Год, которого ещё не бывало | A Year Like None Other (джен)

— Снейп не считает, что я утратил всю свою магию, — заявил Гарри, продолжая завтракать, наслаждаясь яичницей с тостом.

Римус замер, не донеся до рта чашку с чаем.

— Ты добился успехов в окклюменции?

— Все в порядке, — кивнул Гарри. — Оказывается, Снейп умеет обучать. Когда ему этого хочется.

Он предсказал, что Римус немедленно скажет «Профессор Снейп, Гарри» — и так и случилось. Но Гарри даже не мог не усмехнуться в ответ. Все-таки Римус этого не заслуживал… хотя Гарри начал думать, что вообще-то ему больше нравится манера общения Снейпа. Тот не жалел его и не настаивал, чтобы он обязательно называл директора «профессор Дамблдор». И даже перестал напоминать, чтобы Гарри произносил этот нелепый титул Волдеморта — «Темный Лорд».

— На самом деле, — продолжил Гарри, допивая яичницу, — Снейп сказал, что магия больше связана с тем, что мне приснилось вчера. Я видел Кричера. Он стоял на столе и пил за смерть Сириуса. И еще был момент про дом Дурслей… он разрушался, а над ним висела Темная Метка. Снейп сказал, что часть про Кричера — правда, а про Дурслей — нет. Но он сказал, что мне стоит попросить тебя связаться с миссис Фигг, чтобы убедиться, что дом цел. Поговоришь с ней? Просто на всякий случай?

— С радостью, — ответил Римус и встал. — Прямо сейчас?

— Да, пожалуйста.

Пока Римус общался с миссис Фигг, Гарри брел по коридору, стоя у двери в гостиную. Однажды он уже хотел вмешаться и попросить её достать мобильный телефон, но потом понял, что Римус его не услышит — он был в Суррее, и телефон мог бы не сработать.

Наконец, Римус вернулся из камина, и Гарри вздохнул.

— Я хотел, чтобы ты попросил её раздобыть мобильник для меня. Просто чтобы я мог позвонить домой, если вдруг снова что-то приснится.

— Думаешь, снова приснится что-то подобное? — спросил Римус, потирая висок.

— Нет… не знаю. А вдруг? Э… если просить миссис Фигг неудобно, может, ты сам мог бы купить мне? У меня есть кое-какие маггловские деньги, Снейп мне одолжил. Думаю, я их найду…

— Ни за что, — категорически отказался Римус. — Я не оставлю тебя одного в этом доме.

— Почему? Вы же все очистили от темной магии. Кстати, Снейп сказал, что ты намного лучший преподаватель защиты, чем он думал, представляешь?

Профессор Снейп, Гарри…

Как выяснилось, Ремуса не так легко было сбить с толку… если Гарри пытался подольститься к нему именно ради этого. Хотя он и сам в этом не был уверен. Но оказалось, что о мобильном телефоне уже позаботились заранее.

— Вот, держи, — сказал Римус, открывая ящик комода и извлекая оттуда тонкий серебристый телефон, которым Гарри уже пользовался в Сент-Мунго. — Северус сказал, что он тебе может пригодиться.

Гарри задумался, где Снейп мог взять телефон. Хотя он не был полностью уверен, казалось, что кто-то должен оплачивать счета… как Дурсли платили за домашний телефон. Гм… Может, стоит предложить Снейпу деньги из своего счета в «Гринготтсе»? Правда, батарея телефона скоро сядет, так что неясно, сколько звонков удастся сделать.

Гарри набрал номер и дождался. Один гудок, второй… на десятом он повесил трубку. Дадли и дяди Вернона явно не было дома. Хотя Гарри и не был уверен, что собирается сказать. Он чувствовал себя неуклюже, ведь он всего один раз звонил домой, и то по поводу похорон… и как это кончилось?!

К его неудовольствию, Римус уселся в кресло, которое еще вчера занимал Снейп, и все время наблюдал за Гарри. Появилось странное ощущение, что даже если бы ему удалось дозвониться, Римус все равно бы сидел и слушал каждое его слово.

Поверить было трудно, но истина сидела рядом, буквально рядом с ним.

Северус Снейп намного лучше Римуса Люпина понимал, что уместно, а что нет, и гораздо больше уважал Гарри.

