В дыму и пламени (джен)

Предложение Уббы на счёт похода уже не казалось такой ужасной идеей. Палатку одолжили у дяди. Ивар взял старый отцовский спальник, а Эйнару достался новый — свой собственный, который Ивар специально для него купил. Заночевали у брата, потому что выезжать предстояло раным-рано.

— А чего вчетвером едем? — спросил Ивар, когда грузили вещи и продукты в машину.

— Стелле тяжело уже много ходить, да и в палатке спать… Ей рожать через два месяца. Астрид (сестра Стеллы — приложив немного усилий, вспомнил Ивар) сегодня приедет. Они пригласят подруг и устроят девичник без нас, — с улыбкой пояснил Убба.

— Время быстро идёт, — туманно заметил Ивар. — Ты совсем не волнуешься? Убба покачал головой и рассеянно взъерошил тёмные пряди.

— Волнуюсь, конечно, как иначе. Но у нас уже почти всё готово, и детскую закончили, — не без гордости добавил он.

Ивар хотел спросить, придумали ли они имена, но как раз Стелла подошла, ведя за руку Миккеля. Летнее жёлтое платье обтягивало большой живот. Уж, конечно, с такой ношей по лесу шляться не будешь. Стелла им улыбнулась, смахнула со лба прядь светлых волос и наклонилась к сыну.

— Веди себя хорошо и слушайся папу, — поцеловала Миккеля в щёку, а тот ласково прижался к её боку. После Убба усадил его в детское кресло.

А пока Стелла с Уббой целовались, миловались, Ивар пытался сладить с застёжками кресла, которое досталось Эйнару. Убба справился не в пример быстрее. Опыт!

Когда наконец-то всё было готово, выехали. Миккель махал Стелле в окно, а в другой руке держал злаковый фруктовый батончик. Стелла дала им с Эйнаром в дорогу.

Так как Убба был за рулём, обслуживание пацанов выпало Ивару. Батончики им развернуть, ну, Миккель с этим прекрасно сам справился, бутылки с водой достать… Ивар недовольно ворчал, но выполнял роль няньки. Деваться некуда. А после Миккель возжелал Эйнару показать свою дорожную игру.

С одним Эйнаром приходилось куда проще. И требований у него меньше, и расспросами он не донимает. Он увлечённо пялился в окон или возил машинки по детскому столику, прикреплённому к креслу. К тому же, от занятий с дефектологом польза была. Эйнар даже научился башкой мотать: «да» или «нет». Теперь общаться с ним стало значительно проще. В душе Ивар успел обрадоваться, что у Эйнара в целом спокойный нрав. А главное, нет такой «бесконечной батарейки», как у Миккеля, который комментировал пейзажи за окном, шуршал фантиками от батончиков и болтал ногами под сидением.

Под конец пути, когда Миккелю надоела магнитная игра, смысл которой заключался в том, чтобы разместить животных на Ковчеге Ноя. Он стал терроризировать их с Уббой расспросами.

— Папа, а в лесу медведи водятся?

— Не беспокойся, малыш, там, куда мы едем, их нет, — заверил Убба, глянув в зеркало заднего вида по подбодрив сына улыбкой.

— А волки? — тут же спросил Миккель.

— И волков нет. Дикие животные сами людей боятся и обходят стороной те места, где туристы часто останавливаются, — обстоятельно пояснил Убба.

Миккель ненадолго замолк, задумался и расстроенно выдохнул:

— Жаль, что мы никаких животных не увидим.

Убба добродушно усмехнулся и обнадёжил:

— Кого-нибудь обязательно увидим, если будем вести себя тихо и всех не распугаем.

Миккель сразу повеселел, но пялиться в окно, за которым мелькали однотипные деревья, ему быстро наскучило. С трассы уже съехали, теперь предстояло добраться до озера, на берегу которого собирались разбить лагерь.

— Скоро мы приедем? — спросил Миккель.

— Минут через пятнадцать, — ответил Убба, сверившись с навигатором.

Ивара виды занимали: высокие сосны поднимались под самое небо, а к озеру вела дорожка, посыпанная гравием, по краям которой, словно живая изгородь, выстроились мохнатые кусты. Некоторые даже с мелкими цветами. Свежий ветерок, задувающий в окно, доносил аромат хвои и прелых листьев. Эйнар не буянил, и можно было позволить себе расслабиться.

