Teacher's gold butterfly (гет)

POV: Тарталья Когда я проснулся, Люмин всё еще спала рядом в своих джинсах и футболке. Скомканное одеяло лежало между нами, не укрывая никого. Я расправил его и накинул на Люмин, продолжая глупо на неё пялиться. Впервые в моей постели оказалась девушка, с которой у меня ничего ночью не было… И которую, на удивление, мне не хочется отсюда прогнать. Одно дело провести совместную ночь и больше никогда не пересекаться, с другой стороны понимать, что девушка из твоей жизни никуда не исчезнет. Я не собирался пока иметь какие-либо отношения со сводной сестрой, выходящие за рамки братско-сестринских, а потом на семейных вечерах вести себя как ни в чем не бывало, представляя ее нежные стоны и бархатную кожу. Я почувствовал, как узел затягивается внизу живота, когда вспомнил вчерашний вечер. И я уже не знаю, хочется мне прибить Лизу или поблагодарить, ведь если бы не она, мы с Люмин зашли куда дальше, чем поцелуи. Одно воспоминание о ее губах, о её языке, с которым я игрался, о ее нежной коже на шее, заставляло сойти с ума. Я попытался занять себя чем-то другим, но мысли о Люмин возвращались снова и снова. Неважно, сколько бы раз я пытался уйти от них, следы её прикосновений, тёплота её дыхания просто не отпускали меня.

Люмин пошевелилась, оборачиваясь ко мне лицом. Ее волосы разметались по подушке, а губы чуть приоткрылись, выдыхая легкое, ритмичное дыхание. Она неожиданно вошла в мою жизнь, захватила мой разум и теперь, казалось, занимала место в моем сердце. Но мог ли я позволить себе думать о ней как о женщине, а не как о сестре? Одно неверное слово, одно неверное движение — и семья может развалиться. Эти мысли не давали мне покоя. Нет, нельзя. Я должен снова возвести между нами стену и не позволить ей разрушиться.

Заметив, что Люмин начала ворочаться и одним взмахом руки сбросила с себя одеяло, при этом чуть не ударив меня по носу, я решил лечь обратно на подушку и притвориться спящим. Нечего ей доставлять удовольствие осознанием, что я любовался ею спящей.

POV: Люмин Я открыла глаза, щурясь от солнечных лучей, пробивающихся сквозь темные занавески. Сначала я испугалась, поняв, что нахожусь в комнате Чайльда, но потом события вчерашней вечеринки стали быстро прокручиваться в моей голове, словно в ускоренной перемотке. На моменте поцелуев с Чайльдом в темной комнате воспоминания замедляются, и я чувствую, как меня захлестывает волна жара. Обернувшись через плечо, я увидела, что Чайльд спит, и решила поскорее перебраться в свою комнату. На самом деле, я хотела сделать это ещё ночью, когда он уснет, но меня и саму вырубило, и мой план провалился.

Я тихонько приподнялась на кровати, стараясь не издать ни звука, и медленно закончила движение, спустив ноги на мягкий ковер. Комната погружалась в уютную тишину, нарушаемую лишь его ровным дыханием. Я крадучись направилась к двери, мысленно молясь, чтобы половицы подо мной не заскрипели.

Я вышла в коридор и, проходя мимо зеркала, остановилась на мгновение. Глядя на своё отражение, увидела следы проведенной вечеринки: взлохмаченные волосы, слегка смазанная косметика и, черт возьми, слегка припухшие от поцелуев губы...

Из кухни доносились странные звуки, словно кто-то что-то готовил, да и запах еды был соответствующим. И только сейчас я вспомнила, что вообще-то Лиза ночевала у нас и, кажется, решила искупить свою вину завтраком.

— О-о-о, я вижу, кто-то провел ночь не в своей комнате, — пролепетала она с ухмылкой, стоило мне переступить порог кухни. — «Займёмся сексом?» — «Слышь, герой-любовник...»

— Что?! Ты всё слышала? — обомлела я, садясь за стол. — Как?

— Вы бы еще громче это орали, тогда бы и соседи услышали, — поддразнивала меня Лиза, усаживаясь напротив и изредка поглядывая на плиту с кастрюлей, в которой что-то варилось.

