Поединок со сфинксом (джен)

Квага проснулся и понял, что не может оторвать голову от подушки.

Она (голова, а не подушка) была чугунная.

Или, скорее — стеклянная: не только неимоверно тяжелая, но еще и грозившая от малейшего сотрясения расколоться на десять тысяч мелких осколков. Некоторое время Квага лежал, приходя в себя и собираясь с силами, потом ме-е-едленно и осторожно, удерживая голову на плечах как драгоценный кубок из хрусталя (как бы не упала и не разбилась!), все-таки приподнялся, кое-как сполз с кровати, нашарил ногой под стулом свои любимые тапочки с разноцветными помпонами и… подпрыгнул от неожиданности.

От донесшегося снизу, из столовой, жуткого душераздирающего вопля:

— Караул! Се-е-ейф!!! Се-е-ейф взломали!!!

Вопил Мегавольт.

Он произносил и множество других слов, в основном непечатных и маловразумительных — но общий смысл его панических воплей был, к сожалению, прост и понятен. Всю слабость, разбитость и головную боль Кваги как рукой сняло. Словно ошпаренный, он, путаясь в рукавах и штанинах, поспешно натянул на себя то, что попалось под руку, выскочил из комнаты — и столкнулся на лестнице с таким же бледным и недоумевающим, на ходу натягивающим рубашку Бушрутом. Вдвоем, спотыкаясь и пихая друг друга локтями в бока, они скатились по ступенькам на первый этаж и ворвались в столовую…

И застыли на пороге.

Все было понятно без слов.

Мегавольт стоял на коленях перед пустым сейфом и, раскачиваясь из стороны в сторону, точно кукла-неваляшка, в неописуемом отчаянии рвал на себе волосы.

Железный ящик был пуст. Совсем.

Репейник и Квага уставились на него в замешательстве — и Квага тут же ощутил непреодолимое желание составить компанию Мегавольту: то есть тоже упасть рядом на колени, начать потерянно раскачиваться, горестно вопить и вырывать из затылка клочья растрепанной шевелюры.

— Ч-что… — растерянно оглядываясь на своих дружков, пробормотал Бушрут. — Что произошло? Они… где… Ожерелье… и вся добыча…

— Добыча? — бешено выкрикнул Мегавольт. Он повернул к Репейнику бледное, подергивающееся, искаженное яростью и бесконечным страданием лицо. — Там же, где и Гавсы, черт побери! Что тут непонятного? Гавсы сбежали… и этот мерзавец Антиплащ — с ними… вскрыли ночью сейф и тю-тю… со всеми побрякушками. С нашей добычей! — Он яростно взвыл; в его маленьких, обычно невыразительных бесцветных глазках сверкнули злые слезы возмущения, обиды и надрывного, отчаянного непонимания. — Кинули нас, как последних лохов!

— И… и Антиплащ с ними?

— А то! Смотри! — Мегавольт вскочил и яростно пнул кейс со взломщицким инструментом, лежащий на полу возле сейфа. — Кто, по-твоему, вскрывал этот железный гроб? Наш белобрысый ублюдок, никак иначе! А еще говорил: «Положитесь на меня…» «Не ссыте, парни, я с вами…» Падла проклятая! Кому мы поверили, а? Вот кому? Стоило думать, что он нас кинет — и бровью не поведет… При первой же подходящей возможности!

— То есть… — дрожащим голосом пробормотал Квага, — ты хочешь сказать… он нас променял? Променял, да? На кого? На эту жируху и её великовозрастных недорослей?!

— Не на жируху, а на пятьдесят миллионов долларов, черт побери! Как минимум — пятьдесят! — Мегавольт исступленно застонал; сорвал с лица защитные пластиковые очки и потер пальцем близоруко щурившиеся, подозрительно покрасневшие слезящиеся глаза. — Теперь они поделят всю добычу между собой, а нас пустят побоку… вот за что, а? За что, парни? За то, что мы сделали практически всю работу?!

