Солнце в тени (гет)

Темнота пещеры медленно поглощала Алана. Он достал телефон и дрожащими пальцами включил фонарик. Пещера была глубокой, он шел быстро, но стены не кончались, а темнота становилась все гуще и гуще, и даже яркий луч, казалось, погас. Алан запаниковал и, оглянувшись назад, понял, что даже не сдвинулся с места, будто шагал на месте. Испугавшись не на шутку, Алан отчаянно прошептал самому себе:

— Отец, где же ты?

Но его шепот утонул в глухой темноте пещеры.

Он вглядывался перед собой, пытался привыкнуть к темноте, но он ничего не видел. Абсолютный мрак. Почему-то ему представилась его душа. Наверное, она была точно такой же холодной, черной и бесконечной. Он сделал шаг назад. Не может быть так. Ведь он должен был стать могущественным, сильным, чтобы победить Виктора. А сейчас не может переступить порог какой-то сраной пещеры. Он закрыл лицо руками. И сделал еще один шаг назад, но его нога наступила на камень и от неожиданности он упал и крепко ударился головой.

От сильной боли и кромешной темноты Алан даже потерял чувство ориентации в пространстве. Он зажмурился, лежа на спине. Спина болела, казалось, что он упал на тысячи острых ножей. Кровь текла у него из виска. Он чувствовал ее липкость. Открыв глаза, он понял, что вокруг уже не так темно. Алан приподнялся на локтях, голова его сильно кружилась, но он увидел, что в пещере точно стало светлее. Прикоснувшись к виску и взглянув на кровь на пальцах, Алан понял, в чем дело. Улыбнувшись себе, он кое-как поднялся на ноги, шатаясь, подошел к стене и нащупал острый выступ на ней. Снял куртку и разодрал об него свою левую руку от кисти до локтя. Алан зажмурился от боли, согнулся пополам, обхватив руку. Несколько секунд он ругал себя всевозможными ругательствами, а потом огляделся. На стенах пещеры вспыхнули факелы, и Алан увидел в паре десятков метрах от себя человека, полусидевшего на полу.

— Отец! — выкрикнул Алан и побежал что есть силы к нему.

Маркус моментально очнулся, услышав голос сына, и тут же закричал ему в ответ.

— Стой! Стой! Стой на месте!

Алан остановился, ему было тяжело дышать и говорить.

— Отец, я пришел за тобой, я тебя вытащу, все закончилось! — выпалил он, задыхаясь.

— Алан, сынок, я знаю, но ты должен уходить, это место заколдовано, ты умрешь, если подойдешь ближе! — сказал Маркус.

— Тогда вставай, уходим, пап, — сказал Алан, делая несколько шагов назад.

— Боюсь, что я не смогу покинуть пределы этой пещеры... сам.

— Нет, что за глупости, отец, — сказал Алан, находясь уже на грани бессознательного состояния.

Он отгонял от себя отчаяние, словно назойливую муху, но оно все больше и больше поглощало его, как и мучительная боль во всем теле. И вдруг стало снова темно.

* * *

Морозный воздух уже настолько проник в легкие Лили, что ей представлялось, будто внутри она уже покрылась льдом. Губы потрескались и кровоточили при каждом слове. Пальцы на руках были синими, онемевшими, а ног она уже не чувствовала. Но вдруг — так резко и неожиданно — к ней подбежал Лео и схватил ее. Сперва ей показалось что он напал на нее, решил убить. Но он смотрел на нее скорее испуганно, нежели враждебно. Лили даже не заметила, как начала терять равновесие и падать со своего места на лежащем стволе дерева.

— Лили, что с тобой? — спросил Лео, держа ее на руках.

— Алан... — выдавила Лили.

— Что Алан? — непонимающе посмотрел Лео.

— Он умирает...

Лили казалось, что сзади ее догоняет чернота. Ее охватил такой ужас, что она вся затряслась, но уже не от холода. Она боялась оглянуться, думала, что если посмотрит назад, то провалится в бездну. А когда она поняла, что теряет зрение, то закричала:

— Лео! Лео! Я ничего не вижу! Алан умирает! Он умирает! Боже!

— Он не умрет, успокойся, прошу тебя! Я пойду за ним!

— Он умирает!

— Я иду за ним, Лили! Ты слышишь? — Лео положил ее на снег, а сам бросился к пещере.

Лео находился в шоке от увиденного. Он не мог поверить, что Лили и Алан были связаны. Лео знал, чем опасна эта связь разумов. В конце концов один из них сойдет с ума. Лили была на грани этого, он убедился в этом только что. Лео был зол, а оттого в нем вскипела энергия и сил сразу прибавилось. И, кажется, стало даже жарковато.

Лео добежал до пещеры и, войдя вовнутрь, почти сразу наткнулся на лежащего без сознания Алана и сидевшего рядом Маркуса.

Отец и сын. Алан не бросил его умирать. Он шел за ним, не смотря ни на что. Жертвуя своим разумом, жизнью. Алан в один миг превратился из заносчивого ублюдка в храброго парня.

Лео подошел к Маркусу, вытащил его из пещеры. Потом вернулся за Аланом.

Он спас их. Сегодня он слишком часто сюда возвращался. Пора бы уходить отсюда.

С этими мыслями он покинул пещеру, вытаскивая Алана к свету и между тем все же желая его там оставить.

Изнеможенная девушка больше не могла выносить этого ужаса, поглощающей ее черноты, сжимающего ее до незаметных размеров страха.

