Как найти своего дракона (джен)

Проснулась я от того, что кто-то тыкался мне в лицо, жалобно поскуливая. Кое-как разлепив слипшиеся веки, я тщательно проморгалась, пытаясь согнать болезненное сновидение и охнула от жуткой боли, будто стрелой впившейся в мой лоб. Ощущения были такие, словно мне в голову забивали огромный гвоздь с наточенным острием, намереваясь пробить череп насквозь.

С трудом справившись с этой пыткой, я взглянула на того, кто из тревожного забытья бросил меня в самый настоящий кошмар наяву. Это оказался малыш.

Но, вопреки ожиданиям, он почему-то был совсем не веселым и игривым, каким частенько, на свой манер пробуждал меня ото сна в тихое, раннее утро с момента своего вылупления. Наоборот, он казался грустным и напуганным.

— Малыш? — хриплым шепотом окликнула его я, но получилось едва слышно. Морщась от боли, постаралась сесть. К горлу тут же подкатила тошнота, а перед глазами все расплывалось и двоилось, да так, что очень скоро я перестала понимать где верх, а где низ. В итоге, мои старания закончились тем, что я снова вернулась в исходное положение, наслаждаясь прохладой, исходящей от земли, остужающей разгоряченное тело и даже прикрыла глаза, отдавшись этому, несомненно, приятному ощущению. То, что нужно… Холод хоть немного, но умалял ту жуткую боль, что не давала связно мыслить и сбивал жар, сотрясавший мое тело будто в лихорадке. Когда я успела заболеть? Погодите-ка…

Вспомнив все, я моментально вскочила на ноги, но переоценила свои силы и рухнула обратно, спиной скатившись по толстенным, металлическим прутьям, содрогнувшись от леденящего душу холода, окончательно прояснившего мое оцепеневшее сознание.

Олух! Вечер! Ведрон и Шлак! Нападение! Охотники… Меня похитили!

Судорожно дыша и тараща ополоумевшие глаза, я в панике шарила взглядом вокруг, пытаясь зацепится хоть за что-нибудь, но пелена не спешила исчезать и окружающий мир предстал в размытых, темных красках, сильно разбавленных чем-то красным и неожиданно теплым, исходящим из большого, прямоугольного проема, чьи громоздкие двери открывались вовнутрь, и оттуда же доносились какие-то смутные звуки, одновременно похожие на скрежетущий лязг металла и мягкий шелест не то ткани, не то крыльев.

Где я? — было моей первой связной мыслью.

Силясь побороть страх и панику, сжимавшие мою шею когтями, я со свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы и первым делом снова попыталась встать, но это оказалось не так-то просто — мои руки оказались скованы тяжелыми кандалами, которые, в свою очередь, были прикованы длинной цепью к прутьям клетки, возле которой я и лежала до своего пробуждения.

Это кошмар! Это действительно самый настоящий кошмар наяву!

В ужасе закрыв лицо дрожащими руками, я стала раскачиваться взад-вперед в тщетных попытках преодолеть паническую атаку и как молитву повторяла одно и то же: Успокойся, Рапика, дыши. Возьми себя в руки… Возьми себя в руки и успокойся, успокойся, УСПОКОЙСЯ!

Чей-то жалобный скулеж привлек мое внимание, и я сквозь слезы взглянула на малыша, жмущегося к моему боку, пряча мордочку в грубой ткани помявшейся туники. Отдавшись во власть чувств, я невольно забыла о нем, за что тут же укорила себя и поспешила исправить свою оплошность.

— Иди ко мне, — тихонько позвала я его. Малыш послушно бросился в мои объятия, и я бережно прижала его к груди, нервно поглаживая по головке, продолжая затравленно озираться вокруг, по наитию шепча успокаивающие слова, и с минуты на минуту ожидая, что кто-нибудь вот-вот придет и решится моя судьба.

Наша судьба.

