Правдивая хроника Урфина Джюса. (джен)

Волшебница Стелла наладила мелкосерийный выпуск розовых телевизоров. Теперь в Гуррикапии их было, аж целых семь штук:

1). У Страшилы в Изумрудном городе, в Гудвинии.

2). У Терминатора в Фиолетовой Бастиндии.

3). У Према Кокуса в Голубой Гингемии.

4). В зале Совета у рудокопов.

5). У волшебницы Виллины.

6). У самой Стелы.

7). У Урфина Джюса тоже был свой персональный телевизор, который он «скоммуниздил», отступая из Изумрудного города после своей неудачной войны марранов.

Регулярно пользуясь этим прибором, Урфин выявил интересные вещи. Телевизоры были не только системой связи, но системой защиты. То есть наличие телевизора у какого-нибудь пользователя не давала возможности «подглядывать» за ним с других телевизоров. Увидеть пользователя другого телевизора можно было только в том случае, если тот сам этого захотел. Поэтому, следить за Урфином с помощью телевизора было невозможно, так же, как он сам не мог следить за шестью другими телевизорами. Однако, Урфин быстро выявил, что остальные шестеро пользователей раз в неделю проводят совещание и сообщают друг другу о наиболее важных новостях. Он подключался к этому совещанию и узнавал все новости Гуррикапии из первых рук.

Впрочем, Урфин не особенно-то и скрывался. Странное ощущение собственной неуязвимости и безопасности не покидало его с тех самых пор, как он «навалял» по зубастой морде саблезубу в тигровом лесу. Он снова поселился в Кокиде. Удивительно, но шпионов, в этот раз, около его домика не было заметно. Урфин завёл огород, а на волшебной почве Гуррикапии всё росло, «как на дрожжах», давая несколько урожаев в год. В умелых руках Урфина любой труд быстро давал результаты. Вот и его огород быстро стал лучшим огородом во всей Гингемии. Соседи, смотревшие из-за забора на его урожаи, захлёбывались слюнями от зависти. По всей стране распространился слух, что Урфин стал могучим волшебником, сильнее самой старухи Гингемы, и поэтому его урожаи десятикратно превосходят обычные. Для ленивых и руками и умом живунов было не понятно, что упорный и регулярный труд может творить чудеса не хуже волшебства.

А, у Урфина быстро образовались избытки урожаев, которые он отдавал соседям в праздник урожая. Это сладкое слово «халява». Почему-то живунам очень нравился «Праздник Урожая» и никто из них не заикался о том, что урфиновы овощи и фрукты приносят несчастье, как когда-то, сделанная им мебель. Неожиданно для самого Урфина, он стал для всех «добрым». Хотя характер у него не изменился и он всегда готов был к язвительному замечанию.

Надо признать, что если в начале нашего повествования Урфин Джюс был для живунов одним из них, то теперь за его спиной незримо стояли две армии, а на его голове также незримо сверкала изумрудами корона повелителя Изумрудного города. Положение Урфина Джюса можно смело сравнить с положением Наполеона Бонапарта после его разгрома. Масштаб конечно сильно меньше, но ситуация очень-очень похожая.

Наверное, именно это уважение к его личности по всей Гуррикапии, а не только в Гингемии, защищало его от возможного преследования со стороны победителей. Ореол самого могучего волшебника в стране и самого толкового политика осенял его голову. Хроникёры Чучела могли писать про него всё, что угодно, но общее мнение изменить они не могли. Точно также у нас в России простые люди уважают царя Ивана Грозного за совестливость и мудрость даже спустя 500 лет. И никакие измышления «историков-хроникёров» не способны поколебать это народное мнение.

Поэтому неудивительно, что Арахна, проснувшись от долгого сна, обратила на него своё внимание. Урфин отказался ей служить, а главная причина была в том, что он тоже осознавал свой политический вес, и служить кому-либо ему было зазорно и унизительно (зап…дло, проще говоря).

