На чердаке (джен)

Во всю царствовала ночь. Висел кривой запятой месяц. За окном начал шуметь ветер. Яркая вспышка молнии на мгновение озарила чёрное небо и раздался громовой удар. Нестерпимая духота стояла уже несколько дней, и природа наконец-то решила немного освежиться. Даже после захода солнца на улице было невыносимо жарко. МЧС неустанно сообщали о том, что на территории области в ближайшие дни ожидаются запредельные температуры. Люди старались по возможности не выходить на улицу, дети сидели по домам и лишь смельчаки пытались играть на площадке, не выдерживая и десяти минут. Растения вяли на глазах. Плавился асфальт. Близнецы в деревне вели прямой эфир в соцсети, где готовили на капоте ржавой соседской копейке яичницу. Так как подавляющее большинство подростков сидело дома и не знало, чем себя занять, то трансляцию смотрело чуть больше половины их школы, как успели заметить Даня с Димой, тоже от скуки следившие за развлечениями друзей.

Они уже два дня как вернулись домой. За это время оба успели понять, что всё-таки заболели. Этот факт Даню совершенно не удивил, учитывая все нюансы их ночной прогулки. У обоих текло из носа и уже не першило, а дико болело горло, буквально резало, будто когтями. У Димки к вечеру даже начал пропадать голос. Они не то, чтобы это скрывали, но подойти к кому-нибудь из родителей и прямо сказать про появившиеся симптомы не решались. Даня, потому что опасался, что всплывут все ненужные подробности, а Димка, потому что не хотел близко знакомиться с Владом в роли врача, как отец он его вполне устраивал. Они надеялись, что простуда пройдет сама через пару дней, к тому же температура не поднималась. Им было не впервой. Болели парни редко, но если и приходилось, то переносили все на ногах. Как-то раз Димка несколько дней проходил в школу с температурой, уверенный, что просто устал. Даня, в отличие от брата, врачей не боялся, но Дима каким-то образом умудрился уговорить его никому не рассказывать и убедить, что лёгкий насморк и кашель вскоре самостоятельно пройдут, как и всегда. Да, Димка определенно нашел точки, на которые нужно надавить, чтобы заставить брата поддерживать его сомнительные идеи. Дане пора было менять тактику.

Димка был уверен, что и в этот раз простуда надолго не задержится. Но парень боялся, что от зоркого взгляда Влада ничего не укроется, на что и рассчитывал Даня, и так бы и произошло, но жара сыграла свою роль. Эти два дня все внимание мужчины было приковано к Юле, на которую очень плохо влияла такая погода. Девушка была раздражительнее обычного, злилась из-за пустяков, лежала на кровати в шортах и широкой футболке мужа, не имея сил подняться. Кожа у Юли покраснела и чесалась, подскочила температура, поэтому она не вставала с постели, обдуваемой вентилятором, много пила сока, дремала или смотрела телевизор. Мальчики за маму беспокоились, поэтому старались ее не тревожить, отсиживаясь в своей комнате, где было достаточно прохладно, и откровенно пользовались ситуацией. Влад иногда заглядывал к ним, убеждаясь, что дети поели и не скучают, и продолжал возиться с женой. Литрами таскал сок, заставлял поесть, пичкал каким-то таблетками от аллергии. Бедный Боб, тоже из комнаты родителей не выходил. Валялся безвольной тряпочкой под вентилятором, пил воду, которую услужливо приносил Влад, и в наглую лакал у Юли из бокала молоко. Девушке стало лучше только к вечеру, когда духота наконец соизволила спасть, а лёгкий ветерок пригнал дождевые тучки.

