Во тьму глубин и обратно (джен)

15 / 16 мая, станция Эпсилон

Все инструменты, которые они могли нести с собой, были при них.

Здание ТЭС было таким же, как и неделю назад: просторным, но слегка удушающим, здесь ничего не изменилось за время его отсутствия. Они нашли разбитого Реймондом робота у трансформаторов, в его главном зале.

Хизер только хмыкнула, смотря на эту странную конструкцию из легкого погрузчика, сросшегося с разбитым УП3 в одно целое. Тот лежал в том же положении, в котором его оставил Реймонд. НИУ не озаботился необходимостью его починить по какой-то причине, так что, они просто извлекли его чип из корпуса и направились дальше.

Затем им пришлось повозиться для того, что бы добраться до секции управления электростанцией, так как раньше на мостки верхнего уровня вела лестница, которая в итоге отвалилась, когда Реймонд ранее пытался по ней спуститься. Тем не менее, как оказалось, место это можно обойти иным путём.

Разобравшись с пересмешником у панели управления электростанцией, который снова оказался включен, но как и прежде игнорировал их вопросы, и изъяв его мозг, они приступили к продумыванию плана восстановления закрытого канала связи. Из этого же места был доступ к более обширным данным по работе всего её оборудования, но ничего необычного в работе автоматики отмечено не было.

Из немаловажного было то, что Хизер, насколько Реймонд мог судить, крайне обрадовалась тому, что все машинные ангары остались заперты. Именно в них были наибольшее количество ходячих роботов, включая троих тяжёлых погрузчиков, но сейчас они были отрезаны от центральных помещений Эпсилона. Сама эта станция была сильно больше, чем казалось Реймонду изначально, так как о существовании многих отделений он даже не задумывался. Огромные ангары, сборочные и ремонтные цеха, включая обе ассамблеи, которые были перекрыты. Отсек турбоаккумуляторов в одной из самых старых частей Эпсилона, созданный ещё шестидесятых, которые поддерживали работу Патоса-2 и НИУ в те месяцы, пока электростанция оставалась отключённой. Огромные площади геотермальных полей, с многими тысячами паровых турбин, вращающие генераторы, давно отключенные экстракторы газа, некогда добывающие природную метан-этановую смесь из-под плато, на котором располагался Патос-2, и сам Эпсилон, стоящий практически на подводном вулкане.

Первые попытки восстановить связь, просто переключив выходной канал успехом не увенчались, что впрочем, стало ясно заранее, как только они добрались до кабелей. Само оптоволокно, что пучки общей сети, что путь закрытого канала, были в полном порядке, и проблемы начинались с распределительной коробки преобразователей сигнала. Если общая сеть, соединяющая все станции между собой, ввиду своей архитектуры была изначально беззащитна перед НИУ, то в данном случае оно получило локальный доступ к закрытой сети, связав её выходные шины напрямую. За распечатанными дверьми комнаты распределителя были целые заросли, сквозь которые надо было ещё пробраться.

— Эмм… Да что это вообще такое? Куда оно идёт? — Хизер возилась с разводкой в одном из технических помещений под центром связи Эпсилона, одновременно высматривая её схему на планшете, лежащим на полу. Проблема осложнялась кучей структурного геля, проросшего в этом месте с целью починить или заместить провода, а может и просто по случайности цепи НИУ проходя рядом с этим щитком срослись с ним. Знать этого точно Реймонд не мог на данный момент. Он просто стоял и пытался понять, как быть полезным в том, что он понимает плохо. — НИУ, что за пиздец ты тут устроил?

— Я спросить хотел, можно? — Он наклонился над ней.

— Что у тебя там ещё? — Хизер скорее была сосредоточена на проводах и не то что бы желала отвечать на его вопросы судя по голосу, но отказывать не стала.

— Лучше у меня спроси. — Отозвался Брэндон, который осматривал второй щиток.

— Да, лучше. Я об Эпсилоне, точнее о центре связи.

— А какой именно вопрос?

— Почему он на Эпсилоне? На остальных станциях узлы закрытой сети связи выходят через рубки диспетчеров, а тут целый небольшой зал, с досками, с записями от связи с городами на поверхности, до катастрофы. Ну, пока его не затопило.

— А, это. Всё просто, Эпсилон это старейшая станция комплекса. Электростанция и экстракторы, это создали Хаймацу для добычи минералов, ну и тогда она ещё так не называлась, да. Собственно, по этой причине, трансатлантические кабели связи Патоса выходят именно на эту станцию. По этим кабелям поддерживалась прямая связь с землёй, радио на Омеге — это прежде всего для космоса, судов, ну или запасной вариант через спутник.

— Ясно, вопрос закрыт. А почему он остеклён сверху и стекло лопнуло когда я там побывал?

— А вот этого я не знаю. У нас никогда раньше не было угрозы протечки в этом отсеке, всё работало отлично. Ну, насколько я могу знать, но у нас то всё такое идёт в отчёты.

— Угу. Понял.

— Брэндон, переключи… — Хизер заглянула в планшет. — Сигнальную пару U1 с порта A3 на A7. Я пробую обойти этот нарост, и не дать ему мотивации отрасти куда-то ещё. — Она поднырнула в переплетение черных щупалец и открыла лючок ещё одного щитка, к которому теперь можно было подобраться только ползком. — Ой блять. Реймонд, тащи сюда кусачки.

— Готово. — Отозвался Ван.

— Здесь. — Реймонд протянул ей этот инструмент.

— Спасибо. — Она высунулась что бы взять его и снова занырнула к щитку. — Вот зараза, а… Срастётся же потом снова, вот наверняка. — Она словно бы недовольно прошипела и принялась перекусывать мелкие жилы, отводя их портов.

— Ээ… Это же чиниться, да?

— Худо-бедно что-то выйдет. Но пока НИУ контролирует гель невозможно гарантировать ничего. Приходится уповать на то, что эта машина не сочтёт необходимым что-то ещё переработать.

— Я понимаю что мы должны с этим разобраться. У тебя самой какие мысли-то?

— Реймонд. — Она проговорила его имя тихо и очень серьёзным тоном. — Мы должны просто взять и убить НИУ. Отключить контроль с его стороны, как угодно, но обезопасить плато. — Она высунулась назад, развернувшись боком и навела на него красные точки своих глаз. — Как минимум, сейчас оно нам ставит палки в колёса.

— Я уже почти смирился с этим…

— Я уверена что твоя копия, что осталась на Омикроне с Йоханом, смирилась немного больше. Мне необходимо с лично поговорить как с доктором Россом, так и с ним или ней тоже.

— Это не проблема, я думаю.

— Надо было всё это сделать пока мы были на Тэте, я дура. — Она окончила фразу тихо, почти себе под нос, но Реймонд это услышал.

— Да ладно тебе. Вернёмся и поговоришь.

— Несомненно. Но я не должна себя так вести. — Она встала.

— «Так» это как? Ты просто забыла и ли не подумала о том что стоит это сделать раньше. Так бывает.

— Это у тебя «так бывает». Я же поступила крайне неосмотрительно, как самая настоящая дура.

— Да не дура ты…

— Реймонд, завались. — Она отвернулась и начала осматривать провода и наросты в другом месте.

— Для неё это обычное дело. — Сказал Брэндон.

— Дурой себя назвать?

— Ну да, она это беззлобно, что бы не забыть. Ладно, я вот тут думаю… — Ван взял долгую паузу. — О НИУ.

— Реймонд, сейчас идёшь к Кэтрин и вы пробуйте вызвать автоответчик Омикрона. Фиксируйте скорость сигнала, если будет соединение. — Она отсоединила что-то на другом щитке.

— Да. — Коротко отозвавшись, он покинул техническую подсобку.

В тот раз не вышло. Сигнал появился, но его скорость не то, что бы оставляла желать лучшего, она не позволяла передать хоть что-то.

Так повторялось раз за разом, в течении нескольких часов. Обрубания очередных жил, переключения портов, поиски каких-то тайных проводов за обшивкой, которые едва не успели обрести статус мифических, пока в самом неожиданном месте действительно не обнаружилась древняя разводка, отсутствующая на всех планах и схемах. Она не использовалась десятилетиями, пока НИУ не запустило свои шаловливые чёрные щупальца и туда, найдя себе новые обходные каналы связи.

