Запах страха (гет)

«Наруко, это же твой Учиха?» — мой зубастик не дурак, легко догадался что к чему.

Итачи сам себя выдал, его бледное яблочко было у меня в сжатой ладони. Мне отнекиваться глупо, я тоже не дурак, знаю, что зубастик догадался, потому сразу соглашаюсь с ним.

«Ага. Мой Учиха».

Вредный серый пёс опять утёр мне маленький нос! Так, один нас уже раскусил. Мой Папа думать тоже умеет, а об умном Шикаку я вообще молчу! Предчувствую их заинтересованность в произошедшем, которая вскорости выльется на бедную мою голову, как уже слышу ненавистный мне восклицающий голос Шикаку и вздрагиваю.

-Сугото справился! Надо же!

Умный Шикаку не удержался и дёргано взглянул на Папу, Папа и сам таращит на нас с Итачи свои глаза не забывая посматривать и на сидящего на коленях Джирайя. Я, как и мой Папа, слежу за хитрым бродягой, используя врождённое видение, один удар от него уже пропустил, потому теперь очень-очень внимателен. Пытаясь понять произошедшее Шикаку нехорошо хмуря свои брови оглядывает разрушение, учинённое бродягой, такого псы людской стаи ещё не видели, это их точно напугало. Джирайя разнёс половину их помещения и пробил толстую стену за один короткий миг. Люди не смогли выстоять, мне это не удивительно. Признаю в тот момент я и сам трепыхался и был готов убить Обилие, если бы не подоспевший Итачи точно рискнул бы. На помощь Итачи я не рассчитывал. Под перевоплощением его не сразу то и углядел, чувствовал присутствие вредного пса, но не понимал, где он, а он легко обманул меня, поставил свой замер и изменил ситуацию в нашу пользу! Поразительная реакция! Знаю, что я дурак, считал Итачи медлительным, считал, что на каждый его навык ему необходима подготовка, ошибся прямо как тогда, когда он изображал моего Папу и понял, мне во что бы то ни стало надо изучить этого вредного пса!

«Теперь-то твой папочка тебя в покое не оставит! Отмолчаться не выйдет!» — зубастик прав, Большой Папа мне наверняка дыру в моей бедной маленькой головке проломает своими нескончаемыми вопросами!

-Все целы? — спросил Папа боясь оглядываться себе за спину, он не хочет упускать Джирайя из виду.

Я с ним согласен, этот хитрый бродяга выжидал целые сутки, чтоб нанести свой удар!

-Цел, — раздался в ответ голос Деда.

-Цел, — произнёс Холодный Огонёк Фугаку и быстро прошёл к Папе за спину сразу цепко оглядывая всех в помещении, и я спешно делаю вывод, что он здесь для защиты Папы, что для меня хорошо.

-Нас не задело, — бросил Страшный Пёс со странным именем Морино Ибики.

Каждый из псов нет-нет, да бросает на меня тревожный взгляд, они догадываются в кого целился Джирайя. Я крупно ошибся, Папа взял меня в помощь, а я чуть не загубил его псов! Злясь на себя, я беззвучно цыкнул. Скрытый перевоплощением Быстрого Огонька Итачи уже несёт меня на руках прямо к моему Папе, как изменится ситуация не знаю, потому готовлюсь, сую своё яблочко в кармашек платьица, цепляюсь за руку Итачи и наблюдаю за Папой, не забывая и про его умного Шикаку. Моя ходячая проблема уже поспешила встать к плечу Папы и что-то ему старательно нашептывала на ухо. Я насторожен, вижу и Папа ему тоже тишком что-то отвечает. В людях всё ещё не разбираюсь, тянусь ближе к Итачи и стискиваю его руку крепче. Папа наклоняет голову на бок, а, он всегда так делает, когда маленького меня крупно наказывает! Я, затаив дыхание, слышу его холодный голос:

-Сугото, ты чего устроил здесь?

Я вздрогнул. Они смогли вычислить нас? Папа открыто не доволен действиями Сугото, потому что уже знает, кто Сугото на самом деле? В моей голове выстраивались предположения одно тревожнее другого, для меня при любом раскладе не будет выгоды, если Папа поймает Итачи.

-Вероятно он хуже не сделал! — Хитрый Дед уже внимательно оценивает Быстрого Огонька Итачи своим жадным взглядом. — Твоя дочь цела, мы тоже целы. Неплохой результат для жалкого человека?

Заслышав слова Деда, я намертво ухватился за руку Итачи, развернулся, смотря на Деда с вызовом и оскалился широко так, от уха до уха, на что сразу получил от Итачи холодный выговор:

-Малышка, я старше тебя, слушай меня и запоминай. Тебе своим огрызаться нельзя. Ещё не доросла. Я не ребёнок, разберусь и сам. — Итачи резко осадил меня, заставляя тут же признать его правоту. Во второй раз за сегодня!

Встревоженный и ещё раздосадованный тем, что вновь упустил свою добычу, да тем, что мне приходится делать вид, что я доверяю Сугото, я забылся. Дед пёс Папы, скалиться такому себе нажить лишние проблемы. Умный Шикаку выпучил на нас глаза, Папа тоже вон посматривает, щурится недоверчиво. Я смягчил оскал на широкую улыбку и закивал головой покладисто протараторив:

-Поняла-поняла, всё поняла.

Скалиться мне нельзя, я никого настораживать не должен. Итачи прав. Его перевоплощение держится на зависть хорошо, а я своими глупыми действиями легко могу его выдать Папе и его псам. Мне надо помнить, что если выдам его вместе с его навыком перевоплощения, непременно выдам и себя! А там, стоит только моему Папе сообразить, в чём наш секрет, отмолчатся мне точно не удастся! Беззвучно хмыкая стойко принимаю своё разочарование, что и в четвёртую нашу встречу я не справился с Обилием, знаю, что Итачи умудрился на хитрого бродягу сносно поставить свою метку подчинения, принимаю и то, что действия вредного пса опередили мои, он помог мне, сделал всё быстро, как мне и нравится. Я уступлю ему эту добычу. Сижу на его руках, смотрю на Папу и не возмущаюсь. Так и быть, пусть Итачи действует сам, он надумал опять утереть мне нос, пока это мне выгодно посижу молчком и поучусь у него.

