Неправильно... или - 7? Мир, дружба, мутанты. (джен)

Когда неожиданно потемнело в глазах, он подумал, что это конец. Всему. Но после череды обрывочных видений темнота перед глазами рассеялась, оставив после себя сильную головную боль и ощущение полного раздрая в душе. Забавно. Чаще всего и во время обучения, и после него, телепатов Сениора пугали так называемой «перегрузкой». Учили, как с ней справляться, если не приведи все известные боги, придется оказаться вдали от родного дома и профессиональных помощников. И вот сейчас, оказавшись в такой ситуации, он просто не может применить эти же знания на практике. И все, что ему остается — чувствовать, как он медленно сходит с ума. То, что вокруг него — это видение, или реальность? Поди разбери…

Он находился в своей комнате. На постели. Заботливо укрытый одеялом. Непроизвольно считывая информацию с окружающей обстановки, он понял, что его принесли сюда Мельник и Аня. Вторую можно было не бояться, а вот как обстоят дела с первым? Словно само мироздание решило ответить на его вопрос — дверь в комнату открылась с едва слышным скрипом, пропуская массивную мужскую фигуру. Мельник огляделся вокруг, после чего тряхнул головой. А, кажется, кровь Творца не только прижилась, но и дала кучу любопытных дополнительных… как там она выражалась… баффов? Читов? В данный момент сталкер получил возможность протестировать так называемое «ночное зрение». И, судя по выражению лица, он больше удивился, чем разозлился.

— Осваиваешься? — хмыкнул Хантер, не предпринимая попыток встать с кровати. — Особо не привыкай — возможно, это временный эффект.

Оставив реплику без внимания, Мельник пересек комнату и захватив по пути один из свободных стульев, сел на него рядом с койкой. Хантер почувствовал, как тело ударила дрожь. Сейчас он понимал, что чувствует человек, находящийся на скамье подсудимых. Чувство неопределенности, страха и… и странную тоску.

Черт подери пять жизней — однообразных, скучных и монотонных… А как много он, оказывается, не знал, не видел, не понимал… Правильно тогда Творец про него все сказала. Ведь права была девчонка во всем, а он… Понял даже не потом, когда можно было на полную катушку использовать подвернувшуюся возможность, а лишь сейчас, когда прошло двадцать лет, наполненных событиями, а он большую часть своего свободного времени проводил за бесплодным нытьем и такими же бесплодными попытками выйти на связь с Базой, чтобы вернуться… Куда? Туда, к серому и размеренному однообразию? Там ведь не было бы потом ничего. Ни ценности каждого прожитого дня, ни сложных, по-настоящему опасных заданий, ни этого чертова психа Мельника, который неуловимо был чем-то похож на того самого единственного двинутого на всю фазу Творца, которая так его зацепила тогда.

— Ну что ж ты меня так пугаешь, недотепа иномирный, — на плечо опустилась тяжелая рука. — На, держи. Возвращаю законному владельцу, — во второй руке сталкера сверкнула стальная цепочка, на которой покачивался знакомый жетон, ставший практически единым целым с каждым бойцом Ордена.

— Спасибо, — глухо произнес Хантер, сжимая в кулаке жетон. После чего посмотрел на друга. — Я так понимаю, у тебя еще очень много вопросов…

— На самом деле — даже больше, чем ты можешь себе представить, — сидящий рядом Мельник повел плечами, после чего наклонился вперед, сцепив руки в замок.

За годы, проведенные рядом с этим человеком, дознаватель научился считывать его, как открытую книгу. Все эти жесты, повадки, слова… Все это он знал. Сейчас Мельник был в растерянности. Собственно, на его месте любой из людей выдал бы похожую реакцию. А какой реакции еще следовало ожидать, в принципе? Это у них на Базе вне времени и пространства каждый день творится такое, что к очередному встреченному аномальному явлению относишься практически равнодушно. А тут…

— Но все-таки задавать я их тебе буду не сейчас, а… сколько там у вас период восстановления занимает?

— У меня — недели две-три.

— Вот через недели две-три я тебе вопросы и задам. Сам пока что расскажи то, что считаешь нужным. То, о чем хочешь поговорить лично со мной.

Охотник подтянулся на руках и сел, привалившись спиной к cпинке кровати. Он слишком хорошо знал Мельника, чтобы делать неправильные выводы о том, что сейчас происходило. Его… простили? По сути, прощать-то и нечего было, разве что сокрытие правды, а такую правду и сказать-то никому было нельзя… Вот только… Недоверие близких друзей всегда злило и раздражало этого человека, хотя он и старался это скрывать. Злился ли он на Хантера? Надо полагать, что злился и очень сильно. Но при этом не относил его поступок к категории непростительных. Это радовало.

— Я даже не знаю, о чем говорить. С чего вообще это все началось, почему я тут оказался — рассказывать?

— Рассказывай, — Мельник пожал плечами и повернулся к нему лицом, готовясь слушать.

Неожиданно мешанина кадров в голове начала укладываться в каком-то порядке. То ли по логике, то ли по хронологии — не суть важно: сейчас дознаватель чувствовал, что по мере того, как он начинает рассказывать обо всем другу, мозги встают на место в прямом смысле этого слова.