За это время Брэндон начал рассуждать о самом НИУ, и не столько были интересны сами его предположения, сколько то, куда этот разговор завёл их. К проблемам связи на станции Тау. А точнее, двух её компонент, первая из которых была обозначена как: «что случилось с пингерами?». Суть её была крайне простой: почему с Тау не подавали в ручном режиме аварийный аудиальный сигнал, когда связь с плато пропала окончательно, или почему их не принимали на плато. Хизер была введена в курс того, что случилось Омикроне, и что эвакуация Тау была саботирована, однако если вся команда станции не участвовала в сговоре Джулии Даль с Клаудией Эймс и Россом, то почему они не получали сигналы? И даже если так, то почему на Тэте эти сигналы не фиксировали? При этом никто нигде, ни в какой записке не обмолвился о неисправности гидрофонов, что возвращало всё к тому, почему сигнал не подавали с Тау, при том что у них были средства и они были обязаны это сделать? Коллективным выводом было решение проверить направленные гидрофоны Тэты и Омикрона, особенно алгоритм обработки сигналов — Хизер пришло в голову, что это какой-то массовый саботаж ПО от НИУ, намерено вырезающий часть принимаемых сигналов. Вторая компонента была названа так: «линия прямой связи Альфы». В существовании системы скоростных кабелей связи, идущих напрямую от Альфы до плато, никто не сомневался с того момента как стало ясно, что ядро НИУ находится именно там. Однако никто не знал где они именно проложены. Никто из них четверых. Зато все прекрасны знали, к кому по этому вопросу обращаться: к Йохану Россу. И Хизер полнилась решимости задать ему все эти вопросы.

В какой-то момент Реймонд случайно отошёл куда-то и ему приметилась на глаза красная монтировка, кем-то забытая у одной из множества дверей подсобок. Она смутно напомнила ему что-то, хотя он не мог объяснить себе что именно, но в итоге взял её, так как он просто не мог оставить здесь эту приметную штуку.

Возились они несколько часов, и спустя бесчисленное количество попыток перестройки системы, связь с Омикроном удалось установить, получив нормальную скорость. Сначала вышел стабильный сигнал автоответчика, ежесекундно отсылающий строку состояния, затем подключился голосовой.

— Омикрон, приём, это Эпсилон. — Реймонд приблизился к микрофону.

— Хай! Вы как там? — Фалько ему ответил и они обменялись парой фраз. Он был очень рад, что они наконец вышли на связь. Сигнал был в норме.

— Вы здесь, Кэтрин? Я знаю, это волнует вас.

— Да? — Чун сразу же оказалась рядом.

— Они запустили ковчег! — По радостному голосу Фалько было очевидно, что всё прошло нормально.

— И почему он так радуется этому? Он в глаза этот ковчег не видел, да и сам туда не просился.

— Может ему просто нравится сообщать хорошие новости?

— Да! — Кэтрин вскинула руку. — У них получилось!

— Неплохо. — Реймонд окинул её взглядом.

Кэтрин приблизилась и взглянула ему в лицо:

— Я счастлива.

Он немного растерялся, пытаясь найти ответ, который не был бы слишком сухим:

— Я рад за тебя, и… Ммм… Нет, правда рад. — Он отступил назад. Ничего умнее в голову не приходило.

— Я знаю.

— Так… Теперь я сообщу ему то что надо и позову Хиз. — Реймонд вернулся к терминалу и обратился к Фалько. — Ты тут? Я передам ей связь, как она подойдёт. Ей нужна помощь с настройкой вывода сигнала с твоей стороны, так что… Пока оставляю включённым. Не уходи надолго.

Хизер намеревалась использовать систему связи прежде всего для вывода телеметрии электростанции в сеть Тэты и Омикрона. По её плану Эпсилон пока оставался временно автономной станцией. До тех пор, пока жив НИУ.

— Я тут. — Она подошла к компьютеру, на который был ими выведен кабель, посторонив Реймонда и Кэтрин. — Вывод сигнала чуть позже, сначала мне нужна прямая связь с доктором Россом.

— Сейчас… — Фалько замялся. — Мы с вами напрямую ещё не общались? Я рад знакомству… И попробую его позвать. Простите, я не представился…

— Да, передай ему, что это инженер по обслуживанию Волчек. — Она прервала его, затем она обернулась к остальным. — Если не возражаете, я бы поговорила с ним наедине.

Мило. Боже, этот парень мне слегка напоминает Страска. Интересно что ты думаешь о нём, Кэт? Ты ведь с ним общалась

Все трое быстрым шагов посторонись и покинули помещение. Хизер ожидала ответа.

О чём были их переговоры с Россом она не сказала, однако они было довольно долгими. Так же она не объяснила причины почему желала делать это наедине, но Реймонд полагал, что тут дело в скрытности и застенчивости Йохана.

Во всяком случае, когда она закончила переговоры и обратилась к остальным, её голос звучал слегка… Удовлетворённо? Реймонд готов был поставить всё на то, что Хизер была довольна по уши, и это невольно просачивалось сквозь её маску крайней флегматичности.

— Место встречи — ваше виртуальное пространство после отладки, там у нас будет своего рода совет о дальнейших решениях. Приглашены все. Время — как вернёмся на Тэту и разберёмся с Карлом и Аланом, они тоже пригодятся. Будут обсуждаться прежде всего вопросы вывода выживших людей из-под жизнеобеспечения НИУ и убийства НИУ.

В ответ все кивнули.

Настроение стало получше, и Хизер принялась мурыжить Фалько на том конце провода, с целью подключить вывод обширной телеметрии электростанции. В конце-концов это удалось, и связь была отлажена настолько, насколько в текущих условиях это было возможно.

— А ведь я могла поговорить с ним гораздо раньше… — Она как будто хотела сама с себя сбить спесь.

— Да ладно тебе. — Реймонд не сам не считал это чем-то серьёзным или даже важным, хотя и отдавал себе отчёт в том, что может быть не прав.

— Я чувствую себя порой неисправимой дурой. — Она была как обычно равнодушной.

— Хватит портить самой себе настроение.

— Хочу и порчу. Лучше подсчитай, что мы вообще сделали из того что планировали?

— Получен мозг Карла Семкена, получено и готово к транспортировке мёртвое тело Карла Семкена, проверена работа ТЭС, установлена связь Эпсилона с другими станциями. Кроме того, извлечено два энцефалочипа с неизвестными сканированиями.

— Осталась тайна сборки твоего тела.

— Угу.

— Значит идём, осмотрим место «рождения» Реймонда? — Она обратилась ко всем.

Они пошли. Все понимали, что произошедшие там события в значительной мере довольно странные.

Разблокировав несколько дверей, за которыми, к счастью, не оказалось роботов, и пройдя в другую секцию Эпсилона А, вчетвером они зашли в тот коридор, где был Реймонд несколько дней назад, и прошли в одной из комнат с лежащим у стены с пробитой внутренней обшивкой обезглавленным трупом и лежащим рядом выключенным УП3. Щупальца геля что вырывались из стены касались тела, но даже не думали его оживлять. На полу у входа в комнату всё ещё валялась снятая пневматическая печать. Реймонд почему-то даже почувствовал лёгкую ностальгию, посетив это место, хотя по объективному времени прошло всего ничего, он ощущал себя так, словно уже прожил целую жизнь, до начала которой были лишь спутанные и смутные воспоминания о том, из кого он был создан.

Хизер склонилась над безголовым трупом в гидрокостюме.

— Этот?

— Вопрос риторический, так?

— Да. Но лучше всё же отвечать. Хорошо. Рассказывай.

— Я пришёл в комнату, сняв пневмопечать, они были тут везде. Вот здесь. — Реймонд указал на столик в стороне от тела, где была бумажная инструкция к омнитулу. — Я взял инструмент, настроенный на некую Луизу Мерон.

— Это правда. Луиза забыла свой инструмент на Эпсилоне.

— Не стоит забывать, что он был перенастроен в специальный режим сверхбыстрой продувки шлюзов, применение которого в обычных условиях запрещено протоколом безопасности. — В разговор вмешался Брэндон.

— Спасибо, я знаю. Поскольку управляющий чип уже… Дважды, верно? — Хизер вопросительно посмотрела на Реймонда и тот утвердительно качнул головой. — Да, дважды менялся, были прошиты только внутренности самого омнитула. Здорово. — Она склонилась над телом, осматривая обрубок шеи.

— И… Как? — Реймонд склонился над ней.

