Республика метеоров (джен)

ОСТОРОЖНО: РЕЙТИНГ. Читать на свой страх и риск. Гавриила пытали в плену у ангелов, плюс он вспоминает свои отношения с Вельз с элементами БДСМ. Повторяю: рейтинг за кровь и кишочки, а также не очень графичную эротику. За психологические травмы, полученные при чтении данного текста, автор всё ещё ответственности не несёт!

Но я действительно был честный гражданин

И делал только то, что должен был.

Сегодня у меня проблем полно,

Никто мне не поможет, не спасёт.

Система эта прогнила до дна,

Но новый день наступит всё равно.

Indochine, «Mexicane Syndicate»

От постоянного лежания на металлическом столе затекла спина, а от холода он почти не чувствовал ни рук, ни ног. Хоть бы одеяло какое подстелили, суки. Ах да. Он же теперь подопытный кролик, а кроликам одежда и прочие удобства не положены. Зато на несколько комплектов суперпрочных наручников, из которых не вырваться ни одному ангелу, мучители не поскупились. Приоритеты, мать их.

Быстро же дорвавшиеся до власти ублюдки забыли о его статусе и силе. Хотя Гавриил был вынужден признать: они и до Армагеддона с ним особо не церемонились. Стёрли память и выперли в мир людей. Выживай как хочешь, архангел с приставкой «экс». Тогда он выжил. И даже сейчас для жертвы всевозможных экспериментов держался неплохо. Вопросов оставалось два: долго ли это продлится и — самый важный — зачем цепляться за жизнь? Чудесное спасение ему не светило. По той банальной причине, что его некому было спасать.

Вельз точно не придёт. Не самоубийца же, в самом деле. При условии, что она ещё жива, разумеется.

Азирафаэль, придурок чокнутый, мог кинуться к нему на помощь. Вместе со своим таким же невменяемым дружком Кроули. С них сталось бы. Борцы за добро и справедливость, сожги их божественный огонь. Но Азирафаэля отправили сторожить границы будущего Сада и позаботились о том, чтобы он не сумел сбежать от новых обязанностей. А Кроули убили. Не то чтобы Гавриил расстроился по этому поводу: пижон со змеиными глазами никогда ему не нравился. «Жил как трус и помер как трус», — сказал Метатрон. Или не Метатрон. Вряд ли самопровозглашённый лидер нового мира снизошёл бы до беседы с беспомощным пленником. Возможно, с ним говорил Сандальфон. Или Уриил. Гавриил не был уверен. Проблемы с памятью — это не шутка.

Не все ангелы пришли в восторг от нового порядка. Им требовалось «перевоспитание». То есть, если по-простому, из них хотели сделать послушных кукол. Способы решили проверить (и отработать) на Гаврииле. Но вот незадача: Гавриил в куклу всё не превращался и не превращался и раз за разом вспоминал собственное имя. К имени прилагались твёрдая архангельская позиция и мнение, куда следовало отправиться Метатрону и компании. Мнение, если что, было исключительно нецензурным.

Гавриил попробовал изменить позу. Ну, насколько позволяли наручники. «Да чтоб у вас всех так же копчик болел, пока последняя звезда не погаснет!»

Раны на ногах и груди практически затянулись, на их присутствие намекала лишь корка засохшей крови. Гавриил не отказался бы от горячего душа. Или чтобы по его телу хотя бы прошлись смоченной в воде губкой.

…В те редкие моменты, когда в их распоряжении была по крайней мере пара часов, они с Вельз забирались в огромную ванну в каком-нибудь номере люкс, намыливали друг друга с ног до головы медленными ласкающими движениями… Как же приятно пахли мыло и шампунь! Вода расслабляла, Гавриил начинал дремать, но Вельз касалась губами собственноручно оставленных порезов, и сон слетал с него в мгновение ока, сменяясь возбуждением. С ножом Вельз обращалась очень осторожно: внимательно следила, чтобы лезвие не задело ничего жизненно важного — какую-нибудь артерию, например, — и резала неглубоко. Болезненное удовольствие и никакой опасности. А в ванной они проживали удовольствие совсем иного рода: Вельз двигалась неторопливо, держась за плечи Гавриила, искала идеальный угол проникновения — чтобы глубже, сильнее и ярче, — а он жадно смотрел, как в глазах появляется отблеск внутреннего пожара и как она кусает губы, чтобы удержаться от стонов. Одновременный оргазм становился тем ещё испытанием: ощущения закольцовывались, невыносимое наслаждение превращалось в бесконечную спираль. Обессиленная, Вельз падала ему на грудь, пытаясь отдышаться, вода выплёскивалась на пол, а пять минут спустя они принимались целоваться, как сумасшедшие.