— Я уже упоминал, что являюсь дознавателем суда Сениора. Сениором мы называем один из миров рядом с Базой. В силу определенных особенностей, этот мир представляет собой идеальное место для размещения заключенных. Конечно же, особо опасные и не обладающие важной информацией преступники имеют большие шансы до прибытия на Сениор не дожить — ребята из боевых отрядов не отличаются жалостью ко всяким ублюдкам и выпиливают их как класс без суда и следствия. Если же по каким-то причинам субъект попадает в плен и нужно узнать у него определенную информацию или выяснить степень причастности к тем или иным событиям — его привозят в мир, где я живу и работаю. Там за дело берутся специально обученные люди. И если охрана комплекса и рядовые следователи набираются непосредственно из альтернаторов, то дознавателей выращивают… как бы тебе объяснить-то… Короче, в лабораторных условиях создается человеческое тело, в него засовывается подходящая душа, после запуска процессов жизнедеятельности дознаватель практически сразу же приступает к работе.

— Ничего себе, — сталкер откинулся на спинку кресла. — Это получается, что вся та жуть про солдатов-клонов в фильмах — это вроде как и не фантастика?

— В реалиях Базы — нет. Само собой разумеется, просто так заниматься такого рода экспериментами никто не позволяет. Причиной такой работы с дознавателями становится невысокий даже по альтернаторским меркам срок жизни. Если отказаться от реинкарнатов, которые из жизни в жизнь работают на одном и том же месте, то… Так скажем, телепатов нужного уровня и так мало, а уж найти среди них того, который согласится работать в наших условиях — задача практически невыполнимая.

— Что-то я не совсем тебя понимаю. Ты хочешь сказать, что когда дознаватель умирает, его душа… Нет, я слышал про всякие эти теории реинкарнации, но что-то мне сама идея о том, что этот процесс можно контролировать, кажется совсем бредовой.

— С учетом того, что на Базе таких как я — до черта и больше… Не очень похоже на бред, когда этому находится реальное подтверждение, не правда ли? — дознаватель сцепил руки в замок, почувствовав, что Мельника что-то напрягло в его фразе.

— Ты же сам только что сказал, что таких, как ты — мало.

— Все, извини. Не пояснил. До черта и больше — это я про реинкарнатов. Ну тех, кто способен помнить предыдущие жизни, соответственно — использовать полученный в них опыт. Один из примеров таких людей — наша с тобой общая белобрысая знакомая. Если ее убить, не уничтожив душу — через несколько лет в одном из миров, возможно — в одной из самых заурядных семей родится девочка, которая по достижении определенного возраста… ну, для каждого свои рамки, но обычно это промежуток от пятнадцати до двадцати пяти лет. Так вот, когда она малость подрастет, то вспомнит, что было в ее прошлом. Обычно реинкарнатам довольно трудно. Энергетические связи между людьми приводят к тому, что у них возникает целый ряд противоположных друг другу ассоциативных цепочек, которые порой приводят к некоторому… расстройству личности, что ли.

— Про энергетические связи я уже в курсе. А что за цепочки?

Зачем он вообще это спрашивает все? Из праздного любопытства? Или дает возможность Хантеру выговориться, подготовить почву для более важного разговора? Возможно, просто понимает, что если не разобраться с основными понятиями и терминами сейчас, то в дальнейшем воспринять рассказ будет очень сложно?

— Ассоциативные цепочки это, как можно понять из названия, разновидность энергетических связей, верней даже сказать — каркас для них. Люди не задумываются, насколько важную роль в их жизни играют именно ассоциации. Часто вы проникаетесь симпатией к незнакомцу, только увидев его. И наоборот — можете с агрессией отнестись к такому же в первый раз встреченному человеку. Почему? Копнув биографию хорошенько, ну или просканировав энергополе, можно понять, что у вас в свое время был товарищ, похожий на первого человека, который все время выручал и помогал. И также был враг, похожий на второго. Внешне, поведением, даже запахом — вы не отдаете себе отчет в том, что именно происходит, а ваш мозг уже выдает негативную реакцию на присутствие субъекта в вашей жизни.

Виски прострелило болью. Хантер поморщился и от Мельника это не укрылось.

— Все нормально, — успокоил друга дознаватель. — Побочные эффекты. Для находящихся рядом неопасно, можешь не дергаться.

Серые глаза зло сверкнули. Этот жест заставил Охотника усмехнуться и пояснить.

— Я знаю, что ты обо мне беспокоишься. Спасибо. Просто уточнил на всякий случай. Если вдруг почувствую, что могу нанести вред — скажу, чтобы ушел.

— Это…

— Да, это возможно. Хотя, психокинез у меня всегда был на нуле — я больше по сканированию мыслей и защите разума, а не по созданию всяких там глюков. О чем не раз уже жалел. Знаешь, как порой смешно получалось: вроде и сверхсильный телепат, а как к вам сюда попал — так прямо человеком себя почувствовал. В плохом смысле этого слова.

Мельник прислонил ладонь ко лбу, деланно вздохнув. Хантер перевел дыхание и продолжил пояснять.

— Обычные реинкарнаты могут попасть на две разные ассоциативные цепочки. Яркий пример тому — Рин и ее отношение лично к тебе.

— Знаешь, строго между нами… Она с самого начала как-то странно ко мне относится. И я не знаю, как на ее отношение реагировать.

— Ну, учитывая ее общую неприязнь к военным — да, действительно, довольно странно, что она так к тебе привязалась, что полезла спасать. Смешно получилось, если честно. Хочешь, кое-что покажу?

— Показывай, — Мельник пристально посмотрел на него глаза в глаза. Сначала Хантер почувствовал желание передернуться от этого взгляда, а потом догадался, что полковник уже общался телепатически с Аней и поэтому логично предположил, что Хантер будет «показывать» точно также.

