Лондонское Око (гет)

Лучшие годы вашей жизни — когда Вы решаете, что Ваши проблемы принадлежат Вам. Вы не вините в них мать, экологию или президента. Вы осознаете, что сами контролируете свою судьбу.

© Альберт Эллис

Лондон окутала долгожданная прохлада. Кондиционеры в квартирах отключились, окошки в домах отворились, детвора высыпала на улицу.

В центре города, близ Темзы, завораживая нежным сиянием, плавно кружилось знаменитое колесо обозрения, Лондонское Око. В одной из капсул стоял у окна и задумчиво разглядывал окрестности Драко Люциус Малфой. Сегодня ему сообщили новость. Глупо, но он даже не знал, как ее охарактеризовать. Печальную? Вызывающую шок? Горе? Приятную? Долгожданную? Он не знал.

После того памятного вечера, проведенного с... врагом? Такая мысль уже кажется глупым ребячеством... Нет, просто с человеком, который заставил его, пусть на миг, но забыть о своих проблемах. После той странной прогулки, Драко завел привычку: каждый вечер он приходил сюда, покупал билет и катался на величественном аттракционе.

Колесо внушало спокойствие и непоколебимую уверенность: все будет хорошо. Да, пусть сейчас кажется: жизнь не удалась, но не в правилах Драко Малфоя опускать руки и надеяться, что все само как-то изменится.

Драко знал, с чем связано его назначение. Он не строил иллюзий, что министр наконец оставил свои подозрения и дал ему возможность начать жизнь с чистого листа. Нет, Драко прекрасно осознавал, что клеймо пожирателя смерти навеки останется на нем. Его не смыть никакими поступками или словами. Просто опасных людей всегда держат при себе. Так учителя обычно сажают хулиганов за первые парты, дабы внимательно за ними наблюдать. Да вот только Драко давно не школьник и долго терпеть этот бессмысленный надзор не собирается.

Однако Драко понимал: сейчас выказывать недовольство — глупая затея. Нет, он идеально выполнит свою часть работы. Большой интерес вызывали те части Книги, на которые Кингсли наложил запрет. Мог бы аргументировать это не так жестко. Даже Гермиона понурилась, когда он так грубо ей ответил.

Мысли снова переметнулись к Гермионе. И когда он стал так ее называть? Пусть даже и в мыслях?

Драко снова и снова вспоминал их полет. Именно в этот миг он вдруг понял, какая она красивая. Она изменилась со школьных времен. Волосы уже не казались жутким вороньим гнездом, она научилась их красиво укладывать: они маняще развевались на ветру, только почему-то одна прядка небрежно торчала спереди, обводя контур шеи.

Ее маленькие аккуратные пальчики судорожно держали поручень, и Драко вдруг нестерпимо захотелось наклониться и поцеловать каждый по очереди.

А глаза... Казалось бы, совершенно обычные карие глаза. Да вот только Драко не мог оторваться от них. Словно из них выпрыгивала ее душа. Они сияли... Горели лихорадочным огнем, заставляя сердце неровно колотиться. Драко на мгновенье испугался, что растворится в них.

Он окинул взглядом всю ее маленькую фигурку и внезапно ощутил лихорадочное желание прижать ее к себе, не дать в обиду, схватить в охапку и увести куда-нибудь, где их никто не найдет...

А потом они приземлились. Это было так неожиданно, так внезапно, Драко изумленно смотрел на выходящих из капсулы людей, словно только сейчас осознал, что они были не наедине.

Гермиона Грейнджер заставила его забыть об окружающем мире. Но она отвела сияющий взгляд, и мгновение разрушилось. В мир вернулись все проблемы, вернулась болеющая Нарцисса, сидящий в Азкабане Люциус и навязчиво следящий за ним Кингсли.

А сегодня оказалось, что поводов для переживания стало меньше. Сегодня ему отправили сову из Министерства, где официально сообщили, что в Азкабане скончался Люциус Малфой, и принесли сухие соболезнования.

Скончался Люциус Малфой... Драко с удивлением обнаружил, что ничего не всколыхнулось в его душе. Он ненавидел отца. Он винил во всех своих бедах его. В Драко были гордость, тщеславие, высокомерие, желание всегда и во всем быть первым. Драко не хотел метки. Не хотел служить Волан-де-Морту. Ему хотелось жить, хотелось иметь настоящих друзей, хотелось ощущать поддержку близких, хотелось, наконец, по-настоящему задышать. Однако Люциус решил устроить жизнь сына по совершенно иному сценарию.