В конце концов, Снейп спросил разрешения прочитать его письмо. Гарри подозревал, что Снейп все равно бы прочел, но он хотя бы спросил! Это было важно, даже если просто для виду.

А вот Римус, похоже, не предполагал, что шестнадцатилетний мальчик, который только что остался без родных, может захотеть позвонить домой без посторонних.

Гарри выключил телефон, спрятал его в карман и решил, что перезвонит позже… когда не будет наблюдающих. Учитывая, что Римус оборотень и у него, вероятно, отличный слух… это будет непросто. Но дом Блэков большой, должно быть место, где можно поговорить в тишине.

— Кстати, — сказал Гарри, вставая, — Снейп все время повторяет, что это мой дом. Что он имеет в виду? Просто что я здесь должен оставаться столько, сколько нужно?

Римус удивленно посмотрел на него.

— Нет, Гарри. Это действительно твой дом. Сириус оставил тебе все, даже носки в своем комоде. Ты не знал?

— В его комоде нет носков, — ответил Гарри, мрачно.

— Это правда. Пока Северус разбирался с портретом и гобеленом — ты даже не представляешь, сколько усилий понадобилось, чтобы снять эту гадость! — я убрал все из спальни Сириуса… для тебя.

— С какой стати?!

— Ну, его вещи могли бы тебе… напоминать.

— Да может, я сам хочу, чтобы мне что-то напоминало, дубина! — рявкнул Гарри. Внезапно ему захотелось кого-то ударить, а лучше всего — Римуса. Его правая рука дрожала, он хотел швырнуть сильное проклятие! Но, подумав, что это может быть полезно, он побежал на второй этаж за палочкой, потирая по пути гнев.

Пролетев по лестнице обратно, он, не медля, вскрикнул: «Ромпи!» и направил палочку на Римуса.

Или, точнее, на его отражение в зеркале. Гарри все-таки не собирался проклинать самого Римуса.

Но в итоге это не имело значения. Зеркало даже не дернулось.

Яростно Гарри снял кроссовок и запустил ею в зеркало. Оно не пошевелилось.

— Ах так?! — закричал он. Достаточно!

И в зеркало полетела бронзовая статуэтка. Оно раскололось на тысячи осколков, и Римус вздрогнул.

— Гарри…

Повернувшись к голосу, Гарри робко улыбнулся.

— Я не с катушек съехал. Ботинком я запустил, это правда. Но потом подумал, что если зеркало зачаровано и не бьется, значит, заклинание могло не подействовать из-за этого, — он пожал плечами. — Но я ошибся. Кстати, не выбрасывай больше ничего из вещей Сириуса. Это не тебе решать.

— В доме все на месте, кроме двух вещей, что забрал Северус, — успокаивающе ответил Римус. Гарри, однако, ощутил, что сам тон звучит как некое оскорбление. — Все остальное сложено в коробки и убрано в подвал.

«В мой подвал», — подумал Гарри, чувствуя, как его настораживает эта фраза. Ему что, действительно принадлежал весь дом?

— Почему мне никто не сказал, что дом мой? Снейп, похоже, считал, что я уже в курсе.

— Профессор Снейп, Гарри, — с легким упреком поправил Римус. — А вот насчет дома… не знаю, почему тебе не сказали. Альбус должен был сообщить, ведь он — душеприказчик Сириуса. Может, что-то не так из-за обстоятельств его смерти… надо признать, они были весьма сомнительны.

«Что-то не так из-за того, что Дамблдор обращается со мной, как с ребенком, которым можно манипулировать», — думал Гарри, чувствуя, как рука сама собой тянется к палочке. Но на этот раз он не стал расходовать силы на проклятия. — «А может, «не так» началось еще прошлым летом. Дамблдор ведь знал, что я предпочел бы остаться здесь, а не ехать на Тисовую, но решил не дать мне выбора. Он мне не доверял и не верил, что я смогу понять природу охранных чар или согласиться, что поддержание этих чар — в моих интересах. Интересно, что еще он знает и молчит?»

— Есть еще что-нибудь, о чем мне следует узнать? — в голосе Гарри явственно звучала тень его мрачных мыслей. — Про Сириуса, я имею в виду?

