Город из Лепестков Хризантем: Вода (гет)

— Они из тени! — кивнула Ита, торгуясь с жадным лавочником за несколько кусков вяленой рыбы для нас.

— Из тени? — удивленно проговорила я, скорее обращаясь к риторической стороне вопроса, нежели требуя уточнения.

— Я сказала: две монеты за три куска, а не три монеты за три куска… — почти ругалась Ита, — Я ведь щас уйду к другому, но благо для тебя, что твоя рыба мне больше нравится, так что давай два за три, и по рукам… У них там деревушка, и, кажется, какой-то храм, — уже обращаясь ко мне, сказала Ита, наблюдая, как сухощавый карась в коричневом кимоно покуривает трубку, и обдумывает ее слова. — Странное место, мне там не понравилось. Ну что старик согласен? — уставшая, видимо, ждать, воскликнула Ита. — Или я пойду к более сговорчивому продавцу!

— Ладно, лисица! — буркнул карась своими тонкими губами, у него был такой вид, словно его самого долго сушили на солнце. — Согласен.

— Ну вот и спасибо, — улыбнувшись, произнесла Ита, протягивая ему деньги и беря рыбу. — Туда идти далеко, по коралловым атоллам. Но с такими припасами… — Ита постучала по нашей деревянной суме. — Обязательно дойдем.

Чем дальше мы уходили от центральных улиц района, тем беднее становились дома жителей, храмы казались мне обветшалыми постройками, почти без молящихся, но еще кое-как поддерживаемыми живущими там монахами. Кроме того, многие постройки вообще оказались покинуты, и теперь там жили бестелесные духи, которым, видимо, было все равно, какие их окружают удобства и прибрано ли в комнате. Ита рассказала мне, пока мы шли по таким улицам, что это уже совсем старые духи, из которых Император почти полностью выпил всю жизнь, согласно договору. Их имена уже никто не помнит, да и лица их уже стерлись. Остались только словно криво вырезанные в простыне прорези для глаз и рта. Ита наказала мне не подходить к ним и не разговаривать. Они одичали и либо убегут, или нападут, чтобы съесть часть меня. Я видела десятки таких пустых глазниц, искромсанных, с рваными краями, что смотрели на нас с Итой почти из каждого дома. И я бы затруднилась сказать, что увидела в них страх или желание напасть. Поэтому я нащупала за пазухой твердые края карт, с огненными парнями внутри, и не отставала от Иты. Так мне было немного спокойнее.

Ита же как будто шла и не волновалась, что с ней может что-то произойти здесь, на окраине района. «Конечно! — думала я. — Если бы я была такой же ловкой и сильной, как Ита, то вряд ли бы меня кто-нибудь догнал, решив я сделать ноги отсюда!»

— Милая госпожа… — оборванный старик в старом кимоно возник передо мной как из-под земли. — Подайте монетку, и я помолюсь за вас в храме.

— Э-э-э… — пролепетала я, шарахаясь назад от него как от чумы, потому что лицо его было обернуто в грязные тряпки, даже глаз не было видно. — Конечно! Вот!

Я сунула руку в маленький мешочек с монетами, что был привязан к моему запястью, но Ита опередила меня. Она вложила в раскрытую ладонь старика горсти монет разного достоинства, и проговорила, когда позволила себе обеими руками сжать в кулак руку старика, всю сплошь покрытую странными коричневыми наростами.

— Вот, держи, старик! Помолись за нас Аматерасу! Пусть ее благословение поможет нам в пути!

— Зачем ты произносишь имя богини солнца так громко, лисица? — голос старика прозвучал взволнованно. — Неужели не боишься гнева Императора и его стражи!?

— Император давно забыл о вас! — произнесла Ита чуть громче, словно бы бросая вызов неизвестно кому. — Он знает, что вы умираете, и знает, что даже Аматерасу вам не поможет. Так что не бойся гнева Императора, старик, он все равно не услышит, как вы шепотом справляете молитвы богине солнца в своих разрушенных храмах.

— Но откуда ты знаешь, что наши мольбы не во славу императора, а за то, чтобы солнце Аматерасу вновь сияло над нами? — старик перешел на шепот, его руки задрожали, он насколько раз мотнул головой, словно бы проверяя, не слышит ли кто это разговор.

— Поверь мне, старик, знаю! Когда-то давно я была в ваших храмах, и до времени Алой Хризантемы, и после, когда молитвы о Аматерасу оказались под запретом.

Старик вдруг умолк, словно бы насупившись и задумавшись, я почувствовала, как скрытые под повязками мышцы на его старом лице пришли в движение.

— Хорошо! — гордо произнес старик, но потом вновь перешел на шепот: — Я помолюсь за тебя и твою спутницу!

Ита поклонилась ему, и мы пошли дальше. Я еще некоторое время оглядывалась, наблюдая, как старик стоит посреди улицы и провожает нас взглядом. А потом решилась спросить:

— Что щас было-то?

— Это долгая история! — отмахнулась Ита.

— Ты мне ее когда-нибудь расскажешь?

— Нет! — ее ответ обжег как лед, так что я на стала больше лезть с расспросами.

Но спустя полминуты Ита заговорила сама. И мне бы обрадоваться, что я услышу ее историю. Ну, знаете, как бывает в фильмах, когда вроде и ничего интересного главный герой не узнает, и ты расстраиваешься, думая: «Ну вот, не судьба!», и вдруг бах, и все открывается. Но… В тот момент это оказался не такой случай.

