В странном человечьем мире (джен)

— Нет... — прошептала Джулия, как в кошмарном сне видя неумолимо ровную линию кардиограммы. — Нет!

Альберто, боясь поверить, взглянул на Эрколе, затем на свою подругу, бледнеющую от ужаса... и прижал еë к груди.

— Нет, Джулия! Я не дам тебя им! — вскричал он в отчаянии. — Даже если мафия начнëт убивать подозреваемых, я защищу тебя!

Девочка, хоть и была поражена самоотверженным решением друга, была исполнена слишком беспросветного горя, чтоб восхищаться.

— Где же Лука, когда лекарство так нужно?.. — чуть не плача, шептала она. Лука же подоспел только через минуту. Стрелой ворвавшись в палату, он увидел Альберто, печально гладящего рыжие кудри Джулии, и всë понял. Стараясь не предаваться отчаянию, он поскорее влил спасительный сок медузы в капельницу и стал ждать. Проползла минута, другая...

— Неужели... опоздал?.. — прошептал Лука, чувствуя как отчаяние разрастается в его душе, подобно ледяной тени.

— Смотрите!! — вдруг закричал Альберто, тыча пальцем на экран. — У него снова дыхание появилось!

Три взгляда мгновенно поймали голубую линию, вновь затрепетавшую и побежавшую вперëд.

— Выздоровел! — ахнул Лука, а Джулия с выражением на лице невиданной радости и облегчения, обняла его. Эрколе тем временем вздохнул раз, другой, и открыл глаза. Белые стены, трубочки и провода, идущие от него — да, так и есть, он в реанимации. Сама Марионелла чувствовала, что его оживляют... Но как оживили? И кто?.. Он приподнял голову и увидел Луку, а затем и Альберто с Джулией. Лука смотрел на очнувшегося врага, улыбаясь с некоторой боязнью, улыбка Берто была скорее натянутой, а Джулия, казалось, не могла решить, остаться ей или уйти. Ребята надеялись, что первым нарушит молчание Эрколе. И заговорил именно он:

— Вы... спасли меня?..

— Конечно, почему бы и нет? — чуть усмехаясь произнëс Берто. — Живительный сок особой медузы — и повреждения восстанавливаются.

Эрколе был удивлëн до глубины души:

— Я просто... поверить не могу, что вы, морские монстры, спасли человека!

Он хотел приподняться, но не смог, так как вместе с жизнью к нему вернулась и боль.

— А мы никакие и не монстры, — изрëк Лука как можно убедительней. — Мы просто люди, обретающие чешую при контакте с водой. В душе мы такие же мирные, как вы.

— Значит... вы тоже... способны на добро?

— Ну да! — кивнул Альберто. — В отличии от...

Но Лука зажал ему рот ладонью, не желая волновать больного. В эту минуту мимо двери проходил медицинский брат. Увидев улыбнувшегося ему пациента, ещë недавно находящегося на грани жизни и смерти, он ахнул и бросился сообщать радостную весть главврачу. Джулия всë же решилась взглянуть в глаза своему извечному противнику, теперь находящемуся в болезненном положении, и признала, что в его взгляде больше нет прежней насмешливости и враждебности. Наоборот, он смотрел на неë ясно и изумлëнно, верно, дивясь еë великодушию. Уступив смущению, она спрятала руки в карманы и пробормотала:

— Ну, я так понимаю, тебя скоро вылечат... Должны вылечить. Надеюсь, ты благодарен нам? Честно?

Джулия задала этот вопрос исключительно для того, чтобы узнать, изменилось ли отношение врага к ним. С замиранием сердца ребята ждали ответа и заметили, что Эрколе не глядит с былой ненавистью, а будто бы задумывается о чëм-то...

— Во всяком случае, да, — сказал он наконец. На лице Джулии изобразилась улыбка, полная удивления, Альберто застыл, будто услыхал нечто чудесное, а Лука благодарно воскликнул:

— Очень рады! Поправляйся скорее, тебе просто необходимо жить. Ведь ты нужен... своему отцу.

Сказав эти утешительные слова, Лука спешно вышел с друзьями в коридор.

— А ведь теперь он не такой злой! — радостно заметил Лука.

— Да, мы поступили правильно. — убеждëнно изрекла Джулия.