— Его счет в «Гринготтсе» тоже перешел к тебе, — слегка вздрогнув, ответил Римус. — Блэки были не беднее Поттеров. В их распоряжении было больше денег, чем многие из нас посчитали бы приличным.

«Да, он завидует», — подумал Гарри, а вслух спросил:

— Я так понимаю, ключ у Дамблдора?

— У профессора Дамблдора, Гарри, — с упреком сказал Римус, кивая.

Гарри вдруг осенило нечто неожиданное, хотя, пожалуй, он мог подумать об этом раньше. В письме к нему Римус упомянул, что Снейп «великодушно продолжает» снабжать его Аконитовым зельем, но, возможно, эта фраза появилась скорее от вежливости самого Римуса, чем от щедрости Снейпа?

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил Гарри. — То есть… — Он не хотел обидеть друга, но не предложить помощь тоже не мог. — Может, Аконитового зелья, чтобы хватило на всю жизнь?

— Оно не хранится, — ответил Римус с легкой улыбкой. — Хотя ты прав, это зелье довольно дорогое. Однако, пока мы с Северусом работаем на Орден, думаю, он продолжит варить его для меня. Но все равно спасибо, Гарри.

— Не за что, — искренне ответил он.

* * *

Римус занимался с Гарри почти до полуночи. Это время ушло не только на безуспешные попытки вызвать Патронуса, но и на другие, не менее унизительные эксперименты. Гарри, конечно, понимал, что Римус не ставил перед собой цель разочаровать его… но, пожалуй, только это и удерживало его от того, чтобы накричать на своего бывшего учителя.

В конце концов, все происходящее казалось нелепым. Сколько раз еще нужно было увидеть, как Гарри снова и снова делает бесплодные попытки, чтобы понять, что заклинание не работает? Тем не менее, он не думал, что утратил свою магию навсегда; нет, он верил Снейпу, который считал, что его сны — хороший знак. Однако Гарри начинал сомневаться, что методика Римуса даст какой-либо результат.

Днем Гарри снова увидел сон, хотя и не мог сказать, был ли он пророческим, не поговорив с кем-то еще. Сон состоял из двух частей, разделенных резким головокружением, и, к счастью, на этот раз ни одна из них не вызывала тревоги. Гарри увидел Снейпа и Люпина в кабинете Дамблдора: они обменивались поверхностными любезностями. Римус выглядел ужасно: его лицо было бледным и усталым, глаза красными от бессонных ночей, а руки слегка дрожали. Но он сохранял свою вежливость, как всегда:

— О, да, Северус, Люсинда вполне неплохо поживает… — Снейп на это улыбнулся, кивнул и встал, затем тихо произнес:

— Позволь? — и, взмахнув палочкой, срезал несколько волос с Римусовой головы.

Затем все закружилось, как в бурном водовороте, кабинет Дамблдора исчез, а перед глазами Гарри возник лес: безлюдная поляна, по краям которой деревья шелестели под легким ветром. Казалось, ночь была в самом разгаре. Лес был темным, спокойным и пустым, но что-то приближалось… Гарри ощущал, что что-то неизбежно наступает…

Однако он проснулся прежде, чем это «что-то» успело появиться.

* * *

Римус предложил помочь с вещами в подвале, но Гарри решительно отказался. Причин было несколько. На этот раз, едва он набрал номер, трубку сразу же поднял дядя Вернон. Гарри открыл рот, но в итоге так и не произнес ни слова. Он хотел поговорить с Дадли, но когда дошло до дела, не смог заставить себя попросить дядю позвать кузена к телефону.

Как сказал Снейп? «Вы проявили больше хладнокровия перед лицом Темного Лорда, чем при встрече с вашими родственниками». Гарри почувствовал отвращение, и, давая себе обещание, решил в следующий раз не струсить, если трубку снова возьмет дядя Вернон.

Перезванивать в данный момент было бессмысленно, и Гарри решил заняться поиском коробок с вещами Сириуса. Он быстро нашел их. Одна из коробок, самая большая, была почти до краев набита одеждой, а в меньших — личные вещи и какие-то обтянутые кожей книги без названий. Эти книги явно были заколдованы, потому что, сколько бы Гарри не пытался, они не открывались. В конце концов, он отложил их в сторону и продолжил перебирать коробки.

