Странные соседи (гет)

Джордж лежал на кровати, читал книгу под названием «Зелья на уровне профессора» и время от времени садился и клал книгу на колени, чтобы написать заметки на полях или подчеркнуть важный фрагмент. Тогда он и услышал стук в дверь. Он поднял голову и улыбнулся своему соседу по квартире, который, очевидно, только что вернулся со свидания.

— Ты сегодня рано, — сказал Джордж с усмешкой, оставляя перо в книге в качестве закладки и поднимаясь с кровати. — Ты редко появляешься раньше следующего утра.

— Да, — легко усмехнулся Ли, — сегодня кое-что произошло.

— Со свиданием или с девчонкой? — Ли нахмурился, и Джордж рассмеялся. — Я шучу, приятель! Я знаю, что ты встречаешься с Анджелиной, не заводись! Так чем же это свидание отличается от остальных? Кроме того очевидного факта, что ты сейчас дома вместо того, чтобы наслаждаться прекрасной ночью с мисс Джонсон.

На лице Ли появилась мягкая улыбка — наполовину нервная, наполовину взволнованная:

— Она предложила мне переехать к ней, — тихо сообщил он.

Джордж пристально смотрел на него добрых десять секунд, а потом медленно повторил:

— Она предложила тебе переехать к ней?

— Она предложила мне переехать к ней! — взбудоражено воскликнул Ли.

— Хм.

— Почему ты не рад? Почему не поздравляешь меня? — смущенно спросил друг.

— Значит, ты переезжаешь, — сказал Джордж, чувствуя себя довольно неловко.

— Да, — медленно согласился Ли, как будто беспокоясь о здравомыслии лучшего друга. — Мой переезд туда подразумевает мой отъезд отсюда, Джордж.

Рыжий быстро изобразил улыбку на лице:

— Ух ты! Она предложила тебе переехать! Это серьезный шаг, приятель, особенно если учесть, что вы встречаетесь всего полгода.

— Но мы знакомы уже почти десять лет.

— Ты ведь понимаешь, что за этим последует? — спросил Джордж с серьезным выражением лица, — Она, должно быть, заставит тебя помогать по дому и все такое… и запретит разгуливать по дому в чем мать родила. — Парень изо всех сил старался сохранить строгий вид, что было довольно нелегким делом.

Ли изобразил ужас на лице:

— Придется носить одежду? Постоянно?

— Знаю! Ужасно! Невероятно жестоко! — Они оба ухмыльнулись, не в силах больше сдерживаться.

— Знаешь, думаю, она не станет возражать.

— Ей это понравится куда больше, чем мне, — усмехнулся Джордж.

— Ой, отстань, — ответил со смехом друг, отходя от дверного косяка, к которому он прислонился по пути в свою комнату. — Я же знаю, что на самом деле тебя тянет ко мне.

Джордж рассмеялся:

— Что ж, мы точно можем согласиться, что тебя тянет ко мне сильнее.

— Конечно, — донеслось до Джорджа, когда Ли пересек гостиную и дошел до соседней комнаты.

Тут же улыбка сползла с лица Джорджа. Он не знал, как к этому отнестись. Он был рад, что дела у Ли и Анджелины идут настолько хорошо, что они достигли нового этапа в отношениях, но Ли был соседом Джорджа два года, с окончания войны. Ему было трудно пережить гибель Фреда. Слишком громко сказано — «пережить». Парень был уверен, что никогда не оправится после смерти своего близнеца. После его смерти было трудно жить день за днем. Мучительнее было в праздники, а самым душераздирающим из них был день рождения. Но затем прошли месяцы, и Джордж начал чувствовать себя лучше. Спустя год боль, которая, казалось, пронзала его грудь каждый раз, когда он входил в их магазин или в комнату брата, которая теперь стала его комнатой (Джордж не мог вынести мысли, что кто-то чужой будет жить в ней); уменьшилась, и вспоминать брата, не лежащего под обломками разрушенной стены, становилось все легче и легче. Он все равно каждый день думал о близнеце: что бы тот подумал насчет их нового товара, о том странном покупателе, о новой пассии Джорджа или о жизни их братьев и сестер; и улыбался, зная, что Фред предпочел, чтобы его семья не жила горем, не оплакивала его, а продолжала бы жить еще ярче ради него. Несмотря на то что после ухода Фреда жизнь вернулась в нормальное русло, Джордж все еще беспокоился из-за отъезда Ли. Он никогда не был сам по себе. Фред всегда был рядом, так что Джордж на самом деле не представлял, как будет жить один, как сможет бродить по дому, не имея возможности ни с кем заговорить или заняться какими-нибудь совместными делами или просто ощутить чье-то присутствие. Он понимал, что не может сделать ничего, что могло бы остановить Ли, да он и не хотел мешать им — двум своим самым близким друзьям. Но ему предстояло нырнуть в ранее непроверенную воду, и он определенно нервничал.

Два месяца спустя

— Зар! Зар! Милый, где же ты? Бальтазар! — Гермиона отчаянно пыталась найти своего котенка, которого нигде не было видно. Ему было только шесть месяцев, но он был умным мальчиком, постоянно попадавшим в неприятности и любившим прятаться в новых местах. Девушка только вчера обнаружила его в своем матрасе. Очевидно, он использовал свои маленькие острые коготки, чтобы сделать дырку, и заполз внутрь, чувствуя себя как будто в гамаке. Только когда Гермиона практически залезла под кровать ткнула пальцем в выпирающий комок и услышала раздраженное: «Мяу!», ей удалось обнаружить его новое укрытие. Обычно она не беспокоилась о нем, но в этот раз его не было очень долго, и хозяйка начала нервничать. Она прошла по узкому коридору и, постучав в приоткрытую дверь своей соседки, толкнула ее и вошла. Крессида Коллингсворт была, мягко говоря, утомительной соседкой по квартире. Избалованная и лишенная наследства своей богатой семьи за то, что бросила школу, она была невероятно красива, что доказывала ее зарплата за работу моделью; но она была наглой, грубой и вспыльчивой. Гермиона уже давно хотела съехать, но отличная квартира была веской причиной остаться. Гермиона жила с Крессидой с тех пор, как та год назад купила эту просторную квартиру с двумя спальнями, чтобы «расправить крылья», хотя, по мнению Гермионы, она это сделала назло родителям. Однако несмотря на все ее недостатки Крессида выбрала Гермиону своей соседкой, и девушки прекрасно ладили и старались держаться подальше друг от друга.

— Крессида? — позвала Гермиона.

— Ну что? — отозвался раздраженный голос.

— Ты не видела Бальтазара?

— Кого?

— Моего кота, Бальтазара. Так ты не видела его?

Как раз в этот момент в поле зрения появилась Крессида, держа в руках охапку красивых нарядов, развешенных на бархатных вешалках:

— Нет, не видела, — довольно резко ответила она.

— Мяу.

Гермиона огляделась вокруг:

— Ты слышала?

— Что я должна услышать? — спросила она скучающим тоном, деловито перебирая свои наряды и раскладывая их на шелковой простыне.

— Я слышала мяуканье.

— Я ничего не слышала.

— Мяу.

— Вот снова! — Гермиона пристально осмотрела комнату, наконец остановила свой взгляд на гардеробной соседки и подошла туда. Позади девушки послышался стук высоких каблуков и звон браслетов, что говорило о приближении Крессиды. Внезапно она издала душераздирающий вопль:

— Что? Что? — воскликнула Гермиона, в отчаянии озираясь по сторонам в поисках убийцы с топором, стоявшего за их спинами.

— Мое платье! Мое новое платье!

— Что? — Гермиона посмотрела на то место, куда своей идеально ухоженной дрожащей рукой указывала соседка. Там с красивого шелкового платья золотистого цвета свисал Бальтазар, его когти застряли в ткани, в которой он уже сделал восемь неровных порезов, как будто, падая с вешалки, он попытался когтями зацепиться за наряд. Крессида рванула к котенку, но Гермиона сделала шаг вперед, отчаянно стараясь удержать ее.

— Чертов кот! Я убью его! Я убью…

— Крессида! — воскликнула Гермиона в попытке предотвратить месть своей невероятно стройной и все же более высокой соседки. Крессида прекратила попытки добраться до кота, что дало Гермионе возможность снять кота с платья и починить его взмахом волшебной палочки. — Вот видишь! Оно как новое! Как новое! — в отчаянии воскликнула девушка, прижимая к груди испуганного котенка, в то время как соседка выглядела безумно.

— Вот именно, — прошипела Крессида, ее обычно фарфоровая кожа покрылась пятнами и побагровела от ярости. Гермиона вспомнила прекрасных вейл, которые на чемпионате мира по квиддичу разбушевались и кидали огненные шары. — Ты со своим комком шерсти проваливай! Чтобы тебя не было к концу недели.

— Он вовсе не хотел…

— Мне наплевать! — взвизгнула она. — Эта дворняжка пробралась ко мне и испортила мое дизайнерское платье. Его сшили специально для меня! — Она с силой указала кроваво-бордовыми ногтями на целое платье, обнажив покрасневшие следы от стиснутых кулаков на ладони.

— Но я все исправила, — оправдывалась Гермиона, явно нервничая. Она еще никогда не видела соседку по квартире такой злой.

— Это не имеет значения! Ты съезжаешь, и забираешь это с собой! Даю тебе время до конца недели.

— Но ведь завтра воскресенье, — в отчаянии воскликнула Гермиона. Как она найдет новую квартиру за ночь?

— Отлично, — кивнула девушка, и ее алые губы изогнулись в жестокой усмешке.

* * *

Жизнь без Ли казалась странной для Джорджа. Конечно, они виделись каждый день в магазине, но ему было одиноко возвращаться домой в пустой дом, где не было никого, с кем можно было бы поговорить. Дела шли хорошо, но этого было недостаточно. Казалось, он погружался в мрачные мысли и беспросветное одиночество, что уже происходило с ним после потери Фреда. Спустя две недели он дал объявление о поиске соседа по квартире в «Ежедневном пророке», но все еще жил один, потому что все, кто откликнулся, не подходили ему. Это были самые странные люди, которых Джордж встречал в своей жизни, — десятки алчных женщин и жутких мужчин средних лет вперемешку со странными поклонницами и явно сумасшедшими людьми. Одна женщина внезапно перестала разговаривать с ним посреди их беседы и переключилась на кассовый аппарат в магазине. В тот момент он понял, насколько рад, что не сказал ни одному кандидату, где находится квартира. Прошло почти два месяца с тех пор, как Ли уехал, и ситуация становилась все более отчаянной, но Джордж еще не зашел так далеко, чтобы вернуться в Нору. Это, как он пообещал сам себе, будет самым последним делом. Они с Фредом так усердно трудились, чтобы выбраться и стать кем-то, так что возвращение домой было бы равносильно поднятию белого флага и признанию поражения, чего Джордж не хотел делать.

Он поднялся с дивана, положил книгу, которую читал, на кофейный столик и потянулся. Он посмотрел на часы, отметив, что до ужина осталось еще полчаса, и направился в ванную, чтобы принять душ.

* * *

Гермиона зашла в Нору и улыбнулась, когда запах будущего восхитительного ужина пронесся по воздуху и ударил ей в нос. Она сняла пальто и повесила его на уже забитую вешалку, прежде чем поприветствовать всех. После стандартных разговоров, вроде «Привет, как дела?», она двинулась на кухню.

— Добрый вечер, миссис Уизли, — сказала она, проходя вперед и обнимая со спины женщину, пристально наблюдавшую за происходящим на плите.

— Здравствуй, Гермиона! — счастливо поздоровалась миссис Уизли, поворачивая голову и целуя девушку в висок, прежде чем вернуться к кастрюлям и сковородкам. — Я так рада тебя видеть! Нам не хватало тебя на прошлой неделе!

— Ох, я знаю. Мне очень жаль. Мне надо было поехать в Ирландию на встречу ради моего отдела, — извиняющимся тоном объяснила девушка, направляясь к обеденному столу, — Может быть, вам нужна помощь?

— О нет, спасибо, — ответила миссис Уизли, аккуратно подставляя соусник под дымящуюся струю соуса, льющегося из чугунного котелка, повисшего в воздухе. — Ужин почти готов. Осталось только дождаться кое-кого из ребят. Как дела?

— Все было хорошо, но теперь меня выгоняют из квартиры.

— За что? — обеспокоенно спросила миссис Уизли.

— Мой котенок порвал вечернее платье Крессиды. Я все тут же исправила, но она была в ярости, — Миссис Уизли поджала губы, заставив Гермиону слегка улыбнуться. Девушка слышала, что миссис Уизли недовольна её соседкой по квартире. — В любом случае, — продолжила она, — мне нужно съехать уже завтра, что ужасно пугает, потому что мне некуда переезжать. Могу ли я остаться у вас на несколько дней, пока не разберусь со всем и не найду новую квартиру?

— Конечно, дорогая! Тебе здесь всегда рады, знай это!

— О большое вам спасибо…

— Привет!

Гермиона и миссис Уизли обернулись и увидели вошедшего Джорджа, который снял свое пальто и повесил его поверх пальто Гермионы. Внезапно радостная улыбка осветила лицо миссис Уизли:

— Джордж! — воскликнула она.

— Да? — неуверенно произнес он, не понимая, почему в ее глазах появился блеск, которого мгновение назад не было.

— Кажется, я нашла тебе новую соседку по квартире! — счастливо заявила она.

— Что? — воскликнули Гермиона и Джордж.

— Кажется, я нашла тебе новую соседку по квартире! — счастливо заявила она.

— Что? — воскликнули Гермиона и Джордж.

— Нет, нет и нет! Ни за что! — воскликнул Джордж, а Гермиона тут же добавила:

— Ни в коем случае! Это же безумие!

— Но почему же? — в отчаянии спросила миссис Уизли. — Это прекрасная возможность!

— Прекрасная? Женщина, ты сошла с ума? — Джордж уже практически кричал.

— Ни за что! Этого не будет! — воскликнула Гермиона, ошеломленно глядя на миссис Уизли.

Миссис Уизли уперла руки в бока и пристально посмотрела на них обоих, как раз когда остальные члены семьи зашли на кухню, чтобы поужинать.

— Из-за чего шум? — спросил Рон, садясь за стол.

Миссис Уизли заговорила раньше Джорджа или Гермионы:

— Гермиону выгнали из съемной квартиры, а Джордж искал соседа, так что…

— За что тебя выгнали? — резко спросил Гарри. Все взгляды тут же обратились на Гермиону, в том числе на нее посмотрел и Джордж, который не расслышал, зачем девушке необходимо остановиться у него.

— Крессида выгнала меня из-за Бальтазара, — ответила Гермиона, на что Гарри и Рон нахмурились, а Джинни закатила глаза. Они тоже не были поклонниками бывшей соседки подруги.

— Подожди… ты хочешь, чтобы Джордж и Гермиона съехались? — спросила Джинни у миссис Уизли. Смех сорвался с ее губ, и к ней присоединился Рон, Гарри и тихо посмеивающийся мистер Уизли. — Ты говоришь о совершенно несовместимой паре людей!

— Почему вы все так решительно настроены против? — в отчаянии спросила миссис Уизли.

— Молли, дорогая, ты же понимаешь, что они полные противоположности, не так ли? — ответил мистер Уизли, пытаясь урезонить ее.

— И что? Противоположности притягиваются!

Рон хихикнул в ответ.

— Она его убьет, — фыркнул Гарри, изо всех сил стараясь сохранить серьезное лицо под пристальным взглядом женщины.

Даже когда все уселись за стол, миссис Уизли продолжила стоять, не сводя глаз с Гермионы и Джорджа:

— Джордж Фабиан Уизли, ты уже два месяца жалуешься на то, что живешь один. Ты разрешишь Гермионе жить с тобой, и я не шучу. — Он открыл рот, чтобы возразить, но миссис Уизли не дала ему это сделать: — Это не тот джентельмен, которого я воспитывала! Я разочарована твоим поведением, — Джордж опустил голову, улыбки исчезли со всех лиц. Каждый знал, что услышать, что твой родитель разочаровался в тебе, — самый болезненный удар, который только мог нанести родитель. — И, Гермиона, — начала она. Девушка застыла, ее глаза испуганно расширились. — Это отличная возможность. У Джорджа чудесная квартира, за которую тебе не придется платить арендную плату и, видит Мерлин, ему очень повезет, если его соседка будет уметь готовить. Просто нелепо отказываться. — Гермиона вопросительно посмотрела на Джорджа, сидевшего через пару стульев от нее. Тот приподнял брови и слегка вздохнул, как бы говоря: «Ну что ж, раз уж так надо», но все же кивнул. Миссис Уизли просияла: — Значит, договорились! Чудесно! А теперь, кто готов ужинать?

* * *

Треск! И Гермиона отпустила руку Джорджа.

— Вот и все, — тихо сказала она, отпирая дверь и впуская его внутрь. — Я на минутку, можешь подождать здесь.

— Твоя соседка не будет возражать? — Гермиона фыркнула, и Джордж перевел на нее удивленный взгляд.

— Она слишком феерична и знаменита, чтобы провести здесь хоть один вечер, — ответила девушка с насмешкой в голосе. — Поэтому я и любила жить здесь. Она ложится спать невероятно поздно и никогда не бывает дома по вечерам из-за ее невозможно напряженного графика вечеринок и диет.

Гермиона отвернулась, и Джордж с легкой улыбкой наблюдал за ее удаляющейся спиной. Он никогда раньше не слышал от Гермионы настолько язвительного комментария и был искренне удивлен. Он знал, что она вспыльчива, часто они с Фредом попадали под ее горячую руку в школе, но такой уровень сарказма был неожиданным, впрочем вполне приветствовался. Услышав шум из ее комнаты, он обошел гостиную и огляделся. Над камином висела огромная фотография в рамке, на которой позировала высокая, похожая на модель женщина. Несмотря на угрюмость своего взгляда она выглядела привлекательно — это все, что мог сказать Джордж, он едва ли назвал бы ее красивой. У нее были черные, как смоль, волосы, развевавшиеся вокруг нее, как будто сильный порыв ветра только что сдул их назад, и ярко-синие, немного отдававшие фиолетовым, явно ненастоящие глаза. Ее одежда была ей очень к лицу. Девушка действительно была поразительна, но она выглядела тяжело, угловато и надменно. Она не была похожа на девушку, с которой Джордж мог бы встречаться. Или хотя бы обнять, не сломав ее пополам. Его взгляд оторвался от этой фотографии и сразу же упал на другую: на ней была изображена все та же девушка, но уже в другой обстановке. Он осмотрел комнату и понял, что на всех фотографиях была только она одна, не было фотографий с подругой или с членом семьи и абсолютно точно не было признаков того, что Гермиона жила здесь.

— Вижу, ты уже познакомился с Крессидой, — раздался голос у него за спиной. Он повернулся и ухмыльнулся Гермионе, которая смотрела на фотографии, подняв брови, ее лицо выражало смесь скуки и замешательства.

— Да, но она не особо разговорчива. Вроде как плоская, если ты понимаешь, о чем я. — Гермиона усмехнулась и повернулась к своей комнате, жестом приглашая следовать за ней. — Так какая помощь тебе нужна? — Он вошел и увидел, что спальня совершенно пуста.

— Я все упаковала в чемодан и уменьшила свою мебель, так что теперь мне только осталось забрать свои вещи с кухни. — По мановению ее волшебной палочки горшки, кастрюли, сковородки, специи, еда и приборы вылетели из кухни и направились в коробку, которую держал в руках Джордж.

— Хорошо. Все готово?

— Нет! Мне нужно найти Бальтазара. Подожди. — Она поспешно вышла из комнаты и через несколько минут вернулась с плетеной корзинкой, из которой доносилось мяуканье. Они вдвоем вместе с котом подошли к камину.

Джордж посмотрел на девушку, молча велев ей быть внимательней, а потом бросил в огонь летучий порох, крикнул: «Косой переулок, 94», шагнул внутрь и со свистом исчез. Гермиона последовала за ним и впервые оказалась в квартире Джорджа.

* * *

— Вот и вся квартира, — сказал Джордж, показав ей все вокруг, — уже поздно, так что, может быть, сегодня ты поспишь в той кровати, которая стоит в твоей комнате, а завтра мы вместе займемся новой мебелью?

— Э-э, да, звучит неплохо. Спасибо, Джордж, — ответила она, немного удивленная добрым жестом. Она немного неуверенно присела на краешек дивана, в то время как Джордж занял кресло напротив. — Ну, думаю, нам стоит установить основные правила.

— Допустим. Итак… какие странные привычки у вас есть, мисс Грейнджер? Лунатите? Спите в обнаженном виде? И то, и другое? — Он дерзко подмигнул ей, и девушка покраснела, пытаясь бросить на него неодобрительный взгляд.

— Ничего из вышеперечисленного. Прости, что разбиваю твои надежды. — Она была рада увидеть, как его брови приподнялись, хотя он все еще продолжал улыбаться, очевидно впечатленный ее вызывающим ответом. — М-м, ну… я жаворонок. И у меня есть Бальтазар.

— Я тоже жаворонок, и я постараюсь игнорировать тот факт, что я не кошатник, если ты согласишься убирать за ним и тому подобное. — Гермиона кивнула, и он продолжил: — Так теперь я предупрежу тебя — я часто хожу в одних трусах, — сказал он, заметив, что брови Гермионы поползли вверх. — У меня часто бывают гостьи женского пола, и я не умею делать ничего, что касается еды. Только есть, конечно.

— Я люблю готовить, так что здесь все просто, и я не жду, что ты изменишь свой образ жизни только потому, что я здесь. Но предупредить меня перед визитом постороннего человека будет мудрым решением.

Он усмехнулся.

— Знаешь, я не ожидал, что ты так легко отнесешься к этому, Гермиона.

Она пожала плечами и улыбнулась:

— Я ценю, что ты позволяешь мне жить здесь несмотря на то, что мы едва знаем друг друга.

— Приму твои добрые слова и проигнорирую тот факт, что мне угрожала смертью собственная мать, — с усмешкой сказал он, но затем стал серьезным: — Мы едва знаем друг друга? Почему ты так сказала?

— Я имела в виду, что мы знакомы уже почти десять лет, но мы никогда не были близки. Если задуматься, то ближе всего к личным разговорам мы были, когда дело касалось ваших товаров.

Джордж нахмурился и задумчиво откинулся на спинку кресла. Это была правда. У них с Гермионой никогда не было ни одного содержательного разговора, который не касался бы непосредственно их продукции, ордена, войны или Гарри. Казалось невероятно странным, что они были так давно знакомы, но до сих пор не имели ни малейшего представления о том, с кем каждому из них предстоит жить.

— Тогда я думаю, что сегодняшний вечер — наша новая отправная точка. — Он сделал паузу, а потом наклонился вперед, вытянул руку и протянул ее девушке: — Привет, меня зовут Джордж Уизли.

Она ошеломленно посмотрела на его руку, затем ее взгляд метнулся к нему, и парень почувствовал, что она изучает его лица, пытаясь понять, шутит ли он. Девушка, казалось, была удовлетворена тем, что увидела, и крепко пожала ему руку:

— Меня зовут Гермиона Грейнджер.

Джордж усмехнулся:

— Приятно познакомится, Гермиона Грейнджер.

Джордж услышал тихий звон, доносившийся откуда-то из дальнего угла его квартиры, и глубоко вздохнул, перевернувшись на другой бок и медленно открыв глаза. «Что за чертовщина?» — подумал он, скорее смущенный, чем встревоженный тем фактом, что это оторвало его ото сна. Он отбросил одеяло и тихо открыл дверь, направившись к источнику шума. Он провел рукой по волосам, взъерошил их и широко зевнул, заходя на кухню.

— Ли, какого черта ты встал так рано в… — Он был уже на середине предложения, но замолчал, когда вокруг него разнесся восхитительный аромат, воздух наполнился ароматом жареного бекона, а задница, одетая в пижамные штаны, поприветствовала его. — Ну, — с усмешкой сказал он. — Ты определенно не Ли.

Гермиона выпрямилась, вытащила поднос с идеально хрустящим беконом и поставила его на свободное место на очень маленький стол, прежде чем обернуться и улыбнуться соседу:

— Я не Ли, но я приготовила тебе завтрак в знак благодарности за то, что ты разрешил мне переехать.

Джордж подошел к ней сзади и посмотрел через ее плечо на всю приготовленную еду:

— Если ты планируешь так делать каждый день, оставайся навсегда. — Он потянулся за кусочком бекона, который лежал в кипящем масле и, не заметив движения Гермионы, получил по руке щипцами: — Ой!

— Руки прочь! Подожди пять минут, пока я все разложу по тарелкам. А тебе в это время стоит провести это время в ванной, чистя зубы. У тебя ужасное дыхание с утра. — Она посмотрела на него через плечо с легкой усмешкой.

— Кто ты? Моя мама? — спросил он, одновременно удивленный и обиженный.

— Сочту это за комплимент. Но серьезно, иди почисти зубы, — приказала она, начав перекладывать жареные кубики картофеля в маленькую тарелку.

— Хорошо, мама, — пробормотал Джордж, возвращаясь в спальню. Мерлин, вот и первый странный случай.

* * *

— Итак, — начал Джордж. — Сегодня понедельник, но до обеда я буду помогать тебе переехать и все такое. Потому что, знаешь, — Мерлин, как же вкусно!.. — Он продолжал говорить с набитым ртом, пока Гермиона наблюдала за ним, потягивая чай.

— Просто отвратительно, как быстро вы, Уизли, едите. — Он взглянул на нее с закрытым ртом и усмехнулся. — Итак, как насчет еще одного пункта к нашему списку правил? Я готовлю, но ты убираешься после этого.

Джордж бросил взгляд на довольно маленькую кухню, которая была заставлена использованными разделочными досками, острыми ножами и лопатками, а в раковине было по меньшей мере три кастрюли, замоченные в мыльной воде.

— Ты шутишь? — Он оглянулся и увидел, что девушка одарила его таким знакомым взглядом старосты, который он часто видел в школе, и тяжело вздохнул. — По рукам. — Ее лицо тут же расплылось в улыбке, и она вернулась к завтраку. Он искоса посмотрел на нее, но она этого не заметила. Только что она запугивала Джорджа, а теперь невинно собирает соус кусочком хлеба, чтобы почувствовать все вкусы вместе. Видимо, ему предстоит узнать еще очень много о Гермионе.

* * *

Когда Джордж встал, чтобы начать прибираться, Гермиона осмотрела его. На нем не было ничего, кроме темно-зеленых довольно длинных трусов. Гермиона была вынуждена признать, что у него очень красивое тело — подтянутое, но не слишком мускулистое. Она всегда удивлялась, почему близнецы и Чарли так сильно отличались от своих братьев, если не считать небольшую разницу в росте; и теперь точно поняла. Как минимум, Гермиона знала, что у Рона и Гарри никогда не было таких спины и рук.

Встав из-за стола, она посмотрела на Джорджа:

— Не возражаешь, если я приму душ? — Он покачал головой, сосредоточившись на том, чтобы заставить кастрюли вымыться, пока он убирает картошку и бекон. — Вижу, ты не шутил, когда говорил, что ходишь в одних трусах.

Он обернулся с дерзкой ухмылкой на лице:

— Привыкай, Гермиона.

Она усмехнулась и покачала головой, возвращаясь в комнату Ли… точнее, в свою комнату, чтобы взять одежду из старого школьного чемодана.

* * *

— Хорошо, — начал Джордж, скрестив руки на груди и оглядывая комнату, — чем займемся в первую очередь?

— Думаю, нам надо вынести мебель, раз я привезла свою. Есть место, где она может храниться?

— Наверху, на чердаке, — ответил он, помогая девушке разобрать кровать и сложить простынь на пол. Вместе они уменьшили мебель до размера примерно в квадратный метр, и Джордж начал относить ее на чердак, пока Гермиона убирала комнату. Когда он спустился через пару минут, то увидел, что комната стала безупречно чистой, а пол из красного дерева блестел так, словно его только что натерли воском и отполировали. Сама девушка в данный момент хмуро смотрела на стены. Он был совершенно сбит с толку тем, о чем она думала сейчас.

— Гермиона?

— Ш-ш, — сказала она, неопределенно махнув рукой в его сторону.

Приподняв брови и совершенно растерявшись, он с минуту рассматривал ее, поскольку она была слишком занята, чтобы заметить это. Она точно изменилась с тех пор, как они учились в Хогвартсе, но в ней вполне можно было узнать прежнюю Гермиону. У нее все еще были густые каштановые кудри, которые сейчас стремились вырваться из косы, и она по-видимому все еще была такой же властной, но что-то изменилось, и это раздражало. На ней были явно поношенные и любимые джинсы, на которых были жирные пятна и немного краски, а также свободная черная футболка, едва касавшаяся изгибов ее тела, которые Джордж с удивлением заметил. Она не была похожа на большинство девушек, которых он знал или с которыми встречался. Они были высокими, стройными спортсменками или моделями. У Гермионы были аккуратные бедра, стройная талия и грудь хорошего размера, и это все ей шло! Он полагал, что единственным правильным выводом из этого было то, что у нее есть округлости; и был весьма впечатлен тем, как долго она прятала их под школьной мантией и свободным свитером. Послышалось сопение девушки, и это вернуло его в настоящее. Он понял, что слишком пристально смотрит на нее, а точнее на ее фигуру, из-за чего казалось, что он рассматривает ее задницу. Но он этого не делал. Встряхнувшись, он обрадовался, что она ничего не заметила.

— Думаю, желтый. Или, может быть, зеленый.

— Пардон?

Она продолжала разглядывать стену:

— Краска.

— Что ж, ты всегда сможешь легко изменить цвет.

— И правда, — пробормотала она, явно не обращая внимания.

— Вы вдвоем с комнатой сейчас очевидно заняты, так что оставлю вас наедине.

— М-м, да.

Он слегка улыбнулся ее рассеянности и направился в ванну, чтобы принять душ.

* * *

Рон оторвался от своего журнала по квиддичу, когда послышался шум и его сестра вместе с Гарри вышла из камина.

— Это ты, Джинни? — крикнула миссис Уизли из соседней комнаты, где она раскладывала белье.

— Да, мам, — ответила девушка, направляясь на голос матери, а ее брат и друг последовали за ней. Она сразу же принялась помогать складывать одежду, пока Рон и Гарри стояли в дверях, не в силах протиснуться в маленькую комнату.

— Ну как, есть новости от Джорджа и Гермионы?

— Прошел только день, мам, — с усмешкой сказал Рон, — но я ничего не слышал.

— Да и Ежедневный Пророк еще не сообщал ни о каком убийстве, так что мы пока что в безопасности, — усмехнулся Гарри.

— Я верю, что у них все получится. Я считала это хорошей идеей вчера и все еще так считаю! Им просто нужно привыкнуть друг к другу. Вот и все, — уверенно сказала миссис Уизли.

— А кто, по-твоему, сломается первым? — спросил Рон, азартно усмехнувшись.

— Рон! — воскликнула миссис Уизли, шлепнув его по руке сложенной рубашкой. Все трое рассмеялись, и легкая улыбка тронула губы женщины, хотя она изо всех сил старалась скрыть ее.

— Джордж, — буднично сказала Джинни, когда Гарри и Рон одновременно произнесли:

— Гермиона. — Они все переглянулись и усмехнулись.

Миссис Уизли, очевидно, вопреки своему здравому смыслу, обернулась и, складывая одну из мантий мистера Уизли, спросила:

— Почему?

— Ну, — быстро сориентировалась Джинни, — Джордж привык к людям, которые сносно относятся к его шуткам и поведению. Ли всегда был его сообщником. Убрать его и заменить Гермионой? С таким же успехом он мог бы жить дома, где бы ты следила за каждым его шагом. Присутствие там кого-то столь же умного, как и он сам, но полностью противоположного ему сведет его с ума. Кроме того, он немного боится ее. Да и она его в какой-то степени.

Рон слегка усмехнулся, когда Гарри заговорил:

— Да, это вполне может быть правдой, но Гермиона все еще староста в душе. Она не сможет справиться со всеми его шутками и шалостями, не свихнувшись. Во-первых, она привыкла жить с девушкой, так что жизнь с парнем внесла бы достаточно изменений, но жизнь с Джорджем в разы все усложнит. Во-вторых, она точно знает, как все должно быть в ее мире, а Джордж все испортит, скорее всего, специально.

— К тому же, — добавил Рон, — она привыкла быть самой умной и контролировать любую ситуацию. Она определенно не привыкла быть рядом с кем-то, кто всегда на шаг впереди, какими всегда были Фред и Джордж. А ее характер! — Джинни и Гарри усмехнулись, прекрасно понимая, как страшна Гермиона в гневе. — Мерлин, я бы хотел посмотреть на их первую ссору. Они точно убьют друг друга. Не могу представить, что они вынесут друг друга.

Джинни, бросив быстрый взгляд на свою мать, которая внимательно слушала и молча складывала белье, скрестила руки на груди с хитрой улыбкой на лице:

— Кто-нибудь хочет сделать ставки?

— На что будем ставить? — спросил Рон с усмешкой, которая напоминала близнецов, устроивших розыгрыш.

— Как насчет такого. Выберем того, кто сдастся, и как скоро это случится. Я скажу «Джордж» через месяц. Поставлю пять галлеонов.

— Джинни, — наконец нарушив молчание, сказала миссис Уизли, — я не уверена, стоит ли тебе это делать…

— Я скажу «Гермиона», через две недели. Ставлю десять галлеонов, — быстро проговорил Рон, прерывая неодобрительную речь матери.

Гарри вздохнул, но все еще улыбался:

— Ты же знаешь, что она убьет нас, если узнает, что мы ставим на ее здравомыслие. — Рон усмехнулся в ответ. — Ладно, ладно, э-э… я скажу «Гермиона» через месяц и поставлю те же самые пять галлеонов.

— Мам? — с надеждой с голосе спросила Джинни, оборачиваясь к матери.

— Я не собираюсь в этом участвовать.

— Мама, — укоризненно сказала девушка.

Миссис Уизли вздохнула, подняла корзину для белья, в которой теперь лежала аккуратно сложенная одежда, и поставила ее на бедро:

— Джордж, две недели, и, если ты им расскажешь, у тебя появится больше неприятностей, чем ты сможешь себе представить, — поспешно сказала она, выходя из комнаты.

— Мам, ты забыла сказать, какую сумму ставишь, — крикнул ей вслед Рон.

Джинни зловеще усмехнулась:

— Пусть начнутся игры!

Второй день

Гермиона провела пальцами по волосам, втирая шампунь, прежде чем отступить под горячую струю душа. Закрыв глаза, она улыбнулась, когда почувствовала, как мыльная пена и горячая вода скользят по ее спине, стекают по ногам и оказываются на дне ванной, прежде чем попасть в канализацию. Она соблюдала все правила своего утреннего ритуала и получала огромное удовольствие, когда ей удавалось завершить его без прерываний. Проснувшись в половине седьмого, она на цыпочках прошла мимо комнаты Джорджа и услышала тихое похрапывание, означавшее, что он все еще крепко спит. Она направилась в ванную, включила воду и почистила зубы, пока душ наполнял маленькую комнату успокаивающим звуком, так напоминающим дождь, падающий на оконное стекло. Она как раз умывалась, ожидая, пока кондиционер для волос впитается, когда раздался стук в дверь. Удивленная, она глотнула немного мыльной воды и, закашлявшись, смущенно повернулась.

— Ты скоро? — крикнул Джордж.

— Вообще-то нет. Еще пять минут, — крикнула она в ответ из-за душевой занавески. Она услышала что-то вроде раздраженного вздоха, а затем тишину. Приняв это за согласие, она принялась ополаскиваться и смывать кондиционер для волос. Она как раз вышла из душа и искала, куда положила сухое полотенце, когда дверь открылась. С испуганным писком, который могла издать раненая мышь, она запрыгнула обратно в душ и практически обернула занавеску вокруг себя.

Джордж вошел в ванную комнату, прикрыв глаза одной рукой, а другой все еще держась за дверную ручку.

— Я не смотрю! Я не смотрю! — сказал он. — Мне просто нужно в туалет.

— Джордж, — воскликнула она, покраснев от смущения, — я все еще в душе!

— Но ведь вода выключена. Я все слышу.

— Но на мне нет полотенца.

— Неужели? — Он повернулся, как будто хотел посмотреть, и легкая усмешка заиграла в уголках его губ, прежде чем он успел опомниться. Он поспешно прикрыл глаза вновь и опустил голову. — Э-э, я просто… да, — рассеянно сказал он, пятясь из комнаты и закрывая за собой дверь.

Гермиона быстро вышла из душа, завернулась в пушистое белое полотенце и промокнула влажные волосы, не сводя глаз с двери. Она прошла вперед и открыла дверь, ее руки тут же метнулись обратно к полотенцу, держа его так крепко, чтобы ничего неприличного не было видно.

— Спасибо тебе, Мерлин! — воскликнул Джордж, протиснулся мимо девушки в ванную комнату, не удосужившись прикрыть дверь из-за спешки.

— Боже мой! — с отвращением воскликнула Гермиона, поспешно закрывая дверь в свою комнату и запирая ее на ключ. Ее утренний ритуал точно не должен был пройти так!

Пятый день

Джордж очнулся ото сна, почувствовав давление на грудь. Решив, что это часть сна, он повернул голову и снова заснул. Через секунду он ощутил, как что-то давит на его щеку. Он проигнорировал это и вновь провалился в царство Морфея. Его сон только начал повторяться, когда у Джорджа появились проблемы с дыханием. Он попытался дышать через нос, но и это было трудно. Внезапно воздух закончился, и он сел, закашлявшись. Громкий шум и глухой удар сопровождали его прерывистое дыхание. Он оглядел все вокруг диким взглядом, не понимая, что мешало ему дышать, и заметил пару своих трусов, двигающихся по полу.

— Что за. — начал он, но тут же получил ответ на свой невысказанный вопрос, потому что из-под трусов на него посмотрел маленький черный котенок. — Это был ты! — зашипел он на котенка, тот склонил голову набок, словно находя Джорджа интересным. — Ты маленький… — он скривился, не зная, какое слово подходит для того, чтобы отчитать котенка, и вместо этого поспешил в гостиную, — Гермиона, — позвал он через дверь ванной. Он не услышал звука льющейся воды, поэтому решил, что она уже оделась, и открыл дверь.

— Джордж! — воскликнула она, глядя на него одновременно потрясенно и раздраженно.

— Твой кот пытался убить меня! — закричал он в ту же секунду, как девушка завопила:

— Я могла быть голой!

— Этот маленький монстр пришел и уснул у меня на шее! — продолжил Джордж, не обращая внимания ни на покрасневшее лицо Гермионы, ни на ее руки, крепко сжимавшие складки халата. — Я не мог дышать!

— Он просто проявлял нежность, — перебила она его.

— Нежность? Он пытался убить меня!

— Конечно же нет, — фыркнула она. Она посмотрела вниз, когда Бальтазар вошел в ванную, мяукая и вьясь вокруг ног девушки. Она наклонилась, чтобы поднять его, и улыбнулась, говоря детским голосом: — Ты ведь никому не причинишь вреда, правда, Бальтазар? Нет, конечно же, нет! Ты такой хороший мальчик! — Она почесала его за ушком, послышалось громкое мурчание. Затем она опустила его на пол и прошла мимо Джордж: — Ведет себя как кот-убийца, честное слово, — усмехнулась она.

Джордж опустил глаза и увидел, что кот смотрит на него, прищурившись:

— Смотри у меня, пушистый комок, — предупредил он. — Я тебя раскусил.

Девятый день

Гермиона растянулась на диване и, пока Бальтазар спал у нее на животе, читала старую книгу в мерцающем свете камина. Она понимала, что ей уже следует лечь спать, но ей было слишком комфортно, чтобы двигаться. Тепло камина, уют мягкого дивана и безмятежное мурчание котенка — все это было очень приятно. В довершение всего Джорджа не было дома. Она не знала почему, так как он не оставил записки, так что она не беспокоилась о нем. Он, вероятно, где-то далеко создавал хаос, но все, что сейчас имело значение для Гермионы, — это то, что он не занимался этим дома. Улыбнувшись про себя, девушка продолжила читать роман, тот самый, который перечитывала так часто, что книга увеличилась почти в два раза, переплет порвался, а верхние части страниц истрепались от закладок. Спустя четверть часа она услышала женский смех. Сбитая с толку, она огляделась, но ничего не увидела. Решив, что это померещилось из-за усталости, она продолжила читать. Через несколько мгновений входная дверь открылась, и послышалось шарканье. Девушка уже собиралась обернуться, когда снова услышала тот же смешок, сопровождаемый низким смешком, мужским и явно знакомым. Гермиона застыла, совершенно не зная, что делать. Ей очень хотелось уйти или хотя бы оглянуться, но поскольку звук поцелуя доносился откуда-то вроде обеденного стола, который находился всего в нескольких ярдах позади нее, было понятно, что ситуация будет в тысячу раз более неловкой, если она сейчас сообщит о своем присутствии. Поцелуй продолжился, теперь смешавшись с редкими тяжелыми вздохами или торопливо произнесенными словами, и Гермиона проклинала ситуация, подслушивая, как Джордж и, очевидно, его новая пассия… общались, мягко говоря. Как только Гермиона решила, что хуже уже не будет, она услышала мягкий шлепок падающей одежды. Совершенно подавленная, она в душе кричала на Джорджа. Как только действие переместилось из столовой в спальню Джорджа, Гермиона подхватила Бальтазара и как можно тише побежала в свою комнату, тихо щелкнув дверью и наложив на дверь заглушающее заклинание. Последнее, чего она хотела, так это услышать остаток их ночи.

Десятый день

Гермиона прижала ухо к двери, размышляя, безопасно ли ей уже идти в ванную. Она проснулась немного позже обычного и не была уверена, будет ли Джордж мешать ей собираться. Как только ее рука потянулась к дверной ручке, она услышала два голоса.

— Так что, когда я увижу тебя снова? — промурлыкал женский голос неподалеку. Гермиона презрительно хмыкнула. Она терпеть не могла мурлыкающих девушек.

В ответ раздался низкий смешок, а затем голос Джорджа:

— Ты же знаешь, я ужасно занят, Шарлотта.

— О, но ты ведь сможешь уделить мне немного времени? — жеманно пропела девушка по имени Шарлотта. Гермиона сделала мысленную пометку — теперь она не могла терпеть не только мурлыкающих девушек, но и жеманных.

— Я буду стараться изо всех сил, но ты ведь знаешь, как это бывает, — вздохнул Джордж, и Гермиона, даже не видя его лица, поняла, что это всего лишь театральный жест.

Но Шарлотта, казалось, купилась на это и ответила голосом, настолько пронизанным нежностью, что Гермиону чуть не стошнило:

— О бедный Джордж! Они заставляют тебя работать слишком усердно! Но я понимаю. Когда освободишься, дай мне знать, хорошо?

— Конечно, — послышался голос Джорджа, после которого последовал звук поцелуя и шуршания одежды. Поняв, что «гостья» ушла, Гермиона вышла из своей комнаты и чуть не столкнулась с Джорджем, который как раз возвращался в свою комнату. — О, привет, Гермиона, — добродушно поздоровался Джордж. — Ты в душ?

— Если ты не возражаешь, — с легкой улыбкой ответила она и заговорила как незнакомая Шарлотта: — Я знаю, как тяжело тебе приходится работать на своих боссов! Бедненький! — Он резко повернул голову и уставился на нее, его щеки порозовели. — Да, кстати, — продолжила своим обычным голосом, приподняв одну бровь и наблюдая за ним: — в следующий раз, когда ты приведешь девушку домой, советую убедиться, что в гостиной никого нет. — Гермиона, обернувшись, увидела Джорджа, стоявшего с открытого ртом и раскрасневшимся от смущения лицом; и закрыла за собой дверь в ванную комнату.

Двенадцатый день

Джордж сидел за столом, разрабатывая новый дизайн для будущего товара, когда он услышал какой-то звук рядом с собой. Не обращая на него внимания, он продолжил работать до тех пор, пока не раздался глухой стук, из-за которого перо дернулось.

— Ой! — вскрикнул он, расстроенно подняв глаза.

— Прости! — поспешно сказала Гермиона, садясь напротив него и принимаясь перебирать стопку книг, разложенных на столе.

— Что за чертовщину ты собираешься устроить с таким количеством книг? — спросил он, оторвав взгляд от чернильного пятна, появившегося на пергаменте.

— Мелочи для работы, у меня новое поручение, — пробормотала девушка, зарываясь книгами и явно что-то пытаясь найти.

— А чем ты занимаешься?

Она подняла голову, на ее лице отражалось замешательство:

— Ты не знаешь, где я работаю?

— Это не так уж и странно. Ты об этом никогда не говорила. В названии моей работы есть мое имя — догадаться легко.

Она хихикнула, чего Джордж никак не ожидал, и покачала головой:

— В этом есть смысл. Я пишу статьи для Ежедневного пророка, я редактор.

— Ты шутишь, — ответил он, несколько шокированный.

— Что тут удивительного? Думаешь я не умею писать? — Ее щеки порозовели, а глаза, казалось, вспыхнули, как будто внутри нее разгоралось пламя гнева.

— Полегче. — Джордж поднял руки в невинном жесте. — Я ничего такого не говорил, не заводись. Просто то, что ты стала редактором через два года после окончания Хогвартса, очень впечатляет. Тем более в Пророке.

Она успокоилась и слегка улыбнулась, очевидно смущенная своей вспышкой. Она пожала плечами в знак согласия:

— Я знаю, что последние несколько лет Пророк был мусором. Поскольку главным источником новостей являлась Придира, а Пророк медленно скатывался на дно, то я пришла им на помощь. По сути, мы начали с нуля.

— Впечатляет, снимаю перед вами, мисс Грейнджер, свою метафорическую шляпу. — Он подмигнул ей, и она улыбнулась в ответ, после чего они вернулись к своей работе.