Бушрут и Квага обескураженно молчали. Улики, что ни говори, были налицо — и выводы приходилось сделать самые неутешительные.

— Вот сволочи, а? Бросили нас…

— Увели всю добычу…

— Не надо было им доверять… Я это давно знал…

— Если знал — чего сразу не сказал, идиот?

— Проклятые Гавсы! Какого черта мы с ними связались, а? Все из-за этого мерзавца Антиплаща! Наобещал нам с три короба — а сам…

— Предатель проклятый! Спелся с этими Гавсами!..

— Надо было им все лампочки пооткручивать...

— Или суперфосфата в кастрюлю насыпать...

— Или навозных жуков в штаны запустить…

— Черт побери, — Мегавольт, злобно всхлипывая, утер рукавом нос, — и что же нам теперь делать? А? Возвращаться в Сен-Канар? Несолоно хлебавши? А я так рассчитывал на эти бабки! У меня один эксперимент до конца не доведен… Я надеялся обзавестись новыми деталями и электроникой… и, ну, кое-каким инструментом...

— А я хотел отремонтировать оранжерею, — со вздохом пробормотал Бушрут. — И поставить новую оросительную систему… И приобрести один редкий вид орхидей…

— А я… а я… — Квага запнулся — в слабой надежде, что его замешательство будет принято за драматическую паузу. Собственно, он не очень хорошо представлял себе, на что потратил бы полученные деньги, но ударить в грязь лицом перед своими дружками отсутствием идей ему совсем не хотелось. Наконец его озарило: — Я хотел купить себе красный катамаран!

— Квага, придурок! — Мегавольт гневно фыркнул. — Мне бы твои проблемы! В детстве в кораблики не наигрался? И почему обязательно красный? И вообще — прекрати дергаться, идиот! И стучать… Какого черта ты стучишь, а? И без тебя голова болит…

— Кто стучит? — Квага возмутился. — Я стучу? Я?! Ты что, совсем обалдел?

— Не ты? Тогда кто? — Мегавольт растерянно покрутил головой. — Вы что, не слышите? Стучат же, ну! Правда, парни? Откуда этот стук?

Они прислушались. Действительно — странный обрывистый звук разносился по дому: гулкий, вибрирующий, металлический стук, отдаленный, но отчетливо слышный, долетающий откуда-то снизу — словно кто-то через равные промежутки времени колотил крепкой деревяшкой по пустой железной трубе… Квага, Бушрут и Мегавольт встревоженно переглянулись.

— Похоже, это в подвале, — заметил Репейник. — Тут же, кажется, есть подпол, верно?

— О, черт! — Они, все трое, еще секунду-другую в замешательстве смотрели друг на друга. Потом Мегавольт схватил со стола железный молоток для отбивания мяса — и, нахмурившись, решительно стиснул зубы. — Пошли!

* * *

В подвале было темно. Мегавольт, первым сунувшийся в затхлую, пахнущую кисловатой сыростью темноту, чуть не подскользнулся на подвернувшейся под ногу гнилой картофелине и не совершил в воздухе грациозный тулуп с переворотом. Бушрут едва успел подхватить его под руку.

— Осторожно…

— Вот дьявол! Ни черта не видно… Где фонарь? — Мегавольт пошарил рукой по стене, ища выключатель. — Ах, вот он…

Тускло вспыхнула пыльная, в абажуре из паутины лампочка под потолком, о которую потерянно забился заблудившийся мотылёк. Из мрака явили себя пустые картонные коробки, банки, жестянки, грязное рваньё, велосипедные колеса и прочий хлам, отправленный в подземелье доживать свои дни. Из дальнего, темного угла каменной ямы, куда не доставал жидкий свет слабосильной лампочки, глухо донеслось невнятное мычание — и Квага нервно подпрыгнул от… от неожиданности, конечно. Не от страха же!

— Что это? Кто это? Кто здесь?!

