Гарри Поттер и Вечерний дом (джен)

— Это писал мой отец, — тихо произнесла Вирджиния, глядя на небольшой портрет, висящий над письменным столом в небольшой гостиной семейства Бутов. Сьюзен издала возглас изумления.

— Надо же, — сказала она. — Как все-таки тесен наш мир… Я помню эту картину с детства. Мама заказала ее, когда папы не стало. Она очень тяжело перенесла его гибель… В общем, сколько помню, я здоровалась с ним каждое утро. И мне казалось, что папа кивает мне и улыбается…

— Нет, тебе не казалось. Тогда он, видимо, только разрабатывал это, — пояснила Вирджиния. — Ну, чтобы портреты двигались. Даже простые, которые не говорят… Поэтому скорее всего он двигается. Просто редко. Например, только в десять утра. Так иногда бывает, магия странно срабатывает. Позже у папы появилась целая методика. Как сделать магию движений более устойчивой и постоянной… Он успел и меня научить… Если хочешь, можно кое-что подправить и портрет будет двигаться чаще.

— Ух ты, — восхитилась Сьюзен. — А ты правда умеешь?

Вирджиния кивнула.

— Потрясающе! А я, к стыду своему, совсем не умею рисовать, — посетовала Сью. — Даже простые картинки. Тех уродцев, которых я изображала для домашних заданий по травологии, даже вспомнить страшно! Профессор Стебль стоически терпела, благослови ее Бог.

Она улыбнулась, взглянула на гостью и умолкла.

— Прости, я еще не привыкла к тому, что лицо закрыто, — сказала она. — Столько всего можно увидеть, просто посмотрев на человека. Но не буду настаивать… Когда сама будешь готова, тогда…

Вирджиния вздохнула.

— Знаешь, она так давно со мной, что без маски я чувствую себя будто раздетой. Я всегда думала, что это предосторожность ради людей, чтобы не шокировать их своим уродством. А недавно вдруг осознала, что я сама привыкла прятаться. Она словно стала частью меня самой. И когда он попросил ее снять… В общем, это было неожиданно. И страшно.

— Гарри попросил? — тихо откликнулась Сью.

Вирджиния кивнула и, разволновавшись, отвернулась к окну.

Сью, чуть помедлив, подошла к гостье.

— Можно спросить тебя? — тихо произнесла она. — Гарри… Он очень много для тебя значит, да? Прости, если я лезу не в свое дело, но твоя реакция только на одно имя…

Вирджиния молча кивнула, бросив на нее быстрый ослепительно-синий взгляд.

Сью неожиданно улыбнулась.

— Что ж, добро пожаловать в клуб разбитых сердец, — сказала она. — Безошибочно узнаю сестру по счастью.

Девушка чуть вздрогнула и повернулась.

— Что? — еле слышно переспросила она. — Что?

Сью снова улыбнулась и кивнула.

— Да, — вздохнула она. — я тоже прошла через это. Ой, пойдем на кухню, чаю выпьем спокойно, пока дочка спит. Расскажу тебе все, как есть.

Девушки переместились в светлую, аккуратную кухню, Сьюзен быстро вскипятила чайник, расставила чашки, достала из шкафчика вазочку с печеньем.

— Я знаю его с детства, — начала она, отпивая чай. — Учились на одном курсе, только на разных факультетах. И, курса наверное с четвертого я поняла, что пропала… Рядом с ним всегда были какие-то другие девчонки, с которыми мне не тягаться. Одна Грейнджер чего стоит. И Джинни в какой-то момент вдруг превратилась в такую красотку… В общем, целая драма. А потом была война. И весь тот ужас, когда он…

Она умолкла, снова отпила чай, перевела дух.

