Death Note: Take Your Heart (джен)

04.04.2011

Под мерный стук колёс поезда хорошо думалось. Ещё буквально вчера движение по линии остановили из-за того, что один из поездов сошёл с рельсов, всех выгнали из метро наружу, создав тем самым жуткую пробку, в которую они с Сакура-саном попали, возвращаясь из Шуджина. А сегодня уже ничего не напоминает об аварии, всё убрали, расчистили, движение поездов возобновили в прежнем режиме. Признаться честно, Рен сначала малодушно подумал, что лучше потратит больше времени на дорогу и пойдёт пешком — на всякий случай. Но потом всё же уговорил себя, что вряд ли что-то подобное повторится ещё раз в том же месте с таким коротким интервалом. В новостях говорили, что это были не технические неполадки, а проблемы со здоровьем у машиниста. Психотический срыв — так они это назвали. По-простому — мужик спонтанно с катушек съехал и газанул, из-за чего поезд занесло и сорвало с путей. Пострадавших было много, но по счастью на удивление мало смертей.

Поезд остановился на одной из станций, как раз на той, где всё и случилось. Из вагона вышла толпа народу, такая же толпа прошла внутрь. Вот так ездят люди каждый день на работу, на учёбу, и никто не знает, какая из этих поездок может стать последней. Рен вздохнул. Судя по тому, что говорили и по радио, и потом вечером по телевизору, таких случаев с психотическими срывами и ещё одной напастью — ментальными отключениями, являвшимися, похоже, теми же срывами, но со смертельным исходом, — было за последние года три довольно много. Последствия жизни в столице во всей красе, бешеный ритм, нагрузки на работе, некогда следить за своим здоровьем, вот люди и сходят с ума или умирают… Тут впору радоваться, что живёшь в пригороде.

Вообще весь вчерашний день оставил после себя неприятный осадок. Сначала Соджиро снова общался с ним так, будто он какой-нибудь напрочь отбитый хулиган, все эти его едкие комментарии вызывали только желание огрызаться и хамить в ответ, но Рен не мог себе этого позволить. Потом в школе он выслушал от директора почти всё то же самое, только в других выражениях. Но суть всего его общения со взрослыми в Токио сводилась к одному — всем на него плевать, и если только он создаст даже не проблему, а лишь намёк на неё, его тут же пинком под зад отправят… куда-нибудь. Все кругом, оказывается, такое одолжение ему делают, что принимают его. Хотя Рен подозревал, что это всё только ему так преподносится, чтобы вызвать у него чувство вины. Почти наверняка было какое-нибудь предписание от полиции, обязывающее его и в школу зачислить, и под временное попечительство взять, чтобы он был под присмотром, а не болтался бесцельно по улицам… В общем, настроение ему изрядно испортили, потом ещё и в пробке пришлось долго стоять под ворчание Сакура-сана.

Школа Рену, честно говоря, тоже не понравилась. Мрачное серое здание, выглядящее, как абстрактное нагромождение коробок, неприятный директор — толстый лысый мужчина без шеи, равнодушная классная руководительница, открыто заявившая, что не станет его защищать, если у него возникнут проблемы, и прямо в его присутствии упрашивавшая директора не зачислять Рена в её класс, как будто он прокажённый. К счастью, Соджиро не был настроен терять время на пустые разговоры, так что, как только все документы были подписаны и переданы директору, они поспешили уйти. Впрочем, раньше домой они от этого не добрались, так что, оказавшись у себя в комнате, Рен сразу отправился спать. А утром уже поехал в школу своим ходом. Спасибо, что хоть накормили, хотя, конечно, вырвиглазно-острая курица в соусе карри была немного не тем, что он хотел бы есть на завтрак. Но зато проснулся и взбодрился. И теперь трясся в душном вагоне в толпе таких же, как он, людей, спешащих утром по делам.

Выйдя из метро на Аояме, Рен обнаружил, что полил дождь. В прогнозе ничего про это не говорили, поэтому он даже не подумал взять с собой зонт, и теперь стоял под козырьком какого-то магазина и смотрел, как мимо бегут более предусмотрительные ученики его новой школы, торопясь на занятия. Надо было бы и ему тоже идти, чтобы его не отчитывали потом за опоздание в первый же день, но пока Рен был вынужден стоять под козырьком и ждать, когда прогрузится карта в телефоне, чтобы посмотреть, как именно идти от метро до школы, пока он стоит в сухом месте — по пути этого будет уже не сделать. В очередной раз глянув на телефон в надежде, что уже можно строить маршрут, Рен с раздражением отметил, что бесячее вирусное приложение не только опять само загрузилось, но и снова заняло половину экрана. А он ведь только вчера вечером в очередной раз его удалил! Сколько можно-то уже? Вроде и перезагружал телефон, а всё бестолку. Надо было всё же поискать какой-нибудь антивирус, наверное…

Пока он возился с приложением, пришло сообщение от Мисы: “Привет, Рен-Рен! Удачи сегодня в школе!” Надо же, запомнила… Рен быстро настрочил ей какие-то формальные слова благодарности и вернулся к изучению карты, которая наконец прогрузилась. В этот момент кто-то прошёл мимо него и встал рядом под тот же козырёк. Рен невольно поднял взгляд. Рядом стояла девушка в ярко-красных колготках и школьной форме Шуджина с поддетой под пиджак толстовкой с капюшоном. Убедившись, что сверху на неё не капает, девушка сняла капюшон, и Амамия даже завис на мгновение. Первым, что бросалось в глаза, были густые светлые волосы, собранные в два хвоста, чем она немного напомнила ему Мису. А через секунду девушка, видимо, почувствовав, что на неё смотрят, повернулась, и Рен с удивлением обнаружил, что она, похоже, иностранка. По крайней мере черты её лица были гораздо более европейскими, чем азиатскими: светлые большие глаза, светлые брови. Но, чуть улыбнувшись ему, она почти сразу снова отвернулась. Выглядела она какой-то уж очень грустной, но начать с ней разговор Рен постеснялся. Да и потом, это всё равно не имело никакого смысла — они не были знакомы, чтобы он мог поднять ей настроение, и она вряд ли стала бы откровенничать с ним.

Несколько секунд Рен ещё смотрел на неё, а потом тоже отвернулся. Девушка была, конечно, очень симпатичная, как самая настоящая модель, но всё же так пялиться на неё было неприлично. Рядом с ними остановилась машина, стекло у пассажирского сиденья опустилось, и наружу выглянул молодой кудрявый мужчина в спортивном костюме.

— Доброе утро! — обратился он к девушке. — Подвезти тебя до школы? А то опоздаешь.

