Город из Лепестков Хризантем: Вода (гет)

— Районы быстро развивались, строились храмы, а в храмах, кроме прочих богов, начали отдавать молитвы Аматерасу. Причем так пышно, а молитвы о спасении из города были столь горячи, что Император прислал стражу и выдвинул ультиматум! Или молитвы будут прекращены и направлены на укрепления здоровья и власти одного лишь Императора, или все храмы буду уничтожены.

Ита легко перемахнула через большой нарост коралла, мне же пришлось аккуратно его обойти, чтобы не задеть, и одновременно не отставать от неё.

— Были тогда еще могучие, полные сил духи, и они-то и прогнали стражу. Жители думали, что смогут себя защитить, начали готовить оружие, формировать армию, хотели даже взять дворец штурмом… — в этот момент Ита звонко, но как-то печально рассмеялась. — Наивные глупцы. Все они забыли, чья кровь течет в Императоре. Когда стражи вернулись в квартал, состоялась грандиозное сражение, в котором жители, при всей своей магической силе, оказались не в силах противостоять воле и крови Императора. Когда район пал на колени, все храмы и впрямь были разрушены по одному его слову. А всем восставшим были поставлены клейма. Затем Император даже не стал разговаривать с жителями, и всех, кто участвовал в восстании, обрек на долгие муки гнить в коралловом аду, который, высасывая из них их естество, причинял невыносимую боль.

— Но-о-о… Тогда как же другая часть района? — в недоумении спросила я. — Там жизнь бьет ключом!?

— Многие, когда увидели, как жесток Император, обративший к тому времени большую часть района в коралловый сад, бросились сами ломать и выкидывать прочь из храмов статуи богини солнца, тем самым желая показать, что верны только ему…

Я подумала в тот момент, что Костя пробудил самое худшее в этих духах, когда поверг их в ужас и не дал даже слова сказать. Они отказались от своей веры, в Аматерасу ради мнимого спасения.

«Боже, как же он жесток!» — подумала я.

Ита продолжала:

— Император только смеялся, когда статуи богини крошились в щепки у него на глазах, а потом ушел, так же не проронив ни слова. Он знал, что теперь все будет так, как он хочет. Теперь клейменые, те, кто разрушил свою веру, чтобы спастись, прячут клейма под повязками и чувствуют, что проклятье придет и заберет их, если они ослушаются завета Императора.

— Но как ты все это узнала?

— Я пряталась. Я подглядывала. Я не участвовала, но все видела. На мне нет клейма, и я могу поклониться разок-другой Аматерасу, здесь для проклятья я все равно что невидима. Как и ты, собственно. Но я все-таки не советовала бы орать от радости: «Хвала Аметерасу!» — прямо щас, а то вдруг у проклятья все-таки есть уши, — Ита ухмыльнулась.

— Да и не капли не хотелась, — буркнула я, возмущаясь, и скрестила руки на груди.

— Ну а потом! — Ита вдруг остановилась и, подняв глаза к колышущимся волнам высоко над головой, произнесла шепотом: — Потом приплыл Кани Каидзоку, и…

— Что «И»? — воскликнула я, желая услышать продолжение.

— Тихо! — шикнула на меня Ита, при этом ее ушки встали торчком и завертелись в разные стороны. — Ты слышишь?

Я отрицательно покачала головой. У Ита слух был в разы острее моего, так что я доверилась ему. Но не успела я и рта раскрыть, что спросить: «А что именно ты слышишь, подруга?», как Ита схватила меня за руку и крикнула:

— Бежим!

Я спорить не стала и правильно сделала, потому что через секунду на то место, где я стояла, упало нечто огромное, невесть откуда взявшееся. Я даже чуть подскочила, когда волна от удара настигла меня.

«Что это такое?» — взбудораженно подумала я и, поддавшись любопытству, оглянулась.

