Снейп. Инструкция по применению: встряхнуть, но не смешивать (гет)

Примечания:

PG-13, гет, ПостХог, несколько погибших персонажей и мерзкая (сюрприз!) Лили Поттер

Воскрешающий камень работает чуть иначе и возвращённые души не материальны

Дождь стучал по крыше её лондонской квартиры, словно пытался выстучать код к её израненному сердцу. Гермиона сидела с пледом на подоконнике, обхватив колени, и смотрела, как капли сливаются в причудливые узоры на стекле. Год. Ровно год с тех пор, как закончилась война. Год с тех пор, как он умер, оставив после себя лишь горькие воспоминания и невысказанные слова.

На столе лежал зачитанный до дыр «Ежедневный пророк» с заголовком: «Последний герой: правда о Северусе Снейпе». Она перечитывала его каждый вечер — Рита постаралась на славу, — пока пальцы не запомнили каждый сгиб бумаги, а глаза — каждую строчку. Особенно ту, где говорилось о его любви к Лили Эванс Поттер.

«Он любил её всю жизнь…»

Гермиона провела пальцем по портрету рыжеволосой женщины, и в горле встал ком.

Почему? Почему он любил её, а не…

Резкий стук во входную дверь вырвал её из тяжёлых раздумий.

— Гермиона? Ты там? — голос Гарри звучал обеспокоенно. В последнее время он приходил каждый вечер, но она всё чаще не открывала.

— Не сейчас, Гарри, — ответила она, быстро вытирая щёки. — Я… в порядке. Уходи, пожалуйста.

— Ты опять? — за дверью раздался тяжёлый вздох. — Это уже третья неделя, как ты не выходишь. Рон волнуется. Мы все волнуемся.

— Я знаю. Просто… дайте мне ещё немного времени. Пожалуйста, Гарри…

Тишина. Затем шаги, удаляющиеся по коридору.

Они не понимали. Как им объяснить, что её сердце разрывается не только по погибшим друзьям, но и по тому, кто никогда даже не смотрел в её сторону? Как сказать, что каждую ночь она видит во сне его чёрные глаза, полные презрения… и чего-то ещё, чего она так и не смогла разгадать? Как?..

Никто не понял бы.

* * *

Потайной ящик комода открылся с тихим щелчком. Внутри, на бархатной подушке, лежал невзрачный чёрный камень с выцарапанным на одной из граней знаком Даров Смерти.

Воскрешающий камень.

Она нашла его неделю назад в Запретном лесу, точно зная, где искать. Ведь именно она попросила Гарри восстановить в памяти каждую деталь тех минут, когда он использовал его.

Теперь Камень лежал у неё в руке, холодный и тяжёлый, словно выкованный из всей её тоски.

— Три поворота… — прошептала Гермиона, сжимая его в дрожащих пальцах.

Комната наполнилась странным гулом. Воздух заколебался.

— Северус Снейп.

Ничего.

Она попробовала снова, громче:

— Северус Снейп!

Тишина ответила ей ледяным безмолвием.

— ПОЧЕМУ?! — Гермиона сорвалась на крик, а её кулак ударил по столу. Чайная чашка со звоном упала на пол. — Что я делаю не так? Почему ты не приходишь?!

Губы задрожали. Может, он презирает её даже после смерти? Или… страшная мысль пронзила сознание: может, его душа не нашла покоя? Ведь он умер, истекая кровью на грязном полу хижины, не зная, что все его жертвы были не напрасны…

Камень лежал на ладони, холодный и безмолвный, словно насмехаясь над её отчаянием. Он не пришёл. Эти слова жгли изнутри, оставляя после себя лишь горький осадок и пепел неотвеченных вопросов. Но сдаваться было рано: если сам Северус отказывался являться, может, другие смогли бы пролить свет на эту мучительную тайну?

Гермиона сжала Камень крепче. Кого вызвать? Кто знал его по-настоящему, как человека? Чьи слова могли бы разорвать этот порочный круг догадок и боли?

Дамблдор.

Она поморщилась. Конечно. Если кто и понимал всю сложность души Северуса Снейпа, так это он. Пусть даже её сердце сжималось от стыда при мысли, что придётся признаться в своих чувствах бывшему директору. Но разве есть выбор, когда внутри лишь рваные раны и пустота?

Она глубоко вдохнула.

— Альбус Дамблдор.

Золотистый свет заполнил комнату. Призрак бывшего директора возник перед ней, его полупрозрачные очки блеснули в свете лампы.