О Боги Валгаллы, я не хочу снова стать рабыней! Я не хочу снова быть запертой! Я не хочу, чтобы моего малыша зажарили и съели! Умоляю вас, только не это… Только не это… Пожалуйста…

И словно услышав мои мысли, но совсем не те, которые хотелось бы, с того самого прохода, откуда лился красный свет, вышел один из Охотников, заставив меня инстинктивно напрячься. Поглядев на нас, он кивнул кому-то и отошел в сторону, сложив руки за спиной. Вскоре раздались чьи-то уверенные, неторопливые шаги и длинная тень легла на землю, вырезав на нем темный силуэт мужчины, окруженный ореолом еще нескольких теней, но уже меньше и шире, следующих за ним по пятам.

Несмотря на тошноту, адскую боль и разбитые чувства, я заставила себя встать и выпрямить спину, гордо вздернув подбородок. Если встречать врага, то во всеоружии. Даже если из них остались только мои своенравность и упрямство.

Главный среди это шайки явно не спешил, испытывая на прочность мое терпение и выдержку, и ему наверняка это очень нравилось — запугивать свою очередную жертву показушной властью.

Наконец-то он появился в поле моего зрения и я, приняв как можно более равнодушное выражение лица, наблюдала, как к нам подходит длинный, как и его тень, тощий мужчина со светлыми, зачесанными назад волосами, в таких же длинных белых одеждах, стелющихся по земле, оказавшейся деревянной палубой, смазанной чем-то склизким и пахучим, вроде смолы, щекотавшим ноздри.

Остановившись на расстоянии трех шагов, он внимательно, даже придирчиво осмотрел меня с ног до головы, задержав заинтересованный взгляд на малыше, тихо, но предупреждающе зарычавшего в ответ на такое настойчивое внимание, а затем и на моем лице, поморщившись при виде лба, где, уверена, красовался большой кровоподтек.

Закончив с театральным осмотром, он произнес:

— Я рад наконец-то самолично встретиться с тобой, Рапика Белокур. — Он подождал ответа, но не получив его, продолжил, как ни в чем не бывало: — Должен признать, слухи о тебе оказались правдивы… — Его взгляд снова упал на малыша. — Как и о драконах, которых ты смогла приручить… — Он сделал еще один шаг ко мне, его глаза загорелись маниакальным светом, усилившим мое беспокойство. — Скажи мне, как тебе это удалось? Как тебе удалось приручить столь редких и невероятных созданий, как Теневики? Мне всегда было интересно это узнать.

Испепеляя его ненавистным взглядом, я смачно сплюнула ему под ноги, выразив этим все свое презрение, на какое только была способна, и в следующую же секунду получила за это оглушительную пощечину наотмашь, свалившую меня с ног.

Схватившись за горящую щеку, я торопливо подхватила выпавшего дракончика и круто развернулась к Охотнику, сама не совсем понимая, что собираюсь делать, но вздрогнула, услышав грозный окрик, заставивший меня замереть и удивленно воззриться на мужчину в белых одеждах:

— Не смей! — рявкнул он на ударившего меня Охотника. — Не смей портить такую красоту! — и присев передо мной на одно колено, протянул руку к лицу, но я отпрянула, глядя на него с изумлением и отвращением, что вновь ничуть не смутило его. Поднявшись на ноги, не сводя с меня непонятного, нечитаемого взгляда, уже спокойно приказал своим людям: — И чтобы больше и пальцем тронуть ее не смели. Вам ясно? — Они покорно закивали. Мужчина вновь изучающе осмотрел меня и раздраженно бросил: — И снимите с нее эти ужасные кандалы. Они портят ее изящные запястья.

— А если она сбежит? — усомнился один из Охотников, в котором я узнала того, кто вырубил меня в лесу.

— Не сбежит, — неожиданно уверено и с ухмылкой ответил мужчина. — И раз вы заговорили об этом: вы мне на что? Глаз с нее не спускайте. Попытается сбежать — словите и заприте… И бога ради, больше никогда не бейте ее по лицу! Никогда! За что я, в конце-концов, вам плачу? За повиновение во всем! Вот и повинуйтесь! — яростно приказал он, почти срываясь на крик. — Это вам тоже ясно?