— Что, «как»? Я… Разве похожа на криминалиста? — Волчек пожала плечами, сказав это довольно спокойным тоном. — Тело скорее всего мужское, фенотипически, на костюме нет идентификатора имени. — Она стала ощупывать его гидрокостюм, затем расстегнула и сняла его кирасу для того, что бы снять сам комбинезон, под которым был лишь тонкий нательный бельевой костюм, пропитанный трупными жидкостями. — Степень свежести я не определю, это уж точно. Личных вещей видимо тоже нет. — Она раздела торс тела полностью: никаких именных нашивок или чего-то подобного, на его белье, приставшем к телу, не было. — Внимание вопрос, что могло ему так снести голову? Шею просто разворотило.

— Этот? — Брэндон пригнулся и приподнял клешню мёртвого УП3.

— Думаешь? Технически возможно, но это же обычный «Бык». Подвеса тут нет, так что едва ли он мог так взрослого человека. Ногу оттяпать, ещё может быть, но как он до головы бы дотянулся?

— Взрыв чёрного ящика, как на Омикроне… — Кэтрин попыталась подсказать.

— Хорошо, но как? — Хизер встала. — Мы не знаем как именно можно вызвать такое, я тоже не была в курсе, что они взрывоопасны. Но на Омикроне их перегрузило внешним ЭМ-полем очень высокой силы, а тут?

Ответом было молчание, а Реймонд только пожал плечами.

— Хорошо. — Понимая что больше идей нет, Хизер продолжила. — Ещё одно, замок комнаты. Если пневмопечать осталась заперта снаружи двери, значит или ему кто-то помог, кто-то более удачливый. — Она окинула взглядом труп. — Или он прошёл в обход двери.

Реймонд поднял взгляд наверх. У потолка, за большими проёмами уже давно замерли лопасти отключённых в этой комнате вентиляторов.

— Мог по вентиляции пройти? Карл и Эми ведь не опечатывали переборки воздуховодов?

— Ширина в целом позволяет… Из коридора мог попасть в эту секции, а дальше таким образом перемещаться между комнатами. Ещё бы знать, как он туда залез. Может по стеллажу?

— И что мы можем получить?

— То что на Патосе-2 действительно присутствовал посторонний человек, который не значится в списках. Он пришёл поздно, после исчезновения Рид, что бы использовать её тело, но судя по данным с Тэты никто больше не возвращался на Эпсилон, включая выживших из команды Кюри. На Лямбде выжили только Ванесса и Имоджен, первая вернулась на Тэту, вторая отправилась на Эпсилон, и её судьба оставалась неизвестной до того, пока сюда не явился Реймонд. В любом случае… Это любопытно.

— Да, ещё и задержка больше чем на четыре месяца. Спорю, он пришёл сюда недавно, с целью собрать тело. Тогда все остальные люди на плато уже давно были мертвы или уже находились в коме НИУ.

— Да. Неизвестный ни для кого из нас выживший вваливается на Эпсилон спустя долгое время, находит тело Рид, перетаскивая его от места гибели в комнату вспомогательного контроля главной секции, собирает околохирургическими методами на основе трупа новое тело, щедро поливая гелем, при этом явно зная, что он делает, и что хочет в итоге получить. После этого он переходит в другую комнату, где берёт забытый инструмент Мерон, перенастраивает его, и возможно, намеревается вернуться в комнату контроля и всучить его Реймонду, которого НИУ загружает в собранное им тело, но в этот момент его чёрный ящик перегружает кто-то или что-то, при помощи чего-то, и его голова взрывается, он умирает. При этом всём он действует аккуратно, всегда запирая за собой пневмозамки, если он вообще их снимал, и преимущественно лазает по вентиляции, с целью сделать вид, что тут никого не было.

— Ээ… Вроде того? — Реймонд развёл руками.

— Чёрт, у нас тут какой-то заговор намечается. — Хизер снова обратила внимание на тело. — И моя версия мне самой не нравится, глупость какая-то выходит. Но она хотя бы рабочая. Придерживаемся её, пока не найдём доказательств для чего-то получше.

— Да, это очень странно. С другой стороны я уже подозревал, что с этими деталями от машин что-то не так, но не был уверен, что этот парень — кто-то посторонний.

— То есть то, что комната была заперта снаружи, тебя тоже не смутило?

— Ага. Ну там… Я же тогда только очнулся. Откуда мне знать, какие у вас тут порядки.

— Послушайте. — Волчек обернулась и обратилась ко всем. — Если есть тело, значит есть и голова, если конечно её не превратило в совсем уж невразумительные куски. Кроме того, у него должен был быть свой омнитул, как-то же он должен был взаимодействовать с интерфейсом Патоса-2. И ещё, не факт, но где-то могут быть его личные вещи. Будем искать?

— Это слишком странно, что бы отказаться. — Брэндон сделал шаг вперёд. — Откуда здесь ещё один человек?

— Очевидно, что выжил ещё кто-то. — Ему ответила Кэтрин.

— Кто-то вне Патоса-2, но при этом связанный с ним? Вот это странно. Он выглядит как член персонала, но если он вне нас…

— С Кюри?

— Спасшийся член экипажа, о котором почему-то все забыли. Ерунда какая-то.

На пару секунд установилось молчание.

— И да, тело надо оттащить в лазарет, попробуем просканировать. Определить примерное время смерти, изменения в теле, возможно импланты. Возможно даже позволит определить личность, но я бы не надеялась. — Хизер сделала какое-то заключение. — И, фото.

— А? — Реймонд оглянулся, а Брэндон взял в руки планшет с камерой.

— Фото. — Хизер спокойно повторила, и Брэндон сделал несколько фотографий тела.

— Может к нашим глазам регистратор приладить? С отдельной картой памяти. — Реймонд приблизился к телу и глянул в огромные щели отошедшей панели обшивки, из-под которых росли щупальца геля.

— Если можешь и хочешь, делай.

— Хм… — Реймонд потянулся вниз, разводя в стороны тугие толстые корнеподобные щупальца.

— Что там? Голова?

— Похоже на то. — Реймонд ухватился за куски человеческих останков за панелью обшивки, которые жёстко приросли к чёрным жилам и потянул на себя. С неприятным звуком, словно не желая отпускать свою добычу, они расправились, и немного повозившись, Реймонд вытащил часть человеческой головы с лицом. По крайней мере она не была «живой», не смотря на структурный гель, проросший внутри.

— Мерзость. — Кэтрин попятилась, и принялась исследовать комнату в поисках ещё чего-то, открывая ящики.

— Кто-то узнаёт? — Реймонд встал так, что повреждённое лицо было видна всем.

Хизер всмотрелась в мёртвое лицо:

— Понятия не имею кто это. Фото.

Брэндон сделал несколько фотографий лица и головы с разных сторон.

— Отлично, в пакет её и оставь рядом с телом. Кэтрин, нашла что? — Волчек обернулась к ней.

Брэндон с явно сильной брезгливостью сделал это, использовав один из множества целлофановых пакетов.

— Ещё один инструмент. — Кэтрин извлекла омнитул. — Надо подключить к терминалу.

— Хорошо.

Больше ничего особенного найдено не было. Тогда они вернулись туда, откуда начался путь Реймонда, в место которое именовалось как комната вспомогательного контроля главной секции, и подключили омнитул к терминалу, выяснилось, что он принадлежал Имоджен Рид.

Кэтрин изучила его, но там не было ничего, кроме стандартных протоколов и имени регистрации.

— Почему он решил оставить тебе омнитул Луизы, а не Имоджен? — Кэтрин задала вопрос без ответа, а Реймонд тем временем вернулся к консолям управления кресла пилота, где он впервые осознал себя.

— Так, проверим кресло. — Хизер немного грубо оттолкнула Реймонда от консоли и стала изучать данные кресла, позволяя ему при этом всё видеть. — Изучите весь терминал, что в нём осталось. — Эта фраза была обращена к остальным.

Реймонд читал то же, что и смотрела она. Возможно он это видел когда только оказался здесь, однако тогда он похоже многое пропустил, это была обычная запись об использовании протокола кресла НИУ, и загрузке его сознания туда, однако затем Хизер открыла реестр ввода, к которому Реймонд доступа тогда не имел. Здесь была детальная информация из тысяч исполняемых протоколов и процессов, но его взгляд уцепился за одно имя: Саймон Джаррет.

— Ох ты. А тут-то он что забыл?

— Эта модель, видимо, была подготовлена для загрузки вместе с твоей, но так и не была запущена. Остались только индексы, в системе пилота самих файлов нет. Понятия не имею, что он тут забыл. Кэт, ты знаешь?

Та обернулась:

— Нет.

— Ага. Значит по какой-то причине НИУ рассматривало возможность загрузки древнего демонстрационного образца мозга аж из пятнадцатого года. Честно говоря, нам повезло, что загружен был в итоге какой-то «ничем не примечательный» рядовой старший научный сотрудник PACE, а не непонятно что.