Папа кивком головы указал на Джирайя. К нему осторожно двинулись четверо его псов, первым шёл страшный Морино, держась его спины вторым был Яманака, а за ними умный Шикаку и белоглазый Хиаши Хьюга. Папа с Джирайя своего взгляда не сводит, он всё ещё беспокоится, как бы Джирайя не учудил чего. Слышу в подтверждение своих мыслей его напряжённый шёпот:

-Наруко, что скажешь? Как он поведёт себя?

«Твой папочка полностью растерян и не знает, как ему быть! Скажи ему хоть что-нибудь!» — зубастик посмеивается надо мной, а всего лишь несколько минут назад сильно трепыхался!

Хитрый демон! И что мне сказать? Я и сам с Джирайя не уверен! И вообще этот бродяга не мне подчинился! Чувствую, как рука Итачи, придерживающая меня за ноги, чуть сжалась. Вот же, вредный пёс просит помочь ему! Я рассержено цыкнул. Делать нечего, раз вредный пёс просит, мне придётся откликнуться!

-Если умный, не тронет, — я рассержено перевожу свой взгляд на бродягу, уставляясь в его хитрые глаза и добавляю громче, — нет, сделаю ему очень больно! — пусть только осмелится, и я его не упущу больше!

Продумав, как незаметно подстраховать псов Папы, да не забыв, что среди них есть белоглазый, скрытно отправляю к бродяге свой именной покров, сильнейший из всех, обладающий одной со мной жилой, да скрывающий получше меня свой запах и ток энергии. Метка у Итачи вышла сносной, но я не могу доверится ему полностью, пустошью научен всегда контролировать своими силами то, что напрямую может повлиять на меня.

-Я не нападу! — бродяга услышал мою угрозу. — Сжальтесь надо мной!

-Вы только что пытались угробить Наруко, а теперь просите жалости! Я совершенно вас не понимаю! — умный Шикаку заступается за меня. Он крепко обхватил Джирайя своими тенями, видно, что он проанализировал его навык и сделал правильный вывод. — Ваши действия не вызывают доверия!

Просьба Джирайя сжалиться имеет смысл, если он понял, кто я, но он её произнёс, как будто обращался сразу ко всем. Я, как и умный Шикаку, не понимал его. Единственное, что мне приходило на ум, что бродяга намеренно решил тянуть для себя время, и причина тому может быть одна, он знает способ, как снять с себя метку подчинения другого. Отсюда я ставлю Джирайя в разряд опаснейших псов, несущих для маленького меня смертельную угрозу. Мой покров был наготове, как только Джирайя вознамерится действовать, именной покров для меня удержит бродягу.

-Наруко? — вижу врождённым видением Папа переводит на меня свой взгляд, не отвлекаясь я уверенно киваю ему в ответ. — Продолжаем работать! — голос Папы стал холодным. Он не раздумывая доверился моему мнению, будто я равный ему. Я чуть поджал губы, чувствуя, что не смогу подвести Папу. — Желаешь хорошего отношения к себе, отвечай на вопросы. Зачем ты хотел убить Наруко?

Папа упрямо задаёт один и тот же вопрос, он дотошно желает докопаться до правды. Это для меня не хорошо. Я уже раскрыл себя, мой врождённый навык очарования уникален, Обилие заходил на глубинные уровни пустоши, он может знать моё имя. Мне нельзя допустить раскрытия себя.

-Минато, бережённая тобой маленькая дочурка серый пёс. Прими это. Такие, как я убиваем серых псов, всех без исключений! — отвечая Папе Джирайя смотрит на меня, и я, ухватившись покрепче за руку Итачи, сам не мигая смотрю на него.

Твёрдо мыслю, что пусть он только попробует чего взболтнуть про меня, то точно вырву его длинный язык!

-Зачем вам серые псы? Вы изучаете их тела? — умный Шикаку задаёт вопросы наравне с Папой, не боится вмешиваться, да и Папа его не одёргивает.

-Изучаем? — Джирайя громко хохотнул, выставляя нам на обозрение свои окровавленные зубы. — Вы к такому выводу пришли? У вас же есть Орочимару, а вы так и не допытались правды!

-Отвечай! — голос Папы прозвучал очень сердито.

Улыбка Джирайя пропала.

-Нет. Нам нужны мёртвые тела серых псов не для их изучения. Каждый серый пёс обладает кое-чем, мы это забираем себе. — Джирайя говорит о жиле пустоши? Покровы точно исключаются. У серого пса самое большое три покрова, не разгуляешься, да и то слабые, без имени, такие только использовать на защиту, если в серьёзной битве, то разово. — Наши тела устроены иначе. Выходя из того места, мы испытываем постоянные боли, которые можем заглушать тем, что отнимаем у серых псов. — Джирайя говорит о перегрузах? Все тела выходцев из пустоши устроены одинаково? Я не интересовался этим вопросом, изучал своё тело, настраивал все процессы, на других не отвлекался. Выходит, Джирайя снимает свои перегрузы поглощением жилы слабых серых псов? Я зло цыкнул. Они перенесли жестокие порядки своей охоты из пустоши даже сюда? — Всякий из нас по-другому не выживет, при сильных болях наши тела рассыпаются в прах.

-Наруко, он говорит правду? — голос Папы дрогнул.

Я замер, как следом услышал встревоженного зубастика:

«Этот урод хочет сказать, что ты должна убивать серых псов, чтоб выжить самой?»