Гавриил хотел бы затеряться в одном-единственном воспоминании, ничего не осознавать и не чувствовать, но, увы, эта роскошь была ему недоступна.

Он услышал тяжёлые шаги: по лестнице спускался ангел, чьего имени Гавриил не знал, поэтому про себя прозвал его Доктором.

Гавриил не имел понятия, где он находится и как здание раньше использовали люди. Лаборатория, где его держали, располагалась в подвале. Ничего удивительного: в истории с Антихристом обе конторы ориентировались на «Омена», а сейчас ангелы явно взяли в качестве образца логова маньяков и безумных учёных из многочисленных фильмов категории «Б».

При виде мерзкой улыбочки Доктора Гавриил вспомнил, почему стремился выжить вопреки всему. Это был не только инстинкт, но и отчаянно-злое: «Не дождётесь, твари».

Доктор держал шприц и пробирки для забора крови, что означало — сегодня его кромсать живьём не будут. Уже облегчение. Доктор обожал скальпель. Он любовно проводил им по коже Гавриила, вспарывал её с каким-то хмельным вдохновением, затем разводил края раны в стороны и любовался получившейся картиной, как художник. Гавриил же справедливо полагал, что кишки в вертикальном разрезе — зрелище не для слабонервных, особенно когда они пытаются выскользнуть на пол вместе с печенью и селезёнкой. До сих пор ему везло: представления ангелов об анатомии человеческого тела обретались где-то в разделе «ненаучная фантастика», и если бы органы действительно с неприятным хлюпаньем вывалились наружу, собрать «пазл» обратно никто бы не сумел. Однако больше всего Гавриил боялся прибора для стирания памяти — обруча с острыми болтами, которые, легко просверлив череп, ввинчивались прямо в мозг. Обезболивающего, понятное дело, ему никто не предлагал. Он срывал голос, потом часами (сутками?) кашлял при каждом вдохе и выдохе и молился, прося ниспослать ему быструю смерть. Его мольбы не слышали. Или слышали и считали, что он в состоянии ещё немного потерпеть. Гавриил никогда не стремился узнать предел собственной прочности, но, видимо, придётся.

Он не отводил взгляда от самодовольного лица ангела-садиста. Пусть нервничает, скотина. Говорить с ним и остальными Гавриил перестал ещё в самом начале. Смысла это не имело — лучше сэкономить силы.

Он непроизвольно вздрогнул, когда предплечье обхватили грубые пальцы. И не поверил глазам, когда позади Доктора материализовалась Вельз. Молниеносным движением она перерезала ему горло, и Доктор захлебнулся собственным криком и кровью. Дёргаясь, как лишившаяся верёвочек марионетка, он рухнул на кафельный пол, разбрызгивая во все стороны неправдоподобно алые капли. Они попали на тренч Вельз и её подбородок. Будет забавно, подумал Гавриил, если нож окажется тем же самым, который она использовала для их эротических игр.

Вельз вытерла лицо тыльной стороной ладони. Её щёки покрывали тёмные полосы. Сажа, что ли? В дверном проёме возник силуэт с автоматом наперевес.

— Вельз, порядок? — голос был странно знакомым.

Она кивнула. Силуэт исчез. Вскоре зазвучали выстрелы. Кто-то закричал; затем крик резко оборвался.

— Кроули, мать твою! — рявкнула Вельз.

— Чисто! — откликнулся тот. — Снимай с него эту гадость, и валим отсюда.