Прошло почти полтора часа с тех пор, как Гермиона и Джордж начали работать в гостиной. Поначалу Гермиона не обращала внимания на то, что время от времени сосед комкал пергамент или издавал разочарованные звуки, но теперь это все действовало ей на нервы. Она громко вздохнула и перевернула страницу книги. Боковым зрением она заметила, что на мгновение Джордж, нахмурив лоб, поднял на нее взгляд, но девушка продолжила читать. Она положила книгу поверх других, также раскрытых на разных страницах, и вернулась к статье.

Скрип. Скрип. Вздох. Бросок. Бросок. Вздох. Скрип. Скрип.

Джордж поднял глаза, крепко сжав губы, скрывая свое раздражение.

Бросок. Бросок. Вздох. Бросок. Скрип. Вздох.

— Что ты там такое читаешь, что вздыхаешь каждые тридцать секунд? — наконец закричал он, не в силах больше сдерживаться. Она вскинула голову и обиженно посмотрела на него.

— Прошу прощения?

— Ты все время драматично вздыхаешь! Это сводит меня с ума!

— Так ты постоянно комкаешь пергамент и выбрасываешь его! — возразила она.

— И что?

— Уже весь пол в них, не говоря о том, что звук ужасный! — ответила она, указывая на пол, который действительно был усеян комками пергамента. С одним из них играл Бальтазар и, практически дрожащий от возбуждения, прыгал вокруг него.

— Может быть тогда ты перестанешь вздыхать так, как будто этот чертов мир скоро взорвется?

— Тогда ты прекрати комкать пергамент каждую минуту!

— Хорошо!

— Хорошо!

Вздох.

Тринадцатый день

Гермиона зевнула, тихо вышла из своей комнаты и направилась на кухню, чтобы взять чашку чая. Добравшись, она заметила на столе кофейник со свежим, еще горячим кофе. «Странно», — подумала она про себя. Решив, что слишком устала, чтобы тратить силы на размышления, она открыла шкафчик и достала кружку. Она уже повернулась, чтобы налить себе воды из чайника, когда ее взгляд снова наткнулся на кофейник. Неужели Джордж сам приготовил кофе? Зачем он оставил его? Обычно он допивал последнее или варил только чашку себе. Может быть, он заметил, что она очень плохо спала. Ей не удалось прилечь в четверг ночью из-за проверки отчетов и чтения статей корреспондентов Пророка, а прошлой ночью Гермиона смогла поспать только пару часов, виной тому была собственная статья. Может быть, кофе сегодня был бы отличным вариантом, хотя бы потому что в нем есть кофеин и кофейник соблазнительно манил девушку. Обычно она не пила кофе, но не имела ничего против этого напитка. На самом деле он ей даже нравился, но она предпочитала чай, поскольку не хотела иметь зависимости. Широко зевнув, девушка поняла, что внутренняя борьба тщетна — она потратила много сил на размышления о превосходстве чая перед кофе, так что теперь точно нуждалась в дополнительной энергии. И во сне, но об этом можно побеспокоиться позже. Девушка обернулась к кофейнику, налила темную, дымящуюся жидкость в свою любимую кружку и добавила чайную ложку сахара, а также столовую ложку какао-порошка. Налив немного молока, она села за маленький столик и радостно вздохнула. Какое прекрасное, тихое утро наедине со столь необходимым напитком.

— Джордж?

Гермиона съежилась. «Прощай, моя безмятежность», — печально подумала она. Она обернулась и увидела девушку, выходящую из комнаты Джорджа, ее светлые волосы были растрепаны после сна. На ней было слегка помятое фиолетовое платье, в одной руке она держала пару туфель на высоком каблуке, а в другой — сумочку и палочку.

— Джордж? — В этот момент девушка, казалось, поняла, что Гермиона в комнате была одна. — А ты кто такая? — быстро спросила она, пробежав взглядом по, вероятно, торчавшим во все стороны непослушным густым волосам Гермионы вниз к ее свободной рубашке, демонстрировавшей лямки голубого спортивного лифчика, и широким пижамным штанам. Незнакомка подняла голову и уставилась на синяки, которые, как была уверена Гермиона, было довольно заметны под ее усталыми глазами. На мгновение на лице блондинки промелькнуло презрительное выражение.

— Я соседка Джорджа. А ты кто такая? — машинально задала вопрос Гермиона, не особо интересуясь ответом.

— Я Бриджит, — ответила девушка, слегка взмахнув волосами. «Итак», — подумала Гермиона, — «значит, у нас сегодня новенькая.» — Где Джордж? — довольно резко спросила Бриджит.

— Я его соседка по квартире, — бесстрастно ответила Гермиона, — а не няня. Я понятия не имею, куда он ушел.

Бриджит бросила на Гермиону снисходительный взгляд, прежде чем снова взмахнуть волосами и фальшиво улыбнуться:

— Ну, когда увидишь его, передай, что мне не понравилось, что он ушел, не попрощавшись со мной. Он даже не разбудил меня, если на то пошло. — Она подошла к входной двери и вышла, звук ее шагов медленно затихал, пока она спускалась по лестнице.

— Да, прямо сейчас и займусь этим, — саркастично пробормотала Гермиона. — Сразу после того, как разберусь со всеми остальными делами в жизни.

* * *

Джордж посмотрел на часы. Уже восемь. «Наверное, уже можно подняться наверх», — подумал он. Он вышел из своего кабинета и направился в зал, где Ли и Верити разговаривали с покупателями. По пути к другу Джордж улыбался покупателям, помогал посетителям и бросил строгий взгляд на маленького мальчика, который выглядел так, словно задумал кражу. Когда он добрался, Ли как раз закончил разговаривать с покупателем.

— Итак, — начал он с улыбкой, оглядывая магазин, — ты знаешь, ушла ли…

— Буквально минуту назад, — ответил Ли, указывая на дверь магазина. Джордж выглянул в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бриджит развернулась на месте и трансгрессировала в нескольких метрах от магазина. — Почему ты сбежал в этот раз?

— Она слишком любит командовать, — объяснил Джордж, улыбнувшись, когда заметил, как маленькая темноволосая девочка вошла в магазин с братом, рука которого придерживала ее за плечо. — Как будто мне недостаточно этого. Я уже живу с королевой властолюбия.

— Я думал, что твоя мама королева властолюбия, — рассмеялся Ли.

— О, моя ошибка. Гермиона герцогиня властолюбия, — с усмешкой исправился Джордж.

— Ах точно, и как у вас дела? — усмехнулся Ли.

— Все в порядке, кажется. Но она была в комнате, когда я привел в среду Шарлотту.

— В твоей спальне? — У Ли отвисла челюсть.

Джордж взглянул на друга, усомнившись в его здравомыслии:

— Конечно не в моей спальне, придурок. Какого черта она могла там забыть?

— Я поэтому и растерялся!

— Она была в гостиной.

— Откуда ты знаешь?

Джордж неловко повел плечами:

— Она упомянула это на следующий день… после того, как посмеялась над моей историей для Шарлотты, — смущенно пробормотал он. Лицо Ли расплылось в довольной ухмылке. — Сотри это выражение со своего лица, тупица, — буркнул он.

— Подожди… ты оставил Бриджит с Гермионой. Наедине, — произнес Ли, наполовину спрашивая, наполовину констатируя факт.

— И что?

— Наверное, поэтому Бриджит и выглядела такой раздраженной, когда уходила. По этой причине и, конечно, потому что ты ее бросил.

— Что? Как я должен был это упомянуть? «Ах кстати, я живу с девушкой, с которой у нас нет никаких романтических отношений. Ты ведь не против?», — ответил Джордж, нервно поправляя лежащие рядом упаковки обморочных орешков.

Ли ухмыльнулся:

— Намек понял. Думаешь, она позвонит тебе?

Джордж вздохнул:

— Будем надеяться, что нет. Пожелай мне удачи. — Он повернулся и направился к лестнице, которая вела в квартиру.

* * *

Гермиона резко подняла голову, услышав, как открылась и закрылась дверь. Джордж подошел к ней, взял из шкафчика свою кружку и налил кофе.

— Доброе утро, — радостно сказал Джордж, добавляя молоко в своей кофе.

— Доброе.

— Я решил, что тебе понадобится кофе, ты же не спала два дня и все такое. — Он сел напротив и ласково улыбнулся.

— Спасибо, — медленно произнесла девушка. Ей и в голову не приходило, что Джордж мог приготовить ей кофе по доброте душевной. — Я тебе очень признательна. — Он снова улыбнулся и сделал глоток кофе. Они немного посидели молча, прежде чем она вновь заговорила: — Что случилось с Шарлоттой? — Джордж закашлялся, пока пил кофе, и его щеки порозовели.

— Прошу прощения?

— Она для тебя была хорошим вариантом? Я имею в виду, что она очевидно больше увлечена тобой, раз она купилась на твое оправдание о занятости, и мне было бы интересно узнать, подтверждает ли появление Бриджит мою идею.

— Она хм… временная, — довольно деликатно ответил Джордж.

— Почему же?

— Почему ты спрашиваешь? — спросил он в ответ, явно испытывая неловкость.

— Просто любопытно. — Она наблюдала за ним поверх своей кружки. — Так что же с ней было не так?

— С ней все было в порядке. Она очень милая девушка.

Гермиона слегка улыбнулась. Она не была уверена, был ли вызван ее интерес отсутствием сна и вследствие ненормальной работой мозга, но сам факт того, что они с Джорджем обсуждали что-то личное в отличие от стандартного вежливого обмена фразами, был интересен сам по себе.

— Если бы ты действительно так думал, то, я уверена, что недавней приятной беседы с мисс Пурпур не состоялось бы. — Она понимающе улыбнулась и приподняла бровь.

Джордж вздохнул, очевидно осознавая, что Гермиона не собирается заканчивать эту тему:

— Как ты могла заметить из своего подслушивания в четверг, — начал он, стараясь подобрать слова, которые не разозлят девушку, — она не самая сообразительная.

— Тогда зачем ты с ней связался?

— Хм-м, потому что она была прелестна, слегка навеселе и очень интересовалась мной? — ответил Джордж так, как будто Гермиона и сама должна была знать ответ.

— А что насчет Бриджит?

— Слишком властная. Она только и делала, что раздавала приказы и осуждала каждый мой поступок, пока мы…

— Хорошо-хорошо, я поняла, — быстро перебила Гермиона, прежде чем сосед успел завершить фразу. — Я тоже люблю командовать, но ты меня не выгоняешь.

Джордж чуть усмехнулся:

— Да, но ты не учишь меня трахаться. — Он поднялся из-за стола, положил пустую кружку в раковину и придвинул стул к столу.

Гермиона слегка нахмурилась:

— Я совершенно точно уверена, что этого не делала, — сказала она, и Джордж рассмеялся, что удивило девушку.

— А ты забавная, Грейнджер, — ответил он, проходя мимо. Он взъерошил ей волосы, на что она невольно улыбнулась.

Четырнадцатый день

Гермиона как раз складывала белье, когда наткнулась на пару трусов Джорджа. «Что они вообще делают среди моих вещей?» — подумала она, не зная, расстраиваться ли ей из-за того, что он подкинул свое белье, или беспокоиться о том, точно ли оно выстирано. Осторожно подняв трусы за резинку, она зажала их между указательным и большим пальцами и вытянула перед собой, направляясь на поиски Джорджа. Осмотрев квартиру, она поняла, что Джорджа нет ни в гостиной, ни на кухне, которые формально были одной комнатой, и направилась в его спальню, зная, что в туалете его тоже нет — дверь в ванную была открыта.

— Джордж, — позвала она, постучав в дверь, — ты здесь? У меня твои трусы, и я искренне хочу от них избавиться. — Ответа не последовало. — Джордж? — Она открыла дверь, и ее взгляд проскользил от неубранной кровати, ящиков и шкафу, которые не закрывались от одежды, к полу, который был почти полностью покрыт смятыми комками пергамента, журналами и грязной одеждой. Девушка глубоко и судорожно вздохнула. — Ты справишься, Гермиона, — сказала она себе вслух. — Ты просто уйдешь. — Она бросила его белье на кровать и повернулась, чтобы уйти, когда услышал тихое мяуканье. — Бальтазар?

— Мяу.

— Зар? Детка, ты здесь? — Она еще раз оглядела темную комнату, но котенка не было видно. — О боже, тебя съела его комната. — Она вновь осмотрелась и, поморщившись, смирилась с тем, что должна это сделать.

* * *

Джордж вошел в квартиру и, присвистывая, положил на стол бумажный пакет, в котором лежало несколько книг и его любимые конфеты. Он услышал звук переворачивающейся страницы и взглянул на диван. На нем спала Гермиона, откинув голову на спинку, ее волосы веером рассыпались по дивану справа от нее. На ее животе лежала книга, ее руки были расслабленны и раскинуты в стороны. Около книги сидел Бальтазар, его маленькие лапки листали страницы туда-сюда. Джордж тихо посмеялся, глядя на эту уютную картину. Когда Гермиона спала и не хмурилась, подозрительно наблюдая за ним, она выглядела вполне милой, ее лицо было расслабленно, так что никакие морщины его не портили. Да и этот пушистый комочек был милым, это стоило признать. Джордж тихо направился в свою спальню, забыв захватить пакет с покупками. Он открыл дверь в свои комнату и замер, когда увидел открывшуюся перед ним картину.

— Гермиона! — взревел он.

— Гермиона! — взревел он. Джордж выскочил в гостиную, где сидела Гермиона, испуганно протиравшая глаза.

— Что? — сонно спросила она. — Мне пора съезжать?

Он бросился к ней, схватил ее за запястье, поднял с дивана и потащил в свою комнату. Он остановился в дверях:

— Что! Это! Такое!

Она несколько раз моргнула, прежде чем смущенно перевести на него взгляд.

— Это твоя комната.

— Что ты с ней сделала? — спросил он, безуспешно стараясь говорить ровным голосом. Он чувствовал, как горят его шея и уши, и знал, что они сейчас ярко-красные.

— Я здесь прибралась, — сухо ответила она.

— Кто сказал, что тебе можно войти в мою комнату, не говоря уже о том, чтобы сделать с ней это? — со сталью в голосе спросил он.

— Мне нужно разрешение, чтобы войти к тебе в комнату? Ты все время заходишь в мою.

Джордж приоткрыл рот и уставился на девушку со смешанными чувствами:

— Я… ты… что? Я никогда не заходил в твою комнату, только если ты не просила помощи с мебелью или еще с чем-нибудь. Какого черта ты убиралась в моей комнате?

— Бальтазар потерялся здесь, и я не смогла найти его, потому что он был погребен заживо в твоей комнате. — Гермиона подняла бровь, и Джордж проигнорировал этот вызов.

— Какого черта твой кот здесь делал? — воскликнул он.

— Откуда, черт возьми, я знаю? Он же кот, Джордж! Ты, наверное, оставил дверь открытой, а он захотел все осмотреть, — ответила Гермиона, ее лицо начало краснеть, а на шее начал проявляться гневный румянец.

— И это дало тебе право убраться в моей комнате?

— Честно говоря, не понимаю, в чем твоя проблема. Там был настоящий свинарник. Тебе следовало бы поблагодарить меня, — сказал Гермиона, скрестив руки на груди.

— Поблагодарить?.. Ты убралась в моей комнате, Гермиона! — крикнул он, хотя между ними было не больше полуметра — они стояли в дверях друг к другу лицом. — Нет, ты не просто убралась там, ты все организовала! — Он сердито подошел к своему комоду и указал на каждый ящик пока говорил, — Рубашки, брюки, нижнее белье. Ты не только рылась в моей одежде, но и наклеила стикеры на мои трусы! А это, — сказал он, подходя к шкафу, в котором одежда была отсортирована по виду, а затем по цвету, — что это, черт возьми, такое?

— Шкаф, — холодно ответила Гермиона с сердитым выражением лица. — Я не удивлена, что ты не знаешь, ведь раньше он использовался как склад грязной одежды и мусора.

Джордж глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза, его губы были сжаты от гнева:

— Гермиона, — тихо произнес он. — Ты когда-нибудь слышала об организованном хаосе?

— Нет, но это звучит глупо и парадоксально.

— Это означает, что, хотя для всех это и выглядит как скопление грязи, я знаю, где что находится. Как, черт возьми, я смогу найти здесь хоть что-нибудь?

— Что? Все организованно и обозначено. Ты должен быть полным идиотом, чтобы не понять систему организации. О, — сказала она, холодно взглянув на него и указав на его маленький письменный стол, на котором лежала небольшая стопка вещей, — а здесь все то, что оставили твои девушки на одну ночь. Я удивлена, что они не убежали, когда увидели твою комнату, но у тебя, кажется, нет привычки выбирать тех, у кого есть мозги, не так ли? — Она холодно улыбнулась ему. Джордж почувствовал, как кровь вновь стала закипать в нем.

— Кто, черт возьми, дал тебе право судить то, как я живу? Мы договорились, что, когда ты переедешь, ты будешь нормально относиться к моей…

— Я говорила, что не жду, что ты изменишь свой образ жизни, а не то, что я одобряю твое отношением к девушкам, какими тупыми бы они ни были.

Джордж хотел было что-то сказать, но поднял палец и рассерженно направил его ей в лицо.

— Я просто… Я не хочу разбираться с тобой сейчас, — быстро сказал он, пытаясь сдержать своей гнев. Он пошел в гостиную, но Гермиона последовала за ним.

— Ну уж нет, ты не можешь грубо тыкать в меня своим пальцем, а потом уходить, — сказала она, подбегая туда, где он снимал куртку с вешалки.

— Неужели? Потому что я только что это сделал, — ответил он, пристально глядя на нее и застегивая пальто, пока она надевала свое. Заметив, что она собирается продолжить разговор, он развернулся на месте и оказался перед входной дверью Норы.

* * *

Рон шагнул вперед, когда Джинни и Гарри вышли из камина, позади них погасло изумрудное пламя.

— Эй, — тихо сказал он. — мне нужно поговорить с вами двумя и мамой, пока не появились Джордж и Гермиона. — Они последовали за ним на кухню, где миссис Уизли заканчивала взбивать заварной крем. — Итак, прошло уже две недели, так что конкретно должно показать, что они «потеряли рассудок»? Потому что нам надо определиться на тот случай, если это произойдет сегодня.

Джинни усмехнулась, а Гарри рассмеялся:

— Я почти забыл об этом пари, — ответил он с улыбкой.

— Это должно произойти прямо перед нами, — сказала Джинни. — Они ведь наверняка будут жаловаться друг на друга, так ведь?

— Мне кажется, «потеря рассудка» подразумевает крики и вопли, — добавил Гарри.

— Отлично, — сказал Рон, потирая руки. — Значит, мы ждем крики и жалобы, так?

— Похоже на то, — усмехнулась Джинни. — Они немного опаздывают. Ох, интересно, может они уже поубивали друг друга?

— Джинни! — воскликнула миссис Уизли с укоризненным выражением лица. Остальные рассмеялись. — Гарри, дорогой, ты бы не мог… — Конец фразы миссис Уизли был заглушен двумя хлопками, послышавшимися из-за кухонной двери, а затем сердитыми голосами.

— Мам, кажется, они уже здесь, — саркастично произнес Рон, открывая дверь и демонстрируя своего старшего брата и лучшую подругу, раскрасневшихся и кричавших друг на друга.

— Как ты смеешь трансгрессировать, пока я говорю… — закричала Гермиона, остановившись на полуслове, когда поняла, что большая часть семейства Уизли сейчас наблюдает за ней. — М-м, привет, — тихо сказала она, немного смутившись. Она всем улыбнулась, но ее улыбка тут же сошла на нет, когда мимо нее прошел Джордж, от него исходил гнев.

— Что с вами двумя стряслось? — быстро спросила миссис Уизли, когда Гермиона вошла и повесила пальто на вешалку у двери.

— Стряслась Гермиона, — холодно ответил Джордж, уже сидевший за столом. — Она взяла на себя смелость войти в мою комнату и все там изменить.

— Я потеряла кота в зоне боевых действий, которую ты называешь спальней! — Гермиона отпрянула назад и подошла к Гарри, который стоял возле духовки.

— Неужели так необходимо разложить мое нижнее белье и наклеить на него стикеры? — спросил Джордж, повышая голос.

— Ты же мог убить моего кота!

— Прекрасно! Этот маленький монстр пытался убить меня. Это было бы честно!

— Мой кот не убийца! Ты просто идиот! — закричала Гермиона, подойдя к столу и останавивишись напротив Джорджа.

— Идиот?! — воскликнул Джордж, вскочив так быстро, что стул отлетел назад и с грохотом упал на деревянный пол. Миссис Уизли, Рон, Джинни и Гарри подскочили от этого шума, но Гермиона и Джордж проигнорировали это, слишком поглощенные своей ссорой. — Как это мило со стороны самой мисс Обслуживание-Высшего-Класса!

— Я не требую многого! Ты просто неряха!

— Ты просто законченная истеричка!

— По крайней мере, я не использую девушек и не выбрасываю, как чертежи, которые валялись у тебя на полу в спальне!

На несколько мгновений воцарилась абсолютная тишина, и все уставились на Гермиону, которая тяжело дышала несмотря на победоносную улыбку на лице, и на Джорджа, который так сильно вцепился в спинку стула, что костяшки его пальцев побелели, его голубые глаза горели яростью, каждый мускул в его теле был напряжен как резиновая лента, готовая лопнуть.

— По крайней мере, у меня есть личная жизнь, — тихо сказал Джордж.

Теперь настала очередь Гермионы напрячься, ее губы сжались в тонкую линию, что добавляло ей сходства с профессором Макгонагалл.

— Ты просто невыносим, — ответила она через мгновение.

— Как и ты, — сказал он, ответив ей таким же взглядом.

Последовала еще одна пауза, прежде чем миссис Уизли чересчур бодрым голом сказала:

— Итак, кто готов к обеду?

Когда все вошли и сели за стол, а Джордж и Гермиона оказались как можно дальше друг от друга, Рон заговорил:

— Так это все-таки галстук? — спросил он. Половина сидящих растерянно посмотрела на него, а другая половина закрыла лицо ладонью.

Пятнадцатый день

Джордж расхаживал по своей комнате, пытаясь привести ее в порядок, согласно своему вкусу, а не вкусу Гермионы, когда раздался стук в дверь. Он растерянно оглянулся:

— Заходи. — Дверь открылась, и на пороге появилась Гермиона, ее глаза метались между полом и лицом Джорджа. — Что? — быстро спросил он.

Ее глаза вновь поднялись к нему, прежде чем она заговорила, вновь опустив взгляд:

— Мне очень жаль, что я убрала и привела в порядок твою комнату. Я не должна была, хотя твоя комната фактически съела моего кота. — Джордж усмехнулся ее выбору слов, и Гермиона вскинула голову, изучая его выражение лица. — И мне очень жаль, что я так отозвалась о девушках, с которыми ты встречаешься. Это было невежливо.

— Я думаю, что я более чем компенсировал твою грубость комментарием о твоей личной жизни. Это было жестко и довольно необоснованно, потому что я ничего не знаю о твоей личной жизни.

— Необоснованно? Ты знаешь это слово? — пошутила она.

Джордж усмехнулся:

— Ты будешь удивлена. Под очаровательной внешностью скрывается гениальный человек.

— Я бы так не сказала… — Она одарила его усмешкой.

— О, так ты так не считаешь? — сказал Джордж. Она подняла бровь, когда он подошел ближе, сократив расстояние между ними до полуметра. Он поднял руку и оперся на дверной косяк, наблюдая за девушкой с легкой усмешкой, играющей на его губах.

— Даже не пытайся провернуть это со мной, Джордж. Это не сработает. Я не одна из твоих девчонок, — сказала она, стараясь выглядеть строго, хотя в уголках ее губ появилась легкая усмешка.

— А ты бы хотела ей стать? — ответил он, внезапно понизив голос.

— Знаешь, говорят, у меня тяжелый хук справа…

Он тут же убрал руку и попятился:

— А ты быстро соображаешь, да? — сказал он своим обычным голосом.

Гермиона улыбнулась:

— Так у нас все в порядке?

Он на мгновение поднял на нее взгляд, прежде чем ответить:

— Да, у нас все в порядке. Истеричка.

— Идиот, — бросила она через плечо, но Джордж заметил улыбку на ее лице, когда она обернулась. Он усмехнулся, глядя туда, где она только что была. Послушался тихий звон, и Джордж, посмотрев вниз, увидел Бальтазара, стоявшего в дверях и наблюдавшего за ним.

— Знаешь, все сводится к тому, что ты во всем виноват, — сказал Джордж.

— Мяу.

— Зачем я вообще с тобой разговариваю? Ты же кот. Ты, наверное, не понимаешь, о чем я говорю. — Бальтазар сел и зашипел на Джорджа. — Ты хочешь убить меня, так ведь? — Котенок вскочил и помчался прочь, весело позванивая колокольчиком на своем ошейнике. — Приму это за согласие.

Двадцатый день

Гермиона сидела за крошечным столиком, который служил им обеденным столом, читала Придиру и пила свой кофе. Джордж уже ушел, приготовив кофе на двоих. Устроившись поудобнее в кресле, она сделала себе мысленную пометку поблагодарить его позже. Она пролистала оглавление, и ее взгляд упал на первую статью. Ярко-розовый заголовок «Амбридж вернулась из мертвых» и карикатурное изображение зомби с жеманной улыбкой в розовом кардигане и с бархатным бантом на грязных кудрях. Усмехнувшись, девушка начала читать.

Хорошо известно, что Долорес Амбридж, бывшая заместитель министра и глава ныне несуществующей комиссии по учету маггловских выродков, не одобряет волшебных существ и всех, кого она считает «полукровками». Ее едкие слова в адрес кентавров, живущих в Запретном лесу, несколько лет назад отправили ее в больницу Святого Мунго. В прошлом месяце мы сообщали, что Амбридж была спешно помещена в больницу Святого Мунго после того, как на нее напала банда гоблинов, когда она прогуливалась вечером. В то же самое утро она обратилась к Визенгамоту с просьбой отстранить гоблинов от управления Гринготтсом. Когда ее спросили о причине, она ответила, что «отказывается общаться с грязными паразитами». Личности преступников до сих пор неизвестны, и министерские мракоборцы находятся в недоумении, поскольку каждый гоблин, которого они опросили, с гордостью взял на себя всю ответственность за преступление и отрицал, что у него были сообщники. Еще одним странным поворотом стало то, что, когда репортеры хотели навестить Амбридж для получения ее комментария по этому поводу, медсестры сказали, что в настоящее время в больнице нет никого с именем Долорес Амбридж. Она уже выписалась и спряталась? Мы в Придире так не думаем. Один наш тайный агент из больницы сообщил, что ходили слухи «об особом лечении», в то время как другой (пожелавший остаться анонимным) считает, что Амбридж уже может быть мертва, а ее тело используют для тестирования заклинаний и зелий, продлевающих жизнь. Если Долорес Амбридж живой была врагом волшебного общества, то зомби-Амбридж стала бы куда опаснее, так что волшебное население должно быть настороже.

Гермиона удивленно покачала головой.

— Откуда они берут такие идеи? — сказала она себе вслух. Перевернув страницу, она услышала за спиной шаги и обернулась. Это была еще одна посетительница, на этот раз высокая и рыжеволосая. Гермиона приподняла брови. — Доброе утро, — бесстрастно поздоровалась Гермиона.

— Привет, — высокомерно ответила девушка. Она оглянулась и заметила кружку перед Гермионой, — Ой! Кофе. Отлично! Я бы выпила чашечку.

Она направилась к креслу, чтобы бросить куртку на спинку. Гермиона незаметно указала палочкой на кофейник и уничтожила весь кофе.

— К сожалению, ничего не осталось. Это была последняя чашка.

На лице незнакомки промелькнуло разочарование, прежде чем она повернулась к Гермионе.

— Я не знала, что Джордж живет со своей сестрой.

Гермиона уперлась взглядом в собеседницу и проморгалась. Она настолько глупа или пытается нагрубить?

— Он и не живет, — просто ответила Гермиона, прежде чем вернуться к журналу. Очевидно, однако, что девушка еще не закончила:

— Так ты его двоюродная сестра?

Гермиона с трудом подавила улыбку и постаралась выглядеть беспристрастно:

— Нет, все в его семье рыжеволосые. Вообще-то ты выглядишь как его двоюродная сестра. А может так и есть? Мне кажется, это называется кровосмешением.

Девушка широко раскрыла глаза и поджала губы, явно недовольная замечанием Гермионы:

— А ты кто? — довольно грубо спросила она.

Честно говоря, она слышала этот вопрос слишком часто. Подобное случалось настолько часто с тех пор, как Гермиона переехала сюда, что теперь у нее была много выдуманных ответов для собственного развлечения. К этому моменту она уже была его соседкой по квартире, сестрой-близнецом, девушкой и самим Джорджем в женском обличье:

— Вообще-то я его жена, — спокойно ответила она, поднося чашку к губам.

— Что? Он ЖЕНАТ? — взвизгнула девушка.

Гермиона ей улыбнулась. Она понимала, что не стоит радоваться тому, что Джордж скинул на нее ответственность за своих подружек, но она хотя бы может развлечься.

— Он очень утомляет, не так ли? — беспечно спросила она, сделав очередной глоток кофе. Девушка сильно побледнела, когда в ее голове все наконец срослось.

— Так… он… твой… муж? — в ужасе спросила она. Гермиона улыбнулась ей. — О Мерлин! Мне так жаль! Я и не знала! Он же не говорил… Мне очень-очень жаль, миссис!.. — Она схватила свою куртку и практически вылетела из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Гермиона с минуту смотрела на закрытую дверь, прежде чем усмехнуться про себя.

— Что ж, это было весело, — сказала она себе. — А теперь пора переодеться, а затем сообщить эту новость мистеру Грейнджер-Уизли. — Она усмехнулась собственной шутке, встала и направилась в спальню.

* * *

Джордж помогал клиентке с особым заказом для племянника, когда к нему подошел Ли и похлопал его по плечу. Джордж обернулся и увидел ухмыляющегося друга:

— Извините, я на минутку, — с улыбкой сказал женщине Джордж. Он отошел влево, подальше от клиентки, и повернулся к Ли: — Что?

— Одна миссис хочет с тобой поговорить, — с усмешкой сказал он.

— Кто? — Ли указал на стойку, возле которой стояла Гермиона, скрестив руки на груди. — О, Гермиона, я понял. — Он повернулся к женщине и улыбнулся: — Мэм, теперь вам поможет Ли. — Он благодарно кивнул Ли и поспешил к Гермионе. Заметив его приближение, она многозначительно посмотрела на него и направилась в дальнюю комнату, где хранились продукты. Он последовал за ней. — Что? — спросил он, как только они отошли подальше от суеты основного зала.

— Джордж, ты заметил, что у тебя есть склонность убегать от девушек?

— И тебе доброе утро, — саркастично ответил он.

— Почему каждый раз, когда к тебе приходит гостья, ты скидываешь на меня задачу избавиться от нее на следующее утро?

— Хмм… — Он никогда не думал об этом, но, оглядываясь назад, он понял, что всегда уходил на работу, заставляя Гермиону по существу убирать за ним. — Я и не думал об этом.

Она подняла бровь и неодобрительно посмотрела на него.

— У тебя проблема, Джордж.

— Что за проблема?

— Ты не прикладываешь усилий, даже чтобы разбудить их утром. Кроме Шарлотты, конечно, но ты обманул ее, так что не пытайся оправдаться этим. — Он потер затылок, чувствуя смущение. — Сегодня утром я снова избавлялась от твоей новой подружки. Кстати она больше не позвонит.

— Что ты ей сказала?

— Ну, — протянула Гермиона, задумчиво глядя куда-то вдаль, — Она спросила, не прихожусь ли я тебе родственницей, а я ответила, что из-за ее цвета волос, должно быть, вчера произошел инцест. — Его глаза расширялись, пока он слушал Гермиону. Легкая улыбка коснулась ее губ, когда она завершила свой рассказ: — А потом я сказала, что я твоя жена, — хихикнула она. — Вероятно, она сейчас не слишком высокого мнения о тебе, но я тоже.

— О Боже, спасибо, Гермиона, — шутливо ответил он. — Теперь я изменщик.

— Изменщик и соблазнитель — одно и то же, — парировала она.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но одного взгляда на ее неодобрительное выражение лица было достаточно, чтобы все его аргументы исчезли:

— Ладно, признаю, у меня есть проблема.

— Хорошо. А теперь обсудим, что ты собираешься делать с этим?

— Ты хочешь, чтобы я мгновенно изменился? Это слишком большой личностный рост за короткий период. — Она нахмурилась, и он слабо улыбнулся. — Это была шутка, Гермиона. Успокойся. — Она покачала головой, явно раздраженная его поведением. — Мы можем поговорить об этом позже? Я сейчас занят работой. — Он вышел из комнаты, и она последовала за ним.

— Хорошо, — вздохнула она, — но ты не сбежишь от этого. Мы поговорим сегодня вечером.

— Хорошо. Я сожалею из-за того, что произошло сегодня утром, — сказал он, наконец добравшись до стойки, где послышался звонок. Гермиона кивнула и направилась к лестнице, ведущей в квартиру. Он обернулся и увидел, что Ли ухмыляется: — Что?

Ли усмехнулся:

— Ничего. Я уверен, что у вас с герцогиней сегодня вечером состоится прекрасная беседа. Я бы пришел посмотреть, но у меня закончился попкорн. — Джордж шлепнул его по руке и пошел прочь. Это было не самое доброе утро.

* * *

Измученный рабочим днем, наполненным взрывающимися товарами, которые не должны были взрываться, и короткой поездкой в больницу Святого Мунго из-за неприятного ожога, полученного благодаря напоминавшему Драко Малфоя белокурому мальчику, который устроил истерику посреди зала для 14 лет и старше, Джордж поднялся по лестнице:

— Ладно, Гермиона, о чем ты хотела поговорить?

— О, отлично. Ты пришел, — раздался довольно знакомый голос со стороны дивана. Его взгляд направился туда и остановился на самом неподходящем человеке.

— Мам?

— Привет, Джордж, — с улыбкой сказала миссис Уизли.

Что ж, теперь он точно очнулся.

— Гермиона, я могу поговорить с тобой один на один? — произнес он с наигранным спокойствием и поспешил к ней.

— Ну вообще-то я… Хорошо, я пойду с тобой, — сказала она, изменив предложение, когда он крепко схватил ее за плечо и потащил ее за собой в коридор, а затем в свою комнату.

Он быстро закрыл дверь и резко обернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Гермиона, какого черта моя мама здесь забыла?

— Я решила, что ты мог бы лучше понять мою точку зрения, если бы она разделила ее, — ответила Гермиона, невинно улыбнувшись.

Джордж глубоко вздохнул и, поднеся руку к лицу, сжал переносицу.

— Гермиона, — медленно произнес он, отчаянно стараясь не кричать на нее, — я уверен, что ты не понимаешь, что сделала, потому что у тебя, очевидно, нет представления о личной жизни, но у меня есть личная жизнь только потому, что я больше не живу дома. Я хожу на свидания, потому что больше не живу дома. Я привожу домой девушек, потому что больше не живу дома. А почему я не живу дома?

— Потому что ты живешь здесь? — запнувшись, предположила Гермиона.

— Потому что мои родители живут дома, а я не могу делать все, что перечислил, пока живу дома. Так что присутствие моей мамы в моем дома — это огромная проблема, особенно когда мы обсуждаем мою личную жизнь, которая никак не связана с ней.

— О, — сказала Гермиона после нескольких секунд молчания, в течение которых она, казалось, обрабатывала полученную информацию.

— Я конечно ценю твою ностальгию по старому-доброму Хогвартсу и угрозам вроде «Я расскажу твой матери», но сейчас это по-настоящему неуместно.

— О, — снова произнесла она.

— Ты ведь не рассказала ей обо всем, правда? — спросил он. Глаза Гермионы расширились, и она посмотрела вниз на свои ноги. — Гермиона, ты ведь этого не сделала, правда? — осторожно спросил он. Она опустила голову и отвела взгляд — явные признаки вины. — Нет, Гермиона, нет, это не правда.

— Я могла упомянуть о ночевке… и об уходе утром… и о количестве… — тихо пробормотала она, виновато поежившись и стараясь не смотреть Джорджу в глаза, которые расширились от шока и гнева, когда он услышал ее слова. Когда девушка дошла до последней части своего заявления, он развернулся и в гневе ударил кулаком по стене. Громкий треск был почти заглушен его выкриком «Черт, Гермиона!». Глаза девушки расширились от страха, и она бросилась вперед, чтобы взглянуть на руку, которую Джордж решительно игнорировал, пока кровь капала с его пальцев.— Джордж! — воскликнула она. — Посмотри, что ты наделал!

— Посмотри, что я наделал. Да, это меняет положение вещей, — прорычал Джордж, пытаясь вырвать свою руки из крепкой хватки Гермионы.

— О, заткнись, — быстро ответила она, осматривая его руку. Она вытащила палочку и после нескольких тщательно подобранных заклинаний залечила рассеченную кожу и костяшки пальцев, которые несколько мгновений назад были сломаны благодаря Джорджу. — Ну вот и все.

— Мне плевать на руку, Гермиона! Ты все рассказала моей матери! Ты понимаешь, как все плохо? Я обещал тебе поговорить сегодня вечером, и я бы прекратил, но зачем надо было делать это? Как, черт возьми, ты собираешься все исправить?

— Прошу прощения! Мне очень жаль, правда! Я перешла черту. — Джордж фыркнул, и Гермиона бросила на него быстрый взгляд: — Хорошо, я перешла не одну черту.

— Ты взорвала всевозможные черты, — пробормотал Джордж.

— Ну хорошо! Я перешла сотни черт. Я все поняла. Я все исправлю, хорошо? — Джордж вышел из комнаты, и она последовала за ним по пятам. — Мне стоило упомянуть о твоих проблемах с управлением гневом, — буркнула она. Джордж повернулся и пристально посмотрел на нее, прежде чем продолжить путь в гостиную.

— Джордж, все в порядке? Я слышала крики и громкий шум, — сказала миссис Уизли, встав с дивана, когда они вошли.

— Я просто поскользнулся и упал. Опять этот кот, — легко соврал Джордж, прежде чем кинуть на Гермиону многозначительный взгляд.

— Кстати, миссис Уизли, — нервно начала Гермиона, — я разговаривала с Джорджем и, кажется, я обратилась к вам по ошибке. — Джордж фыркнул, но девушка, казалось, не обратила на него внимания. — Мы поговорили, и он рассказал, что уже извинился перед всеми девушками, а они приняли его извинения, так что они теперь в хороших отношениях. — Глаза Джордж на мгновение расширились от смехотворности этого заявления, прежде чем он снова взял тебя в руки. — Он также не приводил других девушек, пока я была здесь, что, кажется, говорит о его зрелости.

Миссис Уизли повернулась к сыну, и он поспешно натянул на лицо улыбку.

— Неужели это правда?

— Неужели Гермиона может обмануть тебя, мам? — ответил он с легкой улыбкой, зная, что это станет еще одной причиной чувства вины в сердце Гермионы. «И хорошо», — подумал он, — «она, черт возьми, заслужила это».

— Это очень по-взрослому, Джордж. Я горжусь тем, что ты берешь на себя ответственность за свои поступки, — с улыбкой сказала миссис Уизли, подходя и обнимая своего сына.

— Я уже взрослый, мама, — устало сказал он.

— О, я знаю, дорогой, — ответила она, потрепав его по щеке. — Но ты никогда по-настоящему не повзрослеешь. Это и помогает тебе радовать людей. — Она повернулась к Гермионе и обняла ее. — Я пойду. Сегодня вечером Артур пригласил меня на ужин. Он такой милый. Ну что ж, увидимся в эти выходные? Люблю вас! — С щепоткой летучего пороха и зеленым пламенем она исчезла.

Джордж все еще смотрел на камин, его лицо выражало замешательство.

— Она только что похвалила меня за розыгрыши или назвала ребенком?

— Я бы сказала последнее, но, боюсь, ты ударишь еще одну стену, — сухо ответила Гермиона, заработав очередной свирепый взгляд.

Двадцать второй день

Гермиона сидела за своим столом в офисе «Ежедневного пророка», читая статью об обновленном обменном курсе в Гринготтсе, написанную стажером, когда знакомая сова влетела в открытое окно и опустилась на ее стол. Она поставила перо обратно в чернильницу с красными чернилами, подняла глаза и улыбнулась темной сове средних размеров, которая выжидающе смотрела на нее.

— Ну, привет, — сказала она, отвязывая письмо от ее лапки. Она продолжала стоять неподвижно, давая Гермионе понять, что на это письмо девушка должна немедленно ответить. Она подсунула под складку конверта серебряный нож для резки бумаги, который всегда лежал на ее столе, аккуратно разорвала его и увидела письмо, которое сообщало:

Гермиона,

Я терпеть не могу просить так поздно, но может быть ты сможешь завтра присмотреть за Тедди? Обычно я стараюсь не беспокоить тебя, но мама с папой уехали в Румынию навестить Чарли, а Андромеда заболела. Ты с ним так хорошо справляешься, он тебя просто обожает! Сможешь? Если да, то я завтра около восьми утра привезу его. Дай мне знать! Большое спасибо!

Джин

Гермиона открыла ежедневник и мельком просмотрела, что в планах на завтра. Она взяла листок пергамента, написала: «Необходимо отменить завтрашнюю встречу с новым главой отдела магических игр и спорта. Срочные семейные обстоятельства. Завтра меня весь день не будет в офисе. Спасибо» и отправила письмо прямо в кабинет секретаря. Затем она написала ответ Джинни, заверив, что сможет присмотреть за Тедди, и с помощью заклинания отправила его. Девушка проследила за тем, как письмо вылетает в открытое окно, прежде чем вернуться к редактированию. «Покой нам только снится», — подумала она.

Двадцать третий день

Джордж как раз вышел из туалета, когда Гермиона с торчащими после сна волосами прошла мимо него по коридору, все еще одетая в пижаму.

— Привет, мне нужно быстро принять душ, так что если Джинни появится, когда я еще буду занята, ты объяснишь ей все?

— Э-э… конечно, — неуверенно ответил он, не совсем понимая, к чему этот разговор без четверти восемь. — А почему Джин…

— Спасибо! — Она улыбнулась ему и направилась в ванную, не заметив, что прервала его на середине вопроса. Через мгновение он услышал, как включился душ, и, сбитый с толку, пошел на кухню. Десять минут спустя он уже сидел в кресле, читая утренний выпуск Придиры и жуя тост. Его кружка чая и выпуск «Ежедневного Пророка» находились перед ним. Неожиданно камин ожил, и из него вышла его сестра, держа сияющего Тедди на руках.

— Доброе утро, Джордж, — с улыбкой поздоровалась Джинни, оглядывая комнату.

— Что ты ищешь?

— Гермиону.

— О, теперь в этом есть смысл, — сказал он больше себе, чем ей. — Она сказала, что выйдет через минуту. — Как только он это сказал, в комнату вошла Гермиона и камин изверг на этот раз Гарри.

— Привет, Джинни! — радостно воскликнула Гермиона, теперь одетая в ярко-синюю рубашку и штаны для йоги, ее волосы были уложены в косу. Она взяла тяжелую сумку с плеча Джинни.

— Почему ты ходишь в одних трусах? — спросил Гарри у Джорджа, хмуро глядя на него.

— Он не любит носить одежду, — одновременно ответили Джинни и Гермиона раньше, чем Джордж успел открыть рот. Гарри ошеломленно уставился на жену и лучшую подругу, которая только что взяла Тедди на руки.

— Подожди минуту, — поспешно сказал Джордж, смущенно глядя на Гермиону. — Почему ты держишь ребенка на руках?

— Потому что он не может стоять сам, — саркастично ответила Джинни.

Джордж немного раздраженно поджал губы:

— О, ты такая забавная, — ответ он, сделав вид, что ему смешно.

— Сегодня мы присматриваем за Тедди, — ответила Гермиона, покачивая Тедди на руках, чем заслужила очаровательный смех малыша.

— Мы? Когда я на это подписался?

— Когда мы усыновили его, — ответила Джинни и бросила на него укоризненный взгляд.

— Вы еще даже не помолвлены! — воскликнул он.

— Ты чего! Ты же его дядя!

— Ну, формально, он почти его крестный дядя, — рассеяно сказал Гермиона, скорчив рожу, чтобы рассмешить Тедди. Джинни развернулась и бросила на нее недовольный взгляд, — Прости, это не помогает. — Она повернулась к Джорджу, — Ты ничего не обязан делать. Мы с ним справимся.

— Ты хочешь сказать, что я не смогу справиться с уходом за ребенком? — обиженно спросил он.

— Не волнуйся, Джордж. Я понимаю, у тебя есть более важные дела, которые требуют твоего внимания.

— Да как ты смеешь! Я хороший дядя! — Он поспешно подошел и, взяв Тедди на руки, подбросил его в воздух, после чего ловко поймал его. Тедди истерично засмеялся. Джордж с сияющей улыбкой на лице развернулся и вышел из комнаты, все еще держа ребенка на руках.

Гермиона с улыбкой посмотрела на Гарри и Джинни:

— Работает каждый раз.

Гарри рассмеялся, а Джинни шагнула вперед и крепко обняла подругу:

— Благослови тебя Мерлин за то, что ты знаешь, как манипулировать моим братом, — прошептала Джинни.

Гермиона пожала плечами.

— Идите развлекайтесь. Все будет хорошо. — Девушка улыбнулась, когда ее друзья направились к камину, а затем исчезли в изумрудном пламени.

* * *

— Джордж? — Нет ответа. — Джордж? — снова позвала девушка. Снова ничего. Вздохнув, она направилась в комнату Джорджа и увидела его, склонившимся над листом пергамента и яростно что-то писавшим. Тедди рядом с ним радостно играл с игрушечным жирафом и перекатывался по расстеленному Джорджем на полу одеяле. — Джордж, мне нужно сбегать на рынок. Я скоро вернусь. Ты присмотришь за Тедди?