Даня разлепил тяжёлые веки как раз в тот момент, когда очередная электрическая полоска трещиной прошлась по небу. Ветер сквозь распахнутое окно развевал шторы, словно паруса, а на подоконнике образовалась приличная лужа, щедро налитая дождем и медленно стекавшая на стол. В комнате стало ощутимо свежее, но заложенный нос не позволял глубоко вдохнуть, он в принципе не давал возможности дышать. Попытка высморкаться привела лишь к тому, что горло сдавил режущий кашель, и мальчику пришлось уткнуться в подушку, чтобы не разбудить брата. Под одеялом было настолько жарко, что ночная майка пропиталась потом и неприятно липла к телу, а кожа горела огнем. Ещё раз кашлянув, подросток с трудом перевернулся на спину, стягивая с себя одеяло. Попытки снова заснуть ни к чему не привели. Дышать нормально не получалось. Теперь его ещё начал бить озноб, но в тоже время было душно и тяжело дышать.

Парень медленно принял сидячее положение и прижал руку к горячему лбу, когда в голове раздалась тупая боль. Первой мыслью было пойти к родителям, но сил не было, поэтому подросток снова лег на подушку. Время шло, а легче не становилось, наоборот, голова начала ныть сильнее и терпеть становилось сложнее. На соседней кровати заворочался Дима.

— Дань, — сипло позвал он, закашлявшись под конец и зажав рот рукой. — Жарко, — все-таки выдавил парень.

Данил кое-как поднял свое бренное тело и доковылял до кровати брата, буквально упав на край постели. Из-за собственной горячей руки понять, насколько поднялась температура у Димки, Даня не смог, но судя по мокрым от пота кудряшкам и футболке, из которой, кажется, можно было выжимать влагу, достаточно для действий.

— Пойду позову кого-нибудь, — жмурясь от головной боли, решил Даня и покачнувшись поднялся с кровати.

Когда речь заходила о брате, то любые препятствия автоматически игнорировались. Стену плохого самочувствия пробивал здравый смысл, логика и решительность — главные черты, присущие Данилу. Мысленно парень обозвал себя дураком, потому что вместо того, чтобы сразу рассказать папе и не доводить до такого состояния, он потакал страху брата.

Дима тихо угукнул в ответ, даже не попытавшись поспорить, а значит ему было очень плохо. Прежде чем направиться к родителям, Данил закрыл окно и бросил на воду на подоконнике какую-то валявшуюся рядом тряпку, возможно это была одна из их футболок, но сейчас было все равно. У них в комнате царил настоящий хаос, а они, если верить утверждению Эйнштейна, гении, которые над ним господствуют.

Добраться до нужного ему помещению оказалось достаточно сложно. В комнату родителей превратилась бывшая Юлина спальня, куда взрослые приобрели большую кровать. Даня был почти уверен, что дело заключалось не столько в том, что Юля любит разваливаться звёздочкой на спальном месте, сколько Влад позаботился о том, если они с Димкой вдруг решат прийти к ним. С одной стороны это грело душу, но с другой немного задевало гордость. Они же не маленькие. Хотя, раз взрослые рассматривали такой вариант развития событий, им было искренне все равно сколько мальчикам лет.

Когда Даня, пошатываясь и держась за стену, медленно добрел до нужной комнаты, то чуть не наступил на Боба, распластавшегося на полу, прямо в проходе. Кот резко подскочил, вздыбил шерсть и, громко топая, умчался в сторону кухни. Парень проводил темный силуэт усталым взглядом и подошёл к Юле, которая сегодня почему-то легла с краю, хотя обычно предпочитало место у стены.

— Мам, — шепотом позвал Даня, наклонившись к девушке. — Мама, — слегка потряс ее за плечо парень, когда та не отреагировала.

— А? Что? — сразу же подскочила Юля, и голос спросонья у нее звучал так, будто до этого она хорошенько выпила.

— У Димки кажется температура, — шепотом отзывается Даня, — и у меня тоже.

Возле стены закопошился Влад и поднялся на локтях.

— В чем дело?

Юля резко потянула парня за руку на себя, заставляя упасть на кровать, мягко коснулась губами лба, а после приложила тыльную сторону ладони.

