Спаситель империи. Невошедшее (джен)

Александровский дворец, 1958 год. За окнами мягко падал снег, укрывая парк в пушистое одеяло. Российская Империя, вопреки всем предсказаниям и историческим поворотам, продолжала существовать. В просторной гостиной, освещенной мягким светом камина, царила атмосфера умиротворения и тишины. Император Алексей II, уже не юноша, но еще полный сил, сидел в глубоком кресле, держа в руках старинную книгу. За окнами мягко падал снег, укрывая парк в пушистое одеяло. В камине потрескивал огонь, отбрасывая теплые блики на стены, украшенные старинными портретами. Рядом с Императором, в таком же глубоком кресле, расположился его приемный брат, Великий Князь Владислав Николаевич, директор Тайной Полиции. Его лицо, обычно строгое и сосредоточенное, сейчас было смягчено воспоминаниями.

— Помнишь, Владюша, — начал Алексей, не отрывая взгляда от страниц, но голос его звучал тепло и ностальгически, — как мы с тобой, будучи совсем мальчишками, прятались в этом же парке? Зима 1916 года… Казалось, весь мир замер в ожидании чего-то великого, а мы, дети, жили своими маленькими, но такими важными приключениями.

Владислав усмехнулся, его глаза блеснули в отблесках пламени. — Как не помнить, Ваше Величество. Я до сих пор чувствую холодный снег под валенками и запах еловых веток, которые мы таскали, чтобы построить нашу "крепость" у Большого пруда.

— Крепость, которая, как мы думали, защитит нас от всех невзгод, — продолжил Алексей, закрывая книгу. — А невзгод, как, оказалось, было предостаточно. Но тогда, в те дни, мы были просто мальчишками. Ты, мой верный оруженосец, всегда готовый прийти на помощь, и я, ваш царь, который, правда, не всегда знал, как правильно командовать.

— Вы всегда знали, Ваше Величество, — мягко возразил Владислав. — Просто иногда ваши приказы были… слишком смелыми для моих юных лет. Помню, как вы решили, что мы должны отправиться на поиски "сокровищ" в старую оранжерею. Мы тогда так напугались, когда услышали шорох в кустах, а это всего лишь старый садовник поливал цветы.

Алексей рассмеялся, его смех был глубоким и искренним. — А ты, мой дорогой брат, тогда так крепко сжал мою руку, что я думал, твои пальцы сломаются. Ты всегда был таким… бдительным. Уже тогда, в детстве, чувствовалась твоя природная осторожность, которая, как я теперь понимаю, так пригодилась тебе в твоей нынешней службе.

— А ты поживи в моем прошлом времени, зная те события, что были бы не убери тогда твой отец большевиков, в общем, и Ленина в частности. Это потому, что я знал, что за вами, Ваше Величество, нужен глаз да глаз, — ответил Владислав, его голос стал чуть более серьезным. — Мир тогда был неспокойным. И даже в стенах дворца мы чувствовали это. Но вы, несмотря на все, умели находить в себе силы для радости, для игры. Это было вашим величайшим даром.

— А ты, Владик, был моим якорем и отец он для тебя такой же папа как и для меня, — сказал Алексей, его взгляд стал задумчивым. — Ты всегда был рядом, даже когда я этого не замечал. Твоя преданность… она была бесценна. И остается таковой по сей день.

Они помолчали, каждый погруженный в свои воспоминания. Камин потрескивал, отбрасывая танцующие тени на стены.

— Помню, как мы с тобой однажды украли у матушки-императрицы пирожные, — внезапно сказал Владислав, его голос был полон легкого смущения. — Мы думали, что никто не заметит. Но она, конечно же, все знала. И вместо наказания… она просто улыбнулась и сказала, что мы должны делиться всем, даже сладостями.

— И мы поделились, — добавил Алексей, его глаза снова заблестели. — Отнесли «добычу» девочкам, а Ольга ругала тебя. Ты съел больше, чем я, потому что был голоднее. Я помню, как ты потом весь вечер жаловался на живот.

— А ты смеялся надо мной, — улыбнулся Владислав. — Но потом, когда я уснул, ты принес мне травяной чай, чтобы успокоить желудок. Вы всегда были добры, Ваше Величество. Даже когда пытались казаться строгим.

— А когда тебе приснился кошмар и ты проснулся в слезах. Тогда мы с папой подошли к тебе, и папа, обняв тебя, напевал «Сирень», — тепло улыбнулся Государь

— Еще и ты еще тоже обнял меня. Я тогда почувствовал себя дома. Что я наконец-то обрел семью, тех кто меня любит. Может я этого никогда не говорил, но я благодарен вам, что приняли меня в свою семью. Простого десятилетнего мальчонку сироту из двадцать первого века попавшего в эпоху перемен.

— Мы были детьми, — прошептал Алексей. — И мир вокруг нас был другим. Более простым, несмотря на все его сложности. Мы не знали, что ждет нас впереди. Но знали одно: мы были вместе. И это было самое главное. Ты мой брат, Владик. Такой же ребенок царя Николая II как и я и сестры. Отец с матушкой всегда благодарили Бога за такой подарок. Если бы не ты, то…

— И мы продолжаем быть вместе, Ваше Величество, — сказал Владислав, его голос звучал твердо и уверенно. — И я всегда буду рядом, чтобы защитить вас и нашу Империю. Как тогда, в 1916 году, когда мы строили нашу крепость из еловых веток. Как и в 1914-ом, в начале войны, и тогда когда нас схватил Ильич.

Алексей II кивнул, его взгляд устремился в огонь. — Да, Владик. Время идет, мир меняется, но некоторые вещи остаются неизменными. Наша связь, наша преданность друг другу и нашей Родине. Это то, что мы унесли из того детства, из тех времен. И это то, что помогает нам идти вперед, даже когда путь кажется трудным.

Он протянул руку и положил ее на плечо Владислава. — Спасибо тебе, брат! За все. За то, что ты был рядом тогда, и за то, что ты рядом сейчас. Ты — моя правая рука, мой верный друг, и мой самый надежный советник.

Владислав Николаевич сжал руку брата в ответ. — Ваше Величество, это моя честь и мой долг. Мы прошли долгий путь с тех пор. Но я помню каждое мгновение. И я готов пройти еще столько же, сколько потребуется, чтобы наша Империя процветала.

В это время к мужчинам подбежали их дети. Десятилетняя цесаревна Надежда Алексеевна и ее двоюрный брат пятилетний Дмитрий Владиславович. Император и его брат обняли своих детей и молча продолжали смотреть в камин, вспоминая свое далекое тревожное детство в эпохальные события истории России

Снег за окном продолжал падать, окутывая дворец в тишину. В этот вечер, в стенах Александровского дворца, два брата, из разных времен, но объединенные судьбой, нашли утешение и силу в воспоминаниях о своем общем прошлом, которое стало фундаментом их настоящего и залогом будущего. Эхо 1916 года звучало в их словах, напоминая о том, что даже в самые бурные времена детства может стать источником нерушимой связи и непоколебимой веры.