Странное это было существо: с головой быка и телом паука, раздувшимся до неимоверных размеров. Редкие длинные жесткие волоски росли по всему его телу, а лапы напоминали паучьи, только с середины выглядели словно загнутые полукругом слоновьи бивни. Оно брызгало вокруг слюной и топталось на месте, прежде чем заметило меня. Остановилось. Даже замерло, и наши взгляды встретились. Большие бычьи глаза смотрели на меня с яростью, и я представила себе, что я красная тряпка, которой машут, чтобы разъярить зверя. Тварь рванулась ко мне быстрее, чем я успела среагировать. Нас разделял всего какой-то метр, когда оно схватило меня за деревянный короб, что я таскала у себя за спиной. Оно подняло меня, словно я пушинка, и, рыча, начало трясти. Я чувствовала, как мой деревянный рюкзак вот-вот треснет и сломается, поэтому рассудила, что лучше оставить его на поживу монстру, чем залезть в его пасть самой в качестве десерта. Я легко выскользнула из лямок, в тот момент, когда этот бык-паук дернул головой, и полетела прямиком на пышно растущие россыпи кораллов.

Я уже было готов к тому, что сейчас мне будет больно, и, быть может, острые края коралловых насаждений покромсают мне лицо. Поэтому я закрыла глаза и постаралась еще и закрыть руками голову, но тут почувствовала, что вместо того, чтобы упасть и взвыть от боли, упала на что-то мягкое. Открыв глаза, я увидела, что это Ита поймала меня и сейчас держит на руках.

— Святая богиня! — пропыхтела Ита. — Сколько ты суши съела за обедом?

— Не больше тебя, подруга! — улыбаясь, я постаралась как можно быстрее избавить дрожащие руки Иты от столь тяжелой ноши. — Спасибо тебе! А то я уж думала, что расцарапаю себе лицо и перестану нравиться мальчикам, — я постаралась улыбнуться.

— Это тебя сейчас беспокоит? — укоризненно произнесла Ита, глядя, как бык-паук раздербанивает остатки нашего скарба.

— Нет, конечно! — напуская на себя серьезный вид, ответила я. — А теперь бежим, пока эта тварь отвлеклась на наше добро.

К сожалению, страшная зверюга быстро сочла, что наши скромные пожитки не стоят ее королевского внимания, и вскоре мы снова услышали топот множества ног за спиной. Без деревянной поклажи за спиной бежать оказалось куда свободнее, но все же тварь нагоняла нас. Однако я заметила и еще один интересный факт, которые проявился во мне с появлением этого странного существа — я перестала бояться кораллов! Это проклятие перед новой угрозой быть съеденной заживо, или если это оказался бы действительно паук, то как коктейль, понемногу вечерком выпитой через соломинку досуха, показалось мне не таким уж и страшным. Так что я без лишних сомнений со своей стороны перепрыгивала попадающиеся мне на пути кораллы, пролезала за Итой под наросшими полипами или влезала через окна старых домов, в которых интерьер уже давно слился с окружающей действительностью. Ита сама выбирала путь нашего бегства, стараясь каждый раз задержать напор быка-паука, но тот с неимоверной легкость ломал все на своем пути, даже не пытаясь выбрать обходной путь. Это, конечно, его немного замедляло, но я пятой точкой чувствовала, что если мы не спрячемся где-нибудь, то эта тварь нас догонит. Силы мои уже подходили к концу, но каждый раз, когда организм требовал передышки, страх перед грохотом паучьих ножек позади меня словно кнут бил меня и гнал вперед.

— Сюда! — крикнула Ита и резко свернула в маленький проулок. — Укроемся в старом храме!

В проулке оказалось тесно. Мы шаркали спинами о наросшие кораллы, и я чувствовала, как мое кимоно рвется, а лицо и руки, нет-нет да и задевали острые веточки кораллов. Тогда я негромко вскрикивала и пыталась не обращать внимания на жгучую боль в ранках, которых становилось все больше. Тварь же не смогла последовать за нами, но, рыча от бешенства и брызгая слюной, смогла залезть наверх и теперь пробиралась через кораллы прямо над нашими головами. Оно усердно работало, лапами ломая все на своем пути. А поднятое ее усердием мелкое крошево из кусочков кораллов и старого дерева уже обволокло его всего, и в образовавшимся облаке только было видно, как работают, расчищая себе путь, его массивные лапы.