С детства Драко внушали, что настоящей дружбы не бывает, что следует рассчитывать только на себя. Драко не верил. Он был одиннадцатилетним ребенком, отчаянно хотевшим видеть вокруг лишь хорошее и светлое. А потом первое разочарование. Гарри Поттер не пожимает ему руку, надменно что-то говорит. Драко даже не слышал, что именно. Только отчаянно пульсировала мысль: отец был прав, дружбы не бывает. И все знают об этом, да только он один почему-то верил. Из этого случая он извлек выводы. Кребб и Гойл, они лучшая компания. Это не друзья, просто хотелось, чтобы кто-то был рядом. Драко отчаянно боялся одиночества.

А потом вернулся Темный Лорд. И его жизнь превратилась в ад. И во всем Драко винил отца. Именно Люциус поддерживал политику безумца, именно Люциус не сумел выполнить чертово задание, именно из-за провала Люциуса на запястье Драко появилась черная метка и ему отдали приказ: убить Дамблдора.

Драко не мог ослушаться. Его не волновала собственная жизнь, но ставить под угрозу жизнь Нарциссы он просто не имел права.

Драко в течение всего своего шестого курса всячески отнекивался от попыток Северуса помочь. Он понимал, что это — только его задание и никто не должен страдать. Однако там, на башне, он все еще не осознавал, насколько должен быть благодарен этому человеку. Если бы Дамблдор выжил, Волан-де-Морт убил бы Нарциссу. Драко не сомневался в этом. Но тогда он накричал на декана. Наговорил много обидных слов. Возмущался, что тот не дал ему завершить начатое. Нарцисса плакала, Драко злился. А потом Снейп вернулся в Хогвартс, а Драко остался в Малфой-мэноре. Они так и не поговорили после того убийства на Астрономической башне. Только после смерти учителя Драко понял, насколько был неправ. Столько слов в душе, которых уже некому сказать... Смерть Северуса Снейпа вызвала в душе настоящую боль.

Тогда, после битвы, даже пропала вечная ненависть к Поттеру. Драко вдруг ощутил благодарность к нему: теперь Волан-де-Морта нет.

А затем жизнь снова показала ему свою несправедливость. Отца посадили в Азкабан. Но не это заставило Драко погрузиться в апатию. Узнав об аресте мужа, Нарцисса серьезно заболела. Она и по сей день не разговаривала. И в этом Драко винил отца.

А вот сегодня он получил уведомительное письмо и ничего не почувствовал. Видимо, за эти годы ненависть исчезла, и с Люциусом стало ассоциироваться единственное слово — безразличие.

Его кабина приземлилась, и Драко неспешно вышел на воздух.

Взгляд его снова упал на ту самую лавочку, где он, сам не осознавая как, рассказал Гермионе о своей жизни. Тогда он разозлился, вспылил; а вот сейчас почему-то ощутил нежность. Она ведь так трогательно выслушала его, прониклась, а он так грубо с ней обошелся. Как давно это было...

* * *

— Ты точно не злишься? — в десятый раз спросила Парвати.

— Нет, — повторила Гермиона. — Тебя ведь Перси попросил ничего мне не рассказывать!

— Но он и Терри так сказал, а Терри...

— Парвати, ну, хватит! Я не сержусь и не обижаюсь!

Парвати вздохнула.

— Джинни приходила в себя?

— Пока нет.

— Ты уже знаешь, про прием? — сменила тему Парвати.

— Какой прием?

Гермиона в связи с последними событиями, совершенно выпала из общей жизни.

— На котором Кингсли собирается распределить разделы Книги между нами, а мы поменяем Книгу, — терпеливо объяснила Парвати.

— Ты заметила, что Кингсли находится под большим влиянием Перси? Интересно, как ему это удается? Кингсли пляшет по его указке!

— Я тоже нахожу это странным, — кивнула Парвати.

— И Лаванда с ним очень тесно общается, ты заметила?

— Ну, да, я знаю, они работают в одном отделе.

— Нет, — Гермиона покачала головой, — здесь что-то другое. Я почему-то не доверяю ей.

— Брось, Герм! Это же Лаванда! Я ее сто лет знаю!

Гермиона промолчала.

— На мой взгляд, об этом можно подумать и позже. Сейчас все наши мысли должны витать около завтрашнего приема!

— Да уж!

— Итак, завтра вечером мы все, уже облаченные в официальные наряды, прибудем в дом Дина Томаса.

— Дина?

— Ага! Вот его адрес, кстати, — и Парвати немного порывшись в сумочке, протянула Гермионе лист бумаги. — Там будут все наши.

Гермиона покивала, разглядывая неровный почерк.