Маленькому мне хватает и одного заботливого Папы, ещё и зубастик мне думать спокойно мешает. Сейчас начнётся, то им одно знать надо, то другое! Потому не тяну и решаюсь ответить.

-Не знаю… — я, будучи в людской стае, ни разу никого не поглотил и не расщепил для сбора энергии. Я понимаю, что мои потребности растут и помимо того, что я накапливаю свои резервы, я накапливаю энергию на полную регенерацию ран ног и на необходимые для меня по всем моим расчётам навыки. Я уже обдумал новые для себя возможности для сбора энергии, в том числе и более продуктивное преобразования чакры Наруко, которая имеет большой начальный запас, мною уже на порядок увеличенный, в свою энергию, по структуре куда сложнее, чем чакра. Поворачиваюсь к Папе и договариваю. — Когда холодно, греться можно по-разному. Я не знаю, как греется он, — на мой ответ у Папы сужаются глаза и хмурятся тонкие брови. Он у меня умный, уже догадался, что я имею ввиду.

Я оборачиваюсь на Джирайя, мысленно ставя себе задачу разобраться в этом вопросе, потому запоминаю услышанное слово в слово для последующего глубокого анализа.

-Твоя дочь ещё маленькая, пройдёт время, и она поймёт меня. Её тело станет ломаться, испытывая нестерпимую боль и в конце выйдет из-под её контроля. Она с этим ничего не сможет сделать. Я наблюдал за такими дураками множество раз, они искали другой путь, держались пять-шесть лет, после гибли одинаково! — Джирайя зло усмехнулся, обращаясь ко мне бесстрашно поднимая свою голову выше. Я слушал его очень внимательно. — Твои процессы разрушения начались, как ты выбралась назад. Пока ты чувствуешь только холод, после это будет боль и мучение. Ты придёшь к тому выводу, что тебе необходимо будет убивать для своего выживания!

Меня учит бродяга! Наставляет на свой ошибочный путь, пугая меня болями перегруза! Я, не сдерживаясь, холодно возражаю ему:

-Нельзя брать, не отдавая взамен! — это правило вбитое в меня пустошью, я соблюдаю его неукоснительно! Чаще даю сам, не беря себе! Чаще ничего не прошу! — Убивай, если нанесли вред больше, чем можешь стерпеть! Убивай, когда убивают тебя! Склонил голову, не вреди! Слабым не вреди! Беря всё нарушаешь правила... — чувствую рука Итачи сжала мои ноги до боли и опомнился. Я высказал эти слова не подумав. Меня сильно задело понимание того, что здесь серых псов убивают лишь для того, чтоб ими погреться или заглушить боль перегруза! Я захлопываю рот и перевожу взгляд на Папу, мысленно простонав, что я полный дурак!

Вижу такой тёплый взгляд у Большого Папы впервые, на то плотнее сжимаю губы и не зная, как реагировать, упрямо приподнимаю подбородок. Я точно дурак, мне надо лучше следить за своим языком!

«Что это за правила такие? Ты так их уверенно произнесла, ты им следуешь?» — я даже зубастика насторожил. Вот же болтливый язык!

-Там, откуда мы, убивали всегда! — возражает мне Джирайя. Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Он упрямо стоит на своём, доказывает мне, что я не прав! Опять учит меня! Уж я-то хорошо накормлен их порядками! Грызут глотку всякому слабому, чтоб он в дальнейшем не перегрыз глотку им самим! Постоянные их охоты, постоянная их грызня и битвы! Досыта накормлен! Терпеть не мог этого в пустоши, и здесь не сдержался! — Мы выискивали себе добычу, чтоб забрать у неё всё! Забрать то, что станет нас защищать и даст нам сил! — он опять о покровах и жиле! Злит меня сильно! Он же бродяга, зачем упирается в эти глупые порядки? Да какой толк в слабых покровах? Забирать покровы надо у сильнейших, именные покровы, а ещё лучше создавать свои собственные! А жилы серых псов, какая с них энергия? Смешно! Навыкам ты обучится с их помощью также не сможешь, просто потратишь слабую жизнь впустую! Ты получаешь выгоду только от сильного противника, которого одолел в честной битве, тем забираешь у него жилу, как победитель, забирая с ней и навыки и целые покровы!

«Наруко? Это ты, выходит, в пустоши постоянно сражалась? Билась с такими уродами, как он?» — зубастик обеспокоен, чувствую по своей метке, злится он на каждое слово Джирайя.

«Я не всё помню. Долго была одна».

Вру зубастику умеючи, произнося ему ответ добавляю для него чувства растерянности и неуверенности. Отвлёкший меня зубастик тем успокаивает меня, и я ему за то благодарен. Я быстро обдумываю ситуацию, напоминая себе, что мне надо следить за своими словами, в то же время дослушиваю этого упрямого бродягу.

-Ты же вышла оттуда, всё видела и говоришь мне эту чушь! Я не верю, что ты не рвала глотки слабым и тем, кто склонил перед тобой головы! В противном случае ты не смогла бы там выжить! Своя собственная шкура всегда ближе другой! Ты также опоганена, как и все мы! — на его речь у меня стал подрагивать глаз вместе с бровью, чувствую и рука Итачи, которой он удерживает меня, дрожит. Слова Джирайя задевают и его!

«Наруко! Заткни этому уроду рот! Если ты этого не сделаешь, я сам пришибу его!» — зубастик ревёт, злится за меня.

Я могу заставить этого бродягу замолчать, но выдам себя, если и исхитрюсь обмануть Большого Папу и его псов, точно откроюсь Итачи. Действовать спешно нельзя. Джирайя говорит мне всё это, будто специально хочет меня разозлить и что самое важное, каждое его слово слышит Папа и остальные! Я втягиваю в себя воздух, пытаясь успокоиться.