— Лиз, ну ты хотя бы не раздувай из этого целое событие, — пробормотала я, пряча лицо в ладонях.

— Ой, да ладно тебе, — махнула рукой Лиза. — Просто интересно, чем всё закончилось. Ты же знаешь, я любопытная до ужаса. Не каждая девушка встречается с преподавателем из университета, да еще и с куратором группы.

Я почувствовала, как щеки запылали. Вспоминать вчерашние события не хотелось, особенно в присутствии моей подруги, которая, казалось, не упустит возможность поддразнить меня.

— Ну, ничего особенного не было, — попыталась я сменить тему. — А что у нас сегодня на завтрак?

— Овсянка, сэр, — игриво произнесла Лиза, встав из-за стола и взяв ложку, чтобы перемешать содержимое кастрюли, а затем спохватилась и словно начала оправдываться. — Я просто в вашем доме ничего не нашла, кроме овсяной крупы... Это в знак извинения за то, что я вчера сказала, сделала. Мне очень стыдно...

— Да ладно, с кем не бывает. Самое главное, что я уничтожила телефон того, кто тебя снимал, — подмигнула я.

— Ты... Что сделала? — глаза Лизы округлились в шоке. — Капец... Я не знала, что у меня такая боевая подруга, особенно после того, что я тебе сказала... Ой, кстати, а Альбедо видел... Ну...

— Я поняла, что ты хочешь сказать, не продолжай. Да, видел. Это он позвал меня, когда я была в комнате с... — осознав, что говорю лишнего, я сделала вид, что подавилась слюной и, откашлявшись, продолжила. — В комнате с напитками. В общем, в машине ты ехала, лёжа у него на коленях, а сюда, к нам в квартиру, Альбедо тебя занёс.

— Он теперь будет считать меня ненормальной, или, что еще хуже, девушкой лёгкого поведения... — Лиза отвела взгляд, прикусив губу. — Что мне делать, Люмин?

— Успокойся, Лиз, — с мягкой улыбкой произнесла я. — Ты слишком много волнуешься по пустякам. Я думаю, что Альбедо — человек разумный и не склонен к поспешным выводам. Он прекрасно понимает, что иногда бывают ситуации, которые выходят из-под контроля.

Лиза вздохнула, всё ещё сомневаясь, но её взгляд стал менее напряжённым.

— Но всё же… Как мне теперь смотреть ему в глаза? — прошептала она, качая головой. — Он и так отверг меня на вечеринке, а теперь у меня вообще шансов не будет.

— Честно? — резко послышался голос Чайльда со стороны входа на кухню, заставив меня почти подпрыгнуть на стуле. — У тебя не было этих шансов изначально. У Альбедо есть девушка, которая ему нравится, у них даже есть ребенок.

— Спасибо, Чайльд, ты очень нам помогаешь! — язвительно сказала я, сверкнув в его сторону опасным взглядом, а затем с беспокойством снова обернулась на Лизу.

— Какая теперь разница? Насколько я знаю, они с той девушкой расстались, — с надеждой в голосе сказала Лиза, но в ответ от Чайльда получила лишь тишину. — Ладно, мне уже пора. Я пойду. Люмин, — она обернулась ко мне. — Увидимся завтра в университете.

— Конечно, Лиза, — ответила я, стараясь удержать улыбку на лице, хотя внутри все кипело от эмоций. Лиза ушла, оставив меня и Чайльда наедине. Он, казалось, ждал моей реакции, скрестив руки на груди и прислонившись к дверному косяку.

— Обязательно было вмешиваться? — наконец спросила я, стараясь сохранить спокойствие.

— Просто хочу, чтобы она не обольщалась, лучше сразу сказать правду, — спокойно ответил Чайльд. Его непроницаемое выражение лица только усиливало мое раздражение.

— Нам не нужно твоё снисхождение, — холодно бросила я, вставая со стула. — Разберемся сами! Лиза — моя подруга, она и так переживает из-за того, что у неё нет парня, так еще и ты как обычно всю малину портишь!

— Я просто посчитал, что не нужно давать ложных надежд ей, — пожал плечами он и подошёл к плите. — Овсянка?

