Чтобы жить (гет)

Раннее утро в укромном уголке парка Малфоев окрасило звонкое переливчатое пение яркогрудых зорянок, что облюбовали серебристые ветви трёх молодых, но уже достаточно высоких меллорнов. Их бледно-зелёные листья местами начала покрывать тонкая золотая сеть — предвестник прихода осенней поры.

Скромная свадебная церемония под сенью поистине волшебных деревьев протекала спокойно и чинно.

Пышные каштановые кудри невесты сдерживала на висках пара серебряных заколок в виде цветков тюльпана, скреплённых нитями жемчуга, что прижимали к волосам призрачно-тончайшую фату с искрящейся мелкими бриллиантами серебряной же вышивкой.

Убранство невесты составляла мятного оттенка шёлковая юбка в пол со струящимися по подолу, вышитыми черным растительным узором, ажурность которого утяжеляла россыпь всевозможных оттенков серых и зелёных мелких жемчужин. Завершала наряд обманчиво скромная блуза с пышными рукавами, узорчато сотканная из паутины золотопрядов и белой нити коконов тутового шелкопряда, которая украшалась спереди широким, от горла и до середины груди, ожерельем из плавно увеличивавшихся в размерах, от ряда к ряду, серо-зелёных жемчужин.

Светлые волосы жениха, который начал их отращивать и пока собрал в скромный хвостик, контрастировали с его чёрным костюмом и туфлями, но почти сливались по оттенку с белой рубашкой, полы которой у горла скреплял мятного окраса шейный платок с жемчужной брошью, отяжелённой подвесками, что гармонично подходили к украшениям наряда невесты.

Драко и Гермиона собирались заключить магический союз, свидетелем которого станут лишь двое доверенных магов — Ортанс под личиной Авроры Блэк и Люциус Малфой, рука об руку стоявшие чуть поодаль обряженные в скромные серые мантии, полностью скрывавшие их фигуры.

Лорд Малфой и мисс Грейнджер поочерёдно принесли друг другу клятвы верности и одновременно прикоснулись к серебряному стволу центрального, более ветвистого из трёх меллорнов.

Молодожёнов окутало одобряющее союз магическое жёлтое сияние, а на их запястьях сформировались тонкие золотые брачные браслеты.

Немного затянувшийся поцелуй супругов прервала россыпь лепестков роз, зёрен пшеницы и ячменя вперемежку с жёлтой цветочной пыльцой — домовые эльфы расстарались, радуясь скорому браку молодого хозяина и хозяюшки.

— Поздравляю лорда и леди Малфой со скреплённым магией браком! — тихо, но с видимым довольством произнёс Люциус.

Он подарил молодожёнам, каждому, по резной, собственноручно изготовленной деревянной шкатулке с артефактами. Набор из гребня вишнёвой древесины, способного укротить любые кудри, зубной щётки из ясеня, не нуждавшейся в обновлении, завершал рябиновый древесный стаканчик, сохраняющий годами свежесть любой налитой в него жидкости.

— Поздравляю лорда и леди Малфой со скреплённым магией браком! — стандартное пожелание свидетельницы было подкреплено подарком, который подал домовой эльф Кричер на подставке — парой пёстрых глиняных шаров размером с яблоко.

— Что это? — первой подивилась Гермиона.

— Дотроньтесь каждый до одного из них и увидите, — не раскрывая интриги, предложила Ортанс.

Едва пальцы Драко и Гермионы коснулись аляповато окрашенных шаров, те лопнули и к магу и ведьме устремились маленькие вихри, тут же обратившиеся магическими животными, вернее их миниатюрными големами.

На плече Драко, вцепившись коготками в ткань пиджака, беззаботно висела полыхающая алым пламенем янтарная саламандра, однако никакого вреда не нанося. Но ей быстро надоело просто глазеть кругом, поэтому она метко плюнула огненным шариком в попытавшуюся присесть на хозяина муху, испепелив её на лету так, что даже пепла не осталось.

— Она только насекомых так… истребляет? — Драко покосился на казавшийся весьма живым подарочек.

— Не только, — Ортанс небрежно пояснила, — Легко уничтожаются камни, стрелы, пули и прочая вредная мелочь массой, примерно, до пяти килограммов, то есть типичный продукт больной фантазии боевых трансфигураторов. В целом, саламандра способна испарить без заметного истощения что-то около четырёх сотен летящих в хозяина предметов.