Охотники закивали опять, затем один из них принялся за мои руки, и пока он возился, я покосилась на загадочного похитителя, не зная, что о нем и думать. Он запретил своим людям трогать меня и даже позволил освободить от оков, прекрасно зная, что я непременно воспользуюсь этой возможностью чтобы сбежать… Почему? Разве так относятся к пленникам? И эти его слова… Почему он считает, что я не стану сбегать? Он настолько в себе уверен или думает, что у меня ничего не получится?.. И более того, он знает мое имя, знает о Теневиках… Откуда? Что ему вообще от нас надо?

Не плохо бы это узнать, что я и сделала, озадаченно нахмурившись:

— Кто вы такой?

Мужчина с удивлением обернулся ко мне, улыбнулся так, словно я оказала ему честь и ответил:

— Ох, прости меня, я совсем забыл представиться. — Он указал на себя рукой и поклонился. — Мое имя Виктор Альва*. Можно просто Виктор. Я — Коллекционер.

— Коллекционер? — не скрыла я своего удивления. Это странное и сложное слово мне совсем не понравилось, не говоря уже о том, что я впервые его слышала. Викинги таких слов точно не знают и не используют… Да и не похож он на нас нисколько… Но зато я точно знаю, где могут произносить такие слова.

Мои самые худшие страхи подтвердились.

— Именно. Таково мое второе имя, если так можно сказать, — продолжал он тем временем, пока я всеми силами пыталась держать себя в руках. — Я изучаю драконов, классифицирую их виды и собираю самые редкие в своем прекрасном Саду… Это мое призвание, дело всей жизни… — Он мечтательно улыбался, видимо, вспоминая этот свой «прекрасный Сад», которому я уже заранее желала сгореть синим пламенем. — И очень скоро ты и твой прелестный малыш увидите его своими глазами.

Услышав последние слова, я вздрогнула. Это не просто настоящий кошмар наяву, это безумие!

— Я не отправлюсь в Рим! — выпалила я прежде, чем успела себя остановить.

— Тебе и не нужно, — легко произнес он, снова меня удивив. — Я не житель Рима, — больше нет — не сравнивай меня с этими напыщенными болванами, павшими на самое дно, променяв моральные ценности на похоть и жадность. — Он, кажется, даже обиделся, правильно истолковав, что я сочла его римлянином и с сочувствием поинтересовался: — Тебя ведь собирались продать в наложницы сенатору, я прав? — Я снова вздрогнула и не смогла скрыть своего отвращения, как ровно и удивления, снова. Да откуда он все это знает? — Неудивительно, учитывая твою необычную, дикую красоту… Но не бойся, я не столь низок. Мне ты нужна для другого.

Я свела брови у переносицы. Для другого?.. Для чего еще другого?!

Но высказать все, что думаю о таком повороте судьбы, я не успела и может, оно и к лучшему — заржавевшие пружины противно щелкнули и кандалы со скрежетом упали на пол. Я невольно вздохнула с облегчением, растирая оцарапанную кожу, избавившись хоть от одной проблемы. Осталось только улучить момент и сбежать… Но придется немного подождать.

— Идем, — велел он, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним, трепетно прижимая малыша к груди, мучаясь страхом за наше общее будущее, которое с каждым шагом становилось все более непредсказуемым и неопределимым.

— Это вы тогда напали на наш корабль? — спросила, сопоставив случившееся полгода назад и его сегодняшние откровения и поступки, придя к выводу, что для случайности слишком много совпадений.

— Разумеется, — в очередной раз легко признал он, оглянувшись через плечо. Его взгляд опять упал на все еще настороженного дракончика, будто он до сих пор не мог поверить, что он настоящий. — Разве я мог упустить такую возможность пополнить свою коллекцию еще одним редким видом?

Я скрипнула зубами, почувствовав как внутри, гася боль и страх, вспыхивает справедливый гнев. Мы ему игрушки что ли, так с нами поступать?! И вообще, от меня-то ему что нужно? Ладно, он собирает драконов в своем Саду или что оно там такое на самом деле, это я еще могу как-то понять, но неужели он собирает в эти самые коллекции еще и людей?

