Шепот ветров прошлого (гет)

Все что думал Яков об Анне, укладывалось в понятие "настоящая женщина", хоть его невеста была еще совсем молоденькой.

Настоящая женщина ожидаемо вошла во вкус предсвадебных приготовлений, насмотрелась журналов, видеороликов и захотела красивую, продуманную до мелочей свадьбу. Разумеется, в списке ее "хотелок" оказался свадебный танец. Яков даже удивился, что Анна не подумала об этом заранее.

Два дня девушка терзала "умную колонку" и его уши подбором композиции. Они переслушали много вариантов. Ладно, он был не против. Особенно, если эта богиня, волей счастливого случая, зовущаяся его невестой, под очередной саундтрек начинала красиво танцевать, кружиться, а то и вовсе раздеваться, заставляя порядком раздраженного предсвадебной суетой Штольмана вообще забыть обо всем на свете. Да тут бы ни один мужчина не устоял, даже самый злой и уставший. Это была не девушка, а спелый персик!

Ее крепкие стройные бедра, точеные икры и хрупкие лодыжки, все вместе попадая под понятие "самые красивые ноги на свете" были просто восхитительны. Как и другие части тела, но особенно Яков любовался ножками. На 14 февраля Анечка получила в подарок от него сразу два комплекта чулок и потом ходила, довольно невежливо ворчала, что "слишком эротично и лучше бы она сама узор резинки выбрала".

Да он и сам был согласен, что одежду лучше выбирать ей самой, но чулочки неожиданно увидел и не удержался. Впрочем, Аня надела их в первый же вечер. Как и подаренный нежный комплект кремового белья. Этими пустяками Яков ее регулярно одаривал, не зная даже, кого радует больше, свою невесту или себя.

В этом Аня, похоже, понимала его, больше чем он сам себя, поэтому не вредничала, а с удовольствием принимала подарки.

Секс для Штольмана был отличным антидепрессантом, обезболивающим, стимулирующим, тонизирующим. Наверное, первый год с любимой женщиной самый сладкий, потому как в ее объятиях он забывал обо всем на свете, утром просыпаясь с блаженной улыбкой до ушей и прекрасным самочувствием. Яков готов был свернуть горы и оградить от излишних забот любимую.

Хлопоты о ремонте в доме регулярно перемежались с хлопотами о декоре для свадебного торта, а переговоры с реставратором лепнины с составлением техзадания оформителю банкетного зала.

Яков периодически на всю эту суету начинал сердиться, но только не на Аню. Если она хочет переделать декор торта, то пожалуйста, если хочет поставить парный танец, то так тому и быть. Он готов!

Наконец, терзания "Умной колонки" прекратились. Аня нашла, что искала.

— Вот, Яшенька, послушай! — проворковала она, игнорируя его ироничный взгляд.

Удивительно, но ему тоже музыка понравилась. Настолько необыкновенная, настолько пьянящая.... Яков так заслушался, даже не знал, как описать услышанное.

В общем, выбор был сделан, и Анна начала искать преподавателя, что помог бы поставить им танец. Благо, в этой индустрии у Анны осталось достаточное количество знакомых.

И вот, сутки спустя, они уже пришли в студию растяжки, где преподавала строгая девушка-балетмейстер, суровая эдакая "вобла" лет двадцати восьми.

Нахмурившись, педагог слушала выбранную женихом и невестой композицию.

— Сколько стоит занятие? — шепотом поинтересовался Штольман у невесты.

— Две тысячи в час, — шепотом ответила Аня.

— Нормально, — беззаботно махнул рукой Яков. — Можно было найти педагога постарше, — вдруг добавил он.

— Это что, принципиально? — удивилась Аня. — Ирина — отличный специалист.

— С человеком в годах я бы чувствовал себя поувереннее, у меня опыта в танцах ноль...

— Ну что за глупости, — нахмурилась Аня, — ты отлично двигаешься.

