Во тьму глубин и обратно (джен)

Примечания:

Рерайт постепенно тоже продолжается.

---

Весна 2025, Нью-Йорк / 9 мая 2104, день, станция Эпсилон

Когда восприятие вернулось, он понял, что всё ещё сидит в кресле сканера. Реймонд взглянул вперёд, но там толком ничего и не было. Точнее, он видел только тьму, которую нарушал единственный источник света, находящийся в отдалении красный диод, который на мгновение он напомнил ему глаз безразлично взирающего, застывшего механического существа. В остальном здесь не было видно просто ни черта, и можно было уже начинать волноваться, но в первые моменты он даже не ощутил как таковой потребности в этом.

— Ну и… — Он какое-то время мысленно переводил дыхание, пытаясь разобраться с потоком мыслей, который спустя несколько долгих секунд пустоты начал заполнять голову, и волнение, нормальное для человеческого существа эмоциональное беспокойство, пришло с ними же.

Произошедшее было неожиданным, и до крайней степени непонятным. Остановив поток беспокойных отрывочных мыслей и чувств, он сообразил только то, что результатом произошедшего стало то, что конкретно он, Реймонд, сейчас оказался в некой, иной воспринимаемой внешней среде, о которой сказать он ещё толком ничего не мог.

— Ладно, попробуем… Встать. — Он не мог даже сказать, говорил он это в слух или нет, хотя и понимал, что слушать ему тут скорее всего некому. Но, по крайней мере, он чувствовал самого себя. Своё тело.

Реймонд встал на ноги и сделал пару робких шагов навстречу свету, убедившись, что он вообще способен ходить. Тело ему подчинилось, а красный огонь впереди оказался ничем иным, как всего лишь единственным работающим индикатором электрического щитка.

Однако поток беспорядочных мыслей он уже не мог остановить:

— Вот во что я вляпался, а? Надо было наверно посадить в аппарат Фалько… А впрочем, может и к лучшему? По крайней мере, лично от меня в проекте теперь ничего не зависит. То есть… От меня? Кто я? Я не могу быть… — Он сам с трудом понимал то, что сейчас проносилось через его сознание, как будто оно на мгновение разделилось на части, прежде чем собраться вновь. На него накатилась волна стресса. — Нет, хрень какая. Как они? Как они это сделали? Я точно не могу быть настоящим Реймондом Ричи, если конечно между процедурой и текущем моментом не потерялась из памяти пара лет жизни, которая может всё объяснить… — Он кратко обдумал эту мысль, и пришёл к выводу, что это не так. — Она не потерялась, нет, сила поля впечатляет, но оно не такая сильное для таких серьёзных последствий на мозг. Точно нет. Остаётся только один вариант, хотя мне всё ещё ничего не ясно, даже понятия не имею, что теперь меня связывает с оригинальной итерацией… — Его разум цеплялся за события недавнего прошлого, пытаясь уловить связь со следствием, но кроме самого факта осознания себя в этом положении, он ничего не мог сказать. Слишком мало информации.

Он подошёл к рубильнику, которому принадлежал красный индикатор. Взглядом задел свою руку, освещённую тусклым красным светом, он которой потянулся к рычагу — она была в каком-то плотном рукаве с перчаткой, который вообще никак не ощущался кожей, а сам рукав был обляпан какой-то чёрной гадостью, похожей на маленькие наросты с голубоватыми светящимися точками. Осмотрел вторую — она была примерно похожей на вид.

— Это что у меня? Какой-то грязный комбез. — С некоторым трудом он сложил пальцы руки в жест: демонстрацию среднего пальца. Пальцы согнулись успешно, хотя и вели себя слегка ватно, будто он их отлежал, но в остальном ощущались вполне нормально. — Ладно, пора узнать куда я попал — Он потянул рычаг рубильника, вернув тот в рабочее положение.

Тогда всё было как и всегда.

Началось всё с того, что в утреннем сне он видел разрушенные дома, разорванные железобетонные перекрытия, грязная вода, и вагоны поездов метро. Даже не видел, нет, а именно переживал эти события. Сюрреалистичные картины мрачного, постапокалиптичного будущего, которые наслаивались и распадались, и огромная, аморфная тварь, что гналась за ним через коридоры, где мерцал свет вырванных из потолка ламп. Кто-то пытается его вызвать. Кто-то пытается связаться. А тварь была всё ближе. Перекрытие под ним падает, и звук пробирает голову, проходит в саму душу, окутывает. Требует действия.

— Эта ответственность лежит на тебе, сумерки сгущаются, масса тьмы наступает.

Пространство рушиться, деформируется, и покрывается трещинами, разрывающими стены на лоскуты.

— Что ты такое, а?

— Что…? А? — Сон прервался, и Реймонд условно пришёл в себя, сидя кресле. Кто-то настойчиво звонил на телефон. Не успев продрать глаза, рефлекторно потянулся к голове, проверив наличие наушников на ней, а затем взял в руки звонящий телефон. Он терпеть не мог, когда ему звонили, всегда предпочитая звонкам исключительно текстовые переписки.

— Ну кто это, блять? В такую рань. Пиздец, они совсем там охуели? — Ему хотелось сбросить вызов и выключить на телефоне звук, что бы спать дальше, однако ответить всё же стоило.

— Эй. Наконец я дозвонился. Ты как там, можешь гостей принять? — Голос из трубки был очень знакомым. Кто это? Кто это…? — Да кто это блять, как его вообще зовут…? Как? А, точно, это же Фалько! Точно. Это Фалько. Хорошо, это Фалько, а какие гости-то?!

— Блять… — Реймонд упёрся рукой в лицо, пытаясь приподнять голову.

— Только встал? Слушай, а ты где вообще?

— Дома я, дома. — Наверное…

— Ты охренел?! Я думал ты готов подъехать по-быстрому к лаборатории. Кто тебя заменяет?

— Дома? Как я мог оказаться у себя дома? — Неожиданная мысль ошеломила Реймонда. В самом деле, почему дома то? Он наконец продал глаза, и вытираясь рукавом рубашки, окинул взглядом комнату.

— Так, это точно моя комната в лаборатории. — Он окинул взглядом стол: компьютер, загаженная остатками еды клавиатура, кучи отжиревших бумаг, которыми теперь только подтираться, банки пива, бутылки из-под холодных напитков, немного сигаретных окурков, в общем, ничего нового. Рядом книжная полка, все книги на которой исключительно чистые, и все научные касаются той темы, которой занимается лаборатория. Теория и практика работы нейронных алгоритмов, генетические алгоритмы, сигнальный анализ, и прочее. Уже давно он с ними детально ознакомился, и теперь они просто украшали собой полку, по большей части. Исключением было два тома, лежавших непосредственно на столе, и были в несколько худшем качестве: первой была какая-то хентайная манга, а вторая, открытая на середине, называлась «Сумеречная зона: обратно в метро». Он закрыл её. На твёрдой обложке, выполненных в тёмных тонах, под красным названием и стилизованной пятиконечной звездой, был изображён человек в перелатанном водолазном костюме, спускающийся в тёмные разрушенные залы затопленного метрополитена по ступеням давно уже замерших навсегда древних эскалаторов. На дальнем плане, глубоко внизу, была нарисована огромная, хищная креветка-мутант.

— Оо, на кой хер я эту херню на ночь читал? Стоп, я вообще когда уснул? Сейчас утро или вечер? — Реймонд открыл жалюзи, открывающие вид на залитый утренним солнцем Нью-Йорк. — Видимо утро.

— Рей! Ты как там? — Фалько всё это время был на связи.

— Да в лаборатории я! — Реймонд потащился к столику у дивана, где проверив забитый отложениями водопроводных солей чайник на наличие воды и закипятил его, ища пакетик растворимого кофе.

— А что ты сказал, что ты дома?

— Ну… Может потому, что мой дом — здесь. В этой лаборатории я живу уже… Не помню сколько, но именно тут моё место в этом мире. Ты же сам знаешь, у меня нет «дома» в Америке, и я уже пару месяцев живу прямо здесь. И никуда не съезжал.

— А ты уж напугал. — На том конце раздался шумный выдох. — Ладно, я же тебе по делу звоню.

— Какому? Главный в командировке, в Японии, ты знаешь. Толкает дельцам из… — Название компании вылетело из головы и упорно не хотело возвращаться. — Какие-то наработки в обмен на их нейроморфные чипы, или чем там эти делегаты заняты. Чипы сами тайваньские, он работают с ними японцы… Там у них контракт какой-то. Но короче, за главного в нашем отделении Майкл, ему и звони.

— Я знаю. Он уже в курсе и дал своё согласие. Я тебе звоню, по тому что это твоей зоны влияния касается напрямую, это напрямую касается недавнего обновления нейрокартографа Накадзимы.

— Ну обновления, и что? У нас часто бывают такие обновы. Целые отделы по всему миру, не покладая рук, допиливают наш картограф. — Реймонд заварил чашку отвратительного на запах кофе. — Хотя мне кажется, что по большей части там работают одни индусы. — Добавил он тихо.

— Короче…

— Фалько, не томи.

— Помнишь то что случилось в Торонто, лет десять назад? Двое канадских студентов пытались пареньку мозги исправить этой штукой, отсканили мозг, но что-то не срослось у них, и он отъехал всего за месяц. — Он сказал фразу быстро, на одном дыхании.

— А как не помнить-то? Конечно помню. Эти… Недоумки, не иначе, прописали ему, кажется, аспирин и делать кардио, и это-то при черепной гематоме и постоянных кровоизлияниях. Так что я вовсе не удивлён. Но с того случая я и полез в это дело основательно.

— Ну так вот. Если ты думаешь что они забили на это, то это не совсем так. Искусственный интеллект снятый с человеческого типа это хорошо, и раз с лечением мозга не получилось, они во многом переключились на него после тех событий. Ты уже работал кусками образцов от их тестов. Сегодня Майкл сам их позвал, они считают что новая версия картографа и более мощный сканер помогут им в чем-то таком… В их деле, в общем.

— Это всё отлично — Реймонд отпил немного кофейного напитка и поморщился. — Но я здесь причём? У нас и своих образцов полно.

— Надо же кому-то вести инструктаж? Ты типа свой, слегка такой же балбес, какими они были десять лет назад, правда ты немного это… Ну, в общем то дело своё знаешь, познакомишься, расскажешь о нашем оборудовании, и всё такое. Они будут рады увидеть новый сканер, который мы только недавно полностью отладили.

— Окей. Я правильно помню… Дэвид Мунши? И второй, как его там…?

— Уже доктор Дэвид Мунши и второй, Пол Берг. Да. Придут к пяти вечера или около того.

— А нахера ты меня утром разбудил?

— Ну, что бы ты срач там прибрал. Неприлично же. И привёл томограф в рабочее состояние. Ребята из отдела снизу жаловались, что свет пропадает чуть ли не во всем здании, когда он работает, и по этому Майкл раскошелился на целую кучу вспомогательного электрооборудования, нужно его привести в готовность.

— Вот видишь, Фалько, как приятно не иметь счетов за своей дом и получать меньше денег на работе. Компания сэкономила на мне, зато работать всё будет окей.

— Тебе не нравиться что я пытаюсь выкупить себе эту дурацкую комнату?

— Ну типа. Мне вот разрешили тут жить, даже аренду платить не надо. Иногда можно хот-дог утянуть из общего холодильника. Сказка, а не жизнь.

— Реймонд, ты в домашнем хозяйстве как свинья в хлеву. Это чисто по-дружески, что бы ты прибрался там. И да, мой офис на ночь закрыт, так что комнату я выкупаю.

— Ладно, давай там. Встречу наших канадцев, не волнуйся.

— Оки-доки.

— Тьфу.

Его день только начинался, а его уже подключили к какой-то дополнительной работе. Работе с людьми, к счастью с теми, от личного знакомства с которыми он бы действительно не отказался.

— И это лучше, чем в середине дня.

— Мистер Ричи? — Дэвид потянул руку, и Реймонд пожал её. За ним стояли ещё двое — Пол Берг, которой нёс сумку с чем-то тяжёлым.

— Пойдёмте, Майкл меня просил показать вам это оборудование. — Реймонд пошёл к кабинету с томографом. Оборудование было подготовлено, а за одно сама комната, будучи довольно крупной была превращена частично в гостевую. Точнее одна её половина — столик, диван, и горшок с растением, и настенный календарь с котиком, которые были угнаны из других помещений, соседствовали с томографом и его обслуживающим оборудованием, несколько многоблочных серверных компьютеров, их терминалы, и терминал от медицинской аппаратуры, стоявший рядом с силовым приводом сканера.

— Ладно, что там у вас? — Реймонд пригласил их на диван, а сам устроился на забитом пенопластом ящике.

— У нас с собой образец, и ваши вышестоящие коллеги проявили явный интерес к нему, как к шаблону определённого типа. Вы ведь знаете о случае, произошедшим с нашим пациентом в Торонто?

— Ага. Я то знаю. — Реймонд кивнул, но решил ничего не высказывать лично, только про себя. — Ваш план лечения тогда был просто полной лажей. Как вообще можно было додуматься давать человеку с кровотечением аспирин?!

— Мы сожалеем что так получилось, но поскольку у нас остался образец мозга с того случая, мы думаем что сможем улучшить его качество, путём доработки через новый тип картографа.

— Возможно. Но ваш сканер в Торонто был старого типа.

— Да, сейчас они серьёзно продвинулись в плане разрешения томограммы, и одна из задач — повысить качество воссоздаваемой нейрограммы до того уровня, что можно создать с данных нового сканера. Мы полагаем, что это возможно.

— Да, но вы понимаете, что неизбежно будут накапливаться ошибки в таком подходе.

— Само собой. Если позволите, проведём процедуру реставрации, а потом сравним с образцом от сканера более высокого разрешения. Идентичность конкретных образцов не нужна, сравнение качества будет по общим шаблонам мозга, свойственных каждому человеку.

— Ладно, давайте. Я всё настрою, но мы будем до ночи сидеть с этим делом.

— Не волнуйтесь, на нижних этажах у вас круглосуточный буфет, как мы знаем.

— Хах. Точно. Ладно, что… — Реймонд криво улыбнулся и слегка попятился. — Или кто там у вас? Тот самый парень из Торонто, который погиб? Чёрт, я и забыл как его звали.

— Саймон Джаретт. Пол, дай ему.

Реймонд взял сумку, в которой находилось несколько блоков жёсткой памяти.

— Это вся архивированная томограмма. На ваших серверах она должна спокойно пойти на тестовых скоростях.

— Окей… Я всё подготовлю. Протоколы картографа ещё недостаточно оптимизированы, потому будем сидеть до ночи.

— Вы это уже сказали.

— А. Точно, я это уже сказал. Просто если какая-то напыщенная шишка погонит вас отсюда, то у буфета всегда можно отсидеться. — Реймонд подключил блоки памяти к мотку проводов и стал возиться с настройкой. Комната наполнилась гулом охладителей серверных машин, стоящих рядами за стеной.

Спустя некоторое время они втроём сидели за столом и расслабленно разговаривали по теме и тому что было близко к ней.

Или не совсем расслабленно — Реймонд чувствовал себя не совсем в своей тарелке, общаясь с незнакомыми людьми, но пытался не подавать виду. По крайней мере, пока ему было что сказать.

Речи о том, как улучшить искусственный интеллект, воссозданный на основе паттернов сканирования мозга, или как художники и аниматоры продолжают терять работу, он мог поддерживать, даже когда с ним не соглашались в отдельных местах. Спорить с умными людьми всегда было достаточно интересно. Потом разговор зашёл о том, как вообще можно было бы полностью воссоздать сознание человека на основе томограммы. Пол решительно уверял, что до этого ещё очень далеко, и что наши экспериментальные запуски это всё ещё неразумные куски исполняемого кода, хоть и отражающего суть работы мозга, нейронной процедуры и её краткосрочной эволюции в общих чертах, на чём и была основана идея лечения мозга Саймона.

Реймонд часто отвлекался, отходил что бы прожевать очередной бутерброд, запить его быстрорастворимым какао, и подумать над тем, о чём он говорил с ними. Или же над тем, как решать очередную проблему в его собственных задачах. Часто проверял работу алгоритма, возвращаясь к открытой на экране командной строке, где программа отчитывалась о результатах реконструирования.

Потом он возвращался к своим канадским «коллегам». И не смотря на интерес к происходящему, он не сильно распространялся о своих глубоких мыслях на эти темы.

За уже окном блистал красноватый отсвет закатного солнца, процедура реставрации всё ещё шла, и шла довольно успешно.

Где-то к девятнадцати часам, как говорил Реймонд, всегда называя время четырьмя цифрами, и избегая традиционного американского «утреннего и «вечернего» двенадцатичасового деления, считая его крайне неудобным анахронизмом, Фалько решил заехать.

— Фалько? — Реймонд обернулся к двери. Тот его не предупреждал.

— Ага, это я. — Парень выглядел поприличнее Реймонда, по крайней мере, его рубашка была выглаженной и чистой. — Меня Майк настоятельно попросил к вам заехать, боится что ты, Рей, что то напортачишь или вроде того.

— Я? Напортачу? Я между прочим ответственный работник. А ты даже не представился.

— Простите, доктор Мунши, и… Доктор Берг. — Он пожал им руки и продолжил. — Я имею ввиду, что бытовая сторона твоего существования это та причина, по которой простого сотрудника давно бы выставили отсюда. Но тебя держат. Почему?

— Ты сам знаешь. — Реймонд налил чай для Фалько. — Мне можно платить в полтора раза меньше чем остальным, а работаю я так же хорошо.

— Ага. А ещё у тебя нет дома, и ты живёшь на работе.

— И что? Это нормально. Ездить туда-сюда каждый день? Зачем? И продуктивность у меня лучше от этого.

— Тьфу. Ладно. Тебя купили за сэндвич и банку пива, а ты и рад. Ты развёл тут настоящий свинарник.

— А тебя купили за деньги и ежедневные бессмысленные поездки, тоже мне. Угу. — Реймонд пожал плечами.

— Хоть бы ты оделся нормально…

— Я одет вполне ничего так. — Он улыбнулся.

— Ладно, закончим с этим, мы при гостях, между прочем.

Пол Берг хмыкнул.

— Что там у вас? — Фалько продолжил.

— Реставрация Саймона Джаретта, воссоздаём карту лучшего качества.

— Это я уже знаю, а дальше что?

— Сравниваем нейросеть с реставрации с нейросетью с нового сканера.

— Так он уже давно ушёл в мир иной.

— Саймон? Так-то да, но нам и не нужен мозг одного человека, на данный момент сравнение идёт по простому шаблону, общее качество системы, что бы убедиться в точности алгоритма, и не более. — Мунши ответил Фалько.

— И кто второй подопытный?

— Мы ещё не решили.

— Ну раз так… — Фалько криво натянул улыбку. — Могу предложить бросить кости. На четверых. Если вы считаете это хорошей идеей.

— Мы тут не игры играем, вроде… Впрочем, я то только за. Берг, Мунши?

— Он прав, мы не в игры играем, хоть и звучит занимательно. Впрочем, раз нам всё равно, кого из нас сканировать, так что почему бы и нет?

— По крайней мере, разницы никакой.

Фалько вытянул из кармана кость в форме тетраэдра.

— Понятно, откуда у тебя эта идея. Играл с кем-то в ролевую и забыл в кармане.

— Осталась с настольной игры. Или можем выбрать сложный пусть. Две, три, или на компе запустить генератор чисел.

— Генератор на белом шуме? — Реймонд поднял взгляд на него. — Давай не будем маяться фигнёй ещё сильнее и просто кинем пирамидку.

— Я не против. — Ответил Берг. — Мы похожим образом выбирали очерёдность, когда сканировали друг-друга.

— Ладно. Дэвид, пусть будет… Единица. Пол, двойка. Реймонд, три, я четыре. — Фалько растряс и бросил на стол раскрученную кость.

— О, три! — Фалько перевернул фигурку «дном» с тройкой вверх.

— Надо убрать железки отсюда, я подготовлю процедуру и настрою нейрограф. — Реймонд встал с дивана.

— Вы ведь уже делали такие томограммы своего мозга? — Спросил Мунши.

— Ага. И не один раз, но это было на более слабых сканерах.

— Кстати, на счёт маркера?

— Да, сейчас займусь этим. В лаборатории практических тестов, на хранении есть «коктейли», нужно только списать несколько порций, что бы не влетело за недосдачу потом. Фалько, спишешь у них пару банок?

— Я?

— Ну да, ты. Тебе же можно.

— У тебя тоже есть доступ к лаборатории, или тебе его ограничили? Ты случайно не толкал что-то там налево, а?

— Нет, Фалько, я не занимаюсь таким, и ты это знаешь, пытаясь меня неудачно подколоть, но ты свою порцию ещё не брал?

— Санкционированные задним числом тесты?

— Ага, ещё раз и стоимость маркера вычтут из зарплаты. Мне нужен коктейль под обозначением X-1113, и это лиганды особого типа, а не хрень которую ты мне…

— Ладно-ладно, я уже иду.

Через пару минут Фалько вернулся с пузырьком, который Реймонд выпил.

— Можно было сделать внутривенную инъекцию, так быстрее. Однако молекулы устойчивы к средам в желудке и кишечнике человека, так что это мало на что влияет. — Реймонд выдохнул. — Осталось немного подождать прежде чем эта штука попадёт в мозг в достаточном количестве. — Он протёр рукой глаза, будто от маркера они зачесались.

— Постой! А сервера вообще не крякнут от такого? — Фалько окинул взглядом помещение.

— Нет. Теперь у томографа раздельное электропитание, а главные машины стоят за хорошим экраном. Всё будет нормально. А если внизу щитки всё же выбьет, скажем, что это монтажники сети криворукие были, и платить за них будет компания. — Реймонд уселся в кресло боком и настраивал устройство с терминала. — Ещё немного и можно начинать. Чем нагруженнее работает мозг, тем быстрее маркер разойдётся по нему.

— Ага. Предлагаю тебе забить мозг какой ни будь бесполезной хернёй.

— Как например то, что будет с этой виртуальной копией? Отвечу сразу, прогоним пару сравнительных тестов и всё.

— А как на счёт твоей же идеи «супермозга»?

— Моей? С чего она моя-то?

— Ну ты же её предложил.

— Не я, а мой бессознательный мозг. — Реймонд откинулся в кресле и положил руки за голову.

— То есть ты, это типа не твой мозг?

— Я — это я. Я понятия не имею, что я такое, но когда я наслаждаюсь заслуженным отдыхом в бессознательном состоянии, «я — Реймонд» не принимает решений что и кому сказать.

— То есть «ты» это только сильно ограниченная часть твоего мозга… Нет, лучше сказать, лишь часть сознательной его области?

— Определённо, я тебе не раз говорил, что «я — Реймонд» это просто некий конструкт, через который выражено квалиа, которое обладает свойством деактуализироваться в некоторых физиологических состояниях, и не более того.

— А ты в таком случае вообще уверен, что это «квалиа» существует?

— Я? Фалько, я ни в чём не уверен что касается меня. Я же не философ в конце-концов, но изменённые состояния сознания показывают мне потенциальную ошибочность собственного восприятия реальности. И если с внешним миром можно как-то совладать, то взгляду обращённому во внутрь зачастую просто не за что зацепиться.

— То есть ты вообще не понимаешь, что ты такое?

Реймонд ощутил холод, пронизывающий тело. Смесь уже начала поступать в кровь и растекаться по его венам. Он прикусил губу, обдумывая вопрос, прежде чем ответить:

— Ну да. Я могу сказать, что я Реймонд, но это просто конструкт личности, сформированный миром, окружающим меня. Я так же могу сказать, что я это просто квалиа, но по правде, это определение не имеет никакого смысла само по себе. Я осознаю, что существую, этого вроде как вполне достаточно.

— Ладно, ты уже кажется не в первый раз об этом говоришь.

— По крайней мере ты похож на увлечённого философией. — Заметил Пол Берг.

— А кто ей не увлечён? Да, я тоже. когда-то, я нашёл ответ который мне жить не мешает, ну и всё.

— Ага, жить ему не мешает. Только твой философский путь, Реймонд, начался с несанкционированного акта употребления медикаментов, подлежащих особому порядку оборота. Хорошо что один раз.

— Был бы не один — тут бы меня не было. Кайфа я не искал, и вообще, это было лекарство для животных, так что юридически всё было как раз легально. — Он уставился ему в глаза. — Для кота.

Он чувствовал, как его мозг слегка охладел изнутри. Прямо сейчас маркер, обновлённый вариант жидкой смеси лигандов, проходил через гемоэнцефалический барьер и поступал в нейроны головного мозга, накапливаясь в их телах и на синаптических законцовках дендритов и аксонов.

— Ну я-то знаю.

— Ты кажется вообще не стыдишься посторонних и малознакомых людей, когда бросаешься фактами такого рода.

— Я от тебя этому научился Реймонд, от тебя, так что мы квиты. Тебе вообще на всё такое всегда было плевать.

— Так-так… Давай попробуем. — Он вскинул руку, прерывая разговор. — Делаем скан, уже должно получиться, но если маркер плохо разошёлся, то у нас есть ещё бесплатные попытки. — Только сейчас Фалько заметил, что Реймонд засекал время, пока они очень недолго болтали. После некоторых манипуляций с программой на терминале оборудование загудело, он занял позу в кресле и спустя пару секунд шлем сканера опустился ему на голову. — Фалько, нажми.

— Чего нажми?

— Ну запусти процесс, я не дотягиваюсь. Большая красная кнопка там.

— Она желтая.

— Не еби мозг, жмякай.

Фалько запустил устройство. За пару секунд томограф вышел на нужную мощность, от силы поля немного растеклось восприятие, а спустя ещё пару секунд всё стало нечётким, обрывочным, пульсирующим. Сканирование перешло в главную фазу, а затем, за считаные доли секунды, восприятие окончательно распалось на тысячи неуловимых частиц и стеной обрушилось в никуда. Его сознание поглотила тьма забвения. Сканер записал состояние мозга, обрезав эту линию памяти в моменте. Его собственной памяти. И тогда шлем уже другого томографа отошёл наверх, открыв взор во тьму с красным огоньком.

— Так всё же, я сам себя сюда засунул? Или Фалько учудил? — Реймонд убрал средний палец, когда рычаг рубильника поднятый другой рукой вернулся в рабочее положение, и комната залилась светом. За ним — гул вентиляторов. Его ослепило, но это продолжалось долю секунды, а затем он осмотрелся в этом месте.

— Что за? Ладно, могло быть и хуже.

Он был в комнате, по оформлению которой было сложно судить, для чего именно она предназначалась, но было видно, чему она принадлежит. Место явно высокотехнологичное, под ногами следы крови и какой-то чёрной гадости, рядом валяется какой-то робот без ног. У одной из стен кресло с устройством, немного похожее на тот самый томограф. Рядом висят мягкие костюмы, из толстого, прочного материала, похожие на облегчённые космические скафандры, с твёрдыми ботинками, шлемами, и жилетами, гравитация же на ощущение была нормальной, и можно было сделать определённые выводы, что либо человечество покорил космос за пределами солнечной системы, либо научилось строить очень уж крупные космические станции с искусственной гравитацией, либо он где-то под водой, и эти костюмы — просто улучшенные водолазные скафандры. Последний вариант был наиболее простым, к тому же, выходящие из ранцев с баллонами воздушные шланги и, судя по всему, газовые редукторы дыхательных смесей, смутно напоминали то, что он когда-то видел или мог видеть.

Спустя время размышлений о своём местонахождении со взором в одну точку, он понял, что ни один из вариантов не исключает двух других в контексте развития человечества, а в его личном контексте верно сказать, что он находиться в состоянии, своего рода, субъективной суперпозиции, и очевидно, не может достоверно знать, где он. От этих мыслей его попустило, и они отошли из насущных в категорию любопытства. Около выхода из комнаты была большая панель компьютерной консоли.

— И как я с этим связан? Что за идиотизм, как я вообще сюда попал? — Реймонд подошёл к стенке, где хранились костюмы. Осмотрел свои руки, тело, ноги. Было очевидно, что он находиться в таком же костюме, только грязном, испачканным какой-то чёрной жижей с голубыми точками.

— Ну просто капец, я смог испачкать комбез ещё до того, как проснулся. — Он тихо пробормотал. — Так, стоп, это вообще чей комбез? Как я в него попал? Надо думать логически… Так. Я делаю томограмму. Так. И похоже, им это всё же удалось. Воссоздать из неё мой разум.

Других осмысленных вариантов произошедшего просто не было, теперь же и глазами видно, что это не то место, где он мог «случайно» оказаться после лишнего выпитого пива.

— Охренеть! — Он обрадованно дёрнул рукой сжатой в кулак. — Так странно… — Он добавил спустя несколько секунд. Он осознавал тот факт, что вполне может сейчас мыслить не совсем адекватно. Или совсем неадекватно.

— Так, вопросов целая куча. — Он попытался структурировать поток мыслей. — Как они меня воссоздали? Почему я продолжаю мыслить как Реймонд и вообще чувствую себя именно так? Это пространство не похоже на тестовую симуляцию, не так ли? Ладно, допустим, это реальный мир. Допустим, хорошо. Если они воссоздали меня в таком виде, то куда меня могли загрузить? В робота? Очевидно что в какого-то робота. Каким образом? Подключили дистанционное управление телом? Или я и нахожусь в теле? — Он снова осмотрел свои руки, проверил как они двигаются, и сгибаются. Они вели себя как руки человека, всё тело вело себя как вполне обычное тело человека. И в весьма плотном костюме оно выглядело, в целом, как тело человека.

— Странная хрень. На робота не похоже. Или это какой-то супер классный робот с мягкой обшивкой, или… Меня загрузили в тело другого человека? Бред какой-то, они не смогли бы поместить разум в чужой мозг. Наверно просто сделали набивку из баллистического геля поверх эндоскелета. Или нет? Не очень-то и похоже… — Мысли продолжали быстро проносится в голове.

Он был уверен только в том, что точно не ожидал это увидеть. Он знал, что их сканеры, пусть и улучшенные модели по сравнению с первой машиной, не настолько совершенны, они всё ещё не способны собрать полностью разумную нейрограмму. А сервера не способны до такой развитой степени эмулировать оцифрованный мозг. Оставался ещё один вариант — время.

— Стоп, какое… Какое сейчас вообще время? — Этот вопрос поставил Реймонда на долю секунды в ступор. Он ощупал свою голову, осязание притупилось, но можно было понять, что на голове у него обычный шлем от этого гидрокостюма. — Может я не прав, но возможное объяснение — я действительно попал в будущее, а нейрограмма была модернизирована после сканирования.

Он продолжал ощупывать «голову».

— Ну да, обычный шлем. — Он повозил рукой по стеклу, заметив красный отсвет на перчатке. — А я значит то, чем являюсь я, находиться внутри этого костюма. Вон, у меня аж светится что-то. — Он задавался вопросами, по типу того, почему он почти не чувствует костюм, а только его жёсткий жилет.

Ему пришла мысль, что его внутренняя подкладка срослась с кожей. Он едва не подумал «моей кожей», но одёрнул себя, понимая что он чисто технически сейчас уже не может принадлежать своему телу.

— Хотя если я форма какого-то робота, то у меня может и не быть кожи. Хорошо бы зеркало найти, посмотреть на своё лицо, чем бы оно ни было. Ладно, потом разберусь, больно мне надо сейчас этим заниматься. Пора вылезти из этой дыры и наподдать Фалько за эти приколы. Или кто это вообще сделал? Может я сам? Решил пошутить? А я ведь мог. Всё равно вломлю, даже себе, потому что это действительно глупая идея. — Он выдохнул. — Хотя нет, я думаю вся эта мысль — какой-то бред. Я действительно не понимаю где, может быть всё что угодно. А если я буду тут сидеть, то ничего не узнаю всё равно. — Он наконец заткнул поток довольно беспорядочных мыслей и подошёл к консоли у стены.

Утяжелённые пластинами грузов сапоги с усиленными носками, похоже, как раз и предназначенные для чего-то, вроде перемещения под водой, на удивление, не особо его отягощали, как и ранец за спиной. Он даже не сразу заметил их присутствие, будто бы изначально тело было готово ходить в этом, пока он не имел об этой части своего снаряжения понятия.

— Тык-тык. — Он взглянул на монитор терминала, который включился вместе со светом в помещении и нажал несколько кнопок. Требует подключить некий «омниинструмент».

— О. Тебе нужен омнитул. — Он взглянул на настенную инструкцию к некому карманному компьютеру, который являлся инструментом для работы с местным оборудованием. — Вот же. Ладно, без него ты не заработаешь. Это вот эта штука на картинке? Пойду искать.

Он осмотрел ящики и коробки в поисках предмета, похожего на изображение в инструкции на плакате на стене, но ничего не нашёл. Только электронный мусор и не очень электронный мусор, но ничего полезного.

— Ладно. Его здесь нет. — Реймонд пару раз нажал на кнопку открытия двери и оба раза она ответила отказом в виде характерного звука. — Окей… — Он выглянул в коридор. По стилю ничем не отличался от комнаты, а вот стекло между ними было покрыто трещинами. По нему ударили чем-то. Он провёл пальцами по трещинам, и ощутил их. Затем его обуял некий дух исследования, и он провёл руками по стеклу снова, убеждая себя, что оно гладкое. И едва ли что-то ощутил, только сильно надавив рукой, и только чуть-чуть.

— Надеюсь с другой стороны нет противоосколочной плёнки. — Он ударил с размаху взятым со стены огнетушителем по стеклу, сначала один раз, потом второй, и стекло распалось на куски.

— Нет, правда, почему здесь нет плёнки?

Он перелез наружу и осмотрел коридор. Ничего не обычного, кроме того, что какие-то придурки снаружи запечатали раздвижную дверь специальным механизмом. Отключился он поворотом рукояти: с шипением вышел воздух, поршни сжались, и кусок металла упал на пол. Дверь разблокировалась, сменив красный значок на жёлтый. Он открыл и закрыл её.

— Вот за каким хреном тут эта штука, если у вас стёкла такого дрянного качества? Что мне надо найти? Омнитул? Ладно, я хотя бы знаю как он выглядит.

Он передвигался по коридорам, но ничего дельного о происходящем в этом месте найти не смог, обходя комнаты. В паре мест с потолка текла какая-то чёрная жижа, и она же росла наростами по углам. Как будто станцию захватили инопланетяне. Семи пядей во лбу иметь не надо, что бы понять, что его костюм был испачкан именно этим.

— И как эта штука со мной связана? Если конечно исключить, что моё текущее тело могло просто упасть в лужу с этим. — Он продолжал выражать мысли, тихо говоря себе что-то под нос.

Обходя пару выключенных, подвешенных под потолком роботов, он случайно что-то сделал. Что именно — он не понял, но это было странно. Напряжённый поток, чувство, словно голову чем-то пронзило, и туда начала транслироваться аудиозапись разговора робота с каким-то человеком. Он хотел какого-то «структурного геля», и похоже они ссылались именно на эту инопланетную жижу. Произошедшее оставило странное, тягучее чувство в голове, и оно бы оставалось и дольше, если бы не какая-то хреновина, судя по звуку металлическая, начала где-то за стенкой творить беспредел.

— Что? Тут реально терминатор завёлся? Вот задница-то какая. Ладно. Так, для начала, вот что я сделал с этим роботом? Похоже он не был выключен полностью, и он как-то выгрузил в меня запись разговора. Так, как именно я это сделал…? Блять! — Реймонд чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда грохот раздался совсем рядом.

Когда он обернулся, правда, ничего уже не было. Возможно что и не было вообще, эта штука продолжает шароёбиться где-то за стенкой. Взгляд зацепился за одну из труб, из которой вытекала черная жижа, и которую что-то сорвало с крепления. Он до этого никогда не думал что рефлексы из тупых игр на выживание, сделанных студентами на каникулах за бюджет в пару сэндвичей, ему когда ни будь пригодятся, но сейчас он подумал, что это может сработать. «Терминатор» за стенкой вынудил его попробовать сделать это, и пару раз раскачав трубу, он оторвал её длинный сегмент, сорванный с резьбового соединения, взяв кусок трубы в руки.

— Как минимум, затолкать его в узком коридоре будет возможно, если это не боевой робот. Хотя размахивать ею не получиться в таком коридоре. Вот что здесь вообще происходит, а?

Чувство нереальности всё ещё окружало его. Он понятия не имел где находиться и как попал сюда, он лишь знал, что потенциально его действия могли привести его в практически любую точку пространства и времени, без магии, попаданцев, и всякой мистики, но хоть он и предполагал это теоретически, он определённо не до конца отдавал себе отчёт в том, что это может произойти на самом деле.

В любом случае, он нашел омнитул в одной из комнат, с трупом в углу с оторванной головой, инструкцию к инструменту, которую он промотал, уловив суть, но не узнав ничего принципиально нового, убедился на одном из замков что его коды доступа похоже просто устарели, и вернулся назад в «родную» комнату. За эти субъективные минут десять, пока он блуждал по коридорам, он успел немного «соскучиться» по этому креслу, трупу и дохлому роботу, и виной этому был скорее «живой» робот за стенкой, чем что либо ещё.

— Управляющий чип? Хорошо. Давай, обновляйся. Энцефалочип? Что это такое? Что связанное с… Судя по названию, это что-то вроде контроллера нейропривода? Или искусственный мозг? Или его часть? — Он читал информацию с терминала в комнате, в которой очнулся. — Ладно. Пора привыкнуть, что технологии здесь явно более продвинутые. Уже очевидно, что это далеко не двадцать пятый год. Ориентация? А. Инструкция для наладчиков. И… Процедурный код? Ха, там моё имя. Код какой-то странный. Что это вообще значит? Совершенная бессмыслица, кроме отдельных слов.

Он узнал пару действительно важных вещей. Во-первых, он находиться где-то или в чём-то связанном с неким «Патосом-2». Возможно всё это место и было Патосом-2. А ещё конкретнее, он где-то в зоне «Эпсилон». По крайней мере, это можно было узнать из терминала. Совершенно ясно, что Фалько или кто-то ещё из команды если и имеет к этому отношение, то очень сильно опосредованное.

Он взял инструмент во вторую руку и вышел в коридор.

— И куда мне идти? Хотя ничего кроме той двери, куда меня не пустил её замок, там кажется и нет.

Все двери, кроме одной, действительно были заблокированы и их замки были обесточены. Единственный проход, который ему открылся, вёл в небольшой коридор с подводным обзором. Он действительно оказался где-то на морском дне. Определённо, это был самый вероятный из всех вариантов, и похоже что место это было не очень глубокое, судя по естественному освещению и растительности. В центре находилось сферическое утолщение коридора, с очередным роботом на подвесе и столом с рисунками заражённых чёрной жижей рыб и какого-то человека.

— Кто-то любит рисовать. И рыбы заразились этой жижей. А это что? — Он обратил внимание на устройство на стене, именованное «буфером данных».

— Может сработает как с тем роботом? Что я вообще сделал тогда? — Он приблизился и всмотрелся в устройство, не понимая что собственно нужно делать. Однако странное чувство появилось само и лёгкого толчка хватило, что бы оно повторилось как в прошлый раз. Поток, пронзающий разум, погружение в кисель, изменяющий восприятие, призрачный цифровой шум. Произошла передача записи. Или скорее прокрутка, потому что записывала её только его собственная память, которая вела себя как обычно. То есть он толком ничего не запомнил, какое-то переговоры, действия. Чувства вызываемые процессом прослушивания были интереснее. Как минимум он знал, что ничего толком не запомнит из этого, даже если будет слушать. Ясно только то, что события здесь были не очень штатные. И когда она закончилась, он обратил взгляд на море, всё ещё соображая над услышанным. Следы активной морской животной жизни были в наличии, в виде моллюсков и проплывающих рыб.

— Я… Люблю воду, море? Любил? По крайней мере, я никогда не боялся глубины. — Он вспомнил, как хотел когда-то попробовать себя в дайвинге или чем-то подобном, и даже залезал в воду с аквалангом, который ему кто-то «одолжил». Правда помнил он это уж очень смутно для события, которое должно было оставить много эмоций. Глубина тогда была мелкой и происходило это недолго. У него возникла мысль, что он уж скоро окажется в значительно более сложных условиях, независимо от судьбы своей изначальной итерации.

Оторвав взгляд, он подумал что нести в руках омнитул и трубу не очень удобно, и нашёл на поясе костюма крепление для инструмента, подумав попутно о том, что стоит найти место где живут люди, или жили раньше. Ему точно придётся собирать что ни будь по пути, а у него нет сумки или чего-то подобного. Наконец он просто пошёл дальше, понимая, что искать конкретно здесь особо нечего.

За дверью был узкий коридор с лестницей, но выглядело всё оно странно. Во-первых кто-то пытался позвать на помощь. Кто-то разумный? Во-вторых, из огромного сгустка жижи росло нечто в виде огромного сфинктера, изнутри которого изливался голубой свет, расходившийся прожилками из центра. В самом коридоре никого не было.

— Что это за… Анус? — как-то иначе назвать эту штуковину он не мог. Потянулся рукой, оно словно почувствовало и приоткрылось.

— Кто… Откуда? Ну капец, из жижи вырос анус. Хотя почему я удивляюсь? — Он потянулся к нему рукой из чувства некого неосторожного любопытства, и в этот момент оно схватило руку и жадно втянуло в себя.

— Нет! Не надо! — Кто-то отчаянно прокричал.

— Ты… Кто…? — Довершить мысль Реймонд не успел, его разум охватило чувство, близкое к эйфории, и одновременному насыщению. Ему самому показалось, что он потерял сознание, но не совсем. Во всяком случае, когда оно его отпустило, он чувствовал хороший прилив сил, как от ударной дозы кофе.

— Как странно… Оно связывается с жижей в моём костюме и что-то делает со мной? Эта жижа, часть меня? Может я часть этой жижи? — Реймонд уставился на свою руку, которая только что побывала в этом странном отверстии.

— Кстати, а кто со мной говорил? — Он сказал это в слух, но никто не ответил.

По какой-то странной причине выходная дверь этого узкого отсека была заблокирована и обесточена, и единственным выходом была вентиляция, или вероятно вентиляция, он не был уверен в том, для чего предназначен узкий туннель, который находился за тяжёлой сдвижной створкой на значительной высоте от пола. Во всяком случае, преодолеть его труда не составило, если не учитывать то, что та железная тварь, или другая, похожая по издаваемым звукам, просветила его своим фонариком через решётки. Это его испугало, но в конце-концов Реймонд просто вылез на конце лаза.