Драко смущённо кашлянул в кулак, так как слова благодарности застряли в горле из-за мнимой скромности подарка, тянувшего по стоимости минимум на пару десятков тысяч галеонов, если сравнивать с аналогичным артефактом в виде ювелирного украшения.

Тем более Малфой-младший прекрасно понял, от какого такого любителя трансфигурировать предметы, носить пёстрые мантии и колокольчике в бороде может защитить в Хогвартсе подарок королевы.

В волосах Гермионы же копошился голубой лягушонок, будто изготовленный из синего стекла с жемчужными пятнистыми вкраплениями.

Ортанс отошла в сторону на несколько шагов, выхватила волшебный инструмент и запустила в молодожёнов связку из парочки Ступефаев и Бомбарды.

Не ожидавшие нападения маги однако среагировали, тоже выхватив волшебные палочки, но наколдовать что-либо не успели.

Так как подаренный лягушонок высунул голову из каштановых локонов хозяйки и квакнул, выпуская из себя водяной пузырь, который моментально разросся и окутал молодожёнов голубым прозрачным куполом, погасившим опасные заклинания.

— Гермиона, погладь земноводное по спинке, и защитные чары рассеются, — подсказала Ортанс.

Леди Малфой, малость раздосадованная, что характер Авроры явно испортился после известных событий, протянула ладонь к своей голове, на которую тут же прыгнул лягушонок.

Получив нехитрую ласку, он опять квакнул, и голубая сфера вокруг молодожёнов рассеялась, обернувшись быстро истаявшим туманом.

— Кстати, защита выдерживает до трёхсот заклинаний подряд, а потом животинка заметно теряет окраску и её пора накормить хотя бы червячками. Саламандра тоже их с аппетитом кушает, пополняя запас энергии, — беззаботно просветила Ортанс и довольно улыбнулась.

Хозяйственная Гермиона тут же сделала себе заметку на память, что следует добавить в бисерную сумочку банку со свежими дождевыми червями и периодически её пополнять.

— А можно узнать, откуда взялись столь милые зверушки? — осторожно поинтересовался Люциус, пребывая в лёгком замешательстве и очевидном восхищении от явной нестандартности подарка новобрачным в виде мнимо живых артефактов.

— Слепила их на днях, когда было свободное время, — огорошила ответом Ортанс. — У меня теперь появилось новое хобби — сотворение карманных големчиков с полезными свойствами.

Сделавшие вид, что ничего особенного не услышали, Драко и Люциус восхищённо переглянулись. Однако они не спешили комментировать милые забавы её величества, которая действительно не знала или притворялась несведущей в том, насколько редкое и сложное, до недавнего времени даже запрещённое волшебство сотворено ею.

А мелкий, но весьма грозный продукт волшебных развлекательных манипуляций мисс Ортанс, то есть на первый взгляд безобидные безделушки — саламандра и лягушонок, теперь будут беспрестанно бдить, помаргивая, лопая червяков и сидя на своих хозяевах или поблизости.

Наверняка без знаний из библиотеки Певереллов и Слизеринов не обошлось при лепке големчиков. Потому что магов, способных создавать и обучать подобному волшебному мастерству, в магической Великобритании более века уже не водилось.

Близнецам Уизли с их жуткими сладостями и прочими сомнительными членовредительскими поделками останется только нервно вздыхать в сторонке.

Гермиона намеренно тихо и продолжительно выдохнула, успокаиваясь, так как предполагала, какая занимательная катавасия может приключиться кое с кем в Хогвартсе, если они не откажутся от своих агрессивных планов по отношению к вернувшейся студентке — скрытой от глаз общественности фактической победительнице Волдеморта.

Прежний шалопай Гарри Поттер всё-таки был гораздо человеколюбивее, чем нынешняя его мрачноватая и своенравная ипостась — Аврора Блэк.

Гермионе было больно смотреть на её изуродованное лицо и порой проявляющуюся хромоту, которая становилась заметна, если подруга была чем-то взволнована.

Однако откровенное обожание и обходительность, с которой обращался с Авророй её неизменно внимательный спутник, успокаивала.

Кто бы мог подумать, что Люциус Малфой будет без ума от пусть и молодой, но достаточно настрадавшейся девушки с физическими дефектами.

Однако необычное предпочтение объяснялось одним словом — соулмейты.

Гермиона и Драко сами оказались таковыми, поэтому ведьма легко приняла факт, что её подруга, Аврора Блэк, тоже нашла своё счастье.

