Тень врага (джен)

Две недели спустя

Рома попытался закурить, но ветер потушил огонек зажигалки. Он стоял в парке в свете фонаря и смотрел куда придется. За спиной у него работали люди: разговаривали, искали, фотографировали. Шилов слышал, как скрипел снег у них под ногами, и явственно чувствовал раздражение, что исходило от всех собравшихся в этот поздний час.

Еще бы им не раздражаться: темень, холодина, ветер. А они кружили вокруг трупа, которому кто-то пару раз ткнул ножом в печень. И все бы ничего, обычное дело. Но труп был непростой — очередная «шишка», время от времени мелькавшая в телевизоре с не очень адекватными заявлениями. Будь это просто какой-то случайный прохожий, Рому, который собирался уже ехать домой, не дернули бы в парк с формулировкой «обозначить внимание главка» — мол, видели и непременно найдем злодея.

А как искать-то? Как у любой «шишки» с длинным и неудержимым языком, у трупа наверняка был целый вагон недоброжелателей. А может, просто оказался не в то время не в том месте. Вот зачем он в девять вечера поперся в парк? Не с любовницей же обжиматься на заснеженной скамейке.

Шилов осмотрелся — кажется, уже раз третий за пятнадцать минут. Взгляд не зацепился ни за что новое: везде пусто, везде снег, везде горят фонари. Следов, конечно, полно, но какой с них прок?

Рома сделал еще одну попытку закурить — получилось, и место убийства перестало казаться таким глухо-безнадежным. Даже вспыхнула уверенность, что начальник убойного отдела Казаков найдет убийцу — из принципа и чтобы «сверху» на мозги не капали. Ресурсов у него хватало.

Краем глаза Шилов вдруг заметил, как из темноты в нескольких десятках метрах — там, откуда он сам пришел, вышла знакомая фигура. Он повернулся и присмотрелся. К месту происшествия шел Орехов. И даже с расстояния Рома видел, что он напряжен и взвинчен. Из-за этого хмыря, что ли, подумал он и неприязненно зыркнул на труп.

Пока Шилов гадал, Дима подошел совсем близко, и он убедился, что ему не почудилось. Начальник и правда был чем-то обеспокоен — держался прямо и смотрел хмуро. Что до самого Ромы, он уже пару дней как вообще ни о чем не волновался. Просто сил не осталось. Перегорел.

— Ну что тут? — спросил Дима быстро. Слишком быстро, а значит, на языке у него вертелось совсем другое.

— Труп, — обыденно заметил Шилов. — Это из-за него ты, Дмитрий Дмитрич, так… напрягся? — не стал он ходить вокруг да около.

— Да нужен он мне, — отмахнулся Орехов, помолчал немного и снова заговорил: — Мне тут позвонили и кое-что рассказали.

— Что? — Рома изобразил на лице крайнюю степень любопытства.

Прежде чем ответить, Дима секунд десять буравил его странным взглядом, который совсем не понравился Шилову. Будто… будто Орехов его в чем-то подозревал.

— Никулину, говорят, башку в камере проломили. Не наглухо, но черт знает, очухается или нет.

— Это не я, — ухмыльнулся Рома и почувствовал, как сердце забилось сильнее. — Башку проломить — не мой метод. Я стреляю. Это надежнее. Слушай, а может, он просто с шконки свалился?

— Может, — со вздохом согласился Дима. — Точно не…

— Точно не я, — чеканя каждое слово, заверил Шилов. — Если бы мог, стал бы столько месяцев ждать, а?

— Ну, твоя правда. А генерал Пригов? Вы же с ним вроде...

— Я ни о чем его не просил.

Рома не врал. С генералом он встретился, когда тот вернулся из своей короткой командировки. Свою часть договора Шилов, в общем-то, выполнил: с Мыцика вот-вот должны были снять все претензии. А задачи вручить настоящего преступника Пригову лично в руки у него никогда не было. Генерал тоже сдержал слово и обещал, если что, помочь по мере сил. Но Никулина они не обсуждали.

В молчании Шилов чувствовал, как на лицо упрямо наползает улыбка, но пока кое-как контролировал себя. А Орехов выглядел так, словно завтра его самого закроют за Никулина. Наконец Дима снова заговорил, точно убеждая самого себя:

— Ты ведь не единственный его враг. И, действительно, как бы ты туда попал. А заказать убийство — не твой стиль. Да?

— Да, — Рома кивнул, а когда Орехов отошел на пару минут, чтобы поближе рассмотреть труп, беззвучно рассмеялся.

* * *

Два месяца спустя

— Физик, иди-ка за мной!

Пригов поймал Серегу в коридоре настолько неожиданно, что он немного растерялся. Вид у генерала был удивительно торжествующий. Серега задумался, уж не пора ли поздравлять с новым званием, но тут же опомнился: да с чего вдруг? Всего пару месяцев назад еще дрючили все, кому не лень! Подозрительно… Вдруг вспомнилась фраза Пригова после того, как от Сереги все отвязались: «В НИИ тебя какой-нибудь запрятать, что ли, чтобы не влипал никуда больше, а?» — и тон тогда у генерала был такой, что Серега не понял, шутил он или говорил всерьез.

