Человек, который продал мир (джен)

Лартен Джулиус вошел в роскошный холл и с удивлением понял, что он здесь пока единственный гость.

— Погуляйте пока, — бросил он двум наемникам, сопровождающих его.

Огромное поместье показалось министру магии не очень дружелюбным, по крайней мере портрет златовласой колдуньи на стене смотрел на него с презрением во взгляде. Скорпиус махнул рукой другому наемнику и вышел в ухоженный сад, исполняя приказ своего хозяина.

— Почему он здесь один? — шепотом спросил наемник, не отрывая взгляд от того, как мистер Джулиус оглядывается по сторонам.

— Понятия не имею, — соврал Скорпиус, потерев ожог от плойки на груди.

В холле уже играла ненавязчивая музыка и зажглись свечи, парящие над потолком. Значит, все-таки гостей в этом доме ждут, но почему-то роль первого посетителя выпала именно министру магии.

— Рада, что вы почтили меня своим визитом, — мелодичный голос заставил Лартена Джулиуса резко обернуться.

Красивая брюнетка в кроваво-алом длинном платье, стояла на лестнице, глядя свысока на невысокого полного мага ничего не выражающим взглядом.

— Леди Забини, — расплылся в улыбке Лартен Джулиус. — Как же вы очаровательны!

Ева косо улыбнулась, а шрамы на ее щеке сделали улыбку еще более насмешливой.

— Надеюсь, вы уделите мне пару минут до того, как прибудут гости? — спросила Ева тоном, не терпящим отрицательного ответа.

— Почту за честь.

— Прошу за мной.

Поднявшись по лестнице, Ева указала министру на двустворчатую дверь, ведущую в комнату отдыха. Пригласив гостя присесть, Ева отодвинула в сторону тяжелые шторы, и села на стул напротив него.

— Я хотела бы обсудить с вами тот инцидент в Альберт-холле, сэр, — мягко начала она. — Мне кажется, вам есть что сказать мне.

— Вам? — удивился мистер Джулиус.

— Мне. Вы приходите на мою территорию, устраивайте бойню и уходите. Не надо так.

— На вашу территорию? Простите, леди, я вас не до конца понимаю.

Ева наклонилась к министру и, указав пальцем куда-то в окно, спросила:

— Видите это дерево за окном?

Лартен Джулиус кивнул, явно не понимая, что происходит.

— Это старое ореховое дерево, — пояснила Ева. — И на этом старом ореховом дереве сидит снайпер, который следит за тем, чтоб вы поняли, что мой город вам не полигон для разминки ваших боевых дятлов.

— Мафия! — воскликнул Лартен Джулиус. — Так вот оно что, моя дорогая. А я-то думаю, что же вы делали в Альберт-холле в ту ночь!

— Мне не очень понравилось ваше покушение на премьер-министра, — протянула Ева, закинув ногу за ногу. — На будущее говорю, не нужно лезть в нашу политику, а то премьер-министром могу стать я, а со мной такой номер не пройдет. Я надеюсь, вам понятно?

— Предельно ясно, — скованно ответил мистер Джулиус.

— Далее, — весело произнесла мафиози. — Моя территория — от Уондсуэрта до Хаверинга. Районы Ламбет и Бромли принадлежат китайским триадам, фактически, тоже почти мои. Если в этих пределах пострадает еще хоть кто-нибудь, хоть политик, хоть бродяга, а у меня промелькнет крохотное подозрение в том, что это ваши ребята порезвились, у вас, Лартен, будет такое же лицо, как у меня. И не только лицо. А если вы натравите еще какого-нибудь маньяка в мой Уайтчепел и я увижу запачканный кишками асфальт, я вас на фрикадельки порежу и накормлю ими ваших наемников.

— Моя милая леди, вы, разумеется, правы, — кивнул Лартен Джулиус. — Каждая капля пролитой крови — преступление, но и вы меня поймите. Все это ради общего блага.

— Вот так и напишем на вашем надгробном камне, если мне что-то не понравится в поведении ваших ребят, — улыбнулась Ева. — Вы можете мне угрожать расправой, зажать меня в темном переулке, пугать моих детей, но не рекомендую, иначе вы расстроите моего мужа. И меня, конечно.

В холле послышался шум голосов, сообщающий о том, что Блейз уже встречает первых гостей. Ева встала со стула, и, махнув рукой, дала отбой снайперу.

Мистер Джулиус смотрел на женщину так, слово она самолично его избила.

— А сейчас, когда мы с вами все уяснили, давайте-ка насладимся вечером, — сказала Ева, распахнув двери. — Веселитесь, мистер Джулиус, но помните о том, что я вам сказала.

Мистер Джулиус послушно зашагал в коридор, но, остановившись у самой двери, обернулся.

— Знаете, Ева…я ведь могу называть вас Евой?

— Разумеется.

— Так вот, Ева, простите мне мою дерзость, но смею заметить, что вы с лордом Забини идеальная пара.

— Вот уж спасибо, — усмехнулась Ева. — Кстати, Лартен…я ведь могу называть вас Лартеном?

— Ну конечно.

— Вы, Лартен, захаживайте в мое заведение, вы же знаете, в какой сфере я работаю. А то что же это вы в люди пришли не с женщиной, как полагается, а с двумя юными мальчиками? Ай-ай-ай, срамота-то какая.

Глядя на удаляющуюся фигуру в кроваво-алом платье, Лартен Джулиус пораженно хлопал глазами, даже не замечая того, что гости его приветствуют и о чем-то пытаются с ним говорить. Мафиози оставила после себя точно такой же след, как голова Эрика Грегсона, поэтому, неуверенно кивнув в приветствии ее супругу, министр магии явно испугался.

* * *

Главный Аврор, сжимая в руке бокал с шампанским, обходил скопления гостей, всматриваясь в их лица, и, к своему удивлению сразу же узнал Клода Тенпенни, о чем-то беседующего с Асторией Гринграсс, чье появление в поместье вообще было полной неожиданностью.

Блейз, поздоровавшись с молодым черноволосым красавцем, который, Гарри готов был поспорить, был один из многочисленных внебрачных детей хозяина дома, махнул рукой.