Неудачи Арахны в попытках захватить власть хоть где-то в Гуррикапии были предсказуемы. А, далее, Урфин с интересом наблюдал, как Чучело и Ко пытаются справиться с проблемой Жёлтого тумана. Больше всего это напоминало стучание головой о стенку. Еженедельный просмотр новостей в телевизоре превратился для Урфина в забавный телесериал, местный вариант «Санта Барбары». Каждую субботу он садился в кресле, напротив телевизора с чашкой кофе и гамбургером. На спинке кресла сидел неизменный Гаумоколатокинт. И они с Урфином на пару, вовсю забавлялись, комментируя неумелые и нелепые действия местных властей.

Так длилось довольно долго. Пока однажды филин не высказался.

— Урфин, тебе пора возвращаться и брать это дело в свои руки.

— Да ну! Меня кто-то зовёт на помощь? Почему я этого не слышу?

— Ну, положим, тебя уже неоднократно вспоминали. Урфин, нельзя так долго позволять им стучать головой об стенку — стенка может не выдержать и рухнуть. Без тебя с проблемой им не справиться.

— Да ладно! Чучело уже трижды мудрое. Или уже четырежды? Вот никак не могу запомнить.

— Из Гудвина был очень плохой волшебник. Он мог бы найти Чучелу мозги и получше.

— Зато смелость для льва он нашёл вполне подходящую. — И Урфин потёр на шее старый шрам, напоминание о трагической битве на пустоши.

— Сейчас нужен тот, кто сможет определить стратегию войны с Арахной и сможет связать вместе усилия всех участников. Ну не Чучелку же это делать, — не унимался филин.

Кончились все эти разговоры тем, что однажды утром, Урфин, верхом на своём медведе, появился у ворот Изумрудного города.

Фарамант тут же полез в свою сумку за очками.

— Мы не будем надевать зелёные очки. — остановил его Урфин.

— Без очков вход в город запрещён.

— Ну, если я в городе не нужен без очков, то могу вернуться домой, в Кокиду.

— Ага, совсем-совсем не нужен. Ещё в прошлую субботу об этом вспоминали. — это съязвил филин, сидящий на спинке сиденья.

Фарамант с Дин Гиором были неизменными участниками всех субботних телесовещаний, как самые верные и лояльные подданные Страшилы. Он был в курсе всех обсуждений и понимал, что развернуть Урфина назад он не может.

— Ладно. Проезжайте, — буркнул Фарамант и открыл ворота.

Не торопясь, поехал Урфин Джюс по главной улице.

Как будь-то вихрь, пронёслась по городу весть: «Король Урфин вернулся!». И, люди, бросая свои дела, стали подтягиваться к главной улице. Урфин, увидев собирающийся народ, почувствовал себя неуютно до тех пор, пока из толпы не раздались выкрики.

— Да здравствует Урфин Джюс!

— Слава королю Урфину!

— Слава потомку Аграната!

— Урфин! Урфин! — Скандировала толпа. А, потом ещё, — Шайбу! Шайбу!

По некоторым чисто техническим причинам хоккей с шайбой не получил в Волшебной стране должного распространения и жители Изумрудного города не могли знать, что значит слово «шайба». Однако же, неизвестно откуда, наверное по какому-то волшебству (страна-то волшебная), они это слово знали. А, также они знали, что это слово направлено против янки и их ставленников. Шествие Урфина Джюса к королевскому замку стало триумфальным. Несколько тысяч людей шли вслед за ним и в знак поддержки, срывали с себя зелёные очки — символ лжи, в которой город жил со времён Гудвина.

Филин, сидя над головой Урфина, только посмеивался, глядя на его растерянное лицо.

— А ведь, я говорил тебе, что у тебя в городе поддержка неслабая. Надо было на неё опираться, а не удаляться в изгнание.

Замковый мост опустился, едва лишь Топотун ступил на площадь, и Урфин беспрепятственно проехал в ворота замка. А, народ ещё долго толкался на площади. Люди судачили итак и эдак, но теперь все были уверены, что Арахне не сдобровать, каким бы волшебством она не пользовалась.