Миккелю же ни сиделось на месте, он ёрзал в кресле, то и дело вопрошая: «Уже приехали? А сейчас? А сейчас?» Для четырёхлетки пятнадцать минут — это целая вечность. Зато Эйнар спокойно пялился в книжку и, похоже, вовсе не скучал. Вместо старой, которую он истрепал до дыр, Ивар купил ему новую с такими же объёмными картинками. Похоже, они его завораживали.

И как только у Уббы хватает терпения отвечать на все эти бесконечные вопросы? Ивар успел уже устать от племянника.

Убба предложил Миккелю взять «водную раскраску»⁽¹⁾, чтобы время быстрее прошло. Ивар со вздохом полез доставать раскраску и фломастер, спрятанный в кармашек на детском столике.

— С садиком ты не передумал? — спросил Убба. — Точно будешь его переводит? — Они уже с Миккелем привыкли ходить вместе, и Эйнару, наверное, спокойнее, когда кто-то знакомый рядом.

Стелла на днях ушла в отпуск по уходу за ребёнком. А вместо неё в воспитатели взяли какого-то хамоватого индуса. Ивар с ним вечно ругался, но толку от того было мало.

— Не передумал, — покачал головой Ивар.

— Из-за Раджа?

Ивар фыркнул.

— Вот ещё! Велика честь. Нет, он, конечно, придурок и не я один так считаю, — выдержал многозначительную паузу Ивар. — Дети валяются в луже, а он в телефон втыкает!

— Это было всего один раз, — осторожно заметил Убба.

— Да плевать! Не в нём дело. Просто ездить неудобно. Отец покупал квартиру с видом на фьорд. А мне там вовсе не нравится, — запальчиво признался Ивар. — И всё далеко, и до работы, и до вас. Никакого удобства!

Убба печально поджал губы и постарался поддержать:

— Ты привыкнешь.

Ивар решил промолчать. Не хватало ещё привыкать! Зачем, если можно сделать лучше? Однако сам он ещё не был уверен в своём решении, потому и не стал озвучивать. Да сейчас и зацепиться больше не за что, кроме отцовской квартиры.

— Но ты прав, садик лучше поближе найти, — чуть поразмыслив, согласился Убба.

— Ага, как вернёмся из похода, этим и займусь.

Вскоре выехали на поляну, а после на каменистый пляж, окружённый, будто строгими часовыми, высокими старыми соснами. Миккелю с Эйнаром в машине сидеть надоело, и они с удовольствием принялись носиться по пляжу.

— Только далеко не убегайте и не суйтесь в воду, — строго окликнул Убба.

Пока пацаны резвились на берегу, они разбирали вещи, ставили палатки и обустраивали место для костра. Было людно — озеро популярное место для отдыха. Да и погода радовала теплом и солнцем. На противоположном берегу устроился целый кемпинг с автодомом.

Ивар ушёл собирать хворост, после развели костёр, вскипятили воду. Тётушкин чай с травами и листочками мяты на природе заходил на ура. Стелла вчера испекла булочки с малиной, и пацаны, набегавшись, уплетали за обе щёки. После Убба с Миккелем отправились на прогулку в лес. Ивар остался присматривать за Эйнаром и палаткой. Втыкал в телефон, изредка бросая взгляд на сына.

Эйнар собирал на берегу камешки, мелкие, гладкие, обкатанные водой, и что-то там из них строил. Башню! Но, она, конечно, разваливалась раз за разом. Ивар смотрел, смотрел да всё же решил посодействовать. Эйнар отступил и удивлённо уставился на него.

— Ты большие сначала клади, а потом маленькие, — посоветовал Ивар. И, видя, что Эйнар нерешительно замер, предложил: — Давай помогу.

Эйнар долго заворожённо наблюдал, как Ивар укладывает камни, и, в конце концов, осмелился присоединиться: рыскал по берегу и подавал те, что считал подходящими.

Стоунхендж⁽²⁾ у них, конечно, не вышел, но какое-то подобие каирна⁽³⁾ получилось. Ивар устало поднялся и отряхнул джинсы. Отошёл полюбоваться своим творением. Эйнар осторожно шагнул следом, будто боялся одним неосторожным движением разрушить нечто прекрасное. Да — это всего лишь груда камней, однако, если подумать, есть в ней своя красота. Пацан-то умнее, чем кажется!

