А свет торжествует над мраком (джен)

Ночь прошла бессонно, сопровождаемая картинами о том, какой могла быть семья Гермионы, не попади она к Грейнджерам и не носи эту фамилию. Она могла бы обучаться в Ильверморни, проживать бок о бок с волшебством дольше, нежели действительно. Не исключено, что у неё могли бы быть братья и сёстры.

"Странно осознавать, что я годами жила, считая себя тем, кто я не есть на самом деле. Гермиона Грейнджер, грязнокровка, одним днём превратилась в полукровку Гермиону Авгуриус, чьи родители не маглы до двадцатого колена, а выдающиеся волшебники, и мама делает всё, чтобы убить..." — с этим возникало то туманное, то чёткое впечатление, что недолгое время назад Гермиона провела вечер с истинными родителями в магическом торговом центре.

...Сальвадор протянул два рожка мороженого, их взяла Лилиана и передала один, с клубничным, Гермионе, себе же оставив фисташковое...

К сожалению, тому не бывать. Или к счастью?

Времени на рассуждения не осталось, так как объявился будильник в виде постучавшего рукой по комоду отца.

— Уже? — спросила Гермиона, зевнув как кошка.

— Ну, что поделаешь... Восемь утра, сейчас менять что-то поздно. Встанешь, или мне принести чай в постель?

— Встану, — Гермиона легко кивнула, приняв на раскладушке сидячее положение. Кирия ещё сопела, зато постель Шэрон пустовала, заправленная кое-как. — Она участвует? Эйв?

— Нет, просто хотела поболтать с одной участницей — Вальтон. Не понимаю, какая муха её укусила...

Потревоженная Кирия развернулась лицом к стене. Теперь точно хватит беседовать, всё в гостиной обсудится.

Из другой половины Ордена пришли через камин Перси и Вирджиния. Велизарий и Уиллоу увлечённо ворковали между собой, похлёбывая чай. Неподалёку стояли, крепко обнимаясь, Гарри и Джинни, а Рон смотрел на тех исподлобья.

— Не похоже, что тебе охота двинуться за Пророчеством, — Гермиона приободрилась, её голос приобрёл высокие нотки. Рон от такой внезапности за его спиной начал заикаться.

— Да... Да я и н-не иду, — вымолвил он, смотря на лестницу. Вниз шли, переговариваясь, братья. Оба Ван Дрейка не сияли уверенностью, под глазами синели круги. — А хотел бы.

— Сальвадор счёл нужным оставить тебя здесь, — Гермиона заговорила максимально тихо: — Я знаю, ты подозреваешь, что между мной и Джерри что-то есть, но забегаешь вперёд. Он мой хороший друг, не более того.

— Обычно, когда девушки так говорят, всё наоборот, — Рон мотнул головой и нечаянно хлестнул волосами шедшего мимо Сорена.

— Говорят что? — с улыбочкой попытал интерес тот.

— Уф-ф, я весь горю, — плечи Джерри подрагивали от нарастающего волнения. — Вернуться от пристанища Рейес и её служак с пророчеством, а самое главное, целыми и невредимыми... Эйдан слово дал, что если я подставлю спину летящим заклятиям, он отправит меня в Мунго на три недели.

— Мы все беспокоимся друг за друга. Чему ты удивляешься? — сказала Гермиона чуть нараспев, и сама не поняла, зачем. — Каков наш порядок действий... Сальвадор?

Назвать его папой при людях страшно. Он тоже хотел назвать Гермиону по-семейному, "милой", но живо осёкся.

— Уиллоу, — женщина сразу обернулась, — будь добра, поднимись в мою спальню и захвати все фляги с Оборотным зельем.

— Оборотным?.. — Джерри затаил дыхание. — Выходит, оно существует?

За окном защебетали утренние пташки, а находящиеся в гостиной подняли волну хохота.

— Мордред, — прошипел Авгуриус, массируя виски. — Да, Джеррард, оно существует. И на шестом курсе мы — моё объяснение, видимо, было не для вас — его подробно разбирали несколько уроков. Вас, обалдуев с Птицы-гром, следует не семь курсов в школе держать, а девяносто семь...

— Мы, к вашему огорчению, столько не снесли бы, — проговорил Сорен, осознав, что к обалдуям отнесли и его. — Зато сносить кого угодно — в этом мы специалисты! Да, братишка?

— Да, — ответил за улизнувшего ни пойми куда братишку дядя. — Ни к слову не придерусь.

— Так во-от, — возмущённый бас Сальвадора прокатился по гостиной. — Ваша первая задача по плану — вырубить охранников, а они, уверен, будут. Принять Оборотное с их волосами, снять с них одежду и в течение всего времени, как будете внутри штаба, держать флягу при себе. Срок действия зелья, напоминаю, час. Паршиво же будет, если вы начнёте превращаться в привычного себя на общем собрании или на виду у Тринадцати Избранных? Паршиво!