— М-м, — пробормотал он. Удовлетворенная ответом, она вышла, взяла сумку, накинула пальто и направилась вниз по лестнице в Косой переулок.

* * *

Гермиона вошла в «Ужастики Умников Уизли», звякнул колокольчик, и дверь за девушкой закрылась.

— Привет, Гермиона! — крикнул с другого конца магазина Ли.

— Привет, Ли, — отозвалась она. Она искала что-то в своей сумке и, подойдя к лестнице, не заметила, как наткнулась на кого-то:

— Простите, мне очень жаль, — сказала она, и тут же услышала низкий голос:

— Приношу извинения.

Гермиона подняла голову, и ее глаза расширились:

— Джордж?

— О, привет, Гермиона! — сказал он, улыбнувшись. — Где ты была?

— Я была на рынке, а ты должен был присматривать за Тедди. Где он?

— Он разве не с тобой?

— Ты хочешь сказать, что он не с тобой? — Они, казалось, пришли к одному и тому же выводу одновременно, и их рты шокировано открылись. — О Боже мой! — воскликнули они. Джордж развернулся на каблуках и побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек. Гермиона следовала за ним по пятам, стараясь не обращать внимания на то, что легкие были сдавлены так сильно, что стало трудно дышать.

— Тедди! Тедди! — кричал Джордж, едва распахнулась дверь.

— Он маленький, Джордж. Он не сможет ответить, — сказала Гермиона. Из-за страха тон ее голоса был лишь тенью обычного язвительного.

Джордж тут забежал в свою комнату и крикнул:

— Гермиона! Его здесь нет!

Она закончила поиски на кухне и в гостиной и теперь побежала в свою спальню, бросив пакеты с продуктами, слишком встревоженная, чтобы обратить внимание на треск разбившихся яиц. Она вбежала в комнату, чуть не столкнувшись с Джорджем. После того как ее взгляд окинул комнату, она благодарно глубоко вздохнула. На полу рядом с кроватью Гермионы сидел Тедди с вывернутой наизнанку рубашкой на голове в окружении грязного белья, которое вывалилось из опрокинутой корзины для белья. Он поднял глаза и радостно захихикал. Когда нахлынуло облегчение и страх, охвативший сердце, отступил, девушка прислонилась к Джорджу, который стоял рядом с ней в дверном проеме. Он приобнял ее правой рукой за плечи и глубоко вздохнул, когда она положила голову ему на плечо.

— Спасибо тебе, Мерлин, — прошептал он. Девушка слабо рассмеялась.

Гермиона и Джордж выяснили, что нянчиться с ребенком гораздо труднее, чем держать его на руках, как они обычно делали на семейных сборах. Они играли с Тедди часами напролет, развлекая его плюшевыми игрушками и любимыми сказками, большинство которых было написано Бардом Бидлем. Во время обеда Тедди разбрасывал горох, картофельное пюре и курицу, а Гермионе и Джорджу приходилось уворачиваться от еды. После этого последовало купание, которое на деле оказалось куда более грязным делом. Несмотря на попытки Гермионы не промокнуть, к концу она была насквозь мокрой, как и ванные коврики и пол. Пока Джордж нес завернутого в полотенце Тедди в свою комнату, чтобы переодеть его в чистую одежду, еще не запачканную пюре, Гермиона убралась в ванной, а затем высушила себя. После она вошла в комнату Джорджа и увидела, как тот изо всех сил пытается натянуть штаны на раскрасневшего Тедди, который отчаянно дергает ногами и вопит.

— Помоги мне, — взмолился Джордж, когда заметил ее. Вдвоем им удалось переодеть его, и Гермиона спешно подхватила его, покачиваясь и напевая какую-то мелодию. Она вышла в гостиную, все еще укачивая Тедди, который начал успокаиваться, и увидела ужасный беспорядок. На кухне повсюду была еда, особенно на стенах и на столе. Пол гостиной был завален пушистыми одеялами, плюшевыми животными и другими разнообразными игрушками. Джордж вышел спустя минуту и начал прибираться, пока Гермиона была сосредоточена на Тедди. Она ходила по гостиной, ловко избегая игрушек, о которые могла споткнуться, и тихо напевала мелодию, улыбнувшись, когда заметила, что его глаза начинают закрываться.

— Однажды ты станешь хорошей мамой, — сказал Джордж, подходя к девушкой и наблюдая за ней, мягко улыбаясь.

— Я оставила ребенка одного, — виновато ответила Гермиона, скривив губы и продолжив укачивать малыша на руках.

— Нет, — возразил Джордж. В его голосе смешались печаль и гнев, и Гермиона невольно подняла глаза. — Ты оставила его со мной. Ты доверила его мне, а я совершенно забыл о нем. Не могу поверить, что сделал это. — В его взгляде читалось: «Каким отцом я буду, если не могу уследить за своим племянником пару часов?». Гермиона увидела, как он сжал зубы, его гнев и разочарование в себе можно было легко увидеть на его лице. Она смотрела на него, совершенно забыв о том, что необходимо укачивать Тедди. Она никогда прежде не видела Джорджа таким разбитым. — Он заснул, — тихо сказал Джордж, подходя к ней и осторожно забирая Тедди из ее рук. Одной рукой он держал спящего ребенка, второй же достал палочку из заднего кармана и трансфигурировал кресло в кроватку. Он покачал его и нежно поцеловал в лоб, прежде чем опустить его в кроватку и накрыть одеялом, которое лежало на кофейном столике. Гермиона молча наблюдала за ним, и он, казалось, не заметив этого, обернулся к дивану и сел, его взгляд все еще был сосредоточен на кроватке, а его обычно улыбающийся рот был сжат в тонкую линию. Девушка подошла и села рядом. Он повернулся и взглянул на нее, слабо улыбнувшись, прежде чем снова обратить внимание на спящего в нескольких метрах от них ребенка.

— Джордж, — тихо позвала она.

— М?

— Ты замечательный дядюшка, который не знает, куда деть своего племянника, — сказала она. Вместо того, чтобы улыбнуться, он еще больше нахмурился. — Улыбнись, Джордж. Это была просто шутка.

Он перевел на нее беспокойный взгляд:

— Джинни никогда больше не доверит мне Тедди, — печально произнес он.

— Что ж, — заговорщически прошептала она. — если ты никому не расскажешь, то я тоже. Да и с Тедди все было в порядке, Джордж. Он отлично провел время, играя с моей грязной одеждой.

Джордж усмехнулся:

— Спасибо, Гермиона, — тихо сказал он.

— Всегда пожалуйста, Джордж, — ответила она, положив голову ему на плечо. Она почувствовала, как его щека прижалась к ее макушке и улыбнулась.

С этого момента Гермиона Грейнджер и Джордж Уизли стали друзьями. Есть несколько дел, с которыми нельзя справиться, не испытав друг к другу симпатии. Забота о ребенке как раз входит в этот список.

Двадцать четвертый день

— Итак, сегодня в девять у тебя встреча с новой главой отдела магических игр и спорта, затем в два у нас коллективное собрание, а в четыре обсуждение макета, где мы сможем получить одобрение для завтрашнего выпуска, — продекламировал молодой человек, держа ежедневник в своей руке.

— Джонатан, разве у меня не было назначено встречи с кем-то за ланчем? С кем-то… черт возьми, не могу вспомнить имя… глава Визенгамота или кто-то в этом роде? — спросила она, окидывая взглядом свое расписание.

— Да, но мистеру Макнейлу пришлось все отменить. Сегодня утром произошло что-то чрезвычайное, — ответил ее помощник. Все, начиная его емкой манерой говорить и заканчивая его аккуратно уложенных темно-русых волос, кричало о том, как он работоспособен и организован. Он оторвался от своих бумаг, на его губах заиграла легкая улыбка.

— Да? — спросила она, стараясь скрыть улыбку в голосе.

— Знаю, что Матильда возглавляет колонку светской хроники, но я слышал, что его «срочное дело» связано с новой секретаршей-стажером, которую только что приняли в Визенгамот, — ответил он, и его глаза засияли дьявольским блеском, который Гермиона часто видела.

— Ну, — начала она, безуспешно пытаясь скрыть легкую ухмылку, — я считаю, что деловые победы мистера Макнейла очень важны. И я уверена, что миссис Макнейл была бы благодарна Матильде за информацию. — На его лице отразилось понимание, и он усмехнулся, впрочем быстро вернув профессиональное самообладание.

— Конечно, мисс Грейнджер. Немедленно. — Он улыбнулся ей, прежде чем выйти из кабинета и аккуратно закрыть за собой дверь.

Гермиона улыбнулась про себя, глядя на закрытую дверь. Джонатан был ее любимчиком в штате сотрудников. Умный и серьезный, он подал заявление еще до результатов С.О.В.. Как только Гермиона увидела его отличные оценки, сразу же приняла его. Он был приятным человеком, всегда был готов помочь любому, кто в этом нуждался, и брал на себя ответственность за заболевших репортеров. Будучи ее помощником, он тщательно следил за порядком и не раз отправлял ее домой, когда она засиживалась допоздна. Она вернулась к проверке бумаг и через полчаса услышала стук в дверь. Она подняла глаза и увидела Джонатана, а в нескольких шагах позади него стоял высокий мужчина.

— Мисс Грейнджер, пришел глава отдела магических игр и спорта.

— Спасибо, Джонатан. Пригласи его, пожалуйста.

Через несколько мгновений в комнату вошел высокий мужчина, и Джонатан закрыл за ним дверь. Девушка встала и с улыбкой протянула руку. Он подошел, крепко пожал ее и с улыбкой сказал:

— Мисс Грейнджер, очень приятно познакомиться. Меня зовут Томас Рокуэлл. — Она указала на стул по другую сторону стола и мельком оглядела его, пока он расстегивал пиджак и садился. Он был довольно высок, вероятно, ростом с Рона, и у него были черные, коротко подстриженные почти в военном стиле волосы, что ему, как ни странно, шло. Он был старше нее, но, кажется, только на пару лет, как Джордж. Когда она села за свой стол и обратила внимание на его лицо, то заметила, что его темно-карие глаза излучают какой-то свет, как будто он постоянно чему-то радовался, даже когда не улыбался.

— Итак, мистер Рокуэлл, чем «Ежедневный пророк» может помочь вам? — спросила она, сцепив пальцы и вежливо ему улыбнувшись.

— Мне сказали, что я обязан познакомиться с каждым руководителем отделов министерства, вступая в новую должность.

— Но мы не являемся частью министерства, — несколько смущенно заметила она.

На его лице медленно расплылась улыбка.

— Вы правы, — ответил он, слегка склонив голову набок и внимательно глядя на собеседницу. — Но вы очень важная персона, не только из-за газеты, но и из-за прошлых событий.

— И что вы планируете с этим делать? — отрывисто спросила она.

— Общественное мнение — очень опасная вещь; она может возвысить, но может и сломить. Я знаю, что министерство в прошлом сильно ошибалось, так что как глава отдела я хочу начать все правильно. Поскольку вы возглавляете один из основных источников информации, для меня очень важно убедиться, что мой отдел, мой штат и я сам изображены в правильном свете.

— Поняла, — медленно ответила она, — но почему мне кажется, что вы извиняетесь за то, чего еще не сделали?

Он усмехнулся, словно в шутку, а потом ответил:

— Потому что я слышал, что вы суровый критик, мисс Грейнджер. — Гермиона заметила, что он сделал ударение на слово «мисс» и прикусила щеку изнутри. Не так важно, но это всегда раздражало ее, как будто она студентка, к которой обратился профессор, а не успешная деловая женщина, отвечающая за целую компанию. — Если позволите спросить, почему вы не смогли встретиться вчера?

— Мне нужно было заняться семейными делами, — ответила она, заглядывая в бумаги, чтобы что-то проверить. Она знала, что ему необходимо подписать несколько документов, связанных с правами на публикацию и разрешением на возможные интервью с его сотрудниками.

— Ох, семейные дела мужа? — сочувственно спросил он.

— Я не замужем, — пробормотала она, все еще роясь в бумагах и не находя нужным бланков.

— Значит, парня? — вновь спросил он.

Она сделала паузу и спустя мгновение подняла голову, растерянно глядя на него:

— Нет, парня тоже нет. — Она заметила, что торжествующее выражение лица промелькнуло, прежде чем она снова улыбнулся в своей обычно манере.

— Простите, это не мое дело, — сказал он извиняющимся тоном, внимательно наблюдая за ней.

— Действительно, это ведь моя работа — быть репортером, — сухо ответила она. Он усмехнулся взял документы и перо, которые она ему протянула, подписал их размашистым почерком и вернул обратно. Она сложила их в зеленую папку, которая через мгновение вылетела за дверь и упала на стол Джонатану, после чего дверь с треском захлопнулась. Застегивая пиджак, он встал, девушка также поднялась: — Приятно было познакомиться, мистер Рокуэлл, — вежливо сказала она. Гермиона протянула ему руку, и он ее пожал, но не сразу отпустил ее.

— Было очень приятно познакомиться с вами, мисс Грейнджер. — Он сделал паузу и, быстро облизнув губы, продолжил: — У вас есть планы на сегодняшний ланч, мисс Грейнджер?

— Конечно, — сказала она, лживо улыбнувшись. — Зачем вы спрашиваете? — Она прикусила внутреннюю часть щеки, заранее зная ответ.

— Без причины, — мягко сказал он, окинув ее лицо взглядом, прежде чем наконец отпустил ее руку. Он подошел к двери и, прежде чем выйти, одарил девушку очаровательной улыбкой: — Дайте мне знать, когда будете свободны.

Матовая стеклянная дверь со щелчком закрылась, и она наблюдала, как его силуэт растворяется, а затем исчезает. Ее губы сжались, и она задумалась.

Двадцать шестой день

Гермиона вошла в квартиру, позволив своей сумке соскользнуть с плеча и упасть на пол с громком стуком, прежде чем сняла пальто и повесила его на вешалку.

— Гермиона, это ты? — крикнул Джордж из другой комнаты.

— Нет, это твой брат Чарли открыл дверь своим ключом, — саркастично ответила она.

Гермиона услышала громкий смех, прежде чем появился Джордж, на нем снова были только трусы, на этот раз темно-синего оттенка, который напомнил Гермионе небо в весенний день. В руках он держал три футболки, с плеч свисали четыре пары брюк. — Помоги мне, пожалуйста.

— Тебе уже двадцать два, Джордж. Я уверена, ты уже научился одеваться сам, — пошутила она, проходя на кухню и наливая себе стакан воды.

— Помоги мне выбрать, что надеть, — пояснил он, слегка надув губы.

— Зачем? Куда-то собираешься?

— Конечно! Сегодня же вечер пятницы.

— О, какая же я глупая! Как же я могла забыть? — с притворным изумлением в голосе ответила Гермиона.

— А какие у тебя планы? — спросил он, бросив свою одежду на кресло.

— Наверное, приготовлю ужин, а потом почитаю новую книгу.

— Гермиона! — раздраженно воскликнул он. — Ты целыми днями читаешь на работе. Почему, во имя Мерлина, ты хочешь заниматься этим и дома?

— Потому что я люблю читать, Джордж, и ты это прекрасно знаешь. В любви к чтению нет ничего плохого. — Он сел рядом и крепко обхватил ее голову руками, в упор глядя ей в глаза: — М-м… Почему ты держишь мою голову, Джордж?

— Потому что тебе нужен перерыв.

— Схватив меня за голову, ты добился цели?

— Нет, но это привлекло твое внимание, — ответил он как ни в чем не бывало, прежде чем отпустить ее. — Пошли со мной!

— Нет, — спешно ответила она.

— Да ладно тебе! — уговаривал он, его голубые глаза были широко раскрыты, как у щенка, — Ты можешь быть моим вторым пилотом!

— Что? — она рассмеялась. — Вторым пилотом?

— На самом деле, полностью наоборот, — сказал он, как обычно, ухмыльнувшись, — Ты пойдешь со мной и убедишься, что я никого не притащу домой, так что ты не расстроишься.

— Джордж, мне совершенно безразлично, с кем ты спишь. Мне просто не нравится избавляться от них.

— Но если я никого не приведу домой, то тебе не придется ни от кого избавляться! — Он наклонился к ней и с надеждой улыбнулся.

— Зачем я там нужна? Может ты сам убедишься, что никого не приведешь?

Он улыбнулся ей и поднял правую бровь:

— Иногда это на самом деле не зависит от меня, Гермиона. Очевидно, я просто неотразим, — Она фыркнула. — Так и есть. Просто ты чертовски невосприимчива к моему обаянию.

Она закатила глаза и оттолкнула его, ее холодная рука коснулась его теплой обнаженной груди, что рассмешило его.

— Ты слишком много думаешь о себе.

— А ты ужасно скучная. Да, мы уже давно освоили азы, — сказал он и, рассмеявшись, увернулся от ее руки. — Да ладно тебе, Гермиона. Я даже готов пойти на сделку. Следующую пятницу мы проведем вместе, и я сделаю все, что ты захочешь. Все, что угодно, — подмигнул он.

Гермиона засмеялась.

— Я могу тебя заверить, что это совсем не будет похоже на твои привычные занятия по пятницам. — Он рассмеялся. — Ладно, — вздохнув, согласилась она. — Я пойду с тобой. Пойду переодеваться.

Он просиял и встал одновременно с ней.

— Отлично!

Гермиона взглянула на груду одежды на кресле и взяла зеленую футболку загонщика и пару темных брюк цвета хаки. Она бросила их Джорджу и засмеялась, когда они прилетели ему в лицо.

— Благодарю! — крикнул он, и его голос был приглушен одеждой.

— Всегда пожалуйста, — отозвалась она, направляясь в свою комнату. Джордж смотрел ей вслед с сияющей улыбкой на лице.

— Ты готова? — заскулил он через закрытую дверь ее спальни.

Она закатила глаза и, взглянув на тонкую стенку между ними, крикнула в ответ:

— Нет.

— Почему нет?

Она раздраженно покачала головой и натянула рубашку через голову, после чего направилась к двери. Она осторожно прислушалась к тому, что происходит в коридоре, и, положив руку на дверную ручку, открыла дверь так быстро, как только могла. Джордж, который до этого опирался на дверь, ввалился в комнату спиной назад и упал на деревянный пол с громким шумом. Девушка рассмеялась и направилась обратно к зеркалу, стоявшему возле шкафа, чтобы проверить свою прическу. Она услышала кряхтение и стоны Джорджа, пока она вставал, а затем он подошел к ней.

— И ты это носишь? — спросил он, оглядывая ее с ног до головы. Она обернулась и бросила на него недовольный взгляд, которого он не заметил, увлеченный разбором одежды, висевшей в шкафу.

— Что ты делаешь? Кто тебе дал право рыться в моих вещах?

Он усмехнулся, вспомнив, как говорил ей примерно те же слова две недели назад после «разгромной уборки спальни».

— Гермиона, кажется, мы отказались от этого правила, когда ты вошла в мою комнату за парой носков и напугала Ли до полусмерти.

— Откуда мне было знать, что он там переодевается? — ответила она и, оглядев свое отражение в зеркале, заколола пару прядей.

— Нам очень повезло, что он успел натянуть штаны, — рассмеялся Джордж. Он отвернулся от шкафа, держа в руке вешалку. — Что насчет этого?

Гермиона оглядела черное облегающее платье, которое Джинни заставила ее купить для какой-то глупой вечеринки, для которой подруге нужна была компания.

— Нет, — решительно ответила она. — Ни за что на свете. Это платье для чрезвычайных ситуаций.

— Ты идешь в бар. Это настолько редкий случай, что его точно можно назвать чрезвычайным, — сухо ответил он.

— Я прекрасно выгляжу, Джордж! — Он поджал губы, оглядывая ее с ног до головы. Она хотя бы не была одета в свою рабочую мантию или что-то в этом роде. На ней были красивые темные джинсы, черные туфли на высоком каблуке и простая белая рубашка.

— Это же очень скучно!

— Хорошо, иди без меня. — Она скрестила руки на груди, бросая ему вызов.

Он закатил глаза.

— Хорошо-хорошо, — вздохнул он и, схватив ее за руку, потащил прочь из комнаты, — ты чертовски упряма, — пробормотал он, когда они остановились у входной двери и надели пальто.

* * *

Когда они вошли в бар, он огляделся. Это было его любимое место, одно из немногих, куда они с Ли часто приходили, чтобы хорошо отдохнуть с друзьями или пофлиртовать с девушками. Не беря в расчет случайных прохожих, в баре обычно были четко обозначены группы, в этот раз все было также. В одном углу бара собралась группа парней примерно его возраста, они громко разговаривали и время от времени выкрикивали поздравления. Он заметил заметил одного из парней, который выглядел более нервно и очень пьяно. «Вот оно что», — подумал Джордж про себя, — «мальчишник». Затем он осмотрел несколько столиков с двумя-тремя девушками, каждая из них потягивала яркий коктейль и хихикала, присматриваясь к окружающим парням. Там были и парочки, и компании друзей. Довольный своим наблюдением, он повернулся к Гермионе, которая в этот момент доставала книгу.

— Ты, должно быть, шутишь.

Она подняла на него широко раскрытые от смущения глаза:

— Что?

— Ты принесла книгу в бар.

— И что?

— Это же бар, Гермиона, а не чертова библиотека!

Она подняла бровь и бросила на него знакомый со школьных времен суровый взгляд.

— Я сказала, что пойду с тобой, и остановлю тебя, если ты попытаешься привести… — Она оглядела бар, и ее взгляд упал на группу фальшивых блондинок в обтягивающих платьях, — девушку домой, — закончила она.

Он проследил за ее взглядом и усмехнулся:

— И что ты собираешься делать?

— Постараюсь почитать и не занять место, которое так отчаянно пытаются занять эти девушки, — сказала она с легким раздражением в голосе, заметив, что несколько девушек пристально разглядывают ее из-за близости к Джорджу. Парень увидел, как одна из девушек, длинноногая блондинка с чересчур уложенными волосами, довольно заметно оглядела наряд Гермионы и повернулась к своей подруге, очевидно говоря о Гермионе и совершенно не пытаясь это скрыть. Гермиона поджала губы и перевела взгляд на Джорджа: — Честно говоря, я понятия не имею, как ты можешь хотя бы разговаривать с этими девушками, не говоря уже о том, чтобы спать с ними. Я имею в виду, они такие безвкусные, — сказала она, намеренно повысив голос и посмотрев на девушку, которая только рассматривала ее. У нее отвисла челюсть, очевидно, она была оскорблена замечанием Гермионы, которая только рассмеялась про себя. Джордж засмеялся:

— Гермиона, кто же знал, что ты можешь быть прямо-таки убийственной по отношению к девушкам! Должно быть, я пропустил пару едких замечаний, когда Рон встречался с Лавандой.

Гермиона хихикнула:

— Да, конечно, — сказала она с озорной усмешкой. — Иди-иди, развлекайся. — Она оттолкнула его, как мать, пытающаяся заставить своего чрезмерно застенчивого ребенка найти друзей в парке. — Я буду где-нибудь там. — Она неопределенно махнула в сторону.

* * *

Гермиона устроилась на маленьком диване, расположенном в углу бара. Несмотря на то, что Джордж ворчал на нее из-за книги и отказа быть светской львицей, Гермиона была более искусна в этом, чем ожидал Джордж. Она как раз открыла книгу, когда к ней подошел красивый официант, держащий на поднятой ладони поднос с бокалом.

— Извините меня, мисс, — начал он, улыбаясь своими ослепительно белоснежными зубами, — но джентльмен только что заказал это для вас. — Он поставил бокал перед ней, и девушка подалась вперед:

— Я могу узнать, что это, прежде чем принять? — с легкой улыбкой спросила она.

— Конечно. Это чистый мартини без оливок.

Она оглянулась на барную стойку и увидела нескольких молодых людей, наблюдавших за ней. Брюнет махнул ей рукой. Гермиона снова повернулась к официанту:

— Не могли бы вы сделать мне одолжение и передать ему: «Я предпочитаю сливочное пиво или гоголь-моголь, но попытка была оценена по достоинству»?

— А вы язвительны, правда?

— Вы даже не представляете, — поддразнила она, улыбнувшись в ответ. Официант подмигнул ей и направился обратно к барной стойке.

* * *

Джордж подошел и приветливо улыбнулся барменше, хорошенькой девушке с прямыми рыжими волосами, собранными в конский хвост и перевязанными тонкой красной лентой:

— Привет, Марта!

Она обернулась и широко улыбнулась, когда заметила его:

— Джордж Уизли! А это значит в эфире увлекательная игра «Кому повезет эти вечером?»

Он рассмеялся.

— Я должен знать что-то о сегодняшних прекрасных посетителях?

Она оглядела зал, вытирая стакан ярко-зеленым кухонным полотенцем.

— Сегодня вечером мальчишник, но ты и сам догадался, верно? — Она усмехнулась в ответ на его понимающую улыбку и продолжила: — Сегодня тут парочка ненормальных девчонок. Я бы остерегалась той, что в красном платье, даже двух в красных платьях. Они уже достаточно выпили и теперь набрасываются на всех подряд. Жалкое зрелище. Кроме того, парня, что приглядывается к твоей подруге, тоже стоит избегать. Он уже пытался познакомиться с парой девушек.

— Она мне не дочь…

— Знаю-знаю, но, кажется, сегодня она ею станет, — усмехнулась Марта. — Думаю, на этом все. Тебе как обычно?

— Том Коллинз без джина, — произнесли они в унисон.

Девушка засмеялась.

— Они вешаются на тебя еще с большим рвением, зная, что ты не пьешь.

— Я здесь только, чтобы ты улыбнулась. Ты уверена, что я не смогу тебя переубедить, Марта? — спросил он, облокотившись на барную стойку и подмигнув ей.

— Замужем уже три года, и ты это знаешь, плейбой, — с усмешкой ответила она, смешивая коктейль.

Джордж сделал вид, что расстроен:

— Стоило попытаться, так ведь?

Она засмеялась и протянула ему стакан как раз в тот момент, когда один из парней с мальчишника подошел к Марте и заказал неразбавленный мартини без оливок.

* * *

Гермиона оторвалась от своей новой книги, в которой рассказывалась глубокая и взрослая история на основе маггловских сказок, когда заметила, что на диван напротив кто-то подсел. Она подняла бровь, взглянув на блондина.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — вежливо спросила она.

— Тебе нравится играть недотрогу, да ведь? — Она моргнула, незаинтересованная в его словах, обратив внимание на отсутствие манер у этого человека. — Ты не принимаешь выпивку моего друга, сидишь здесь одна и ведешь себя надменно. — Он немного запнулся.

— Теперь вы можете идти, — требовательно сказала она.

Ухмылка парня исчезла с его лица, когда он удивился тону, напоминавшему спор с матерью или с разгневанным учителем. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент подошел другой парень и положил руку на плечо своего друга:

— Джон, — тихо начал он. — Пошли, мы скучаем по тебе. — Парень по имени Джон встал и, на мгновение уставившись на Гермиону, будто лишившись дара речи, вернулся к остальным друзьям. — Мне очень жаль, — произнес только что прибывший.

Гермиона слегка наклонила голову после этого обмена репликами. Парень не был очень высоким, где-то метр семьдесят или около того. У него были вьющиеся темно-каштановые волосы и ярко-карие глаза, сияющие за очками в роговой оправе. Гермиона узнала в нем парня, который помахал ей, когда принесли коктейль.

— Он настоящая заноза в заднице, как выпьет. Я все время говорю друзьям, что нам надо следить за тем, сколько он пьет, но меня никто не слушает.

Гермиона тихо рассмеялась:

— Не хотите присесть?

— Спасибо, — ответил он с легкой улыбкой. — Мне следовало догадаться, что вы не любительница мартини. Раз вы пришли сюда с книгой, то, должно быть, вам по душе больший комфорт и вкус, чем был у предыдущего напитка. — Она поставил перед ней на стол стакан горячего гоголь-моголя. — Угощаю вас, чтобы извиниться за несносность моего друга.

— Благодарю, — ответила она, улыбнувшись, и, сделав небольшой глоток, счастливо выдохнула. Она просто обожала гоголь-моголь, особенно, когда алкоголя не чувствовалось, но тепло внутри ощущалось. — Меня зовут Гермиона.

— Малкольм, — представился он, протянув руку. Они пожали руки. — Очень приятно познакомиться, Гермиона.

Она застенчиво улыбнулась и сделала еще один глоток своего напитка.

* * *

Это был не самый удачный вечер для Джорджа. Девушки метались от одной крайности до другой, от раздражающей влюбленности до ссор друг с другом. Честно говоря, это было просто безумие. Все это напоминало неудачный девичник. Пора было уходить. Надо найти Гермиону и убраться отсюда, пока еще одна пара девчонок не начали кричать и спрашивать, кого из них он любит больше, несмотря на то, что он не разговаривал ни с одной из них. Он осмотрел бал и увидел Марту, смешивающую коктейли для каких-то новеньких, мальчишник был в самом разгаре, а Гермиона с кем-то разговаривала. Стоп. Гермиона действительно с кем-то разговаривала? И пила что-то? В этот вечер все пошло не так. Определенно, пора срочно уходить. Он подошел к их столику и остановился, прислушиваясь к разговору:

— Серьезно? Нет, ты шутишь! Не может быть! — воскликнула она и засмеялась.

— Клянусь, — сказал парень с легким смешком, снимая очки и вытирая слезящиеся глаза: — Я бы и сам не поверил, но я все видел своими глазами!

— Я знала, что они публикуют нелепые истории, но это, должно быть, их лучшее произведение. Они же только что сообщали, что она умерла две недели назад, да?

— Так и было! И что она инфернал или зомби, или еще кто-то в этом роде! А теперь еще и это!

Джордж кашлянул, подходя ближе, и Гермиона подняла глаза и улыбнулась ему:

— О, привет, Джордж. Малкольм, это Джордж, мой сосед. Джордж, это Малкольм. Он работает в Придире.

Джордж приветливо кивнул молодому человеку и повернулся к Гермионе:

— Нам пора, — тихо сказал он.

— О, конечно, — огорченно ответила она, что заинтересовало Джорджа. — Что ж, было приятно поболтать с тобой, Малкольм. И еще раз спасибо за выпивку.

— Не проблема. Я отлично провел время. — Они вдвоем встали и, как только Гермиона повернулась к Джорджу, Малкольм снова заговорил: — Есть ли шанс, что я увижу тебя еще раз? — спросил он.

Она обернулась и быстро окинула его взглядом с легкой улыбкой на лице. Джордж, в свою очередь, оглядел их обоих. Неужели этот парень и впрямь заигрывает с Гермионой? Неужели она не против? Она достала маленький листочек пергамента, который использовала в качестве закладки, и вытащила самозаправляющееся перо из своей маленькой сумки. Она нацарапала что-то на листке и протянула его парню в очках.

— Вот моя фамилия и должность в «Ежедневном пророке». Отправь мне сову, и я посмотрю, что можно придумать, — сказала она, игриво улыбнувшись.

Он усмехнулся, взял листок и убрал его в карман.

— Было приятно познакомиться, Гермиона. Желаю хорошо провести вечер.

— И тебе тоже, Малкольм, — ответила она и, улыбнувшись, направилась к двери.

Джордж кивнул Малкольму и поспешил за соседкой. Должно быть, это был самый странный вечер в его жизни.

Тридцать третий день

Гермиона радостно мурлыкала мелодию, одной рукой закрывая дверь своей спальни, а второй снимая рубашку. Она взмахнула волосами, стряхнув прилипшие к щеке пряди, и стянула юбку, которую носила под рабочей мантией, которая уже лежала поперек ее кровати. «Сегодня будет отличный вечер», — решила она. Гермиона пораньше ушла с работы, заглянула в свой любимый книжный магазин и получила открытку с рисунком мазков красок от мамы, в которой размашистым почерком был написан новый рецепт. Девушка прошла по комнате, складывая мантию и натягивая штаны для йоги и футболку, и, сделав хвост, направилась в ванную, чтобы умыться. Она никогда не была большой поклонницей макияжа, но наносила немного, чтобы выглядеть свежо и презентабельно, и всегда снимала его, как только возвращалась домой. Она услышала, как открылась и закрылась входная дверь, а затем раздались тяжелые шаги. Очевидно, Джордж тоже решил, что работы на сегодня достаточно. Решив, что раз сегодня пятница, то вся квартира будет в ее распоряжении, девушка на ощупь нашла полотенце и вытерла лицо насухо.

— Привет, Джордж, — поздоровалась она, проходя мимо его комнаты, дверь которой была приоткрыта.

— Привет, — ответил он.

Девушка проскользнула в свою комнату, взяла новую книгу и открытку с рецептом и направилась на кухню и с сияющей улыбкой стала рыться в холодильнике в поисках нужных ингредиентов. Она как раз чистила морковь, когда услышала позади себя шаги и почувствовала теплое дыхание на своей обнаженной шее.

— Итак, что у нас на ужин?

Она обернулась и смущенно улыбнулась своему соседу по квартире:

— У нас?

— Конечно, ты и я вместе — это мы, — усмехнулся Джордж.

— Но ведь сегодня пятница.

— Так и есть! — ответил Джордж таким ласковым тоном, каком обычно разговаривают с не по годам развитым ребенком. — Умница, Гермиона!

Она закатила глаза и ударила его, из-за чего он рассмеялся.

— Я имею в виду, что ты обычно уходишь по пятницам.

— Обычно да, но я обещал тебе на прошлой неделе, что если ты пойдешь со мной в бар, то в эту пятницу я останусь дома и буду делать все, что ты захочешь.

— О, — кивнула она, вспомнив тот разговор, — Ну тогда, очевидно, у нас будет морковный суп.

— Отлично! Чем я могу помочь?

Гермиона захлопала глазами, совершенно не привыкшая к тому, что Джордж не только находится здесь, но и предлагает помощь в деле, ответственность за которое, как они договорились, лежит на Гермионе.

— Э-э… ты можешь помочь почистить морковь. Это относительно безопасно. — Она взяла свою волшебную палочку со стола, сделала копию овощечистки, которую отдала Джорджу, и показала, как ей пользоваться. Примерно через несколько минут игнорирования многочисленных комментариев Джорджа о том, что с помощью магии всю морковь можно почистить в считанные секунды, Гермиона услышала шипение рядом с собой и увидела, как несколько капель темно-красного цвета смешиваются с лежащими в раковине оранжевыми очистками.

— Джордж, все в порядке? — спешно спросила она, отложив нож, и, повернувшись, увидела, как он крепко прижимает указательный палец правой руки к коже между большим и указательным пальцами левой руки. Он немного поморщился.

— Я в порядке, Гермиона, — ответил он, опуская руки, как будто пытаясь скрыть рану.

— Иди сюда, — сказала она и, схватив палочку одной рукой и его руку другой, направилась в ванную, где было хорошее освещение — А теперь показывай. — Он не двигался, все еще держа свою руку. Несколько капель крови упали на кафельный пол. — Джордж, — произнесла она, старательно копируя голос миссис Уизли. Он вздохнул. Брови Гермионы взлетели вверх, когда она увидела кусок кожи, который еле держался на пальце, и поняла, что он промахнулся мимо моркови. — Сначала обработаем, а потом вылечим, — пробормотала она, держа палочку над кровоточащим порезом. Джордж зашипел от боли.

— Черт, — прошептал он, зажмурившись.

— Прости-прости! — извиняющимся тоном ответила она. — Клянусь, через секунду все закончится! — Она спешно взмахнула палочкой и увидела, как кожа, казалось, зашилась, покраснела и приняла прежний вид.

Джордж согнул палец.

— Спасибо, Гермиона, — сказал он. — Позволь мне отблагодарить тебя. — Прежде чем она успела подумать, что значит эта странная фраза, он вышел из ванной и вернулся на кухню. К тому времени, как девушка дошла до него, вся морковь была очищена и аккуратно лежала в синей миске. Гермиона бросила на него сердитый взгляд, подняла бровь и поджала губы. Джордж усмехнулся:

— Что? Я спас тебя от возможности пораниться! — Она покачала головой, толкнула его бедром и вернулась к готовке.

* * *

— Отличный суп у нас вышел, Гермиона! Мне стоит помогать тебе чаще, — с наслаждением облизав ложку, сказал Джордж.

— Хочешь еще больше несчастных случаев? Звучит как отличная идея! — саркастично ответила Гермиона, доедая суп.

— Да брось ты! Было весело, признай это, Гермиона!

— О, хорошо, это было весело, хотя ты чуть не довел меня до сердечного приступа, когда чуть не пролил весь суп.

— Жизнь без риска бессмысленна, разве нет? — Гермиона улыбнулась, поставив тарелку в раковину, где та сразу же начала мыться, а затем опустилась на полотенце. — Итак, что дальше?

С минуту она удивленно смотрела на него:

— Ты еще не устал от меня?

— Гермиона, — начал он, встав и мягко взяв ее за руку, — Ты никогда не надоешь мне.

Какое-то время она прищурившись смотрела на него, не зная, как отнестись к такому нежному высказыванию, пока не увидела улыбку, тронувшую уголки его губ, несмотря на все его усилия выглядит как можно более искренне.

— Ах ты, придурок! — воскликнула она. Ее взгляд стал шокированным, а затем лицо осветила яркая улыбка после того, как она попыталась ударить его. Он заливисто рассмеялся и увернулся от удара. Он подбежал у ней сзади и поднял ее, держа за талию. Ее ноги оторвались от пола, пока он смеялся в ответ на ее удивленные крики и попытки вернуться на пол.

— Тебя так легко сбить с толку, Гермиона! — он засмеялся. Его рот был около ее щеки, пока он держал свою сопротивляющуюся соседку. В конце концов она прекратила попытки вырваться, хотя их все равно было сложно воспринять серьезно из-за громкого смеха. Он отпустил ее и подошел к дивану, она села рядом, ее лицо раскраснелось от смеха. — Так что дальше?

Она взяла потрепанную книгу с кофейного стола и показала ему.

— Я купила новую книгу. Она маггловская, «Тайна убийства».

— Звучит интересно, — ответил он с улыбкой, положив ноги на стол и закинув руки за голову.

Гермиона приложила ладонь к его лбу, поправляя при этом выбившиеся пряди.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Джордж?

Теперь настала его очередь закатить глаза и откинуть ее руку.

— Ой, заткнись и начинай читать, — скомандовал он.

Удивленная девушка открыла книгу и начала читать вслух.

* * *

Спустя три часа Гермиона сидела на диване, положив ноги на кофейный столик перед собой. Левой рукой она держала открытую книгу, а правой играла с волосами Джорджа, который закинул ноги на подлокотник дивана, а сам откинулся на спинку и положил голову на колени Гермионе. Его глаза были закрыты, но не из-за отдыха, а из-за навязчивых мыслей. Он раздраженно прикусывал нижнюю губу.

—…конец! — закончила Гермиона, закрывая книгу.

— Что? — крикнул Джордж, вскакивая и вырывая книгу у девушки из рук.

— Эй!

— Но это неправильно!

— Что неправильно?

— Виновен бизнесмен!

— Виновен дворецкий, Джордж.

— Но ведь виновен бизнесмен!

— Джордж, бизнесмен был жертвой. Это не было самоубийство. Поскольку он был мертв, он не мог убить свою жену.

— Но ведь он виновен!

— Но автор так не считает!

— Автор ошибается!

Гермиона улыбнулась, заметив негодующий взгляд Джорджа, его щеки пылали, а темно-синие глаза горели от возмущения:

— Джордж, это всего лишь книга, — успокаивающе сказала она. Он скрестил руки на груди и разочарованно надул губы, как будто только что мама накричала на него за очередную выходку. Она обхватила его лицо ладонью: — Джордж, — медленно произнесла она, — все в порядке. Это книга, а не настоящая жизнь.

Он кинул на нее сердитый взгляд, а Гермиона рассмеялась, понимая, что он просто капризничает. Джордж нахмурился, заметив, что она игнорирует его гнев, но вскоре улыбнулся:

— Если проигнорировать тот факт, что автор ошибся насчет убийцы, я был прав, это отличная книга, — сказал он. Он перевел взгляд на часы и удивленно поднял брови: — Половина одиннадцатого! Быстро время пролетело, да? Это было очень весело, нам стоит делать это каждые выходные. Но только не по пятницам. Мне на самом деле надо иногда бывать в баре. — Он лукаво подмингул.

— Что же будут делать без тебя безмозглые женщины? — саркастично ответила она, потянувшись. Она слишком долго просидела в одной позе, хотя даже не заметила, как пролетело время.

Джордж встал и вытянул руки над головой, его рубашка поднялась, обнажив добрых десять сантиметров подтянутого живота. Взгляд Гермионы задержался на нем на мгновение, прежде чем Джордж заговорил, опустив руки и тем самым рубашку:

— Однажды, Гермиона, ты станешь жертвой моего обаяния. Ты просто подожди. — Он подмигнул ей и одарил очаровательной улыбкой.

Гермиона фыркнула:

— Хотелось бы мне на это посмотреть.

— Ты просто подожди.

— Конечно, кстати о баре, завтра вечером меня не будет дома, — сказала она, взяв книгу и встав.

Его бровь взметнулась вверх, и он с любопытством посмотрел на нее.

— Ах вот как? И с кем ты встречаешься?

— Я не говорила, что с кем-то встречаюсь.

— Это тот парень из бара, да? Тот, что в очках?

— Так точно описал, Джордж. У тебя прямо талант. — Он вынуждающе посмотрел на нее, и она покачала головой: — Да, у меня встреча с Малкольмом, парнем в очках.

— Посмотри на себя, Гермиона! Бываешь в барах, ходишь на свидания со случайными парнями…

— Малкольм не случайный парень! — перебила Гермиона.

— В следующий раз ты приведешь кого-нибудь домой! — У Джордж отвисла челюсть, а на лице появилось выражение радостного потрясения. — Мерлин, ты превращаешься в меня! — Он рассмеялся, а затем снова изобразил притворный ужас: — Мерлин! Я сидел дома и читал книгу! О боже, я превращаюсь в тебя! Проверь мой лоб! Может, у меня жар? — Она схватил ее за запястье и поднес ее ладонь к своему лбу.

— Ой, заткнись! — сказала Гермиона, отчаянно стараясь сохранить обиженное выражение лица, но не смогла сдержать улыбку при виде его представления.

Он усмехнулся и взъерошил ее волосы, убранные в аккуратный пучок:

— Спокойной ночи, Миона! Спасибо за отличный вечер. — Он слегка сжал ее плечо, ласково проводя большим пальцем вверх и вниз по изгибу ее шеи, а затем подмигнул ей и ушел в свою спальню. Гермиона невольно улыбнулась. Он впервые назвал ее Мионой.

Тридцать седьмой день

Ужасно измученная, Гермиона открыла дверь в квартиру и вошла. Этот день был полнейшим хаосом. Во-первых, Джонатан и еще четыре сотрудника заболели гриппом. Редактор-корректор совершенно обезумел от переизбытка лекарств, уверенный, что это поможет избавиться от ужасного насморка, и отправил версию газеты с ошибками в типографию, из-за чего Гермионе пришлось броситься вниз и срочно отменять заказ в тот момент, когда все выпуски были напечатаны и были готовы отправиться к публике. В довершение всего, она чувствовала, как грипп медленно проникает в ее организм. Она закрыла за собой дверь и направилась в свою комнату, позволив сумке соскользнуть с плеча и громко удариться о пол.

— Привет, Гермиона! — крикнул Джордж откуда-то из глубины квартиры.

— Привет, — отозвалась она. Девушка как раз расстегивала молнию на юбке, когда услышала стук во входную дверь.

— Откроешь? — Одновременно закричали они. Гермиона вздохнула: — Я поняла, — крикнула она. Девушка вышла из комнаты и направилась к двери, на ходу застегивая молнию на юбке. Она открыла дверь, и, к полному удивлению Гермионы, в квартиру вошла Крессида Коллингсворт. — Да, конечно, чувствуй себя как дома, — саркастично пробормотала Гермиона, закрывая дверь.

Крессида повернула свое худощавое тело, одетое в насыщенно баклажаново-фиолетовое платье, и снисходительно посмотрела на Гермиону:

— Сарказм так не привлекателен.

Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Все неприятные воспоминания о бывшей соседке по квартире нахлынули на нее.

— Крессида, зачем ты пришла?

— Ну, — скучающим тоном протянула она, разглядывая свои длинные миндалевидные ногти, покрытые лаком цвета оникса, — ты заплатила за этот месяц, и, поскольку ты не живешь теперь там, я решила вернуть деньги. Один Мерлин знает, на что ты можешь потратить их.

— Ты такая щедрая, — сухо заметила Гермиона.

— Да, я знаю, — ответила Крессида, взмахнув черными волосами. Она порылась в висевшей на левом плече сумочке из крокодиловой кожи, вытащила оттуда маленький, позвякивающий сверток и протянула его Гермионе. Та удивленно взяла его.

— Спасибо, Крессида. — Модель в ответ пожала плечами, окинув взглядом квартиру и поджав губы. — Кстати, как ты узнала, где я живу? Не помню, чтобы я оставляла тебе новый адрес.

— Так и есть, — с театральным вздохом ответила Крессида. — Мне пришлось проделать долгий путь до твоей работы, я хотела оставить деньги там, но мне не позволили, так что я потребовала твой новый адрес. Я бы во второй раз никогда не отправилась туда.

— Наверное, это очень утомило тебя.

То ли прослушав, то ли проигнорировав сарказм, Крессида со вздохом ответила:

— В общем, я, пожалуй, пой... — Ее слова растаяли в воздухе, и Гермиона внимательно огляделась, удивляясь, почему она перестала говорить.

Натягивающий футболку через голову, Джордж только что вышел из спальни. Его волосы еще были влажными после душа. Он не заметил двух девушек в комнате. Его голова показалась из-под футболки, и он огляделся, замерев, когда заметил Крессиду, и слегка нахмурившись в попытке вспомнить ее. Гермиона взглянула на бывшую соседку, у которой буквально потекли слюнки, когда она увидела загорелый живот Джорджа, который он еще не успел прикрыть футболкой. Джордж наконец закончил одеваться и приветливо улыбнулся.