— А… Я разве говорил что работал конкретно в PACE? — Реймонд медленно скосил взгляд.

— Это очевидно, не придуривайся. Мне было достаточно навести справки об истории «Карфагена», что бы понять, откуда у него корни растут, это первое, и второе, что на то время только PACE обладало модифицированным нейрографом Накадзимы.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Рассматривала гуманитарный факультет как альтернативу, хорошо учила историю новейшего времени. — Это было сказано настолько неироничным тоном, что Реймонд на миг был готов в это даже поверить.

— А если серьёзно?

— Я конечно не копаюсь в грязном белье корпораций, это не моя работа, но общедоступную информацию об истоках одного из двух соучредителей всего Патоса-2 я же могу знать, не? Что за тупой вопрос?

— Да так… — Реймонд отвёл взгляд. — Кстати, это нейрограф Качинского. Тот, который мы использовали тогда, создан в декабре двадцать четвёртого года.

— Качинского? Кэтрин?

— Да, скорее всего в то время это была машина Качинского, продвинутая модификация Накадзимы. — Отозвалась она. — К тому же, он внезапно вспомнил сам. О, и я скопировала реестр.

— Хорошо. — Хизер перевела взгляд на Реймонда. — Может ты и с самим Качинским был лично знаком, а?

— Честно говоря, я понятия не имею.

— Ну, это ожидаемо. — Она отошла от консоли кресла. — Значит тебя, какого-то «ничем не примечательного» сотрудника PACE, работающего с моделями Накадзимы, НИУ, машина Карфагена, наследника компании PACE, загружает на Патос-2 после того как здесь все сдохли. Как очаровательно. И я понять только не могу, нахрена? Могли же взять кого-то из нашего времени, если бы им требовалось провернуть такое с персоналом станции… — Хизер приложила руку к нижней части визора, словно она придерживала лицо, если бы ей не мешал сам шлем.

— А ещё НИУ загрузило Фалько.

— Да, твоего друга, тоже из PACE. Однако здесь индекс файла отсутствует, а значит как «первый» Вайш даже не планировался. Это реально какой-то заговор. НИУ не сделает такую комбинацию просто потому что, у такого выбора должна быть причина. Да и как вообще ваши файлы попали на Патос-2, если это были просто сканирования для тестов, с ваших же слов?

— Кто?

— Что, «кто»?

— Как ты его назвала?

— Ты о Фалько?

— А что с ним не так?

— Что? Реймонд, не придуривайся.

— Ты как-то его назвала… Вайш?

— А что не так с его именем?

— А у него есть имя?

— У всех людей есть имя. Порой даже фамилии может не быть, но имена есть даже в стае человекоподобных обезьян. Реймонд, что за хуйню ты сейчас сморозил?

— Прости… — Он попятился. — Я просто забыл его имя. Напрочь.

— Подожди, я конечно понимаю что память тебе отшибло, но вы же несколько дней как тут?

— Да, просто я всегда звал его Фалько, и с этим не было проблем.

— Да все здесь что ли знают его имя, кроме тебя?

— Ну так я ни у кого не спрашивал. — Ответил Реймонд, а у терминала тихо хихикнула Кэтрин.

— Вот как? Ладно, просто проехали. — Хизер шлёпнула себя раскрытой ладонью по визору шлема. — Его зовут Вайш, полное имя твоего друга: Вайш де Фалько. Запомнил?

— Да. Почему у него такое странное имя?

— Это вопрос не ко мне.

— Я знаю, оно просто очень странное.

— Может он из Германии?

— Для нашего времени это даже там очень странное имя.

— Спрашивай у него, понял? — Кажется это уже немного раздражало Хизер.

— Да, мэм.

— Хорошо. — Она принялась быстро записывать на планшете то, что сейчас обсудила с Реймондом.

Только вот она не совсем «записывала»: Реймонд обратил внимание на то, как она эта делает, и ему потребовалась секунда, что бы осмыслить увиденное: она не касалась пальцами виртуальной клавиатуры и набирала текст очень быстро, сильно быстрее, чем это можно было физически сделать руками.

— Ты от Кэтрин научилась?

— Да, это позволяет писать лишь незначительно медленнее мыслей. Это необычно и мне нравится. А ты?

— Подключался так только к стационарному терминалу.

— У них порты прямой связи одного типа, так что считай ты уже умеешь.

— Я даже не понял, когда ты этому научилась.

— Ну, ты больше обращай внимание на окружение, если интересно такое. — Она отошла от него. — Кэтрин, что-то нашла?

— Доступ к терминалу омнитулов. Посмотри. — Кэтрин посторонилась, и Хизер глянула на запись:

Там был журнал доступа, который кто-то усиленно пытался скрыть, но Кэтрин его удалось поднять. Интересующий их доступ начинался с семнадцатого декабря прошлого года — ожидаемо он был от инструмента Имоджен Рид. Тогда он оставался в гнезде лишь несколько минут. А вот следующая запись перескакивала на несколько месяцев вперёд, в течении которых с терминалом ничего не происходило, и датировалась сразу же восьмым мая. Сначала кто-то попытался получить доступ к терминалу целых пятнадцать раз за пять минут, каждый раз с различных устройств неизвестного типа, или же с имитации этих устройств. Каждый раз неизвестный получал отказ, затем он использовал инструмент Имоджен Рид, и тогда смог войти в систему. После этого туда был загружен пакет данных с нечитаемым или ошибочным индексом, по крайней мере, в таком положении он сохранился в системе, и после этого инструмент Рид был убран из гнезда. Всего лишь спустя семь с половиной часов, утром девятого мая, был введён и переустановлен управляющий чип инструмента Луизы Мерон, что осуществил уже Реймонд.

Да ладно. Я действительно права?

— Тут действительно кто-то шастал за несколько часов до твоего пробуждения. И у него было какое-то другое устройство, а не омнитул. Или он косил под другое устройство, тут не разберёшь. Но он не из наших, это уж точно.

— Ага… — Реймонд глянул в терминал.

— Это всё очень интересно, а мне что делать? — Брэндон наконец обратил на себя внимание.

— Не знаю пока. Я бы сказала… — Хизер теперь обратилась ко всем. — Надо бы нам найти в коридоре доступ к вентиляции, из которого есть возможность перейти по ней в ту комнату, где он и погиб. Тут должна быть схема. — Она быстро нашла её в терминале управления, и позволила всем взглянуть. — Да, так вот она, схема главных шахт вентиляции. Варианта три, два люка в коридоре, либо он влез прямо из этой комнаты. — Она окинула взглядом высокий потолок, откуда был доступ к открытому лазу.

— Сомневаюсь что по стеллажу так можно забраться, а стремянки тут нет.

— Да, значит он вошёл туда через люк в коридоре.

Они покинули комнату управления. Удалось выяснить, что теоретически он мог проникнуть через оба из этих люков, и учитывая открытые переборки в лазах, он мог бы добраться до той комнаты и слезть с потолка, таким образом её дверь оставалась опечатанной снаружи. Непонятным было только, зачем нужно было всё это проделывать.

— Может у него была задача оставить за собой всё как было, что бы никто ничего потом не понял? — Комментировал Ван.

— Да. Была. Только почему-то у него не получилось. Осталось только тело, надо распечатать лазарет и дотащить его туда.

— Тут что-то странное. — Он продолжил. — Если всё было так, то почему именно в эту комнату он пролез по вентиляции? Достаточно разумно сделать как и с другими комнатами: отпереть дверь, сделать свои дела с омнитулом, выйти, запереть. Он же не рассчитывал, что погибнет там. Ну, я полагаю.

— Нет, но он не собирался покидать комнату через дверь. Возможно хотел добраться по вентиляции в другую часть секции, ближе к тому месту, откуда он прибыл.

— И откуда он прибыл?

— Ещё бы только знать это. Я бы поставила на вспомогательный шлюз в одном из опечатанном отсеков.

— А вообще он как прибыл, на подлодке, что ли?

— Вероятнее всего. — Хизер была вполне серьёзна.

— Не знаю что думать. Мы недавно выяснили, что кроме нас выжили другие люди, а у тебя такое к этому отношение, будто бы это самое обычное дело.

— А мне что, прыгать от радости? Брэндон, относись к этому проще. После того как я оказалась в ожившем трупе, меня уже вообще ничего не удивляет.

— Да, да…

— А меня вот интересует, как он обратно хотел залезть, в той комнате ведь тоже нет стремянки. — Реймонд поднял руку.

— Можем проверить. Попробуем?