— Я так понимаю, чтобы дольше оставаться нераскрытыми, мы должны максимально втереться в жизнь Белой Вечности? — встрял Гарри, отвлёкшись от Джинни. Она словно поклялась, что пока отряд не выйдет из дома, глаз с него не спустит.

— Верно мыслите, Поттер, — Сальвадор одобрительно покивал и продолжил, качая ногой. — И в доверие тоже. Если у того, чей облик вы приняли, прозвище Ротозей, ведите себя соответственно. Выскочка — идентично. Долго можно перечислять... Случайно ляпнете, дескать, Рейес не права, наградив вас таким имечком — бежать вам будет некуда, разве что в темницу. И совсем уж в роль не входите, а то...

— Поняли — рассекретят, — Уиллоу принесла в руках четыре блестящие железные фляги. Ещё столько же она рассовала по карманам. — Мы можем выдвигаться?

Сальвадор сжал кулак и напористо выдал:

— Чтоб Пророчество принесли, а Орден Белой Вечности повозился лишний раз. Само собой, идите. Только наденьте капюшоны на подступах к штабу.

Каждому участнику операции было выдано по чёрной мантии с капюшоном. Посмотрев на себя в зеркало, Гермиона сравнила себя и товарищей по несчастью — а чем иначе? — с Пожирателями Смерти. Гарри не без болезненных воспоминаний о второй магической войне плюнул за левое плечо.

Камин — невозможный вариант перемещения, и ничего, кроме как трансгрессировать, не оставалось. Двор дома был залит солнцем. На травинках блестела роса. Тени от яблонь были малость холоднее освещённого пространства.

— Сколько времени, по-вашему? — спросила Уиллоу, в упоении дыша освежающим утренним воздухом.

— Где-то около восьми, — сказал Гарри с сомнением. — Когда я проснулся, было без двадцати семь. Уговаривал Джинни не рваться с нами, убедил, что в прибежище она нужнее. Вальтон, ты чего нос повесила?

— Я не переживаю, просто в непонимании. Почему Уизли, которая сыграла свою роль во второй войне, сидит дома, а я здесь, в вашем отряде?

— Видим в тебе потенциал, — коротко, бодро объяснил Велизарий. — Слыхали от Френсиса о твоей прямолинейности!..

— А о моих школьных проделках он не успел наговорить?

— Он сам был на них горазд. Сливочного пива выпивал больше, чем Сальвадор вина нынче. Всюду ходил с твоей матерью, Аурелией, братом и ещё кое-кем, хоть и учился курсом старше. Его техника колдовства была куда беспорядочнее, нежели на сей день, а любимым занятием являлось вместе с друзьями погонять однокурсников с Рогатого Змея. Ну, Сала, братишку его и Дауэр. Так что, ежедневно то оба Авгуриуса попадали в переплёт, то один из них. А нередко бывало, что Диаспора пыталась их вытащить, но тоже влипала... Было времечко!

— Может, трансгрессируем, наконец?! — хором потребовали Гермиона и Уиллоу. Гарри и Перси выражали нетерпение напряжёнными взглядами.

Встали в линеечку, схватили палочки. "Орден Белой Вечности. Где он может скрываться..." — сосредоточившись, Гермиона совершила оборот вокруг своей оси. С хлопком картина изменилась. За спиной простиралась равнина, бежала река, а перед глазами вырос холм с затуманенными очертаниями исполина средневековой архитектуры — замка.

— Хорошее местечко. Под стать Рейес, или как там звать их лидера, — возникший в метре позади Гермионы Перси мерно покачал головой. — Ещё бы знать, в Уэльсе ли мы, в Шотландии ли, или нас вовсе во Францию забросило.

— Ничего не вижу! — отдалённо раздался крик Гарри. — Сплошной туман! Люмос! Так-то лучше...

— Не орать! Погасить! — раскомандовался Велизарий, продвигаясь с Джерри под руку. Уиллоу левитировала над землёй Сорена. — Вы забыли, рядом с чьим штабом находитесь? Поттер, возьмите меня за руку, и чтоб больше никакого Люмоса, пока мы не доберёмся до охраны...

— Я тут подумал, — говорил Перси между делом, — что у них может стоять барьер с Воющими чарами. Как... он?

— Ты о ком? — прорезалась Вирджиния, глядя на Сорена. Сангвейр тогда же опустила его к ногам Гермионы. Грудь юноши была залита красным.

— Его расщепило. Расщеп. Знаешь, что это?..

— У меня есть бадьян, — Гермиона только что вспомнила про бисерную сумочку, болтающуюся у неё на руке. Опустив внутрь неё волшебную палочку, она сосредоточилась на мысли о настойке, необходимой Сорену, и лишь собиралась шепнуть Манящее заклинание, в её ладонь прыгнул пузырёк из тёмного стекла.