— Щас узнаем… — Крепко сжимая в одной руке увесистый молоток, другой рукой Мегавольт нащупал на поясе галогеновый фонарик, с которым никогда не расставался, и направил пронзительный белый луч к дальней стене. Осветил пустые бидоны из-под керосина, мутную лужу в радужных разводах, ветхий костяк лишенного обивки дивана, груду полуистлевшей бумаги и… человека, скорчившегося в углу возле кирпичной стены. Подельники на секунду оторопели: это был Антиплащ… Рот его оказался крепко завязан синим шарфом Мамаши, а сам главарь был пристегнут наручниками к проходящей вдоль пола трубе отопления (по которой он время от времени и стучал подошвой сапога, вызывая тот самый гулкий, разносящийся по дому резонирующий звук). Ослепленный лучом света, упавшим ему на лицо, он зажмурился и яростно затряс головой…

— Вот черт… — пробормотал Мегс.

Друг за дружкой сообщники не без опаски приблизились к главарю, и Бушрут сорвал повязку с его лица, обнажив разбитый, в корке запекшейся крови антиплащовский нос и сизо-фиолетовый, весьма насыщенного цвета синяк под глазом. Главарь с отвращением выплюнул изо рта кляп, скрученный из старых газет, и судорожно втянул в легкие воздух.

— Вот дьявол! Где вы там запропали? Выспались, да? — Он закашлялся и сплюнул, утирая плечом вымазанный кровью подбородок, потом, приоткрыв рот, несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание. Глаза его на грязном, слегка перекошенном отёчном лице блеснули сердито, если не сказать — яростно. — Долго же вас пришлось ждать, черт побери!.. Ну, что вы на меня так уставились, не признали? Сделайте одолжение, найдите ножовку или ключи от наручников — Гавсы закинули их куда-то вон под ту груду рухляди…

— Гавсы? — деловито повторил Мегавольт. — Где эти уроды? — Постукивая молотком по ладони, он свирепо огляделся, точно ожидал, что кто-нибудь из братцев сейчас выскочит из темного угла и с хохотом крикнет: «Ку-ку!» Антиплащ хрипло усмехнулся в ответ.

— Наверняка уже далеко отсюда… Сколько времени?

— Около одиннадцати… Давно ты тут сидишь? И кто это тебя так?.. И что вообще произошло, а?

— Где-то часов с двух ночи… Громила, кто же ещё... Черт побери, вам еще надо объяснять, что произошло?

— Не надо, — проворчал Мегавольт. — И так все понятно. Гавсы смылись, ага? — Он неловко переступил с ноги на ногу и, смущенно оглянувшись на своих дружков, потер ладонью затылок. — Мы уже решили, что и ты с ними… Как ты здесь оказался, а? Это ведь ты вскрывал сейф в столовой?

— Разумеется, я!

— Зачем?

— Хотел посмотреть, что спрятано в чемоданчике… Черт побери! Может быть, мы все-таки выберемся из этой вонючей сырой дыры и вернемся в дом, а? Дайте мне для начала умыться и прийти в себя — а потом, так и быть, я вам все расскажу…

* * *

— Я хочу чаю, — капризно сказал Антиплащ, — и чего-нибудь пожрать… что́ там после Обжоры осталось в холодильнике.

...В луче солнечного света, протянувшемся через всю столовую, кружились в бесконечном танце крохотные пылинки. Посвистывал на плите старый жестяной чайник со вмятиной на боку. Темнела в блюдечке чуть подзасохшая лужица черничного варенья. Исходила паром на сковороде слегка подгоревшая, невнятного желтовато-белого цвета яичница-болтунья. Но, в общем и целом, завтрак проходил вяло и безрадостно — скорее по инерции, в силу необходимости, нежели с энтузиазмом и аппетитом... Бушрут, склонив голову к плечу и расслабленно вытянув вперед ноги, сидел в любимом мамашином кресле с вытершейся обивкой «в цветочек» и задумчиво перекатывал в ладонях кружку с горячим чаем. Квага, жуя бутерброд, с отсутствующим видом разглядывал рисунок на засаленной прихватке, положив её на стол перед собой, водя пальцем вдоль украшаюших ткань затейливых завитушек и ломаных линий. Мегавольт есть не мог: то и дело нервно пощипывая губу и бросая на дружков гневные нетерпеливые взгляды, он взволнованно метался по комнате из угла в угол, пиная попадающиеся под ноги пустые пластиковые бутылки из-под лимонада.