Затем он нашел старую палочку — вероятно, она принадлежала Сириусу в молодости. Гарри попытался произнести несколько заклинаний, но, увы, безуспешно.

Наконец, на самом дне одной из коробок, он обнаружил небольшое зеркальце — точную копию его собственного. С тяжким вздохом Гарри сжал его в кулаке. На него вновь нахлынули отчаяние и тоска, как в тот день, когда он нашел свое зеркало после гибели Сириуса. Но дело было не только в том, что теперь ему уже никогда не поговорить с крестным. Его охватило острое, тошнотворное чувство вины. Проклятье! У него было надежное средство для связи с Сириусом, и ни один Кричер не помешал бы ему тогда! У Гарри был способ… и он о нем не знал. Если бы только он открыл этот подарок Сириуса сразу… Если бы он знал… крестный был бы жив. И уж точно он не кинулся бы сломя голову в Министерство, пытаясь ловить ветер в поле… Если бы он знал!

Какая глупость! Какая непростительная, ничем не оправдываемая глупость!

Гарри, как мешок, осел на пол и, весь скрючившись над этим проклятым зеркалом, разрыдался.

* * *

Наконец, он не знал, сколько времени прошло, — поток слез иссяк. Гарри, скрестив ноги, сидел на полу, его взгляд метался по тускло поблескивающим стенам — они были зачарованы так, что начинали светиться, когда кто-то присутствовал в подвале. Зеркало все так же лежало у него на коленях, безмолвное и мертвое, как Сириус.

Сердце вновь охватило резкое пламя боли, но слез больше не было. Гарри казалось, что его нутро замерзло, и эта ледяная масса вот-вот треснет, расколов его изнутри.

Внезапно из самого края сознания донесся слабый звук. Полный отчаяния, Гарри сразу не обратил на него внимания, но вскоре тот повторился. Он прислушался, и, наконец, посмотрел вниз. Прямо перед ним ползла крохотная змейка. Ее темно-малиновая окраска переливалась золотым, когда она двигалась. Подползла ближе, приподняла голову и высунула язык.

Гарри сморгнул, и в памяти всплыл образ питона из зоопарка. Эта змея, не длиннее локтя, смотрела на него с тем же любопытным и чуть мрачным выражением, но не вызывала неприятных ассоциаций с более зловещими существами, как Нагини или василиск.

— Привет, малыш, — сказал Гарри, потирая глаза.

Он не был уверен, что сказал это на парселтанге, ведь слышал обычную речь, пока змея не ответила шипением. И он, конечно, понял ее, снова услышав родной язык.

— Ты здес-с-сь давно, маленький человек.

Гарри чуть приподнялся и отложил зеркало в сторону.

— Да. А ты? Ты тут живешь?

— Здес-с-сь ес-с-сть мыши, — ответила змея, подползла еще ближе и замерла почти у самого его колена.

Гарри похлопал по ноге, приглашая змею забраться, но она продолжала задумчиво его наблюдать.

— Меня зовут Гарри, а не «маленький человек», — заметил он. — А у тебя есть имя?

Змея чуть покачала головой, в знак недоумения.

Гарри улыбнулся. Подумаешь, еще один вопрос, который можно отложить.

— Тебе здесь нравится?

— Холодно. Но тут ес-с-сть мыши. Я ем, потом полз-с-су вверх.

Гарри взглядом указал на лестницу, ведущую в подвал, и все понял.

— Ты больше не хочешь есть? Я пойду наверх, там тепло. Могу взять тебя с собой, если хочешь.

Он протянул руку, и змея кивнула, обвившись вокруг его запястья.

* * *

Поднявшись наверх, Гарри развел огонь в камине и, раскидав на полу несколько подушек, с наслаждением растянулся на них. Змейка соскользнула с его запястья и свернулась на ковре рядом, приподняв голову.

— Почему из твоих глаз-с-с идет дождь? — спросила она, любопытно наблюдая за ним. Гарри понял, что змеи не плачут, и, вероятно, в парселтанге попросту нет слова для слез.

— Мне было грус-стно, — прошипел он в ответ. По крайней мере, все остальные должны были слышать его шипение.

Змея слегка кивнула.

— А с-сейчас-с?