— Добрый вечер, Гермиона, — его голос звучал так же мягко, как при жизни. — Я предполагал, что ты рано или поздно попробуешь.

— Он не приходит, — выдохнула она. — Я звала… столько раз…

Дамблдор покачал головой:

— Не все души могут или хотят возвращаться. Особенно те, чья жизнь была такой… сложной.

— Но я должна поговорить с ним! Должна сказать… — голос сорвался. — Почему вы не предупредили меня? Вы же догадывались, что я…

— Что ты испытываешь к нему чувства? — Дамблдор вздохнул. — Любовь — странная магия, Гермиона. Она не подчиняется логике. Безусловно, я видел, но не имел права вмешиваться.

— Это несправедливо! — она вскочила. — Он посвятил всю жизнь любви к женщине, которая никогда не ответила ему взаимностью! А я бы… я…

— Ты идёшь по его стопам, — тихо сказал Дамблдор. — Разве ты не видишь иронии?

Его слова ударили больнее, чем она ожидала.

— Я не… я не он, — прошептала Гермиона. — Моя любовь не…

— Не одержимость, хочешь сказать? — Дамблдор поднял бровь. — Тогда почему ты здесь, держишь один из артефактов Смерти, пока он медленно высасывает твою жизнь? Почему ты отталкиваешь друзей? Разве это не…

— Достаточно! — она резко махнула рукой. — Я звала вас не за нравоучениями!

Призрак печально улыбнулся:

— Тогда зачем?

Гермиона сжала кулаки:

— Как мне его вызвать? Скажите!

— О, если бы я знал… — Дамблдор начал растворяться.

Когда последние золотые искры исчезли, Гермиона упала на колени.

Дамблдор не дал ответов, только оставил еще больше вопросов. Гермиона провела пальцами по вискам, чувствуя, как слабость разливается по телу, и поднялась.

Кто еще?

И тут она вспомнила.

Тонкс.

Нимфадора Тонкс — веселая, неугомонная, всегда готовая подставить плечо. Но Гермиона знала и другую Тонкс — ту, что месяцами ходила с потухшим взглядом, потому что любила человека, который не мог ответить ей взаимностью. Любила, несмотря ни на что, так же, как она сама любила Северуса.

Разве не странно? Они с Тонкс были так похожи в своем упрямстве, в этой безнадежной преданности тем, кто даже не смотрел в их сторону. Может, именно поэтому Тонкс — единственная, кто по-настоящему поймет?

Гермиона сжала Камень, уже почти не чувствуя его холод.

— Нимфадора Тонкс.

Розоволосая — как она её запомнила — женщина появилась с тихим вздохом. В её глазах не было привычного озорного блеска.

— Ох, Гермиона… — её голос звучал необычно устало. — Ты выглядишь просто отвратительно.

— Спасибо, — горько усмехнулась девушка. — Я пыталась вызвать Снейпа, но он не приходит.

Тонкс покачала головой:

— Ты действительно думаешь, что это хорошая идея? Разве призраки прошлого когда-либо приносили покой?

— Я должна попробовать!

— Как и я должна была остаться с Тедди? — глаза Тонкс наполнились грустью. — Мы все делаем выбор, и не всегда верный, Гермиона. Мой — уйти. Твой — цепляться за того, кого не вернуть.

Она протянула прозрачную руку:

— Если уж ты так настойчиво вызываешь мёртвых… Выполни мою просьбу: присмотри за Тедди. Для него не осталось даже моего портрета.

Гермиона почувствовала укол жгучего стыда.

— Я… я постараюсь.

— Это всё, о чём я могу просить, — Тонкс начала исчезать. — Перестань мучить себя. Живые нуждаются в тебе больше, чем мёртвые.

Комната плыла перед глазами, но оставался последний шанс. Она — любовь всей его жизни, его проклятие и спасение. Если кто и знал истину о Северусе Снейпе, так это Лили.

Гермиона практически ненавидела себя за это. Вызвать её — значит добровольно вонзить нож в своё сердце. Но разве есть другой путь, когда Камень уже вытянул из неё всё, кроме одержимости?

— Лили Поттер.

Воздух вспыхнул алым светом. Перед ней возникла женщина с огненными волосами и зелёными глазами — та самая, ради которой он прожил и умер.

— Ну наконец-то! — Лили улыбнулась, но в её улыбке не было тепла. — А я всё ждала, когда ты до меня доберёшься.

Гермиона напряглась:

— Вы там… знали?..