— Конечно, — усмехнулся Яков. — Я видел танец, что ты выбрала для постановки. При двух девушках, порхающих как бабочки или по залу, или при молодом изящном мальчишке, который кружится как мотылек, я буду чувствовать себя косолапым медведем в нелепой позе и с немым вопросом в глазах "А как мне поставить ногу так, чтобы не упасть?".

— Яков, ты танцуешь просто замечательно, и с чувством ритма все хорошо, так что шансы, что все пройдет отлично, имеются! — горячо заверила его невеста.

Строгая балетмейстер, напомнившая Якову сушеную воблу с неестественно вытянутой вверх шеей, наконец подошла к ним.

— Так, музыку я послушала, видео посмотрела. Мне все ясно. Танец длится фактически 4 минуты, и это очень интенсивные 4 минуты.

— Главное, продержаться! — сказала Аня.

— Главное, не упасть лицом в торт на всех крутых поворотах! — нервно резюмировал Штольман.

Хореограф сердито фыркнула и приступила к занятию. Главным образом она начала тренировать Якова, разъясняя ему всё с азов — осанку, положение головы, рук, корпуса. У Анны с "базой" было получше.

Казалось, Ирина с Яковом не договорятся. На этом занятии ей не нравилось в своем новом ученике-танцоре абсолютно все. Яков получил несколько чувствительных тычков между лопаток, пару довольно ехидных замечаний.

— Пластика отличная, техника хромает, — сделала вывод хореограф. — Старайтесь, Яков!

Ко второй половине занятия терпение у Якова, старавшегося быть предельно доброжелательным, закончилось. Он сильно занервничал и только из-за увлекшейся репетицией Ани не уходил....

Но одно неловкое замечание и смешок невесты, и Яков не выдержал, закончив репетицию досрочно.

— Милая, что-то то у меня нервы сдали, — безупречно вежливо сказал он, надевая пиджак. — Подожду тебя в кофейне напротив!

— Яша, не уходи! — сильно испугалась Аня, искренне округлив глаза от ужаса.

Якову стало жалко ее.

— Все в порядке, переодевайся спокойно, — вздохнул он. — Я только кофе выпью.

Он вышел из студии с желанием убивать, начав свое черное дело с этой нетерпимой балетной воблы. Спасти его мог только кофе. Взяв чашечку эспрессо, Штольман сердито устроился за барной стойкой.

— Яша, может, ну его, этот танец! — раздалось беспокойное за его спиной. — Я слишком увлеклась!

Аня выглядела такой обескураженной. Она неловко погладила его по плечу.

Яков допил кофе.

— Я думал об этом, — тихо сказал он. — Поборемся немного, Аня. Вдруг получится? А мы сдались после первого занятия. Ты только дома еще раз мне покажешь эту дурацкую стойку и поворот...

— Конечно, все покажу! — уже радостнее кивнула Анна.

— Занятий придется добавить, в запланированных три не уложимся, будет нам вместо фитнеса. Договаривайся со своей инквизиторшей от балета, — уже спокойнее фыркнул Яков.

Штольман решил приложить к танцу больше усилий. Они занимались упорно, даже дома репетировали. При своем весе в 80 килограмм он довольно быстро крутил Анну (54 килограмма) по залу. Танец действительно был сложным. Анне своего жениха было жалко, но она не показывала. Штольман крепился, Анна держалась. И вот через 6 полуторачасовых занятий они почувствовали себя не меньше, чем Плющенко и Сотникова.

В какой-то момент, к концу третьего занятия, Яков расслабился и стал получать удовольствие от процесса.

— Яша, все замечательно! — радовалась Аня. Ему так приятно было смотреть на ее зардевшееся, полное удовольствия лицо. Что не сделаешь ради ее улыбки!

— Наверное, у меня нужные нейронные связи образовались, — хмыкнул Штольман.