Драко, ставший малость сдержанее после недавнего любовного шторма, что поглотил его полностью, невольно сравнивал своё состояние с аналогичным отца, сопоставляя поведение.

Если юный лорд Малфой боготворил свою половинку, на время отодвинув месть Уизли за их выкрутасы с зельями, то отец был настолько одержим своей партнёршей, что иногда плохо сдерживал приступы глупой ревности и закономерно следовавшее за ними покаянное признание любимой.

Однако её величество неизменно прощала ухажёра и в наказание только подшучивала над ним, сравнивая то с жадненьким нюхлером, нежелающим терять своё золото из кармашка на брюхе, то с грозной мантикорой, вышедшей на тропу войны, чтобы поохотиться на лукотрусов.

За прошедшую неделю, что готовилась свадьба, Гермиона и Драко невольно свыклись с мыслью, что Люциус Малфой — очень эмоциональный индивид, а Аврора Блэк — саркастичная натура, хотя вроде бы должно быть наоборот в силу их возраста.

Гермиону немного огорчало, что она, дав клятву неразглашения подруге, не может рассказать любимому, кем на самом деле ранее была Аврора.

Возможно изрядно позабавила бы реакция Драко на факт, что его свидетелем на свадьбе стала та, что носила в Хогвартсе имя и облик Гарри Поттера,.

Драко тоже немного тяготило, что он вынужден скрывать по приказу сюзерена, что партнёрша его отца не просто леди Блэк, а его величество.

Гермиона на самом деле робела при упоминании королевы, а узнав, что та — её подруга, пожалуй, была бы шокирована, что ей сейчас вредно для здоровья.

Однако юную пару примиряло с данными клятвами то, что они обязаны хранить каждый свою тайну лишь до окончания обучения в Хогвартсе.

Тем временем счастливая Ортанс, стоя под руку с не менее довольным жизнью Люциусом, наигранно капризно пожаловалась :

— А тортом нас сегодня угощать будут?

Спохватившийся Драко, как нынешний хозяин поместья, поспешно пригласил:

— Прошу к столу!

* * *

Во власти угасающего дня с высоты птичьего полёта замковый комплекс Певереллов из черного и серого гранита выглядел как ажурной резьбы каменная шкатулка, устремившая ввысь пики многочисленных башен. Замок с двойным слоем стен на две трети обрамляли каскады природного бурного водопада. Утопая в зелени одичавшего парка, древнее жилище магов на вершине скалы поражало размерами, втрое превышая Хогвартс по площади.

Однако родовое гнездо Певереллов, по сути, являлось единственным условно обжитым местом на ближайшие несколько сотен километров вокруг.

Не удивительно, что добраться сюда было проще портключом, что Люциус и Ортанс ранее проделали. Им предстояло завершить ритуал помолвки, после проведения похожих обручальных магических действий в доме Блэков на Гриммо и в Хогвартсе, как вотчине Слизеринов.

В замке Певереллов влюблённую парочку встретила небольшая община домовых эльфов численность чуть более за два десятка, что помогло устроиться с относительным комфортом в давненько обезлюдевшем жилище.

После ужина в небольшой столовой, где обстановка отличалась скромностью и рационализмом средневекового быта, Ортанс предложила сначала совершить прогулку на гиппогрифах, чтобы осмотреть окрестности, а после на исходе заката закончить ритуал помолвки.

Глядя на её изящные ножки в ладно сидевших сапожках, хрупкую фигурку, обтянутую чёрным дуэльным костюмом, золотые волосы, собранные в высокую причёску, и глаза, ярко-жёлтые, смешливые с искоркой лукавства, Люциус в очередной раз сдался, потворствуя капризу любимой.

Тем более Малфоя-старшего и его леди объединяло общее увлечение — полёты на крылатых магических животных.

К магу и ведьме тут же расторопные эльфы подвели двух пернатых зверей.

Восхищённый Люциус, как опытный заводчик гиппогрифов, мимоходом прикинул, насколько ценными экземплярами ездовых существ владеет его уже почти невеста.

Малфой церемонно раскланялся с мощным самцом непривычной бело-фиолетовой окраски оперения и шерсти и, получив ответный приветственный поклон от магического зверя, взобрался тому на спину и ухватился за широкий ошейник.

Ортанс уже сидела верхом на красно-желтом гиппогрифе — экземпляре породы, считавшейся среди заводчиков утерянной, и улыбалась, предвкушая скорый полёт. Не вытерпев, она первая присвистнула.

Её гиппогриф, расправив огненно-золотые крылья, резво поскакал и взлетел, словно выпущtнная стрела.