Убба с Миккелем вернулись. Поиграли в футбол на берегу. Эйнар предпочитал наблюдать со стороны, а Миккель, конечно, влился в общую забаву с восторженным кличем. После Убба с пацанами запускал воздушного змея. Места хватало. Миккель прыгал от радости, да и Эйнар просветлел, с удивлением следил за зелёно-оранжевым ромбом, который подхватил ветер и унёс к облакам.

Они с Миккелем тянули катушку по очереди, пока кто-то не упустил. Змей, помотавшись немного на ветру, угодил в штиль и упал, затерявшись в колючих зарослях. Ивар оставил брату честь его вызволять.

Солнце поднялось высоко, припекало, и футболка промокла от пота. Купались по очереди, но Эйнар в воду не совался — напряжённо смотрел с берега. Миккель плескался на мелководье и радостно верещал. Вода была, как парное молоко.

— Может, хочешь попробовать? — памятуя о прошлом их походе на пляж, предложил Ивар. — Вода тёплая. Вон, смотри, как Миккелю нравится. И он вовсе не боится.

Эйнар отступил, нахмурился и быстро замотал головой.

Ивар не настаивал. Не хочет — не надо, не хватало ещё истерик. Предупредив брата, чтобы присмотрел за Эйнаром, Ивар ушёл прогуляться. Ягод пособирать, грибов, да просто полюбоваться природой и насладиться тишиной. А когда вернулся, стали готовить обед. Жарили на костре сосиски и сладкий зефир, запекли картошку. Всяких овощей и фруктов Стелла из дома дала. Эйнар походную еду пробовал впервые. Ему особенно зефир понравился. Ну, понятное дело, все дети его любят. Миккель рассказывал, каких птиц они успели углядеть на прогулке и, кажется, даже белку.

— Это ведь белка была, да, папа?

Убба кивнул, разделав ему ножом и вилкой картошку на пластиковой тарелке.

— Кажется. Я толком и не рассмотрел.

Миккель остался доволен ответом и тут же гордо заявил.

— Я хочу завтра набрать цветов и подарить маме!

Убба заверил, что завтра они непременно пойдут за цветами и, может, ещё ягод соберут, если попадутся.

Вечером, когда солнце клонилось к закату, окрасив воду в рубиновый цвет, Миккель затребовал страшную историю, чтобы всё было, как в настоящем походе. Убба хитро взглянул на Ивара.

— Пусть дядя вам расскажет. Он много страшных истории знает.

Ивар чуть чаем не поперхнулся, однако хмыкнул.

— М-м, от моих сказок вы потом спать не будете.

Эйнар придвинулся к нему по бревну, которое они устроили вместо скамьи, прижался тёплым боком и, запрокинув голову, просительно заглянул в глаза. Тоже, что ли ему сказку хочется?

— А ты расскажи интересную и совсем чуть-чуть страшную, — понизил голос до таинственного шёпота Миккель. Улыбнулся, и в светлых глазах мелькнули озорные зайчики.

Чего уж там, такое внимание было приятно. Ивар растрепал волосы сыну и застегнул на нём ветровку. С заходом солнца, ушло и тепло. Ветер, пока ещё лёгкий, летний ворошил траву и доносил густой аромат хвои и смолы. В глубине леса перекликались птицы.

Чуть подумав, Ивар всё же рассказал историю, которая и сказкой-то не была. Скорее старинной легендой⁽⁴⁾.

— Ну, слушайте. Давным-давно в высоких горах жил тролль, сильный, ловкий и бесстрашный. Совсем молодой по меркам троллей, была ему всего сотня лет.

— А семья у тролля была? — перебил Миккель.

— Ага, была. Родители, братья и сёстры — большая семья, — пояснил Ивар. — Так вот, тролль любил прыгать по вершинам гор, вызывая лавины камней, купаться в озере по ночам и бегать наперегонки с волками. Ничего не боялся и не слушал никого. Родители ему говорили, что троллям на солнце нельзя выходить. Иначе беда случится. И строго-настрого запретили гулять до рассвета, — понизил тон Ивар. — Но они не могли за ним следить постоянно, у них и своих забот хватало. А троллю очень хотелось посмотреть, как восходит солнце.

Миккель слушал, приоткрыв рот, и даже о расспросах позабыл. Ивар улыбнулся. Кое-что пришлось додумывать на ходу.