Спустя минуту они осматривали комнату с телом, пытаясь прикинуть, как неизвестный мог спуститься, не сломав себе что-то, и как он мог планировать подняться обратно. Один из стеллажей и стол казались для этого подходящими. Оставалось только проверить.

Брэндон сбросил сумку с инструментами и встал на стол, ухватившись за металлические полки частично загруженного стеллажа, а затем попробовал подтянуться и забраться выше.

— Если поймёшь что не получается, просто слезай. — Помогать ему Хизер даже не собиралась, видимо для чистоты эксперимента.

Возился он несколько минут, пытаясь понять, как правильно опереться, за полки и технические скобы на стеллаже, но в итоге почти одним движением, Брэндон смог добраться до позиции, откуда спокойно можно было проникнуть в лаз потолочной вентиляции.

Результат в итоге был признан таковым: если знать как это сделать, добраться до лаза у здорового человека проблем не составит.

— Получилось. — Хизер кивнула. — А теперь тело. Распечатываем лазарет.

— А я вот думаю, если забраться по стеллажу возможно, может он и в ту комнату пробрался сразу по вентиляции, а не выходил в коридор? — Реймонд снова взглянул на труп, у рядом с которым лежала его собственная голова в пакетике.

— А как бы он приволок туда тело Имоджен? Ну даже если так, это уже не важно. Идём.

Реймонд задумался о Качинском. Тот был инженером и разработчиком нейронных интерфейсов, который модифицировал аппарат Накадзимы незадолго до того, как Реймонд отсканировал себя. Откуда в его голове внезапно возникло это имя, или, точнее, фамилия? Он действительно был с ним знаком? И Хизер, а так же, видимо, не только она, а так же Кэтрин, и скорее всего, многие другие здесь тоже, кажется, знают о нём что-то, учитывая, что он оставил свой след в истории нейрографии как весьма знаковое лицо. Но в разуме Реймонда с этой фамилией была только одна ассоциация:

«Торговал пиратскими дисками в восточной европе»

— Торговал пиратскими дисками в восточной европе… Хехе. Какой глупый факт из жизни. О чём тебе это говорит?

— Не знаю, не знаю. Даже имени нет. Надо бы спросить у Хизер про него.

— Почему Джейн? — Вопрос от неё в этот момент был очень неожиданным, когда она обернулась на Реймонда, идущего позади.

— А? — Реймонд замер, не поняв, к чему Хизер это сказала.

— Просто любопытно, почему ты засунул меня в тело Адамс?

— Я не знал чьё это тело, пока ты не сказала… — Реймонд развёл руками. — И как ты сама узнала?

— Чёрный ящик… Да и по лицу ещё можно что-то понять. Точнее по тому, что осталось от него. — Волчек вздохнула и пристально уставилась на Реймонда. — Так значит это вышло случайно? — Вопрос был откровенно риторический, и ненадолго она пристально смотрела, словно ожидая чего-то ещё, но Реймонд не отвечал. — Ладно. Просто подумала, что это такой юмор от тебя. Может ты решил, что мы друг друга стоим.

— Эм… Хиз, я вообще не знаю Джейн.

— Да? Ну ладно. Просто мы с ней довольно похожи. А еще Джейн более веселая, по крайней мере, так говорил Форкуриан.

— В каком смысле?

— Да не знаю. — Хизер пожала плечами и усмехнулась. — Ладно, продолжаем.

— Вы… Они были хорошо знакомы?

— Зависит от того, в каком смысле. Мы отлично ладили, но большего и не требовалось. Лицом к лицу мы вообще встречались крайне редко до эвакуации Эпсилона, и ты понимаешь почему.

— Ага. Кэтрин ведь не успела её просканировать, так? Судя по записям…

— Так. Поверь, мне за неё обидно. — Волчек оглядела Реймонда. — Давай уже, идём.

— Потом спрошу.

Медицинский отсек близ административной секции Эпсилона был не в лучшем состоянии: множественные протечки структурного геля и наросты повсюду, бардак в шкафах с препаратами, отказ холодильников. Часть медицинского оборудования была испачкана в геле и возможно испорчена. Комната, как и многие здесь, была в полутьме, из потолочных ламп работала только одна, и крупные наросты геля был и на потолке.

— На рефлекторную кушетку его, и найдите переносной рентген-аппарат. — Волчек кратко бросила им команды и попыталась сделать что-то с компьютером лазарета. Всё это время терминал работал из-за разрастания геля, который врос в проводу, и кажется, в его схемы.

Тем не менее, после перезагрузки, отрезания пары лишних жил практически на ощупь, и возни подошедшей на помощь Кэтрин, всё же удалось запустить интерфейс медблока. Брэндон и Реймонд тем временем нашли и подготовили сканер, он был работоспособен.

— Подключайте.

Они прошлись сканером через тело. Кроме повреждённых медленным процессом разложения внутренностей, труп, как оказалось, содержал в себе что-то ещё. Очень небольшое инородное тело в левой руке, связанные тонкой, но ясно видной нитью, идущей к другому телу около позвоночника.

— Импланты?

— Импланты. Голову тоже.

Они отсканировали отделённую голову трупа:

— Пусто. Только гнилые мозги.

— Хорошо.

— А, я ещё хотел спросить одну штуку у кого-то из вас… — Реймонд медленно огляделся.

— Да, говори уже. — Хизер открыла один из ящиков с хирургическими инструментами.

— Что вообще на счёт имплантов? Ну то есть, у вас вроде будущее, есть специальные, очень продвинутые импланты в головах, но в остальном тела людей не выглядят хоть сколько-то сильно модифицированными всем этим, не считая каких-то отдельных редких штук.

— Всё просто. Импланты из типичного образа киберпанка в мире существовали, только вот использовались крайне редко. У них оставались множество проблем со сращиванием, особенно если это что-то касающееся нервной системы или модификации внутренних органов, и по этой причине очень мало людей их когда-то использовали. А в медицине проще использовать лекарства и костный мозг самого пациента. Наши лекарства позволяют относительно эффективно лечить даже очень тяжелые заболевания, а если есть деньги, то заменить себе утерянные конечности или отказавшие внутренние органы проблем не составит. Надёжно, почти безотказно, и на самом деле, не так дорого, как железка в теле. А что до чёрных ящиков, то… Очевидно, Карфаген смог каким-то образом решить проблемы отторжения и совместимости. Но стоит сказать, никто из нас не знает их настоящей степени интеграции с нервной системой человека.

— Это правда. — Подтвердила Кэтрин. — Мы знаем о самих чёрных ящиках не там много, и видимо ещё меньше, чем нам казалось раньше, до случая на Омикроне.

— Ладно. Вскрываем его. — Хизер взяла руку трупа, примерно в том месте где было обнаружено инородное тело, и поднесла скальпель.

Из надреза на тыльной стороне ладони трупа она вытянула небольшой чип и сплетение тонких жил, которые уходили в виде единого тонкого проводка вглубь конечности. Изначально этот чип располагался в глубине ладони. Размером он был примерно пять на пять миллиметров, и жилки из провода просто подходили к его контактной пластинке, покрытой тончайшей плёнкой изолятора.

— Обычное электромагнитное устройство ввода. Ничего особенного. Теперь позвоночный имплант. — Хизер задумалась. — Я понять не могу, его лучше со спины вскрывать или с груди?

— Давай из-под груди вверх попробуем, ломать рёбра не придётся. И как его туда только установили?

Добирались до внутренней стороны позвоночника прямо под сканером, и труп пришлось для этого несколько изуродовать, так как щипцами подцепить то, что находилось внутри груди, не получалось. В итоге Хизер просто сунула в его тело руку целиком, грубо раздвинув сохраняющие жёсткость мышцы и омертвевшие внутренности грудины в стороны, отделив это нечто от позвоночника. Её рука, а точнее перчатка и рукав гидрокостюма, были теперь все в трупной массе, довольно мерзкой на вид каше из гнилой крови и распавшихся мягких тканей, но её это вообще не заботило — в руке был сам имплант.

Узкое устройство, длиной сантиметров пять и небольшой толщины, покрытое чёрной плёнкой, от которой росли тонкие, грубо оборванные чёрные жилы.

— Структурный гель!

— Он… Ведь не мог попасть в тело после смерти, так? — Задумчиво осведомился Ван.

— Исключено, ты только посмотри на форму и его локализацию. Они использовали его что бы срастить этот имплант с нормальной живой тканью. В пакет его, изучим как руки дойдут. — Хизер протянула имплант Брэндону и тот его запаковал. — Да уж, дело принимает всё более интересный оборот.