— Почему у тебя лицо в полосочку? — прохрипел Гавриил и мысленно дал себе пинка. Да уж, это был самый важный на свете вопрос. Гораздо важнее того, как Вельз и Кроули его нашли и как она собралась освобождать его от наручников.

— Положено, — отрезала Вельз. На кончиках её пальцев вспыхнуло адское пламя. — Не дёргайся.

Она наклонилась, впилась в губы Гавриила и не отпускала, пока пламя расплавляло его оковы. Гавриил вскрикнул, когда раскалённый металл обжёг кожу, но через мгновение ощутил долгожданную свободу.

— Встать сможешь?

— Есть другие варианты?

Вельз хмыкнула. Закинула его руку себе на плечо. Гавриил кое-как сполз со стола, и они поковыляли к лестнице.

— Народ, поторопитесь! У нас мало времени, — Кроули ждал их наверху. Его лицо украшали такие же полосы, как у Вельз. Впрочем, звания пижона он и без них лишился: на нём была футболка с надписью «Дик Турпин», когда-то белая, а теперь вся в бурых пятнах, и пижамные штаны, всё явно с чужого плеча.

— Ты же умер, — выдавил Гавриил.

— Слухи о моей смерти сильно преувеличены, — пожал плечами Кроули.

Чего и следовало ожидать. Метатрон сладострастно смаковал подробности казни демона («Мы ломали ему пальцы по одному за то, что он смел считать себя другом ангела и думал, что он лучше нас. Треск костей врага — прекрасный звук. Он рыдал и молил о пощаде. А как он дымился и кричал, пока его кожа краснела, покрываясь язвами и волдырями, когда на него вылили ведро святой воды! Она не убила его сразу. Он до последнего момента оставался в сознании. Неудачник. Потом в луже плавал только клок рыжих волос…»). Неудивительно, что они оказались его влажной фантазией.

— Где Азирафаэль? — спросила Вельз.

— Прикрывает нас снаружи.

В коридорах Гавриил увидел тела. Наполовину обугленные в тех местах, куда угодили пули. Некоторые охранники сгорели дотла, и то, что это когда-то были живые существа, угадывалось лишь по очертаниям пепла.

— Да что у вас внутри патронов?! — не выдержал Гавриил.

— Адский огонь, естественно, — последовал спокойный ответ.

— Они не озаботились надлежащей охраной, — заметила Вельз, когда они вышли на улицу.

— Я не понял, тебя это расстраивает? Если бы их было больше, они бы нас на фарш пустили, и автоматы нам бы не помогли, — Кроули не убирал пальца со спускового крючка упомянутого автомата и не забывал крутить головой, высматривая потенциального противника.

— Я всего лишь удивилась. Остынь.

— Ну, они ведь не ждали нападения. Мы числились мёртвыми, а другие «участники» Сопротивления…

— Не настолько отмороженные, чтобы рискнуть?

Кроули ухмыльнулся.

— Именно.

Вокруг здания, напоминавшего заброшенную фабрику, гулял ветер. Гавриил поёжился, впервые за много дней ощутив свою наготу. Одеяло, фиговый лист, что угодно. Неужели он просит невыполнимого?

Кроули аккуратно обогнул кучки пепла и завернул за угол. Азирафаэль, стоя спиной к «Бентли», целился в ангела, по виду совсем юношу. Тот трясся, как в лихорадке, и повторял:

— Я не вооружён! Не вооружён!

— Кроули! — воскликнул Азирафаэль с нескрываемым облегчением. Интересно, за благополучие Вельз и своего бывшего начальника он хоть немного беспокоился? — Я знаю, мне следует… Но я не могу. Не могу!..

Гавриил инстинктивно отметил: хотя голос Азирафаэля дрожал, руки, наоборот, держали автомат твёрдо, да и глаз он от молодого ангела не отводил — мало ли что выкинет «безоружный» противник. Щёки Азирафаэля были разрисованы сажей, как у Вельз и Кроули. Да уж. Он до последнего старался не проводить черту между собой и остальными ангелами, на что-то надеясь. В данный момент черта представляла собой высокий монолитный забор. Метафорический, что на результат, тем не менее, не влияло.