Весть о выходе из комы Висконти-младшего вернула городу былое спокойствие. Отец, несказанно обрадованный, но не имеющий возможности навещать сына сам, посылал справляться о его здоровье своих людей. А Джулия решила, не теряя времени даром, настраивать друзей к школе. И мальчики стали усердно готовиться, не слезая с древесного штаба и не отрывая глаз от пленяющих своим содержанием учебников.

— А всë-таки, Берто, — спросил Лука, дочитав учебник по астрономии, — как ты выручил деньги на изготовление лекарства?

А Альберто улыбнулся и на сарай указал:

— Видишь, сарай пуст? А ведь там совсем недавно наша «Веспа» стояла!

У Луки от удивления вытянулось лицо:

— Так ты... продал еë?

— Да, — пожал плечами друг. Лука расстроился было, но, подумав, пришëл к мудрому выводу:

— А по-моему... ты правильно сделал. Хоть немалого труда и риска стоил нам этот мотороллер, он всë равно нам не понадобится. Ведь мы уедем на большом и удобном поезде в генуэзскую школу, где будем учиться, а не кататься. Может, эта дорогостоящая вещь только для того нам и досталась, чтоб мы пустили еë на доброе дело?

— Похоже, что только для этого, — кивнул Альберто. Тут скрипнула калитка, и во дворе показалась Джулия:

— Ребята, к вам гость!

Мальчики мигом спрыгнули со штаба и удивлëнно встретили Фабрицио с большой сумкой на плече.

— С добрым утром, я принëс вам свои книги для разнообразия ваших знаний, — сообщил он и выложил книги на скамью. Альберто сейчас же схватил одну из них и восхищëнно прочëл название:

— «Занимательная физика»! Какое умное название! Я немедленно примусь за еë чтение!

— Спасибо, Фабрицио! — горячо поблагодарил Лука. — Ты всегда придумаешь, как доставить учëбу.

— Да, вы, морские оборотни, действительно отличаетесь сообразительностью, — заметил Фабрицио. — Это ж надо — на такую глубину за целебной медузой! Целый город от гангстерского налëта спасли! А ведь босс мог заподозрить очень многих, в том числе и синьора Бернарди, которого всë-таки оправдали. Надо о вас в газетах написать!

— Да ладно... — махнул рукой Берто. — Мы этих добрых дел уже столько насовершали, а сколько ещë совершим!.. Правда, Лука?

Мальчик улыбнулся, но ничего не ответил, а только глубже погрузился в учебник естествознания.

По мере того, как Фабрицио давал мальчикам всë новые ознакомительные уроки, к ним присоединились и родители Луки. По умным рекомендациям Фабрицио они читали не только книги об окружающем мире, но и о его устройстве и законах.

— Как хорошо, что законы в этом мире справедливые, а иначе он был бы совершенно непредсказуем, — довольно говорил Лоренцо Пагуро. — Ты только послушай, Даниэлла: здесь написано, что все преступники и вообще враги мирной жизни будут наказаны.

— Хм... — задумалась синьора Пагуро. — А нравственный закон гласит, что врагов нужно прощать...

Джулия, сидящая с мальчиками на скамейке, услышала эти слова, оторвалась от книги и о чëм-то задумалась...

— Слушай, Берто... А Эрколе ты бы простил? — спросила она тихо.

— Не знаю... — пробормотал тот. — Сначала нужно выведать, изменился ли его скверный характер в лучшую сторону.

Уже на другой день ребята пришли в сад, щедро высаженный вокруг больницы, чтобы глянуть на бывшего врага хотя бы издалека. Медицинские братья сообщили, что Эрколе Висконти поправляется быстро, но передвигаться может только на костылях. Лука обошëл больницу кругом и вдруг увидел его, сидящего в кресле у окна, тоскливо оглядывающего пышный и тенистый сад. В больничном халате, с беспорядочно спутанными волосами, он едва ли был похож на того гордого и хвастливого юнца, любимца стиляг и хулиганов.

— А такой он гораздо лучше, — довольно заметил Альберто, когда Лука тайком указал на Эрколе.

— Мне кажется, он уже пересмотрел свою прежнюю жизнь и готовится стать другим человеком... — растроганно проговорила Джулия.

— Ну, разумеется, когда он увидит, какие мы умные и способные, он точно станет другим, — уверенно кивнул Альберто и снова уткнулся в учебник. А Лука и Джулия переглянулись и долго молчали, прислушиваясь к чему-то хорошему и важному...

