Сны на две жизни (гет)

Магическая Англия гудела как растревоженный пчелиный улей, вот вроде готовились, решали, и всё равно оказались не готовы. И именно в этот момент на вершину возвысились Блэки как, что, почему? Понять практически нереально.

Как итог: всем приходилось попросту принимать как данность то, что без пары недель двадцатилетний мальчишка вдруг ни с того, ни с сего начал проявлять прямо-таки чудеса политической чуйки. Идиотов вокруг, кто бы что ни говорил, было не так чтобы много, и все, кто хотел, быстро сложили два и два, а именно выступление в Хогвартсе, которое прошло ну совершеннейше не по плану. Ведь план включал в себя то, что драться с лордом будет-таки Поттер. Вот только именно этого-то Поттера в нужный момент найти так и не смогли. Вот же он, тут был и бац, нету. Пока думали, что да как, приперся лорд, и тут-то и выяснилось, что по его душу отрядили весьма и весьма неслабую кавалерию. Струхнули тогда знатно и абсолютно все, а прочухавшись и попытавшись поделить не поделённое, вдруг обнаружили, что оного-то, в смысле не поделённого, и нет. Все и всё уже прибрано, поделено и присвоено. Облом у некоторых случился наизнатнейший, а лорд Блэк лишь улыбался. Ну право же дело, ну подмял магическую Британию под себя ну и что? Ничего незаконного. Империус, о чём это вы? Угрозы? Не смешите. А скрывшаяся за спиной молодого лорда Падме лишь скромно улыбалась, ну скучно ей в четырёх стенах, а ведь первые три месяца именно так и было.

Рождение малышей, переживания за супруга и полная невозможность даже просто покинуть дом. Она не роптала, ибо понимала, что второго раза может и не быть, и что случись с ней ну хоть что бы то ни было, Энакин натворит таких глупостей, что и вовек не расхлебать.

Сама же причина её безпокойства пребывала в состоянии полнейшего и наисчастливейшего шока. Ведь по прибытии на Элизиум выяснилось много чего, и всё такое ну такое интересное. Хотелось взять всё, и это, и вот это, и вон то. Всё надо, всё нужно и как же выбрать, как? Именно в таком состоянии и пребывал Энакин, пребывал ровно до того момента, как не узнал, что все его хочу вполне себе реальны. Предки позаботились и архив гипнограмм был просто-таки колоссален. Выбрал нужное, залёг в ложемент и в зависимости от объёма и сложности изучаемого проспал от часа до суток. Проснулся и вуаля, вся теория у тебя в голове, с практикой тоже не всё печально, как могло бы показаться.

Система виртуальной реальности прекрасно позволяет нивелировать все недостатки исключительно теоретического образования. А если учесть, что всё тот же ложемент обладает ещё и медицинскими функциями... В общем, где надо подтянуть, где надо — подлечить. Единственное, на что машинерия предков оказалась-таки неспособной, так это отрастить утраченную по собственной дурной глупости руку. Правда, в архиве говорилось, что будь рядом квалифицированный высший целитель, то восстановить утерянную конечность было бы вполне себе можно.

Немного подумав, Энакин решил, что совершенно вот от слова совсем не расстроен. Сжал и разжал искусственную кисть и назидательным тоном произнёс: «Чтобы помнили». Девиз рода хранителей силы сущего. Именно эти слова как нельзя верно отражали суть того урока, что преподал тогда ещё падавану тогда ещё живой граф. А затем были долгие, показавшиеся каким-то мгновением, шесть месяцев.

Именно такой срок падаван отмерил его, Энакина, копии. Тому обрубку, что заслонил и принял на себя всё то, что ожидало его самого. Время пролетело словно единый миг и пришло время сказать Элизиуму своё «до свидания». Уже давно умеривший свой детский порыв и желание получить всё и желательно сразу, Энакин выучил только то, что было самым важным и первоочередным. Хотя ну как можно кривить душой, парочку гипнограмм с информацией о кораблях предков он таки получил. И вот настала пора улетать, двигатели маленькой, и как многие думают не очень-то полезной, Эты-2 взревели, и кораблик понёсся ввысь, туда, где сияли скрывавшие Родину предков от всего остального мира щиты хедрон. Защитные системы буквально расступались и своим мелодичным звоном словно бы говорили: «до свидания, мы будем ждать».