— Всё в порядке, — успокаивающе сказал Кроули и направился к ангелу под прицелом, при этом не загораживая линию огня, чтобы не лишать Азирафаэля возможности выстрелить, если понадобится.

— Не убивайте меня! — закричал ангел.

— Снимай ботинки, штаны и куртку, — приказал Кроули тоном, не терпящим возражений.

— А ещё мне нужен твой мотоцикл, — пробормотала Вельз.

Голым ангел не остался: под штанами у него обнаружились кальсоны. У Гавриила вырвался нервный смешок.

— Вельз, — позвал Кроули.

Она приблизилась и подобрала одежду. Ботинки, слава Небесам, пришлись впору. В штаны Гавриил втиснулся с трудом, куртка жала в плечах и под мышками. Сойдёт.

Вельз и Кроули переглянулись. Вельз улыбнулась и взмахнула рукой. С каких пор они стали понимать друг друга с полувзгляда? Пламя взметнулось вверх, скрывая бывшую фабрику за стеной огня.

— Пощадите, — ангел в кальсонах чуть не плакал.

— Без глупостей, и ты останешься в живых, — Кроули открыл дверь «Бентли», поставил автомат в угол и скользнул за руль. Взревел мотор.

Азирафаэль уселся в машину последним: прикрывал Гавриила и Вельз, пока они устраивались на заднем сиденье.

«Бентли» рванула вперёд. Полыхающее здание отражалось в боковых зеркалах. Гавриил давно не видел более чудесного зрелища.

* * *

Должно быть, он задремал. Во всяком случае, он закрыл глаза на минутку, а когда открыл, Вельз тихонько посапывала, уткнувшись носом ему в ключицу и крепко обнимая за талию.

Кроули сидел, будто кол проглотил, сжимая руль так, что побелели костяшки. Скорее всего, контролировал «Бентли» демонической силой, чтобы она не застряла в песке или какой-нибудь яме: о дорогах из асфальта, да что там, просто дорогах приходилось только мечтать.

— Прости меня, — вдруг сказал Азирафаэль.

— За что, ангел? — Кроули не повернул головы, но голос его звучал мягко. — Без тебя мы бы не справились. Если бы ты остался в магазине, как я тебя просил… Страшно подумать.

Азирафаэль сложил руки на коленях. Сгорбился, словно его придавила каменная плита.

— Враг за спиной. Такого нельзя допускать, — прошептал он. — Но он кричал, что сдаётся, и бросил оружие. Я должен, должен был выстрелить, но… я не смог.

— Эй! Ты поступил по-человечески. Я сделал тебе комплимент, если что. В наши дни человеческих поступков ни от кого не дождёшься. Кроме того, если бы ты выстрелил, это тебя сломало бы. Недопустимый вариант, ясно? Как ты выражаешься, «не обсуждается».

— Ангелы будут нас преследовать. Из-за меня. Я проявил слабость, и нас убьют, потому что враг, которого я пощадил, всё им расскажет.

— Мы сожгли их базу. Пожар такого масштаба сложно не заметить. Увели у них из-под носа не лабораторную мышку, а целого архангела. И да, мы ликвидировали защитный контур, но какая-то сигнализация там наверняка имелась. Я уверен, Метатрон уже в курсе. Поэтому мчим в магазин и нигде не останавливаемся. Небольшая фора у нас есть, но я бы на неё особо не рассчитывал.

Ночь постепенно уступала место утру. Солнце показалось из-за горизонта. В небе неожиданно расцвёл огненный «цветок» и устремился к ним. Машина вильнула.

— Чёрт!

— Кроули?

— Забудь, что я говорил про фору! — Кроули вдавил педаль газа до упора. Смысла в этом действии Гавриил не усмотрел: бензина в баке всё равно не было, машина ездила на силе воли хозяина. Однако «Бентли» ускорилась, практически поднялась над землёй. «Цветок» впечатался в песок позади них. Стёкла опалило жаром. — Давай, родная, вывези, ну!

Азирафаэль вцепился в сиденье. Вельз взяла Гавриила за руку.

— Один раз я уже горела. Когда падала, — преувеличенно весело произнесла она. — В этот раз всё случится гораздо быстрее, правда? Не хотелось бы долго мучиться.