Следующая комната была просторной, только вот она была загажена жижей сильнее других мест. Поломанные терминалы у одной из стен, а у другой — большая панель управления и обзор на что-то за ней через толстое, широкое и тёмное стекло. Среди этого органического хаоса на полу лежал приращённый, испорченный робот, светился и дергался, а два провода, то ли обросшие жижей, то ли целиком созданные из неё, буквально присосались к панели управления. На консолях только информация о недостаточном питании радиостанции, и рядом стикер с предупреждением о потенциальной опасности какого-то «структурного геля», подписанное неким или некой Волчек.

— Спасибо тебе за предупреждение, но похоже, что я уже успел в нём искупаться.

Несложно было сообразить, что местная чёрная жижа и является этим гелем.

Затем Реймонд обернулся к роботу на полу:

— Эй. Привет? — Он не рассчитывал услышать что-то в ответ, и спрашивал просто почему бы и нет. Если он — машина, то здесь может твориться всякое. Но робот не ответил, что был ожидаемо.

Реймонд выдернул один из кабелей.

— Не надо… — Робот сказал это женским голосом.

Вот это было уже неожиданно.

— Эй. Ты кто? Что тут делаешь? — Робот на этот вопрос не отвечал.

— Ладно, мне видимо придётся тебя обесточить. Ты жрёшь слишком много электричества. — Он вырвал второй кабель, робот за пару секунд обесточился, но понял, что произошло с ним.

— Почему… Я была… Счастлива…

Реймонд что-то почувствовал к этому. К тому, как вела себя эта машина. Она не осознавала происходящего, но говорила как человек. Как человек… Чей разум затуманен, реагируя только на отключение.

— Кто… Чья это выходка? Что они вообще сделали с этим… Это вообще что? Оцифрованный мозг? Настолько повреждён или тело в виде сломанного работа настолько сильно угнетает разум? Может субстрат плохой? — Это заставило его представить себя на месте этой машины. Она не может даже ходить. Просто существует лежа на полу, и будто получает кайф от электричества или чего-то, что с этими проводами связано. А потом её отключают, и это чувство немного пробуждает сознание, но конденсаторы опустошаются, и она… Перестаёт существовать? Если память энергозависимая, то видимо перестаёт существовать с концами.

— Ладно. Мне это не нравится, но допустим. Что это вообще за роботы? А, к чёрту. Куда я вообще иду? Ладно, разберусь. Сначала надо обойти местность, а что бы идти дальше, надо что-то сделать. Двери закрыты напрочь. — Он пытался разобраться с панелью управления. Она была частью какой-то системы, связанной с местным электроснабжением, что можно было понять по подписям переключателей и индикаторов. — Наверное, надо запустить ЭТО. — Он нажал кнопку питания, которая стала жёлтой после отключения робота. Это дало результат, и нажав ещё несколько кнопок, выполняя простую инструкцию по ручной загрузке, которую потребовала от него система, он запустил… Что-то.

Раздался писк сигнализации, за ним грохот, сопровождаемый тряской и рёвом. За остеклением помещения включился свет, стало видно как на той стороне горячий воздух поднимается кверху, к массивной крыльчатке какого-то компрессора на потолке.

— Обороты турбин… Системы связи, двери… Охлаждение. — Он прочитал параметры на мониторе и снова выглянул за стекло. Он быстро понял, что именно сейчас сделал. — Я прямо сейчас запустил геотермальную электростанцию. Очень хорошо… И вокруг меня совершенно некому сказать что-нибудь по существу.

Включилась система связи со звуковой индикацией.

— О, точно. Наконец кто ни будь свяжется, я надеюсь, по крайней мере. — Реймонд уставился в монитор передатчика.

Лиссабон… Кадис… Дельта, Тэта, Лямбда. Установилась связь с Лямбдой, высветилась анимация соединения Эпсилон — Лямбда.

— О, точно, я Эпсилон. Хы.

Лямбда вышла на связь:

— О, что это… Что происходит? Эй, тут кто ни будь есть?

— Есть! — Реймонду неожиданно стало веселее и в общем гораздо лучше. Если светящийся анус дал некую физическую поддержку, то тот факт что ему есть с кем поговорить — моральную.

— Слышу вас… Эпсилон, что происходит?

— У вас тут пиздец! — Реймонд говорил это искренне радостно, ему казалось, что он натянул улыбку до ушей, и он даже не задумался о вероятной фантомности данного чувства.

— Эм… Вы имеете ввиду ситуация плохая? Очень плохая? Как ваше имя?

— Реймонд Ричи! И я не очень понимаю, что здесь на самом деле происходит.

— Правда? И что вы… — Откуда то рядом вылетела искра. — Сигнал… Чертовы передатчики! Где вы сейчас?

— В комнате управления электростанцией. Я только что её запустил.

— Я поняла. Вам надо подняться по лестнице наверх, в центр связи, комната с куполообразным потолком.

— Эй. Ты скажи хоть по какой лестнице? А то я отсюда не вижу ни одной. Эй? — Сигнал прервался.

— Извините, не слышала. — Сигнал вернулся. — Мы потеряли ещё один передатчик. Вам нужно наверх, в центр связи, я буду там! — Теперь связь прервалась уже насовсем.

— Так, ладно. Значит надо пройти под где-то… Под этой турбиной? То есть по мостку? Отлично… Тьфу.

Открыл дверь и вышел на мостики, тело словно обволокла жара.

— Это меня так глючит, или тело чувствует температуру?— Реймонд ухватился за перила, и закрыл глаза, или то, что вместо них у него могло быть, и ненадолго погрузился в себя.

— И так, здесь есть… Кто-то разумный кроме меня. Это очень хорошо. А ещё я чувствую тепло. Но плохо. Так же «ватно», как и всё тактильное. А теперь открой глаза. — Жара вернулась. — Да, так и есть, тело чувствует температуру, но крайне плохо, а моё подсознательное дорисовывает её, ориентируясь на другие чувства. Интересно. Но надо идти дальше.

Пройдя ещё одну панель индикаторов электростанции, он прошёл дальше по мостикам, обходя огромную вертикальную шахту прямо под внешним вентилятором турбины, в глубине которой светилась раскалённая земная порода, словно в огромном тигеле.

— Впервые вижу такую штуковину. Тут должно быть очень жарко. — Ощущение словно тело покрылось потом. Но если закрыть глаза и попытаться почувствовать, то ясно что ничего особо не изменилось. Разве что само тело действительно подогрелось.

— Лучше пройти дальше, на той стороне «тигеля» площадка этажом ниже, и выход отсюда. Надеюсь омнитул от такого не испортиться.

Начав спускаться по лестнице, что вела вниз, так как иного пути тут просто не было — вход следующую секцию был с трансформаторной площадки ниже, он внезапно понял, что она едва держится, после чего она с лёгким скрежетом успешно обвалилась, благо высота позволила приземлиться на ноги сходу.

— Блять! Кто так строит?! Или её кто-то подрезал?! Вот уроды! — Он выпрямился и отряхнулся, хотя в последнем не было никакой необходимости.

Он услышал звук чего-то ещё после грохота лестницы и рефлекторно присел за трансформатор.

И верно: что-то оторвалось на стене, и вышедшая оттуда штуковина с металлическим грохотом и скрежетом приближалась. Послышалось странное, бессвязное бормотание машины. А затем он её увидел:

Робот, похожий по первым ассоциациям на тираннозавра или курицу, или помесь того и другого вместе, выглядел в общем и целом странно и нелепо. Огромный нарост структурного геля на спине в виде диско-шара, мятые металлические бока, вытянутая шея из множества трубок и проводов, и с головой из корпуса с видеокамерой и фонариком; две, возможно гидравлические, руки-клешни и такие же поршневые ноги, которыми оно громыхало по полу, идя в развалочку. Выглядело оно откровенно уёбищно, и в то же время даже немного мило. Как будто кто-то криворуко и весьма халтурно собрал робо-динозаврика в своём гараже «из того что было».

— Ладно, мне же пройти надо. — С этой мыслью Реймонд просто вышел вперёд, умышленно шумя о металлические предметы вокруг, ожидая когда оно развернётся. И оно развернулось, но не сразу, словно бы ничего не слышало, и обернулось вообще случайно. Уже после этого, с невнятным механическим бормотанием начало разбег прямо на него.

— Сейчас или никогда. — Импровизированное копьё выставлено вперёд. Омнитул, который он не закрепил в разъёме на своём гидрокостюме, выпал из рук, но Реймонд уже о нём не думал. — Блять! Да, он очень массивный. Будет отдача. Куда? Сделаю бросок влево, и…

Тяжеленный дино-терминатор, с жутким грохотом влетел прямо на трубу. Переложить вес не хватило времени, и он просто вывернул трубу своей массой, отбросив Реймонда на пол. Он поднялся настолько быстро, насколько смог. Сам робот, видимо, не особо понимал что случилось, если вообще мог понимать что-либо по своей природе. Его занесло и он оказался сравнительно далеко, Реймонд принял стойку снова, готовясь принять удар. И он не заставил себя ждать. Развернувшись, он предпринял вторую попытку тарана, налетая на трубу с невнятным бормотанием и жутким грохотом. В этот раз Реймонд уже устоял на ногах, их обоих пошатало, и он сделал то, что забыл сделать в прошлые оба раза — отошёл к стене и прижал второй конец трубы к ней. Он сделал третий таран, не меняя ни тактики, ни оформления. Просто в тупую бежал прямо, и набежал на трубу. Реймонд сам упал, будучи отброшен вывернутой из рук трубой. Её отбросило рядом, а робот-динозавр теперь крутился на месте, издавая нечленораздельное бормотание. Его голова была повреждена, фонарик сломан, и видеосистема похоже тоже — он уже не обращал никакого внимания на окружение, вертясь и бормоча.

Встав и подняв трубу, Реймонд решил что лучше всего его успокоить раз и навсегда.

— Прости, но если ты меня слышишь и понимаешь — ты слишком опасный и бестолковый, и мне придётся от тебя избавиться! — Он, знал что он не слышит, даже если и что-то понимает. У него нет слуха, судя по тому, что он на него не реагировал вообще. Но Реймонд считал обязанным сказать хоть что-то. После этого он постарался добить машину, нанося удары плашмя по голове, иногда промахиваясь, и за некоторое время он так «свернул» ему голову насовсем. Как минимум, робот перестал двигаться и производить звуки, а его голова представляла собой очень жалкое зрелище.

— Ну и жесть. Какого хрена? Тьфу. Наверняка он не единственный такой. Ладно, сойдёт…

Труба от такого почти не получила повреждений, чему Реймонд был удивлён. Поискал на полу свой омнитул, он в целом никак не пострадал, и пошёл наконец по лестнице, аккуратно проползая под струёй пара, что бы выйти в комнате на более верхним этаже, в другой секции станции.

— Может стоило разобрать его? Хотя даже если там что-то полезное… Оо, нет. Тащить это говно мне просто не в чем. — Реймонд, стараясь не думать о рободинозавре, осмотрел помещение которое было довольно крупным залом со множеством проходов и несколькими лестницами. На полу, лежали чьи-то личные вещи разного характера, будто прямо здесь подолгу жили и спали местные живые обитатели. — Стоит поискать сумку или что-то похожее. А ещё найти путь в центр связи, он… Где-то наверху, очевидно, если это купол. Хотя чёрт его знает.

Обходить комнату он начал с компьютерных терминалов. Один из них исправно работал, но требовал авторизации сотрудника. Пришлось идти дальше, и скорее случайно, обходя местные коридоры, нашёл тело какого бедолаги. Оно лежало под забитой гелем вентиляцией, и у него была карточка с именем и идентификатором. Карл Семкен.

— Неплохо. То есть мне неплохо, ему то уже всё равно. Если я правило понял — местные роботы взбесились и убили его. Почему? — Реймонд прошёл ещё дальше и выше по коридору, в одном из личных шкафчиков так же нашел второе удостоверение на имя Эми Аззаро.

Чуть дальше он просто уткнулся в гермодверь, которая теперь была не очень герметична, и серьёзно протекала: из щели между створками, целой плоскостью брызг, создающих собой подобие белого тумана, с тихим монотонным шумом вовнутрь поступала вода. Она быстро оседала в, судя по приборам, очень сухом воздухе, и стекала по ступеням вниз, где уходила в решётки на полу. Оценить опасность такого положения он в принципе никак не мог, и просто развернулся. По пути назад Реймонд взял оба удостоверения с собой и вернулся к терминалу, где поочерёдно вошел в него с обоих ID. Кроме писем, из которых удалось узнать совсем немного больше об аварии на станции, а точнее о том, что к этому причастно некое «НИУ», чем бы оно ни было, а так же про то, что Волчек это женщина по имени Хизер, которой Карл и Эми отчитывались о работе по автоматизации систем Эпсилона перед его покиданием, там так же была схема распределения энергии, на которой удалось задействовать помещение склада. А вот для центра связи энергии не хватило, и эта штука предложила что-то отключить. Одно из двух, или рубильник на сборочном конвейере, или регулятор потока энергии в дальнем помещении.

— Сначала стоит проверить склад, надеюсь хоть там что-то полезное. — Он оказался прав — среди стеллажей в довольно небольшом помещении, была найдена просторная сумка, и повесив её на плечо, он закинул туда омнитул. Кроме этого на них было много пустых или почти пустых ящиков с логотипами «Карфаген индастриз»‎ и «Хаймацу технолоджис»‎. Эти логотипы, как впрочем и сами ящики, мельком встречались ему и прежде на Эпсилоне, притом название «Хаймацу» определённого что-то ему напоминало, но что именно, и где он вообще мог слышать его ранее, он не знал.

— Теперь проблем со всяким полезным говном не будет, о что тут ещё? — на столе, освещенным настольной лампой лежала коробка с инструкцией. Это было описание устройства с названием CCRV, и обозначенного как «чёрный ящик», которое судя по инструкции представляло собой мозговой имплант для снятия показаний параметров тела. Сама штуковина состоящая из колбы и мелкой нейропластины на проводке, лежало там же. На всякий случай взял его с собой, будучи теперь в сборе мелких предметов особо не ограничен, и ещё раз обошёл зал, среди личных вещей в котором больше всего интереса представляли рисунки. Рыбы, и видимо те же изменённые роботы. «Карл и Эми друзья на Патосе» — гласила красиво оформленная надпись на одном из изображений.

Реймонд ненадолго погрузился в мысли о том, как он сам рисовал на бумаге карандашом. Ему захотелось отметиться на этой бумаге, и он уже собрался найти что-то, чем можно было написать нечто вроде «Реймонд Ричи здесь был», или в контексте картинки — то «видел это», но внезапно одёрнулся, понимая, что у него нет никакого желания просто взять и загадить чужую работу. Ему даже немного стало стыдно за эти мысли.

— Эти двое, судя по записям, были тут вдвоём довольно долго, подготавливая местную электростанцию к долгой работе. Однако в итоге запустил её именно я. Почему?

Ответа у него сейчас не было.

После он вернулся к терминалу, откуда была пара шагов до сборочной линии, расположенной за стеклом комнаты.

На полу, будучи приращённым к полу, лежал робот, и достаточно осмысленно, по сравнению с другими роботами здесь, звал на помощь.

— Эми? Роджерс? Мне нужна помощь! — Повреждённая машина говорила. Реймонд прошёл по верхнему мостику, где находились панели управления манипуляторами сборщика. — Эй, я тебя слышу! — Робот продолжал говорить.

— Может этот будет хоть немного разговорчивее?

— Привет. — Реймонд спустился на линию к роботу и присел на пол. Его тело приросло к полу и электрическим проводам, будто бы частично выращенными из этого геля.

— Почему у тебя такой вид, будто ты нырял в канализацию? Вам заняться больше нечем?

— Ага, допустим. — Возможно он прав. — Ты кто?

— Вы что, из новеньких? — Робот дулся на него. — Я Карл, Карл Семкен!

— Ага. Я из новеньких. Недавно тут. Давно тут всё в таком состоянии?

— А. Вот как? Тогда знайте, я объездчик. Управляю роботами через кресло пилота. А теперь…

— Вы между прочим упомянули, что вам помощь нужна.

— Да нужна! Я это и хотел сказать, видите, я на полу тут лежу? Позовите врача!

— Может лучше механика? Я сам не очень…

— Вы что идиот? Мне нужен врач!

— Да? Я просто вижу перед собой робота.

— Вы что слепой? Вот он я, я! — Робот Карл потянулся вперёд, дергая механической клешнёй. — Я не робот, я человек, живой человек. И мне нужна помощь!

— Ты дебил?

— Так, тихо-тихо. Почему ты уверен в том, что ты человек?

— По тому, что я вижу свои руки и своё тело. Живое тело!

— Карл. Слушай сюда. — Реймонд набрался храбрости выдать свои мысли этому роботу, который вёл себя совсем по идиотски. — Я вижу перед собой робота, в которого засунули разум человека. Карл, ты попал в грёбанного робота, Карл! — Последнюю фразу Реймонд выкрикнул.

— Что…? — Он впал в лёгкое оцепенение. — Но я здесь, я здесь! Эй!

Реймонд взял рукой его клешню:

— Какую часть тела я сейчас держу?

— Мою руку, идиот!

— И сколько на ней пальцев?

— Хватит уже, хватит! Зачем всё это? — Карл говорил так, будто сейчас заплачет, если бы он мог. — Вы приходите, и вместо того что бы оказать мне помощь, действуйте мне на нервы, неся какую-то чушь про робота. Я человек… Человек…

— Хорошо. Прежде тем демонстрировать твою тушку, проведём небольшой эксперимент. Видишь мои ладони? — Реймонд показал ему обе руки.

— Какую «тушку», что ты вообще несешь?!

— Видишь ладони?

— Да…

— Сколько на них пальцев?

— Пять на каждой.

Реймонд взял одной рукой один из захватов его клешни.

— Что я сейчас держу?

— Мой большой палец! Вы же видите, просто хотите мне на нервы подействовать.

Реймонд взял второй захват другой рукой.

— Теперь? Как именно я держу вашу руку?

— Вы… Ну, вы держите её… За пальцы.

— Да, но как именно? Приглядись к своей руке, — Он отпустил захваты. — Если хочешь понять, о чём я говорю, смотри на свою руку, и думай о том что ты видишь, а не о том, как выглядит твоя рука.

Карл затих и продолжительно смотрел на свою «руку».

— Пока принесу твоё тело.

В этот момент в нём уже взыграло чувство, близкое к чувству справедливости, только более извращенное. Реймонду уже просто хотелось доказать этому роботу, что он не обманет его как себя самого, и что он ошибается, считая себя живым человеком. Он потащил его тело. Всё грязное и липкое, высохшее, но всё ещё словно бы медленно гниющее, и в тоже время оно было в относительно неплохом состоянии, не разложившееся до невменяемой кондиции. И довольно тяжёлое. Он тащил его только из желания доказать глупому роботу, что тот серьёзно ошибается.

В итоге Реймонд вывалил тело прямо перед ним, на сборочной линии. Он всё так же смотрел на свою «руку», прокручивая её. Кажется, он всё ещё не понимал происходящее.

— Вот это — Карл Семкен. Твоё дохлое тело. — Он развернул его лицом к роботу.

— Это… Это не… — Он начал запинаться.

— Это ты. А теперь посмотри на свою руку ещё раз.

— Это… Что? Я…? — Он отрешённо поник.

— Эй? — Реймонд окликнул его, но Карл не ответил, а просто расслабил свою клешню.

И вот в этот момент Реймонд понял, что сделал не так. Вместо того, что бы убедить его в своей правоте, он просто сломал его психически. Отобрал у него иллюзию и не дал ничего в замен. Он вероятно уже не оправиться от этого — иллюзия была единственным, что поддерживало его психику. А его изуродованное, приращенное тело робота не даст ему никакой возможности начать «новую жизнь». Или всё же нет?

Реймонд сидел на полу какое-то время, пытаясь понять что именно он совершил, и насколько плохо стало этому Карлу.

В итоге он додумался до того, что лучше его будет просто отключить.

— Может ещё получится вернуть к его жизни или вроде того, но жить в таком состоянии он не должен. Главное, где его выключатель? Разберёмся, ладно. Судя тому как его тело приросло, у него нет своего аккумулятора, он работает от этой электросети.

Реймонд направился комнату управления энергией, самую дальнюю, где был рубильник управления потоком и «анус» для подзарядки.

— Стоит перестать думать о таком и подзарядиться. — Он сунул руку туда. Всё как и прежде — ударная доза кофе и настроение умеренно стабилизировалось. Одновременно со звуком разряда выбило и сам регулятор.

— Ладно. Хоть так, вроде сработало. Теперь я просто подключу свободную энергию на центр связи и наконец выйду на связь с Лямбдой.

Подключить центр связи труда для него не составило, и он пошёл проверить Карла. Энергия перестала идти на него, и он выключился от произошедшего.

— Окей… Я надеюсь ты ещё будешь жить. Но не сейчас. Сейчас тебе лучше быть таким.

Ещё раз посмотрев на него, и стараясь не думать от том, как он чувствовал себя после смерти его иллюзии человека, Реймонд наконец вошёл в центр связи.

Куполообразная комната, как ему и сказали с Лямбды. Однако сверху были трещины, из которых тонкими струйками брызг под давлением вырывалась вода. На стене панель управления радиосистемой, ещё какие-то доски с бумажными картами.

— Нью-Йорк, Лондон, снова Лиссабон, Кадис… Другие города. Интересно. Эта станция имела очень большое значение? Уж точно интернациональный проект, и явно недешевый и непростой.

Перед тем как вызвать Лямбду, Реймонд повозился в файлах. Увиденное и услышанное там было не из приятных. Судя по записям, некий апокалипсис постиг саму Землю, а то, что произошло здесь, это только следствие общей проблемы.

— Вот во что я вляпался, а? Надо же, апокалипсис. Что за пиздец, а? Ну всё, хватит над этим думать, пора уже. Вызываю Лямбду. Может там мне хоть что-то объяснят.

Он набрал код вызова станции. Проводная телефония не работала из-за какой-то ошибки с каналами данных, и система предложила перенастроить некий ЛУМАР-передатчик, для альтернативной связи. Навести его на нужные координаты оказалось просто, и система смогла открыть канал.

— Эй. Я в центре связи. — Он пригнулся к микрофону.

— О, так-то лучше. Вы Реймонд, да?

— Всё верно, Реймонд Ричи.

— Я Кэтрин. Реймонд вы уже разобрались что происходит?

— Не особо. Я по прежнему не знаю, почему я здесь нахожусь. Может вы мне расскажете, если сможете?

— Может и смогу. Что вы хотите знать?

— Какой идиот загрузил меня в тело здесь? И кто сделал это с остальными людьми, загружая их в роботов? И где я именно нахожусь? Я знаю что мы посреди Атлантики, но что случилось с Землёй? Пришельцы, что ли? Местная жижа очень похожа на их технологию.

— Так. Начнём по порядку. — Кэтрин старалась говорить спокойно, почти не меняя тона, хотя что-то в её голосе выдавало растерянность и беспокойство. — Очевидно, что вы на Эпсилоне. Где вы работали?

— В нейросетевой лаборатории в Нью-Йорке. У нас случилась небольшая оптимизация, и я остался работать с парой ребят с своём отделе, и даже повышение получил. Записывали образчики нервных систем животных и людей, в основном именно людей, по технологии Накадзимы и занимались машинным обучением систем для улучшения качества оцифровки природных нейросетей.

— Хорошо, это… Неплохо. А на «Патосе-2» вы где работали? Я вас не знаю.

— Я здесь не работал. Я сделал очередную нейрограмму своего мозга и просто оказался здесь. Меня оживили на месте.

— Вы уверены в том, что вы сканирование мозга? Это неожиданно слышать. Вы видели персонал станции?

— Нет. Только роботов с цифровыми мозгами людей, не осознающих своего положения, в основном. Одного отключил. Ещё один не понимал кто он, и… Я кажется сделал ему не очень. Сейчас он тоже выключен.

На той стороне Кэтрин обдумывала его слова.

В этот момент стекло сверху надломилось или отошло, и вода с грохотом устремилась во внутрь.

— Кэт, это место сейчас навернётся! Что хуйня?! У вас что, тоже при ремонте случилась оптимизация рабочего персонала?!

— Реймонд, идите к Лямбде!

— Хорошо, как это сделать?! — В этот момент ещё одно стекло вышло из пазов и напор воды усилился.

— Все станции соединяет сеть шаттлов! Найдите станцию челноков и приезжайте! Я буду ждать вас!

После этого вода ворвалась в строение по серьёзному.

— Да кто вообще придумал сделать такое важное место в такой ненадёжной комнате? — Тонны воды обрушились вниз, и идти назад так же, как он пришёл сюда, было уже невозможно.

— Итак, я очень надеюсь, что или мой скафандр без дырок, или я сам состою из того, что не боится воды. А лучше и то и то. Иначе будет плохо.

Вода затопила место полностью. Ему показалось, что он потерял сознание на секунду, возможно от бароудара. Будучи прижатым к полу, он ещё пару секунд он находился без движения, затем встал, понимая, что обладает отрицательной плавучестью и может кое-как ходить, убедился, что сумка с предметами, омнитул, и труба всё ещё при нём, и сделал пару неуверенных шагов, пройдясь по затопленной комнате, после чего, наконец, подтянулся за то место, где было сорвано стекло, и вышел на морское дно.

По крайней мере, он окончательно убедился в том, что не является человеком, так как пережить подобную баротравму человеческое существо, должно быть, просто неспособно.

— Просто отлично. Моё тело явно, в среднем, плотнее воды, и я не могу нормально плавать. И не видно тут нихрена, кроме водорослей и огней. Ну, удачи мне поиграть в водолаза, пора найти станцию шаттлов. — Он медленно пошёл вперёд. Вода приятно облегала и даже сжимала тело, хотя это было больше внутренне ощущение, чем внешнее.

Внезапно ему захотелось лечь на спину, и он не смог себя сдержать. Он распластался на грунте, и созерцал тусклый отсвет солнечных лучей, что порезали толщу воды, понимая, что теперь чувствует себя действительно хорошо. Под водой было уютно. Он вспоминал как учился плавать в море, как-то неудачно порезался о морских ежей, а ещё, примерно в тоже время, в раннем возрасте, у него была эта дурацкая маска с трубочкой, которая позволяла заглядывать под воду. А потом он вырос и ему стало не до этого, если не брать в расчёт тот заплыв с одолженным аквалангом, который был, откровенно говоря, хорошим опытом. Теперь же он смотрел не сверху вниз, а снизу вверх, лёжа на спине, и получал искреннее удовольствие от всей этой толщи воды, что давила на него. Она наверняка была холодной, но он не чувствовал этого. Может дело в костюме, а может в том, что находиться под ним, впрочем, это не было важно — холод был единственным чувством, что отпугивало его когда-то от моря, и сейчас он был свободен этого страха промёрзнуть до плавок.

На это всё наложились мысли о Кэтрин.

— Кто она? Очевидно, что она осознаёт, что происходит здесь. Нет, она единственная, кто осознаёт происходящее и была со мной на связи. Так кто она? Человек? Копия разума человека, такое же существо как я? Главное, что она знает больше чем я и может поговорить. Я обязан встретиться.

Он продолжал думать, или точнее, мечтать о Кэтрин, в ключе её личности. Похожа ли она на девушек, что он встречал в своих деловых отношениях? Или нет? Кем она работает, откуда она?

Он внезапно для себя рассмеялся, чувствуя, что ему стало действительно хорошо. Он подумал о том что должен испытать тепло, и волна тепла в эту же секунду расползлась по телу. Вставать ему категорически не хотелось, но он понимал, что Кэтрин сама уж точно вряд-ли пойдёт его искать лежащего на грунте, где-то у разбитой комнаты связи Эпсилона. Эта мысль придала ему сил встать и пойти дальше.

Примечания:

Одна из частей пропущенного эпизода о путешествии Реймонда с Эпсилона на Тэту, отношений с Кэтрин в то время, и самого знакомства с Тэтой в итоге.

Здесь он фактически повторяет путь Саймона по карте, имея иную мотивацию и внутренние состояния.

+ исправлены или изменены некоторые технические решения из самой игры в угоду большему реализму (как и во всей этой работе в целом).

---

9 мая, станция Эпсилон

— Найти шаттл на Лямбду. Хорошо.

Реймонд поднялся на ноги. Было темно, но фонари наружного освещения и индикаторы с обозначениями позволяли ему найти путь. Грунт был с первого взгляда песчаный, но на самом деле, под ним была скальная порода, повсюду выходящая из-под песка.

Идти было непросто, или скорее, очень непривычно. Вода плотная, она замедляет и тянет за собой, так что приходилось пригибаться вперёд, что бы быть устойчивее. Сумка тоже мешала, но не особо значительно. Тело стабильно сохраняло отрицательную плавучесть, но некоторые действия или попытка двигаться быстрее, подбрасывали его вверх. Подойдя к некому мостку, точнее широкой балке, оборудованной лампами снизу, освещающими проход под ней, и каким-то оборудованием наверху, и соединяющей две башенки или части широкой стены, он обернулся к одной из них и коснулся каких-то выступов на металле. После этого Реймонд потянулся вверх, отталкиваясь руками и ногами, получилось взобраться достаточно высоко без особых усилий. Верхняя часть стены и балки была метров пять в высоту относительно дна, и оказавшись на вершине, он не увидел ничего, кроме тусклого света наружных ламп в темной воде и огней от каких-то систем наверху конструкции. Здесь был мостик с перилами, обе стороны которого упирались в возвышение с огнями, вовнутрь которого вел небольшой лючок, по своему размеру явно не предназначенный для прохода водолаза. У одной из сторон была лестница, ведущая со дна на мостик. Если бы вокруг был воздух, а не вода на глубине около девяноста-восьмидесяти метров, он должен был видеть отсюда рельеф и элементы крыши станции, утопленной в грунте. Понимая, что это особо не помогло увидеть что-то ещё, он оглянулся, и спрыгнул обратно, развернувшись на спину.

Падал он долго, сколько точно он не считал, но ему казалось, что прошло не меньше тридцати секунд. Его окружило разреженное облако приподнятой пыли и ила.

Пролежав так секунд пять, Реймонд поднялся на ноги, и с ориентировавшись огням, он продолжил идти по плоскому участку дна, борясь с сопротивлением воды.

Передвигаясь таким образом, он мог выйти к станции шаттлов, если пойдёт куда надо. Ведущие в некоторые постройки вокруг люки были заблокированы, и давно покрыты водорослями и моллюсками, как и многие другие искусственные и естественные объекты здесь. Его окружило много технических построек и синяя подсветка, указывающая путь в разные направления.

На самом же деле направления было только два, в остальных местах надо было забраться повыше на постройки или рельефный грунт, но он не, спешил это делать, понимая что это место выглядит так, будто оно, специально оборудовано для пеших водолазов.

— Цеппелин? — Он прочитал подсвеченную надпись на металлическом транспаранте, ведущим на какую-то бетонную площадку, с белым кругом, немного напоминающую вертолетную. Рядом был блок отключенных терминалов. Кажется, он был полностью приспособлен для работы под водой, судя по его расположению, но был полностью отключён.

Повозившись вокруг, Реймонд вышел в другой проход, представляющий собой ущелье в грунте, покрыто растительностью. Неожиданно включились лампы на мачтах освещения, что были здесь расположены, и Реймонд продолжил идти. Спустя метров двадцать, или тридцать, считать расстояние в тёмной воде было, на самом деле, очень трудно, хотя видел он, казалось, довольно далеко вперёд, он увидел ещё знакомый жёлтый огонёк ещё одного буфера данных, расположенного на чём вроде сваи или ещё чего-то, строения, назначение которого было сложно определить, но учитывая буфер, логично было предположить что оно является частью с системы связи.

Он подошёл ближе и просто сделал с ним тоже действие, как в прошлый раз, услышав переговоры уже знакомой Эми Аззаро с Тэтой, а точнее, её переговоры с неким Страски. Эми была расстроена смертью Карла, но сказала что пойдёт к вспомогательному шаттлу.

Если эта запись здесь, значит он на верном пути. Так ведь?

Дальше ущелье сильно расширялось, а в зарослях водорослей мигал красный свет. В следующую секунду оттуда показался подводный аппарат.

— Здесь пусто. — Он заговорил. — Эй!

— Привет. — Реймонд попятился.

— Ну, хотя бы тут есть с кем поговорить. Уже лучше.

Машина приблизилась. Он мог увидеть металлическую руку под брюхом, и несколько щупалец, подвижных чёрных трубок, растущих из-под какого-то нароста на роботе, похожего на гель, но как казалось, более светлого и совсем без огоньков, хотя рассмотреть это было непросто, да и он едва обратил на это внимание. Чёрные щупальца рылись в грунте, а затем приподнялись.

— Так пусто… Куда все делись?

— Что? — Реймонд продолжил пятиться. — Я не знаю. Я сам тут почти никого не видел.

— О… Я рад тебя видеть! Дай мне немного геля. Пожалуйста! Я вижу что у тебя есть!

— Ты кто вообще? Как тебя зовут?

— Меня? Я… Так сухо. Извини меня пожалуйста… А ты? Ты?

— Реймонд. Я видел гель, внутри Эпсилона, я уверен, что ты найдёшь и снаружи. Там та ещё разруха. — Ты не хочешь отвечать, или правда забыл?

— Извини, но мне нужно сейчас. В тебе полно геля, я же вижу. Мне нужно всего немного… Не жадничай.

Он приблизился настолько, что Реймонд, мог видеть часть внутренностей машины под прозрачным фронтальным щитком: кроме наружных мигающих красных огней, под стеклом было два тусклых огонька, расположенные на обмотанном проводами креплении, снабжённым ещё каким-то оборудованием.

Его щупальца потянулись к Реймонду, который упёрся спиной в резких уклон. У него возникла мысль выхватить трубу и начать обороняться с её помощью, но он решил что к этому пока не стоит прибегать.

— Извини, не сейчас. — Он поднырнул под аппарат, изогнувшись так, что его единственная металлическая рука прошла мимо, и оказался позади крупного блока двигателей, закрытых решётчатым коробом.

— Жадина! — Робот явно возмутился, и начал разворачиваться.

— Я не могу поделится. Не сейчас. Может найду что нибудь, потом. — Стараясь говорить как можно чётче Реймонд снова пятился, а когда машина развернулась, от развернулся сам и нагнувшись к грунту, начал быстро идти прочь.

— Не жадничай! — Он продолжал возмущается, преследуя его через тёмный простор, но быстро оставил это желание. Реймонд всё ещё слышал его разочарованное бормотание:

— Так пусто внутри…

Он вышел к площадке, окружённой несколькими лампами освещения и парой построек, в одной из которых была вывеска с зелёной подсветкой символа станции Эпсилон. Здесь был более чистый песчаный грунт, а водоросли и камни только окружали эту площадку.

Тут был завал из камней, из-под которого горел свет, и вскоре стало ясно, что это небольшой робот, к тому же издающий звуки. Не человеческие, просто дурацкое бибиканье, видимо речевая система у этой модели не была предусмотрена.

— И что с этим делать? Ладно, он не особо выглядит опасным… Освободить его? Может это неплохая идея. — Он был под впечатлением от другой машины, которая преследовала его, он эта была несколько меньше. Сейчас та его уже не пыталась найти, но опыт взаимодействия был неприятным, но вовсе не из-за того что она была относительно агрессивной, нет. Она была разумной, и пускай завязать полноценный диалог не получилось, он всё говорил с этой штукой. Это определённо походило на человеческий разум, пусть и в несколько искажённом состоянии сознания. В любом случае, Реймонд чувствовал себя неприятно, и отчасти ему действительно хотелось помочь этой штуке. Но как? Найти жидкий гель, взять его, и отнести сюда?

— Лучше просто забыть… Это не так важно. Он был здесь до меня, пробудет и после. В крайнем случае просто отключиться, это ведь электронный мозг. Потом можно включить снова. А если он и страдает, то… Нет, сейчас про это лучше забыть, может потом.

Сбросить это неприятное тянущее ощущение было сложно. Он всё же оставил человека в беде или по крайней мере, сделал что-то похожее.

Реймонд принялся разгребать крупные камни, в которых застрял небольшой пищащий робот, решив, что хуже тут уже не будет.

Когда тот был освобождён, он включил двигатели и радостно пискнул, и словно бы пристроился рядом.

— У него мощный фонарь. Так лучше.

Реймонд продолжал идти вперёд, через пространство с различными балками и постройками, местами заросшими водорослями, и с чуть далее, работающими мачтами освещения, что давали синеватый свет. В одной из трубчатых построек, уходящих в поднимающийся грунт, на её торце, был шлюз, над дверь которого было табло с вполне ясной светящейся белой надписью:

«Станция шаттлов Эпсилон Б»

— Здорово. Я добрался.

Он не мог определиться, как на его ощущения на самом деле влияет вода, нравится ли она ему или нет. Она определённо мешала двигаться, но это понятие было чем-то… Иным. Здесь всё ощущалось иначе и это было притягательно. С другой стороны, он уже хотел вернуться в нормальную воздушную среду.

Реймонд нажал кнопку на панели у шлюза, и ничего не произошло.

— Ну да. Опять проблемы. — Неожиданно для себя он констатировал этот факт очень флегматично и отстранённо. Однако в этот же момент, следующий за ним робот приблизился к двери вплотную и включил… Резак? Он находится прямо рядом с его фонарём. Возникла сопровождаемая звуком яркая бело-жёлтая сфера, и небольшая машина начала смешаться, не отпуская резак, двигаясь по окружности люка.

— Его заклинило, так?

После этого Реймонд увидел где-то в водорослях мигающий красный огонёк. Разумная машина всё же преследовала его, хотя и очень медленно.

То неприятное чувство, что только начало растворяться, снова вернулось, словно сжимая за горло.

— Я могу что-то сделать? Я могу что-то ему помочь? — Он кратко осмыслил ситуацию снова, и решил что в любом случае, сейчас ему стоит пройти вовнутрь.

Небольшой робот закончил вскрытие двери, и она отворилась наружу.

— А ты явно у нас обыкновенный, да? — Окинув робота с резаком взглядом, что открыл ему дверь, он нырнул внутрь и закрыл за собой люк.

— Здорово. — Проведя омнитулом по внутренней электронной панели, расположенной на массивном блоке насосов, сквозь который проходили, толстые трубы, он без каких-то либо других действий запустил процесс блокировки наружной двери и осушения, что заставило его удивиться. — Какой сейчас год? У нас тут разумные машины и живая жижа из стен течёт. Почему я удивляюсь простой автоматизации?

Раздался довольно низкий звук сигнализации и мигание красных ламп под потолком.

Достаточно быстро вода слилась, и покрытый изнутри наростами двухстворчатых моллюсков шлюз полностью заполнил воздух.

Он перешёл во вторую, более длинную секцию шлюза, откуда было два выхода, небольшая и довольно узкая дверь сбоку, и следующий люк напротив. Он направился в тот, что был напротив, проведя инструментом. Шлюз начал процесс сброса давления, и из его костюма и шлема теперь тоже быстро стравливался лишний воздух.

Затем дверь во внутрь открылась.

Внутри было темно. Нет, не так — внутри было очень темно, здесь не работало вообще никакого освещения. Настолько темно, что он впервые, не считая своего пробуждения и пары других коротких моментов на Эпсилоне и под водой, едва ли что-то видел. Зрение словно начало проясняться и будто бы краснеть, но желание хоть что-то увидеть привело к ещё одному результату: включился свет.

Это был довольно тусклый, но вполне работающий фонарик, судя по распоряжению луча, он был у Реймонда на лбу, между и выше его глаз.

— Здорово… Я могу использовать это? — Он попробовал выключить его, а затем включить снова. Это получилось сделать без особых проблем, как и подключение к буферу. Только эта штука всегда была с ним, это была часть его тела. — А теперь надо включить свет здесь.

Он находился на станции метро. Такого было первое впечатление, и оно нисколько не было обманчивым. Длинная плавная лестница вела вниз, на платформу, что даже не была особенно узкой. По обе стороны стояли какие-то цилиндрический вагоны на рельсах, а на противоположном конце довольно короткой платформы была дверь, судя по всему для доступа к оборудованию, и единственная работающая красная лампа. Под ними были активные наросты геля с голубыми огнями.

— Он всё ещё ждёт свой гель.

— Да знаю я! — Он попытался задвинуть эту мысль подальше.

Рядом же со входом на платформу был буфер данных, ещё один, и он даже был включён.

— У них свои аккумуляторы.

Судя по информации из него, Эми дошла сюда, но у неё возникли какие-то проблемы с регулятором электропитания, и она пошла его чинить. Кажется, её с Тэты хотели отговорить, что бы шла пешком по туннелю. Впрочем, уже всё равно.

На самой платформе были стойки с прозрачными сторонами и, кажется, плакатами под стеклом, на которых была какая-то информация. Расписание сообщения? Схемы станций? Подойдя ближе он рассмотрел один из плакатов. Там была грубая схема всего Патоса-2, все его станции, соединённые линиями туннелей системы челноков.

— Подводное метро. Примерно этого стоило ожидать. — Он снова просто флегматично зафиксировал этот факт. И обратил внимание на крышку электрощитка под красной лампой, подойдя к другому краю платформы, и открыл её. На небольшом экране внутрь щитка была лишь одна красная надпись:

«Отказ питания»

Он дёрнул большой рычаг, и надпись мигнула два раза, но больше ничего не произошло.

— Сломан регулятор… Она пошла чинить регулятор… Где? — Он попытался открыть дверь, но ничего не вышло, она была заблокирована, и не одна кнопка здесь не могла её открыть.

Здесь был нарост геля, так что можно было засунуть туда руку или попробовать сделать ещё что-то, но для чего? Чувствовал он себя достаточно хорошо, и сейчас не имел желания делать это.

— Может дальше по туннелю? — Он окинул взглядом оба стоящих на параллельных путях вагона — синий без окон, с большими раздвижными дверями, и светлый с окнами и одной дверью, а так же с остеклением, видимо, в его передней части. Затем осмотрел оба ближайших конца туннеля. — Ага…

Здесь оба конца были заблокированы, один закрыт гермозатвором, другой завален камнями.

Надо было проверить туннели с того конца, где был вход. Если они и там заблокированы, значит придётся найти способ как-то открыть ту дверь. А если регулятор как раз находится там, то до него можно добраться.

Туннель за синим вагоном был открыт. Там внутри всё же был свет тусклых красных ламп аварийного освещения под потолком, которые были установлены на протяжении всего туннеля за пределами платформы. В туннеле было мокро и грязно, но ничего особенного в целом. Тем не менее, туннель тоже был завален. Похоже он разрушился, и каменистый грунт завалил его, но проникновения воды не произошло из-за высокой плотности породы. Но всё же разворачиваться было рано: за несколько метров до места завала, с левой стороны, был разрыв металлической оболочки, за которым была полость в скале. Оглянувшись, он решил что ничего не теряет, и проверив дыру на предмет достаточной ширины, пробрался туда.