Гарри, едва ли не расталкивая гостей, подошел к нему и, указав на компанию Клода Тенпенни, поинтересовался:

— Астория?

— Ева пригласила, — сдержанно ответил Блейз.

— Злорадствует и издевается?

— Я женат на мстительном стратеге. Свадьбу мою помнишь? Так вот, те дамы с кислыми лицами, которым Ева отправила приглашения, были моими бывшими пассиями.

— Все девяносто?

— Завидуй молча, — хмыкнул Блейз.

Гарри усмехнулся и приветственно кивнул Клоду Тенпенни.

— Ты Скорпиуса случайно не видел? — шепотом поинтересовался Главный Аврор.

— Видел. Все уже.

— Что все?

— Спит сладким клофелиновым сном, — пояснил Блейз. — Кстати, если найдешь ту проститутку где-то здесь, скажи, чтоб она на всякий случай оставила пару таблеток.

— Оба спят? И Скорпиус, и другой наемник?

Блейз кивнул и отпил из своего бокала.

— Со вторым, правда, тяжелее, пришлось для верности его канделябром по голове треснуть. Но, сам факт, с чистой совестью можно говорить с министром, зная, что нам в спину не дышат его воспитанники.

Думая о том, что как-то быстро все произошло, Гарри даже слегка растерялся. Но шанс выдался, чуть ли не единственный, кто знает, сколько будут спать наемники, поэтому в идеале нужно было действовать сейчас же.

Блейза и Еву уже занял расспросами какой-то незнакомый престарелый маг, похожий на бульдога, поэтому Гарри, словно прочитав мысли бывшего целителя, настиг в толпе Лартен Джулиуса, безуспешно ищущего среди гостей своих наемников.

— Думаю, нужно поговорить, — шепнул Гарри.

— Я уже поговорил с леди Забини, мистер Поттер, — шепнул в ответ Лартен Джулиус. — Поверьте, на сегодня хватит с меня разговоров. Давайте же просто насладимся вечером.

— И все же уделите нам пару минут.

— Нам?

— Мне, лорду Забини и мсье Тенпенни, — сказал Гарри. — Или мне пригласить к разговору леди Забини? Она очаровательный собеседник, ну вы знаете.

Лартен Джулиус посмотрел на Гарри как на идиота.

— Я не отниму у вас много времени, — добавил Гарри. — Поднимайтесь в библиотеку через минут пятнадцать.

Министр магии холодно взглянул на Главного Аврора, но возражать не стал. Оглядевшись и увидев, что Блейз отвязался от старика и уже говорит с Клодом Тенпенни, Гарри поймал любопытствующий взгляд Астории и, отвернувшись, поднялся наверх, в библиотеку.

Библиотека оказалась настолько огромной и богатой, что Гарри очень засомневался что весь род древний род Забини прочитал все книги, которые здесь были. Трехметровые книжные шкафы, тумбы и журнальные столики были уставлены книгами, по большей части — древними фолиантами в кожаных переплетах. На столике у камина Гарри наткнулся на ветхий том «Тайн наитемнейшого искусства», раскрытый на странице с жуткими иллюстрациями, сопровождающими рецепт какого-то сглаза.

«Иногда ты пугаешь меня, Блейз» — подумал Гарри, представив, как морозными зимними вечерами Блейз сидит в кресле у камина, потягивает виски, краем глаза следит за тем, чтоб дочери не пугали боггарта в шкафу и умиротворенно читает про то, как превратить человеческие кости в желе.

Но что привлекло внимание Гарри больше, чем темномагические книги, так это неглубокий каменный сосуд, стоявший в самом концу библиотеки между двумя книжными шкафами. Глядя на расписанные неизвестными ему рунами края и на яркое серебристое свечение, исходившее из сосуда, Гарри внимательно осмотрел омут памяти, вгляделся в субстанцию воспоминаний, напоминающую что-то среднее между жидкостью и газом. В какой-то момент содержимое из молочно-белого стало прозрачным, как вода, что обычно происходило при касании воспоминаний волшебной палочкой. Палочка Гарри была надежно спрятана во внутреннем кармане пиджака, и никак не могла собственноручно уткнуться в бархатную гладь содержимого. Как будто омут памяти сам хотел показать что-то Главному Аврору, по крайней мере, такая детская отговорка возникла у Гарри в голове, прежде чем он низко наклонился над чашей.

Путешествие в воспоминания всегда напоминало Гарри падение в холодную воду. Неприятное ощущение промозглости по всему телу и неспособность мысли появиться в голове — это было той мизерной ценой, которую обязан заплатить волшебник, чтоб свободно просматривать свои либо чужие воспоминания.

Когда холод исчез, так же внезапно, как и начался, Гарри резко открыл глаза и тут же сощурился от яркого света, луч которого попадал прямо ему в глаза. Сделав шаг в сторону и присмотревшись, Главный Аврор увидел перед собой мощную каменную стену, щедро украшенную картинами и маленькими полочками, на которых стояли различные магические безделушки. На глаза попался и комод, заставленный колдографиями в позолоченных рамках. Люди на снимках улыбались и махали руками, и, взяв в руки одну из колдографий, Гарри поправил очки и присмотрелся.

Полная фигура пожилого мужчины с роскошными моржовыми усами, одетого в золотистого цвета мантию и такого же оттенка жилет, узнавалась безошибочно.

Гарри тут же понял, где он находится, и в каком времени.

— Жаль, жаль, Белби, что ваш отец не может найти общий язык с вашим дядюшкой, — знакомый голос Горация Слагхорна эхом прокатился по комнате, заставив Гарри круто обернуться. — Я буду надеяться, что вы построите такую же блестящую карьеру, как и ваш дядя Делориан…великолепный специалист, просто великолепный…

Большой стол, уставленный разными лакомствами, начиная от огромной фаршированной индейки и заканчивая десертом из взбитых сливок и мороженого. Во главе стола, почти как на троне, сидел Гораций Слагхорн в окружении своих любимых учеников или, как помнил Гарри, «Клуба Слизней».