— А, да, конечно. Спасибо, — к удивлению Рена она согласилась, видимо, знала его, и тут же пошла садиться в машину. Мужчина тем временем перевёл взгляд на Амамию:

— Тебя тоже подбросить?

— Эм… Нет, спасибо… — Рен смутился приглашению и поспешил отказаться. Правда, через секунду пожалел об этом, потому что дождь и не думал заканчиваться, и как идти по такой погоде он не представлял, но мужчина не настаивал и, как только девушка села, закрыл окно и поехал дальше. На мгновение Рену показалось, что девушка была не рада, что её подвезут, но не был уверен, что правильно рассмотрел её выражение лица. Да и к тому же её могло огорчать что-то другое, поэтому не стал об этом задумываться.

Амамия проводил машину взглядом. А через пару секунд мимо него пронёсся какой-то парень в такой же форме и остановился в нескольких шагах, пытаясь отдышаться.

— Ах ты ж сука… Извращенец хренов…

Рен от неожиданности даже рот приоткрыл. Это он про того мужика из машины что ли? Извращенец? А та девушка к нему села ведь. И ему он тоже предлагал сесть. Но вряд ли бы этот парень тоже просто так сказал сейчас…

— Извращенец?

Парень резко обернулся к нему, пару секунд смотрел на него удивлённо, а затем нахмурился:

— Чего тебе надо? Сдашь меня Камошиде?

Вопрос прозвучал довольно агрессивно. Рен как-то даже не ожидал такого — ничего плохого он не хотел и вообще ничего не понял, чтобы на него так огрызались, но раздувать конфликт не собирался, поэтому грубить в ответ не стал:

— В смысле?

— А? — встречный вопрос сразу же сбил задиристый настрой парня, и теперь он выглядел скорее растерянно. — Ну, в той машине же только что. Это был Камошида. Творит чёрт знает что, что ему в голову взбредёт. Что он вообще о себе думает? Что он король в замке? Ты разве не согласен?

Понятнее не стало. Видимо, парень почему-то решил, что Рен тоже должен знать этого Камошиду. Кто-то из школьной администрации? Но почему тогда он был одет не в костюм, а в спортивную одежду? Физрук какой-нибудь?

— Какой ещё король в замке?

— Не, ну… Я имею в виду… — парень тут же замялся, потом снова нахмурился. — Погоди. Ты что, не знаешь Камошиду? Чё, серьёзно? Ты же из Шуджина, верно?

— Эм… Ну вроде… А ты ведь тоже оттуда, да?

— Чё? Ни у какой больше старшей школы нет такой формы, — парень прищурился и вгляделся в значок, приколотый к отвороту пиджака Рена. — Второй класс, да? Значит, мы одногодки. Никогда тебя раньше не видел. А-а-а! Ты, наверное, перевёлся, да?

Рен кивнул. Дурацкая ситуация. То ли его с кем-то перепутали, то ли просто решили, что он давно учится, а по факту вон как оказалось. Впрочем, всё это так и не объясняло ни того, кто же этот Камошида, ни того, что с ним не так. Но по крайней мере можно было порассматривать парня. Раз уж они будут учиться в одной параллели, то наверняка будут часто пересекаться. Пацан производил впечатление местного хулигана — и манера речи, и выкрашенные в блонд волосы, и поза…

— А, ну тогда понятно, что ты его не знаешь. Это наш учитель физкультуры, тот ещё говнюк и извращенец. Ай, ладно. Дождь вроде послабее стал, погнали, а то опоздаем.

Но парень не успел и шага сделать, внезапно охнув и схватившись за голову. В ту же самую секунду висок Рена прострелило острой болью, от чего он тоже невольно прижал руку к голове, а перед глазами всё на мгновение расплылось и будто бы даже сменило цвет. Амамию даже повело слегка — отвратительное ощущение, граничащее со слабостью. И самое неприятное в этом было то, что для плохого самочувствия у него не было никаких объективных причин…

— Ы-ы-ых, как же голова болит… — в унисон с мыслями Рена простонал его новый знакомый. — Чёрт… Хочу домой…

Правда, вопреки собственным словам, пошёл он в сторону школы, и Рену ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Оставаться на улице одному под дождём, путь и слабым, и опоздать в итоге на уроки ему не хотелось.

* * *

Ватари высадил его на некотором расстоянии от университета, давая возможность пройтись и оценить обстановку. Студенты в большинстве своём были воодушевлены предстоящим учебным годом, знакомились между собой, обсуждали, кто на каком факультете будет учиться. Вся эта суета детективу была чужда, у него никогда не было друзей, как и необходимости в них. Но понаблюдать за другими людьми в их естественной обстановке всегда было любопытно. Взглядом выцепив в толпе Акечи, L задумчиво прижал палец к губам. Пожалуй, это было удобно, что все они оказались в одном университете — при том, что сам детектив не планировал надрываться, имитируя учебный процесс, можно было спокойно поручить Горо следить за Лайтом во время занятий. С другой стороны, сам Акечи вызывал у L какое-то смутное беспокойство и желание приглядывать и за ним тоже — в профилактических целях. А за двоими следить уже было сложнее, чем за кем-то одним. Впрочем, это была не такая уж большая проблема, чтобы нельзя было её решить.

На горизонте показался Ягами, и Акечи, тоже заметив его, тут же устремился к нему. L хмыкнул. Кажется, этому парню не нужны были никакие особые указания, чтобы делать именно то, что необходимо. При том, что он явно поддерживал детектива в его подозрениях касательно Лайта, дело обещало оказаться немного проще, чем казалось с самого начал. Вдвоём им будет проще выяснить, виновен Ягами или нет.

Компании Горо Лайт, кажется, был не слишком рад — даже издали было видно, как время от времени его выражение лица на долю секунды меняется с равнодушно-вежливого на раздражённое. Но стоило отдать ему должное, брал себя в руки он достаточно быстро, чтобы менее внимательный человек не успел ничего заметить. Стало даже немного интересно, что именно Акечи ему говорит, что вызывает такие эмоции. Но раньше времени подходить ближе и знакомиться было нельзя. Всему своё время, они успеют ещё сегодня пообщаться. И может быть даже все втроём, если повезёт. Впереди их всех ждала торжественная церемония по случаю начала учебного года, во время которой со сцены должны были выступить те студенты, которые набрали во время экзаменов высшие баллы по математике и английскому. И L по своим каналам уже выяснил, что сегодня произносить речь они будут как раз втроём. Пожалуй, это обещало быть интересным…

В самой торжественной церемонии ничего особенного не было. Ректор долго и нудно рассказывал о преимуществах именно их университета, будто у кого-то из присутствующих могли быть в этом какие-то сомнения, потом не менее долго и нудно распространялся о том, какая огромная честь выпала каждому студенту в зале учиться именно здесь. Были какие-то витиеватые слова про весну, распускающиеся цветы и новую жизнь, про то, что каждый сидящий в зале вступает в ряды лидеров общества. Вероятно, всё это было призвано замотивировать студентов на учёбу и хорошие результаты. L же терпеливо ждал, когда всё это закончится и он сможет перейти к тому, ради чего всё это затеял.