— Вот же… — сквозь зубы выругалась девушка и ловко перебралась через сына, мягко толкнув того на свое место.

Комнату озарил холодный свет настольной лампы, заставив Даню зажмуриться и резко отвернуться, отчего голову резко пронзила боль, и уткнуться отцу в грудь. Колючей щекой мужчина прижался ко лбу сына, а после чужая рука зарылась в волосы, приятно массируя кожу. Юля возле стола копошилась в картонной коробке, служившей аптечкой, которую она вытащила из одного из трёх ящиков над кроватью.

— Измерь, — тяжело вздохнув, хрипло ото сна сказала девушка и самостоятельно установила градусник, просунув руку под футболку сына. — Пойду Димку приведу, — коротко бросила мама, накинула халат, висевший на стуле, и скрылась за дверью, чуть не вписавшись в дверной косяк.

Девушка явно не рада, что ее разбудили и выглядела раздражённо, хотя движения ее были мягкие и плавные, а не резкие, как обычно. Даню неприятно кольнула совесть за то, что пришлось поднять родителей, к тому же мама сама плохо себя чувствовала и ей нужно было отдыхать.

— Прости, что разбудил, — тихо выдохнул Даня, чуть приоткрыв глаза.

— И молодец, — мягко отозвался Влад, слегка улыбнувшись. — Не извиняйся за то, что обязан делать. Я, честно признаться, волновался, что вы будете молчать вместо того, чтобы прийти.

Совесть снова напомнила о себе, а во время болезни и так доверчивый Даня становился ещё откровеннее.

— Горло уже два дня першит и насморк, а у Димки голос сел.

— Я даже не удивлен, — недовольно отозвался Влад. — Я так понимаю, что идея молчать принадлежит Димке? Чтоб больше такого не было, — прорезались в голосе мужчины стальные нотки. — Если плохо или что-то болит, то незамедлительно говорите об этом? Понятно?

— Да, — устало отозвался парень.

— Молодец, — смягчился отец.

В комнату вернулась Юля, обнимая за плечи Димку и кутая того в собственный халат. Влад предусмотрительно подвинулся ближе к стене, а Даня к нему, освобождая брату место. Парень сначала нерешительно замер, жмурясь от света, но девушка, хмурясь, подтолкнула его в спину, заставляя лечь. Что-то шипя, кажется, про глупых подростков и неумение думать головой, щедро приправляя все тихими ругательствами, она просунула под футболку дрожащего от озноба сына второй градусник, заставив того поежится от холода и мягко поцеловала в лоб. С другой стороны подтянулся Влад, осторожно перебравшись через Даню, и повторил за женой, оценивая масштабы проблемы. Димка, тихо кашлянув, вздрогнул и сосредоточил мутный взгляд на мужчине, который лишь мягко улыбнулся и провел ладонью по волосам.

— Чего ты лыбишься, — рыкнула Юля, — у нас дети заболели, а он радуется.

Мама всегда после сна была раздражительной, ругалась, хмурилась, осознавая всю тщетность бытия и ворчала похлеще бабок на лавке у подъезда. К слову, пожилым соседкам, любившим круглосуточно перемывать кости жильцам, несказанно везло. Они хоть и занимали свои позиции достаточно рано, чтобы случайно не пропустить очередного хахаля бедной тети Люды, которая уже не знала куда деваться от пущенных вредными старушками слухов, Юлю Влад отвозил на работу раньше, поэтому пересечься они пока что не успели. Даня предположил, что если девушка узнает все, придуманное соседками, то будет жуткий скандал, потому что их мама молчать не станет.

— Это не повод для слез, милая, — всё ещё улыбаясь, протянул Влад и вытащил у Даньки градусник.

— Ты у меня сейчас на диван отправишься, — не унималась Юля, но вопреки грубостям, она мягко гладила Димку по голове, пристроившись рядом, и кидала на сыновей обеспокоенные взгляды. — Котики мои, как же вас так угораздило. Не уследила я.