— Просто глаза закрой, — чуть улыбнувшись, дознаватель послал в чужой разум один из фрагментов, вытащенных в свое время из памяти Рин.

После чего, подумав долю секунды, последовал примеру Мельника, решив вкратце пояснить происходящее.

— Это мир Д-Сигма 415. Эра космических путешествий, попыток человечества занять свое место в галактике и так далее. Наша общая знакомая тогда в этот мир попала, что называется, без предварительной подготовки. Правда, вспышки раскрутки начали происходить сразу же, да и сама она не растерялась. Суть такая: она попала на одну из планет, принадлежащих человечеству, во время нападения работорговцев другой расы. Сбежала от них, после чего — помогла гражданским. Ну а на момент прибытия армии вырубилась. Система там такая, что возникновение девочки из ниоткуда сразу привлекло внимание военных. Сам понимаешь — ничего хорошего произойти не могло, если бы не одно «но».

Они оказались в просторной палатке. На лице Мельника мелькнуло удивление. Кажется, для него стал новостью тот факт, что привычные конструкции сохранились до того времени, когда человечество открыло для себя технологии межзвездных полетов. В палатке за столом сидел темнокожий коротко стриженый мужчина в незнакомой, но явно военной форме. Напротив него находилась дверь, в которую как раз завели невысокую светлую девочку. Здесь Рин была еще младше, чем сейчас.

— Капитан Андерсон, по вашему приказу, девчонка доставлена.

— Сержант, не доставлена, а приглашена.

— Виноват, сэр!

Вспышка изумления со стороны Мельника приводит к обрыву видения, заставив Хантера досадливо поморщиться. Он не любил, когда его перебивали. Впрочем, никого и никогда это не волновало.

— Да-да, это все очень напоминает обстоятельства, при которых познакомились вы с Рин. Она оказалась фактически у тебя в руках, в отключке, то есть без возможности за себя постоять, а ты мало того, что не пытаешься причинить ей вред, так еще и «не доставлена, а приглашена» выдаешь примерно тем же тоном, как тот мужик. С учетом того, что он ее в дальнейшем обеспечил необходимыми документами, устроил на обучение в экспериментальную военную программу, забрал в свою команду и вообще — заменил ей отца и мать родную… Думаю, понятно, что положительная ассоциация с этим человеком лично тебе принесла больше выгоды, чем проблем. Ну а там уж ей разглядеть в тебе все остальное труда не составило. А после демонстрации твоих лучших качеств на телебашне… Скажем так, на тебя практически готовы молиться.

— Скажешь тоже, — хмыкнул полковник, но по его глазам Хантер понял, что его слова заставили мужчину задуматься. — Знаешь, мне еще Хан об этом сказал… Перед тем, как мы в Д-6 шли. Я все думал, к чему это… Сейчас, кажется, начинаю понимать.

— Фактически — ты до поры до времени получил ручного мутанта, готового кинуться в пекло по первой твоей просьбе, да. Поверь мне — большинство влиятельных персон из высших миров готовы все, что угодно отдать, лишь бы оказаться на твоем месте. Творец на поводке — как это заманчиво звучит, — с издевкой протянул Хантер. Эта издевка от Мельника не укрылась.

— На поводок я никого не садил никогда, если ты помнишь. И вообще — в помощи этого твоего… Творца, или как ее там, тоже не шибко-то и нуждаюсь. По крайней мере, не настолько, чтобы эту самую помощь выпрашивать.

— Давай, давай, хорохорься — она гордых любит, сама такая же, — хмыкнул Хантер. — Если ты еще не понял — просить таких, как она, ни о чем не приходится. Они просто в один прекрасный момент принимают решение вытащить из полной задницы мир, в котором обитают симпатичные лично им люди. Ну, по крайней мере, у нее лично мотивация именно такая в большинстве случаев.

— Творцы это… Слушай, вот только не надо мне сейчас говорить, что вся та религиозная лавочка про богов, ангелов, демонов и прочее — тоже правда.

— Ангелов ни разу не видел, если честно и на следы их существования мы никогда не натыкались. Есть гипотеза, что за них обыватели слаборазвитых миров принимали крыланов. Ну, это тех, кто может, как Рин, крылья за спиной нарастить.

— Дай угадаю — их тоже на вашей Базе до черта и больше.

— И не только на Базе. Есть большое количество миров, где наличие у людей летательных, так сказать, конечностей, является обыденным делом. Но я от темы отвлекся немного… Значит, хочу кое-что пояснить. Демоны — они реально есть. В некоторых мирах этим словом обозначают определенные категории сущностей, в некоторых такого звания удостаиваются видоизмененные люди. Но, в принципе, выделить демонов в отдельный класс мы не можем, так как от мира к миру их признаки и характеристики слишком разнятся. Боги… Структура большинства миров заставляет нас задуматься о наличие их создателей, но мы ни разу на таковых не натыкались, не ставим им памятники, не молимся на их образы и так далее. У нас вообще нет религии как таковой. А Творцы… Творцы это существа, которые могут изменить ход событий в определенном мире, вывести их за рамки, отведенные базовым алгоритмом. Из всех возможных альтернативных путей развития реальности они выбирают либо самый неосуществимый, либо же вовсе создают свой собственный. В том же Д-Сигма 415 после бурной деятельности нашей общей знакомой за считанные десятилетия разумные достигли максимальной продолжительности жизни, решили конфликты тысячелетней давности и перестали к ним возвращаться. В общем — стали жить душа в душу. Вроде как сейчас собираются в другую галактику метнуться на исследования, но это непроверенная информация. Ну, это я тебе про наилучший вариант развития событий рассказал. Один из более паршивых — сетка душ над этим миром, ядерная катастрофа с использованием каких-то технологий иномирья, куча непонятно откуда взявшихся мутантов и на закуску — особо опасная раса телепатов, которая считалась до недавнего времени полностью уничтоженной.