Покинув скрытую ото всех ныне живущих систему, Энакин направил свой юркий кораблик к одной из планет внешнего кольца. Именно там сейчас находился флот, возглавляемый недавно возникшим на галактической арене лордом Вейдером. И именно там им и предстояло поменяться местами. Расчёт падавана оказался довольно-таки точным. И именно поэтому Вейдер таки оказался в точности там, где и предполагал Энакин.

Двойник был один и, совершенно не таясь, шёл к своей цели. Вот только дойти ему было уже не суждено. Искажение в силе всё нарастало, само время и пространство стремились вновь стать единым целым, это неописуемое чувство неправильности и искаженности заставляло замереть и, если бы он, Энакин, не знал что это такое… В общем, хорошо, что в отличии от прибалдевшего несколько месяцев назад на татуине Кеноби, Энакин не искал причины, он просто стоял и ждал. Ещё миг, ещё один шаг массивной, закованной в черные, устрашающего вида доспехи фигуры, и оные попросту осыпалась наземь. Вот секунду назад был и всё, уже нет. Одни только протезы, да полностью опустевшая система жизнеобеспечения и нечто похожее на искусственные позвонки. Вот, собственно, и всё, что осталось от уже успевшего внушить некую толику страха своим подчинённым владыки тьмы.

Внимательно осмотревшись и убедившись в том, что посторонних нет и не предвидится, Энакин покинул своё укрытие и, аккуратно разложив то, что осталось от его, Энакина, двойника, принялся за тщательное изучение. По плану падавана он, Энакин, должен занять его, Вейдера, место. Сам себя Вейдером Энакин не воспринимал. И именно поэтому о своём ситхском альтер-эго предпочитал думать, как об отдельной личности отношения к нему самому не имеющей.

Всю неправильность такого своего подхода Энакин прекрасно понимал, как понимал и то, что следующие несколько лет ему предстоит отзываться именно на это имя, отзываться и преклонять колени перед этой старой, изуродованной, но от этого не менее умной ситхской немочью.

Изучение костюма заняло что-то около десяти минут, большую часть которых Энакин совершенно безбожно матерился на хатте, и делал это так виртуозно, что жители Татуина обзавидовался бы. Причиной подобного неудовольствия молодого Эла было то, что над ним явно издевались. Будто мало ему того, что придётся большую часть суток, а то и не одних, проводить в полном боевом облачении, так этот упырь ещё и центр тяжести сместил.

— Вот зачем, скажите мне, зачем, — вопрошал в пространство не на шутку раздосадованный столь безалаберным подходом к созданию, как предполагалось, весьма и весьма технологически навороченного бронекостюма, Энакин, — на кой потребовалось увеличение роста на добрых пятнадцать сантиметров? А протезы — это же ужас, особенно ноги. Ужас, ужас! Что за убожество? Разве это коленный сустав? Да это же не сустав — это даже не подобие. — Чем больше Энакин приглядывался, тем чётче вставала перед глазами совершенно незавидная участь того, на кого нацепили всю эту хламиду. Каждая часть доспеха буквально кричала о своём несовершенстве, нет, даже не о нём, а о преднамеренно созданном убожестве. Это не броня — это катафалк, катафалк, который неизвестный шутник снабдил системами жизнеобеспечения и этим принудил находящегося в нем продолжать жить.

Наконец закончив возмущаться, Энакин собрал останки двойника и заботливо развеял их, благо что щиты хедрон и такое позволяли. Ещё минута, глубокой вдох и вокруг Энакина полыхнуло уже знакомое по Мустафару сияние, вот только в этот раз явившаяся миру броня была полной копией той, что носил его, Энакина, двойник. Копировался, естественно, исключительно внешний облик, внутри же, начиная от интерфейса дополненной реальности и заканчивая мягкостью прилегающей к телу подкладки, всё было иным. Пару минут ушло на то, чтобы убедиться в том, что в случае необходимости он, Энакин, не будет скован и не получит удара в спину только и исключительно из-за того, что неповоротливая громада не дала вовремя повернуться к зашедшему со спины врагу.