"Мерлин мой... Я только что колдовала невербально, на то не рассчитывая? Выходит, что так", — Гермиона щедро поливала окровавленную часть тела, и раны быстро заросли, оставив о себе напоминание в виде белых пятен. Сидящий возле брата и намертво вцепившийся его предплечье Джерри выдохнул, ослабил хватку.

— Идти можешь? — пусть проблема решена, он всё равно волновался.

— Сейчас встану... — уверил Сорен, поднимаясь с травы. Ноги тряслись, с трудом удерживая его, а глаза поблёскивали от позывов боли в груди. — Нормально, живой.

— Мы в тебе не сомневались. Теперь, все к замку. Не отставать, — отдала приказ Уиллоу, ступая на склон. С ней все поравнялись и шагали почти в идеальной шеренге до самого ограждения вокруг всего здания. Меж пик на чёрном заборе сидели сердитые птицы, как фениксы, разве что с чёрно-зелёным оперением.

— Авгурии, — Перси узнал тех в два счёта. — Символично. По легенде, услышавшие их пение вскоре уйдут в мир усопших.

— Мило, — отметила Вирджиния, покусав губы, — но вот от бесовских криков нашего... профессора испорченных противоядий ещё никто не сдох. И хвала Мерлину!

Одна особо крупная авгурия нахохлилась, раскинула крылья, продемонстрировав мозайку аспидно-чёрных и малахитово-зелёных перьев, щёлкнула клювом и испустила тихий, душераздирающий плач. Гермионе показалось, будто она сидит на галёрке пустого зала в театре, а за занавесом кто-то бьётся в рыданиях, склонившись над микрофоном. И эти горькие стоны, от которых сердце сжимается, долетают до всех концов помещения.

Всё стало ясно: птицы, теперь все хором, оглашали тревогу. На башне собирался кровавого оттенка дым, пока не затянул всю её вершину. Камнем свалилась с высоты стража.

— Волшебники... Назовитесь! — махнув кулаком, потребовал грузный мужчина. — Вы пересекли границу территории Ордена Белой Вечности.

— Кабаны не разговаривают! Отключись! — этот стражник упал, высунув язык, благодаря неожиданной реакции Вирджинии. Проигнорировав это, анархисты со зверскими оскалами двинулись на незваных гостей.

— Авада Кедавра! — вырвалось у долговязой смуглой брюнетки с кадровыми волосами, которыми она размахивала, что лошадь гривой. Гермиона бросила Экспеллиармус навстречу зелёному лучу, и через несколько мгновений такие засвистели по всему полю боя. — Ага-а! Ты же та крыса, которая чем-то госпоже насолила!

— А не вы ли с ней многим насолили магической Америке? — "Лошадь" упала носом вниз от заклятия, посланного в спину. — Спасибо...

— Не благодари! Давай, вырубай их направо и налево! — право, это совсем не тот Перси, обожающий строгость культуры, в том числе и речевой.

Гарри размахивал палочкой у самого лица худощавого мага средних лет. Уиллоу бросала камни в окруживших её с Велизарием троих, он же разбрасывал жёлтые молнии, озаряющие пространство. Вспышки заставляли Гермиону перепуганно хлопать глазами. Вирджиния ползала по земле в поисках волшебной палочки, точно никогда не кичилась своей привлекательной внешностью.

Джерри вступил в сражение с колдуном, одетым в красный муаровый плащ, сияющий переливами. В нескольких шагах выжидал момент для дополнительного удара Сорен.

— Мюррей, — зло произнёс Велизарий. — А ну взял — и оставил моего племянника, гнусный червяк!

— Следующий — ты! — гаркнул Мюррей, метнув в Джерри невесть какую по счёту Аваду. Не считая его, все стражники валялись ничком.

— Мальчики... — промолвил Ван Дрейк, взирая на племянников, бегающих по кругу от проклятий, стремящихся в них. — Он — избранный, неужели не чувствуется? Вы напрасно тратите силы!

— Мистер Ван Дрейк, моё беспокойство о другом — как Рейес ещё сюда не заявилась, на бой? — тихо спросила Гермиона.

— Скорее всего, замок напичкан чарами, как пирог начинкой. Находящиеся внутри не видят и не слышат, что здесь творится. Ясно вам?

— Ага... Так его! — совершив резкий выпад, Джерри ввёл в беспамятство и Мюррея. — Теперь одолжим у них волос — и внутрь Пандемониума.

— Хорошо придумал, — сказала Уиллоу, проверяя, не разбились ли фляги. — У нас есть восемь фляжек, всем хватает. Разделимся?

— Я с дядей, — Сорен мёртвой хваткой вцепился в Велизарову руку.

— Вирджиния, как смотришь пойти вместе? — Гарри выбрал в напарники Перси, а Гермионе досталась Вальтон. — Джерри превратится в Мюррея, будет с чёртовой дюжиной избранных...