— Получается, сейчас и твои приятели с Базы, и неизвестный создатель сетки начнут тянуть наш мир каждый по своему пути и… — судя по выражению лица Мельника, подобное не укладывалось у него в голове. Ведь действительно — какой же абсурд: судьба целого мира зависит, по сути, от одного единственного человека. И это не какой-то фантастический боевик, а его собственная, реальная жизнь.

— И если Рин и ее гоп-команда проиграют — тот, второй, осуществит задуманное. И, уж поверь мне, что бы он там не задумал — ничего хорошего в этом лично для местного человечества быть не может. Я… Я уже видел, что бывает в таких случаях.

Воспоминания о событиях в Д-Омега 89 нахлынули с новой силой. И, казалось бы, готовая, выстроенная в голове цепочка образов и действий вдруг разорвалась, заставляя разум отключиться, погружаясь в выделенный участок памяти.

— Хантер!

Он хотел сказать, чтобы Мельник не трогал его. Чтобы отошел, а лучше — вообще вышел из комнаты. Но было уже поздно — друг ухватил его за плечи, мешая завалиться набок, а соответственно — создал «дополнительное подключение» на себя.

* * *

На этот раз погружение в чужую память было намного менее комфортным. Возможно, у телепатов есть какая-то своя классификация, предусматривающая разные способы воздействия. Анна предпочитала создавать вокруг собеседника события, при этом находясь рядом для успокоения и разъяснения. Рин при прикосновении передавала сведения, при этом не моделируя ситуацию. Но то, что сделал Хантер, казалось наиболее невероятным с точки зрения рядового обывателя. Фактически, сам Мельник сейчас находился на месте Хантера и переживал определенные события прошлого. Чувствовал чужие эмоции, обладал тем же углом обзора, крутил в голове те же мысли, что в те моменты мелькали у Хантера.

«Так, стоп… Прости, я сам не знаю, как это получилось, но…» — голос друга звучал непривычно растерянно.

«Интересно, как же это у тебя получилось, — съязвил полковник. — И долго мне ждать, пока я окажусь в своем мире и в своем теле, а не в закоулках твоей памяти?»

Против воли это прозвучало, как претензия.

«Сейчас попытаюсь вернуть тебя обратно. Возможно, с первого раза не получится, так что закрой глаза и приготовься к тому, что может быть неприятно».

В какой-то момент сознание его и Хантера перестало быть единым — чувства дознавателя приглушились, а их место заняли собственные. Но продлилось это где-то доли секунды после чего до Мельника донеслись отголоски чужого болезненного вскрика и, собственно, боли, стиснувшей голову Хантера.

«Стой, не надо!» — когда он понял, что Хантер, невольно закинувший его в свою память, может навредить себе, разрывая сейчас контакт, сразу же передумал возвращаться в реальный мир.

«Уверен? — осторожно уточнил у него дознаватель. — Ощущения будут не из приятных. Конечно же, когда ты вернешься «в реал», все сразу исчезнет, но пока ты здесь… Какое бы из моих воспоминаний тут не мелькнуло — ты на себе ощутишь то, что досталось на мою долю тогда».

«Пока я ничего опасного или особо страшного не вижу», — уверенно хмыкнул сталкер, осматриваясь по сторонам. Он находился в кабинете, судя по всему — шел допрос. В роли допрашиваемого был неизвестный Мельнику мужчина, а допрашивающим, естественно, Хантер.

За происходящим он наблюдал с долей интереса. Методам дознания в армии его научить успели: от банального «свет в лицо» и столь же банального, но незаконного «ногой по почкам», до сложных приемов психологического давления, манипулирования и использования различных препаратов и аппаратуры. Но то, что делал Хантер, было намного проще и сложней одновременно. Подобно тому, как Мельник сам сейчас «загрузился» в его сознание, сам дознаватель соединял свой разум с разумом допрашиваемого и уже оттуда, основываясь на ассоциативных связях и передаваемых эмоциях, доставал все самое сокровенное. И если даже навороченную аппаратуру можно было обмануть, то с Хантером такое не прокатывало. Все происходило одновременно на двух уровнях: на «реальном» дознаватель вел диалог, а на «внутреннем» — потрошил чужую память, выискивая в ней нужную информацию и истинные эмоции подозреваемого.

Сидящий напротив мужчина сопротивлялся — по экрану то и дело мелькала рябь, в диалоге тот переходил на повышенные тона.

«Тот еще субчик. Участие в паре террористических операций межмирового масштаба, контрабанда далеко не безобидных вещей типа женского шмотья, а на закуску — оказание сопротивления при задержании. Зато глянь, как сейчас из себя зайку строит», — язвительно откомментировал происходящее Хантер.

После допроса у того всегда оставалось ощущение, как будто выкупался в дерьме. Усталость, вялость, иногда — головная боль. Впрочем, ни у кого его состояние вопросов не вызывало. Перед глазами на мгновение возникла какая-то странная дымка, словно отмотавшая время вперед, а следом — коридор, по бокам которого находились однотипные двери, судя по всему, квартир.

— Девяносто шестой, — с чуть заметным кивком поздоровался с ним один из мужчин, проходящий мимо. Сам Хантер в это время как раз подходил к своей двери.

