Повязки на наших пулевых ранах (гет)

— Ты вообще умеешь танцевать?

— Конечно. А ты — нет?

Каз нахмурился на нее, и Инеж ухмыльнулась, вытянув руку.

— Лучше побыстрее присоединяйся ко мне, если только не хочешь, чтобы твой друг увидел тебя, — беспечно улыбнулась Инеж и предложила ему руку.

У него на челюсти дернулась мышца, а взгляд метнулся поверх ее плеча туда, где, как она знала, они в последний раз видели фьерданского наемника, который разговаривал с какими-то рабочими возле фруктового ларька на краю площади. Площадь кишела людьми, но фьерданец устроился на хорошем месте для обзора почти всей толпы, из-за чего рискованно было даже дышать. Но последнее место, где он будет искать Каза — в центре, танцующим с женщиной.

Его рука в перчатке неуклюже встретилась с ее рукой, трость исчезла в складках тяжелого шерстяного пальто. Инеж ободряюще улыбнулась, и положила ладонь ему на плечо — едва касаясь и стараясь не подвинуть ее слишком близко к шее. Они путешествовали вместе всего неделю, и она не была до конца уверена, в чем состоит его проблема, но догадалась, что он не слишком большой фанат прикосновений. Инеж предположила, это из-за того, что так много людей пытались убить его, так что лучше держаться подальше от его горла.

Его вторая рука наполовину поднялась, но не приблизилась к ней, и это… ну, застало ее врасплох. Инеж терпеть не могла то, что по-прежнему постоянно удивлялась, когда он так делал.

Каз не пошевелился, если не считать вопросительно приподнятую бровь, так что Инеж убрала руку с его плеча, чтобы направить его ладонь к своей талии, где блуза накрывала штаны с высоким поясом, а сверху был еще жилет. Четыре слоя ткани, считая перчатки Каза, чувствовались безопасными, и похоже, он тоже так считал, поскольку старательно держал свою ладонь точно на том месте, где Инеж оставила ее.

Она снова положила ладонь ему на плечо и кивнула.

— Следуй за мной, — подсказала Инеж, начав с шага назад, за которым Каз почти сразу же последовал. — Ты… ты можешь опереться на меня, если надо.

— Не надо, — огрызнулся Каз, пронзив ее взглядом.

— Это было просто предложение, — ответила она, нахмурившись, продолжая вести Каза шагами танца.

Он хорошо скрывал свою хромоту от случайного прохожего, но, если знаешь, куда смотреть, можно увидеть легкое припадание, когда он шагал чуть-чуть быстрее, чем она.

Она ничего не сказала, и они продолжали танцевать среди толпы. Теперь, войдя в ритм музыки, Инеж острее осознавала прикосновение Каза. Она чувствовала тепло его рук у себя на боку и в своей ладони. Потертая кожа его перчаток оказалась мягче, чем она ожидала. Их тела находились близко — достаточно близко, чтобы Инеж чувствовала, как время от времени его дыхание касается ее лба, но Каз старательно не сокращал расстояние. Его плечо двигалось под ее ладонью, и, хотя она беспокоилась, что такая близость к мужчине что-нибудь спровоцирует — ничего не происходило. Возможно, потому что те мужчины никогда не стали бы танцевать с ней.

Или, возможно, это имело какое-то отношение к кинжалу, прикрепленному к ее предплечью.

В любом случае Инеж была этому рада — странным образом она проникалась к Казу симпатией, хоть он и был ублюдком. Ее взгляд метнулся к его лицу, и она заметила крошечную складку между его бровей — он наблюдал за их ногами, по-видимому, просто сосредоточившись на том, чтобы делать правильные шаги.

Она подавила улыбку и стремление осторожно разгладить крошечную складку большим пальцем.

Его темные глаза встретили ее взгляд, и он нахмурился.

— Что? — спросил он, колючий как кактус.

Она закатила глаза.

— Ничего, Каз.

Сдвинутые брови перешли в хмурый вид, но, когда он едва не споткнулся, ему пришлось снова опустить взгляд на ноги.

— Он еще здесь? — пробормотал он несколько мгновений спустя.

Инеж откинула голову, засмеявшись, чтобы удобнее было осмотреться, не делая свое намерение очевидным. Она не видела его…

О, нет. Вот он — смотрит на что-то на стене в переулке.

— Да, — ответила Инеж, снова посмотрев на Каза, и с удивлением обнаружила, что он смотрит прямо на нее с нечитаемым выражением, а потом он опять опустил голову, избегая ее взгляда. — Уверена, Нина придет за нами, когда он уйдет.

Каз фыркнул:

— Нина — ярко-оранжевая лиса. Ее выгонят отсюда метлой, если она перестанет прятаться, и это если предположить, что она действительно обладает человеческим умом, как ты говоришь.

Инеж вздохнула, но ничего не возразила. Каз явно не поверил ей, когда она сказала, что Нина — не просто лиса, а когда она попыталась объяснить, что Нина проклята, Каз не стал слушать.

— Магии не существует, Инеж. Сказки — это просто… сказки. И Нина — просто проклятая лиса.

По понятным причинам Нина не слишком любила Каза.

Песня перешла в нечто немного более медленное, и Инеж приспособила к ней их ритм, теперь больше раскачиваясь туда-сюда, чем действительно шагая. Каз по-прежнему смотрел на ноги. Его челюсть была сжата, и Инеж нахмурилась, поняв, что его лоб начал покрываться слабым блеском пота.

— Каз? — пробормотала она, чуть-чуть наклонившись ближе, но он отшатнулся — едва заметно, но она всё равно это четко видела.

Она застыла, сведя брови, но он (мягко) подтолкнул ее продолжать двигаться под музыку.

— Не привлекай к нам внимание, — прошипел он сквозь стиснутые зубы.

— Что не так?

— Ничего, я в порядке.

Его голос был напряженным, почти ломким, а лицо теряло те немногие краски, что в нем присутствовали. Каз покачнулся, и Инеж уже не была уверена, что это из-за танца.

— Что тебе нужно? — тихо настойчиво спросила она.

— Выбраться отсюда нафиг, — усмехнулся он. — Вытащить моих партнеров, а тебя доставить на какое-нибудь поле за пределами города, чтобы я мог отделаться от тебя.

Инеж проигнорировала вспышку обиды, которая пронзила ее от его слов, и немного отстранилась. Она бросила взгляд поверх его плеча и увидела, как фьерданец покидает площадь по одной из главных дорог.

— Что ж, к счастью для тебя, твой друг только что ушел, — холодно произнесла Инеж, убрав от него руки и полностью отступив назад. — Пошли?

Не дожидаясь ответа, она исчезла в противоположном направлении, планируя прихватить Нину и добраться куда-нибудь, где сможет спокойно игнорировать Каза Бреккера.