Гермиона Грейнджер и смена парадигмы (гет)

Следующая неделя была насыщенной, Гермиона все свое свободное время посвящала доделке зеркал. Теперь, после откровений Изумрудного Трио, было как никогда важно иметь как можно больше способов общения.

Слизеринцы завалили их таким количеством информации, что полностью все дошло до них только на следующий день за завтраком. Она посмотрела через зал и заметила множество лиц... со многими из которых она общалась на протяжении многих лет... которые теперь активно желали ей зла. Осознание тревожило.

Пока Гермиона работала над последними штрихами зеркального проекта, Гарри, казалось, был одержим идеей защитить ее... настойчиво оставаясь рядом, насколько возможно, поскольку он делал все от него зависящее, сопоставляя имена в списке с лицами и следя за их поведением и привычками. Хорошей новостью было то, что никто из явных пожирателей смерти не пытался проникнуть в Силы обороны Хогвартса. Плохая новость заключалась в том, что несколько "возможных" записались на дежурство.

Поэтому, пока она работала над зеркалами, Гарри гадал, на что еще способна Карта Мародеров. Ремусу было отправлено короткое послание с вопросом, можно ли изменить карту, чтобы отслеживать конкретных людей. Через несколько дней они получили загадочный ответ.

Просто спроси карту. Обязательно упомяни, кто твой отец. Возможно, придется немного потерпеть...

Вот так и получилось, что они с Гарри тайком выбрались из гриффиндорской гостиной (снова) после комендантского часа (снова) в соседний класс. Время, проведенное Гермионой в качестве старосты и поборницы правил, казалось, прошло так давно.

— Э-э... — начал Гарри, постучав по карте палочкой, — это сын Сохатого, и я хотел бы отследить на карте нескольких конкретных людей.

Мистер Бродяга хотел бы знать, не такой ли вы прыщавый мерзавец, как мистер Сохатый? И какая девушка окажется настолько отчаянной, чтобы зачать отродье мистера Сохатого?

— Э-э... да... Я тоже ношу очки. Моя мама Лили Поттер... Лили Эванс.

Последовала более долгая пауза, прежде чем появились новые записи.

Девушка, которую мистер Сохатый упорно называет миссис Сохатый, на самом деле стала миссис Сохатый? Мистер Лунатик вам не верит.

И мистер Хвост тоже.

И мистер Бродяга.

У мистера Сохатого никогда не было сомнений.

Гермиона почувствовала, что ее терпение на исходе. Это было похоже на разговор с четырьмя версиями близнецов Уизли. Она не понимала, как мать Гарри смирилась с этим, не говоря уже о том, чтобы выйти замуж. Она быстро постучала пальцем по карте и заговорила.

— Это подружка сына мистера Сохатого. Нам нужна ваша помощь, и у нас нет времени возиться с доказательствами того, кто мы. Мистер Лунатик — Ремус Люпин, мистер Бродяга — Сириус Блэк, мистер Хвост — Питер Петтигрю. Ремус — оборотень, а другие прозвища основаны на ваших анимагических формах.

После долгой паузы карта снова ожила.

Мистер Сохатый предлагает вам перевести дух. Кроме того, он рад видеть, что его сын продолжает традицию ухаживания за волевыми женщинами.

И под "сильной волей" мистер Сохатый на самом деле имеет в виду несколько ино...

— Так вы поможете или нет? — перебила Гермиона, уже широко улыбаясь.

Мистер Лунатик приносит извинения от имени Мародеров и просит вас медленно и четко произнести имена, за которыми вы хотите следить. Имена будут выделяться красным, пока вы не отмените приказ.

— Спасибо, — с облегчением ответила Гермиона. Гарри начал перечислять имена, а Гермиона задалась вопросом, какие еще знания содержит карта. Ремус, к сожалению, не принимал активного участия в создании зеркал, так что оставалось несколько мелочей, которые ей нужно настроить, прежде чем они будут готовы. Она подождала, пока Гарри закончит перечислять имена, и сменила тему.

— Вы можете ответить на вопросы о созданных вами связных зеркалах? — с надеждой спросила она.

Мистер Бродяга может.

— В самом деле?

Мистер Сохатый видел все и до сих пор не может понять, что именно мистер Бродяга накрутил в зеркалах.

Мистер Бродяга показывает средний палец...

— В любом случае, — решительно перебила Гермиона, — ты можешь объяснить, как тебе удалось синхронизировать изображение и звук?..

