Нити судьбы: Хогвартс (гет)

Субботнее утро в канун Хэллоуина в Хогвартсе выдалось на удивление будничным, несмотря на тонкий, дразнящий аромат запечённой тыквы, который витал в воздухе, напоминая о грядущем празднике. Большой зал, как ни странно, не выказывал ни малейших признаков торжества: ни парящих свечей в тыквах, ни призрачных гирлянд, лишь привычные длинные столы да голоса учеников, спешащих на завтрак. Те, у кого на руках имелись подписанные родителями разрешения, позавтракав, с нетерпением устремились к воротам замка, чтобы впервые в этом году посетить Хогсмид.

Гарри, Рон, Гермиона и Джинни, решили посвятить этот день куда менее увлекательному занятию — выполнению домашних заданий. Причиной тому были сразу два обстоятельства: вечером их ждало праздничное мероприятие в Большом зале, а на следующий день профессор Фелл собирался объяснить, как распознать человека под воздействием заклятия Империус и, что ещё важнее, как противостоять этому проклятию. Все знали, что напрямую блокировать Империус невозможно — только сила воли и твёрдость характера могли стать щитом. Единственный надёжный способ снять чары, в эффективности которого они убедились лично — это водопад в Гринготтсе, способный смывать даже самые коварные заклинания.

Пока четверо друзей устраивались в укромном уголке библиотеки, раскладывая перед собой потрёпанные учебники и стопки книг, остальная часть Хогвартса продолжала свой привычный ритм жизни. У главных ворот замка уже толпились ученики. Октябрьское утро встретило их хмурым небом и холодным ветром, который гнал по небу рваные серые, точно призраки, облака. Закутанные в тёплые шарфы и мантии, студенты переминались с ноги на ногу, то ли от холода, то ли от нетерпения. Хмурый и вечно подозрительный Филч, с обычным для него недовольным выражением лица, методично проверял разрешения, пропуская учеников по одному. Особенно нетерпеливо вели себя третьекурсники, для которых поход в Хогсмид был первым в жизни.

— Да поторопитесь же! — подгонял кто-то впереди. — В «Сладком королевстве» наверняка уже выставили новые сливочные помадки!

Деревня Хогсмид встретила учеников, тёплым дыханием праздника. Запах сливочного пива, доносившийся из распахнутых дверей «Трёх мётел», смешивался с пряным дымком перечных чёртиков, который тонкой струйкой вился над крышей «Сладкого королевства». Улочки, вымощенные неровным булыжником, были особенно уютными в этот день: по углам высились тыквы с вырезанными лицами, в которых светились крохотные огоньки, предвещая завтрашний Хэллоуин.

Первым делом ученики, конечно, направлялись в «Сладкое королевство». Едва переступив порог, они попадали в кондитерскую сказку: воздух вибрировал от густого аромата карамели, благородной горечи шоколада и ледяной свежести мяты. Полки гнулись под тяжестью волшебных лакомств. Тут и сахарные перья, идеальные для долгих уроков, и летучие шипучки, что подскакивали в своих коробках, как живые, и огромные шары мороженого, от которого можно было оторваться от земли — ровно на пять дюймов, как подмигивая, уверял продавец.

— Смотрите, новые конфеты «Берти Боттс»! — воскликнул чей-то взволнованный голос у витрины. — Говорят, в этой партии есть вкус арбузного пирога.

Ребята, смеясь и толкаясь, набивали карманы шоколадными лягушками, жевательной резинкой «Друбблс», «Летучими шипучками». Одна третьекурсница, замерев у прилавка, округлившимися глазами следила, как у мальчишки, попробовавшего перечного чёртика, изо рта повалил густой белый дым, вызвав взрыв хохота у его приятелей.

Старшекурсники направились в «Три метлы». Внутри паба было тепло и шумно, пахло корицей и печёными яблоками. Заказав по кружке сливочного пива, они рассаживались за столиками, погружаясь в обсуждение всего на свете — от комментариев Андрея и Петра во время матча между Гриффиндором и Пуффендуем до свежих сплетен о преподавателях и новостей из «Ежедневного пророка». Огонь в камине паба мерно потрескивал, а за запотевшими окнами холодный ветер, шевеливший вывески на улицах Хогсмида, напоминал, что осень стала полноправной хозяйкой.

— Пойдём на почту, — сказал долговязый парень своему соседу, допивая пиво и вытирая пену с губ. — Надо отправить письмо брату, а то он вечно ворчит, что я забываю о нём.

Они вывалились на промозглую улочку, дверь с колокольчиком звякнула и тут же с весёлым перезвоном распахнулась вновь, впуская шумную ватагу замёрзших студентов. Вместе с ними в трактир ворвался порыв холодного ветра, заставивший сидевших у входа студентов поёжиться и инстинктивно притянуть к себе тёплые кружки.

На обратном пути у Визжащей хижины многие замедляли шаг. Скрипучие ставни, тёмные, точно пустые глазницы, окна и зловещий вой, раздававшийся по ночам, делали это место самым устрашающим в округе. Третьекурсники, притихнув, жались друг к другу.

