно. О, а вон второй, — Таннэль украдкой ткнул пальцем в человека, сидящего в трех столиках от них. Молодой мужчина мрачно изучал взглядом содержимое стакана, стоящего перед ним. Хьорно обернулся и присмотрелся, насколько позволяло освещение.

— Знакомая физиономия. Он же постоянно тут шныряет. А с ним точно еще второй всегда был. Значит, тот?

— Да, я потом уже вспомнил. Его сложно было узнать. Слушай, мы же прямо по нему проехались! Эти две стокилограммовые дуры, да мы еще, тоже не пушинки. То есть, мы в него влетели. Прямо в лоб. Как он вообще выжил? А ведь мне еще вспышка какая-то померещилась. Точнее, блик. Это он нас снимал, понимаешь? Снимал, как мы его сбиваем!

— Да это ты выдумал! — рассмеялся Хьорно. — Невозможно разглядеть такие подробности.

— Да точно разглядел! — разгорячился Таннэль. — Вспомнил только не сразу. Жаль, что камера разбилась. Мне даже интересно стало, получилось у него что-нибудь или нет.

— А ведь могло и получиться, — согласился Хьорно. — У них на фотокамерах знаешь какая автоматика?! Точнее, чем у нас на гравах.

— Ну, это точно был его последний снимок. После такой выходки его наверняка уволят.

Выговорившись, Таннэль немного успокоился и с удовольствием принялся слушать рассказ Хьорно о сражении с чемпионом.

— Нет, ну я не хотел его совсем-то сбивать, — с честным видом говорил Солнечный парень. Потом рассмеялся и махнул рукой. — Ладно, может быть, и хотел. Разозлился. Ну вот честно, ты знаешь другой способ отнять у него мяч?

Таннэль помотал головой.

— Его только на обочину выдавливать и надеяться, что он там развернется, — усмехнулся Хьорно. — Курс держит железно. И если просто толкать его туда-сюда, толку никакого не будет. Как он вообще ухитряется в таком положении ездить? Мне было бы страшно.

— Мне тоже, — согласился Таннэль. — Ниммитон сам железный, и нервы у него непонятно из какого сплава. Что-то из космической промышленности, я думаю.

Хьорно рассмеялся.

— Наверняка! Этот с полосатым проклятием точно справится. Его такими фокусами не проймешь. Настоящий чемпион. Вот пусть он эту полосатую ерунду на себе и тащит! Я даже рад, что проиграл ему.

— И что, — хитро прищурился Таннэль, — нисколечко не жалко?

Хьорно на секунду задумался, возведя глаза к потолку, потом широко улыбнулся и помотал головой:

— Ни капли!

А сам вдруг подумал, что, наверное, слукавил.

* * *

Борко лежал, прочно зафиксированный на постели, непривычно бледный, привычно строгий.

— Ты мне даже ничего не рассказывай, — затараторил Васто прямо с порога. — Я тебе сам все расскажу. Они сказали, что продержат тебя здесь всего декаду. Представляешь? Интенсивные процедуры и все прочее. Придется потерпеть. Но зато потом они тебя выпустят, и я увезу тебя домой. Там, конечно, тоже придется поработать. В этом году ты вряд ли вернешься к гонкам. Но зато в будущем — точно!

Он придвинул стул, сел и улыбнулся, вглядываясь в глаза друга.

— Как хоть себя чувствуешь?

Борко подвигал бровями, пытаясь передать тот смысл, который обычно закладывается в пожатие плечами. Не преуспел. Так что просто ответил:

— Никак не чувствую. Правда, нос чешется, — добавил он после паузы.

Васто рассмеялся и потянул его за нос.

— По-хорошему, тебе бы уши надрать. Зачем ты с ним сцепился? Тебе Гасса говорил, чтобы ты от него отвязался?

— А я и пытался, — невозмутимо ответил Борко. — Но он прилипчивый.

— Надеюсь, его дисквалифицируют, — мстительно протянул Васто, только теперь вспомнив про виновника всех бед. — И хорошо бы насовсем. Без Декаро мир сразу станет чище.

— Да я тоже хорош! — Борко дернул щекой. — Знал, что он так сделает. Думал, что готов. Оказалось — нет.

— Что? Ты теперь еще и этого типа будешь защищать?! — взвился Васто. Даже на стуле подпрыгнул от возмущения.

— Я не защищаю, — ровно возразил Борко. — Просто говорю. Думал, что справлюсь. Ошибся.

— Да кто угодно ошибется, когда за скобу дергают! Я же видел запись. Он же тебя почти набок положил! Как можно думать, что сумеешь угадать поведение грава, когда ты им не управляешь?

Борко шевельнул бровями, непонятно что изображая, и ловко сменил тему:

— Но ты хоть выиграл?

— Что? — искренне изумился Васто. Он и думать об этом забыл. — А! Игра. Проиграл, конечно. Да какая разница?!