И чем он тогда отличается от римлян с их рабами?

Пока я терзалась новой порцией сомнений, страхов и мыслей, мы подошли к той самой двери, из которой он вышел и оказались в длинном, зауженном проходе, внутри которого еще сильнее повеяло жаром и красный свет бликами плясал на стенах и полу. Войдя в него, я тут же почувствовала, что ступаю уже не по деревянной и склизкой палубе, а по камню, прочному и неожиданно холодному.

Вдыхая сухой, разгоряченный воздух, прогревающий легкие и осматривая темно-красные стены, я неосознанно сравнила их с огнем, вырывающимся из пасти дракона и, напряженно нахмурившись, ничуть не довольная таким сравнением, вгляделась во второй проем, двери которого так же открывались вовнутрь, уже догадываясь, что увижу по ту сторону.

И оказалась права. Едва мы покинули тоннель, как моему взору предстало огромное, скалистое помещение, напомнившее гору изнутри, в котором, тут и там были разбросаны многочисленные клетки самых разных форм и размеров, и в них, как и ожидалось, были заточены драконы, поражающие своим многообразием. Он действительно Коллекционер!

Озираясь вокруг с открытым ртом, я не знала, на чем остановить свой взгляд. Их было так много и все такие пестрые, разноцветные, что в глазах зарябило.

— Это и есть ваш Сад? — спросила я, даже не сразу осознав, что задала вопрос вслух.

— Это? Не-е-ет, — протянул он, явно наслаждаясь произведенным впечатлением. — Здесь только те драконы, которых я поймал совсем недавно.

— Но вы же говорили, что собираете только редких? — озадачилась я, заметив, что тут много обычных и часто встречающихся видов.

— Для своей коллекции — да, но на продажу — всех, кого мне закажут.

Я замерла, перестав крутится вокруг своей оси и резко обернулась к мужчине, плотно поджав губы.

— Так вы еще и Охотник?

— Отчасти, — признал он с видимой неохотой. — Сама подумай, будь я просто покупателем, то вряд ли смог бы собрать ту огромную коллекцию, с которой ты скоро лично познакомишься… Видишь ли, я предпочитаю сам отбирать, кто подойдет, а кто нет. Не все достойны жить в моем Саду. Только избранные. — Он сделал шаг ко мне, его взгляд снова уперся в малыша. — Как например, он… — Теперь он смотрел на меня. — Или ты.

— Я?

— Ну, конечно! — произнес он так, словно это было само собой разумеющееся и прошел мимо. Я обернулась следом, все еще озадаченная, но тут мой взгляд наткнулся на гигантскую клетку, стоящую в середине этой тюрьмы, откуда и исходил этот чудовищный жар вперемежку с красным…

Мои глаза расширились. Я оцепенела. Сердце сделало резкий скачок и ухнуло вниз, бешено застучав. По лицу прошлась судорога, брови нервно дернулись. Губы кривились в тщетной попытке что-то сказать…

— Ты!.. — выплюнула я в дикой помеси откровенного шока, неверия и глубокой ненависти, сплетающейся с безграничной яростью. — Ты! — повторила, попросту захлебнувшись в собственных чувствах, льющихся через край. — Ты… — Я задрожала, сжавшись в комок и низко опустила голову, уткнувшись подбородком о шипастую мордочку дракончика. По щекам полились быстрые, жгучие слезы.

— Что с то… — забеспокоился мужчина, заметив мое странное поведение, но закончить вопрос так и не успел.

Молниеносно выхватив копье из рук Охотника, стоящего ближе всех, я с криком рванула перед и швырнула его изо всех своих сил, но пламя в мгновение ока испепелило древко и блестящий, оплавленный металлический наконечник беспомощно рухнул на каменистый пол.

— ЧТО ОН ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТ?! — рявкнула я, неотрывно глядя в морду этой твари, день за днем преследующей меня во снах, но моя ярость угасла так же внезапно, как и пробудилась, уступив место другим чувствам.