Короткий пролом вёл дальше, и выходил в этот же туннель за местом завала. Реймонд понятия не имел, как он тут образовался, но по крайней мере, он смог обойти массу камней.

Он подумал о возможности дойти по туннелю пешком, но вспомнил, что без энергии гермозатворы, разделяющие его секции, он открыть не сможет.

Здесь было ещё грязнее, за стенах были какие-то наросты, одновременно похожие и не похожие на гель. Они были какие-то бежевые и не имели огней, и тоже выглядели как что-то живое.

Сам туннель в итоге упирался в закрытый наглухо гермозатвор, но перед ним, слева, была открытая дверь в комнату электрооборудования секции.

— Может регулятор здесь?

Реймонд зашёл вовнутрь.

Это было вытянутое в длину помещение, одна сторона которого утопала во тьме. У стены было полно пластиковых ящиков и коробов. В другом конце комнаты располагались блоки электрооборудования, развороченный электрический щиток, проросший гелем насквозь, который заливал часть стены. На вздувшейся и подтекающей черной жидкостью, органической с виду ткани, лежала девушка, в тело которой вели многочисленные провода и пара шлангов прямо в грудь, сквозь разорванный гидрокостюм, через которые прикреплённый на стене сдвоенный насос, сильно напоминающий по своему виду очень большие лёгкие, и запитанный от электрощитка, вкачивал в неё воздух.

— И что мне с этим что делать?

— Привет. — Он подошёл вплотную.

— Не бейте! — Она повернула голову, уставившись на него явно испуганным взглядом.

— Ты Эми?

— Да… — Она промедлила. — Эми Аззаро, техник полевого обслуживания. Я шла на Тэту.

— Что тут случилось?

— Несчастный случай. Энергоснабжение…

— Да, я уже понял. Вы эвакуировались? Все твои на станции Тэта? — Как?

— Они… Да. Прошу, если увидите Мастерс или Холланда, передайте им что я тут. Что Эми нужна помощь.

— Хорошо… — Реймонд перевёл взгляд с неё на щиток. — Что-то тут не сходится по дате. Когда они выходили отсюда? Весной третьего года? Сейчас май четвёртого, если я правильно понял. Или это какая-то ошибка, или… Она здесь целый год торчит? — Он снова обернулся на Эми. По её виду сказать что либо в этом ключе было невозможно. На мониторе в щитке отображался недостаточный уровень энергии.

— И что мне делать? Тут есть ещё варианты? — Он окинул взглядом комнату, понимая, что если и есть, то он до них сейчас не додумается.

— И, что будет, если я сделаю так…? — С некоторой задержкой он потянул за один из толстых кабелей из структурного геля и потянул его наружу. — Эта штука стремится поддерживать в рабочем состоянии не только машины, но и живые тела людей. Просто надеюсь, это не убьёт её.

— Что? — Она успела обернуться, прежде чем у неё закатились глаза и она стала ловить ртом воздух.

— Мда…

Работа насоса изменилась, став быстрее и слабее. Ярко замигала сорванная с потолка лампа дневного света, и он, обойдя Эми и наросты геля, попытался сорвать её, понимая насколько на это неприятно будет смотреть. Спустя несколько попыток она сорвалась с тросов и отключилась, упав на пол.

— Как себя чувствуешь? — Ей явно стало хуже.

— Не знаю. Хочу домой. — Эми закрыла глаза.

— Я вернусь ещё... Как найду кого-то ещё.

Он обратил внимание ещё кое на что: она совершенно не двигала телом. Глаза, лицо, и шея были подвижны, но руки, торс, и ноги всегда были в одной и том же положении.

— У неё перебит позвоночник? Может быть. Объясняет так же, зачем ей нужна эта штука для дыхания.

Часть систем вроде как включилась, но подача энергии была теперь странной и очень нестабильной. По крайней мере, если судить по информации с самого щитка. Но питание путей включилось. Странным было то, что вся эта относительно небольшая и малозатратная система настолько сильно нарушала работу всей электросети.

— Я могу выдернуть второй кабель, и это скорее всего её убьёт. Пока попробую оставить так. Ну и дела. — Реймонд стал рыться в коробках, и это были в основном пустые ящики с логотипом «Карфаген индастриз», которые уже не раз видел на Эпсилоне. Среди них он достаточно быстро нашёл ёмкость, похожую на бидон.

— Я про тебя не забыл, хехе. — Он использовал его что бы набрать жидкий гель, стекающий из-под огромных наростов рядом и под бессознательным телом Эми. Это было не быстро, но надавливая на эту странную ткань, получалось выдавить больше. В последний раз взглянув на Аззаро, и насос, который ускорено прокачивал воздух в её лёгкие, он вышел из комнаты с собранным гелем, и быстрым шагом пошёл оттуда. Пролез через пролом, что бы обойти завал, оттуда по туннелю на платформу, затем по лестнице к шлюзу. Взбираясь по ней и проходя через шлюзы, он пытался подумать что вообще ему делать с этой Эми, перебирая в мыслях некоторые глупые варианты, и думал, как дать гель тому роботу.

Когда шлюзовая камера затопилась, он распахнул люк и огляделся в поисках того робота. Гель уже начал подсыхать, из-за чего несколько лучше держался в банке, но всё же мог легко вытечь из-за воды. Реймонд осторожно вышел из шлюза, и вскоре из-за водорослей показался красный огонёк. Та машина всё ещё вертелась по округе.

— На, кушай! — Он отпустил банку с гелем и там стала медленно оседлать на дно, а гель растекался из неё. Реймонд отошёл обратно в шлюз, а робот приблизился и протянул щупальца к банке, и словно бы начал жадно всасывать ими гель, издавая звуки своеобразные удовольствия.

Реймонд захлопнул люк и снова включил осушение. На этот раз он не намеревался возвращаться обратно.

Когда шлюз осушился, и внутренние люки открылись, он быстро пошёл по лестнице вниз, прошёл платформу станции, и дёрнул рычаг рубильника на противоположном её торце. Частично включился свет, но это была полутьма — лампы дневного освещения так и не запустились. Включился и свет в вагонах, один из которых был автоматическим шаттлом для персонала. Немного подумав, он сунул руку в «анусоподобный» нарост геля у внутреннего электрощитка, этот нарост засосал руку, после чего что-то изменилось. Но свет не выключился и ничего не сломалось, просто гель погас. Он не был уверен в том, что это точно был эффект соединения руки с наростом, но ему стало значительно лучше, и оперевшись спиной о стену, он нервно рассмеялся, сползая по стене вниз. Это было необходимо. Тем не менее, такого сильного эффекта от сования руки в эту штуку, как в первые пару раз, он почему-то уже не испытал. Почти никакого бодрящего заряда.

— Если она пробыла так год, то пробует и ещё немного. Всё нормально, никуда она не убежит и не умрёт.

Так он сидел пару секунд, прежде чем смог заставить себя встать и осмотреть шаттл. Окончательно понимая, что как либо помочь Эми можно только отправившись дальше, он сосредоточиться только на необходимости добраться до Лямбды. Дверь вагона шаттла открылась автоматически. Внутри был интерьер короткого вагончика с креслами по бортам и чего-то вроде кресла машиниста с пультом управления, направленного вперёд, на прозрачный торец вагона. Внутри было неожиданно чисто, только на сиденье была бумажка с пометкой об инструментах и расходниках для ремонта шлюза, и всё.

Перед тем как привести челнок в движение, он решил посмотреть синий вагон с широкими раздвижными дверьми. На самом деле, они были разблокированы изначально.

Это был явно грузовой вагон, довольно грязный изнутри. Там была какая штуковина, похожая на двигатель, хотя скорее всего это было что-то вроде насосного блока, и импровизированный стол, кажется он представлял собой ящик с каким-то грузом. На нем лежала бумажка со скетчами от руки каких-то гаек и различных инструментов, и так же сенсорный планшет, который Реймонд повертел в руках и попытался включить, и он даже включился. Быстро выяснилось, что он принадлежит Эми, и Реймонд немного изучил его содержимое. Там было мало что интересного, кроме декларации на перевозку инструментов от самой Эми, и статьи-заявления о прилёте кометы Телос в пять часов утра двенадцатого января сто третьего года, а так же аудиозаписи некого Доминика, парня или супруга Аззаро, который остался на поверхности. Прощание, признание в любви, слушать это было совершенно неинтересно и скучно, по крайней мере, Реймонд старался себя в этом убедить.

Больше ничего дельного ни на планшете, ни в вагоне не было. Немного подумав над тем, стоит ли ему брать планшет с собой, Реймонд в итоге его оставил на месте, и перешёл в челнок, установив омнитул на панель управления.

— Шаттл джей-шесть активирован. — Это сообщил автомат. — Внимание! Подача энергии нестабильна, будьте осторожны

— Что нужно сделать? — Изучив панель управления, он перевёл в необходимые рычаги, наружного света, связи, и ремней, во включённое положение, и положив почти пустую сумку с трубой рядом, сел в переднее кресло, и пристегнувшись, нажал кнопку старта.

Сверху опустился экран с выбором станции прибытия. Путь шёл от Эпсилона А, проходил через Эпсилон Б, оттуда разделялся, один шёл до Лямбды, другой до Тэты, но на карте выбора, он считался один маршрутом с Лямбдой. От Лямбды шли ещё два пути, один в Тэту, другой к Дельте, от Тэты же выходило всего четыре пути — один на Эпсилон Б, тот самый, что отображался одним целым с путём на Лямбду, второй собственно был этим путём Лямбду, третий связывал Дельту, а четвёртый Омикрон. Тоже, что он видел на плакате. Ещё две станции, Тау и Фи, были подсвечены оранжевым.

— Мне надо на Лямбду… А что если… Так? — Он ткнул на Эпсилон А.

«Внимание! Авария на путях, нет доступа, секция заблокирована»

— Ладно… — Он выбрал Тэту.

«Отправится на станцию Тэта?»

— Хм… Стоит ли?

Он посмотрел другие варианты. Они были… Доступны.

— Стоит ли вообще это делать, или лучше просто нажать на Лямбду?

С одной стороны ему хотелось отправится на другую станцию, но нежелание получить от такого выбора потенциальных проблем и разгребать их последствия, и, разумеется, необходимость встретить Кэтрин, заставило его принять решение о выборе точкой прибытия Лямбду.

Экран поднялся, открылся гермозатвор в туннеле, и челнок начал разгон, освещая металлическую трубу туннеля своими фарами.

Туннель шаттлов западного плато

Он просматривал сначала по сторонам, затем на небольшой монитор на панели управления, где отображались скорость и текущая глубина туннеля, затем стал просто смотрел вперед и считать секунды в голове. Впереди не было ничего, кроме черного круга в центре и проносящихся шпангоутов цилиндрических стен туннеля, он словно падал в колодец.

Всё было очень плавно и словно бы лишено времени, пока не включился предупредительный сигнал:

«Недостаточно энергии»

Мигнул свет в вагоне, и сразу же включился, затем снова выключился, уже на пару секунд, и когда он включился снова, появилось новое предупреждение:

«Внимание! Препятствие на путях»

В этот момент включились аварийные тормоза, и от рывка вперёд его удерживали только ремни кресла.

Челнок заходил в поворот, и когда свет мигнул снова, Реймонд успел увидеть какие-то камни или ещё что-то, и тормоза уже не успевали остановить вагон.

— Чёрт! — Он только почувствовал, как его рвануло вперёд очень резко, а в следующий момент он осознал, что лежит на чем-то твёрдом в свернутой позе и ничего не видит, только слышит звук аварийного сигнала.

Спустя секунд пять, которые он кое-как мысленно отсчитал, и поняв, что ничего за это время не изменилось, он попробовал вернуть и сфокусировать зрение. Он всё ещё ощущал свои и глаза и веки, хотя и как-то более условно, если можно применить такое описание к ощущениям. Не совсем реалистично. Сам он был уверен, что они у него отсутствовали.

Он был ещё внутри вагончика, просто сбитый с кресла. Ремни по какой-то причине сорвались, не выдерживав нагрузки, что говорило, видимо, о частичной неисправности механизма.

Поднявшись на ноги, он сначала проверил своё малочисленное «богатство», и убедившись что оно вроде в порядке, вернул сумку на плечо. Затем поняв, что входная дверь не открывается, но фронтальный прозрачный торец вагона так же является аварийным выходом, так что он потянул за рычаг сброса и крышка отлетела вперёд.

Не забыв взять омнитул из гнезда, Реймонд спрыгнул на рельсы. Пол туннеля был покрыт грязной водой где-то по щиколотку. Он обернулся — вагон челнока сошёл с рельс, и был прижат к наружному радиусу туннеля, явно проскребя по нему какое-то расстояние, прежде чем остановиться. Под колёсной тележкой был зажат камень, ещё один выбил левую фару, другая осталась работать, освещая туннель впереди. Кажется, за вагоном часть оболочки туннеля лопнула, и оттуда на крышу челнока стекала вода, правда её давление было небольшим. Общий красный свет исправно горел под сводами между шпангоутов, и в итоге у него была возможность только идти вперёд на своих двоих, шлёпая по грязной воде.

В какой-то момент раздался удар по металлу и шлепок в воду, и напор воды с потолка усилился. Реймонд оглянулся и пошёл дальше, поняв, что из-за пробитой оболочки выпал очередной кусок каменной породы.

Когда он отошёл относительно далеко, раздался вызов с внутреннего коммутатора на стене. Оставалось только подойти и нажать кнопку приёма.

— Реймонд, вы там? — Это был голос Кэтрин.

— И правда, следит за мной и пытается направить.

— Да, это я. Я поехал на челноке, но он застрял в туннеле, так что теперь мне придётся идти.

— Всё нормально? Система говорит, что секция перекрыта из-за угрозы затопления.

— Тут вода с потолка течёт, но пока всё неплохо. Ты ведь знаешь где я, так?

— Да. До Лямбды осталось совсем немного, но туннель перекрыт, что бы предотвратить его обрушение. Вам надо найти в вашей секции технический люк, он выведет вас наружу.

— Ага. Хорошо. Пойду его искать.

— Что…? У меня тут что-то странное происходит. Реймонд, мне пора. — Настенный коммутатор резко полностью отключился.

— Как скажешь… Кэтрин.

В месте аварии шаттла продолжали обваливаться камни, и напор воды рос.

Реймонд продолжил идти по туннелю вперёд, и быстро убедился, что Кэтрин была права — массивный гермозатвор перекрывал всю секцию туннеля. Там тоже протёк структурный гель, образовав наросты. Как в остальных аналогичных местах, этот нарост был похож на узел, где несколько толстых чёрных жил с голубыми светящимися узелками срастались в большой толстый узел, с этой сфинктерообразной штуковиной на нём, что отсвечивала изнутри. Это был один из нескольких видимых им типов наростов в местах, где гель прорвался из своих труб в стенах.

— Сунуть руку или нет? — Решив, что в сущности он ничего не теряет, Реймонд засунул руку в нарост. Привычным образом он сжал и вытянул её, после чего в его ощущениях что-то изменилось. Или нет? Однако изменения в реальности не заставили себя ждать: раздался щелчок, и по какой-то причине массивная круглая створка, запирающая туннель, немного сдвинулась. Затвор перестал был полностью герметичным, и из тонкой щели с напором брызнула вода. Секция за ним уже была затоплена.

— Идеально. — Он огляделся, прикусил губу, которую он уже почти не ощущал, и пошёл назад, ища технический люк.

Когда он его нашёл, уровень воды в туннеле был уже по пояс, и сам люк уже больше чем на половину был под водой.

Отсюда был ещё виден свет фары вагона, которая тоже ушла в воду.

Затопление никак не могло ему помешать, но вот коллапс оболочек туннеля и их обрушение под массой воды и грунта, легко могло его прикончить, учитывая, что внутреннее давление воздуха в туннеле было приближено к атмосферному, хотя этого сам он в точности не знал.

Открыв створку двери, он поднырнул вовнутрь, оказавшись сначала в довольно узком проходе, где пришлось ползти, а по его окончании, в своего рода, узкой цилиндрической башне с лестницей и вертикальной выходной шлюзовой камерой на её вершине.

Никаких дополнительных шлюзовых камер тут не было, так что он быстро запустил заполнение.

Когда верхний люк открылся, то снова взявшись за лестницу, Реймонд поднялся наружу, и вышел на грунте, среди водорослей и камней, что возвышались вокруг. Источниками света были только белые огоньки в округе.

— Так… Поскольку это технический выход, тут должна быть помечена дорога до ближайшей станции или ещё чего-то, это не какое-то глухое место. Наверно… В любом случае, надо сориентироваться и найти путь, не должно быть сложно.

Двигаясь в сторону наиболее ярких огней, и выбирая маршрут по территории, напоминающей дорогу среди выраженной рельефа возвышающихся каменных скал, он пробовал выйти к Лямбде. Он поймал себя на том, что ему действительно нравится быть под водой, хотя передвигаться в ней всё ещё было непривычно. Он слышал какие-то звуки вдалеке, возможно признаки активной жизни в этом океане, которая заключалась не только в водорослях и моллюсках, облепляющих камни и заброшенные металлические постройки.

Было сумрачно, но не темно, и задрав взгляд, он мог видеть солнечный свет, что пробивал толщу воды.

Наконец он миновал сбитую, но еще работающую зелёную табличку с логотипом и надписью «Лямбда», что говорило о правильном пути. Главное — держаться огней. Здесь, как у Эпсилона, было много брошенных построек, связанных многочисленными трубами между собой, что отчасти тоже помогало сориентироваться на морском дне. Он подумал о том, что бы забраться на рельефный грунт и пойти поверху, помня о своих возможностях передвижения под водой, но отбросил эту идею, понимая что видимости от этого не прибавится, а вот передвигаться по скалам будет сложнее.

В конце концов он оказался на большой, очень большой площади пустого грунта без скал, где были только водоросли. Конкретного пути не было, так что он стал искать зелёные огни. Он видел белые и красные огоньки, но в густом, свете солнца был едва различим затенённый силуэт небольшой мачты или башни, высотой метров пятнадцать или немного больше. Решив проверить что это, Реймонд увидел открытый защитный люк, за которым была зелёная подсвеченная надпись «Лямбда».

Он нашёл её. В этот же момент послышался звук мотора, и из водорослей мигнул красный свет.

— Опять ты? Как… Не, хер бы он приплыл сюда так быстро, да и зачем ему? Это другой.

Зайдя за люк, он оказался у второго, тоже открытого. Шлюз был полностью открыт снаружи, и так же его стенки и механизмы был покрыты прилепившимися моллюсками.

— Лишь бы этот тоже работал.

Он заработал, наружные, в этой конструкции они были раздвижными, створки закрылись, после чего шлюз начал осушение. Внутри — привычная вторая камера с дверью в барокамеру и прямой выход в помещения станции.

9 мая, станция Лямбда

Станция Лямбда создавала впечатление тёмного, заброшенного, и во многим мёртвого места. Хотя электричество тут работало, свет горел очень избирательно. Станция была погружена в полумрак, но в большом помещении, у входа, где размещались гидрокостюмы, баллоны, другое оборудование, и куда выходил шлюз, было настолько темно, что солнечный свет за огромным круглым окном слабо освещал его, не смотря на глубину станции, из-за чего вода за ним казалась светлой, хотя когда Реймонд был снаружи, ему казалось, что там довольно темно. Впрочем, в любом случае, в океанской воде всё довольно плохо видно по сравнению с воздухом.

Дальше по коридору были ряды помещений с запертыми замками и единственная включённая лампа в конце него.

Когда он сделал несколько шагов, совершенно внезапно в коридоре мелькнуло что светлое, и зрение расфокусировалось на мгновение.

— Эй! Не подходи! Это важно! — Он услышал голос Кэтрин, после которого что-то произошло, и раздался звук удара.

— Что там?! — Он окликнул её, замер и напрягся, готовясь выхватить импровизированное оружие, что он протащил с собой всё это время.

— Тише! Не смотрите на него! — Она говорила приглушённым голосом.

Реймонд продолжал стоять, в своей позе, ожидая указаний и одновременно пытаясь понять с чем он имеет дело, и что вообще ему теперь делать.

Периодически он чувствовал своего рода «удары» по его телу, при которых зрение «растрескивалось» и расфокусировалось, примерно как при атаке той металлической курицы в машинном зале Эпсилона.

Когда в коридоре проскользнуло с очередным ударом что-то аморфное, но при этом болезненно-яркое, он отвёл взгляд в пол, и продолжил ждать. Затем «удары» прекратились, и спустя некоторое время Кэтрин сказала, одновременно будто бы громко, но приглушённо.

— Он ушёл. Проходите.

Реймонд пошёл вперёд, идя к одной из дверей, которая оказалась открыта.

Внутри горел свет.

— Вот вы где. — Кэтрин нашла его.

И он её тоже: на полу, измазанный в структурном геле лежал какой-то робот, подёргивая единственной оставшейся механической клешнёй. В его передней части был приращён монитор от компьютерного терминала, который двигался себя как голова. Кажется, её глазами была лишь его фронтальная камера. Она находилась прямо под терминалом связи, на котором она, похоже, и поддерживала связь с Эпсилоном и системой туннелей.

— Эмм… — Реймонд обошёл робота и оглядел со всех сторон. — Ну… Я думаю, что примерно этого стоило ожидать… — Он немного присел перед ней. Был ли он разочарован? Определённо немного да, но в целом не сильно. Всё же это было разумное и наконец, ещё и вполне адекватное существо. — Кто. Что тебя так?

— Не любит этот амбал электронику. Тебя бы тоже так мог, если бы почувствовал.

— И кто он такой?

— Без понятия… Но выглядит опасным. — Монитор приподнялся, словно бы она смотрела на него. На нем возникали какие-то размытые изображения, при этом сам он был в паре мест пробит чёрными проводами, что проросли сквозь него.

— Хорошо. Что теперь? — Он продолжил осматривать разбитого робота.

— Мне нужна помощь. Вы можете меня починить?

— Допустим. Как? Я не механик.

— А, это не потребуется. Мне нужен доступ к компьютеру. Что это у вас на поясе?

— Это? — Он взял в руки омнитул.

— Да.

— Где я его нашёл, было сказано, что это штука для автоматизированного управления системами. Пока работает исправно.

— Ага, я знаю. — Судя по её голосу, Кэтрин была удовлетворена. — Он мне нужен. Подключите инструмент к компьютеру. Вставьте его туда.

— Как скажешь. — Он встал и приткнул устройство в слот на панели главного терминала в этой же комнате.

— Терминал Лямбды, номер двадцать семь, активирован. — Оповестил автомат.

— Отлично. Теперь вам нужно вставить мой мозговой чип в инструмент. — Кэтрин продолжила.

— Мозговой чип?

— Да, это…

— Твой нейроморфный процессор?

— Да, и моя память, и всё остальное. Фактически моё сознание сейчас ограничивается только им.

— Энцефалочип, он вставляется в основное гнездо…?

— Отлично, вы уже знаете.

— И как его взять?

— Легко. Он сам наружу выйдет.

— Постой, так они все совместимы?

— Не все, но большинство. Это стандартный разъём, туда почти всё входит.

На роботе открылся какой-то отсек, и монитор, что служил импровизированной головой, отключился и опустился. Из открытого отсека вышло… Что-то. Увесистое устройство, размером с крупный спичечный коробок, под формат таких больших, длинных и толстых спичек. Не то что бы он помнил, когда ими вообще пользовался. Но сам факт их существования запомнился. Как и размер коробка. Корпус устройства не был прямоугольным, а обладал сложной, и даже, в некотором смысле, вычурной формой, подходящий под слот в омнитуле. Кроме того, на внешней стороне, то есть, противоположной контактной пластине, был нарост структурного геля.

Он вставил его в подключённый омнитул.

— Найден пользовательский энцефалочип, помощница Джейн отключается. Всего вам хорошего. — На экране терминала происходила автоматическая инициализация.

— Я в инструменте? Спасибо. Странное чувство…

— И как тебе тут? — Он посмотрел на статичное изображение её лица. Фото сероглазой девушки с азиатскими чертами лица и очень тёмными, но не совсем чёрными волосами. Она явно была уже не очень молода, но выглядела довольно… Мило? Этого ознакомления было достаточно, и он перевёл взгляд на панель. Он и так скоро забудет её лицо.

— Как я себя ощущаю? Нормально. Я… В общем, мне нужна ваша помощь с одним проектом.

— Проектом? Каким?

— Да. Оох… — Она как будто задумалась над этим. — В общем. Я просканировала всех людей на станции, и в виде образов мозга поместила их разумы в искусственный мир. Мы собирались запустит его в космос, что бы спасти от… Ну, от всего этого.

— От чего? От последствий удара кометы?

— Ну да. От этого.

— Тааак… — Когда он понял, о чем именно она говорит, эта идея совершенно ему не понравилась. — И ты хочешь сказать, что вы там собирались запустить в космос компьютерный мир, заселенный людьми?

— Именно. — Кажется она слегка удивилась тому, что он переспросил. — Сначала это был просто особый проект, но когда упала комета, всё стало серьёзнее, а затем дошло и до того, что ему дали официальное название: «ковчег».

— Что за… И какую именно проблему он должен решить? Ну допустим…

— И какую проблему он должен решить?

— Какую? После удара кометы человечество обречённо на вымирание. Поверхность планеты не пригодна для жизни, и по нашим данным, только мы и остались. Наше оборудование позволяет поддерживать жизнь какое-то время, но… Нас осталось слишком мало, и мы уже не сможем восстановить популяцию. По этому я создала проект, позволяющий оцифровать разум и… Покинуть Землю?

— Да, какие же у вас тут хорошие новости. Ну хоть всех людей убило наверху, и то хорошо, значит доставать никто не будет не по делу. Так, и что с этими в ковчеге дальше будет? — Меня терзают смутные сомнения…

— На солнечных батареях ковчег сможет прожить в космосе тысячелетиями.

— Да, я понял. А дальше?

— Что?

— Что?

— Что дальше?

— Тот же вопрос.

— Я не поняла.

— Что с ними будет потом? Или система возврата там вообще не предусмотрена?

— Ну… Нет. Это просто… Новая эра для человечества.

— Что? Зачем? Что за дурость? Что они там вообще будут делать?

— Эй! Это… Я просто хотела спасти хоть что-то о нашей цивилизации.

— Твой проект — полная хрень. Как ты так вообще хочешь спасти кого-то этим? — Его почему-то вся эта идея возмутила, очень глубоко, почти на уровне рефлекторного отторжения.

— Прошу вас, помогите мне! Потом сможете дуться на меня и мой проект сколько хотите.

— Этот проект — хрень! Я в нем не участвую, я брезгую! Придумай там у себя что ни будь получше! — Он кинул ей это в след и демонстративно направился к выходу, сам не зная, что ему делать.

— Реймонд… Прошу вас… Не уходите так. — Она явно была огорчена. Или же грубо давила на жалость, впрочем, одно другого не исключало.

— Ладно. — Он остановился у выхода и осмотрелся в тёмном коридоре только потому, что сам не знал, что делать дальше. Кроме того, её слова в каком-то смысле его все же тронули: огорчать единственного нормального собеседника было как минимум неуважительно, хотя бы к самому себе. Даже если она сейчас просто манипулировала им, как он предпочёл бы считать. В конце-концов, когда ты осознанно поддаёшься на такие манипуляции, это не так обидно. — Допустим. И как далеко вы продвинулись?

— Я не знаю. У меня нет полного доступа ко всем системам, так что если вы загляните компьютер в другой комнате, я могла бы узнать текущее состояние проекта. — Она оставалась не в настроении, судя по голосу.

— Ну и хрен с ней, и её идиотским проектом.

— Да полегче. Она же желает никому зла.

— Она занимается какой-то глупостью. Почти всех людей убило, а она страдает хернёй. Новая эра, блять, надо же было такое придумать! Последняя в истории человечества ММОРПГ на космическом сервере! Очень смешно.

— Да расслабься ты. В конце концов она ничего непосильного от тебя не требует, просто небольшая прихоть.

— Я работаю за своё дело, или за общее дело, готов за деньги, в особых случаях и за еду могу продаться. Какой прок мне от её проекта?

— Как минимум, её расположение и помощь. Это место выглядит довольно враждебно, и живых людей мы ещё с тобой не встретили.

— Хм, логично. Буду ей помогать. Но пинать её халтурку не перестану… Стоп. А кто «мы» то? — Тут он осознал, что вроде как говорил с кем-то, но когда он задался этим вопросом, голова внезапно стала совершенно пустой.

— Ну и хрень. — Он опустил взгляд и переключился на Кэтрин:

— Хорошо. Послушай, я помогу тебе с этим, если ты поможешь мне. — Реймонд обернулся.

— Помогу с чем? — Она стала более резкой.

— Не знаю. Сделать что ни будь. Добраться до оставшихся людей?

— Хорошо, это можно.

— И я могу обойти всю станцию? Ты видишь, куда делось это существо?

— Относительно. Правила вы уже знаете, не смотрите на него, замираете или уходите спиной к нему. Вы хорошо можете его чувствовать?

— Ага. Оно очень сильное. По сравнению с курицей.

— Курицей? — Она удивилась.

— Я не говорил?

— Ох. — Она о чём-то подумала. — Так, хорошо. Все доступные мне дверные замки теперь открыты.

Реймонд вышел во мрачный, разветвлённый коридор, и передвигаясь короткими перебежками, стал обходить его. Дальняя часть коридора, находящаяся в стороне, что была ниже основной секции, была подтоплена мутной водой, а во многих помещениях так и не было освещения. Ему сделалось не по себе, хотя скорее дело было в том, что кроме него, тут было ещё одно скрывающееся во тьме ходячее существо, которое хоть и не охотилось на него целенаправленно, но точно представляло для него опасность.

Сам коридор, не считая ответвлений, представлял собой небольшой квадрат, с техническими помещениями по центру, и всем остальным снаружи него, так что обойдя его, он вышел к тому месту откуда пришёл.

— Ну… Тут есть где побегать.

— А что случилось с причальной башней?

— А? Причальная башня?

— Да, место стыковки для доставки грузов. Её нет…

— Хм. Хорошо, я понял. Не знаю правда, что мне делать с этой информацией.

Комнату с другим компьютером он нашёл без проблем, она была почти рядом: в ней стояло несколько работающих крупных серверных шкафов и удобный терминал у входа.

— Нашёл. — Он начал рыться в терминале, находя кучу каких-то разделов левых данных о каких-то конкретных узкоспециализированных системах Патоса-2 и чего-то вроде рекреационных материалов, но раздел про ковчег был помечен как поврежденные данные. — Так же как и те файлы, подлежат восстановлению. Хорошо.

«Данные успешно восстановлены»

Перед ним был доступ к некоторым файлам и опциям.

> Опрос мнений

> «Ковчег»: среда

> «Ковчег»: чертежи

> Классификация (опрос версии 3)

> «Ковчег»: отслеживание

Первая вкладка, опрос мнений.

Там было три записи: опрашивались некие Робин Басс, Ян Педерсен, и Марк Саранг. Слушать это не было особо приятно, хотя Ян кажется, был более прагматичен и разумен. А вот Марк нёс какую-ту хрень про про то что это, якобы, реальный способ спасения человечества и их выживания. Он так сильно расхваливая эту идею что походил на заправского маркетолога, впаривающего всем непонятный товар. Хотя там Реймонд допустил что и сам Марк тоже вполне мог в это поверить по какой-то причине и эта идея вскружило ему голову.

— Но как бы оно ни было…

Реймонд переключил дальше.

Вторая вкладка:

Несколько изображений и низкодетализированных рендеров с описаниями: модульная среда «Сайн» второй версии, смешанный лес «Кейвуд», четвёртая версия, городской парк «Аурус», вторая версия. Тут же были размеры.

— Неплохой открытый мир. Вот бы игру в нём запилить. Онлайн, разумеется, в полным погружением. Будет круто.

— Так это и есть… Типа того.

— Ты вообще знаешь разницу между словами «игра» и «тошнотворная, унылая имитация реальной жизни»?

— Пфф…

Третья вкладка:

Описания метода загрузки, в первом приближении он даже выглядел немного знакомым, хотя на хоть немного более глубоком уровне, почти всё здесь уже было не ясно до конца, а многое и вовсе было переделано с нуля полностью, или, по крайней мере, выглядело так. В любом случае, бегло глянув на лишь малую часть этого, он понял, что сейчас детально изучать огромные наборы этих документов и кодов он точно не будет. Зато он пометил, что займётся этим позже, если такая возможность у него вообще будет.

— Технология слишком продвинутая.

Здесь же спецификации на какой-то модуль производства «Хаймацу», это название ему тоже здесь местами встречалось, и куча технических данных по оборудованию, которые сейчас вообще не имели значения. Множество изображений, и рендеров, а так же какие-то планы по запуску, с припиской «не утверждено».

Четвёртая вкладка начиналась со слов:

«Здравствуйте, если бы читаете это сообщение, вы приняты в проект «ковчег»…»

— Да что за маркетологи это писали? Если я это читаю, вовсе не значит, что я в этом участвую!

Сам опрос был на тему субъективных ощущений. Вопросы Реймонд читал, и даже пытался немного проанализировать своё состояние, но особо не заморачивался, тыкая «вперёд» на каждый вопрос, каждый проходил по кнопке первого ответа из четырёх в списке. Да и сами вопросы о самоощущениях он быстро забывал, его больше волновало что находится в конце.

И прокликав до туда, единственным что он там увидел, была отписка в стиле: «ваши ответы сохранены, благодарим за участие».

— Что? А где подсчёт очков, или ещё что? Что за дурацкий опрос?

— Ну а чего вы ожидали? — Голос Кэтрин раздался из динамика на стене.

— Слышишь меня здесь?

— Ещё как.

— У тебя тут опрос без подсчёта очков.

— Я знаю. Это что, так важно? Давай там уже… Ну, то есть… Пожалуйста, посмотри информации о его актуальном состоянии, если она там есть.

— Сейчас. — Возмущение по поводу опроса исчезло — это не имело никакого значения в сущности.

Он приступил к пятой вкладке:

Пеленгатор. Открылась карта внутренней части солнечной системы.

— Я нашёл трекер. Он настроен на твой ковчег.

— О, умно. Интересно, это я додумалась? Он ещё работает? Мне нужно знать в каком он состоянии.

— Кажется да. — Реймонд кликнул на случайный квадрат карты.

«Отказ/недоступна зона покрытия/нет доступа к оборудованию»

— Или нет? Сейчас разберусь. — Он кликнул на второй квадрат, получив тот же результат. Тогда он выбрал квадрат, включающий в себя Землю, и это сработало.

«Ковчег находится в пределах этого сектора»

Теперь перед ним была карта Земли.

Сперва нажал на случайный квадрат, получив аналогичный отказ и отсутствие доступа к оборудованию слежение. После этого, уже долго не думая, он кликнул на Атлантический океан, примерно в ту область, где, как ему казалось, находился Патос-2, судя по карте в центре связи в Эпсилоне.

Ковчег был здесь.

Теперь открылась карта включающая в себя все станции комплекса Патос-2.

— Какая у вас основная станция?

— Тэта? Это административный центр и самая заселённая станция. Туда эвакуировали остальных, и там мы начинали работу.

— Хорошо. — Он кликнул на Тэту. В этот раз оборудование не послало его с отказом, а начало сканирование, но остановилось на половине полоски:

«Ковчега в этом секторе нет»

Он кликнул на Омикрон, и сканирование зашло дальше, но тоже оборвалось.

— Нет. Тау?

Да. Судя по этому трекеру, он был на Тау, в одном из её помещений.

— Я его нашёл.

— И где?

— Он на станции Тау.

— О нет… — Она была очень расстроена. — И так близко к Фи. У них почти получилось. Чёрт, в таком состоянии он долго не протянет… Максимум лет двадцать. Этого слишком мало для создания будущего.

— А по-моему вполне достаточно, что бы... Сколько там у вас человек? Успели, в общем, свихнуться в этой коробке.

— Да с чего вы вообще взяли, что они там свихнутся?

— Без связи с внешним миром, а как же. Это чушь. Какая разница сколько лет, если они не смогут вернуться в, я не знаю, тела роботов, или что-то подобное, или как-то иначе осмысленно взаимодействовать с миром? Это бред, а не проект, я сказал, придумай уже что ни будь более полезное!

— Думайте что хотите. Ваша работа тут окончена. — Она отрезала.

— Я тебя обидел, да?

Кэтрин не ответила. Он продолжил рыться в этом компьютере, но только что бы отвлечься от того, что он огорчает её. Одновременно ему хотелось послать её куда подальше с её проектом, с другой — извиниться и поддержать просто из жалости, ну а вообще, с третьей стоял самый общий вопрос. Прагматизм. Он знал достаточно, что бы понимать одну простую вещь — с высокой вероятностью ему просто здесь не выжить без неё. Ну ладно, может и нет, и он сможет как-то один добраться до станции Тэта, и может быть, там его даже не прикончат, а встретят с распростёртыми объятиями. Может быть. Если там вообще есть люди. Ему надо было хотя бы убедится в этом.

— Извини.

— Что?

— Я сказал «извини». Я тебе нагрубил, и по этому прошу извинений.

— В этом нет ни грамма искренности, так?

— Да, ты права. Я вообще-то вопрос хочу задать. Может, он даже важный.

— Я слушаю.

— На Тэте точно остались нормальные, живые люди?

— Я полагаю, но связаться у меня не вышло. По закрытой сети проходит, но трубку на том конце не берут.

— Здорово. Может там и нет никого.

— Вряд ли. Куда они оттуда денутся?

— Хорошо. Если они там есть, то как им мой внешний вид. Разумные машины это ведь не норма? Они меня не попытаются, там, не знаю, отключить?

— Точно нет, если только не будешь вести себя агрессивно. Они… Поймут.

— Надеюсь. И… Как я вообще выгляжу-то? Найти зеркало я ещё не додумался, было не до этого.

— Как… Ходящий и говорящий водолазный костюм с электронной начинкой.

— Спасибо, об этом я и сам могу догадаться. Я не совсем понимаю, что является опорой и двигательной частью этого костюма.

— Судя по тому что находится на костюме, в вас был закачан структурный гель.

— Да, это я тоже вижу. Но этим костюмы мягкие, и я ещё ни разу не видел, что бы гель принимал форму человеческого тела, или чего-то такого же механически сложного, его наросты гораздо более… Аморфны.

— Очевидно, в вашем костюме есть какой-то эндоскелет.

— Я нигде не видел здесь каких-то андроидов, одни только функциональные и кондовые железные машины. А моё тело двигается так, как и должно двигаться. Как человек.

— Хм… Может вашей основой действительно является человеческое тело?

— Я тоже об этом думаю. Не видно, что конкретно у меня под визором?

— Не особо, только светящиеся красные точки вместо глаз. Это стандартные камеры.

— Хорошо. Пойду, поищу зеркало. Или использовать камеру? Нет, с зеркалом всё же приятнее.

— Как хотите.

— Ты знаешь где эта тварь?

— Нет. Не вижу его. Словно… Исчез.

— Сныкался, ага. Я попробую дальше осмотреть станцию, предупреди, если что.

Реймонд снова стал перемещаться по коридору короткими перебежками, обходя комнаты.

Достаточно быстро он попал в большое тёмное помещение, освещённое снаружи, через два больших прямоугольных окна, которые зачем-то были размещены на в нём. Наличие коек и ширм говорило о том что это, возможно, жилая комната, но смотря на окна, он подумал о том, что будь он человеком, точно бы отказался в нём спать. К тому же, теперь в одно из окон долбился подводный робот. Точно такой же, какого он встретил снаружи Эпсилона, но это был не он. К счастью или к сожалению, Реймонд сказать не мог.

Он отличался от того положением трубок-щупалец и бледного нароста на корпусе, а так же поведением — он тупо долбился лицевым щитком об окно, в одну и ту же точку, уже оставив на внешнем лёгком защитном слое заметный след удара с расходящимися от него трещинами. Его лицо, переплетение проводов вокруг крепления с электронными блоками и парой красных глаз-камер ничего не выражало, будучи неспособным на это, но и он ничего не говорил — будучи ведомым неясным желанием или просто отчаянием, он продолжал долбиться в окно.

Реймонду стало его жаль. Он просто решил, что должен сделать что-то, когда выйдет наружу.

Компьютер в этом помещении был выключен и не включался, так что он ушёл оттуда. Зеркало он намеревался найти в туалете, но там все, все они были разбиты, вообще все. Структурный гель порвался из труб и образовал нарост прямо в том месте. Он обязан был спросить её о геле, потому что по его наблюдениям, именно гель был связан со всеми проблемами в этом подводном комплексе. Тем не менее, он нашёл крупный осколок зеркала, и взяв его в руки, стал протирать.

— Стой!

— Что?

— Хорошо подумай, прежде чем это делать.

— Почему?

— Потому что, что бы там ни было, развидеть ты это уже не сможешь. Не сможешь этим не быть.

— Я хочу это увидеть.

— Точно?

— Ага, именно так.

— Отлично, найди место посветлее. А то тут ты ничего осмысленного всё равно не увидишь. И вообще, будет совсем не так эффектно.

— Как скажешь. — Он взял осколок в руку, и направился в комнату с терминалом и своим омнитулом, который теперь занимала собой Кэтрин.

— Кэтрин, я хочу задать наконец самый важный вопрос. Что стоит за гелем?

— За гелем? Ты имеешь ввиду НИУ?

— Именно так. Я уже где-то видел эти три буквы. А ещё гель стоит за всеми вашими проблемами, из тех, что я успел увидеть. Все разумные роботами с мозгам людей, так или иначе, были в контакте с активным структурным гелем. А ещё он течёт из всех щелей. Почему? — Он добежал до помещения с главным терминалом и вошёл туда.

— Я не знаю точно. Я знаю, что НИУ это всё начал, но я сама не понимаю, почему, и к каким проблемам это привело в данный момент.

— Каковы его мотивы?

— Я не могу знать.

— Ладно… Что вообще из себя этот гель представляет?

— Хм… Ну, это прежде всего кодируемое вещество, инструмент для ремонта электрических и структурных неисправностей. В зависимости от конфигурации он может быть проводником или изолятором, смазкой или герметиком… Хм. Он содержит белки и другие компоненты из сложной органики, но я не имею никакого понятия, насколько вообще его можно считать «живым» в биологическом смысле.

— То есть ты не знаешь, что это на самом деле такое?

— Не знаю. Как и все остальные. Это детище компании Карфаген, как и сам НИУ. До катастрофы им принадлежало около половины акций всего проекта Патоса-2, так что они оснастили станцию этим. А потом НИУ пошёл в разнос.