— Простите, я не знал, что у нас гости. Я бы полностью оделся в таком случае, — пошутил он и, подойдя к девушке, протянул руку для рукопожатия: — Джордж Уизли.

Пока он говорил настроение Крессиды полностью изменились. Ее скучающее отстраненное поведение сменилось страстным, которое она включала, когда сталкивалась с представителем противоположного пола. Ее пухлые губы растянулись в улыбке, а фиалковые глаза хищно блеснули.

— Крессида Коллингсворт, — спокойно ответила она. — Я не знала, что Гермиона теперь живет с молодым человеком.

— А я вот знал, что она раньше жила с девушкой, — пошутил Джордж. Крессида издала звонкий смешок, из-за которого Гермиона поморщилась.

— Крессида, разве ты не собиралась уходить? — многозначительно спросила Гермиона.

— Нет, — медленно ответила Крессида, оглядывая Джорджа с головы до ног, — не думаю, что я собиралась.

* * *

— А потом я участвовала в сказочной съемке в Москве. Арт-директор там был потрясающим, он точно понимал видение постановщика. Он хотел посадить меня сзади, а на мое место спереди взять тупую Зои, потому что она русская, но я быстро поставила его на место. Естественно, снимки получились ошеломляющими. Сейчас у меня один из них висит на кухне в рамке.

Лоб Гермионы соскользнул с руки, на которую он опирался, и девушка, вздрогнув, проснулась. Она периодически засыпала, пока Крессида болтала о своей модельной карьере уже... — Гермиона взглянула на часы — двадцать минут. Гермиона уже слышала добрую половину всех этих историй, поскольку целый год жила с ней, но она была уверена, что сумела избежать этой умопомрачительной и отвратительно эгоистичной болтовни, когда переехала к Джорджу. Кстати о Джордже... Гермиона перевела взгляд на парня, который сидел в кресле лицом к Крессиде. Девушка узнала остекленевшие глаза и легкую улыбку, которое она постоянно видела на лице Рона на Истории магии. Она фыркнула, чем, казалось, разбудила Джорджа. Он несколько раз моргнул и пришел в себя, стараясь сохранить улыбку, как будто он все время был увлечен разговором.

— Это просто чудесно. Мне бы не хотелось заканчивать наш разговор, — внезапно сказал Джордж, очаровательно улыбнувшись Крессиде, — но нам с Гермионой уже через пару минут надо быть у нашего друга дома, а он терпеть не может опоздавших.

— О, — легко и беззаботно ответила Крессида. — Мне, конечно, не хотелось бы навязываться. — Она мило улыбнулась, а Гермиона подавила сильное желание насмешливо фыркнуть. Они втроем встали и направились к входной двери.

— Мне было очень приятно познакомиться, Крессида, — вежливо сказал Джордж, протянув руку для рукопожатия.

Крессида обольстительно улыбнулась и быстрым движением головы слегка откинула назад свои темные волосы, обнажив свою лебединую шею.

— Было очень приятно познакомиться, Джордж. — Она пожала ему руку, задержав ее на мгновение дольше, чем это было принято. Джордж улыбнулся и направился обратно в свою спальню, оставив Гермиону и Крессиду наедине. Последняя повернулась и, словно щелкнув переключателем, вернулась к своему обычному состоянию.

— И как этот красавчик может общаться с тобой?

Несколько ошарашенная таким грубым комментарием, Гермиона не сразу взяла себя в руки.

— Спасибо, что принесла деньги, Крессида. Я очень ценю это.

— Еще бы, — своим обычным скучающим голосом ответила она, направившись к входной двери. Она открыла ее и начала выходить, но, только выйдя за порог, обернулась: — Он ведь не женат, верно? — спросила она, и ее идеально выщипанные брови выжидательно поднялись.

— Он гей, — коротко ответила Гермиона, прежде чем захлопнуть дверь перед носом девушки.

Тридцать девятый день

— Мисс Грейнджер?

Прикусив перо зубами, Гермиона оторвала глаза от разбросанных по столу бумаг. Ее волосы торчали из пучка, который она чуть раньше в спешке завязала.

— Что?

— Мисс Грейнджер?

Это был Джонатан, стоявший прямо за дверью.

— О, входи. — Дверь открылась, и молодой человек вошел, после чего тихо закрыл за собой дверь. — Прости, Джонатан. Я немного не в себе на этой неделе.

Он улыбнулся, прежде чем подойти к полке, на которой стояли кружка и кувшин с водой. Он осторожно налил немного воды и постучал по кружке своей волшебной палочкой. Жидкость начала дымиться, и он, бросив в нее пакетик чая, подошел и поставил его на стол.

— Я заметил, — мягко ответил он. Гермиона благодарно улыбнулась ему и аккуратно покрутила свою кружку, чтобы убедиться, что чай заваривается. — Я решил войти и подготовить тебя. — Она перевела взгляд с тонких завитков пара на его лицо и увидела тревогу в его серо-голубых глазах.

— К чему подготовить меня? — осторожно спросила она.

— Мистер Рокуэлл сейчас поднимется к тебе.

Гермиона выдохнула и раздраженно вздохнула:

— Зачем? С какой стати он все время мне докучает? — Она заметила, как Джонатан опустил глаза, словно ему было неудобно говорить об этом. — Да ладно. Мы оба знаем зачем, — пробормотала она, а Джонатан молча кивнул головой. — Так какая причина в этот раз?

Он заглянул в ежедневник, который постоянно носил с собой:

— Сегодня речь пойдет об освещении скандала с Уимбурнскими Осами.

— Прекрасно, — саркастично ответила Гермиона. — Ладно, пригласите его, как только он придет.

* * *

— Итак, как вы видите, — мягко начал Томак Рокуэлл, сидевший в кресле по другую сторону ее стола, — нам нужно стараться не привлекать внимание прессы.

— Мистер Рокуэлл, мои репортеры выяснят всю правду независимо от того, хочет ли тренер сохранить все в тайне, — сказала она официальным тоном.

— Но это очень щепетильный вопрос, который должен оставаться как можно дальше от общественного внимания из-за проблем, которые он вызовет как для команд, так и для самих игроков.

— Это совершенно нелепо. Почему вы, глава отдела магических игр и спорта, разговариваете со мной об этом? Это проблема вовлеченных игроков или их тренеров и пресс-службы.

— Это щекотливая тема, поскольку она задевает сразу две лучшие команды Англии, которые являются серьезными соперниками, и...

— И поэтому является юрисдикцией самих команд...

— Юрисдикция определяется не вами, мисс Грейнджер, — оборвал ее Томас, и в его голосе послушались нотки гнева. Он стиснул зубы, и его челюсть с легкой щетиной стала выглядеть более угловато.

— А то, что мы публикуем, решать не вам, — едко заметила Гермиона. — Может быть, Джейку Элфрею следовало крепче держать на себе штаны и не изменять жене с загонщицей Сканторпских Стрел. Тогда бы у нас не был с этим проблем...

— У вас со мной есть какие-то проблемы, мисс Гренйджер? — парировал Томас.

Гермиона криво усмехнулась:

— У меня есть только одна проблема — вы указываете мне, как делать мою работу.

— Тогда почему бы вам не пообедать со мной? — резко спросил он, глядя ей прямо в глаза и слегка подавшись вперед в кресле.

Ее брови взлетели вверх. На мгновение она была застигнута врасплох, но быстро пришла в себя и приняла бесстрастный вид.

— Потому что я не хочу портить спорами отличную еду. Мы уже обсуждали это раньше, мистер Рокуэлл.

— Нет, мы ничего не обсуждали. Вы каждый раз придумываете дурацкие отговорки, когда я заговариваю об этом. — Легкая ухмылка заиграла на его губах.

— Я не хожу на свидания с людьми, с которыми работаю, — спокойно ответила она. — К тому же, я уже кое с кем встречаюсь.

Он фыркнул:

— Кое с кем встречаетесь.

— Это смешно? — Она подняла брови.

— Это не серьезно. У вас было одно или два свидания. Вы не влюблены в него. Он просто отговорка. — Теперь он в открытую ухмылялся. Гермиона была ошеломлена, ее рот в шоке приоткрылся. Она совершенно не знала, что ответить на это неожиданное, но абсолютно правдивое заявление. Он улыбнулся, его идеальные зубы блеснули, когда солнечный свет, льющийся через окно, упал на его лицо. — Вы еще передумаете. — Он встал и неторопливо направился к двери. Открыв ее, он повернулся к девушке лицом, его темные глаза заблестели. — И в следующий раз я жду лучшего оправдания, Гермиона. Это ведь ваша работа — быть репортером и все такое.

Он ухмыльнулся и подмигнул ей, прежде чем выйти и с треском захлопнуть дверь.

Сорок восьмой день

Джордж не был уверен, как относится к Гермионе и ее новому парню. Ведь теперь он появился. Они встречались уже две недели, и Джордж был совершенно ошеломлен. Может быть, именно так чувствовала себя Гермиона, когда они только съехались? Неприятные мысли о том, что ты вечно мешаешь, постоянно нервничаешь из-за того, что можешь прервать что-то или сказать что-то, что можно неверно истолковать?

Не то чтобы Гермиона хоть раз приводила его домой. Они обычно гуляли, ходили в бары или в рестораны или были у него дома, так что не было никакого настоящего повода для беспокойства, что Джордж увидит что-то неприличное, но все равно несколько раз ему почти удалось создать неловкую ситуацию. Однажды он уже хотел выйти из квартиры на встречу с Ли в кафе на соседней улице, чтобы быстро перекусить и обсудить новый бизнес-план, когда услышал знакомый смех Гермионы по другую сторону двери. Он проигнорировал его и уже собирался открыть дверь, положив руку на дверную ручку, когда услышал, как чья-то спина мягко ударилась о дверь, что сопровождалось звуками поцелуев. В другой раз он был в ресторане с очередной девушкой, которую случайно встретил. Там он, осмотрев столики, заметил Гермиону и Малкольма за ужином. Он пытался не обращать на них внимания и сосредоточиться на Ханне, но это с трудом удавалось, поскольку его глаза каждые пять минут возвращались к столику, где Гермиона, размахивая руками оживленно рассказывала историю в то время, как Малкольм внимательно слушал ее, не отрывая взгляда от лица.

— Это сбивает тебя с толку, не так ли?

— Что? — Внимание Джорджа вернулось к настоящему, и его взгляд сфокусировался на лице Ли.

— Вся эта история с Гермионой в отношениях. Это сбивает тебя с толку.

— Это очень странно! — воскликнул он, понимая, что Ли поймет его. — Это было чертовски логично, когда она ругала меня за мое поведение и осуждала меня. Но ее свидания? Это странно. Это как… я не могу себе представить, чтобы она когда-нибудь с кем-то переспала. Не могу.

Ли рассмеялся:

— Она немного подтаяла со школьных времен, но я могу понять тебя. Она очень нервная. Может быть, отношения пойдут ей на пользу.

— Это странно. Как будто я живу с другой ее версией. — Ли вопросительно посмотрел на друга, и тот продолжил: — Она странно счастлива, и это хорошо, конечно. Мне нравится жить со счастливой Гермионой — это делает мою жизнь куда проще, — но она стала такой девчонкой. Я не могу объяснить это, но теперь она как будто постоянно наполовину мечтает или что-то такое.

Ли улыбнулся:

— Это точно делает ваше совместное существование более мирным, так что это, по-моему, к лучшему. Возьмем, к примеру, нас с Анджелиной. У нее миллион странных привычек. Все должно быть разложено по цветам. Она занимается определенными делами в определенные дни. Но я отпускаю это и делаю все, что в моих силах, чтобы придерживаться ее распорядка, потому что тогда она не хочет оторвать мне голову, и у нас все здорово.

Джордж улыбнулся, глядя на стакан в своих руках:

— Ты прав, приятель. Мне просто нужно привыкнуть к этому.

Пятьдесят четвертый день

В этот раз Джордж появился здесь не для того, чтобы подцепить девчонку. На самом деле он уже давно этого не делал. Он встречался с парой девушек время от времени, но после того случая, когда Гермиона вскрыла его выходки, его любовная жизнь (если точнее, сексуальная) практически исчезла. Он пришел сюда только потому, что сегодня был трудный день и ему хотелось выпить, что являлось очередной необычной вещью для него, поскольку чаще всего он оставался трезвым даже во время своих ночных гулянок. Сегодня Рон и Перси снова глупо поссорились и позвали его примирить их. Джордж догадывался, что мать использует тот факт, что он близнец Фреда, чтобы обвинить Перси за возврат к старым привычкам, которые отдалили его от семьи на несколько лет. В глубине души он понимал, что обвинять Перси в смерти Фреда был не самый лучший способ сдерживать его, хотя он и становится более сносным. Но любой человек — кровный родственник или нет — регулярно хотел дать Перси по лицу.

Он успел сделать только один глоток огневиски, когда услышал пронзительное: «Джордж!» — за своей спиной. Он повернул голову, и его желудок, казалось, налился свинцом. Перед ним стояла Зандра, девушка, с которой он встречался раз или два за полгода и которая с тех пор не оставляла его в покое. Она была в одном маленьком шаге от того, чтобы стать маниакальным преследователем. Джордж делал все, чтобы избегать ее. Ему даже пришлось наложить заклинание на ее память, которое срабатывало каждый раз, когда она хотела выяснить, где живет Джордж. Действие этого заклинания напоминало то, что чувствовали магглы, когда они приближались к Хогвартсу или к месту проведения Чемпионата мира по квиддичу. Поначалу Джордж чувствовал вину из-за того, что пошел на крайние меры, но это моментально испарилось после того, как она начала ежедневно посылать ему письма и сладости, которые, как он знал, были полностью пропитаны любовным зельем, которое он продавал в своем магазине. Даже если она не сможет его найти, ее совы точно смогут.

Будто в замедленной съемке, он почувствовал, как она по-хозяйски обвила свою руку вокруг его правой руки.

— Джордж! Как же я рада тебя видеть!

— Привет, Зандра, — ответил он слабым голосом. Отлично. Этот день не мог стать еще хуже. Он тут же нашел подходящий предлог: — Я бы с удовольствием поболтал с тобой, но я кое-кого жду. Но я был очень рад повидаться с тобой. — Это же похоже на настоящее прощание, да? Он ясно сказал самым вежливым образом: «Пожалуйста, уйди. Пока-пока».

— Ну что ж, я составлю тебе компанию, пока он не придет, — радостно ответила она.

Джорджу захотелось стукнуться лбом о полированную поверхность барной стойки из вишневого дерева. Серьезно? Это то, что ему сейчас нужно? Что же, во имя Мерлина, ему теперь делать? Вдруг его осенило. Он осторожно направил свою палочку под барную стойку, чтобы никто не увидел ее, и без слов вызвал патронуса, который коснулся парня, прежде чем улететь и передать послание.

* * *

Гермиона мельком взглянула на себя в зеркало, прежде чем отправиться к Малкольму. Она знала, что прибудет чуть раньше нужного, но это никому не повредит. Она как раз перебирала свои волосы, когда что-то серебряное появилось за ее спиной. Она резко обернулась и услышала голос Джорджа:

«Гермиона. Мне нужна помощь. Зандра нашла меня, и я никак не могу от нее отвязаться. Я, как обычно, в баре. Пожалуйста, Гермиона.»

Патронус умоляюще посмотрел на нее, прежде чем растаять в воздухе. Зандра. Гермиона отчетливо помнила ее. Она была ужасна. И это слова человека, который встречал каждую из подружек Джорджа на одну ночь. Она точно была невменяемой. Гермиона не была здесь, когда Джордж познакомился с Зандрой, но ей удалось застать зубастые конверты, ночных сов с приглашением на вечеринку по случаю помолвки Джорджа и Зандры, а также недовольные послания, в которых говорилось, что Джорджу нужно встретиться с ней, поскольку она беременна от него. Выслушав сотню жалоб Джорджа на эту ненормальную женщину, с которой он не спал и которую даже не приводил домой, Гермиона понимала, сколько неприятностей Зандра могла доставить.

Гермиона взглянула на часы. Слава богу, у нее еще было время в запасе. Она схватила ярко-красный жакет и маленькую расшитую бисером сумочку и взяла горсть летучего пороха.

* * *

«Да где же она?!» — в отчаянии думал Джордж. Навязчивая мысль о том, что она могла бросить его самостоятельно разбираться с Зандрой, стала все чаще мелькать в сознании, но он быстро отмахнулся от нее. Гермиона бы так не поступила. Она знала, насколько безумна эта женщина. Он едва успел сделать очередной глоток огневиски, чтобы отвлечься от бессмысленной болтовни Зандры, когда услышал позади себя стук каблуков и почувствовал руку на своем плече.

— Добрый вечер.

Он обернулся и просиял, увидев свою спасительницу. Прямо перед ним стояла Гермиона в ярко-красных туфлях, каблуки которых были маленькими и довольно скромными, что явно отличалось от обуви большинства знакомых ему девушек. Он перевел взгляд выше, на черное платье. Это было то самое черное платье, которое он достал из ее шкафа почти месяц назад. И, черт возьми, на вешалке оно смотрелось хорошо, но это было ничто по сравнению с тем, как оно сидело на Гермионе. Оно идеально подчеркивало каждый изгиб, шло ей, но не смотрелось так, как будто ей неудобно. Оно не было облегающим, но отлично демонстрировало ее фигуру. В довершение образа поверх платья Гермиона накинула ярко-красный жакет, который превратил наряд из неожиданно сексуального в удивительный, слегка ироничный и невероятно подходящий для Гермионы.

— Привет, милая, — ответил он, одарив девушку ленивой улыбкой.

— Прости, что заставила тебя ждать, — тут же извинилась она, подыгрывая ему. — Ты готов идти? Через десять минут мы должны быть в ресторане.

— Я вполне готов. — Он встал, избежал объятий Зандры, приобнял Гермиону за талию и ухмыльнулся, когда заметил, что с губ Зандры исчезла улыбка. — Было приятно повидаться, Зандра, — вежливо попрощался он. В ответ он получил лишь ошеломленный кивок.

Они спешно вышли из бара, продолжая свое шоу, пока не оказались на другой улице вне зоне видимости бара. Он остановился и, повернувшись к Гермионе, крепко обнял ее. Она рассмеялась и обняла его в ответ.

— Спасибо, Гермиона! Большое тебе спасибо, — произнес он.

— Не беспокойся, — ответила она, когда они отстранились друг от друга. Гермиона тут же поправила пальцами его волосы, которые после объятий чуть сместились со своего привычного места.

— Я твой должник. Серьезно. — Гермиона улыбнулась и отмахнулась от этого замечания. — Но, Гермиона, — ухмыльнулся он, — мне казалось, платье для чрезвычайных ситуаций.

Девушка смущенно опустила голову, стараясь не встретиться с его взглядом.

— Ну… Сегодня вечером мы с Малкольмом идем в особенное место. Это ведь не слишком вульгарно, правда? — обеспокоенно добавила она, вскинув голову, чтобы увидеть его реакцию

Джордж тепло улыбнулся:

— Ты прекрасно выглядишь, Миона. — Она застенчиво улыбнулась, румянец проявился на ее щеках. — Кто бы мог подумать, что у тебя есть тело под всей твоей мешковатой одеждой? — Она рассмеялась и закатила глаза.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала она, обратив внимание на часы.

— Еще раз спасибо, Миона, — поблагодарил он и, притянув девушку к себе вновь, почувствовал, что она улыбается.

— Всегда пожалуйста, Джордж, — нежно ответила она. Они разорвали объятья, и Джордж взъерошил Гермионе волосы, за что услышал возмущенный возглас и получил шлепок по руке. Он рассмеялся. — И кстати, Джордж. — Он оглянулся, заметив ее встревоженное выражение лица: — с Перси все образумится. — Она еще раз улыбнулась, прежде чем крутануться на месте и с тихим хлопком исчезнуть. Он на мгновение замер с улыбкой на лице. Почему она постоянно все знает?

Джордж чувствовал себя неважно в последнее время. В данный момент он дремал на диване, но, когда входная дверь квартиры открылась и с грохотом захлопнулась, он резко проснулся. Он услышал, как мимо него кто-то пробежал, и мгновение спустя хлопнула еще одна дверь. Даже в полудреме будучи невероятно сонным он знал, что произошло, — Малкольм. В течение последних трех месяцев он имел дело с этой проблемой и сейчас уже вполне привык к этим (чаще всего) бессловесным вспышкам. В отношениях Гермионы и Малкольма это началось месяц назад.

Джордж был занял расчесыванием своей руки, его голова была наклонена, чтобы было удобнее бороться с неприглядной массой, прилипшей к его предплечью. Она была серой, липкой и пахла смесью бензина и прокисшего супа. Все эти факторы повлияли на его желание избавиться от этого. Парень был слишком занят, расчесывая руку до крови, так что не услышал, как открылась дверь, но подпрыгнул и сильно ударился затылком об полку, висевшую над ним, когда она захлопнулась.

— Черт! — вскрикнул он, его мыльная рука метнулась к тому месту, где уже начала образовываться шишка. — Гермиона, я… — он резко обернулся, но, готовый заорать на нее, понял, что ее даже нет в комнате, хотя ее плач был отчетливо слышен через щель в двери, которая не до конца закрылась. Он был полностью сбит с толку. Он никогда прежде не видел, чтобы Гермиона плакала не на похоронах или после войны. Может, ему пойти и успокоить ее? Или сейчас ей нужно личное пространство? Он не понимал, что делать; у него не было много опыта в этом деле. В детстве Джинни редко плакала, а когда это случалось, они с Фредом просто шутили и она становилась прежней. Как он должен был справиться с — о Мерлин, пусть это будет насморк, — Гермионой?

— Ой!

Он удивленно посмотрел вниз и увидел, что в разгаре своего мыслительного процесса стер липкую субстанцию и теперь растирал свою чистую раскрасневшуюся руку. Нахмурившись, он схватил одно из жизнерадостных желтых полотенец Гермионы, висевшее на ручке холодильника, и спешно вытер руки, после чего бросил его на стол и осторожно подошел к комнате своей соседки. Он заглянул в приоткрытую дверь и увидел поистине печальное зрелище. Гермиона лежала на кровати, всеми конечностями обхватив подушку, прижав ее к груди и уткнувшись лицом в мягкий хлопок, который заглушал рыдания. Он тихонько постучался.

— Гермиона?

Он услышал, что плач на мгновение прекратился, как будто она затаила дыхание.

— Гермиона, я знаю, что что-то случилось. Можно мне войти?

Он услышал несколько громких всхлипов — явный признак того, что Гермиона изо всех сил старалась сдержать слезы.

— Все хорошо, — сказала она. Несмотря на то что ее нос был прижат к подушке, слова вырвались: — Все-е хо-о-ошо-о-о.

— Гермиона, я захожу.

Он толкнул дверь и подошел к кровати, где уже сидела Гермиона, все еще прижимая к груди подушку, как будто она могла ее спасти. Он присел на край кровати и взглянул на нее.

— Гермиона, что случилось? — Она громко шмыгнула носом, и ее нижняя губа задрожала. — Кто-то с работы тебя обидел? — Она сжала губы в тонкую нить, пытаясь сдержать слезы. — Это сделал Малкольм? — Ее глаза тут же наполнились слезами, а щеки вспыхнули, и ее решимость отступила. Да, это был точно он. — Что случилось, Миона? Что он сделал?

Он положил руку ей на плечо, и она практически упала в его объятья, прижавшись лицом к его груди и дрожа от слез. Немного ошарашенный, Джордж пропустил, какие слова она произнесла. К тому моменту, как он понял, что она пытается ему что-то сказать, ее истерика усилилась, и теперь было невозможно разобрать слов. Он был ужасно сбит с толку, но понимал, что единственное, что он может сделать для Гермионы, — это просто слушать ее и быть рядом, так что он прижал ее к груди, медленно глядя ее по спине и по волосам, бормоча что-то, что должно было ее успокоить, хотя он не был уверен, кому из них двоих он это говорит или хотя бы зачем. Они сидели так добрых десять минут, пока она, видимо, не выплакалась, после чего она просто шмыгала носом и время от времени всхлипывала.

— Гермиона, — тихо позвал он, проведя рукой по ее кудрявым волосам, — что случилось? Ты можешь мне все рассказать.

Она не пошевелилась, практически сидя у него на коленях, все еще прижавшись к его груди и крепко обхватив его руками за талию, и заговорила охрипшим от слез голосом:

— Мы поссорились.

Джордж испытал искушение не сдержать свой сарказм и сказать: «Да, я вроде как догадался», но он понимал, что сейчас не самое удачное время для этого и это, вероятно, еще сильнее расстроит ее. Вместо этого он предпочел промолчать и позволить ей продолжить, когда она посчитает нужным.

— Я даже не помню, с чего все началось. Причина была настолько глупой… Но мы оба говорили отвратительные вещи друг другу… Это было просто ужасно, и я… просто… это… просто больно. — Она снова тихо заплакала, сживая его мокрую футболку, пока он продолжил гладить ее по спине.

— Мне очень жаль, Гермиона, — так же тихо ответил он. — Все будет в порядке. Не переживай, все будет в порядке.

Он сел, протирая заспанные глаза, и, вытянув руки над головой, потянулся, прежде чем подняться. Опять то же самое. За то время, пока Джордж прошел относительно короткое расстояние до ее комнаты, он успел посчитать, сколько раз уже видел ее истерики из-за Малкольма. Это седьмой раз.

— Гермиона, я сейчас войду, — громко предупредил он, стоя за закрытой массивной дверью. Он больше не спрашивал, все ли в порядке. Они прошли эту отметку после третьей ссоры, когда Гермиона захлопнула дверь так сильно, что та фактически раскололась. Вопрос «Можно ли войти?» перестал иметь смысл в тот день, когда она была в таком сильно гневе, что пробила дыру в стене. Огненный шар оказался веской причиной, чтобы войти в комнату соседки по квартире без предупреждения. Он распахнул дверь и тут же пригнулся, увернувшись от будильника, летевшего с помощью заклинания в его голову. Как только будильник не достиг цели, он вернулся в руку Гермионы и был запущен снова.

— Никогда не видел настолько аккуратного способа раскидывать вещи.

Она резко обернулась и впилась в него взглядом так, как будто не видела его.

— Кем он себя возомнил? Он не может указывать мне, что делать!

— Конечно, он не может. — Джордж не знал контекста, но этот ответ казался безопасным.

— Этот придурок не имеет права указывать мне, с кем дружить! Кем он себя возомнил? Моей матерью? Моя мать никогда так не делала, но это не имеет значения.

— А с кем тебе нельзя дружить?

— С тобой!

Джордж замер. На мгновение воцарилась тишина.

— Прости… что?

— Он запретил мне дружить с тобой и жить в одной квартире.

— Почему?

— Потому что это ненормально жить с парнем, с которым я не встречаюсь. Плюс, мы слишком разные, это ненормально и так далее. Мерлин, как это глупо!

— Подожди… А почему мы не можем быть друзьями?

— Потому что ты ему не нравишься, — честно ответила она, расхаживая по комнате. Удивительно, что в полу еще не образовалась дырка от ее топтания в течение последних нескольких месяцев.

Джордж фыркнул:

— Я ему не нравлюсь? Мы виделись дважды, я вряд ли сказал ему больше пяти фраз, а он едва ли сказал две. Так когда же он успел…

— Он считает тебя незрелым и ненадежным. А еще он говорил, что ты используешь меня, а…

— Зачем я тебя использую?

— Черт побери, если бы я сама знала! — воскликнула она. — Я понятия не имею, откуда это взялось, но его постоянная ревность так чертовски раздражает!

— Да, я имею в виду… — Он сделал паузу, когда ее слова дошли до него. — Ревность?

— Так и есть! Это просто смешно! Я имею право общаться, с кем хочу, и жить, где хочу, даже если моим соседом является парень, а не девушка! Это так удручает! Он не хочет даже видеть моих друзей, а когда мы случайно пересекаемся, то он находит сотню глупых причин, почему они ему не нравятся. Это просто чушь собачья!

— Ты права. — Он сделал паузу, наблюдая за тем, как она швырнула в стену фарфоровую статуэтку. Он слегка поморщился от треска, но девушка немедленно восстановила ее и притянула к себе. — Гермиона, почему ты до сих пор с ним?

Она прервала очередной бросок в стену, опустила поднятую руку и уставилась на маленькую кошку в ладони. Она была черной с маленькими белыми лапками, напоминала Бальтазара, который сейчас спал в комнате Джорджа. Оказалось, рвать трусы Джорджа — утомительное занятие. Она провела пальцем по спине фигуры, касаясь искусно отделанного меха и внимательно вглядываясь в нарисованные желтые глаза, как будто в них затаился ответ.

— Я забочусь о нем, — наконец ответила она тихим голосом.

Джордж уже слышал это раньше. Я забочусь о нем. Он заботится обо мне. Это все мелочи. Просто препятствие на пути. Ему не нужно было хорошо знать Малкольма, чтобы желать свернуть ему шею за то, что тот довел Гермиону. Было очень неприятно видеть, как она, одна из самых сильных девушек (после его мамы и профессора Макгонагалл), приходит домой после очередной ссоры с Малкольмом. Он не ранил ее физически, но снова и снова разбивал ей сердце, не обращая внимание, что с каждым разом это сделать все легче. По словам Гермионы, он был умным и красивым мужчиной, но в глазах Джорджа он не был мужчиной вовсе. Он был мальчиком, который играет с игрушками, ломает их и ждет, что они починятся к следующему свиданию. Джордж продолжал своей внутренний монолог, разглагольствуя о том, как ужасно Малкольм влиял на нее, и перечисляя все способы, с помощью которых он мог бы причинить ему боль в следующий раз, когда столкнется с ним лицом к лицу, так что он, охваченный гневом, почти упустил последние слова Гермионы.

— Я хочу чувствовать себя желанной, любимой. Даже если мы будем ссориться.

Гермиона повернулась к туалетному столику и аккуратно поставила статуэтку, задержав на ней взгляд в то время, как Джордж молча умолял ее понять, что он заботится о ней и что ей не нужен Малкольм. У нее есть Джордж.

Он с трудом поднимался вверх по лестнице, каждый грузный шаг отдавался тяжестью этого тяжелого дня. Сегодня все пошло наперекосяк, начиная с деловой встречи насчет расширения компании и заканчивая работой в магазине и даже выполнением простейших поручений. Он все еще кипел от злости после ссоры с Ли, пока собирался на рынок, чтобы купить товары из списка Гермионы. Он не смог найти все, что было нужно, какой-то тупой работник уронил на него коробку с упаковками куриного бульона, а кассир четыре раза перепутал цену, тогда Джордж, все больше распыляясь и безуспешно стараясь игнорировать ноющее плечо, наконец бросил деньги на прилавок и вышел. Вероятно, он оставил по меньшей мере на галлеон больше нужного, но находиться там еще хотя бы минуту было невозможно. Наконец он добрался до квартиры и переложил сумки в одну руку, чтобы было удобнее открывать дверь. Как только он это сделал, послышались крики.

— Ради всего святого… — пробормотал он, войдя и прикрывая дверь ногой.

— ЭТО НЕ МОЯ ВИНА! Я НИКОГДА ЭТОГО НЕ ХОТЕЛА!

— ТОГДА, МОЖЕТ БЫТЬ, ТЕБЕ СТОИЛО РАССКАЗАТЬ МНЕ ОБ ЭТОМ, А НЕ ДУТЬСЯ В УГЛУ, КАК ПЯТИЛЕТНИЙ РЕБЕНОК!

— И ЭТО ГОВОРИТ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЧУТЬ НЕ УСТРОИЛ ИСТЕРИКУ ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО Я ОПОЗДАЛА НА ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ! Я БЫЛА НА СОВЕЩАНИИ, НО КОНЕЧНО, ДАВАЙ ЗАБУДЕМ, ЧТО Я УПРАВЛЯЮ ОГРОМНОЙ ЧЕРТОВОЙ КОМПАНИЕЙ!

— ДА ПОШЛА ТЫ! В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, ЭТОТ МУСОР НИКТО НЕ ЧИТАЕТ!

— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ? ТЫ РАБОТАЕШЬ В ПРИДИРЕ! ДУМАЕШЬ, ЭТО ДЕЛАЕТ ТЕБЯ ТАКИМ ВЛАСТНЫМ И МОГУЩЕСТВЕННЫМ…

— ЗАТКНИСЬ!

Раздался грохот, как будто что-то тяжелое швырнули в стену. Джордж раздраженно покачал головой. С этим дерьмом он не хотел иметь дело после сегодняшнего скверного дня. Но ему стоит смириться. Потому что, как бы ни злилась Гермиона, она все равно неизбежно придет к горьким слезам, а ему придется утешать ее, хотя все, что он хочет сделать, — устроить встряску ей за то, что она подвергает себя этой эмоциональной пытке. Он сжал кулаки, пытаясь побороть желание войти и решить все самому. Послышался яростный выкрик Гермионы:

— НЕТ! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ МНЕ УКАЗЫВАТЬ, ЧТО ДЕЛАТЬ! ПРОВАЛИВАЙ! БЫСТРО, МАЛКОЛЬМ!

Джордж подошел к ее комнате как раз в тот момент, когда оттуда выскочил Малкольм. Он резко остановился, чуть не влетев в грудь Джорджа, и, сердито подняв глаза, поправил съехавшие очки.

— Что? — грубо спросил он.

— Что ты забыл в моем доме? — спросил Джордж с угрожающим спокойствием в голосе. Ему стоило огромных усилий сопротивляться навязчивому желанию оставить дырку в форме Малкольма в своей входной двери. Вместо этого он лишь устрашающе хрустнул костяшками пальцев.

— Отойди, — приказал Малкольм, в открытую игнорируя вопрос Джорджа, который не сдвинулся с места, продолжая свирепо смотреть на молодого человека подруги. Малкольм попытался обойти его, но Джордж так же быстро преградил ему путь. — Какие-то проблемы?

— Есть парочка, — ядовито ответил Джордж. Малкольм попытался заговорить, но Джордж перебил его, его голос был ровен и холоден, как сталь. — Есть небольшой список того, что тебе срочно надо уяснить. Во-первых, если ты еще хоть раз появишься на пороге этого здания, у тебя будут большие проблемы. Во-вторых, — это самое главное, — ты опять причинил боль Гермионе, и я позабочусь о том, чтобы ты умер самой мучительной и медленной смертью из всех возможных…

Малкольм презрительно усмехнулся и попытался пройти мимо.

— Убирайся на хрен с моего пу…

Джордж схватил невысокого парня за шиворот и с силой припечатал его к стене гостиной. Он услышал хруст. Отлично. Было бы неплохо, если бы у этого мерзавца было сломана по меньшей мере два ребра.

— Кажется, ты не понял, — сказал он. Его голос оставался пугающе спокойным, когда он прижал парня сильнее к стене, наблюдая, как тот медленно краснеет от недостатка кислорода. — Оставь Гермиону в покое, Малкольм. Ты больше не причинишь ей боли. Ты больше ее никогда не увидишь. Ты больше не будешь разговаривать с ней. Я достаточно ясно выразился?

Лицо Малкольма было искажено ненавистью и гневом, так что сразу стало понятно: вот тот самый человек, который только что кричал на Гермиону, а не скромный журналист, с которым он познакомился в баре много месяцев назад. Он ничего не говорил, только пристально смотрел на Джорджа. Сосед Гермионы отпустил его, но когда Малкольм сделал шаг назад с намерением уйти, Джордж крепче схватил его за воротник и прижал к стене сильнее прежнего. Он вновь услышал треск и после этого отпустил Малкольма. Тот согнулся пополам, схватившись за бока.

— Я достаточно ясно выразился? — прошептал Джордж, угрожающе сверкнув глазами.

Малкольм поднял голову, его лицо исказилось от боли и ярости. Он свирепо посмотрел на Джорджа:

— Да.

— Хорошо. Теперь проваливай. Я тебя больше здесь не увижу. — Джордж наблюдал, как Малкольм медленно поднялся и, слегка прихрамывая и стараясь выглядеть внушительно и вызывающе, подошел к камину. Он повернулся и в последний раз пристально посмотрел на Джорджа, прежде чем бросить порошок и шагнуть в изумрудное пламя. Джордж обернулся и увидел Гермиону, которая стояла в дверях и недовольно смотрела на него, решительно скрестив руки на груди.

— Привет, — тихо сказал он.

— Тебе не стоило этого делать, — сердито начала она.

— Что? — Он вдруг очень смутился.

— Я сама могу позаботиться о себе, ты же знаешь. Не нужно было избивать его.

— Что? — воскликнул он, не веря своим ушам.

— Ты не имел права этого делать!

— Что мне нельзя было делать? Защитить тебя от такого подонка, как он? — сердито спросил он, указывая на камин.

— Почему ты вечно пытаешься привести в порядок мои дела? Я и раньше прекрасно справлялась без твоего вмешательства.

Джордж невесело рассмеялся, его голос сочился едким сарказмом:

— Да уж, давай взглянем на твое фантастическое прошлое, сколько это продлилось? Пять месяцев? И ты говоришь, что это моя вина, что ты остаешься в нездоровых отношениях? Конечно, так и есть, почему бы и нет? Ведь это так логично.

— Что ты хочешь этим сказать?

— После каждой вашей чертовой ссоры с этим придурком я был с тобой. Я обнимал тебя, когда ты плакала. Я выслушивал твои жалобы. Но ты все равно каждый раз возвращалась к нему. Я становился участником этого адского, больного круга, но ты никогда меня не слушала. Каждый раз я просил тебя порвать с ним, но ты только говорила, что заботишься о нем. Он же тебя не любит! Сейчас это должно быть очевидно!

— Уж кто бы говорил! — сплюнула она. — Ты никогда не был влюблен!

— Пусть так, но я знаю, чем бы это ни было, — Он махнул рукой в сторону комнаты Гермионы, — это точно не было любовью.

— Может быть, тебе пора научиться решать проблемы, используя голову, а не кулаки.

— Чтобы закончить, как ты? Точно, звучит как отличный план! — усмехнулся он.

— Отвали, Джордж, — резко ответила она ядовитым тоном, прежде чем развернуться и уйти в свою комнату. Дверь ее спальни с грохотом захлопнулась.

Джордж сердито посмотрел ей вслед.

— Неблагодарное маленькое отродье, — пробормотал он себе под нос. Он пересек комнату и сел на диван. Сейчас бесполезно что-то делать, он на взводе. Он проворчал что-то себе под нос и направился обратно к входной двери. Он снял пальто с вешалки и вышел, громко хлопнув дверь.

* * *

Когда он решил вернуться домой, было уже за полночь. Он гулял уже больше четырех часов. Он просто шел и шел, не заботясь о том, куда несут его ноги, просто позволив им бродить, пока он размышлял обо всем. Когда он опомнился, оказалось, что он уже очень далеко от «Дырявого котла», где-то в опасной части маггловского Лондона. Он заметил несколько темных фигур, направляющихся к нему по улице, и почувствовал, как адреналин закипает в крови вновь. «Нет», — сказал он себе, — «Ты не станешь затевать драку только потому, что у тебя плохое настроение. Точно не после всего, что сегодня произошло.» Он тяжело вздохнул, свернул в ближайший переулок, с треском крутанулся на месте и появился в своем магазина прямо возле кассы. Он поднялся по темной лестнице и зашел в квартиру. Он повесил пальто и огляделся.

Гермионы нигде не было видно. Не было слышно ни слез, ни гневных выкриков, ни даже шелеста страниц. Он печально осмотрел комнату. Он ненавидел ссориться с ней, но какая-то его часть надеялась, что она сейчас смотрит на дверь, скрестив руки и ноги, выпрямив спину, как будто вместо позвоночника у нее натянутая струна, и нетерпеливо покачивая ногой. По крайней мере, это бы значило, что она дома, потому что сейчас казалось, что она ушла. Ему было интересно, куда она пошла, но, осознав, как сильно он устал, Джордж решил пойти спать и побеспокоиться об этом утром. Он направился в свою спальню и внезапно остановился, глядя на стену гостиной. Там была заметная вмятина, краска сильно откололась и теперь лежала на полу. Он сделал глубокий вздох, стараясь не обращать внимание на прилив гнева, нахлынувший на него после промелькнувших в голове воспоминаниях. Он крепко зажмурился и скорее пошел в свою комнату. Он вошел и включил свет. Он услышал тихий шум, человеческое дыхание и резко вытянул палочку, готовясь к атаке. Однако когда он повернулся лицом к источнику шума, то понял, что здесь нет засады.

Это была Гермиона.

Она сидела на его кровати и, откинувшись на подушки и прислонившись головой к стене, крепко спала. Что она делает здесь? Неужели она ждала его? Он подошел, сел на кровать рядом с ней и, протянув руку, положил ее ей на плечо.

— Гермиона, — тихо позвал он. — Проснись, Гермиона.

Она пошевелилась и медленно открыла глаза. Она посмотрела на него и дернулась, ее глаза расширились от ужаса.

— Джордж!

— Все в порядке, Гермиона. Тихо-тихо, все нормально. Это просто я.

Она посмотрела на него и разрыдалась, обвив руками его шею и уткнувшись лицом в нее.

— Мне очень жаль, я вела себя просто ужасно. Мне очень жаль.

— Мне тоже жаль, Миона, — тихо ответил он, не прерывая объятий.

Она немного отстранилась, чтобы взглянуть на него. На ее лице застыло мучительное выражение.

— Мы расстались, — прошептала она.

Он сделал паузу, пытаясь совладать со своими эмоциями и скрыть их, хотя все, что он хотел сделать, — это подпрыгнуть, закричать, рассечь воздух кулаком в знак победы. Но он не хотел ее раздражать.

— Серьезно? — просто спросил он.

Она пристыженно опустила голову:

— Ты был... — Она запнулась, как будто ей было сложно произнести эти слова. — Ты был прав. Я не должна была разрешать себе возвращаться к нему каждый раз. Я просто причиняла себе еще больше боли. Но я это прекратила. — Она подняла глаза, полные слез. — Я должна быть рада, что все закончилось, да?

Он грустно улыбнулся, понимая, что она на верном пути.

— Может быть, — тихо ответил он.

— Тогда почему это так больно? — спросила она таким убитым горем детским голосом, что Джордж будто почувствовал, как его пронзает нож.

Он шагнул вперед, прижимая ее к груди.

— Потому что всегда больно, когда кто-то, кто тебе небезразличен, так ранит тебя. Но я обещаю тебе, что все будет хорошо. Сейчас будет больно, но скоро боль отступит. Однажды ты проснешься, и совсем ее не почувствуешь. Тогда ты и поймешь, что уяснила свои ошибки. Но такие ошибки не определяют тебя, они лишь сделают тебя сильнее.

Она крепче обняла его, и он прижал ее в ответ. Несколько мгновений они просто молчали, прислушиваясь к чужому дыханию

— Прости, Джордж, — прошептала Гермиона.

— Я понимаю, — тихо ответил он. — Ты тоже прости меня.

Примечания:

Экватор! И я все еще придерживаюсь намеченного графика! Ура!

Я тут как раз посчитала, что, если я продолжу в том же духе, то выйдет закончить работу как раз в мой день рождения — очередной повод не сдаваться)

— Гермиона?

Голос слышался смутно, будто издалека, но девушка не обращала на него внимания. Может быть, если она не будет реагировать, он исчезнет.

— Гермиона? — снова раздался звонкий голос, на этот раз ближе.

«Не двигайся», — сказала она сама себе, — «тебе это просто мерещится.»

— Гермиона? — Голос теперь был совсем рядом с ней, а чья-то рука легла на ее плечо. Она застонала и перевернулась на другой бок, положив подушку на затылок и уткнувшись лицом в матрас. Она услышала знакомый глубокий смех и почувствовала теплую руку на своей спине, укутанной в одеяло.

— Да ладно тебе, Гермиона. Время вставать.

— Нет, — громко ответила она в матрас, из-за чего слово прозвучало приглушенно. Она почувствовала, как его вторая рука легла ей на плечо, а первая скользнула вверх по спине. Чужие руки начали переворачивать ее. Она боролась с этим, стараясь держать свое тело неподвижным, но он был сильнее. Он перевернул ее на спину, и сквозь спутанные волосы, упавшие ей на лицо, она увидела два темно-синих задорных глаза.

— Вставай, лентяйка, — поддразнил Джордж.

Она схватила подушку и закрыла ей лицо. Она услышала смех.

— Просто оставь меня в покое. Я хочу спать.

— Ты не можешь, милая. Тебе надо управлять компанией. — Даже через подушку, закрывающую ее уши, она услышала улыбку в его голосе. — Ты брала недельный отпуск, чтобы привести себя в порядок. Сегодня понедельник, а значит, пора возвращаться.

Она всхлипнула, когда он вырвал подушку из ее рук, и посмотрела на своего соседа по квартире, который озадаченно наблюдал за ней.

— Я не хочу, — пробормотала она, не обращая внимания на то, что ее голос звучал по-детски.

— Я знаю, что это тяжело, Гермиона, — мягко начал он. Его дразнящий тон сменился на искренне-сочувствующий. — Пять месяцев — это долгий срок, и недели не хватит, чтобы справиться с этим, но ты должна это сделать. Ты же не можешь вечно сидеть здесь взаперти.

— Почему бы и нет? — надулась она.

Джордж разразился заливистым смехом.

— Потому что ты слишком умна, чтобы все время проводить в постели. Ты бы сошла с ума от ничегонеделания.

— Это правда, — неохотно согласилась она.

— Ну давай, — настаивал он, стягивая с нее одеяло, просовывая руку ей под колени и разворачивая так, чтобы ее ноги коснулись пола, а тело осталось лежать. — Настало время начать новый день с чистого листа! — Она подняла брови и скептически посмотрела на него. — Чересчур оптимистично? — пошутил он. В ответ она закатила глаза.