— Однажды тролль спрялся в пещере, затаился и стал дожидаться рассвета. Решил, что взглянет одним глазком и ничего страшного не случится. Вскоре, и правда, над мохнатыми верхушками леса показался жёлтый край солнца. Тролль так залюбовался, что забыл об осторожности. Казалось, что солнце — это такой лимонный пирог: сладкий и сочный. И ему непременно захотелось отломить кусочек. Позабыв о предостережениях родителей, он приблизился к краю пещеры. Решил, что какому-то «сладкому пирогу» его не напугать, и задумал подразнить солнце. Высунул язык наружу. Но лишь только первые лучи солнца его коснулись, как тролль обратился в камень. И остался там на веки вечные, — мрачно закончил Ивар.

— О, бедный тролль, — печально протянул Миккель. — Когда совсем не видишь солнца — это очень-очень грустно.

Убба обнял сына за плечи и заглянул в глаза.

— Не переживай, Миккель, это просто сказка.

— И троллей разве не бывает?

Ивар загадочно усмехнулся.

— Как знать…

— Но если бы тролль слушался старших, то ничего плохого с ним бы не произошло. Так бы и бегал по горам и лесам, — добавил Убба, видимо, решив надавить на поучительную часть.

Миккель задумчиво кивнул и вздохнул:

— Всё равно его жалко. Может, его как-нибудь можно расколдовать? — с надеждой взглянул он на Ивара.

Ивар пожал плечами и не стал нагнетать.

— Может быть, только я этого не знаю, — у него уже фантазия иссякла.

Миккель немного помолчал, а после заявил, что знает весёлую сказку. В садике им какую-то рассказывали про сову и мышку. Потрясающий ребёнок! Долго грустить он просто не умеет.

Позже, когда совсем стемнело, уложили пацанов спать. А сами остались с Уббой у костра, пиво открыли. Обсуждали предстоящую поездку в Кристиансанн⁽⁵⁾. Почти сразу после похода, Убба с семьёй собирались в отпуск.

— На две недели, — пояснил брат. — Вы тут… ты справишь с Эйнаром? — чуть помявшись, спросил он. Видно, неловко ему было, что вроде как без помощи его оставляют.

Ивар беспечно махнул рукой. Не на острове ведь, дядя с тётей есть и Регина, которые во многом его разгружали и позволяли отдохнуть от Эйнара. К тому же, стало не в пример легче, чем какой-то месяц назад, когда у Ивара от вечного дня сурка и истерик сына съезжала крыша. Сейчас уже притерпелись, научились как-то сосуществовать.

— Да брось, справлюсь, отдыхайте. Мы уже вроде привыкли друг к другу.

— Правда? — просветлел Убба. — Видишь, я же говорил, что от детей не одни только заботы и хлопоты. Радости и положительных эмоций намного больше!

Ивар такого уж восторга не разделял, но что-то хорошее всё же нашлось. Отхлебнув из бутылки, лениво шевельнул плечом и ответил сдержанно:

— Более или менее.

Чуть помолчали, закурили. На другом берегу слышался звон гитары и негромкая песня. Мелькали лучи фонариков, и казалось, будто лесные духи вышли порезвиться в ночи и бродили среди деревьев, перемигиваясь огоньками.

— Не жалеешь о том, что уехал? — посерьёзнев, спросил Убба и тоже приложился к бутылке. Благо, взяли с собой мини-холодильник. А не то на жаре давно бы всё уже нагрелось. На лице брата плясали отблески пламени, придавая выражение печали и загадочности.

Ивар, однако, быстро сообразил, что Убба имеет в виду. Ту жизнь в Осло.

— Жалею — не жалею, назад не вернуться.

— Может быть… Ты мог бы поговорить с Хильдой, пригласить её сюда, — мягко предложил Убба. — Я ведь вижу, что она тебе дорога. Неужели так легко всё перечеркнёшь?

Ивар с досадой сплюнул на землю и отвернулся.

— Да что я ей скажу? Что скучаю? Что жалею о том, что вот так всё вышло? Глупо! — сердито отмахнулся он. — Она и слушать меня не станет.

— Для начала можно было бы извиниться, — подсказал Убба. — Ты ведь любишь её, разве я не прав?

Ивар предпочёл не отвечать, однако тут же вспыхнул:

— Что ты за человек! Вечно тебе нужно всех помирить. Некоторые вещи исправить нельзя.

— Гордыня — грех, — назидательно вставил Убба. — От извинений ещё никто не умер.

Ивар только фыркнул.