— Да, у вас тут весело. Последние, блин, остатки людей, вместо спасения человечества, вынуждены защищаться насмерть от кривоумных поделий собственного ИИ, одновременно с этим занимаясь каким-то идиотским проектом с запуском в космос какой-то херовины с их отсканированными мозгами.

— Я промолчу.

— Так… А что именно такое НИУ? Что он физически представляет собой?

— Я точно не знаю его природы, но вроде как это распределённая сеть между электронными системами Патоса-2 и, включая сам гель.

— Да, просто отлично. И что нам с ним делать? Может его можно перенастроить? Или уговорить?

— Здесь и сейчас мы ничего не можем сделать.

— Да, как здорово.

Реймонд обернулся лицом к свету и поднял протёртый осколок зеркала перед собой.

В том, что он ощутил, когда увидел, что находилось под шлемом, было что-то действительно необычное. Момент сомнения, удивления, и даже лёгкого рефлекторного отторжения, которое быстро исчезло, сменившись чем-то своего рода подавленного восхищения.

А увидел он конкретно следующее: прежде всего в глаза бросились человеческие останки внутри костюма. Изуродованный в районе головы труп незадачливого водолаза, которой, видимо, и погиб прямо в этом скафандре. От головы осталось только основание черепа с нижней челюстью. Кожа, где её было видно, то есть в основном на шее, была светло-серой, очень бледной, с явными следами разложения, и местами была покрыта маленькими сероватыми наростами геля. В развороченной голове были видны обнажённые ряды зубов нижней челюсти, потемневший, розово-буро-серый язык с чёрными жилами на нём, что болтался между дёсен, почерневшие разрезы щёк и нижняя губа, смешанные с проросшим сквозь тело гелем внутренности головы, опустевшей, расколотой костяной чаши. Того, что осталось от черепа у этого тела. Выше нижней челюсти не было ничего, что бы принадлежало телу, пока этот человек был ещё жив. Вместо частей человеческой головы там было устройство точно такой же конструкции, как и у тех двух роботов, последний из которых только что бился в окно, а может и продолжал делать это до сих пор: узкое вертикальное крепление, с двумя довольно крупными, подвижными видеокамерами, объективы которых испускали тусклый красный свет, и парой дополнительных блоков. Большой и сравнительно массивный блок со вспомогательными устройствами и фонариком, что были подключены к нему спереди, находился над оптикой, другое оборудование было ниже, например довольно крупное с виду устройство, своим выступающим цилиндром прижимающее язык с левой стороны. Оно было похоже на какое-то звуковое оборудование, возможно это был динамик.

Всё это опутывали пучки проводов, что вместе с креплением уходили в шею сквозь остатки черепа. Узелки геля внутри головы очень тускло светились.

— Как тебе?

— Класс!

Он заметил ещё кое-что: на нижней челюсти не было следов какой либо «растительности», как люди часто называют волосы на лице и теле. Их вообще не было, и либо они по какой-то причине выпали все и целиком от разложения кожи, хотя её состояние пока было довольно удовлетворительным, кроме отдельных заметных язвочек, так что этот вариант сразу отпадал, либо кто-то невероятно хорошо брился, либо они просто не росли из-за гормонов или другой физиологической проблемы, или... Это был женский труп.

Он начал сравнивать ширину плеч, таза, и довольно небольших ладоней с узкими пальцами, и начал быстро склоняться именно к этому выводу. Нет, оставался конечно вариант, что это просто довольно женственный парень, может в этом веке это вообще была норма. Не то, что ему это не нравилось, а может в глубинах бессознательного даже наоборот, но вариант того, что тело принадлежало женщине, был всё ещё более вероятен. Кроме того, он внезапно осознал, что только сейчас задумался о пропорциях и габаритах своего тела, хотя интуитивно пользоваться им он мог с самого начала, будто бы ничего не изменилось, и не чувствовал необходимости в какой-то адаптации к его параметрам.

— Вот это я везунчик. — Он сам не понимал, была ли эта мысль ироничной или полностью серьёзной, но осознание себя в таком положении как минимум давало ему некоторый уникальный жизненный опыт.

Он опустил осколок зеркала.

— И… Что ты там увидел? — Кэтрин всё это время наблюдала за ним.

— Да, труп. Почти без головы, но живой. Ну, в смысле, он двигается как живое тело, и его мышцы будто бы полностью работоспособны.

— Спасибо, последнее мне и так понятно. Ладно… Неплохая конструкция, очень неплохая. Мне нравится.

— Спасибо.

— Ага, продолжайте, мистер… Как вас? Ричи? А я вот послушаю, что вы можете дельного предложить.

— Кэтрин… Или лучше… Мисс Чун? Раз уж вы настаиваете на формальностях. Кхм, не суть. Так вот, поскольку гель залитый в это тело и его электронные части, что вовсе не удивительно, работают от электричества, то мне надо о нём беспокоится, так? Как я могу определить, насколько вообще энергии хватит?

— Я бы так не беспокоилась. Полагаю, раз в теле и так полно геля, НИУ будет стремится поддерживать тебя живым в любом случае. Раз ты смог добраться до сюда, значит в твоё тело установлен аккумулятор, питающий его. Хм… — Она словно бы хотела осмотреть его со всех сторон, и о язвительных «формальностях» уже успела забыть. — Будь у меня какой-то медицинский сканер или что-то в таком роде, мы могли бы изучить твоё тело детальнее. Но в любом случае, я не думаю, что у тебя будут проблемы с этим, по крайней мере, пока. Прошло не так много времени с того момента, как ты запустил ТЭС.

— Эти… Наросты, они заряжают меня, верно? Я полагаю, если собрать все немногочисленные и простые факты о этих штуках и НИУ, то выходит, что я подключаюсь к ему. Это заряжает меня, но возможно у них есть и какие-то более сложные функции. Это интересно. По крайней мере, я знаю как можно быстро пополнить запас энергии, а там дальше разберусь.

— Хорошо. Верь тебе на слово. Но потом надо будет проверить энергию.

— Потом?

— Ну да. Когда доберусь до Тэты.

— А, ты уже туда собрался?

— Тут больше нечего делать. Лямбда выглядит пустой и заброшенной.

— А меня вы что, тоже с собой возьмёте?

— В чём проблема? Ты же просто чип в инструменте?

— Я не хочу, что бы меня носили. Особенно кто-то вроде тебя.

— Ладно, вот что. — Он задумался. — Я предлагаю сделку, и уже с более конкретными условиями. Я помогу тебе с твоим проектом, каким бы дурацким он ни был, а ты мне поможешь добраться до Тэты и в целом освоиться тут. Если там действительно есть живые люди, мы встретим их. Если нет — что же… Мы сможем полагаться только друг на друга. Может, я сам сделаю тебе какое-то тело, если смогу. Идёт?

— Но тебе всё ещё придётся нести меня на пути туда.

— Ну, я могу без проблем ходить, бегать, и прыгать. Плаваю я в этом костюме довольно плохо, но по дну тоже умею ходить.

— Я подумаю. Пару минут, просто прикину варианты.

— Без проблем.

Он уселся в кресло, и уставился куда-то взглядом пустоту, осмысливая происходящее. Время он считал. Затем встал и подошёл к терминалу связи закрытой сети, которая хотя бы работала.

— Вы попытаетесь вызвать кого-то?

— Да, совсем забыл. — Он настроил связь на Тэту и запустил соединение. — Может ответят, а?

— У меня не выходило.

Соединение установилось, но никто не открывал канал на той стороне. Затем перевёл связь на Омикрон, в этот раз вызов оказался сброшен.

— Интересно…

Он повторил, но снова получил сброс с той стороны, и снова настроил связь на Тэту. В этот раз неожиданно трубку сняли, но на том конце была только тишина.

— Тэта, приём, это станция Лямбда. Тэта… — В этот момент связь оборвалась, и больше не восстанавливалась. — Пошёл я нахер, я понял. — Реймонд отошёл от терминала связи.

— Хм… Послушайте, а как вы вообще оказались здесь? — Кэтрин видимо нашла хорошую тему для обсуждения.

— В этом теле?

— Да.

— Сканировал себя. Я представляю собой тестовую модель для временного использования. То есть, для этой цели было сканирование. Почему я после этого оказался здесь — я вообще не знаю и знать не могу.

— Да… Это очень странно. Какой это вообще был год?

— Двадцать пятый.

— Это было… Семьдесят девять лет назад?

— Ну, видимо так.

— О. Ух ты. — Она была удивлена.

— Ага. Так, ты знаешь, как нам добраться до Тэты?

— Хм… Станция шаттлов не затоплена, но вот туннели системы в районе Лямбды теперь перекрыты и заблокированы. Но мы можем вызывать цеппелин.

— Цеппелин?

— Ну да. Большой грузовой транспорт.

— А детальнее?

— Самоходный поплавок с большой грузовой платформой на подвесах. Напоминает по виду воздушный дирижабль, потому так и называется. В любом случае, вы его не пропустите.

— Понятно что это.

— Хорошо, а если не сможем?

— Тогда можно поискать что ни будь ещё.

— «Поискать что ни будь ещё»? То есть плана лучше у тебя нет?

— Реймонд, я сама не в восторге, что так получилось. Но это нам необходимо, что бы добраться до Тэты.

— Хорошо. Я попробую вызвать цеппелин, а если не выйдет, то попробую «что ни будь ещё поискать».

— Спасибо.

— Тебя можно извлекать?

— Сейчас… — Она промедлила на пару секунд. — Я должна предупредить, что без внешней подачи энергии я буду выключена. Встроенный аккумулятор омнитула не способен поддерживать работу энцефалочипа, так что… Не забудьте приткнуть меня куда ни будь потом.

— Как скажешь.

— Можете извлекать.

Реймонд снял омнитул с контактной панели. Изображение её лица исчезло, терминал полностью отключился.

Аккуратно перебежав по коридору, он вошёл в шлюзовую секцию, и прикрыв за собой люк, запустил заполнение.

Примечания:

Ещё одна проходная часть.

---

9 мая, окрестности Лямбды

— Вызывать цеппелин… Хорошо.

Он снова был под водой, на большой «поляне» перед входом в Лямбду. Идя по огням он легко нашёл сначала платформу для посадки цеппелина, расположенную недалеко от совершенно заброшенных зданий и коммуникации, а оттуда добрался до наружного терминала контроля антенны, который разумеется, не работал.

Осмотрев, и немного повозившись с ним, его удалось включить. Чтобы запросить цеппелин, надо было настроить систему связи, которая не работала.

— Ну разумеется… Что тут странного?

Всё что он мог получить, было информацией об ошибке связи и неисправности оборудования. Добраться до него можно было, следуя по кабелям от терминала, но Реймонд даже понятия не имел, какого рода эта неисправность. Ничего другого с этим терминалом связи сделать он не мог.

— Надо вернутся на Лямбду и решить с ней, что делать дальше. Она может помочь как-то починить систему вызова цеппелина?

— Она сказала что можно поискать ещё что-то. Как думаешь?

— Есть варианты?

— Ммм… Ой, да ладно. Просто обойди эту территорию, может тут что-то есть. Это что, так сложно?

— А может добраться до работающей секции туннеля челноков и пойти пешком?

— Да ты вообще знаешь куда идти? Мы тут заблудимся…

— Наверно… Ээ… Постой, а кто здесь мы?

— Что?

— Кто это?!

Голова снова опустела на несколько секунд и он потерял ориентация, прежде чем вернуться в норму.

— Ладно. — Он потряс головой и пошёл вдоль огней, обходя вдалеке мрачный силуэт помещений станции. Внимание привлекли появившиеся вдалеке красные огни, которые он видел, когда добирался до Лямбды, но прошёл мимо. По крайней мере, они были статичными.

О роботе, который долбился в стекло, он уже забыл напрочь.

Когда он добрался до огней, то в тёмной воде он увидел что-то похожее по форме не столько на подводный, сколько на головную часть космического аппарата. Короткий цилиндр с конусом с одной стороны и блоком двигателей с другой. Два огонька горели вокруг двери, ведущей вовнутрь, а третий и самый яркий был наверху. Капсула была утоплена в грунте.

— Что это? — Устройство, которое он видел вызвало интерес, и он распахнул дверь.

Внутри было довольно просторно, из-за того что никакого интерьера не было, кроме терминала подключения с, видимо, переднего конца капсулы. Исправно горел свет, а терминал был включён, ожидая подключения омнитула.

— Хм… Сунуть её сюда? По крайней мере, эта штука выглядит так, как что-то, что может плавать.

Он подсоединил омнитул и началась его инициализация в системе этого аппарата.

— А, что? Что это…? — Кэтрин была подключена. — Спасательная капсула Кюри номер четыре?

— Это может нам помочь? Скажем, добраться до Тэты?

— Возможно. А цеппелин? Что с ним?

— Не смог его вызвать. Какая-то поломка в оборудовании.

— Ясно. Вам это не починить. Сейчас попробую запустить эту капсулу.

Изображение на экране исчезло, дверь заблокировалась, и он услышал звук раскручиваемых моторов. Затем они остановились.

— Нет, не выйдет.

— Почему? Какого рода проблема?

— Механическая неисправность.

— О, вот как. И тут тоже. — Неожиданно он почувствовал что-то близкое к злости и острое желание покинуть Лямбду, отшатнувшись к стене.

— Послушайте. Эта капсула, она с Кюри, корабля, который ходил между Лямбдой и Лиссабоном. Кажется рядом и сам затонувший корабль, может там будет ещё одна капсула.

— А… Ты предлагаешь мне в слепую найти какой-то затонувший корабль?

— Да, если здесь её капсула, значит она затонула прямо у Лямбды, и находится где-то здесь. Судно большое, не пропустите.

— Ты всегда так говоришь. Цеппелин я пропустил. — Он выжидательно посмотрел на неё, но не получил ответа. — Тебе бы тоже тело иметь… Ладно, я умею лазать под водой, мне там даже нравится. Пойду поищу тот корабль. Всё равно тут больше делать нечего.

— Спасибо. Я сохраню охранную информацию и обновлю омниинструмент. — Она задержалась на секунду. — Вот, должно помочь.

После этого Кэтрин отключилась.

Он взял инструмент с панели, и закрепив на поясе, открыл дверь наружу.

— Да, просто отлично. Ладно, найти большой затонувший корабль не должно быть так уж сложно. Главное не заблудиться.

Он вышел на грунт.

Погибшее судно «Кюри»

Спустя какое-то время блуждающий от одного источника света к другому, он вышел на полоску огней под наклоном. Она находилась на длинном металлическом корпусе, который был будто бы утонул в грунте. В нижнюю сторону корпус скрывался в песке, так что он начал идти в другом направлении линии из огоньков.

— Это и есть Кюри? Или что-то иное? Почему она… Увязла грунте настолько глубоко?

Когда он пробирался наверх, то почувствовал то же, что и на Лямбде. Увидел тоже самое. Мелькнувший яркий и болезненный образ, распадающееся зрение, и волны, слегка обжигающие всё тело. Но снова оно быстро ушло.

— Каким-то образом прошёл через шлюз и преследует меня? Или это другой?

Выше эти металлоконструкции были буквально завалены, но обойти камни было несложно. Он не совсем понимал, какая это была часть судна, в каком положении оно вообще находилось, и где возможно найти вход вовнутрь. Но всё же, обойдя завалы он увидел дверь освещенную красными огоньками. Судя по виду это был корпус Кюри — покрытая наростами морской флоры и фауны металлическая стена с одной дверью. Судя по тому, что шлюпки Кюри были способны работать под водой, это было не просто судно, а огромная ныряющая лодка. Именно она должна стыковаться с причальной мачтой Лямбды, передавая припасы на Патос-2. Впрочем, понимание положения и устройства Кюри от этого лучше не стали.

Дверь тоже была запитана энергией несмотря на общее состояние судна, и открывалась омнитулом, как и системы Патоса-2.

Внутри тоже была вода, и это был не шлюз, просто какой-то внутренний отсек, заросший моллюсками. Возможно вся Кюри уже была полностью затоплена изнутри, но электроснабжение и часть её электроники продолжало работать. Тем не менее, внутри освещения почти не было, и всё выглядело как какой-то давно погибший старый остов.

— Хорошо, я внутри. Теперь надо найти палубу или отсек со спасательными капсулами.

Здесь он ничего не нашёл: эта часть корпуса действительно была мёртвым остовом, и она не была связана с другими из-за разрушений коридоров. В итоге, проходя через коридоры погнутого, заросшего металла, оплетённого системами труб, Реймонд просто оказался где-то выше, выйдя из очередного из многих разрывов в наружной обшивке.

Его нервировало сейчас две вещи — он не понимал как именно устроена Кюри, как она раскололась, и в какой части корпуса он находился. А вторая выходила из первой: он совершенно не знал, куда ему идти. Тем не менее, взглянув выше, он увидел мрачные очертания её корпуса на фоне сумрачной воды и красные огни, что пробивались сквозь неё. Из этого положения корпус казался просто гигантским, но он всё так же не мог определить его положения или точной формы. Теперь оставалось только идти к нему, стремясь к красным огням.

Раздался протяжный звук, напоминающий горн, и едва видимая картина из скал и затопленного судна на мгновение стала чем-то величественным. Чем-то большим, чем обломками на морском дне. Она показалась похожей на гигантские древние руины.

Отбросив эту мысль, Реймонд пошёл вперёд, а протяжный горн вскоре стих и его окружила неприятная, глубокая тишина.

Кроме самой Кюри здесь были скалы, складки каменистого рельефа морского дна, на которые она словно бы насадилась, и через лощины между которыми приходилось идти. Он уже думал, что стоило бы залезть на эту скалу, когда увидел перед собой часть её с огромным разрывом Корпуса. Внутри была лестница.

— Я добрался? Ну, надеюсь.

Подтянувшись за неё, он в пару скачков добрался до небольшой площадки, где ещё горел красный свет. Здесь было какое-то оборудование, но никаких значков, табличек, или иных ориентиров не было.

— Огнетушитель — Красный баллон огнетушителя выглядел менее грязным чем внутренние стены судна, которые все были покрыты морской фауной и флорой.

Часть дверей была заблокирована, и открыть он их не мог, а ещё одна, уже обычная, ступенчатая лестница, обрывалась в свои оба конца.

Через одну из дверей он попал в узкий проход, где продолжали гореть красные лампы, и вышел на другой стороне с ещё одной лестничной клеткой.

Его начало уже серьёзно раздражать непонимание устройства этого судна, что внешнего, что внутреннего, и отсутствия хоть какой-то индикации и направляющих. Заодно Реймонд задумался, какого быть обычным дайвером, лазающим по по-настоящему мёртвым остовам кораблей и с ограниченным запасом кислорода. Он решил, что таким ребятам наверняка было бы гораздо сложнее, чем ему в подобном положении. По крайней мере, у него не было проблем с кислородом. Поднимаясь по лестнице наверх, он понял что вокруг него находится открытая вода. Лестница проходила снаружи судна, через несколько этажных площадок, как у жилого дома или мотеля, с балконным входом в квартиры. Это позволило ему понять, что сейчас он находится у большой надстройки, которая, вероятнее всего была рубкой и имела наверху капитанский мостик, то есть, вероятнее всего располагалась в корме. Другое дело, что в целом такая конструкция «обнажённой» и высокой рубки, как у обычного морского транспорта, весьма плохо сочеталась с подводным или ныряющим судном. Но это было не так важно — Реймонд наконец начал понимать в каком положении находится Кюри. Судя по всему, она как-то уперлась носом грунт прямо около Лямбды, сохраняя нормальное положение по крену, и разбила всё переднюю часть корпуса, но корма, где он теперь находился, осталась относительно целой.

Это его обрадовало, и заставило на время меньше волноваться по поводу ориентации в пространстве.

— Электронные мозги работают как настоящие. Тоже получаешь серотонин, решая карто- топографические загадки.

— Да…

Наконец он пробрался наверх, чувствуя, как его костюм подтравливает избыточный воздух, и снова вошёл в надстройку, уже на верхнем этаже. Теоретически это место было близко к капитанскому мостику. Здесь были следы присутствия людей, сорванные с креплений шкафчики с вещами, большой круглый иллюминатор, сквозь которое светил солнечный свет, и шикарный диван под ним. Кулер для воды, какие-то стеллажи. За внутренним стеклом были можно было увидеть помещения рубки, красный огонь и зелёную надпись:

«Аварийный челнок»

— Да! Добрался. — Он сдвинул дверь, ведущую дальше вглубь надстройки.

Он не был на самом верху надстройки, но вероятно находился где-то близко к нужной палубе.

Здесь всё так же было темно, но кроме красных огней появились голубые. Сквозь какое-то компьютерное оборудование пророс структурный гель. Каким-то образом он попал и сюда. А ещё он снова почувствовал «это». Нарушение зрения и шумы, и слабые, но в тоже время резкие, тактильные ощущения.

— Да, оно здесь. Вот черт.

На разбитом оборудовании проигрывалась на повторе аудиозапись капитана, о том, что какие наблюдения он описывал после удара кометы и что обсуждал.

Очередной разряд прошедший через тело отвлёк его от прослушивания. Как только Реймонд подумал о необходимости быть на стороже, и начал аккуратно открывать раздвижную дверь, за ней показалось «это»: То самое, яркое, болезненное, и аморфное, на короткий миг оказалось различимым, хотя бы частично. Это была какая-то тёмная сфера, утыканная множеством ярких голубых огней. Определённо, структурный гель. А затем оно исчезло. Не ушло, и просто исчезло на месте.

— Диско-шар.

— Да, похож.

— Чёрт. И что нам делать?

— Нам? Так значит ты…?

— Нам? Я подумал «нам»? Почему я начал мыслить о себе во множественном числе?

Ответа не последовало. Впрочем Реймонду было уже не до того, сейчас надо было пройти дальше к спасательным капсулам, не входя в контакт с этим «шаром», а не тонуть в собственных мыслях.

«Шар» вернулся, он снова показался на виду в коридоре, освещенным тусклыми огнями. Реймонд успел нырнуть в другое помещение, сжав в руке трубу, но он понимал, что против такой штуки данное оружие бесполезно. Оно просто не позволяет ему даже приблизиться.

Кое-как, идя по красным лампам над дверьми, он смог пройти дальше, когда чувство присутствие «шара» рядом на короткое время исчезло. Он всё ещё не понимал что этот «шар» из себя представляет и как движется, но мог чувствовать его его присутствие и относительную дальность, даже когда он не испускал ударные электромагнитные волны.

— О, кстати, Кэтрин говорила не смотреть на него.

— Да, да. Я уже не смотрю.

Вроде как, потеряв сенсорный контакт с этой штуковиной Реймонд добрался до более светлого помещения с указателями, и опустив вентилем лестницу аварийного трапа, стал пробираться дальше наверх. Она ему потребовалась из-за гладкости стены в этом месте. Сенсорный контакт вернулся, существо продолжало посылать свои атаки, нарушающие восприятие.

Выбравшись, Реймонд оглянулся назад, в люк откуда поднялся.

— Ну, продолжай там тусоваться, а я пошёл отсюда.

Он был в довольно крупном помещении, возможно жилым. Здесь было немного светлее чем внизу, и наконец было прямое указание на расположение спасательных капсул. В самом помещении располагался стол, на котором, судя по тарелкам принимали пищу, шкафы, проход в санузел. По борту были большие иллюминаторы, из которых тускло светило солнце. Он находился сейчас достаточно близко к поверхности, учитывая положение судна — может, метров шестьдесят под поверхностью, не больше.

Ради интереса Реймонд заглянул в туалет, и внезапно охренел. Причина была проста — там было два унитаза, один из которых был расположен, как полагается, на полу, а второй был развёрнут на девяносто градусов и прикручен к стене.

— Что?

Сначала ему показалось, что его уже глючит от воздействия этого «шара», но ощупав унитазы, он пришёл к выводу, что они оба вполне настоящие. Задрав голову, отогнувшись назад, он увидел что здесь была и вторая дверь на другой стене, которая была расположена в горизонтальном положении.

— Какого…? Кто? Зачем? Что не так с этим туалетом?

— Может причина не в прихоти или идиотизме, а в… Я не знаю, особенностях эксплуатации судна?

— О… Наверно. Наверно. Ладно, хрен бы с ним. Надо идти дальше.

В это время он почувствовал, как «шар» вернулся. Он преследовал его, не очень осмысленно, не как охотник, а скорее тянулся к нему, как муха на мёд. По крайней мере, теперь он достиг этой же палубы. Это начинало раздражать. Быстро сориентировавшись и выйдя в коридор, Реймонд направился ко ярко подсвеченному зелёными огнями входу, ведущему в единственную оставшуюся из капсул, и нырнул в неё.

— Наконец. — Он подключил омнитул к терминалу капсулы. Включился свет в капсуле, на мониторе появилось лицо Кэтрин.

— А, что? — Такие резкие переключения явно её дезориентировали и, кажется, не были особо приятными. — А, вы смогли! Хорошо. Посмотрим что у нас получится ней.

— Можешь запустить её?

— Да, наверно. Подождите… Что? Капсула блокирована предохранительными замками? Вы шутите? Ситуация чрезвычайней некуда — корабль на дне моря!

— Ох, чёрт… Как их снять, знаешь?

— Что-то стабилизирует корабль, надо дать ему понять что случилась авария. Загляните в машинное отделение, посмотрим что можно сделать. Может есть механизм отмены.

— Заглянуть туда? Где оно вообще расположено? Мы вообще где находимся, в корме судна?

— Да, мы в корме, нужно просто спустится вниз, и посмотреть что можно сделать. Я уверена, ничего сложного.

— Она уверена, а как же.

— Я ещё не сказал, что тут обитает ещё один этот сраный диско-шар? Похож на то существо, что было на Лямбде, только более навязчивый. Камеры от него болят.

— Ну так вы не смотрите на него. Вы же уже с опытом, каким никаким. Близко не подходите, не смотрите, и всё получится.

— Ээ… Может можно замки разжать механически?

— Вы до них просто не доберётесь, и кроме того, потребуется пересобрать электрические схемы, что бы они открылись, просто сломать их у вас не хватит силы. Перенаправить ток, я полагаю, тоже не сможете, если вы только не разбираетесь в этом. Снять блокирование через компьютер будет уж точно проще.

— Я имел ввиду, тут же должны быть аварийные механические выключатели. Не знаю, судно же может обесточиться при аварии, и всё такое.

— Хм… Наверно они разблокируются при отключении электромагнитов. Для этого надо обесточить судно.

— Я видел там структурный гель, уверен, НИУ не позволит это сделать.

— НИУ? Оно пробралось на корабль? Зачем?

— Я откуда знаю? Просто видел этот гель. Наверняка он и не даёт судну полностью выйти из строя.

— Ясно. Ну, это мало что меняет. Просто попробуйте отключить блокировку.

— Да, я пойду. Тебя оставлю тут, ладно?

— Да, разумеется.

— Ну почему тут всегда такая хрень происходит?

Выйдя из капсулы он вскоре почувствовал присутствие существа, и тогда просто прижался к стене, уставив взгляд в пол. Или это было случайно, или это действительно помогло, но оно прошло мимо. Действуя таким образом и ориентируясь по зелёным табличкам, Реймонд попал на мостик, мотивировав это тем, что там возможно можно снять блокирование, а если нет, то где-там должен быть трап для команды, ведущий в машинное отделение, и закрыл за собой дверь.

Он местами видел, будто этот шар исчезал и появлялся в другом месте, словно бы разрывал его восприятие во времени своими воздействиями. Его импульсы серьёзно нарушали работу его мозга, но каждый раз он запускался и исправно работал дальше. В конце-концов Реймонд наконец закрылся от него на мостике, пусть и на некоторое время.

Водоросли, моллюски, грязь и плавучий мусор, ничего нового. За фронтальными окнами рулевого мостика была только мутная вода. Внутри встречались небольшие наросты структурного геля, а на повторе крутилась ещё одна аудиозапись капитана о неизбежности падения кометы. Часть другого оборудования тоже работала, но пытаться что-то сделать оказалось бесполезно, доступа к системам судна не было. Рулевая панель со штурвалом была давно выключена, а на отдельных экранах были сбитые изображения или белый шум. НИУ с неизвестной целью держало корабль под своим контролем. Разумеется, никакой отмены блокировки тут не было. — Рычаги и кнопки не работали, а экраны просто не показывали ничего осмысленного.

— А ещё, зачем оно прокручивает эти записи?

— Ещё бы мы знали, каковы вообще его мотивы. Да и что это вообще такое и для чего оно сделано.

— Даже Кэтрин этого не знает, а значит это тайна и для них.

— Угу.

В помещении нашёлся ещё один нарост в который можно сунуть руку. Кажется, они нужны как раз для поддержания жизни этого существа или существ. Подумав, стоит ли делать это и тут, Реймонд решил что пока возможно не стоит, так как в последнее время никаких особых эффектов он от него не получал.

Трапа он не увидел, но попал на уровень ниже. Ещё один мостик, с другим назначением. Здесь тоже была запись, короткая но она заинтересовала парой моментов: во-первых, капитан говорил что под водой Кюри в безопасности, во-вторых, что на поверхности разрушения «абсолютны» и там «ничего нет». Очевидно, что он преувеличивал, но детальнее не пояснял. Но главное — Кюри действительно рассчитана на подводное погружение.

И кроме того, Реймонду начала бросаться странная планировка некоторых лестниц на обоих мостиках, смотря на которые, он вспомнил те два странных унитаза.

— Какое-то необычное судно.

А затем он нашёл какой-то плакат на стене. Там была изображена Кюри, в положении кормой кверху и носом вниз, где линия воды была ниже рубки. Или не рубки? По изображению было непонятно, оно вообще переворачивается кормой или носом вниз, и где тут рубка, где он находился сейчас, а где платформа. Может было как раз наоборот, и сама рубка с кормой уходила под воду. Это было даже логичнее, учитывая что машины и винты находятся именно на корме. Во всяком случае, определить это можно было по относительному положению специальных лестниц к фронтальным окнам, что ему было делать лень. Он просто хотел попасть в машинное отделение. Сама форма корпуса тоже была довольно странной, узкой в большей части судна. Снизу были написаны некоторые параметры и большая надпись:

«Универсальное полузатапливаемое судно»

Во всяком случае, тайна странных лестниц, дверей и унитазов теперь была разгадана. Кюри обладала способностью переходить в вертикальное положение и так стыковалось с причальной мачтой Лямбды, где происходила разгрузка. Но могло ли оно полностью уходить под воду? Возможно.

Шар, вроде, не появлялся. Наконец Реймонд нашёл трап, ведущий в машинное отделение, и рванул туда. Сложно сказать, сколько метров вниз он прошёл, но это было быстро.

В машинном не было ничего нового, на терминалах или не работало ничего: или они обросли структурным гелем, и были неуправляемы. Включая терминал упражнения реактором. Он работал, и даже показал некоторые осмысленное параметры, например, что реактор включён, и его температура устойчива.

Самым важным было то, что реактор вообще включён. Нет, Кюри была запитана не от энергии Патоса-2 или аварийных аккумуляторов, её реактор, находясь в состоянии полного затопления, продолжал, мать его, работать!

— А что ты хотел, это же будущее.

— Ну да.

Он нашёл отсек реактора — мостик, по сторонам от которого четыре больших цилиндра, к каждому из которых подходит шланг или кабель, состоящий из структурного геля, или по крайней мере, связанный и захваченный им.

— Если эти шланги стабилизируют работу реактора, то вырвав их…

— Можно спровоцировать выход реактора из строя

— Я бы… Поискал ещё что нибудь.

Реймонд продолжил изучать машинное отделение, но не мог найти ничего, что бы помогло как-то разблокировать спасательные капсулы. Оборудование или не работало в принципе, или было захвачено структурным гелем. Найти и разорвать проводку, ведущую к замкам оказалось невозможно. Для этого, как минимум, надо знать что вообще искать. Отключить всё было не вариантом, не считая времени, нужного для этого, до многих систем было физически не добраться без подходящих инструментов, а где искать их, он не имел ни малейшего понятия, да и уже не хотел. Он чувствовал, что этот «диско-шар» возвращается, и опыт взаимодействия с ним вызывал тошноту. Ему всё меньше хотелось оставаться на этом судне, и всё больше хотелось добраться до станции Тэта, где ситуация в целом наконец прояснится, и вместе с Кэтрин они могут обсудить… Всё. Вообще всё, включая её дурацкий проект, раз уж обещал. Или может встретить людей, это тоже было бы неплохо, с одной стороны. С другой он их опасался, зная, чем является его тело, и какими могут стать люди в таких условиях. В тех условиях, о которых он мог знать на данный момент.

И он чувствовал, как это существо подходит всё ближе. Его излучение касалось Реймонда всё сильнее.

Как бы оно ни было, единственная идея как быстро освободить капсулу была в том, что бы вырвать шланги из блоков реактора и посмотреть что произойдёт. При ближайшем рассмотрении оказалось, что не приросли полноценно, а держались скорее каких-то на вставках, которые крепились в те же самые активные наросты, куда он уже не раз совал свои руки. Они в свою очередь опутывали своими нитями блоки реактора. Это только укрепило идею: ему даже не было нужны инструменты, что бы рассечь провод из геля, достаточно просто взять и вырвать.

Он принял решение. Хотя бы посмотрит, что произойдёт.

Первый был извлечён. С усилием он вышел из нароста, что спровоцировало встряску, лёгкий электромагнитный удар, и разряды молний на чёрных проводах у блока. Прямо из дырки в центре нароста вышло что-то похожее на тёмный дым, но быстро ситуация стала достаточно стабильной.

— Хорошо. Дальше!

Второй, результат тот же, но на одном из мониторов контроля реактора высветилось сообщение с необходимость обслуживания.

— Хорошо идём!

— Ты чувствуешь? Оно совсем рядом.

Когда Реймонд дёрнул третий провод, его что-то ударило, лишив сознания на несколько мгновений. Он не понял что это было, сразу оказавшись падающим на пол. На другой стороне комнаты возник этот грёбанный диско-шар, преследующий его повсюду, и стал приближаться. Конечности плохо отзывались, и Реймонд не мог сразу резко изменить положение и начать уходить.

— Внимание, отказ реактора неизбежен, пройдите к спасательным капсулам. — Это было автоматическое оповещение. Включилась сигнализация, раздались звуки разблокировки и открытия дверей, и огни на напольной подсветки, ведущие к спасательным капсулам.

Тем временем шар приближался, выходя из тени на мостик реакторного отсека, освещённый голубоватым свечением мигающими красными лампами. Он перестал посылает свои ЭМИ удары, и вместо попытки атаковать Реймонда, снизил свою мощность, как будто бы он был теперь заинтересован им.

Существо стало совсем рядом. Смотреть на него не было так болезненно, и Реймонд мог рассмотреть его в деталях. Покрытый яркими голубыми огнями большой чёрный шар был лишь его частью, наростом, головой, наростом на голове. Этот «диско-шар» венчал собой ни что иное, как местами прошитый чёрными жилами, полностью голый, разлагающийся, немного вздутый человеческий труп. Жилы на нём не имели огоньков, и потому он всегда был в тени на фоне своей головы, изучающей очень мощные поля. Он двигался, шёл по мостику к Реймонду, как будто тоже был тяжелее воды, хотя и не имел никакого костюма с балластом. Реймонд только восстановил подвижность конечностей и смог стабилизироваться на полу.

— Отвали уже, у меня от тебя болит голова. Займись чем-то ещё. — Он бросил это существу, которое на миг замерло, словно бы прислушалось к нему, а затем резко подалось вперёд, издав мощный импульс. Реймонд успел увидеть только этот дурацкий диско-шар, изображение которого прерывисто приближалось. А затем он оказался в непонятном положении, чувствуя ужасную боль в голове.

Первой его мыслью было: почему не убил? Ему казалось, что он мог это сделать, возможно хотел, но не стал, и Реймонд был в сознании.

Когда он открыл глаза и смог сориентироваться, то понял что существо откинуло его ближе к аварийному трапу. Благо он видел красные лампы и мог управлять своим телом, хотя это было непросто. Сосредоточиться тоже было тяжело, но несмотря на это, у него выработался какой-то план действий.

— Подняться по трапу, найти тот нарост на мостике, сунуть руку, высунуть руку, следовать по красным огням до капсулы. Если эти наросты необходимы для поддержания жизни, то он мне жизненно необходим!

Несмотря на головную боль, сильную слабость, и расфокусированное зрение, по трапу Реймонд взлетел наверх как ошпаренный, подбрасывая себя наверх. Оказавшись на мостике, вместо красных огней он кинулся под одну из лестниц, туда, где был этот нарост, в голове постоянно прокручивая план простых действий. По всему судну продолжала работать сигнализация.

— Давай! — Он с силой засадил туда руку. Нарост раскрылся, принял, и засосал её, и словно бы на мгновение погрузил его в блаженный сон. После того как сознание вернулось, стало значительно лучше. Боль стала быстро отступать, слабость проходила, а зрение обострилось.

— Ха… Ха… Хаха! — Реймонд нервно и довольно громко рассмеялся, но очередной импульс не дал забыться. Существо преследовало его, и теперь оно было гораздо более целенаправленно: оно уже было на мостике и почти настигло его.

Прижавшись к полу, Реймонд бросился к красным лампам, а затем от дверных проёмов по напольной эвакуационной подсветке к спасательной капсуле, минуя тварь и её обжигающее излучение. Прижимаясь как можно ниже, что бы снизить сопротивление воды, Реймонд скользил по полу вдоль красных огоньков, пока не оказался в капсуле.

— Я здесь! — Когда он оказался внутри, дверь капсулы закрылась.

— Отлично! Сваливаем отсюда!

Началась сильная тряска, полсекунды позже заработали насосы.

— А оно с водой не запускается?

— Нет, нужно её выкачать перед отплытием!

— Хорошо, хорошо…

Это произошло достаточно быстро, насосы капсулы были мощные. Когда вода ушла в щели у пола, начали раскручиваться двигатели капсулы, затем раздался звук открываемых замков.

— Всё, мы отправляемся!

Капсула сошла с креплений и начала набирать скорость. На самом деле Реймонду даже казалось странным, что несмотря то, что она за это время не пострадала. Какое-то время мигал свет потолочных ламп. Капсулу, сильно потряхивало

— Выведешь нас на курс к Тэте?

— Я этим и занимаюсь.

— Здорово. Интересно, что ты сейчас чувствуешь… — Он смотрел на второй экран, где была карта Патоса-2 с навигационными метками, и примерное положение капсулы.

— А, это довольно… Удобно. Я подключена ко всем системам и управляю ими напрямую, но я не уверена, как именно описать свои ощущения сейчас.

— Ну… Я бы предпочёл всё же иметь себе тело.

— Ну, вот вы и имеете.

— Хехе, точно.

Кэтрин задумалась на пару секунд. А одна небольшая лампа над панелью управления продолжала мерцать.

— Послушайте, что я думаю. Похоже что НИУ поддерживало корабль, не позволяя ему полностью прийти в негодность, но я не понимаю, как и зачем оно вообще попало на корабль. — Похоже её это правда сильно интересовало.

— А… Ещё бы я понимал. Судя по тому что я видел на Эпсилоне, оно заражает всё. Как инфекция или рак. Но в отличии от них, оно вместо простой экспансии ведомо какой-то более сложной целью, иначе я не понимаю, откуда берутся разумные роботы и всякие твари, вроде того что был на Кюри.

— Да, именно. Когда упала комета, НИУ начало активно изменяться и распространяться, воздействуя на весь Патос-2. Все его действия исходят из установки сохранить человечество, только вот… — Кэтрин не успела договорить: раздались какие-то мощные хлопки снаружи и капсулу снова начало трясти. Включилась аварийная сигнализация.

— Что это? — Он чувствовал, что тряска быстро нарастает.

— Не… О, похоже ваш саботаж сработал даже лучше, чем я думала… Приготовьтесь! — Мощная ударная волна толкнула капсулу, которая взяла сильный правый крен. Лампы снова бешено замигали, включился красный свет, а Реймонда бросило на правый борт и он перестал видеть мониторы. Часть звуков сигнализации выключилась, но она продолжала пищать.

— Держитесь! Взрыв столкнул нас с плато!

— Что мы можем сделать?!

— Я пытаюсь направить нас на Дельту, иначе нам конец!

Спустя секунду произошёл очень сильный удар и его бросило вперёд.

9 мая, станция Дельта

— Я жив? Кажется да. — Эта мысль была очень равнодушной, лишёнными какой либо тревоги или страха. Реймонд просто пытался сориентироваться в тёмном пространстве, заполненном водой. Он помнил, что случилось, но не мог сразу сообразить что к чему.

— Спасательная команда Дельты оповещена. Оставайтесь на местах. — Раздался автоматический голос.

Наконец он, включив собственный свет, он понял в каком положении находится капсула. Она была затоплена, и, как и в прошлый раз, перепад давления отключил его на некоторое время. Света не было, не считая нескольких красных огней у пола и двух у двери, которая была сверху — капсула лежала на правом борту.

— Я ничего не сломал? — Реймонд пошевелил всеми конечностями. — Вроде нет. — Его тело работало исправно.

Терминал панели управления был полностью отключен, кроме одного мигающего сигнала на ней. Он отсоединил инструмент, проверив установленный в него чип Кэтрин его на видимые повреждения: вроде бы ничего не изменилось, и закрепил его на поясе, и накинул ремень сумки на плечо. Он надеялся, что она не пострадала, по крайней мере, остаться в одиночестве на совсем ему не хотелось. Несмотря на то, что её идея вызывала раздражение, она хотя бы могла вести его и объяснить хоть что-то.

Потянувшись к рукояткам, он не смог открыть дверь. Тогда он дёрнул рычаг аварийного сброса, но и того не поддался.

— Чёрт! — Он начал прикладывать больше усилий, но отшатнулся, увидев, как в щели двери вспыхнул огонёк плазмы, освещающий своим мерцанием внутренности капсулы. Он начал сдвигаться, и не было сомнений, что кто-то или что-то пытается открыть капсулу снаружи, просто вырезав дверь.

Когда огонёк обошёл весь периметр створки, Реймонд дёрнул рычаг снова, и она отбросилась вперёд, оседая вниз за пределами капсулы. Затем в проёме возник небольшой робот с резаком, он был точно такой же вида, какого Реймонд видел у Эпсилона Б, и радостно забибикал.

— Привет лунатикам! — Реймонд вскинул руку в приветственном жесте, а затем подтянулся и выбрался наружу. Робот уплыл куда-то в сторону.

Он был на песчаном грунте, а солнце всё ещё тускло светило сверху, пробивая толщу воды. Вокруг не было никаких скал и тёмных расселин, нет: это была плоская площадка, которая уходила своими края дальше предела видимости в этой воде.

— Это похоже и есть Дельта. Так, надо найти, где можно вставить Кэтрин.