— Все, встаю, — пробормотала она, потягиваясь и широко зевнув. Она обернулась и увидела, что Джордж все еще смотрит на нее. — Ты можешь идти. Я больше не лягу спать, — сказала она с дразнящей улыбкой на губах.

— Хорошо, я просто хотел убедиться…

Она рассмеялась и вытолкала его из своей комнаты. Когда она попыталась закрыть за ним дверь, он остановил ее и ласково улыбнулся.

— Гермиона?

— Что?

— Доброе утро.

Она улыбнулась.

— Доброе утро, Джордж. — Она с хлопком закрыла дверь своей спальни.

* * *

— Доброе утро, мисс Грейнджер!

— Здравствуйте!

— Как поживаете, мисс Грейнджер?

— Рад снова видеть тебя, Грейнджер!

— Мы скучали по тебе!

— Всего хорошего, мисс Грейнджер!

Гермиона улыбалась и приветственно махала рукой коллегам, пробираясь по офису. Кому-то она кивала, тут и там останавливалась, чтобы перекинуться парой слов, но очень старалась скорее добраться до своего кабинета, не показавшись грубой. Наконец ей это удалось, и после очередного шквала приветствий от коллектива она проскользнула в своей кабинет и опустилась в очень удобное и редко используемое кресло, стоящее в углу. Внезапно дверь открылась, и вошел Джонатан, его движения были четкими и точными, как и всегда. Он закрыл за собой дверь и открыл ежедневник на нужной дате.

— Доброе утро, Гермиона! — весело поздоровался он. — Я… Гермиона? — Она поднял глаза и увидел пустой стул возле рабочего стола. — Что? Но...

— Я здесь, Джонатан, — сказала она. Он обернулся и чуть вздрогнул, увидев ее.

— Все еще слишком тяжело, так ведь? — тихо спросил он. Вот почему ей нравился Джонатан — он всегда был на два шага впереди, уже был ознакомлен с ситуацией и знал все твои мысли и желания наперед. — Я тоже был разбит после своего последнего расставания. — Она вопросительно взглянула на него. — Год и два месяца, — ответил он на невысказанный вопрос.

— Ого, тогда моя хандра из-за пяти месяцев кажется ужасно глупой.

Он улыбнулся.

— Я бы так не сказал. Если ты по-настоящему заботилась о человеке, то будет больно в любом случае, независимо от того, кто с кем расстался.

— Итак, что у нас на сегодня? — спросила она с усталой улыбкой на лице, несмотря на то, что еще не было и девяти утра.

— Сегодня не о чем беспокоиться. Встреча с министром насчет нескольких фактов перед публикацией статьи в завтрашнем выпуске, пара желающих стать стажерами и… — Он запнулся. — О, — тихо произнес он, его голос понизился.

— Что?

— Видимо, Рокуэлл сумел проскользнуть в ваше расписание, — сказал он, слегка скривив губы и внимательно вглядываясь в страницу ежедневника. — Я же сказал Элизабет, чтобы она не назначала никаких встреч без меня, — сердито пробормотал он. Гермиона хихикнула, и Джонатан резко перевел на нее взгляд.

— Я никогда раньше не видела тебя разозленным, Джонатан, — сказала она, ласково улыбнувшись своему помощнику. Он неохотно улыбнулся.

— Да, я стараюсь не поддаваться эмоциям, но эта новая девушка… раздражает меня. Хотя не так сильно как Рокуэлл. Знаете, на днях он ворвался сюда, желая увидеть вас и провести встречу. Он поднял столько шума, потому что думал, что мы прячем вас от него. Какие глупости! Он просто… просто…

— Ослиная задница? — предположила она.

— Да, — с улыбкой согласился Джонатан, — это точно про него. — Он опустил взгляд к ежедневнику и отошел к двери. — Не переживай, он сегодня не доберется до тебя. Встреча с этим козлом — последнее, что сегодня тебе нужно.

Гермиона благодарно улыбнулась ему и, откинувшись на спинку, с небольшим опозданием поняла, что она до сих пор в верхней одежде.

— Спасибо, Джонатан, — прошептала она.

— Я сделаю что угодно для тебя, Гермиона. — Он одарил ее заботливой улыбкой, прежде чем выйти. Дверь с щелчком закрылась за ним.

* * *

— Во имя святого Мерлина! Мне надо управлять целым отделом! Я всего лишь хочу перекинуться с ней парой слов!

— Сэр, вам было необходимо заранее договориться о встрече. Мисс Грейнджер не было в офисе на прошлой неделе, так что сейчас она очень занята. Могу вам предложить назначить встречу…

— Мне не нужна никакая встреча! Нам просто надо кое-что обсудить!

Гермиона оторвала взгляд от эскиза, который завтра станет газетой, и прищурилась, пытаясь вспомнить, кто сейчас говорит с новой сотрудницей. Судя по всему, этот человек пугал Элизабет. Гермиона вздохнула. Очередной работник, не способный справиться со своими обязанностями. Эту девушку доводила до истерики любая ссора. На днях кто-то накричал на нее за то, что она отправила не те документы. Конечно, Гермиона успела перекинуться парой слов с этим человеком, репутация которого в «Ежедневном пророке» сильно понизилась. Но Гермионе действительно нужен был человек, который не сломается по натиском напряженной работы. Она уставилась на дверь, раздумывая, стоит ли ей заколдовать ее, чтобы сквозь неё наблюдать за происходящим, когда Джонатан бесшумно проскользнул в ее кабинет.

— Кто…

— Рокуэлл, — моментально ответил Джонатан. — Может быть, его впустить?

Гермиона вздохнула.

— Почему бы и нет? Лучше с этим поскорее закончить.

Джонатан улыбнулся и выскользнул в коридор. Когда девушка услышала голос своего помощника за дверью, она убрала выбившуюся из ее пучка прядь волос и прокашлялась, готовясь к появлению посетителя. Как только она разложила стопку документов на столе, дверь открылась и вошел Томас Рокуэлл.

— Мисс Грейнджер, как же я рад вас снова видеть! — с очаровательной улыбкой сказал он.

Она встала и, улыбнувшись ему, протянула руку для рукопожатия.

— Здравствуйте, мистер Рокуэлл. Чем я могу вам помочь на этот раз?

— Что ж, — медленно начал он, садясь в кресло напротив девушки, — сегодня у меня две цели.

Гермиона с трудом заставила себя не показывать раздражения — без сомнения, одной из этих целей была попытка пофлиртовать с ней. К сожалению, он был чересчур самоуверенным. В остальном же он был удивительно красив: короткие темные волосы, яркие карие глаза и идеально сверкающие, белоснежные зубы. «Хотя я бы с удовольствием запихнула яд ему в глотку», — пронеслось у нее в голове. Последняя мысль заставила ее губы расплыться в улыбке.

— Я хотел сообщить вам о новых изменениях в матчах по квиддичу в следующем месяце. Поскольку Чехия и Египет поменялись датами, это осложняет вопрос с Португалией.

Они проговорили почти полчаса, успели уточнить новый состав национальной сборной, поскольку через месяц пройдет Чемпионат мира. Разговор шел вполне дружелюбно, и Гермиона с удивлением обнаружила, что время от времени смеется. «Может быть, он все-таки не такой уж мерзавец», — подумала она, когда ее перо размашистым почерком выводило «Кения-Ирландия — отменен; Кения-Япония; Ирландия-Исландия». После того как они закончили, она пробежалась взглядом по своим заметкам и подняла на него глаза.

— О чем еще вы хотели поговорить?

Он снова медленно улыбнулся той улыбкой, которую она увидела в первую их встречу. Это была хищная, собственническая улыбка.

— Вы ведь знаете, что в эти выходные у министра состоится бал?

Гермиона застыла. Она совсем забыла об этом. Она обязательно должна была появиться там.

— Конечно, — небрежно ответила она, пытаясь скрыть свою забывчивость. — Почему вы об этом заговорили?

— С кем вы идете?

Она стиснула зубы. О нет. Знал ли он о ее разрыве с Малкольмом? Почти никто не знал — все ее коллеги, не считая Джонатана, думали, что она отправилась в командировку. Откуда он мог узнать? Или он просто прощупывает почву? Видимо, он заметил ее колебание, так что на его губах заиграла легкая улыбка.

— Так что? Трудности с парнем?

— Все хорошо, не беспокойтесь, — спешно ответила она.

— Точно? Потому что я бы с удовольствием провел вечер с вами, мисс Грейнджер.

«Держу пари, так и будет», — язвительно подумала Гермиона, наблюдая, как он придерживает рукой свою совершенную челюсть. Ну почему же все симпатичные парни такие придурки?

— Я польщена, — с улыбкой сказала она, игнорируя явную ложь, — но у меня уже есть кавалер. — Она встала и протянула ему руку. — Приятно было пообщаться с вами, мистер Рокуэлл. Спасибо за обновленную информацию.

Он на мгновение заколебался, на его лице застыло удивленное выражение, но он быстро пришел в себя и, улыбнувшись и пожав в ответ руку, встал.

— Всегда рад увидеться с вами, мисс Грейнджер.

Он улыбнулся и ушел, оставив Гермиону одну в своем кабинете. Она тяжело опустилась на стул и уставилась на закрытую дверь. Ну и где она найдет парня для дурацкого бала?

— Все будет в порядке!

— Нет, не будет!

— Конечно будет! Он не может быть насколько ужасен!

Гермиона подняла голову, лежавшую на сложенных руках, и скептично посмотрела на Гарри через стол.

— Ты не знаешь Рокуэлла.

— А что с ним не так? — спросил Рон, заходя на кухню и садясь рядом с подругой.

— Он пристает к Гермионе, — с дразнящей улыбкой ответил Гарри.

— Прекрати! — воскликнула она, наклонившись вперед и пытаясь ударить Гарри, но тот увернулся и ухмыльнулся. — Это вовсе не смешно!

— Так что с ним не так? Он кажется приятным. Когда мы с ним пересекались, он меня выручил.

— Он приятный для мужского пола, Рон, — сказала Джинни, отвернувшись от матери, которой помогала жарить морковь к обеду, — но с девушками он просто невыносим.

— Спасибо! — воскликнула Гермиона, бросив «Я же тебе говорила!»-взгляд на Гарри, который только покачал головой и жестом попросил Рона подать ему булочку.

— Он постоянно клеится к девушкам. Очень настойчиво. Когда я пришла в министерство, чтобы пообедать с Гарри, он не прекращал кокетничать со мной, пока не появился Гарри. После этого он, видимо, решил, что флирт с девушкой Гарри Поттера не самая лучшая идея.

— Он считает себя идеальным мужчиной или вроде того! — добавила Гермиона.

— Он имеет на это право. Ты же видела его идеальную линию челю… — Гарри громко кашлянул, и Джинни остановилась и улыбнулась. — Ой, да ладно! Это не повод для ревности! — Они улыбнулись друг другу в тот момент, когда Рон зубами раскрошил хрустящую булочку, осыпав крошками стол. Гермиона застонала.

— Он чудесно выглядит. Рада за него. Но мне нужна ваша помощь! Что мне теперь делать? Я ему сказала, что приду с парнем. Я не могу появиться одна!

— Прости меня, Миона. Я бы пошел с тобой, но мы уже договорились с Джин пойти вместе.

— А я пойду с Луной, — сказал Рон. — Прости.

— Почему бы тебе не поговорить с Джорджем? — спросила миссис Уизли. Все затихли и задумчиво посмотрели на нее. Она стояла в фартуке, прислонившись к кухонному столу, и, скрестив руки на груди, внимательно разглядывала их. — Он наверняка согласится тебе помочь. Он в любом случае должен пойти туда, а так мы точно сможем убедиться, что он там появится.

— Я… — Гермиона запнулась. — Вау! Я чувствую себя полной идиоткой. Мне и в голову не пришло попросить Джорджа.

— Что странно, ведь все остальное вы делаете вместе, — ухмыльнулся Гарри.

— Ты и сам не подумал о Джордже. Не притворяйся, будто это не так, — поддразнила его Джинни.

— Кстати, ты можешь заняться этим прямо сейчас. Он уже здесь, — с усмешкой сказал Рон, своровав напиток Гермионы и сделав большой глоток. На кухню зашел Джордж.

— Всем привет! Как… — он запнулся, видя, что все лица в ожидании обращены к нему. — Почему все снова смотрят на меня? Или мне пора искать другую соседку по квартире?

* * *

— Итак, давай убедимся в том, что я все правильно понял. Ты хочешь, чтобы я в качестве твоего кавалера пошел на бал к министру, об обязательном посещении которого мне так ненавязчиво напомнила моя дорогая матушка, и притворился твоим молодым человеком, потому что ты сказала Рокуэллу, что идешь со своим парнем, — осторожно уточнил Джордж, наблюдая за Гермионой.

— Потому что в противном случае он будет весь вечер ошиваться возле меня, а я просто хочу, чтобы он оставил меня в покое, — ответила она.

— Ведь он придурок, который не может понять, что нет значит нет, — добавила Джинни, на которую шикнула миссис Уизли. Джордж замолк, обдумывая услышанное.

— Мне надо будет его отпугнуть? — спросил Джордж, и легкая улыбка заиграла на его губах.

— Вероятнее всего, — ответила Гермиона.

— Я в деле.

* * *

— Прости меня еще раз.

— Почему ты все время извиняешься?

— Потому что мне неловко просить тебя об этом?

— Почему ты чувствуешь себя неловко?

— Я… я не знаю… просто так!

— Я у тебя в долгу, так что пусть это будет расплатой.

— В долгу?

— Ты спасла меня от той чокнутой Зандры пару месяцев назад, помнишь? Ты притворилась моей девушкой и вытащила меня из ее ловушки. — Наступила пауза, и Джордж представил, как Гермиона, стоящая по другую сторону от двери, остановилась посреди комнаты и попыталась вспомнить этот момент, ее брови нахмурились, а губы сосредоточенно поджались. — На тебе было то самое черное платье, то, в котором отлично видно твою задницу.

— О, я вспом… Стой, зачем ты смотрел на мою задницу?

— А ты думала, что я не буду смотреть на нее, когда ты в этом платье? — спросил он, и правый уголок его рта приподнялся в ухмылке. Он услышал притворно раздраженный вздох. — Так ты готова?

— Пока нет.

— Ради всего святого, почему так долго? — воскликнул он, с громким стуком прислонившись спиной к двери ее спальни.

— Прости, что я не могу просто помыть голову и нарядно одеться. Я женщина! Нам нужно больше времени, чтобы подготовиться.

— Очевидно, — пробормотал Джордж. Он подождал еще пару минут, прежде чем вздохнуть и сдаться. Он зашел в гостиную и взял первую попавшуюся книгу, которая оказалась очередной книгой Гермионы. — «Разгоняя туман будущего», — прочитал он вслух, нахмурившись. — Зачем ей это понадобилось?

— Рон в шутку подарил мне ее на день рождения. Мне стоит отнести ее обратно в книжный и обменять на что-нибудь полезное, — ответила Гермиона, выходя из своей комнаты и направляясь к Джорджу.

Он поднял глаза, и у него перехватило дыхание. Гермиона стояла прямо перед ним. Она выглядела потрясающе. На ней было изумрудное вечернее платье, скользившее по полу, пока она шла. Ассиметричный вырез подчеркивал ее белоснежную шею и ключицу. Тонкий пояс, как будто сделанный из золота, делал акцент на изящной талии. Ниже струились нежные складки шифона, которые элегантно демонстрировали ее округлости. Ее распущенные волосы мягкими волнами легли на обнаженное плечо. Ее макияж и украшения были простыми: тонкая золотая цепочка и две изумрудные серьги-капли. Она резко остановилась, с тревогой глядя на Джорджа.

— Я выгляжу прилично?

Последовала долгая пауза, потому что Джордж безуспешно пытался собраться с мыслями и составить связное предложение.

— Ты выглядишь потрясающе, Гермиона.

— В самом деле?

— Конечно, — спешно ответил он. — В самом деле. Я просто… ты выглядишь… я… вау. Просто… вау. — Он проклинал свои щеки, которые уже вовсю горели. Почему так сложно составить предложение? Это просто смешно. Перед ним Гермиона Грейнджер, Мерлинова борода! Он видел Гермиону в самом худшем состоянии; он видел ее багровое лицо, опухшие от слез глаза, сопливый нос, который, казалось, навсегда останется таким — никакие салфетки уже не помогут, ее голос тогда был хриплым, слова были неразборчивы, потому что она все время всхлипывала. Так почему же теперь у него заплетается язык? Он нервно перебирал край воротника своей мантии.

— Кажется, здесь очень жарко, — себе под нос пробормотал он.

— Ты готов идти? — спросила Гермиона, проверяя, есть ли в маленькой расшитой бисером сумочке все, что может понадобится на балу, явно не замечая неудобств Джорджа.

— Да-да, пойдем, — ответил он, игнорируя странный, теплый тон своего голоса, который он раньше никогда не слышал. Он подошел к камину и, слегка кивнув Гермионе, которая пошла за ним, сказал: — Дамы вперед!

Она улыбнулась и, крикнув «Бальный зал министра», шагнула в огонь. Джорджу потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Наверное, сегодня просто проблемный день. Может быть, он просто разнервничался из-за того, что Кингсли заставит его произнести речь. Да, точно, это и есть причина странного поведения. С этой обнадеживающей мыслью он шагнул в изумрудное пламя, крикнул «Бальный зал министра» и исчез.

* * *

Как только он вышел из камина и попал в гардеробную, его тут же схватили за руку и дернули в сторону, так что он чуть не врезался в взволнованную Гермиону.

— Ты же шел прямо за мной, почему так долго? — прошипела она.

— Мне… надо было кое-что взять, — ответил он, стараясь не показать своего смущения. Почему это стало так трудно? Он всегда был очень обходительным, но сегодня его кто-то как будто сбил с толку. — Но теперь я здесь, — весело добавил он.

Неожиданно к ним подошли Джинни, Гарри, Рон и Луна. Последняя взяла его за руку и повела в бальный зал.

— Я так рада видеть тебя, Джордж, — начала Луна своим мелодичным голосом. — Тебе нравится новая реклама «Ужастиков Умников Уизли», которая публиковалась в Придире весь прошлый месяц?

— Да, и даже очень. — Он оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что Гермиона еще здесь. Она шла позади них, о чем-то разговаривая с Роном. Предположительно, о домашних эльфах, благодаря которым состоялся сегодняшний банкет. — Мне нравится, как она выскакивает, — продолжил он разговор с Луной, которая вела его к столу, за которым уже сидел Невилл с незнакомой Джорджу девушкой в окружении пустых стульев. — Как ты до этого додумалась?

— О, я очень люблю ваши товары и их оригинальность, так что я подумала, что это будет интересный способ привлечь к ним внимание.

— Ну, — протянул он, отодвинув стул для Луны, которая в ответ благодарно улыбнулась и села, — это определенно привлекло мое внимание. Хотя, наверное, конфетти было лишним.

Луна задумчиво кивнула и отвлеклась на разговор с Джинни, сидевшей правее Рона. Джордж повернул голову влево и увидел, что Гермиона нервно теребит лежащую перед ней салфетку, по-разному складывая ее. Он выхватил салфетку из ее рук, чем заработал удивленный вздох, и положил поверх ее руки свою.

— Успокойся, Миона, — тихо сказал он. — Тебе не о чем беспокоиться. Я рядом.

Она улыбнулась ему и взволнованно рассмеялась.

— Не знаю, почему я вообще нервничаю. Мне даже не придется произносить речь или что-то такое.

Пока Гермиона говорила, Джордж оглядел зал. У него было смутное представление о том, как должен выглядеть тот парень, Томас Рокуэлл, но он хотел убедиться, что найдет его раньше, чем тот захочет подойти и поговорить с Гермионой. Его взгляд скользнул по бесчисленным лицам: некоторые были ему знакомы, некоторые — смутно знакомы, остальные — совершенно незнакомы. Наконец, его взгляд наткнулся на мужчину, который пристально смотрел на Гермиону. Джордж обратил внимание на его темные волосы, карие глаза и раздутое эго, которое было заметно даже в наполненном людьми зале. Как только Рокуэлл решился подойти к Гермионе, Кингсли Бруствер с помощью магии усилил свой голос и обратился к гостям:

— Коллеги! Друзья! Уважаемые гости! Дамы и господа! Благодарю вас за то, что вы сегодня здесь. В этот особенный вечер мы бы хотели установить связи и наладить контакты с теми, с кем раньше не были знакомы, а также поблагодарить ряд людей, которые сделали много для нашего блага в последние пару лет!

Он сделал паузу на мгновение, чтобы перевести дыхание и улыбнуться публике.

— Прежде всего, конечно, мы хотим поблагодарить Гарри Поттера. — Луч прожектора внезапно упал на Гарри, который улыбнулся и наклонил голову. Он никогда не умел принимать похвалу. — Не только за то, что он наконец добился мира для нас, но и за его работу по восстановлению Хогвартса, Министерства Магии и самого общества. Мы никогда не сможем полностью отблагодарить тебя, Гарри!

Аплодисменты заполнили зал, и у Гермионы заболели уши.

— Взгляни только на себя, мистер Популярность, — шепнула она Гарри, поддразнивая его. Он смущенно улыбнулся и почти уткнулся лицом в волосы Джинни. Гермиона взяла свой бокал и сделала глоток холодного тыквенного сока.

— Также мы очень благодарны Гермионе Грейнджер, — раздался голос Кингсли, и на нее упал ослепляющий луч. Она что-то пробормотала, поперхнувшись от удивления, и тут же ощутила, как вспыхнуло ее лицо. Она прошептала «Анапнео» и почувствовала руку Джорджа на своем колене под столом, как бы спрашивающую у нее, все ли с ней порядке. Она положила свою руку поверх ее и крепко сжала.

— Мисс Грейнджер после войны не только взяла в свои руки самую коррумпированную систему в нашей стране и воскресила ее, так что теперь мы снова можем доверять печатным изданиям, но и помогла нам создать прочные отношения с другими волшебными государствами, будучи нашим международным послом. Гермиона, твоя преданность высоко ценится нами!

Раздались громкие аплодисменты, которые были прерваны словами Кингсли:

— Что насчет оваций для всех присутствующих, для всех тех, кто помог нам подняться с колен и исцелиться, улучшая наше общество и сохраняя веру в нас. — Еще более громкие аплодисменты раздались в зале, который оказался практически полностью заполненным, несмотря на свои огромные размеры.

— Он не должен поблагодарить тебя за помощь в восстановлении квиддичных команд? — прошептала Гермиона Рону, как только прожектор выключили.

— Лучше ему этого не делать, — с усмешкой ответил Рон. — Это ничто по сравнению с тем, что сделали вы двое. Кроме того, я слишком наслаждаюсь вашими красными лицами. — Все за столом засмеялись.

Кингсли поднял руку, призывая к тишине, и продолжил, когда луч прожектора упал на Джорджа, который немного нахмурился.

— Я также хотел бы воспользоваться этим моментом, в особенности потому что понимаю, сколько усилий Молли приложила, чтобы он не ушел с бала в этом году, — раскатисто произнес Кингсли, усмехнувшись и глядя за их стол, — чтобы поблагодарить Джорджа Уизли, который не только любезно потратил свое время и деньги на восстановление Хогвартса и Министерства, но и создал Фонд Фреда Уизли, который жертвует деньги сиротским приютам, чтобы мальчиков и девочек, оставшихся после войны без родителей, взяли в любящие приемные семьи. Ты действительно герой, Джордж!

Громкие аплодисменты отразились от полированного мраморного пола и высоких сводчатых потолков в то время, как Гермиона шокировано уставилась на Джорджа. Она понятия не имела, что он занимается такими делами. Она знала, что он жертвовал деньги в разные благотворительные организации от имени Фреда, но даже не подозревала, что все так серьезно. Все еще пребывая в легком оцепенении, она громко хлопала с остальными. Когда луч прожектора переместился на кого-то другого, а Кингсли стал говорить о ком-то еще, Гермиона положила свою руку на плечо Джорджа.

— Джордж? — тихо позвала она. Он поднял голову, и Гермиона увидела его свекольно-красное лицо. — Почему ты никогда не говорил мне, что занимаешься такими чудесными делами?

— Я не имею права позволить тебе считать меня хорошим парнем, — пошутил он, хотя она видела, что он смущен. — Мне стоит оставаться шутником.

— Я все равно считаю, что ты занимаешься отличным делом. Фред бы тобой гордился. — Он улыбнулся ей, и она наклонилась вперед, легко поцеловав его в щеку.

— Хочешь потанцевать? — неожиданно спросил Джордж, явно надеясь сменить тему, пока он снова не покраснел. Она рассмеялась и протянула ему руку, когда он встал. Он помог девушке подняться, и вместе они пошли на танцпол.

* * *

— Я умираю от голода, — сказала Гермиона, когда они сошли с танцпола и остановились возле их столика, чтобы отдохнуть. — Пора подкрепиться.

— Я через минуту вернусь, — сказал Джордж, высвобождая свою руку. — Мне нужно поговорить с Кингсли. А потом скорее выпить чего-нибудь покрепче.

Гермиона рассмеялась:

— Веди себя прилично, — предупредила она.

Он подмигнул ей, а после направился к Кингсли, который возвышался над невысоким Министром магии Франции. После короткого разговора, рукопожатия и хлопков по спине Джордж направился к бару, который находился в дальнем углу бального зала. Когда он подошел, бармен выжидающе посмотрел на него.

— Один огневиски, — сказал он. Джордж стоял, прислонившись к бару, медленно потягивая свой столь необходимый напиток, когда подошел человек с фальшивой улыбкой, которого сегодня Джордж уже видел.

— Джордж Уизли, верно? — спросил он. Джордж кивнул: — Томас Рокуэлл, — сказал он, протягивая Джорджу руку для рукопожатия, — глава отдела магических игр и спорта.

— Приятно познакомиться.

— Чудесный вечер, не правда ли? Всегда здорово собраться всем вместе.

Джорджу показалось, что Рокуэлл говорит об этом огромном зале, заполненном огромным количеством иностранных лидеров, как будто это было воссоединение студентов Хогвартса. Он слабо улыбнулся Рокуэллу.

— Кингсли знает толк в вечеринках, — весело ответил он, чем вызвал смех собеседника.

— Кажется, ты здесь с Гермионой, — осторожно произнес Рокуэлл, очевидно прощупывая почву.

— Так и есть.

Рокуэлл слегка нахмурился, явно недовольный отсутствием у Джорджа каких-либо навыков ведения светской беседы, что было вызвано скорее неприязнью, чем плохими манерами. Как только Рокуэлл открыл рот, вероятно, чтобы спросить, встречаются ли они, Джордж заговорил:

— Мне пора возвращаться. Было приятно познакомиться. — Он поспешил на поиски Гермионы.

* * *

— Он мне не нравится, — прошептал Джордж на ухо Гермионе, подойдя к ней и нежно положив руку ей на поясницу. Она слегка вздрогнула, но тут же улыбнулась, узнав голос.

— Он ужасен, правда? О чем вы говорили?

— По большему счету, ни о чем, и это ему очень не понравилось. Я просто поздоровался, представился и ушел.

Она рассмеялась, слегка прислонившись к Джорджу. Он засмеялся вместе с ней и поймал пристальный взгляд Рокуэлла, который, как обычно, смотрел на Гермиону. Джордж крепко обнял девушку за талию и продолжил отвлекать ее, рассказывая о других людях на балу и о том, как глупо некоторые из них выглядят, но не переставал внимательно наблюдать за Рокуэллом.

* * *

Вечер проходил относительно гладко, но в конце концов Джордж и Гермиона разошлись, чтобы пообщаться с остальными. К этому моменту Рокуэлл не казался таким уж опасным, так что Джордж чувствовал себя вполне комфортно, когда Гермиона проводила время вдали от него. Он только что вышел из туалета и уже собирался покинуть узкий коридор, по которому шел в зал, когда его догнала Гермиона.

— О, слава Мерлину! — прошептала она.

— Что случилось? Что-то не так? — Неужели он был в туалете так долго, что что-то успело произойти?

— Ко мне подошел Рокуэлл и практически допросил меня! Он сказал, что не верит в наши отношения и что ты просто предлог, чтобы я не пошла с ним.

— Это правда…— тихо добавил Джордж.

— Да, но он не должен узнать об этом! — прошипела она. — Кажется, он идет. Положи свои руки на мою талию.

— Прошу прощения? — удивленно спросил Джордж, сбитый с толку.

— Быстро! Он шёл за мной, так что он может появиться в любую секунду! Просто выгляди счастливым и держи меня за талию! Все будет хорошо.

— С превеликим удовольствием, — ответил Джордж, лукаво подмигнув.

Она невольно рассмеялась и легонько шлепнула его. Где-то рядом послышались шаги, явно доносившиеся из коридора, в котором они находились. Ее глаза расширились и метнулись к лицу Джорджа.

— Заранее извиняюсь, — быстро произнесла она.

— За что ты извиня…

Его слова были прерваны, потому что Гермиона положила руки ему на лицо и поцеловала прямо в губы.

Она невольно рассмеялась и легонько шлепнула его. Где-то рядом послышались шаги, явно доносившиеся из коридора, в котором они находились. Ее глаза расширились и метнулись к лицу Джорджа.

— Заранее извиняюсь, — быстро произнесла она.

— За что ты извиня…

Внезапно руки Гермиона оказались по обе стороны от его лица, а ее губы — на его губах. Это не был легкий поцелуй. Гермиона поцеловала его, чертов Мерлин, поцеловала. Не просто чмокнула, а поцеловала. Громкий звук приближающихся шагов выбил его из состояния ошеломления и бездействия. Одной рукой он обнял ее за талию, а другой скользнул вверх по ее спине, так что гладкая и прохладная ткань платья оказалась под его ладонью. Его пальцы коснулись ее шеи и после запутались в ее волнистых волосах. Когда он страстно ответил, никто из них не отстранился, а обе руки Гермионы переместились ему на затылок, ее пальцы играли с его волосами. Она встала на цыпочки и подалась вперед, углубляя поцелуй. Как только он услышал, что кто-то приближается, судя по весу шагов это был мужчина; Джордж притянул Гермиону ближе к груди, слегка приподняв над землей, и вложил в поцелуй всю страсть, удивляясь тому, что Гермиона делает то же самое.

— Гермиона? — послышался голос Рокуэлла.

Они резко отстранились, и Гермиона, все еще сжимая волосы Джорджа в руках, оглянулась через плечо на ошеломленного Томаса Рокуэлла. Она сдержанно улыбнулась, как будто только что вела светскую беседу с Джорджем, и заговорила как можно более спокойным тоном, хотя Джордж чувствовал, как ее грудь часто вздымается в попытке вернуть ровное дыхание.

— О, здравствуйте, мистер Рокуэлл. Хорошо провели вечер?

— Да, — нерешительно ответил он, все еще сильно потрясенный. — А вы?

— О, я чудесно провожу время, — ответила она с ослепительной улыбкой, переведя ласковый взгляд на Джорджа. — Кажется, нам пора.

— Конечно, дорогая. Все, наверное, гадают, куда мы делись, — сказал Джордж, наклонившись и нежно поцеловав Гермиону в губы, прежде чем ослабить объятья. Он посмотрел на Рокуэлла и произнес тоном, который, как он надеялся, не показывал, как он удивлен шоком и явным неудовольствием Рокуэлла: — Хорошего вечера.

Рокуэлл на мгновение заикнулся, но прежде чем он успел что-то ответить или что-то сделать, Гермиона переплела свои пальцы с пальцами Джорджа и повела его вниз по коридору обратно в бальный зал. Они спокойно обошли танцпол и сели за свой столик, который, к счастью, был пуст. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, разглядывая растрепанные волосы, блестящие глаза и распухшие губы, а затем разразились смехом.

— Спасибо, что согласился на это, — сказала Гермиона, наконец успокоившись.

— О, поверь мне, — ответил Джордж с озорной усмешкой, — это было довольно приятно. — Их взгляды встретились, и они снова расхохотались. — Но честно, где ты научилась так целоваться, Гермиона? Потому что черт возьми!

Гермиона густо покраснела.

— Неважно, — спешно ответила она, отведя взгляд. — Серьезно, спасибо, Джордж, за то, что пришел сегодня со мной и смирился… со всей этой ситуацией.

— Не беспокойся, Миона. Я рад, что пошел с тобой. Вероятнее всего, я бы сам пригласил тебя, если бы ты не сделала это первой.

— Неужели?

— Конечно. Ты моя самая близкая подруга, и, к тому же, я бы не смог предложить это Ли. Это было бы неловко. — Он подмигнул, заставив Гермиону захихикать. — Кроме того, выражение лица Рокуэлла было бесценно.

— Так и было! — радостно воскликнула Гермиона. — Мне было так трудно не засмеяться.

— Ты отлично сыграла. Думаю, мы его убедили, так что сомневаюсь, что он решит побеспокоить тебе еще хоть раз. Но если он рискнет…

Джордж угрожающе хрустнул костяшками пальцев. Гермиона широко улыбнулась и наклонилась вперед, обвив руками шею Джорджа и крепко обняв его.

— Мой защитник, — поддразнила его она, быстро чмокнув в щеку. Джордж улыбнулся и обнял ее в ответ.

— Как думаешь, мы здесь были достаточно долго?

Гермиона повернула руку Джорджа и посмотрела на его часы.

— Прошло уже три часа, мы здесь точно задержались.

— Отлично! — Джордж встал и протянул ей руку. — Я не против перекусить, например, в «Дырявом котле». Ты как?

Гермиона улыбнулась и взяла его под руку.

— Звучит заманчиво.

* * *

Джордж крепко спал. Крик пронесся по квартире, моментально разбудив и напугав его так сильно, что волосы на затылке зашевелились. Он вскочил с кровати и помчался по коридору.

— Гермиона!

Он рывком распахнул дверь спальни и вбежал внутрь. Гермиона была закутана в одеяло, ее лицо было искажено от ужаса и боли, ее глаза все еще были закрыты. Он бросился вперед, быстро откинул одеяло и заключил ее в объятья.

— Гермиона! Гермиона, проснись!

Она боролась с ним, пытаясь освободиться от того, кем он ей казался из-за сна.

— Гермиона! Проснись! Это Джордж! Это я, Гермиона, проснись!

Он крепче обнял ее, отчаянно надеясь, что она перестала видеть кошмар. Наконец ее глаза распахнулись, и она перевела на Джорджа взгляд, наполненный страхом.

— Тише, Гермиона! Это я, это Джордж. Не волнуйся, я с тобой.

Она посмотрела на него и как будто наконец узнала. Она судорожно вздохнула, прежде чем разрыдаться. Джордж крепко прижал ее ближе к себе, гладя ее по волосам и бормоча успокаивающие слова, в то время, как она уткнулась лицом в его обнаженную грудь. Она вздрогнула, прижавшись к нему, ее рыдания были душераздирающими. Что же могло так расстроить ее? Они просидели так добрых пятнадцать минут. Слезы Гермионы текли по его груди, пока он распутывал ее кудри и нежно прижимал ее к себе. Наконец она как будто выплакалась. Он чувствовал, как горячий воздух обжигал его кожу, когда она делала глубокие, судорожные вздохи в попытке успокоиться.

— Ты в порядке? — тихо спросил он.

Она кивнула и взглянула на него снизу вверх. Ее лицо было красным и мокрым от слез, но по неведомой причине она все равно казалась ему красивой. Он прижался лбом к ее лбу и мягко улыбнулся.

— Спасибо, Джордж, — прошептала она.

— Я всегда буду с тобой, Гермиона, — прошептал он в ответ.

Она немного повернула голову и легко поцеловала его. Какое-то мгновение они просто молча смотрели друг на друга, потом Гермиона наклонилась и снова поцеловала его, на этот раз ее губы задержались на его губах. Прежде чем она успела отстраниться, он наклонился и поцеловал ее в ответ, крепко обняв. Он почувствовал, как ее руки скользнули вверх и обвились вокруг его шеи, и углубил поцелуй. Ее пальцы снова оказались в его волосах, а его свободная рука сжала ее густые кудри. Он подался вперед, и она, не прерывая поцелуй, отклонилась назад, его рука надежно держала ее спину. Он не остановился на этом и оказался на ней так, что его колени были по обе стороны от ее тела. Рука, которая изначально была в ее волосах, теперь лежала на оголенной талии, поскольку футболка слишком большого размера, заменявшая пижаму, задралась. Поцелуи стали страстными, неистовыми.

— Джордж, — простонала она.

— М-м-м.

Джордж резко проснулся и сел, его дыхание участилось, грудь тяжело вздымалась. Какого черта?! Внезапно ему стало жарко, и он откинул одеяло. Он перевел взгляд на свои трусы и застонал. Нет! НЕТ! Этого не было. Ему не снилась Гермиона. Он не мечтал о ней. Он снова посмотрел на свои трусы и поморщился. Судя по тому, что он увидел, он пытается себя обмануть. Он откинулся на подушку и уставился в потолок, его эмоции метались между шоком, смущением, непониманием и неохотным возбуждением. Когда, черт возьми, это началось? До прошлого вечера этого точно не было. И тут его осенило.

Прошлый вечер. Бал у министра. Гермиона в шикарном платье. Поцелуй.

Чертов поцелуй. На самом деле, он был хорош и даже очень, стоило признать. Особенно из-за своей неожиданности. Да и тот факт, что она выглядела великолепно, вероятно, повлиял. Так он уже давно не целовался, нельзя не согласиться. Тот поцелуй был чертовски хорош.

Но Гермиона ему не нравится. Точно нет. Ради всего святого, это же Гермиона! Гермиона Грейнджер, маленькая девчонка с пушистыми волосами, с которой он проводил каникулы лет с тринадцати; властолюбивая всезнающая ученица, ставшая властолюбивой всезнающей старостой, которая постоянно доставляла ему неприятности в школе; зацикленная на порядке женщина, с которой он вынужден жить в одной квартире, которая смущала его, избавлялась от его подружек, рассказывала его матери о его личной жизни и кричала на него из-за любой мелочи; женщина, которую он видел сломленной, расстроенной, выглядевший настолько непривлекательной, насколько это возможно; женщина, с которой он ссорился, ругался, дружил, смеялся, которую он дразнил, защищал, целовал.

Он снова застонал, вытащил подушку из-под головы и прижал ее к лицу, как будто пытаясь задушить себя. Она же Гермиона Грейнджер. Он не имел ни малейшего представления о том, что с этим делать.

Он сидел за рабочим столом, набрасывая идеи для нового продукта для магазина: для конфеты, которая работала бы как те маггловские «кольца настроения», о которых ему рассказывала Гермиона. Они были абсолютным мусором, но идея, стоящая за ними, была интересной. Проблема в том, что он не мог правильно смешать цвета и эмоции. Уж точно не хочется стать ярко-розовым, когда впадаешь в депрессию. Да и в общем, никто не хочет становиться ярко-розовым. Он нахмурился и задумчиво взъерошил волосы. Он услышал легкие шаги, но не обратил на них внимания. Наверное, проблема в иглах дикобраза. Внезапно он ощутил тяжесть на плечах и почувствовал запах малины. Шампунь Гермионы. Он уже собирался повернуть голову, когда почувствовал, как ее губы коснулись его шеи нежным поцелуем. Он немного повернул голову, и следующий поцелуй пришелся на его щеку. Он улыбнулся ей, а потом его глаза расширились, когда он увидел, во что она одета. Или, точнее, чего на ней не было надето. Вот она стоит рядом с ним, с длинными густыми волосами и озорной улыбкой. Он несколько раз моргнул. Все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Неужели мне удалось лишить изумительного Джорджа Уизли дара речи? — поддразнила она.

Он ухмыльнулся и встал, одним прыжком преодолев расстояние между ними и заключив ее в объятья. Пока они целовались, он почувствовал, как она тянет его за низ рубашки. Он прервал поцелуй со смехом и стянул рубашку одной рукой, прежде чем поцеловать ее снова.

— Я так и буду здесь единственной голой? — прошептала она ему в губы.

Джордж резко проснулся, его лицо пылало, а одеяло опутало его ноги.

— Черт, — пробормотал он.

* * *

— Так вот, я думал о новом товаре, который бы работал как те маггловские кольца настроения. Знаешь, они меняют цвет в зависимости от настроения, но мы бы могли менять какую-нибудь часть тела, например, глаза или волосы.

— Блестяще, — сказал Ли, наливая себе чашку чая и добавляя чересчур много сахара, что вряд ли бы хорошо отразилось на его здоровье. — Как ты до этого додумался?

Джордж вспыхнул, когда образ Гермионы из его сна появился перед глазами.

— Так вышло, — небрежно ответил он. Он взял тост и смазал его маслом. Он дал Ли знак, тот кивнул и поймал брошенные Джорджем два тоста. Джордж сел и принялся читать вверх ногами, что писал Ли на пергаменте.

— Дружище, я не смогу ничего прочитать, если все будет в пятнах от масла и сахара.

— Да ладно тебе, — ответил Ли с набитым ртом, прежде чем сделать глоток сладкого чая.

Гермиона поспешно вышла из комнаты, на ходу завязывая волосы в высокий пучок, который придавал ей вид старой английской коронованной особы. Прислонившись к кухонному столу для того, чтобы надеть вторую туфлю, она кинула все свои бумаги в портфель, который парил рядом с ее рабочей мантией.

— С тобой все в порядке, Гермиона? — пережевывая тост, спросил Ли.

— О, доброе утро, Ли, — весело поздоровалась она. — Я просто немного… э-э… куда я положила свою…

— Организованность? — подсказал Джордж.

— Точно. У меня утренняя встреча через две минуты. Не знаю, что сегодня с моей головой.

Болтая с Ли, она подошла к Джорджу, который только что закончил намазывать идеальное количество апельсинового джема на тост, и забрала кусок хлеба из его рук, казалось, не замечая, что она делает. Джордж издал недовольный вздох, но она будто не услышала его. Она откусила тост пару раз и вложила обратно в неподвижную от удивления руку Джорджа. Она взяла его кружку, сделала несколько глотков и вернула ее на стол.

— Все, мне пора бежать. Увидимся позже. Ли, ты ведь придешь на ужин? — спросила она, на мгновение положив руку на шею Джорджа в прощальном жесте, ее пальцы коснулись тонких волос, прежде чем она направилась к камину. Джордж немного вздрогнул от ее прикосновения, вспомнил ее поцелуи, которые казались такими реальными.

— Да, я приду, — ответил Ли со странной улыбкой. Он проводил ее взглядом до камина, где она исчезла, после чего повернулся к Джорджу: — Ты съежился.

— Что? — спросил Джордж, слушая вполуха и хмуро разглядывая надкушенный тост.

Ли наблюдал за ним с легкой улыбкой на лице.

— Ты съежился.

— Когда?

— Когда она положила тебе руку на затылок.

— Я этого не делал, — возразил Джордж, занятый новым тостом и решительно избегающий взгляда друга.

— Нет, ты съежился! Ты вздрогнул, дернулся, опешил, встрепену…

— Хорошо, я понял. У тебя богатый словарный запас.

— Почему?

— Это вышло случайно.

На лице Ли медленно расплылась улыбка.

— Ты что-то недоговариваешь, приятель. Я выясню правду. Как насчет того, чтобы спросить у Гермионы? — Он начал было вставать, словно собираясь последовать за ней, но его остановило бормотание Джорджа. Он усмехнулся и снова сел: — Так чего же не знает Гермиона?

Джордж посмотрел на своего лучшего друга, и тот просиял. Наконец он вздохнул и неохотно пробормотал:

— Я видел сны… с Гермионой.

— Сексуальные сны? — Джордж кивнул. — И как? — с надеждой спросил Ли.

— Что?

— Она хороша?

— Джордан! Серьезно? — почти воскликнул Джордж, поморщившись.

— Так что? — с невинной улыбкой спросил Ли. — Я всегда думал, что она хороша.

— Я просто… Стой, что? — спросил Джордж, окончательно сбитый с толку.

— Что? А ты нет?

— Как тебе вообще пришло это в голову? Ты думал об этом еще в Хогвартсе?

— Ну да, — ответил Ли как ни в чем не бывало. — Многие об этом думали.

Джордж изобразил на своем лице легкое отвращение.

— О, братан, серьезно? Как ты вообще мог…

— Сдерживаемое раздражение должно найти свой выход. Да и она перфекционистка, так что, сам понимаешь, что это значит…

— Все! Я понял! — Джордж тряхнул головой, как пес, пытающийся обсохнуть. — Я хочу напомнить, что мы говорим о Гермионе Грейнджер!

— Я знаю, — ухмыльнулся Ли.

— Ты с Анджелиной, дружище.

— А тебе снятся сексуальные сны с твоей соседкой по квартире, — парировал Ли с самодовольным видом, зная, что он достойно ответил другу. — Так вот, — произнес он невероятно профессиональным тоном, сложив пальцы домиков, как это делал Дамблдор, — как она? — Последовала долгая пауза, в течение которой Джордж смотрел на своей остывший чай. — Она была хороша, не так ли?

— Она была потрясающей, понятно? Теперь мы можем забыть об этом?

Ли гордо улыбнулся.

— Хороший мальчик стал таким же плохим, как и остальные. Сколько было снов?

— Десять, — пробормотал Джордж.

— И это началось после поцелуя на балу, да?

— Да.

— Но это было всего неделю назад.

— Я сплю днем, — пробормотал Джордж.

Ли громко рассмеялся:

— Тебе нравится маленькая мисс Ханжа. Каково это — влюбиться в единственную девушку, которая может порвать тебя на части?

— Стой! — вмешался Джордж. — Она мне не нравится! И уж точно я ни в кого не влюбился! Вот в чем проблема! Я не могу избегать ее, потому что она моя соседка по квартире. Но я не могу переспать с ней, чтобы понять, закончатся ли сны, ну… потому что она моя соседка по квартире!

— И она твоя лучшая подруга, не считая твоего покорного слуги, конечно.

— Вот именно! Я не хочу спать с ней! Эти сны просто нелепы, потому что они… Она потрясающая, но потом я просыпаюсь и вспоминаю, что это не она. Это определенно не она.