— А правда, что тут прятался Сириус Блэк? — шёпотом спросил кто-то, но ответа так и не последовало — все были слишком поглощены созерцанием этого зловещего дома.

Ближе к вечеру, в предвкушении грядущего Хэллоуина, уставшие, но довольные ученики потянулись в замок. Между тем по Хогвартсу пополз слух, что праздничный ужин, хоть и состоится, но на этот раз будет необычно скромным. Младшеклассники шептались, что, мол, Большой зал, не украсят ни парящими тыквами, ни призрачными огоньками, а само торжество ограничится столами с праздничным угощением. Никто, даже преподаватели, не мог ни подтвердить, ни опровергнуть эти тревожные домыслы. Но ровно в семь часов вечера, когда бой часов эхом разнёсся по коридорам замка, старосты объявили, что всем надлежит облачиться в парадные или праздничные мантии и спуститься в Большой зал к девяти часам для торжественного ужина.

В тот же миг Хогвартс охватила лихорадочная суета. Спальни, особенно девичьи, превратились в настоящий улей: времени, чтобы выглядеть поистине сногсшибательно, оставалось катастрофически мало. По замку поползли новые слухи, дескать, на ужине ожидается делегация из Министерства Магии, а возможно, и сам Министр Бруствер.

К девяти часам вечера мраморная лестница Хогвартса превратилась в настоящий подиум — Большой зал ещё не открыли, и это ещё сильнее подогревало всеобщее ожидание. Ученики, одетые с таким изяществом и фантазией, словно готовились к Хэллоуину весь год, торжественно спускались вниз, демонстрируя свои костюмы.

У подножия лестницы, заняв лучшую наблюдательную позицию, расположились Андрей Рысев и Пётр Бибилашвили — неугомонные друзья из Гогенгейма. Их парадные мантии, нарочито сочетавшиеся с рваными джинсами и кедами со светящимися подошвами, создавали намеренный контраст с официальностью мероприятия, превращая его в веселую пародию. Вооружившись волшебными палочками-микрофонами, они с театральным пафосом начали комментировать каждый примечательный наряд.

— Добро пожаловать, добро пожаловать на самую волшебную красную дорожку Хогвартса! — патетически воскликнул Пётр, театрально взмахнув палочкой. — Я — Пётр Бибилашвили, а рядом со мной мой близкий друг и несравненный соведущий — Андрей Рысев.

— Специально для вас — самые невероятные, самые волшебные, самые пугающие образы этого Хэллоуина! — провозгласил Андрей, принимая эстафету у Петра. — Сегодня мы будем вашими глазами и ушами на этом грандиозном шествии моды и магии!

— Верно подмечено, Андрей! — отозвался Пётр, поправляя мантию. — И прямо сейчас к нам спускаются Трасс Герман и Граб Джоан из Когтеврана! О, взгляните на их наряды! Трасс выбрал образ безумного ботаника с приклеенными к мантии засушенными ядовитыми растениями! Джоан же — воплощение тёмного привидения в чёрном платье, отделённом паучьими кружевами.

Вскоре вестибюль и пространство у мраморной лестницы заполнилось шумной толпой. Ученики, будучи знакомы с творческими выходками этой неразлучной парочки, намеренно задерживались, образовав плотное полукольцо зрителей. Они встречали каждого представленного Андреем и Петром аплодисментами, взрывались смехом над их остротами и подбадривали особенно смелые комментарии одобрительными возгласами: «Браво, Бибилашвили!», «Рысев, ты гений!». Пара старшекурсников из Когтеврана даже начала делать ставки, кого следующего «представят» комментаторы. Группа первокурсниц, раскрасневшись от восторга, с визгом встречала каждую новую шутку.

Атмосфера напоминала то ли театральную премьеру, то ли матч по квиддичу — такой азарт и оживление царили в толпе. Некоторые ученики, не стесняясь, подсказывали ведущим особенно колкие эпитеты для следующих «участников показа».

— А вот и Уилсон Энн из Пуффендуя! — прижимая руку к груди, говорил Андрей. — Её мантия буквально сверкает зелёными бликами. Она воплотила образ болотной феи. Энн, подойди к нам на минутку! Скажи, что вдохновило тебя на этот чарующий наряд?

Энн слегка смутилась, ощущая на себе внимание сотен глаз, но, переборов стеснение, одарила всех лучезарной улыбкой.

— О, знаете, я всегда любила истории о духах природы. Моя бабушка рассказывала о феях, что живут в болотах, и я решила, что это будет идеально для Хэллоуина. Заклинание на мантии заставляет её мерцать, как настоящая тина под луной!

— По-тря-сающе! — воскликнул Пётр, под одобрительные возгласы. — А вот и староста Когтеврана, Мосс Беатрис, в сопровождении старосты Дина Томаса из Гриффиндора. Беатрис выбрала образ дементора-гламура — чёрные кружева, цепи и шипы, но при этом выглядит так элегантно, что даже дементор бы растаял от её улыбки. А Дин! — продолжил Пётр, жестом заставил Дина покрутиться перед ним. — Рваная кожаная куртка поверх майки с эмблемой Гриффиндора, грим с «шерстью» на лице — настоящий оборотень-рокер! Дин, как тебе удалось так идеально сочетать дерзость и стиль?