— А я даже не удивлен, — отозвался мужчина, — после прогулки под холодным дождем, кто угодно простынет, — в голосе зазвучали укоризненные нотки.

— В следующий раз будут думать головой, — наставительно произнесла девушка, обняв Димку, который так и льнул к ней.

Видимо ему было совсем плохо, раз он настолько забил на свой привычный образ и скинул маски. Парень нечасто позволял себе, как он называл «телячьи нежности». В свое время ему просто пришлось сдаться под напором тактильности мамы, все эти объятия, попытки растрепать волосы и прочее ему нравились в умеренных количествах, поэтому долго тискать себя, в отличие от Дани, он не позволял, а сам подходил и того реже. И все это знали и всех это устраивало. Даня, наоборот, обниматься любил и совершенно этого не стеснялся, но только об этой детали тоже знали только дома. За его пределами со своими знакомыми и друзьями мальчики оставались серьезными, самостоятельными и неприкосновенными. Едва ли кто-то из их окружения, включая близнецов, знали настоящие черты характера, так умело скрываемые за масками безграничной веселости и чрезмерной серьезности.

— Сколько? — поинтересовался Даня ослабшим голосом. Юля тоже посмотрела на мужа.

Влад проигнорировал обоих. С тяжёлым вздохом слез с кровати, обошел ее и под настороженный взгляд Димки забрал у того прибор. Юля гневно зашипела на манер гадюки, заставив мужа показать результат. Оба подростка пристально следили за реакцией и мимикой взрослых. Юля выгнула одну бровь и вопросительно глянула на мужа. У того на лице застыло задумчивое выражение, которое по мнению Димы, не сулило ничего хорошего. В памяти очень четко отпечатались моменты, как ему лет в шесть сбивали температуру врачи скорой, а потом отправили в больницу, где уколы кололи каждый день. Небо разрезала на пополам очередная вспышка молнии, раздался раскат грома, и резко погас свет.

— Просто чудесно, — с сарказмом протянула Юля, и Даня представил, как мама закатила глаза. Девушка нашарила рукой на столе ночник на батарейках и щёлкнула выключателем. Бледный теплый свет разлился по помещению. — Надо телевизоры из розеток вытащить и ноут, а то, когда включат, опять что-нибудь перегорит. — Совсем плохо? — сочувственно спросила девушка.

— Еще бы им не было плохо. Пойду лекарство найду, — отозвался Влад, включив фонарик на телефоне. — Мальчики, буквально пара минут, мы быстро.

Влад провел рукой по Даниным волосам и потянулся к Димке, но тот увернулся. Мужчина немного удивился, но решил не заострять внимание, списав все на плохое самочувствие. Он уже успел привыкнуть, что Дима перестал шарахаться от прикосновений и даже сам иногда обнимал. Влад ценил такие редкие моменты, не прося большего. Он прекрасно понимал, что парни уже достаточно взрослые и буквально через пару лет ни о каких сюсюканьях не будет даже идти речи. Обоим уже через месяц исполнится четырнадцать, а Влад помнил себя в эти годы, когда хочешь казаться максимально крутым, самостоятельным и независимым. Хотя, на улице с друзьями он был одним, а дома с мамой совсем другим. Так что возможно у Влада и будет возможность хоть иногда обнимать своих мальчишек, когда они вырастут, если их никто не будет видеть. А Юле так и вообще не запретить тискать сыновей. Даже если они попытаются протестовать, мужчина знает, что девушка либо будет ругаться и продолжать делать то, что делала, либо надавит на жалость и поплачет. Она давно раскусила, что слезы — это один из видов манипуляции, который безапелляционно действовал на подростков, у которых, к счастью, была совесть.