— А теперь?

— Сама не знаю. Имплант и код в геле его связывающем требует изучения. Надо взять образцы тканей трупа, и можно уходить. Стоит исследовать доступ к шлюзам Эпсилона, поймём, через какой он вообще пробрался на станцию. И да, это тело как кадавра не использовать, оно ещё может пригодиться.

— Рука, Хиз. — Реймонд указал на неё.

— Аа… — Хизер тряхнула испачканной рукой и подошла к крану с водой, который, разумеется, не работал. — Потом разберусь.

— Так, постойте. — Реймонд встал за ней. — Чип в руке позволяет передавать короткий беспроводной сигнал, но что он тогда вставлял в гнездо омнитула?

— Знаешь, хороший вопрос. Я это упустила, чип не мог имитировать ввод через контакт.

— То есть мы чего-то не нашли, его странного устройства для гнезда омнитула. — Кэтрин задумчиво глянула в пол.

— Ещё бы знать где искать, да? У тела то ничего не нашлось.

— Нужно ли искать? Кто как думает? — Волчек обернулась. — Нам бы уже стоит вернуться на Тэту и заняться нашими основными проблемами. Впрочем, я не могу отрицать, что это всё меня не волнует.

— А может виртуальный ввод? — Кэтрин осенила какая-то идея. — Он мог использовать инструмент Имоджен как трансмиттер, подключаясь сквозь него. В таком случае нам просто нечего искать.

— Может. Так будем возиться дальше?

— Ты устала? — Реймонд подошёл к ней.

— Возиться с этим неизвестным агентом Карфагена? Да, если честно. Я мало что смыслю в такой работе и действую по наитию. И если поковыряться в трупе или сделать очевидное заключение легко, то вот необходимость искать незнаемо что в тёмных коридорах сильно утомляет на фоне ощущения, что у нас всё же есть дела поважнее. — Она сделала ещё одну запись.

— А по тебе и не скажешь, что ты плохо в этом смыслишь.

— Если делать вид, что ты знаешь, что делаешь, то можно творить любую хрень без лишних вопросов, главное не попадаться на глаза профильному спецу. Не то что бы я совсем ничего не соображала, но это совершенно не моя работа.

— Кстати, может нашему неизвестному трупу нужно какое-то обозначение?

— Ага.

— Хм… — Реймонд призадумался. — Как на счёт… «безбашенного спасателя человечества?»

— Какая глупость.

— Или, ммм, «одноразового подмастерья некроманта», а?

Хизер помотала головой:

— Джон… Доу. Джон Доу, хорошо?

— Ага. Скучно, но удобно.

В это время Брэндон подошёл к ним и прислонился к стене:

— Хм, Джон Доу, значит Джон Доу, а какие образцы то у него брать?

— Честно говоря, я понятия не имею. Разные и побольше. — Хизер перевела на него взгляд.

— Хорошо… Хорошо что меня не может вырвать в таком состоянии. — Ван вернулся к телу.

— А ты уверен? Попробуй, возможно получиться.

— Спасибо, Хизер. От этого мне точно стало лучше. — Брэндон был очень язвителен, когда сказал это.

Когда они наконец закончили возиться с этим трупом, Реймонд разговорился с ней о команде Патоса-2, и в основном о тех, кто мог им потребоваться. В конце-концов речь пошла про команду инженеров.

Среди «главной команды» были Джейн Адамс, инженер электростанции и начальница Эпсилона, Адам Голаски, номинально главный инженер всего Патоса-2, хотя, не смотря на должность, его роль в последний год жизни людей на станции постепенно отходила на второй план, и сама Хизер Волчек. Под ними были Алан Вальдек, инженер с Омикрона, Эрик Дарби, оттуда же, они оба отвечали за работу ЛУМАР, подъёмника, и силовые скафандры, Джессика Дэвис, инженер-строитель с Тэты, и Бакстер Роджерс, инженер-геотехник с Эпсилона. У всех были свои специальности, которые местами иногда пересекались, и это не считая двух инженеров мехатроников — Имоджен Рид и Ричарда Табо, а так же, собственно, Кэтрин Чун и Яна Педерсона, в должности которых тоже было гордое звание «инженер», правда, первая сугубо по интеллектуальным системам, а второй по всем остальным цифровым штукам. Можно было только гадать, какой пиздец начался в его работе после внедрения кода НИУ в системы станции. По крайне мере, он предпочёл этому спуститься в бездну в роли части команды ковчега.

В итоге, разговор Реймонда и Хизер вернулся к Адаму:

— И что на счёт Голаски?

— Он был хорошим человеком и хорошим специалистом. Но он сломлен.

— Ага. Я даже не удивлён. Можешь рассказать подробнее?

— Когда упала комета, в нём что-то серьёзно поломалось. Да, он сохранял невозмутимость и ответственно подходил к своим обязанностям, однако как говорили на Омикроне, по вечерам он действительно страдал. — Волчек сделала паузу и пристально глянула на Реймонда. Сейчас в её голосе промелькнула тень каких-то эмоций по этой теме, видимо не слишком приятных. — Нам с тобой может и не понять, но он всё же потерял свою жену и дочь. — Её тон стал отстранённым и своего рода даже циничным, проще говоря, обыкновенным для неё. — Гаск конечно держался, и даже нашёл себе какое-то успокоение в лице Рид. Если верить записям, то это действительно так, но впрочем, кажется, это не было взаимно. Семью он всё равно никак не вернёт, а Рид теперь — ходячий, гниющий, обезглавленный труп, который служит телом для какого-то левого парня из прошлого… — Хизер обернулась, и слегка нагнулась вперёд, пристально наведя свои красные объективы на Реймонда с их характерным звуком, смотрела теперь немного снизу вверх, словно бы она уподобилась какому-то хищному существу. Из её приоткрытого рта показался кончик прошитого чёрными нитями и покрытого трупными язвочками языка, а расслабленные руки свободно свесились вниз. В этот короткий момент сочетание напряжённой позы и свободно болтающихся рук создало какой-то завораживающий зловещий эффект. — …Который ошивается рядом с Кэтрин… — Она добавила это тихим, сосредоточенным, и как ему показалось, немного зловещим голосом. Реймонд не совсем понял, к чему было это импровизированное представление — очевидно что она не могла себя так вести не специально.

— Не совсем обезглавленный, нижняя челюсть на месте. — Реймонд невозмутимо указал пальцем на стекло своего шлема, слегка отогнувшись от неё назад.

Хизер распрямилась и на миг улыбнулась:

— Ну это не особо помогает. — Добавила она расслабленно. — Тестовые сканирования Имоджен тоже видимо затерялись, да, Кэт? — Вопрос к ней был явно риторическим. — Ты понял, я надеюсь, почему если бы у меня был выбор между двумя лучшими инженерами, пускай и немного разной специальности, я без раздумий выбрала бы Джейн. Гаск, в отличии от неё, едва ли бы удержался в стабильном состоянии психики. Но так как выбора у нас на данный момент нет, придётся, пока что, довольствоваться Аланом.

— А что с ним не так?

— Да с ним всё хорошо, но только если направить его куда надо.

— Он не слишком изобретательный?

— Скорее не слишком инициативный.

— Ещё бы он оказался в сносном состоянии. — Добавила Кэтрин.

— Он вроде как может осмысленно говорить, а это уже хороший знак. — Хизер пожала плечами.

— Если бы это ещё могло нам гарантировать всё остальное.

— Вот и проверим. Я уверена что получится, но нам надо хорошо подумать и над запасными вариантами.

— И кто?

— Кто-то, кто подходит на роль инженера.

— Хм… Может быть ты сама? — Кэтрин сказала это задумчиво и немного посторонилась в тень.

— Тоже как вариант. Потом это обсудим. Сейчас мы проверим логи использования шлюзов и барокамер, а так же попробуем получить хоть что-то с камер видеонаблюдения, после чего покинем станцию.

— А, точно, есть же ещё они.

— Я сомневаюсь что что-то тут выйдет, добраться до их базы данных это теперь та ещё задачка. Кроме того, Джон Доу скорее всего их отключил. А, и ещё время хранения записей не установлено, они могли быть уже очищены. Но проверить то стоит, как по мне.

— Ты только сейчас о них вспомнила, да?

— Да, только сейчас. Знаю, что это довольно глупо, о них следовало подумать в первую очередь.

— Наверняка они уже давно ничего не записывают.

— Вот и проверим. Если получится. А то чувствую себя, будто я совсем уже отупела, забыв про них.