— Здравствуй, девяносто четвертый.

Друг? Нет, скорей, коллега по работе. Никаких чувств у Хантера по отношению к данному субъекту не возникало. Как, впрочем, не возникало их ни к одному из людей, проходящих мимо или находящихся рядом. Конечно же, это казалось странным, но разве не было в довоенной Москве всяких одиночек-интровертов, старающихся с людьми не общаться в принципе? Кто вообще придумал, что человеку обязательно нужен другой человек? Хантер и остальные дознаватели, вон, вполне нормально жили и продолжают жить на Сениоре, лишенные привязанности к другим людям и, кажется, нисколько от этого обстоятельства не страдающие.

— Мне приказали передать тебе твое следующее дело. Допрос завтра, ты должен подготовиться. За ходом дела Дэвид следит, так что ожидай каких-нибудь сюрпризов.

Упоминание начальника альтернаторов заставило девяносто шестого поморщиться, но электронный носитель с данными он принял. Отказываться от работы было не принято, да и поводов для этого не было. Правда, изучив документацию он понял, что где-то кроется подвох, но где именно — понять так и не смог.

«Вот так и началось мое последнее дело. Собственно, именно так я и познакомился с Рин. Знаешь, говорят, что встреча с Творцом способна в корне изменить жизнь любого, будь то обычный человек или же паранормал. В общем, с той самой встречи и покатилось все к чертям собачьим в моей размеренной жизни кабинетной крысы».

«Кабинетной…»

Только сейчас до Мельника дошел один факт: Хантер, которому большинство из военных Полиса в подметки не годилось, был всего-лишь простым… ну ладно, пусть не простым, но все-таки — штабным. Его не натаскивали на бой с превосходящими силами противника, не обучали военным и тактическим премудростям… И все равно он оказался лучше обычных людей. Но если учитывать, что подготовленный боец с Базы мог запросто оприходовать сотню-другую людей и не почесаться — тот факт, что даже гражданские там не являются беспомощными и хилыми, вполне объясним.

«Ну, совсем уж беспомощным и хилым у нас быть нельзя — обязательный курс боевой подготовки есть для всех. Просто я, в отличие от той же Рин, не могу в нужный момент помочь себе телекинезом, не испепелю врага молнией и не устрою капитальное землетрясение. Но с отжаться-пробежать-выстрелить проблем нет ни у кого».

Пока он отвлекся на мысленный диалог, картинка сменилась. Как сменились и чувства. Вместо глухого раздражения сейчас были растерянность и удивление. Дознаватель с «интересным» именем Девяносто Шестой впервые встретился с кем-то подобным. Осужденная. Виновная. Признающая тот факт, что пошла против приказов Базы, но при этом не чувствующая за собой вины за совершенное преступление.

Группе альтернаторов был дан приказ отступать. Бросить мир, в котором они выполняли задание. Еще несколько дней — и этот мир должно было уничтожить специальное устройство, предусмотренное как раз для таких случаев. Слишком опасной стала ситуация, слишком много могло пойти не так. Но… Но бойцы отказались. Мир был заблокирован вместе с группой, которой удалось найти выход из ситуации. Вину на себя за всех взял один человек — командир вспомогательной группы. По ее словам выходило, что она заставила своих людей остаться вместе с ней. Хантер же понимал, что заставила вовсе не словами или приказами. Понимал, но не мог принять. Впервые он встречался с кем-то подобным. Впервые на скамье подсудимых оказывался альтернатор, который, пойдя против приказов, при этом остался верен своим принципам и клятвам. Забавно.

Впрочем, его это волновать не должно. В мыслях девчонки он не увидел никаких намеков на связь с синдикатом, против которого едва не была проиграна война в этот раз. Значит — ее самоубийственные действия были продиктованы не желанием сохранить жизнь руководству «Темного Демиурга». Учитывая, что руководство это все равно было подчистую уничтожено ее же собственным отрядом и ею самой… Зачем ему вообще дали это дело? И почему мысль о том, что завтра ей вынесут, возможно, смертный приговор, его раздражает?

Снова диалог двух дознавателей, на этот раз местом общения служит какой-то бар.

— Девяносто шестой, ты прямо светишься. Никак последствия слияния с Творцом начинают проявляться?

Последствия… Сейчас, когда он понял, о чем ему говорит коллега, едва не подавился напитком. Процесс дознания подразумевает полное погружение в память допрашиваемого. Его образ мыслей, моральные принципы, привычки — все это тщательно изучается дознавателем и часть всего этого, частица чужой личности навсегда остается в нем. Когда личность начинает разрушаться под воздействием противоречивых установок, то есть через несколько сотен проведенных допросов… Собственно, именно поэтому дознаватели так часто меняют тела. Срок жизни и, соответственно, службы в одной оболочке — не более десяти лет. И сейчас в нем осталась частичка не очередного отребья с манией величия и желанием захватить весь мир и желательно — не один, а существа абсолютно другого уровня. Самое страшное, что эта частица не вызывала никакого отторжения. Это было опасно. Об этом надо было сообщить.

«Так, я не понял, а о чем сообщать-то?» — полковник воспользовался тем, что связное видение закончилось и перед глазами вновь замелькал вихрь сумбурных картинок, которые не имели ценности, не запечатлелись в памяти дознавателя и не выныривали сейчас, когда он находился в не самом лучшем состоянии.