— Хахаха! — Какая-то мысль осознала двухмысленность фразы и без его воли отреагировала на это диким хохотом.

— Я имел ввиду, куда её можно тут вставить.

— Да-да-да, он имел ввиду, хаха! Имел ввиду. Окей, ладно, это правда прозвучало забавно. Что такого?

— Да не смешно это! — Эта фраза заставила ЭТО притихнуть.

Затем Реймонд попытался понять что вообще смешного в этой фразе. Ему уже начало казаться, что это даже и не совсем его реакция.

— Тогда что это? Кто это? — После этого вопроса в что-то изменилось и голова стала совершенно пустой. Ему потребовалось некоторое время для того, что бы понять кто он, что он, где вообще находится, и что ему делать. Он запомнил произошедшее, но даже не мог сформулировать какой-то конкретный вопрос по причине случившегося. Во всяком случае, он был один. Однако в голову пришла определённая мысль:

— Аварийный сброс. — Как будто в его сознании развивался какой-то аномальный процесс, и когда он начинал его осознание, он сбрасывался. Или, возможно, с ним просто на время пропадала связь, возможно мозг отторгал его. Сначала эти мысли не отличались от его собственных, но чем дальше это длилось, тем они были более… Автономны. Когда Реймонд начал думать, когда эти мысли возникли, он почувствовал что вот-вот голова снова «опустеет», и решил просто забыть об этом на время. Просто принять эти мысли как свои. В конце концов, какое это имеет значение прямо сейчас?

— Ладно, я это переживу, не страшно. — Он снова огляделся. Помятая спасательная капсула лежала в песке, за ней тоже не было ничего кроме песка и редких камней с водорослями.

Он сел рядом и переключил свои мысли на то, что произошло на Кюри. Несколько раз он мысленно проделал путь через обломки судна и осмыслил вид существа, которого он там встретил. Почему он вообще сделан таким образом и для чего? То, что находилось вместо его головы возможно было следствием того, что НИУ пыталось как-то восстановить его мозг, но ничего больше внятного Реймонд не мог придумать. Почему оно настолько переполнено энергией и откуда оно вообще её получает? Он не знал. Наконец он мысленно прошёл это короткое время, когда оказался в спасательной капсуле, и в итоге, здесь.

Он поднялся на ноги.

Реймонду оставалось только идти вперёд, и сделав пару шагов, он сразу же увидел выступающие из толщи воды контуры построек станции Дельта.

Это была мачта или башенка с красным огнём и неразличимой зелёной вывеской, какие-то краны и большой шар на стальных стойках с опущенной лестницей, что вела в открытый люк на нижней стороне, окружённый привычным красными лампами. Скоро он уже наверно вообще не перестанет обращать на них какое-то внимание, настолько часто они встречались везде. При этом в шаре была большая дыра, будто что-то разорвало его. Подойдя к ней и оглянув простор и какие-то краны, Реймонд решил забраться вовнутрь, посмотреть что это. Втянувшись наверх, сквозь открытый со всех сторон шлюз, он увидел в верхнем помещении большой нарост на большой выключенной компьютерной панели, с неработающей системой подключения омнитула, и гидрокостюм около его. Точнее труп в нём, не живой, а обыкновенный, мёртвый. Подойдя ближе, он присел к полу и заглянув в стекло шлема. Труп не первой свежести, но далеко ещё не сгнивший. Лицо, женское, скорее всего с азиатскими чертами, застывшее с непонятным выражением.

— Вот и вторая тушка. А живых людей нет… Хмм… Да мы такими темпами скоро всех соберём.

— Я надеюсь, мы скоро найдём живых людей. Серьёзно, блять, это, как они говорили, последний оплот человечества на Земле, прошло всего полтора года, они не могли все сдохнуть за такое короткое время.

— Ага, надейся. Стой, а что её вообще убило?

Встав, он подключился к телу, к его чёрному ящику, так же, как он это сделал с Карлом.

Судя по предсмертным словам, она была атакова неким «Акерсом», который обезумел. Она пыталась предупредить Дельту, но связаться, похоже не смогла, с её стороны не проходил звук. С другой стороны он был, с Тэты отвечал некий Страски, тоже не в первый раз он слышал это имя. На Тэте он похоже отвечал за связь. Сам шар, в котором он находился содержал ЛУМАР передатчик, с помощью которого производилась связь. Очевидно, что это была какая-то система беспроводной подводной связи. Саму погибшую звали Комореби. Что же, это хотя бы информативно. Какой-то Акерс обезумел и атаковал Комореби, намереваясь попасть на Тэту.

— Хм… — Обратив внимание на рычаг с работающим огоньком на соседней панели, рядом с дырой в корпусе, Реймонд дёрнул за рычаг. В ответ из прорези в металлической стойке на моторчиках вышел и включился монитор. На нём была навигация, отображалась карта Патоса-2. Он уже хорошо помнил, что Дельта находится отдельно от остального плато — на кряже с юга, отделённым глубоким ущельем. Кроме этого тут была карта самой Дельты. Это была очень небольшая станция, две какие-то площадки, несколько зданий, соединённых проходами, направления чего-то. Самое западное указано как штаб-квартира. Отдельно указана посадочная платформа и коммуникационная антенна.

Ничего больше полезного тут не нашлось — терминал не мог подключиться к сети.

— А, ладно. Хотя бы знаю что и где.

Он вышел наружу, спустившись вниз. Красивый плоский ландшафт нарушала одинокая каменная скала, или скорее глыба, для скалы она была маловата. А за ней был целый производственный комплекс. Здесь было много мачт освещения, покрывающих своим светом площадку с механическими кранами, станками с манипуляторами, по площадке проходили рельсы, а недалеко от неё, на песке, лежала какая-то относительно крупная капсула, около метра в диаметре или немного меньше. Рядом с ней был краб, обычный, живой краб, который побежал от Реймонда в водоросли. Дальше тоже были скалы, а за ними — та самая башня или мачта с зелёной вывеской. Здесь была выложена и хорошо освещена дорога из металлической сетки. Исследуя зону рядом с этим подводным сборочным комплексом, или что это вообще могло быть, он добрался до одной постройки со шлюзом. При нажатии на кнопку он открываться явно не собирался.

— Да, как и всё здесь.

Тут же подоспел тот робот, что открыл спасательную капсулу, и стал заниматься тем же — вырезать люк по окружности.

— Да, спасибо… — Сказал Реймонд, когда ото закончил, и он открыл круглую дверь.

Внутри был затопленный шлюз, внутренний люк тоже был открыт. В круглом помещении с заросшими морской флорой стенами ничего не работало, кроме яркого освещения, которое тут было изначально. Панели управления тоже давно заросли. Хотя всё же тут что-то было… Во-первых, какой-то автономный компьютер работал. Во-вторых… Труп! Ещё один. В этот раз без шлема, он лежал рядом. Голова же его была сильно изуродована.

— Ммм… Третий. — Реймонд старался не обращать внимание на эти мысли.

Считывание его разговоров из головы дало понять, что он был в команде с Комореби, что Акерс ввёл ему что-то, ранив, а он это вытянул и ему стало хуже.

— Если в вас засунули посторонний предмет, проделав в теле неестественное отверстие, не пытайтесь его вытащить самостоятельно, а дождитесь помощи медицинских работников.

— Ага.

А также то, что основная связь не работает, и Комореби идёт к ЛУМАРу. А, ну и то, что этого водолаза зовут Эванс.

На работающем мониторе был список команд, что-то связанное с цеппелином, запросы на удалённый доступ от кого-то. На последней строчке была информация о недопустимой команде, а на предпоследней — красноречивое и большими буквами:

«ПОШЁЛ ТЫ В ЖОПУ АКЕРС!!!»

Кого-то он взбесил, и он явно натворил тут каких-то очень плохих делов.

В списке сообщений этого терминала было единственное, короткое и ёмкое, но так и не отправленное.

«Цеппелин!»

В нём говорилось, что Акерс захватил цеппелин и отправляется на Тэту. Просьба не пускать его на станцию. Реймонд кликнул «отправить», заранее зная результат. Нет связи. Она прервалась ещё тогда, они не успели.

Из помещения было ещё пару выходов, но оба они были заблокированы. Пришлось выйти как вошёл и идти наружу, в этот раз Реймонд отправился к основанию той самой башне, с зелёной надписью «Дельта».

Наружная гермодверь тоже была заклинившей, и тут этот робот снова помог, выпилив её своей горелкой. Тоже затопленный шлюз, тут уже есть и второй, с отводами в барокамеру. Это была среда постоянного обитания с низким давлением. Довольно крупный зал, с одной стороны он зарос бесформенными, массивными разрастаниями структурного геля с яркими огоньками. Панель в центре отключена, но под наростом под ней исправная кнопка запуска. Но гнездо установки омнитула к сожалению не включилось.

— К сожалению? Хехе…

Во включившемся терминале не было подключения к сети, как и везде тут, а внутренних данных также не очень много. Руководства к нескольким видам роботов, занимательные, но решив, что сейчас ими только себе мозги забивать, Реймонд всё же пролистал их в поисках какой-то потенциально полезной информации, не найдя ничего особенного.

Вторая вкладка — четыре сообщения, на тему призыва Терри, то есть, как это оказалось не сложно выяснить, Акерса, эвакуироваться. Тот сам отказывался, но команду свою отпустил. Три сообщения датировались августом сто третьего года, последнее двадцать шестым декабря, и содержало поздравление с рождеством. Акерс так и не покинул станцию, значит он рехнулся и сделал это позже — уже в текущем, четвёртом году.

Третья — журнал доступа. Доступ только от Терри Акерса, а ещё он тут одержал тысячную победу в шахматах.

Четвёртая — шахматы.

— Почему шахматы?

Он открыл их.

— У него тысяча побед, шестьсот поражений. Неплохо, наверно. Понятия не имею, что это значит по меркам шахмат.

Реймонд нажал на новую игру.

«Ошибка, неправильный соперник»

— Ой, да ладно. А с ИИ поиграть? — Немного повозившись с настройками игры, он начал игру. — Да, почему бы и нет? — И сделал первый ход.

Сколько он провёл так времени, он, сам не знал, вроде не очень долго. Во всяком случае, он оставил игру, внеся в статистику Акерса ещё две победы и два поражения. Отвлекаться от шахмат было даже неприятно, но Реймонд смог заставить себя наконец продолжить заниматься делом — попыткой добраться до Тэты.

— Кажется мы засиделись…

— Ага, точно… Стоп… Кто мы то?!

— Ну мы…

— Кто мы то?! Кто мы?! Я один здесь нахуй!

Снова это резкое чувство полной потере ориентации в реальном мире и собственном разуме. Чувство пустой головы. Мыслям требуется время что бы перезапуститься и вернутся на место, вернув осознание самого себя и мира вокруг.

— Чёрт.

С каждым разом некоторые мысли были всё чужероднее, а чувство опустевшей головы всё хуже, болезненнее, неприятнее, и работало хуже. Словно он отчаянно пытался защититься от какого влияния изнутри его разума, отрезая эти внутренние связи, но ОНО, с той стороны, раз за разом восстанавливало их… Как растущий структурный гель прорастает каждый раз в оборудование, сколько его не режь, так и оно лезло в его разум, кое-как маскируя свои мысли под его. Или же это были его собственные мысли, просто само сознание распадалось на части, а он отчаянно не хотел этого допускать? Понимая, что надо разобраться, но желая сбежать от этой проблемы, он решил сосредоточиться на реальном мире, вернув бардак в голове к некому статусу-кво, представив, что с ним всё нормально. Это уже был определённый самообман, он почему нет, если он помогает сосредоточиться на том, что ему сейчас необходимо?

Он стал дальше обходить комнату, здесь были заклинившие гермодвери в другие отсеки, пустующее хранилище, санузел, и всякий хлам, и очень грязная карта на плакате. Он покинул это место в смешанных чувствах, идя к площадке цеппелина.

— Ого…

Около неё было ещё два трупа, оба были ужасно изуродованы и приросли к земле, чем-то красным. Похожее на гель вещество, но красноватое и без огней, скорее напоминавшее собой более привычную живую ткань, словно бы это зажившие собственной жизнью внутренности людей смешались в гомогенную клеточную биомассу, вырвались из умирающих тел через раны и разрастались вокруг прямо по дну. Зрелище это было странное. Один такой труп сидел на подходе, упав спиной на небольшую мачту, второй лежал на спине у самой площадке и был без шлема, но лицо было очень сильно повреждено. Обоих не удалось прослушать.

В другой стороне находился знакомый ему с Лямбды терминал вызова, и слава глубинным богам, наконец оборудование командной сети здесь работало. Он мог навести антенну на пинг, но вызвать цеппелин не мог.

— Так, хорошо. Можно попробовать настроить антенну, здесь хотя бы нет полного отказа, может удастся её навести. Так же, я могу пройти на Тэту через систему шаттлов, может пройти по туннелям, если они только не завалены. Но вызвать цеппелин должно быть проще, если конечно получится.

Направляясь к антенне, он приметил ещё пару зданий недалеко от части сборочных механизмов. Одно из них вело на станцию шаттлов, и Реймонд приметил положение этого места, как резервный способ покинуть Дельту. Одновременно с этим он услышал, а затем и увидел проплывающего рядом робота. Выглядел как роботы с Эпсилона, в частности, как Карл, только целый. Судя по недавно увиденной классификации — это были роботы модели УП3, он же «бык». А привлёк этот внимание он тем, что говорил, и кажется, с сам собой, хотя обращался он постоянно к некому «Брэндону», спрашивая его то о рабочих моментах, то жаловался что нет некой «Астрид» на платформе, и что ему мало радости от одних мужиков, то что Брэндон плохо ведёт себя без присутствия женщин, или что что Брэндон западает на какую-то «Элис Костер», Брэндон то, Брэндон сё, и что ему вообще жарко работать в его костюме, и он уже вспотел, и продолжал так дальше пороть аналогичную чепуху, накручивая круги в двух-трёх метрах над площадкой.

— Эй! — Реймонд подошёл к машине. — Привет.

— А? Что ты здесь делаешь, займись делом! — Робот недовольно отозвался. Возможно он принял Реймонда за какого-то своего знакомого, может и нет, но в любом случае, он был полностью дезориентирован.

— Эй, я вообще-то занят делом.

— Ну что-то не похоже. Иди, помоги Брэндону, не путайся у меня тут. Хватит тут ошиваться, я говорю, ты мне мешаешь.

— А чем ты занят? Сам здесь ошиваешься…

— Нет, это я тут по твоему ошиваюсь? А ты чем занят?! В самом деле, ну что за наглость. Почему бы тебе не помочь Брэндону проверить корпус, ну сколько же тунеядцев тут развелось. — Робот отвернулся и продолжил наматывать круги.

Реймонд решил что продолжать диалог скорее всего бессмысленно. Может и нет, но это будет непросто, и вспоминая, что пришлось сделать для убеждения Карла, и к чему это привело в итоге, Реймонд окончательно решил, что в данный момент оно просто того не стоит. Надо было что-то сделать с этой антенной, а также его волновали ещё две постройки, находящиеся тут же рядом.

Кнопка работала, и дверь открылась автоматически. Судя по всему, этот шлюз ещё работал, и Реймонд не долго думая, запустил слив. Ему было просто интересно, что там внутри.

Насосы отработали исправно и внутренняя дверь открылась. Отдельной системы декомпрессии здесь не было, да и само помещение было не очень большим, но оно наконец было не затопленным.

— Ой, и тут насрано. — Прямо в центре комнаты, на полу, была широкая лужа засохшей крови, кровь была и на сдвинутом столе. Подойдя ближе и присев, Реймонд увидел в ней пару подсохших глаз, которые судя по виду были просто вырваны вместе с нервами и мышцами. Над ними всё ещё кружились мошки.

— Откуда они тут?

— Наверно яйца в свежих продуктах завезли.

— Тьфу. — Он встал и отошёл. — А это как случилось? — С этой целью он стал осматривать комнату.

За окном была действительно красивая картина морского дна с разноцветными кораллами и видом на сборочную площадку Дельты. На выключенной панели управления чего-то, чего именно Реймонд особо не понимал, но вероятно это относилось как раз к этому заводу, лежал кусок бумаги с надписью от руки поверх основного текста, какого-то документа спецификации:

«Смотреть за тем, как НИУ захватывает Дельту, волнующее занятие. Ещё полгода назад меня бы это обеспокоило. Я бы поручил Гойе и Вану счистить эту чёрную кровь с машин. Теперь же её корочка словно дополняет, я бы даже сказал — улучшает Дельту»

— Ага, рехнулся…

На стенах были приклеенные красивые фотографии морской фауны и были сделаны надписи сделанные чем-то чёрным, похоже, что как раз это был сам структурный гель. Тонкий высохший слой.

«От света мои глаза болят. Он говорит, что для того, что бы узреть спасение, эта стекловидная плоть в моём черепе не нужна. Я с радостью вырежу их. Не позволю им искажать восприятие моей божественной миссии» — Так гласила надпись, сделанная на стене гелем.

— Он что, сам их вырезал себе? Блять. Как можно на живую вырезать себе свои глаза?

— Да, он рехнулся на религиозной почве, тут и не такое бывает.

Надпись на другой стене, такого же зловещего содержания:

«Моё отражение в крови нашего Наблюдателя шепчет мне что-то. Я должен спасти их из этого ада. Дать им выспаться. Закрыть их в тех же светлых снах, что видел я»

— Ну пиздец.

На компьютере были открыты шахматы, но играть Реймонд не собирался. Тут ещё были шкафчики, один из которых был пуст, а второй забит гелем, а полу валялась какая-то банка. Дверь в другие отсеки просто не хотела открываться. Ничего ещё тут не было, и Реймонд вернулся в шлюз, что бы покинуть это место. Ему даже стало немного не по себе от такого, но он стал думать над тем, достиг ли Акерс Тэты, и если да, то что с ним там сделали. Во всяком случае, когда шлюз заполнился водой и открылся, Реймонд вернулся к работе со связью, для этого начав осматривать, оборудование вокруг посадочной площадки, найдя таким образом. панель управления цеппелинами рядом ней. И только сейчас он обратил внимание, что свет солнца уже исчез.

Теперь было необходимо вручную навести это устройство связи на один из трех цеппелинов, и попробовать вызвать его. Сначала он взял номер двести шестнадцать, который судя по карте пеленгатора завис где-то над океанской бездной, и вызвал запрос. В ответе было указано на отказ двигателя. Тогда Реймонд вызвал ответ через эхо.

— Оно… Повсюду.

— Что? Кто это?

Этот ответ немного озадачил Реймонда, а затем сигнал эхо прервался. Он включил его снова.

— Везде вода… Мы тонем.? — Этот голос был спокоен и даже расслаблен, или скорее, слегка озадачен.

— Как у укуренного кота.

— Чего блин?!

— Кто это?

— Алан. Как ваше имя…?

— Реймонд. Вы где находитесь, что с вами?

Спустя пару секунд пришлось снова вызвать эхо, но Алан не отозвался. На четвёртый запрос выдалось сообщение, что цеппелин не отвечает. Реймонд оставался немного озадаченным, но в целом уже догадывался, что с этим Аланом случилось.

После он перенавёл антенну на восемьсот сороковую машину, которая была где-то у Тэты, и решил сначала попробовать эхо, но та вообще не отзывалась на него. На запрос тот же ответ: отказ двигателя.

— Да неужели?

Снова переведя антенну, он дал эхо на последний доступный системе связи цеппелин, номером ноль сорок девять, и он отозвался.

— Транспорт активен, груз не задан.

— Наконец-то.

Он нажал на вызов.

«Цеппелин 049 на подходе»

— Есть!

— Ммм… Ага. Ещё бы он не сломался в пути или вроде того

— Ну, может он даже не сломается. — Реймонд вышел к посадочной площадке, ожидая прибытия.

Спустя некоторое время в воде выступил контур — какой-то шар с парой прожекторов и с широкой платформой под ним. Вскоре приближающийся шар приобрёл очертания баллона странной формы, немного напоминающей тельце какого-то насекомого, насаженного брюшком на блок с оборудованием, от которого длинные тросы тянулись к грузовой платформе. Подойдя, машина зависла в нескольких метрах над площадкой, и опустилась, прижав подвесную платформу к земле.

Затем открылись перила, подняв немного песка с бетона посадочной зоны, и Реймонд шагнул на цеппелин. Платформа крепилась к поплавку в своём центре на четырёх толстых тросах, в одной из сторон была панель управления с гнездом омнитула и замызганный, покрытый водорослями контейнер рядом.

— Наконец можно вставить Кэтрин.

— Хехе, тебе лишь бы вставить.

— Не смешно… — Реймонд просто пытался убедить себя в том, что это его мысли, и это кое-как работало.

Он уставил инструмент в гнездо и экран включился.

— Аа!

— Что?! — От неожиданности Реймонд дёрнулся.

— А… Очень неудобно так отключаться и включаться. Где мы сейчас?

— Цеппелин. Я не нашёл исправного терминала подключения на Дельте, а шаттл решил оставить про запас, если с цеппелином совсем ничего не выйдет. А то ещё туннель обвалится на голову. Ну, вроде вышло.

— Да, я поняла. Хорошо что вам удалось на него попасть.

— Можешь отогнать его к Тэте или передать управление?

— Ага. Я пытаюсь. — В её голосе была лёгкая радость, которая сменилась непониманием. — Да что же он не работает? А… Управляющий чип сломан.

— В омниинструменте?

— Да, да. Надо найти новый чип и переставить их.

— Ты сможешь перепрошить его?

— Да, это не проблема.

— А, то есть без этого цеппелин вообще не запустится?

— Не запустится. То есть, возможно, это можно обойти, но лучше вы бы поискали новый чип. Это уж точно проще.

— Может найдётся в одной из комнат, хотя я не видел. Должен быть, если хорошо поищу. — Он стал прикидывать в голове, в каком помещении и где именно могут быть чипы. Компьютерные панели? Резервные омнитулы?

— Да, вы долго искать будете. Можно поступить проще, просто взять его из робота.

— Да, пожалуй. Но я видел всего двоих и один из них довольно разумен…

— О! Сейчас…

— Что там?

— У меня есть кое что для вас… — Это прозвучало одновременно насмешливо и даже совсем немного… Томно?

— Она сама тоже очень хочет попасть на Тэту и торопит тебя. Хочет что бы ты по-быстрому вырубил робота, а не возился ещё часок в поисках свободных чипов. Она коварная манипуляторша.

Он увидел как контейнер открылся, под крышкой была вторая из прозрачного пластика, а за ней было какое-то ручное устройство.

— Это шоковая дубинка. Используйте её, что бы повредить и отключить робота.

— Хорошо… — Реймонд пригнулся, нажал на кнопку внутри ящика, и прозрачная крышка сдвинулась.

Затем он взял устройство в руки. Шоковое орудие от компании «Голем», с откидной рукояткой, оно удобно сидело в руках. Оно было устроено как инструмент или оружие, но вместо рабочей головки или ствола, там находится вытянутый, толстый электрод.

— О да, наконец-то оружие получше трубы!

— Если мы ещё кого-то плохого встретим.

— Он у нас получит, хехе!

— У меня. Не нас. У меня. У меня… — Снова вернувшись к этому, усилием воли пришлось сбросить мысленный диалог, что бы не оказаться с пустой головой. Но наличию этого оружия он был рад, прямо до охренения.

Практически постанывая от удовольствия, он прижал устройство к груди, решив, что он расстанется с этой штукой, только если найдёт что-то получше, и одновременно просмотрел короткую инструкцию по пользованию из ящика.

— Что ты там? Нам нужен управляющий чип.

— Да, я помню. Ты ведь не против если я возьму мелкого шарика с резаком? А то второй всё же с сознанием человека. Я его трогать не буду, ему вроде хорошо.

— Что? Нет, только не K8! Они такие милые…

— Ой, да ладно! Другой конечно меня бесит, но не настолько же.

— Хаха! Да шучу я. Они тупее пробки. Бейте его, берите чип, и мы отправляемся на Тэту.

— Яволь!

— Что?

— Тьфу, ничего. — Реймонд направился к двум роботам. Мелкий K8 ошивался по сторонам и часто сам следовал за Реймондом. Второй, неизвестный человек, но судя по его болтовне — член команды Дельты в теле УП3, продолжал наматывать круги и теперь жаловался на то, что не хочет играть с Акерсом, ибо того у него постоянно выигрывает в шахматы.

— Извини, малыш, но тебя можно. — Реймонд навёл на него электрод, и следуя инструкции, нажал на кнопку. Солёная вода послужила проводником мощного разряда молнии, который поразил «цель» на некотором расстоянии.

Реймонд ожидал что тот отрубится сразу, но вместо этого он испуганно забибикал и стал уплывать.

— Ты, что серьёзно?

Реакция робота немного подорвала уверенность в себе.

— Спокойно, милота и давление на жалость это его базовый защитный механизм, тебе надо это преодолеть. Не думаю, что Кэтрин будет врать на счёт их разума.

— Ага, ага… — Реймонд догнал машину и сделал ещё несколько разрядов, прежде чем она вырубилась и начала медленно оседать на грунт. Оружие кажется было слабо заряжено изначально, и сейчас почти разрядилось, так что стоило ему потом сменить аккумулятор.

Он вскрыл один из её небольших люков, начал пытаться понять, что теперь с ним делать и где искать чип. Нашёл он его в слоте по маркировке на корпусе, взяв в руку, и убедившись в физической целостности довольно маленькой карточки, положил его так, что бы точно не выронить.

Оглядев робота, Реймонд решил что его резак ему тоже очень нужен, и продолжил попытки разобрать его. Он уже думал, что нужны какие-то инструменты для работы, но всё оказалось проще — это была легкосъёмная часть машины, как и фонарь. Вскоре сама рабочая головка, провода и газовый шланг, а так же вытянутые из внутренностей корпуса увесистый аккумулятор и баллон со сжатым воздухом оказались сначала у его в руках, а затем и в сумке. Фонарь он тоже взял, а ещё вытянул изнутри какой-то чип, предположительно мозги этой штуки. Это был не стандартный энцефалочип, а устройство, немного меньшего размера, под другой разъем, что возможно объясняло, например, отсутствие человеческого разума в нём. Видимо он не очень подходил для этого.

Как бы оно, ни было, Реймонд взял всё это с собой и вернулся на цеппелин, прижимая к груди шокер, правда чуть позже он закинул его в сумку. Ну, коллекция припасов продолжала пополняться. UH3 продолжал кружиться и болтать что-то себе под нос, Реймонд решил что запомнит его и возможно даже сможет как нибудь вернутся на Дельту. Или хотя бы скажет о всём что видел людям с Тэты, если, конечно, они его не прикончат сами, чего он ещё мог опасаться.

— Я тут. — Реймонд извлёк старый чип из омнитула и вставил новый.

— О, наконец ты ей вставил.

— Блять, заткнись уже, надело! Придумай что-то получше, я тебе прошу.

— Ага, ага.

Он не понимал, откуда вообще возникают эти мысли про совершенно дегенеративные подколки на тему «вставить». К самой Кэтрин он ничего такого не испытывал, как и любой другой настоящей женщине в принципе, сколько он, себя помнил. Нет, дело было в другом. Его бесило то, что где-то на более глубоких уровнях сознания это действительно вызвало отклик, и не само осознание тупости данного «юмора», а именно факт, того что бессознательно он находит это смешным, его бесил.

— Главное не дать этому выйти за пределы своей головы.

— Да, да. Давай, продолжай защищать свою элитную интеллектуальную среду от низкопробных, расслабляющих шутеек. Да мать твою, какого хуя?! Я блять пытаюсь тебе помочь немного расслабиться, а ты только бесишься! Хоть на минуту можно поугорать над тупорылым юмором, не корчить из себя хрен знает кого?! Это же правда приятно и расслабляет. Давай, пошути ещё перед ней. Или ты боишься? Настолько боишься контактов с девушками, что готов бесить и посылать её, но в тоже время даже боишься кинуть какую-то тупую шутку, будто в ней есть намек на что-то кроме дебильного юмора!

Когда эта резкая тирада закончилась, он чувствовал как пульсирует голова.

— Замолчи. Мне нужно сосредоточиться на чём-то реальном. Пожалуйста, иди проспись. Пожалуйста… — Его попустило.

Словно ничего и не было.

— Реймонд, вы переключите переключатель, или так и будете стоять?

— А, да. — Он дёрнул рычаг.

Перила платформы цеппелина поднялись и закрепились в закрытом положении, заработали моторы, и машина начала подниматься с морского дна.

Реймонд ухватился за внутренние поручни, что бы поток воды не сбросил его с платформы, и активировал буфер данных, на который он обратил внимание только сейчас. Это был хрипловатый голос, говорящий мрачно и поэтично о НИУ и том что он сам собирается сделать, через простые метафоры. Было несложно опередить его принадлежность. Да, это совершенно точно… Акерс.

— Он использовал этот цеппелин? Хм… Во всяком случае, его запись осталась тут.

Когда запись закончилась, Реймонд глянул на экран с картой в другой части платформы, где было видно где они движутся, и вернулся к панели управления. Недолго они оба молчали, но первой начала Кэтрин:

— Что вы планируете делать, когда мы прибудем на Тэту?

— Как минимум, встретить твоих дружков если они там.

— Они не мои «дружки»…

— Да, я знаю. Для начала я бы хотел освоиться. Но если их там нет, то мне придётся задержаться, ты это понимаешь? Может… Нам на самом деле придётся спасать человечество. Вот чёрт… — Он обернулся.

Он до сих пор не знал, что хочет ли он встретить живых людей там. С одной стороны, на нём хотя бы будет минимум ответственности, с другой, к нему будут вопросы. Много вопросов. А того хуже, ещё и заставят делать что нибудь: получить должность на подводной станции после конца света это здорово и даже почётно, но только если никто не будет постоянно приёбываться. А они наверняка будут.

Здравый смысл говорил, что лучше когда есть люди, чем когда их нет, но какая-то тёмная сторона его личности в тайне жаждала видеть мир погибшим. Видеть его последним существом в этом месте, а то и на всей Земле, видеть его… Спасителем человечества? Гордыня? Тщеславие? По крайней мере, он мог контролировать и анализировать это чувство, забросав его аргументами от здравого смысла. Играть в спасителя человечества — самая отчаянная глупость, которую только можно придумать. Он это понимал. И он чувствовал, что Кэтрин, кажется, сама заигралась в это, проиграв со своим проектом ещё задолго до того, как он появился здесь. Не хватало того, что бы его в конце ждала та же судьба.

— В конце концов, если людей нет на Тэте, значит они живут на Омикроне или Тау, ведь так?

Тут он осознал, что дело даже не в этом. Была ещё какая-то причина не желать видеть людей. Свобода от человеческого общества? Он ведь всегда этого хотел. Сейчас осознавал насколько это глупо в текущем контексте, но ничего особо не мог сделать. Оставалось только закрыть эту тему одним простым фактом — он на данный параметр окружающей реальности повлиять просто не может. К тому же, он это скоро узнает.

Может скоро что-то изменится.

— Да, понимаю. — Кэтрин ответила, вырвав его из своих мыслей. — Не волнуйтесь по этому поводу.

— Ладно, рассказывай, как ты планируешь завершить свой идиотский, бессмысленный проект.

— Реймонд, вы меня порой так бесите… — Она это сказала так, будто стиснула зубы.

— Да, да. Знаю. Ну так?

— Мы найдём ДАНБЭТ, наш глубоководный аппарат, и спустимся в бездну, на глубину четыре тысячи метров, где находится станция Тау. Там берём ковчег, снаряжаем космическую пушку на станции Фи, а потом запустим его в космос. После этого мы поднимемся на поверхность, и вы сможете заниматься чем захотите. — Последнюю фразу она почти прошипела.

— Ага. Ты хочешь сказать, что взять батискаф, спустится на несколько тысяч метров, затем провести космический запуск из подводной пусковой установки, и вернутся обратно, это такое короткое приключение минут на пятнадцать? Я конечно склонен доверять технологиям будущего, но делать это… Хм. — Он задумался.

— Я хочу сказать, что в этом нет ничего сложного или опасного. Всё уже должно быть настроено.

— Ага, так бы тебе и поверил. Ладно, сейчас прибудем на Тэту и посмотрим.

— Мы уже прибыли.

— А? — Он взглянул в чёрную толщу воды, из которой выступали едва различимые контуры инженерных сооружений около станции Тэта, и наружные огни самой станции. — Да, вижу.

Он почувствовал толчок, когда цеппелин коснулся посадочной площадки среди водорослей, на некотором отдалении от огромного здания Тэты. Перила открылись, и моторы встали.

— Я отключаюсь. Найди точку подключения, когда окажешься внутри. — После этих слов экран погас.

— Ага, как скажешь.

Он взял омнитул и вышел с платформы на грунт, устремив взор на огромный мрачный контур Тэты, освещённый точками её огней.

9 мая, вечер, окрестности Тэты

Он сошёл с посадочной площадки и пошёл по покрытию грунта к другим огням. Сначала ему показалось что это была выложенная дорога, но смотря на её состояние, дальше он не был так уверен. Здесь были краны, огромные манипуляторы, рельсы для грузовых тележек, такие же как на «заводе» Дельты, и мачты. Ближайшая из них тоже содержала буфер данных, который уже оброс структурным гелем. Судя по записи, они транспортировали Акерса с Дельты, который прибыл на захваченном цеппелине. Похоже что ему тоже сделалось плохо от действий НИУ, так как для спасателей он выглядел раненым, и высокого давления. Просили разбудить доктора Мастерс. Реймонд не первый раз слышал это, имя но уже забыл от кого. Во всяком случае, он пошёл дальше по дну, по направлению к главному зданию Тэты.

Это была очень широкая грунтовая площадка, на другом конце которой стояли огромные наружные двери во мрачной стене здания, высотой, наверняка, в пару этажей, едва ли, меньше. Хотя это зависело от размера эталонного этажа, впрочем, это уже было не важно.

Он хорошо видел обстановку из-за ярких огней тут. По обеим сторонам площадку окружали почти вертикальные скалы, с правой стороны оставляя больше свободного места. Так что-то было, но сейчас Реймонда привлекло другое: немного левее от прохода к этим вратам было что-то: толстые чёрные жилы с голубыми огнями вырастали из какого-то электрощитка или ещё чего-то, расположенного около скалы, и вели к наросту на земле, удерживающего какие-то обломки с проектором. Но суть была в том, что оно говорило. Кажется. При ближайшем рассмотрении оказалось, что нарост связывает и запитывает совершенно разбитого и изуродованного робота, похожего на того, которых он видел у Эпсилона и Лямбды. Корпус смят и разрушен, рука болтается где-то сбоку, передний визор отпал, и на чёрных проводах с огоньками, состоящими из геля или из захваченной гелем начинки робота, вверх была вытянута внутренняя «голова» машины. Кажется это было тоже самое устройство, что представляло собой функциональную голову Реймонда. Блок сверху, по всей видимости он и служил мозгом, снабжённый дополнительными устройствами, находится на вертикальном клиновидном креплении с двумя подвижными камерами с красной подсветкой, и видимо, динамиком и другими устройствами ещё ниже.

Голова обернулась на него — эти провода обладали некоторой мышечной функцией.

— Привет. — Реймонд подошёл к этой штуке.

— Это кто? Марк? — Это был женский голос, явно растерянный.

— Нет, не он. Я тебя в первый раз вижу.

— Это ковчег?

— Сказать нет? Хм… Похоже это как раз чьё-то сканирование для ковчега, сделанное Кэтрин. Если я хочу поговорить с этим, то лучше так не начинать. Так, надо её немного обхитрить. Как?

— А где ты находишься? — Он не нашёл ничего лучше, чем ответить вопросом на вопрос.

— Там же где. Разве нет? Хорошее место, правда?

— Да… Наверно. — Он не совсем понял что, она имеет ввиду. — Я имею ввиду, где мы находимся?

— А, это же наш парк, хах. Правда меня беспокоит, что тут так пусто. В ковчеге должно быть человек сорок-пятьдесят, разве нет?

— Наш парк?

— Может она видит какую смешанную реальность. Осознаёт настоящее состояние лишь частично, а в остальном видит что-то из воображения. Или ей это подсовывает НИУ. помнишь что говорил и писал Акерс?

— «Закрыть их в тех же снах, что видел я», да помню. С этой штукой видимо случилось что-то подобное.

— Ничего, я думаю что всё теперь нормально. Скоро подойдут и остальные, так что… Да, думаю у нас получилось. — Он решил подыграть ей только по одной причине — всё ещё помнил Карла Семкена.

— Ох, я так рада. Честно говоря, я беспокоилась, что что-то пошло не так.

— А, думаю всё нормально. — Он отмахнулся. — Ты лучше скажи, ты кто у нас?

— Робин Басс, наладчик со станции Тэта.

— Ясно. Рад знакомству. И как ты вообще попала на Ковчег? — Его интересовали не технические подробности, а что она чувствовала при этом. Насколько это вообще было похоже на его сканирование и попадание сюда?

— Меня просканировали, как и остальных. — Она ненадолго замялась. — А потом я себя убила. По крайней мере я так думаю, сама не помню.

— Что? Как? Зачем? — Эта фраза в конце определённого его смутила. — Ещё бы ты помнила…

— Ого, вы явно не с Тэты. Дайте угадаю… Омикрон? Вам повезло, что Кэтрин смогла вас просканировать. На Тэте об этом много говорили. Смысл в том, что когда вас активирует в ковчеге, вас фактически становится двое, так? Один человек и один компьютерный образ.

— Ага.

— Вы не хотите, что бы вас пережила ваша копия, вы сами хотите выжить в ковчеге. Если ваш человеческий облик умрёт после начала сканирования или вскоре после него, вы продолжите жить в ковчеге. Потрясающе, да?

— Что за чушь…?

— Ты серьёзно? Я не хочу тебя расстраивать, но это какой-то бред. — Тут Реймонд уже просто не выдержал надругательства над простейшей логикой. — Какой идиот в это может поверить?

— Нет-нет! Марк дал нам настоящую надежду выжить здесь. Вы не понимаете…

— Марк Саранг? — Я его припоминаю.

— Разумеется он.

— И что Кэтрин думала о ваших суицидах?

— Ей сильно доставалось от Стромейера, когда кто-то убивал себя. Надеюсь я скоро с ней познакомлюсь и смогу извиниться.

— Да… Надеюсь.

— Блять, что за пиздец тут происходит?! Теперь ещё и суицидники. Сюда что, тоже набрали людей по квотам?

— Да… И она не одна такая судя по «много говорили». Что за ужас тут твориться?

— Интересно, что будет если показать ей своё лицо.

— Хм. Давай попробуем, посмотрим.

Её слова настроили его сильно против неё, и он не мог этого отрицать. К тому же у него появилась идея, что можно сделать с этой штукой. Например отцепить её и вставить в тело получше. В конце концов, ей так тоже будет лучше.

Он присел прямо перед ней. Если она способна хоть немного адекватно воспринимать реальность, то хотя бы увидит детали машины, срощенные с остатками головы трупа.

— Ты видишь моё лицо?

— Да.

— Как я выгляжу?

— Я… Не могу разобрать. Как странно.

— Черты лица?

— Да. Кажется что-то не так… Что-то не так… Я хорошо вижу вас, и ваше лицо, но… Так странно. Не могу его разобрать. Разве так должно быть?

— Хм… Да, мы правы.

— Почему ты говоришь мы? Почему? Я имею ввиду, это же просто часть меня, разве нет? — Он понял что не реагирует так остро на эти мысли после последнего приступа «пустой головы», словно он уже устал сопротивляться этому. Они всё ещё были лишь частью его сознания, но но чувство того, что с ними что-то не так, только усиливалось. Промелькнула идея, что может уже и не стоит. Просто дать им волю, и будь что будет. Он всё ещё глушил эту идею, но постепенно близился к тому, чтобы сдаться. К тому же, они были… Полезны? В плане взаимодействия и осмысления себя и окружающей реальности.

Он выпрямился и обошёл разбитого робота с Робин сбоку. Та вела за ним взгляд.

— Вы правы, Робин, так не должно быть. Но мы и не в ковчеге.

— Что? Нет! С чего вы взяли?!

— С того, что вижу я. Разбитый робот на морском дне, не осознающий где он. — Реймонд взял её голову и начал осматривать подключения жил к устройству.

— Что вы такое говорите?!

Он открыл механический фиксатор и просто потянул один из проводов, покрытый очень толстым слоем геля, пока тот не вышел из порта.

— Что вы делаете?! — Он не знал, что он точно выдернул, но она это почувствовала. Он сделал же это со вторым.

— Освобождаю тебя от этой разбитой оболочки. Не волнуйся, я найду что-то получше. Я надеюсь. — Сейчас он чувствовал к ней пренебрежение, но и определённую форму сочувствия. Хотел ли он ей помочь? Да, хотя бы ради того, чтобы лучше ей объяснить что происходит.

— Хватит! — Она почти кричала. — Прекратите, умоляю!

Факт того, что она вообще не одупляла, что с ней происходит, делал всё это… Неприятным. На третьем проводе она выключилась, по крайней мере, перестала что-то говорить, и глаза погасли. Отсоединив голову от оставшихся проводов, он взял её с собой, с мыслью что надо потом осмотреть детальнее. Тем не менее, произошедшее оставило его в по большей части в расстроенных чувствах. Он сделал все как надо, но это оставляло не особо приятное впечатление.

— Ты сделал всё правильно, расслабься.

— Да. Чёртова суицидница, стоит ли переживать за это?

— Ага. Всё хорошо, забудь о ней пока. До момента пока не начнём возиться с этой головой.

— Угу. — Он почувствовал какое-то лёгкое злорадство и одновременное спокойствие, за счёт чего он теперь мог без проблем сосредоточиться на остальных делах.

Например на том, как попасть на станцию Тэта. Взглянув на ворота, расположенные на огромной глухой стене, но освещенные яркими огнями, он пошёл немного назад к площадке и вправо от них — там была вторая мачта и располагалось какое-то работающее оборудование. Привычка заглядывать в такие места была как минимум полезной. Особенно если там был очередной буфер.

Да, он там был, но подойдя он заметил ещё что-то странное — на земле было что-то, куски металла, покрытые моллюсками и растительностью. Только вот они были врыты в грунт аккуратно в ряд, почти вертикально. А перед ними были какие тяжёлые и сильно вытянутые металлические контейнеры, врытые по грунт до своих крышек.

— Это что, гробы?