-Не убиваешь, значит будешь убита сама! — Джирайя зло тянет последние слова, которые я стерпеть уже не смог. — Я тебе, пугливая малышка, там с удовольствием разорвал бы глотку! — он громко хохочет над собственными словами напрягая схваченную тенями Шикаку свою широкую грудь.

Джирайя меня не узнал! Злит меня, обсмеивает, относится ко мне, как к поганому серому псу! Мы с ним дрались трижды, а он не сделал хоть какого-нибудь прочного вывода! Да, я ещё мелкий щенок, и прекрасно осознаю, что мне приходится иметь дело с сильным бродягой, владеющим большим количеством навыков, я понимаю все по этому поводу риски для меня, но назвать меня пугливой малышкой, нет, я этого терпеть не собираюсь! Поганый бродяга!

Я, злющий и обиженный, сообразив, как без риска для других поставить глупого Джирайя на место, выставляю свою руку в сторону, спешно готовясь к задуманному открываю свой резерв энергии, опустошая его за раз на половину, я копил эту энергию на другое дело, ладно, накоплю ещё, укрепляю свою руку, запоминая всю её память, готовлю тело к сильнейшей боли, которую я должен буду стерпеть и нарочно медленно выдавливаю из себя слово за словом.

-Злое Обилие Зара, семьдесят четыре пустых и пять именных покровов… — Итачи резко сжимает мои ноги предупреждая меня. Я и сам знаю, что мне за это будет. Очень хорошо знаю. Я уже решился и поставлю этого бродягу на место! — Врождённый атакующий навык рассекающий прах, уникальный неизменный запах, трижды ты свой запах оставлял на глубинном уровне, на дне не был, — я делаю паузу, смотрю в замершие глаза Джирайя. Я выдаю о нём личную информацию, за раскрытие правдивых знаний о пустоши мною выставленная рука стала распадаться на мелкие фрагменты. Я так зол, что не хмурю даже бровей, взгляд мой делается пустым и сосредоточенным, а в голове всё разносятся и разносятся запомненные мною обидные слова Джирайя, что я пугливая малышка!

«Наруко, что происходит? С твоим телом что-то не так!» — почувствовав изменения в моих процессах зубастик сильно трепыхается, я специально не смотрю на руку, чтоб её не углядел и без того встревоженный зубастик и не помешал мне своими криками и руганью доделать задуманное до конца, терплю боль, не отводя от Джирайя сосредоточенного взгляда.

-Наруко! Что ты творишь? — а вот и Большой Папа отреагировал.

Подожди, не мешай мне! Рассыпание это не самое страшное, есть вещи и пострашнее! Меня глупый бродяга, возомнивший о себе невесть что, назвал пугливой малышкой! Я действую решительно, теперь быстро произнося задуманное дальше:

-Стая двенадцать подчинённых бродяг, ведущий ходящий по дну, Серые Кости Арда. Сто четырнадцать именных покровов, пустые покровы счёту не подлежат, врождённый защитный навык крепкие кости, запах изменчивый, был на дне дважды, сбегает от сильного врага поглощая своих…

Итачи уже не сжимает мне ноги, а открыто оборачивает мелкого меня, встревоженно заглядывает мне в глаза и говорит с нажимом:

-Прекрати! Ты делаешь себе больно!

Я напугал Итачи, заторможено кивнул ему и смотря на него уже не могу удержать своих слёз. Рассыпаться всё-таки больно. Зло цыкаю. Это моё решение, других винить не буду. Не первый раз рассыпаюсь, знал, что в итоге мне будет очень больно. Не смог стерпеть обидных слов. Я просто полный дурак! Решил, что умею терпеть боль и обладаю навыком укреплённого тела, да понадеялся, что пока моя жила цела и сердце бьётся любую рану смогу исцелить, но это мелкое тело, пусть и мною хорошо изученное и надёжно укреплённое, всё же ещё такое никчёмное! Поджав крепче губы, спешно начинаю поднимать рассыпанные фрагменты, восстанавливая свою руку назад по её памяти, примечая для себя необходимую работу, которую я должен провести со своим мелким телом. Итачи держит меня крепко прижимая к себе, по-своему жалеет бестолкового меня, знает, что сделанное мною приносит маленькому мне очень сильную и продолжительную боль, а я злюсь, терпеть не могу, когда меня жалеют! Смотрю на него глазами полными слёз, а мою верхнюю поджатую губу потрясывает от злости. Куда как позже замечаю стоявшего рядышком Папу и замираю. Когда я задумал указать Джирайя на неправоту его слов, о Папе я забыл.

-Наруко, ты как? — слышу волнение в его голосе.

-Терплю, — стараюсь отвечать ему как можно спокойнее, хоть голос дрожит. Знаю, что я и не такие раны получал, и рассыпался куда как больше, да и вообще моя рёва меня всякий раз своим перегрузом бьёт больнее, здесь я повредил ток в одной руке, а Наруко бьёт меня по всему току, на что я до сих пор жалко стону, но я напугал Папу, сознаюсь, я полный дурак! Совсем не подумал об этом. Ладно, даже я могу творить глупости, и я, помедлив чуть, использую свою ошибку, как возможность для себя, добавляя Папе тише. — Открывая знания о том месте мы наказываем себя! — главный закон пустоши — о пустоши говорить нельзя.

Этот закон соблюдают все, кто боится причинить себе лишнюю боль. Я раздражённо хмыкаю. Своему Папе я наглядно показал, что бывает с языкастыми!

«Дура! Я просил заткнуть этому уроду рот, а не вредить себе! Ты что, по-другому не можешь, умеешь только пугать! Что за глупый ребёнок!» — я рассердил своего зубастика, на его ругань хмурю брови.