— Отставить пораженческие настроения! — Второй «цветок» приземлился где-то сбоку, и Кроули вывернул руль. — До магазина пять километров!

— Какого хрена вы продолжаете звать свою базу магазином? — Гавриилу действительно было интересно. — Вы ничего не продаёте! И покупателей там нет…

— Умеешь ты выбрать момент! — упрекнул его Азирафаэль. Но, так или иначе, от него перестала исходить волна ужаса, которая нестерпимой болью отдавалась у Гавриила в зубах. — Отвлекать водителя, когда он за рулём, — плохая идея!

— Мне не нравится слово «база», — вмешался Кроули. — Держитесь крепче! — Очередной «цветок» вспорол пространство перед ними. — Ха! Я проехал на горящей машине по М25! Меня не запугать каким-то небесным огнём! Выкусите, сволочи!

«Бентли» на полной скорости подлетела к крыльцу магазина. Новый «цветок» разбился о невидимый щит. Тот вспыхнул серебряными линиями, дрогнул, но выдержал.

Дверь магазина распахнулась.

— Заходите, скорее! — крикнула Мюриэль.

Вельз и Азирафаэль затащили Гавриила внутрь. Кроули задержался, чтобы прихватить автоматы. И ласково провести ладонью по капоту их спасительницы:

— Спасибо!

Демон — вроде его звали Эрик — окинул их понимающим взглядом и отправился на кухню ставить чайник. Вельз, Гавриил и Азирафаэль синхронно выдохнули. После выброса адреналина наступал упадок сил.

Азирафаэль опустился в кресло, вытянул ноги, откинул голову на спинку. Вельз подвела Гавриила к дивану. Вернувшийся из кухни Эрик протянул ей одеяло. Кроули сложил автоматы на пол. Выпрямился, хрустнул пальцами.

— Готовы обсудить наши дальнейшие планы? — спросила Мюриэль.

— Э-э, нет. Так дело не пойдёт, — возмутился Кроули. — Сначала кофе, потом ванна. В смысле, сначала ванна, потом кофе, и лишь после того, как я восполню запасы кофеина в своём организме, можно подумать о спасении мира. Я наверх, не теряйте.

— Канализация не работает, — пробурчал Гавриил, закутываясь в одеяло. Вообще-то о ванне он мечтал дольше, чем Змей-искуситель.

— Только Кроули не говори, — прошипела Вельз. — Я тоже хочу в душ.

Слава… кому-нибудь, вода в кране не закончилась, когда Кроули вылез из ванной комнаты и благосклонно принял из рук Эрика кружку с растворимым кофе.

Гавриил и Вельз встали под душ вдвоём — как она объяснила, в целях экономии времени. Гавриил сделал вид, что поверил. В ванной имелось мыло — большой кусок, горячая вода смывала грязь и усталость, физическую и душевную, Вельз обнимала его, прижималась близко-близко, словно хотела в нём раствориться. «Мы живы», — стучало в висках. А потом Вельз поцеловала его, непривычно нежно, и он ни о чём больше не думал.

Когда они наконец сумели преодолеть искушение поселиться в ванной навечно и со вздохом оделись в не очень чистую одежду, хотя Гавриил и попытался очистить её с помощью чуда, молчаливый Эрик выдал им кружки с крепко заваренным чаем и по паре печений. Печенье было чёрствым: срок годности у него, похоже, истёк. Гавриила это не волновало. На вкусе не сказалось, и ладно.

Азирафаэль дремал в кресле. Мюриэль и Кроули переговаривались о чём-то у стеллажей. Лица обоих хранили мрачное выражение. Мюриэль положила руку Кроули на предплечье, посмотрела сочувственно и печально. Гавриилу показалось, она спросила: «Ты уверен?» Кроули коротко что-то ответил, а потом подошёл к креслу Азирафаэля:

— Просыпайся, ангел. Совещаться будем.

Замашки командира в его исполнении выводили Гавриила из себя. Кто его назначил главным? Он даже Князем Ада не был никогда. Озвучивать своё недовольство Гавриил не стал. Потому что все остальные Кроули слушались беспрекословно.