— Ну, я подумал, что если уж быть оборотнем, то с характером. — Почесав подбородок, ответил Дин. — Куртка — из магловского магазина, а грим мне помогла нанести моя подруга Беатрис. Главное — рычать убедительно!

— Ха-ха-ха, великолепно! — с огоньком воскликнул Андрей, широко раскинув руки и оглядывая толпу, приглашая всех зрителей разделить его показное веселье.

— А вот, настоящая симфония красоты: Арабель Лавгар и Мария Антынникова из Гогенгейма. Встречайте! — И буквально на последнем слове Андрей и Пётр синхронно рванули к лестнице, одновременно склонились в искусных поклонах и с преувеличенной галантностью протянули руки девушкам — приветствуя истинных королев этого вечера.

— Перед нами Арабель — чарующая блондинка с голубыми глазами, воплотившая образ Вейлы, — продолжал комментарий Андрей, нежно принимая руку её руку. — Её струящийся серебристо-голубой наряд напоминает лунный свет на воде.

— Мария, русоволосая красавица в полупрозрачном платье, вдохновлённом образами морских глубин и сказочных сирен, — поддержал его Пётр, игриво целуя кончики пальцев Марии. — Девочки, вы просто ослепительны!

— Спасибо! — в унисон ответили девушки, совершив идеально согласованные до мельчайшего изгиба пальцев реверансы.

— Мы решили, что вейла и русалка — это классика Хэллоуина, но с современным шиком, — подыгрывая ребятам, кокетливо прикрываясь перьевым веером и пряча за ним лукавую улыбку, добавила Арабель.

— Мы в восхищении! — в ответ хором прокричали Пётр и Андрей, после чего, подхваченные вихрем праздника, тут же ринулись к новым «жертвам» своего внимания.

— Ещё одна пара, которая заставляет биться наши сердца быстрее! — воскликнул Пётр. — Викки Фробишер из Гриффиндора и Эмма Ноббс из Когтеврана. Викки в образе вампира-групи — тёмные губы, кружева и даже маленький клыкастый акцент, а Эмма — платье гриндилоу — болотно-зелёное с переливами, как водоросли в озере и рогатый ободок. Просто невероятно!

Вслед за ними по мраморным ступеням грациозно спускались Изольда Бут с кузеном Уильямом. Стройная, невысокая Изольда с роскошными медными локонами и изумрудными глазами выбрала длинное, с роскошным шлейфом, чёрное шёлковое платье, облегающее её фигуру и переливающееся, как змеиная чешуя. Глубокий разрез на спине и голубые алмазы в серьгах подчёркивали её дерзкую утончённость, придавая всему образу загадочный змеиный блеск. Уильям предпочёл костюм пакваджи. Его серый кожаный камзол с перламутровым отливом имитировал шкуру мифического существа, а за спиной красовался колчан из змеиной кожи с бутафорскими стрелами, излучавшими ядовито-зелёное свечение — всё выглядело одновременно устрашающе и стильно.

— А теперь, друзья, приготовьтесь! — воскликнул Андрей, едва сдерживая восторг. — К нам спускаются легенды Хогвартса: мистер Гарри Поттер и мисс Джинни Уизли, а за ними мистер Рон Уизли и мисс Гермиона Грейнджер!

Услышав, как их представляют, Гарри сдержанно усмехнулся, склонился к друзьям и тихо произнёс:

— Ну что, «легенды», нужно соответствовать ожиданиям публики.

После этого четвёрка, спускавшаяся по мраморной лестнице, словно по сигналу замедлила шаг.

— Гарри в классической парадной мантии, но с изюминкой — искусственные когти на перчатках! — объявил Пётр.

Гарри, не сдержав улыбки, изящно поклонился толпе. В ответ по холлу прокатились одобрительные возгласы. Взглянув на друзей, он едва заметно подмигнул, словно говоря: «Ваша очередь».

Джинни с характерной для неё уверенностью чуть приподняла подбородок, позволяя свету факелов поиграть в гранях диадемы, и вышла вперёд.

— Джинни, о, какая она яркая! — продолжил Пётр. — Её кремовое платье из струящегося шифона прекрасно подчёркивает фигуру, а пояс выгодно оттеняет талию.

—Ты посмотри, как вплетённые в её волосы ленты, перекликаются с изумрудной диадемой! — с энтузиазмом добавил Андрей.

Джинни, идя под руку с Гарри, ступала с такой грацией, словно под ногами у неё была не древняя каменная кладка, а бархатная дорожка королевского бала. Её движения были плавными, почти царственными, а в глазах плясали весёлые искры, которые так часто заставляли Гарри терять дар речи.

Вокруг царила атмосфера праздника. Толпа учеников бурлила: одни смеялись, другие свистели и аплодировали, самые нетерпеливые поднимались на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть «легенд».