— Она считает, что я её предал. Может, так и есть… — задумчиво протянул он. — И хватит об этом! — оборвал сама себя, прежде, чем брат успел что-либо возразить. — Поздно уже, я спать пойду.

Убба расстроенно покачал головой.

— Нет тех ошибок, которые нельзя исправить. Было бы желание.

— Ещё как есть! — горячо возразил Ивар. Затушил сигарету и поднялся на ноги, окинув брата суровым взглядом. — Спокойной ночи, Убба.

Вот вечно ему надо в душу лезть! Такой хороший вечер испортил. По правде говоря, в глубине души теплилась надежда на то, что Убба прав. И это злило ещё сильнее. Прошлое должно остаться прошлым.

Впрочем, утром всё стало, как прежде. После завтрака Убба с Миккелем отправились собирать букет для Стеллы. Ивар решил искупаться. Эйнар настороженно глядел, как он раздевается, а после схватил за руку и отчаянно потянул назад.

— Да я никуда не уйду, — решил, что он боится оставаться один, заверил Ивар. — Здесь буду, а ты играй на берегу.

Эйнар проводил его до кромки воды, но, когда набежавшая волна коснулась его сандалии, поспешно отпустил руку и отступил. И всё время, пока Ивар купался, напряжённо следил за ним. Внезапно озарившая догадка, тронула сердце. Похоже, Эйнар за него переживал! Типа присматривал. Ну, надо же!

Едва только Ивар вышел на берег, Эйнар сразу побежал к нему.

— Ты за меня, что ли испугался? — высказал своё предложение Ивар.

Эйнар усиленно закивал и всхлипнул.

— Эх, ты, дуралей! — облегчённо воскликнул Ивар и в избытке чувств подхватил сына на руки. — Ну всё, не хнычь. Видишь, ничего со мной не случилось.

Признаться, в голову никогда не приходило, что Эйнар к нему привязался. Беспокоится… Это, правда, тронуло. Эйнар прерывисто вздохнул и уткнулся лбом в мокрое плечо. Ивар, чуть помедлив, погладил его спине.

— Ладно-ладно, спасибо, что волновался за меня. Я этого не ожидал, — слегка растеряно признался он.

В этот раз Эйнар быстро утих. А когда Убба с Миккелем вернулись, они вместе разводили костёр. Ивар, конечно, разводил, а Эйнар тёрся рядом и не отходил ни на шаг. С братом Ивар своими наблюдениями делиться не стал, однако в душе то тёплое чувство сберёг. Из малой искры способен разгореться жаркий костёр.

* * *

После похода Убба с семьёй отчалили в отпуск. Ивар, признаться, жалел, что свой так бездарно потратил. Ладно, не последний ведь, будет ещё. С Эйнаром вроде справлялись: тётушка помогала, Регина. И в сад возле дома его приняли, что существенно экономило время и нервы. В пятницу Ивар как раз увёз Эйнара к дяде с тётей.

В обустроенной на балконе мастерской делал для Эйнара маленький столик и стул для занятий. Эйнару нравилось собирать деревянные паззлы, строить башни из кубиков. И дефектолог рекомендовала паззлы и лепку, говорила, что для развития мышления и внимания полезно. Регина возила его раз в неделю, а логопеда удалось найти поближе к дому. Ивар сам водил. Курс массажа и ноотропов, назначенных неврологом, Эйнар прошёл. Каких-то глобальных изменении Ивар пока не заметил, но, видимо, нужно время. Прогнозы были позитивные.

Вечером субботы после всех домашних дел, Ивар поехал на концерт. Один. Не то чтобы это когда-то было проблемой. В одиночестве он никогда не скучал и уж точно был не из тех, кто не может найти себе занятие. Однако вспомнилось, как с Хильдой ходили в Осло на Amon Amarth. Ей такая музыка была не по душе, но всё же согласилась ради него. И они здорово провели время! После концерта зашли в кофейню, затем долго бродили по улицам, наблюдая, как гаснут городские огни, уступив место звёздам на тёмном небосводе. Хильда смеялась, держала его за руку и в её серых глазах отражались отсветы звёзд.

Встречали рассвет на набережной, Ивар набросил свою куртку ей на плечи, обхватил руками за талию и прижал к себе. А Хильда приникла затылком к его плечу, коснулась прохладной ладонью щеки.

— Волшебно, правда? — улыбнулась она. — Будто бы мы с тобой одни в целом мире.