Азирафаэль открыл глаза. Подвинулся, чтобы Кроули мог устроиться на подлокотнике. Вельз и Гавриил сели на диван; Гавриил немедленно подтянул к себе одеяло и накинул на них обоих. Мюриэль уселась на пол. Эрик встал у неё за спиной. Кроули поморщился:

— Молчаливая тень, чёрт тебя дери. Хватит изображать призрака, бесишь. Хоть бы слово вымолвил.

— Он не может говорить, — произнесла Мюриэль, не повышая голоса, но Гавриила почему-то пробрала дрожь. — Ему вырвали язык.

Кроули не извинился. Однако снял тёмные очки — и, очевидно, что-то было в его взгляде, потому что Эрик искренне ему улыбнулся.

— Ладно. Заседание мексиканского синдиката объявляю открытым.

— Ну, с синдикатом всё понятно, — хмыкнула Вельз. — В глазах ангелов мы преступники хуже наркокартеля. Но почему мексиканский-то?

— Какое первое прилагательное всплывает, когда ты говоришь «картель»?

— Картели есть, в смысле, были не только в Мексике, — не сдалась Вельз.

— Стереотипы. От них никуда не денешься. — Кроули сделал драматическую паузу. — Что ж, queridos amigos, насчёт нашего будущего… У нас есть несколько вариантов.

— Почему у меня ощущение, что они мне не понравятся? — проворчал Гавриил. Вельз на него шикнула.

— Вариант первый: мы сидим в магазине и сходим с ума от безнадёги и замкнутого пространства, — невозмутимо продолжил Кроули.

— Не годится, унесите, — подыграл ему Азирафаэль.

— Вариант два: мы пытаемся добраться до Тэдфилда, в случае успеха тусим там и приглядываем за остатками человечества. Вариант три: мы штурмуем Небеса и героически сдыхаем в первые три минуты.

— Я так и знал, что мне не понравится, — Гавриил притиснул Вельз ближе к себе. Умирать не хотелось. Совсем.

— Есть и четвёртый вариант, верно? — Мюриэль гипнотизировала Кроули взглядом, и от этого становилось не по себе.

— Верно, — согласился Кроули. — Мы отправляемся в прошлое и останавливаем Метатрона до того, как он сотрёт людей и города с лица Земли.

Вельз покачала головой.

— Для этого нужна машина времени, умник, а её у нас нет.

— На самом деле есть, — и Кроули помахал рукой. — Привет, приятно познакомиться.

Азирафаэль с изумлением повернулся к нему:

— Мой дорогой, я помню, что ты умеешь останавливать время. Но я не подозревал…

— Я не афиширую свои способности, связанные с путешествиями во времени. Во-первых, они требуют колоссальных затрат энергии. Во-вторых, это похоже на забивание гвоздей микроскопом или стрельбу из пушки по воробьям: существует огромное количество фиксированных точек, которые ты всё равно не сумеешь изменить, потому что если попытаешься, случится не просто конец света. Возникнут трещины во времени и пространстве. Они будут разрастаться и поглощать Вселенную, пока не останется пустота.

— Откуда ты знаешь, что Армагеддон — не фиксированная точка? — не удержался от логичного вопроса Гавриил.

— Я — знаю, поверь мне.

— Хорошо. Ты можешь отправиться в прошлое, я понял.

— И отправить туда всех нас, да. Точнее, наше сознание. Время не терпит парадоксов, а два варианта одной личности в одной точке времени и пространства — это аномалия, которую время всеми силами пытается уничтожить.

— Как ты это сделаешь? Потребуется нереальное количество энергии, ты сам сказал.

— Для этого есть специальный ритуал, — вступила Мюриэль.

Азирафаэль напрягся.

— Это рискованно, да? Для любого ритуала необходима жертва. Кроули, ты — единственный из нас, у кого… особенные отношения со временем. Тебе придётся быть и тем, кто проводит ритуал, и тем, кто жертвует собой.

— Я всегда говорил, что ты умный, ангел. Иногда даже чересчур, — Кроули откровенно гордился… и при этом испытывал грусть?