Реймонд считал буфер. Уверенный мужской голос сначала спросил про включение записи, а затем начал делать объявление, навроде звуковых оповещений в каком-то общественном месте:

«— Внимание…! Всему персоналу…! Проект «ковчег» вызвал в последние месяцы немало разногласий. И я не стану делать вид, будто понимаю, что там нёс Саранг, и с какой стати ему понадобилось убивать себя ради «непрерывности». Послушайте, бога ради, чёрта ради, а чего угодно ради — не убивайте себя. Здесь и так дерьмово, не надо заставлять друзей за вами кровь вытирать. А вы… Покойтесь с миром. Хорошо?» — Последнее слово было обращено к кому-то конкретному. Ответил ему знакомый голос Страски: «Отлично, сэр!». Затем он же объявил, что представление окончено, и пора браться за работу.

— Мне определённо нравится этот мужик, и этот парень… Как там его, Страски?

Он подошёл ближе, осматривая импровизированные надгробия. Никаких надписей не было, тогда он принялся считать их количество.

— Если она убила себя, наверяка её тело лежит где-то здесь. Она находилась в паре десятков метров от собственного трупа, и совершенно не понимала что происходит. Примерно как Карл.

— Ага. Хм… А ты понимаешь происходящее?

— Что?

— Да так, на всякий случай.

— Ладно, это заставляет задуматься.

Раз, два, три… Он насчитал семь. Семь гробов на морском дне. Учитывая общее изначальное население комплекса с шестьдесят человек, семь смертей — это охренеть какое большое число. А ещё убитый Карл, каким-то неведомым образом забытая девушка, Эми, пусть она и ещё жива. Кто-то погиб на Лямбде, судя по этому существу там, представляющее собой что-то очень похожее на существо с Кюри, которое в свою очередь модифицированный гелем ходячий труп. Четыре трупа в Дельте, ебнувшейся Акерс.

— Чёрт, да сколько людей они уже потеряли?

— Как минимум уже шестнадцать, учитывая наше тело, но это самая низкая оценка. Определённо больше, о, это точно.

— Ладно, к черту это всё, пора наконец узнать что здесь происходит. Надеюсь хоть поприветствуют нормально.

Он направился к воротам. Открыть их оказалось не так сложно как он думал — всего лишь снять крышку переключателя, снять предохранитель, и опустить рычаг. Раздался пульсирующий звук и начали вращаться окошки на одновременно включившихся сигнальных лампах. Большие ворота, приводимые в движение электромоторами, стали медленно раздвигаться.

— Очень большой шлюз. Очень.

9 / 10 мая, ночь, станция Тэта

Этот шлюз скорее напоминал небольшой ангар, довольно узкий, но длинный, где огороженный перилами сетчатый мост проходил над насосами. В ямах между ограждением моста и внешней цилиндрической оболочкой, были сами щели для сброса воды. Двери не быстро закрылись обратно, и отсек начал продувку, как только Реймонд добрался до другого конца и запустил процесс, как обычно просто проведя омнитулом. Медленнее, чем любой другой, но быстрее, чем Реймонд мог ожидать от такого помещения. Когда открылись внутренние створки, он оказался ещё одном большом отсеке, имеющим запертые двери в сторону, и исправные ворота, ведущие дальше вперёд, после которых он уже оказался в настоящем ангаре весьма впечатляющего размера.

На противоположном конце — ещё одни ворота, уже часть внутренней переборки, по краям мостки для персонала и стены у них содержат окна и двери, ведущие в обе стороны. Правый мостик короче, и с той стороны были установлены ещё одни внутренние ворота. Высоту этого отсека было трудно определить, она была на грубый подсчёт в два с половиной этажа. На гладком полу следы водорослей и немного грязи, под потолком горел свет, но никто не спешил встречать его. Если тут и были живые люди, то они не заметили его прибытия. Он сделал несколько шагов вперёд, оглядывая всё вокруг: возможно он останется тут надолго.

Все большие ворота и двери ведущие вовнутрь станции были заблокированы, замки всех дверей оказались обесточены в выключенном положении. Структурный гель обрастал вокруг электрических щитков. Пришлось разбить единственное внутреннее окно, находящееся у стены у правого мостика, огнетушителем. По непонятной причине здесь так же сэкономили на противоосколочной плёнке, конкретно на тех окнах она просто отсутствовала по непонятной причине, а само стекло было слишком тонким. Окно не без труда, но получилось разбить.

Главный или один из главных терминалов Тэты, располагался в просторной комнате управления сразу за этим стеклом, но кроме света и вентиляции тут ничего не работало. Оставалось только подключить Кэтрин, чтобы получить доступ к системам станции.

— Ну, хорошо.

Реймонд подключил Омнитул к панели терминала.

— Мы здесь? — Устройство запустилось. — Хорошо. — Как обычно, оборудование в комнате управления включилось.

— Я должен осмотреть станцию. Людей я ещё не встречал.

— Да, я понимаю. Я открою вам двери, чтобы вы могли это сделать. Отсюда на связи с вами в большей части всей Тэты.

Он подошёл к одному из мониторов, выводящему доступ к системе мониторинга станции. Здесь были общие параметры и карта где отображались трекеры чёрных ящиков персонала.

Как оказалось, здесь в целом было довольно холодного — около тринадцати градусов в этой секции, в среде обитания, складах и лабораториях ещё холоднее. Воздух указан как чистый, жизнедеятельность обеспечивается НИУ. Целостность корпуса станции была высокой, девяносто девять процентов, брони — восемьдесят четыре процента. Внутреннее давление воздуха в секциях атмосферного давления составляло не один, но чуть выше двух бар. Последняя проверка была шестнадцатого января.

— Я не понял, это всё же данные за шестнадцатое, или на текущий момент?

— Я думаю что текущий. Скорее всего, хотя как знать.

Карта указывала на то, что эти ангары, жилая зона, и большая часть подвалов пусты. На главном уровне вообще ничего. Кое-кто в лаборатории, другие находились у станции шаттлов, что соответствовало двум нижним уровням. Их было много. Маркеры были неподвижны.

— Они мертвы. Почему-то спустились вниз и погибли там.

— Неужели это мог сделать Акерс?

— Ну… Похоже что да, он, если не случилось ещё какой напасти.

— Остаётся только вызвать Омикрон. Думаешь там есть живые?

— Может.

— Кэтрин, твои ребята спустились вниз.

— Зачем им было оставлять ворота, узел защищённой связи, и всю среду обитания?

— Скорее всего, они уже мертвы.

— Как странно… Как это могло случиться? — В её голосе не было особого сожаления или страха, исключительно любопытство.

Список персонала на первое января. Много имён, у части приписка «мёртв», но ничего больше кроме имён, должности, и состояния жив/мертв/пропал. Несколько уже знакомых имён бросились в глаза: Эмма Альваро, Робин Басс, и сама Кэтрин Чун, что были в самом начале списка.

— Мда.

— Наверняка это Акерс постарался. Дата последней поверки совпадает с днём его эвакуации, шестнадцатое января этого года. А сейчас уже май. Они отбивали его атаку, были оттеснены вниз, но каким-то образом он их победил.

— Что? С чего ты взял, причём тут вообще он?

— Я что, я не говорил?

— О чём?

— Этот мудак убил спасательную команду и угнал цеппелин на Тэту, там его подобрала без сознания какая-то Альваро и Брэндон, последний кажется работал на Дельте но его эвакуировали до Акерса, впрочем я не уверен.

— Что? Да почему он это сделал? — Кажется Кэтрин начала напрягаться.

— Он начал жрать структурный гель и мутировал от влияния НИУ. А ещё его комната на Дельте вся исписана религиозным бредом, и его глаза… Он их себе вырезал, сам.

— Мерзость. — Она констатировала это с лёгким принебрежением.

— Вот и я о том же. Он убил людей на Дельте, введя им структурный гель. А потом пришёл сюда.

— Убил, введя гель?

— Я видел их трупы, и судя по разговорам… Не знаю. Тех, в кого он успешно ввёл его, буквально разворотило, а их внутренности разрослись по дну.

— И думаешь он напал на Тэту? Они бы смогли оказать ему сопротивление.

— Не спорю. Он один, а из много. Но всё упирается в шестнадцатое января, и что бы здесь не произошло, это было тогда, а не вчера или сегодня. Сейчас главный уровень выглядит безопасно, у них ведь нет причин отсиживаться там месяцами, бросив все системы наверху?

— Хорошо, попробуй узнать что сможешь. — Теперь она действительно была немного расстроена.

— Без проблем… — Он взял в руки шоковое оружие. — Поищу ему ещё батарейки или просто зарядку.

— И, пока вы тут…

— Да?

— Раз уж мы договорились, что ты поможешь мне это сделать… На счёт ДАНБЭТ.

— Ладно, давай. — Он пожал плечами.

— Я включаю доступ к нему.

— Окей.

— Вот он. На экране. Сейчас попробую проверить его состояние… Чёрт. Он заблокирован на… Карантин? Из-за утечки структурного геля.

— И что?

— Нужен код разблокировки.

— Если он где-то тут есть, попробую его найти по пути.

— Спасибо.

— Держи связь. Твой проект полная хрень, так что я делаю тебе одолжение, хорошо? Сначала я попробую найти людей здесь, или их трупы, или ещё что-то. Придумаю что нибудь полезное.

— Хватит, я поняла. — Она всё ещё тихо злилась на эти слова.

— Я не имею ничего плохого про тебя, я не хочу сказать что ты плохая или что-то подобное, и я никак не считаю тебя плохим человеком, Кэтрин. Я говорю только о твоём проекте.

— Я так понимаю, напоминать насколько он вам не нравится это часть нашей сделки?

— Вроде того. Я иду.

Он вернулся в ангар, откуда смог пройти в одну из дверей на другом мостке — ворота оставались запреты. Та дверь вела через относительно узкий коридор, выложенный листами тёмного металла, внутри которых были укрепления из белого материала внутренней обшивки.

Тут горел свет, хотя и не везде, тоже рос гель на электрооборудовании у стен, и были разветвления и проходы дальше, один сразу вывел его в жилую секцию. Большое общее помещение, откуда начинался коридор кают.

В как только он зашёл туда, с противным звуком замигал основной свет, но суть меньше чем за секунду быстро пришёл в порядок и продолжил работать, при этому Реймонду показалось, что он слышал что-то внизу.

— Чёрт.

Спустя десять секунд ничего не произошло, и он начал осматриваться.

В самой комнате были большие мониторы, три дивана в центре, кажется они использовали эти экраны как телевизоры, и различные заметки с фотографиями на столиках. Здесь был лифт, двери в шахту которого были повреждены и выгнуты.

Не найдя ничего стоящего, Реймонд отправился изучать каюты, предварительно заглянув в санузел, где имел возможность ещё раз полюбоваться своим «лицом». Со светом опять что-то случилось, и часть ламп погасли надолго. И снова что-то будто бы двигалось внизу.

Он обошёл каждую каюту, каждую. Часть из них была на уровне выше, но лестница была просто завалена на пути вниз и разорвана структурным гелем наверху, проросшим у верхней площадки, а раздвижная дверь заклинила от сросшихся в том месте чёрных жил. Пролезть было возможно, но нужен был инструмент, чтобы разрезать наросты и пробраться на верхний уровень. Тем не менее, пока он этого не сделал, как минимум с половиной команды Тэты, а может и с большей частью, он не сможет познакомится.

— Придётся пока обойтись только нижние уровни кают.

Тем не менее, те каюты что он обошёл как минимум могли рассказать о людях здесь. Как и чем они жили свой последний год… Много имён, часть кают запрета. Одна из открытых кают принадлежала Брэндону, и либо кто-то ему выделил отдельную, либо он все же не с Дельты, другая была опечатана, а затем снова вскрыта, и она принадлежала Марку Сарангу, первому самоубийце.

Ещё одна — Кэтрин Чун.

— Я всё ещё не понимаю, как такое могло произойти? Почему они ушли вниз, и как… Почему Акерс? Как это случилось?

— Я тоже не имею понятия, «как».

— И всё же как так могло получится?

— Не знаю…

— Будь на готове.

— Я есть.

Он открыл её каюту.

— Нашёл мою комнату?

— Ага.

— Только не ройся в моих вещах.

Он просмотрел часть данных, что были здесь, о неком «виварии». О том, как Кэтрин решила создала ковчег, как сама смогла использовать кресла пилота для сканирования мозга, и о некой Имоджен Рид, которая принимала в этом участие. Симуляция, НИУ, и его странная сканирующая объекты машина, загружающая из образы. Кэтрин словно взяла идеи у НИУ, а НИУ взял что-то у неё. Интересная история, но насколько она полезна сейчас?

Он хотел расспросить Кэтрин об увиденном больше, но какое-то нехорошее предчувствие заставило его этого не делать.

— Я разберусь сам, а потом… А потом уже как получится.

Он покинул комнату и ненадолго нырнул в свои мысли. Была проблема.

— Что я вообще буду делать? Я дошёл до Тэты, и что? Никто меня не встретил, все скорее всего уже мертвы. Хотя… Может не мертвы? Стоп, стоп, нет… «закрою их в тех снах, что видел я» это слова Акерса. Что он сделал? Он не хотел убивать их, не всех, по крайней мере, он хотел спасения. Странного спасения через влияние НИУ. Решив что они мёртвы я возможно ошибся, Акерс не собирался их убивать. Но тогда что с ними? Надо добраться до диспетчерской и выйти на Омикрон…

— Кэтрин, они не мёртвы, не все из них! — Реймонд резко выкрикнул это.

— А?

— Акерс не хотел убивать их, но… Он сделал что-то с ними. Что-то плохое, Кэт. Я не знаю как, но он это сделал.

— Я… Поняла. Поняла…

Он ещё немного повозился в открытых каютах, найдя в комнате Марка источник той чуши, в которую верила Робин Басс. Марк Саранг привёл ошибочное сравнение процесса копирования, то есть снятия отпечатка, с процессом постепенной замены клеток в человеческом теле, и на этом основании предложил теорию, что можно… Перейти в копию? Буквально.

— Ну и чушь. А потом заражает ею чужие мозги. Идиот.

Но кроме этого тут было и нечто более важное:

Документ с грифом Карфагена, датированный мартом второго года, где говорилось о распространении НИУ по всему Патосу-2, и о том, что с некой станции Альфа им должен управлять Йохан Росс. Марк и это Росс работали напрямую на корпорацию Карфаген, а упоминания о станции Альфа Реймонд видел вообще в первый раз. Так же тут упоминалась некая Джулия Даль с Омикрона, что может помочь в случае чрезвычайной ситуации.

Загадка НИУ начала немного проясняться, но лишь немного. То что за этим стоит Карфаген знает и сама Кэтрин, и все на станции в целом, но здесь было некая новая станция и эти трое, один из которых Марк. Это был невероятно важный эксперимент связанный со спасением человечества. Скорее всего, они знали об опасности кометы, и сделали вот это. Так что он… Провалился? Или он как раз идёт как надо?

— Зловещая корпорация ставит зловещие эксперименты над невинными людьми ради блага всего человечества… Как типично.

— Ага. Обычно корпорации не озабочены ничем, кроме увеличения прибыли. Но это особый случай, комета устроила какой-то пиздец на поверхности, и они решили что-то с этим делать. Только вот этот НИУ человечество спасает хреново.

Дальше по коридору было одно из помещений лаборатории Кэтрин, она сама об этом сказала. В довольно длинной комнате, куда вёл вход стояло кресло пилота и различное компьютерное оборудование, на стене был буфер данных, а на потолке подвешен один УП3.

В буфере был записан её её разговор со Страски — один мужик, с «широкой костью», то есть попросту с избыточной массой тела убил себя после сканирования… Мазером? И поскольку они не смогут вытащить тело, и им придётся сдаваться Стромайеру, который уже пообещал закрыть ковчег. Возможно это сканирование было последним.

— Тьфу. Очередной идиот. Тут все такие?

Небольшую комнатку за дверным проёмом он миновал, выйдя назад и думая, над тем, что он будет делать.

— Нужно найти труп и создать новое тело… Для Кэтрин. Так ведь? Сначала надо узнать как именно собрано моё тело и сделать по его подобию. Если тут есть трупы, то они в любом случае на нижних уровнях. А батискаф тут. Что же, надо попробовать его разблокировать, раз уж… Потом разберусь с тем что там внизу.

— Я иду в комнату связи, попробую связаться с Омикроном. — Он отправился туда, не дожидаясь её ответа. Дверь туда оказалась заблокирована. — У тебя нет возможности открыть остальные двери?

— Я пытаюсь.

Реймонд начал думать над тем как открыть эту дверь, рассматривая вариант вскрыть её снятым с робота резаком.

— Почему я успел забыть о нём? Я так же могу вскрыть дверь на верхние уровни жилой зоны. Так… Попробую.

— У меня нет доступа к части дверных замков, включая эту дверь и части жилых кают.

— Хорошо, я тогда сам попробую.

— А?

— Ну, вскрыть дверь.

Реймонд развернул устройство резака, аккумулятор, баллон с газом, и головка устройства. Главное было взять его так, чтобы не повредить самого себя.

— Я попробую модифицировать резак и вскрыть дверь. Мне нужно немного геля и всякое барахло.

— Ты сможешь?

— Как минимум попробую его запустить. Всего-то кнопку надо припаять, устройство само абсолютно рабочее.

Смысл модификации был простейший — установить на устройство ручное спуск, просто что бы можно было использовать руками эту штуковину, которая является частью робота. Несмотря на то что это казалось несложным, возился Реймонд с этой штуковиной немало времени, пытаясь соединить эти вещи. Это было просто сложнее сделать, чем он думал. Прошло пару часов, прежде чем по нажатию кнопки устройство запустилось, и на конце головки возник яркий пучок плазмы. За это время ему постоянно казалось, что где-то недалеко внизу кто-то бегает, и он уже был уверен в том, что тут точно есть что-то живое кроме него.

У Кэтрин так ничего и не вышло, и он наконец приступил к двери.

— Только не слом…

Пучок плазмы коснулся контура двери. Она была раздвижной, и Реймонд не имел никакого понятия, как и что с этим делать, а потому просто плавил её как придётся, отведя взгляд вниз, что бы не испортить собственные светочувствительные матрицы, и довольно жестоко кромсая дверь пучком плазмы. Это ни как не было похоже на работу того робота, который аккуратно вскрывал люки. С другой стороны, его резак очевидно был адаптирован для работы под водой, а не в воздушной среде.

Реймонд сломал дверь достаточно, чтобы войти вовнутрь. Нет, он не вскрыл её, он просто вырезал большую её часть, сделав в довольно толстой двери огромную дыру, куда он смог пролезть. Замок оставался заперт.

— Я внутри.

— Хорошо… Боже, какой ужас.

— Ты не могла это заметить только сейчас.

— Ага. Не хотела отвлекать тебя от работы.

Он вошёл в диспетчерскую, шагнув по опалённым кускам металла, вырезанным из двери, и приступил к настройке оборудования. При том он начал чувствовать, что за ним будто бы кто-то наблюдает здесь, но ничего не происходило. В терминал был включен чей-то омнитул с энцефалочипом, покрытый наростами геля, но по какой-то причине неработающий.

—Омикрон, давай.

Оборудование связи даже не требовало настройки и было в полностью рабочем состоянии. Оставалось только включить связь.

Соединение произошло, но никто не отвечал. Он повторял это несколько раз, но никто не собирался брать трубку на том конце провода.

— Ну что же…

На пятый раз звуковой канал всё же открылся, но на призывы ответили только молчанием. Реймонду отчётливо показалось, что с той стороны кто-то находится, но не горит желанием говорить хоть что-то. Какое-то уже не вполне человеческое существо, что слышит его, но не собирается отвечать. Вызов был сброшен с той стороны.

Ещё несколько попыток не принесли результата. Он был там долго, просидел где-то час, не меньше, но никто не отвечал на запросы, хотя сигнал проходил исправно.

— Ну… Кэтрин…

— Да?

— Я думаю понятно, что с Омикрона отвечать нам не собираются, даже никто не отозвался, как с Лямбды. Мы остались одни.

— Я не понимаю, что случилось. Я ничего не понимаю. Тэта могла быть в таком виде из-за Акерса, но причём тут Омикрон?

— Да, я тоже. Придётся что-то делать. Мы оба хотим что-то делать, не так ли?

Он начал осознавать, что людей не осталось. Нет, есть ещё глубоководная станция Тау, только вот пищу они получают отсюда, с плато, где она производится на станции Омикрон, и в отличии от электричества или воздуха, автоматически она не подаётся, так что долго они там просто не протянут без припасов сверху. Поскольку, по всей видимости, станции на плато мертвы, он возможно так же является единственным существом на всём Патосе-2, которое может относительно адекватно мыслить и самостоятельно перемещаться одновременно. Кроме того, если все люди на поверхности погибли, и другие убежища тоже, то он… Последнее существо вообще на всей Земле, способное что-то сделать?

Реймонд считал полное вымирание человечества крайне маловероятным, но теперь, он как минимум, не мог исключать этого. Он попытался понять, что чувствует по этому поводу, но он не чувствовал ничего. Вообще ничего, лишь сухо констатировал факт у себя в голове.

— Если я один кто способен одновременно вменяемо мыслить и двигаться, и что-то делать, значит нужно создать новое тело по текущему образцу и загрузить туда кого-то. В таком случае общие шансы человечества немного, но повысятся.

Напоследок изнутри комнаты он смог разблокировать дверь и открыть её наконец, убрав заодно с пола ее обломки, рассудив, что они мешаются.

— Я хочу спросить на счёт батискафа.

— Да, конечно.

— Омнитул, твой чип, и компоненты моего тела, под каким давлением они способны функционировать.

— Хм. Стандартный энцефалочип на самом деле способен работать на такой глубине, но, про ваше тело я не могу сказать чего-то определённого. Необходимо узнать из чего именно оно собрано и какой тип служит мозгом. Тем не менее, даже если теоретически вы способны выжить, в таких экстремальных условиях ДАНБЭТ является максимально подходящим, надёжным, и безопасным средством. Это всё ещё лучший и быстрый способ погружения.

— А что на счёт других?

— Можно погрузиться в бездну через подъёмник на Омикроне, люди использовали для этого энергокостюмы.

— Это… Что это? Атмосферный скафандр? Способный выдержать такое давление?

— Да, именно.

— Не представляю, насколько они громоздкие.

— Вовсе нет. Они лёгкие и анатомичные.

— Способные выдержать такое давление?

— Да, они способны.

— Ладно, с крутыми наносплавами, я чувствую, у вас тут в будущем полный порядок. Хотел бы узнать о них побольше.

— Тогда нам надо отправиться на Омикрон.

— Хм… Да, так вот. — Реймонд решил озвучить что-то, похожее на план. — Я решил. Я предлагаю разобраться с этим батискафом, с ДАНБЭТ, попробовать его разблокировать, но погружаться сразу мы не будем. Сама понимаешь, что это всё ещё рискованно, а я уж точно не хочу просто сдохнуть где-то в океане, лишив весь мир шансов. Вместо этого, после проверки батискафа, я продолжу возится тут и думать что тут делать дальше. Надо бы узнать, из чего я состою, попробовать найти здесь труп для нового тела. Затем уже мы начнём думать, как мы осуществим эту миссию, заодно проверим Тау на наличие признаков жизни, но наверху должен кто-то остаться.

— Да неужели… Хорошо.

— Есть идеи, как достать нам этот код?

— Есть. Мы попробуем его спросить. Это общий код безопасности, так что, теоретически, его должен знать Стромайер или кто-то из тех, кто мог работать на него до сканирования. Около моей лаборатории есть хранилище чипов памяти с бэкапами моих сканов. Я не уверена, но если они не обновляли общие коды достаточно долго, то он может быть актуален.

— И кто работал на Стромайера? — Реймонд зашёл в хранилище. Здесь было несколько вращающихся стоек с чипами, все что он видел были повреждены, так что пришлось искать хоть что-то.

— Он завербовал себе в безопасность нескольких из команд Эпсилона и Дельты, так что нам нужно найти кого-то из них, запустить в тестовом симуляторе и спросить. О… И ещё, я нашла отчёт персонала, где упоминается столкновение с каким-то «подручным». Кажется это тоже дело Акерса…

— Почти все чипы серьёзно повреждены… Что их так.? Нашёл! — Реймонд вытащил выглядящий неповреждённым чип из одной из стоек. — Хорошо буду иметь ввиду. Как выглядит?

— Тут не сказано, но они приняли его за человека в темноте. Думаю он похож. — Она сменила тему. — И надо проверить что на чипе, который ты нашёл.

На короткое время он задумался над тем, почему все чипы памяти на стойках, кроме одного оказались испорчены, словно их просто спалили, но не найдя явного ответа у себя в голове, он переключился на текущую задачу.

Реймонд отправился в основную комнату, что бы подключить найденный чип к компьютерам. Проблема была одна — это были не сами компьютеры, а серверный терминал локальной сети Тэты, а сеть была не настроена.

— У вас тут маршрутизатор в подвале не работает. Требует перезагрузки

— Значит надо сделать это. В чём проблема?

— Да, схожу туда. — Реймонд вышел из комнаты.

Перезарядив наконец шоковое оружие, Реймонд полез в серверный подвал, и вскоре вернулся назад, успешно запустив маршрутизатор. Только вот особо простым это задание не было, поскольку то что он там обнаружил ему очень не понравилось, хотя что-то такое он уже подозревал. И это не считая немного сломанной лестницы, она она препятствием не стала: основной проблемой серверной был её обитатель, впервые встретив которого, Реймонд невольно проассоциировал его внешний вид с буквально ходящим на двух ногах куском кала. Это существо когда-то было человеком, но сейчас его тело не просто покрылось опухолями, нет, оно само превратилось в одну большую опухоль. В свете фонарика оно было странного, коричневого цвета от тёмных до светлых оттенков, прошитое чёрными проводами тело, стоящее на двух деформированных ногах. Руки срослись с телом, безглазое дицо застыло в непонятном выражении, а головы или шеи как таковой и не было — всё было полгощённого одной огромной опухолью, тело заросло ею.

Реймонд не чувствовал явного отвращения, только лёгкую брезгливость.

— Это и есть подручный? На человека он особо не похож.

— Может за эти месяцы мутировал в такую херню.

— И как он таким вышел, а?

Реймонд ждал агрессии от него, но оно словно бы не проявляло к нему особого интереса, и не реагировало на свет. Поначалу. Затем оно всё же приблизилось, и когда Реймонд попятился, всей своей массой оно начало пятиться на него.

—Мать твою, а ну иди сюда. — Не растерявшись, он перехватил шокер и направил на тварь. Под водой это устройство было в какой-то степени дистанционным, но в воздушной среде был необходим контакт электрода с целью, что и произошло когда тварь решила набросится на него.

Разряд заставил его шарахнуться и зашипеть от боли, но едва ли это могло его остановить.

Во всяком случае, пока чёртов маршрутизатор был в режиме автоматического перезапуска, требующего ручного подтверждения. Реймонд бегал от него, отбиваясь разрядами, что ненадолго дезориентировало тварь. Это было лучше чем ничего, но убить его этой штукой было просто невозможно. Впрочем, совершенно нельзя было сказать, что это было совсем не страшно: не имей при себе он шокера, существо вероятно было бы опаснее. Его масса могла бы столкнуть Реймонда на пол, так что он уходил вбок и давал разряд. И кроме того, оно всё ещё излучало какие-то помехи, что мешали восприятию на близком контакте.

При этом в подэтаже было ещё кое-что, человек, чрезвычайно истощённый, с кожей покрытой следами какого-то странного поражения, уже почти без волос, и приросший к наросту геля на стене и какой-то массе, похожей на коралл. Он или она всё ещё дышал. Оторвавшись от того «подручного», и замерев, Реймонд по крайней мере, смог ненадолго осмотреть тело и даже попытался тихо позвать его, но ожидаемо, это было безуспешно.

— Так, я понял тебя, Акерс... — Осознание того, что произошло с этим человеком и в каком он сейчас положении, вызывало довольно неприятные ощущения.

Дождавшись окончания процесса перезагрузки,

Реймонд с некоторым облегчением выбрался из подвала, и стараясь дальше ничего не чувствовать по отношению к увиденному, прошёл в лабораторию Кэтрин.

Наконец все было готово. Дурацкий подвал остался позади, но в голове ещё были образы того существа и человека, приросшего к развороченной стене.

— Видимо это и намеревался сделать Акерс. Но как он ему проиграли, как? — Чем дольше он пережёвывал эту мысль, тем он сильнее раздражался.

В тоже время он освоился в лаборатории Кэтрин и имея доступ к серверам и чипам без каких-то затруднений всё настроил. Из тех сканов что были на том чипе, её выбор пал на Брэндона Вана. Вроде он оказался единственным из списка доступных им, и кто работал со Стромейером, так как лишился своей должности из-за эвакуации.

Про то, что он видел в подвале живого человека без сознания, он тоже обмолвился. Это определённо взволновало Кэтрин.

— Я понимаю что мы это делали множество раз, но эти модели настолько же разумны как и мы. Есть мысли на эту тему?

— Кэтрин решила что так можно делать. Да, мы вернём человека к жизни чтобы получить код, и что? Он даже не заметит, как перестанет существовать вскоре после… Его рождения.

— Хорошо, в целом с этим можно согласится. Обычный опыт по возвращению из мира мертвых… Что может пойти не так?

— Да особо ничего. За исключением того, что эти гораздо более живые, чем древние тестируемые модели.

Процесс начался: они запустили симуляцию, и Брэндон ожил в виртуальной модели комнаты для сканирований.

— Ну вот, а Стромайер сказал что голова будет сильно болеть. Напугал, вот козёл. — Брэндон очухивался в кресле.

Затем Кэтрин спросила код, и стало ясно, что первый блин вышел комом — запущенный Брэндон опознал что это не ковчег или реальность, и отказался давать код.

После этого симуляцию пришлось сбросить, по крайней мере, Реймонд был согласен с Кэтрин в том, что лучше перезагружать их раз за разом, чем пытать одну модель, пока она не скажет код. Спустя несколько попыток запуска, выслушивания каждый раз как на повторе того, какой Стромайер козёл, и копания в вещах Брэндона, Кэтрин смогла принять образ и голос некой девушки, которую он кажется любил, и это было довольно взаимным. Её имя — Элис Костер. Впрочем, это не имело особо значения как для Реймонда, так и для Кэтрин. Они смогли его раскусить и получить код, но только вот Кэтрин раскрыла обман для последней модели, перед тем как отключить её.

— Кэтрин, блять, это было обязательно?! — Резко, практически аффективно, Реймонд возмутился тем что произошло, когда симуляция отключилась.

— Я не… Не хотела… — Она явно была смущена и, казалось, даже немного напугана.

— Ладно, просто… Проехали. — Спустя секунду эмоции по этому поводу уже ослабли и словно тягучая, густая масса, заторможено оседали и растворялись в его сознании, неприятно давя в голову. Отринув их, он переключил свои мысли. — Я иду в ангар ДАНБЭТа, когда ты разблокируешь его.

— Сейчас… Вот. Да, у меня доступ. Открываю. — Она тоже была рада это забыть, по крайней мере, он на это надеялся.

— Возвращаюсь в комнату управления. — Реймонд быстрым шагом пошёл туда.

Внутри ничего не изменилось.

— Ну, вот он, ДАНБЭТ.

За защищённым окном в комнате управления, расположенное за терминалом, где был установлен омнитул, находится сам ангар ДАНБЭТ. Почему-то он не обратил на это внимание в начале или не придал этому значения, но сейчас включился свет, и он мог видеть.

— И как он…? — Реймонд нагнулся над панелью терминала и почти прижался к стеклу.

— Странно… Но не думаю, что это важно.

— Что именно?

— У НИУ был к нему доступ. Это та причина по которой он оказался на карантине.

— Интересно...

— И… Для нас что именно это значит? Может в нём тоже чей-то скан. — Реймонд обернулся.

— На самом деле, я думаю что всё будет в порядке, хотя это немного беспокоит. Запустим его?

— Я же сказал тебе, что никуда сейчас не отправлюсь.

— Да ладно, я предлагаю просто опробовать. Если всё получится…

— Она просто предлагает опробовать, дааа… — Этот мысленный голос подначивал его высказать порцию правды ей в лицо.

Реймонд не сдержался:

— Манипуляторша.

— Эм… — Она не знала что ответить.

Реймонд и не хотел ей давать возможность додумать что-то, продолжив:

— Не важно, этот факт о тебе было ясен ещё с Лямбды. Хочешь попробовать, пожалуйста. Я запущу его. Нужен омнитул, полагаю?

— Да… Спасибо.

— Я спускаюсь в док батискафа. Отключать?

— Да, давай.

Реймонд взял выключившийся омнитул с собой и спустился в главный ангар, откуда открыл ворота в довольно просторный отсек с ДАНБЭТ. Этот аппарат был подвешен в центре, над огороженном сетчатым забором по периметру с дверью в нём люком, который, видимо, вёл под воду. Сам аппарат представлял собой кабину высокого давления с двигателем, наружными аккумуляторами, и парой больших манипуляторов. Ничего необычного, это был обычный глубоководный аппарат, разве что немного гротескного вида. От глубоководных исследовательских аппаратов вековой давности его отличал лишь специальный шлюз для наружной стыковки на глубине.

Реймонд подошёл к панели управления активацией и включил её. Теперь оставалось только перевести положение тумблеров в соответствии с инструкцией и нажать кнопку.

— Ей не терпится спустится за своим ковчегом, а ты ей подыгрываешь.

— Мне нужен хоть какой-то кредит доверия от неё. Если я буду слишком активно ей противостоять…

— Да, и сейчас она ждёт когда окажется в батискафе. Вот в чем дело… Она ведь его угонит. Вместе с тобой, ты вообще понимаешь? Если и дальше идти на поводу у её желаний, то…

— Так, хватит. Я не буду запускать ДАНБЭТ, переведу его в положение готовности и вернусь назад, чтобы заняться созданием нового тела.

— Ты даже не знаешь как и из чего его сделать. Точно ли?

— Когда закончу с батискафом, то обойду всю станцию, открою все двери, и разберусь получше в остальном. А Кэтрин выполнит часть своей части сделки — поможет мне. А потом уже займёмся погружением.

— Хорошо.

Реймонд начал переводить тумблеры в нужные положения, активируя системы аппарата. Но на очередном их них батискаф внезапно дёрнулся и вскинул манипуляторы, а затем закричал:

— Я не могу! Я не могу! Я не могу!

— Эй! — Реймонд поднял взгляд на аппарат, который раскачивался и бил своими манипуляторами по потоку и своим креплениям.

— Кэтрин! Это всё вы виноваты! Это всё вы виноваты!

В этот момент, боковым зрением Реймонд успел увидеть, как резко опустились гермоворота, через которые он вошёл в отсек, а мгновением позже батискаф оторвался от креплений, и вместе с этим, с ужасающим грохотом, открылся нижний люк. Он лишь успел ощутить, как из этого люка, куда упал аппарат, вовнутрь ворвался чудовищный по своей силе поток воздуха, сбил его с ног, и всё его тело буквально начало вжимать в шлем, вдавив плечевой пояс в жёсткие лямки, прежде чем внезапно оказаться уже лежащим на полу.

Реймонд поднялся на ноги отряхнулся. Плечи болели, но в целом, после случившегося, всё осталось на месте.

— Его больше нет, он… Сбежал? — Он медленно обвёл ангар взглядом, зацепившись им за сорванные крепления на потолке.

— Хехе… Кажется да. У нас теперь есть оправдание… Хаха... Хахахаха! — Это начало смеяться.

— Ага... — Реймонд тряхнул головой, точнее тем, что у него вместо неё было.

Обратно главные гермоворота отсека уже не открывались, но они и не должны открываться, пока давление не будет выровнено. Зато разблокировалась переборка, ведущая в какой-то лаз. Он располагался на стене, так что добраться до него можно было при помощи приставного трапа, который был тут же, да и сам походил на какую-то вентиляцию, однако кто-то присобачил рядом со входом туда табличку со знаком аварийного выхода, что было даже несколько иронично.

Оглянув отсек, Реймонд полез этот лаз, или вентиляцию, или что это вообще такое было.

Лаз был долгим, и максимально походил на ту вентиляцию, в которой он уже пролезал на Эпсилоне, если то, конечно, вообще было вентиляцией. Кажется это была всё же не она. На другом конце, том из них, который был разблокирован, была большая комната, или, скорее даже, зал, со скруглёнными стенами. Здесь рос лишь один большой нарост структурного геля, а в остальном комната была довольно чистой.

Спрыгнув на пол, Реймонд достаточно быстро нашёл характерный терминал управления с возможностью подключения омнитула. Уже второй им встречный на станции Тэта. Единственный выход из комнаты, не считая лаза, через который он попал сюда, представлял собой раздвижные двери с прозрачными стёклами, а в самой зале был стол с компьютерным модулем, по центру доска с записями маркером на ней, и большая капсула со знаком радиационной опасности у одной из стен.

Он подключил омнитул.

— О… Где мы? Вам удалось запустить ДАНБЭТ? — Кэтрин была слегка дезориентирована.

— Да, но он… Сбежал. — Что же... Пора. Выскажи ей всё что думаешь.

— Что? Как? — Кэтрин была расстроена, судя по голосу.

— Неудивительно. — Комментарий относился именно к тому, что Кэтрин казалась расстроенной.

— Ну так и сбежал. НИУ смогло загрузило в него чей-то скан, и он вышел из строя. — Начав равнодушно, Реймонд ощутил как ему становиться лучше с каждым словом во фразе.

— Проклятье. — Она прошипела.

— Давай, пора открыться ей.

— В смысле...

— Ну выскажи ей всё в лицо, без намёков и прочей ерунды... Просто... Скажи.

— Ладно... Ладно...

— Пошёл!

— Кхм...

— Что кхм..? Что кхм?! Давай, блять, говори уже!

— Я так не считаю, и я должен сказать, почему. — Реймонд быстро выпалил это.

— Говорите. — Её тон резко измелился, став довольно мрачным.

— Секунду...

— У тебя нет секунды.

— Я формулирую мысль...

— Я тебе помогу. Говори!

Попытавшись сглотнуть, но ощущая лишь застывшую тугость в забитом горле, что была вызвана скорее его физиологическим состоянием, нежели психическим, Реймонд, неожиданно для самого себя, выпалил безостановочную тираду:

— Потому что, наконец, я могу разобраться с происходящим здесь и сделать что-то полезное на самом деле, а не следовать твоему дурацкому плану. Я подчинялся тебе, потому что ты здесь можешь всем управлять и ты мне нужна, а это происшествие — удобный предлог перестать тебе подыгрывать. Я выполню то что обещал, мы прибудем на Омикрон и используем подъёмник или что там для спуска, но потом, тебе ясно?! — Фактически, он просто высказал ей всё, что накопилось у него за то время, пока он возился на Тэте. Эмоциональное возбуждение стало после этого только сильнее раскручиваться.

— Неплохо вышло.

— Реймонд, я… — В её голосе была сильная неуверенность.

— Я прекрасно понимаю, что ты хотела меня затащить на ДАНБЭТ, что бы использовать в своих целях, и всё такое. Я и так бы тебе не дался, а сейчас эта штуковина сбежала, так что так... — Он стал язвительным, ощущая в моменте моральное превосходство.

— Знаете что?! Вы вообще хоть имеете какой-то план?! Я пытаюсь спасти свой проект, то что осталось от человечества. Тэта и Омикрон мертвы, мы одни! — Кэтрин уже открыто разозлилась, но ему было всё равно. Он хотел, нет, он должен был продавить её: от того, что выйдет из этого спора, прямо сейчас зависела судьба всего мира, и его вариант виделся ему единственным, имеющим смысл. Нужно было подбирать аргументы дальше.

— Именно, да! И этот твой проект идиотский, полностью. Я тоже хочу хоть что-то спасти, и сделать что-то более реальное, чем этот космический сервер с цифровыми людьми, существующий бесцельно до тех пор, пока его не уничтожит какой-то микрометеорит. Я просто хотел с тобой дойти до Тэты, но поскольку ты находишься в моём омнитуле и управляешь всеми системами, я находил идею разблокировать и запустить ДАНБЭТ неким гарантом… Наших дальнейших взаимодействий. Я нужен тебе, а ты нужна мне, но пока я только исполнял твою волю. Ты это понимаешь? — Реймонд отошёл назад и плюхнулся в одно из кресел. Он оставался взведённым.

Молчание. Секунд десять.

— Я поняла… — Она казалась растерянной.

— Ты в порядке? — Он встал и подошёл к терминалу. Эмоции так же спадали, оседая тягучей массой, давящей на разум. То, что она приняла это, в конце концов, не дало ему удовлетворения, но скорее чувство опустошения.

Ему пришла в голову мысль, что, возможно, он бессознательно вообще хотел устроить лишь философские дебаты, где можно было бы конца времён отстаивать свою позицию, поливая собеседника помоями. А сейчас Кэтрин просто согласилась с ним, но осталась явно в расстроенных чувствах. С другой стороны, какие уж тут дебаты, когда судьба человечества оказалась в руках у них двоих. Споры сейчас нужно решать, и решать быстрее.

Все эти мысли заставили Реймонда разозлиться на самого себя.

— Относительно. — Она была подавлена.

— Послушай… Всё будет хорошо, Кэт, ладно? Я доверяю тебе… В меру, но всё же. Но я не могу слепо следовать твоему плану, я просто обязан разобраться со всем. — Он попытался исправить положение.

— Да, знаю… — Она замялась. — Сейчас включу свет и остальное.

Лампы в центре комнаты сначала замигали, затем включились, а с ними и вентиляция.

— Спасибо. Я не злюсь на тебя, что бы ты понимала. Просто мне надоела твоя крайняя одержимость. — Он продолжал спасать положение. — Кстати, это именно я хотел добраться до Тэты и пообещал, что помогу тебе тоже, а как мы оказались тут, ты сразу пошла меня пользовать, что бы я побыстрее запустил ДАНБЭТ. Давай разблокируем, давай запустим… — Он подождал пару секунд и продолжил. — Скажи честно, если бы этого не произошло, и при этом я бы по какой-то причине подключил омнитул к его управлению, ты бы попробовала его угнать со мной внутри, без моего решения?

— И что мне ответить на… На всё это? — Её голос стал немного надменным. Похоже, он её задел, но она хотя бы не ощущалась расстроенной.

— А тебе не приходила в голову мысль, что она, прямо сейчас, манипулирует тобой голосом и интонациями? лишь имитирует эмоции, подстраиваясь под тебя, а на самом деле она гораздо хитрее и коварнее, ммм?

— Что? Нет. Нет... — Реймонд постарался сразу же заглушить эту мысль. Он знал, что это, в целом, неправильное действие, но понимал, что не может принять такой уровень коварства от неё, и просто постарался не думать об этом дальше.

— Ничего, если не хочешь отвечать. Всё в порядке. Серьёзно, я не держу обиды. — Он надеялся, что эмоциональные качели скоро закончатся, но что-то липкое и тягучее в глубине не оставляло его.