Меня затрясло, руки и ноги не держали, я рухнула на колени, выронив дракончика, но едва ли это заметила. Мой взгляд был намертво прикован к клетке, где сидело живое воплощение моих кошмаров, жестокое чудовище, беспощадный убийца и просто тот, кто лишил меня родного дома…

Дракон, ничуть не напуганный моей бесполезной, отчаянной атакой, заинтересованно дернул полыхающей пламенем, как и все его тело, головой, с любопытством приглядываясь ко мне и в его хищных, янтарно-желтых глазах промелькнуло узнавание… Пасть разинулась в кривой ухмылке, оскалив острейшие клыки. Не менее хищная морда подалась вперед, словно желая дотянуться, но замерла, коснувшись прутьев клетки и нырнула обратно за их пределы, надменно глядя свысока.

Он, несомненно, узнал меня.

Я покачала головой, просто не в силах поверить в это. Разве бывают в жизни такие совпадения? Разве это вообще возможно?

— Я так понимаю, вы знакомы, — задумчиво, с ноткой легкого беспокойства произнес мужчина, подойдя ко мне. Я скосила глаза на его ноги. — Очень интересно… — Он улыбался, хоть я и не видела этого. Просто чувствовала. — Знаешь, я поймал его больше года назад… Он летел над океаном, ночью… Его пылающее как само солнце пламя было невозможно не заметить… — Он с восхищением вздохнул. — Прекрасное создание!.. Не будь он так сильно ранен, я бы не смог словить его. Представляешь, какая удача? Всего лишь поломанное крыло, а такой ценный улов!.. — Он замолчал, не получив от меня хоть какой-то мало-мальской реакции, а затем снова заговорил, но уже тише: — До меня доходили слухи, что он — настоящее исчадие ада и выжигает целые поселения, убивая всех на своем пути… — При этих словах меня прошибла крупная дрожь, перед глазами, как по заказу, вспыхнули воспоминания, потонувшие в огне и криках… — Однако, чтобы он ни творил раньше, больше этого не повторится. — Я моргнула, вырываясь из адского котла памяти. — Только благодаря мне от его бесчинства больше никто не пострадал. — Теперь вместо восхищения в его голосе звучала самодовольная гордость. Я тупо уставилась на мужчину. Неужели он не понимает?

И тут же осознала: нет, не понимает. Он слеп в своей погоне за редкостями, животной силой и красотой, которыми не обладает сам. Он просто сумасшедший…

— Не бойся, — продолжал он тем временем, даже не подозревая, что я сейчас о нем думаю, положив руку мне на плечо и глядя со странной, безумной любовью в глазах, — он никогда не причинит тебе вреда.

— Уберите руки! — сорвалась я, отталкивая его и вскочила на ноги, собираясь бежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда, но застыла не успев сделать и шага, уставившись на три клетки, висящие совсем рядом. Это же… мои драконы…

Не медля ни секунды, я бросилась к ним, подскочив к той, что висела ниже всех и мертвой хваткой вцепилась в толстенные прутья, не чувствуя ни холода ни боли. Дракон тут же подался вперед и мы коснулись друг друга лбами, ненадолго забыв обо всем на свете. Краем уха я слышала его мерное дыхание, шелест огромных крыльев и чувствовала исходящее тепло, подарившие ощущение покоя и безопасности.

— Вы не представляете как я рада вас видеть и знать, что с вами все в порядке… — прошептала я, не желая открывать глаз, но пришлось, когда со спины раздалось удивленное:

— Как интересно…

С огромной неохотой я обернулась и первым делом наткнулась взглядом на малыша, пугливо трущегося о мои ноги и подхватив его на руки, таким образом позволив им четверым наконец-то познакомиться с друг другом, сосредоточила внимание на мужчине, холодно спросив:

— Что вам интересно?

— Твое отношение, — ответил он, указывая на меня, а затем и на четыре клетки, предлагая мне узреть очевидное. — Одних драконов ты ненавидишь так, что готова убить, а других любишь и готова сделать все, чтобы защитить… И самое забавное в том, что они одного вида, а значит и одинаковы.