Он перестал досадным образом ошибаться на каждом движении, а суровое лицо артистки балета разгладилось, и Ирина выдавливала даже некоторое подобие улыбки.

— Ну вот, а ты переживал! — радовалась Аня после очередного занятия.

— Я уж думал переносить свадьбу и записываться на балет, — пробурчал Штольман, и увидев обеспокоенное лицо невесты, тут же передумал иронизировать. — Танец красивый, спору нет, хороший вальс, переходящий в знойное танго, лучше милых "топталок" на месте.

После шестого занятия Яков и Анна решили, что готовы.

— Все отлично, — вынесла вердикт хореограф. — Можно показывать гостям.

— Да и свадьба уже на носу. Спасибо! — улыбнулись Аня и Яков.

* * *

Перед свадьбой состоялась еще одна досадная встреча.

Уже неделю Яков не мог дозвониться до сына. Егор просто не брал трубку. Яков, прежде всего, хотел посмотреть сыну в глаза, послушать его голос. Сожалеет ли он о случившемся? Может быть он рано поставил на нем крест?!

И тут однажды вечером они с Анной выбрались в торговый центр. Шел новый фильм, и им вдруг захотелось беззаботно провести вечер и отвлечься от предсвадебной суеты. Они были с работы.

На фудкорте Аня и Яков встретили беглых "молодых", весело гуляющих в обнимку. В руках у Егора и Надежды было по гигантской шаурме. Подростки были довольно веселы и беззаботны.

Контраст с родителями был значителен. Аня была бледна с учебы, в руках стоически держала бутылочку воды. Они возьмут билеты и нормально поужинают в кафе...

Яков не стал устраивать сцены при дамах.

— Ой, здравствуйте! — испуганно сказала Надежда.

Аня настороженно кивнула и с тревогой посмотрела на Штольмана, на лице которого отразилась откровенная злость.

Яков на Надино приветствие и не подумал отвечать, разве что крепко зацепил Егора за плечо и моментально увел в сторону. Подросток, не думая сопротивляться, поплелся за ним.

Анна смотрела на эту сцену испуганно.

— Прости! — пискнула Надя. — Я не знаю, что на меня нашло, зачем я так сильно толкнула. Думала, ты не отдашь Малыша и побежишь нас догонять!

Так объяснила свой поступок девушка.

— И поэтому решила уронить меня, — неприязненно ответила Анна, дивясь этой черствости и незамутненности.

— Ну да, — скромно кивнула Надежда и, пробежав по фигурке Анны глазами, вдруг спросила:

— А ты не беременна?

Аня пораженно посмотрела на девушку и ничего не ответила. Подумав, она все-таки покачала головой:

— Нет, нет.

— Фух, — с явным облегчением выдохнула девушка Егора.

Аня беспокойно смотрела в сторону отца и сына. Очевидно, Яков наговорил много грубых и хлестких слов, потому что Егор покраснел и нахохлился. Шаурма у него закапала на пол, Яков посмотрел на мокрый лаваш с непередаваемой брезгливостью, быстро перехватил расквашенное нечто и швырнул в урну.

— Они опять ссорятся, — кивнула Аня, — из-за тебя, между прочим. Егор совершает необдуманные поступки. Он хотел поступать в мединститут, а сейчас... не знаю. Подготовительные курсы забросил!

— Я не хотела, чтоб так было! — с отчаянием сказала Надя.

Аня с досадой пожала плечами.

Надя с тревогой посмотрела, как злобный и какой-то неадекватный отец Егора что-то сказал сыну, как выплюнул, а Егор покраснел до кончиков ушей и с ужасом уставился на отца.

После Яков отошел, а подросток остался стоять обескураженным, со слезами на глазах. Надя побежала поддержать своего парня.

Яков дошел до Анны и смотрел на нее, не в силах собраться с мыслями. Он был в смятении и словно забыл, зачем они здесь. Аня понимала, что Яков наговорил сыну хлестких гадостей, и все происходящее было очень печально. Даже предстоящая покупка билетов в кино не радовала.