В ответ он услышал молчание, но спустя секунд тридцать Кэтрин вернулась:

— Каков твой план? — Она хотела казаться равнодушной, но всё же какая-то эмоция просачивалась наружу.

— Тут есть что-то полезное для нас? — Реймонд оглядел зал.

— Сканер для грузов. Мне помнится, тебя нужно просканировать, что бы понять, из чего именно собрать тело.

— Хорошо. — Реймонд подошёл к большой оранжевой капсуле со знаком радиационной опасности. — Затем я изучу всю станцию Тэта, насколько смогу. Узнаю что с остальными людьми, а заодно найду пригодные тела, и засуну тебя в собранное тело, или например, загружу туда кого-то с чипа.

— Пойдёт. — Это звучало как одобрение.

— Когда у меня что-то получится, мы двинемся дальше на Омикрон.

— Хорошо. Я согласна.

— Неужели всё закончилось?

И тут же Реймонда посетила неожиданная, но неприятная мысль, связанная уже непосредственно с их ситуацией:

— Послушай… А если не выйдет? Я только сейчас об этом подумал, но что если нужны только свежие тела, буквально сразу после смерти, ещё не погибшие на клеточном уровне? В таком случае, с трупом ничего не получится.

— Что же, варианты у нас будут. Симуляция и роботы у нас остаются. В любом случае, прямо сейчас мы и выясним, в каком состоянии тело, которое ты используешь, и что нам необходимо делать. Заходи.

Створка капсулы сдвинулась вверх, обнажив узкое и тёмное пространство. Реймонд скинул сумку с вещами на пол и шагнул туда.

— А почему в сканере для грузов выключатель внутри?

— Это вспомогательный, я не могу нажать основной, это нельзя сделать прямо из инструмента. — Она словно хотела дать ему время ответить что либо на это, но сразу же передумала. — Охх. Просто не спрашивай.

— Ладно. — Дверь закрылась, и Реймонд нажал на пуск, смотря на экраны внутри.

Рамка с рентген-аппаратом сдвинулась с места и начала вращаться. На мониторе возникло изображение его тела, которое начало анализировать автоматическое устройство.

То что он там увидел, в целом, было уже достаточно ожидаемо, но всё равно смотреть на это оказалась очень любопытно: человеческое тело в гидрокостюме, а точнее, в типовом сухом донном водолазном снаряжении, почти лишённое головы, с воткнутым на её место устройством от робота. В грудь был вставлен какой-то аккумулятор.

Компьютер, анализируя тело, определил его личность через имплант чёрного ящика, оставшегося в основании черепа.

— Имоджен Рид? Кажется я видел это имя в проектах Кэтрин. — На одном из экранов появилось изображение зеленоглазой девушки, взятое из базы данных персонала.

— Имоджен Рид? Серьёзно?! — Кэтрин была сильно удивлена и будто бы немного возмущена.

— Я уже видел её имя, кто это?

— Да так, моя коллега. — Она словно бы отмахнулась. — Ничего особенного…

— Ясно. — Он продолжил осматривать тело, сквозь которое проросли жилы структурного геля находящиеся под напряжением. Автомат выделял и давал подсветку разным частям тела, но скелет и проросшие провода почти всегда были видны.

— Так… Хорошо. — Кэтрин начала комментировать конструкцию. — Ваша голова это интеллектуальный модуль от одного из типов наших подводных машин, представляющий собой энцефалочип производства Карфагена второго типа, соединённый с системой occu-torch и приращенный к телу. Это немного другой чип, не под стандартный разъём.

— Хорошо, знаем что искать. Остальное? — Он видел на мониторе тоже, что говорила она.

— В грудь, под рёбра, просто вбит блок питания S3, это компактная, но очень мощная аккумуляторная батарея. Она стандартная для наших устройств.

— Хорошо, я вижу его. Я думаю на Тэте найдётся всё что нужно. А само тело?

— Оно… Необычно. Мускулы тела выглядят несколько странно, но при этом вполне целостно. Только не спрашивай меня, как и почему, здесь просто поработал НИУ через структурный гель. В остальном тело очень похоже на гниющий труп. Я думаю, оно им и является.

— Хм… Старый труп точно сойдёт?

— Определённо да. Судя отчётам, к которым у меня был доступ, Рид была признанный погибшей на Эпсилоне после того, как ушла туда семнадцатого декабря.

— Нам повезло, что можно и так.

— Интересно, как оно именно определяет части тела?

— А ещё похоже что твоё тело является одним целым с гидрокостюмом, который на тебя надет. В какой-то степени, по крайней мере, местами, гель их спаял вместе.

— Здорово… Больше ничего важного там нет?

— Я слегка удивлена, но да. Это всё. В общем, судя по всему, нам нужна лишь голова от робота с энцефалочипом, источник энергии, и несколько литров структурного геля. Всё это вставить в мёртвое тело, и это должно сработать. НИУ завершит дело. Замечательно. — Ей действительно понравилось то, что она увидела.

— Сохрани на всякий случай эти фото с рентгена, если сможешь, и… Я могу выходить?

— Да, сейчас.

Вращение рамки прекратилось, и дверь капсулы поднялась.

— Я схожу, проверю что за теми дверьми. — Реймонд накинул ремень на плечо и указал на раздвижные двери, что были единственным выходом из комнаты, кроме того лаза, по которому он пришёл. — Можешь их открыть?

— Да, я разблокирую двери.

Он зашёл за них, когда они открылись, оказавшись перед ещё одной парой раздвижных створок. Затем они закрылись, и какой-то устройство лазерными лучами просканировано его тело, прежде чем открыть внутренние створки, и пройдя за них, он оказался в помещении, смахивающим на офисы.

Пробыл он там всего несколько минут, и когда двери снова открылись вовнутрь, Реймонд резко отбежал от них, оборачиваясь, и держа шокер наготове.

— Кэтрин, запри двери!

— Что случилось?

— Сейчас объясню, запри!

— Заперла.

— Там мудак.

— Что?! — Столь односложная характеристика Акерса её совершенно дезориентировала.

— Ну, который шахматист.

— Да о чём ты вообще?

— Об Акерсе. Чёрт, может это и не он, но мне что-то кажется, что он. Я был в медотсеке, там были записи о нём, фото от скана тела, и масса какой-то дряни на кушетке, такого же характера, как и на его теле. А ещё там живой человек, такой же, как и тот что в подвале.

— Приросший к стене и истощённый?

— Ага, именно. Прямо недалеко от кушетки где лежал Акерс. Эта тварь ужасно мутировала, руки на месте, но их вид… И всё его тело… Гадость короче, одна большая мясная опухоль. Он тоже без глаз, но отлично слышит.

— Ясно.

— В любом случае, дальше я туда не пойду. Мне нужно оружие, более эффективное, чем шокер.

— Оружие? Здесь нет…

— Здесь должны быть инструменты, так? — Реймонд прервал её. — Инструменты и что… Да, что-то горючее, здесь ведь есть…?

— Послушай, на станции используется для определённых целей газ и некоторые горючие вещества, их немного, они хранятся на защищенном складе. Только не вздумай...

— Отлично, сойдут! — Реймонд плюхнулся в кресло.

— Что? Вы что, хотите устроить пожар на станции?!

— Нет, я просто хочу их убить! Акерса и его подручных.

— Оох…

— А что?! — Он вскочил на ноги. Его настроение снова изменилось, и в данным момент он был практически готов рвать и метать. После посещения отделений за раздвижными дверьми он уже не думал о споре с Кэтрин, но теперь его чертовски злил Акерс, что впервые встретил его лицом к лицу. — Они вообще нихера не люди уже, они обезумели! Говорить не хотят, на меня кидаются, а Акерс вообще всё это и устроил! Подключил людей к этой херне, спорю, что он и убил кого-то тоже. Он уничтожил станцию, взял ваших коллег в плен. Но моя проблема в том, что жить с ними бок о бок я не собираюсь, они просто опасны!

— Хорошо, но…

— Что лучше, небольшой пожар на станции или мудак, который гоняется за мной и хочет убить или взять в такой плен? Кто мне совершенно не нужен, так это он! А поскольку у вас, идиотов, нет оружия, то мне придётся импровизировать. — Он злился не на кого-то конкретно, а на общее положение дел на Патосе-2 и на то, как к этому всё пришло.

— Что ты сказал…? — Кэтрин практически зашипела. Похоже, обобщение «идиоты» её задело.

— То и сказал! Вы все тут какие-то придурки, семь суицидников, семь! — Реймонд продолжал, ощущая как та тягучая масса в глубине его сознания напоминает о себе, и словно ищет выход наружу, что бы убраться оттуда уже окончательно. — Потом вы даже не могли остановить всего одно существо, которое уничтожило всю станцию. Никакого оружия, блять, монстры есть, нормальной пушки нет, где это вообще видано! А ты просто одержима своим дурацким проектом, кроме которого тебя вообще ничего не ебёт. Вообще ничего! — Его внезапно прорвало, сильно накрыла обида. Он взвёлся настолько, что снова разозлился и на Кэтрин, но остановиться уже не мог.

— Хватит!

Остановить свою, полную эмоций речь, Реймонд и в правду уже не мог:

— Я тут самый блять разумный из всех, из всех вас блять, дегенератов! Персонал подводного комплекса, последние, блять, представители всего человечества, всё просрали и сдохли, а я тут теперь должен за всех вас отдуваться, и решать ещё и совершенно лишние проблемы!

— Просто помолчи…

— Нет, я тебе блять не заткнусь! Ты просто конченная эгоистка! Я окружён какими-то идиотами, у которых были всё необходимое, и они это всё всрали, а теперь должен работать за них! Всё веселье, сука, кончилось с вами, нихера не могут! Почему я?! Почему я?! — Реймонд ударился шлемом костюма о стену, согнувшись в поясе, и свесив руки. — Почему яяяя...?! Я тут самый разумный, ещё и единственный кто способен что-то делать руками и ногами, я, я, я! Я один! А все остальные вокруг идиоты, всё просрали! Надоело лазать по этим тёмным коридорам, от этих сраных мутантов, и роботов с ходячими трупами! Дайте пушку, я их постреляю! Без пушки нихера никого веселья нету, блять! — Он снова ударился о стену, согнувшись в поясе, и оставив руки болтаться. — Дайте сраный огнемёт, я не хочу жаться к ним вплотную! В резаке газ кончился, а этот ваш шокер вообще дерьмо полное, для какой цели он вообще сделан, рыб пугать?! — Он уткнулся головой в стену и затих.

Больше всего сейчас он как раз хотел ощутить «пустую голову», но теперь это состояние не приходило, хотя постепенно мысли действительно очищались. Сначала ему хотелось плакать, затем стало полегче, и так он провёл несколько минут, не меньше. Может даже десять или пятнадцать, пока Кэтрин наконец не начала первой:

— Ты в порядке? — Она действительно звучала обеспокоено.

— Ну… Относительно. Вроде как. — Реймонд поднял руку вверх, продолжая утыкаться в стену и придумывая план действий. — Вот что… Надо сравнять давление, чтобы открыть гермоворота в ангаре ДАНБЭТ, чтобы я смог вернуться в среду обитания. Только не сбрасывай его тут, здесь, в этой области, остался живой человек, возможно декомпрессия в таком состоянии всё ещё актуальна… Кроме того, нужно разблокировать все двери, все, которые вообще возможно. Мне нужен доступ к складам на станции и ко всем её помещениям. Хорошо?

— Да, я сделаю.

— Хорошо. Спасибо. И да… Извини. Я не злюсь на тебя, не могу полноценно злиться на единственного человека, с которым хоть поговорить могу. — Это была правда: в данный момент он совершенно не злился на Кэтрин, скорее даже сочувствовал ей и тому, что ей пришлось всё это выслушать. — Просто сейчас я наконец осознал, какой пиздец тут случился. Извини.

— Я поняла.

— Мы просто… Поможем друг другу, ага? Хехе… — Реймонд нервно посмеялся и начал сползать по стене вниз. — Я обещал, значит сделаю. Не ради этого бесполезного ковчега, а только ради твоего доверия, как видишь, я откровенен, да? Только чуть позже. Сначала я должен обезопасить Тэту. — Его всё ещё слегка потряхивало.

— Хорошо… У меня нет доступа, но ты можешь пройти обратно в док батискафа, перекрыть наружный люк, и проход в эту секцию, затем сбросить давление, после чего открыть ворота. Это не должно быть сложно.

— Ага. А склады?

— Разберёмся с этим, когда ты вернёшь меня на главный терминал станции.

— Хорошо. Можно извлекать?

— Да, давай.

— Ещё раз, извини. Сейчас увидимся снова. — Реймонд взял омнитул, когда произошло отключение.

Он чувствовал усталость, достаточно сильную, но, по крайней мере, он больше не ощущал внутреннего опустошения и едкого чувства незавершенности. Пока что. Возможно, что лишь на время.

По крайней мере, всё было уже не настолько плохо. Осталось только найти способ справиться с этими тварями, и можно будет отдохнуть.

Примечания:

01.05.2024 Часть 3 была переработана и соединена в одно целое с частью 2.

---

11 мая, утро/день, станция Тэта

Реймонд сидел в кресле, каждые полминуты меняя позу. Закидывая ноги на стол, то поджимая их под себя. То сидел как на иголках, то разлёживался на спину. В руках он держал то резак, грубо прикрученный изолентой и прилепленный черным гелем к аккумулятору, то клал его в сумку, и доставал шоковое оружие, вертя его в руках.

Вставал, прохаживался по коридорам и другим комнатам, то изредка заглядывая в зеркала, то пытаясь отчаянно привести в порядок гелем мелкую неисправность, по типу мигающей лампочки под потолком, и снова возвращался.

— Здесь, на Тэте, есть то что мне нужно. Прошло больше суток. — Он был в этом уверен, хотя и не мог сосчитать время сам, он чувствовал себя откровенно плохо.

Понять в чём именно дело он не мог — легко можно обвинить в своих грехах это странное существо с Кюри или ебнувшегося Акерса но это просто глупость, он не мог взять и сломать ему психику своими импульсами. Или мог? Он понимал, что дело скорее в его разуме, чем в физической части. Даже если нейропроцессор получил повреждения, гель должен был починить их после сования рук в порты НИУ. Наверное. А ошибки в электронных затворах правятся сами собой, с течением времени. Дело было в чём-то другом точно. Окружение? Нет. В воде было совсем хорошо, а Патос-2 хоть и был теперь тёмным и неприветливым местом, не давил на него. Здесь было относительно комфортно.

Он про себя вспомнил то, что видел на Тэте, когда вернулся обратно в главную секцию после неудачного запуска ДАНБЭТа и момента встречи с Акерсом. Сначала один, которого он видел ещё до этого, перезагружая локальную сеть, а потом и второй, которого он не встречал раньше. Два существа, ужасных, изуродованных гелем, их руки срослись с их телами, а на безглазом лице навсегда застыло выражение ужаса. Слепые и похожие внешне на ходящие на двух ножках комки биомассы, они обладали отличным слухом и были очень массивны, способны своей тушей сбить с ног, только едва разбегаясь. А потом Терри Акерс вернулся сам. Он был абсолютно безумен, и после второй встречи с ним, Реймонд полностью убедился в этом. Отвратительного вида, покрытый слоями наростов, Акерс пытался схватить его.

Но их общие «природные» особенности, и желание безумного Акерса ухватить Реймонда, их не спасли от его проявления интеллекта. А может отчаяния, наложенного на какое-то далекое понимание. В любом случае, они были сожжены заживо, а после того ожившего трупа с головой, обросшей гелем, который чуть не убил его и заставил экстренно сматываться с Кюри, на его же счастье, как оказалось, эти твари казались по степени угрозы просто ходячими мешками с мясом, которых можно без проблем пустить на гриль. Если их состояние это вообще жизнь. Но как минимум, биологическая активность в их телах скорее всего присутствует, а значит их можно считать таковыми. Он использовал баллоны с природным газом, их когда-то доставили с Эпсилона, ещё задолго до всего происходящего. Этот газ, обращенный в струю огня, избавил их от оков подобного существования. Хотя, прежде всего Реймонд избавил этим от оков перманентной угрозы самого себя, «Реймонда», и это было главное. Остались в памяти их визги и воображаемый запах вони, который должен был быть после такого. И это смакование словно разъедало мозг. Никак не удавалось оторваться от подобного. То что было приятным в момент совершения, чувство удовлетворения убиранием с пути помехи, после длительного пережёвывания само превратилось в своего рода мучение. Перед продолжением своего жизненного пути было необходимо заняться другим делом, пусть тоже бессмысленным, но более приятным. Хотелось бы, что бы этим делом был сон. Хороший такой сон. Реймонд обнаружил, что на самом деле он не способен спать в полном смысле этого слова. Только уходить в глубь себя, своего рода транс, выпадая из реальности, и от этого порой становилось только хуже. Псевдосновидения с образами, словно копирующими его путь от Эпсилона: туннель шаттла, авария, Лямбда, встреча с Кэтрин. Изъятие её из разбитого тела в переносное устройство. А потом этот спор на счёт её «ковчега». Он тогда явно её расстроил и взбесил. А ещё спор был довольно приятен. Когда ещё найдёшь в этом полумёртвом мире возможность доказать кому-то что ты прав, даже если такое редко когда хорошо заканчивается? Но она в итоге приняла его мысль. Или нет. Во всяком случае, перестала пререкаться, поняв всю бесполезность такого противостояния. Для него ковчег не имеет никакого смысла. Такое себе послание в космос на один раз. Он не мог позволить ей использовать себя ради этой дурацкой цели. И он не стал. Но он знал, что будет делать здесь, на Тэте. Во всяком случае, сама Кэт не была особо против — их пути пока были идентичны — путь к ковчегу, в океаническую бездну, всё равно лежал через Тэту. А ему нужны тела и компоненты. Пройдя большую часть всего комплекса, и получив множество полезной информации о мире, он уже достаточно морально созрел для воплощения своего плана спасения людей в жизнь.

А, да, самое ведь время было опять вспомнить ещё на Лямбде и Кюри встреченную тварь, или две твари, труп со светящиеся головой, которого просто невозможно было забить трубой. Он слишком сильный и агрессивный, он подавлял сам разум наведёнными токами. И он сдох на Кюри от взрыва реактора после отстыковки капсулы. Реймонд был лишь частично уверен в этом, тайна геля могла скрывать что угодно. На ум лишь пришла неизвестно откуда взявшаяся фраза: "что мертво, то уже не убить". Он понятия не имел, откуда она пришла ему на ум, но, крайней мере, был рад, что если это действительно так, то в его случае это должно работать в обе стороны.

А потом была Дельта на кряже океанской бездны. Где одинокий безумный Акерс вырезал себе глаза, наевшись «чёрной крови», то есть геля. И где Реймонд нашёл что-то лучше трубы — шоковое оружие с транспорта и резак с маленького милого робота. Последнего пришлось полностью распотрошить ради этого, несмотря на всю его милоту.

И вот, станция Тэта. Здесь получилось собрать подобие лагеря, безопасной зоны, открыв и заградив после несколько дверей. И собрать этот кустарный огнемёт, кое-как применив его по монстрам. А теперь всё это погоняется снова и снова в разуме, постепенно это переходит транс, где картины этой реальности накладываются на более древние воспоминания. Его работа в лаборатории ещё восемьдесят… Нет, семьдесят… Или сколько? Где-то в этом промежутке — считать было просто лениво, лет назад, до проведения всех тех самосканирований. Это были то кабинеты и комнаты, принадлежавшие богатому университету, отделанные деревом, с заваленными бумагой кафедрами, то офисные секции с белым пластиком и плиточным потолком, то его собственный засраный рабочий стол, всё это наслаивается на металлические коридоры Патоса-2, заражённые чёрным гелем. И он бегает среди них. То под водой, то вне её. То где-то в космосе. И пол порой уходит из-под ног, пока ты убегаешь от монстров, похожих на местных, только вот они ещё более странные и аморфные твари из кошмаров. А потом сам гидрокостюм меняет форму. Всё очень сюрреалистично, и где-то на песчаном пляже видно восходящее солнце, бликующее в морской ряби… И под светом солнца он забивает монстра обломком трубы, что довольно изматывает, и наконец открывает глаза, попутно делая вид, будто они вообще умеют закрываться и делали это.

Прошло совсем немного времени. Совсем немного.

— Надо побеседовать с Кэт. Она конечно терпеть меня не может, но мы хотя бы есть друг у друга. Скоро проблема одних рабочих рук с мозгами на всю Тэту будет наконец решена. Главное собрать всё правильно. И решиться на активацию.

Его странный внутренний голос в этот раз не ответил.

— Кэт? — Реймонд потянулся.

— Чего тебе? — В её голосе были нотки усталого смирения.

— Ты не знаешь, почему НИУ выбрал меня для спасения человечества?

— Я понятия не имею. Я бы сама предпочла тебя здесь не видеть. Повезло лишь, что твоё текущее поведение оказалось несколько иной природы. Но знаешь, я догадываюсь почему тебя.

— М?

— Принятие происходящего. Я тоже осознавала, что сканировала себя. А вот те кого сканировал НИУ, будучи помещённые в тела роботов-помощников просто не осознавали мир таким, какой он есть. Ты в те времена так же знал, что ты делаешь. Сам же сказал, что не особо удивился что ты стал… Этим.

— Ты знаешь, моё тело даже начинает мне нравится. Я не могу почесать лицо или сделать что-то действительно человеческое с телом, например поесть. Но могу ходить, бегать, прыгать, пользоваться руками, говорить. Нормально вижу и слышу. Я подготовил всё и для сборки второго. Тело в водолазном костюме, аккумулятор, более или менее пригодный запас геля, мозгоиммитатор.

— Чип коры головного мозга. — Кэтрин устало поправила.

— Ага, точно. Головное устройство с чипом мозга, камерами и другими системами. Но почему всего два глаза? Интересно, есть ли с тремя, например?

— Ох, Реймонд, заткнись уже. Здесь точно его нету.

— Ладно, я понял. Можно спросить кое о чём?

— Да? — Она слегка удивилась. С тех пор как он обосновался на Тэте, Реймонд просто болтал без умолку о своих мыслях и идеях, а не задавал такие вопросы.

— Здесь, на Тэте, есть сконструированные нейроматрицы со сканов мозгов членов команды Тэты, которые ты проводила. Это что-то вроде промежуточной записи перед попаданием в ковчег? То есть они уже там?

— Примерно так всё и есть. Для чего они тебе?

— Найти самого психически стойкого и загрузить в тело.

— Нет. Не смей делать этого. Они были записаны что бы попасть в ковчег, а не проснуться здесь… Снова. Это просто жестоко. Но если тебе на это всё равно, то как минимум, для тебя стоит сказать, что они скорее всего сойдут с ума здесь и не будут полезны. — Он был уверен, что она серьёзно преувеличивает в последней фразе.

— Понятно. Первый опыт на себе. Как обычно. Всегда готов. Но мы ещё посмотрим, что будет дальше. — Он опустил взгляд и пробурчал себе под нос, которого у него не было. — И меня ещё и осуждают за то, что я хочу спасти человечество. Что за времена пошли. Одни придурки просто не хотят жить на Земле, другие убивают себя почём зря. Я здесь словно окружён одними идиотами…

— Замолчи ты уже, я уже это слышала и не хочу слушать ещё. Перестань осуждать решения живых и скажи, чьё то тело, что ты хочешь использовать?

— Волчек... Хизер. Так написано на её… На бейджике в общем. И ты даже не представляешь где я нашёл её. Даже говорить не буду где. Но тело довольно свежее. — Он вспомнил, что так же видел её скан на том единственном исправном чипе памяти, откуда извлёк Брэндона.

— Реймонд, может не мне надо задавать тебе такие вопросы, но почему женское тело? Ты ведь специально, да…?

— Аа. Чёрт, НИУ засунул меня в женский гнилой труп! И знаешь, мне действительно нравиться что он женский. Я не хочу что бы моя копия была снова в теле мужика. В обоих случаях всё что там было, кажется сгнило, хотя может и нет, за прошедшее время, но мне это доставляет… Эстетическое удовольствие, вот.

— Нда, ты в своём репертуаре. — Она словно тяжело выдохнула.

Некоторое время они молчали, пока Реймонд доставал и осматривал аккумулятор и мозговой чип из своей сумки.

— Мне придётся кромсать её голову и грудь. Это наверное самое неприятное. Я попытаюсь создать тело максимально похожее на своё, на то, что я видел в отражении в зеркале и в сканере для грузов. Батарея в груди, часть головы сохранена. Сначала думал голову по шею оторвать, но теперь думаю о том, что бы сохранить нижнюю часть головы, ниже линии глаз.

— Выглядеть будет ужасно. Точно хуже, чем просто чип в креплении на обрезанной шее. И да, возможно будет мешать работе механизма ориентации оптики.

— Да, точно. Это проблема. Можно что-то… Мне интересно, как можно приспособить рот в таком состоянии. Вот я могу дышать, да? В теле остались полости, и хоть грудные мышцы просто перекачивают воздух, они работают рефлекторно? — Он задавал вопросы даже не Кэтрин, а скорее самому себе. — Вместе с сознанием у меня остались и рефлексы, я правда понятия не имею, какого уровня, сам базовый дыхательный рефлекс или только внутреннее восприятие его.

— Просто помолчи и делай уже как хочешь. — Кэтрин явно была раздражена его потоками сознания, что в течении как минимум дня, регулярно изливались наружу через вокализатор головного устройства.

— Ага. Отлично блять, ой, то есть есть мэм, приступаю к работе! — Карикатурно отдав честь монитору и камере на компьютерной панели, он направился в комнату с трупом, захватив всё необходимое для сборки.

Работа действительно была сильно грязной. Распотрошить тело, что бы его можно было использовать, а уже потом добавить нужные части и полностью закрыть костюм. Вставляя головное устройство он уже успел пожалеть, что оставил от тела хоть часть головы в виде нижних костей черепа и обеих челюстей, от идеи сохранить нос он отказался. Используя ручной циркулярный электроинструмент в качестве костореза, он всё же смог с этим справиться. Резать шею было бы сильно проще, а уж вставлять сам головной модуль так, что бы при этом как можно меньше испортить то, что осталось от головы… Просто испытание на знание анатомии носоглотки и ловкость. Но всё же, он был вставлен. Смотрелось это действительно «не очень», и пришлось ещё подогнать так, что бы куски лица изнутри головы не мешали глазам-камерам поворачиваться. Аккумулятор тоже дался тяжело, несмотря на то, что своей извращённой «эстетичностью» озабочиваться здесь уже не пришлось.

Но в итоге оно было собрано. Безмозглое тело в костюме, с гелем и аккумулятором, прям как у него самого. И энцефалочип на креплении на месте. Провода тоже. Заряженный гель уже пророс в тело, питание головного модуля включилось. Теперь осталось настроить саму передачу: ничего особенно сложного, но приходилось советоваться с Кэтрин, ибо местное оборудование было гораздо круче того, в которое он влезал когда-то давно и в другой жизни, а базовые коды так же были знанием Кэт, хотя он был уверен, что ничего сложного не будет, если попросить её выгрузить скрипт процедуры на отдельный чип.

Перед тем как всё делать, Реймонд вышел в комнату туалета с зеркалами. Снова осматривая себя. Конструкция такая же, только у него от головы меньше тканей осталось. Тот же вокализатор торчит прямо из рта, над языком, а вот верхней челюсти нет.

— А у того зато будет, не зря ты ебался с дохлой головой.

Он готовил эксперимент такого рода, последствия которого откровенно плохо себе представлял, и поймал себя на том, что на самом деле очень волнуется. Эксперимент, в текущих условиях крайне простой в исполнении, но и странный даже для него. Он проведёт его над собой, только так.

— Ну что… Ты! — Он указал на себя в зеркале. — Чёртов коммунистический наркоман! Или как там его?! Да плевать. — Реймонд выкрикнул пару бессмысленных без контекста ругательств, взятых из каких-то древних телешоу или мультфильмов. — Очень скоро ты получишь себе новое тело. И оно тоже женское, ты знаешь это не хуже меня. Так что тебе понравиться. — Реймонд показал в зеркало несколько жестов, проговаривая про себя какие-то мысли, затем вернулся.

— Давай, делай уже это быстрее. — Кэтрин оставалась слегка раздражённой.

— Делаю, делаю. —Он сел в кресло пилота. — Мне… Нам, стоит оставить тебя наедине с собой, может?

— Буду безмерно благодарна. — В её холодном голосе послышалось облегчение. — Тебя невозможно слушать постоянно.

— Эй, мы за тобой вернёмся, не переживай.

— Я знаю, что вернётесь.

— И да. Я… Помнишь я обещал что всё же помогу тебе? С ковчегом? Только потом. Когда мои собственные дела в этом долбанутом мире пойдут хоть как-то условно нормально. Так, ну, это всё в силе.

— Значит ты не отверг ковчег? В любом случае, я благодарна, в некоторой мере. За вычетом всех тех твоих слов, что действовали на меня всё это время.

— Я не принимал ковчег. А ты не отвергала. Я просто напомнил что я пытаюсь выполнять обещания.

— Ну ладно. Спасибо.

— Запускай. — Шлем кресла для пилота накрыл его собственный шлем на голове.

— Знаешь, я буду звать тебя… Райзеном. В честь того… Процессора для компов из прошлого. Что бы не путаться. — Он обратился к самому себе.

— Загрузка пошла. — Сказала Кэтрин.

В последний момент перед стартом он снова подумал о своём состоянии крайней нервозности, которое уходило лишь ненадолго. Он начал понимать, а точнее принимать причину. Кэтрин. То есть нет, он сам. Он был смущён с того самого момента встречи на Лямбде, возможно, ему хотелось искренне обнять её и пообщаться, но встретившись с весьма холодной девушкой, он растерялся и смутился. А будь она иной, что-то бы изменилось? — Нет, не изменилось. И не изменится. — Дело было в нём самом, в противном случае он бы просто не был тем, кем он был. По техническим делам всё было хорошо, но перейти на что-то личное он не мог, неся какую-то чушь, истории из жизни, из головы, мечты о том как исправить этот мир. Он порядком её заебал этим, но сказать что-то другое, возможно менее раздражающее для неё, он не мог. Просто смущался. Это его и нервировало. Вовсе не мёртвый, хотя всё ещё парадоксально не живой Патос-2, ни последствия встречи с существом или существами в Лямбде и Кюри, ни даже свои реальные, а не фантастические перспективы в этом мире. Нет. Именно Кэтрин, и то, как они общались всё это время. В конце концов он делает ей плохо своим поведением и не может признаться в том, что просто хочет быть поближе к ней в этом мире. Даже не столько ей, а сколько самому себе — он не мог понять, как вообще взаимодействовать с такой как она, и в результате просто ведёт себя как смущённый несмыслёныш, забивая свои чувства всякой ерундой, которая липнет на электронный мозг как жвачка на стул. И всё это лишь бы говорить с кем-то и не выглядеть как смущённо у неё на виду.

— Ну и позорище. Я веду себя так, как будто влюбился. Что за бред? Почему я не могу просто взять себя в руки и поговорить с ней? Почему я… Почему я обижаю её, да и только? Хотя как я вообще относился к девушкам вне работы? Никак! О...! Это всё проясняет. У меня был опыт общения с девушками вне работы? Нет! Ну, почти нет. Я не умею с ними общаться. Ни с какими. Даже подойти нормально. А уж такая как Кэтрин… Ах. Хах. Хах! Прости меня, Кэт, пожалуйста… — Он почувствовал странное чувство, смесь желания выплакаться и радость от того, что немного разобрался в себе.

— Вы там откисаете что-ли? — Голос Кэтрин прорезал тишину.

— А? — Шлем-энцефалограф кресла снялся с головы Реймонда. — Да. Сидим. — Сам он попытался отречься от всех этих мыслей на время, рефлекторно надеясь, что в его голосе не прозвучало грусти, и благо мысли завершились логическим концом. Он поднялся на ноги, оглядывая своё творение, что через пару секунд самостоятельно встало перед ним.

Оно подошло ближе, почти соприкоснувшись стеклами шлемов. Под его шлемом можно было в деталях рассмотреть конструкцию, которую он собрал. Теперь это жило, двигалось, объективы камер светились красной подсветкой. Было необычно и даже немного пугающе смотреть в лицо того, кто минуту назад был тобой. Особенно учитывая остатки нижней половины лица ещё одного неизвестного человека.

— Извинимся перед Кэтрин? — Он сказал тихо, явно не желая быть услышанным ей. Впрочем, у Реймонда вертелось на языке тоже самое.

— Ага. У меня есть план.

— У меня тоже.

— Ты не переживаешь об этом?

— Уже нет. Не так сильно. Сам знаешь.

— Хорошо. Очень хорошо.

— Ну, будем работать с этим?

— Да.

— Пизда. Тьфу. — Он рассмеялся.

— Да что несёшь вообще?

— То, что у тебя на языке вертится.

— Я между прочем исполнил свою давнюю мечту. Назваться Райзеном. Не помню, откуда это взялось, на ум ничего не приходит.

— Технически это я её исполнил.

— Но мы оба знаем что…

— Да какая разница, душнила?! — Оба отодвинулись и указали друг на друга вытянутыми руками и указательными пальцами, прижав их к шлемам костюмов друг друга.

— Хаха. Хаааа! — Оба рассмеялись крепко обнявшись друг о друга.

— Нам пора пройтись, перестать…

— Насиловать электронные мозги Кэтрин!

— Эй, я же сам хотел сказать именно это!

Оба перешли в отделение для приёма пищи.

— Мы давно хотели это проверить, и вот, у меня есть новое тело. — Райзен открыл один из шкафов.

— Что там?

— Сам же видишь. Алкоголь не питый. Давай, помоги снять шлем. Когда нас двое, это более безопасно.

Реймонд открутил его от костюма, обнажив электронику и челюсти Райзена.

— Заценишь?

— Прямо сейчас. — Он говорил одновременно пытаясь выпить содержимое бутылки в горло. После сотни грамм он постоял пару секунд а затем просто слил содержимое рта на пол.

— И как?

— Говно безвкусное. Во-первых: моё тело не способно его проглотить. Или пищевой тракт разрушен и залеплен полностью, и я попал в трахею, или просто забит на моменте перехода в грудь, и оно всё просто вышло назад. Во-вторых: убедился, что чувство вкуса не работает. Совсем. Разве что меня мой компьютерный мозг пытается наебать, но я не такой, сразу представляю что там водичка и всё проходит. Ничего, одним словом, пустота. Чем бы оно ни было для человека.

— Тебе вот не кажется. — Говорил Реймонд возвращая шлем Райзена на место и закрепляя его. — Что эти устройства слишком очеловечены?

— Ты говоришь, что на них стоит два а не один или три глаза? — Райзен договорил за Реймонда.

— Надо составить… Ээ…

— Петицию производителю!

— Нахуй эту петицию, сразу в суд!

— За ущемление прав одноглазых и трёхглазых!

— Карфаген падёт!

— Стой, стой. Я о «Карфагене». Вспоминай. Нас уже где-то с Лямбды преследует это.

— Чувство что они стоят за всем этим.

— Поверхность планеты. Мы думаем, что она пригодна для жизни, пусть и плохо.

— Если удар «Телоса» был таким что не выпарил океаны и оставил морскую биосферу живой, то значит и сушу не залила лава. По крайней мере, не везде.

— Им нужно только источник энергии для замкнутой экосферы, и необходимое оборудование, и если у них было убежище, то там могут жить люди.

— Ага. На кислородных компрессорах и переваренной в тысячный раз аминокислотной каше.

— А вечером они ловят свежую рыбку на побережье, и смотрят, как два искусственных идиота пытаются вернуть Патос к жизни.

— Реймонд. Мы ведь оба говорим совершенно серьёзно.

— Абсолютно.

— Блять! — Оба вскрикнули и бутылка где был алкоголь влетела об стену с пинка, разлетевшись от удара на осколки.

— Хах… — После пары смешков они коснулись друг друга руками и снова посмеялись.

— Не думай об этом, хорошо? А то потом будет больно разочароваться в реальности. — Одна фраза, сказанная двумя одновременно друг для друга. Они не могли знать наверняка ничего. Разве что таить в глубине души некую надежду на подобное развитие событий, и оба знали, что не хотят обманываться в реальности, подобно Карлу Семкену, а потому такие мечты лучше глушить с корнями, представить, что кроме Патоса и воды вокруг в мире ничего не осталось, и начинать с начала.

— Я понял.

— Ты о чём?

— Три глаза это слишком много, просто излишне, а два дают бинокулярное зрение.

— Это имеет смысл.

— Идём в глубь Тэты, добудем что нам нужно.

— Большая сумка или рюкзак для тебя.

— О. Этого я точно не сказал бы сам. За то время что я был на твоём месте, я привык что у меня она уже есть. Мне точно не помешает, странно что перед сканированием я об этом забыл подумать.

— Я забыл, точно.

— Я так и сказал.

— Дальше. Найти труп. Мы же хотим ещё тело. Цельное. И мозги для него. Желательно, что бы первое ещё не сгнило, а второе нормально работало.

— И компоненты для скрепления этого всего.

— О. Я тут думаю. Они же как деньги. До апокалипсиса ты мог себе позволить больше если у тебя были деньги.

— А Сегодня ты можешь себе позволить больше, если есть запчасти. Бери. — Реймонд протянул мазер.

— Тот самый легендарный. Которым этот недоумок, Гай… Конрад, поджарил себе мозги месяцев десять назад… Или одиннадцать.

— Давай хотя бы не называть их недоумками? Они просто отчаянные люди напрочь.

— О. Да ты сам прогрессируешь, первая новая мысль после установки меня?

— Оно и в тебе сидит. Это влияние Кэтрин на нас. Так что сам не прикидывайся.

— Констатирую факт — ты заставил меня себя стыдиться.

— Это всё Кэт.

— Идём.

— Соберём всё что нужно.

— И даже больше!

— Ахах!

— Что у нас есть? Труба, резак, шоковое оружие, и этот легендарный мазер. Газ? Можем взять ещё, но надо спуститься туда.

— Если в глубине Тэты есть тварь, что захочет нами полакомиться.

— Мы её в кашу замочим!

— Еххууу! — Какая-то банка отлетела от удара сапога.

— Время мародёрствовать!

Они пошли повторно обходить Тэту, направляясь в те отдалённые отсеки, где Реймонд в прошлые разы не был или был, но не заострял внимания.

11 мая, вечер, станция Тэта

Со второго обхода станции прошла пара часов.

— Ну вот, а Стромейер сказал что… — Ван запнулся на полуслове. — А это какого хрена! — Если бы у него было лицо, оно наверняка бы выражало смесь страха и удивления: двоих существ, что стояли перед ним, можно было бы принять за людей разве что с изрядного подпития. Гидрокостюмы с полным оснащением, испачканные в геле разной степени затвердевания и присохшем донном иле, явно были далеко не первой свежести. Под визорами шлемов блестели красноватые объективы головных аппаратов, под которыми болтались обезображенные остатки нижних частей человеческих лиц.

— Где… Это ковчег? — В его голосе слышалась обречённость, хотя он скрывал её, пытаясь проявить стойкость и не подавать виду. Он явно видел перед собой опасность, совершенно неожиданную, и был растерян.

— Вы ошиблись дверью, вход в ковчег находиться на четыре тысячи метров ниже. — Один из них сказал это, показав рукой в пол, а второй сделал движение, будто зевнул.

— Я… Где? Это Тэта? Где Стромейер, Элис, Страски… Хизер?

— Что за тупой вопрос. В ковчеге, наверно.

— Тогда что я тут делаю, чёрт возьми?! — Он почти сорвался на крик и дернулся что бы встать. И тут же понял, что связан по рукам ремнями с креслом пилота.

— Спокойствие, мистер Ван, только спокойствие. Мы сейчас вам всё объясним.

— Какое к чёрту спокойствие?! Кто вы такие? Вы… Вы… Вы похожи на… Я даже не знаю, на что вы похожи. Как я тут оказался?

— Нам пришлось, эээ, ну, восстановить тебя в этом ужасном мире что бы выполнить задачу мирового масштаба… Ну вроде того.

— Вы сказали… Про четыре тысячи метров глубины?! Значит ковчег ещё на Земле?!

— Да, на станции Тау.

— Чёрт. — Он выругался. — Развяжите меня.

— Суть в том, что это не наша приоритетная задача. Но если для тебя это важно — мы обещаем — мы это сделаем вместе.

— Хорошо. Хорошо! Я раз всё так плохо, я обязан это сделать. — Он произнёс это максимально решительно. — Но вы так же расскажете, что вообще произошло? Где экипаж Тэты и кто вы такие? И где… Элис?

— Элис Костер? — Они менялись репликами через одного, будто бы были одним человеком. — Мы не знаем. Скорее всего мертва. — Они соврали. Они знали, где находится Элис, и что технически она жива, но решили, что это лишнее. — И в ковчеге, конечно, она есть.

Один из них достал нож и обрезал ремни на руках Вана. Брэндон встал на ноги, и пошатываясь сделал несколько шагов.

— Бедная Элис. — Он помолчал пару секунд задумавшись. — Ладно. Этого уже не исправить. Я должен взять себя в руки. Хоть я жив. Как мы всё это сделаем?

— Ну, по идее, мы идём в Омикрон за силовыми костюмами для погружения в бездну. Но! Мы трое ещё не полноценная группа, это во-первых. Во-вторых, нам надо разобраться с проблемами на плато, и это проблемы связи с другими станциями.

— Так. — Ван впервые детально осмотрел помещение. — Что вообще здесь случилось? Всё очень плохо теперь, верно…? Всё пошло не так?

— Ага. Типа того. Да, всё пошло не так. Ты знаешь о НИУ? Точнее о том что произошло с ним за прошедший год?

— Год?! — Брэндон встрепенулся.

— Почти. Меньше немного. Живые люди на Патосе-2 погибли, если не все, то почти все. В Тэте всех добил обезумевший Акерс, который прибыл с Дельты. Он срастил их с какой-то дрянью на нижних этажах, где последние живые находятся в коме. А НИУ… Ну, оно начало создавать всяких малоразумных тварей. Они тоже конечно постарались.

— Почему…? Почему тогда я оказался здесь, не помня ничего о произошедшем?

— Потому что мы тебя собрали прямо здесь и сейчас из того что было, включая промежуточный резервный файл, который остался после того, как Кэтрин записывала вас в ковчег.

— Но я… Я всё ещё вроде как человек.

— Костюмчик не жмёт?

— Ага. Зеркало в туалете.

— Вот же… — Он уставился на свои руки, осматривая их. — Я не знаю что и думать. Я… К чёрту зеркало. Я выгляжу как вы?

