Пора возвращаться домой (джен)

Идея приходит мне в голову моментально.

Во-первых, сматываться отсюда надо как можно скорее — безо всяких преувеличений. Обратный отсчёт для нас — ну, точнее, в первую очередь для меня — начался с той секунды, когда я произнёс первое из заклинаний. Даже если остатки Аврората не сразу почешутся, что очень маловероятно, времени у меня не просто мало. Его вообще нет.

Во-вторых, дом на Гриммо защищён Фиделиусом, и, если Гарри, попавший внутрь, меня даже обрадует, то ни один крысиный ус на ковёр в прихожей без моей помощи упасть не сможет. Даже если заклинание не обновляли — а его не обновляли, ведь попал же я туда в августе каким-то образом? — всё равно крысёныш никогда не был в фамильном доме. А значит, это будет едва ли не самый безопасный для мальчика дом во всей Британии.

Кольцо-портключ срабатывает безотказно. Я успеваю только увидеть уничтоженную магическим всплеском гостиную, безумные глаза Дурслей, привставшую на задние лапки и стремительно растущую в размерах грязно-бежевую крысу, а потом магия уносит нас с Гарри подальше от всего этого.

Зато на то, чтобы уговорить его подняться с грязного пола и пройти хотя бы до гостиной, уходит столько времени, что под конец мне действительно начинает казаться, будто ничего не выйдет. Будто мальчик действительно останется сидеть здесь до скончания веков, чтобы потом стать одним из фамильных призраков. Всё-таки своими действиями я здорово напугал его. Но другого выхода не было.

Ну, начнём с того, что спал я в последний раз Мерлин знает когда. Очевидно, что это влияет как на самочувствие, так и на, например, терпение; так что, может, я и не был прав во всём этом действе, включая драматичное отступление. Но мальчику об этом знать не обязательно — я и так сглупил и рассказал ему больше, чем надо.

А вот Снейпу рассказывать придётся всё и в самых мелких подробностях. И если ему не понравится… В смысле, отравит — как пить дать.

Идём мы в итоге не в гостиную, а на кухню — она ближе. Гарри осторожно садится на край стула с резной спинкой, и я спиной чувствую его пристальный взгляд, пока вожусь с какао. К счастью, одного заклинания достаточно, чтобы продукты не портились, так что в компанию к кружке я в конце концов ставлю на стол перед ним ещё и тарелку с яичницей, беконом и бутербродами из всего, что у меня было. Голодный блеск в глазах крестника улавливается даже мной и даже в таком состоянии. Вот же ублюдки, как вообще можно было относиться так к собственному родственнику? Впрочем, мои были не лучше.

Наверное, надо подождать, пока он доест. Но я не хочу ждать. Он абсолютно прав, когда говорит, что имеет право знать хоть что-нибудь, но вопрос в другом: иногда, едва начав говорить, ужасно трудно остановиться.

— Я хотел тебе сказать… Когда ты родился, я стал твоим крёстным отцом.

— Неплохо, — без особого энтузиазма кивает мальчик, не отрываясь от еды. — А почему тогда ты меня раньше не забрал?

Вопрос, безо всякого сомнения, логичен. Вот только эта история невероятно длинная и не до конца понятная даже мне. И ещё она про смерть. И без того слишком многое происходит, нельзя взваливать на него всё сразу. Потом-то он всё равно вспомнит… Наверное.

— Случилась большая проблема, — обтекаемо поясняю я. — И я только недавно смог с ней справиться. И после этого всё время был с тобой. Как мог.

Чистая правда, между прочим.

Это признание, кажется, наконец располагает его ко мне. Раньше он как будто не был до конца уверен, доверять мне или нет, но сейчас расслабляется и перестаёт выглядеть как маленький напуганный зверёк, каждую секунду ждущий нападения.

— А ты и вправду умеешь превращаться в собаку? Мне не показалось?

Аналогия со зверьком обретает конкретную форму. Надо будет предложить ему тоже стать анимагом — как-нибудь потом, когда это всё закончится.

Вместо ответа я несколько раз перекидываюсь прямо у обеденного стола. В глазах Гарри зажигается настоящий восторг. Оно и понятно: даже для магического мира анимаги — не самая распространённая штука, а уж для маггловского тем более. Правда, его радость быстро успокаивается, сменяясь беспокойством.

— Что-то не так?

— Да я просто… Я же думал, ты настоящий пёс. В смысле, ничего не понимаешь. Я тебе столько ерунды рассказывал, мне теперь даже неловко как-то.

Врать, что я уже всё забыл, не хочется. Я открываю рот и собираюсь было сказать что-нибудь успокаивающее, но зелёный огонь и треск из камина, к счастью, избавляют меня от необходимости придумывать оправдание. Всё-таки быть взрослым очень даже нелегко, особенно когда ты сам ещё нуждаешься в поддержке взрослого.