— Ничего подобного! Они не одинаковы! Совсем! — с трудом сдерживаясь, возразила я, стиснув ладони в кулаки. Посмотреть в сторону Кровожадного Теневика мне захотелось бы разве что, если бы он вдруг взял и окочурился, поэтому его присутствие, буквально под своим боком, я старательно игнорировала, справедливо опасаясь сделать еще один опрометчивый поступок. Близость же с моими драконами странно успокаивала и даровала уверенность в себе и своих силах, а главное, в трезвом уме.

— Так или иначе, ты не сбежишь отсюда, — заявил он вдруг.

— Что? — переспросила я, не понимая, как это связано.

— Все, что тебе так дорого, находится здесь, — начал он издалека. — Вскормленные твоей рукой драконы, вылупившийся малыш и милый сердцу, юноша… Не оставишь же ты их здесь одних, верно?

— Что? — вновь переспросила я, решив, что ослышалась. Юноша? Какой еще юноша?

— Приведите мальчишку, — приказал он своим людям и всего через несколько минут, в течение которых я с ужасом начала осознавать о ком идет речь, Охотники привели избитого, закованного в кандалы Иккинга, с трудом переставляющего ноги.

— Иккинг? — тонким, надреснутым голосом молвила я, во все глаза глядя на его покрытое ссадинами лицо. — К-как… Как ты здесь… — Мой разум отказывался воспринимать такую реальность. Этого просто не может быть! Неужели… Неужели Олух…

— Рапика, ты в порядке? — взволнованно спросил Иккинг, делая шаг ко мне, но тяжелая рука Охотника грубо вернула его на место, явно задев больное место, судя по тому, как он поморщился и зашипел от боли.

— Почему он здесь? — кое-как совладав с собой, повернулась я к мужчине. Если он сейчас же внятно мне не объяснит, что происходит, я… я просто не знаю, что я сделаю…

— То же, что и ты, — спокойно ответил тот, совсем не испугавшись моего воинственного вида. — Я велел привести его сюда.

— Но вы сказали, что вам нужна только я и мои драконы! Зачем вы похитили и его? — почти что выкрикнула я и тут же замолчала, уже начиная догадываться, почему.

— Сказал, признаю, — не стал отпираться тот, недовольно поморщившись и двинулся к викингу в своей раздражающей, неторопливой манере. Я подавила порыв преградить ему путь. — Но, Рапика, погляди: это же сам Покоритель Драконов! Тот, кто сумел приручить Ночную Фурию! Это же просто немыслимо!.. — вскрикнул он с восхищением и даже благоговением, подтверждая мою догадку.

Иккинг настороженно следил за ним, наблюдая и узнавая своего противника, а потом перевел взгляд на меня и спросил:

— Это тот самый, который собирался продать твое племя в рабство?

Я похолодела, вытянувшись в струнку.

— Какое еще племя? — недоуменно возмутился мужчина, хмуро взглянув на Иккинга. — Когда я атаковал тот корабль, она была совершенно одна. С ней были только драконы и никого больше. Я лично в этом убедился, так что… — Он осекся и сладко, приторно улыбнулся. — Ах, вот оно что… Твоя юная подруга не сказала тебе правду, я прав? — Он глупо хихикнул. — Даже мне любопытно, почему она так поступила… Что же ты скрыла от всех нас, Рапика? Какую тайну ты прячешь?

Иккинг молча уставился на меня, а я торопливо отвела взгляд. Даже не хочу знать, какое у меня сейчас лицо…

— Это, конечно, все очень интересно и вскоре я обязательно выслушаю эту историю, но на этом пока хватит… У меня есть кое-какое дело, которое не требует отлагательств, посему я уделю вам время чуточку позже. — Он громко хлопнул в ладоши, вынудив нас обоих вздрогнуть и уставиться на него. — А пока отведите-ка их в клетку, — мы ведь не хотим, чтобы они сбежали, верно? — и принесите им еды и воды, да побольше, — приказал он своим людям. — Я хочу чтобы мои Покорители ни в чем не нуждались… — Он улыбнулся мне, неохотно позволившей Охотнику подтолкнуть меня в спину. — Не смотри так на меня, Рапика. Поверь мне, я желаю вам только добра… Отдыхайте, отсыпайтесь, ешьте и пейте… А потом, когда я завершу здесь все срочные дела, мы приступим уже к нашему делу.