— Не понимаю, как вы можете сидеть тут и жрать, когда Гавсы преспокойно удирают из Даксбурга с нашими бабками!

Антиплащ небрежно хмыкнул в ответ.

— А что, интересно, мы сейчас можем сделать? Бежать за ними рысцой до самой мексиканской границы? Да и зачем?

— Как зачем? Они увели всю нашу добычу!

Антиплащ задумчиво подцепил на вилку кусок жареной колбасы.

— Правда? Вот прямо всю?

Квага и Репейник быстро подняли на него глаза — и тут же вновь уткнулись взглядами в свои кру́жки: разделять глупые шутки главаря они были сейчас абсолютно не в настроении. Или Антиплащ не шутил? Вид у него был странный... вид человека отнюдь не проигравшего и не скорбящего о вселенской неудаче, а, скорее, напротив — субъекта, жизнью весьма довольного... насколько вообще может быть доволен жизнью человек с расквашенной физиономией, распухшим носом и синим заплывшим глазом. Мегавольт остановился напротив главаря, наклонился вперед и оперся о стол кончиками пальцев.

— Ну и? Что ты хочешь этим сказать? — сердито поинтересовался он.

Антиплащ обвел медленным взглядом сумрачные ряхи своих дружков — и вдруг расхохотался, бросив на стол нож и вилку.

— Гавсы увели у нас всю добычу? Да как бы не так! За кого вы меня принимаете — за полного лоха? Неужели вы всерьез полагаете, что я позволил бы этим недоумкам оставить нас в дураках?

— Да, — помолчав, сухо сказал Бушрут. — Представь себе, мы так полагаем. Но если ты объяснишь нам, что́ именно тебя подвигло на такой приступ веселости, мы, пожалуй, к тебе присоединимся… Верно, парни?

Антиплащ, грызя зубочистку, скрестил руки на груди.

— Дело в том, что мне посчастливилось найти информацию о содержимом чемоданчика. Поэтому я и решил вскрыть сейф — чтобы увидеть, что там находится, и убедиться в правильности своих выводов. Только сволочи Гавсы меня выследили… Громила приставил пушку мне к виску, и я ничем не мог им помешать.

— Выследили? Но… — Мегавольт, кусая губы, в замешательстве оглянулся на своих дружков, — я ничего не слышал… А вы, парни?

Бушрут отрицательно покачал головой. Квага страдальчески сморщил нос — и осторожно потрогал голову, о чем, признаться, тут же и пожалел: в ней тотчас что-то яростно зажужжало и загундело, точно в осином гнезде, полном раздраженных и решительно настроенных ос.

— И я — ничего... Спал как убитый…

— Ну, ничего удивительного, — спокойно заметил Антиплащ. — Уж поверьте, чертова старуха позаботилась о том, чтобы заранее вывести вас из игры — подмешала снотворное в ту бутылку с вином, из которой вы пили накануне.

— Снотворное?! — Мегавольт возмущенно подскочил. — Ах она… старая коряга! То есть… получается... Гавсы уже давно намеревались оставить нас с носом, да?

— Да. И в итоге им все-таки удалось... отчасти. Они удрали, прихватив с собой все скруджевские бирюльки — ну да и черт с ними, пусть, в конце концов, ими подавятся. Своя часть добычи у нас все-таки осталась.

— Что ты имеешь в виду?

— Содержимое чемоданчика.

Мегавольт раздраженно зашипел.

— Ничего не понимаю… Ты сказал, что Гавсы забрали этот чемоданчик с собой!

Антиплащ, посмеиваясь, невозмутимо жевал зубочистку.

— Ну, во-первых, это не совсем чемоданчик… это — контейнер. А во-вторых… ну да, чемоданчик они забрали. Но я что же, по-вашему, абсолютный пень?