— Э-э-эй! — возмущённо крикнул тот. — Почему постоянно что ни задница, так сразу я?

— Ты его в отключку отправил, им и становись. К чему же тут вопросы? — ответила Вирджиния, оторвав клочок волос с головы брюнетки и положив во флягу. — По глотку в час? Грейнджер?

— Верно-верно, — кивнула Гермиона, глотнув из своего сосуда, и сразу же начала меняться. Кожа посветлела на оттенок, щёки ввалились. Вместо копны каштановых волос с головы свисали длинные и сальные русые патлы. Глаза сделались сизыми. Обветренные губы были испещрены трещинками. — И кто же я? — обязательным было посмотреть в медальоне имя того несчастного — а может, и счастливого, распрощавшегося с обязанностями — анархиста или анархистки, чей облик достался. — Бетани Саутфорд. Потрясающе...

— Ты о чём? А меня сможешь принимать как Брунгильду Джонс? — в ужасе пролепетала Вирджиния, ставшая той брюнеткой. — Хотя, нет! Джеррард вовсе обязуется вертеться под дудку Дауэр, называясь Мюрреем...

— ...Фридом. Симпатичный, однако Мюррей Фрид — тварь пресловутая... Дядя, всё нормально?

— Лучше некуда, — обиженно ответил Велизарий рычащим басом, от которого, показалось, даже земля затанцевала. — Я похож на Грейбека! Ох, твою дивизию...

— Не рычите, сэр, — ужаснулся молодой блондин, который на самом деле Гарри. Перси остался рыжим, да вот ростом стал пониже. Гермионе он доставал головой от силы до мочки уха. Сорен упёр взгляд в землю и умолял Мерлина о помощи. Из-за больших скул он походил на гоблина — таков Эдвард Боат из отряда левой руки. Уиллоу невовремя решила, чью внешность позаимствует, и вынужденно оборотилась юношей — Гермиона узнала в нём Левински.

Форма, от мантий до обуви, сидела на каждом идеально. Чего не хватало Оборотному зелью, так это изменения голоса и более продолжительного эффекта.

— Да прибудут с нами все боги, все силы земные, — невзначай сказала Гермиона, следя за открывающимися дверями. На входе внутри стояли двое ливрейных человечков, держащих по копью.

Над холлом возвышался купол, отдекорированный красными и золотыми металлическими пластинами под скорлупу драконьего яйца. Вразнобой парили канделябры, кружась над полом, как миниатюрные танцоры. По стенам понатыкано дверей — видимо-невидимо, и каждая с особой отделкой. Когда в них кто-то входил, на их месте возникали другие.

— Проходя, они знают, куда их приведёт та или иная дверь? — Гермиона смутно вообразила, как Рейес, не предугадывая того, благодаря одной из каверзных дверей попадает в кладовую, и точно в ящик мандаринов. — Для венчурных персон. Этот штаб не перестаёт меня удивлять!

— Говори потише — не в лесу, — напомнил Сорен еле слышным бормотанием.

В круге дверей зияли широкие проходы на лестницы из белого камня, устеленные длинными жёлтыми коврами. "Это может иметь какое-то отношение к отрядам, или делят на активных членов и почти не влиятельных, или..." — третье "или" у Гермионы не нарисовалось.

Джерри обернулся на донёсшееся из толпы:

— Мюррей! — сказанное громким, уравновешенным командирским голосом. Выступив из-за двери, отделанной крупными рубинами и изумрудами, к нему шествовала Аурелия.

— За тобой Элма послала. А вы? Вы чего притащились? Разве ваше время на посту закончилось? — допрашивала она, бегая глазками по озадаченным лицам самозванцев.

— Угу, — промычал Гарри, засовывая в карман очки, которые забыл снять. — Что по часам?

— Эм-м... чего? — недопоняла Аурелия. — Сколько времени, ты хотел спросить? Без пятнадцати девять.

— Благодарю, — Гарри поклонился ей с лживой улыбкой, которую она таковой не нашла. Взяв Джерри за руку, верховная потащила его к богатой двери. Они через неё прошли, и блестящее золото плавно сменила скромная берёзовая древесина. — И куда можно попасть теперь, раз не к Рейес?

Жизнь тут так и кипела, так что подслушать чей-то разговор было трудно, почти невозможно. Холл наполнен звуками — речами и топотом ног, монологи еле различимы в шумихе. Аурелия, вероятно, пользуется Сонорусом.

— Что означает серая форма?.. — Гермиона хлопнула себя ладонью по лбу. Как же она могла не учесть принадлежность к отрядам? — Правой руки, помнится.

— Причём тут ру... а, я тоже, — улыбнулся Гарри. — Кто состоит в отряде правой руки?