«Это неправильно. Это не должно происходить с дознавателями. Когда действия или мысли допрашиваемого начинают вызывать симпатию, существует высокий риск привязаться. На основании привязанности выстраиваются ассоциативные цепочки, а их наличие в нашей работе недопустимо. Представь, что на месте Айрин через полгода передо мной оказывается другая девочка. У нее светлые волосы, серые глаза, она носит похожую одежду или обладает другими сходствами… Наличие привязанности к Рин может способствовать тому, что я неверно интерпретирую мотивы второй. Вроде как мое собственное подсознание выдаст попытку обелить ее как в моих собственных глазах, так и для окружающих. Это опасно. Можно оправдать преступника. Дать ему более мягкий приговор, а то и вовсе отпустить. Могут пострадать невиновные».

«Значит, Рин была права, когда говорила, что вам создание энергетических связей запрещено. А ты в конечном счете правило нарушил. Ради меня. Зачем… Чем ты вообще думал…»

«Я не думал… Вообще».

«А надо было думать! О себе, причем. Что с тобой теперь будет? Что этот твой хваленый Суд Сениора, не отличающийся особой сентиментальностью, с тобой сделает?!»

«Два пути. Первый — перезапись в другое тело с уничтожением всех связей «прошлой жизни». Двадцать лет назад я бы принял это легко и просто, сейчас лучше смерть, чем это. Это будет как потеря личности, а не простая чистка от мусора. Поэтому пойду по второму. Быстро сдам на Базе тест на профпригодность и вернусь в родные вонючие туннели. Выращивать молодняк, следить за мутантами, разводить грибочки… ну, заниматься привычными делами, в общем».

«Так…»

Тихий смешок Хантера окончательно развеял появившиеся было опасения.

«Нет, меня не убьют. Тем более, что ничего дурного я не совершил. В корпусе дознавателей периодически исчезают одни мои коллеги и появляются другие. Как думаешь, куда они деваются? Возникновение привязок, в принципе, неизбежно. Правда, я это только сейчас начал понимать».

Снова сменилось происходящее вокруг. Сейчас он, находясь в теле Хантера, стоял у двери и наблюдал за тем, как раздаются последние указания группе бойцов Базы, закованных в тяжелую аммуницию. Надо полагать, о том, что люди в тяжелом снаряжении — группа зачистки, посланная за Айрин Шепард в один из миров, он знает из памяти Хантера. Черт, где же сейчас память дознавателя, а где — его собственная? Снова ощущение страха полоснуло по нервам. Как там Хантер сказал чуть раньше? «Часть всего этого, частица чужой личности навсегда остается в нем»… Черт подери, а разве это уже не произошло много лет назад? Ведь практически то же самое происходит и с обычными людьми, но они этого, в отличие от Хантера, не способны увидеть и проанализировать, воспринимая все как само собой разумеющееся. Человек заимствует у других жесты, привычки, моральные убеждения, может даже изменить свой взгляд на мир…

— Девяносто шестой, ваша задача — отследить ее перемещение. В бой не вступать — сами прекрасно понимаете, что вы ей… как там она говорит…

— На один зуб и то мало, — с готовностью ответил Хантер. — Боя не будет. Она придет сюда. Ей нужен только я, остальных она не тронет. Но и препятствий себе чинить не позволит.

— И вы об этом сказали только сейчас?! — вскинулся один из бойцов, судя по всему, старший в группе.

— Ей слишком быстро приходят в голову мысли. Она слишком быстро принимает решения. Ее поступки слишком хаотичны. Я просто не успеваю реагировать, — судя по всему, Хантер развел руками. Именно в этот момент дверь в комнату вылетела вместе с косяком.

— В атаку! — коротко скомандовал главный, при этом сам шустро прыгая под стол. В этот момент дознаватель почувствовал долю презрения к собственному начальству впервые в жизни. Да, конечно же, они просто кабинетные работники, они не обязаны рисковать своей жизнью, но было в этом поступке что-то… мерзкое.

Бойцы подчинились приказу, но появившаяся на пороге девушка оказалась намного быстрей, чем они. В ее руке что-то свекнуло и в следующий момент все, находящиеся в комнате, кроме ее самой и дознавателя, повалились на пол.

— Ну, звиняйте, хлопцы, с утра вы будете, как с бодуна. Что встал? Давай двигай за мной, разговор есть!

— Я даже знаю, какой… — тихо пробормотал дознаватель, удивляясь той легкости, с которой подчинился приказам незнакомой девицы. В этот момент она сделала несколько шагов по направлению к так и лежащему под столом начальнику Хантера, после чего телекинезом подкинула беднягу в воздух, подвешивая ногами к люстре и тщательно связывая проводом от рабочего компьютера. На лице ее мелькнула ехидная ухмылка, когда она со словами:

— Скажи спасибо, что не в задницу, ибо времени нет, — запихнула начальнику в рот самодельный кляп, сделанный, не мудрствуя лукаво, из его собственных носков.

— Ненавижу таких. Сами, значит, команду отдадут, ребята для них, как пушечное мясо и щит одновременно. А бой ведут, значитца, из-под стола… Мерзость да и только.

— Ему надо было встать в первый ряд, чтобы заслужить твое прощение? — чуть усмехнулся дознаватель, выходя за девушкой из кабинета.

— Нет. Ему надо было просто не отдавать приказ, который он сам бы не решился выполнить. Если не решаешься сам попытаться схватить Творца — не подписывай других на «схватить Творца».

Пока они говорили, картинка резко сменилась — вместо коридора они оказались в какой-то комнате. Судя по всему, совершенно в другом месте. Значит, телепортация для этих существ тоже обыденное дело.