— Наверное, тоже.

Несколько минут они сидели в молчании, нарушаемом лишь потрескиванием огня в камине.

— Тут тепло, — наконец заметила змея. — Но тебе вс-се равно грус-с-стно, маленький человек? Даже когда тепло?

— Меня зовут Гарри, — напомнил он, — и да, тепло или холодно — это не имеет значения.

Змея подползла к нему на колени и устроилась там.

— Потому что Гарри вс-с-се время теплый.

— Может быть, — согласился он.

Змея немного поерзала, и Гарри почувствовал, как заболела нога.

— А тогда почему Гарри грус-с-стно?

Он не смог удержать улыбку. Интересно, он правда собирается рассказывать змее о себе? С другой стороны, почему бы и нет? Всё лучше, чем если бы Римус пришел и увидел его таким, мрачным. Наверняка тот подумает, что это подтверждает его глупую теорию о депрессии, которая блокирует магию Гарри.

Хотя… магия-то не была полностью заблокирована, верно? Он все еще мог говорить с животными — это тоже волшебство. Вдруг он почувствовал себя настоящим магом. Ощущение было странным, но, пожалуй, приятным.

И вот, решив, что может немного поговорить, Гарри начал свой рассказ. Он поведал змее о Дурслях — даже о том, что давно забыл сам. Рассказал о своих родителях, о том, как Сириус оказался в Азкабане, хотя на самом деле это была вина Петтигрю. И как он спас Сириуса, отпустив Петтигрю, лишь чтобы тот позже отплатил ему предательством после Турнира Трех Волшебников. Гарри поделился своими мыслями о том, что значит быть Мальчиком-Который-Выжил, и как ему не хотелось соответствовать всем этим ожиданиям, которые с этим были связаны. Он ведь вовсе не хотел быть Мальчиком-Который… В конце концов, он был просто мальчишкой, разве нет? Или, как там сказала змея? Маленьким человеком…

* * *

— А кто такая Люсинда? — спросил Гарри после ужина, задумчиво размышляя о том, что скажет Римус, если он решит налить себе виски — бутылка осталась в особняке от Снейпа.

Римус пристально взглянул на него.

— Где ты слышал это имя?

— Сегодня во сне, — ответил Гарри. — Я же тебе говорил. Снейп сказал, что часть моих снов — вещие.

— Профессор Снейп, Гарри.

— Да какая разница?! В общем, во сне я видел вас обоих в кабинете у директора, и, по-моему, он спросил насчет того, как она поживает, потому что ты ответил, что хорошо. Так кто она такая?

— Знакомая, — замедленно ответил Римус.

Гарри мысленно кивнул.

«Ладно,» — подумал он, — «Никто не скажет, что я не понимаю намеков.»

— Ясно, — покладисто произнес он и, меняя тему, добавил: — Смотри, что я тебе покажу. Это Сэл.

Римус удивленно приподнял брови, когда Гарри потянулся к рукаву своего свитера, из которого выглянула змея. Без сомнения, он должен был слышать тихие шипящие звуки парселтанга — так, по крайней мере, это описывала Гермиона.

Сэл высунула голову из рукова, показав длинный раздвоенный язык. Гарри аккуратно подставил другую руку, и змея взобралась на его ладонь.

— Правда, красавица? — произнес он на английском, потому что Римус, похоже, понимал только его речь.

— Да… — растерянно ответил Римус.

— Ты не боишься змей? — вдруг встревожился Гарри.

— Нет, просто не ожидал, что ты станешь носить их в рукаве. Она что, весь ужин там сидела?

— Ага. Спала, по-моему. Сэл много спит.

— Сэл? — с недоумением переспросил Римус.

Гарри улыбнулся.

— Я сначала хотел назвать её Салли, но потом подумал, что не знаю точно, какого она пола. Можно, конечно, спросить… но как-то это неправильно. Не знаю, как объяснить. Может, я бы смог подобрать слова на парселтанге, но это как-то неловко… В общем, я решил, что Сэл вполне подойдет.

— А почему не спросил, как её зовут?

— Я пытался, — ответил Гарри. — Не знаю, может, у них и не бывает имен, пока маг их как-то не назовет. Она сначала не понимала, но потом вроде разобралась. — Он обернулся к змее, шепча на парселтанге: — Сэл, это Римус.