— Да, Лиза приготовила, — уже смирившись, сказала я. — Я не буду, не люблю, овсянка противная. Я, может, сегодня себя побалую и роллы закажу.

— Если не умеешь делать овсянку вкусной, это не значит, что она противная, — ровным голосом сказал Тарталья. — Сейчас покажу мастер-класс. Проверь холодильник: нет никаких фруктов?

— С каких это пор ты отдаешь приказы? А волшебное слово?

— Сейчас волшебным словом будет «свали с кухни и не выноси мозг», — нахмурившись, сказал он.

— Что?! — я чуть не задохнулась от возмущения. Казалось, от горячего Чайльда, который вчера меня целовал, не осталось и следа. Вернулся снова мой несносный сводный брат.

Как он смеет так со мной говорить? Вчера я видела совсем другого Чайльда — нежного, заботливого, почти романтичного. А сегодня снова сталкиваюсь с этим надменным и самоуверенным Тартальей, который считает себя шеф-поваром нашего дома.

— Не смей больше так со мной разговаривать! Иначе…

— Иначе что? — усмехнулся Тарталья, выгибая бровь.

— Иначе я сделаю эту овсянку настолько невкусной, что ты сам сбежишь из кухни, — парировала я, гордо подняв голову.

Он лишь ухмыльнулся, будто мое заявление его позабавило. Я, кипя от негодования, распахнула дверцу холодильника и начала рыться в его содержимом. На полке скучали одинокие яблоко и банан — единственные фрукты в этом пустом царстве.

— Вот, нашла, — я захлопнула холодильник и бросила яблоко, а затем и банан Тарталье. Он ловко поймал их, даже не моргнув.

— Слушай и учись, сестрёнка, — он начал нарезать фрукты с такой скоростью и ловкостью, что я невольно задержала дыхание. — Овсянка — это искусство. Главное — знание правильных пропорций и немного воображения.

Через несколько минут кухня наполнилась приятным запахом. Я стояла у холодильника, облокотившись на него плечом, и, несмотря на своё первоначальное раздражение, не могла не признать, что Тарталья действительно умел готовить. От его действий веяло какой-то магией, которая притягивала и завораживала.

— Вот, попробуй, — сказал он, ставя передо мной тарелку. — И скажи честно, у кого получилось лучше: у меня или у Лизы?

С неохотой я взяла ложку и попробовала. Вкус был таким, что на мгновение я забыла о своём недовольстве. Это было не просто вкусно — это было восхитительно.

— Ладно, признаю, — тихо сказала я, глядя на него со смесью удивления и восхищения. — Ты умеешь готовить овсянку.

— Вот видишь, — улыбнулся он, наконец-то расслабив свою строгую физиономию. — Теперь можно позавтракать.

— В твоей компании? — хмыкнула я. — Сомнительное удовольствие. И я все еще злюсь за те слова, что ты сказал.

— А я думал, что искупил вину своей превосходной овсянкой, — снисходительно пожал плечами Тарталья и приступил к трапезе, подражая мне пару недель назад, когда я приготовила себе омлет. Он закатывал глаза от удовольствия и приговаривал. — Мм! Вкусно! Превосходно!

— Ещё и меня передразниваешь? Да тебе, я смотрю, совсем жить надоело, — посмеивалась я, направляясь к выходу. — Позавтракаю позже.

— Эй, стой! А как же помазать мои синяки и обработать раны?

— Справишься сам, раз такой самостоятельный, — недовольно фыркаю, убегая к себе в комнату, где достаю скетчбук, чтобы продолжить рисовать ту самую татуировку Тартальи, которая так привлекла мое внимание...

Мое уединение оказалось недолгим. С тихим скрипом распахнулась дверь, и в комнату ворвался Чайльд, не удостоив меня даже вежливым стуком. Он всегда делал всё так, словно был хозяином во всем мире, а я — всего лишь незначительной песчинкой на его пути. Я встретила его ледяным взглядом, презрительно скривив губы.

— Можешь не притворяться, я отлично помню, как вчера все тебе нравилось, — усмехнулся он, приближаясь к кровати. С наглостью, присущей только ему, он рухнул на нее спиной, заложив руки за голову. — У меня деловое предложение.