Температура у Димки с Даней была не то, чтобы критичная, но сбить ее стоило. Некоторые родители, конечно, предпочитали держать какое-то время, чтобы дать организму бороться с болезнью, но мальчикам было плохо. К тому же Влад совершенно не горел желанием уговаривать Димку, чтобы сделать ему укол, если они не уследят за температурой. По его мнению, тридцать восемь и девять самое то, чтобы дать таблетку и не заставлять детей мучаться. С этими мыслями, сталкиваясь с дверными косяками и запинаясь о Боба, крутящегося под ногами, Влад направился с фонариком на телефоне в кухню, где уже гремела посудой Юля.

— Ты чего? — тяжело посмотрел на закопошившегося брата Даня.

— Хочу температуру посмотреть, — хрипло отозвался парень, стянув со стола оставленные градусники и нащупав рядом Юлин телефон.

— Сколько?

Ответом послужили ругательства, прерываемые кашлем.

— Почти тридцать девять, — проныл парень, упав на подушку. — Как ты думаешь, что они будут делать?

— Да все равно, лишь бы легче стало. Мне так плохо, — почти проскулил Даня, зарывшись между прохладными подушками родителей, пытаясь хоть немного облегчить головную боль.

— А мне не все равно. Живым не дамся! — рыкнул Дима, и Даня отчётливо услышал знакомую интонацию, явно перенятую у Юли. — Пропусти меня к стене.

— Это глупо, — вяло запротестовал брат, но тем не менее позволил Кудряшке переползти через него, вжаться в стену и сам подвинулся ближе, позволяя братцу прижаться и спрятать лицо у себя на груди.

Если бы не ужасное самочувствие, то Димка бы точно попытался убежать и закрыться в ванной или туалете, даже не задумываясь о том, что разбуженная и раздраженная Юля без особых заморочек просто бы открыла замок снаружи. Но, к Данькиной радости, сил творить глупости у братца не было, поэтому тот максимум потянет время, прячась между ним и стеной. А это не критично. Дождь мерно барабанил по окну, молния озаряла небосвод, но гром отдавался уже где-то вдалеке. Даня слышал, как засопел под боком Димка, и чувствовал, что сам начал засыпать, но заложенный нос раздражал.

— А вот и мы, — лёгкой походкой вернулась в комнату Юля, неся в руке ложку и бокал. За ней хвостиком прибежал Боб, ловко запрыгнув на кровать. — Вы чего там запрятались, ползите сюда. Лекарство выпьете и спать будем.

— Эй, мальчики, поднимайтесь, — позвал Влад, у которого руки тоже были заняты столовой ложкой с какой-то жидкостью и кружкой.

Даня нехотя поднялся. Димка прижался ближе и сонным, но настороженным взглядом смерил родителя, пытаясь найти куда тот мог запрятать шприцы. Но Влад спал в одних ночных шортах, даже без футболки, а обе руки были на виду. Юля, которая уже успела сесть на край кровати тоже была в одной футболке Влада, которая доходила ей чуть ли не до коленей и шортах, но Димка знал, что карманов там нет.

— Котики, давайте чуть быстрее, я вас прошу, — недовольно отозвалась Юля.

Даня первый придвинулся ближе, и девушка без предисловий сунула ему в рот ложку, а после вручила бокал с теплой водой. Дима внимательно следил за ситуацией, но брат, вернув посуду, свалился обратно на подушку. Юля оставила ложку на столе, перехватила у мужа другую и выжидающе посмотрела на Диму.

— Вы ничего делать не будете? — прохрипел парень, заставив девушку поморщиться.

— Действие: выпить сироп, входит в эту категорию?

— Нет, — буркнул подросток.

Парень осторожно подобрался к маме, смерил ложку таким взглядом, будто она хочет вцепиться ему в горло, и выпил то, что в ней было. Димка сразу узнал сладковатый вкус Нурофена, который они когда-то использовали. Юля чмокнула сына в щеку.

