Serpent Souls (гет)

Нагайна сидела в тени старого ясеня. Её глаза ловили последние лучи уходящего дня. Вокруг неё витала аура покоя, но внутри была тревога, которая казалась ей необъяснимой. Она знала, что этот день не будет таким, как раньше. Том Реддл, юноша, который пришёл к ней когда-то за индивидуальными знаниями, недавно завершил обучение в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, и сегодня они должны были встретиться. Но она чувствовала, что в этот раз их разговор изменит всё.

Когда Том появился на краю поляны, его движения были точными, почти бесшумными. Во взгляде читалась уверенность, даже некое хищное спокойствие. Взрослый человек, в котором было столько внутренней силы, что рядом с ним воздух казался тяжелее.

— Ты пришёл, — тихо сказала Нагайна, не поворачивая головы, но чувствуя его присутствие.

— Ты знала, что я приду, — Том подошёл ближе и сел рядом с ней, не сводя с неё своего ледяного взгляда. — Ты ведь всегда знаешь, что произойдёт… И что происходило. Кстати, о минувших днях. Об этом ты знаешь гораздо больше, чем наш призрачный учитель по истории магии, — подытожил Том, видимо, пытаясь пошутить.

Нагайна улыбнулась краем губ.

— Я знаю толк в историях, Том. Знаю, что каждая история имеет своё начало и конец. Даже если те, кто в них живёт, этого не понимают.

— Истории, — Реддл слегка склонил голову, с недоверием и интересом разглядывая её. — Я никогда не считал их важными. Они только отвлекают от главного — поиска силы и практики.

— Наоборот, — ответила Нагайна. Её взгляд стал серьёзным. — Истории — это и есть сила. Это то, чем люди живут, что они вспоминают. История — это то, что останется после тебя.

Том молчал. Он смотрел на неё с нескрываемым интересом, но его губы сжались в тонкую линию, словно он не был до конца уверен в её словах.

— Ты всегда говорила загадками, Нагайна. Старалась внушить, что истории чужих ошибок и эмоции важны. Но я научился понимать другое. Истинная сила не в словах и не в воспоминаниях. Она в контроле, в магии, в бессмертии. Мне не важно, что люди будут рассказывать обо мне. Я хочу, чтобы они боялись меня. Боялись произносить моё имя.

Нагайна вздохнула. Её ученик стал тем, кого она ожидала увидеть… но это осознание не приносило ей радости. Она видела в нём нескрываемое величие, ум не по годам, но вместе с тем — гибельное желание подчинять и разрушать. И хотя она пыталась дать ему понимание мира, в глубине души Нагайна осознавала, что его путь уже предопределён.

— Ты умён, Том. И, возможно, ты прав. Страх даёт власть. Но скажи мне: что останется от того, кого будут помнить только из-за страха? Ты хочешь, чтобы твоя история зияла непроглядной тьмой или же ты стремишься к чему-то большему?

— Большему? — Том нахмурился. — Я стремлюсь к бессмертию, Нагайна. Чтобы никто и никогда не смог забыть меня. И для этого мне не нужны истории о великодушии или чести. Мне нужно только одно — чтобы меня боялись, чтобы мой путь был выстлан кровью тех, кто решился меня ослушаться.

Нагайна помолчала, затем подняла взгляд и проницательно посмотрела на Тома.

— Ты можешь стать тем, кем захочешь, Том. Ты можешь обрести силу, могущество. Но помни: даже страх уходит со временем. Даже самые страшные монстры исчезают из памяти людей, если в их историях нет чего-то большего. Я хочу, чтобы ты понимал: истинная власть не в страхе, а в том, как люди будут говорить о тебе после того, как ты покинешь этот мир.

Том усмехнулся.

— Покину? — в его голосе прозвучала насмешка. — Я не покину этот мир. Я буду править им вечно. Ты не понимаешь, Нагайна. Мне не нужны истории. Мне нужно подчинение. Я достиг всего в Хогвартсе, я нашёл способ обмануть смерть. Бессмертие — вот моя цель. И никакие легенды или сказки не заставят меня изменить своё мнение.

Нагайна глубоко вздохнула, чувствуя, как горестно сжимается её сердце. Ей было жаль этого юношу, который когда-то пришёл к ней за знаниями, но сейчас был так уверен в своей непобедимости.

— Твоя история уже началась, Том. И однажды ты поймёшь, что каждое действие, каждое слово создаёт эту историю, нравится тебе это или нет. Люди будут помнить тебя… но не так, как ты думаешь.

— Пусть, — Том стремительно встал, его движения были резкими. — Пусть запомнят меня, как они хотят. Главное, чтобы они запомнили.