Рон наблюдал за всем этим с напускной серьёзностью, он закатил глаза и покрутил пальцем у виска, ясно давая понять, что считает происходящее полным ребячеством. Но предательски широкая улыбка выдавала его истинное удовольствие. С шумным вздохом, изображая крайнюю степень снисходительности, он величаво раскинул руки, словно обращаясь к зрителям: «Ну раз уж вы так настаиваете, я, так и быть, снизойду!»

— Рон, кажется, решил воплотить образ зомби — потрёпанная мантия с кровавыми пятнами, а на голове рыжий парик с эффектом «электрического шока». Хотя погоди, это же его собственные волосы! Они у него так торчат с тех пор, как он мельком, ещё в детстве, увидел своё лицо в зеркало!

— И Гермиона! — подхватил Андрей. — Настоящая тёмная волшебница — чёрное платье в пол, серебряные туфельки и кошачьи линзы, придающие загадочности и мистическую глубину её взгляду.

Гермиона сначала лишь приподняла бровь, однако, взглянув на оживлённую толпу, не смогла удержаться от улыбки. Когда же Рон, с преувеличенной галантностью склонившись, протянул ей руку, Гермиона, после короткой паузы, с театрально-усталым видом и лёгким вздохом приложила ладонь ко лбу — точь-в-точь как королевская особа, терпеливо сносящая выходки эксцентричного супруга, — чем вызвала взрыв аплодисментов.

— Гарри, Джинни, не хотите ли сказать пару слов для нашей публики? — обратился Андрей к приближающейся паре.

— Мы считаем, Хэллоуин создан для веселья, — с улыбкой ответил Гарри, ловко поддерживая игривую атмосферу.

— А я просто не могла устоять перед идеей стать чем-то магическим и природным, — добавила Джинни. — Фея — это как раз моё!

— А вы, Рон, Гермиона? — подхватил Пётр.

— Да я просто хотел выглядеть устрашающе, но, кажется, все только смеются над моей прической, — пожал плечами Рон.

— А я решила, что тёмная волшебница — это идеальный способ подшутить над всеми, кто считает меня только «книжным червём».

— Великолепно, друзья! — воскликнул Андрей и, заметив, как дрогнули массивные двери, добавил: — А теперь давайте все вместе войдём в зал и посмотрим, какие сюрпризы нас там ждут!

Двери Большого зала величественно распахнулись, и перед взорами учеников, опровергая все слухи о скромности праздника, предстала поистине волшебная картина. Потолок отражал хмурое ночное небо. Рваные облака, подсвеченные снизу дрожащим синим пламенем сотен тыквенных фонарей, медленно плыли над головами учеников, временами открывая бледную луну с острым, как лезвие, серпом. Стены украшали призрачные переливающиеся гирлянды из серебристой паутины, а воздух был наполнен соблазнительными ароматами: сладковатым дымком тыквенного пирога, тёплыми нотками корицы и пряной терпкостью эля. На столах, покрытых тёмно-синими скатертями с вышитыми серебром звёздами, между массивными подсвечниками с восковыми свечами, пламя которых горело холодным синим огнём, поблёскивали золотые блюда.

В углу зала на специально возведённой сцене была установлена массивная музыкальная аппаратура. Голубой туман, струившийся от подножия сцены, медленно поднимался спиралями. Он сгущался в полупрозрачные фигуры — то ли призраков, то ли фантастических существ — которые, едва обретя форму, растворялись в воздухе, оставляя за собой дымчатые следы.

Восхищаясь и перешёптываясь, студенты, неторопливо входили в Большой зал. Одни сразу рассаживались за столами, другие, впитывая атмосферу праздника, ненадолго задерживались, прежде чем занять свои места.

Едва устроившись за длинным столом Гриффиндора, Гарри посмотрел на преподавательский стол, что возвышался в дальнем конце Большого зала. В этот вечер Хэллоуина профессорский стол представлял собой необычное зрелище — многие учителя, вопреки обыкновению, позволили себе немного расслабиться и поддаться праздничному настроению.

Профессор Слизнорт, восседавший по правую руку от МакГонагалл, выглядел особенно нарядно. Его обширное чрево было облачено в роскошную мантию глубокого изумрудного оттенка, а на голове красовалась украшенная серебристыми пауками, остроконечная шляпа. Обращаясь к соседям, он энергично жестикулировал, и его громкий смех периодически разносился по залу. Сидевшая рядом профессор Стебль на его реплики отвечала вежливым кивком, и её лицо при этом светилось добродушной улыбкой.

Как всегда, среди всех выделялся Хагрид. Напоминая добродушного великана из старых сказок, он даже сидя, на голову возвышался над остальными преподавателями. На этот раз поверх своей обычной мантии, он накинул длинный плащ из грубой ткани, а бороду украсил крошечными тыквами-подвесками, которые тихо позвякивали при каждом его движении. Сдвинув брови, что придавало его лицу особенно сосредоточенное выражение, он внимательно слушал мадам Трюк.

