Тёмное зеркало - часть 4 цикла "Сказки многоликого Универсума" (джен)

Весь день Драко Малфой был мрачным и хмурым. Не хвастался налево и направо своей принадлежностью к самой-самой выдающейся семье волшебного мира, своим отцом, его положением в обществе и так далее. К вечеру его однокурсники не могли больше сдерживать своё любопытство и насели на него вопросами: почему-де он ведёт себя не так, как обычно.

Из гостиной только что ушла новая декан и новый профессор Зельеварения миссис Блэк-Тонкс, оставив за собой замолчавший всем составом факультет. Она впервые со дня поступления в качестве преподавателя в школу Хогвартс похвалила своих студентов. За выдержку, за подобающее отпрыскам не абы-кого поведение в коридорах, в Большом зале за обеденным столом, за высокие результаты учёбы. Этого студенты Змеиного факультета от бывшего декана Северуса Снейпа так и не дождались. Он был с ними холодным, отстранённым и абсолютно безучастным к подростковых проблемам. Не смотря на то, что он не снимал в принципе баллы со своих студентов, декан Снейп предоставил старостам разбираться с малышнёй самостоятельно. Проблемами студентов старших курсов занимались их собственные семьи.

Но профессор Блэк-Тонкс ввела свои правила. Раз в два-три вечера она проводила время в зелёной гостиной, разговаривая с учениками, расспрашивая их об успехах и неудачах в усвоении материала, помогала, показывала, если надо, приносила книги для самостоятельных и групповых занятий. С девушками перешёптывалась отдельно, закрываясь в маленькой гостиной, изначально предназначенной только для выпускников.

Студенты факультета Салазара Слизерина были довольны своим новым деканом за её тёплое к ним отношение, не выходящее за рамки комфорта.

О Северусе Снейпе мало кто вспоминал со светлым чувством.

После ухода профессора Блэк-Тонкс, студенты разбились на группы, в основном по возрасту. Второкурсники расселись недалеко от камина на полукруглом диванчике.

В первый момент, услышав вопрос Теодора Нотта, который прямо в лоб спросил приятеля, что с ним произошло, что он столь разительно изменился, Драко весь покрылся красными пятнами смущения, которые зря попытался скрыть, отвернув голову в сторону.

— Колись, Драко! — не унимался Нотт, дёрнув блондинчика за рукав. — Может, чем-то помочь сможем…

— Ничем вы не поможете мне, — шмыгнул носом Малфой. — Это семейное. В узком и в широком смысле. И мне нечего стыдиться, между прочим.

— Как это «в узком и в широком»? — не понял его приятель. — Не можешь говорить из-за Клятвы? Давай, говори то, что тебе можно. То, что тебя в широком смысле касается, например.

Драко заёрзал на месте. Действительно, ему хотелось кое-что из услышанного доверить ребятам — хотя бы то, что он имел право сказать приятелям, что не попадало под клятву, данную им отцу. Потому, что это касалось матери. Хм-м, кажется, было маме не во вред, а даже на пользу.

И он решился.

— Понимаете, всем известно, что наш декан — миссис Блэк-Тонкс, сестра моей мамы, да?

Малфой говорил тихим, заговорщическим тоном и второкурсники подтянулись ближе к нему и повернули головы, навострив уши. Некоторые из них согласно закивали головами.

— И всем вам известно, — продолжил Драко с хитрым выражением лица, — что она сбежала из дома, выйдя замуж за магглорождённого волшебника из Хаффлпаффа, да? Якобы разорвав помолвку с неким таинственным чистокровным парнем, и тем самым навлекла на себя откат за несостоявшийся брак? — Слизеринцы дружно закивали головами. — А Лорд Блэк, в отместку за её демарш, отсёк её от Рода, отрёкся от родства с ней и с тех пор она Отречённая.

Кто-то из ребят злорадно хихикнул, привлекая к себе внимание некоторым из старшекурсников, сидящих неподалеку.

— Ну, да, — вальяжно заговорила Панси Паркинсон. — Всем чистокровным семьям известен этот мезальянс одной из дочерей рода Блэк. Но она не была первой Отречённой в этой семье, там была другая девица, из более старшего поколения, которая за Уизли вышла, запятнав себя клеймом Предателей крови. Все это слышали?

Девушек передёрнуло от ужаса — выйти за парня Уизли?! Насколько должна поехать у девицы голова с катушек, чтобы додуматься до подобного позора!

— За Септимуса Уизли вышла та, первая Блэк, за дедушку нынешних Ласок, — бросила Миллисента, которая, не блистая внешней харизмой, старалась быть всесторонне осведомлённой обо всех семьях волшебного мира Британии. — От моей бабушки я слышала, что семью каждой девушки, связавшей свою судьбу с любым из Предателей крови, ждёт безрадостная судьба быстрого, в одно поколение, угасания. Посмотрите, что произошло с Прюэттами, когда Молли вышла за Артура! Но, Драко, мы заговорились и прервали тебя. Рассказывай дальше, пожалуйста!