— Ты видела его наросты на руках?

— Да, заметила! — кивнула я, еще раз оглянувшись, но старика уже и след простыл. — Такие коричневые и серые.

— Это коралловая болезнь, — сухо констатировала Ита. — Проклятье от Императора, созданное после того, как минуло время Алой Хризантемы!

— А что за Алая Хризантема? — спросила я бережно, чтобы не вспугнуть возможность узнать все обо всех.

— Я же сказала, что не расскажу! — резко, но без злости отрезала Ита.

— Но а мы-то не сможем заразиться, если войдем в атолл? — испуганно спросила я, сглатывая комок, подступивший к горлу: мне не очень-то хотелось обрасти полипами, а потом так же замотать лицо тряпками, плюс еще и ослепнуть.

— Нет! — улыбнулась Ита, взглянув на меня. — Не беспокойся! Нам это не грозит.

— Это окрыляет, — недоверчиво констатировала я.

Знаете, когда я представляла себе коралловый атолл со всеми его красотами, где зеленые, голубые, краснее, фиолетовые, черные, оранжевые рыбки стайками плавают между разноцветных, живых кораллов, где в щелях прячутся мурены, осьминоги, или морские ежи, а на волнах качаются анемоны. Где в ракушках живут маленькие крабики, которые разбегаются каждый раз когда ты вытаскиваешь их из воды. Где всегда чистая вода, наполненная солнечным светом. Где можно наблюдать за всем этим хоть десять часов подряд и не устанешь. И думала, что это самое райское место на земле.

Но здесь оказалось не так! Меня поразило отчетливое чувство брезгливости, когда я проходила мимо целых домов, которые уже поглотили кораллы. Да, на этом атолле все оказалось так же прекрасно, и все то же многообразие разноцветных рыбок всех размеров, и крабики, ползущие по белому песку в своих панцирях, и морские ежи, словно противокорабельные мины, усеивали расщелины, и мелкие пещерки, но при этом я готова была облачиться в толстый, непроницаемый костюм химзащиты, чтобы только он мог гарантировать, что я не заражусь неизвестным проклятьем как болезнью.

Слова Иты меня успокаивали ровно до того, как мы минули все более-менее не заросшие кораллами постройки, и вошли в коралловый лес, если это можно было так назвать. Просто вероятных размеров кораллы словно башни устремлялись вверх, и там, в вышине, распускались невероятными разноцветными наростами, словно огромные бутоны пионов в саду у великана, где морская живность плавала в еще большем изобилии, чем внизу.

Внизу же коралловый атолл расползался, как расползаются корни гигантского дерева, сужая до минимума и без того узкую тропинку, по которой меня веля Ита. У меня к горлу подступала паника. Я чувствовала, что словно бы нахожусь в средневековом городе, где свирепствует чума, и иду голая, а на меня из подворотни голодными глазами смотрят гниющие на глазах чумные крысы, один укус которых гарантированно заразит меня смертью. Морские ежи представлялись меня ржавыми гвоздями, коими была усыпана земля. И не дай бог наступить голыми ногами на этот гвоздь.

— Ита, я… Я не могу! — я остановилась, тяжело дыша, ладони были мокрыми от пота. — Я боюсь! Расскажи мне эту чертову историю про проклятье, иначе я не пойду дальше.

— Эх ты трусиха, — только и посмеялась надо мной Ита, потом подошла и без лишних слов взялась рукой за ближайший коралл. — Они для тебя и для меня совершенно безопасны. Они призваны мучить их! — Ита указала пальцем наверх.

И только когда я подняла глаза и получше присмотрелась, то увидела и ахнула — кораллы росли прямо на домах. Если присмотреться, то еще можно было увидеть слабые силуэты давно заросших построек, точно таких же строений, что я видела, когда только вступила на улицы подводного района. Стены и крыши, обросшие полипами, и большими кораллами, уже почти оказались скрыты от глаз тех, кто желал понять суть этого места. В окнах, которые я поначалу приняла за большие пещеры, жили огромные мурены или переросшие морские ежи.

— А где же жители? — спросила я, понимая, что не хочу знать ответа.

— Они стали частью этого проклятья. Озлобленные духи, которые переродились, и стали с коралловым атоллом одним целым, или приняли другой облик и сошли с ума, или еще бог знает, что с ними сталось. Но вот что я тебе скажу — это избирательное проклятье, и все, кто не сбежал и не скрылся в других кварталах во время Алой Хризантемы, уже получили свое от Императора.

Ита ловким движением поймала небольшую рыбку и отправила ее себе в рот, разжевала с удовольствием и проглотила.

— Расскажи мне про Алую Хризантему? Ты что, присутствовала при всем этом?

Ита вздохнула так, словно я ее пытаю, или пытаясь мне показать, что я зануда, каких еще свет не видывал. Я не поняла. Я была все еще испугана, и вдобавок рассержена таким легкомысленным поведением Иты, и, честно говоря, меня ее поступок не убедил.

— Да, видела краем глаза, как разгорелся бунт, быстро переросший в крупное восстание, но все закончилось очень плачевно, — с этими словами Ита развернулась и пошла дальше, — Пошли, расскажу по дороге, а то ты будешь ведь ныть не переставая.

— И ничегошеньки не буду, — буркнула себе под нос я, надувая щеки от возмущения.