А вот и сам шестнадцатилетний Гарри сидит за столом, между Гермионой и Джинни. Встав позади себя самого, Гарри с интересом оглядел стол, комнату, пытаясь понять, почему Омут Памяти закинул его именно сюда. Насколько Главный Аврор помнил исход вечера, то скоро Слагхорн начнет нахваливать Летучемышиный сглаз Джинни, потом будет показывать колдографии предыдущего состава «Клуба любимчиков», а потом, предложит всем еще чаю с каплей бренди.

— Мистер Забини, а как поживает ваша достопочтенная матушка? — вдруг услышал Гарри. — Клянусь бородой Мерлина, не слышал новостей о ней вот уже года два.

— Потому и не слышали, что в нашей семье пока все живы, — бархатный ленивый голос ответил зельевару настолько небрежно, что создавалось впечатление, что этот ученик забыл, что говорит с преподавателем.

«Блейз же тоже был в «Клубе Слизней»!» — ахнул Гарри, оглядывая стол.

Завидев наконец ученика, на которого были направлены всеобщие взгляды, Гарри подумал, как он мог не помнить Блейза во времена учебы, настолько яркой личностью был будущий анатом. Нет, конечно, до эпатажа Скорпиуса ему было очень далеко, но то, что Блейз цеплял взгляд, это точно.

Безукоризненно красивый слизеринец, сидевший напротив Слагхорна, так и сверлил его прохладным взглядом, а благородное лицо озаряла кривая ядовитая улыбка. Блейз будто смеялся в лицо преподавателю, не издавая ни звука, похожего на издевательское фырканье. Вдобавок, между пальцами он сжимал сигару, пепел которой сыпался едва ли не студенту Белби в чай.

— Знаете ли, мать Блейза, леди Эрида, очень уважаемая колдунья, — взахлеб поведал Слагхорн. — Графиня Нортгемптонширская, если я не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — сухо кивнул Блейз.

— Эрида когда-то была моей студенткой. Блестящей студенткой, я знал, что из нее будет толк. Но она прославилась не как зельевар или алхимик, друзья мои, — почти нараспев произнес Слагхорн. — Красота этой женщины пленила многих мужчин, уверен, мистер Забини, какая-нибудь ваша прабабушка точно была вейлой. Мой дорогой, какое состояние унаследовала ваша матушка после прискорбной смерти вашего девятого отчима?

— Весьма нескромное, — уклончиво ответил Блейз. — Не секрет, что я из обеспеченной семьи, но, думаю, не стоит выставлять на всеобщее обозрение банковский счет моей семьи.

Но Слагхорн будто его и не слышал.

— А Эрида уже подыскала вам невесту, мой дорогой? — не отставал он. — Я наслышан, что в семьях аристократов к вопросу о браке подходят серьезно.

— Я ясно дал матери понять, что не собираюсь в семнадцать лет жениться на богатенькой дурочке. По этому поводу у нас было много ссор, но в итоге мы согласились с тем, что я — неблагодарный сын.

Не успел Гарри дослушать разговор, как почувствовал, что картина воспоминания становится размытой, а последующий головокружительный рывок оповестил о том, что воспоминание изменяется. Вспышка в глазах, на мгновение окутавшая все во тьму, и Гарри крепко зажмурился.

На сей раз воспоминание перенесло Гарри в широкий коридор, ведущий, как он помнил, в зал суда Визенгамота. Тусклый свет, стены из грубого камня, отсутствие портретов и мерзкого вида горгулья, охраняющая вход в зал — все это так и напоминало о том, что практически всякий, кого здесь судили, незамедлительно получал по заслугам. Оглядевшись, Гарри снова увидел Блейза. Уже не студента Хогвартса, он был явно постарше. Одетый в темный костюм, а не в традиционную мантию, он выглядел немного устало, красота его чуть померкла за следами длительного запоя, но глаза блестели недобрым огоньком, Гарри заметил это даже на расстоянии и в плохо освещенном месте.

Рядом с Блейзом — какая-то ведьма, одетая в серую мантию с иголочки. Белокурые волосы женщины были собранны в высокую прическу на затылке, украшенную драгоценным гребнем, а на худом, изможденном лице были видны дорожки от недавних слез. Нарцисса Малфой узналась сразу же, хотя ее лицо, вечно скованное маской презрения, сейчас выражало несметную скорбь.

— Было приятно видеть вас, но мне правда пора, — холодно произнес Блейз и круто развернулся к ближайшей двери.

— Прошу тебя, — прошептала Нарцисса, цепко ухватив его за локоть. — Помоги нам. У Люциуса все схвачено, но Драко…

— Ничего не могу сделать, что неясно? — почти прорычал Блейз.

— Драко грозит Азкабан, от твоих показаний многое зависит, — произнесла Нарцисса, сжимая руку Блейза, как спасательный круг.

— Я не буду врать Визенгамоту.

— Просто не говори всего.

— Чего? Неужели кого-то удивит рассказ о том, как Пожиратели смерти вырезали всю мою семью?

— Драко не виноват в этом, его не было среди них! Ради союза наших семей, я прошу тебя, не губи его.

— Какого союза, Нарцисса? — свирепо спросил Блейз. — Все уважение к Малфоям я похоронил вместе с матерью, отчимом и братом.

— Десять лет прошло, Блейз, ты не можешь жить прошлым вечно, — горячо сказала Нарцисса, в глазах которой уже блестели слезы. — Или тебе проще помочь триумфу Поттера, чем нашей семье?

Блейз вырвал руку из цепких пальцев ведьмы и отпрянул на добрых два метра.

— Я скорей женюсь на грязнокровке, чем стану помогать Поттеру. — Голос Блейза звучал ледянее с каждым словом. — Назовите мне хоть одну причину для спасения шкуры Драко.

— Мой внук. — Судя по голосу, это было последним аргументом Нарциссы. — Азкабан погубит не только Драко, но еще и его сына, представь, как он будет жить, зная, что его отец погибает в Азкабане!

— Я сейчас всплакну, — отозвался Блейз. — До встречи, леди Малфой.

И, не дав ведьме и слова сказать, Блейз зашагал вглубь коридора, а Гарри, слушая как завороженный, поспешил за ним.