— Ритуал не просто рискованный, — подтвердила Мюриэль. — Он смертельно опасен. Если что-то пойдёт не так, Кроули, ты умрёшь. А если ритуал пройдёт правильно, твоего выживания также никто не гарантирует… И если ты погибнешь здесь…

— То мы всё расскажем Кроули-из-прошлого и попросим помощи. Никаких проблем. — Вельз с надеждой взглянула на Кроули.

Тот сглотнул.

— Не выйдет, — после долгой паузы сказал он. — Это практически невозможно объяснить тем, кто не видит картину целиком, но прошлого, настоящего и будущего как таковых не существует. Время — единое целое. И если я умру здесь, в условном «настоящем», то в прошлом я умру тоже.

— Кроули… — на Азирафаэля больно было смотреть.

— Эй! Не вешать нос! Я уверен, всё обойдётся. Мюриэль, книга с описанием ритуала у тебя под рукой?

— Разумеется.

* * *

Прочитав описание ритуала, Азирафаэль потащил Кроули за стеллажи.

— Чтобы обеспечить энергию для передачи сознания в прошлое, в процессе пентаграмму напитывают кровью жертвы, — тихо прорычал он. — В человеческом теле всего пять или шесть литров. Даже если нам будет сопутствовать удача, ты истечёшь кровью!

— Тогда попытайтесь проговаривать заклинания быстрее, чтобы этого не случилось, — отмахнулся Кроули.

— Я тебя прошу, не надо. Риск неоправданно велик. Поедем в Тэдфилд. Не самый плохой вариант.

— А как же люди? Те, что сгорели заживо? Они не заслужили того, что с ними сотворили. Их были не миллионы, ангел. Миллиарды. У тебя будет шанс их спасти.

— Я помню. Просто… я не могу тебя потерять! Ты мой друг, ты понимаешь меня лучше всех на свете. Ты дорог мне, Кроули.

— Взаимно, ангел.

— Я чувствую себя таким беспомощным. Если бы я мог сделать хоть что-нибудь…

— Ты можешь меня обнять.

— Э-э?..

— Небольшое дружеское объятие для поддержания морального духа у одного демона.

— Кроули…

— Тут я. Я знаю, я многого требую. Там, в прошлом, командовать парадом придётся тебе. Нет, я не прощаюсь. Но и при самом благоприятном сценарии я потеряю почти все силы. На восстановление уйдёт как минимум несколько месяцев, которые мы не можем себе позволить. Из выжатой тряпочки плохой руководитель спасательной операцией.

— Думаешь, я справлюсь?

— У тебя другого выхода нет. Потому что ты — тот, кому я верю. И главное, я верю в тебя.

Слышать, что Кроули не доверяет ему и Вельз, было обидно. Но, учитывая способности Кроули и его слова о цельности времени… Змей определённо что-то знал. Поэтому Гавриил решил, что не полезет на рожон. Это потом, если у них всё получится, можно и о собственной выгоде подумать. Вельз ущипнула его за бок.

— Строим коварные планы? На твоём месте я бы не увлекалась.

— А если мои планы включают тебя?

— Тем более если они касаются меня.

Кроули выглянул из-за стеллажей. Усмехнулся.

— Так, народ, пора приступать к арт-терапии.

— То есть рисовать пентаграмму?

— Ага. Эй, Тень отца Гамлета, шестым будешь?

Эрик с достоинством кивнул.

Следующие полтора часа они портили старинный паркет: тщательно прорисовывали углы пентаграммы и выписывали мелкие символы и закорючки. О значении некоторых из них Гавриил даже не догадывался.

Кроули отложил мел.

— Внимание, инструктаж на дорожку. Когда мы переместимся, мы окажемся в разных местах. Необходимо договориться, где встретимся.

— Не в магазине, — скривился Азирафаэль. — Там Метатрон. И его верные сторонники.

— Кафе Нины?

— А мы не привлечём внимания?

— Ты прав. С тем же успехом можно назначить встречу на Трафальгарской площади.

— Ист-Энд, — сказала Вельз. — Бар «У Эди». Там колоритная публика, они ничему не удивятся.