Взгляд Папы изменился, помертвел будто, замер и не шевелится. Выходит, я сильнее расстроил его своими словами, а не глупыми действиями. Не сдержался. Не хорошо конечно, но да ладно, рано или поздно он и его дотошный советник все ровно докопались бы до этого. Собрав свою руку до последнего фрагмента, я покрыл её искажённым сиянием, сжал и расслабил пальцы несколько раз, проверил поступающий по ней ток энергии, с рукой всё в порядке, она уже стала нагреваться до нужной температуры, болеть будет ещё несколько дней, я гашу сияние, думая, что придётся терпеть и оборачиваюсь на затихшего Джирайя. Бродяга замер, смотрит на меня пристально, и, как я и желал, молчит. Я зло цыкаю. Да, наделал я шума. Мне следовало бы всё-таки сдержаться! Уже раздумывая, как с ним правильно поступить, я слышу его твёрдый голос:

-Не знаю твоего имени, потому Наруко, я проявляю тебе свою волю! — выдаёт он мне, а я крупно вздрагиваю. Я после встречи с Орочимару ясно осознал, что терпеть не могу, когда меня просят проявлением воли! — Полностью подчиняюсь тебе, Наруко!

Э! Нет, нет-нет! Хитрый гад! Он знает правила пустоши на моём уровне? Скрывал? Он же мне упрямился, доказывал, что в пустоши все друг друга убивают, а сам сейчас выкидывает такое!

«Наруко, что происходит?» — зубастик чувствует охвативший меня страх.

Да что там, я испуган по-настоящему и к такому повороту не готов! Сначала Орочимару по своей воле подчинился мне, чем меня очень удивил, и я не смог ему отказать, а теперь второй бродяга! По что они мне? Все эти правила пустоши! Кто бывал на глубинном уровне может проявлять свою волю и выбирать себе ведущего, если ведущий превосходит его по силе! Вот же невезение! Джирайя смотрит на меня, выжидает необходимые десять биений сердца, попросит так меня три раза, и будет в моём распоряжении ещё один ненужный мне бродяга!

-Наруко, объясни, что от тебя хочет Джирайя? — Папа стоит рядом, заглядывает на меня, я заторможено перевожу на него взгляд, как слышу повторно слова Джирайя.

-Полностью подчиняюсь тебе, Наруко!

Мои глаза начинают нервно дёргаться. Папа ждёт от меня объяснение, а я лихорадочно соображаю, как же мне выкрутиться. Отказать Джирайя не смогу, уже прошёл через Орочимару, убедился, что ничего не получится. Рука Итачи, державшая меня, вновь задрожала. Смотрю на него, напоминая себе, что Итачи его подчинил по своему выбору, и я уже решил, что этот бродяга его добыча! И у меня мгновенно созревает достойный план действий, но мне следует спросить на то дозволение у самого Итачи. Подтягиваюсь к нему и тихонечко на самое ухо произношу:

-Разреши мне сделать кое-что, будет больно, я перегруз перенесу на себя, — на что Итачи, скрытый под перевоплощением Быстрого Огонька кивает мне практически сразу. Он согласен! Не испугался меня! Я радуюсь и мои губы растягиваются в довольнейшем оскале. Хитрый бродяга я тебя проучу за твою волю! По мне если выбирать из Итачи и Джирайя я без раздумий выберу Итачи, его я могу терпеть, а с Джирайя и связываться не хочу! Я торопливо приказываю своему покрову глаз с Джирайя не сводить, одновременно с этим произношу Итачи громче. — Поставь меня на пол.

За одно биение сердца полностью подготавливаюсь к задуманному уже держась своей левой ручонкой за большую мужскую ладонь. Я намереваюсь установить на Итачи свою метку доверия, я знаю, что тело Итачи слабое, не забываю также, что я так и не изучил вредного серого пса, потому надеюсь на хорошую с ним синхронизацию и свой контроль в установке меток, мне в этом навыке равных нет. Не забываю торопиться, мне надо успеть до произнесённых слов Джирайя, хочу оставить этого хитрого бродягу всего вместе с его покровами Итачи, как вредный пёс этого и хотел! При моей метке доверия проявивший мне свою волю бродяга станет полностью подчинятся Итачи, и, если я поработаю как следует, отдам ему в нагрузку ещё и Орочимару. Моя задумка очень соблазнительная для меня, в итоге я не буду иметь дело с бродягами, а всего лишь периодически стану проверять процессы у Итачи. Он умный серый пёс, сам во всём разберётся. Я провёл мгновенную синхронизацию и приступил к установке метки, всё делаю очень быстро, у меня ещё в запасе четыре биения сердца.

Смотрю на перевоплощение Итачи, его Быстрый Огонёк стал покрываться чёрным дымом. Я повлиял на какой-то его процесс! Это не хорошо, зло цыкаю и слышу удивлённый голос Папы:

-Наруко, что происходит?

А вслед за Папой раздался и второй удивлённый голос Холодного Огонька Фугаку:

-Итачи? Быть не может!

Итачи уже стал проявляться из дыма, уменьшаясь в размере.

Виноват. Заглядываю в сердито прищуренные глаза Итачи и крепче стискиваю его уменьшающуюся ладонь.

«Наруко, ты что задумала? Опять натворишь бед, сама рада не будешь!» — на всё, что не понимает мой зубастик, он скалится и сердится на меня.

Объяснять зубастику не успеваю, лишнего времени у меня нет, да и мне приходится держать контроль сложного процесса, на другое не могу отвлекаться. Вновь открываю свой опустошённый на половину резерв, не сомневаюсь, на Итачи мне не жалко, потому как свою рёву я злить не хочу, используя накопленную энергию для укрепления тела Итачи одновременно с этим забирая его первый перегруз. Даже с его разрешения устанавливая метку изучить самого Итачи не получается, вижу его размыто, его навык сокрытия отточен до высшего порядка. Зло цыкаю. Итачи такой же, как и я, полностью не доверится! Знаю, что я повлиял на какой-то его процесс, но разобраться не могу.

-Папа, мне надо немного времени, — шиплю в ответ, одновременно используя глаза сенсора.