— Зельевары. После того, как изгнали Антонеску. Двести пятьдесят человек работают в баррикадах из котлов, книг и склянок, представляете? — пояснил Велизарий.

— И всё это множество ворчливо, как Сальвадор, — закончил Сорен. — Я с вами, ребята, — он раскинул руки, обернувшись лицом к Гарри и Гермионе.

— А мы тогда левые, — двояко прозвучало из уст Вирджинии. — Вам известно, постоянно ли верховные следят за своими отрядами?

— Рейес тоже в числе верховных, и она, поверь уж, следит прежде всего за тремя людьми. На остальных ей начхать, как на дохлых тараканов, — прогремел Велизарий. — Её преимущество одно: она превыше всех и может распорядиться кем угодно, чем угодно. Как угодно ей. Уиллоу, как тебя называть?

— Константин Левински, — участникам миссии "Пророчество", что особенно разочаровывало, некоторое время придётся представляться иначе. — На мне точно форма члена Лестерова отряда?

— Синие одежды?! Извини, но сегодня ты следишь за пленниками. Так не повезло только подчинённым Моро, — рассказал Сорен, покусывая губы. — Иди к темницам. У меня большие сомнения, что тебя будут принимать тепло после того, как ты не вернулась к делу в положенный час.

Дверь с дорогой отделкой вновь открылась, на короткий миг показался затылок Рейес, оживлённо говорившей с кем-то.

— Я чуть не помер на месте, зайдя туда, — Джерри под личиной Мюррея потыкал пальцем в сторону кабинета, откуда явился. — Там все тринадцать гадов. Рейес орала, как будто на пики точёные встала. Ужасная и невыносимая, как мантикора, женщина!

— Разбор полётов она, что ли, устроила? — недоверчиво спросила Гермиона. — Точно никакой боли не причинила?

— Во время далеко не каждого разбора полётов бросаются Круциатусами направо и налево. Воздержаться-то она от них воздержалась. Бранили за провалы в прошлом месяце всех, и Дауэр отдельно, за вчерашнюю лажу. Всю чёртову дюжину отправили мыть полы в жилых комнатах. А вам советую идти туда, пока от Рейес не пришли остальные. И Дауэр просила меня потом заглянуть к ней, а я понятия не имею, где она проживает.

— У неё коса над дверью, я тебя уверяю, — высказал мысли Гарри, сделав шаг в сторону левой — если смотреть, стоя спиной к главному входу — большой лестницы. — Думаю, спальни в той стороне. Сами посмотрите — справа все выходят запыхавшиеся, словно после беготни от разъярённых фестралов. То есть, там тренировочные залы.

— Ты открыл Америку, — хмыкнула Вирджиния, сдув с лица непослушную прядь. — Давайте же узнаем, где сволочи проживают чуть ли не каждый свой день.

И тут не обошлось без затруднений: на стене возле каждого дверного проёма, через которые пройти — и в спальне, висели золотые пластинки с номерами. Как в отеле, сравнила Гермиона.

В отеле Трансильвания, чёрт возьми.

— Какие предложения? Я узнаю, когда вернусь от пленников, — попрыгав на одной ножке, Уиллоу удалилась с этажа.

— Ей не мучиться, — вздохнул Гарри. — Может, зайти в какую-нибудь из комнат и прикинуться, что мы попали не туда, поскольку какой-то бес перевесил номера?

— Да-да, заглядываем мы, а там кто-то... совокупляется, — закрыв лицо рукой, Вальтон отвергла сие предложение. — Вероятность того, конечно, близка к нулю, однако, вдруг где-нибудь можно найти список распределения по комнатам?

По лестнице взошла самая страшная персона в этом замке и во всей Белой Вечности в целом. Беззвучным, точно кошачьим шагом, Рейес проследовала мимо якобы своих, не обратив на них взгляда.

— Что-то неладно, госпожа? — для реалистичности обратились к той Джерри и Перси.

— Полный порядок, — леденящим душу тоном произнесла Рейес. — Многовато вас собралось в одном месте. Это не у вас ли что-то неладно?

— Да, миледи. Некто поменял номера комнат, — Вирджиния говорила с таким лицом, будто огребла по хребту. — Не подскажете, как разобраться?

— Мне, считаете, заняться больше нечем? -  не ожидающая такого от достаточно опытных, как ей помнилось, магов, Рейес сделала "морду кирпичом" и двинулась дальше.

— Со спокойным сном я попрощался, — с напрягом пробормотал Джерри, будто отморозил губы. Он всё ещё следил за подметающим пол краем белого плаща Рейес.

* * *

— А не зря мы всё это затеяли? — пробормотал Рон в чашку с чаем. Чем дольше Гермиона и остальные участники миссии находились под носом у врага, тем больше переживаний его терзало.