На лице Драко появилось таинственное выражение. Сверкнув глазами, он ещё больше понизил голос:

— Ранее этим утром мой отец позвал меня сопроводить его на встречу с новой директрисой Хогвартса. И там я узнал, что всё это неправда.

— Что неправда? — задал вопрос Тео Нотт. — Директриса?

— То, что тётя Меда сбежала из дома с магглорождённым. Никакого магглорождённого и в помине не существовало. Тем её чистокровным женихом и был её нынешний муж, дядя Тонкс. Не было отката за несоблюдение брачного договора, не было отречения от рода Блэк, ничего! И да, я встретился с новой директрисой, но её личность у меня под Обетом молчания.

Все разочарованно загалдели. Но знание самого факта, что школу Колдовства и Чародейства возглавляет женщина, уже того стоило.

— Этого не может быть! — воскликнула Панси, покрутив носиком. — Все знают, что муж нашей деканши грязнокровка!

— А вот и нет! Дядя Тонкс совсем не такой, он чистокровный до… не знаю которого колена. Просто все выходцы его семьи работают в Отделе тайн и… Сами понимаете, насколько там всё засекречено… Я узнал, что в настоящее время мать дяди Тонкса там работает. Он — невыразимец тоже. Тётя Меда до недавнего времени работала там.

— Отчего же тогда его грязнокровкой называют? — спросил третьекурсник, который незаметно присоединился к группке второкурсников, пронюхав, что те обсуждают что-то интересное.

Драко ответил, не глянув, кто спрашивает:

— Всё связанное с Отделом тайн засекречено самой Королевой Британии!

Дети загомонили, спрашивая друг друга, кто такая королева и что она для волшебного мира означает. Те, у которых был родственник, как-то связанный с маггловским миром, стали на пальцах объяснять чистокровным, кто для всего Британского королевства Елизавета Вторая.

Наговорившись, дети вернули своё внимание к блондинчику, который сидел с довольным видом, развалившись на диване. Фурор, последовавший за его раскрытиями, получился неожиданно приятным для него, мелкого второкурсника. Если бы они знали!

— Драко, — заговорила Дафна Гринграсс, Ледяная королева Слизерина, которая в принципе любыми способами держалась в стороне от любых обсуждений факультета, — означает ли это, что и Отречение миссис Блэк-Тонкс её же Родом — такая же уловка, как и происхождение её избранника?

— Да! — воскликнул молодой Малфой. — Никто тётю Меду из Рода не изгонял, не отсекал и не отрекался от неё. Поэтому у неё фамилия двойная.

— Ты ничего не сказал по поводу своей кузины, — напомнила ему Панси. — Тонкс из Хаффлпаффа, выпустившаяся прошлой весной.

— Оу, она, вообще, феноменальна! Она метаморфиня! И её зовут Нимфадора, кстати, — вскинулся с сияющим лицом Драко.

— Метаморф? Оуау! Но у Блэков нет таких Даров, — задумавшись, выдала Дафна.

— О чём я и говорил! Тонксы — чистокровные. Метаморфизм — это одна из их фамильных способностей.

— Ха! Понятно, почему все Тонксы идут в Отдел Тайн. Ха-ха-ха! Ясненько, — постановил Теодор Нотт. — Метаморфы, это класс! Надо кузину твою пристроить подобающе. За меня выдашь?

Все глубокомысленно закивали в знак значимости выданных мелким Малфоем новостей.

* * *

Не такими спокойными были вечера на красно-золотом факультете. Не потому, что новая декан Гриффиндора профессор Батшеда Бабблинг смотрела сквозь пальцы на своих подопечных. Отнюдь! Просто, не было у гриффиндорцев до недавнего времени мотивации учиться, завязывать полезные знакомства на будущее, подтягивать хорошие манеры и так далее. Там считали, что проведённое время в Хогвартсе надо заполнить весельем, шутками, праздными развлечениями и играми.

Методы воспитания профессора Бабблинг сразу вошли в противоречие с общим мировоззрением её подопечных. Возглавляли непрошибаемое твердолобое сопротивление, неслучайно, братцы-близнецы Уизли. Фред и Джордж вознамерились шутить, травить всех подряд все семь лет обучения в школе Чародейства и Волшебства.

Этим вечером они вдруг притихшие, с пожелтевшими лицами и испуганным выражением, сидели в самом дальнем углу общей комнаты факультета. Не выкрикивали едкие замечания в сторону новой деканши, не подбрасывали туда-сюда свою конфетную продукцию со всевозможной начинкой. Соответственно, вечернюю лекцию Профессора Бабблинг на тему правильного поведения молодого джентльмена за столом услышали все и неожиданно задумались о СВОИХ застольных манерах. Вывод был для большинства студентов Годрика удручающим — своими повадками приёма пищи в Большом зале, на виду у всех сверстников, они больше напоминали поведение диких обезьян в джунглях, чем человеческих детей, воспитанных в семье.