Броня, созданная гением предков, казалась буквально фантастической. «Где же ты была, красавица, и как я только жил без тебя», — думал пружинящий на стопах Энакин. Броня была буквально идеальной, словно вторая кожа. Ни тяжести, ни дискомфорта, ну прямо-таки мечта воина, а уж вспомогательные системы... На изучение всего того, что в эту броню заложили предки ушло никак не менее недели, и каждый день обнаруживались всё новые и новые возможности. Проблема с питанием также не являлась таковой. Конечно, то, что питаться по большей части придётся концентратами, не вдохновляло от слова совсем, но ведь прожил же шесть месяцев и нормально. Порадовавшись тому, что запасся сменными блоками с концентратами по самое не могу, и что нет той свободной полости в его Эте-2, в которой не запрятано что-либо съестное, а также тому, что заботами предков автономность брони доходит аж до шестнадцати дней, Энакин постановил, что всё не так уж и плохо, это ведь не армейские сухпаи и уж точно не джедайские гранулы.

Тут тебе и вкус на выбор, и вес, да нет, его сам концентрат до безобразия похож на те самые джедайские сухпайные гранулы, вот только на форме и размере сходства и заканчиваются, зарядил такими специальный отсек в броне и всё, остальное не пойми как сделают технологии предков. Непонятным было то, как из такой маленькой гранулы удаётся получить такое количество фантастически вкусного и очень сытного жидкого пюре. И будто этого мало, ещё и вкусы разные. Нечто сходное по консистенции обожает Падме. Национальное набуанское блюдо суп-пюре чего-то там он, Энакин, так и не запомнил название. Да и не важно, главное сытно и вкусно. Знай себе не забывай про воду. Но и даже с ней нет особых проблем. Ведь в случае условий её отсутствия будет переработанная.

По первости кажется бе, гадость. Но раз попробовав, убеждаешься: вода как вода, прохладная, родниковая и никак иначе. Как откуда и каким образом, Энакин так и не понял, и посему в кои-то веки добровольно смирился с фактом и принял всё так, как оно есть. В общем, умереть от жажды даже в самой засушливой пустыне носителю данной брони в общем-то не светит. В переработку идут девяносто девять и девять десятых отходов, а бонусом полное отсутствие, так сказать, твёрдых отходов. Вот такая вот усвояемость. Да о чём тут говорить-то, если даже музыкальный проигрыватель и тот есть.

О его наличии узнать довелось совершенно случайно. Всего-то посетовал на скуку. Случилось это из-за того, что он, Энакин, переусердствовал и, как итог, его допуск к архиву был временно ограничен. Так сказать, во избежание. И вот, сидя у стены и кляня своё неуёмное «хочу», он собственно ни к кому не обращаясь, посетовал на то, что скучно и хоть бы музыку, что ли, послушать, и, о чудо, включился проигрыватель, а перед глазами возник просто-таки необъятный список композиций. С тех пор в любую подходящую для этого минуту Энакин развлекался музыкой. Тихая, мелодичная, иногда ритмичная и призывающая к действию, а иногда дарующая полный покой и гармонию. В тот день, когда эта возможность была впервые обнаружена, Энакин торжественно постановил, что СЧАСТЬЕ оно таки есть.

Ещё раз осмотревшись и обратившись к силе, Энакин хмыкнул себе под нос и взял направление на цель, к которой до него стремился тёмный лорд. Стремился он к руинам какого-то то ли храма, то ли святилища. А целью его было предположение Палпатина о том, что в этих развалинах может быть сокрыт один из ситхских голокронов. Дойдя до первичной цели, Энакин прислушался к силе. «О да, оно и вправду тут», — пронеслось в мыслях молодого мужчины. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы найти вход, а затем просто идти, так, словно гуляешь по пешеходному проспекту. Плиты щитов вместо дороги и тихое содрогание от одной лишь мысли: как бы тут пробирался его искалеченный двойник? Ловушек в развалинах было едва ли не больше, чем самих развалин. Что ни шаг, то очередной подарочек, начиная от примитивных копьемётов и фальшивых половых плит и заканчивая огненными стенами буквально из ниоткуда, а на закуску отравляющий газ и ну очень милые зверюшки стражи. Всё это добро просыпалось при малейшем шаге не туда и будто в насмешку имело датчики не только давления, но и веса, позволявшие отсеять любого, чьи габариты не были предусмотрены. Габариты Вейдера, естественно, никто не предусмотрел, так что даже обойди он все кнопки и прочие активаторы, ловушки всё одно бы срабатывали, ведь его вес был прилично за сто кило, а расчёт делали на пятьдесят пять. Подросток или же женщина, но никак не закованный в броню воин. Ну разве что этот воин умеет летать, но и это ему бы не помогло, ведь большую часть коридора усеивали очень затейливые лучики, поставленные тут как раз на случай именно таких вот хитро выделанных. В общем, не пройти, не пролететь, только и исключительно напролом. Единственное, чего не учли создатели сего комплекса, так это щиты хедрон. Но их таки можно понять, владеть подобной силой? Да на момент строительства этого комплекса тех, кто на это способен, уже лет так тысяч пять никто не только не видел, но и даже не слышал о том, что такие вообще когда-либо существовали.