— Далее будет обращение первокурсников. Вызывается представитель первокурсников Ягами Лайт.

— Здесь! — отозвался тот и поднялся со своего места, чтобы выйти на сцену.

— Второй представитель первого курса Рюуга Хидеки.

L мысленно усмехнулся тому, как загомонил зал. Видимо, в первый момент все решили, что речь идёт о звезде сериалов. С его стороны это было, пожалуй, верным ходом — назваться его именем, чтобы обезопасить себя. В первую очередь все всегда будут вспоминать именно актёра, а потом уже его. Поднявшись с места, L пошёл следом за Лайтом. Судя по тому, как покосился на него Ягами, он узнал его — слишком уж долго они переглядывались на экзамене, чтобы теперь юноша его не вспомнил бы.

— И третий представитель — Акечи Горо!

И вот тут-то зал взорвался. Если L разочаровал всех, оказавшись не тем Рюугой, которого многие ждали, то вот Акечи был тот самый, и воодушевлённые возгласы девушек и даже некоторых молодых людей нарушили атмосферу строгости, до сих пор царившую в зале. Горо присоединился к ним на сцене буквально через полминуты, и его абсолютно расслабленному и равнодушному выражению лица могли бы позавидовать даже статуи. Оглядев зал с вежливой безразличной улыбкой он замер с другой стороны от Ягами.

Первым приветственную речь произносил Лайт. На какое-то мгновение детективу показалось, что он сейчас повторит слово в слово слова ректора, потому что он тоже начал вещать что-то пафосное про весну и лидеров общества, но, видимо, Ягами просто решил в последний момент добавить пару фраз, показавшихся ему удачными — возможно, с целью создать у ректора о себе хорошее впечатление. Сам L с составлением речи не заморачивался, написав буквально этим утром пару фраз о том, как здорово получать новые знания в самом лучшем университете страны. А вот Акечи, похоже, по привычке завёл шарманку про работу:

— Уважаемая администрация, уважаемые студенты, в этот прекрасный день я бы хотел поздравить всех с началом учебного года! Не могу выразить словами всю степень своей благодарности нашему государству, которое даёт нам всем возможность получать качественное образование. И, несмотря на то, что я уже не первый год с гордостью ношу звание детектива Специального отдела расследований Токио, я не меньше других осознаю важность постоянного самосовершенствования и получения новых знаний. И я бесконечно рад, что смогу достичь этой цели благодаря Токийскому Университету, чтобы продолжать и дальше эффективно работать в нашей правоохранительной системе и нести свет справедливости в мир в наше неспокойное время.

L старался изо всех сил не сверлить взглядом ни Ягами, ни Акечи, пока они все втроём стояли на сцене, но всё равно заметил, как у Лайта дёрнулся глаз, когда Горо сказанул про “свет справедливости”. “Интересно, если Ягами-кун Кира, он его сейчас сразу убьёт или немного попозже?” — промелькнуло у детектива в голове. Но к счастью пока никто не упал в предсмертной агонии, а значит, либо Киры тут сейчас не было, либо он не посчитал эту речь достаточным основанием, чтобы избавиться от Акечи мгновенно. А значит, можно было наконец переходить к реализации своего плана.

Вниз со сцены Ягами тоже спускался первым, L поспешил пойти сразу за ним, а Акечи замыкал их скромную процессию. По пути к свободным местам в первом ряду детектив успел шёпотом сообщить Лайту почти всё, что о нём знал такого, что можно было рассказать, не опасаясь того, что он раньше времени заподозрит его в излишней осведомлённости, — и при этом ровно столько, чтобы стало ясно, что им интересовались. Ягами при этом всю дорогу напряжённо молчал, лишь искоса поглядывая на L. Акечи тоже молчал, но детектив был уверен, что слушает он его так же внимательно, как и Лайт.

Сели они тоже точно так же, как и стояли на сцене — Ягами посередине, а L с Акечи по бокам от него, как будто он был под конвоем. Впрочем, возможно, так оно и было, пусть и не до конца осознанно. Напряжение Лайта, казалось, можно было пощупать руками, его неестественно прямая спина и отсутствующий взгляд прямо перед собой выдавали его с головой. Ему слишком явно не нравилась компания, в которой он оказался, но открыто это показывать он считал сейчас для себя неприемлемым.

— Ты стремишься к высокой должности в полиции, — продолжал тем временем грузить его L, — и в прошлом помог раскрытию нескольких дел. А сейчас… ты проявляешь большой интерес к делу Киры. Поэтому, если ты поклянёшься, что никому не скажешь, я поверю в твои способности и чувство справедливости и расскажу кое-что очень важное по делу Киры.

Взяв паузу, L буквально на секунду взглянул на Акечи и встретился с его пристальным взглядом. Интересно, догадался он, к чему всё идёт? Но сейчас детектива гораздо больше интересовал Ягами. Молчание становилось тягостным, отвечать тот не торопился, но его взгляд резко стал более осмысленным и даже заинтересованным, да и смотрел он теперь уже не перед собой, а на L, хоть и по-прежнему искоса, избегая поворачиваться к нему.

— Я никому не скажу. Что?

Есть. Попался. Его любопытство всё же пересилило настороженность. Это детективу и было нужно. Он резко повернулся к Лайту всем корпусом:

— Я — L.

* * *

Новый знакомый уверенно свернул с главной улицы в какой-то неприметный переулок, где едва могли бы разойтись два человека. Затем последовал ещё один, пошире, с нагромождением коробов от кондиционеров. Парень шёл, даже не глядя по сторонам, складывалось впечатление, что он ходит тут каждый день. Рен старался не отставать и запоминать дорогу, потому что, похоже, это был какой-то короткий путь, которым можно было пользоваться вот в таких ситуациях, когда вот-вот опоздаешь.

В какой-то момент Амамии послышался тихий звон, и он даже обернулся, но переулок был пуст, ничего не звенело, и он пришёл к выводу, что это, наверное, звенело у него в ушах после того внезапного приступа головной боли. Парень из школы тем временем уже ушёл вперёд, и откуда-то с улицы послышался его удивлённый возглас. Рен тут же поспешил его догнать и через несколько шагов, выйдя из переулка, замер с приоткрытым ртом.

Прямо перед ними возвышался средневековый замок, над башнями которого клубились фиолетовые тучи. И на школу это было похоже меньше всего. Амамия никогда бы не подумал, что такое здание в принципе можно встретить где-нибудь в центре Токио, но факт оставался фактом — он сейчас собственными глазами видел замок.