Чего Фред и Джордж настолько испугались, что, начисто забыв о своих обычных вечерних развлечениях, сидели в стороне от объектов своих шуток, углубившись в тревожные переживания? Испугались они внезапного изменения уровня магии у обоих одновременно. Словно их ядра высасывала магическая пиявка. Это сказывалось на самочувствии, на успешном применении палочковых заклинаний и на их зельеварческих умениях. Что-то с ним обоими нехорошее происходило, но что? И когда это началось?

Близнецы были настолько погружены в собственные проблемы, что не замечали испытующие взгляды со стороны двоих сокурсников их младшего брата Рональда. До недавнего времени эти двое были его близкими друзьями из Золотого трио. Трио это с начала нового учебного года приказало долго жить, но не это волновало близнецов. Их волновал страх за своё будущее. Что с ними будет, если магия продолжит истекать и в какой-то момент они не смогут колдовать?

Ответ на все вопросы близнецов Уизли знали всё те же двое второкурсников, которые со своих мест в первом ряду ехидно зыркали на их внутренние — но отразившиеся на лицах — переживания. Потому, что именно мисс Всезнайка при помощи обновлённой версии Джинни устроила с ними эту «диверсию». Тем тыквенным соком, который Джинни из бутылочки разлила им по стаканам.

Всё то время, пока декан Гриффиндора капала на мозги незаинтересованного процессом Рональда, тот провёл в пристальном разглядывании своих бывших друзей по Трио. Сначала Грейнджер его, Рона, предала. Это привело к резкому снижению оценок рыжего второкурсника по всем дисциплинам. Рон Уизли плевал на всю кутерьму, связанную с баллами, оценками, кастовым положением в обществе. Для шестого сына Артура и Молли важнее всего было то, что лишь в Хогвартсе у него впервые в жизни получилось наесться до отвала. Пища на столах Большого зала была в таком невиданном изобилии, такого умопомрачительного качества и вкуса, что он стал жалеть, что у него нет второго желудка, чтобы поглотить вдвое больше этих вкусностей. Вторым по важности фактором у него было наличие приятелей, с которыми можно валять дурака, и врагов из Слизерина, с которыми приятно лаяться при встрече.

Но сам факт, что заучка и зубрила Грейнджер отмежевалась от них с Поттером и перестала дружить и позволять списывать, значительно ухудшил комфортное и беспроблемное пребывание Рона в Хогвартсе. Учителя начали наказывать их с Гарри отработками и «Троллями» во время занятий. И Поттер, этот Предатель с большой буквы «П», не выдержал и примкнул к зубриле Грейнджер. Предал своего первого и единственного друга Рона и предпочёл ему какую-то девчонку! С которой ни в шахматы, ни в плюй-камни не поиграть, ни поесть без нотаций не возможно. Придурок он, придурок и предатель!

Рыжик не выдержал внутреннего диалога с Поттером, этим предателем мужской солидарности, вскочил и раскричался, не обратив внимания ни на удлинившееся лицо Батшеды Бабблинг, ни на ошарашенных гриффиндорцев всех возрастов и курсов обучения.

— Слушай сюда, Поттер, ты хренов фальсификат Героя волшебного мира! — брызжа слюной, наезжал он на сидящего вдали от него темноволосого однокурсника. — Будь ты сто раз победителем Того-кого-не-называют, ты мне противен! Я не буду с тобой дружить и с тобой разговаривать не буду. Живи летом со своими тупыми магглами, пусть они вправят тебе мозги. Но мы с братьями больше спасать тебя не будем!..

— Рон, замолчи, ради Мерлина! — простонал староста Перси. — Не говори от имени всей нашей семьи, не позорься, а?

— И ты, Перси, предатель! Вспомни слова матушки!

— Тишина! — рявкнула профессор Бабблинг. — Мистер Уизли, сядьте на место и замолчите! После лекции я с вами отдельно поговорю, а сейчас Силенцио! — Помолчав немножко, чтобы собраться мыслями, она продолжила. — Джентльмен должен встать с места, когда в комнату входит леди…

Гермиона и Гарри переглянулись, криво усмехнувшись друг другу.

Рождество было уже на пороге.

В преддверии Рождества, когда все мысленно были уже дома, среди родных и близких, радуясь общению и подаркам, по коридору шли рука в руке двое гриффиндорских второкурсников — Поттер и Грейнджер. Они о чём-то оживлённо говорили, хотя ни звука до поджидающего их, скрытого за рыцарскими доспехами пятикурсника зелёного факультета, не доносилось.