Итогом такой вот непредусмотрительности стало то, что молодой Эл прогуливался будто бы по проспекту. Пару раз, конечно, пришлось пригнуться, но и только то. Дойдя до цели, Энакин добродушно так улыбнулся, узрел бы кто эту улыбку — бежал бы сломя голову, и приступил к поискам голокрона. Поиски заняли что-то около минуты. Больше времени ковырял саму ухоронку. И вот вожделенный источник ситхских знаний оказался в его, Энакина, руках. Оказался и почти тут же был наглухо заблокирован. Благо, возможности для такой вот мелкой пакости имеются. «Помаешься, пострадаешь, даже интересно, сколько столетний Сидиус будет вскрывать сей шифр. Ну право же дело, всего-то 65536-битный ключ, закодированный одним из простейших шифров предков. Ну подумаешь, пророчество о рождении и жизни себя любимого. Право же дело, вы все так хотели избранного, ну так раз хотели, тогда вперёд. А то, что голокрон и вычислительные системы — это вещи, мягко говоря, не совсем совместимые, да кому оно надо. В смысле, мучайтесь, твари, мучайтесь, а я посмотрю».

Когда с шифрованием было покончено, а какие-либо следы того, что это не подарочек предыдущего хозяина исчезли, Энакин вновь совершил свой променад по проспекту ловушек, правда в этот раз двигался он в обратную сторону. Голокрон же покоился закреплённым на поясе. Надёжно скрытый плащом и маскировочными системами брони, он был решительно недоступен постороннему взору любой степени оснащённости.

Дорога до оставленного у основания горного массива шаттла заняла что-то около часа, ещё полтора пришлось перетаскивать запасы концентратов из Эты непосредственно в шаттл. Верный R2, как и раньше, был рядом, а затем был взлёт и практически тут же посадка в один из ангаров висящего на низкой орбите звёздного разрушителя. Новый класс кораблей, появившийся в самом конце войны. Самый навороченный и чуть менее громоздкий, чем его предшественник Венатор. Класс «Победа», олицетворение мощи и силы республики, теперь уже ставшей империей. Творение гения и новатора Уолекса Блиссекса, что сердцем и душой был всецело предан идеям и идеалам республиканской демократии, совершенно не замечавшего всей их лживости и гнили. Палпатин хотя бы не скрывал своих желаний, не лгал и не крал, он просто брал то, что считал своим по праву. Жестоко? Да! Зато честно. Дочь Блиссекса также пошла по стопам отца. Её перу, ну или циркулю, кому как удобнее, принадлежали чертежи Лёгкого перехватчика Эта-2 типа «Актис» и ещё пары так и не пошедших в серию подобных ему машин. Венаторы так же не обошлись без её присутствия, но там она была всего лишь одной из многих, и вот теперь уже ведущий инженер «Куат Технолоджи».

«Нет, что не говори, а Блиссекс хорош, хотя положение рубки какое-то не продуманное, прям манок на живца и что, что защищена. От камикадзе это не спасёт, то ли дело предки. Рубка опускается, и ищи ветра в поле. Одна броня и пробиваемые разве что из орудий мега класса щиты. Жаль, что сейчас чего-то подобного в арсенале нет. Один такой кораблик запросто заменил бы целую эскадру Побед. Навёл бы дикого шороха и, полностью дезориентировав противника, отбыл бы восвояси, не забыв проредить его флот процентов так на девяносто. Можно, конечно, и на сто, но так будет уже не интересно. Ведь тогда некому будет рассказать. Ах, мечты, мечты, но, может, подкинуть идею про рубку? Хотя нет, не сейчас, точно не сейчас.» — Именно с такими мыслями Энакин шагал по коридору, дрожащий всем телом мальчишка-адъютант уже доложил, что император ожидает его доклада, а злить августейшего... «Ну право же дело, не в первый же день, гибче надо быть, гибче», — напомнил сам себе Энакин и именно поэтому перебарывая своё не хочу, с чётко впечатанным в разум надо, Энакин встал на одно колено.