Шел Блейз долго, не оглядываясь по сторонам. Поднялся по винтовой лестнице, служебной, насколько знал Гарри, на третий этаж, освещенный куда лучше. Судя по тому, как уверенно и быстро Блейз преодолевал расстояние, он знал, куда и к кому идти.

Наконец, остановившись у крайней справа двери, он без стука, по-хозяйски вошел в знакомый Гарри кабинет.

— Дорогой мой трудолюбивый хаффлпаффец, — распевчиво начал Блейз, не приветствуя хозяина кабинета. — Я пришел к тебе со своей бедой.

Захария Смит отложил бумаги и, опасливо глядя на гостя, указал на стул напротив себя. Гарри заскочил в кабинет до того, как дверь сама собой захлопнулась, и уже привычно остановился в сторонке.

— Как работается? — участливо спросил Блейз. — Ходят тут про тебя слушки, мол, ты коррупцию тут разводишь.

— Врут, — не краснея, соврал Смит. — Ты…ты хотел что-то?

Видимо у него язык не поворачивался называть Блейза на «ты», несмотря на то, что они были ровесниками.

— Я помог тебе сесть на это кресло, — опять издалека сообщил Блейз. — И могу помочь упасть с него. Если ты не поможешь мне.

— Мог бы и не запугивать, — проворчал Смит. — Будто у меня есть выбор.

— Завтра в одиннадцать утра состоится очередной суд над Драко Малфоем, — произнес Блейз, закинув ногу за ногу. — Ну это ты знаешь, ты же его адвокат, так?

Смит кивнул.

— Мне тут намекнули, что от моих показаний многое зависит. Если расскажу как есть, что за нежелание моей родни присоединиться к Темному Лорду их всех казнили, а меня спас седьмой курс в Хогвартсе, то это будет весомым аргументом против Драко. Правильно?

— Вообще-то да, — согласился Смит.

— Так вот, Смит, я очень хочу рассказать правду, но не могу.

— А, это из-за жены Малфоя? Да, наслышан, она, конечно, очень даже ничего…

Блейз посмотрел на Смита так, что сам Смит пожалел, что не может провалиться под землю.

— Прости, — быстро сказал он. — Продолжай.

— Я расскажу присяжным все, но, не акцентируя внимания на том, что конкретно Драко или его отец были в ту ночь в моем доме. В принципе, это даже не ложь: я был в Хогвартсе, с семьей меня не было, и я не могу знать наверняка был там Драко или нет.

— От меня что нужно? — прервал его Смит.

— А ты сделаешь так, чтоб Драко сел в Азкабан, несмотря на то, что в моих показаниях ничего компрометирующего не будет, — улыбнулся Блейз.

Смит замер с широко раскрытыми глазами.

— Ты же адвокат, — мирно сказал Блейз. — Ну так работай, адвокат. А то слетишь с козырного места, и не будет больше подарков от довольных клиентов. Кстати, это тебе.

Небрежно кинув на стол мешочек золота, Блейз поднялся на ноги и направился к двери.

— Ну вот, а говоришь, что коррупцию не разводишь, — обернувшись и увидев, как руки адвоката потянулись к деньгам, усмехнулся он,

— У меня уже есть распоряжение упрятать Малфоя в Азкабан, — кисло сказал Смит. — Ты не первый, но ты первый заплатил. И так щедро.

— А кто первый?

— Бруствер.

Блейз удивленно вскинул брови.

— Очень интересно, — напоследок сказал он и, махнув рукой, покинул кабинет.

 

— Думаю, здесь нам больше делать нечего, — тихо произнес кто-то за спиной Гарри.

Гарри вздрогнул и резко обернулся. Вот Блейз из воспоминания закрыл за собой дверь, а Блейз из настоящего времени стоит прямо за спиной Главного Аврора и с легкой досадой смотрит на него.

— Пойдем, — сказал Блейз и потянул Гарри к себе.

На мгновение воцарился мрак, а Главному Аврору показалось, что его тащат куда-то верх. Секунда-другая и вот он опять в библиотеке поместья Забини, возле сосуда с воспоминаниями, а хозяин поместья, присев на антикварный письменный стол, внимательно изучает его взглядом.

— Ты не говорил, — только и сказал Гарри. Извинения за то, что он полез в самые сокровенные воспоминания, не лезли и даже мысль о них отсутствовала.

— Я не горжусь этим, — просто ответил Блейз. — А может и горжусь. Сам не разобрался.

— Как ты на самом деле относился к Драко?

Вопрос застал Блейза врасплох настолько, что, казалось, на вопрос о смысле жизни он ответил бы куда быстрее и легче.

Из холла доносились веселые голоса и звонкий смех, но обоим они слышались глухо, как через толстую стену. Блейз несколько секунд смотрел в омут памяти, барабаня пальцами по каменной чаше.

— Да никак не относился, — наконец ответил он. — Сначала это был глупый мальчик, потом избалованный глупый мальчик, потом избалованный глупый мальчик с Черной меткой. Как тут можно относиться?

— Тогда зачем это все?

— Что?

— Все, что ты сделал для Астории и Скорпиуса.

Блейз не сдержал тусклую улыбку.

— Сначала я делал это для Астории. У меня, как ты знаешь, были на нее большие планы. Мелкий Скорпиус был для меня не более, чем рудиментом, ненужным бонусом. Но несколько лет назад я понял, что ненужным бонусом была Астория, а спиться и опуститься на самое дно мне не давал именно этот аутичный ребенок, — произнес Блейз. — Драко здесь совершенно не причем.

— И тут я понял, что совершенно ничего не знаю о тебе, Блейз Забини, — протянул Гарри.

— Ты и не должен знать обо мне все, иначе я буду я для тебя ничем не лучше наемников министра, — пожал плечами Блейз. — Самое страшное ведь не то, что я обрек Драко на смерть, страшно то, что я ни разу об этом не пожалел. Не волнуйся, Поттер, судьба отплатила мне сполна: запойные годы, лишение целительской лицензии, одиночество. Сейчас я не жалуюсь, я женат, у меня двое детей и сова. Я отплатил долг.