— Замётано. Пентаграмма готова. Заклинания все помнят?

— Обижаешь. Но есть вопрос: как Эрик будет проговаривать их? Он же немой.

— Их необязательно читать вслух. Приступим? Нечего тянуть кота за хвост.

Кроули вытянул руки. Они едва заметно подрагивали.

Азирафаэль сделался бледнее стандартной ангельской униформы.

— Кроули, нет. Прости, я не смогу.

Лицо Кроули смягчилось.

— Ангел, я бы никогда не стал просить об этом тебя. Я демон, конечно, но не изверг. Вельз?

Она достала нож. Тот самый, для эротических игр. Тот, которым она убила ангела-садиста. И провела лезвием по запястьям Кроули. На них выступила кровь, закапала на пол. Вельз и Мюриэль уложили Кроули в центр пентаграммы, Эрик занял её верхний угол, а остальные встали по сторонам света. Азирафаэлю, как бывшему стражу Восточных врат, выпал восток. Вельз оказалась на стороне запада, Гавриил на юге, а Мюриэль достался север.

Кроули шевелил губами, беззвучно повторяя за Мюриэль древние могущественные слова. Гавриил ощутил, как воздух вокруг сгустился, завибрировал, начал давить на плечи. Стоять становилось труднее. Вельз пошатнулась, сжала кулаки.

«Не останавливаться, только не останавливаться, иначе всё будет зря». В ушах зазвенело. Гавриил упрямо читал заклинание, стараясь не сбиться с ритма. Красный ручеёк заструился по линиям пентаграммы, и символы вспыхнули серебром.

Кроули перевёл взгляд на Азирафаэля. Тот тоже смотрел на него, с ужасом наблюдая, как кровь всё быстрее покидает худое тело.

…Они не могли торопиться: рифмованные строки диктовали скорость. Одна ошибка — и ритуал не сработает. А сначала не начнёшь: пролитую кровь не залить обратно.

«Мы не успеваем», — отчётливо понял Гавриил: губы у Кроули начинали синеть. Медленно текли минуты.

Наконец был произнесён последний катрен. Теперь вся комната светилась серебряным светом. В воздухе появились фигуры, похожие на шестерёнки. Они бешено вращались.

— У нас получилось, — выдохнула Мюриэль.

По-прежнему не отрывая взгляда от Азирафаэля, Кроули продолжал шептать. Уже не заклинание. Молитву. Он просил для ангела благословения у Создателя. На арамейском. Напрасно тратил оставшиеся силы, лишая себя шанса на выживание, пусть и мизерного. Идиот.

Молитва оборвалась на выдохе. Гавриил заскрипел зубами. Кроули же демон. Демонам не должно быть свойственно благородство. Они обязаны думать только о себе, это в их природе! На его месте Гавриил точно думал бы только о себе. Он бы ни за что не принёс себя в жертву ни ради Небес, ни ради Вельз, хотя, если быть честным, он любил её, по-своему, как умел.

Азирафаэль рухнул рядом с Кроули на колени. Провел трясущейся рукой по его волосам — единственному яркому пятну в его облике. Попытка исцеления не имела смысла: кожа у Кроули была абсолютно серая.

— Мне жаль, — негромко сказала Мюриэль.

— Он знал, да? — зло выкрикнула Вельз. — Знал, что всё так закончится. Ублюдок! Ненавижу!

Она всхлипнула. Азирафаэль баюкал Кроули в объятиях, как если бы тот просто спал. По его щекам текли слёзы.

Гавриил ждал, когда ветер времени отнесёт их в пункт назначения. Сердце сжималось от неведомых ранее эмоций. Он мысленно застонал. Лишь сентиментальности ему и не хватало. Он обнял Вельз, коснулся губами её шеи.

Внезапно ему почудилось, что ласковая рука погладила его самого по волосам. По засыхающей крови Кроули на пентаграмме пробежали золотые искры, и Гавриил был готов поклясться: за мгновение до того, как безжалостное время подхватило их и поволокло назад, туда, где Лондон ещё напоминал человеческий муравейник, Кроули сделал первый вдох.