Странные соседи (гет)

Она невольно рассмеялась и легонько шлепнула его. Где-то рядом послышались шаги, явно доносившиеся из коридора, в котором они находились. Ее глаза расширились и метнулись к лицу Джорджа.

— Заранее извиняюсь, — быстро произнесла она.

— За что ты извиня…

Внезапно руки Гермиона оказались по обе стороны от его лица, а ее губы — на его губах. Это не был легкий поцелуй. Гермиона поцеловала его, чертов Мерлин, поцеловала. Не просто чмокнула, а поцеловала. Громкий звук приближающихся шагов выбил его из состояния ошеломления и бездействия. Одной рукой он обнял ее за талию, а другой скользнул вверх по ее спине, так что гладкая и прохладная ткань платья оказалась под его ладонью. Его пальцы коснулись ее шеи и после запутались в ее волнистых волосах. Когда он страстно ответил, никто из них не отстранился, а обе руки Гермионы переместились ему на затылок, ее пальцы играли с его волосами. Она встала на цыпочки и подалась вперед, углубляя поцелуй. Как только он услышал, что кто-то приближается, судя по весу шагов это был мужчина; Джордж притянул Гермиону ближе к груди, слегка приподняв над землей, и вложил в поцелуй всю страсть, удивляясь тому, что Гермиона делает то же самое.

— Гермиона? — послышался голос Рокуэлла.

Они резко отстранились, и Гермиона, все еще сжимая волосы Джорджа в руках, оглянулась через плечо на ошеломленного Томаса Рокуэлла. Она сдержанно улыбнулась, как будто только что вела светскую беседу с Джорджем, и заговорила как можно более спокойным тоном, хотя Джордж чувствовал, как ее грудь часто вздымается в попытке вернуть ровное дыхание.

— О, здравствуйте, мистер Рокуэлл. Хорошо провели вечер?

— Да, — нерешительно ответил он, все еще сильно потрясенный. — А вы?

— О, я чудесно провожу время, — ответила она с ослепительной улыбкой, переведя ласковый взгляд на Джорджа. — Кажется, нам пора.

— Конечно, дорогая. Все, наверное, гадают, куда мы делись, — сказал Джордж, наклонившись и нежно поцеловав Гермиону в губы, прежде чем ослабить объятья. Он посмотрел на Рокуэлла и произнес тоном, который, как он надеялся, не показывал, как он удивлен шоком и явным неудовольствием Рокуэлла: — Хорошего вечера.

Рокуэлл на мгновение заикнулся, но прежде чем он успел что-то ответить или что-то сделать, Гермиона переплела свои пальцы с пальцами Джорджа и повела его вниз по коридору обратно в бальный зал. Они спокойно обошли танцпол и сели за свой столик, который, к счастью, был пуст. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, разглядывая растрепанные волосы, блестящие глаза и распухшие губы, а затем разразились смехом.

— Спасибо, что согласился на это, — сказала Гермиона, наконец успокоившись.

— О, поверь мне, — ответил Джордж с озорной усмешкой, — это было довольно приятно. — Их взгляды встретились, и они снова расхохотались. — Но честно, где ты научилась так целоваться, Гермиона? Потому что черт возьми!

Гермиона густо покраснела.

— Неважно, — спешно ответила она, отведя взгляд. — Серьезно, спасибо, Джордж, за то, что пришел сегодня со мной и смирился… со всей этой ситуацией.

— Не беспокойся, Миона. Я рад, что пошел с тобой. Вероятнее всего, я бы сам пригласил тебя, если бы ты не сделала это первой.

— Неужели?

— Конечно. Ты моя самая близкая подруга, и, к тому же, я бы не смог предложить это Ли. Это было бы неловко. — Он подмигнул, заставив Гермиону захихикать. — Кроме того, выражение лица Рокуэлла было бесценно.

— Так и было! — радостно воскликнула Гермиона. — Мне было так трудно не засмеяться.

— Ты отлично сыграла. Думаю, мы его убедили, так что сомневаюсь, что он решит побеспокоить тебе еще хоть раз. Но если он рискнет…

Джордж угрожающе хрустнул костяшками пальцев. Гермиона широко улыбнулась и наклонилась вперед, обвив руками шею Джорджа и крепко обняв его.

— Мой защитник, — поддразнила его она, быстро чмокнув в щеку. Джордж улыбнулся и обнял ее в ответ.

— Как думаешь, мы здесь были достаточно долго?

Гермиона повернула руку Джорджа и посмотрела на его часы.

— Прошло уже три часа, мы здесь точно задержались.

— Отлично! — Джордж встал и протянул ей руку. — Я не против перекусить, например, в «Дырявом котле». Ты как?

Гермиона улыбнулась и взяла его под руку.

— Звучит заманчиво.

* * *

Джордж крепко спал. Крик пронесся по квартире, моментально разбудив и напугав его так сильно, что волосы на затылке зашевелились. Он вскочил с кровати и помчался по коридору.