Мы оба смотрим в сторону камина: мальчик со смесью опасения и восхищения, а я… Ну, наверное, с отчаянием. Снейп выходит из камина, как из кареты. И как только ему это удаётся? Кстати, судя по его появлению, школьные камины никем не охраняются и полностью безопасны — но ещё все его жесты и мимика говорят о том, что кому-то сейчас попадёт. И логично: небось думает, что я снова дурак и творю какую-то дичь, учитывая уговор возвращаться только в самом что ни на есть крайнем случае. Сигнальные чары, небось, поставил…

Отчего-то сейчас мне приятно его видеть. Наверное, потому, что он был как моей единственной связью с магическим миром, так и, в некотором роде, щитом. Хотя это перебор, конечно.

— Блэк, — говорит гроза школьных тетрадок Северус Снейп таким голосом, что, будь я школьником, немедленно захотел бы провалиться сквозь землю. — Скажи на милость, тебе известно, что в английском языке слова «крайний случай» означают…

Потом он наконец замечает Гарри, и я вижу, как его лицо вытягивается от удивления. Мерлин всемогущий, Снейп умеет удивляться! Забавно, что сейчас я почему-то отношусь к нему как к старому если и не другу, то напарнику точно. Даже мог бы по этому поводу пошутить, но вовремя спохватываюсь. Сейчас не время.

— Ничего не хочешь мне рассказать?

А другие формулировки мы подбирать, очевидно, не умеем. Впрочем, на что я вообще надеюсь…

— Ну… — выдавливаю я, толком не зная, с чего начать. — Мы сбежали.

— Об этом я и сам догадался, как ни странно.

Осталось понять, почему я будто бы не могу ему соврать. Если это из-за Обета — ни разу в жизни больше не принесу ни единой клятвы, честное слово.

— Там был Петтигрю…

— А земля круглая. Можно сразу перейти к той части, о которой я не знаю?

Язва. И как он собственным ядом до сих пор не отравился…

— Ну, знаешь… Петтигрю не слишком хорошо себя вёл, и я пошёл в дом, чтобы его поймать. А потом у Гарри случился магический выброс, и я… Как бы это сказать… Украл его.

Снейп вдруг начинает смеяться так, что мы с Гарри не сговариваясь вздрагиваем. Мальчик, можно считать, видит его впервые в жизни, один Мерлин знает, что можно подумать о происходящем при таких вводных; но лично я не могу найти в памяти ни одного раза, чтобы Снейп хотя бы улыбнулся искренне. Зато сейчас он хохочет очень даже натурально, даже слёзы на глазах, кажется, выступили. Это что, истерика? А у меня тут не то что Успокаивающего зелья нет, даже чай кончился…

Наконец он успокаивается сам. Бросает короткий, но отчего-то почти тёплый взгляд на Гарри и поворачивается ко мне, очевидно, ожидая большого количества вопросов. Но я уже научился поступать правильно в такие моменты. Я молчу, чтобы не дать ему повод слезть с интересующей меня темы, переключившись на что-нибудь другое.

— Это очень иронично, — всё-таки поясняет Снейп. — Сперва ты облажался, чего можно было бы избежать, будь ты более осмотрительным, но после этой ошибки ты как раз стал настолько осмотрительным, чтобы предотвратить момент, о котором я не подозревал и сделать с ним ничего бы не смог. Потрясающе, Блэк. Двадцать баллов Гриффиндору, так сказать.

— Ты, небось, никогда в жизни эти слова раньше не произносил, да? — притворно ворчу я, переводя дух. А я-то наивно полагал, что сейчас получу головомойку похуже той, что была в прошлый раз. Выходит, надо было просто сразу рискнуть всем, только чтобы заслужить похвалу.

Гарри, уже слегка успокоившийся, смотрит на нас с таким выражением лица, что мне против воли становится смешно. Бедняга, он же вообще не понимает, что происходит, и объяснять у нас сейчас нет времени.

— Не произносил, — зачем-то подтверждает Снейп. — И всё-таки меня интересует Петтигрю. Что он пытался сделать?

— Вроде как перегрызть провод. Ну, знаешь, электричество, такая штука…

Снейп смотрит на меня как на слабоумного.

— Я родился и жил в маггловском доме много лет, Блэк. Я в курсе, что такое провода.

— В общем, я толком не знаю, чего именно он хотел этим добиться, — уязвлённо заканчиваю я. — Но проверять желания как-то не нашлось. В конце концов, он мог кому-то навредить, и тогда было бы уже поздно.

— Это ты сейчас оправдываешься?

Я осекаюсь и внимательно смотрю ему в глаза, пытаясь понять, шутит ли он в этот раз. Но никакого ответа не нахожу: ни малейшей смешинки, поднятого уголка губ или чего угодно, показывающего, что всё в порядке. Потрясающе, нечего сказать.

— А мне есть за что?

— Да, знаешь, решив одну проблему, ты совершенно случайно устроил десяток других. Например, Аврорат стоит на ушах, так что рейды по поиску тебя в магическом Лондоне, я думаю, возобновятся. Предполагаю, что мне сегодня предстоит разговор с Дамблдором, который…

— Так он вернулся? Я слышал, его не было некоторое время.