— Теперь к делу. Я знаю, что задумали твои начальники с Сениора. И, думаю, что ты, также, как и я, прекрасно понимаешь: проблему это не решит. Кого бы они не убили из нас двоих — круг не разомкнется и противостояние не остановится. Завалите меня — на замену в известном тебе мирке есть куча Шелладов, да и по другим мирам бегает масса народу с такими же характеристиками, как у меня: на кого-то артефакт да налезет. У Бет тоже куча родни, причем она, думаю, не про всю знает. Ну и похожих на нее в других мирах масса.

— В этом вся проблема, Творец. Что бы ты ни выбрала — конфликт состоится. И тебе это не предотвратить, — Хантер почему-то в этот момент предпочел смотреть в сторону, при этом прокручивая в голове далеко не радостные мысли в стиле «нам всем хана. Точно хана». Судя по всему, от Рин его настроение не укрылось.

— Да какого хрена-то ты тут сопли пустил! Как скотина на бойне, если не хуже! Что вы вообще заладили: мы все умрем, мы все умрем… Противостояние, артефакторы, конфликты-ака-так-сказано-в-старом-пророчестве, мир может быть уничтожен… Я и не через такое прошла и знаешь что — я этого не боюсь!

— Проблема не в том, боишься ты неизбежного или нет, а в том…

— Если сидеть и скулить, то неизбежное так и останется неизбежным! Что вообще это за нытье? Знаешь что, я тебе так скажу: никакого противостояния не будет.

— Сказал Творец, переметнувшийся на сторону врага и давший свое согласие на бой с представителем противоположной фракции. Все уже кончено. И закончила все ты.

— А вот тут ты ошибаешься. Я все только начала.

— Начала смешно верещать псевдогероический бред, в который я почему-то должен поверить.

— А на тебя мне — плевать. Главное, что я сама верю. Верю и знаю, что ничего еще не кончено. Правда, мне нужна твоя помощь. Я правильно понимаю, что ты в состоянии скрыть часть моей личности, заменив ее иной частью сознания, скопированной в твою память до этого из разума твоих… «клиентов»?

— Какая часть сознания тебя интересует?

— Любая из тех уродов, с которыми тебе довелось работать до меня. Мне срать, кто именно это будет — но при сканировании эту часть личности должны воспринимать, как мою собственную. Ну, типа спало дерьмо типа жажды власти, славы, чужой крови и немеренного количества бабла в девочке до поры до времени, а сейчас вот проявилось и она переменила свое решение, изменила своим принципам.

— Ты? Изменилась? Сама в это веришь? — Хантер принялся расхаживать кругами по комнате, заложив руки за спину. Рин же стояла на месте, провожая его взглядом, следя за ним, как кот за жирной мышью, которую собрался сожрать на обед.

— А ты постарайся, чтобы уроды из Эдарджгаэра поверили. Раз им так охота Второе Противостояние — они его получат. Но на моих собственных условиях.

— И что за условия?

— Ну, они включают в себя небольшую потасовку и смерть одного ублюдка, а также полностью исключают смерть Бэт и уничтожение какой-либо из материй в мирах.

— А твоя жизнь? Что будет с тобой? — неожиданно вырывается у дознавателя.

— А тебе не все ли равно? — Рин чуть приподняла бровь. Она попыталась скрыть свои мысли, но для дознавателя не составило труда прочесть их. Ее смерть с последующим уничтожением души были обязательным условием ее плана.

— Ты поэтому не попросила о помощи кого-то из своих, да?

— Угусь. Знаешь, не самый хороший подарочек близким — заставлять их наблюдать за своей собственной смертью. А ты мне чужой, значит — моя смерть у тебя не вызовет никаких эмоций, ну там, типа, душевных метаний…

Пространство вокруг зарябило. Снова сменилось видение… Снова он на месте Хантера, на этот раз — проснувшийся в очередной раз от того сна. Две фигуры вдалеке на арене за магическим барьером, немногочисленные зрители в лице пары пленников и главного злодея и тонкая девичья фигурка, замершая перед столбом летящего на нее пламени, выбрасывающая оружие и стоящая в ожидании смерти, широко раскинув руки.

Снова рябь по экрану. Какие-то хаотичные обрывки, вылетающие отдельные реплики других людей и самого Хантера, которые не связываются в единую логичную картину. И снова очередной разговор в знакомом кабинете. С начальником и кем-то третьим, находящимся за спиной. Кто именно этот третий — Хантер так и не увидел. То ли неведомая сила не дала повернуться назад, то ли говоривший был все время под каким-то защитным полем, мешающим его разглядеть.

— Мне кажется, что лучшим выходом будет очередная перезапись. Вы и так отработали в этот раз куда больший срок, чем рекомендуется, — спокойно говорит неизвестный. Спокойствие прослеживается и в эмоциях Хантера — его полностью устраивает такой вариант. Для кого-то смерть — это что-то страшное, для него — неизбежное явление. Боятся смерти только те, кто не знают, что их ждет потом, а он отлично знает: сначала его сознание отключится, а потом появится в другом теле, практически таком же, как то, которое используется сейчас. Пара месяцев у него уйдет на то, чтобы освежить информацию о деятельности, еще месяц выдадут на адаптацию, давая возможность провести его по своему усмотрению. Связь с мертвым Творцом пропадет, ему больше никогда не приснится эта девчонка, не будет возникать чувство страха и чего-то непоправимого при виде ее гибели.