Воспоминания поблескивали в чаше, как сияющее шелковое покрывало на лучах солнца, и Гарри не мог оторвать от них взгляд. Блейз терпеливо молчал, листая какую-то древнюю книгу на подставке, а Главный Аврор, наконец, оторвав взгляд от омута памяти, поймал себя на том, что, несмотря на увиденное, ему не хочется смотреть на Блейза как на гнусного предателя. Хоть тот и немного этого заслуживает.

— Скорпиус знает? — задал Гарри единственный интересовавший его вопрос.

— Абсолютно уверен. Даже если он не рылся в моих воспоминаниях.

— Знает, но все равно любит тебя?

Лицо Блейза заметно посветлело.

— Представляешь, какое у него огромное доброе сердце. А мы его садистом считаем, — усмехнулся он. — Ладно, пока министров нет, предлагаю погулять по холлу, а то чую, где-то пьют без нас.

И только они повернулись к двери, как увидели в проеме фигуру Рене, с растрепавшимися от беготни волосами и взволнованным блеском в глазах. Поймав вопросительные взгляды волшебников, она нервно откинула спадающую на лоб прядь волос и дрожащим голосом сказала:

— Тут маленькая неприятность произошла.

* * *

Прохладный ветерок очень щадящее полоснул кожу, это дуновение не заставило Скорпиуса даже открыть глаза. Где-то вдали шелестели листвой деревья, звук был настолько приглушенным, что казалось, он раздавался через плотную стены воды.

Скорпиус смахнул пожухлый листик с руки и невольно открыл глаза. Как оказалось, он лежал на боку в кровати, укрывшись длинным лоскутным одеялом, а перед ним открывался вид на озеро, вдалеке гнулись по велению ветра молодые деревья, а еще дальше, за холмом, виднелись и острые башенки Хогвартса.

Видимо, ты опять поймал приход, Скорпиус.

Знакомые пейзажи, знакомая кровать, стоявшая на пирсе у самого Черного озера. Вот какая-то рыбешка, а может и знаменитый кальмар плескался в темной воде. На берегу опять не было ни души. Ни единого студента в форменной школьной мантии, что странно, погода вроде теплая.

Скорпиус бывал здесь часто. Дурманящие травы в опиумной курильне частенько переносили его на этот пирс, в кровать с пологом, неизвестно как оказавшуюся вне помещения. Вот и сейчас он опять лежал на боку, свесив руку вниз и касаясь бледными пальцами влажных досок пирса.

Чьи-то губы мягко прикоснулись к его спине, и Скорпиус обернулся так резко, что рисковал ударить сзади лежащего плечом. Однако, удара не последовало, потому что угловато-худая девушка с лохматыми рыжеватыми волосами отодвинулась подальше.

— Ты опять здесь? — вырвалось у Скорпиуса.

— Я всегда здесь, — произнесла Мэй Робардс, убитая в старом хогсмидском доме три года назад. — Мог бы уже и привыкнуть.

Скорпиус откинулся на подушку и закрыл глаза.

— Ты не настоящая.

— Но и не плод твоего воображения. Как и они.

Снова открыв глаза, Скорпиус рассеянно махнул рукой хрупкой девчушке с короткими иссиня-черными волосами, сидевшей на пирсе, свесив ноги вниз.

— Ты помнишь ее? — поинтересовалась Мэй.

— В последний раз я видел ее в морге.

— Ты всех нас видел в последний раз в морге.

— Она была первой. Повесилась, — мрачно произнес Скорпиус, глядя на то, как девушка осторожно тянет ногу к водной глади. — Почему она молчит?

— Она часто молчит. Общается только с новенькой.

Мэй говорила таким будничным тоном, словно ее не смущал тот факт, что она мало того, что является всего лишь видением, но еще и лежит на кровати, под открытым небом.

— Она тоже здесь? Новенькая?

Мэй указала пальцем на высокую фигуру с пышной гривой огненно-рыжих локонов. Последняя жертва уайтчепельского потрошителя стояла всего в нескольких метров, скорей всего возникла у подножья холма совсем недавно, иначе бы Скорпиус ее точно заметил. Почувствовав на себе взгляд, девушка повернулась и Скорпиус, ужаснувшись, вжался в изголовье кровати.

Лицо девушки было залито кровью, словно она приняла кровавый душ, а живот был одной сплошной рваной раной, кровь безустанно лилась, пачкая подол шифонового сарафана и землю под ногами у совсем недавно убитой Элис Маккензи.

— Теперь я достаточно красива для тебя? — хрипло произнесла она, ступив на пирс.

Мэй хихикнула (видимо имела чернейшее чувство юмора), а Скорпиус слышал только биение своего сердца и тяжелое дыхание «новенькой».

— Да ладно, не бледней, — закатила глаза жертва потрошителя и щелкнула пальцами. Страшные раны мигом исчезли, оставив лишь следы крови на ее одежде.

Скорпиус с трудом перевел дыхание и, спохватившись, сдернул одеяло с Мэй.

— Эй! — возмутилась Мэй, прикрыв руками практически плоскую грудь.

Но Скорпиуса ее грудь интересовала меньше всего. С левой стороны ее живота красовалась кровавая отметина от ножа, кровоточащая не так сильно, как увечья Элис, но все же пугающе. Удивительно, что на белоснежном постельном белье не было ни единой алой капли.

Наклонившись к девочке-самоубийце, все еще сидящей на пирсе, Скорпиус аккуратно приподнял ее подбородок, чтоб убедиться в присутствии на тонкой шее синеватого следа от веревки.

— Что за хэллоуинские розыгрыши? — поинтересовался Скорпиус. — В прошлый раз этого не было.

— В прошлый раз тебя быстро отпустило, — пояснила Мэй. — Ты принимай побольше всякой гадости и не такого еще насмотришься.

— Это еще что, — протянула жертва потрошителя, показательно стерев с руки кровь. — Ты бы видел Катарину.

— Ой, на себя посмотри, фарш ходячий, — задорно буркнул смутно знакомый женский голос позади изголовья кровати. — Здравствуй, мой хороший.

Скорпиус обернулся и тут же удостоверился в том, что Катарина Эйбрамсон по степени эффектного появления может дать фору остальным покойницам. Обезглавленное тело стройной, некогда прекрасной женщины, стояло совсем рядом, держа в руках голову хозяйки — черноволосой наследницы многомиллионного состояния.