— Мы же не… — новый знакомый растерянно обернулся на переулок, из которого они только что вышли. — Вроде не ошиблись… Да нет, всё правильно…

И действительно, на каменной стене, окружавшей замок, была табличка с надписью “Академия Шуджин”. С каждой секундой Рен понимал всё меньше. Если они правильно пришли, то где тогда здание школы? Он же был тут буквально вчера, и никаких замков не было, а табличка была на школьном заборе. Не могло же буквально за вечер всё измениться. И где в таком случае другие ничего не понимающие ученики?

— Что происходит вообще? — парень перевёл удивлённый взгляд на Рена. Ещё бы он сам понимал хоть что-то. Нашёл, блин, у кого спрашивать…

— Предлагаю пойти и спросить, — Амамия пожал плечами. От того, что они будут стоять на улице и гадать, ничего всё равно не изменится.

Парень никаких встречных предложений не сделал, так что они направились ко входу в замок. Под ногами слегка скрипнул навесной деревянный мост. Для простой декорации это всё выглядело слишком реалистично. Маловероятно было, что администрация школы решила бы к началу учебного года придумать настолько масштабное мероприятие, но других идей у Рена не было. Вот только идея была откровенно бредовая — директор не был похож на человека, который будет устраивать в школе что-нибудь мало-мальски оригинальное.

Стоило им пройти внутрь, как они оказались в просторном холле с колоннами, огромными люстрами под высоченным потолком и гобеленами на стенах. Кое-где стояли канделябры со свечами, кое-где на стенах были закреплены резные подсвечники, но всё равно в холле царил полумрак. На противоположной от входа стене над лестницами, ведущими куда-то наверх, был портрет рыцаря в боевой позе со смутно знакомым Рену лицом. Кажется, он когда-то уже видел кого-то похожего… Красные ковры, расстеленные на мраморном полу, боковые коридоры, теряющиеся где-то в темноте — слишком масштабно для школьного мероприятия. Тут точно было что-то не то. Или они всё же не туда свернули и заблудились, или… Дальше мысли Рена буксовали, а мозг отказывался думать, отбрасывая любые невероятные варианты как невозможные.

— Э-это странно… Где школа-то? — новый знакомый выглядел уже не просто растерянно, а почти напуганно, озираясь по сторонам и потирая затылок.

— Может, мы всё-таки не туда свернули? — Амамия всё ещё продолжал цепляться за логичные объяснения, хотя где-то в душе у него уже поднималась паника, а интуиция кричала, что тут происходит что-то ненормальное, на уровне его давешнего сна.

— Нет! Это должна быть наша школа! Ну… В смысле… Ну… должна быть… — парень поспешно полез в карман за телефоном, но, похоже, это ему не помогло. — Чёрт, не работает… Почему?.. И куда мы пришли тогда?.. Табличка же была нашей школы, верно?

— Да, — Рен кивнул, озадаченно поправляя волосы, накрутившиеся на дужку очков. Табличку он хорошо видел и запомнил. Пожалуй, если бы он не обратил на неё внимание или не увидел бы вовсе, ему сейчас не было бы настолько не по себе. Было бы проще уговорить себя, что они просто заблудились и пришли не туда.

— Да?! Ты тоже её видел! — на лице парня было написано чуть ли не облегчение, когда Рен подтвердил наличие таблички. Видимо, порадовался, что ещё не до конца сошёл с ума. Или, что вероятнее, что сошёл с ума не один.

Тут слева от них раздалось лязганье и тяжёлые шаги. Рен поспешно повернулся на звук и обомлел. На них надвигался закованный в латы рыцарь. Но что-то было в нём странное — если не считать самого факта его присутствия… В отличие от тех рыцарей, которых Рен видел в фильмах или на картинках в книгах, этот шёл на полусогнутых ногах и сильно наклонив корпус вперёд. Вместо забрала, поднятого на лоб, его лицо закрывала железная маска, за которой глаз было не видно, только чёрные провалы. Рыцарь остановился в нескольких шагах от них, почти упираясь своим щитом в пол, и уставился на них своими пустыми глазницами.

— Господи, ты напугал меня, — новый знакомый выдохнул, взъерошивая волосы. — Ты кто вообще? Кто-то из учеников? Впечатляющий костюм, чувак. Это настоящие латы?

Кажется, парень всё ещё надеялся, что у происходящего найдётся рациональное объяснение. Амамия же, чем дольше всё это длилось, тем сильнее убеждался, что тут что-то не в порядке, и они просто пока ещё чего-то сильно не понимают. Слишком уж затянулось это для шутки над опоздавшими на мероприятие учениками.

— Ну давай, не стой просто так. Скажи что-нибудь!

Из темноты коридора к ним подошёл ещё один точно такой же рыцарь, от чего парень вздрогнул и отступил на полшага.

— Эй, что происходит?

— Не знаю… — Рен напряжённо переводил взгляд с одного рыцаря на другого, не зная, чего от них можно ожидать.

— А кто знает?! Если это шутка, то это не смешно! Дерьмо какое-то!

Видимо, слова парня не понравились рыцарям, потому что они угрожающе приблизились к нему, вынуждая отступить ещё.

— У-успокойтесь! Тайм аут, ребят! Давай свалим, а? — последняя фраза была уже обращена к Рену. Амамия раздумывал не больше секунды, после чего согласно кивнул. Правда, куда именно отсюда можно было свалить, кроме как на улицу, он не представлял. — Да что ты стоишь?! Побежали!

Новый знакомый рванул в сторону дверей, Рен дёрнулся было за ним, но путь им внезапно перегородили ещё два рыцаря, непонятно откуда взявшиеся. Теперь их окружили со всех сторон и явно не собирались никуда отпускать.

— Агрх, да что не так с этими чуваками?!

Рен не знал и не был уверен, что хочет знать. Особенно после того, как один из рыцарей толкнул его знакомого под колени щитом с такой силой, что тот упал на пол.

— Ауч! Ты мне так все кости переломаешь, зараза! Что ты вообще себе думаешь?!

— Уведите их! — раздался откуда-то сверху громовой голос, рыцари обступили подростков плотным кольцом, а в следующую секунду Рен почувствовал болезненный удар по затылку, и мир вокруг него померк. Вот и сходил в школу, называется…

* * *

“Интересно, если Ягами действительно Кира, он его сейчас сразу убьёт или немного попозже?”