— Исход решит, — взволнованно вздохнув, ответила Белозёрова, ставя на стол тарелку с горячими бутербродами. — И я, к тому же, пришла только на обед. Я нужна в Министерстве, как вдохновение нужно писателю — позарез. Ничего не поделаешь, — набрав в грудь воздуха, Лика прокричала в гостиную:

— Обедать, кролики!

Хрустя поджаренным хлебом с тягучим сыром, орденцы переговаривалсь насчёт участников миссии.

— Как думаете, они уже прошли мимо охраны? — переживал Сальвадор, скованными движениями помешивая кофе. — А то за прошедшее время их могли и заметить, и разбить.

— Силы равны. Охранников ведь тоже восемь? — безмятежно спросила Кирия. Её больше интересовал том Данте, оставленный в спальне. Френсис одобрительно промычал.

— Всё-таки стоило нам отправить девять, а то и десять человек, — засомневался тот. — Тогда мы бы чувствовали себя менее напряжённо. Охрана же из кого состоит: четверо из отряда левой руки, трое из правой и один избранный.

— Избранный?! — Рон выплюнул чай, и желтоватые подтёки появились на лице сидевшей напротив него Лики. Она, промокав щёки бумажной салфеткой, ничего не сказала. — Чёрт, давайте на подмогу!

— Нельзя, — отрезал Вальтон. — Если охранники уже побеждены и раздеты... — Шэрон упала со стула.

— Это тут причём?!

— По-твоему, Рейес и бровью не поведёт, увидев Гермиону и прочих во всей красе? Оборотное зелье, милочка, — самодовольно вразумила Кирия, собирая волосы в хвост. — Я ненавижу непонимание столь простых вещей... Кто ещё, кроме неё, не соображал раньше?

— Ноун, заткнитесь, — сквозь зубы прорычал Эйдан. — Откуда такое высокомерие?

— Да уж, не на тот факультет вас распределили. С такими речами только на Вампус, — осудил Френсис. Хлопнув руками по столешнице, Кирия стремительно удалилась, размахивая рыжим хвостом. — В отца грубиянка. Марк также кидается на всякого, стоит ему с ним не согласиться или расценить его речь как хамство.

— Пожалуй достаточно о Кирии. Вернёмся к разговору о миссии? — в негодовании спросила Белозёрова, бренча ложкой по стенкам чашки. — Я, например, боюсь, как бы Вальтон не превратилась в избранного.

— Это да, — сонно ответил Джордж, опустив взгляд на остатки бутерброда на своей тарелке. — Я её толком не знаю, однако у меня есть подозрения, что она с этой задачей не справится.

— Слишком она неженка для таких, как мужики из отряда Дауэр, — сказал Сальвадор. — Что там Вирджиния — у каждого из тех, кто сейчас вертится под носом у Рейес, не выйдет притворяться грозным магом. И у того, кто опытнее — Велизария, Сорена, Уиллоу, Гермионы, — и у всех остальных. Гермиона отличается сообразительностью, но мы не так хорошо с ней знакомы, как хотелось бы. На Вирджинию не надеюсь, — у Френсиса от гнева вспыхнули щёки. — Она может, когда очень хочет, но обычно не напрягается, колдуя. Всё, чем мы можем им помочь — ожидать лучшего.

— Гарри бился с Волдемортом один на один. Уж в нём у меня сомнений нет, — повеселел Рон. — Никто, кстати, Джорджа и Джейсона не видел?

— Они пошли в Косой переулок, разбирать магазин. "Вредилки" были невероятными. Жаль, что совладелец умер в таком юном возрасте. Я закупалась у твоих братьев, Рональд, и как-то раз напугала главного аврора, заставив кошку говорить моим голосом, — поведала Белозёрова, вялыми движениями ломая бутерброд. За стеной послышалось шипение огня в камине. — Кто?

— Мы, — разом ответили Джордж с Джейсоном. — Так-то нас трое, но последний, скажем так, в лёгком шоке и слов не находит.

Отобедавшие с опаской вышли навстречу парням и оторопели: возле Джорджа парил призрак, точная его копия. Рон весь вздрогнул, вышел к нему. В глазах у обеих стояли слёзы.

— Фред...

— Я самый, братишка. Обнял бы тебя, но... немного прозрачный.

— Как? Тебя же убили! — горячо завопил Рон, упав на колени. — Как ты стал призраком?..

— Ну, я помню, на меня набросился Моро, приставил палочку к горлу и произнёс: "Диффиндо!" А потом в глазах потемнело. Спустя какое-то время я вновь увидел Оттери-Сент-Кэчпоул — недалеко оттуда всё и происходило, — а потом себя с глубоким порезом на шее. Вскоре я поселился в закрытых "Вредилках", и сегодня пришёл Джордж вместе с вот этим, чьё имя я всё ещё не знаю.

— Джейсон Бренир, — нудно произнёс "вот этот".