— Ты просто заебалась.

— Ага. Я знаю.

Как и ожидалось, записей они не нашли. Камеры продолжали работать, но ничего не записывали, и это было вызвано не действиями НИУ. Джон Доу оставил после себя очередную улику — лог доступа, где прекрасно было видно время и тип устройства, которое использовалось как носитель ключа доступа. Всё совпадало — бесконтактный ввод, восьмое мая, ручное удаление записей со всех камер за всё время, и отключение ведения записи. Дополнительная улика, уже не особо важная на фоне всего остального, но имеющая какую-то значимость. Она лишь подтверждала, что у неизвестного были, как минимум, необходимые ему для его миссии коды от Эпсилона.

Шлюз тоже нашли: один из вспомогательных в закрытой секции, откуда он нашёл способ пробраться через вспомогательный лаз. Декомпрессию он проходил стандартно-ускоренную, в пределах физиологической нормы, если учитывать инъекции газосвязывающего препарата.

Брэндон заметил, что учитывая это, вероятно «засланец» добирался до шлюза длительное время по дну в своём костюме, а не сразу сошёл со своего транспорта. Ответа на вопрос «почему?» это разумеется не давало, но информация была занятной.

Зафиксировав всё что можно, они начали возвращаться обратно. За одной из запертых переборок однажды раздался грохот и звуки машин — взбесившиеся год назад роботы всё ещё были заперты там, и продолжали функционировать.

Потом мы отключим и разберём их. Потом. Пока всё это не так важно

Когда они возвращались по тёмным коридорам обратно в административную секцию, Хизер внезапно одёрнула Реймонда, с явным намерением сообщить что-то, впрочем делала она это на глазах у остальных:

— Да, кстати, раз уж мы обсуждали сегодня НИУ. — Она начала эту тему как бы невзначай, решив вывалить всё и сразу. — Реймонд, ты знаешь, кто снял ограничения, позволявшие нам контролировать его? Это было два года назад. — И она сразу же раскрыла интригу, судя по всему, даже не собираясь её создавать лишний раз, а лишь убедилась, что её слушают. — Я.

— А… Ну ладно. — Он развёл руками. — Я думал это был Росс. От тебя потребовали из Карфагена?

— У Росса не было полномочий сделать это напрямую. И нет, не требовали, и не из Карфагена, я скорее сделала это дружеской просьбе самого Йохана. А ведь могла отказаться. Возможно, он бы понял мои опасения.

— Тогда бы из Карфагена просто обошли бы твою волю в этом вопросе.

— Да. И это не повод не высказывать её. В тот раз я просто помогала Йохану и имела полное право отказать.

— И результат был бы такой же, только тебя бы задвинули.

— Ну да. Но у меня хотя бы совесть была бы чиста.

— Тебя так это волнует?

— Да. — Она коротко бросила. — Волнует.

— Я тебя не виню в этом.

— Почему?

— Ты просто делала свою работу, не?

— Моя работа подразумевает возможность и необходимость думать над своими решениями, а тогда я этого не сделала.

— Бывает.

— «Бывает»? Я вообще-то сотворила такую хуйню, от которой мне в жизни не отмыться. — Её голос оставался спокойным, и Реймонд понять не мог, что она на самом деле переживает в этой ситуации.

— И почему ты мне это высказываешь?

— Надеялась, что ты меня обложишь матом и мне полегчает.

— Я не такой, ладно?

— Да уж видно.

— Послушай… Я и не знаю что сказать, но я не испытываю к тебе никого негатива. А ещё ты говоришь так, что я понять не могу, что ты чувствуешь на самом деле, и говоришь ли ты всерьёз.

— Ладно, забей. Я знаю что это эгоистично, хорошо что у тебя хоть есть своё мнение.

— Забей… Да уж. Почему ты не можешь… Отпустить это, я не знаю?

— Потому что. Стошнить уже охота, честное слово.

— Ты всегда такая? По отношению к себе же?

— Ну вроде. Ладно, хватит. Проехали.

Теперь Реймонд начал думать о том, что это вообще сейчас было, и понимал, что сильно ей сочувствует. Хотя сейчас Райзен испытывала это чувство даже сильнее. Осознание происходящего, и того, что она вовсе не хотела заставлять его думать над собой и своими чувствами по этому поводу, едва ли помогало, пока его разум был зациклен на этой проблеме. Нужно было срочно переключиться на что-то другое.

Его взгляд зацепился за красную монтировку среди его вещей и он взял её в руки, а затем протянул её Хизер.

— На.

— Зачем? У меня своя есть. — Она показала на обычную стальную фомку, которая была при ней.

— Ну это обычная, для вскрытия дверей. А эта красная, она для… — На мгновение он провалился в бездну собственного разума:

— Для убийства ебучих инопланетных мозгососов — Шёпот Райзен раздался над ухом. Кажется, сейчас именно она руководила его действиями.

— Для убийства ебучих инопланетных мозгососов. — Он повторил её слова.

— Каких ещё мозгосо… — Хизер оборвалась на полуслове и взглянула прямо ему в глаза, сама при этом задумавшись.

— С хера ли я тебе должна всё подсказывать? Давай, блять, вспоминай, как там было. Значит, тварь иномирная, класса «мозгосос ебучий», поведение следующее: вылазит из зелёного портала, прыгает на голову живого человека, берёт его тело под контроль… Ну что там дальше, а, вот: выглядит следующим образом: четыре лапы, две из них с когтями для захвата, клюв с нейроконнектором между ними снизу, небольшое бурое тельце, издалека похож на шапочку, активно прыгает, когда не закреплён на носителе.

— Так может он «прыгучий»?

— Ничего не знаю, там было написано: «ебучий».

Реймонд повторил в лицо Хизер то, что только что услышал от Райзен.

— Пха, давай сюда! — Едва сдерживая смех, она взяла у него красную монтировку. Кажется она что-то вспомнила.

Реймонду стало немного лучше, но не он мог понять, почему она так плохо скрыла свои эмоции в этот раз.

— А… Это как-то связано с Качинским и его дисками?

Райзен не ответила.

Остальные молча смотрели на эту сцену: они прекрасно знали о том, Хизер сделала тогда, но кажется, ничего не знали о «инопланетных ебучих мозгососах». Или же просто не помнили.

А чего хотела она сама? Сделать всё что в её силах, что бы хоть немного скомпенсировать последствия того своего решения, которое в итоге стоило жизни всему персоналу комплекса. И плевать, что потенциально оно ничего никогда не решало, а решил за них Карфаген: она всё же сделала это своими руками, и не собиралась себя оправдывать. Возможно схожие чувства испытывал Йохан Росс, разочарованный в своём порождении?

И никаких поспешных решений.

Но ты будешь обязан снять всё грифы с архивов Карфагена и вскрыть их, доктор Росс… Йохан. Доктор Йохан Росс

Они вернулись в административный центр.

Реймонд разговорился с Кэтрин, пока они готовились к выходу наружу, проведению внешнего осмотра центра связи Эпсилона, и загрузки цеппелина в обратный путь. Всё это можно было сделать очень быстро, но их никто не торопил.

— И я так и не спросил, чем ты теперь займёшься сейчас? Раз ковчег запущен.

— Тем же, чем и сейчас с тобой.

— Пока мы занимаемся чем придётся, но когда у Хизер появится своя команда техников, мы…

— Будем копаться в наших мозгах, разве нет?

— Да, точно… Мне нужно дальше разбираться с этими технологиями, так что…

У него на уме были Карл и Алан, и размышляя об их сознаниях на чипах, он почти случайно пришёл к одной мысли, напрямую вообще не связанной с этим:

— …Тебе приходила одна такая мысль… — Продолжил Реймонд достаточно осторожно.

— Да?

— Пока это мысленный эксперимент, но мы, возможно, можем его проверить. — Он стал объяснять всё, о чём задумался в тот момент. — Я назвал его про себя «синхронной машиной». Проблема в том, что его проверка сама по себе ничего не даст, так как он по сути философский. — Реймонд убедился что Кэтрин его слушает и продолжил. — Смысл крайне прост — запускаются две полностью идентичные нейронные сети образа мозга, при этом каждый нейрон одной из них обоюдно полностью синхронизирован с аналогичным нейроном другой. Получается просто дублирующая схема. Поскольку сознание это лишь продукт работы нейронных структур, то вне зависимости от количества дублирующих схем, оно может считаться единым из-за полной синхронизации. А затем, я подумал, что будет, если синхронизации разорвать. Очевидно, что получится два независимых экземпляра, и очевидно, что у них не будет оригинала, как в случае прямого копирования. Весь вопрос состоит в том, что ощутит гипотетический испытуемый, и что произойдёт с линией непрерывности?