Горо, конечно, ожидал от L каких-нибудь нестандартных ходов, но явно не этого. Сохранить невозмутимое выражение лица не удалось, поэтому ему пришлось чуть отвернуться в сторону и несколько секунд тереть глаза и переносицу, чтобы справиться с первоначальным шоком. Вот так выложить главному и единственному подозреваемому, что ты тот, кто за ним охотится? А если они его подозревают оправданно? Не слишком ли это рискованно? Да, своего настоящего имени детектив не назвал, но кто помешает Ягами выяснить его окольными путями? Если, конечно, он Кира. Если же он невиновен, тогда и проблемы никакой нет… Но, несмотря на отсутствие всяких доказательств, косвенные признаки всё же указывали на него, а интуиция подсказывала, что отмахиваться от этого не стоит.

А за всеми этими размышлениями и попытками прийти в себя Горо чуть не пропустил реакцию Ягами на такое откровение от L. А там было на что посмотреть! Да, возможно, это всё было следствием эффекта неожиданности, но всё же, всё же… Ягами, и без того державшийся до сих пор с каким-то таким достоинством, будто он по меньшей мере сын какого-нибудь министра, сел ещё ровнее, будто палку проглотил, сжал руки на коленях в кулаки, устремил остекленевший враз взгляд куда-то перед собой. По нему было слишком заметно, что он ошарашен и что-то серьёзно обдумывает. Что такого он мог обдумывать? Горо на мгновение показалось даже, что Ягами слегка задрожал от напряжения. Слишком странная реакция. Хотя, с другой стороны, сам-то он тоже не слишком спокойно отреагировал. Но у него было оправдание! Он не ожидал, что L вот так сходу выложит перед Ягами всю правду о себе!

Тем временем Лайт излишне резко повернулся к L и как-то на удивление спокойно для такой нервной телесной реакции произнёс:

— Если ты говоришь правду, то ты человек, которого я уважаю и которым восхищаюсь.

Слишком литературно. Неестественно. Горо сам так начинал изъясняться только при журналистах и только тогда, когда хотел уйти от прямого ответа и сказать что-нибудь максимально нейтральное и обтекаемое. Подозрительно всё это. Или у него уже просто паранойя на почве общения в группой расследования, и теперь он везде видит то, чего нет.

— Ебать, какие страсти. Это уже становится весело.

Вот только комментариев Локи тут не хватало, да. Если бы не соседство Ягами и L, Горо даже ответил бы ему что-нибудь — кому сейчас будет дело до того, что там кто бубнит себе под нос. Но сейчас пришлось смолчать. Хотя, в чём-то он был с богом даже согласен. И правда страсти, будь оно всё неладно.

— Спасибо, — тем временем ответил L на комплимент от Ягами. — Я раскрылся перед тобой, так как подумал, что ты можешь помочь нам в разгадке дела Киры.

Горо чуть не закашлялся. Главный подозреваемый — и помочь? Типа, держи друзей близко, а врагов — ещё ближе? Боги, это уже даже не смешно. Это… Хотя, возможно, что-то в этом было. Если Ягами не Кира, то его участие может действительно помочь, привнести свежий взгляд на проблему. А если он всё же тот, кого они ловят, то участие в расследовании и близкое знакомство с L свяжут ему руки — стоит ему избавиться от детектива, и все подозрения на его счёт только окрепнут, если не подтвердятся вообще. В остальных членах группы он уверен, а стоило появиться новому лицу, как лидер группы умер — кого ещё винить, если никто больше не знал, кто L? Ну и заодно будет больше возможностей следить за ним, провоцировать на те или иные действия, следить за реакциями, чтобы понять, в правильном ли направлении они копают…

После слов L повисла напряжённая пауза — по крайней мере с одной стороны. L продолжал по-прежнему расслабленно сидеть с ногами на стуле, обнимая себя за колени и обсасывая большой палец. А вот Ягами так и сидел, как на иголках, сжимая руки в кулаки до побелевших костяшек и стискивая челюсти так, что это уже было заметно со стороны — разве что ещё только зубы не скрипели. Горо, конечно, помнил о презумпции невиновности, но слишком уж ненормальной была у Лайта реакция на встречу с человеком, которого он — по его же собственным словам — уважает и которым восхищается.

Наконец мероприятие закончилось. Первое порывистое желание высказать, оказавшись наедине, L всё, что думает о его методах работы с подозреваемыми, улеглось, и теперь Акечи гораздо больше хотел обсудить с детективом самого Ягами и его реакцию на новость. Но беседу пришлось отложить на неопределённое время — уезжать вместе с L, демонстрируя раньше времени своё знакомство не стоило, и они оба это прекрасно понимали. Поэтому L, усаживаясь в автомобиль к Ватари, не предложил Акечи подвезти его, а тот напрашиваться не стал. Ягами стоял рядом с каменным лицом, никак не отреагировав на то, что такой неряха катается на лимузине — в отличие от других проходящих мимо студентов, не упустивших возможность позавидовать детективу вслух.

— Ягами-сан, а вы на метро? — Горо изобразил одну из своих фирменных вежливых улыбочек, припасённых специально для широкой общественности.

— Да, — на мгновение Горо показалось, что Ягами хотел сказать что-то ещё, но в последний момент будто передумал. Но это было, в общем-то, не важно. Раз его никто на машине не встречал, значит, можно было немного ещё проследовать за ним и посмотреть, насколько хорошо и долго он сможет держать лицо. Или вдруг получится его разговорить и исподволь выяснить, что он сам думает о разговоре с L.

— Отлично! Значит, нам по пути — я тоже своим ходом.

Лайт на это только кивнул, спрятал руки в карманы и зашагал в сторону станции. Кажется, болтать он был не настроен, а значит, нужно было проявить инициативу самому.

* * *

— Эй! Эй, чувак, очнись!

Где-то над ухом раздался смутно знакомый голос, и Рен, с трудом разлепив глаза, сел. В голове тут же зашумело, и подросток сжал виски руками, пытаясь хоть как-то избавиться от неприятных ощущений.

— Ну чё, ты как? Норм?

— Ну так… Могло быть лучше… А мы где вообще? — Рен поднял взгляд и оглядел помещение, в котором они оказались.

В первую секунду его даже накрыло ощущением дежавю — буквально позавчера ночью он внезапно проснулся (очутился?) в похожей комнате, по сути — тюремной камере. Разве что только тут было просторнее и меньше удобств. Это было дико, конечно, но с унитазом и мягкими стенами камера выглядела уютнее.

— Хрен его знает. Не похоже, что это сон… Да что вообще происходит?! — парень подошёл к решётчатой двери и несколько раз изо всех сил стукнул по ней, от чего та отозвалась лязгом. — Эй! Выпустите нас отсюда! Я точно знаю, что вы там!

Ответа, естественно, не последовало, и он, раздражённый ещё больше прежнего, вернулся обратно.