С этого дня больничный сад стал частым местом сбора морских оборотней. И Альберто, и Лука, и его родители по целым часам просиживали там на скамьях с книгами, временами украдкой обращая взгляд на Висконти, что видел их из окна. И, глядя на их тягу к знаниям, слыша их мудрые, искренние и добродушные слова, он всë сильней верил в доброту этих детей моря и сомневался в своих недавних убеждениях. Один раз он слушал, как бойко отвечает в саду Лука на вопросы Альберто по правилам поведения в школе, и вдруг дверь в палату приоткрылась... Эрколе в недоумении обернулся и увидел кота. Обыкновенного чëрно-белого кота, который, наверное, привык к ласке, потому что запрыгнул к юноше на колени и завëл свою кошачью песенку. Висконти, хоть и был удивлëн, что в больнице невесть откуда взялся кот, начал чесать его за ухом, а тот то тëрся головой об его ладони, то переворачивался на спину от блаженства... И, чем больше Эрколе ласкал пушистого гостя, тем отраднее и светлее становилось у него на душе.

— Есть! — тихо крикнула Джулия, прервав урок мальчиков. — Кототерапия работает отлично!

Альберто и Лука взглянули в окно на кота, ласкаемого Эрколе...

— Ты смотри! — смеясь, хлопнул себя по лбу Берто. — А я-то думал, зачем ты Макиавелли сюда потащила!

— Сам давно животных люблю, — умильно разглядывал Лука издалека эту трогательную картину. — Наверно, когда-нибудь тоже кого-нибудь себе заведу...

Эрколе, прекрасно слышащий каждое их слово, думал: «Какие они всë-таки хорошие!.. Я же был совсем не таким. Я отравлял жизнь всем, кто меня окружал, поэтому прежней жизнью, которой жил восемнадцать лет, не заживу я уже вовеки. Но Марионелла говорила правду: человек способен изменить судьбу! И если прежняя жизнь погибла, то начну новую, что будет в любом случае лучше! Стану любить весь мир, а морских людей, да и других с чем-нибудь сверхъестественным, буду всегда поддерживать и уважать. И всë это я сделаю в память своей возлюбленной — Марионеллы Медичи. В еë же память я займусь и другим светлым делом — заботой о животных. Ведь они — радость и утешение людей...» Он в очередной раз почесал Макиавелли за ухом и обратил взгляд на густые деревья, последний месяц золотимые летним солнцем...

Дни жаркого и размеренного лета постепенно уходили вдаль, как багровые лучи заката. Луке с Альберто не впервой было провожать лучшее время года, однако эта осень казалась им последней в мире их детства, так неотъемлемо связанного с морем... Их взрослеющее сознание ясно говорило им: эта жизнь прошла, началась другая, серьëзная, но ещë более чудесная и необъятная. Возлагая на на предстоящую жизнь все надежды, мальчики, под руководством Джулии собрали школьные принадлежности в новенькие ранцы, и принялись за другие необходимые вещи.

— А крючок тебе в школе зачем? — указала Джулия на рыболовный крючок, который Альберто бережно положил в пластиковую коробочку.

— А это старый, что от удочки твоего папы оторвался, — сказал он, с нежностью взглянув на эту рыбацкую вещицу. — С синьором Марковальдо так весело было рыбу ловить! А я посмотрю на этот крючок — и его вспомню.

К Массимо Марковальдо Берто в последнее время относился особенно почтительно и тепло, видя в нëм сильного и взрослого друга, почти отца.

— Как же вы будете тут без меня? — спрашивал мальчик этого добродушного великана.

— Ты можешь писать мне по почте, — отвечал он. — К тому же со мною всегда Макиавелли, поэтому я буду не совсем одинок.

А между тем уже холодный ветер уносил тëплые деньки милого и жизнерадостного лета, и солнце блистало не так ярко и высоко... Чем меньше дней оставалось до осени, тем ясней ребята чувствовали, что готовы к школе и внешне, и внутренне. Что же касается Эрколе Висконти, то выздоровел он только в конце августа. Отец тут же поведал ему о том, что прекращает грабежи и угрозы, распускает солдат, продаëт часть дорогих вещей, — делая это всë в благодарность судьбе. Удивление сына было невелико — он ещë в реанимации осознал, что жить надо иначе. Подолгу бродил он по роскошному саду или находился на террасе, глядя с горной высоты на морскую полосу, сливающуюся с небесной голубизной, и будто бы видел то, что не видно другим. Винченцо Висконти, начиная понимать, что характер его сына тоже изменился, вошëл к нему на террасу, обсудить с ним планы на будущее. На Эрколе уже ничего модного надето не было, а вполне скромная белая рубашка и голубые джинсы. Он стоял, облокотясь на перила, и ветер живописно развевал его отросшие за месяц волосы. Но особенно удивился отец взгляду, с каким сын глядел вдаль. Во взгляде этом не было больше ни надменности, ни привычного самолюбия, — была кротость, задумчивость, почти грусть...