— Никогда не забуду то утро в Хогвартсе. Когда он победил Волдеморта. Я была там, с остальными. Я видела его мертвым. И потом — снова живым. И… Можешь представить, что я чувствовала. А когда все было кончено, я решила, что хочу хоть немного быть похожей на него. Хоть что-то полезное сделать в жизни. Летом того года я пошла и сдала тест в аврорат. И меня взяли, представляешь? А когда в сентябре мы прибыли в академию, выяснилось, что Гарри и Рон тоже будут учиться с нами. На первом же занятии профессор Шумов поставил меня в пару с ним… Вообрази себе мой ужас. Я едва могла находиться рядом с ним. Роняла ложки, запиналась, заикалась. Гарри, конечно, в первый месяц со мной здорово намучился. Знаешь, он был очень терпелив. Очень деликатен. Он сразу все понял. Потом в какой-то момент мы просто поговорили с ним по душам и… У меня будто пелена с глаз упала. Нет, даже не пелена — оковы. Мне никогда не стать ему женой, я всегда это знала. Но наверное мое место какое-то другое. Ведь неспроста судьба поставила меня рядом с ним в тот нелегкий год! У меня был очень простой выбор: либо справиться с этим наваждением, найти себя, понять, кто я в его жизни, либо сдаться, уйти из аврората, отказаться от своей давней мечты, отказаться от самой возможности быть с ним рядом.

— И как ты справилась? — тихо спросила Вирджиния, старательно разглядывая свою чашку.

— Нельзя сказать, что это было легко, — призналась Сьюзен. — Но… Это же Гарри! Он никогда не давил, не смущал меня без причин. Но и никогда не флиртовал. Сразу дал мне понять, что надеяться не на что. Он уже был помолвлен с Джинни и… Да все, кто хоть раз видел их вместе, знали, что это дело решенное. Они предназначены друг для друга. Тут всегда было без иллюзий. Поэтому мне нужно было научиться жить со всем этим. Знаешь, сначала для меня было огромной проблемой даже просто прикоснуться. К руке. К плечу. Заговорить. Попросить о чем-то. А ведь мы напарники! И нам нужно взаимодействовать в самых разных ситуациях! Быстро, без лишних эмоций… Но понемногу я привыкла. Видеть его каждый день, общаться с настоящим Гарри, а не с тем, о ком я грезила много лет…

— И как? — снова тихо спросила Вирджиния. — Насколько большой была разница? Между придуманным и настоящим?

Сьюзен улыбнулась.

— Знаешь, как это ни странно, но настоящий оказался даже лучше, чем выдуманный, — сказала она. — Проведя с ним рядом несколько месяцев, я неплохо научилась его понимать. А узнав ближе, полюбила еще больше. Но однажды вечером, возвратившись с какого-то очень длинного, скучного дежурства, я вдруг поняла, что… Что я свободна. И это была самая большая победа в моей жизни. И ею я тоже обязана ему. И своим счастливым замужеством, в сущности, тоже. Гарри первый смекнул, что Бут вздыхает и краснеет… Сказал мне. Ну, и когда Терри, наконец, набрался смелости и предложил встречаться, я с большой радостью согласилась.

— Значит, то, что было… — начала Вирджиния и осеклась.

— Я буду любить Гарри, пока жива, — просто сказала Сью. — Как дерево любит солнце. Как рыба любит воду. Терри знал с самого начала, что Гарри всегда будет для меня очень важным, очень родным… И… Пойми, пожалуйста, правильно. Я очень люблю своего мужа. Честное слово. В том числе и потому, что Терри, как никто другой, понимает меня. Принимает меня такой, какая я есть. И не ревнует дерево к солнцу. Я ничего от него не скрывала, ни одной минуты. И Терри знает, что Гарри — это совсем иное… Теперь он вообще нам родственник, крестный отец нашей дочки, Гарриет Амелии. Она названа в его честь. И уговорил его именно мой муж. Так что Гарри теперь родной для нас обоих.

— Он солнце, — эхом откликнулась Вирджиния. — Настоящее солнце…

Она судорожно вздохнула, пытаясь совладать с сильным волнением, опустила голову и накручивая на палец кончик своей длинной косы, заговорила:

— Я вообще для него человек посторонний. И никогда даже не думала, что… Когда я его увидела на пороге своего дома, думала, что умру на месте. И потом… Я едва дышу, когда он рядом.

— Очень знакомо, — вставила Сью.

— Когда он попросил снять маску… Мне никогда в жизни не было так страшно. Но…

— Думаю, что он смотрел не на шрамы, Вирджиния, — мягко проговорила Сьюзен. — Он пытался увидеть тебя такой, какая ты есть. Настоящая. Гарри с детства привык к общему ажиотажу вокруг своего шрама. И его крайне трудно испугать. Так что ты зря переживаешь. Ему важно узнать твое сердце, а не увидеть очередное миленькое личико. И мне тоже, если честно.