Ивар согласно кивнул и поправил:

— Не одни — вдвоём.

Над Осло-фьордом проклюнулось солнце, бледное спросонья, словно восковая свеча. Стрельнуло в воду нежно-розовыми лучами. Жаль, что в то прекрасно утро уже не вернуться. Ведь были они когда-то счастливы! Но разбитую чашку не склеишь, как бы она ни была хороша.

Время неумолимо бежало вперёд, не спрашивая разрешения. Приближалась осень — любимое время года, но на душе становилось тоскливо. В воскресенье к дяде с тётей Ивар приехал около одиннадцати. Купил в кондитерской любимый тётушкин торт — шоколадный с прослойкой из смородинового варенья. Хотелось их порадовать, они оба сильно помогли в последнее время. Тётя так особенно.

Тётушка возилась в саду, подрезала разросшиеся кусты роз. Сказала, что почти закончила и велела проходить в дом. Дядя играл с Эйнаром в гостиной. Изображал лошадку и катал его на спине. Ивар усмехнулся: когда они с Уббой были мелкими, дядя и их также возил.

Эйнар ему обрадовался, залопотал что-то и запросился на руки. Ивар его поднял, освободив дядю.

— Соскучился, что ли? — спросил он.

Эйнар робко улыбнулся, и Ивар легко стиснул его ладошку. Пахло от него, как от фруктового пирога — яблоками с корицей. И, судя по растрёпанным пушистым волосам и чистой футболке — это был или шампунь, или пена для ванн.

— Вот как… я тоже скучал.

Ивар спустил сына на пол, и тот помчался терроризовать кота. Зефир ему под руку попался, и Эйнар тут же захватил его в объятья.

Дядя тоже заулыбался, чуть запыхавшись, присел на диван и кивнул Ивару.

— Животных он любит.

— Не обижает?

— Нет, что ты. Эйнар с ними очень аккуратно обращается. Собак только пока побаивается. Видно, они слишком большими ему кажутся, — пояснил дядя, пригладив растрёпанные волосы.

Рэми спустился, примерял перед зеркалом белую в тонкую оранжевую клетку рубашку и кивнул Ивару.

— Привет. Папа, что думаешь? — обратился он к дяде.

Дядя поглядел заинтересованно.

— Хорошо, тебе идёт.

— Ты это так на стройку вырядился? — удивлённо вскинул брови Ивар.

Рэми стушевался и покачал головой. Дядя за него ответил:

— На свидание. Рэндольф пригласил девушку на концерт.

Ивар хмыкнул.

— Ах, вот оно что! Ту, что ли, из «горного клуба»? И что за концерт?

Рэми, понизив тон, приглушённо ответил:

— Да, Анну. Мы пойдём на концерт органной музыки.

— С беседкой мы и вдвоём справимся, — бодро заверил дядя и подмигнул Рэми, а тот облегчённо кивнул. — Правда, Ивар?

— Ага. Развлекайтесь, — милостиво разрешил Ивар.

Беседку ещё в июле начали строить. Приходилось только время подгадывать, чтобы у дяди выходной выпал. Поэтому работа шла медленно. Впрочем, они особо никуда и не спешили. Дядя хотел сделать тётушке подарок к юбилею. День рождения у неё в ноябре.

Дождавшись, когда Рэми поднимется к себе, дядя пояснил:

— Линда всё мечтала беседку поставить. Работа в саду ей в радость, но теперь и место для отдыха появится. А недавно она сказала, вот Рэндольф женится, выйдет она на пенсию, будет садом заниматься и внуков нянчить.

— И что же, дело к свадьбе идёт? — с любопытство спросил Ивар, плюхнувшись на мягкий диван. Эйнар притащил в гостиную звенящий кошачий мячик. Следом прибежала Ириска, и они стали его перекатывать друг другу.

Дядя откашлялся, чуть приподнял уголки губ.

— Всё возможно. Хорошая девушка, начитанная, вежливая. Рэми её недавно к нам приглашал, познакомились.

— Ну, я рад, — слегка растерявшись, объявил Ивар. — Хотя, по-моему, в двадцать четыре жениться ещё рано. Когда жизнь жить? — дурашливо добавил он.

Дядя добродушно усмехнулся и покачал головой.

— Сердцу не прикажешь. Если любят друг друга, так в самый раз. А почти в тридцать пять не пора ли уже? — прозрачно намекнул он.

