Однажды в Кеттердаме (гет)

Не обнаружив Каза в порту, Инеж особенно не беспокоилась. Такое время от времени случалось, когда у него вдруг нарисовывалась срочная работа. В последний раз Инеж обнаружила записку для себя на столе в его комнате на чердаке:

«Моя дорогая Инеж,

Прости, что не встретил тебя в порту. Срочное дело. Дождись меня. Постараюсь закончить как можно быстрее. К.»

Конечно, она осталась ждать. И заснула на его кровати. А проснувшись пару часов спустя, обнаружила сидевшего рядом Каза, который смотрел на нее с бесконечной нежностью в темных глазах. Это было одно из самых приятных пробуждений в ее жизни.

И сейчас Инеж, закончив с таможней и отпустив команду отдыхать, просто отправилась в Клепку, ожидая найти там очередную записку.

Действительно — на столе поверх стопок документов лежал сложенный пополам листок, явно дожидавшийся ее. Инеж с широкой улыбкой развернула его. Однако стоило начать читать, как улыбка погасла.

«Сокровище моего сердца,

Если ты это читаешь, вероятно, я уже мертв. В этой операции слишком много всего может пойти наперекосяк, и я подумал, что стоит на всякий случай попрощаться с тобой. Хотя бы письменно.

Я люблю тебя, Инеж. Всегда любил, всегда буду любить.

Проживи замечательную жизнь. Уничтожай работорговцев. Будь счастлива. И не плачь обо мне слишком — я этого не стою.

Всегда твой Каз.

Ни траура…»

Инеж тяжело опустилась в кресло за столом, даже не пытаясь сдержать катившиеся по щекам слезы.

— …Ни похорон, — прошептала она, задыхаясь.

«Не может быть, — билась в голове мысль. — Просто не может быть. Каз не мог умереть». А может, та операция, о которой он пишет, еще не закончилась? Может, он только-только ушел? Может, еще ничего не потеряно? Инеж вскочила и бросилась к окну. Дверь была, конечно же, заперта, а она была не настолько умелой взломщицей, чтобы вскрывать замки Каза.

Молниеносно спустившись по стене, она зашла в Клепку через главный вход.

Внутри царила мрачная тишина. Немногие находившиеся там Отбросы выглядели так, словно сидели на поминках. Сердце упало.

— Что с Казом? — сдавленно спросила Инеж.

Все вздрогнули и повернулись к ней.

— Мы точно не знаем, Призрак, — уныло ответил Ротти. — Он исчез несколько дней назад. Поначалу мы не беспокоились — сама знаешь, он ни с кем не делится своими планами. Но время шло, а босс не возвращался. Мы начали поиски, но…

Он развел руками, не договорив очевидное: поиски ничего не дали. Инеж закусила губу, пытаясь не разрыдаться снова и подавить отчаяние. Возможно, надежда еще есть.

— Аника отказывается сдаваться, — добавил Дерек. — Но мы весь Кеттердам уже перевернули.

— Однако до сих пор у вас не было меня, — заявила Инеж и стремительно покинула Клепку.

Уж она-то точно не собиралась сдаваться. Она найдет Каза — живого… или мертвого. О последней возможности она старалась не думать. Инеж сразу взобралась на крышу. На своей привычной территории она чувствовала себя увереннее, и сверху гораздо удобнее было наблюдать и выслеживать.

Инеж без устали обследовала каждую улочку, переулок, канал, прислушивалась к разговорам, слухам, сплетням. Ничего. Как будто Каз просто исчез с лица земли. Упорно подавляя просачивающееся в душу отчаяние, Инеж продолжала искать, забыв про сон и еду.

Как вдруг появилась крохотная зацепка. Наконец. Наконец. След, за который можно ухватиться. И словно опытная ищейка, Инеж пошла по нему. След привел ее в загородный дом рядом с Кеттердамом.

Внимательно исследовав всё, Инеж пришла к выводу, что ей понадобится помощь. В одиночку она могла проникнуть в дом, но не вывести оттуда Каза. И она помчалась к Джесперу и Уайлену, а потом они собрали Отбросов. Надо было видеть, с какой радостью банда восприняла новость и как буквальной каждый желал принять участие в операции. Несмотря на грызущее беспокойство, Инеж не могла не улыбнуться.

Вырубить одного за другим охранников было не так уж и сложно. Гораздо сложнее оказалось вскрыть замок камеры. Ключей не было ни у одного из охранников. Видимо, похититель, кем бы он ни был, держал их при себе. Можно было, конечно, подождать похитителя, который наверняка появился бы рано или поздно, и разобраться с ним лично. Но Инеж не хотела ждать. Кто знает, в каком состоянии сейчас Каз. Возможно, ему срочно требуется медицинская помощь и каждая секунда промедления грозит смертью.