— Да не бойся ты, — поторопил Пригов, заметив, что Серега замер в нерешительности.— Покажу кое-что.

Деваться некуда, Серега пошел за генералом, гадая, в чем дело. Соображалось так себе: сначала не выспался, потом четыре часа натаскивал молодняк на свежем — холодном и злом! — воздухе. Промок до нитки и, похоже, так и не смог вдолбить в деревянную голову Евсея хоть что-то полезное. Только вернулся, только сменил форму, только высунулся в коридор, невкусного кофейку выпить из автомата — и вот вам, пожалуйста, Пригов!

На ум так и не пришло ничего нормального. Но зато Серега ужаснулся: уж не подарит ли генерал очередного новичка — так сказать, в честь прошедшего почти месяц назад Нового года? Сереге, конечно, нравилась его работа, но ему бы сперва с состоявшейся группой «наиграться», а потом можно и новую собрать. Однако объяснять все это Пригову он и не подумал. Зачем? Все равно будет так, как генерал пожелает.

Тогда что же он собрался показывать?

Хорошо бы в отпуск, незванно вклинился внутренний голос, и Серега поморщился. Ага, конечно, отпустят его, как же. Отдыхал уже после ранения, да и в дурке было почти как в санатории. А потом его долго таскали по скучным допросам, где он тоже, в общем-то, не напрягался. Но мозг все равно отчаянно рвался в отпуск. А Сереге оставалось лишь вздыхать.

Наконец они пришли. Но не к кабинету Пригова, как Серега рассчитывал, а к глухой комнате допросов. В последний раз Серега бывал там летом или даже раньше, кажется, в мае. Сейчас-то там что делать?

— Готов? — подозрительно спросил Пригов.

— Да, — кивнул Серега, хотя хотел спросить, к чему, собственно?

— Ну, иди, поздоровайся тогда.

Генерал открыл тяжелую стальную дверь и пустил Серегу первым. Тот вошел и замер. В комнате воцарилась мерзлая тишина. За столом сидели двое. Первого, худощавого и в костюме, Серега знать не знал. А вот от второго пропал дар речи. Это был закованный сзади наручниками Данилов. Правда, Серега не сразу его узнал. Плечи осунулись. Светлые волосы уродливо обесцветились. Глаза как будто стали темнее и злее. На подбородке переливался всеми цветами радуги довольно крупный синяк. На скуле краснела ссадина. Потрепало его в бегах.

Через минуту речь вернулась к Сереге, но он все равно не решался спросить Пригова, что это значит и как Данилов умудрился попасться. Во-первых, смущал незнакомый тип, а во-вторых, было неловко нарушать эту торжественную тишину.

— В Польше попался, гаденыш, — сообщил генерал, словно прочитав его мысли. — Что же за два месяца так недалеко удрал?

Серега хотел усмехнуться, но получилось только уставиться на Данилова во все глаза. Он выглядел растоптанным и униженным. Затем Серега покосился на типа в костюме, мелькнула мысль: это поляк, что ли? Поймал и в зубах сюда приволок? Но мысль лопнула, когда тип заговорил на чистом русском:

— Вы пообщайтесь, — он хмыкнул, встал и подошел к двери. — Может, получится. Нам еще ни слова не сказал.

— Пообщаемся, — заверил Пригов таким тоном, что Сереге на секунду стало жутковато. — Ну, Физик, хочешь что-нибудь спросить у старого знакомого?

Удивление прочно засело в голове, и Серега никак не мог от него отделаться. Перед глазами промелькнули события последних дней ноября. После стремительных разборок задержание Сереги признали незаконным. Запись официально объявили смонтированной. Труп стараниями судмедэксперта Савина опознали как Арсения Скворцова, он же Грек, хотя ради этого пришлось очень повозиться с поисками ДНК-материала. Зубченко вот-вот должен был получить путевку в Нижний Тагил. На ЧВК «Пламя», как голодные псы, набросились фээсбэшники. Данилова так и не нашли, объявили в розыск, и за все время он ни разу не мелькал на радарах. Тогда Серега не понял своих ощущений от его исчезновения. Не было ни злости, ни разочарования, разве что легкая досада. А тут вдруг — Польша и вот он, беглец. Все равно что припозднившийся новогодний подарок!

— Как его нашли-то? — пробормотал Серега наконец. — И почему Польша?

— А сейчас он нам все расскажет. Забавная, кстати, история. О том, как непредусмотрительно в бегах нажираться, как свинья, и дразнить польских стражей порядка. Садись, слушай.

Серега присел за стол в предвкушении и с внезапной уверенностью, что Данилов не станет играть в молчанку. А еще скоро очень надолго пропишется в Вологодской области.