Ивар закатил глаза.

— Как только, так сразу. Я вам сообщу.

Дядя печально вздохнул, однако чувства такта у него хватило не напоминать про Хильду.

— Когда мы с Линдой поженились, мне было двадцать. И я ни разу не пожалел, не думал, что не успел «жизнь пожить», — с лёгким упрёком процитировал он.

Ивар знал, что они познакомились, когда дядя ещё в колледже учился. У них старый пёс заболел, и вот дядя повёл его на приём. Тётушка смогла вылечить.

У отца было много мыслей на этот счёт, которые он наверняка озвучивал и дяде. К примеру, что мамки ему не хватало, потому он и выбрал бабу на десять лет старше. Кажется, и дед был того же мнения, а выражался ещё похлеще. Попрекал, что старая, да ещё и ребёнка ему (дяде) родить не может. Отец это как-то вскользь упоминал. За свою любовь дяде пришлось побороться, и он не отступил.

Ивар задумчиво покусал губы, а после тряхнул головой.

— Хальфдана донимайте. Он так-то меня старше.

Дядя, может, и хотел что-то добавить, но, к счастью, пришла тётушка, позвала всех на чай с тортом. И торт нахваливала от души, видно, что с угощением Ивар угодил.

После чая тётя повела Ивара гостиную, показывать обновку для Эйнара.

— Гуляли с ним, зашли в магазин, вот, я и не удержалась, в детский отдел завернула, — смущённо призналась тётушка. — Смотри-ка, сейчас уже холодно будет, осень скоро. Вот купила им с Миккелем тапочки для дома. Симпатичные? — она вытащила из комода пакет и продемонстрировала пушистые детские тапки в виде смешных ушастых собачьих морд.

— Ага, весёлые, — согласился Ивар. — Ему понравились?

Тётушка гордо кивнула.

— Понравились, мы и померили там же.

Миккелю достались оранжево-белые — побольше размером, а Эйнару — песочные.

— Вы его так избалуете. Подарками завалили, — проворчал Ивар, скорее уж от неловкости, чем всерьёз.

Тётя пожала плечами и легко улыбнулась:

— Это всего лишь повседневные мелочи. Разве заботой можно избаловать?

Наверное, она всё-таки права. Эйнар прямо расцвёл. Вовсе уже не тот бука, каким Ивар его забирал из больницы. Хоть улыбаться начал.

— Спасибо, — чуть подумав, всё же добавил Ивар. — За помощь с Эйнаром и вообще…

Тётушка растрогалась, обняла.

— Мы ведь одна семья. Как же иначе?

После полудня Рэми уехал на своё свидание, а тётя занималась с Эйнаром: паззлы они складывали и играли в «пальчиковый театр»⁽⁶⁾. Ивар же с дядей вышли во двор к беседке. Фундамент уже возложили, осталась вся красота.

— С Рагнаром мы часто что-то вместе мастерили, — тепло улыбнулся дядя. — И в летнем доме, и цветник он тут помогал делать.

Ивар кивнул. Тётушкин сад, выложенный камнями, и дорожки из плитки, альпийская горка и садовые гномы в красных, надвинутых на глаза шапках, — настоящее произведение искусства. И не только её это труд, но дяди и отца тоже.

— Я думал, они с тётей друг друга недолюбливали… — удивлённо признался Ивар.

Дядя деликатно шевельнул плечом.

— Всякое бывало, и ссоры, и обиды, но мы ведь родня. И Рагнар с Линдой друг друга приняли, пусть и не сразу. Не мог я выбирать между женой и братом.

Ивар задумчиво кивнул и спросил ради интереса:

— А с дедом как?

Дядя едва уловимо поморщился и покачал головой, долго подбирал слова:

— Ему тяжело было угодить. На свадьбу он не явился, хотя мы и приглашали. Но что толку обижаться, если у него всю жизнь такой характер: либо по его, либо никак? И когда он заболел, пришлось вернуться сюда. Кто-то ведь должен был за ним ухаживать. Не могли мы его бросить. Такой уж, как есть, всё равно отец, — тяжело вздохнул дядя. — Мама умела его усмирять, смягчать, а после того, как она умерла, некому стало это делать. Мама с Линдой точно бы подружились, жаль, что познакомиться не успели, — у бабушки сердце было больное. Она умерла, когда дяде было восемнадцать, кажется, а отцу, получается, двадцать пять.