* * *

С полностью функционирующими зеркалами, для следующей встречи со слизеринцами Рон и Лаванда были отправлены в соседний класс, а не сидели под мантией-невидимкой. К их удивлению, их ждала еще одна студентка. Гермиона вспомнила Рона и Джинни в худшие времена, глядя, как две сестры свирепо уставились друг на друга.

Гермиона не знала, что сказать хаффлпаффке... теперь, зная ее ужасную тайну. Она представляла, что именно так чувствует большинство людей, впервые встречая Гарри. К счастью, младшая девушка сразу начала разговор, не давая им с Гарри что-то сказать.

— Я знаю, что Дафна рассказала вам о моем состоянии и отношениях с Драко, и готова подписать все, что вы подготовите, чтобы доказать, что я на вашей стороне, — выпалила она, не сводя глаз с Дафны.

Дафна выглядела крайне раздраженной.

— Ты не должна быть здесь, Тори. Это небезопасно...

Взгляд Дафны, будучи очень эффективен с Забини, казалось, только завел ее сестру еще больше.

— И ты не должна была говорить им о моем состоянии, Дафна, — ответила Астория, отвечая на ее взгляд.

— Немедленно успокойтесь, — резко вмешалась Трейси. Было ясно, что она постоянно встревала в их дрязги. Интересно, подумала Гермиона, именно так чувствует себя Гарри, когда ему приходится улаживать ее мелкие ссоры с Роном?

— Мы больше никому не говорили, — заверил Гарри.

— Уверены? — ответила Астория, стрельнув в него слегка приглушенной версией взгляда, предназначенного для сестры. — Я поняла это уже потому, что Гермиона и Лаванда Браун пялятся на меня во время каждого приема пищи.

Гермиона почувствовала, как ее лицо вспыхнуло от смущения. Она думала, что хитрее всех... Очевидно, она ошибалась.

— Я сказала вам по секрету, — вмешалась Дафна, явно чувствуя себя преданной.

— Гарри не лжет, — ответила Гермиона, пытаясь как можно больше успокоить ситуацию. Она понимала, на какой риск пошла Дафна на прошлой неделе и что они с Гарри должны ответить взаимностью.

— Помнишь, на прошлой неделе Гарри сказал, что нас больше, чем ты думаешь? Лаванда и Рон Уизли видели и слышали все, о чем мы говорили.

Все три слизеринца быстро бросилиГомениум Ревелио... тут же разочарованно смутившись от бесплодных усилий.

Дафна сложила руки на груди и сердито посмотрела на нее.

— Я вам не верю. На прошлой неделе я наложила несколько заглушающих чар, прежде чем вы пришли, так что никто не мог ничего услышать, если не был в комнате,. Если мы собираемся работать вместе, надо быть честными...

Ее речь была прервана серебристым рассел-терьером, ворвавшимся в комнату и глухо заговорившим голосом Рона Уизли.

— Гермиона говорит правду, и Лаванда сожалеет о том, что так пялилась.

Воцарилась тишина, челюсти слизеринцев угрожали пробить пол. Было ясно, что им трудно примириться с тем фактом, что их перехитрила группа гриффиндорцев.

— Это был... патронус? — тупо спросил Блейз.

Гарри кивнул.

— И он... заговорил? — пробормотала Дафна, потеряв всякое подобие своего обычного спокойствия.

— Они разобрались, как им отправлять сообщения, — ответила Астория.

В конце концов Трейси рассмеялась... очень громко. Астория, казалось, разрывалась между злостью, что ее тайна раскрыта, и удивлением, насколько сильно сбита с толку ее сестра. Блейз выглядел задумчивым... обдумывая эту странную новую реальность.

— Я не думаю, что вы захотите поделиться, как подслушивают Уизли и Браун? — спросил Блейз, когда Дафна начала расхаживать по комнате с вытянутой палочкой... отчаянно пытаясь разгадать тайну. Пока она продолжала бормотать заклинания, ее рука без палочки оставалась вытянутой, пытаясь нащупать невидимых подслушивающих.

— Нет, — ответил Гарри, теперь уже забавляясь. — Все, что я скажу, это то, что мы не накладывали никаких чар, и в комнате больше никого нет, так что, Дафна, можешь прекратить поиски, — он повернулся и посмотрел на Асторию.

— Никто, кроме нас четверых, не знает твоей тайны, и я клянусь тебе, что мы сохраним ее, — заявил он.