— А почему у него?

— Он снимает квартиру, дом записан не на него, следовательно, единственная в нашем случае нейтральная немагическая территория.

— Ясно.

— Ты волнуешься?

— Возможно, это странно, но я совершенно не переживаю, — Гермиона сказала чистую правду.

* * *

— Оу, оу, идем и никого не видим?

— Здравствуй, Тедди, — Драко выдавил улыбку.

— Тебе, я вижу, весело, вон на аттракционах катаешься! — Нотт насмешливо кивнул на колесо обозрения.

— Ну не все же в заботах, как ты. Слышал, скоро женишься?

— Да-да, она отчаянно богата, зовут, кажется, Прюденс. Она американка, — пояснил Теодор.

— Ясно, — кивнул Драко. — Приведешь ее на прием?

— Нет, — протянул Нотт. — Она не любит шумные мероприятия.

— Ясно, — повторил Малфой. — Ладно, до встречи. — И он ушел прочь.

А Теодор удивленно смотрел ему вслед. Малфой и не съязвил? Это было странным.

* * *

— Здесь здорово! — распылялся Дин Томас, проводя их в глубь своего дома. — Хорошая природа, деревья, воздух — красота!

— Да уж. Денег на квартиру ближе к центру не нашлось, вот и пытается отыскать плюсы здесь, — с язвительными нотками заметил Теодор шагающему рядом с ним Блейзу. Тот рассеянно кивнул. Похоже, его мысли были далеко от маленького загородного домика Дина.

— Вы сказали Полумне, да? — спросил Перси Уизли, усаживаясь во главе большого овального стола из красного дерева.

— Она в пути, — ответила Парвати.

Они сидели молча. Перси, Гермиона, Парвати, Блейз и Теодор. Дин стоял у окна, поглядывая в сторону входной двери.

— Лаванда! — вдруг воскликнул он и быстрым шагом направился ее встречать.

— У них что, любовь? — саркастически фыркнул Тедд, отчего Блейз как-то странно на него посмотрел.

Парвати бросила на него убийственный взгляд, в то время как дверь отворилась и в гостиную влетела Лаванда. На ней было красивое длинное небесно-голубое платье с открытой спиной, легкая шаль, небрежно переброшенная через обе руки, плавно колыхалась за спиной. Вместе с Лавандой в тихую степенную гостиную ворвался смех.

— О, почти все в сборе! Всем-всем-всем привет! Почему такие кислые мины? — Лаванда подошла к Парвати и Гермионе и поцеловала их, а потом остановилась между Теодором и Блейзом и вдруг с шаловливой улыбкой потрепала их волосы. Парвати прыснула от мгновенно ставших каменными лиц Нотта и Забини. — Да ладно, мальчики! Улыбнитесь! У нас сегодня ответственный день! Верно, Перси?

Перси с веселыми искорками в глазах кивнул. Да, Лаванда умудрилась всем поднять настроение.

В следующий миг дверь снова открылась и вошли Дин вместе с Полумной.

— Привет! — рассеянно улыбнулась Полумна и плавной походкой подошла к своему месту за массивным столом. Лаванда опустилась рядом.

— И где Терри? — заметила отсутствие главы аврората Лаванда.

— Уже прибыл! — ответил ей Дин и в очередной раз вышел из гостиной.

У вошедшего Терри был серьезный и ответственный вид. Наконец, он и Дин тоже заняли свои места за столом, после чего Перси прокашлялся и приступил к инструктажу.

Присутствующие ловили каждое его слово.

— Теперь самое главное. Кто непосредственно заменит Книгу?

Перси обвел сидящих за столом людей пристальным взглядом.

На мгновение в помещении воцарилась тишина. А затем раздался негромкий голос:

— Я.

Все устремили изумленные взгляды на Гермиону.

* * *

— Это был такооой пас, — восхищенно протянула Милисент, эмоционально прижав ладони к груди. — Вы только вообразите!!! Смит кидает квоффл Ричардсону, и тот быстро забрасывает его в ворота итальянцев именно в тот момент, когда Корте ловит снитч! Вы представляете?! Если бы Ричардсон не забил гол, Италия бы выиграла!

Они сидели за столом в доме Милисент на Оксфорд-стрит, с аппетитом поедая приготовленную Пэнси еду, и внимательно слушали рассказ о великолепном финале матча.

Пэнси вдруг злорадно усмехнулась:

— А матч длился меньше недели, Уизли проиграл деньги!

Симус и Кормак усмехнулись.

— Соскучились по мне? — с кокетливым видом спросила Мили.