— Она не такая послушная, да? — спросил Ли с вредной усмешкой. — О, держу пари, она настоящая…

— Ли! Не в этом дело!

— Нет, ты ошибаешься. Как раз в этом все дело.

— Что?

— Тебе, мой друг, нужно затащить кого-то в постель.

* * *

— Это же просто смешно, — в отчаянии пробормотал Джордж, застегивая рубашку и закатывая рукава. — Это безумие. Может, он и прав, но все же…

— С кем ты разговариваешь?

Джордж вздрогнул и, обернувшись, увидел Гермиону, стоявшую в дверях его спальни, прислонившуюся к косяку и с любопытством наблюдавшую за ним.

— Ни с кем. Сам с собой.

— Куда ты собрался? — спросила она, но не дала ему ответить: — О, сегодня же пятница, как глупо с моей стороны! Давненько ты не шлялся по барам, верно?

— Так и есть. Мы с Ли и Оливером собираемся за пинтой пива. — Он повернулся к ней и слегка развел руками. — Как я выгляжу?

— Настолько красиво, что я могла бы изнасиловать тебя прямо сейчас, — совершенно невозмутимо ответила она.

Джордж замер, его челюсть отвисла. Он чувствовал, что сейчас самое время ущипнуть себя, чтобы убедиться в том, что он не спит. В последнее время его сны стали удивительно правдоподобными. Звук ее смеха вырвал его из раздумий. Он тут же закрыл рот, его зубы ударились друг о друга так сильно, что он мог расслышать треск.

— Неужели мне удалось лишить изумительного Джорджа Уизли дара речи? — поддразнила она.

О, милый Мерлин! Эта фраза! Именно эти слова она сказала ему во сне пару ночей назад. Он незаметно ущипнул себя. Было очень больно. Он не был уверен, хорошо это или плохо в данный момент.

— Ты просто застала меня врасплох, Миона. Я совершенно не ожидал, что такие слова произнесут твои невинные уста, — ответил он. — Но хотя, мы знаем, что они не такие уж и непорочные, не так ли?

Он лукаво подмигнул ей, чем заставил ее рассмеяться, но внутри ругал себя. Он просто был самим собой, и все равно его мысли возвращались к тем снам. Ли был прав, ему срочно нужно отвлечься от них

— Ты выглядишь очень красиво. Не разбивай сегодня много сердец, Джордж! — Она одарила его улыбкой, прежде чем вернуться в свою комнату.

* * *

Он уже долго сидел с Оливером и Ли, когда заметил ее. Сначала он обратил внимание на ее волосы — короткие и прямые, они были уложены в идеальный боб и сияли, кода на них падал свет, превращая ее из блондинки в клубничную блондинку. Потом он услышал ее смех. Несмотря на то что Джордж был на другом конце бара, ее смех был громким, но приятным, таким, который предлагает тебе присоединиться, стать частью той беседы или, еще лучше, стать причиной этого замечательного смеха. Он уже долгое время наблюдал за ней, когда она повернула голову и встретилась с ним взглядом. Даже с другого конца зала он мог увидеть ее ярко-зеленые глаза, скорее цвета листвы, чем изумруда. С улыбкой на лице она смотрела прямо ему в глаза по меньшей мере пять секунд, пока не повернулась к своему собеседнику.

— Так что, лев заметил свою жертву? — пошутил Ли.

— Нет, — осторожно ответил Джордж. — Она не такая.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Оливер, отхлебнув пиво из бутылки.

— Она заслуживает большего. Она не одна из тех, с кем можно провести ночь, — сказал Джордж, не отводя от нее взгляд.

— Откуда ты знаешь? — удивился Оливер.

— Просто знаю.

Он на мгновение опустил взгляд на стакан, прежде чем принять решение. Он встал из-за стола и быстро осушил свой стакан.

— Спасибо за выпивку, друзья. Мне пора.

— Иди и добейся всего, Джорджи, мой мальчик! — сказал Ли.

Джордж улыбнулся им, прежде чем направиться к барной стойке, где она стояла в окружении друзей. Как только он почти добрался до нее, она двинулась в отдаленный уголок зала, где было гораздо меньше людей. Она остановилась и прислонилась спиной к стене бара, ее ярко-зеленые глаза сразу же нашли небесно-голубые глаза Джорджа. Он был немного удивлен, но подошел с очаровательной улыбкой на лице. Когда он добрался до нее, она протянула ему руку для рукопожатия.

— Я Эванджелина. Как тебя зовут?

— Джордж. Ну ты и нахалка, — с усмешкой сказал он.

— Я видела, что ты смотришь на меня, и знала, что ты подойдешь.

— В самом деле знала? — поддразнил он.

— Я надеялась.

— Неужели? Интригуешь.

Она улыбнулась, ее лицо просветлело, а на носу появилась маленькая морщинка, что сразу же очаровало Джорджа. Она протянула ему кусок пергамента, на котором написано «Эванджелина Уотсон». Он взял его и вопросительно посмотрел на нее.

— Значит, ты не забудешь меня. Пришли мне сову, и я подумаю, что можно придумать. — Она улыбнулась и мягко положила руку на его левый бицепс. — Была рада знакомству, Джордж.

Она бросила на него еще один взгляд, который был одновременно решительным и сияющим. Он не был уверен, как это возможно. Она отвернулась, пошла к друзьям, взяла сумку и направилась к двери. Она еще раз обернулась, заметила, что Джордж наблюдает за ней с другого конца бара, сверкнула озорной улыбкой и вышла на улицу.

Вот она. Эта девушка сможет отвлечь его от снов. Она была красива, загадочна, бросала ему вызов и, самое главное, совершенно не была похожа на Гермиону.

Гермиона как раз читала новую статью для завтрашнего выпуска, когда в кабинет вошел Джонатан.

— Привет, — весело сказала она.

— Я зашел напомнить, что через пять минут у тебя назначена встреча с Томасом Рокуэллом. Просто будь готова.

Она рассмеялась.

— Думаю, в этот раз все будет в порядке. Кажется, я смогла спугнуть его на балу у министра, — ответила она, подмигнув.

Джонатан усмехнулся:

— Все еще не могу в это поверить, что ты это сделала.

Гермиона только ухмыльнулась. Джонатан стал ее близким другом, и он был единственным человеком, которому она рассказала о том, что произошло между ней и Джорджем тем вечером. Она не говорила об этом Гарри и Рону, опасаясь за их реакцию. Джонатан улыбнулся и кивнул, прежде чем выйти из кабинета и закрыть за собой дверь. Гермиона вернулась к своей работе, но не могла сосредоточиться. Казалось нелогичным, что она так взволнована встречей с Рокуэллом, но это будет их первый разговор с того вечера, и ей не терпелось увидеть, как он себя будет вести. Пытаясь прочитать статью, она крутила в руке перо, постоянно поглядывая на часы. Три минуты. Две минуты. Одна. В дверь постучали. Время представления.

— Да?

Дверь открылась, и на пороге появился вежливо улыбавшийся Томас Рокуэлл и закрыл за собой дверь.

— Здравствуйте, мисс Грейнджер. Спасибо, что согласились на встречу так быстро. Восточноевропейские команды пошли на войну из-за желания некоторых стран распасться на более мелкие, отдельные государства. Почему они решились на это прямо перед началом сезона — выше моего понимания, — сказал он, заглядывая в свои записи.

— Это просто нелепо! Какие страны?

— В основном Сербия.

Она усмехнулась.

— Честно говоря, на их команду и так много всего свалилось; это уже смешно!

Он поднял глаза и улыбнулся. Эта улыбка не была похожа на его обычную, лукавую, порочно красивую, она скорее была искренней, веселой.

— Я не знал, что вы следите за восточноевропейским квиддичем, мисс Грейнджер.

Она улыбнулась в ответ.

— Я должна все знать, не так ли?

Остальная часть их разговора прошла гладко. Гермиона поймала себя на том, что искренне наслаждается разговором, что было новым чувством, поскольку раньше она постоянно хотела дать ему по лицу сковородкой. Было странно, что он каким-то образом изменился изнутри, внешне оставаясь прежним. Его улыбка была настоящей и смогла осветить глаза, в которых больше не было того хищного блеска. Она впервые заметила зеленые искорки в его темно-карих глазах и ямочку на правой щеке, которая появлялась, когда он улыбался или смеялся. Его короткие черные волосы и легкая тень на щеках подчеркивали четкую линию подбородка, которая невероятно шла его крепкому и сильному телу. Он был ужасно красив, но все то отвратительное поведение, которое он демонстрировал раньше, полностью затмило его внешность. Когда они оба встали и он уже собирался уходить, он протянул руку для рукопожатия. Она пожала ее, но не отпустила ее сразу, как он это делал раньше.

— Томас, — тихо позвала она. Он вздрогнул, явно удивленный тем, что она назвала его по имени, потому что раньше она этого никогда не делала. — Мне было приятно побеседовать с тобой. Могу ли я дать тебе совет?

— Конечно, — с любопытством ответил он, все еще держа ее руку.

— Если бы ты был таким, когда мы познакомились полгода назад, я бы приняла твое предложение пообедать вместе. Так куда выходит куда милее и обаятельнее.

Он замер, а потом разразился заразительным смехом.

— Серьезно? — Она кивнула. — Но я, как обычно, все испортил, да?

— Немного.

Оби оба рассмеялись и перевели взгляд вниз, понимая, что все еще держатся за руки. Они разжали их, и он посмотрел на нее почти застенчиво.

— Что ж, может быть, увидимся на следующей неделе. Было приятно пообщаться с тобой, Гермиона.

— Пока, Томас.

Они улыбнулись друг другу, и он вышел из кабинета.

* * *

Гермиона вышла из камина и поспешила в свою спальню.

— Джордж? — позвала она.

Ответа не последовало. Она была почти уверена, что он уже ушел. Отлично, это бы немного облегчило сборы. Она пошла в ванную, сбрасывая на ходу одежду. Через десять минут она вышла из ванной с вымытыми и высушенными волосами и легким макияжем. Она прошла в свою комнату совершенно голой, чувствуя себя странно свободной. Она никогда не делала этого, когда Джордж был дома. Может быть, было бы неплохо жить в собственной квартире. Она окинула взглядом свой шкаф, прежде чем выбрать одежду. В конце концов, она собиралась не на свидание. Она встала перед зеркалом и одобрительно кивнула. Джинсы, обычные туфли на плоской подошве и темно-зеленая блузка. «Достаточно хорошо», — подумала она, выходя из комнаты, предварительно захватив сумку. Она раздумывала, не взять ли ей куртку, но вечер был теплый и ей было недалеко идти, так что она решила этого не делать. Через магазин она вышла в Косой переулок и свернула налево, направляясь к любимому бару Джорджа «Кривая палочка». Через несколько мгновений она вошла внутрь, ее глаза сразу же начали искать знакомое лицо.

— Гермиона!

Она обернулась и увидела, что Джордж машет ей рукой. Она улыбнулась и поспешила к нему. Когда она подошла, он встал и крепко обнял ее. Отпустив ее, он повернулся и указал на женщину, сидевшую рядом с ним.

— Гермиона, познакомься, это Эванджелина Уотсон.

Гермиона повернула голову, и у нее тут же подкосились ноги. Она почувствовала, как у нее отвисла челюсть, и встряхнулась, сразу же улыбнувшись и протянув руку для рукопожатия. Эванджелина крепко пожала ей руку.

— Приятно познакомиться, Гермиона, — приятным голос сказала она.

— Мне тоже, — ответила Гермиона, стараясь сохранить непринужденный, но дружелюбный вид.

Должно быть, это шутка. Точно шутка. Эта женщина была безупречна. Но не как Крессида, которая хотела выглядеть идеально каждую секунду. Эванджелина была настоящей и несправедливо великолепной. Она была стройной, грациозной с длинными изящными ногами и руками. Ее волосы, казавшиеся белоснежными при тусклом освещении, были аккуратно уложены, а зеленые глаза были широко распахнуты от восторга, когда она говорила о чем-то, на что Гермиона не обращала внимания. Гермиона улыбалась и кивала, не слыша ни слова из того, что говорила собеседница. Она со своей безупречной кожей и идеальными ногтями казалась совершенной с головы до ног. На ней были джинсы и легкий свитер, но она казалась такой элегантной, что Гермиона почувствовала себя ужасно одетой. Джордж заговорил, и Гермиона обратила внимание на разговор.

— Я сейчас вернусь, — сказал он с улыбкой, прежде чем встать и направиться в таулет.

— Вот он и ушел, оставив девчонок наедине, — пошутила Эванджелина.

Гермиона улыбнулась, чувствуя неловкость из-за того, что до этого не слышала слов Эванджелины. Они немного поговорили о карьере и увлечениях, пока Джордж не вернулся с новой порцией пива. Кажется, она была художницей, чьи работы должны были появиться в знаменитой галерее через пару недель. Кроме того, она была заядлой читательницей. Гермиона не привыкла вести интеллектуальные беседы с людьми, которых встречала в баре, так что, чтобы отвлечь Эванджелину от прав магических существ, которые были больной темой для Гермионы, она спросила:

— Получается, вы уже две недели встречаетесь, да?

— Да, — ответил Джордж с улыбкой, нежно посмотрев на свою просиявшую девушку.

— Как вы познакомились?

— Это очень забавная история, — начала Эванджелина. Гермиона тут же поняла, что ничего забавного не услышит. Истории, в начале которых так говорили, неизбежно не становились хоть немного смешными. — Мы были в этом баре, и я заметила, что Джордж не сводит с меня глаз. Я знала, что он подойдет.

— Как ты вообще могла это знать? — перебил ее Джордж, улыбаясь и обнимая ее за плечи.

— Я просто знала. А теперь помолчи, ты меня отвлекаешь, — ответила она фальшиво-строгим голосом. Джордж рассмеялся. Гермиона слегка нахмурилась. Он не стал бы так смеяться, если бы она ему это сказала. В таких случаях он обычно закатывал глаза и продолжал говорить. Она заметила, что хмурится, и быстро сменила выражение лица на заинтересованное. — Так что когда он наконец подошел, тем самым сделав свой ход, я уже была готова. Я отошла в сторону от своих друзей, первая представилась и протянула ему свою визитку. Вот и все!

Что ж, Гермиона была права. Это было совершенно не смешно. Почему влюбленные пары вечно думают, что их история знакомства уникальна и интересна, когда она очевидно обычная? Она никогда не думала, что их встреча с Малкольмом была забавной. Честно говоря, она была довольно банальной. Гермиона вежливо рассмеялась и сказала:

— Это очень забавно. — Она сделала очередной глоток сливочного пива, решив, что это точно не последний бокал и не последняя ложь на сегодня.

* * *

— Я, пожалуй, пойду. Оставлю вас наедине. Мерлин знает, сколько уже времени я у вас отняла, — сказала она с улыбкой, встав и взяв в руки свою сумку. Она подавила желание допить залпом остатки пива, что было бы совершенно не в духе Гермионы. Но этот вечер заслуживал такой реакции.

— О, неужели? — немного печально спросил Джордж. — Уже?

— Перестань, — поддразнила она, — увидимся дома. — Гермиона была рада увидеть, что Эванджелина слегка напряглась. Интересно, упоминал ли Джордж о том, что они живут вместе?

— Совершенно верно, — с улыбкой согласился Джордж, поднявшись и крепко обняв подругу.

Эванджелина встала и, обойдя стол, обняла Гермиону, когда ее отпустил Джордж.

— Было очень приятно познакомиться с тобой, — ласково сказала она.

— Мне тоже, — ответила Гермиона с улыбкой, неловко похлопывая ее по спине, надеясь, что объятия скоро прекратятся. По сравнению с Эванджелиной Гермиона чувствовала себя маленьким низким троллем, и объятия совершенно не помогали смягчить это резкое падение самооценки. Эванджелина отпустила ее, и Гермиона спешно помахала им рукой, прежде чем поспешить на улицу. После прощания у Гермионы сложилось стойкое ощущение, что она стала грязной, так что путь до квартиры показался невероятно долгим, потому она, фыркнув и крутанувшись на месте, с треском приземлилась на пол в гостиной. Она вошла в свою комнату, бросила сумку на пол, не обратив внимания на то, что ее помада и бумажник выпали. Она быстро скинула с себя одежду, оставляя ее лежать на полу, и натянула на себя старую пижаму — старую мужскую футболку, которую она носила слишком часто, и пару шорт.

— Когда я была в Южной Америке, я рисовала одну суровую, но очень красивую местность... — передразнила Гермиона в тишине. — Когда я была в Уганде, я помогала бедным семьям...

Она застонала и бросилась на кровать. Она услышала тихое мурчание, после чего Бальтазар запрыгнул на кровать и потерся своей пушистой головой о ее руку, прежде чем залезть на подушку и начать мять ее лапами.

— Почему она должна быть такой чертовски идеальной? — спросила она у Бальтазара, который только наклонил голову и смотрел на нее.

Она понимала, что должна быть счастлива за Джорджа, но, сидя у себя в спальне и поглаживая мурлыкающего котенка, она хмурилась от воспоминаний об Эванджелине. Может ли она ненавидеть кого-то из-за того, что он слишком совершенный, слишком милый? Разве это нормально? Гермионе не нравились многие люди, потому что они были ужасны, но Эванджелина такой не была. Она была красивой, доброй, веселой, умной и смешной. Она была признанной художницей, гуманисткой и по-настоящему приятной личностью. И Гермиона ненавидела ее за это.

Это было чудное субботнее утро, и Гермиона отлично выспалась, что в последнее время случалось редко. Она потянулась и перекатилась на край кровати, прежде чем свесить ноги и встать. Она прошаркала на кухню, протирая глаза и широко зевая, и коснулась палочкой чайника, который весело засвистел. Она достала с полки кружку и пакетик черного чая с нотками ванили и персика и принялась заваривать себе чашку утреннего чая. Пока чай заваривался, она готовила себе тосты. Когда она уже собиралась сесть и спокойно позавтракать в одиночестве, сзади послышались шаги.

— Доброе утро, Джордж. Будешь чай?

Она обернулась, но увидела не сонного Джорджа, а взъерошенную и удивленную Эванджелину, которая, вроде бы, была одета в одну из футболок Джорджа, выцветшую футболку с логотипом «Ужастиков Умников Уизли» и какое-то фиолетовое нижнее белье с игривыми оборками по краям.

— О Боже. М-м, Доброе утро, — сказала Эванджелина, покраснев и явно смутившись. Гермиона, слишком привыкшая к разгуливающим полуголыми подружкам Джорджа, просто кивнула в ответ. — Я и забыла, что ты тоже здесь живешь, — честно сказала она Гермионе, которая клала намазанный маслом тост на тарелку.

— Да, Джордж забывает упомянуть об этом. Он уже ушел или…

— О, нет, он еще спит. Я проснулась и не хотела его будить.

Гермиона хмыкнула. Это было что-то новенькое. Тот факт, что Джордж не только все еще оставался дома после того, как привел домой подружку, но и то, что он до сих пор спал, говорил о многом. Он, должно быть, очень серьезно относился к этой девушке. Гермионе не особенно нравилась Эванджелина без особой причины, за исключением ее зашкаливающего уровня совершенства, но сейчас она краснела от смущения, была в мешковатой футболке, ее обычно идеальные волосы сейчас были растрепаны и вились после сна, макияж размазался, подчеркивая синяки под глазами, так что Гермиона почувствовала себя немного лучше. Очевидно, Эванджелина не всегда выглядела безупречно. Если Джорджу действительно нравилась эта девушка, Гермионе стоит принять ее.

— Хочешь чай или еще что-нибудь?

— Это было бы чудесно. Если ты, конечно, не возражаешь, — с легкой улыбкой сказала Эванджелина.

Гермиона занялась приготовлением еще одной порции чая и тоста. Все шло прекрасно до тех пор, пока Гермиона снова не села напротив Эванджелины. Она жевала тост, и ее взгляд упал на Эванджелину как раз в тот момент, когда она собиралась сделать глоток дымящегося чая. Она замерла, почти поднеся кружку ко рту, ее глаза остановились на груди Гермионы. Эванджелина издала какой-то нечленораздельный звук, и Гермиона почувствовала себя неловко. Она хотела скрестить руки на груди, не понимая, почему взгляд другой девушки устремлен туда, но точно чувствуя прилив обеспокоенности.

— С тобой все в порядке? — спросила Гермиона.

Эванджелина нахмурилась и уже собиралась что-то сказать, когда вошел Джордж, зевая и пытаясь разгладить свои вставшие дыбом волосы.

— Доброе утро, — весело сказал он, не замечая странного напряжения в комнате.

Он прошел мимо Гермионы, скользнув пальцами по ее волосам, и, дойдя до своей девушки, наклонился и поцеловал ее. Это, казалось, вывело Эванджелину из задумчивости, и она поцеловала его в ответ. Однако, как только он отвернулся, чтобы заварить себе чай, Гермиона заметила складку между бровями Эванджелины, которая переводила взгляд от Джорджа к Гермионе и обратно.

— Как поживаете? — с улыбкой спросил Джордж, садясь за стол. Он посмотрел на Эванджелину, потом на Гермиону и снова на Эванджелину. — Погодите, — сказал он с усмешкой, — у вас одинаковые футболки?

Гермиона в замешательстве посмотрел на свою футболку, а затем перевела взгляд на Эванджелину, на лбу которой залегла глубокая морщина. Они действительно были одеты в футболки с логотипом «Всевозможных волшебных вредилок». Гермиона наконец сообразила, что происходит с Эванджелиной, когда заговорил Джордж.

— Хм, какое совпадение! Смешно, — сказал он, посмеиваясь про себя и поднося кружку к губам.

Гермиона знала, что это совпадение, но по взгляду Эванджелины можно было понять, что только Джордж считает это смешным.

* * *

— Ты готова, Миона? — крикнул Джордж из своей комнаты.

— Почти, — крикнула она в ответ.

Он снова посмотрел на свое отражение. На нем были брюки цвета хаки и ярко-синяя рубашка на пуговицах, рукава который были, как обычно, закатаны до локтей. Этот наряд не был особенным, но вполне подходил для семейного мероприятия. Кроме того, Энджи всегда говорила, что ему стоит носить синее, чтобы подчеркнуть синеву его глаз. Он кивнул своему отражению и вышел. Гермиона пока что не была готова выходить.

— Эй, Миона, встретимся там. Мне надо зайти за Энджи и привести ее, она ведь никогда не была в Норе.

Последовала недолгая пауза, прежде чем Гермиона ответила:

— Увидимся там. Не забудь подарок! Чарли не перенесет, если ты второй год подряд заявишься без него.

— Спасибо!

Он подошел к камину и назвал адрес Энджи, прежде чем шагнуть в огонь. Он оказался в гостиной.

— Энджи, я здесь.

Эванджелина, пританцовывая, вышла из комнаты, ее пышная юбка закружилась вокруг ее колен. Он рассмеялся и обнял ее. Она наклонила голову и поцеловала его в губы.

— Ну как? Это подходящий наряд для встречи с родителями?

— Ты прекрасно выглядишь. И это будет не простая встреча с родителями. Там соберется вся моя семья, — ответил он.

— Джордж! О таком надо предупреждать раньше, чем за пять минут!

Она шлепнула его по груди, и он подался вперед, обхватив ее руками и прижав к себе.

— Не волнуйся. Они полюбят тебя.

* * *

Джордж положил руку на спину Эванджелины, чтобы поддержать ее, и огляделся. Судя по громкому шуму, доносящемуся из дома, вечеринка уже началась. Эванджелина осмотрела дом, где он провел все детство, с улыбкой.

— Ты готова?

— Да, — сказала она, собравшись с духом. Она взяла его за руку, и вместе они направились к дому.

Они переступили порог, и уши заболели от гула множества голосов. Джордж подошел к родителям, которые разговаривали на кухне, и широко улыбнулся, когда они обернулись и заметили его.

— Джордж! А ты, должно быть, та новая девушка, о которой он рассказывал, — сказала миссис Уизли, улыбнувшись Эванджелине.

— Мама, папа, я хочу познакомить вас с Эванджелиной Уотсон.

— Очень приятно познакомиться, мистер и миссис Уизли, — вежливо поздоровалась Эванджелина, протягивая им руку для рукопожатия.

— О, для тебя Молли и Артур, дорогая, и мы в этой семье обнимаемся, — сказала миссис Уизли, подходя ближе и обнимая очень удивленную девушку. Придя в себя, она улыбнулась и обняла ее в ответ. — Добро пожаловать в Нору. Будь как дома.

Джордж представил Эванджелину всем, кого смог найти. Она встретила Чарли, именинника, который по-медвежьи обнял ее и, несмотря на то, что он был навеселе, целомудренно поцеловал ее в щеку. Она познакомилась с Биллом и поговорила с ним о методах Гринготтса по снятию проклятий. С Роном она обсудила его восстановление «Пушек Педдл», поскольку он был их менеджером и тренером, а также об Анджелине и Джинни, которые были главными загонщицами в «Холихедских Гарпиях». Она поговорила с Гарри о его работе в качестве главы отдела мракоборцев и о их попытках выследить оставшихся Пожирателей смерти. С миссис Уизли они обсудили недавно купленную поваренную книгу. Она говорила почти со всеми на вечеринке, и всем она понравилась. Джордж сиял каждый раз, когда его похлопывали по спине, подмигивали, кивали или шептали «Молодец, приятель». Только через час после начала вечеринки он заметил, что чего-то или, скорее, кого-то не хватает.

— Гарри, где Гермиона?

Гарри оторвался от разговора с Ли и Роном и слегка нахмурился.

— Ты потерял Гермиону?

— Странно, ведь вы в последнее время очень сблизились, — добавил Рон.

— Ну, мы пришли по отдельности, потому что…

— О, Мерлин, одну хозяйку сменила другая, — прокомментировал Ли, вредно улыбнувшись Джорджу. Джордж свирепо посмотрел на друга, понимая его намек на его, к счастью, широко не известные сны о Гермионе, в то время как Рон и Гарри в замешательстве смотрели на Ли. — Не беспокойтесь об этом, друзья. Это просто наша с Джорджем общая шутка.

— М-м, ладно, — нерешительно ответил Гарри. — Так ты сказал, что вы пришли не вместе?

— Да, потому что я пошел за Энджи. Я не видел Гермиону. Она здесь?

— Конечно. В последний раз я ее видел с Оливером, — сказал Рон, неопределенно кивнув в сторону дальнего угла дома.

— Спасибо, — поблагодарил Джордж и поспешил в указанном направлении.

Он пробирался сквозь толпу, останавливаясь, чтобы поздороваться и обменяться любезностями, после чего, наконец, добрался до входной двери, которая была приоткрыта, чтобы свежий воздух могу попасть в переполненный людьми и очень теплый дом. Он услышал знакомые голоса и вышел. Он увидел Гермиону в темно-синем, приталенном сверху платье с драпировкой до талии, которое подчеркивало достоинства ее фигуры, и в ярко-желтом кардигане. Он мог бы сказать, что ее волосы аккуратно уложены, но из-за жары внутри дома и из-за ветра снаружи ее прическа расплелась, что очень напоминало ее школьные годы в Хогвартсе. Они с Оливером стояли очень близко, и Джордж легко объяснил это — из-за сильного ветра пришлось бы кричать. Он уже собирался подойти, когда порыв ветра пронесся и взметнул волосы Гермионы в разные стороны. Оливер и Гермиона рассмеялись, и, когда ветер стих, рука Оливера потянулась вперед, убирая за ухо непослушный локон с лица Гермионы. Она хихикнула и поблагодарила его, прежде чем возобновить их прошлый разговор.

Джордж не мог объяснить причину, но внезапно почувствовал, как гнев медленно разогревается в глубине его сердца. Почему Оливер играет с волосами Гермионы? Он, Джордж, был единственным, кто делал это. Даже Гарри и Рон так не делали; они только добродушно посмеивались, когда волосы падали на ее лицо, что случалось часто. То ли его зрение издевалось над ним, то ли пальца Оливера задержались возле ее лица чуть дольше положенного, прежде чем он снова засунул руки в карманы брюк, встав в фирменную позу. Как только Джордж почувствовал жар, Оливер оглянулся и увидел его.

— Джордж! Эй, приятель, ты давно здесь? — весело спросил он, подходя к другу и протягивая руку для традиционного рукопожатия и объятий.

— Оливер! — крикнул Джордж в ответ, тут же вернувшись к своему обычному состоянию, смеясь и хлопая бывшего квиддичного капитана по спине. — Как поживаешь, дружище?

— Отлично, — ухмыльнулся Оливер. — Советую держаться подальше от урагана по имени Чарли. Сейчас у него настроение всех расцеловать.

— Да, он уже поцеловал мою девушку. К счастью, в щеку. Гермиона, — сказал он, поворачиваясь к ней, — я здесь уже целый час, но ни разу тебя не видел. Я начал беспокоиться, что ты не пришла.

Гермиона улыбнулась и обняла его, тихо запищав, когда ее ноги на мгновение оторвались от земли. Поставив ее обратно, Джордж краем глаза заметил, что Оливер сделал маленький шаг к ней.

— Я здесь уже давно! Сначала я была внутри, но там стало душно, да и Чарли становился все более буйным, так что я решила, что пришло время отступать. К счастью, Оливер пришел мне на помощь до того, как Чарли удалось меня обнять, — сказала она, посмеиваясь и положив руку на внушительный бицепс Оливера. Тот рассмеялся и обнял девушку, слегка прижав ее к себе.

— Мы не могли этого допустить! Мы все знаем, что Чарли будет очень неловко, когда он протрезвеет.

Они все засмеялись, и когда сильный порыв ветра вызвал мурашки на их кожу, было принято решение вернуться в дом.

* * *

— Она ничего так, да? — с радостью спросил Рон.

Гермиона, Гарри и Джинни посмотрели в том направлении, куда смотрел он. Гермиона нахмурилась при виде открывшейся картины: Эванджелина, выглядевшая, как всегда, безупречно в пышной юбке и блузке, болтала с Тедди, который рассказывал о своей любимой игрушке, плюшевом волке. Когда свет падал на ее волосы, они отливали рыжим, что позволяло ей выглядеть еще лучше. От этого она казалась одной из Уизли, что приводило Гермиону в бешенство.

— Да, с ней все в порядке, — с горечью пробормотала Гермиона.

— Она отлично ладит с Тедди, — сказала Джинни.

— И она очень много знает о программе мракоборцев. Она как будто знает все, — заметил Гарри, явно впечатленный.

— Как и ты, Гермиона, — добавил Рон.

Гермиона нахмурилась и усмехнулась.

— Что?

— Она мне не нравится, — пробормотала Гермиона.

— Почему? — спросил Гарри.

— Она слишком… слишком идеальная, — фыркнула она. — Я знаю, что это звучит глупо, но это очень расстраивает меня. Ее все обожают! Я тоже знаю немного в каждой области, но меня все называют всезнайкой!

— Никто тебя так не называет! — воскликнул Гарри.

— А во времена учебы?

— Это правда, — согласился Рон.

— Меня просто тошнит от «Эванджелина это», «Эванджелина то» и «Эванджелина такая красивая, такая милая и такая умная». Это раздражает. Я знаю, что это очень мелочно, но я живу с Джорджем, так что я только это и слышу. Постоянно.

Гермиона старалась не хмуриться, но это ей не очень удавалось.

— А как же Оливер? — спросила Джинни.

— Что с ним? — спросила Гермиона, заметно оживившись.

— Мне кажется, ты ему нравишься.

— Конечно нет, — возразила Гермиона, покраснев.

— Посмотри на себя: мечтаешь о бывшем капитане, — поддразнил ее Гарри. — Хотя ты всегда жаловалась на нас, когда мы обсуждали квиддич. Почему же тебя это не бесит, когда ты с ним? Квиддич — это все, о чем он говорит!

— Может быть, он просто интереснее говорит о нем, чем вы, двое тупиц.

— А может быть, ты не хочешь поцеловать нас, — сказал Рон с хитрой усмешкой, рассмеявшись, когда Гермиона шлепнула его по руке, сильно покраснев.

— О чем болтаете? — произнес низкий голос.

Они все оглянулись и увидели, что Оливер наблюдает за ними с улыбкой на губах.

— Легок на помине, — сказал Рон, ухмыляясь и подмигивая Гермионе, зная, что она не сможет ударить его, пока между ними стоит Оливер.

— Ни о чем, — поспешно ответила Джинни, прежде чем Гермиона успела что-то сказать. — Хочешь украсть у нас Гермиону?

Оливер, совершенно не замечая ухмылок Гарри, Рона и Джинни и свирепого взгляда Гермионы, улыбнулся:

— По правде говоря, да.

* * *

Он только оставил Эванджелину болтать с Флер, которая играла с Тедди, и подошел к Ли, который только что сказал своей девушке и поцеловал ее, после чего она ушла.

— Что тебя гложет, дружище? — спросил Ли, взглянув на нахмуренный лоб своего лучшего друга.

— Ты видел Оливера и Гермиону? — спросил он, безуспешно стараясь казаться равнодушным.

— Да, видел, — ответил Ли, усмехнувшись. — Что-то не так?

— Они сегодня очень близки.

— Мне кажется или я чувствую ревность, дорогой Джордж?

— Конечно нет, — слишком быстро ответил Джордж, продолжив говорить, перекрикивая смех Ли. — Я просто… они никогда раньше не были близки.

— И что?

— Она тут вся такая привлекательная и…

— Да, она привлекательная, Джордж, и не замужем. Она перестала носить траур по бывшему и теперь свободна.

Джордж посмотрел в ту сторону, где стояла Гермиона с младшими Уизли и Гарри. Она была привлекательна. А на балу у министра она выглядела просто потрясающе. Но это ничего не меняло и уж точно не значило, что она ему нравилась. Потому что он ничего такого не испытывал. Вообще.

— Он никогда раньше не упоминал о своем интересе к ней!

— Может быть, его раньше и не было. Ты не можешь точно знать.

— Он тебе что-нибудь говорил? — Джордж вопросительно взглянул на Ли и тут же заметил его жалкие попытки выглядеть невинно.

— Он сказал, что считает ее милой, что она «на самом деле выросла прекрасной девушкой» или что-то в этом роде. Почему тебя это раздражает? Он наш друг, сам знаешь, он не причинит ей вреда.

— Я просто хочу защитить ее, — огрызнулся Джордж, непрерывно наблюдавший за Оливером, который подошел к Гермионе и ее друзьям и заговорил с ними. Щеки Гермионы стали ярко-красными, и он задался вопросом, не Оливер ли был этому причиной.

— Это не просто попытка защитить. Это что-то большее. Ты ведь ревнуешь, правда?

— Я не ревную.

— Нет, ревнуешь.

— Нет! Не ревную!

— Тогда почему ты против их общения?

— Потому что она моя!

Ошеломленный Джордж тут же захлопнул рот и посмотрел на Ли, у которого на лице было выражение полнейшего шока.

— Что ж, это было неожиданно, — пробормотал Ли.

— Откуда это вообще взялось? — прошептал Джордж, встревоженно проводя пальцами по волосам.

— Я не знаю, — ответил Ли, пока они вдвоем смотрели, как Гермиона отошла от друзей, держа свою руку на пояснице Оливера, — но тебе нужно разобраться в своих чувствах.

Примечания:

Комментарий для всех, кто увидел заранее выложенный эпилог.

Вполне возможно, это был лаг фикбука. Нас ещё ждём несколько глав, так что я очень сожалею, что вы увидели спойлер

Она улыбнулась, медленно поднимаясь по лестнице в квартиру и проговаривая в голове письмо Оливера.

Гермиона,

Я знаю, что ты ужасно занята на работе, так что это может время от времени негативно сказываться на твоих нервах. Если такой момент наступит в ближайшее время, я буду счастлив пригласить тебя выпить и готов стать твоим спасательным жилетом. Не то чтобы я надеялся, что у тебя будет напряженный день… но я надеюсь.

Жду сову с ответом.

Всего хорошего,

Оливер

Она усмехнулась про себя. Она никогда по-настоящему не знала Оливера, когда они учились в школе. Она слышала только, что он маниакальный и ужасно любящий состязаться тренер Гарри по квиддичу. Да, она всегда считала его красивым, но так же считала любая другая девушка в ее классе. И на факультете. И в школе, даже если представительницы других факультетов не хотели это признавать. Поэтому она никогда особо не обращала на него внимания. Конечно они пару раз перекидывались резкими словами, когда речь заходила о Гарри, но она куда чаще ссорилась с Роном и близнецами, так что эти разговоры ничем не запомнились. Но сейчас все было по-другому; они сильно изменились, как из-за войны, так и из-за обычной жизни. Может быть, пришло время узнать, к чему это приведет. Она не могла позволить своему неудачному опыту с Малкольмом испортить всю ее жизнь.

Наконец, она добралась до двери и вошла внутрь.

— Привет, — сказала она.

Ее взгляд тут же упал на диван, где она увидела затылок Эванджелины, волосы которой были собраны в неопрятный хвостик. Гермиона шагнула вперед и увидела, что Джордж лежал на диване, положив голову ей на колени, пока ее пальцы перебирали его волосы, когда они читали свои журналы, он — о квиддиче, а она — о моде. Она тут же вспомнила похожую сцену, которая произошла около восьми месяцев назад.

Гермиона сидела на диване, положив ноги на кофейный столик перед собой. Левой рукой она держала открытую книгу, а правой играла с волосами Джорджа, который закинул ноги на подлокотник дивана, а сам откинулся на спинку и положил голову на колени Гермионе. Его глаза были закрыты, но не из-за отдыха, а из-за навязчивых мыслей. Он раздраженно прикусывал нижнюю губу.

—… конец!

Она сразу же почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Она покачала головой, заставляя себя двигаться дальше, и быстро пошла в свою спальню.

— Привет, Миона, — поздоровался Джордж, но она не обратила на него внимания.

Она закрыла дверь и в спешке наложила на комнату заглушающее заклинание. Она крепко зажмурилась, убеждая себя не плакать, но слезы все равно побежали по щекам и упали на блузку. Почему она вообще плачет? Это просто нелепо. Она яростно вытерла глаза тыльной стороной ладони и начала переодеваться в пижаму, несмотря на продолжившийся непрошеный плач. Она привыкла к тому, что Джордж один. Она так долго давила на него из-за череды его любовных похождений на одну или две ночи, объясняла ему, что это неуважительно и каждая из его девушек и он сам заслуживают лучшего. «Ну что ж, — с горечью подумала она, — ты добилась своего. Вот Эванджелина, идеальная девушка для Джорджа». Гермиона понимала, что должна радоваться за него, но не могла не испытывать неприязни к этому «новому Джорджу», который вечно говорил об Эванджелине, как будто был влюбленным подростком. Она приходила каждую пятницу, хотя раньше Джордж и Гермиона проводили это время вместе. Они постоянно пересекались, даже на воскресном ужином у Уизли. Гермиона полагала, что это отлично, но видеть их вместе было физически больно.

Неужели ее заменили?

По правде говоря, они с Джорджем никогда не были парой. Они всегда яростно отрицали это, когда Гарри и семейство Уизли дразнили их из-за того, что они постоянно делают что-то вместе. Но теперь это все, эти глупые, удобные и нелепые отношения исчезли. Казалось, они почти не видятся. Гермионе постоянно казалось, что Эванджелина дома, даже когда ее там не было. Теперь, когда Гермиона надела свою любимую футболку Джорджа с эмблемой сборной Ирландии с чемпионата мира по квиддичу, ей показалось, что она поступает неправильно, потому что эта футболка должна принадлежать его девушке.

Она посмотрела на себя в зеркало, висевшее рядом с платяным шкафом. Ее волосы, казалось, жили своей жизнью; лицо раскраснелось, глаза слегка припухли, нос заложило, щеки все еще были влажными от ненужных слез, потускневшая зеленая футболка Джорджа, почти доходившая до бедер. Она перевела взгляд на футболку и улыбнулась. Это была его любимая футболка. Он сходил с ума, пытаясь найти ее, пока не ворвался в ее комнату и не увидел, что она ее носит в период ужасной простуды. Его гнев сменился улыбкой.

— Прости, Джордж. Но она такая уютная, а моя в…

— Забирай.

— Ты уверен?

— Конечно. Только ухаживай за ней ради меня.

Гермиона кивнула своему отражению. У Эванджелины мог быть Джордж, но у нее никогда не будет его любимой футболки.

* * *

Джорджу нравилось ощущать вкус ее губ на своих. Она отлично целовалась. Многие из его девушек делали что-то не то во время поцелуя. Некоторые слишком много прикусывали (Клаудия и Лиллиан), некоторые чересчур часто использовали язык (Зара, Габриэлла и Ханна), а некоторые оставляли глаза открытыми. Он мысленно содрогался каждый раз, когда вспоминал Джулию. Та ночь быстро закончилась, как только он открыл глаза и увидел, что она наблюдает за ним. Но Эванджелина делала все безупречно. Он улыбнулся, когда она подалась вперед и оседлала его бедра, наклонившись к нему, чтобы не прерывать поцелуй, пока он лежал на подушке. Не дожидаясь ее действий, он слегка приподнялся и обнял ее одной рукой за талию, а другую руку запустил в ее волосы.

— Джордж, — прошептала она.

— Ге…

В душе он замер в этот момент. Появилось чувство, что его мозг только что уронили в ледяные воды Северного Ледовитого океана.

— Что? — с вопросительной улыбкой в голосе произнесла она, отстранившись.

— Волосы. Волосы попали в рот, — быстро объяснил он, одарив ее одной из своих обаятельных улыбок.

Она хихикнула и собрала волосы в хвост.

— Так будет лучше.

— Ты же знаешь, что я просто стяну резинку? — усмехнулся он.

— Конечно. — Она улыбнулась ему, прежде чем снова наклониться.

Какая-то его часть понимала, что ему стоит сейчас воспользоваться моментом и разобраться, почему, черт возьми, имя Гермионы почти слетело с его губ во время его поцелуя со своей девушкой, но другая его часть, чувствующая губы Эванджелины на своей шее и ее руки на своей обнаженной груди, посоветовала ему забыть об этом, пока обстановка перестанет быть настолько интимной.

* * *

Оливер,

У меня сегодня выдался чертовски тяжелый день. Я бы не отказалась выпить. Что насчет тебя?

В благодарность,

Гермиона

Гермиона,

Забавно, что ты спросила. Я бы и сам не отказался сегодня от пинты пива. Когда ты заканчиваешь? Тренировка заканчивается в четыре.

Всего хорошего,

Оливер

Оливер,

Я освобожусь около пяти.

В благодарность,

Гермиона

Гермиона,

Как насчет того, чтобы встретиться в «Кривой палочке» около пяти. Заодно можем перекусить там.

Оливер

Оливер,

Звучит заманчиво. Увидимся там.

Гермиона

— Гермиона, иди сюда!

Гермиона повернула голову в направлении знакомого глубокого голоса и улыбнулась, когда ее взгляд наткнулся на Оливера, который встал из-за стола в дальней части бара. Она направилась к нему. Он развел руки, и они обменялись легкими объятиями, которые длились на несколько секунд дольше положенного, в основном из-за того, что никто из них не хотел их прерывать. Гермиона села напротив Оливера.

— Прости, — по-мальчишески улыбнувшись, сказал он, — я заказал тебе. — Он указал на два бутерброда на столе. — Надеюсь, ты не против.

— Нет, спасибо, — тут же ответила она, — это было очень мило с твоей стороны.

— Так что же случилось? Что сделало этот день адским? Проблема точно не с твоим гардеробом, потому что ты отлично выглядишь.

Он искренне улыбнулся ей, что дало ей понять, что он действительно так считал. На мгновение она почувствовала смущение — зачем ей понадобилось анализировать выражение его лица? Он был откровенен с ней, когда они разговаривали в прошлый раз. Возможно, она просто слишком привыкла следить за выражением лица Джорджа, чтобы понять, серьезен он или шутит.

Она покраснела и благодарно улыбнулась ему, опустив взгляд. Она не успела зайти домой, так что была все еще одета в черную юбку-карандаш и белую блузку. Рабочая мантия с легкостью уместилась в сумке. Сколько бы она не жила в магическом мире, она все еще чувствовала себя комфортнее в маггловской одежде, чем в громоздких одеяниях. Она предпочитала носить их только на важные встречи.

— Что ж, спасибо. Очень мило с твоей стороны. Проблема с коллегами. Мы пытаемся найти новых журналистов и секретарей, и это сплошной хаос. Кроме того, я сегодня была на сотне собеседований. На одном из них я столкнулась с ужасной женщиной! Она показалась такой не только мне, но и всем вокруг! Она довела одну мою журналистку до слез посреди собеседования! Чем-то она мне напомнила Риту Скитер. Она и выглядела также: светлые волосы и броская одежда.

Оливер вздрогнул.

— Она сущий кошмар. Помню, что она написала в статье о нашей команде. Сказала, что мы долговязые неуклюжие идиоты, которые не смогут даже правильно сесть на метлу. А обо мне она писала, что я «неотесанный тупица, чьей внешности недостаточно, чтобы скрасить скверный темперамент».

— Просто ужасно! — воскликнула Гермиона. — Довольно симпатичный! И у тебя не скверный темперамент! Маниакальный? Возможно, время от времени, но вряд ли у тебя дурной характер.

Оливер рассмеялся.

— Маниакальный? Я маньяк? И это говорит девушка, которая огрызалась на людей за то, что они отвлекали ее от чтения вечеринкой после матча.

— Ты был ничуть не лучше, когда проводил тренировки посреди бури или ужасно рано утром! Ты ставил квиддич выше учебы и вел себя так, как будто каждая игра — вопрос жизни и смерти!

— Иногда так и было! Стоит хотя бы вспомнить несчастные случаи. Травм одного Гарри должно быть достаточно, чтобы убедиться, что квиддич может грозить смертью. Или попаданием в больничное крыло.

— Это нелепо, — ответила Гермиона, рассмеявшись и закатив глаза.

— Что насчет того, что я довольно симпатичный? — усмехнулся Оливер.