— Да чёрт возьми! Где мы? — Рен подумал, что буквально минуту назад озвучивал тот же вопрос, но комментировать это никак не стал. — Это что, кино какое-то снимают или что?

В эту же секунду откуда-то из-за стены донеслись чьи-то душераздирающие вопли. От неожиданности Рен вздрогнул и вскочил со скамьи, на которой до этого сидел. Он готов был спорить, что ни к какому кино происходящее отношения не имеет, и очень надеялся, что это всё — какой-то дикий сон вроде того, где были странные девочки-близняшки и носатый тип.

— Это ещё что за чёрт? — голос парня испуганно дрогнул, и он снова подбежал к двери камеры, схватился за прутья и попытался выглянуть наружу. Рен подошёл следом, но с их ракурса разглядеть хоть что-то, кроме пустой камеры напротив, было невозможно.

— О-ё… Это… Это же какой-то прикол, да? — пацан побледнел не на шутку, когда снова раздались крики, и Рен на секунду подумал, что будет очень некстати, если его новый знакомый грохнется в обморок.

— Да что ты у меня-то об этом спрашиваешь? Я знаю не больше твоего, — Амамия всё же позволил себе возмутиться, потому что последний вопрос парня прозвучал как-то слишком уж похоже на наезд на него, как будто он подозревал Рена в том, что это он всё организовал.

— Не нравится мне всё это… — пацан снова отошёл от двери и принялся озираться. — Надо как-то выбираться отсюда. Давай, надо что-то делать!

Нормально вообще? Рен обалдело посмотрел на парня. Это он сейчас серьёзно? Он предлагает ему что-то делать, замечательно. А поконкретнее нельзя? Что именно делать-то? Если бы у Рена самого были хоть какие-нибудь идеи, он бы уже что-нибудь предпринял. А если у пацана есть какие-то идеи, то пускай или поделится ими, или сам их реализует. А то умный такой — надо. Конечно, надо, ты только скажи, что именно… Амамия в очередной раз задумчиво оглядел камеру. Скамьи с какими-то бурыми тряпками поверх, бочки с неизвестным содержимым, кандалы, развешанные по стенам, балки под потолком — совершенно ничего интересного, что могло бы им хоть как-то помочь.

— Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как нас вырубили? — пацан тем временем продолжал болтать, не давая Рену сосредоточиться и подумать над их положением. — Чёрт… Это всё бессмыслица какая-то… А цепи — это типа для пыток и прочего? Блин, вообще ни разу не смешно!

Как будто кто-то смеётся. Это всё можно было бы очень хорошо объяснить сном, если бы не одно “но” — Рен не спал, когда началась дичь, а вполне себе бодрствовал, шёл в школу, да ещё и не один, а в компании. Так что единственное благоприятное объяснение не выдерживало критики. Чтобы хоть как-то отвлечься от болтовни парня, Рен принялся методично обходить камеру по периметру, трогая всё, что там было, в слабой надежде обнаружить хоть что-то, что могло укрыться от его взгляда. Даже одну из бочек слегка качнул, но только убедился, что она пустая. Возможно, в остальных тоже ничего не было… Но вряд ли это имело какое-то значение или могло их как-то выручить.

— А? Ты слышал? — парень снова отвлёк его, и Рен невольно прислушался. Что такого он должен был услышать?

Первые пару секунд ничего не происходило, и Амамия решил, что новому знакомому просто почудилось, но потом и он сам тоже расслышал какой-то лязг, будто металл по камню. Шаги… Кто-то идёт по коридору?

И действительно, через некоторое время из глубины коридора показались рыцари — то ли те же самые, что их схватили, то ли просто такие же, определить точно было невозможно, все они были абсолютно одинаковыми. Рен невольно отступил на шаг назад, как будто это могло ему хоть как-то помочь. Жалкий рефлекс, бежать-то на самом деле было некуда.

— Радуйтесь, что решение о вашем наказании принято, — рявкнул один из рыцарей, приближаясь вплотную к двери в камеру. — Вы обвиняетесь в незаконном проникновении. В связи с этим вы приговариваетесь к смерти.

Амамия внутренне похолодел, а в памяти мгновенно всплыли все нецензурные слова, которые он слышал за всю жизнь. К смерти? При том, что он уже почти на сто процентов убедился, что не спит, это звучало слишком страшно.

— Чего-чего?! — его новый знакомый тоже не испытывал энтузиазма по данному поводу, его лицо отражало такую гамму эмоций, что ему бы позавидовали лучшие драматические актёры.

— Никому не позволено делать в моём замке всё, что заблагорассудится.

Последняя фраза слишком сильно резанула по ушам. “В моём замке”? Для рыцаря, выглядящего простым стражником, такая формулировка была слишком уж самоуверенной. А рыцарь ли это говорил? У них всех были неподвижные маски на лицах, а голос доносился сразу отовсюду, так что понять, кто именно из них к ним обращается, было сложно. А потом рыцари почтительно расступились и пропустили вперёд… того мужика, который проезжал утром мимо на машине, про которого пацан говорил, что он учитель. Только выглядел он совершенно не так, как при их первой встрече. Вместо спортивного костюма на нём была красная накидка с узором в виде сердечек и с меховой оторочкой. Из-под накидки торчали голые волосатые ноги в домашних тапочках, на голове красовалась золотая корона, а глаза… Рен раньше никогда не видел, чтобы у кого-то глаза были такого яркого жёлтого цвета.

— А? Погодите… Камошида? — парень оторопел, а Рен вспомнил, что именно так, с его слов, и звали учителя. Значит, ему не показалось, и это действительно он. Или кто-то очень сильно на него похожий.

— Я полагал, что это какой-то мелкий воришка. Но кто бы мог подумать, что это будешь ты, Сакамото. Снова пытаешься не подчиняться мне? Похоже, что ты так и не выучил урок.

Сакамото, вот как зовут этого пацана. Рен судорожно вздохнул. Не то, чтобы сейчас эта информация была очень актуальна, но какое-то лёгкое удовлетворение он всё же почувствовал — а то столько времени уже общаются, а до сих пор друг другу не представились…

— Ещё и друга взял на этот раз, — тем временем продолжал Камошида. — Ничего не можешь сделать сам.

— Это не смешно, ты, говнюк!

Пожалуй, со стороны Сакамото это было слишком смело. Рен бы, наверное, не рискнул высказать такое в лицо учителю даже в подобной ситуации. Особенно в подобной ситуации — когда ты до конца так и не понял, что происходит, а тебе ещё и угрожают смертью.

— Это так ты разговариваешь с королём? Похоже, ты не понимаешь, в каком положении находишься.

Что точно не понимал Рен, так это то, что здесь творится и как он дошёл до такой жизни. И было похоже, что объяснений он никаких так и не получит.