— Сьюзен, ты давно его знаешь, — снова заговорила гостья. — А я ему никто… И разве может такой человек, как он… Я до сих пор не могу поверить в то, что вообще видела его, говорила с ним. Подскажи, что мне делать? Я ничего не понимаю, я не хочу ничем его беспокоить, мне так стыдно и…

— Первое, из собственного опыта, — Гарри терпеть не может, когда на него смотрят снизу вверх, — сказала Сьюзен, вздыхая. — Это лучший способ его расстроить и разозлить. И потом, Гарри тоже живой человек, а не памятник. У него есть свои недостатки, с которыми нам приходится мириться. И он отлично это понимает...

— Недостатки? — с изумлением выдохнула Вирджиния.

Сьюзен рассмеялась.

— О, да! Во-первых, он страшный упрямец. Иногда просто невыносимый, поверь мне на слово. Во-вторых, Поттеру нет равных по части создания беспорядка. Если бы ты увидела его кабинет, ты бы наверное упала в обморок. И бороться с этим невозможно. Многие пытались… Хотя сейчас уже значительно лучше, чем было в начале. Он честно старается. Ну, а в-третьих, у Гарри довольно буйный темперамент. Да, он может быть терпеливым, как ангел. Но если что-то серьезное, что ставит под угрозу чью-то жизнь, он может так вспылить и накричать, что посторонние люди в ужасе разбегаются в разные стороны. Правда, потом просит прощения… Впрочем, это все ерунда. Те, кто с ним работает и общается, давно привыкли к его особенностям. Мы любим его таким, какой он есть. С ним не всегда бывает легко… Вот, есть еще одна ужасная его черта — в тяжелые минуты он прячется от всех, замыкается и молчит. И нужны все небесные силы, чтобы вытянуть Гарри из раковины и растормошить…

— Если все это считать недостатками… — проговорила Вирджиния. — Сьюзен, знаешь, я всегда боялась. Узнать о нем что-то такое. Ужасное. Проснуться и понять, что того человека, который в моем сердце, — что его просто не существует. Что я просто все придумала. Но сейчас, когда познакомилась… И то, что ты говоришь… Спасибо! О, Мерлин, какое идиотское слово… Спасибо тебе. Не представляешь, как мне нужно было поговорить… Узнать. По-настоящему. Я ведь никому никогда…

Сьюзен поднялась с места.

— Ты позволишь? — спросила Сью, протянув руки.

Вирджиния тоже встала и они обнялись.

— Теперь ты не одна, — сказала Сью. — Гарри молодчина, конечно, что привел тебя… Не тревожься ни о чем, хорошо? Если понадобится помощь, тебе нужно только сказать. Ты всегда можешь прийти ко мне. К нам с Терри. В любое время.

— Это все так странно… — проговорила Вирджиния. — Еще недавно у меня была совсем другая жизнь… Спасибо тебе.

— Слушай, раз ты пишешь портреты, — вдруг заинтересовалась Сьюзен. — Ты наверное пробовала нарисовать Гарри?

— Да, конечно, и не раз. Но не получалось… Чего-то всегда не хватает. Вроде и сходство удается уловить, но все равно получается не Гарри. Не настоящий Гарри, — сказала она. — Может, теперь выйдет лучше… Я хочу написать так, чтобы любой, кто бы посмотрел на картину, сразу увидел Гарри таким, как вижу я. А это очень трудно…

— У тебя все получится, я уверена, — ободрила ее Сьюзен. — И хотела бы как-нибудь увидеть твои работы. Не каждый день встречаешь настоящего художника…

— А я… Хотела бы иногда…

Вирджиния умолкла, перевела дух и закончила:

— Я так люблю детей. Можно мне иногда приходить к твоей дочке? Я могу за ней присматривать, например. Мне не суждено… Нет, я давно привыкла к этому. Я давно смирилась. Но я люблю малышей…

Что ж, Рон Уизли редко дает советы, но если дает, то всегда попадает в яблочко. И Гарри, прислушавшись к нему и познакомив Вирджинию со своей верной, прекрасной напарницей, не ошибся. Несколько часов незаметно пролетели за разговорами, веселой возней с очаровательной малышкой Гарриет, приготовлением ужина… Сьюзен и Вирджиния, едва познакомившись, сразу ощутили такую теплую взаимную симпатию и радость, которая обещала перерасти в подлинную дружбу на долгие годы.