— Ей было страшно, — неожиданно произносит Хантер. — Но сейчас я понимаю, чего она боялась. Не смерти, а того, что ее так и будут считать предателем. Что я по каким-то причинам не передам ту запись на Базу. Почему так? Что…

— Вы хотите понять, что заставляет людей поступать именно так в подобных ситуациях, не так ли? — незнакомец, судя по голосу, усмехнулся. — Все в ваших руках, девяносто шестой. В вас теперь часть души Творца. Что это значит, по вашему?

— Я знаю только то, что изучал в рамках учебной программы и не намерен сам догадываться о скрытом смысле вашей фразы, — дознаватель пожимает плечами, по-прежнему не поворачиваясь спиной к тому, третьему. Его начальник все это время молчит, старательно делая вид, что представляет из себя пустое место. Особых усилий, впрочем, ему для этого прикладывать не приходится.

— Творцы известны своим умением изменять реальность, но их самое поразительная способность — менять самих себя. Если вы хотите понять смысл происходящего между вами двумя, то придется пройти по пути до конца.

— По какому пути?

— По пути, который послужит объяснением на все ваши вопросы. Или же вы можете привычно перезаписать свою личность, но уже без этой связи. Ведь вас, я так понимаю, мало интересуют причины ее возникновения и, тем более — последующего укрепления после смерти Шеллад.

— Вот именно, — согласился Хантер. — Так когда мне сдавать мою подпорченную тушку в утиль?

Ехидная и едкая фраза была ему абсолютно несвойственна, как и последующая полуулыбка, с которой он посмотрел на своего начальника. Как будто решать было ему. Хотя, на самом деле — перезаписью заведовал вовсе не этот тип. Он вообще здесь был не нужен, присутствие начальника — простая формальность. Унизительная. И сейчас своим вопросом Хантер невольно подчеркнул это. Или намеренно?

— Как и полагается в спорных случаях, мы даем вам три дня на принятие окончательного решения. Если убрать личные проблемы связи с Творцом, то никаких оснований для перезаписи нет. Обычно после вашего срока работы наблюдаются психические отклонения, но их у вас нет. Система защиты у девчонки, надо признать, практически совершенна. Жаль, что мне не выпало чести быть знакомой с ней лично…

— Вы жалеете, что дознание проводили не вы? — неожиданно спросил Хантер.

— Да. Думается, я нашел бы лучший способ распорядиться той частицей ее сознания, что была передана вам. В моей работе она бы очень пригодилась, но увы: чего нет, того нет.

— И вы просто так дадите мне ее уничтожить без всякого подвоха? — вырвалось у дознавателя. — Прошу прощения, — он прикусил язык, мысленно кляня себя за невовремя проявленную агрессию.

— Это не ваша агрессия, любезный. Просто ни один Творец, намеренно или невольно сделавший такой щедрый дар кому-то вроде вас, никогда не позволит, чтобы он попал в третьи руки. Уничтожить его можно. Изъять и использовать — нет. Так что да — если уничтожение связи и той части ее личности, что осталась в вас, будет одобрено вами, то я позволю вам осуществить этот замысел без всякого подвоха.

— Я вернусь через три дня и сообщу вам о принятом решении, — с этими словами дознаватель толкнул дверь кабинета, намереваясь выйти в коридор, но в спину ему прозвучали слова неизвестного.

— Путь уничтожения намного проще. Но путь дальнейшего слияния может открыть вам мир… с новой стороны. Все просто, дознаватель. Подчинение или свобода. Что вы выберете? Только ответьте честно. Не мне. Самому себе.

Дознаватель вздрогнул от этих слов, но уверенно сделал шаг вперед. Едва за ним закрылась дверь, как все вокруг погрузилось в темноту. Через долю секунды она рассеялась, верней сказать — появилась возможность видеть окружающую обстановку. Он был в странном темном туннеле, высокие своды которого были усеяны сталактитами, а под ногами находились старые, явно давно не использующиеся по назначению, рельсы.

«Собственно, вот так я и попал в ваш мир, — в какой-то момент Мельник почувствовал, что он сейчас вылезет из чужой шкуры, вернется в реальный мир и… и так и не узнает продолжения истории? Хантер никогда не откровенничал ни с кем о прошлом и сейчас Мельник понимал, почему именно. Но может ли быть такое, что этот сон-видение сейчас — его единственный шанс узнать больше обо всем происходящем? Да, он обычный человек и априори не может дать отпор всякой паранормальной дряни, но разве повредит узнать как можно больше о всех этих странных явлениях? Тем более, что возражений со стороны Хантера пока что не поступало…

«Я хочу… увидеть, что было дальше. Ты можешь объяснить про…»

«Про Черных, про то, почему я пошел на ВДНХ? Какая теперь разница? Это уже неважно».

«Мне это важно, Хантер. Я не хочу принимать ошибочные решения из-за того, что просто не узнал в нужный момент что-то важное. Я не хочу портить отношения с ребятами, но и не хочу начинать разговор с Рин, ничего не зная».

«Ты думаешь, что моя память может дать тебе ответы на какие-то важные вопросы? Смотри на здоровье — я не жадный, но если это окажется пустой тратой времени, претензий потом не предъявляй».

И снова перед глазами завертелся калейдоскоп картинок.

Примечания:

Что-то у меня внесюжетные отступления получаются больше, чем сюжет... Тапками за длину и кучу занудства не швыряться, т.к. берегите тапки — дальше занудства будет еще больше (про то, как Хантер умудрился оказаться среди солдат Спарты, как эта сама Спарта организовалась и как одна лишь случайная встреча на Полянке может заставить принять смертельно опасное, но единственно верное решение).