Времена иные (гет)

Она поедет в домен Серафима и дальше будет действовать по ситуации: поговорит, попросит — может, что-нибудь получится. В конце концов Серафим — её сир, пусть с момента её обращения они и не встречались лично. От Элизиума до Комаровки — десять минут на такси. Не так уж и много.

Выйдя из машины, девушка будто попала в другую вселенную. Обильный снегопад сменился ледяным ливнем, тусклые фонари почти не давали света. Над улицей нависало заброшенное здание завода, ветер завывал в разбитых окнах.

Здесь было бесполезно искать. Алиса набрала номер сира и тут же пожалела об этом: Серафим, едва уточнив, где она, сбросил трубку. Ожидание затянулось. Девушка теребила края светлого пальто, мокрой тряпкой прилипшего к телу, и вглядывалась в тёмные провалы арок внутреннего двора.

Правый выход — левый выход — улица. Ожидание становилось всё более нервным. Раньше ей даже в больной фантазии не пришло бы в голову сунуться сюда ночью. Надо было взять с собой Мирослава. Хотя тогда о мирных переговорах можно было забыть. Алиса чувствовала себя травоядным животным, невесть зачем решившим встретиться с хищником, и продолжала озираться, едва осознавая, что её метания никак не упрощают задачу.

Серафим появился позади неё — в майке-борцовке и полинялых брюках, разительно отличавшийся от того, каким она его видела в Элизиуме. Казалось, погода ему не доставляла никакого неудобства. В руке он нёс спортивную сумку, в которой что-то то ли бренчало, то ли хлюпало, и Алиса совсем не хотела знать, что там.

— Ты сделала ошибку, придя сюда без моего разрешения, — Серафим говорил хладно. — Больше так не делай.

Он явно наслаждался её испугом, но стоило ему заговорить, как страх в душе Алисы парадоксально сменился спокойной злобной ненавистью. Зверь, замученный бесчисленными рамками ограничений, оскалил зубы.

— Прошу простить мою несдержанность. Будучи вашим потомком, нужно было отреагировать на угрозу незамедлительно. Ворончук наносит урон вашей репутации, а значит и моей, — сказала Алиса ровно.

— Да-да. Рыжая сучка, — Серафим оскалился. — Я знал, что если похищу одного из её птенчиков, это сработает, но с гулями нельзя — о них знает князь. Кто бы мог подумать, что она начнёт визжать в Элизиуме… Досада, неудача. Я уж двадцать лет во сне вижу, как сдираю с неё кожу, отрезаю тонкими ломтями...

Монолог затягивался, и методика активного слушания предписывала Алисе вставить реплику.

— И съедаете? — сухо спросила она.

— Нееет, малышка, — Серафим довольно усмехнулся. — Плоть сородичей, в отличие от человеческой, есть нельзя: она имеет привкус пепла и привязывает магией. Зато при их бешеной регенерации резать можно почти вечно. Поможешь мне поймать её — дам нож в руки первой.

— А тот смертный? — вопрос Алисы звучал почти безнадёжно, с учётом того, что она слышала.

— Не даст рыжей сорваться с крючка. Я бы высылал ей его по частям, но маскарад — маскарад. Нельзя нарушать маскарад. Если они поймут, кто мы… хехе. Нам не дадут жить.

Домой Алиса добиралась на первом попавшемся транспорте, молясь, чтобы водитель не показался подозрительным. Тот, похоже, принял её за обычную тусовщицу.

Она зашла в дом и только тогда вспомнила, что не одна. Каин, а ведь так хотелось позволить себе немного побыть слабой, немного поплакать над несправедливостью мира, свернувшись калачиком на кровати. Но нет — она же...

— Госпожа епископ? — Витольд настороженно уставился на неё, пытаясь понять, что произошло. Алиса могла лишь представить, как жалко она выглядела после нескольких часов под ледяным ливнем. Всё это было слишком, и девушка оперлась о дверь.

— Серафим. Поймал какого-то смертного, мучает на потеху и сожрать хочет. А я и не знала, что он каннибал, мой сир, — Алиса глупо хихикнула. — Но да, он же соблюдает маскарад. С точки зрения Башни к нему нет вопросов.

— И что делает минский князь? Разве он не должен поддерживать порядок? Или так же, как в Вильнюсе, смертные для камарильи просто источник развлечений? Сломать как спички и посмотреть, кто дольше продержится? — процедил Витольд сквозь зубы. В его тоне прозвучала взрывная смесь жалости и злости. Странно было слышать подобное от того, кто на полном серьезе жаждал прихода Геенны.

Алиса задумалась. Да, та настоящая епископ из Вильнюса, судя по рассказам гуля, была весьма эмоциональна на проповедях — но то, что она говорила и вдалбливала в головы своих последователей, было скорее пропагандой, чем простым пафосом. Это частично объясняло некоторые суждения Витольда: князь Минска не походил на «прогнившую Башню» и мог быть полезен для «общего дела». Собственно, поэтому шабашита и заслали в этот город: на приезд Роланда четыре месяца назад никто не рассчитывал — Алиса ведь даже не была обращена. Скорее всего епископ надеялась сыграть на застарелом конфликте двух князей...

С одной стороны это объясняло, почему Казимир был так осторожен в соблюдении Традиций. С другой — если взять пример с епископом и перестать рвать на себе волосы, князь не выгораживал Серафима. Они ничем не ограничивали Алису, поручив ей решить проблему любым доступным способом.

— Князь весьма иносказательно велел мне «закопать» этого ублюдка, — почти пропела она, и вдруг услышала, как изменился её голос. Это напугало Алису.

— Вы хотите, чтобы я пошёл и убил этого, так называемого вашего сира, прямо сейчас, госпожа епископ? — Витольд тут же воспылал нездоровым энтузиазмом.

— Нет, конечно, — фыркнула вампирша. — Это трудная задача даже для меня. Но у меня есть кое-какие возможности.

Ведь она выполнила тот дурацкий анализ. И Роланд обещал награду — вот она и воспользуется.