— Что? — Гермиона слегка покраснела, мысленно проклиная свою щеки, почувствовав, как они вспыхнули.

— Ты сказала, что я довольно симпатичный. — Самоуверенная ухмылка Оливера теперь была явно видна. Он развлекался, заставляя Гермиону краснеть.

— Ты сам знаешь, что это так, — сказала Гермиона как можно равнодушнее. — Не над чем ломать голову.

Оливер усмехнулся, заметив ее скучающее лицо.

— Что ж, ты выглядишь куда лучше, чем просто симпатично. — Он мягко улыбнулся, когда Гермиона густо покраснела и пробормотала «спасибо, но я на самом деле не думаю…», — Это правда. Кажется, ты не часто это слышишь, но ты прекрасна. И снаружи, и изнутри.

Гермионе не пришлось придумывать связный ответ на такое милое заявление, поскольку официантка подошла к их столику:

— Что будете на ужин?

* * *

— Что будем делать сегодня вечером? — спросила Эванджелина, рассматривая свое отражение в зеркале Джорджа и поправляя выбившиеся из пучка пряди, перевязанные простой черной лентой.

— Как насчет пойти куда-нибудь поужинать?

— Звучит отлично. Знаешь, тут рядом недавно открылось одно местечко с французской кухней под названием «Le Lapin Grillé». Я бы очень хотела туда сходить.

— Гермиона рассказывала мне об этом месте. Она говорила, что там невероятно вкусная еда. Кажется, она там была около недели назад.

— Как же иначе, — пробормотала Эванджелина.

— Похоже, это отличное место, — сказал Джордж, пока искал бумажник. Вчера он бросил его на стол, но сейчас он затерялся среди скомканного пергамента, чертежей товаров и прочего мусора, заполнявшего его комнату.

— Ну, если Гермиона так считает, то так и есть, — с горечью ответила Эванджелина.

— Что? — Джордж повернулся к ней, слегка нахмурившись.

— Ничего, — ответила она, но в ее словах чувствовалась резкая перемена настроения.

— Нет, тут что-то не так. Что случилось? — осторожно спросил он.

— Ничего. Все нормально. Пойдем ужинать. Я думаю насчет китайской кухни, — сказала она. Джордж понял, что веселые нотки в ее голосе были фальшивыми, но она успела выйти из комнаты раньше, чем он успел об этом сказать. Было решено, держать это при себе.

* * *

Гермиона и Оливер вышли из бара, смеясь над какой-то историей про товарища Оливера по команде, который зря пришел на тренировку и передразнивал их тренера, пока тот стоял прямо за его спиной, а потом от страха запрыгнул на метлу и чуть не упал с нее, хотя был в метре от земли.

— Я отлично провела время, Оливер, — сказала Гермиона, глядя на него снизу вверх.

Он улыбнулся ей и приобнял ее за плечи.

— Я очень рад. И я всегда буду готов скрасить твой неудачный день, — ответил Оливер.

Они шли по дороге до тех пор, пока не подошли к порогу «Ужастиков Умников Уизли».

— Большое спасибо за сегодняшний вечер, это было очень весело, — сказала она.

— Я рад, что тебе понравилось. Мне тоже, — сказал Оливер.

Настал напряженный момент, когда никто из них не знал, что делать, пока они не разошлись. Гермиона поднялась на одну ступеньку выше так, что их лица теперь были на одном уровне. В ту же секунду она почувствовала себя ужасно неловко и захотела быстро обнять его, а затем убежать наверх, чтобы спрятаться в своей комнате, оказавшись униженной своим внезапным отсутствием навыков общения с людьми. Оливер подался вперед. Его губы встретились с ее губами, и он нежно поцеловал ее. Он начал отстраняться, когда она наклонилась и продолжила поцелуй. В ответ он улыбнулся, а затем обнял ее за талию и притянул ближе. Она обвила руками его шею, положив руки ему на затылок. Они поцеловались еще увереннее, чем прежде. Через несколько мгновений, прежде чем успела разгореться страсть, они отстранились.

— Спокойной ночи, Гермиона, — тихо сказал он.

— Спокойной ночи, Оливер.

* * *

Они лежали рядом на кровати, его пальцы играли с ее волосами, а она рисовала воображаемые рисунки на его груди. Они так провели около получаса, хотя они уже давно вернулись из китайского ресторанчика. Было очень спокойно и уютно. Он почувствовал, как его глаза начинают закрываться от тепла ее тела.

— Джордж?

— М?

— Нам стоит съехаться.

Это его сразу же разбудило.

— Что? — резко спросил он, быстро садясь.

Она тоже села и повернулась к нему лицом, продолжая оправдываться.

— Разве это не отличая идея? Каждый вечер мы либо у тебя, либо у меня. Здесь уже часть моей одежды и, ради Мерлина, зубная щетка. Разве не было бы разумнее съехаться и перестать беспокоиться о том, кто в каком доме и нужно ли возвращаться, чтобы переодеться?

— Ты хочешь… чтобы мы… жили вместе… то есть вместе-вместе? — неуверенно уточнил Джордж, чувствуя себя заторможенно. Это слишком ошеломило его, и он до сих пор не смог прийти в себя.

— Я могу переехать сюда, и…

— Но здесь живет Гермиона.

— Она может съехать, — радостно предложила Эванджелина.

— Нет, не может, — медленно произнес Джордж.

— Конечно, она может жить в другом месте, а ее комнату мы можем использовать как…

— Я не собираюсь выгонять Гермиону только потому, что ты вдруг захотела переехать ко мне.

— Но мы вместе уже четыре месяца, — с обнадеживающей улыбкой сказала она.

— Три с половиной, и этого мало для того, чтобы съезжаться, Энджи, — возразил Джордж, чувствуя себя ужасно неловко.

— Гермиона переехала к тебе только потому, что ей нужно было где-то жить. Вы даже не встречались!

— Но это совсем другое дело…

Эванджелина встала и принялась расхаживать по комнате, яростно жестикулируя.

— Она переехала к тебе, и между вами ничего не было. Мы на самом деле встречаемся или у тебя есть и другие отношения?

— Ее переезд устроила моя мама. Я не приглашал ее в свою квартиру и не убедил ее остаться.

Щеки Эванджелины вспыхнули, а зеленые глаза опасно сверкнули.

— Только не говори, что это все из-за твоей мамы. Если бы вы не ужились, она бы нашла себе другое жилье и съехала, но она осталась. Вы живете вместе уже почти год. Здесь что-то не чисто.

— Что? Что ты хочешь сказать этим?

— Между вами что-то есть?! — она почти кричала.

— Что? Нет! Энджи, ты же сама знаешь, что между нами ничего нет! — возразил Джордж, немного сердясь, что она обвиняет его в неверности. Возможно, у него было слишком много девушек на одну ночь, но он гордился честностью и преданностью своей девушке.

— Десять месяцев, Джордж. За такой долгий срок невозможно жить вместе без какой-то связи, — сказала она. Яд сочился из каждого ее слова.

— Эванджелина, черт возьми, я тебе не изменял! И никогда этого не сделаю! Я просто не хочу торопить события, а твой переезд все точно ускорит.

— Она переехала к тебе на следующий день после вашего разговора. На следующий день, Джордж!

— Я знал ее девять лет, прежде чем она переехала. Она же не какая-то девка, которую я снял на улице. Гермиона — одна из моих лучших друзей, — защищался Джордж, в гневе стиснув зубы и чувствуя, как горят его уши, как у всех Уизли.

— Мужчина и женщина не могут быть просто друзьями, Джордж! — крикнула Эванджелина, буквально закипая от злости.

— Что?

— Ты меня услышал. Давай, посмотри мне в глаза и скажи, что никогда не думал о ней в таком плане.

— Это просто нелепо, — злобно сказал он.

— Ты не можешь это сказать, потому что это будет ложью. С меня хватит, Джордж. Мне надоело равняться на нее, стараться быть лучше нее.

— О чем ты вообще говоришь?

— Да ладно тебе, — огрызнулась она. — Ты постоянно говоришь о ней, у нее есть свое мнение на любую тему, и ты всегда чувствуешь необходимость поделиться им со мной. Как будто вы двое сиамские близнецы. Я практически встречаюсь с ней.

— Это чушь собачья! С тех пор как мы начали встречаться я почти не виделся с Гермионой. Не думаю, что в этом месяце мы хоть раз с ней нормально говорили. Почему? Потому что я постоянно с тобой!

— Это означает лишь то, что она физически бывает здесь нечасто, ну и что? Ты только о ней и говоришь! Ты просто смешон!

Эванджелина выбежала в комнату, и Джордж последовал за ней в гостиную, где она уже яростно накидывала плащ.

— Я смешон? — язвительно ответил Джордж. — Ты предлагаешь съехаться спустя три месяца отношений, но смешон я?

— Все, Джордж, — сказал она, подходя к входной двери и поворачиваясь к нему лицом. — Пора выбирать: Гермиона или я. Одновременно мы с тобой не будем.

Она повернулась на каблуках, распахнула дверь и вышла.

Они прервали поцелуй, их дыхание было сбито. Оливер одарил ее легкой улыбкой, но его нежное выражение лица контрастировало с поднятой бровью в его обычной милой, но дерзкой манере. Гермиона тихо рассмеялась и улыбнулась ему.

— Спокойной ночи, Гермиона.

— Спокойной ночи, Оливер.

Он уже собирался отойти от девушки, когда послышался треск, и дверь, около которой стояла Гермиона, распахнулась. Гермиона начала падать назад, но Оливер подоспел к ней и, надежно держа ее за талию, прижал к груди, спасая от падения. Они перевели взгляд на дверь и нашли источник их проблем — такую же удивленную Эванджелину. Из ее идеальной прически выбивались кудри, а лицо покраснело и покрылось пятнами, размазанные черные полосы от туши были видны на ее щеках. Ее глаза встретились с глазами Гермионы, и ее ангельское лицо исказилось от гнева.

— Ты в порядке, Эванджелина? — обеспокоенно спросила Гермиона.

Эванджелина яростно и невесело рассмеялась.

— Даже не заставляй меня с тобой разбираться, — сказала она, пытаясь протиснуться мимо Гермионы и Оливера, которые непреднамеренно закрывали собой проход.

— Но…

— Пошла прочь, — прорычала Эванджелина.

Гермиона почувствовала, как страх опутал ее. Она никогда не видела, чтобы кто-то настолько красивый внезапно превратился в кого-то настолько жестокого, настолько… злого. Ее лицо исказилось от гнева так, что было трудно узнать в этом человеке Эванджелину. Гермиона спешно отошла в сторону, и девушка промчалась мимо нее, выбежала на улицу и трансгрессировала. Гермиона и Оливер несколько секунд стояли молча, прежде чем ее осенило.

— Я… Мне нужно проверить Джорджа. Мне пора. Поговорим позже, — быстро сказала она.

— Я пойду с тобой, — предложил Оливер.

— Не надо, все в порядке. Спасибо за вечер. — Она поцеловала его в губы. — Мне нужно идти. Спокойной ночи!

Она повернулась на каблуках, вбежала в магазин, захлопнула за собой дверь и помчалась вверх по лестнице.

— Джордж! — кричала она на бегу. — Джордж!

Дверь открылась как раз в тот момент, когда она до нее добралась.

— Гермиона, что случилось? — спросил он, в замешательстве нахмурив брови.

Гермиона бегло осмотрела его лицо. Оно покраснело, но это казалось мелочью по сравнению с цветом его ушей, которые, казалось, вот-вот вспыхнут. Ее глаза внимательно изучили его руки. С одной из них медленно стекала кровь, на ней уже начал образовываться синяк. Она покачала головой.

— Что я тебе говорила насчет вымещения гнева на стенах, Джордж? — пристыдила она его, заходя в квартиру. Он зашипел от боли, когда она провела пальцем по костяшкам. По меньшей мере, три из них были сломаны.

— Я в порядке, Гермиона, — заверил он, нерешительно забирая руку.

— Чепуха, и ты сам прекрасно об этом знаешь, — ответила она, все еще разглядывая его руку. Она вытащила палочку и за несколько болезненных для Джорджа секунд обработала рану, срастила кости и заживила кожу. — Из-за чего вы поссорились?

— Оставь все, как есть, — прорычал Джордж.

— Нет, я ничего не оставлю. Ссора очевидно разозлила вас обоих, так что это что-то серьезное.

— Просто уйди… Подожди, что значит «вас обоих»?

— Я встретила Эванджелину. Я только пожелала Оливеру спокойной ночи, — Гермионе показалось, что Джордж немного дернулся, а его губы сжались, но это прошло за мгновение, так что девушка решила, что ее зрение сыграло с ней злую шутку, — когда она распахнула дверь. Я чуть не врезалась в нее, и она нагрубила мне, сказала что-то вроде: «даже не заставляй меня разбираться с тобой», или что-то такое. А потом она снова нагрубила и пронеслась мимо. Она посмотрела так…

— Ужасно? Угрожающе? Убийственно? — криво усмехнулся Джордж.

— Так и было, — ответила Гермиона, окончательно сбитая с толку.

— Да уж, звучит знакомо, — сухо ответил Джордж. Он развернулся и направился в свою комнату.

— Ну уж нет, — истерично смеясь над абсурдностью ситуации, сказала Гермиона, — ты не можешь просто так уйти. — Она подбежала к нему, остановила и крепко схватила руками его запястье. — Джордж, — тихо позвала она, — Я буду рядом ради тебя. Пожалуйста, поговори со мной.

Джордж тяжело вздохнул и посмотрел на нее. Он казался измученным и опустошенным.

— Мы поссорились. Она хотела переехать ко мне и после моего отказа обвинила меня в неверности. В конце концов, она поставила меня перед выбором. И мы расстались.

Он попытался уйти, но Гермиона продолжала крепко сжимать его запястье.

— Перед каким выбором она поставила тебя, Джордж?

— Забудь, все нормально. В любом случае, хорошо, что мы расстались. Она сильно взбесилась в этот раз. — Он одарил ее улыбкой, которая подразумевалась как веселая, но выглядела грустной.

— Джордж, с тобой все будет в порядке? — тихо спросила она.

— Конечно, ты же меня знаешь, я всегда справляюсь, — ответил он с той же грустной улыбкой.

Он начал отходить, и его запястье легко вырвалось из ослабевшей хватки Гермионы. Она на мгновение заколебалась, прежде чем пойти за ним. Как раз когда он собирался войти в свою комнату, она догнала его. Она подошла и крепко обняла его со спины. Невозможно было увидеть, но Джордж нежно улыбнулся, почувствовав, как Гермиона прижалась щекой к его спине, крепко обхватив его за талию. Он слегка сжал ее ладони. Он глубоко вздохнул и ощутил ее запах, это был так знакомый ему запах свежевыстиранного белья и лимонов. Она всегда идеально дополняла его; она всегда знала, когда он расстроен; она точно понимала, когда нужно настоять на своем, а когда оставить его в покое. В списке причин его любви к своей соседке и лучшей подруге было еще множество причин. Она крепко обняла его, а затем высвободила свои руки из его. Она опустила руку ему на плечо в успокаивающем жесте, а затем ушла в свою спальню. Джордж вошел в свою комнату, дверь с тихим щелчком закрылась, и он потер лицо ладонями.

— Я выбрал тебя, — прошептал он.

Спустя три недели после расставания Джорджа Ли решил, что им срочно нужно выпить. Так что вот они вдвоем, Джордж и Ли, сидят со стаканами огневиски.

— Дружище, мы уже давно никуда не выбирались. Я просто не понимаю. У меня есть девушка, и я не стал отшельником, но кажется, что каждый, кто нашел себе подружку, испарился. Что, черт возьми, это значит? — поддразнил Ли своего друга.

— Думаю, это значит, что твоя девушка заботливая, независимая, и, самое главное, здравомыслящая, — ответил Джордж с ироничной улыбкой.

— Что ж, это правда, — усмехнулся Ли. — Как поживаешь, приятель? Мы, конечно, видимся на работе, но там все так безумно.

— Понимаю, мы едва ли успеваем перекинуться парой слов за день, — согласился Джордж. Он на мгновение замолчал и сделал глоток напитка. — Я в порядке, ты сам знаешь. Просто в доме стало тише. Я в этот раз даже провел воскресенье с семьей, и угадай, кого я там встретил? Хагрида! Почему-то он был приглашен на ужин. Не знаю почему, но мне было приятно поболтать с ним. Дружище, ему так идут седые волосы и борода. Кстати, он стал еще более огромным.

Они рассмеялись. Джордж снова сделал глоток огневиски и продолжил:

— О, это напомнило мне кое о чем. Гермиона на днях рассказала мне одну историю. Так вот, она работает в «Ежедневном пророке», а в Министерстве недавно шел важный судебный процесс по поводу отдела регулирования магических существ и гиппогрифов. Что-то связанное с повышением уровня опасности всех магических существ. Разбирательства длились уже целую вечность, а ты ведь знаешь, как Клювокрыл важен для Гермионы, Гарри и Рона, так что, конечно, Гермиона приложила все силы, чтобы повлиять на приговор. Хозяин гиппогрифа на суде разозлился из-за исхода дела и поднялся к Гермионе, чтобы добиться ее поддержки и подать апелляцию.

— И что? — спросил Ли со смущенной улыбкой.

— Дело в том, что он привел с собой гиппогрифа. — Он сделал паузу и позволил Ли осознать последствия. Глаза Ли медленно расширились, а улыбка стала усмешкой.

— Не может быть.

— Так и было, — со смехом настоял Джордж. — Он совершенно обезумел, носился по всему отделу, шумел и бесновался. Кажется, с того дня они до сих пор убираются.

Ли улыбнулся и сделал глоток огневиски. Было интересно наблюдать за Джорджем последние пару месяцев. Казалось, что каждый раз, когда Ли спрашивал друга о том, как его жизнь/день/что угодно еще; Джордж не мог уделять этой теме много времени и в конце концов переключался на Гермиону. Ли попытался вспомнить, когда это случилось впервые; он был почти уверен, что в первый раз он заметил это, когда Джордж признался в своих сексуальных снах. Ли усмехнулся, глядя на свой хрустальный стакан. Забавно.

Потом все сошлось — разговоры, сны, сближение.

Его осенило.

Его лучший друг влюблен в свою соседку по квартире, которая теперь встречается с их лучшим другом. А он, Ли, случайно попал в самую гущу событий.

О, черт.

Он слегка поморщился и издал что-то среднее между стоном и писком.

— Э-э… Джордж… Хм… Когда ты сказал, что хочешь, что бы мы все вместе собрались, я решил, что это значит, что все мы придем… поэтому я пригласил Оливера. Он скоро должен прийти. Это ведь не будет неловко, правда? — нерешительно спросил Ли.

Джордж в замешательстве нахмурился.

— Почему Оливеру может быть неловко с нами?

Ли подавил желание сказать «Потому что ты влюблен в его девушку» и ответил:

— Ну, потому что ты только что расстался и все такое, а у него новые отношение. Сам знаешь, как это бывает…

— Все в порядке, — рассмеялся Джордж. — Оливер наш друг, а я живу с Гермионой: я знаю, что у них все хорошо. Присутствие Оливера ничего не испортит. Что на тебя нашло, Ли?

— Ну что ж, я ошибся, — с едва заметным смешком ответил Ли, хотя ему хотелось встряхнуть Джорджа за его невероятную слепоту.

Они продолжили обсуждать всякие пустяки: дела в магазине, новые законы, которые Министерство хочет провести в обход Визенгамота; пока не появился Оливер. Они по-дружески поздоровались, и Оливер сел.

— Как поживаешь, дружище? — спросил Джордж. — Мы не виделись целую вечность.

— Только потому что ты перестал появляться, — со смехом ответил Оливер.

— Это и к тебе относится, Оливер, — с усмешкой прокомментировал Ли. — Я здесь единственный надежный человек.

Оливер и Джордж фыркнули в ответ.

— Так чем ты занимаешься? — спросил Джордж.

— Да я только с тренировки, — ответил Оливер. — У нас были отборочные для запасных. Это было ужасно. Во вторник у нас будет второй этап для тех, кто был более-менее. — Он снял пиджак и повесил его на спинку стула, прежде чем снова сесть. — О! Я просто обязан рассказать вам историю об одном рабочем дне Гермионы. Это было уморительно. Так вот, был один мужчина, который хотел заручиться поддержкой Гермионы в одном деле, которое не нравилось Министерству. А дальше все было… — Он засмеялся. — Не поверишь, что случилось!

Ли театрально поднял руку, как будто они снова попали в школу.

— Если я правильно угадаю эту безумную концовку, то ты купишь нам выпивку, — предложил он с озорной улыбкой на губах. Он перевел взгляд на Джорджа и подмигнул ему.

— Договорились, — сказал Оливер, заинтригованный спором. — Я принимаю твое пари, потому что ты никогда не догадаешься…

— Гиппогриф разгромил… скажем так, один из отделов Министерства, — предположил Ли.

Оливер шокированно посмотрел на него, открыв рот от удивления, а Джордж наблюдал за ним, слегка прищурившись и нахмурив лоб.

— Откуда, черт побери, ты знал? — воскликнул Оливер.

— Так я был прав? — спросил Ли, притворно удивившись.

— Да! Этот мужчина привел своего гиппогрифа в «Ежедневный пророк», где работает Гермиона. Он надеялся, что она поможет ему. Не знаю, с чего он решил, что вырвавшееся на свободу магическое существо улучшит его положение. Гиппогриф разгромил все кабинеты, снес несколько стен — это было безумие, — сказал Оливер. — Это было чертовски верно, приятель! Как ты догадался?

— Да брось ты! — с усмешкой воскликнул Ли. — Конечно, я был прав! Я удивлен, ты должен был понять это еще до того, как принять пари! Нет вины в моей гениальности! — Он одарил друзей дерзкой ухмылкой и подмигнул. — А теперь иди к бару, приятель! Мой стакан пуст, а платишь ты.

Оливер рассмеялся и посмотрел на Джорджа, крепко сжимавшего губы.

— Что насчет тебя, Джордж?

— Огневиски, — спешно сказал Джордж, и странная улыбка искривила его губы: — Спасибо, дружище.

Оливер ухмыльнулся и направился к бару.

— С тобой все в порядке, Джордж? — осторожно спросил Ли, уже зная ответ и надеясь услышать другой.

— Это просто нелепо, — сердито пробормотал Джордж, нахмурив брови и разглядывая свой почти пустой бокал.

— Что нелепо?

— Ты его слышал? Мы не виделись несколько недель, и первое, что он нам рассказывает, — история Гермионы. Я живу с ней, слышу ее истории и знаю их все! Нам не нужно слушать о ней, когда мы спрашиваем о нем, — усмехнулся Джордж, пригубив огневиски.

Ли открыл рот, как будто хотел возразить, но передумал. Он подпер подбородок кулаком, плотно прижав указательный палец к губам, словно стараясь удержать слова, которые отчаянно хотел сказать своему бедному, слепому и неумышленно лицемерному другу. Улыбка тронула уголки его губ. Он не мог ничего с собой поделать — это была странная ситуация.

— Я имею в виду только то, что они встречаются всего три недели, но он может говорить только о ней. Он явно под каблуком, — Джордж насмешливо фыркнул. — И, честно говоря, раз уж ты решил рассказать чужую историю, расскажи ее правильно.

— Конечно, — осторожно согласился Ли, старательно сдерживая смех. «Под каблуком. Гермиона определенно кого-то окрутила. Полностью согласен. Умело и ловко окрутила.»

Он закашлялся, чтобы скрыть смех, но Джордж был слишком занят тем, что, по мнению Ли, подсознательно сексуально и романтически озабоченно рвал салфетку на маленькие кусочки. Он улыбнулся Оливеру, когда тот подошел к ним и поставил на стол три стакана огневиски.

Это была очень интересная ситуация.

* * *

— Вот поэтому я считаю, что нужно быть осторожными с криббли-снуками, когда пропалываешь гортензии.

Гермиона, Джинни, Гарри и Рон синхронно переглянулись, сидя в гостиной в доме на площади Гриммо.

— Это полезная мысль, — ответил Гарри Луне, которая улыбнулась в ответ и сделала очередной глоток чая.

— Гермиона, как у вас с Оливером дела? — спросила Джинни.

— Отличный намек. Нам пора уходить, Гарри, — предложил Рон.

Гарри кивнул, и они оба встали, быстро попрощавшись, прежде чем выйти из комнаты и, без сомнений, направиться на кухню за перекусом. Джинни усмехнулась и снова обратила внимание на Гермиону.

— Все отлично. Мы встречаемся уже три недели, сама знаешь. Все идет чудесно. Он очень милый и внимательный. Я бы никогда не узнала об этом, если бы видела его только на поле. Он просто замечательный, — ответила Гемриона, улыбаясь и смущенно краснея.

— Это так мило. Я рада, что у тебя теперь счастливые отношения. После того ужасного Малкольма тебе они были нужны, — улыбнулась Джинни. Она протянула Гермионе тарелку с печеньем, которое приготовила миссис Уизли, и она взяла одно и передала тарелку Луне.

— Знаешь, на днях случилось кое-что очень милое. Я вернулась с работы немного позже обычного, вошла в квартиру и ничего не услышала. Я подумала, что осталась одна, поэтому пошла в свою комнату и переоделась. Я оставила дверь открытой, к счастью, никто не вошел, но все равно… так о чем я? Ах да, я пошла в комнату Джорджа — не помню зачем, — и я… — о, вспомнила, мне нужен был какой-нибудь его свитер, потому что они больше и теплее моих, — и я увидела Джорджа, крепко спящего на кровати. Теперь Бальтазару уже год и он больше не беспокоит Джорджа. Так вот, Зар свернулся калачиком у Джорджа на груди, а рука Джорджа лежала на его спине, как будто он его гладил и уснул. Разве это не прелесть?

Джинни издала вздох и сморщила нос от наслаждения.

— Это бесценно! — воскликнула она.

— Ты влюблена в Джорджа? — спросила Луна.

Головы Гермионы и Джинни одновременно повернулись к Луне, которая сидела на краю дивана и смотрела на огонь, потрескивающий в камине.

— Что? — рассмеялась Гермиона.

— Ты как будто влюблена в Джорджа, — ответила Луна.

— Может быть, в Оливера? — уточнила Джинни.

— Нет, в Джорджа, — настояла Луна, обернувшись и посмотрев на них.

— С чего, ради всего святого, ты это решила? — спросила Гермиона, ужасно смущенная.

— Ты постоянно говоришь о нем, вечно упоминаешь его в любой беседе и улыбаешься каждый раз, когда говоришь о нем, — сказала Луна, удивленная тем, что ей необходимо объяснять это.

— Ну конечно, она ведь говорит о нем. Они соседи по квартире, он мой брат, и мы хотим услышать все мелочи о нем, чтобы удостовериться в том, что он в порядке. Прекращай выдумывать, Луна, — усмехнулась Джинни.

— Я никогда ничего не выдумываю, — сухо ответила Луна.

Гермиона и Джинни обменялись взглядами.

— Я уверяю тебя, Луна. Я не влюблена в Джорджа Уизли, — улыбнулась Гермиона.

Пронзительный взгляд карих глаз. Прикосновение губ к его уху. Темные кудри щекочут его обнаженную кожу. Зубы впиваются в ключицу. Шепот и стоны.

— Джордж!

Джордж медленно открыл глаза и разочарованно оглядел свою спальню. Этому пора прекратиться. С этим уже давно пора покончить. Он застонал и перевернулся на живот. Ли говорил, что эти сны появлялись только из-за его воздержания, и Джордж думал, что он прав. Хотя сны полностью не прекратились, пока он был в отношениях с Эванджелиной, но они появлялись гораздо реже, примерно раз в неделю. С тех пор как они расстались, Гермиона все чаще появлялась в его ночных видениях. Хуже того, они начали прерывать его нормальные сны, в которых все было зеленое, летали собаки, плавали кошки, а люди говорили задом наперед; сны, которые были точно снами. Сны с Гермионой были невероятно реалистичными. Конечно, за исключением грязных, пошлых и просто замечательных вещей, которые случались в них, но не происходили в реальной жизни. В конце концов, Гермиона с самого начала недвусмысленно объяснила ему, что не испытывает к нему влечения.

Не то чтобы он хотел, чтобы ее тянуло к нему. Да, это было странно, но она казалась единственной женщиной на планете, которая всегда отклоняла его (наигранные) предложения об отношениях, никогда не переставая смеяться ему в лицо над (шутливой) возможностью их связи. Он так шутил с того самого момента, когда они начали жить вместе, а она всегда отвечала ему язвительным замечанием. Он знал, что ее острый язык может в одно мгновение разрубить его, но спорить с ней было куда веселее любого игривого флирта с другими женщинами.

Но эти сны? Бесконечные, до нелепого реалистичные сны преследовали его каждую ночь, заставляя мучительно думать о них с утра? Их нужно было остановить.

Он встряхнулся и встал с кровати, бросив взгляд на часы. 6:30. Куда раньше, чем он обычно вставал, но сейчас ему действительно нужно было в ванную. Он тихонько открыл дверь и уже собирался высунуть голову, чтобы проверить, нет ли никого в коридоре, когда услышал, как отворилась другая дверь. Он втянул голову обратно в темноту своей комнаты, его дверь все еще была приоткрыта. Свет залил коридор всего на мгновение, прежде чем погаснуть, и мягкие, осторожные шаги начали приближаться. Он не был уверен почему, но затаил дыхание, не собираясь предупреждать Гермиону о том, что он случайно вторгся в ее личное утреннее время. Она на цыпочках прошла по коридору, одной рукой придерживая полотенце, а другой проводя по длинным мокрым почти черным волосам. Когда она проходила мимо его комнаты, полотенце немного сдвинулось, демонстрируя Джорджу белоснежную стройную ногу Гермионы, которая почти сияла от слабого утреннего света, пробивавшегося через большие окна. Она быстро поправила полотенце и продолжила путь в свою комнату, тихо закрыв за собой дверь, совершенно не обращая внимания на свою аудиторию, состоявшую из одного зрителя, который сейчас сдерживался, чтобы не стукнуться головой о стену.

Это совершенно ему не помогало.

Джордж убедился, что Гермиона точно в своей комнате, прежде чем молча кинулся в ванную и включил душ, отчаянно желая смыть с себя неуместные мысли и чувства, которые, казалось, внушала ему соседка по квартире и подруга.

* * *

— Черт.

— И тебе того же, — ухмыльнулся Ли, обращая внимание на своего делового партнера.

— Не могу в это поверить, — пробормотал Джордж себе под нос, зарываясь в бумагах на складе «Ужастиков Умников Уизли».

— В чем дело?

Джордж посмотрел на Ли и нахмурился.

— У тебя с собой нет накладных, да? — спросил он, нахмурившись.

— Конечно, я всегда ношу их в заднем кармане, — саркастично ответил Ли. — Нет, конечно, нет. Они всегда у тебя. Что, потерял их?

— Ничего я не терял, — ответил Джордж, продолжив оглядывать комнатку.

— Ты их потерял! Как ты мог их потерять?

— Не терял я их, Ли!

Ли нахмурился и зашагал по комнате.

— Хорошо, а когда ты их видел в последний раз? — спросил он Джорджа.

Джордж на мгновение задумался, а потом застонал. Он опустился в кресло из красного дерева и потер лицо ладонями.

— Что? — спросил Ли.

— Они наверху, — простонал Джордж.

— И что? Сходи за ними.

— Я не могу.

— Ты не можешь пойти в свою квартиру и забрать их? — насмешливо спросил Ли.

— Я обещал Гермионе, что не появлюсь этим вечером.

— Почему?

Джордж вздохнул.

— У них с Оливером какой-то важный вечер или что-то в этом роде, я точно не знаю. Она готовит еду и все такое, — устало объяснил Джордж.

— О, она готовит ему ужин, — с озорной улыбкой прояснил Ли и подмигнул.

— Нет, все не так, — спешно возразил Джордж.

— Она выгнала тебя из дома, приятель. Так что теперь они с ее парнем могут провести с пользой время наедине. Это абсолютная правда.

— Мы же говорим о Гермионе. Этого не может быть. Она бы все сделала не так, — ответил Джордж, закатив глаза.

Улыбка Ли стала еще шире, его зубы блеснули от света.

— Не надо, не надо, я…

— О, действительно. Точно, ты же уже знаешь, как она устроила бы такое большое событие. Пожалуйста, поделись со своими друзьями, — фальшиво-невинно сказал Ли.

— Я не думал об этом…

— В последнее время тебе все чаще снятся те гадкие сны, да, Джоржи? — спросил Ли, чуть ли не подпрыгивая от удовольствия.

— Нет, просто… Черт с тобой, Джорджан! — крикнул Джордж, чувствуя, что оправдывается.

— Ты покраснел. Неужели нашему маленькому Джорджи нравится мисс Гермиона? — по-детски поддразнил Ли.

— Я ухожу, — сказал Джордж, ощущая жар ушей и затылка.

— И куда, черт возьми, ты собираешься?

— Наверх. Я возьму бумаги, а потом вернусь и займусь бумажной волокитой.

— Ты хочешь нарушить их уединение?

Джордж посмотрел на часы.

— Еще и шести нет. Если он придет к ужину, то вряд ли я помешаю, — сказал Джордж.

— Если только они не перейдут к следующему блюду, — ухмыльнулся Ли.

Джордж поморщился.

— Хватит… просто хватит. Увидимся завтра.

— До завтра, — попрощался Ли, сняв пальто с крючка на стене. — Постарайся не доставить слишком много хлопот нашим маленьким голубкам.

Джордж показал ему грубый жест и, они разошлись: один — к выходу из магазина, другой — к лестнице.

* * *

Джордж легко постучал в дверь, прежде чем открыть ее, прикрыв глаза рукой.

— Простите меня! Извините, что помешал, — быстро сказал он, проходя через гостиную к тому, что, как он надеялся, было его спальней. — Я забыл документы. Мне очень жаль! Я уйду через мину… — он замолчал, услышав печальное сопение и не услышав шотландского акцента Оливера. Он повернулся к источнику шума и посмотрел сквозь пальцы. Прижимая подушку к груди и глядя на него удивленными красными глазами, Гермиона сидела на диване, одетая в свободную одежду, которую она одевала по выходным, когда ничего не надо было делать, или когда болела.

— Гермиона? Что случилось? Где Оливер? — озабоченно спросил он.

— Какие-то проблемы с командой, так что он отменил встречу, — с легкой неубедительной улыбкой ответила она.

— О, — выдохнул Джордж, подходя к ней. Мне очень жаль, Миона, — тихо сказал он, садясь на диван рядом с ней и обнимая ее за плечи.

— Глупо, — фыркнула она, — так расстраиваться из-за этого. Он ведь говорил, что квиддич отнимает у него много времени. И этот вечер не был каким-то особенным. — Джордж слегка приподнял брови, но ничего не сказал, продолжая успокаивающе поглаживать ее плечо. — Мы встречаемся всего два месяца, так что я не должна расстраиваться из-за этого. Это глупо, — сказала она, все еще бормоча и периодически вытирая глаза.

— Это не глупо, — тихо возразил Джордж.

— Просто больно, понимаешь? — очень высоким голосом сказала Гермиона, почти рыдая. — Я имею в виду, что я приложила много усилий. Я даже ушла пораньше с работы, чтобы приготовить этот замечательный ужин, вложила в него свою свою душу, а он мне сообщает, что не может прийти, за час! Неужели он не мог предупредить меня заранее? Я столько всего сделала! У меня был чертовски тяжелый день, и я просто хотела увидеться с ним и хорошо провести время. Это просто нечестно! — Гермиона разрыдалась, и Джордж крепко обнял ее, притянув к себе, пока гладил ее по спине и прижался щекой к ее макушке. — Это просто глупо, — вновь повторила Гермиона. Ее слова были приглушены его грудью, с течением времени становившейся все более влажной.

— Это не глупо, — тихо сказал Джордж, медленно проводя большим пальцев по ее шее. — Это было трудно, и ты просто хотела хорошо провести время после тяжелого дня. Конечно, он должен был предупредить тебя заранее. Я уверен, он не хотел расстраивать тебя. Все будет хорошо, договорились, Миона?

— Должно быть, я ужасная девушка, раз устраиваю истерику из-за такого пустяка, — сказала Гермиона грустным голосом, наконец, подняв на него глаза.

— Любому, в чьей жизни ты появилась, очень повезло, тем более если ты была с ним близка, — решительно возразил Джордж, глядя на ее красное, залитое слезами лицо. — И поверь мне, ты не будешь ужасной девушкой, пока не превратишься в психопатку, предложившую съехаться спустя три месяца отношений.

Гермиона слабо рассмеялась.

— Три с половиной, — поправила она.

Джордж как-то странно посмотрел на нее, но она, похоже, не считала, что сделала что-то необычное. Он на секунду нахмурился, пытаясь придумать, что может помочь ей.

— Гермиона, — ласково начал он, — я знаю, что я не Оливер, но не хочешь ли ты поужинать со мной?

Она улыбнулась и обняла его, хотя они все еще держались друг за друга.

— С удовольствием, Джордж.

Они чудесно проводили вечер. Гермиона приготовила сытное тушеное мясо, которое ей запомнилось, когда она была во Франции. Они просидели за столом, казалось, несколько часов. В последнее время им не удавалось найти время, чтобы просто посидеть и поговорить друг с другом о жизни, так что они даже не заметили, как пролетело время и опустели бутылки из-под вина. Наконец, съев добрую половину десерта (яблочный пирог, который тоже приглянулся Гермионе во время поезди во Францию) и осознавая, что через несколько часов они пожалеют об этом, они, развеселев и прибывая в хорошем настроении, переместились на диван.

Джордж рассмеялся, когда Гермиона рассказала историю о каком-то глупом старом чудаке, которого поймали в Министерстве с любовницей в туалете, и о его жене, которая ворвалась в кабинет Гермионы и потребовала, чтобы она опубликовала статью со всеми именами об этом, крича, что каждый должен знать, что он за человек и что за девка была с ним. Джордж крепко обнял Гермиону за плечи, когда она пародировала высокий визгливый женский голос, который все же понижался, когда она смеялась.

Гермиона закончила рассказ и положила голову ему на плечо, наклонив голову, чтобы улыбнуться ему. Они просто смотрели друг на друга. Джордж улыбался ей, наслаждаясь уютом, наполнившим эту комнату. Ее теплое дыхание на его шее, приятная сонливость от вина, мягкие волосы, касающиеся его руки. Она слегка откинула голову назад, еще больше приблизив свое лицо к его, и одарила его мягкой медленной улыбкой. Ее рука лежала на его ноге, а его на ее. В его голове не было никаких мыслей, ни о добре, ни о зле, ни о возможностях, ни о мотивах; было только теплое, легкое чувство, которое вселяло в него уверенность, что все реально и это потрясающе. Он медленно наклонился к ней и увидел, как ее веки затрепетали и закрылись. Он был в сантиметре от ее губ, когда услышал, как повернулась ручка их скрипучей двери.

Гермиона пошевелилась в его руках, и Джордж повернул голову. В дверь вошел мужчина, и Гермиона с радостным визгом выпрыгнула из объятий Джорджа.

— Оливер!

Оливер поднял глаза и улыбнулся, прежде чем на его лице появилось удивленное выражение, когда Гермиона подбежала к нему и обвила руками его шею, запечатлев на его губах пылкий поцелуй. Удивленный, но явно довольный, Оливер ответил на поцелуй, крепко обняв девушку за талию. Лежа на диване, Джордж зажмурился и тихо выругался. Он не знал, на кого больше злился: на себя за то, что чуть не поцеловал девушку друга, или на Оливера, который помешал этому произойти.

— Ты пришел! — счастливо пробормотала Гермиона, все еще крепко обнимая Оливера. К счастью, на этом поцелуи, похоже, закончились. — Я думала, что у тебя обязательная пресс-конференция.

— Так и было, — ответил Оливер, — но я уехал, как только было покончено со всеми интервью и фотографиями. Команда пошла праздновать, но я сказал, что мне нужно к моей девушке.

Гермиона просияла и поцеловала его более страстно, чем в первый раз, если такое было возможно. Оливер поцеловал ее в ответ, но прервал поцелуй, к большому удовольствию Джорджа.

— Ты что, выпила, милая? — осторожно спросил Оливер.

— Совсем чуть-чуть, — хихикнула Гермиона.

Оливер наконец взглянул на Джорджа, и тот был одновременно доволен и, как ни странно, немного расстроен, увидев, что во взгляде друга не было ни намека на подозрение, только невинное любопытство и юмор. Они слегка кивнули друг другу в знак приветствия. Джордж старался не выдавать своих эмоций.

— Сколько она выпила?

— Как минимум, бутылку вина, — сказал Джордж.

Оливер уставился на него:

— Гермиона выпила целую бутылку вина?

— Как минимум.

— Черт возьми, — сказал Оливер, оглядываясь на подругу, которая все еще счастливо прижималась в его груди. — Тогда нам нужно уложить тебя в постель, дорогая.

— Это предложение? — хихикнула Гермиона, и на губах Оливера заиграла озорная улыбка.

Оливер усмехнулся:

— Только не когда ты пьяна настолько, что завтра не вспомнишь об этом. Давай.

С этими словами он снял ее руки со своей спины и развернул ее в сторону ее спальни. Она сделала несколько шагов и пошатнулась. Он поймал ее и бросил ошеломленный взгляд на Джорджа, который улыбнулся в ответ, пытаясь быть хорошим парнем и не мечтать о том, чтобы Оливер не приходил. Оливер покачал головой и подхватил Гермиону на руки, как будто она ничего не весила, закатив глаза от наслаждения, когда Гермиона хрипловато рассмеялась и уткнулась лицом в его плечо. Он отнес ее в спальню, прикрыв за собой дверь.

Джордж откинул голову на спинку дивана и застонал. Что, черт возьми, он почти сделал? Он знал, что выпил многовато, но он и наполовину не был пьян, как Гермиона. Он умел держать себя в руках, и это куда сильнее ухудшало ситуацию, потому что он гораздо лучше владел собой. Он знал, что должен был радоваться тому, что Оливер вошел и прервал их, прежде чем его девушка изменит ему с его лучшим другом. Он должен был радоваться тому, что ее губы никогда не встречались с его губами и что этот поцелуй не привел к неизбежным дальнейшим действиям, которых у нее не было с собственным парнем.

Он должен был радоваться. Но он был чертовски уверен, что не рад.

Он был страшно зол.

Оливер вышел из спальни Гермионы, поправляя свой плащ, сбившийся набок, как будто кто-то схватился за него, притянул парня к себе и страстно поцеловал. Он провел рукой по своим недавно взъерошенным волосами сел в кресло напротив Джорджа. Он ухмыльнулся и огляделся.

— Ну, теперь мы знаем, как выглядит пьяная Гермиона — похотливо! — засмеялся Оливер. Джордж рассмеялся, но внутри выругался. — Как прошел ужин? Мне жаль, что я пропустил все. Похоже, здесь много чего творилось, раз уж даже Гермиона напилась.

— Ужин прошел отлично, — сказал Джордж. — Я думаю, ты можешь попробовать сам. Мы очень долго разговаривали, так что я не понимал, сколько мы выпили.

— Кажется, наша Гермиона не в силах совладать с алкоголем, — рассмеялся Оливер. Джордж постарался не поежиться от того, насколько точно это было сказано.

— Могу заверить, она нечасто пьет. Как прошла пресс-конференция?

Несколько часов спустя, когда Джордж, натянув пижамные штаны и стянув футболку, уже собирался ложиться спать, раздался легкий стук в дверь. Он повернулся, смущенно нахмурив брови, и открыл дверь. Гермиона в футболке Джорджа и свободных штанах стояла в дверном проеме, слегка сгорбившись, держась за живот и выглядя болезненно. Она немного качнулась, все еще опьяневшая.

— Джордж? — тихим голосом спросила она.

— Ты плохо себя чувствуешь? — шепотом спросил он. Она печально кивнула, и Джордж тут же представил себе маленькую Гермиону с пушистыми кудрями и большими зубами, сжимающую плюшевого медведя и говорящую родителям, что заболела. Этот образ сразу же запал в душу, и Джорджу захотелось обнять ее, такую же маленькую в своей огромной пижаме. — Иди в постель. Я сейчас приду. — Она кивнула и медленно побрела в свою комнату.

Джордж направился в ванную, достал нужное зелье и взял стакан воды, прежде чем пойти в ее спальню. Она свернулась калачиком на боку, вцепившись в подушку и выглядя немного позеленевшей в лунном свете, пробивающимся сквозь щели между занавесками. Она села и выпила зелье, скорчив гримасу, прежде чем осушить весь стакан воды. Она сразу же почувствовала себя лучше, и он уже собирался уходить, когда услышал позади себя мягкое «Останься». Он повернулся, и ее широко раскрытые печальные глаза молча умоляли его. Он вздохнул и лег под одеяло, которое она откинула рядом с собой. Она повернулась и положила голову ему на грудь, схватившись за живот, надеясь, что тошнота скоро пройдет. Он рисовал круги на ее спине и прижимал к себе, гадая, как он объяснит это на утро и вспомнит ли она вообще.

* * *

— Ну как прошел вчерашний вечер? — спросил Ли, расхаживая по магазину, проверяя полки и беззвучно взмахивая палочкой, после чего продукты, парившие рядом с ним, летели на нужное место.

— Оливер так и не пришел. — Ли повернулся и растерянно посмотрел на Джорджа. — Я имею в виду, он появился с опозданием часа на четыре. Но я поднялся наверх, а Миона просто плакала на диване. В последнюю минуту у него организовалась пресс-конференция или что-то такое…

— А потом что случилось?

— Я остался с ней. Она много плакала, а потом мы ужинали… — Ли поднял брови. —… и разговаривали. В итоге, мы выпили две бутылки вина, большую часть из которых выпила она…

— Прости, что? Гермиона наконец напилась, а ты говоришь мне об этом только сейчас? Какой же ты после этого друг! — фыркнул Ли. — Ты же знаешь, что у нас с Джинни и Роном давний спор насчет того, какая она пьяница!