— А ты какого здесь? — воскликнул Скорпиус. — У нас только один раз было…

— Не один, а одиннадцать, — возразила голова Катарины, а длинные пальцы ее тела кокетливо поправили ей волосы. — Ну-ну, не надо хлопать глазами, нам обоим было хорошо. Думаю, ты пришел ко мне, потому что тебе не хватало материнского тепла…

Самоубийца и последний шедевр Грегсона переглянулись и одновременно фыркнули.

— Не пугай его, Почти Безголовая Катарина, — с укором сказала Мэй.

Катарина Эйбрамсон вздохнула и, водрузив голову на то место, где она по идее должна быть, щелкнула пальцами.

— Твоя голова в картонной коробке снилась мне целый год, — глядя на уже привычную женщину, пожаловался Скорпиус. — Чувствую, весь следующий год опять буду видеть тебя во сне.

— Это так мило, — вздохнула Элис Маккензи, присев на кровать.

— Когда я перестану оказываться здесь? — поинтересовался Скорпиус.

Все четыре покойницы пожали плечами.

— Да уж, не таким я себе представляла ад, — сообщила Катарина. — Если, конечно, это ад. Понятно, что в рай у меня пропуска нет, но имея в виду ад, я представляла себе огонь, раскаленную лаву, котлы и грешников. А я, между прочим, из очень религиозной семьи.

— Мы заметили, — протянула Мэй.

— Какого хрена вы все умираете? — вырвался у Скорпиуса главный вопрос.

— Ну уж прости, — саркастично ответила самоубийца.

К своему удивлению, Скорпиус понял, что компания бывших пассий, отношения с которыми ограничивались скорее потребностью в плотских утехах, чем любовью, его не пугает и не смущает. Так и не поняв, почему его переносит именно сюда и именно к ним, он придвинулся к Мэй поближе, чтоб Почти Безголовая Катарина тоже села на кровать.

Женщины смотрели на него с таким обожанием в глазах, которого он точно не заслуживал и которое при их жизни у них не наблюдал. Раньше наркоманские видения Скорпиуса ограничивались лишь компанией Мэй Робардс, которой он жаловался на тяжкую жизнь наемника, а теперь у него было на три слушателя больше, которым можно изливать душу на случай, если Мэй устала его слушать. Понимая, насколько это неправильно, насколько наркотики — зло и не зная, почему его так вставило от нескольких глотков виски, Скорпиус начал нервно комкать лоскутное одеяло.

— А если я умру, я тоже буду здесь?

— Хорошо бы, — кивнула Мэй. — У тебя всегда есть сигареты.

— Если ты попадешь сюда, то мы сможем продолжить наш секс-марафон, — поддержала «особо религиозная» Катарина. — Если дамы не против.

— Если боишься, что тебя убьют, ты всегда сможешь обмануть смерть и повеситься, — посоветовала самоубийца. — Только не бери синтетическую веревку…

— Скорпиус, где мой ребенок? — отошла от темы Элис Маккензи, гневно скрестив руки на груди.

Скорпиус совсем замялся.

— Ты стал папой!

— Господь Всемогущий, как можно было доверить этому человеку стать отцом?

— Лучше повеситься, чем быть твоим ребенком…

Женские голоса звучали настолько громко и отзывались крикливым эхом, что Скорпиус крепко зажмурился, но тут же почувствовал, что словно его поддел какой-то крюк и потащил куда-то вверх.

Голоса стихли, а Скорпиусу вдруг показалось, что его вытащили из воды, по крайней мере первый вздох оказался тяжелым. Открыв глаза и тут же сощурившись от света лампы, он сразу понял, что видение закончилось на этом сердитом моменте.

— Ну вставай же, — чуть не плача, позвал голос Евы Менделлип. — Давай, не смей умирать, кто ж тебя хоронить будет…

Картина перед глазами казалась очень размытой, и, с трудом привстав на локтях, Скорпиус тут же рухнул обратно от сильной слабости во всем теле.

— Не смей! — рявкнула Ева, зарядив ему сильную пощечину. — Подъем!

— Что за…

— Случилось кое-что, давай, помощь твоя нужна.

Рывком столкнув его с кровати, уже, казалось, не жалея, Ева плеснула ему в лицо стакан воды и, убедившись, что Скорпиус относительно твердо стоит на ногах, потащила его куда-то за собой.

Алое платье мафиози казалось Скорпиусу единственным ярким пятном, настолько перед глазами все плыло. Ориентируясь именно на это пятно, он, едва не врезаясь в стены и редких на этом этаже гостей, послушно ковылял за хозяйкой дома.

 * * *

— Маленькая неприятность?! — надрывисто прошипел Блейз. — Да у нас здесь труп!

Мертвенно-бледный наемник, не подававший никаких признаков жизни, лежал на полу, а возле него — осколки стакана, из которого он, согласно плану, пил коньяк. Блейз в очередной раз прижал руку к мощной шее наемника, в попытке прощупать пульс, но пока тщетно.

— Я не знаю, почему он откинулся, — взъелась Рене, прислонившись к книжному шкафу. — Ошибки быть не могло — этому таблеток побольше, потому что в нем массы больше. Скорпиусу — поменьше. В идеале пару часов бы поспали и все, без последствий.

— Совсем без последствий, — буркнул Блейз. — Так, а Скорпиус живой?

— Я его разбудила, — сказала Ева, нервно комкая длинную юбку своего платья. — Вроде живой.

— Ну это самое главное, — кивнула стриптизерша.

— Да? А с этим что делать? — поинтересовался Гарри, потыкав в тело ногой. — Хоть кто-нибудь задумался о том, что мы убили наемника?

— Ну бывает, — пожал плечами Блейз.

— А то, что если мистер Джулиус узнает об этом? Никто не чует грядущий пиздец?

— Спокойно, — твердо сказала Ева. — Нет трупа — нет дела.

— Избавиться от тела? — недоверчиво спросил Гарри.

Ева кивнула.

— На выезде из города делают дорогу. Я там договорюсь, мы тело туда закинем, его асфальтом зальют и все, никаких проблем. Гарантия стопроцентная, под тем асфальтом восемь человек уже лежит.