— Пойдем домой, — вздохнула Аня, беря Якова под руку. — В другой раз сходим!

Яков, как деревянный, молча дал ей руку и позволил себя увести. Мыслями он был далеко и всю дорогу до дома был задумчив.

Аня вообще старалась о Якове побольше заботиться. Ее бесконечно огорчала его неприкаянность. Он никогда ничего не ждал для себя, ничего не просил и привык о себе заботиться исключительно самостоятельно. По приходу домой она бежала набирать ему горячую ванну т.к Яков обожал полежать в горячей воде, почти в кипятке. В такие минуты Яков называл ее гейшей и предлагал присоединиться.

— Очень горячо, я так не могу, — качала головой Аня. — Минут через десять, когда остынет... Я вообще не могу понять, как можно в таком кипятке купаться!

* * *

Платон внимательно просматривал новости, связанные с расследованием убийства маленького опекаемого таджикского мальчика Сохрата Добиева.

Веронике Зубовой собирались предъявить обвинение по нескольким десяткам статей — от мошенничества при получении выплат до истязаний и убийства.

Он внимательно читал форум судмедекспертов, обсуждавших малую степень разложения тела и скудную диету ребенка, специализированные группы телеграм, где публиковались подробности из скандальной жизни семейства Зубовых и многое другое. Вылезло много нелицеприятной правды о семье дальних родственников. Дети — бизнес, источник дохода. Многолетний нескончаемый садизм.

Выходит, прав был насчет воспитательницы своей Яшка. К сволочам и негодяям попал он после смерти матери. Платон вдруг с ужасом вспомнил их первую после приезда в Москву ссору. Сын тогда кричал не об избиениях, а о том, как его держали в ледяной воде до судорог. А он Яшку на смех поднял, историю о генерале Карбышеве ему припомнил.

А еще Платон удивлялся, какой у сына пунктик на горячей воде. Ванна после него вся была окутана паром, благо счетчиков на воду тогда не было. Яшка все никак не мог отогреться.

Если все рассказанное им правда, то ненависть единственного сына к отцу логична, многолетнее хамство оправдано, но сделанного уже не вернешь. Поезд ушел!

Платон вернулся к просмотру ветки форума об убийстве опекуншей приемного ребенка.

* * *

Виктор Иванович сегодня вернулся домой рано, да еще и тортик по дороге прихватил. У него сегодня был небольшой праздник — он выиграл большой трехлетний процесс о взыскании имущественного ущерба. Бесконечные переносы, ходатайства, многомесячные экспертизы подошли к концу, не за горами было перечисление добросовестно заработанного гонорара. Сияя, как тульский самовар, адвокат зашёл в прихожую.

— Машенька! — закричал Виктор Иванович. — Ты дома?

— Тише, Витя, — выбежала к нему супруга. — Мы работаем. Готовимся к свадьбе Анечки. Мы декорируем ее бывшую комнату.

Виктор Иванович запнулся о неизвестный провод на полу.

— Осторожнее, фотограф заряжает контровую вспышку! — с придыханием объявила супруга.

— Зачем это все? — недоуменно спросил адвокат, отдавая супруге торт.

— Как, зачем? Чтобы красиво снять "Утро невесты". Анечка же у нас дома будет причесываться, наряжаться перед регистрацией. Все должно быть нарядно оформлено. Дизайнер привез много тканей, текстиля и штучек для интерьера. С ней приехал фотограф, изучает локации для съемок, — с восторгом рассказывала изумленному супругу Маша.

— Ладно, спрячусь где-нибудь, — вздохнул Виктор Иванович.

— Кстати, Витя. Зачем торт?! Ну, зачем?! Ты же знаешь, я худею к свадьбе. Софья мне подарила чудесное платье, я хочу немного скинуть...