Профессор Трелони, сидящая чуть поодаль, выглядела так, точно Хэллоуин был её личным триумфом. Её бесчисленные шали и стеклянные бусы переливались в свете свечей, а на голове красовалась невообразимая шляпа, больше похожая на гнездо ворона, из которого торчали перья и какие-то странные амулеты. Она то и дело прижимала длинные пальцы к вискам, закатывала глаза, словно предвидела нечто зловещее, а затем, склоняясь к профессору Флитвику, чья крохотная фигурка почти полностью исчезала в складках огромной мантии, украшенной летучими мышами, что-то медленно проговаривала.

Рядом с профессором МакГонагалл, державшейся с привычной строгостью, сидел профессор Фелл. Сохраняя невозмутимое выражение лица и скрестив руки на груди, он внимательно изучал зал, изредка поворачивая голову, чтобы коротко кивнуть директору. А в дальнем конце стола расположились Элиза Лунарис и Серафина Блэквуд. Лунарис облачилась в мантию, расшитую яркими узорами, напоминающими магловские электрические лампочки. Рядом с ней профессор Блэквуд выглядела как сама тень в своём абсолютно чёрном одеянии. Подруги постоянно перешёптывались, обменивались многозначительными взглядами и жестами, иногда указывая на студентов или на декорации Большого зала.

Гарри заметил, что за преподавательским столом ещё оставались четыре свободных места, аккуратно накрытых синими с золотыми звездами скатертями. Он пытался понять, кто бы мог занять эти места, но его мысли прервались: когда последние студенты расселись, профессор МакГонагалл величественно поднялась с директорского кресла и оценивающе оглядела зал. Шум голосов постепенно затих, и в Большом зале воцарилась торжественная тишина.

— Как вы, без сомнения, успели заметить по необычным украшениям и музыкальным инструментам, — произнесла профессор МакГонагалл, ее голос, не нуждаясь в магическом усилении, ясно и звонко, разнесся по всему залу, — сегодня вечером нас ожидает нечто поистине особенное. После ужина состоятся... танцы.

В зале пробежал лёгкий шёпот. Некоторые девочки из младших курсов смущённо захихикали, пряча улыбки за рукавами мантий, а мальчики переглядывались с явным недоумением, словно не вполне понимая, какое отношение танцы могут иметь к Хэллоуину.

— Да, мистер Бэддок, именно танцы, — чётко проговорила МакГонагалл, заметив, как один из слизеринцев — высокий черноволосый юноша — в недоумении развёл руками. — Но с определёнными... условиями.

Она поправила очки и снова осмотрела зал, а затем твёрдым, не допускающим возражений тоном продолжила:

— Ученики первого и второго курсов покинут зал в одиннадцать вечера. Третьего и четвёртого — в полночь. Начиная с пятого курса и старше — останутся до часа ночи.

По залу прокатилось недовольное гудение, профессор подождала, пока шум утихнет, и только тогда продолжила, на этот раз чуть мягче:

— Министерство магии приложило все усилия, чтобы сделать этот Хэллоуин в Хогвартсе по-настоящему незабываемым. Мы пригласили группу, которая всего два месяца назад произвела настоящий фурор в волшебном мире. Их популярность, как мне сообщили, растёт буквально по секундам.

По залу медленно пополз приглушённый гул, студенты переглядывались, их глаза блестели от предвкушения. Гарри заметил, как Джинни прищурилась, пыталась разгадать загадку раньше времени. Гул нарастал, пока профессор МакГонагалл, делая искусную паузу, поверх очков смотрела на студентов. На лице её проступило нечто вроде улыбки.

— «Проказники»! — Наконец коротко произнесла она.

Зал взорвался оглушительной овацией. Студенты вскакивали со своих мест, кричали, свистели и стучали кулаками по дубовым столам. Восторг был настолько бурным, что хрустальные кубки на столах зазвенели от вибрации.

На сцену, освещённую светом заколдованных фонарей, в парадной мантии торжественно вышел ведущий. С довольным выражением лица он поднял руки в характерном жесте, и зал мгновенно затих — одни ученики поспешно вернулись на свои места, другие застыли на месте, но все без исключения устремили свои взгляды к сцене.

— Дамы и господа, студенты и преподаватели! — прогремел его голос под сводами зала. — Приготовьтесь встретить тех, кто заставит ваши сердца биться в ритме тьмы!

Он резко взмахнул рукой, и из-за кулис вырвался клубок фиолетового дыма.

— Первым на сцену выйдет тот, чьи когти острее лезвий, а дух — дикий, как у оборотня в полнолуние! Встречайте — Дамьен Ноктурн!

С оглушительным визгом гитары из-за кулис стремительно вылетела фигура в развевающейся кожаной куртке. Дамьен Ноктурн промчался через сцену, его искусственные когти, высекая искры, сверкали в свете фонарей. С разбега он ловко запрыгнул на преподавательский стол и, прежде чем соскользнуть на отведённое ему место, нарочито застыл в картинной позе.

Не успели смолкнуть аплодисменты, как ведущий выкрикивал следующее имя:

— А теперь — тот, чьё безумие вдохновляет даже дементоров!.. Сириус Рейв!