— Исключено, — отрезал Гарри. — Совершенно исключено. Надо еще пронести тело мимо гостей, а трасфигурировать его во что-то маленькое мы не можем. Лартен Джулиус тут же почувствует это заклинание, и тогда мы точно погибли.

Когда дверь снова скрипнула и открылась, все резко обернулись, но это оказался не какой-нибудь любопытный гость, а Скорпиус. Выглядел он очень сонным, помятым и, кажется, немного пошатывался.

— Я не знаю, что вы намешали в алкоголь, но у меня даже от кокаина такого отходняка не было, — простонал он и взглянул на Еву. — Ты рассказала им про асфальт?

— И думать забудьте, — строго сказал Блейз.

— Ладно, план «Б», — сказал Скорпиус, присев на пуф. — Мне нужен дождевик, топор, ванная комната и много-много пакетов.

— Сейчас все будет, — отозвалась Ева и повернулась к двери.

— Так стоп! — крикнули одновременно Гарри, Блейз и Рене.

— Если у кого есть другие идеи, мы с радостью выслушаем, — произнес Скорпиус. — Нет идей? Ну вот и все, Ева, руководи.

Гарри и Блейз мученически переглянулись, а клофелинщица достала из сумочки флягу и сделала из нее большой глоток.

— Вы двое хотели говорить с министром и тем странным мужиком, который французский министр, — напомнила Ева. — Так вот, сейчас самое время. А нам главное труп до машины донести, а там мои ребята его утилизируют.

— Вы заметили, как легко мы говорим о том, как и где спрятать труп? — поинтересовалась Рене, переступая с ноги на ногу.

— Ладно, — согласился Гарри. — Мы задержим Лартена Джулиуса. Но чтоб трупа здесь не было!

— Будто мне нравится, что он портит ковер, — проскрипела Ева. — Вперед.

— Подождите, — подал голос Скорпиус. — Мне нельзя помогать с трупом, если кто-нибудь увидит, как наемник тащит через все поместье труп другого наемника…

— Тоже верно, — согласился Блейз. — Значит, ты как-то отвлечешь гостей. Иди, поиграй с кем-нибудь в русскую рулетку.

— Понял, — кивнул Скорпиус и пулей вылетел из комнаты.

— А он понял, что это была шутка? — насторожилась Ева.

— Уже без разницы. Блейз, пора, наконец, узнать о деле Тенпенни.

* * *

— Я в подвале коробку нашла, — сообщила Рене, пропихнув в дверной проем огромную коробку от холодильника. — Влезет?

Ева критически осмотрела труп, потом коробку, и, поковыряв длинным ногтем плотный картон, кивнула.

— Сойдет. Грузи его.

Скинув с ног босоножки на высоком каблуке, Рене уже не присела на корточки и, силясь поднять огромное тело, недовольно запыхтела.

— Может его все-таки порубить?

— Еще одна, — фыркнула Ева, подняв подол своего длинного платья. — Давай, быстрее.

— Очень интересно, — послышался в дверях чуть насмешливый голос. — Почему хозяйка не с гостями?

На лице Евы отразилось явственное желание убивать, но, выдавив из себя кислую улыбку, она обернулась и откинула с лица волосы.

Высокая светловолосая женщина, одетая в темно-синее платье, заинтересовано оценила мертвенно-бледного наемника на полу, коробку от холодильника и Рене, которая, несмотря на паузу напряжения, пыталась запихнуть в эту самую коробку труп, как огромную куклу.

— А вы умеете развлекаться, — протянула Астория. — Привет, лицо со шрамом, я ищу Поттера.

— Привет, плоскогрудая женщина, Поттера здесь нет. Или помогай, или иди отсюда.

Астория обошла тело, внимательно рассматривая.

— Может, его порезать проще?

— Да вы издеваетесь все? — прошипела Ева. — Ты помогаешь, или нет?

— Хорошо, хорошо, не нервничай, — закатила глаза Астория. — Куда его?

— На задний двор.

— Ты правда думаешь, что это не вызовет подозрений у гостей?

Ева одарила ведьму таким тяжелым взглядом, что даже сидящей на ковре Рене стало не по себе.

— Не учи меня прятать трупы, уж что-что, а это я умею.

* * *

Лартен Джулиус и Клод Тенпенни сидели друг напротив друга, вертели в руках бокалы с вином и заметно нервничали. Гарри переводил взгляд с одного министра на другого, прекрасно поняв, что ни один из них не ожидал, что на рауте состоится такая вот очная ставка.

— Итак, мсье Тенпенни, — начал Гарри, откинувшись на спинку кресла. — Какое дело вы хотели мне поручить?

— Когда?

— Когда он вас послал, — напомнил Блейз.— Помните?

Лартен Джулиус не сдержал ехидный смешок, а мсье Тенпенни, казалось, отнюдь не смутился.

— Что ж, я рад, мистер Поттер, что вы передумали и не стали делать поспешных выводов. С удовольствием поделюсь с вами всем, что знаю.

— Постойте-ка, господа, — вмешался мистер Джулиус, поставив бокал на столик. — Я думал, вы будете расспрашивать господина Тенпенни наедине лишь с его памятью и воспоминаниями.

— Вы здесь не лишний, Лартен, — возразил Гарри. — Вы же направили меня тогда во Францию.

Мистер Джулиус побледнел и жеманно улыбнулся.

— Начинайте, Клод, — произнес Блейз, сделав глоток вина.

— Как вы знаете, помимо того что я исполняю обязанности министра магии, я являюсь директором лучшего в мире цирка, — без ложной скромности начал Тенпенни. — И дело будет касаться прежде всего цирка. Все началось в тысяча девятьсот девяносто шестом году…

— Поверьте, мистер Поттер, я помню каждую деталь и столь давнее время не должно вам мешать, — успокоил Тенпенни. Его голос звучал необычайно выразительно, таким бы голосом сказки рассказывать. — Тогда мой цирк как раз занял свой пьедестал славы, уж простите мое хвастовство, но галлеоны я греб лопатой. Я помню те времена, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть как раз напоминал о себе после того рокового Турнира Трех Волшебников, и знаете, несмотря на всю скорбь и страх вокруг, количество тех, кто хотел увидеть представление моего цирка, росло с каждым месяцем. Скорей всего люди хотели увидеть хоть какой-нибудь светлый луч. И именно в то время, я позволил своему чутью, наглости и безрассудному риску воспользоваться этой ситуацией.