— Что бы ты ни попросил — убирайся из моей комнаты! — выпалила я, не желая даже слушать. — Никаких сделок, никаких правил. Все наши взаимодействия заканчиваются одинаково — полным хаосом.

Я уперлась голыми пятками в его бедро, пытаясь скинуть его с кровати. Жест был ясен: я хотела, чтобы он оставил меня в покое. Но Тарталья, как всегда, предвосхитил мои действия. Он резко схватил меня за лодыжку, словно хищник, уловивший движение добычи, и я, не удержавшись, упала на кровать с легким вскриком. В ту же секунду он перекатился, ловко нависая надо мной. Его длинные ноги раздвинули мои, но я тоже действовала быстро, поднимая колено и упираясь им в его пах. Пока я не надавливала, но мой жест был предупреждением: одно неверное движение, и ему будет больно.

Тарталья замер, улыбаясь еще шире и склонившись ближе, да так, что я чувствовала его дыхание на своем лице.

— Спокойно, тигрица, — прошептал он с невыразимой нежностью. — Я не для этого пришел. Просто выслушай.

— А обязательно мне слушать в таком положении?

Я не могла позволить себе показать ему свою слабость, поэтому продолжала смотреть ему прямо в глаза, несмотря на явную опасность его близости. Тарталья лишь усмехнулся, от чего у меня в животе заплясали ненавистные бабочки.

— Я же не виноват, что ты такая упрямая, — протянул он, наклонившись ещё ближе, чтобы произнести эти слова прямо у моего уха. — Но в этом и есть твое очарование. Поэтому я создал выгодное положение для переговоров.

Его горячее дыхание обжигало мою кожу, и я ненавидела себя за мурашки, пробежавшие по спине. Но он, похоже, не собирался отступать. Его руки, держа меня в плену, были сильны и непреклонны. Я понимала, что мое положение далеко не из лучших. Я смотрела в его глаза и заметила, что его взгляд, от которого у меня перехватило дыхание, поскользил от моего лица вниз и странно задержался на несколько секунд. Что за...?

— Ты без лифчика? — усмехнулся он. — Соблазняешь?

— Ты идиот? — я еле удержалась, чтобы не ударить его. — Я в СВОЕЙ комнате и уж точно не ждала, что ты так нагло сюда ворвешься! И только посмей что-либо сделать, или я... — не заканчиваю предложение, а лишь слегка надавливаю коленом в его пах, кидая безмолвное второе предупреждение.

Он скривился, но затем его лицо снова озарилось самодовольной улыбкой.

— Ладно, ладно, не кипятись. Просто шутка, — он поднял руки в притворном жесте капитуляции и отстранился, садясь на кровать.

— Давай быстрее говори, зачем пришел, — со вздохом произношу я, изрядно устав от его выходок.

— У тебя же теперь нет телефона, — начал он. — Предложение: я куплю тебе новый телефон, и ты мне не будешь должна никаких денег, но повлияешь на Лизу и уговоришь её оставить Альбедо в покое. Только представь, что скажет тебе отец, если узнает, что ты не уберегла телефон, да еще и на какой-то вечеринке...

И я представила... Его ворчание, нахмуренные брови, холодный взгляд и слова о моей безответственности. А если он узнает о вечеринке, то даже страшно представить, что будет. Да, Чайльд знал, на какие больные точки нажимать, чтобы воздействовать на меня.

— Какое-то невыгодное предложение для тебя. Телефон, который стоит немалых денег, против обычного разговора? Где мне искать подвох?

— Нет никакого подвоха, — отрезал он. — Я просто переживаю за Альбедо. Ты же видела, какой он вчера был на вечеринке. Все веселились, а он словно оторван от реальности был. Он не был таким, пока был с Сахарозой. Я знаю, что в прошлый раз план свести их провалился из-за кое-кого...

— Ты пытаешься меня обвинить?! — мгновенно ощетинилась я.