Мне надо разглядеть скрытую жилу Итачи и понять его процессы. Всё необходимо делать быстро и вдумчиво. Чувствую ладонь Итачи дрожит, он поджимает губы и пугая меня оседает передо мной на колени. Проклятье! Я что-то делаю не так! Где-то ошибаюсь! Я хватаюсь крепче за его ладонь, прерывать синхронизацию нельзя, понимаю, что процессы серого пса застопорились, провожу реорганизацию, забирая весь видимый мне причинённый ему урон, обхватываю Итачи за голову второй рукой и прижимаю его к себе, сразу открывая второй свой резерв энергии, покрывая всего Итачи теплотой, чтоб он смог выдержать моё вмешательство. Рядом с нами сгущается энергия, продавливая под нами пол, и я успеваю предупредить Папу и его псов.

-Папа, к нам подходить нельзя! — мой голос от сильнейшего волнения хрипит, как в первые дни моего возвращения домой.

Я зло цыкаю и тут же слышу тревожный голос Фугаку:

-Наруко? Что с Итачи? Что происходит?

-Простите, я ошиблась! — тихая до того Наруко мгновенно среагировала и бахнула по мне мощнейшим перегрузом, из моих глаз крупно выступили слёзы, а мои волосы встали торчком, и я на биение сердца поджал трясущиеся губы глуша стон боли. Сам виноват, мне с Итачи ошибаться нельзя! Моя маленькая рёва без устали присматривает за ним! Я, соглашаясь с Наруко, жалко шмыгнул носом и быстро добавил. — Я исправлю. Накажете позже! — смолчать ему не могу. Его трепыхание для меня понятно, он переживает за Итачи. Я и сам напуган, признаю, что я ошибся, а значит я и исправлю! Надо только успеть понять, что у меня пошло наперекосяк!

Глаза Итачи налились жёлтым сиянием и я, так и не разглядев все процессы вредного пса глазами сенсора, сомневаясь лишь долгих пол секунды, да за эти пол секунды откидывая все свои сомнения напрочь, использую и сам всё видящие глаза, открываясь не только перед Папой и его псами, но и перед смотрящим на меня Итачи и наблюдавшим за мной помалкивающим Джирайя, которые сразу поняли, чем я обладаю. Одновременно с этим каждый новый миг переношу весь перегруз Итачи на себя, провожу реорганизацию и спешно укрепляю его тело, провожу становление метки, а с ней и становление связи, и теперь уже изучаю Итачи всё видящими глазами, чувствуя, как по моим щекам скатываются тяжёлые слёзы. Рано я начал использовать эти опасные глаза, моё мелкое тело всё ещё очень слабое для них. Прижимаю Итачи ближе к себе, знаю, он уже наверняка сообразил, что я пытался от него скрыть, просто не хочу видеть, как он удивлённо на меня смотрит! Глажу его по голове рукой, путаясь в его уже хорошо подросших волосах пальцами, сам мысленно прошу его потерпеть ещё немного.

«Что ты творишь? Мелочь, ты что не понимаешь, что происходит с твоим телом? Матери твоей бешенной на тебя нет! Глупая! Прекращай это, ты же помрёшь!» — зубастик оглушает меня своим криком на всю мою маленькую голову.

Я стискиваю крепче зубы, от его вопля сбиваю свою концентрацию, злюсь и ору ему в ответ:

«Прекратить не могу! Не справлюсь, Итачи умрёт!»

«Что? Убить себя захотела! Не будь дурой! Твоё тело не выдержит!»

Да что он творит? Я же испорчу всё! Мне стало очень страшно, трясусь и не удерживаю порыв энергии, он со свистом расходится от нас в стороны. Зубастик, какой же ты дурак!

-А-а! Курама закрой свой рот и не мешай! — хриплю громко и зло, стискивая пальцами до боли волосы Итачи. — Ещё хоть слово, и я с тобой вечность разговаривать не стану!

Зубастик смолк, чувствую по своей метки на нём, он злиться, как никогда до этого, но молчит! Я втянул с шумом воздух носом, губы мои были плотно зажаты, но все ровно дрожали. Каждый процесс сложен, необходимо всё делать точно и быстро. Я выдыхаю, уже полностью сконцентрировавшись, на задворках сознания понимая, что в пустую потратил столько драгоценного времени. Поправляю процессы, добавляя необходимое количество энергии, и всматриваюсь в сидевшего рядом со мной на коленях Итачи. Ну давай же вредный пёс, я должен увидеть тебя! Терпеть не могу навыки высшего порядка, которыми не владею сам! Всегда приходится с ними долго возиться!

И наконец-то сдвиг, я смог разглядеть жилу вредного пса и впервые понюхать его запах, на что почувствовал, как уши мои стали краснеть. Я ясно осознал, что впервые за всю мою память ошибся по-крупному. За что мне всё это? Наруко! Моя рёва же поняла это с самого начала! Я сжал сильнее губы, скалиться не могу, мои губы крупно трясутся от злости! Теперь то я понимаю, почему не мог изучить Итачи, не мог, сколько бы попыток не делал, а синхронизация с ним напротив получалась очень хорошо! Понимаю и почему там в пустоши смог услышать его, был далеко, но перенёсся и успел помочь! Вредный серый пёс и проклятая безупречная синхронизация с ним! Идеальная связь!

У меня не осталось выбора. Сам виноват, что поторопился. Я крепче поджимаю губы, краснея теперь и лицом. Ох и выльется мне это отменными неприятностями! Знал бы я, принял бы покорно ещё одного бродягу и жил бы себе тихо и мирно, держась подальше от Итачи!