— Мало того, что ты проник в мой дворец, так ещё и оскорбляешь меня, короля. А наказание за это может быть только одно — смерть.

Если вот это — учитель, то Рен тогда — японский император. Потому что ни один учитель, даже будучи в конфликте с учеником, не станет разговаривать с ним в подобном тоне и в таких выражениях. Может быть, это всё-таки сон? Пусть это всё будет сном… Скорее всего, он просто не проснулся утром, чтобы идти в школу, а продолжает дрыхнуть на своём старом диване и видит этот бред, безбожно опаздывая на уроки.

Камошида тем временем взмахнул рукой, демонстрируя свой обнажённый торс и отвратительные розовые стринги:

— Пришло время казни! Вытаскивайте его!

Рен и Сакамото синхронно отскочили подальше от решётки, в то время как рыцари наоборот подошли ещё ближе, готовые распахнуть дверь и пройти внутрь камеры.

— П-прекратите! — голос Сакамото дрогнул от ужаса, он начал пятиться назад и в итоге упёрся в скамейки у дальней стены. А рыцари прошли внутрь, оттеснив Рена в сторону и почти окружили парня. Следом за ними зашёл в камеру и Камошида.

— Да черт возьми!.. — Сакамото затравленно огляделся, а потом совершенно неожиданно рванул вперёд и врезался плечом в щит одного из рыцарей, опрокидывая его, после чего заорал Рену. — Я на это дерьмо не подписывался! Валим отсюда!

Вот только сбежать он не успел. Другой рыцарь, размахнувшись, ударил его кулаком в живот, отбрасывая почти к самой стене, и Сакамото рухнул на колени, сгибаясь пополам. Упавший рыцарь при этом довольно ловко поднялся на ноги и тоже собирался замахнуться, но этого Рен уже стерпеть не мог. Всё зашло слишком далеко, чтобы оставаться в стороне… Прекрасно понимая, что перевес на стороне противника, он всё равно кинулся со спины на рыцаря, хватая его за доспехи, чтобы попытаться не подпустить его ближе к Сакамото.

— Беги! Вали отсюда! Эти чуваки настроены серьёзно! — несмотря на полученный удар, парень нашёл в себе силы попытаться прогнать Рена, но уходить один он не собирался. В конце концов, они вляпались в это дерьмо вместе, значит, и выбираться надо тоже вместе.

— Оу, уже убегаешь? — Камошида снова обратил своё внимание на Амамию, по-видимому решив, что тот прислушается к Сакамото и постарается скрыться под шумок. — Какой ты бессердечный друг.

Вот ведь гадина. Неужели это действительно учитель? Ну не могут же таких отморозков брать на работу в школу, к детям…

— Он мне не друг, — отозвался на это Сакамото, и Рен на это раздражённо цыкнул. И это после всех их злоключений, да? Нормально… — Да давай уже! Беги!

Да пошёл ты, Сакамото.

— Что случилось? — голос Камошиды сочился ядом. — Слишком страшно убегать?

И ты тоже, Камошида. Не дождётесь.

— Ещё только время терять на эти жалкие отбросы… Сосредоточимся на казни!

Двое из трёх рыцарей подхватили Сакамото под руки, рывком поднимая его на ноги, третий же резко развернулся, стряхивая Рена со своих доспехов, и приставил острие своего меча к его шее, не давая шевельнуться. Амамия, конечно, специалистом в этой области не был, но оружие ощущалось вполне натурально — малейшее движение, и он как минимум порежется… Кровь застучала в висках не то от страха, не то от злости. Да что такого они сделали, что с ними так обращаются? О каком незаконном проникновении вообще может идти речь, если этого замка вообще здесь находиться не должно было? Они в школу шли! И табличка была школьная! А в школу вход свободный для учеников! И тут тоже было не то, чтобы сильно заперто! Да и потом… Они ведь и сами не возражали уйти! Но эти ненормальные их не отпустили! А теперь на них навешивают какие-то притянутые за уши обвинения и собираются убить?! От возмущения Рен даже с дыхания сбился.

В момент, когда Камошида размашисто врезал Сакамото кулаком по лицу, Амамия невольно дёрнулся в их сторону, но меч сильнее впился в его шею, и подросток невольно замер, сжимая изо всех сил кулаки и стискивая зубы до скрипа. Мужчина бил сильно, сопровождая каждый удар оскорблениями, и остановился, только когда Сакамото выпал из рук рыцарей на каменные плиты. Это было настолько низко, настолько мерзко — взрослый мужик с телохранителями избивает подростка, который не может ему ничего противопоставить! Интересно, куда смотрит этот хвалёный Кира, что допускает такое? Если до сих пор ещё можно было думать, что он — какое-нибудь божество, то сейчас Рен ясно и чётко осознал, что по телевизору тогда говорили правду. Кира — человек, который хоть и обладает какими-то сверхъестественными способностями, но не всесилен. И вот прямо сейчас он ничего не может сделать, чтобы остановить этот беспредел. А значит, нужно делать что-то самому.

— Прекратите!!!

Камошида хмыкнул, поворачиваясь к Рену:

— Только попробуй сказать, что не знаешь, кто я, — мужчина отвернулся от Сакамото и сделал несколько шагов в направлении Амамии. — Твой взгляд раздражает.

С этими словами он ударил Рена ногой в живот. Подросток отлетел к стене, больно ударившись спиной и затылком, поморщился, с трудом сдерживая стон. Вот же мразь… Как таких только земля носит… В ушах неприятно звенело, взгляд никак не фокусировался, но даже так Рен видел, как один из рыцарей замахнулся мечом, намереваясь ударить им лежащего на полу Сакамото.

— Подержите его, — между тем равнодушно бросил Камошида. — Сначала закончим с этим, а потом займёмся им.

Рен на одной только злости снова рванул вперёд, подскакивая на ноги, но рыцари тут же схватили его за руки и впечатали в стену, выбив весь воздух у него из лёгких. Сакамото что-то неразборчиво стонал, что не хочет умирать, Камошида пренебрежительно смеялся, нависая над ним… Нет, это всё неправильно… Так не должно быть! Какого чёрта?!

— Да, это и правда нечестная игра, — внезапно откуда-то раздался ещё один голос, незнакомый. — У вас почти нет шансов на победу.

Голос был женский, довольно высокий, очень мягкий и нежный. От него веяло сочувствием и поддержкой. Но никто на этот голос почему-то не отреагировал, как будто никто, кроме Рена, не слышал его. Амамия поднял голову, озираясь в поисках говорящего, и с удивлением увидел, как в его сторону летит сияющая голубоватая бабочка. И он готов был спорить, что голос шёл именно от неё. Рен издал нервный смешок. Похоже, у него крыша поехала от стресса. Ему мерещатся говорящие светящиеся бабочки.