— Спасибо, — ответила Астория, кивнув, — только сделай одолжение и перестань смотреть на меня так, будто хочешь разрыдаться. Мне хватает этого в семье.

— Если бы ты не была настолько тупорылой, мы бы этого не делали...

— Итак, давайте посмотрим соглашение, которое нам придется подписать, — мягко перебила Трейси, не желая, чтобы сестры снова устроили свару. Гермиона мысленно сделала себе пометку позже извиниться перед Гарри за необходимость терпеть ее с Роном дрязги.

После нескольких незначительных поправок все четверо быстро расписались. Они уже собрались уходить, но Астория остановила их.

— Он сдался, — глухо заявила она. Кто он, было очевидно.

— Астория, это просто твое сердце... В надежде, что он наконец... — вмешалась Дафна, затем ее сестра решительно продолжила.

— Это не имеет никакого отношения к тому делу, — продолжала она. — У него оставался единственный план, над которым он работал, наша группа сделала невозможным для него продолжать, не вовлекая других и не подвергая опасности студентов. Он этого не хочет.

— Такой гуманист... — саркастически проворчал Гарри. Гермиона понимала, что должна отчитать его, но не могла, потому что чувствовала то же самое. Было слишком поздно, и чувствовалось, что он не уходит только потому, что заставляет себя.

Астория проигнорировала это замечание.

— Думаю, он скоро бросит Хогвартс, но беспокоится за своих родителей. Они будут наказаны за его неудачу.

Ей хотелось сказать "отлично" или "давно пора", но она подавила это желание.

— Зачем ты нам это рассказываешь? — спросил Гарри. — В этом мы не виноваты.

— Я знаю, — ответила Астория, ее раздражение росло. — На случай, если ты забыл, я только что подписала магический документ, поклявшись в верности, — яростно ответила она.

— Это моя вина, — в конце концов продолжила она дрожащим голосом. — Я убедила его бежать... что он ничего не должен своим родителям. Я просто хотела, чтобы вы знали, когда он исчезнет, что это не уловка.

— Если ты пытаешься заставить меня пожалеть его...

— Нет! — ответила она... огонь в ее голосе вернулся. — Драко эгоистичен и незрел, и я знаю, что он был ужасен с вами... — она замолчала, не желая или не в силах объяснить.

— Раньше он был милым, — добавила Дафна, — но это было очень давно. Отец Драко был, и остается, ужасен... а его мать — трусиха. Он унаследовал худшее от своих родителей. Это не только его вина...

— Да, это так, — печально перебила Астория. Она вдруг показалась очень слабой... усталой.

— Когда он убежит, ты его больше не увидишь, — продолжала она как ни в чем не бывало. — Он в ужасе и не хочет иметь ничего общего с В-Волдемортом. Он собирается бежать из страны или умереть в процессе.

Трус до конца, размышляла Гермиона. Она ничуть не удивилась.

* * *

На следующий день, тайком возвращаясь в башню Гриффиндора, Гермиона боролась с желанием уничтожить все и вся на своем пути.

— Ему все равно! — сердито повторила она примерно в миллионный раз за время их путешествия из кабинета Дамблдора. Гарри оставался спокоен, что только еще больше ее злило.

— Ему не все равно. Все в порядке, — наконец ответил Гарри.

— Это не нормально, — предупредила она. — Он едва признал список, который мы ему дали! Почему ты совсем не злишься?

Гарри пожал плечами.

— Ты не знаешь, потому что до этого года ты с ним почти не разговаривала... Но сейчас он другой. Раньше он казался разочарованным во мне... как будто я делал недостаточно. Теперь все... по-другому.

— Как по-другому?- спросила она.

— Как будто он разочарован в себе. Мы нашли крестраж... мы сражаемся против Малфоя, и нам помогают другие... мы вмешиваемся в его планы... — предположил он, и замолчал.

— Тогда почему он просто не расскажет нам о своем плане? — возмущенно спросила она.

Гарри снова пожал плечами и грустно усмехнулся.

— Понятия не имею.

— Это так бесит! — снова запротестовала она. Теперь Гарри ухмылялся. — Что смешного?

— Ты говоришь, как я в прошлом году. Как более умная версия меня, — быстро добавил он под ее пронзительным взглядом. — Это странно... я пытаюсь тебя успокоить, — добавил он, притягивая ее ближе.

Она прижалась к нему и расслабилась... совсем не желая озвучивать, насколько хорошо это работает.