— В каком смысле? — насторожился Гарри.

— Я задумал создать маленький мир, в котором бы люди хоть на время забыли о той тьме, что расползается вокруг. Согласитесь, достойная мечта. А с моей-то хваткой, она просто обязана была осуществиться.

Лартен Джулиус уже начал косо поглядывать на двери.

— Мне попался чудный островок в Эгейском море, отмеченный заклинанием ненаносимости. Рыбак, который показывал его мне, сказал, что в переводе с какого-то языка он называется «Земля Каллисто». Я хорошо раскошелился за этот остров, убедился, что сильные маглоотталкивающие чары работают, и спустя пару месяцев переселил свой цирк туда. Буквально за год, с помощью магии и талантливых творцов мы все проделали огромную работу — превратили дикую природу в настоящий рай. Аттракционы, огромный отель, лучшие рестораны, казино, а главное — цирк — «Земля Каллисто» обещал быть лучшим моим творением, которое бы обеспечило золотом и меня, и моих правнуков.

— Но у вас что-то не получилось? — поинтересовался Гарри, довольно скептически переварив мысль о райском уголке в Эгейском море.

— Когда все было практически готово, я задумался о защите острова, — произнес Тенпенни. — Я хотел, чтоб остров стал приютом для тех, кто сбегает от Тьмы, и больше всего на свете боялся, что эта Тьма просочится и побеспокоит моих гостей. Тогда же я и обратился к старине Лартену.

— Ну что вы, мой дорогой. — На лице Лартена застыла маска такого ужаса, что Главный Аврор мысленно поблагодарил Блейза за идею с очной ставкой. — Это все ваша заслуга, я лишь помог довести до ума вашу идею.

— Так чем он помог? — улыбнулся Блейз. — Ну же, господин министр, не скромничайте.

— Лартен применил свои чары для того, чтоб защитить всех и каждого на острове, в случае атаки Того-Кого-Нельзя-Называть, — пояснил Клод Тенпенни. — Все было задумано так, что недоброжелатели могут войти вглубь «Земли Каллисто», но не как палачи, а как мои гости.

— И что бы их сдержало? — хмыкнул Блейз. — Восхищение красотами острова?

— Примени они хоть какое-нибудь заклинание, которое способно навредить, как их волшебные палочки станут годны лишь для растопки камина.

— А, я, кажется, понимаю, о чем вы говорите, — усмехнулся Гарри. — Не те ли это чары, мистер Джулиус, которые сдерживали в хогсмидском убежище умирающих свидетелей дела Вероники Дэй.

Клод Тенпенни удивленно выпучил глаза, и сейчас был похож на большую довольную жабу. А вот Лартен Джулиус, уже чуть ли не дрожа от раздражения, сухо кивнул.

— Магический купол, — объяснил он. — Блокирует любые заклинания внутри себя. Чрезвычайно полезные чары, мистер Поттер.

— Мы заметили, — кивнул Гарри. — Продолжайте, мсье Тенпенни.

— И вот, как сейчас помню, двадцать пятое июля, день, когда остров спасения должен был открыть свои двери для всех, — нараспев продолжил министр магии. — На открытие было приглашено огромное количество самых уважаемых людей со всего мира: политики, аристократы, деятели культуры — сливки общества, одним словом, уж не обессудьте, острову нужна была хорошая реклама. А я, как на зло, слег с сердцем, и на открытие вместо меня отправился мой сын Луи. Поэтому, то, что случилось дальше, я знаю лишь с его слов.

— Продолжайте, пожалуйста. — История Тенпенни невольно заинтересовала Главного Аврора.

— Веселье шло полным ходом, цирк приветствовал гостей новой программой, в бокалах шипело шампанское, а красота природы тронула сердца даже самых отъявленных снобов. Пока один из гостей, скорей всего перебравший шампанского, начал хвастать о том, что недавно присоединился к Тому-Кого-Нельзя-Называть. Конечно, все решили, что это страшная и неуместная шутка от подвыпившего гостя, и особого внимания этому не предали. И тогда этот мерзавец закатал рукав рубашки и продемонстрировал всем эту чудовищную метку. А в следующее мгновение он уже вскинул вверх волшебную палочку и крикнул то самое заклинание Черной метки.

— Этот гость действительно был Пожирателем смерти?

— Да, но еще не прославился так, как Лестрейнджи или Розье. Над островом повисла Черная метка, и тут-то защитные чары Лартена сработали, — вздохнул Клод Тенпенни, расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке. — Магический купол опустился на остров. Ловушка захлопнулась. Да, на остров уже никто не мог попасть, ни Пожиратели смерти, ни Темный Лорд, ни даже авроры. Но и выбраться никто не мог.

Перепуганные гости кинулись к порт-ключам и каминам, кто-то пытался аппарировать, но безуспешно. Магия покинула «Землю Каллипсо». Моя мечта погибла, остров из райского сада превратился в поле боя за выживание. Те, кто не выбрались, совсем одичали.

— Но ваш сын выбрался, — напомнил Блейз. — Как ему удалось, если аппарировать он не мог, каминной сети не было, а порт-ключи снова стали бесхозным хламом.

— Через пару недель Луи наткнулся на фестралов, — сообщил Клод Тенпенни. — Это был единственный способ покинуть остров. Гости учинили настоящую бойню за место на фестрале, несколько человек погибло, их буквально забили до смерти те, с кем они совсем недавно смотрели представление и пили шампанское. Мой сын сбежал на одном из фестралов, воспользовавшись потасовкой.

Спустя десять лет после того, что случилось на острове, Луи погиб, а я стал заботиться о своем дорогом внуке, Фабиане. Он хороший мальчик, может чуть тщеславный, но чему удивляться, это же мой внук. Вот мы и подобрались к сути дела, мистер Поттер. Я очень беспокоюсь о Фабиане.

— Почему? — спросил Гарри.

— Потому что он отправился на остров в поисках приключений.