— Но больше меня интересует, — неугомонная болтал Фред, словно и не слышал всхлипов Рона, — что в третьем Ордене Феникса забыла мирова знаменитость Сальвадор Авгуриус. А, и глава отдела Тайн с заместительницей... Джинни, ты сильно выросла!

— Я тебе не Джинни! — прошипела Кирия, чуть не швырнув в привидение толстую книгу.

— Возьму на заметку. Что скажет американский аврор?

— Не единственный аврор. Коллега на миссии, — Френсис тоже остался краток.

— Миссии?.. — брови Фреда поползли наверх.

— Большая часть наших отправились забрать Пророчество из Ордена Белой Вечности, — проинформировал Рон, и Фред кинулся к нему с криком:

— А поподробнее никак?

* * *

Занавески сорвались с колец на гардине и с шелестом упали после попытки Гермионы раздвинуть их. Вся мебель в замке пребывала не в лучшем состоянии, потрёпанная временем. Ножки стульев скрипели, когда на них садились. Деревянные изголовья кроватей обточены жуками. Дверцы серванта, открываясь, ужасно скрипели.

— Почему их никто не смазывает? — возмутилась соседка по комнате. — Ты что-то ищешь, что ли?

— Нет. Так, от безделья, — Гермиона понятия не имела, что ей делать до наступления ночи. Идти тренироваться опасно: неизвестно, как Саутфорд ладит с колдовством. Вдруг она путается в заклинаниях, а тут — раз! — и беспрекословный Остолбеней, к примеру.

— Мы не познакомились,  — очевидно, девушка с соседней койки тут недавно. — Хельга Джентери. А ты Саутфорд, я знаю.

— Зови меня просто Бетани. Можно и Бет, если хочешь, — Гермиона захотела показаться Хельге добродушной. Всё-таки она тут новенькая, а кто же не хочет тёплого приёма?

— Вчера меня никто не поприветствовал. Все так заняты... Лестер проводил меня в комнату, даже не спросив имени. Верховные очень холодны по отношению к другим. Бренир вечно огрызается, когда ее от чего-то отвлекают, а Дауэр ни с кем, кроме равных по чину и госпоже, не разговаривает. А сколько ты на службе у Рейес, а, Бет?

— Давно. Сколько конкретно — не помню.

— Мне кажется, отсюда нет дороги. Я так хочу снова увидеть родных, зная, что не смогу, — в глазах Хельги отразилась печаль. — Я здесь, в Ордене, только благодаря Рейес. Она сожгла наш дом, родители погибли. Я успела выбраться и встретила её, затем протянувшую мне правую руку. Левая шарила в кармане, ища палочку. Я выбрала пойти за ней, но сейчас понимаю, что смерть была бы мне милее.

Гермиона всплакнула. И именно так мать находит сторонников?! Разъединяет с семьёй, а потом ставит перед выбором? Чем больше она находилась здесь, тем сильнее ей хотелось вломиться к Рейес и уйти, оставив в кресле её труп. Плевать, что мысль жестока. Почему нельзя поскорее дать ей то, чего она заслуживает... Правда, а сколько уже лет Рейес вертит своими людьми? Около двадцати, ни больше, ни меньше.

— Мне кажется, тут множество страдальцев, как ты, — как можно мягче заверила Гермиона.  — Если они не среди тех пятисот, которые в этом замке, то среди остальной тысячи — определённо. Я пришла добровольно, правда, тоже начинаю жалеть, что остаюсь. И ты выглядишь гораздо младше многих. Сколько тебе?

— Шестнадцать. Она, похоже, хочет, чтобы Орден закалил меня как можно быстрее. Вот дьяволица...

— Слыхала, у Рейес в кабинете висит её портрет, на котором она изображена с высокими рогами. Иногда она встаёт перед ним, и кажется, будто рога у неё растут действительно, — пошутила Гермиона и сама представила, как это смотрится. Было бы забавно увидеть её, позирующей перед холстом. Хельга натянуто улыбнулась, но тут же снова поникла.

Стук в дверь насторожил. Кто бы это мог быть? Часом не кто-то из избранных, заработавший наказание?

— Бет... У тебя волосы слегка потемнели, — ошеломлённо промолвила Хельга. Час с приёма зелья прошёл так быстро? Да неужели? Гермиона выскочила за дверь и увидела Брунгильду, которая Вирджиния. Коридор, к счастью, пустовал.

— Пей давай! — вскипела Вирджиния, словно собралась насильно влить зелье в Гермиону. — Ещё не хватало, чтобы узнали тебя! Нам всем по очереди тогда кирдык, а ты, смотрю, подзабыла...

— Где тебя носило, что ты такая потная? В тренировочных залах побывала, что ли? — принялась также грубо расспрашивать Гермиона. — И как? Тебя раскрыли?