— Конечно, дорогая! — воскликнул Кормак. — Мы даже готовим тебе сюрприз!

— Сюрприз? — глаза Милисент загорелись. — Какой?

— Ну, Мили, какой же это будет сюрприз, если мы тебе расскажем? — притворно удивился Симус.

Пэнси досадливо отвернулась. Они не разговаривали с Симусом после его ужасных слов Поттеру. Ей хотелось разрыдаться от обиды. Ну что, что с тобой, Симус? В кого ты превращаешься?!

— Просто не заходи в первую комнату справа наверху, хорошо?

— О! Вы меня заинтриговали! — Мили радостно улыбнулась.

Пэнси вздохнула. Из-за всего, что с ней происходило в последнее время, у нее сложилось стойкое пессимистическое настроение. «Да, ты был прав, Кормак. Она действительно тебе верит. Но это не признак того, что она слабая или глупая. Нет, это лишь доказывает твою подлость».

* * *

— Добро пожаловать! — Кингсли Бруствер обвел всех прибывших на прием сияющим взглядом. — Сегодня ответственный день. Я распределю первую половину Книги между нашими специалистами-переводчиками. Как вы все знаете из прессы, вторая половина будет отдана в распоряжение профессионалов из Канады.

Гермиона и Парвати переглянулись. Нужно успеть заменить Книгу до передачи.

— Хочу кое-что вам напомнить. Вам, наверняка, известно, что Книга распускает мощные магические флюиды. Убедительная просьба: не применяйте заклинания, связанные с перемещениями. Никаких притягивающих чар, никакой трансгрессии, никаких патронусов и тому подобных заклятий. А пока, — Кингсли доброжелательно улыбнулся, — прежде чем Книгу вынесут из Отдела Тайн, предлагаю вам насладиться сегодняшним вечером. Поблагодарим Департамент культуры и магического просвещения: сегодня для нас организован замечательный концерт!

Гости одобрительно захлопали, и вечер официально начался.

Парвати с довольным видом щелкала колдокамерой, в то время как на специальном наколдованном помосте милая девушка запела веселую песню. Гермиона улыбнулась: Парвати выглядела замечательно. Воздушное золотистое платье до колен с затейливым крестом на спине. Гермиона и сама постаралась выглядеть красиво: она надела облегающее красное платье до колен с одним рукавом и небрежно заколола шпильками волосы. Она хотела выглядеть соблазнительной. Ведь здесь будет он. Бывший враг с глазами предрассветного неба.

К ним неспешной походкой приблизилась Лаванда.

— Ну как? Когда начинаем?

— Ждем сигнала от Полумны, — ответила Парвати, отрываясь от объектива.

— Ты ее ищешь?

— Что? — Гермиона вздрогнула.

— Ну... ты так оглядываешься...

— А! Да-да, ее. Пойду посмотрю, может, она у противоположной стены?

И Гермиона поспешно ретировалась.

* * *

— Полумна!

— Привет, Невилл! — она приветливо улыбнулась. — Как дела? Как Ханна?

— Ханна в порядке. Как самочувствие Джинни?

Полумна печально вздохнула.

— Ох! Пока без сознания. Думаю, так даже лучше. Не представляю, что с ней будет, когда она узнает о выкидыше.

Невилл помрачнел.

— Если узнаешь, что она пришла в себя, сообщи мне: я хотел бы поддержать...

— Да, конечно, обязательно.

* * *

~ ~~ * ~~ ~

Примечание: для следующих нескольких эпизодов, включая танец, в этой главе я выбрала песню Within Temptation “All I Need”.

P.S. Если кто смотрел «Дневники вампира», думаю, вы одобрите мой выбор. :D

Ссылка: http://get-tune.net/?a=music&q=within+temptation+all+i+need

~ ~~ * ~~ ~  

Мир замер. Опять. Он опять забыл, что вокруг люди.

Она была восхитительна. Сейчас ему казалось, что он горит. Она была в красном.

Она также резко остановилась. И смотрела. Этот взгляд затягивал, завлекал во что-то прекрасное. Прекрасное и опасное.

* * *

Потом она не смогла бы сказать, кто сделал эти десять шагов навстречу. Или они оба?

Она не смотрела по сторонам. Она снова не могла оторвать взгляд от его глаз и ресниц. Так близко. Гораздо ближе, чем тогда, в воздухе.

* * *

— Потанцуем? — почему его голос всегда становится таким хриплым в ее присутствии?

Она заворожено кивнула.

Он притянул ее к себе, трепетно прикоснувшись к ее правой руке и нежно обняв за талию. Да. Об этом он мечтал все эти дни.