Доклад прошёл как по нотам, да и как иначе. Голокрон нашёл? Нашёл! Вскрыть пытался? Нет, учитель. Ситх на том конце связи как-то странно дёрнулся, ну не иначе как ждал ослушания. «А вот хрен тебе, я мальчик послушный и тихий, а то что в тихом омуте черти водятся, так разве то мои проблемы? — мысленно усмехнулся преклонивший колено, но уж точно что не волю и не дух Энакин. — Жди теперь, когда я ударю, правило двух, ты ведь о нём не забыл? Знаю, что помнишь, вот и помни, а я буду ждать и тем изведу тебя, поганца».

Сеанс связи завершился, и Энакин направился в свои апартаменты, надо же изучить, где ему предстоит обитать и насколько много там всевозможной аппаратуры, что призвана лишить его, Энакина, даже иллюзии одиночества. Как ни странно, но следилок, кроме тех, что были призваны бдеть за его, Энакина, здоровьем найдено не было. Эта новость обрадовала и стала ложкой мёда в огромадной бочке дёгтя.

В каюте напрочь отсутствовала кровать, да и вообще какая бы то ни было мебель. Барокамера, троноподобное нечто размещённое в ней и иллюминатор, вот, собственно, и всё убранство.

— Мдя, не густо, — себе под нос пробубнил Энакин. После чего ещё раз просканировал помещение во всех доступных броне диапазонах, а также посредством силы, и окончательно убедившись, что за ним не следят, занялся небольшой модернизацией барокамеры. Справедливо рассудив, что раз другой мебели тут нет, то, вероятно, предполагается, что именно в этом он, Энакин, и должен спать. Спать сидя — то ещё удовольствие, а учесть то, что даже спинка кресла и та не откидывается…

Стало быть, необходимо озаботился тем, чтобы сколотить себе хотя бы подставку под ноги, а также, пусть и позже, заменить или модернизировать троноподобное кресло так, чтобы его спинка откидывалась.

По прибытии на планету-город был теперь уже очный доклад его величеству, ну как доклад, отдал находку, повторил то, что говорил по связи, притом сделал это слово в слово. Чем, судя по эманациям в силе, немало досадил мнящему себя его, Энакина, учителем Сидиусу.

На Корусанте просидел практически неделю, за которую успел перекодировать всех наличных дроидов так, чтобы оные служили только и исключительно ему. После чего с грустью пересвистнулся со своим верным R2D2 и принялся за его перекраску. Ведь право же дело, не хватало ещё спалиться на столь пустяковой мелочи. Затем был отлёт и приказ императора об инспекции какого-то там строящегося объекта.

Объектом оказалась недавно заложенная станция, обещавшая быть не иначе как размером с неплохую такую луну. Стоя у обзорного иллюминатора своего разрушителя, Энакин лишь едва заметно качал головой. «Ну и зачем скажите мне? На кой надо строить такого мастодонта, и это тогда, когда куда полезнее было бы нечто менее громоздкое, но значительно более эффективное». — Увы, но император явно считал, что чем масштабнее, тем больше бояться будут. Когда просматривал чертежи, то сходу нашёл не менее шести критически уязвимых точек. Наиболее яркой среди них была запланированная, непонятно зачем она вообще нужна в космосе, шахта воздуховода. «Воздуховод в космосе, да вы смеётесь, что ли? На хрена он там нужен?» — вот то первое, что пришло в голову, а чуть позже, пораскинув так и сяк, Энакин таки согласился с тем, что и правда нужен, вот только для верности надо переименовать в торпедо- ну или ракетовод. Стрелочку с указателем на ядро реактора, ну чтоб даже самый тупой смог бы точно понять, что стрелять надо именно туда.

Естественно, что никаких переименований и стрелочек Энакин не сделал, убьют ведь этого бедолагу Лемелиска, а оно мне надо? Нет! да и вообще, а что, а вдруг? Пригодится же, да и таланты его уровня кто бы и чтобы там не говорил на дороге вот прямо совсем не валяются. Да и дела до этого здесь и сейчас не то чтобы есть, а раз нет, значит пусть пока живёт. Ведь надо же дать шанс недавно созданной СИБ*. Пусть докажут, что не зря едят свой хлеб. Придя к такому выводу, Энакин пристроился у огромного иллюминатора, где и замер на добрые пару часов. Мелодичная музыка и пути силы, и пусть ломают голову, как это так можно стоять два часа и быть столь неподвижным, что можно принять за отключённого дроида. саморегуляция она такая.