Ивар покачал головой. Вот ещё! Терпеть какого-то ворчливого старого мудака, который даже раз себя переломить на смог и принять выбор сына. Он бы уж точно не стал за таким козлом ухаживать. И в этом тоже поддерживал выбор отца. Дядя с тётей слишком много терпят и всем прощают. Что ж, стоит признать, что в смирении они преуспели куда лучше него.

За разговором доски разобрали, успели настелить пол и наметить узорчатую решётку ограждения.

— Дядя! — окликнул Ивар. — Хотел с тобой… хм, посоветоваться.

Дядя замер с молотком в руках и обернулся. Ветер трепал его золотые волосы, а солнце играло бликами в медной бороде, высвечивая тонкие нити серебра.

— Конечно. Что такое? — с готовностью спросил он.

Ивар выдохнул и утёр пот со лба рукавом рубашки.

— Думаешь, Убба с Хальфданом согласятся отцовскую квартиру продать?

— Зачем же продавать? — удивился дядя. — Разве вам с Эйнаром плохо там живётся?

Ивар неопределённо двинул плечом. Может, и неплохо, да только в долг. А он не любил быть должным.

— Так будет честно. Каждому достанется своя доля. Отец нам всем завещал.

Дядя покивал.

— Верно, это ваше наследство, общее. Поговори с братьями, я за них знать не могу, но думаю, что они к твоим словам прислушаются. В прошлый раз решили ведь миром. А сам-то ты, что же, по съёмным мотаться будешь? С ребёнком теперь… — растерянно спросил он.

Ивар покачал головой.

— Нет. Хочу квартиру купить, свою, понимаешь? Не ту, которую отец под себя выбирал.

Дядя устало вздохнул и кивнул, однако, кажется, не до конца понял.

К отцовской квартире Ивар так и не привык: всё казалось, что он в гостях. Можно было бы братьям выплатить их доли со временем, да только на кой чёрт квартира, которая ему никогда и не нравилась? Уж лучше что-то своё. Раньше это и не заботило, не напрягало. В любой момент Ивар готов был сорваться с места, уехать, куда глаза глядят. А теперь вдруг захотелось остановиться и обрести своё собственное место. Отец бы, кстати, понял. Сколько он ни мотался по свету, а дом-то построил здесь, на родине.

На неделе Ивар даже решил заехать на кладбище. Постоял у отцовской могилы, цветы свежие принёс, поменял увядшие в белой керамической вазе, которая была прислонена к надгробью. Казалось, что в кои-то веки он поступает правильно. Свечу за отца поставил в часовне, и на сердце стало легче. Будто бы отец ему улыбнулся с небес.

Если бы тоска ещё так не давила по тем годам в Осло… Ну что ж, время лечит. И это пройдёт⁽⁷⁾.

1) Это раскраска, в которой изображение проявляется, когда проводят по нему мокрой кисточкой или специальным маркером с водой. После высыхания картинка снова становится бесцветной.

Вернуться к тексту

2) Один из самых знаменитых археологических памятников в мире. Он находится в центре самого плотного комплекса памятников неолита и бронзового века в Англии.

Вернуться к тексту

3) Сооружения из груды камней, часто пирамидальной формы, которые использовались для различных целей: как навигационные знаки, ритуальные объекты, маркеры границ или места поклонения духам. В современную эпоху каирны возводятся в качестве ориентиров или просто "для красоты".

Вернуться к тексту

4) Сказка Ивара основана на древней легеде о скале "Язык Тролля" в Норвегии популярное туристическое место). В ней говорится о гигантском тролле, который, испытывая судьбу, высунул язык из пещеры на рассвете и окаменел под лучами солнца, благодаря чему и образовался одноимённый утес.

Вернуться к тексту

5) Пятый по величине город в Норвегии и столица Южной Норвегии. Благодаря своему мягкому климату город популярен у норвежских туристов. Он связан железной дорогой с Осло и Ставангером и паромным сообщением с Данией.

Вернуться к тексту

6) Миниатюрный кукольный театр, в котором роли персонажей разыгрываются с помощью фигурок, надеваемых на пальцы рук, что способствует развитию мелкой моторики, речи, воображения.

Вернуться к тексту

7) Отсылка к притче о кольце царя Соломона, которое имело подобную надпись. Никакие моменты не длятся вечно: ни плохие, ни хорошие.

Вернуться к тексту