— Прости меня, — саркастично ответил Джордж. — Я был слишком занят, чтобы отправить тебе сову.

— Что дальше?

— Ну, мы… мы почти поцеловались… — Ли самодовольно ухмыльнулся, но ничего не сказал. —… и тут появился Оливер и прервал нас, а она побежала к нему, залезла на него и предложила пойти в спальню.

— Я так и знал! — радостно воскликнул Ли. — Я знал, что вся ее сдерживаемая энергия однажды выйдет наружу! Я так и знал! Как и о снах!

Джордж закатил глаза и продолжил чинить потрепанные упаковки «Сачковательных Снеди».

— Ты не должен этому радоваться, Джордан. Тебе стоит сказать мне, что я ужасный человек.

— Почему? — спросил Ли. — О, она встречается с Оливером, а он наш лучший друг! Ой, прости. — Он нахмурился и пригрозил Джорджу пальцем, как учительница, отчитывающая школьника. — Ты, Джордж Уизли, ужасный человек. Тебе не следует целоваться с девушками других парней. Как ты смеешь! — Он сделал паузу. — Так лучше?

Джордж слабо улыбнулся и сел на стол.

— О чем я думал, Ли? — разочарованно произнес он. Ли вдруг неожиданно и странно замолчал, подняв метлу и осматривая ее прутья на наличие поломанных. Джордж вздохнул и закрыл лицо руками. Он произнес что-то приглушенное и неразборчивое. Ли по-прежнему молчал. Джордж снова вздохнул и наконец встревоженно посмотрел на друга. Его челюсть была крепко сжата: — Ли, кажется, мне нравится Гермиона.

Ли фыркнул и расхохотался. Джордж удивленно наблюдал за ним. Ли от смеха схватился за бока и прижался к витрине с «Висельниками многоразового использования» (Произносить по буквам, или он закачается в петле!).

— Какого черта, приятель? — воскликнул Джордж.

Ли снова громко засмеялся, прежде чем выдавить из себя хоть пару слов:

— Так... неожиданно...

— Что?

Как раз в этот момент со склада донесся грохот, после чего ухмыляющиеся Гарри и Рон появились в зале магазина.

— Вы готовы к матчу? — спросил Гарри с метлой наперевес.

Лицо Рона выглядело хмурым, но рот был искривлен усмешкой:

— Что с ним не так? — спросил он у Джорджа, кивая на Ли, который придерживал себя за бока и оперся на метлу, чтобы не упасть.

— Не знаю, он ведет себя как настоящий придурок, — огрызнулся Джордж, подняв свою метлу с пола.

— Джордж только что поведал мне, — фальшиво потрясенным голосом сказал Ли, — что, может быть, ему нравится Гермиона. Что скажете?

Рон захихикал, а Гарри закатил глаза и покачал головой, бросив на Джорджа полный жалости взгляд.

— Что?! — воскликнул Джордж, не понимая, почему все так себя ведут.

— Ты только сейчас понял? — спросил Рон. — А ты еще говорил, что Перси самый тупой среди Уизли.

— Это в самом деле очевидно, Джордж, — весело согласился Гарри.

— Что очевидно? Что она мне нравится? Как это может быть очевидно, если я сам только что понял? — воскликнул окончательно расстроенный Джордж.

— Ну, ты, по крайне мере, узнал об этом не последним, — усмехнулся Ли. — Гермиона и Оливер еще не догадались.

Джордж застонал и сжал переносицу. Как долго это уже? Как давно он испытывал чувства к Гермионе, но не осознавал их или выдавал за что-то другое? И что, черт возьми, теперь ему делать? Если прошлый вечер что-то значил, то был хороший шанс, что Гермиона чувствовала то же самое, что и он.

Так что же теперь, черт возьми, ему делать?

— Итак, — начал Ли, наблюдая за другом с выражением понимания и доброты на лице, — что ты собираешься с этим делать?

Теперь, когда Джордж осознал свои чувства к Гермионе, он чувствовал себя гигантским соплохвостом в этой комнате. Никто не смотрел на него и не упоминал о нем, боясь привлечь к нему дополнительное внимание, но было невозможно не замечать его постоянное, болезненное присутствие. Он поймал себя на том, что наблюдает за Гермионой, смеется над тем, что она говорит, ищет ее взглядом в переполненной комнате. Хуже того, теперь он заметил, что все поглядывают на него, пока он подмечает, где теперь стоит Гермиона, что она делает, как себя чувствует. Но самое ужасное было ловить на себе сочувствующие, граничащие с жалостью взгляды, которые ясно говорили: «Бедный-бедный мальчик, безответная любовь жестока. Давай я обниму тебя, и все станет лучше». Он не мог их вынести.

Он не чувствовал себя частью нелепых игр или одного из тех телешоу, которые однажды показала ему Гермионе, где люди живут своей жизнью, пока другие следят за ними, за каждым их движением. Гермиона общалась со всеми, казалось, не обращая внимания на мучительный дискомфорт, который испытывали окружающие. Оливер наблюдал за Гермионой. Джордж наблюдал за Гермионой, видел, как она, казалось, таяла от наслаждения, когда Оливер обнимал ее за плечи или мимолетно целовал в щеку. Остальные члены семьи наблюдали за любовным треугольником. Джордж не удивился бы, если бы они заключили пари, как в тот раз, когда они с Гермионой только съехались.

Примерно через неделю после того вечера, когда Джордж признался себе в чувствах, он начал замечать, что Оливер не так пристально наблюдает за Гермионой. Джордж сидел за столом во время воскресного ужина, разговаривал с Гарри и Роном, когда его взгляд остановился на Гермионе. У него возникло ощущение, что за ним наблюдают, и, оглядевшись, Джордж увидел, что на него смотрит Оливер, причем его выражение лица было средним между любопытством и притворной незаинтересованностью. Чувствуя себя виноватым, Джордж отвернулся и возобновил разговор, но понимал, что Оливер все еще наблюдает за ним. Он надеялся, что он сможет объяснить свои постоянные взгляды и внимание за беспокойство за подругу, но это казалось невозможным. Поэтому, когда он вошел в квартиру после досрочного закрытия магазина из-за сильной грозы и увидел Оливера, сидящего на диване и, по-видимому, кого-то ожидающего, он сразу же предположил худшее.

Джордж изобразил легкую улыбку и кивнул в знак приветствия.

— Что ты здесь делаешь, приятель? Мионы не будет дома еще пару часов, — сказал Джордж, доставая с полки кружку и наливая себе воды из-под крана. Во рту у него резко пересохло.

— Я знаю, — ответил Оливер с легкой улыбкой. — Мне нужно поговорить с тобой, и я не хотел бы, чтобы она была рядом в этот момент.

Джордж был уверен, что его желудок налился свинцом, а горло стало Сахарой. Он был в полной заднице. Он понимал это. Он безнадежный человек.

— Вот как? — беспечно сказал он. — Что за повод? — Он направился к креслу, стоявшему напротив дивана, и расплылся в беззаботной улыбке.

— Как давно ты влюблен в Гермиону? — прямолинейно спросил Оливер.

Джордж поперхнулся воздухом и громко закашлялся. Он взглянул на Оливера, его глаза заслезились и он прохрипел:

— Что-что?

— Серьезно, приятель, — спокойно сказал Оливер. — Твое поведение о многом говорит. Как долго? — Он пристально смотрел на Джорджа, который в ответ глядел на него и понимал, о ком бы они не говорили, Оливер один из его лучших друзей, так что он не мог солгать ему.

— Не знаю, — тихо ответил Джордж. — Я понял это где-то неделю назад, но говорят, она мне нравилась уже много месяцев, а я просто не замечал этого. Кажется… кажется, это началось с бала у министра. Она тогда только порвала с тем придурком, который ужасно обращался с ней, и ей нужен был парень, чтобы отпугнуть какого-то подонка с работы. Я просто… ну, не знаю, наверное, мне она нравилась. Это казалось правильным. Но потом я встретил Эванджелину, и все прошло. Я подумал, что это было чем-то временным, понимаешь? — Оливер сочувственно кивал с задумчивым выражением лица, пока Джордж изливал ему душу. — Но я все равно не мог не сравнивать их в голове. Я не знаю. Гермиона. Она просто… Она всегда была рядом, несмотря ни на что. Я всегда возвращался к ней. — Джордж сделал паузу и глубоко вздохнул, готовясь к свои следующим словам: — Послушай, Вуд, мне очень жаль. Я знаю, что она одна из моих лучших подруг, но она твоя девушка. Я понимаю, что должен отступить. Я на самом деле не хочу быть таким. Я просто забываю, какой я, когда она рядом. Прости. Я не хочу этого. Я не хочу… уводить ее или что-то такое. Вы вдвоем счастливы и…

— Чушь собачья, — перебил Оливер с грустной улыбкой.

— Что? — пробормотал потрясенный Джордж. — Вы не счастли…

— Нет, — тут же ответил Оливер. — У нас с Гермионой все прекрасно. Иногда мне кажется, что это нереально. Она такая искренняя, полная жизни и страсти, и я рад каждой секунде, проведенной с ней.

— Тогда что…

— Я знаю, что ты хочешь ее увести. Ты сам знаешь. Я же видел все, Джордж. Я видел, как ты на нее смотришь.

Джордж побледнел. Он предпочел бы, чтобы Оливер просто избил его в приступе ревности, а не сидел спокойно и разговаривал с ним как цивилизованный взрослый мужчина. Это в тысячу раз больнее любого удара.

— Мне очень жаль, Оливер. Я съеду или еще что-нибудь придумаю. Я не хочу, чтобы это разрушило нашу дружбу или твоя отношения с Гермионой. Я просто… — Джордж начал было вставать, но Оливер протянул руку и остановил его.

— Ты никуда не съедешь, — сказал Оливер. — Тебе не нужно этого делать. Ты всегда будешь моим лучшим другом. Но так все оставаться не может. — Джордж хотел что-то сказать, но Оливер не позволил. Оливер встал с дивана и начал расхаживать по гостиной. — Гермиона потрясающая. Я бы никогда не поверил, если бы мне рассказали в школе, что я буду с ней встречаться. Я бы просто рассмеялся этому человеку в лицо и, вероятно, посоветовал бы ему выплескивать желчь на ком-то другом. — Джордж немного улыбнулся, прекрасно понимая чувства Оливера. — Но она веселая, страстная и очень умная, что идет ей на пользу. Она заслуживает самого лучшего.

Джордж был уверен, что наступил тот самый окончательный момент, когда Оливер наконец скажет: «Отвали от моей девушки». Он чувствовал, как все мышцы напряглись, будто готовясь к сильному удару.

— Поэтому я и собираюсь порвать с ней, — закончил Оливер.

— Что? — воскликнул Джордж, уверенный, что у него резко появились проблемы со слухом, так что окончание фразу прозвучало неправильно. — Ты что?

— Я собираюсь порвать с ней, — печально повторил Оливер. — Я не хочу этого делать. Я безумно хочу схватить ее, дать тебе пару тумаков, послать тебя и посоветовать найти себе какую-нибудь белозубую блондинку, но я знаю, что не могу так сделать. — Оливер провел пальцами по своим коротким каштановым волосам, глядя на Джорджа, и все его тело обмякло под тяжестью своего решения.

— Какого черта? — закричал Джордж. — Ты же только что сказал, что вы счастливы, ты обожаешь каждую секунду, проведенную вместе, и все такое!

Оливер грустно улыбнулся Джорджу, потирая затылок, и уголки его рта опустились вниз, как будто их потянули за невидимые нити.

— Потому что я не могу с чистой совестью встречаться с девушкой, которую любит мой друг. Тем более я знаю, что она тоже любит тебя. И будь я проклят, если мне придется быть препятствием на вашем пути и наблюдать за тем, как вы вдвоем избегаете того, что все, включая меня, давно поняли.

Джордж ошеломленно сидел. Он не мог придумать, что ответить. Слова «Которую любит мой друг. Она тебя тоже любит» продолжали крутиться в его голове. Его зрение затуманилось, а звуки окружающего мира доносились будто из-под воды.

Оливер перестал расхаживать взад и вперед, пока не оказался прямо перед Джорджем. Он посмотрел на него сверху вниз и ткнул пальцем прямо в лицо Джорджу, который с трудом подавил желание скосить глаза.

— Я хочу прояснить всего одну вещь, Уизли, — начал он угрожающе-низким голосом. — Если ты все испортишь, сделаешь ее несчастной, то я превращу твою жизнь в сущий ад. Потому что я уверен, что будь я на твоем месте, я бы тоже влюбился в нее. Может быть, даже сильнее тебя. Так что если испортишь все, то можешь забыть о том, что я хороший парень.

Джордж сглотнул и медленно встал лицом к другу, напряжение и властная манера речи капитана внезапно напомнила о тренировках в Хогвартсе. Они некоторое время молча смотрели друг на друга.

— Ты пойдешь на это ради нее? — осторожно спросил Джордж.

Оливер кивнул. Джордж на мгновение задумался, прежде чем протянуть ему руку. Оливер пристально посмотрел на него, после чего протянул свою руку и крепко пожал протянутую. После этого напряжение как будто медленно испарилось. Оливер подошел к камину и взял щепочку пороха.

— Когда ты собираешься сделать это? — не выдержал Джордж.

Оливер повернулся и посмотрел на Джорджа затравленным взглядом, взглядом человека, идущего против всего, что хотел, ради общего блага. Он слегка улыбнулся, что больше походило на гримасу.

— Ты узнаешь, — тихо сказал он. Произнесенный адрес, зеленый дым. Оливер ушел.

Со стороны окна послышался стук. Гермиона обернулась и увидела знакомую трепещущую сову с зажатым в клюве письмо. Она встала со стула и впустила сову. Она подлетела к ее рабочему столу, уронила письмо и нахохлилась, гордясь выполненной работой. Гермиона вернулась на свое место и взяла письмо.

Миона,

Может быть, ты захочешь прийти сегодня ко мне на ужин? Я даже могу попробовать приготовить что-нибудь, если хочешь.

С любовью,

Оливер

Гермиона улыбнулась про себя. Она сверилась с ежедневником, взяла маленькую бумажку и написала:

Оливер,

Я с удовольствием приду. Освобожусь около пяти. Ради всего святого, не вздумай готовить. В прошлый раз мне хватило твоего фиаско. Просто закажи доставку, будем есть прямо из упаковок, как животные, — самое то для нас.

С любовью,

Гермиона

Она одобрительно кивнула и отдала письмо сове, которая зажала его в клюве и вылетела через все еще открытое окно. Она закрыла его и вернулась обратно к работе, отсчитывая часы до встречи со своим парнем.

* * *

Гермиона вышла из камину и тут же оказалась в объятиях Оливера, который запечатлел на ее губах страстный поцелуй. Она удивленно хихикнула, но ответила. Через минуту они отстранились, и она с подозрением посмотрела на него.

— К чему это? — спросила она, приподняв одну бровь.

Он улыбнулся.

— Я просто хотел поцеловать тебя, — ответил Оливер.

— Это очень мило, — сказала она, улыбнувшись в ответ. — Итак, что у нас на ужин? — Гермиона прошла через гостиную в маленькую кухню. После того, как она впервые оказалась в его доме, она без конца дразнила его из-за минималистично обставленной кухни и мусорного ведра, забитого упаковками еды на вынос. Конечно, это была здоровая пища — как-никак, он был профессиональным спортсменом, — но это было одновременно и смешно, и ужасно для любителя готовки. На столе стояло несколько белых бумажных забитых до отказа пакетов, от которых шел пар.

— Твое любимое, — ответил Оливер, подходя сзади и обнимая девушку за талию. Он делал так часто, и Гермиона находила это восхитительным и успокаивающим.

— Ты взял невероятно вкусную и ужасно вредную китайскую еду?

Она не только услышала, но и почувствовала, как Оливер захихикал у нее за спиной.

— Да-да, так и есть.

Гермиона широко улыбнулась и подошла ближе, чтобы открыть пакеты и радостно осмотреть содержимое. Здесь были все ее любимые блюда. Он даже купил ей дополнительную порцию печенья с предсказаниями, которое она любила, несмотря на то, как часто он смеялся над их рифмами. Она закрыла глаза и вдохнула чудесные запахи, смешавшиеся на кухне. Гермиона открыла глаза и огляделась. Оливер наблюдал за ней, и легкая грустная улыбка тронула уголки его губ; одной рука потирая затылок — она уже давно знала, они с Джорджем так делали, когда нервничали или грустили.

— Оливер, все в порядке? — тихо спросила она.

Казалось, он пришел в себя. Он улыбнулся и подошел ближе, как будто все хорошо. Она видела, что в его глазах не было ни тени улыбки, но он оказался рядом и толкнул ее бедром, доставая упаковку. Она рассмеялась и оттолкнула его, забыв о его печальных глазах, пока они перешучивались и боролись за еду.

* * *

Несколько часов спустя после ужина, после долгих объятий, Оливер стал вести себя беспокойно. Он начал слегка дергаться, так что Гермиона села, прислонившись к его груди, и повернулась к нему лицом, вытянув ноги почти до конца дивана. Оливер сидел на другом конце и явно нервничал, хоть и старался это скрыть.

— Ты уже целый час мучаешься. Что случилось? — Он пожал плечами, словно отвечая "Все в порядке", но она нахмурилась. — Оливер Вуд, что тебя расстроило до нервного тика?

Оливер вздохнул и выпрямился, прислонившись спиной к подлокотнику дивана.

— Боже, я не хочу этого делать, — пробормотал он себе под нос, потирая лицо руками.

— Что ты не хочешь делать? — с любопытством и легким беспокойством спросила она.

Оливер перевел взгляд на Гермиону, и, когда одна пара карих глаз встретилась с другой, Гермиона увидела, что Оливер пытается пересилить себя. Она смущенно склонила голову набок, но промолчала, понимая, что ему трудно выразить свои чувства в расстроенном состоянии.

— Ладно, я не хочу этого делать, но думаю, самый умный способ побороть это — начать. Самый умный способ, на который я способен. Потому что ты умная и действуешь исходя из разума и логики, — начал он, явно пытаясь выдавить из себя нужные слова.

— Ты же знаешь, что сказал слово "умный" три раза, верно? — усмехнулась Гермиона.

Улыбка тронула сжатые губы Оливера, и он вздохнул.

— Прекрати быть Гермионой хоть на секунду, ты все усложняешь, — сказал он полушутя.

Несмотря на то что она знала, что это серьезная тема, Гермиона улыбнулась, понимая, что он имеет в виду, — он постоянно поддразнивал ее, говоря, что она ведет себя как "Гермиона", каждый раз, когда она делала что-то, что сделала бы младшекурсница из Хогвартса. Она не знала, когда начала пытаться рассмешить собеседника в серьезных ситуациях. Она никогда не делала этого прежде. Вероятно, она переняла это у Джорджа.

— Хорошо. М-м. Позволь начать так: я бы никогда не подумал, что буду встречаться с Гермионой Грейнджер. Если бы мне это рассказали раньше, я бы смеялся до смерти.

Гермиона усмехнулась.

— И я бы посмеялась. Чтобы я встречалась с чересчур агрессивным игроком в квиддич, который доставал моего друга вечными тренировками?

Оливер улыбнулся в ответ.

— Да, ты права. И... наше знакомство показало мне, что противоположности иногда идеально подходят друг другу. — Он сделал глубокий вдох, уголки его рта тут же опустились, а брови нахмурились. — Я думаю, что мы близки к совершенству. Но я не считаю, что идеально подхожу тебе.

После этих слов последовала пауза. Гермиона была уверена, что это расставание, но она совсем не понимала причин. Она почувствовала, как ее сердце забилось быстрее, в носу защипало, в глазах застыли слезы. Она прочистила горло. Он был прав; она действительно действовала исходя из разума, так что ей пришлось дослушать его, прежде чем позволить эмоциям взять верх.

— Думаю, я чертовски близок к этому, — продолжил Оливер, поджав губы. Он, казалось, тоже боролся со своими эмоциями. — Но я знаю, что есть кое-кто более подходящий тебе. И я... я не знаю... Черт. — Он снова потер лицо ладонями. — Ты мне очень дорога, Гермиона. В самом деле. И я абсолютно уверен, что влюбился бы в тебя.

У Гермионы перехватило дыхание, когда он заговорил. Пытаться сдерживать эмоции было бесполезно — слезы стекали по ее щекам. Она грустно улыбнулась и потянулась вперед, взяв его руки в свои. Он посмотрел на нее, и она увидела, что его глаза блестят. Он прикусил щеку с внутренней стороны, и она понимала, что он сделает все, чтобы не дать слезам пролиться. Он ненавидел проявлять слабость. Она считала это глупым проявлением мужественности, но в то же время милым. Он сжал ее руки и глубоко, прерывисто вздохнул.

— Я искренне верю в то, — сказал он, и его голос чуть дрогнул, — что есть кое-то, кто безумно влюблен в тебя, кто предпочел, чтобы ты была счастлива, пусть и не с ним. — Гермиона в замешательстве нахмурилась и открыла рот, чтобы спросить, но он продолжил, зажмурив глаза, как будто слова причиняли ему физическую боль. — И... и я знаю, что ты тоже его любишь. Это правда, я знаю. Даже если вы вдвоем настолько глупы, чтобы заметить это, остальные это уже давно знают. Я хочу... Я... Черт... Как глупо... Я...

Он открыл глаза, и Гермиона, переставшая плакать, пока он говорил, безошибочно определила невыносимую боль в его взгляде.

— Я не хочу этого делать. Поверь мне, я не хочу.

— Тогда не надо, — прошептала Гермиона, понимая, что он ответит.

— Но я должен, — в отчаянии воскликнул он. — Разве ты не видишь? Я должен это сделать. Ради нас обоих. Мерлин, Гермиона, я хотел бы послать любого, чтобы мы остались вместе, я бы безумно влюбился в тебя и меня бы не заботили чувства других. Я бы хотел этого. Но я знаю, что не могу так поступить ни с кем из нас. Потому что знаю, что ты всегда будешь любить его, просто скрыто. Ты бы продолжила отрицать это, несмотря на то, что все остальные знают правду уже много месяцев. Я бы пытался закрывать на это глаза, игнорировать это. Но я не хочу быть утешительным призом, Гермиона. Просто не могу. Я знаю, что ты так не считаешь, но я буду всегда так себя чувствовать. Это погубит его и, может быть, тебя. И это точно убьет меня.

Гермиона больше не могла этого вынести.

— Кто это? — воскликнула она, не потрудившись вытереть слезы, текущие по щекам и по подбородку. — В кого я якобы влюблена? Я не понимаю, о чем ты говоришь! Я не влюблена в другого, Оливер!

Оливер покачал головой. Он снова взял ее за руки и крепко сжал их.

— Гермиона, можешь посмотреть мне в глаза и сказать, что любишь меня?

— Конечно, — тут же ответила она.

Оливер поморщился:

— Но это неправда. Клянусь тебе, это не так. Ты думаешь, что сможешь, но у тебя не выйдет.

Гермиона выпрямилась, не желая отступать.

— Оливер, — решительно начала она, — Я люблю... — она запнулась. Она понимала, что должна произнести это самое обычное слово, которое она говорит тысячу раз за дань. Тебя. Четыре буквы. Два слога. Это не может быть трудно. И все же она не могла выдавить из себя ни слова. Когда она посмотрела на Оливера, то вспомнила Малкольма, который был худшим вариантом для нее, который заставлял ее чувствовать себя никчемной. Она вспомнила, как Джордж прижал Малкольма к стене так, что его ноги болтались в воздухе, после чего Джордж смерил его убийственным взглядом. После разрыва она провела с Джорджем еще два дня, он взял выходные за свой счет, чтобы убедиться, что она ест и ходит по дому. Она вспомнила Эванджелину в день их знакомства, ее глаза сияли, а рука по-собственнически сжимает руку Джорджа. Она вспомнила, как Оливер поцеловал ее у дверей "Ужастиков Умников Уизли". Она вспомнила Джорджа, который наблюдал за ней на воскресном ужине в Норе. Она вспомнила ту ночь, когда они чуть не поцеловались. Она вспомнила, как он расстроился, когда она побежала обнимать Оливера.

Она замерла. Оливер сидел перед ней с опустошенным, но понимающим выражением лица. Осознание поразило ее, как оглушающее заклятие. Она судорожно вздохнула, и из ее груди вырвался громкий всхлип. Она быстро прикрыла рот дрожащий рукой.

— О Боже, — прошептала она, ее голос отказывался звучать обычно. — О Боже, Оливер, мне очень жаль. Мне очень жаль.

Она пододвинулась ближе к Оливеру и уткнулась лицом ему в шею. Его теплые и сильные руки обвились вокруг ее талии. Он наклонил голову, зарывшись лицом в ее волосы. Она крепко держалась за него, пока прерывистые рыдания вырывались из нее, из-за которых горло начало саднить, а грудь вздымалась, как от нехватки кислорода. Оливер крепко прижимал ее к себе, его дыхание было неровным и тяжелым, хотя он пытался держать себя в руках. Она отстранилась, глядя ему в глаза и пытаясь подобрать нужные слова.

— Ты не был утешительным призом, Оливер. Тебе стоит знать. Ты был для меня первым. — Он слабо улыбнулся ей. — И я уверена, что тоже могла бы влюбиться в тебя, если бы... — она запнулась, но он кивнул.

— Если бы ты не влюбилась в него раньше, — закончил он с глухим смешком.

— Да, — с грустной улыбкой ответила она. — Оливер, мне очень жаль.

— Я знаю, — сказал он, нежно заправив ее выбившуюся прядь за ухо. — И мне тоже жаль.

— Я могу заверить тебя, что ты был лучшим парнем из всех, с кем я встречалась... и, вероятно, с кем буду встречаться? — улыбнулась она.

Он рассмеялся.

— В это я легко могу поверить.

Она тоже засмеялась.

— Я очень завидую той девушке, которой однажды посчастливится назвать тебя своим мужем, — тихо сказала она.

— Наверное, ты ревнуешь так же, как и я к нему. Но мы же умные люди, которые делают все по-умному, да?

Они снова рассмеялись. Гермиона вытерла нос и закашлялась. От всех переживаний у нее разболелась голова.

— Вот и все, — тихо сказала она.

— Да, — согласился он, и его лицо снова стало серьезным.

Они молча смотрели друг на друга. Гермиона шагнула вперед и обняла Оливера, а он крепко прижал ее к себе, хотя они оба чувствовали, что все изменилось. Она прижалась лбом к изгибу его шеи, а он прижался щекой к ее кудрям. Она наклонила голову, нежно поцеловала его в шею и почувствовала, как он улыбнулся.

— Оливер? — тихо позвала она.

— Да?

— Спасибо тебе. За все.

— Я бы сделал все это еще раз ради тебя, Гермиона Грейнджер, — мягко сказал он, гладя ее по волосам.

— Я знаю. И я думаю, что часть меня всегда будет любить тебя.

— Это все, о чем я могу просить.

— Пока.

— Пока.

Гермиона наблюдала за тем, как Оливер закрыл за ней дверь. Она с минуту смотрела в одну точку, не зная, что делать, потом повернусь и направилась вниз по лестнице. Она вышла через главную дверь. Свежий вечерний воздух обдувал ее, трепал ее волосы, проскальзывал под пальто, заставляя дрожать. Она огляделась и увидела пустую скамейку в парке напротив. Они с Оливером часто сидели там, иногда устраивали пикники, иногда просто дышали свежим воздухом. Она быстро перешла улицу и села. Ее тело чуть дернулось, когда ледяное железо коснулось ее ног через брюки. Она наложила на себя согревающее заклинание и, оглядевшись, наложила еще несколько защитных заклинаний, чтобы никто не заметил и не побеспокоил ее. Сейчас ей нужно побыть одной.

Пока она сидела там, медленно согреваясь и разглядывая темные очертания парка и немногочисленных гостей. Казалось, все смотрели на нее. Что же теперь делать? Что обычно делают в ситуациях, когда все твое мировоззрение: то, как ты смотришь на людей, то, как ты смотришь на себя; изменилось в одно мгновение? Можно было бы пойти домой… Лицо Джорджа появилось перед ее глазами, и она почувствовала, как в опухших и раскрасневшихся глазах снова защипало. Нет, возвращаться в квартиру определенно не стоит. Она не могла видеть его сейчас. В Нору? Гермиона издала глухой смешок. Иметь дело с Молли Уизли было в десять раз хуже, чем встречаться с Джорджем. Стоило ей только заметить опухшие глаза и красный нос Гермионы, как она тут же начала бы волноваться. Гермиона, дорогая, что случилось? Ты ранена? Оливер что-то сделал? Или Джордж? Вы поссорились? Скорее садись, я налью тебе чая. После этого она конечно побеспокоила бы мистера Уизли, чтобы он помог исправить все, что случилось. С ним бы состоялся неловкий и бесполезный разговор. Я уверен, все уладится само собой. Такое случается. Мне ужасно жаль.

Но «такое» не случается. Как часто парень бросает тебя, потому что его лучший друг влюблен в тебя? Редко. Но как часто он расстается с тобой, потому что понимает раньше тебя, что ты любишь другого? Вряд ли такое вообще случалось.

Гермиона закрыла лицо руками. Она услышала какое-то пьяное бормотание и испуганно подняла голову. К ней направлялся грязный мужчина с бутылкой какой-то янтарной жидкости, «скрытой» в прозрачном пакете. Гермиона напряглась, молясь, чтобы ее меры предосторожности не подвели. Когда до скамейки ему оставалось где-то полметра, он пробормотал что-то вроде: «Нужно обсудить это с Кенни» и ушел. Гермиона выдохнула и покачала головой. И тут же в голове у нее зазвучал голос Джорджа: «О да, ему бы повидаться с Кенни. Будем надеяться, что Кенни — это имя его душа или хотя бы зубной щетки. Такая вонь, что тролли бы воскликнули: «О Мерлин, что это такое?». Хотя тролли не умеют говорить, так что мы бы услышали что-то вроде: «АААУУРГРАРУАА»».

Гермиона разразилась смехом, который скоро перешел в истерику. Она не могла справиться. Она хотела бы рационально решить, что, черт возьми, теперь делать, а затем просто следовать пронумерованным, тщательно продуманным шагам. Ей хотелось «перестать быть Гермионой», как говорил Оливер. («Ты превратил меня в глагол?» — спросила она смеясь. «Да, и он отличный», — сказал Оливер. — «Ты так не считаешь?») Но она не могла, ни один способ, который она применяла раньше, не подходил для этой ситуации. Она хотела быть активной, принимать решения и предъявлять претензии, но все, что ей хотелось сделать, — свернуться в клубок и плакать до конца жизни. Она провела рукой по щекам в тщетной попытке остановить поток слез. Внезапный прилив сил позволил ей встать и, развернувшись на месте, с треском исчезнуть.

* * *

Она очутилась на заднем крыльце маленького дома. Только в одном окне горел свет, который можно было разглядеть через тонкие занавески. Она облегченно вздохнула и постучала в дверь так, чтобы ее услышали, но чтобы никто не проснулся. Она увидела, как источник света в том окне, покачиваясь в воздухе, поднялся и исчез, после чего стали слышны шаги внутри дома. Гермиона вытерла от слез щеки и нацепила улыбку. Двери открылись и, когда открывший дверь увидел девушку, Гермиона тут же разрыдалась и бросилась в объятия.

— О, милая! Иди сюда. С тобой все в порядке? Что случилось?

Гермиона прижалась, успокаиваясь от знакомого запаха лаванды и приятного ощущения, пока ее гладили по волосам. Она всхлипнула, все ее тело сотрясалось, отчаянно нуждаясь в поддержке и в утешении. Они прошли в дом и закрыли дверь. Тепло окутало их, в воздухе витал слабый запах корицы и яблок.

— Тихо-тихо, все в порядке, милая. Все будет хорошо.

— М-можно я ос-станусь на ночь? — Гермиона задыхалась от плача.

— Конечно, в любое время. На столько, сколько тебе нужно, дорогая. Как насчет пары чашек чая? Я принесу твой любимый плед, и мы поговорим, когда ты будешь готова. Договорились?

Гермиона несколько раз кивнула, продолжая обнимать собеседника так крепко, как только могла. Она понимала, что когда все катится к черту, когда вся твоя жизнь переворачивается с ног на голову и ты понятия не имеешь, как жить дальше, лучшее и самое простое решение — нужно обнять маму.

* * *

— Так вы уверены, что ничего не слышали?

— Я уже говорила тебе: нет. Но я уверена, что с ней все в порядке, где бы она ни была. Она уже взрослая девочка и может постоять за себя, — сказала Джинни.

— Конечно, может. Я переживаю не из-за этого. Я беспокоюсь о ней. Она никогда не уходила так надолго без предупреждения. — Он знал, что его голос дрожит, но теперь ему было уже все равно.

— Джордж, я уверен, что с ней все в порядке. Мы дадим знать, если она объявится. И я передам твою просьбу Рону и твоим родителям, — сказал Гарри успокаивающим тоном, прежде чем его вторая половинка успела что-то сказать.

Джордж благодарно улыбнулся.

— Большое спасибо, Гарри! Я очень ценю это. — Гарри кивнул, и Джордж повторил за ним, прежде чем вытащить голову из камина. Он встал на ноги и, покусывая кутикулу на большом пальце, задумался.

Если Гермиона не связалась со своими лучшими друзьями, то он не имел ни малейшего представления о том, как выяснить, где она. Прошло уже три дня с тех пор, как он видел ее в прошлый раз. Их последняя встреча была короткой. Гермиона прошла мимо него со стаканчиком чая на вынос, прежде чем отправиться на работу. Она мило взъерошила ему волосы, одарила его улыбкой и поздоровалась, после чего исчезла. Если не учитывать эту полувстречу, то ее не было уже четыре дня. В первый день он подумал, что она могла задержаться на работе или провести вечер с Оливером (он отчаянно надеялся на первый вариант; он был уверен, что они с Оливером еще не перешли к этому этапу отношений, но после нескольких суток он возненавидел себя за такие мысли). Но на следующий день он отправил к ней на работу сову, которая вернула без ответа. Затем он послал сову ее помощнику, который сообщил, что не видел Гермиону с прошлого вечера, когда она ушла раньше обычного. Джордж почувствовал себя немного лучше от того, что не только он беспокоился, поскольку теперь к нему присоединился Джонатан, который пытался ее найти, поскольку теперь руководство Пророком легло на его неподготовленные плечи. Он хотел спросить Оливера, но после их последнего разговора эта мысль казалась неправильной. Как будто он требует от Оливера слишком многого, если вспомнить их разрыв отношений. Отвлекать его, когда они могут быть вместе? Джордж просто не мог заставить себя сделать это. Джордж опустился на диван, нервно проводя пальцами по волосам.

Четыре дня. Четыре дня без разговоров, без нее дома, без уверенности, что она не лежит мертвая в какой-нибудь канаве. Он проигнорировал заверения Джинни о том, что Гермиона может сама о себе позаботиться. Конечно, она может, но это не мешало его мозгу представлять худшие сценарии. Ранена ли она? Может быть, ее волшебная палочка сломалась? Или случилось что-то еще хуже? Он даже не мог подумать о таком. Нельзя было разрешать себе думать о таком, но разум победил и теперь подкидывал разные ужасные варианты развития событий. Застонав, он потер лицо руками, надеясь, что если он надавит на веки достаточно сильно, то мысли пропадут сами собой в темноте с яркими цветными узорами.

Он услышал скрежет в замочной скважине и скрип открывающейся двери. Прежде чем в его мозгу появилась хоть одна мысль, он вскочил на ноги и побежал в гостиную. Ему не надо было даже смотреть, чтобы понять, что это настоящая Гермиона. Он и без этого знал. Едва она закрыла за собой дверь, он уже обнял ее. Он чувствовал, как напряглись его плечи. Он не понимал, можно ли расслабляться, ведь она наконец вернулась, или стоит напрячься, поскольку он не знал, что случилось. Гермиона застыла в его объятиях на мгновение, прежде чем смягчиться и обнять его в ответ. Ее руки обвились вокруг его талии — единственное, что она могла сделать, поскольку он ее сжимал очень крепко.

— Я очень волновался, — сказал он, запинаясь, поскольку ему хотелось выразить очень много. — Четыре дня. Ни одного письма, ни одного предупреждения. Четыре дня! Я очень волновался! А что, если бы с тобой что-то случилось и ты не смогла бы сообщить мне? Мерлин, никогда больше так не делай, Грейнджер! Никому ничего не сказала! О чем, черт возьми, ты думала? Боже, не делай так никогда. — Он прижимал ее к груди, пока не почувствовал ее попытку отстраниться, чтобы ответить. Они встали чуть поодаль со скрещенными руками, как будто каждый хотел защититься. — Какого черта, Гермиона?

Гермиона смутилась, переведя взгляд с него на пол.

— Мне пришлось уехать на несколько дней. — Она сделала паузу, но потом продолжила: — Оливер порвал со мной.

Гнев Джорджа тут же погас, и в нем проснулось сочувствие. Он мог бы быть влюбленным придурком и порадоваться из-за того, что теперь она не встречается ни с кем, но он понимал, что его эмоции не сделают ее расставание менее болезненным.

— Мне очень жаль, Миона.

— Вообще, — начала Гермиона с легкой грустной улыбкой, все еще обнимая себя руками, чтобы одновременно защититься и успокоить себя, — это было самое прекрасное и милое расставание, которое я пережила.

Джордж понятия не имел, как к этому относиться. Это окончательно сбило его с толку, и он решил проигнорировать эту тему, перейдя к тому, что считал более важным.

— Так ты была с ним? — спросил он, запинаясь.

— Нет, — тихо ответила она. — Я провела время с родителями. Мне нужно было отстраниться от всего и ото всех. Надо было во всем разобраться.

Джордж почувствовал, как в его груди начал зарождаться слабый проблеск надежды.

— Например, в чем?

Гермиона слегка улыбнулась.

— Например, в тебе.

— Я думал, ты меня раскусила, — ответил он с улыбкой.

— Мне тоже так казалось. — Гермиона улыбнулась, потерла лицо ладонью и, наконец, подперев щеку рукой, сердито посмотрела на него. — Джордж Уизли, ты меня бесишь.

Джордж замер. Это не то, на что он надеялся. Однако она улыбалась своей фирменной улыбкой, которую он видел, как минимум, раз в день и которая честно говорила: "Ну и что мне с тобой делать? Ты просто смешон".

— Ты приводишь меня в бешенство, не можешь контролировать свои перепады настроения, особенно гнев; избиваешь стены, как пещерный человек, пытался кинуть моего кота через всю комнату, превратил мои первые два месяца жизни здесь в сплошной ад, пытался убить моего бывшего парня, спугнул Рокэулла ради меня, приютил меня против своей воли, когда меня выгнали из квартиры; ведешь себя как ребенок почти всегда, не умеешь готовить и, кажется, не умеешь одновременно носить и штаны, и футболку в квартире. Я терпеть тебя не могу, но ты каким-то образом стал одним из моих самых близких друзей, хотя я периодически и хочу задушить тебя, но несмотря на все это я...

Она остановилась, прерывая льющийся поток слов, поскольку не могла подобрать подходящих слов. Он посмотрел на ее выражение лица, увидел недовольство, неохотную улыбку, нахмуренные брови и улыбнулся, когда его осенило.

— Я знаю, — тихо сказал он. — Я знаю, я тоже.

Ее яркая улыбка была единственным подтверждением, в котором он нуждался. Он шагнул вперед, сократив расстояние между ними, и ласково взял ее лицо в свои ладони. Их взгляды на мгновение пересеклись, прежде чем он наклонил голову и нежно поцеловал ее в губы. Гермиона обняла его и приподнялась на носочках, отвечая на поцелуй. Через несколько мгновений она оба улыбнулись, прервав поцелуй.

— Ты тоже? — тихо спросил Джордж, стараясь скрыть свою нервозность.

Гермиона улыбнулась ему, сияя на тусклом фоне квартиры.

— Я тоже.

Тук, тук, тук, тук!

Миссис Уизли постучала палочкой по столу. Звук пронесся по воздуху, привлекая всеобщее внимание. Она откашлялась и улыбнулась всем собравшимся.

— Спасибо всем, что смогли прийти сегодня. Мы очень благодарны всем, кто решил отпраздновать помолвку Джорджа и Гермионы. Мы все очень долго ждали этого дня. Я точно знаю это. — В толпе раздались смешки. — Я также хочу поблагодарить мою будущую невестку Гермиону за то, что она позволила мне устроить это мероприятие, поскольку изначально она была против того, чтобы вообще проводить вечеринку по случаю помолвки. — Миссис Уизли насмешливо подмигнула Гермионе, стоявшей в нескольких шагах от нее. Гермиона покраснела, нервно накручивая локон волос на пальце, всем видом показывая, что хотела бы исчезнуть. — Так что я надеюсь, что всем все понравится. За Джорджа и Гермиону! — Миссис Уизли подняла свой бокал, и остальные последовали ее примеру, произнося «За Джорджа и Гермиону!».

Джордж рассмеялся, когда румянец Гермионы залил ее шею. Теперь все расходились по группам, но миссис Уизли настояла на том, чтобы они оставались вместе хотя бы половину всей вечеринки, чтобы люди могли поздравить их. Джордж обнял Гермиону за талию и наклонился, чтобы прошептать ей на ухо:

— Все не так уж и плохо, да? Теперь, когда к нам приковано не так много внимания, мы можем просто развлечься. А если тебе действительно неловко, то ты можешь просто напиться. — Гермиона бросила на него неодобрительный взгляд, и он рассмеялся. — О, хватит, здесь только наши друзья. Да и мама очень хотела это провести. Когда мы рассказали ей, что вечеринке быть, я думал, она с ума сойдет.

— Знаю, знаю. Да и ей очень нравилось организовывать все это. Я просто… здесь слишком много людей для помолвки.

— Мамин стиль. Ох кстати, притворись радостной — к нам идут.

К ним подходила целая семья. Лицо мужчины было не разглядеть, поскольку он поднял ребенка. Наконец, они добрались до молодоженов, и те просияли.

— Оливер! — радостно воскликнула Гермиона. — Я очень рада, что вы смогли прийти! — Она подалась вперед и обняла друга и одновременно весело бормотавшего ребенка. — И Фрея! — Внимание Гермионы переключилось на невысокую женщину с пышными формами, волнистыми, черными, как смоль, волосами, россыпью веснушек и заразительной улыбкой.

— Гермиона! — обрадовалась Фрея, крепко обняв невесту. — Боже, я очень рада, что вы, наконец, поженитесь!

— Это заняло слишком много времени, — посмеялся Оливер.

— Ты не первый говоришь нам об этом, — согласился Джордж, пока Оливер передавал Гермионе на ручки ребенка, которая тут же очень высоким голосом произнесла: «Привет, Хэмиш. Как поживает мой любимый шотландец?».

— Мне кажется, это справедливое замечание, — с ухмылкой ответил Оливер. — За это время все успели обручились, поженились и создали семьи. Хотя бы посмотри на свою сестру.

Джордж махнул рукой, словно не обращая внимания на комментарий.

— Да ладно! У нее уже был Тедди, да и она ждала любого: Джеймса, Сириуса. Нечестно нас сравнивать.

Все засмеялись. Гермиона начала пританцовывать, чем заслужила восторженный визг малыша Хэмиша, у которого уже в девять месяцев виднелись черные волосы матери и темные отцовские глаза. Джордж любовался Гермионой, все внимание которой было направлено на младенца.

— Знаешь, Гермиона, тебе отлично удается! — со смешком сказала Фрея. — Вы уже думали о детях?

Гермиона застыла и нервно посмотрела на женщину. Ее взволнованное состояние исчезло, когда она заметила дразнящую улыбку собеседницы. Семья Вудов засмеялась.

— Не пугай ее, Фрея, — сказал Джордж. — Мне потребовалось пять лет, чтобы убедить ее сказать «да». Я не могу допустить, чтобы она испугалась и убежала до церемонии. — Джордж засмеялся и увернулся от удара невесты.

— Ой, заткнись, — рассмеялась Гермиона.

— Пять лет — это очень долго, — кивнул Оливер, забирая ребенка у Гермионы.

— Что ж, — сказал Джордж, — мы должны были убедиться, что она хочет этого не из-за моей невероятной внешности и хулиганского обаяния.

— И причина, конечно же, не в них, — сухо ответила Гермиона.

— Ах ты, маленькая…

Гермиона засмеялась, когда Джордж схватил ее за талию.

— Мы очень рады за вас, — ухмыльнулся Оливер. — Хотели сказать вам это до отъезда. Нам пора отвезти Хэмиша к родителям Фреи, а потом отправиться на игру моей команды в Швейцарии.

— Удачи! — сказала Гермиона, крепко обняв пару.

Пока Гермиона и Фрея разговаривали, Оливер наклонился к Джорджу и прошептал ему на ухо:

— Молодец, приятель.

Джордж усмехнулся.

— Ты тоже. Дружище, я не могу дождаться, — ответил он, глядя на Гермиону, целующую Хемиша в пухлую щеку.

— Поверь мне, приятель, — сказал Оливер, глядя на двух разговаривающих и обнимающихся женщин, — ожидание того стоит.

В этот момент Гермиона взглянула на Джорджа, ослепительно улыбнулась и подмигнула.

Оливер оказался прав. Ожидание того стоило.

Примечания:

Вот и все! Цель успешно выполнена, удалось переводить вовремя и выкладывать части по расписанию.

В начале августа я хорошо поработала и перевела все до конца, поскольку у меня были расписаны поездки до 6 сентября, так что в этот период я не была так активна на фикбуке, как обычно. Хочу извиниться перед всеми, кому я не ответила на отзыв. Я вам очень благодарна!

Также хотелось бы особенно поблагодарить за поддержку следующих читателей: lilo1102, Фралиция, chitz, Софочка, Пугалкин, ПельМЕнЬ в кАстРЮлЕ и Злой_читатель!