Справки о семье своего отца он навёл ещё на прошлой неделе. Огаст Уоррингтон своему сыну в Хогвартс отправил длинное-предлинное письмо, вместе с некоторыми документами. После прочтения всех присланных бумаг, у Кассиуса наступило озарение.

Вот как! Была в семье отца, была родственница-ведьма! Сестра его деда. И не единственная такая. И среди предыдущих поколений нечасто, но довольно регулярно рождались магические дети. Записи недвусмысленно говорили об этом.

В письме отца были две хорошие и одна плохая новости. Наличие ведьм и волшебников среди отпрысков семьи было первой из хороших новостей. Вторая новость заключалась в том, что у отца вдруг и совершенно неожиданно для всех проснулась магия. Слабенькая, но магия! Он мало, что мог сделать палочкой мамы — Люмос, Нокс, Левиоса перышка. Но, всё таки! Чудо случилось и Кассиус едва ли не прыгал от радости. Это было для него, преданного сына, как подарок судьбы. Вечером от пустил, спрятавшись за балдахином кровати, в темноте, скупую мужскую слезу счастья.

Но была и одна очень неприятная подробность. Связана она была с личностью ближайшей по времени родственницы-ведьмы — её звали Миртл Уоррен. Она училась в Хогвартсе в сороковых годах на Рейвенкло и погибла здесь, в замке. В одном из женских туалетов. Кассиус, осознав вдруг, о ком идёт речь в письме, решил о своём родстве с Плаксой Миртл на своём факультете не распространяться. Мало ли чего взыграет в головах заносчивых аристократишек.

Но двоим странным краснопёрым второкурсникам признаться во всём было допустимо. Ведь, именно они посоветовали ему исследовать свою родню по отцу. Скорее всего, они были в курсе обо всём.

Кассиус был парнем разумным, с пытливым и упорядоченным умом, но по характеру — крайне нелюбопытным. Он даже не задавал себе вопросов ни откуда эти двое узнали об его родстве с Миртл Уоррен, ни почему их заинтересовало именно это никому неинтересное школьное привидение.

Плакса Миртл, кто бы мог подумать? Единственное, о чём не упомянул в своём письме отец, было то, когда и зачем изменилась фамилия его семьи с Уоррен на Уоррингтон. «Узна́ешь при личной встрече», — написал отец.

Кассиус вышел из-за доспехов в тот самый момент, когда Поттер и Грейнджер поравнялись с ним. Те даже испугались и с криком остановились.

— Привет! — сказал Кассиус. — Можно с вами поговорить?

Ответила ему девушка отрывистым голосом:

— Конечно. Зайдём в ближайший класс.

Они его удивляли. От слова «совсем».

Для начала, они двигались как единое целое, словно заведённые одним ключом. Даже не замечая, насколько поражает синхронность их движений.

Сейчас, например, Поттер открывает правой рукой дверь перед мисс Всезнайкой, та кивает ему головой и на два шага входит внутрь помещения. Поттер следует за ней шаг в шаг. Уже внутри, они разделяются, веером размахивая руками. Они беспалочковой владеют?! Кажется, да. Из их ладоней так же веером распространяется магический вихрь, который за одно мгновение приводит всю комнату и всю мебель в идеальную чистоту. Парты расступаются, освобождая центральную часть пола, где возникают три кресла и круглый столик между ними.

На столике сразу появляются чайный сервиз и несколько вазочек с печеньем.

— Присядем? — говорит Грейнджер и сама садится на ближайшее место.

Поттер садится рядом, передвигая небрежным, безмолвным жестом руки кресло ближе к девушке. Кассиус на автомате падает на последнее из них.

— О чём будем говорить, мистер Уоррингтон? — спрашивает Поттер.

— О моей пратётушке, о Миртл Уоррен, — отвечает парень постарше. — Плаксе Миртл.

Грейнджер, чопорно оттопырив пальчик, пробует чай в чашке и прикрывает глаза. На её лице читается удовольствие от качества напитка.

— Знаешь, Кассиус, — выдаёт она, — а её в туалете уже нет. Как и всех остальных замковых привидений. Ты заметил, нет?

Слизеринский пятикурсник оседает в своём кресле. В действительности, уже некоторое время Кровавого Барона во время приёма пищи не видно в Большом зале. В Подземельях — тоже.

— Как вы этот факт объясните? — округлил глаза на побледневшем лице Кассиус.

— Просто, мистер Уоррингтон, просто. Наступило новое Тысячелетие, всё обновляется — новые директора, деканы, через некоторое время учителя, программы. Привидения, в том числе. Защитники замка из магиков, новая защита замковой территории, новый уровень магии…

Пятикурсник от неожиданности икнул, услышав все эти новости из уст мелкого гриффиндорского второклассника. Но Поттера… Блин!