Инспекция прошла как по нотам, ворьё получило по рукам, охрана встряску, император получил полный хвалебных од доклад, который Энакин подмахнул почти не глядя. Здесь можно, да и если честно, сейчас ему было пофигу. Ведь Звезда Смерти, а именно так называлась эта мастодонтообразная и совершенно безполезная хренотень, ему без надобности, ну а если всё-таки вдруг, то чертежи изучены от и до, и все двадцать три способа уничтожить этого мастодонта проанализированы и занесены в глубинную память.

Дальнейшее пребывание у объекта было нерентабельным, и уже зародившийся личный флот Вейдера отбыл туда, где он оказался нужнее. По прибытии к точке назначения Энакин выслушал доклады, а также личный приказ его императорского величества, о его, Энакина, невмешательстве. Что задумала тёмная немочь было решительно неясно, но и идти против прямо отданного распоряжения... В итоге раздал распоряжения и принялся за просмотр текущих дел, периодически посредством силы и способностей брони прослушивая коммуникационную сеть.

Было не очень приятно узнать, что хоть он и второе лицо в государстве, и выше его приказов только приказы Сидиуса, это, оказывается, ещё не гарантия. Генералитет решил самоутвердиться и, используя приказ императора как предлог, отверг предложенный Энакином план и не просто отверг, а вознамерился показать, что они не зря протирают свои кресла. Как-либо повлиять было уже практически нереально, ну разве что рвануть в бой самому, но именно это-то делать как раз и не следует. Ведь император явно не удовлетворённый его, Энакина, покладистостью (и что, собственно, не нравится-то?) решил, что ему будет много полезнее, если он посмотрит на то, как планируют и проводят операцию по приведению к покорности те, кого возвысил лично Палпатин.

Итогом опрометчивости совершенно не нюхавших пороха штабистов и лизоблюдов, что большую часть своей жизни тренировались отнюдь не в тактике и стратегии, стало то, что личный состав, слава предкам, что не его личного пятьсот первого, понёс весьма значительные потери, и там, где по расчётам Энакина, потери составляли бы один к пяти, в итоге было три к одному. То есть вместо одного имперского солдата на пять не принявших волю империи было три имперских солдата на одного смутьяна.

Генералитет радостно праздновал победу, а спустившийся на планету Энакин взирал на следы побоища. Полностью пиррова победа и это при учёте того, что у не принявших волю империи оружие было немногим лучше палки-копалки. Его, Энакина, пятьсот первый тут и камня на камне бы не оставил, так ещё и позором бы счёл потерю хотя бы одного бойца.

Когда до штаба планирования дошли первые сводки и доклад о полном подавлении бунтовщиков, в зале воцарилась весьма приподнятая атмосфера, а вот когда пришли доклады о потерях… Кислее мины сыскать было бы сложно и в соседней галактике. План по усмирению не пойми откуда вылезшего то ли человека, то ли дроида провалился, и это мягко сказано. Расчёт на то, что лорд Вейдер, как и в прошлый раз, лично бросится в бой, совершенно не оправдался. Напрасно они прогибали спину и просили его величество оградить их от произвола жуткого на вид существа, именуемого лордом Вейдером.

Император внял их мольбам, вот только эффект это дало совершенно не тот, и вместо триумфальной победы оная стала пирровой. Таких потерь им было не оправдать, и ведь сами же убрали от командования Вейдера, сейчас бы свалить на него всех собак, ан нет. Сидел тихо и не рыпался, а то, что своих солдат не дал, так-то в вину не вменишь, да и не просили. Силу показать хотелось, показали, нечего сказать. Воспряли было духом, когда на доклад пред светлы очи вызвали опять-таки Вейдера, но вот беда — тот вышел из зала дальней связи так, словно сам не иначе как правитель вселенной. Именно в этот момент всем стало ясно, что возвращение в столицу будет очень и очень болезненным. Сам же Энакин лишь хмыкнул под маской и, вдоволь насладившись кисло-зелёными минами особо одарённых, отбыл в свою каюту.

Комментарий к Глава шестнадцатая Ракетовод или особенности схем чертёжных начертания;

*Служба имперской безопасности она же Имперская разведка (англ. Imperial Intelligence), также известная как Бюро имперской разведки, Имперское бюро расследований или Имперское разведовательное управление. Текущий руководитель Арманд Айсард.