Чёрная молния промчалась через сцену — Сириус в своём безупречном смокинге нёсся с такой скоростью, что его майка с надписью «R.I.P. My Sanity» мелькала, как предупреждение. По пути он швырнул в толпу несколько светящихся капсул, которые взорвались фиолетовыми вспышками, и, едва не задев кубок профессора Слизнорта, ловко приземлился за столом.

— Третий демон нашей ночи — басист, чьи низкие частоты разорвут ваши внутренности! Векс Хекс, вперёд!

Тёмный балахон взметнулся, как крылья гигантской летучей мыши. Векс пронёсся над сценой, и на несколько секунд, благодаря левитационному заклинанию, завис в воздухе. Его глаза, наполненные призрачным синим пламенем, оставляли в воздухе светящиеся шлейфы, а слова «Dement My Enemies» на груди, вспыхнули алым, как кровь под проклятьем, в тот миг, когда он оказался у преподавательского стола.

— И наконец — тот, кто будет бить по вашим барабанным перепонкам, как тролль по черепу! Морф Крэдл, давай!

Глухой удар, от которого задрожали хрустальные кубки на столах, возвестил о появлении барабанщика. В вихре движения его форменная мантия Хогвартса, искусно испачканная «кровью», развевалась подобно боевому знамени. По пути к преподавательскому столу он бил палочками по плитам и каменным изваяниям, и те взрывались искрящимися фейерверками. Завершив свой стремительный путь эффектным сальто, Морф шлёпнул крышкой супницы прямо перед ошарашенной профессором Стебль.

МакГонагалл поднялась со своего места и жестом потребовала тишины, зал под действием её взгляда, послушно затих.

— Да начнется праздник! — Провозгласила она.

В тот же миг пустые тарелки и блюда на всех столах наполнились яствами. Перед студентами появились золотистые куры с хрустящей корочкой, дымящиеся тыквенные пироги, горы воздушного картофельного пюре под румяной подливкой, блюда с тушёными осенними овощами и тёплые булочки с корицей, от которых поднимался ароматный пар. Между основных блюд расположились вазочки с конфетами и печеньем в виде летучих мышей и пауков, шевелящих лапками. Большой зал ожил гулом сотен голосов, звоном столовых приборов и взрывами смеха. Начался праздничный ужин.

Рон, с явным неудовольствием уставился на блюдо с печеньем в виде пауков, стоящее прямо перед ним.

— А без пауков нельзя было обойтись? — простонал он, морща нос. — Они же шевелятся, вы видите?

Он осторожно отодвинул хрустальное блюдце, как бы боясь, что сладости в виде пауков вдруг оживут по-настоящему.

— Рон, перестань так реагировать. — Взмолилась Гермиона. — Это всего лишь печенье. Ничего страшного в них нет.

Тем не менее, чтобы успокоить его, она переставила вазочку подальше, поставив её рядом с блюдом пюре. Рон пробурчал что-то неразборчивое, и вернулся к своей тарелке.

Гарри, сидящий рядом, был занят тем, что разбирал огромную жареную курицу на куски, стараясь сделать это как можно аккуратнее.

— Слушайте, я, вообще ничего не слышал про этих «Проказников», — сказал он, отрываясь от своего занятия.

Джинни, сидящая рядом, отвлеклась от своего куска пирога и повернулась к нему.

— Мы с Роном впервые услышали их дома, по радио... — начала Джинни, но прервала себя, когда Гарри протянул ей аккуратно отделённый кусок курицы. — Спасибо, Гарри... — улыбнулась она, принимая угощение. — Самое странное, что они появились буквально из ниоткуда... Ещё в начале августа о них никто и не слышал, а потом… потом случился очередной скандал с «Зачарованными» — их выступление отменили и в последний момент, вместо них на сцену вышли «Проказники». На следующий день все газеты и радио только о них и говорили.

— У них офигенная музыка, серьёзно, Гарри, — поспешил заверить его Рон, с аппетитом доедая сочную куриную ножку и вытирая о салфетку жирные пальцы. — И мелодии цепляют, и слова. Скоро сам услышишь. Особенно «Танцы на крыше» и «98 проблем» — просто взрыв.

— А мне больше всего нравится «Невидимые чернила», — вставила Джинни, аккуратно разрезая кусок пирога. Музыка всегда была её слабостью.

Вдруг Рон заметил, что Гермиона почти не притронулась к еде. Она сидела, уставившись куда-то в сторону, её вилка лежала нетронутой рядом с тарелкой. Рон попытался проследить за направлением её взгляда, но не увидел ничего необычного, и тогда он тихо толкнул Гарри локтем под столом.

— Гермиона, ты вообще ничего не ешь. На что ты всё время смотришь?

Гермиона, возвращаясь к реальности, кивнула в сторону дальнего конца зала.

— На Изольду и Уильяма, — тихо пояснила она.

— И что в них такого интересного? — недоумённо спросил Рон.

— Их костюмы, — так же спокойно ответила Гермиона, всё ещё украдкой поглядывая в ту сторону.

Гарри, только что отложивший нож, обернулся, чтобы рассмотреть упомянутую пару. Он пожал плечами и, не видя ничего особенного, повернулся обратно к Гермионе:

— Ну… Красивое платье у Изольды, хороший костюм у Уильяма. И что?