— Эрколе, родной, — озабоченно покачал головой дон Висконти, — ты знаешь, что меняется не только человек, но и всë вокруг него. Продано большинство дорогих картин и машин, половина моей казны поделена меж солдатами, они сами либо поступили к другим боссам, либо стали честными людьми... И, раз обстоятельства превратили нас из устрашающих преступников в обычных богачей, то нам следует, несмотря на наше тëмное прошлое, стать ближе к народу...

— Не приближай меня к нему, папа, — отказался Эрколе. — Ведь для горожан я теперь буду объектом не только всеобщей ненависти, но и насмешек из-за моего поражения в гонке. Я должен уехать надолго, чтобы утихли в Порто-Россо недобрые слова обо мне, и его жители вспоминали меня как простой дурной сон. Уехать в монастырь боевых искусств, где я буду в тени горных лесов практиковать навыки каратэ, откуда вернусь, быть может, только через год...

— А Джемма Эспозито, твоя любимая? Ты должен уведомить еë о своëм годовом затворничестве.

Услышав о предавшей его, Эрколе резко поднял глаза на отца.

— Это имя стало мне ненавистным. Я никогда не буду с ней. Ни с ней, ни с какой другой. Мою Марионеллу мне не заменит никто.

Смущëнный, опечаленный дон Висконти нарушил молчание не сразу.

— Ты твëрдо решил, сын мой?.. — спросил он наконец. — Ещë столь молод ты годами...

— Моë решение непоколебимо. Свою любовь я отдаю Вечности. Далëкий горный монастырь боевых искусств — только там я обрету утешение.

Не в силах перечить сыну, дон грустно опустил голову, и Эрколе стало жаль его. Он впервые за долгие годы обнял отца и заявил:

— Об одном лишь прошу тебя, папа: будь милосерден к оборотням. Да не будут оставаться они в тени и пусть продолжают жить среди обычных людей.

Так сказал Эрколе Висконти и пошëл собираться в дальнюю дорогу...

Это раннее порторосское утро было для Луки последним в этом году. Приехав с Альберто, Джулией и синьором Марковальдо на вокзал, он с воодушевлением глядел на билетик, за который его родители так усердно набирали деньги доставлением пиццы. Вот он, билет в новую жизнь! В которой будут новые открытия, удивительные приключения, и главное — верные друзья, готовые всегда поддержать и выслушать его! Он перекинулся взглядом с Альберто, одетым в скромную дорожную одежду, и посмотрел на Джулию, которую папа в очередной раз спрашивал:

— Ты взяла перекус в дорогу?

— Да.

— А кофту, на случай холодов?

— Тысячу раз да. Люблю тебя, папа.

Она крепко обняла отца и подошла к друзьям:

— Ах, красота-а!.. Поистине чудесное выдалось лето!

— Да, сказка, да и только, — подтвердил Лука.

— А взгляни, кто пришëл проводить тебя, — сообщил ему Берто. Лука обернулся на вход... и увидел его родных и бесценных.

— Мама, папа! — кинулся к ним мальчик. — Как же вы сюда добрались?

— Так же, как и вы, на автобусе следом приехали, — ответил Лоренцо. А мама пригладила волосы сынка и дала напутствие:

— Мы, конечно, исполнили твоë заветное желание учиться, заработав тебе на билет, но учти: береги себя и звони нам каждый день!

— Или эти... эсэмэски пиши. — вспомнил папа.

— Да, обещаю! — воскликнул Лука и обнял обоих.

— И помни, — сказала Даниэлла, — мы никуда не пропали, и всегда рядом с тобой, как и всë то, что взрастило тебя.

— Ты же знаешь, мама, я всегда тебя люблю, — улыбнулся Лука и поцеловал на прощание свою дорогую и родную.

— Тебе не о чем волноваться, Лука, — подбодрила его Джулия. — Это ты ещë недалеко едешь. Вот Эрколе Висконти, я слышала, едет на Восток...