— О твоей нелепой детской влюблённости? — Лили рассмеялась. — Дорогая, все знали. Даже Северус.

Сердце рухнуло вниз:

— Он… знал?

— Конечно! — Лили склонила голову к плечу. — Ты же не думаешь, что, владея легилименцией, он не замечал, как ты на него смотришь? Эти вздохи, взгляды, перемены в голосе, когда ты отвечала на уроках…

Гермиона почувствовала, как горит лицо.

— И… что он?

— Смеялся, — холодно сказала Лили. — Ну, не вслух, конечно. Но, поверь, это его забавляло. Маленькая Грейнджер, влюблённая в профессора. Какая пошлость!

Каждая фраза резала, как нож.

— Ты лжёшь, — прошептала Гермиона. — Он не был таким.

— О, был! — Лили сделал шаг вперёд. — Ты идеализируешь его, как когда-то идеализировала меня. Но мы оба были ужасными людьми. Я использовала его любовь, когда мне было выгодно. А он… он ненавидел всех, включая тебя.

— Нет!

— Правда больно? — Лили улыбнулась. — Он презирал твоё любопытство, раздражался от твоего голоса, ненавидел, как ты лезешь не в своё дело. Единственная причина, по которой он терпел тебя — приказ Дамблдора.

Гермиона схватилась за стол. Комната закружилась перед глазами.

— И знаешь, что самое смешное? — Лили наклонилась к её уху. — Если бы он сейчас стоял здесь… он бы вновь выбрал меня. Даже зная, что я никогда его не любила. Даже зная, что ты…

Камень выпал из ослабевших пальцев.

Гермиона рухнула на пол.

* * *

Она очнулась от резкого запаха нюхательной соли.

— Наконец-то! — Гарри вздохнул с облегчением. — Чёрт возьми, Гермиона, мы так волновались! Что ты натворила?

Гостиная была полна людей: Гарри, Рон, миссис Уизли… даже министр Кингсли стоял в дверях с хмурым лицом.

— Воскрешающий камень, Гермиона, — тихо начал Кингсли, — опаснейший артефакт. Как ты его достала?

Гарри потёр лоб:

— Это моя вина. Я рассказал, где потерял его…

— Она чуть не умерла! — воскликнула Миссис Уизли и обняла Гермиону, как родную дочь. — Посмотрите на неё — кожа да кости!

Гермиона попыталась сесть повыше. Всё тело болело, будто её переехал грузовик.

— Зачем? — голубые глаза Рона смотрели на неё с болью. — После всего… после войны… мы потеряли столько людей. И ты решила… что? Призвать их всех обратно?

Она не ответила. Как объяснить, что среди всех потерянных душ её интересовала только одна?

— Её нужно переместить в Мунго, — твёрдо сказал Кингсли. — Сейчас же!

Когда Рон неуверенно брал её на руки, Гермиона увидела Камень на столе. Кто-то накрыл его чёрной тканью, будто похоронил.

— Нет, — слабо попыталась вырваться она. — Пожалуйста…

Но Гарри увидел направление её взгляда и, завернув в ткань, убрал один из Даров в карман.

— Этому не место среди живых, — он старался не смотреть на подругу. — Кингсли, я передам его в Отдел тайн.

Последнее, что она помнила перед тем, как снова потерять сознание — крепкие руки Рона, прижимающие её к себе, и звук дождя за окном.

* * *

Прошло три месяца.

Три месяца реабилитации в Святом Мунго — соседство с Локхартом, вечно улыбающимся и предлагающим автографы, — несколько унизительных допросов в Министерстве, взгляды друзей, полные жалости… Всё это осталось позади.

Почти.

Она шла по пустынной улочке, ведущей к кладбищу. В руках — белая лилия. Последнее, что она могла ему дать.

Могила Северуса Снейпа была скромной, как и вся его жизнь. Чёрный мрамор, никаких пышных эпитафий. Только имя и даты.

Северус Снейп

9 января 1960 — 2 мая 1998

Она положила цветок на плиту.

— Я попыталась, — прошептала она. — Я действительно попыталась.

Ветер шевельнул её волосы. Где-то вдали кричали дети: в Хогвартсе начался новый учебный год. Жизнь продолжалась.

Она глубоко вдохнула.

— Спите спокойно, профессор.

Когда она уходила, ей показалось, что на мгновение она видела силуэт между деревьями. Но когда она остановилась и обернулась, там никого не было.

Возможно, это просто игра света.