Инеж с Аникой пытались разобраться с замком, который никак не поддавался. Инеж готова была взвыть от отчаяния. Как же сейчас не хватало способностей Каза! И тут рядом появился Джеспер.

— Может, я попробую своим способом? — спросил он, разминая пальцы.

Инеж вскинула на него взгляд, преисполнившись надежды. А ведь правда — Фабрикатор Джеспер мог воздействовать на замок, не мучаясь с отмычками. Тем более в последнее время он много тренировался и значительно улучшил навыки. Они с Аникой кивнули и отошли в сторону.

Джеспер возился с замком не больше минуты, но они показались Инеж вечностью. Судя по тому, как Аника нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, не отрывая взгляда от замка, она чувствовала то же самое. Наконец, что-то щелкнуло и дверь слегка приоткрылась. Инеж тут же рванула вперед, опередив Джеспера, который собирался войти в камеру.

И в ужасе замерла возле двери. В пустой комнате с ровными каменными стенами, каменным же полом и без единого окна Каз стоял на коленях с поднятыми вверх руками, закованными в наручники. И, похоже, наручники были единственным, что удерживало его в таком положении и не давало упасть. Непонятно, находился ли он вообще в сознании — его голова была низко опущена, спутанные волосы упали на лоб, и Инеж не видела лица. На потрепанной одежде засохла кровь, а в некоторых местах даже и не засохла и продолжала сочиться из ран.

Инеж подавила всхлип, прижав ладонь ко рту, и скользнула к нему.

— Каз? — позвала она.

Он не отреагировал и даже не пошевелился. «А жив ли он еще?» — мелькнула мысль. Инеж осторожно прижала пальцы к его шее, прощупывая пульс, и с громадным облегчением почувствовала биение. Живой. Просто без сознания.

Инеж потянулась к наручникам. Недоумение, почему Каз до сих пор не смог освободиться, улетучилось, когда она увидела их вблизи. На наручниках не было замка, они представляли собой сплошные металлические браслеты, под которыми кожа на запястьях Каза покраснела и ободралась — работа Фабрикатора.

— Джеспер! — позвала Инеж — как же хорошо, что у них есть собственный Фабрикатор.

Тот моментально оказался рядом и, оценив ситуацию, кивнул. Инеж отступила, давая ему пространство для работы.

Как только Джеспер снял наручники, Каз упал, и Джеспер едва успел его подхватить, чтобы он не ударился лицом о каменный пол. С губ Каза сорвался тихий стон, от которого сердце Инеж болезненно сжалось, но он так и не пришел в сознание. Что, возможно, к лучшему — проще будет его нести.

Усилием воли подавив эмоции, Инеж сосредоточилась на ближайших задачах. Вынести Каза из здания. Уложить в повозку, за которой Аника сразу же послала Родера. Довезти до Клепки. Донести до его комнаты. Позвать Целителя. Ждать. Последнее было хуже всего. И если до этого Инеж была достаточно занята, чтобы ни о чем не думать, сейчас в вынужденном бездействии все страхи вернулись разом.

Наконец, Ильма со вздохом опустила руки и развернулась. Она слегка улыбнулась на нетерпеливый вопрос, читавшийся на лицах всех присутствующих.

— Жить будет, — вынесла она вердикт, и по комнате пронесся облегченный вздох. — Но чтобы всё затянулось как следует, придется несколько дней соблюдать постельный режим.

— Удачи вам, девушки, — фыркнул Джеспер, похлопав Инеж и Анику по плечам.

Инеж скривилась, а Аника пронзила его убийственным взглядом. Джеспер с широкой ухмылкой пожал плечами с видом: я вообще ни при чем.

— Будешь издеваться, поставлю тебя в график дежурств у постели босса, Фахи, — мрачно пообещала ему Аника и, прежде чем он успел возразить, добавила: — Формально, ты всё еще носишь татуировку, а значит, являешься членом Отбросов.

Джеспер изобразил на лице театральный ужас и на всякий случай отодвинулся от нее подальше.

А потом Инеж выставила всех, поскольку Казу нужен покой.

— Подозреваю, Инеж добровольно заберет все дежурства себе, — лукаво заметил Джеспер перед тем, как выскользнуть из комнаты.

Инеж только усмехнулась и покачала головой. Она села в кресло рядом с кроватью, наблюдая за размеренным дыханием Каза. Когда он очнется, она собиралась провести с ним воспитательную беседу на тему пугающих записок и безрассудного подвергания опасности своей жизни. А когда полностью поправится, возможно, даже немного побьет — чтоб не повадно было. Но пока она была просто безгранично счастлива.