— Мне тоже нравятся, — тут же поддержала его Джинни. — Очень красиво и необычно.

Гермиона, положила нож на стол и наклонилась вперёд:

— Некая Изольда Сейр, — начала она, — чистокровная волшебница ирландского происхождения, была вынуждена, выдав себя за магла, бежать на корабле «Мейфлауэр» от своей тети Гормлайт в Америку. В Новом Свете она познакомилась с пакваджи Уильямом и... — бровь Гермионы взлетела вверх, — подружилась с Великим Рогатым Змеем. Частицы рога, которого, позже использовались в первых американских волшебных палочках, а изготовлял их, её муж, Джеймс Стюард. Он, между прочим, был маглом.

— Магл делал волшебные палочки? — воскликнули Рон и Гарри почти одновременно. Джинни же, была так захвачена рассказом, что не придала этой детали особого значения. Она подперла лицо ладонью, уперев локоть в стол.

— Да, — кивнула Гермиона. — Он сделал свою первую волшебную палочку для приёмного сына — Чедвика.

Рон сдвинул брови, пытаясь связать имена и события воедино.

— Это был сын Изольды?

— Нет, Рон. — Терпеливо пояснила Гермиона. — Однажды, в поисках еды, в лесу, на небольшой полянке, Изольда и пакваджи спасли двух мальчиков — Вебстера и Чедвика. Их родителей-магов убил скрытень. Легко расправившись со скрытнем, пакваджи продолжил собирать ягоды. Ему была безразлична судьба детей, но Изольда настаивала на их спасении. Их спор был настолько яростным, что пакваджи, рассердившись, покинул её. На помощь Изольде пришёл случайно оказавшийся поблизости магл Джеймс Стюард. Он помог ей выходить раненых мальчиков. Позже они поженились и основали Ильверморни, назвав факультеты в честь самых важных существ в жизни Изольды: Птицу-Гром, Рогатого Змея, Вампуса и... — она улыбнулась, — Пакваджи… Но история на этом не закончилась…

Гермиона сделала паузу, чтобы перевести дыхание, а друзья, увлечённые её рассказом, затаив дыхание, ожидали продолжения.

— Тётка Изольды, Гормлайт, узнав, где живёт племянница, решила убить её с мужем и похитить их дочерей — Риону и Марту, — продолжала Гермиона рассказ. — Она усыпила всех в доме, но чары не подействовали на Чедвика и Вебстера. Те вступили с ней в бой. Гормлайт теснила юношей, и, возможно, убила бы их, но… в этот момент очнулась Изольда. Не отдавая себе отчёта, она выкрикнула имя своего убитого отца — Уильяма. И в тот же миг появился пакваджи Уильям. Он решил, что Изольда зовёт его, и, оценив ситуацию... убил Гормлайт. Его отравленная стрела попала в сердце колдуньи, и её страшный нечеловеческий, предсмертный крик разнёсся на несколько миль вокруг.

Почувствовав, как пересохло в горле, Гермиона поднесла к губам бокал с апельсиновым соком и, сделав несколько глотков, продолжила:

— Гормлайт, всю жизнь искавшая бессмертие через тёмные искусства, погибла от собственного проклятия. Яд пакваджи вступил в реакцию с её чарами — она застыла, словно чёрный уголь, а потом... рассыпалась на тысячи осколков. Как будто сама тьма отвергла её. Уильям спас их, хоть потом и бурчал, что Изольда позвала его только перед смертельной опасностью. Но Джеймс сумел его переубедить, и на следующий день пакваджи со всей семьёй переехал к ним, и его потомки до сих пор служат Ильверморни.

— Кру-уто... — протянул Рон.

Гермиона озарила его сияющей улыбкой и тут же, переведя взор на Гарри, торжествующе бросила:

— А полное имя тётки Изольды... Гормлайт Мракс.

— Мракс?! — воскликнул Гарри.

— Точно, — подтвердила Гермиона, наблюдая за его реакцией. — И Изольда, и её тётка — прямые потомки Салазара Слизерина.

Трое друзей замерли. Гермиона неторопливо допила апельсиновый сок, поставила бокал на стол и ещё несколько секунд наблюдала за их ошеломлёнными лицами.

— Значит, в Америке сейчас живут потомки Слизерина, — словно делая математическое открытие, наконец, выдавил из себя Рон.

— Да, а знаете, какая фамилия была у Вебстера и Чедвика? — поддерживая интригу, скрестив руки на груди и методично переводя взгляд с одного друга на другого, спросила Гермиона.

— Не томи, Гермиона! — буркнул Рон.

— Бут, — словно вспомнив что-то важное, неожиданно произнёс Гарри. — Ты упоминала об этом в разговоре с Уильямом в «Хогвартс-экспрессе».

Гермиона одобрительно закивала:

— Совершенно верно. И наша Изольда Бут сегодня надела не просто элегантное чёрное платье, а стилизованный костюм Рогатого Змея — то ли в честь своей школы, то ли как намёк на родство со Слизерином. А Уильям Бут, явно вдохновлённый образом пакваджи — её телохранителя!