— Гермиона!

Он рывком распахнул дверь спальни и вбежал внутрь. Гермиона была закутана в одеяло, ее лицо было искажено от ужаса и боли, ее глаза все еще были закрыты. Он бросился вперед, быстро откинул одеяло и заключил ее в объятья.

— Гермиона! Гермиона, проснись!

Она боролась с ним, пытаясь освободиться от того, кем он ей казался из-за сна.

— Гермиона! Проснись! Это Джордж! Это я, Гермиона, проснись!

Он крепче обнял ее, отчаянно надеясь, что она перестала видеть кошмар. Наконец ее глаза распахнулись, и она перевела на Джорджа взгляд, наполненный страхом.

— Тише, Гермиона! Это я, это Джордж. Не волнуйся, я с тобой.

Она посмотрела на него и как будто наконец узнала. Она судорожно вздохнула, прежде чем разрыдаться. Джордж крепко прижал ее ближе к себе, гладя ее по волосам и бормоча успокаивающие слова, в то время, как она уткнулась лицом в его обнаженную грудь. Она вздрогнула, прижавшись к нему, ее рыдания были душераздирающими. Что же могло так расстроить ее? Они просидели так добрых пятнадцать минут. Слезы Гермионы текли по его груди, пока он распутывал ее кудри и нежно прижимал ее к себе. Наконец она как будто выплакалась. Он чувствовал, как горячий воздух обжигал его кожу, когда она делала глубокие, судорожные вздохи в попытке успокоиться.

— Ты в порядке? — тихо спросил он.

Она кивнула и взглянула на него снизу вверх. Ее лицо было красным и мокрым от слез, но по неведомой причине она все равно казалась ему красивой. Он прижался лбом к ее лбу и мягко улыбнулся.

— Спасибо, Джордж, — прошептала она.

— Я всегда буду с тобой, Гермиона, — прошептал он в ответ.

Она немного повернула голову и легко поцеловала его. Какое-то мгновение они просто молча смотрели друг на друга, потом Гермиона наклонилась и снова поцеловала его, на этот раз ее губы задержались на его губах. Прежде чем она успела отстраниться, он наклонился и поцеловал ее в ответ, крепко обняв. Он почувствовал, как ее руки скользнули вверх и обвились вокруг его шеи, и углубил поцелуй. Ее пальцы снова оказались в его волосах, а его свободная рука сжала ее густые кудри. Он подался вперед, и она, не прерывая поцелуй, отклонилась назад, его рука надежно держала ее спину. Он не остановился на этом и оказался на ней так, что его колени были по обе стороны от ее тела. Рука, которая изначально была в ее волосах, теперь лежала на оголенной талии, поскольку футболка слишком большого размера, заменявшая пижаму, задралась. Поцелуи стали страстными, неистовыми.

— Джордж, — простонала она.

— М-м-м.

Джордж резко проснулся и сел, его дыхание участилось, грудь тяжело вздымалась. Какого черта?! Внезапно ему стало жарко, и он откинул одеяло. Он перевел взгляд на свои трусы и застонал. Нет! НЕТ! Этого не было. Ему не снилась Гермиона. Он не мечтал о ней. Он снова посмотрел на свои трусы и поморщился. Судя по тому, что он увидел, он пытается себя обмануть. Он откинулся на подушку и уставился в потолок, его эмоции метались между шоком, смущением, непониманием и неохотным возбуждением. Когда, черт возьми, это началось? До прошлого вечера этого точно не было. И тут его осенило.

Прошлый вечер. Бал у министра. Гермиона в шикарном платье. Поцелуй.

Чертов поцелуй. На самом деле, он был хорош и даже очень, стоило признать. Особенно из-за своей неожиданности. Да и тот факт, что она выглядела великолепно, вероятно, повлиял. Так он уже давно не целовался, нельзя не согласиться. Тот поцелуй был чертовски хорош.

Но Гермиона ему не нравится. Точно нет. Ради всего святого, это же Гермиона! Гермиона Грейнджер, маленькая девчонка с пушистыми волосами, с которой он проводил каникулы лет с тринадцати; властолюбивая всезнающая ученица, ставшая властолюбивой всезнающей старостой, которая постоянно доставляла ему неприятности в школе; зацикленная на порядке женщина, с которой он вынужден жить в одной квартире, которая смущала его, избавлялась от его подружек, рассказывала его матери о его личной жизни и кричала на него из-за любой мелочи; женщина, которую он видел сломленной, расстроенной, выглядевший настолько непривлекательной, насколько это возможно; женщина, с которой он ссорился, ругался, дружил, смеялся, которую он дразнил, защищал, целовал.

Он снова застонал, вытащил подушку из-под головы и прижал ее к лицу, как будто пытаясь задушить себя. Она же Гермиона Грейнджер. Он не имел ни малейшего представления о том, что с этим делать.