* * *

Она положила свою левую руку на его плечо и вложила другую ладонь в его. Опустила голову на его плечо.

Так спокойно. Так хорошо и безмятежно.

* * *

Они поплыли в такт музыке. Для них не существовало окружающего мира.

И почему только сейчас это стало таким очевидным?

* * *

Она так доверчиво прижалась к нему.

Это было ново. Ему никто не верил прежде. Всегда настороженность, всегда ложь и обман.

Не теперь. Не с ней.

* * *

Она вдруг осознала, что еще ни с кем прежде ей не было так спокойно.

Да, у нее были друзья. Но всегда был страх, что они не так поймут; всегда было ощущение и четкое знание: нужно делать то, чего от тебя ждут.

А сейчас... она вдруг осознала, что не должна пытаться что-то сделать, что-то доказать.

Просто он протянул руку, и она ее приняла. Просто он повел ее по танцполу, и она дала себя вести.

Она поняла. Она могла быть слабой рядом с ним.

* * *

Такая хрупкая и нежная. Ему хотелось обнять ее. Так крепко, чтобы никто не посмел причинить ей вреда.

Он понял. Он нужен.

Она так судорожно сжала своими пальчиками его рубашку на плече, словно боясь, что он исчезнет.

Не исчезну. Я здесь. Я рядом.

* * *

Они не говорили.

Только сияющие глаза.

Только нежное объятие.

Только тяжелое дыхание.

Только ее голова на его плече.

Только его рука, трепетно держащая ее хрупкую ладошку.

Только неровно бьющиеся сердца.

Только он. Только она. Нет! Они.

* * *

Гости изумленно наблюдали за танцующей парой.

Гермиона Грейнджер и Драко Малфой.

Они танцевали, глядя друг другу в глаза, забыв об окружающем мире.

Красивая девушка в блистающем красном платье и притягивающий взгляды светловолосый мужчина в черном смокинге.

Почему-то никто раньше не понимал, какая они красивая пара...

* * *

— Ты знала?

— Я... я сама в шоке, Лаванда, — Парвати опустила колдокамеру и с выражением шока смотрела на танцующую подругу.

— Я тоже.

— Девочки! Перси сказал «Пора!», — к ним незаметно подошла Полумна.

— Ты это Гермионе скажи! — усмехнулась Лаванда.

— А я всегда знала, что она ему нравилась! — вдруг заявила Полумна.

Парвати и Лаванда изумленно на нее взглянули.

— Ну, он всегда задирал ее, — оправдалась Полумна.

— О! Песня закончилась! — воодушевилась Лаванда. — Парвати, зови ее!

— Почему это Я должна отвлекать ее от Малфоя? Я не хочу попасть под горячую руку Гермионы Грейнджер! — возмутилась Парвати.

— Расслабьтесь, девочки! Она сама идет к нам! — примирительно вставила Полумна.

— И что это было? — незамедлительно последовал вопрос Парвати.

Гермиона скользнула по ней немного рассеянным взглядом:

— А?

— Ооо! — протянула Лаванда. — Ты хоть сможешь сейчас работать?

Парвати хихикнула, отчего Гермиона бросила на нее убийственный взгляд.

— Давайте оставим сплетни и обсуждения на потом, — строго сказала Полумна. — Перси дал сигнал к началу. Гермиона, я буду держать Отдел Тайн под наблюдением, но ты знаешь, на это требуется много магической энергии. У тебя есть максимум двадцать минут.

— Да-да, — Гермиона достала из сумки пару маленьких черных предметов.

— Это и есть то твое изобретение? — удивленно спросила Парвати.

— Да! — гордо ответила Гермиона. — Магически измененная магловская рация. — Гермиона протянула Полумне один из черных предметов. — Засунь это в ухо!

Полумна, подозрительно поглядывая на странную для нее вещицу, аккуратно вложила ее в свое ухо. Гермиона затолкнула вторую в свое ухо.

— И теперь вы можете мысленно отправлять друг другу сообщения? — восхищенно присвистнула Парвати.

— Да, — улыбнулась Гермиона и вытащила из сумки еще пару раций. — А это вам. На всякий случай.

Парвати и Лаванда послушно взяли рации, с любопытством их разглядывая.

— Все! — скомандовала Гермиона. — Все по местам! Лаванда, прошу: быть крайне внимательной! Парвати, включи все свое очарование! Полумна, ты не чувствуешь усталости?

— Нет, меня точно хватит на двадцать минут. Ты ведь успеешь?

— Постараюсь!

И девушки разбрелись в разные стороны.

13.07.13