Малфой, подивился, с какой разбойничьей лихостью его опередили, погладил сбоку по шее своего крылатого красавца. Тот, раскрыв широкие фиолетово-белые крылья и гулко топая, разогнался и взлетел следом.

Дважды облетев по широкому кругу родовое гнездо Певереллов, Люциус вдоволь налюбовался на беспрестанно струившиеся с замковых стен причудливые водопады и золотисто-зелёные рощицы меллорнов среди буйства магического леса замковых окрестностей.

Однако мага искренне изумило очередное чудо.

Вдруг в закатных лучах замок словно вспыхнул алыми бликами, подчёркивавшими его формы.

Оказывается, в кладку магического жилища были вмурованы многочисленные крупные кристаллы горного хрусталя, которые начали сиять именно на закате, словно оплетая затейливыми узорами чёрно-серые стены и башни.

Люциус, считал, что кое-что понимает в магической архитектуре и строительстве, но настолько масштабные украшения жилища волшебников видел впервые.

Представлялось с трудом, в какую сумму обошлась инкрустация всего замка явно артефактными кристаллами, а создаваемая ими охрана наверняка поразительно мощная, дарящая как физическую неприступность, так и магическую защиту от негативных энергий.

Даже в доме Малфоев крупные обработанные магией кристаллы поместили только на шпилях башен, и стоила подобная защита как заново отстроенный небольшой замок.

Люциус с трудом оторвал взгляд от сказочного сияния замка Певереллов на фоне затухающего заката и синевы небес, плавно перетекающей в черноту ночи.

Следуя за красно-жёлтым гиппогрифом с что-то радостно выкрикивавшей наездницей, Малфой верхом на своём крылатом гордеце благополучно спустился во внутренний двор замка, ярко освещённый громадными факелами.

Едва Люциус ловко спустился с гиппогрифа на каменные политы, как в его объятия буквально влетела взбудораженная приятными впечатлениями, сияющая довольной улыбкой Ортанс и, доверчиво заглядывая в глаза, спросила:

— Правда, наш замок очень красивый?

Малфой замер, задержав дыхание и на миг прикрыв глаза, сражённый одним произнесённым словом — «наш», а после тихо ответил, опаляя синими бликами своих глаз:

— Красивый.

Его жаркий поцелуй успешно остановил поток восторженного лепета, что готов был вырваться из Ортанс.

Люциус настолько увлёкся, подстрекаемый ощущением ответной страсти, которая медленно закипала в Ортанс, что не заметил, как гиппогрифов увели домовые эльфы.

Однако маг вскоре пошатнулся и едва не упал, словно от удара, когда почувствовал чужое настораживающее присутствие.

Неприятное ощущение от чьёго-то взгляда, явно сильного мага или ведьмы, продолжало холодить спину Малфоя, который моментально подобрался, но атаковать не решился. Он склонил голову к ушку любимой и мягко, шёпотом поинтересовался:

— Кто стоит у меня за спиной?

Ортанс, тоже мгновенно избавившаяся от любовного угара благодаря резонансу их чувств как соулмейтов, слегка отклонилась и выглянула из-за спины мага.

— О! — ведьмочка опять вернулась к созерцанию любимого, чаруя его жёлтыми глазками и шаловливой улыбкой в обрамлении золотистых локонов. Она вполголоса смущённо пояснила: — Прошу прошения, милый. Забыла предупредить. В замке гостят новые королевские вассалы, что верно служили моим предкам.

Удивлённо приподнятые брови Люциуса и терпеливое молчание с немного поджатыми губами, заставили Ортанс расщедриться на пояснение:

— По бессрочному вассальному договору между ними и родом Певерелл я была обязана… — ведьмочка немного замялась с ответом, но, пересилив волнение, торопливо добавила, — Только без паники! Договорились?

— Я постараюсь. Так что ты была обязана сделать для них? — сдержанно выдавил из себя изрядно напрягшийся и не любивший странные сюрпризы Люциус, которому всё более и более не нравилось немного виноватое выражение лица любимой, которая очевидно скрыла от него что-то важное.

Взволнованная Ортанс покривила губы в нервной улыбке, но тут же тихо и беспечно прощебетала:

— Всего лишь подарить новое вместилище для души.

— Невероятный подарок. Любопытно посмотреть, что у тебя получилось, милая, — Малфой приподнял ладонь любимой и, чмокнув её, покрепче ухватил за талию невероятно талантливую и опасную шалунью.