— Я думаю, днем нужно потренировать полеты, — заявил он, когда они подошли к Гриффиндору.

Одной фразой Гарри уничтожил всю свою тяжелую работу по успокоению ее нервов.

— С какой стати, по-твоему, я захочу сделать это сейчас?

Или когда-нибудь, тихо закончила она свою мысль.

— Расслабляет, — ответил он, пожав плечами. — Это хороший способ отвлечься от мыслей о Дамблдоре. Вот увидишь, — ободряюще сказал он, когда они вошли в гостиную. — Кроме того, дело не в том, хочешь ты, или нет... ты должна быть практичной и рассудительной.

Она действительно ненавидела, когда Гарри использовал ее собственные слова против нее, потому что мало того, что он был прав, она даже не могла как следует разозлиться на него... потому что его глупые речи всегда сопровождались ухмылкой. Ей очень нравилось, когда он ухмылялся.

— Тебя, Гарри. Это расслабляет тебя. Кроме того... это небезопасно. Мы в одиночку — легкая мишень на поле, — возразила она, чрезвычайно гордясь тем, что придумала оправдание, основанное исключительно на логике. Ее нежелание определенно не имело ничего общего с ее жалким страхом перед этими проклятыми палками. Определенно.

— Хорошая мысль, — согласился Гарри, найдя взглядом Рона и Лаванду. — Эй! Вы двое сможете через пару минут встретиться с нами на квиддичном поле? Я собираюсь поучить Гермиону летать.

Дерьмо.

— Конечно! — воскликнул Рон, поднимая Лаванду с дивана. Казалось, Гарри преподнес ему величайший подарок, какой только можно себе представить.

Прежде чем она успела возразить, что иметь только двух человек в прикрытии все равно рискованно, Рон начал кружить по гостиной, разговаривая с остальными шестикурсниками, слонявшимися без дела. Когда они посмотрели в ее сторону и кивнули, она поняла, что обречена. Все они были слишком довольны перспективой помочь. Она боролась с желанием проклясть их всех.

Все, казалось, начало двигаться как в замедленной съемке. Она увидела, как Гарри осторожно передал карту сияющему Рону, Лаванда бросила на нее жалостливый взгляд, полный сочувствия, и она поняла, что настал день расплаты.

— Это все на самом деле, да? — пробормотала она, сдаваясь.

— Все будет хорошо, обещаю, — снова заверил Гарри. — Я все уладил.

— Вот это меня и беспокоит, — пробормотала она.

* * *

В одном Гарри был прав. Пока она парила в воздухе, отчаянно сжимая метлу, ее мысли были весьма далеки от Дамблдора. К сожалению, сейчас ее мысли были поглощены землей, в которую, она была уверена, они очень скоро нырнут. Гриффиндорцы, рассеянные на трибунах, несомненно, насмехаясь над ее неумелостью, только добавляли раздражения. Метла была всего в нескольких футах от земли, но даже то, что Гарри сидел позади нее, не помогало.

Он позволил ей сделать несколько кругов без инструкций, и это было катастрофой. Полной судорожных стартов и остановок... неловкости и неудач. Она решительно ненавидела неудачи.

— Начинай преподавать, — наконец приказала она, отчаянно желая, чтобы неудач было чуть меньше.

— Закрой глаза, — наконец приказал он тоном, не терпящим возражений. Это напомнило ей, как она говорила, когда помогала Гарри. Она немедленно подчинилась.

— Я пытался придумать лучший способ объяснить, что значит летать, и самое близкое чувство, которое я мог бы придумать, — это когда мы с тобой... вместе...

Она сразу поняла, что он имел в виду под словом "вместе". Ей нравилось, когда они были вместе. Очень. Она вырвалась из своих грез.

— Гарри, сейчас не время и не место, — ответила она, пытаясь думать о чем-нибудь, кроме рук Гарри, которые теперь слегка сжимали ее талию.

Однажды она читала книгу с похожей сценой... Хватка была описана как немного более жесткая, и персонажи не были на метле, они были... Она заставила себя сосредоточиться.

Гарри проигнорировал ее и продолжил.

— Иногда мы не торопимся... Иногда мы более... агрессивны... но все равно чувствуем себя так же... потрясающе, но... по-другому. Когда это происходит, я не думаю ни о чем другом.

Несмотря на свои нервы, Гермиона почувствовала, что еще больше прижимается к Гарри, ненадолго погрузившись в его описание. После нескольких блаженных мгновений медитации снова вспомнив, что висит в воздухе, сидя на не слишком толстой палке, она тут же села несколько прямее.