Подельники смотрели на него в недоумении.

— Какого черта… Да говори же наконец толком, не томи! В чем соль шутки-то? Что же все-таки было в этом гребаном контейнере, а?

— А вот что. — Загадочно усмехаясь, Антиплащ добыл из кармана и положил на стол горсть небольших серовато-белесых камешков неправильной формы, похожих не то на некий диковинный сорт гравия, не то на катышки высохшего птичьего помета... Он, видимо, полагал, что дальнейших объяснений не требуется — но Квага и Бушрут только в растерянности переглянулись, а Мегавольт, выпятив губу, изумленно покатал один из камней по столу кончиком пальца. Эти загадочные предметы ни о чем им не говорили...

Квага откровенно недоумевал:

— Что это?

Впрочем, нахмуренное чело Мегавольта слегка просветлело. Осторожно взяв в руку один из невзрачных белесых камешков, он поднес его к глазам — и сосредоточенно прищурился:

— Постойте, постойте… Это что-то знакомое… Где-то я их видел… Ах, черт! — Он присвистнул, внезапно кое о чем вспомнив — и яростно  ударил кулаком по ладони. — Это же эти проклятые минералы, как их там… герде... гербе...

— Герениты… — пробормотал Бушрут. — Ага, точно...

— Верно, верно — герениты! Эти чертовы камешки... редкие, уникальные, единственные в своем роде и тому подобное... Которые способны излучать эти, как их... герео-частицы!

— И генерировать новый вид энергии…

— За которыми охотилась ВАОН!

— И из-за которых на тебя нацепили браслет со взрывчаткой!

— Черт побери! Но их же упрятали в подземный бункер Национального Банка! Как они оказались у Скруджа?!

— Да очень просто! — Антиплащ ухмыльнулся — так победно, широко и язвительно, насколько позволяла ему распухшая щека. — Да, после того, хм... небольшого приключения с браслетом герениты действительно упрятали в Национальный Банк, и они хранились там до недавнего времени, пока какому-то умнику не пришла в голову идея отправить их на научную конференцию в Санлайт-сити. Тут-то все заново и завертелось… Об этом кульбите каким-то образом пронюхали мутные индивидуумы из ВАОН… они уже давно интересовалась этими злосчастными камешками, хотели заполучить их для своих экспериментов, синтезировать в искусственных условиях или что-то в этом роде... в общем, неважно. Главное — они были готовы пойти ради этих камней на любые жерт... любые траты. Так вот — в Санлайт-сити герениты прибыли вполне благополучно, но на обратном пути, при пересадке в Даксбурге, их попытались похитить. Впрочем, безуспешно — охране удалось отбиться от нападающих, но перевозка была сорвана... а у ШУШУ, в очередной раз беспросветно погрязшего в бюрократическом коллапсе, не оказалось под рукой подходящего транспорта для отправки геренитов в Национальный Банк. Поэтому и было принято решение временно поместить их в Хранилище Скруджа, в его личный сейф, как наиболее тайное и надежное на данный момент место.

— Правда? А откуда ты все это знаешь? — подозрительно спросил Бушрут.

— Из адресованного Макдаку «Сопроводительного письма», которое находилось в голубой папке с документами… ну, той самой, что хранилась в скруджевском сейфе вместе с чемоданчиком.

— Постой… В какой папке? Мы не знали ни о какой папке... Почему ты нам о ней ничего не сказал?

Главарь небрежно повел плечом.

— Так вы и не спрашивали.

— Ну да, ну да… — Бушрут криво улыбнулся. — Сволочь ты, Антиплащ.

— Я знаю. И благодарю за комплимент. Так вот, насчет папки… Скрудж хранил там кое-какие важные и конфиденциальные бумаги. Мне стало любопытно, что за секреты он там прячет, и я в неё заглянул, чисто из, так сказать, познавательного интереса — и обнаружил это письмо... И догадался, что́ находится в чемоданчике. Я решил проверить, действительно ли это так, осторожно спустился в столовую, вскрыл сейф, вынул контейнер, и — ха-ха! — точнехонько в этот момент меня накрыл кадавр Громила.