«Интересно было бы узнать, а сами души откуда взялись?» — рациональная мысль Малфоя осталась пока благоразумно не озвученной.

Не выпустив из рук невесту, медленно развернувшись к источнику неприятных ощущений, Люциус приготовился узреть мощных боевых големов, изображения которых некогда видел в старинной энциклопедии.

Однако реальность заставила Мафлоя смущённо прокашляться, немного ослабить хватку и после пары секунд молчания спросить:

— Ты меня представишь, дорогая?

Тут же возле Люциуса возник ещё один источник эмоционального напряжения — словно пустое, лишённое эмоций место.

Просто Ортанс перешла в режим «Её величество», малость скрыв свою человечность, и вполне официальным тоном уведомила:

— Благородные сэры! Представляю вам моего соулмейта и жениха. Люциус Малфой.

Тот прикоснулся рукой к своему левому запястью, словно обозначая, где хранится его волшебная палочка и склонил голову в недолгом приветственном поклоне.

Пятеро магов нестандартной внешности, обряженные в богатые, но скромные одежды с минимумом украшений, грациозно кивнули в ответ, касаясь рукоятки своего оружия, убранного в ножны.

Если Люциус более или мене спокойно отнёсся к опознаваемой колоритной паре — лесному эльфу, назвавшемуся Кейлен, и дроу с именем Фенрис, то оставшаяся троица немного смущала внешним видом, потому что Малфой пока не представлял, чего от них ожидать, так как дел с подобными магическими расами не имел.

Возможно, маг Киёнари с торчащими белыми треугольными звериными ушами в алой копне волос и тремя белыми же лисьими хвостами, живущими, каждый — своей беспокойной жизнью, мог оказаться дальним родственником истинных оборотней. Так и его синеволосый сосед Дралкарин со щеками, наполовину покрытыми серебристой чешуей — потомком драконидов, то третий индивид вызывал ощущение оторопи.

Малфой не мог припомнить ни одного упоминания в хрониках, что ему доводилось читать, о крылатых существах, напоминающих ангелов, но с хрустальным венцом из витых небольших рожек на светловолосой голове, в довесок обладающих сиреневыми глазами со змеиным зрачком. Его одежда особо выделялась необычно струящейся, словно полупрозрачной тканью всевозможных оттенков фиолетового цвета, а имя звучало как щебет птицы — Шетинь Хуа.

Лишь звонкий голосок Ортанс заставил Люциуса отвлечься от настороженного разглядывания её фантастических вассалов:

— Благородные сэры согласились стать свидетелям нашей помолвки в замке Певерелл.

Хлопок и появление старенького домового эльфа, доложившего, что всё готово к началу ритуала, окончательно рассеяли сковывающую атмосферу между будущим супругом королевы и любопытными магиками явно воинских кровей.

Ортанс подала руку любимому, и они вслед за позвавшим их помощником отправились в ритуальный зал замка.

Седовласый дроу, продолжавший провожать явно влюблённую пару пристальным взглядом алых глаз, проворчал:

— Великая Ллос! Кто бы сомневался, что избранником королевы окажется лунный эльф. Только они, бесстрашные и любопытные безумцы, способны вляпаться в экзотическое приключение длительностью на всю оставшуюся жизнь.

Рыжеволосый лесной эльф, закатил зелёные очи к небу и, прикрыв их, сделал характерный жест просьбы о милости к богам, а затем пробормотал:

— Всевидящий Сильванус! Не оставь без пригляда юного безрассудного сильвана, что умудрился магически навязать партнёрство властной наге.

— Да, ладно вам его жалеть! — хлопнул лесного эльфа по плечу никогда не унывающий кицуне. — Любовь и не такие преграды покоряла.

— Само собой, — согласился драконид и потупился, словно что-то припоминая. — Ему ещё повезло. Всяко лучше связать судьбу с нагой, чем брать в жёны ипостась богини Смерти.

— Не стоит гневить опозданием юную королеву Хель, — мудро рассудил крылатый цилинь, разом прекратив чреватый неприятностями разговор одним тонким намёком, что ныне здравствующая её величество, которую магия наградила столь славным именем, не менее опасное существо, чем её далёкие предки по материнской линии.

Пятеро магиков, молча, понимающе переглянулись и отправились в знакомый ритуальный зал замка, где когда-то, более тысячи лет назад, присутствовали как свидетели брачного союза их друга и сюзерена Федота Певерелла и бесподобно прекрасного земного воплощения богини Хель.