— Ну, ты завернула! — качая головой, с чувством проговорил Рон.

— Но она же Бут, а не Мракс, — возразил Гарри.

— Формально — да, — согласилась Гермиона. — Но кто знает, какие браки могли быть заключены между потомками Рионы, Марты, Вебстера и Чедвика за эти столетия...

— Гермиона, — заметила Джинни, — мне кажется, здесь говорит твоё богатое воображение. Изольда производит впечатление очень приятной девушки, и её образ как-то не вяжется с образом Салазара Слизерина.

— Конечно, это всего лишь мои домыслы, — признала Гермиона. — И я полностью согласна с тобой — Изольда действительно очаровательна.

Их разговор внезапно прервался, четверо «Проказников» буквально ворвались на сцену. Без лишних церемоний они схватили инструменты и с первых же аккордов «Беги, пока не поздно» взорвали зал энергичным танцевальным ритмом. Студенты, сидевшие за длинными столами, забыв про тыквенный сок и горы сладостей, вскочили на ноги.

«Проказники» представляли собой поистине завораживающее зрелище. Как верно заметил Рон, их выступление сочеталось не только с великолепным шоу, но и с исключительной музыкой. Голоса сливались в идеальной гармонии, а песни — то озорные и весёлые, то проникнутые таинственной грустью, заставляли публику то смеяться, то погружали в задумчивое молчание. Морф Крэдл выбивал ритм с такой страстной энергией, что казалось — само сердце Хогвартса бьётся в унисон с его барабанами, а гитарные аккорды Сириуса Рейва вызывали мурашки, пробегавшие по спине.

Музыканты играли практически без перерыва весь вечер, чередуя бодрые, зажигательные мелодии с медленными, почти магическими балладами, под которые танцующие пары невольно притягивались друг к другу ближе. Студенты аплодировали, подпевали, отбивали ритм ногами, а самые отчаянные даже пытались перекричать музыку, что вызывало всеобщий смех. Гарри с друзьями провели весь вечер на танцполе, и теперь он с Гермионой ненадолго присел отдохнуть, в то время как Джинни танцевала с Уильямом, а Рон в этот момент кружился в танце с Изольдой.

— Ты своим рассказом хотела намекнуть, что Изольда и Уильям как-то связаны с пророчеством? — спросил он у Гермионы.

— Да, Гарри, — ответила она. — Я всё время об этом думаю и присматриваюсь ко всем с тех пор, как Кингсли рассказал нам о нём.

— Я тоже, — сказал Гарри, наблюдая, как Рон что-то оживлённо рассказывает Изольде. — Но у меня ничего не складывается. Не знаю, с кем можно связать это пророчество. А у тебя?

— Пока никаких конкретных мыслей, только слабые догадки, — улыбнулась Гермиона. — Как видишь, я делюсь ими.

— Хватит сидеть! — перекрывая музыку, крикнул Андрей, когда Векс-Хекс с первыми ударами барабанов и звуками бас-гитары запел «Где ты сейчас?». Он вместе с Марией увлёк Гермиону и Гарри на танцпол, где веселились в ритме музыки Рон, Джинни, Изольда, Уильям, Арабель и Пётр.

Когда часы пробили час ночи, и в зале повисла ожидающая тишина. Дамьен провёл рукой по взъерошенным волосам и объявил последнюю песню.

Первые звуки «Теней прошлого» полились медленно, словно осенний туман, стелющийся над Чёрным озером. Глубокий голос Дамьена, как бы доносящийся из самих глубин прошлого, рассказывал историю о призраках былых времён. Гитарные переливы смешивались с призрачным сиянием тыкв, парящих под потолком Большого зала, — их голубоватый свет переливался в такт музыке, окрашивая лица в таинственные полутона.

Танцующие пары, подхваченные невидимым течением, слились в единый, медленно кружащийся водоворот. Некоторые девушки, особенно впечатлительные, украдкой подносили руки к глазам, смахивая навернувшиеся слёзы.

Последний аккорд растаял в воздухе, зал взорвался бурными аплодисментами и восторженными криками. Дамьен, сияя широкой улыбкой, приложил руку к сердцу и в благодарном поклоне склонил голову.

— Спасибо, Хогвартс, за такой тёплый приём! Вы — самая потрясающая публика на свете! — прокричал он, перекрывая шум аплодисментов.

Остальные участники группы, улыбаясь, помахав руками и сделав прощальные поклоны, под нескончаемые овации вместе с Дамьеном покинули сцену.

В Большом зале, где ещё минуту назад всё дрожало от ритмов музыки, как-то вдруг стало очень тихо. Студенты, раскрасневшиеся от танцев и с гудящими от усталости ногами, не торопились покидать его. Переговариваясь тихими, счастливыми голосами, они медленно двигались к мраморной лестнице. Постепенно замок погружался в тишину. Магия этой ночи, словно последние искры догорающего камина, начинала потихоньку угасать. По мере того как в окнах спален один за другим гас свет, а укутанные в тёплые одеяла довольные ученики засыпали, хэллоуинская ночь в Хогвартсе плавно перетекала в воспоминания.