К нашему делу… Почти дойдя до дверей, я обернулась и со злостью процедила:

— Так вы этого хотите? Что бы мы ловили для вас драконов?

— Ну, разумеется! Я рад, что ты сама догадалась. — Его губы растянулись в счастливой, предвкушающей улыбке. — Два Покорителя, приручивших таких редких, неуловимых драконов и оба мои… Вы будете замечательным дуэтом, я уверен… А теперь позволь мне забрать его, — без перехода вежливо «попросил» он и протянул руки к малышу, — я позабочусь о нем…

Не успела я даже рта открыть, чтобы сказать свое твердое «нет!», как малыш среагировал быстрее: зарычал и цапнул его полубеззубой пастью, окрасив белоснежные перчатки алой кровью. Мужчина вскрикнул, отскакивая, тряхнул раненной ладонью, разбрызгивая кровь по полу и с со смешанным чувством удивления, восхищения и неверия взглянул на скалившегося дракончика.

Я напряженно замерла, ожидая вспышки ярости или еще чего подобного, но он просто улыбнулся, вытирая кровь таким же белым, как и вся его одежда, платком, а потом как ни в чем не бывало обратился к настороженным Охотникам, не став никак реагировать на этот неприятный инцидент:

— Чего стоите? Отведите их уже в клетку, время не терпит… И да: простите за временные неудобства, — обратился он уже к нам, отходящим к двери под присмотром его людей. — В Саду для вас уже приготовлены прекрасные ложа. Доберемся до них и вы сами в этом убедитесь.

Двери медленно закрывались, укрывая от нашего взора драконью тюрьму, вместе со всеми, кто там остался и последними, кого мы увидели, шагая по узкому проходу обратно на палубу, это был Коллекционер и Кровожадный Теневик, который словно возвышался над ним.

Встретившись взглядом с его насмешливыми глазами, я вновь ощутила бессильную ярость. Да что б ты!..

Створки глухо захлопнулись и тоннель погрузился во тьму. В наступившей тишине раздавались только наше приглушенное дыхание, гулкие шаги, противный скрежет заржавевших кандалов и звон цепей. Иккинг… Я чувствовала, как горит от стыда мое лицо и безумно колотится сердце в груди. Как я ему скажу?..

Остаток пути мы преодолели в гробовом молчании.

Вскоре мы оказались снаружи и я отметила, что вокруг царит глубокая ночь, как-то упустив это из виду раньше. Глядя на ясные звезды, невольно задумалась, тот ли это еще день, когда нас похитили или уже другой, а если да, то какой по счету? Подобные мысли пугали. Но еще больше меня пугала мысль об Олухе. Что же с ним произошло?!. Что стало с ребятами?! А с Беззубиком?! Это же Ночная Фурия, черт тебя дери!..

В клетку, ту самую, подле которой и очнулась, я вошла первой с малышом на руках, еще крепче, чем раньше прижимая его к груди, и только потом следом вошел Иккинг, потирающий оцарапанные, но освобожденные запястья и сел рядом, к удивлению не став отстраняться. Я покосилась на него, не осмеливаясь взглянуть прямо и тщетно подбирала слова, сминая онемевшими пальцами измятую ткань туники.

— Ты как? — все так же взволнованно спросил Иккинг, едва Охотники ушли. — Они ничего тебе не сделали?

Я очень удивилась, от неожиданности таки взглянув на него прямо. В его невероятных, сбивающих с толку глазах, не было ни капли злости. Как он может оставаться таким добрым, после того как узнал о моей лжи?

Я отвернулась, уставившись в пол. Мне нужно признаться… И признаться нужно именно сейчас, потому что, боюсь, потом лучшего момента может и не быть…

— Иккинг, я… должна кое-что тебе рассказать…