— Но если мой голос достигает тебя, значит, для тебя может ещё быть открыта возможность…

У Рена задёргался глаз, пока он следил взглядом за порхающей вокруг него бабочкой. Было совершенно очевидно, что это всё — только для него, больше никто ни голоса не слышал, ни букашку эту не видел. Дожили… Если он не умрёт, сам сдастся психиатру.

— В чём дело? Ты собираешься просто смотреть на это?

От неожиданности Рен вздрогнул — новый голос, мужской и отчего-то кажущийся смутно знакомым, зазвучал прямо у него в голове. Шиза прогрессирует на глазах? Но, чёрт возьми, просто стоять и смотреть и правда было нельзя, нужно было хоть что-то предпринять!

— Неужели ты бросишь его, чтобы спасти себя?

Нет! Нет же! Уже не бросил ведь!

— Его ждёт смерть, если ты ничего не сделаешь.

Вот только делать-то что? Ему даже подойти близко не дают…

— Неужели твоё прошлое решение было ошибкой?

Какое… решение?.. Рен ещё не успел до конца додумать вопрос, о каком решении шла речь, но уже понял, что знает ответ. Та женщина, которой он в итоге так и не смог помочь, а только создал себе лишние проблемы. Поступил бы он снова так же, если бы оказался в такой же ситуации? Пройти мимо или попытаться хоть что-то сделать, даже если затея обречена на провал? Сейчас вот, оглядываясь назад, он бы хоть что-нибудь изменил, если бы у него была такая возможность?

Да ни за что.

Тем временем Сакамото уже схватили за горло и приподняли над полом, рыцарь замахнулся мечом, готовясь ударить. Рен снова задёргался, пытаясь вырваться, но его держали слишком крепко.

— Хорошо. Я учёл твою решимость.

Голову от виска до виска прострелило невыносимо острой болью, и мир вокруг будто замер на мгновение. А затем Рену показалось, что кто-то пытается скрутить в трубочку его мозг и выжать из него все соки, настолько сильно у него заболело всё: и лоб, и затылок, и по бокам где-то над ушами. Кажется, он кричал и бился в руках рыцарей в отчаянных попытках сделать хоть что-то, чтобы ослабить боль…

— Поклянись мне. Азъ єсмь ты, ты єси азъ. Ты, иже хощет сотворити всяка святотатственная деянія, понеже правды своеѧ самѣ.

Было невыносимо больно. Мозг будто горел в огне, глаза неконтролируемо слезились, горло саднило… Наверное, умирать было бы не так больно, но, что бы сейчас ни происходило, обратной дороги у него, похоже, не было.

— Воззови ко мнѣ и испусти гнѣвъ сво́й! Явѝ крѣпость хотѣнїѧ твоєго, да самъ въ всѧхъ уразумѣеши, аще и ко самѣму Аду привяжешися.

— Убейте его! — сквозь голос в голове пробился возглас Камошиды. Мерзавец…

— Хватит!!! — Амамия не узнал собственный голос. К кому он сейчас обращался, к Камошиде или неизвестному в своей голове, он тоже не до конца понимал, знал он сейчас только одно — он должен всё это как-то прекратить, и уже не важно, как.

Камошида от его крика изменился в лице и замер, оборачиваясь:

— Это что сейчас было? Ты настолько хочешь умереть первым? Хорошо!

Рыцари, без дополнительных указаний повинуясь воле мужчины, отпустили Сакамото, и тот снова упал, хрипя и хватая ртом воздух. А через секунду Рены по голове со всей силы прилетело щитом, от чего очки его отлетели далеко на пол, а сам он едва удержался на ногах. Сразу же вслед за этим рыцари прижали его своими копьями к стене, Камошида занёс меч теперь уже над его головой.

А затем произошло что-то… В тот момент Рен ничего не понял, и только спустя время осознал, что именно тогда всё и началось.

Его сердце пропустило удар, в груди по ощущениям сначала будто скрутило всё, а потом резко отпустило, и откуда-то изнутри пошла какая-то странная волна жара, после чего от Рена во все стороны по камере пронёсся порыв ураганного ветра, сдвинувший от него и рыцарей, и Камошиду. Лицо на секунду обожгло, а затем Амамии показалось, что он чувствует что-то лишнее в районе глаз. Пока его противники соображали, что происходит, он коснулся лица руками и обомлел — там совершенно точно была какая-то маска. Откуда она взялась, было совершенно не понятно, и Рен попытался снять её, но она будто приросла к коже.

Подростка охватила паника, он отчаянно вцепился пальцами в край маски, потянул. Никак! Сильнее… Ещё сильнее! Ещё! Маска поддалась по ощущениям вместе с кожей. Лицо вокруг глаз горело огнём, пока Рен тянул её, едва ли не ломая пальцы от натуги, по щекам текло что-то — и вряд ли это были слёзы… Больно!.. На руках и полу остались кровавые следы, но стоило подростку избавиться от маски, как боль резко отступила. Зато ей на смену пришло невероятное ощущение переполняющей его силы и мощи. Казалось, что он способен сейчас свернуть горы голыми руками, перетереть в порошок весь этот замок. Это была чистейшая эйфория! Рен ещё никогда не чувствовал себя настолько хорошо. Настолько, что даже хотелось смеяться.

Тело Амамии охватило синее пламя, но он не чувствовал жара. Что происходит, он не понимал, но сейчас это не имело никакого значения — всё было наконец-то правильно. Он теперь совершенно точно знал, что может абсолютно всё. И больше никто не посмеет самоутверждаться за счёт тех, кто слабее. Из пламени вокруг прямо за его спиной выросла — вышла прямо из него самого — огромная призрачная фигура. Рен не видел этого существа, но отчего-то был уверен, что оно выглядит точно так же, как то, которое он видел в день своего приезда в Шибуе. Даже нет, не выглядит — это и было оно, он это чувствовал.

Зазвенели цепи, соединяющие запястья Амамии с этим существом, и подросток взмахнул руками, отпуская существо на свободу. И от этого взмаха поднялся ветер ещё более сильный, чем перед этим, сбивший рыцарей и Камошиду с ног и отбросивший их к противоположной стене. Мужчина тут же попытался в ужасе отползти подальше, что-то блея себе под нос. Вот теперь всё было так, как надо, справедливость наконец-то восторжествовала!

Сакамото смотрел на него с не меньшим ужасом, но не прятался. И правильно, ему нечего было бояться, Рен не собирался причинять ему вред. Наоборот, он здесь, чтобы спасти его от этого мерзкого, тошнотворного человечишки, возомнившего себя королём. Никакой Кира больше не нужен. Справедливость — это он!