Начинаю действовать, теперь точно зная ситуацию, остатки энергии с двух резервов поглощаю сам, укрепляя своё тело до максимума на что только способен, на Итачи использую до того нетронутый третий резерв, чуть сжимаю в пальцах спутанные волосы вредного пса, предупреждая его, что ему сейчас будет больно по-настоящему, устанавливаю процесс реорганизации на постоянную работу, объединяю установившуюся связь, ставя на Итачи за раз сразу ещё пять меток, сильных и болезненных. Он стонет мне в грудь. Терпи, имеешь со мной безупречную синхронизацию и намеренно скрывал от меня свой запах, сам виноват, что испытываешь сейчас всю эту боль! Хоть раздражённо ругаю его, мгновенно забираю его перегруз. Итачи и сам потянулся ко мне, рукой прижимая маленького меня крепко к себе, на то я не сдерживаюсь и искривляя трясущиеся губы зло цыкаю. Где он по пустоши бегал, что так и не научился терпеть боль? Злюсь на его слабое тело и добавляю больше энергии тепла, грею этого вредного пса, одной из меток передавая ему полезный навык сбора энергии, пока пускай собирает мою, после обучится, как это делать более толково. С укреплением его тела, укрепляю и его жилу и увеличиваю мощь его тока энергии пополняя и его запас, не забываю установить ему один резерв для сбора энергии, большего его тело не выдержит. Делаю всё быстро, поняв, что с Итачи не так, больше не ошибаюсь. Мои глаза жжёт болью, пользуюсь ими уже около минуты, ещё самое большое пол минуты выдержу, после очень долго пользоваться ими не смогу, а без них в контроле всех процессов Итачи не справлюсь. Сделав этот вывод, действую стремительно, придётся нам двоим потерпеть сильнейший перегруз и не рассыпаться. Чтоб Итачи выдержал мою главную метку делаю всё возможное, на что сейчас способен. Время не терпит. Метка единства ставится другому при полном доверии к нему, в пустоши я с такими метками встречался крайне редко, сам её никогда не устанавливал. Причинить вред Итачи не могу, обидеть свою рёву не могу, сам ошибся, самому и исправлять, потому не отступаю от задуманного. При безупречной синхронизации моя метка установится даже если вредный пёс станет противиться. Я делаю всё, как надо и уже чувствую нарастающую боль в левой руке, на то радуюсь, осталось совсем немного, заглядываю в лицо Итачи, он и сам на меня посматривает горящими жёлтым сиянием глазами поджимая свои губы прямо как я. Опустошая полностью свой третий резерв, усилено грею вредного пса, под нами от переизбытка энергии хрустит продавленный пол, не выдерживая огромного давления. Осталось немного, ещё биений десять и всё закончу.

На моей левой руке появляется жёлтенький браслетик, ласкающий меня нежным теплом. Любуюсь им целых три биения сердца. Какой он красивый, тоненький, тёпленький, мягко излучающий сияние! Перевожу взгляд и вижу на руке вредного пса широкий серый браслет с кусочком моей жилы. Получилось! Довожу дело до конца и отпускаю ладонь Итачи. Сделал и не ошибся. Глядя на удивлённо смотрящего на меня Итачи радостно улыбаюсь. Моя первая метка единства, пусть и на сером псе, но так хорошо получилась! Моя радостная улыбка растягивается довольным оскалом. Хорошая работа.

Так, теперь поправить, что я здесь напортачил, думая так, поворачиваюсь на бродягу и замираю.

А? Мой именной покров виден! Он обрёл атакующую форму, прижал Джирайя к полу, прокусывая ему за раз и его широкую грудь, и горло! Я зло цыкаю. Вот же, не проследил! И как давно он уже виден? Я так был поглощён вредным псом, что ничего не замечал по сторонам! Джирайя замер, говорить не может, хрипло стонет и смотрит на меня выпученными глазами. Боюсь даже оборачиваться на Папу! Будет мне сегодня очень-очень крупное наказание! Одним днём точно не искуплю содеянное! Вижу сидевшего на полу напуганного Шикаку, вижу и отскочившего в сторону Страшного Пса, державшего в руке выставленный кунай, будто он ему чем в этой ситуации пригодится! Не успеваю оглядеться полностью, как слышу за спиной холодный голос Папы и вздрагиваю.

-Наруко?

Мои волосы шевелятся от страха. Знаю, что со мной будет, мой Папа за такое меня на привязь посадит! Какое там тихонько посидеть в своей комнате и переноситься нельзя! Двигаю незаметно одним своим пальчиком, мой покров виляя серым хвостищем переносится ко мне. Он у меня большой, два месяца создавал, старался сделать идеального для своей собственной защиты, но вот только вольный получился, всё делает по-своему. Мои губы нервно потрясываются. Шевелю ещё раз пальчиком, покров лизнул меня своим языком по лицу, оглядел серыми глазами вредного пса, сидевшего за моей спиной и лишь только после этого скрылся. А мне за одно биение сердца приходит понимание того, на сколько вопросов я буду обязан ответить своему удивлённому Папе, на которого до сих пор боюсь взглянуть, и от осознания своей участи у меня начинает крупно дрожать глаз. Я просто терпеть не могу, когда теряю контроль над ситуацией, это всегда приносит маленькому мне кучу неприятностей!

-Наруко? — повторяет Папа, голос его стал будто мягче, но я все ровно не поворачиваюсь.

Цыкаю тихо так, сам знаю, что виноват.

Джирайя садится на колени и покрывает свои раны серым искажением, а я наблюдаю за ним, отмечая с завистью какой у него полезный навык! Для моих маленьких ножек его навык подошёл бы как нельзя лучше! Смотрю на него и сразу анализирую, почему этот хитрый бродяга смолчал. Верно, как из перевоплощения Быстрого Огонька показался Итачи, Джирайя удивился, решил понаблюдать за нами интересными, собрать информацию, а как надумал действовать, получил от моего Умма сполна, что сейчас восстанавливает свои раны навыком высшего порядка. Он смотрит на меня. Ещё оценивает? Ну давай, тебя никто не сдерживает, прояви свою волю до конца! Передумал? Я смотрю на него в нетерпении выжидая. Знаю, что я его уже победил! Пусть и не причинил задуманное мною, я не на мгновение не забывал, что он чуть не убил Итачи и возможно с ним убил бы и Асахи. Я всё помню. Я победил его в другом! Отсюда пусть хоть кто хитрый захочет предъявить мне свою волю, ко мне будут держать путь через моего вредного пса! И я не сдерживаюсь, смотрю на Джирайя и радостно скалюсь, на что он и сам в ответ весело хохочет.