— Маша, не хочешь, не ешь! — возмутился Виктор Иванович и отправился в свой кабинет. — Мы с Натальей Витальевной и Антониной поедим!

— Кстати, в кабинете не получится... — не успела договорить Мария Тимофеевна. Ее отвлек дизайнер.

В кабинете адвоката был беспорядок. Там активно играла его младшая дочь вместе со своей няней. Наталья Витальевна с воспитанницей строили огромный город из Лего и, очевидно, сами прятались от чужих людей.

Адвокат немного помог построить лего-магазин и заполнить его продуктами из кубиков.

— Кстати, Витя, — заглянула в кабинет

Мария Тимофеевна. — Звонили из ателье. Твой костюм готов. Нужно съездить, примерить и, если все в порядке, рассчитаться.

— Хорошо, Машенька, — стиснул зубы адвокат. В этот момент ему хотелось послать все к черту, но он сдержался. В конце концов, семейная жизнь наполовину состоит из терпения.

Выходя из дома, он позвонил Штольману и попросил о встрече.

Идея на ночь выпить коньяка с будущим тестем показалась Якову весьма привлекательной. Анна третий час подряд готовилась к зачету, Яков уже переделал все домашние дела, съездил один на стройку и готовился провести время как примерный семьянин — на диване, под сериальчик, пока невеста бубнит очередной вопрос. Перспектива не радовала..

Анечка отпустила его легко. Она лишь махнула рукой, со стеклянными, порядком измученными глазами повторяя материал.

— Я часика на два. В 12 ложимся спать, без вариантов. Что выучишь, то выучишь, — погрозил пальцем он. — Я против бессонных ночей.

— Принеси мне чего-нибудь! — крикнула на прощание невеста.

Придя в бар, Штольман увидел адвоката Миронова, скромно спрятавшегося в углу зала.

— Вы хотели поговорить, — улыбнулся Яков.

— Да. Хочу еще раз предложить внести деньги в ипотеку. У тебя большие расходы. А у меня для Анны хорошая сумма накоплена, — предложил Виктор.

— А я еще раз откажусь. Мы с вами почти ровесники, здесь дело принципа выкупить все самому, — доброжелательно ответил Яков.

— Тогда у моей дочери будет приличный депозит. Следи за ним, Яков. Не давай тратить на ерунду. Купите что-то стоящее, положите под проценты, — согласился Виктор Иванович. — Это наш с Машей подарок на свадьбу... И давай уже на "ты", раз мы почти ровесники.

Яков с готовностью кивнул.

— Свадьбу, — согласился с непонятной усмешкой Штольман и закатил глаза. — Кстати о свадьбе. Все это чертовски утомляет. Сегодня я имел тяжелый разговор с управляющим рестораном. Согласовывали дополнительное меню.

— Как ты переносишь всю эту подготовку? — сочувственно спросил Виктор.

— Временами не без труда, — вспомнив танец и балетную "воблу", признался Яков.

— Мне временами даже дома бывает неловко от всех этих приготовлений! Сегодня они вместе с фотографами-дизайнерами просто удалили меня подальше, в ателье! — усмехнулся адвокат. — А вчера у нас был видеограф... Я представляю, сколько это все стоит!

— Ничего. Я готов к расходам, — мягко улыбнулся Яков. — Спасибо за оплату банкетного зала. Мне хочется, чтобы свадьба запомнилась... Чтобы Аня побыла невестой, чтобы ей все понравилось. Свадьба — это женский праздник. Мужчины могут потерпеть.

— А что, твое мнение не в счет? — внимательно посмотрел на Якова Виктор Иванович.

— Эта вся суета ненадолго. А мне достанется главный приз. — улыбнулся Яков, разомлев от коньяка. — Жена. Аня, она очень хорошая, добрая, надежная.

Посидев еще час и обговорив вопросы стройки, мужчины, довольные собою и друг другом, разошлись по домам.