— И… что?

— А то. — Нервно пощупав опухший глаз, Антиплащ жадно глотнул остывшего чаю. — Он стоял в дверях, у меня за спиной, и не мог видеть открытый контейнер, который лежал передо мной на столе. И я успел подменить содержимое… сунул герениты в карман, а взамен насыпал в чемоданчик горсть орехов, которые Обжора забыл в пакетике на столе. И вновь захлопнул крышку и закрыл замок… вот только схватить пустую бутылку, чтобы заехать Громиле по черепу, уже не успел. Ну, об остальном, я полагаю, рассказывать нет нужды… Гавсы выгребли всю добычу из сейфа и прихватили контейнер. Связали меня узлом, надавали по морде, засунули в подвал и были таковы. Смылись, короче, подчистую и абсолютно бесследно, как средство для мытья посуды… Да и черт с ними! Меня только одно сейчас волнует по-настоящему.

— Что?

— То, что они убрались на фургоне Балбеса… Идиоты! Знаете, что́ я сделал бы на месте Черныша? Если у него есть хоть малейшие подозрения об участии в деле шайки братьев Гавс (а они наверняка есть!), он бы проверил, не зарегестрированы ли на них какие-либо транспортные средства. И вот, представьте, открывает он полицейскую базу данных — и что? Там тут же всплывает наш знаменитый фургон!

— Если он не зарегестрирован на какого-нибудь левого чувака.

— Только это меня и утешает... Но если, не приведи господь, копам об этом известно... а у Черныша хватит мозгов (а их наверняка хватит) выяснить, что фургон с этими номерами в ночь ограбления видели невдалеке от Хранилища, Гавсам — крышка. Это, конечно, сугубо косвенные улики, но ведь мерзавцу Чернышу ничего не стоит на этом сыграть. А если Гавсов поймают и припрут к стенке, они, будьте уверены, в ту же секунду заложат нас с потрошками и даже ухом не поведут.

Бушрут поёжился.

— Вот уж нет! Вряд ли их поймают... по крайней мере, я на это надеюсь. Черныш, конечно, проницателен, но отнюдь не всеведущ, а Мамаша хитра и пронырлива, как старая щука. Во-первых, фургон и впрямь наверняка зарегестрирован по поддельным документам. А во вторых, если уж братцы давненько намеревались нас кинуть, то пути отхода у мадам Гавс наверняка были заготовлены заранее, и где-нибудь неподалеку от Даксбурга Гавсов дожидается другой транспорт, отнюдь не такой приметный... Ты говорил, они хотят попытаться сбежать в Мексику?

— Вероятно, да.

— А что... Мамаша тоже работает на ВАОН?

— А черт её знает… Но, судя по тому, что она знала о содержимом чемоданчика, у неё явно есть с этой организацией какие-то каналы связи. Именно им она намеревалась продать герениты. Тот человек, которому она надеялась сбыть скруджевское добро… я поначалу думал, что это какой-нибудь денежный мешок типа Флинти Гломгольда, но сейчас склоняюсь к мысли, что, скорее, наш барыга все-таки является агентом ВАОН — эта далеко не скромная Ассоциация может позволить себе подобные траты.

— Либо он — денежный мешок, который по совместительству является агентом ВАОН.

— Все может быть…

— Железный Дровосек? — помолчав, спросил Репейник.

— Говорю же — все может быть. Но ВАОН не Дровосеком единым жива, у неё полно и других, гм-гм, завидных кадров. И все они мечтают заполучить чемоданчик…

Квага весело заржал.

— Представляю, какие рожи у них будут, когда они откроют контейнер и увидят… увидят там… всего-навсего горсть орехов! Ха-ха-ха! Не хотел бы я в этот момент оказаться на месте Мамаши, черт побери!