— Гарри, я не...

— Летать — это то же самое, Гермиона. У тебя проблемы, потому что ты все время ждешь остановки. Тебе нужно перестать беспокоиться о земле внизу и сосредоточиться на воздухе впереди. Просто сосредоточься на действиях и направлении. А теперь открой глаза и попробуй еще раз, — приказал он.

Гермиона открыла глаза и задумалась над словами Гарри. Она снова прижалась к Гарри и позволила себе еще раз ненадолго подумать о его руках, обнимающих ее. Пока скорость была невысока, а высота небольшой, тряска и колебания прекратились.

— Блестяще, — услышала она, как Гарри тихо прошептал ей на ухо. — Теперь немного выше и быстрее, — мягко приказал он. Она сглотнула и сделала все возможное, чтобы подчиниться. Пока она медленно увеличивала скорость и высоту, Гарри продолжал наставления.

— Чувствуешь ветер на своем лице? В волосах? Очень мило, правда? — спросил он.

Он был прав... это было довольно мило. Она сосредоточилась на ощущении... ветер, как Гарри играет с ее волосами... прекрасный вид на Хогвартс впереди. Она поднялась чуть выше... чуть быстрее.

Она смутно слышала поздравительные возгласы с трибун, но намеренно избегала смотреть вниз... делая все возможное, чтобы слушаться указаний Гарри и сосредоточиться на том, что впереди. Когда они кружили над полем, она заметила знакомую башню на периферии и невольно улыбнулась... вспомнив другой полет несколько лет назад, где она цеплялась за Гарри изо всех сил. В то время она была в ужасе, но почему-то чувствовала себя в полной безопасности... потому что она была с Гарри, и у них была цель, которая была важнее.

Она смотрела на башню и наслаждалась безопасностью и уверенностью рук Гарри на своей талии... ощущением ветра на лице... И, наконец, полетела.

Восторженный возглас Гарри подстегнул ее. Она знала, что ее скорость ничто по сравнению с обычной скоростью Гарри, но это было не важно. Башня... их башня... становилась все ближе... потому что она слушала Гарри и доверяла ему.

Прежде, чем она поняла это... прежде, чем потеряла самообладание... она сделала это. Они приземлились и теперь сидели вместе... рука об руку... Их ноги свисали с края. Она положила голову ему на плечо и позволила себе помечтать о полете с Гарри... ничего быстрого или возмутительного... просто полет... которым она, может быть, когда-нибудь научит их детей. Это было так нереально... невыполнимо и непостижимо... Так же, как и мысль о том, что ей удастся доставить их сюда.

— Ты очень хорошо справилась, — похвалил он.

— Ты хороший учитель, — пробормотала она, закрыв глаза и сосредоточившись на дуновении ветерка.

Ободренная успехом, Гермиона заговорила о том, что в последнее время не давало ей покоя.

— Гарри. Помнишь, ты говорил о том, что мы будем вместе? — спросила она.

— Да?- подбодрил он, не зная, куда она клонит.

— Думаю, я готова к тому, чтобы мы были вместе. По-настоящему вместе. Ты понимаешь, что я имею в виду, говоря "по-настоящему вместе"?

— Да, — он дал петуха, затем откашлялся. — Я просто подумал... ты захочешь подождать некоторое время, чтобы это... это было что-то особенное.

— Ты имеешь в виду свечи и лепестки роз? — спросила она, хихикая.

— Что-то в этом роде, — пробормотал он.

— Меня это не волнует, — сообщила она, — и я не думаю, что нам нужно что-то планировать. Я просто имею в виду в следующий раз когда мы будем вместе и это будет правильно я думаю мы должны...

— Быть вместе, — почти выдохнул он. — Звучит... здорово. Действительно здорово.

Она боролась с желанием снова захихикать и смотрела на горизонт... наслаждаясь этим последним моментом покоя.

— Нам, наверное, стоит спуститься вниз... Остальные будут гадать, куда мы подевались, — наконец пробормотал Гарри с явной неохотой в голосе.

Она кивнула ему в плечо, прежде чем, наконец, позволила себе посмотреть вниз. Ее желудок сжался.

— А теперь верни нас на землю, — пробормотала она, прежде чем притянуть его к себе. Каким бы успешным ни был урок, она все же предпочитала быть вместе, а не летать.