— Ты же мой умница, — нараспев произнесла девушка, чем заставила Димку надуться, потому что он, видите ли, уже не ребенок, и рассмешить Даню. — Не бойся, Котик, даже если этот фокусник сейчас, как в мультике, вытащит буквально из ниоткуда шприц, хотя есть откуда, но едва ли мультяшные персонажи хранят там огромные мечи, — ушла в дебри каких-то забавных, но бессмысленных рассуждений Юля.

Она часто так делала, буквально перетягивая внимание на себя и очень хорошо отвлекала. Делала Юля это нарочно или даже не догадывалась, пряча волнение и страх за дурацкими шутками, Дима не знал. Но ему очень нравилась эта мамина черта. Откровенно сюсюкаться, как некоторые, чтобы до тошноты, Юля не умела. Шутить, вести себя на манер подростка, употреблять уменьшительно-ласкательные — да. Причитать по типу: «моя радость, моя булочка, пирожочек мой, такой сладенький», сжимая в удушающих объятиях на виду у всех — нет. Девушка даже с детьми разговаривала относительно серьезно и на равных, меняя только интонацию, забывая про громкость.

— В любом случае, если он попытается устроить какую-нибудь подлянку, то я его покусаю, — договорила Юля, показательно клацнув зубами.

— Во-первых, ты уже укусила меня вчера, — парировал Влад, напомнив, как любимая женушка тяпнула его за палец, когда тот протянул ей клубнику, — во-вторых, не поломай зубы, потому что я с тобой к стоматологу не пойду.

— Ой, какие мы обидчивые, — ухмыльнулась Юля. — Ну и ладно, со мной Иришка сходит или я маму попрошу.

Под тихий смех мальчиков и наигранное обидчивое выражение лица мужа, Юля встала, гордо вскинув подбородок, показательно махнула завязанными в хвост волосами, так что они ударили по лицу Влада, подхватила ложки, удалившись на кухню. Мужчина закатил глаза, улыбнулся и услужливо подал Диме кружку с водой. Теплая жидкость приятно смочила больное горло.

— У меня нос заложен, — шепотом сообщил Даня.

— Сейчас спрей найдем. Дим, а у тебя?

— Нет, — коротко отозвался парень, порадовавшись, что ему не придется терпеть пытку с промыванием носа.

Влад порылся в коробке, оставленной на столе, выудил оттуда нужный баллончик, и пока Димка укладывался возле стенки, пшикнул сыну лекарство.

— Все, а теперь спать, — закрыла дверь в комнату Юля, легко поцеловала мужа, потрепала по голове Даню, утиравшего нос платком, и протиснулась между сыном и стеной, обняв мальчика. Боб свернулся калачиком прямо на одеяле.

Влад выключил ночник и остался сидеть на краю кровати. Даня осторожно придвинулся ближе, и мужчина начал поглаживать сына по голове, незаметно касаясь лба, контролируя температуру. Мягкие прикосновения будто убирали головную боль. Димка быстро заснул в теплых маминых объятиях, а Даня провалился в сон вслед за ним, наслаждаясь приятными прикосновениями.

Парни не видели, как через полчаса Влад поочередно прикоснулся губами ко лбу сыновей, проверяя температуру, задернул шторы после очередной яркой вспышки молнии и ещё долго сидел, смотря на спящих. Это именно то, чего он хотел. Семья. Его семья. Влад больше не завидовал соседу, которого встречали дети и жена с работы, потому что теперь его тоже ждали. Квартира стала уютнее, наполнилась звуками: громким голосом жены, спорами и смехом мальчишек, музыкой, доносившейся из всех щелей, телевизор в зале работал почти постоянно, а вечера не приходилось коротать за долгими прогулками. Мужчина больше не чувствовал себя одиноким. Он просто сидел, смотрел и улыбался, наслаждаясь теплым чувством, медом, растекавшимся на душе. Влад старался полностью насладиться моментом, стараясь не думать о том, как будет затаскивать завтра Димку в кабинет к своему коллеге — педиатру.