— Это уж точно! Здорово ты их, а! — подмигивая Антиплащу, Мегавольт вздернул вверх большой палец. Элмо счастливо улыбался — его бледная, обычно сумрачная худая физиономия пунцово раскраснелась от радости и восторга, от упоения таким не чаянным, но оттого еще более ярким и головокружительным торжеством. — Так им и надо, дегенератам!

— Йу-хуу! Мы богаты, парни! Мы миллионеры! — Квага подбросил в воздух металлическую ложку и ловко поймал её на лету — прежде, чем она успела угодить кому-нибудь в лоб. — И с этими придурками Гавсами делиться не надо!

— Да здравствует герео-излучение! — Мегавольт ликовал, сияя, точно ксеноновая лампа. — Да здравствуют герениты! Да здравствует — ха-ха! — тупость Гавсов! Да здравствуем мы!

Один Репейник был настроен более здравомысляще:

— Но они догадаются, что камни у нас.

Главарь медленно кивнул.

— Разумеется. Я на это и рассчитываю. Когда личности из ВАОН поймут, у кого нужный им товар — мы запросим за этот товар собственную цену. По два-три ляма за штучку, я полагаю, будет вполне приемлемо… сколько там этих камней — десять, двенадцать?

— Ну-ну, постойте! — Мегавольт протестующе замахал руками. — Оставьте мне пару камешков! Я уже давно хотел узнать, что за «новый вид энергии» они излучают! Может, — он хитро подмигнул, — они нам и самим еще пригодятся, э?

— Ладно. — Антиплащ великодушно, с барской щедростью улыбнулся. — Так и быть, пару штучек тебе оставим — шамань с ними себе на здоровье. А остальные… ну, если продавать их ляма по три… да еще поторговаться… да пригрозить, что мы вернем камни в ШУШУ…

«И они действительно заплатят?» — спросил он себя с неким неприятным холодком в груди. Или... что?

На столе едва слышно курлыкнул пейджер* — один из тех, которые взломщики приобрели за несколько дней до ограбления, чтобы всегда быть на связи. Антиплащ мельком взглянул на экран — пришло новое сообщение…

С пейджера Мамаши.

Ого! Подельники переглянулись. С каким-то, надо признать, нехорошим предчувствием. Мадам Гавс поняла, что их провели, как последних лохов? И… что? Посылает им теперь искренние пожелания счастья, здоровья и долгих лет жизни?

— Что там? — спросил Квага, взволнованно обгрызая ноготь и вытягивая шею, чтобы заглянуть Антиплащу через плечо. — Что этой старухе опять от нас понадобилось? Мало ей скруджевских побрякушек, а?

— Не знаю. Сейчас посмотрим, — проворчал главарь. Сообщений на экранчике пейджера было уже несколько, они шли вереницей одно за другим. Антиплащ открыл первое, и...

В желудке его словно лопнул ледяной шар.

«Привет тебе из Сен-Канара, ублюдок!»

«Торжествуешь, скотина? Думаешь, что обвел идиотов Гавсов — и нас с ними заодно! — вокруг пальца? Как бы не так».

«С ВАОН шутки плохи. Мы знаем, что герениты у тебя».

«А твоя девчонка, Гейл Андерс — у нас».

«Если хочешь вновь её увидеть — делай правильные выводы, тварь! Ты слишком рано списал меня со счетов.

Железный Дровосек».

Антиплащ онемел. Его словно хлестнули по лицу мокрой тряпкой. Вот так. Вот так. «А твоя девчонка, Гейл Андерс — у нас». Во власти Железного Дровосека.

Мир перед ним перевернулся и земля в одно мгновение ушла из-под ног… Проклятый белый сфинкс все-таки дотянулся до него своими хваткими и цепкими, бесконечно длинными когтистыми лапами.

И нанес подлый и сокрушительный, самый беспощадный удар.

______________________________________

* Пейджер — электронное устройство для передачи между абонентами текстовых сообщений. Активно использовался в 90-е годы, но впоследствии уступил популярность становящимся все более доступными для населения сотовым телефонам.