Она не могла больше сопротивляться боли и отчаянию. Она открыла глаза всего лишь на миг, и этого было достаточно, чтобы ее мысли вихрем закружились, отделяясь от ее сознания, отделяя ее от этого мира. Она увидела то, что не сможет забыть до конца своей жизни.

Лили глядела на черное небо — небо из своего родного двора. Она узнала бы это место из тысячи похожих. И небо над домом было особенным. Оно светилось от ярких вспышек, невообразимых свечений, что двигались в разных направлениях, то пугая до чертиков, до завораживая до невозможности. Она смотрела снизу вверх, и в то же время ей казалось, что она парит над землей. Она не могла оторваться от этого вида. Звезды в небе будто ожили, представляя ее взору их истинную красоту и огромные размеры.

Лишь миг она наблюдала это невероятное зрелище, пока не услышала голос Лео.

— Лили! Очнись! Я их спас! Они рядом, пожалуйста очнись!

Лео кричал во весь голос, он в панике хлопал ее по лицу, делал массаж сердца, искусственное дыхание, но Лили все так же смотрела куда-то в небо, а ее глаза были широко раскрыты и абсолютно черны. Как небо.

— Алан, очнись ты, гадкая задница, она пропадет без тебя! — почти плакал Лео.

Он отчаянно тряс Алана за плечи, бил его по лицу. Лео жутко испугался. Он был уверен, что Лили уже не спасти. Поднявшись с колен, он сделал пару шагов назад. Посмотрел на беспомощного Маркуса, который лежал на снегу, на его детей. Лео не знал, как быть, и решил действовать просто. Он взял Маркуса под руки и потащил к машине.

Минуту спустя Алан открыл глаза.

Целую минуту Алан думал, что умер. Он был уверен в этом больше, чем в том, что сейчас видит перед собой серое, морозное, ненавистное небо Хайгейта. Первое, что он услышал, так это чьи-то всхлипывания. "Жалкие, сопливые, как и сам их автор", — подумал Алан. Он повернул голову в сторону противного шума, но вместо этого увидел рядом лежащую сестру и тут же вскочил. Он взглянул в ее глаза и ужаснулся, но лишь на миг, затем приподнял ее голову и нежно поцеловал в лоб.

— Ли, мы сделали это, мы спасли папу, — прошептал он.

— Правда? — отрешенно спросила его та.

— Конечно, детка, мы едем домой.

— Это замечательно, — произнесла Лили, холодно и тихо.

— Я понесу тебя на руках.

На это Лили ничего не ответила. Она лишь закрыла свои черные, без белков глаза. Ее ресницы, покрытые инеем, мягко опустились, и теперь Лили не выглядела безумной. Струйки крови из носа, скатившиеся до подбородка, высохли и потрескались, став почти черными.

Алан взял сестру на руки — несмотря на глубокую рану на руке, ему не было больно ее нести.

Лео не успел далеко уйти, а потому сразу увидел, как Алан несет Лили.

— У меня к тебе вопрос, Алан, — крикнул ему Лео. Он шел спиной, неся под руки Маркуса, иногда оборачиваясь, чтобы не споткнуться об ветви.

— Выкладывай, — сказал Алан.

— Какого хрена ты сделал с Лили? Ты погубил ее! — выкрикнул Лео.

— Ты говоришь про нашу связь? — невозмутимо поинтересовался Алан.

— Ты подверг ее слишком сильному проклятию. Она может потерять рассудок! Сойти с ума! — негодовал Лео.

Алан впервые серьезно вслушался в слова Лео и задумался.

— Вот видишь! Ты несешь ее, ты видел ее глаза. Как теперь ты будешь жить?

— Если нужно, я до конца дней своих буду носить ее на руках. И тебя не должно волновать, как я буду жить.

— Меня волнует только Лили! — громко заявил Лео.

— Волнует, значит, — Алан был все так же невозмутим. — Волнуйся, сколько душе твоей угодно.

— А тебя вообще никто вокруг не волнует, чертов засранец!

— Тебя задевает то, что я не показываю своей благодарности за то, что ты нас спас?

— Мне все равно! — с досадой выпалил Лео.

— Значит, задевает, — сделал вывод Алан.

— Мне все равно, что ты там говоришь. Ты поступаешь по-ублюдски всегда.

— Ты не знаешь меня и не можешь судить мои поступки.

— Я знаю то, что ты сделал с Лили, и мне этого достаточно, чтобы осуждать тебя.

Тут Алан замолчал, потому что ему надоело спорить и нужно было положить Лили в машину, до которой они уже дошли.

— Я отвезу вас в больницу, — сказал Лео угрюмо, аккуратно затаскивая Маркуса на заднее сидение, рядом с мертвой женой.

— Езжай, мне нужно найти Гарри и Джозефа, — сказал Алан, когда усадил Лили на переднее сиденье. Он заботливо пристегнул ее, убрал упавшие на лицо пряди волос. Поцеловал ее.

Лео внимательно наблюдал за ним.

— Джозефа?

— Наш новообретенный крестный отец, — сказал Алан, не отрывая взгляда от сестры.

— Ясно. Я поехал.

— Лео, — вдруг остановил его Алан.

Лео вопросительно взглянул на него поверх крыши.

— Спасибо.

— Да чтоб тебя, — проворчал Лео, садясь за руль.

Алан улыбнулся, закрывая дверцу и провожая взглядом машину.