Видимо, с ним можно общаться только так. Вставляя важные вопросы в короткие промежутки в его тирадах. Потому что Северус, мать его, Снейп парадоксален, зануден и совершенно невыносим.

— Он не уезжал, — нехотя поясняет Снейп. — Просто посчитал, что невмешательство — лучший вариант. Но сейчас не об этом. Мне предстоит разговор, в ходе которого придётся рассказать, что мы, — он выплёвывает слово, будто оно ему до одури противно, — сотрудничаем. Предположить, что он не особенно тебе рад, ты мог и сам. А, и ещё ты, как считается, похитил ребёнка. Вдобавок — Гарри Поттера, ну, знаешь, Избранного. И это только очевидные первостепенные вопросы.

Я стою и молчу, не зная, что ответить. Он ведь на самом деле прав. Во всём прав, кроме одного — если был даже крошечный вариант того, что Гарри кто-нибудь серьёзно навредит, мои действия стоили любых проблем на свете, и я готов за них отвечать.

— Это не Сириус виноват, — раздаётся голос из-за моей спины, и мы со Снейпом, не сговариваясь, смотрим туда, откуда был звук. Гарри сейчас отчего-то выглядит ещё младше, но твёрдая решимость, написанная у него на лице, вызывает во мне чувство безграничной гордости. Он так сильно похож на Джеймса, с ума можно сойти.

Снейп даже не переспрашивает. Видно, теперь его очередь не знать, что ответить.

— Это всё было из-за меня, — продолжает мальчик с виду абсолютно спокойно, но я вижу, как дрожат его пальцы. — Он хотел спасти меня, не зная, что потом будет. И если бы меня там не было, он бы ничего не натворил. Поэтому если кому и отвечать за всё это, то только мне. Сириус не виноват.

Теперь тишина паузы ощущается буквально стеной. Пока я пытаюсь справиться с нахлынувшими чувствами — не каждый день тебя защищают, знаете ли, — у Снейпа лицо человека, впервые в жизни открывшего для себя мир. Он даже Карте так не удивлялся. Ну, или, может, мне тогда просто было плохо видно. Интересно, с чего это его так шокировало? Он же должен немного знать Гарри, в конце концов, они целых два года были знакомы в школе. Пусть даже только как преподаватель и ученик.

С этим надо что-то делать. Как минимум припереть Снейпа к стенке и не отпускать, пока не объяснит. Если получится, конечно.

— Слушай, Гарри, — говорю я как можно мягче, садясь на корточки, чтобы не быть выше него. — Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты поднялся на второй этаж и поискал там одну книгу. Я там оставил… эээ… словарь рун, в такой толстой обложке. Он мне скоро пригодится.

Конечно же, мальчик ни на секунду мне не поверил. Я и сам не уверен, есть ли у меня в доме вообще такая книга. Но он поднимается со стула и уходит, повернув голову так, чтобы услышать хотя бы часть разговора. Правда, такие вещи не для его ушей, поэтому я терпеливо молчу до тех пор, пока за дверью лестница не начинает гулко скрипеть. Ну всё. Пора.

— Что ещё случилось?

— Где?

Если бы я не встречался с ним раньше, ни за что бы не подумал, как хорошо Снейп умеет косить под дурачка.

— В школе. Ты бы не пришёл сюда лишь пожаловаться на Дамблдора.

— Ты полагаешь? А мне иногда очень хочется.

— Снейп!

— Я уже тридцать с лишним лет Снейп, — устало огрызается он. — Ты чего от меня хочешь? Чтобы я сказал, что всё плохо? Всё плохо, Блэк. Для тебя уж точно. Я не уверен, что драгоценный директор не жаждет упечь тебя обратно в Азкабан, да поглубже. Вряд ли ты там и в первый раз оказался без его участия, но это я пока не могу доказать. Хотя теперь всё проще — Петтигрю жив, но я пока не знаю, поймали ли его.

— Тогда что мне грозит? — удивляюсь я и сразу же понимаю, что именно он ответит. Мог даже не спрашивать.

— Сейчас — похищение. Его можно обосновать, но это если кто-нибудь захочет тебя выслушать. Что, при давлении на Визенгамот, маловероятно.

Лестница снова начинает скрипеть. И это значит, что у нас очень мало времени. Настолько, что я даже не собираюсь удивляться, зачем Снейпу понадобилось помогать мне теперь — когда Гарри, по сути, в безопасности.

— Я хочу тебе помочь. Хоть как-нибудь. В конце концов, меня это касается в первую очередь.

— Блэк…

— Сириус, — твёрдо поправляю я. — У меня, как ты понимаешь, предостаточно плохих взаимоотношений с людьми. Буду благодарен, если ты наконец перестанешь делать вид, будто терпеть меня не можешь.

На это он ничего не отвечает. Только отворачивается к ближайшему стулу, будто чтобы взять с него что-то — и, когда Гарри входит обратно на кухню, от Снейпа остаётся только звук аппарационного хлопка.