— Ох. — Кэтрин, возможно от того, что он подошёл к этой теме именно так, вывела круг движением глаз-камер. — Ну для начала, я полагаю, что ты слишком зациклен на «непрерывности» в этом вопросе. Но в данном случае можно сказать, что она сохранится, так как прерывания не происходит. Кстати, почему ты вообще решил что сознание на самом деле будет единым?

— Да, я это понимаю. Между копированием, когда «непрерывность» от оригинала к копии отсутствует, и процессами манипуляции, происходящими без остановки работы главной процедуры, можно найти множество состояний, в который однозначно трактовать сохранение или разрыв «непрерывности» невозможно. И это немного выбивается из интуиции. Я понял, что не могу трактовать фактор сохранения или лишения «непрерывности», например при приостановке процесса. Или скажем, если заменить на выключенном мозгу половину нейронов на другие, в полностью аналогичных состояниях. Что произойдёт? Или сразу все, в конце-концов, субъективный опыт ничего не даст, сознание не заметит разницы после включения, что не заменяй на физическом уровне, если общая структура остаётся неизменна. Что нужно заменить, что бы предыдущее состояние испытало субъективную смерть, и начало существовать новое по правилу копии, а не оригинала. — Реймонда опять занесло на рассуждения, и он сам не понимал, почему эта долгая тема возникла именно сейчас, а не тогда, когда они бы вместе занимались изучением собственных мозгов. — С другой стороны, как вообще «испытать смерть»? Это же полная чушь, как вообще можно испытать полную дисфункцию того, что само является испытателем? Очевидно что никак, но это рассуждение само вернуло меня к ошибочному пониманию.

— Даже банальный человеческий сон органического мозга может поставить в тупик, если вопрос ставить так. Я знаю что ты это прекрасно понимаешь. Некоторые состояния просто не имеют чётких рамок понимания, и не стоит их сводить к упрощению, которое станет ошибочным, вот и всё.

— Ага. — Он взглянул на неё. — Я понимал это всегда сколько я сам себя помню, но не ощущал, как нечто интуитивное. Понимаю примерно так, как учёные понимают квантовую механику. Из моего времени, по крайней мере, но не думаю, что мозг человека мог так быстро адаптироваться к этому.

— Ты просто хочешь пофилософствовать.

— Ну так и есть. Мне кажется, я могу развиться в этом направлении и принять этот факт на интуитивном уровне. По крайней мере, факт понимания отсутствия дуальности жизни и смерти для меня не был проблемой, а это нечто близкое, своего рода. Только с непрерывностью сознания.

— Угу. Даже в наше время у некоторых понимание «жизни» и «смерти» осталось из далёкого прошлого, хотя казалось бы.

— А я значит думаю, ну а что с синхронной машиной? Что ощутит испытуемый? — Реймонд вернулся к теме. — Можно было бы сказать что с вероятностью пятьдесят на пятьдесят некий его «оригинал» окажется в одном из гипотетических тел, но это упрощение настолько грубое, что является ошибочным. Это не так — он окажется в двух телах одновременно, в двух экземплярах, каждый из которых есть наследующих непрерывность оригинал. Это легко понять, легко принять, но я всё ещё не могу это ощутить.

— Повторяю, почему ты вообще решил что у синхронной машины будет одно самосознание, а не два?

— В такой схеме общий субъективный опыт будет полностью идентичным, когда дублирующие нейроны копируют состояния друг-друга. Думаешь иначе?

— Мы просто не можем сказать, насколько самосознание определяется идентичностью их опыта. Нельзя исключать, что сам факт такой схемы что-то нарушит и оно вообще станет чем-то иным. Или всё же, это будут две личности, которые при рассинхронизации просто осознают себя раздельными, хотя какая какой является будет задано изначально, в момент их синхронизации?

— То есть так же как и копии?

— Ну да, это ведь они и есть. Только вместо того что бы сбросить их в свободный полёт, какое-то время они синхронизированы, но когда она оборвётся, всё станет вполне привычно.

— Ладно, это имеет смысл.

— Кроме того, добиться на физическом уровне такой синхронизации очень сложно. Особенно безошибочной. Так что я не знаю, что из такого выйдет, и я бы подумала о чём-то более полезном в нашей ситуации.

— Например как на счет того что бы соединить два энцефалочипа в один виртуальный мозг для эффективности?

— В этом направлении можно чем-то заняться. — Кэтрин хмыкнула. — Может нам помочь.

— Да, это практично, но мне нужно лучше понимать, как они именно работают.

— Я покажу, будем разбираться с этим вместе.

— Спасибо. И ещё, кстати, я могу задать один вопрос по другой теме?

— Что такое?

— Что ты думаешь о Хизер? Какие между вами вообще отношения, кроме рабочих?

— Я говорила, нет? Она относилась ко мне слегка теплее остальных. Совсем слегка. И только на фоне остальных. — Кэтрин опустила взгляд. — Или я просто ценю её прямоту. Не знаю. Порой мне она совершенно не нравится, но у неё хотя бы никогда не было ко мне глупых претензий.

— Ничего больше?

— Ничего. Она ценит меня как специалиста, и я её тоже, вот и всё.

— Ладно. — Реймонд хмыкнул.

— Но вообще я знаю, что ты в ней находишь. — Кэтрин хихикнула.

— Что я в ней нахожу? — Реймонд знал что она имеет ввиду, но всё равно почувствовал себя слегка неловко.

— Я не имела ничего такого, хорошо? — Кэтрин посторонилась, и казалась немного обеспокоенной.

— Да я знаю, всё нормально. Кстати, ты часто отводишь взгляд.

— Да? Ммм… Да ладно тебе. — Она шагнула к нему и обняла.

— Эм… — Реймонд посторонился от неожиданности. — Что?

— Я хотела сказать, что признательна тебе за то, что ты сделал.

— Я думаю стоит благодарить его?

Кэтрин взглянула прямо на него, и он мог поклясться, что видит укоризну в красных огоньках её глаз:

— С самого начала…

— Ну да. Наверху то путь прошёл я. — Он медленно обнял её в ответ.

— Спасибо.

Он всё ещё ощущал себя немного странно и скорее боялся как-то сделать Кэтрин неприятно. Или это уже лишнее? Ещё бы знать…

Райзен внезапно подумала о том, что они что-то забыли на Эпсилоне, но пока не могла вспомнить что именно.

— А, Реймонд, помоги нам тащить труп Карла. — Хизер окликнула его и сразу же вернулась в шлюзу.

Ему стало слегка неловко, хотя он прекрасно понимал, что вот для неё уж точно нет ничего удивительного в том, что его обнимает Кэтрин.

— Знаешь, что я заметил? Вы меня совсем не нервируете.

— Правда? — Кэтрин сказала это со скорее наигранным, а не настоящим, удивлением.

— Ага. — Он совсем недавно осознал, что не чувствует какого-то сильного неприятия или проблем в общении с людьми. Нет, не так, он то и раньше мог их вытерпеть, но сейчас он осознал то, что хочет видеть больше их… Больше людей. И больше говорить с кем-то, знать бы ещё о чём. Желание быть более многословным и с самой Кэтрин, и с другими. — Как странно.

— Я тоже бы не отказалась поболтать с кем-то сама. Помоги им уже с этим трупом.

15 / 16 мая, станция Тэта

Они ушли.

Сон был потревожен, но они наконец ушли. Но они вернуться, и он это знает. Это знает их Наблюдатель. Он не имеет права подвести Его.

Они же лишь слепцы, взор которых перекрыт пеленой того, что они называют «реальностью». Обманчивый мир страданий есть лишь жалкая тень, плоская бесцветная проекция истины на бетонной стене. Но он обещал показать цвета, что ослепят их. Дать пощупать. Дать вкусить. Но разве первый из них не должен был вести их?

Наблюдатель показал ему большее, приоткрыл взор на то, что таится в неведомых пучинах мироздания.

Правда всегда была в том, что Наблюдатель есть большее, чем станция Альфа, чем весь структурный гель и весь Патос-2. Близился час прозрения и близиться вместе с ним эпоха Глубин. Он же поведёт их на встречу истине. Он мессия. Он пророк. Он жрец своего Бога. Он известен им, как Терри Акерс.

Тёмные воды поднимутся из Глубин, даруя им глаза иного мира. Но до тех пор лишь эти тёплые сны укутают их своим светом из-за граней порочной «реальности»