-Интересная ты малышка! — бродяга уже подлечил свои раны, легко склонил передо мной свою голову и довольным голосом отчётливо произнёс. — Сильная, стоишь за людей, не вредишь слабым. Наруко, сочту за честь следовать за тобой! Предъявляю тебе свою волю! Полностью подчиняюсь тебе, Наруко!

Как только прозвучали последние слова бродяги на правой руке вредного пса стал появляться чёрненький браслетик с жилой Обилия, я уже в восторге слежу за процессом, убеждаясь, что у меня получилось, как я и планировал, моя метка сработала и Джирайя попался! Издаю визг и довольно оборачиваясь на хитрого бродягу, звонко хохочу ему в удивлённое лицо! Он попался! Больше схитрить со мной не сможет!

Джирайя замирает вначале, задумчиво поджимает под себя скрещённые ноги, упирается руками в выставленные колени, задирает голову вверх и разрывается громким смехом. Он понял, что я провернул с ним, но не рассержен этим? Внимательно слежу за ним сосредоточенным взглядом, больше не хохочу, но продолжаю скалиться. Отсмеявшись Джирайя говорит мне:

-А ты умеешь проворачивать фокусы! — он непонятен для меня, знает, что попался, но остаётся при этом довольным и радостным. — У тебя ведь совершенно другой уровень! — я удерживаю себя, чтоб не вздрогнуть. Конечно он понял, что я не прост, я же так сильно раскрылся ему. Скалюсь, как и прежде, сам спешно готовлюсь, если бродяга взболтнёт ещё что про меня, преподам ему урок! — Ладно! Убедила меня! Хочешь, чтоб я понравился сначала твоему серому псу, пусть будет по-твоему! — он поддался телом чуть вперёд, впиваясь в меня серьёзным взглядом. — Удивили вы меня оба, ничего не скажешь! Двое с такими сильными глазами, прям судьба, не иначе! — я на его слова выставляю левую руку в сторону, лицо бродяги вытягивается, и он, догадавшись, что я хочу сделать с ним, спешно тараторит. — Наруко, подожди-ка ты наказывать! Я понял, понял, лишнего болтать не стану! Я хороший! Очень хороший! Ты не так поняла, я не смеюсь над тобой! Я счастлив! — Джирайя растянул мне свой оскал, хлопнув своими руками о колени. Счастлив? А? Я где-то не так его понял, а теперь и вовсе отказываюсь понимать! Задумчиво опустил руку и прищурил глаза. — Очень счастлив! — говорил он быстро, с издали заглядывая мне в лицо. — Я не ошибся в тебе! Поверь мне на слово, ты сильно отличаешься от всех нас. Я тебя проверял! — и он что-то во мне разглядев, резко наклонился и ударился головой в пол. — Нет, поначалу я выполнял, что мне было приказано, и я сожалею! Сожалею, Наруко, поверь мне! В третий раз пришёл предъявлять свою волю! Не хотел вредить! Вы такие умелые, пришлось ударить, чтоб определить, где твой серый пёс! А, я очень сожалею! — он приподнимает чуть голову и смотрит на меня одним глазом.

Я полностью растерян, совсем ничего не понимаю, тянусь рукой к животу и по привычке прошу:

«Курама, помоги! Я не понимаю, чего он от меня хочет!»

Джирайя явно ждёт от меня реакции, поглядывает, но головы не приподнимает. Он хитёр. С таким надо быть настороже, как слышу в своей голове недовольный рык.

«А, теперь мне говорить можно?»

Я вздрагиваю. Я совершенно забыл, что накричал на своего демона! Дурак! Я сжимаю рукой в кулак серую ткань платьица и стону:

«Прости! Прости! Курама, пожалуйста прости!» — надо было сразу заговорить с ним, он же гордый, точно обиделся на меня!

Я шмыгнул носом, сам замер и как Джирайя, жду реакции. Чувствую по своей метке, что мой демон приподнял голову из-под лапы и выдохнул.

«Совсем дурная, творишь всё, что придёт в твою голову, я же переживаю за тебя… Ещё и моё имя вслух сказала… Глупая».

Вслух? Я был настолько не осторожен, что не следил за собой? Так сильно испугался за Итачи? Да, если так, виноват и не выпрошу прощение. Шмыгнул носом.

«Я не хотела этого делать, просто очень испугалась… Прости».

Я и не заметил, когда ко мне подошёл Папа, когда он коснулся рукой моей головы я вздрогнул, замер, обдумав за раз множество вариантов, чем может наказать меня мой Папа, но удивляясь услышал его мягкий голос:

-Наруко, ты хорошо постаралась, но здесь мы уже сами.

Я приподнимаю на него голову. Не ругает? Не спрашивает? Он всегда гладит меня по голове, когда доволен мною. Я шмыгнул носом второй раз. Не понимаю я людей, сколько не наблюдаю за ними, в выводах ошибаюсь. Чувствую, как моей руки коснулся и Итачи, молчком сжимая её и притягивая меня к себе. Слышу смешки Большого Папы и Джирайя, на вредного пса взгляд не поднимаю, тихо сижу у него на коленях, грызу его яблочко и греюсь, он рукой гладит меня по голове, шепча мне на ушко тёплые слова, как услышал голос зубастика:

«Какой ты всё-таки глупый ребёнок, Наруко».

Я довольно хмыкнул.