— На Восток? — изумился Лука.

— Да ну! — усмехнулся Альберто.

— Да... — задумчиво протянула Джулия. — Очень далеко... Говорят, боевые искусства практиковать...

— Значит, враг нашего сына не близко? — радостно шепнула Даниэлла Лоренцо. Тот с удивлëнной улыбкой кивнул, разведя руками. А Джульетта, взяв Луку за плечо сообщила:

— А вы с Альберто в Генуе прекрасно устроитесь у меня и моей мамы. Места и уюта хватит всем!

— Спасибо! — обнял Лука добрую подругу и уже безо всякого волнения послал последнее прощание своей семье. Запрыгнув к друзьям в тронувшийся поезд, он ещë долго махал рукой и кричал «До свидания!».

— Счастливого пути! — прощалась Даниэлла.

— Через год увидимся! — вторил Лоренцо. Когда же родители скрылись из виду, ребята вошли в своë купе и молча остались каждый в своих мыслях. «Год — это очень долго, — подумал Лука. — Но за это время с нами произойдëт много чего интересного, и папе с мамой будет, что рассказать.»

— Нет, всë-таки не зря Массимо заработал мне на билет! — довольно произнëс Альберто, листая журнал о горах и горных породах. — Я чувствую, что готов учиться, как и ты, Лука! Меня в последнее время интересует наука о видах камней — их так много, все они такие разные, а иногда очень даже красивые! С некоторыми даже связаны легенды!

— На что ни взгляни — всë интересно, всë хочется узнать, — с какой-то затаëнной грустью сказал Лука. — Но иногда за знаниями приходится отрываться от родимых мест...

— Хей, Лука, тебе же не впервой! — похлопал его по плечу Берто. — Ты уже покидал родимые места, когда уходил из дому, а теперь отправился ещë дальше. А почему? Потому что душа всегда влечëт к новому!

Мальчик взглянул на друга, дивясь его мудрости. А тот с улыбкой кивнул, как бы подтверждая свои слова, и вышел с Джулией в коридор, рассматривать горы в противоположное окно. Лука не пошëл за ними, предпочтя созерцать вид из окна купе. Он отодвинул вверх оконное стекло и высунулся, подставляя голову прохладному ветру наступающей осени. Железная дорога пролегала в горах, и Лука отлично видел расстилающиеся внизу леса, ещë не утратившие густоты и свежести, но уже с проглядывающей в листве желтизной, и огромную полосу моря вдали. Вот поля, благоухающие ароматом дозревающих плодов, вот тот самый лес, где когда-то показывал Луке свои находки Альберто, а вот... тот самый виноградник, ягоды которого теперь, наверняка, созрели и налились янтарным соком. Глаза Луки увлажнились от милых воспоминаний. В этих местах навсегда осталось его детство... Разумеется, он будет уважать прошлое, но станет создавать собственное будущее. Вперемешку с солнечными лучами начался моросящий дождь; мальчик глянул вперëд, обретая морской облик под его каплями. Жизнь не стоит на месте, — она продолжается. А это значит, и Луку, и его друга ждут интересные и полезные открытия. И даже их морская природа не будет стеснять их среди людей, — ведь и люди, и оборотни одинаково любознательны, миролюбивы и способны.

Примечания:

Месяцы шли, этот фанфик подходил к концу, а мне хотелось писать про Луку и его друзей ещë и ещë... Я будто нашла для себя новую игру, в которую хочется играть, пока есть фантазия. Да, на такую интересную тему, как «итальянцы», хотелось бы написать больше... Просто любовь к этому народу у меня развилась как-то сама собой, когда я неожиданно почувствовала, что мне в мультфильме «Лука» нравится Эрколе Висконти. И не столько сам персонаж, сколько его ОБРАЗ! Образ южного, красивого итальянца — вот что я в нëм увидела! И фанфик-то начала писать исключительно из-за него... И даже итальянский стала учить — всегда не была равнодушна к этому напевному языку! Да, Лука тоже симпатичный, и Альберто смешной, а что касается Джулии, то я с первого просмотра восхищалась еë смелостью и находчивостью. Но Эрколе я почему-то люблю больше всех, и в этом фанфике создала его как самостоятельного персонажа. Также я вставила дополнительных персонажей и всë, что хотела сообщить об итальянцах. Кроме того показала, как Лука становится мудрее в человечьем мире.