Змея повернулась к Римусу и зашипела. Гарри нахмурился и покачал головой.

— Что такое? — поинтересовался Римус.

— Да ничего, — Гарри сделал ещё один глоток чая, ещё сильнее, чем прежде, жалея, что у него не хватило смелости пригубить виски. Хотя… не лучшая идея. А вдруг его необдуманный поступок испортит тонкую атмосферу, которая установилась между ним и Снейпом?

— Почему ты нахмурился? — продолжал допытываться Римус. — Сэл обещала меня укусить? Мне не стоит подходить к твоей новой подружке?

Гарри поднял глаза и удивленно взглянул на него.

— Да нет, что ты, Сэл не опасна. Ничего подобного. — Он снова прошептал что-то змее. — Она просто спросила, не отец ли ты мне. Точнее, она спросила, не вылупился ли я из яйца, которое ты отложил. Парселтанг, иногда, очень странная штука.

— Так почему ты нахмурился?

— Слушай, ты можешь хоть разок сдать назад? Ты сам-то как думаешь? — огрызнулся Гарри, повысив голос. На вопрос Сэл он ответил почти спокойно: змея ведь не знала, о чем спрашивает. Но Римус-то должен был понять, чёрт возьми! Чем дольше он размышлял, тем больше злился, и в конце концов не сдержался: — Может, потому что я бы хотел помнить хотя бы десять минут своей жизни, когда у меня был отец? Как тебе такое? А может, потому что мне бы хотелось, чтобы у меня был такой отец, которого можно уважать?! Да, точно! Джеймс Поттер, гриффиндорский ловец. «Ты так похож на отца, Гарри!» — передразнил он. — Все так говорят. И мой Патронус точно такой же. А потом я узнаю, что на самом деле мой отец был пустоголовым, самовлюбленным, жестоким засранцем! А мой крестный только отмахивается от меня и говорит, что они были просто идиотами… как будто это всё оправдывает!

— Гарри…

— Тебе не надоело препарировать мои чувства?! — воскликнул Гарри. — Черт, я никогда не думал, что будет лучше общаться с Снейпом, чем с тобой!

— С профессором Снейпом, Гарри, — поправил его Римус, и Гарри окончательно вышел из себя.

— Хватит указывать мне, как говорить! — заорал он. — Еще раз услышу — и вообще начну называть его по имени!

За его спиной раздался тихий звук — кто-то слегка прокашлялся.

Гарри почувствовал, как у него закружилась голова. Он медленно повернулся, не желая видеть, кого он точно знал. Конечно, кто-то еще, кто мог бы оказаться в этом доме, — это только они двое, и Снейп.

— Вы давно здесь? — выдохнул он, чувствуя, как подкашиваются ноги.

— Достаточно, — ответил Снейп. — Извинитесь перед профессором Люпином.

— Да это он должен передо мной извиняться! — вспылил Гарри, хватая Сэл со стола. Он ощущал, что все эти крики заставили змею нервничать.

— Ничего страшного, Северус, — тихо вмешался Римус. — Гарри сейчас тяжело приходится.

— А когда ему было легко? — возразил Снейп. — Мистер Поттер весьма ясно дал мне понять, что предпочитает, когда с ним обращаются так же, как с любым другим молодым человеком его возраста. Невзирая на все исключительные обстоятельства. В свете этого… — Он повернулся к Гарри и, слегка наклонившись, потребовал: — Извинись перед профессором Люпином. Немедленно.

Гарри почувствовал, как его бросает то в жар, то в холод. Он знал, что Сэл ощущает его беспокойство — она нервничала всё сильнее. И в этот момент Гарри понял, что Снейп прав. Нельзя требовать, чтобы с ним обращались как с обычным подростком, а потом отказываться от своих слов, когда что-то идет не так. Да и к тому же… Римус действительно пытался помочь, даже если его помощь не была совсем правильной. Гарри понимал, что перегнул палку.

— Извините меня, профессор Люпин, — неловко произнес он, а затем мягче добавил: — Мне правда стыдно, Римус. Извини.

Сэл обвила его запястье, и, из последних сил стараясь сохранить достоинство, Гарри вышел из столовой.