— Не тебя, а этого идиота Скарамуччу и психопатку Ёимию, — пояснил он, не дрогнув. — Я хочу, чтобы Альбедо перестал нести на себе груз вины. Он переживает, что пошел на поводу у матери, не смог противостоять. Ты же знаешь, что она поставила ему условие: если бы он выбрал Сахарозу, то родители бы отказались оплачивать ему обучение в университете на художника? А он с детства мечтал им стать. Выбрал учебу, надеясь, что Сахароза простит, что он сможет ей объясниться. Не смог: заблокировала его везде, где можно, а потом и вовсе куда-то переехала. Я хочу помочь другу, понимаешь?

Наверное, впервые я увидела Чайльда с этой стороны. В его глазах я видела искренность. В прошлый раз, когда он мне объяснял ситуацию с Альбедо, я восприняла предложение свести его с Сахарозой как очередную игру, но теперь, глядя в эти синие глаза, я понимаю, что он и правда сильно переживает за своего друга. Это заставило меня растаять и ощутить что-то, что я давно уже не чувствовала — глубокое доверие.

— Но Лиза ведь моя подруга, и я тоже хочу ей помочь, — возразила я неуверенно.

— Мне кажется, что у Лизы к Альбедо только симпатия, но она цепляется за нее, как за единственный вариант. Ты же сама сказала, что она переживает из-за того, что не может себе никого найти. Как думаешь, ей важен именно Альбедо или просто факт наличия парня? Тем более, я напоминаю, что в клубе к вам подкатывал именно Альберто. Если бы она в него действительно влюбилась, то, наверное, всё же бы для нее имело бы значение, с кем пытаться замутить из близнецов, а она с такой легкостью переключилась с одного на другого...

— Я понимаю, к чему ты клонишь, Чайльд, — согласно кивнула она. — Думаю, ты прав. Скорее всего, Лизе понравилась именно внешность, хотя не могу утверждать, ведь они с Альбедо продолжительное время общались. Кстати, зачем они там вообще создали эту путаницу? Ну типа в клубе с нами познакомился Альберто, но он зачем-то дал номер Альбедо, чтобы они переписывались.

— Ну... — Чайльд почесал затылок. — Мы просто подумали, что Альбедо станет менее одиноко, если он переключится на другую девушку, и он даже согласился на эту авантюру, но как видишь, оказалось всё бесполезно. Но как сказал Альберто, Альбедо поблагодарил его за знакомство с Лизой, потому что увидел в ней нового друга.

— Короче, ясно всё с вами. Вы заварили кашу, а мне разгребать. Ну, спасибо! — притворно возмутилась я. — Ладно, я согласна. Но с тебя телефон вперед.

— Ах ты, хитрая... — хохотнул он. — Лады, договорились!

* * *

Утро следующего дня началось с сурового университетского расписания, которое не оставляло ни минуты свободного времени. Лекции сменяли семинары, а семинары — практические занятия, заставляя мозг кипеть от новой информации. Даже Чайльд уехал с работы домой раньше обычного, оставив меня в одиночестве среди учебных корпусов.

К вечеру, когда я, уставшая и немного оглушенная, брела домой, город уже погрузился в сумерки. Холодный воздух колючими пальцами ласкал лицо, а над головой, словно огромный черный парус, раскинулось небо, усеянное холодными звездами. Не знаю почему, но меня охватило странное, давящее чувство тревоги. С каждым шагом оно усиливалось, словно шепот в пустоте, предупреждающий о надвигающейся опасности.

Внезапно я услышала быстрые шаги позади себя. Вздрогнув, обернулась. В свете тусклых фонарей различилась фигура девушки, одетой в симпатичное черное пальто с капюшоном, скрывающим ее лицо. Она шла позади меня, не делая попыток обогнать или отстать. Странное чувство тревоги переросло в легкий страх. Я не могла объяснить его, но внутри что-то кричало, чтобы я держалась подальше от этой незнакомки.

Решив сократить путь до остановки, я свернула во дворы, надеясь быстрее добраться до безопасности. Я старалась идти как можно быстрее, но вдруг кто-то схватил меня за капюшон и резко развернул к себе. Я вздрогнула, сердце забилось в бешеном ритме. Перед моими глазами была та самая девушка, а под капюшоном, сброшенным с ее головы, я с удивлением узнала её...

Это была Ёимия.

Примечания:

Бета: :0

Бета: теперь киску Люмин отжарит Ёимия своими фейерверками, спидран по шашлыку из Люмин, погнали!