— Мы не успеем! — крикнула я Ите.

— Успеем! — послышалось в ответ.

Мне бы в тот миг ее уверенность. Однако мы покинули проулок раньше, чем чудище сломало последнюю преграду и спрыгнуло с крыш на небольшую площадь перед старым храмом. Если когда-то тут и был храм, то его уже давно поглотили кораллы, и когда я и Ита бегом пересекали аккуратный квадрат из некогда выложенных плиток серого камня, то я заметила, только как на нас безразлично смотрят две львиные головы, которые, видимо, еще не успело сожрать коралловое проклятье. Но Ита уверенно бежала вперед, и я старалась не отставать. Зверь уже вовсю мчался за нами, в три прыжка преодолев площадь и запрыгнув на ступени. В это время мы с Итой оказали уже почти на верхушке лестниц храма, но главные ворота встретили нас закрытыми створками. Не сбавляя ходу, мы обе навалились на одну из створок. Кораллы, облепившие старые двери, трещали, но не хотели пускать нас внутрь. Мы навалились еще сильнее. Обе чувствовали, как мало у нас осталось времени, прежде чем тварь настигнет нас.

И ваша мама не рассказывала бы сейчас эту историю, если бы ей пообедал тот бык-паук. Но… В храм через ворота мы тоже не попали, потому что предательские кораллы так плотно обосновались на старых дверях, что не по силе нам оказалось их сдвинуть.

— Хватайтесь! — послушался голос сверху. — Быстрее!

Я подняла глаза и увидела, вот вы не поверите, ту самую русалку, что давала кукольное представление в доме господина Жабы. Я узнала ее только по заколке в виде рыбки из бордового металла, которой она фиксировала волосы на затылке. Несколько длинных зеленых волосков вырвались из пут и теперь словно лианы свисали на меня сверху. Она протягивала к нам две руки, а в глазах светилась мольбы и надежда. Я не раздумывая схватила за раскрытую ладонь, а Ита, чертовка, использовала меня как подставку и быстро взобралась к русалке, которая тянула к нам руки из небольшого, чуть меньше окна, отверстия над воротами храма. Ита проигнорировала помощь русалки, и они вместе втащили меня внутрь за мгновение до того, как челюсти тварь щелкнули у меня за спиной.

Тварь в ярости ударила в ворота один раз, второй, третий. Кораллы трещали и осыпались, но, как и нас, эта проклятая поросль не желали пускать быка-паука внутрь храма.

— Аматерасу убережет нас, — прошептала одними губами русалка, но я все же ее услышала.

Прежде чем понять, что дверь не поддастся напору зверя, он сильно ударил еще два раза, и я подумала, что еще через пару ударов этот храм рухнет нам на головы. Затем последовал рев такой силы, наполненный гневом и разочарованием, что я, Ита и русалка попятились назад. А потом все стихло, и тишина быстро наполнилась не ревом и ударами паучьих ног, а гулким биением наших сердец да тяжелым дыханием.

— Кажется, ушел! — проговорила я, не будучи до конца уверенна в правоте своих заключений.

— Точно ушел! — кивнула Ита.

Русалка тоже утвердительно кивнула.

— Я посмотрю! — коротко бросила Ита, кинувшись к окошку.

— Стой! А вдруг он еще там? — только и успела крикнуть я, но Ита в два прыжка уже была наверху и с любопытством выглядывала наружу.

— Ушел, — радостно произнесла она, спрыгивая на пол.

— Слава богине, — выдохнула русалка и стала отряхивать свое помятое кимоно от кусочков упавших с потолка кораллов.

Закончив, русалка грациозно, словно исполняя невидимый реверанс, присела, двумя пальцами убрав за ухо предательски вылезшие из прически волосы, и подняла лежащий на полу нож и широкую плетеную корзину, закрытую сверху плотной тканью.