— Не-а. Я косячила, но для Брунгильды, видимо, это обычное дело: никто и словом обо мне не обмолвился. Мы тут почему одни? Потому что половина на заданиях, а другая половина там, в тренировочных, навыки оттачивает. Сбежала к тебе, как только кожа посветлела. Какая же опасная штука, эта маскировка.

— Как там? — Гермиона на секунду спросила себя: что делают Гарри и Сорен? — Не знаешь ли, где все зелья готовятся?

— Из малого зала для тренировок идут два прохода. Первый ведёт к лаборатории, второй — к дортуарам избранных. Его легко распознать: он за железной дверью.

— Благодарю...

— Туда побежишь?

— Пожалуй, да. Ещё увидимся, — Гермиона пустилась в лабораторию, спотыкаясь о полы мантии. Почему нельзя отмотать время вперёд, чтобы настала ночь? Большую часть мыслей занимали те, что о пророчестве, стоящем на одной из полок в хранилище артефактов.

* * *

Обстоятельства в подвале ничуть не походили на то, что происходило наверху. Зачастую там стояла звенящая тишина, но обязательно находился пленник, нарушавший её. За час Уиллоу, всё ещё не привыкшая к телу Левински, усмирила уже четверых. Всех охватило беспокойство по одному поводу: еда. Они с нетерпением ждали час обеда.

— Беруши в уши! — Уиллоу прокашлялась. Оборотные зелье не меняло голос, и связки устали от постоянного баса. — Хватит блеять! Скоро будет вам... покушать...

— Будет, гм, — буркнула старуха из второй камеры. Четырёх проглотов держали отдельно от неё и кого-то, завёрнутого в чёрные тряпки с головы до пят. — Как же! Остатки в битой посуде! Или снова обманываешь, Левински?

— Я не Левински, — покачала головой Уиллоу, после чего отправила мужчин в отключку. — Я член Ордена Феникса.

— Орден Феникса? — переспросила старуха. — Это что за типы?

— Мы сражаемся с Рейес, или вроде того. Со мной здесь ещё семь человек, они тоже под оборотным зельем.

— Твой голос... он кажется мне знакомым, — прохрипела женщина, закутанная в чёрное. — И ты пахнешь, как вампир.

Уиллоу чуть сжала пальцами свой острый подбородок. Всё, что было в ней от вампира, досталось от дальних предков. А запаху, который она почему-то никогда не чувствовала, объяснения не находилось.

— Вампиры чуют друг друга. То есть, по-вашему, я пью кровь?

— Не слушай её, золотко. У неё крыша не спеша едет, — пробубнила старуха, потерев золотой зуб.

— Запах очень слабый. В тебе мало от вампира, как и во мне. И почему ты только меня не опознала? — укутанная в чёрное легла на живот. Из-под капюшона торчала изумрудная прядь.

Уиллоу решила, что спит. Она, эта пленница, имеет вампиров в роду. И изумрудно-зелёный цвет волос... Нет! Невозможно!

Однако, чем дольше Уиллоу стояла супротив неё, тем меньше у неё было сомнений — перед ней Верити, её пропавшая семнадцать лет назад сестра.

— Скинь капюшон. Я хочу увидеть твоё лицо.

— Зачем? — хрипнула пленница, не в силах сдерживаться. Руки сами тянулись к ткани, покрывающей голову. — Уверяю, всё твоё тело содрогнётся от страха...

— Двинутая она, я тебе говорю! — продолжала своё старуха. — Уйди от неё! Не дай Бог чего подцепишь! Она и хворая, кажись!

— Верс, просто сделай, что я прошу.

Та наконец сбросила капюшон и с мертвецким взглядом обернулась к Уиллоу. Её лицо было ужасно, но младшая сестра не отрывала от него глаз. Щёки ввалились, а когда она сглатывала, на коже отчётливо выступали жевалки. Губы побледневшие, потрескавшиеся. Некогда свисающая до середины спины волна зелёных волос превратилась в засаленные короткие пакли. О её былой красоте у Уиллоу лишь воспоминания и проносились.

— Восемнадцать лет спустя, сестра?

— Ух ты... — всего и брякнула старуха.

— Радуйся, что не позже. Я вас освобожу.

Тогда же маскировка пропала, чего Уиллоу не заметила бы, не укажи ей престарелая женщина.

— Как нам к вам обращаться, мисс?

— Доротея Хамп. Если хотите, Дот. И когда же вы собираетесь нас вызволить?

— С наступлением ночи. Верити... Я скучала, — Уиллоу обняла сестру, крепко прижимая к себе. Какая же она холодная! Руки как ледышки. — С твоей дочкой всё замечательно! Знаешь, как она на тебя похожа?..

— Дочка? — обронила Верити. — Откуда у меня...

— Всё понятно: ей стирали память, — отчеканила Доротея. "Как много воспоминаний у неё отняли?" — размышляла Уиллоу, целуя сестринские руки.