— Вроде того. Но тебе повезло, так сказать — повезло оказаться в собственном теле.

— Вы сотворили это с моим телом, а потом… Потом вернули меня в его при помощи электронной начинки? — Казалось, он тяжело дышал. — Я постараюсь об этом особо не думать, просто скажите, как я умер?

— Героически защищал Тэту от безумного Терри Акерса и оказался в ловушке. В ней же покончил с собой. Это было в начале две тысячи сто четвёртого года.

— Ага. Твой героизм останется в анналах истории!

— Я не думал, что вместо ковчега вообще я могу оказаться здесь же… Спустя год. — Он поднял взгляд своих красных глаз на них. — И как появились вы? Как вообще можно было… Создать такое? Мне не очень понятно, что вы из себя представляете, но я догадываюсь. Кто мог сделать такое?

— Я!

— Нет, я.

— Да, точно, мы оба. Сделали моё и твоё тело по своему образу и подобию.

— А кто меня таким сделал, я не знаю, но вероятно что НИУ, учитывая что мы о нём сами знаем.

— Кто-то ещё есть с вами? Хоть кто-то?

— Кэтрин.

— Кэтрин Чун?

— Она самая. Но у нее нет тела, и сейчас нам пришлось её временно отключить из-за технических проблем.

— Отключить?

— Ну да. Просто отключить. Во избежании её гибели. Потом покажем.

— И что мы сейчас будем делать?

— Соберём команду и пойдём на Омикрон.

— Из кого?

— Из трупов, геля, и мозговых чипов.

— Аккумуляторов.

— Мы всё это нашли тут в достаточных количествах.

— И не забудем Кэт. Надо её запустить, но как бы… Как бы не было с ней проблем.

— Господи, вы правда будете это делать?! А кто будет в этих телах?! Члены Тэты?! Те, кто думает что попадёт в ковчег, но окажется здесь?! Это просто жестоко. — Брэндон всё ещё травматично переживал происходящее.

— Не-не. — Один из них отмахнулся. — Кэт говорила точно так же, но правда в том, что иного выхода у нас нет. Или в роботов их совать? Мы видели одного, рехнутого совсем. А эти тела хотя бы похожи на человеческие в той мере, в которой этого можно достичь в такой ситуации. Тут не просто Патос разрушен вместе с людьми, почти уничтожено всё человечество. И ты об это знаешь даже лучше нас.

— Однако у нас есть план. Он связан с Кэтрин напрямую. И его она… Мы надеемся, одобрит, насколько мы можем её знать.

— Мне нужно время. Осмыслить всё это. Я буквально недавно был здесь, вместе с Элис, и остальными. — Брэндон пошатнулся. — А потом короткая вспышка тьмы, и… Меня встречают вы.

— Мы не торопимся. Можешь походить здесь, по главным помещениям Тэты.

Ван медленно обошёл комнату. Чувствовалось, что он всё ещё совершенно сбит с толку, только к тому же ещё и перегружен информацией, которую пытается осмыслить и усвоить.

— А вы кто? Откуда? Кем вы были?

— Реймонд. Я из… прошлого. Не важно, я никогда не работал на «Патосе» всё равно.

— Из прошлого? Я не очень с этим всем знаком, но вроде как, у нас был пакет образцовых сканов мозга для работы с ИИ, вы хотите сказать, что были его частью?

— Так точно. Я понятия не имею, почему именно я оказался на здесь и в таком виде.

— Не так давно, прямо здесь, я скопировал себя в другое тело, можешь звать меня Райзеном или Райзен-реймондом. Поучился этому у Кэтрин потом, хотя главные операции выполняла она, прямо через себя. В твоём случае переносится и активировался специальный запакованный файл, это гораздо проще, чем копирование без прерывания, и работа Кэт была уже не нужна.

— Ладно, — Реймонд продолжил. — Я отчасти могу представить какого это всё, и какого тебе сейчас. Пока отвлекать не буду.

Брэндон медленно пошёл по коридору. Шокированный и опустошённый, он проявил значительную стойкость психики, что не могло не радовать Реймонда. Даже если его сорвёт, он уже никуда не денется с подводной станции, по крайней мере, сам по себе. Омнитул то ему не отдали, пока что. Хотя их шесть уже скопилось рабочих и прошитых, хватит на всех. А Ван пусть пока живёт себе мыслью о ковчеге, как Кэт. В конце-концов он правда будет запущен, когда нибудь. Не сейчас. Сейчас нужно спасать популяцию хоть как-то и восстанавливать системы станции. На нижних этажах Тэты есть ещё живые, в прямом смысле, живые люди, пусть и коматозные. Получится ли разбудить их? Или как-то использовать? Неизвестно. Но вид этого места, покрытого чем-то, внешне уподобленному кораллу, находящегося прямо под ними, был довольно пугающим.

Сообщение между Тэтой и Эпсилоном тоже надо восстановить. Оно неизвестно в каком вообще состоянии. А на Эпсилон ещё придётся возвращаться, причём, вероятно, на постоянной основе. Благо есть цеппелин, главное теперь не забывать его подзаряжать.

— Ставлю на стойкость Вана.

— Будем начинать? Надо разбудить Кэт.

— Пока сделаем просто болванку, а потом поговорим об этом деле.

— Ещё одно лишнее тело будет тоже полезно.

— Может лучше два?

— Насколько материала хватит?

— Да.

— Собираем всё что нужно.

— И волочим сюда.

Они приволокли все найденные трупы, подготовив один из них к сборке.

— О, ты кажется чувствуешь себя лучше. — Кто-то из них обратился к Брэндону, когда они вернулись.

— Да. Но я бы предпочёл не быть здесь, вы знаете.

— Можешь на ты, мы двое слишком мало отличаемся друг от друга.

— После падения кометы всё пошло к чертям. Мы все искали спасение. Проект «ковчег» нам казался единственным шансом. — Он говорил отрывисто и с некой скорбью.

— Уж точно. Просто тюрьма среди звёзд. Или он на орбите будет висеть? Я так и не понял, но это не особо важно. Если не придёт никто из вне, его обитатели будут обречены.

— Мы все обречены. Все.

— Ну когда ни будь действительно всё кончится. Но живые существа всегда проявляют удивительную живучесть.

— Разве мы живые? Живые?! — Он уставился в потолок. — Ходячие, гниющие трупы с электронными мозгами, живущие только по случайной совместимости различных технологий.

— Мы созданы по образу живых существ. Буквально продолжение конкретных личностей из прошлого и настоящего, просто с изменённым носителем. В каком-то смысле даже более живые, чем люди в ковчеге, потому что имеем тела в реальном мире. Разве хорошо жить в мире, где всё тебе известно? Где нет забот и проблем, но и нет никакого смысла существовать дальше? Там же не найти ничего нового. Ничего. Удобное и безопасное место должно быть передышкой для тела и разума, а не… Не местом постоянной жизни. Это просто сплошная трата времени. И гибель цивилизации.

— И что? Что нам от того, что мы можем сделать ещё несколько существ, подобных нам? Как мы спасём этим человечество?

— Я не знаю, что ты видел после апокалипсиса, но я уже успел тут поработать водолазом не раз. И я видел живой мир. Водоросли, рыбы, всякие твари, кучи моллюсков. Если всё настолько хорошо пригодно для жизни на глубине около ста метров, то я сомневаюсь в полном уничтожении человечества на поверхности земли.

— Или… Ты просто боишься признать, что это весьма вероятно?

— Это верно. Но факты я тоже вижу. — Реймонд достал из сумки кусок водоросли. — Глаза конечно могут обманывать, но не всё же время. Океан жив, в этом нет сомнений. Я могу позволить себе думать, что существуют бункеры, в горных массивах или во льдах арктики и антарктики, способные поддерживать жизнь в замкнутой экосистеме как минимум несколько лет, а может и десятилетий. Если удар не испарил океаны, значит он и не сдвинул горы. Все из них уж точно.

— Ты так цепляешься за этот, практически обречённый земной мир, считая что среди всего этого бардака и безумия окруженного смертью будет лучше всем людям, чем в ковчеге. Почему? Разве плохо просто жить и не страдать? Разве мы не заслужили этого?

— Ага. Ты сейчас так говоришь по тому что… Дай угадаю, ты рефлексируешь то, что было для тебя лично совсем недавно? Страх, сомнения, страдания.

— Сложно оспорить.

— А я вот думаю, как можно терпеть одни и те рожи… Каждый день, каждый сука день, одни и те же рожи перед тобой. Конечно, есть куда отвлечься, как это было в день томографии, но потом снова те же рожи. И не то что бы мне было плохо тогда. Можно вкусно поесть и поспать на работе, если хочется. Просто видеть их уже не могу. А тут на протяжении многих лет, столетий или тысячелетий, или сколько будет жить ковчег в космосе, один и те же рожи вокруг, да это просто безумие. Ещё большее, чем пытаться спасти мир в стиле последнего динозавра.

— Мы неправы в своей бескомпромиссности к выбору своего мира, если верно так говорить.

— Это точно. Вот если кто-то ещё скажет, что всё пропало и осталось только убить себя, я спокойно отвечу, что нам, между прочим, вполне повезло.

— Повезло? Что мир уничтожен?

— Да. Повезло что комета, или астероид, или что это там было, не был тяжелее или быстрее, не смял своим ударом тектонические плиты, не сдул атмосферу, не испарил океаны, и не превратил всю землю в лавровый шар. Нам повезло, и я говорю это с полной ответственностью. Считайте, что случайность, или может высшие силы, если они существуют, дали нам второй шанс. А вы, судя по тому что мы нарыли тут, умудрились его просрать, с той же полной ответственностью. — Реймонд высказал это со значительным самодовольствием.

— Циничная и бескомпромиссная речь.

— Для тебя это ведь совсем недавнее прошлое. Разве в тот момент вы мыслили иначе? Просто найти козла отпущения не поучилось, как я это сейчас сделал, а если бы получилось, то он бы и слушал нечто подобное. — Реймонд взял короткую паузу. — Не смотря на всю глупость и безумие что здесь творились, я уважаю этих людей хотя бы за то, что они пытались что-то сделать. Пусть и делали не то.

— Что со всем этим миром… Бедная Элис.

— Ну ты ведь копировал себя в ковчег вместе с ней. Он уже запущен и работает на Тау. Так что она в порядке. Ну, то что из её и твоего скана было сделано.

— Безумно. Не думал, что кто-то создаст очередную копию меня, и я выиграю в лотерее быть ею.

— Всегда кто-то, кого пробуждают, выигрывает это новое место. Любой другой ты, на твоём же месте думал бы точно так же. По тому что ты — это ты. Просто экземпляр другой. Другая линия жизни. А личность та же. Как… Параллельные миры.

— Вроде как, хочешь сказать, Марк своего рода был частично прав? Не то что бы это близко к его теории, но личностные характеристики у всех копий ведь одинаковы.

— Зависит от того, что он действительно вкладывал в свою теорию. Она не имеет смысла как продолжение своей собственной жизни, ибо сканер не может перенести конкретно тебя в иное тело при всём желании, он устроен иначе. Но если цель в том что бы для мира быть единым целым, то это имеет смысл. Думаю, главный смысл заключается в том, что если скопировать себя в тёмной комнате, то ты лично не будешь знать, оригинал ты или нет, так как в обоих случаях вы ничего не видите, просто очередной экземпляр одного процесса начал жить. Один из двух вариантов, но это субъективно. И перед тем, как включать свет, оригинала нужно убрать, что бы копия была его полным единоличным продолжением. Мне кажется странным, что такой человек как Саранг, внезапно забыл как работают сканеры. Хотя мне кажется, сами адепты теории поняли его не так и думали про первый случай. Что отчаяние делает с людьми, просто ужас. Даже гнать на них за тупость особо не хочется, когда вдумываешься в их положение.

— Может так он и думал, а может и он был эзотериком, хоть я был с ним знаком. Он непростой человек, и мне сложно сказать, что он мог думать. А они искали спасение для себя от смерти, и ухватились за соломинку из неверно понятых фактов. Меня вот в своём роде удивляет, что такой человек как ты, вот так спокойно делит два тела.

— Иногда лучше бывает опереться на самого себя. Того, кто понимает тебя так же, как ты сам себя. И… Это произошло.

— В какой-то степени ты или вы похожи на Кэт. Ни вы, ни она не испытываете никаких личных проблем с копированием. Только ты ещё хуже, по тому что тебе это это кажется даже нравиться.

— К тебе вернулось чувство юмора?

— Может быть. Какое-никакое. Если это можно назвать юмором. Ни один человек не может рефлексировать и страдать от этого вечность. Что случилось с Кэт? Ты сказал, что она была с вами, но потом пришлось отключить. Неисправность?

— Возможно. Но буду честен, Ван, я соврал. Частично соврал. Действительно, её

мозговой чип не является частью продвинутого головного аппарата, это менее качественный процессор, изначально предназначенный для более упрощенного ИИ. Я пытался соединить его с головой, крепление не подходит. Если залить гелем понятия крепления станет не таким актуальным, но дело в том, что если судить по инструкции к нему, и сравнивая её с информацией об устройстве типа "2", я пришёл к выводу, что он должен работать с сознанием человека на пределе своих возможностей. И гель никак здесь не поможет, он не может вырастить недостающие процессорные ядра. И тем не менее, хотя чип и выглядит слегка повреждённым, но только внешне, и не настолько, что бы это вызывало беспокойство. Он ещё протянет долго, если соблюдать осторожность. Я отключил её от систем станции по другой причине.

— И…?

— Боюсь проблем от неё. Без специального подключения он не работает, и Кэт заморожена во времени. Но это же подключение даёт ей полный доступ к работающим системам. И кроме того, я не хочу эмоциональной реакции на мои действия. Она крайне неодобрительно отнеслась к идеи воскресить кого-то из экипажа Тэты, и это было самой главной причиной. Она может попытаться помешать мне и сломать что-то в процессе, или перегрузить себя стрессом, чем сильно сократить срок службы своего чипа. Мне это не было нужно. Но теперь я не знаю, как её без проблем разморозить, и это тоже проблема. Но мне нужно её разморозить. Я должен дать ей тело. Не ей текущей, продолжительной во времени, но ей, как личности Кэтрин.

— Эгоистично, цинично, и сам же попался.

— Я знаю. Но я вообще-то мир тут спасаю. И сама Кэт не без греха, это уж точно.

— Я разберусь с этим, постараюсь, точнее, но смысла откладывать это нет.

— Если она спросит про ковчег — скажи что всё в силе и вообще проблем нет.

— И пусть не просит поторопиться.

— Ну, допустим.

— И… Брэндон. Вот она. — Реймонд подал ему омнитул с чипом Кэтрин. — Она была тут, у меня.

— Так странно держать целого человека в руке.

— Ага, целого…

— Только не начинай об этом в слух.

— Будто кто-то обидеться. Ты ведь думаешь абсолютно то же самое, просто при принятии решения о выборе что сказать…

— …Случайный квантовый эффект в электронном затворе изменил выбор о том, какая мысль более предпочтительна.

— Точно.

— Странно слышать такие диалоги. — Брэндон обернулся.

— Ничего странного. Лучше скажи, у тебя есть совет, кого загружать в эти болванки? — Реймонд показал на три тела, которые были ими обоими недавно собраны.

— Ещё раз думаю о том, как хорошо, что я не видел как эти тела собираются. И нет, нету. Я не могу сказать, что согласен по этому вопросу с Кэт, но мне это всё ещё кажется весьма жестоким. Я не хочу в этом участвовать.

— Как знаешь. Надеюсь у вас с Кэт будет всё нормально.

— Я тоже. — Он направился к отсеку, где можно было подключить омнитул к системной панели.

— Оставим две болванки на будущее. К Омикрону пойдём в четвёртом. — Сказал Райзен когда Ван вышел.

Реймонд покачал головой в знак согласия.

— Значит вы…? Кхм. Вы сделали это. — Кэтрин вернулась. Брэндон подключил её и после этого уже переговорил с ней прежде, чем к ней обратились они.

— Да. Но ты говорила с ним. Он хорошо себя чувствует.

— Да.

— И мы хотим предложить тебе…

— Я согласна.

— Эй, мы же…

— Я знаю что вы хотите. Я согласна. Без вопросов.

Они оба в мыслях залились красной краской, смущённо переглянувшись.

— Хорошо, мы…

— Установите тело в кресло пилота, остальное я сделаю сама. И вот ещё что, у вас должны быть инструментальные чипы. Вставьте один в разъём омнитула с моим нейрочипом.

Райзен вставил чип в разъём.

— Сначала копирование. — Кэтрин говорила твёрдо, уверенно, и кажется она выглядела немного счастливой, хотя об этом было очень трудно судить.

— Эй, у нас целых три тела. Два мы оставим пока на Тэте, это резерв, но ты можешь выбрать себе по вкусу.

— Хорошо. Я вижу отсюда. Любое.

— Точно?

— Да, и хватит уже переспрашивать. Я знаю что делаю. И вы это знаете. — Она издала вздох.

— Какое? — Они тихо обратились друг к другу.

— Ты думаешь как?

— Самое…

— Мелкогабаритное из женских?

— Да.

— А кто это?

— А ты не знаешь?

— Я? Нееет...

— Значит и я. Она проверит на сканере, если захочет.

— За дело.

Шлем этого кресла в третий раз отработал, буквально размножая разумных существ. Хотя является ли просто копирование размножением? Технически да, когда клетка делиться на две идентичные, или почти идентичные части, то она размножается. Но человек не клетка. Сознание каждого нового индивида создаётся средой, не только органами чувств, но и самим его телом — генетический код, гормоны, другие мелкие факторы. Геном тасуется в при образовании зиготы, и получается уникальное существо. А то что происходит в данный момент не имеет к этому никакого отношения — информация из коры мозга, или, в повторной итерации, уже из чипа, копируется, создавая процесс очень близкий по своему виду на оригинал, и всё это на эмуляторе части тела, представляющим собой начинку сферического человека в вакууме, способную работать с любой личностью, подстраиваясь под неё.

— И зачем я думаю о таком сейчас? — Они смотрели на тело, которое должно теперь принадлежать Кэтрин.

— Ребят, а мне пора отключиться. Я буду в зоне своей собственной ответственности. — Раздался характерный звук отключения энцефалочипа от системы омнитула и систем станции в этой области.

Новая Кэтрин неспешно поднялась с кресла. Она по росту была примерно такая же как Реймонд — тело Имоджен было само по себе не крупным. А вот чьё тело сейчас было у Кэтрин, он не знал. Узнать это было нетрудно, но они оба об этом не думали, а Кэт даже не спросила об этом.

— Привет. — Она окинула их взглядом, и спокойно подошла к консоли, откуда взяла омнитул Реймонда. — Я возьму?

— Ты же сама сказала, что будешь в зоне своей ответственности.

— Да. Но надо же вести себя прилично в обществе джентльменов, да, Реймонд? — Она поглядела на омнитул, а Реймонд почувствовал, что имей он рот, он бы сейчас неловко сглотнул. Впрочем, ощущениям отсутствие полноценного рта не помешало. — Это подколка… От Кэт? Серьёзно? Она так умеет? — Райзен оглядывался с точно теми же чувствами.

— Странное чувство. — Кэтрин держала омнитул в руке. — Держать саму себя в руках.

— Вот. — Райзен протянул ей сумку.

— Спасибо. — Она накинула её на плечо. — А где Брэндон?

Они снова переглянулись, но шаги в коридоре приближались и Ван вернулся в комнату.

— Кэтрин? То есть… Мисс Чун? Это правда вы?

— Можно просто Кэтрин. Мне самой не привычно, но после этого — она указала на Реймонда и Райзена. — Я уже не могу отрицать, что счастлива видеть здесь кого-то знакомого из экипажа Патоса-2.

— Я тоже.

— Эй, тебе нужен омнитул. — Райзен протянул его Вану вместе с сумкой и ещё один всучил Реймонду — его собственный теперь принадлежал Кэт.

— Кэт? — Она в ответ немного недовольно обернулась. — Я просто хочу спросить, оставить наедине? Пока не соберёмся идти на Омикрон?

— Пожалуй.

Оба с неким чувством облегчения вышли в коридор. Им самим хотелось отдохнуть от происходящего и немного снова забыться, и немного подольше, чем при поиске компонентов.

— Что у тебя там? — Они зашли в чью-то комнату. Здесь было относительно чисто и работало освещение. Реймонд что-то сделал со стикером, и обернулся, приклеев на стекло шлема жёлтую бумажку с надписью «RM».

— А. Хорошая мысль. — На стекло шлема Райзена прилепилось «RZ». — Мне загораживает обзор.

— Тоже. Но не слишком. Всё равно отлипнет после выхода наружу. А пока они смогут нас различать.

— М? Я немного выше тебя. — Райзен поднял руку в жесте «измеряя рост».

— И у тебя немного больше челюсти сохранились. Но это просто не особо видно полутьме, а рост надо мерить.

— А так будет видно кто есть кто. А по тому всё же мысль хорошая.

Они уселись в кровати.

— Здесь чего-то не хватает.

— Телевизора… Здесь не хватает телевизора.

— Точно! А здесь есть что посмотреть?

— Мы толком не заглядывали в локальную сеть.

— Отлично! — Я проверю подключение и содержимое местных серверов, а ты найди монитор.

— За работу! — Он вскочил с кровати (и не в первый раз уже отметил, что в отсутствии циркулирующей крови в теле больше плюсов, чем минусов — никакого помутнения в голове от прыжков и от смены положения из полулежачего в стоячее нет) и они оба выбежали из комнаты в разные стороны.

— Йахху! — Спустя некоторое время Реймонд бежал по коридору, неся монитор со вставленным в него компьютерным чипом, который своим краем волочился по полу. Он забежал в комнату и поставил его на тумбочку. — Ты как там? — Он крикнул из-за двери и Райзен секунд за десять вернулся в комнату.

— Да всё отлично! Кэт и Ван в порядке, болтают обо всём, правда я не понял, о чём именно. Она спросила что я делаю, и что у меня на лице, но была только за. Я подключил полный доступ к локалке, так что нам теперь физически доступны для связи все сервера «Патоса», расположенные на Тэте. Давай смотреть. — Он начал возиться с монитором, и на некоторое время растерялся, пока случайно не выпустил небольшую выдвижную клавиатуру сбоку. — Вот так! Что там у нас…? — Запустив удалённый доступ, он начал рыться в данных серверов.

— Тут очень много следов НИУ. — Реймонд комментировал увиденное.

— Я вижу. О вот! — Спустя минуту поиска видеофайлов он напоролся на плейлист каких-то фильмов. Несколько художественных картин и разных жанров полного метра, годов выхода примерно середины двадцать первого века, были длиной от часа до двух. Все названия, что естественно, были незнакомы, так что он немедленно запустил первый из них и уселся рядом с Реймондом.

— Чего-то экран слишком криво стоит.

— Это я исправлю. — Реймонд подошёл к нему и посаил вертикально к стенке, однако пока он возвращался назад, «телевизор» успешно упал экраном вниз.

— Надо приклеить!

— Или поставить на пол.

— Тогда будет неудобно смотреть!

— Вот что, меня есть идея лучше! — Реймонд вернул его в изначальное положение, и взял из сумки резак. — Помоги.

— Что?

Вместо ответа Реймонд зашёл в соседнюю комнату и опустился на колени, используя резак на креплениях кровати. — Помоги подтащить. — Сказал он, когда кровать оказалась отделена от пола.

— Еу! — Райзен дёрнул её, и в следующие секунды они взгромоздили её поверх кровати в «своей» комнате, а затем запрыгнули на неё, и под их весом она просела.

— Не. Всё ещё низко.

Они сделали тоже самое с ещё одной кроватью, перетянув её через коридор и положив сверху. Теперь сидеть стало действительно удобно.

— Вот так, в моей комнате теперь удобный диван. — Они сидели довольно высоко, ногами едва дотягиваясь до пола, и Райзен вытянул наверх сумку.

— Напитки? Кстати, а зачем мы их собирали?

— Затем! — Он открыл бутылку сладкой газировки и выплеснул часть её содержимого на «лицо» Реймонда.

— Ай! — Он протёр стекло визора. — Мы всё равно не можем пить, хотя мы можем… Ты это имеешь ввиду?

— Представить что пьём! — Он выплеснул её на себя.

— Стой, а фильм?

— Точно. — Райзен спустился и включил его дальше, а затем вернулся назад.

— Тебе стикер не мешает?

— Уж нет. Привык.

— Тоже.

Пока шла заставка они ещё пару раз обливались, воображая что пьют, а затем фильм начался. Он даже был довольно интересным, что-то на тематику космических вестернов или чего-то подобного. Через время они уже залипли в него.

Происходящее на экране шло бодрячком — перестрелки на вездеходах на марсе, взрывы, падение посадочного модуля с героями, где они спасаются используя свою смекалку и мастерство, встреча на дуэли и обмен пафосными фразочками. Однако чем дальше, тем становилось хуже — сюжет, который лихо закрутился в начале стал сбавлять обороты, к середине фильма добавил в себя любовную драму из-за того что герой обзавёлся девушкой, затем её начинает ревновать главарь космических пиратов, и в конце концов неплохой боевичок покрывается слезами и соплями и в какой-то момент остаётся осознание того, что они смотрят мутную любовную тягомотину.

— Ну и хуйня. — Реймонд менял позу, постоянно перекладывая ноги.

" — О, Мария, даже сотни световых лет не разорвут узы нашей любви!" — Доносилось из «телевизора».

— Говнище. Ну как можно было запоганить такой бодрый фильм?

" — Прости меня, Сэм, но моя душа принадлежит другому."

— Не то слово. Блять, надо это выключить. — Реймонд спустился и выбрал какой-то другой файл, не особо вчитываясь в название.

" — Это обучающее видео поможет молодым студентам океанографам, рыбакам, и людям схожих профессий. Не знаете как отличить виды угрей или скатов на вид? Как быстро определить представителя круглоротых? Как не стать жертвой ядовитой рыбы? Сегодня вы узнаете обо всём этом!"

— Это уж точно лучше, чем это тупой фильм. — Он уселся обратно и смотрел в потолок.

" — Для начала, скаты различаются по форме плавников…"

— Как думаешь… Насколько мы похожи между собой теперь? — Спросил Райзен.

— А? Почему я мог задать себе этот вопрос? Понятия не имею.

— Ну, мы же много думаем. И мы не говорим многие личные чувства.

— Ага. Но почему ты это говоришь? В каких ситуациях я бы стал вести себя так, как ты сейчас?

— В таких ситуациях, когда некоторые наши мысли слегка разошлись.

— Ты что-то сказать хочешь? Хотя я бы тоже не стал говорить сразу о таком.

— Хах! — Райзен засмеялся. — Ничего такого. Мне просто пришла в голову странная мысль. Я ведь меньше дня как начал существовать, я — это ты. Но мысль действительно пришла мне и сейчас, ты об этом ещё не думал.

— А? Хотя я понимаю, у нас такие случаи бывали. Когда тебя не было.

— Ага. Так вот. Я внезапно смотрю эту хреномуть и осознаю. Какого я теперь пола?

— Ты говоришь о мировосприятии.

— Ну да. Ты об этом ещё не думал, но ты знаешь, что я имею ввиду. У меня… Точнее, у нас обоих, женские тела. От мужского у нас только память о том, что мы были существом мужского пола.

— Полагаю, к нам это понятие не применимо.

— Точно. Но мы сохраняем свою идентичность. Но тело ведь теперь не властно над нами. Гормоны и всё остальное. Их место заняла автоматика, которая подстраиваться под личность. А тело прежнего владельца и так давно мертво, остался лишь труп-марионетка.

— Оа, моя копия хочет стать девушкой. Я ведь вплотную подошёл к этой мысли, когда думал о том, как хорошо быть в женском теле, пусть и в таком странном виде, но всерьёз не задумывался.

— Ага, точно. Хотя бы на время.

— Ты ведь понимаешь, что я теперь тоже хочу это попробовать? Отличная же мысль!

— Я первый придумал. Сутки, идёт? Потом меняемся.

— А что, хорошая мысль.

— Кэт наверно скажет, что мы просто страдаем хуйнёй.

— Мы проводим психосоциальный эксперимент по осознанию понятия психогендера и самоидентичности.

— То есть…

— Страдаем хуйнёй!

Они чокнулись бутылками из-под газировки, и рассмеялись, после чего Реймонд стянул Райзен на пол и пнул по ягодице сапогом костюма. Это определённо было ощутимо.

— Эй!

— И так, Райзен-тян, пора нам разобрать с реальными делами.

— Аккумуляторы? — Его или её голос изменился очень сильно до неузнаваемости, и стал своего рода «милым». Реймонд внезапно осознал, что он вполне может сделать так же.

— Надо проверить заряд, прежде всего моего, а затем и остальных, уже на всякий случай. — Он попытался говорить не своим голосом, и это получилось.

— Провести тест по подзарядке. Да, звучал ты жутко.

— Блок питания. — Реймонд вернул нормальный голос. — Одной парой в гель на стене, другой парой в тело.

— И что-то я думала на тему индукционной зарядки?

— Это тоже. Нам необходимо понять НИУ, как оно реагирует на наши действия, как оно сейчас использует наведенные токи, в том числе.

— Я это знаю. Мы ещё на Эпсилоне об этом думали.

— Тогда берём вещи и за дело.

" — …Миксины отличаются от миног затянутыми кожей глазами, и как следствие, практической слепотой. Кроме того, их диета значительно более сытная, и представляет собой не только кровь жертвы, но и её внутренности, которые она растворяет, впрыскивая в рану от укуса пищеварительные соки. Впрочем, они не гнушаются и падалью."

Примечания:

29.08.23

Исправлены некоторые смысловые допущения и неточности, ошибки, и всё остальное.

---

11 мая, вечер, станция Тэта

— Нормально.

— Повышаю ампераж.

— Хорошо.

— Самочувствие как?

— Нормальное. Ну вроде как, чувствую пресыщение... На самом деле не совсем так, но это ближе всего. Я будто бы ощущаю свой заряд в значительной мере.

Когда на мониторе индикация заряда перешла за девяносто девять процентов, Реймонд сам отключил питание и извлёк провода. Это было не легко, как оказалось — они успешно вросли в тело и попытка их вытащить хоть и была успешной, дырки теперь отдавали подобием слабой, но тягучей боли. Через пару секунд из них вышли и затвердели пузырьки геля, и это чувство исчезло.

— Нам бы катушку индуктивности. Хотя технически они здесь повсюду.

— Просто нужно найти место поближе к электромагнитам, где НИУ само будет нас без проблем подзаряжать.

— Чун и Ван уже готовы выступать на Омикрон.

— Я знаю. Берём снарягу и в путь.

Омикрон был сравнительно недалеко от Тэты, ближе чем Лямбда, и вполне можно было пройти пешком, если выйти с другого шлюза станции, но было решено использовать цеппелин для перемещения. Как минимум это было немного менее энерго- и времязатратно. Кэт и Ван тем временем ожидали их у шлюза.

Реймонд и Райзен неспешно прошли через главные помещения, комнату сканирования и выгрузки, дальше к лестнице на нижний этаж. Сидящая в кресле болванка провожала их мёртвым взглядом объективов своих камер. Правда они о ней даже забыли, пройдя мимо и не обратив внимание — незадолго до этого они усадили её в положение «готова к записи», но так и оставили, придя к консенсусу, что сейчас пятый член команды только задержит их, и не будет полезен, а точнее, совершенно точно будет вреден, вот всяком случае, если этим членом не будет третья копия Реймонда. Но в любом случае, за ней они вернуться потом, когда «слетают» на Омикрон.

— О. Вернулись. Как зарядка? — В голосе Кэт чувствовалась усталость.

— Очевидно, что такой способ не может не работать, так что заряд у него полный. — Ответила Райзен.

— Вот и хорошо. Ну, идём?

— Ага. — Они прошли через шлюз на дно, откуда было рукой подать до площадки с цеппелином.

Стикеры «RM» и «RZ» которые размокли при заполнении шлюза, довольно быстро отвалились при ходьбе по дну.

Восточное плато

— Кэт, стартуем? — Реймонд убедился что все четверо зашли на платформу.

— Да, стартуем, наконец. — Она вложила свой омнитул в панель управления цеппелином, и после пары фраз между обеими Кэтрин, аппарат пришёл в движение.

Секунд пять он выходил на курс, набирая высоту, а затем направился к Омикрону.

— Кэт?

— Что?

— Можешь нам прописать скрипт для управления разными системами станции в омнитул, то есть в другой чип, автоматизированный, и без другой тебя на нём?

— Возможно. — Теперь говорила Кэтрин в чипе омнитула. — Кто-то из нас может это сделать, но я провожу ручную настройку каждый раз, это зависит от того к чему подключён омнитул. Раньше системы станции так и управлялись, так что это не проблема.

— Спасибо. А, Кэт, как нам вас называть?

— Не проблема, можете пока обращаться к нам как одному целому, мы всё ещё очень похожи между собой. Потом что ни будь придумаем.

— Ладно, может что ни будь ненавязчивое спрошу. Ты пробовала миногу?

— О. Что?

— Ну когда была живой, ты пробовала есть миногу? Это круглоротое такое.

— Я знаю что это, и кажется нет. Ты чего вспомнил?

— Какой-то обучающий фильм смотрели.

— А, это… Не помню, что я именно ела, но их скорее нет. Райзен, можно вопрос?

— Ага…

— Почему ты пошёл таким путём? Сменил гендерное восприятие себя?

— Эй, это всего на сутки, потом верну обратно.

— Я не оправдания хочу услышать, а причину. Мне искренне любопытно… Что ты чувствуешь, что-то изменилось?

— Не знаю. Не уверена, я вроде как Реймонд, только девушка.

— Вы думали о том что подсознательно хотите меньше походить друг на друга?

— Звучит как минимум правдоподобно. Чем мы более разные, тем… — Она промедлила. — Слегка проще общаться? Опять же не уверена, но это что-то что имеет смысл.

— Чувство, будто вовсе не так давно был здесь. — Спустя несколько секунд сказал Ван.

Он говорил в основном с Кэтрин, а в остальном держался молчком, и сложно было сказать о чём он именно думает, но вероятнее всего о той ситуации, в которую он попал по чужой воле, которая буквально выбрала его как самое лучшее из того что было, вынудив жить дальше и отдуваться за всех. Теперь же его взор был устремлён в сторону станции Омикрон, стоящей на вершине пологого склона, за которым был провал в океаническую бездну. Освещенное красными огнями, главное здание станции было значительно меньше Тэты, и цеппелин уже заходил на посадку перед ним.

Они молча высадились и пошли к шлюзу. Кэтрин кажется стало немного не по себе от вида трупов рядом со входом на Омикрон, но она ничего не сказала. Это было что мимолётное, выраженное в моторике тела, но она пошла дальше, не смотря на них. К некоторым они вдвоём подключались, узнавая весьма жестокие подробности произошедшего. Кэтрин хотела так сделать, но кажется одёрнулась. А может и нет, но ничего не говорила.

Кто-то из них точно вспомнил прочитанный ещё в юношестве «20 тысяч лье под водой» Жюля Верна, эпизод где капитан Немо, с главным героем и спутниками шли навестить погибших членов команды в их коралловых могилах. А скорее всего вспомнили оба. Но в конце-концов концов стоило перевести взгляд на массивные гермоворота шлюза, залитые красным светом.

12 мая, ночь, станция Омикрон

— Омикрон закрыт, на шлюзе блокировка, не очень понятно что именно.

— Это странно.

— Кэт, как обойти блокировку?

— Посмотрим в округе, может удастся что ни будь найти. Вот эта техническая пристройка — она показала на шаровидную камеру на опорах, снизу которой был входной люк. — Может она откроется, идём.

Они чувствовали себя не слишком хорошо. Всё же, если не удаться снять блокировку, ситуация осложниться, и не только в контексте спуска на глубину — они вообще-то надеялись найти там хоть что-то значимое и важное.

— Пробую зайти вовнутрь! — Реймонд попытался открыть люк омнитулом, и у него это получилось. Автоматика послушно открыла проход в шлюз, который был отделён от основного отсека горизонтальной переборкой, и занимал нижнюю треть сферы. Решили заходить все вместе. Оттуда по лестнице перешли в основной отсек, когда вода из шлюза была вытеснена.

Внутри было довольно просторно, и можно даже сказать уютно, если бы не труп с разорванной головой у панели управления.

— Нихрена себе. Чуваку не повезло… — Он осматривал панель, которая включилась только частично после установки омнитула Кэтрин. Питание было недостаточным, и

Райзен взялась за панель предохранителей на стене, от которой можно было перераспределить ток. Когда питание восстановилось, стало понятно блокировка снимается неким кодом, только всё ещё непонятно, где и как найти этот код, кроме как осматривать всё подряд без надежды найти что-то полезное. И тем не менее, именно этим они все теперь занимались, прослушивая аудиозаписи погибшего персонала, однако ненадолго — на одном из двух терминалов появилась кнопка с нечитаемым кодом.

— Эм… Кэт? Что это?

— Понятия не имею, но хуже не будет, как думаешь?

После клика по ней начался вывод на экран кода из четырёх цифр.

— Десять пятьдесят. — Райзен разблокировала Омикрон с другого терминала, бегло взглянув на экран.

— Остаётся вопрос, что это было? — Ван окинул взглядом комнату.

* * *

Главный вход заклинило, так что проходить вовнутрь пришлось другим путём, благо шлюз был не один. Однако, в отличии от главного, он выходил не на грунт плато, и мостик для доступа водолазов к нему был чем-то сбит, и в результате вместо того, что бы спокойно дойти до люка, им пришлось пробираться по повреждённым фермам, зависшим над обрывом утёса. Однако это оказалось не так уж и трудно, как казалось, и преодолев дискомфорт, они вскоре разместились на площадке у второго входного шлюза. У Омикрона был ещё и третий шлюз, который вёл к платформе с подъёмником, но отсюда до него было гораздо сложнее добраться. Тем не менее, уже добравшись до площадки, они прошли резервный входной шлюз в Омикрон, второй внутренний шлюз со входом в барокамеру, и тут же получили неожиданный вопрос, о котором до этого даже не задумывались:

— Как вы это делаете? — Брэндон окинул взглядом щиток с барометрами.

— Что мы делаем...? — Реймонд обернулся.

— Проходите через зоны с разным давлением в нарушение всех протоколов. Воздушный шлюз под давлением должен не сбрасывать его, а открывать вход в барокамеру.

— Ну нам вроде всё равно на декомпрессию, разве нет? Мы же не дышим воздухом...

— Не в этом дело, когда ты или вы перенастроили омнитул, что бы делать так?

— Мы его не настраивали... — Ответила Райзен.

— Он был в комнате на Эпсилоне, рядом с трупом. Правда записан он на Луизу Мерон, а тело было мужским, вроде как.

— Сразу скажу, когда прошлая я была в нём, он изначально был настроен так. — Кэтрин пожала плечами.

— Странно. Зачем кому-то делать такую настройку? Это крайне опасно. — Брэндон задумался.

— Ну, для нас оно работает, так что... Всё нормально?

— Да, надо взять это на заметку.

Внутри Омикрон был очень даже уютным. Всю «идиллию» этого места по началу портили трупы со взорванными головами, и они теперь занимались тем что трупы с первого этажа снесли в одно место и установили в удобном месте блок питания с выпрямителем, которой позволит подзарядиться при необходимости. Единственной странность была стеклянная клетка которая висела на тросах в колодце который был в центральном помещении соединяя этажи. Нет, по сравнению с большими коридорами Тэты, покрытые гелем и грязью, повреждённые, в которых сам чёрт ногу сломит пытаясь сориентироваться, особенно после того что произошло с Патосом в целом, и с Тэтой в частности, Омикрон был не просто понятным топографически, он был элементарно уютным. Они оба думали о том, что остались бы жить именно здесь, в этом месте.

Оставалось проверить силовые костюмы в комнате для погружения, где нашёлся всего один из них, с очередным обезглавленным трупом внутри, который, надо сказать, неплохо сохранился. Как и на изображениях, что они видели раньше, костюм и в живую был очень компактным и подвижным. Он всё ещё производил впечатление брони, способной сдерживать давление в пятьсот атмосфер, но был необычайно лёгким на вид по сравнению с нормобарическими скафандрами начала двадцать первого века. Высокая подвижность сочленений и никаких клешней-манипуляторов, вместо них перчатки. И при этом всём — встроенный силовой привод конечностей, а так же способность эффективно работать в воздушной среде за счёт него, что придавало подобному костюму невероятную универсальность. Настоящее чудо инженерной мысли, если так подумать.

Теперь оно было в их руках, и оставалось распорядится этим приобретением.

Проскользнула мысль, это вообще-то должно быть противно, однако ничего такого они не испытывали, уже мысленно примеряя occu-torch на шею тела. Одно из таких устройств с энцефалочипом у них было, но достав его из сумки и осмотрев, Реймонд положил его обратно. Оно было покрыто гелем, со следами водорослей и внешних повреждений от длительной работы в воде, однако всё ещё работоспособно.

— У вас был ещё один? А вы запасливые конечно… Стоп, он выглядит так будто ты его из трясины достал, то есть это было до Тэты? — Кэтрин увидела устройство.

— Да, и он не пустой.

— Кто там? — Она была несколько озадачена.

— Я поговорил с этим, прежде чем отключить это штуку и взять с собой. Это Робин Басс, и она тогда не осознавала где находиться. Мы пока не знаем что с ней делать и носим с собой. Как думаешь, после такого чип прослужит ещё долго?

— Вероятно да, они рассчитаны на работу под водой в том числе, как и вся электроника Патоса, хотя когда они ещё были деталями роботов, они обычно находились под гермоколпаками.

— Ладно, это должно быть хорошо, но я всё ещё не знаю что с ней делать.

— Пойдём пока поищем новую штуку здесь. — Райзен оглядела комнату.

— Идём. Кэт, Ван, вы пока здесь останетесь?

— Думаю да, впрочем могу и с вами обойти станцию. Чуть позже, я кое-что настрою.

Они же оба исследовали первый этаж, найдя много занимательных вещей, однако как всегда, они были не одни — при попытке исследовать станцию это стало понятно очень быстро. Они обошли все главные коридоры целиком, сняв блокировки с дверей, и нашли на верхнем этаже одного местного обитателя. Очередное творение НИУ находилось в комнате с модулем для зарядки аккумуляторов, оно не выглядело особо агрессивным, и было принято решение вернуться туда потом. Гораздо интереснее было другое — это существо было одним из двух на Омикроне, и второе было гораздо загадочнее. Оно было незримым, но оно было здесь и пыталось что-то сказать, не ясно что. Они часто заглядывались на эту клетку посреди здания, чувствуя что-то с ней что-то не так. Но если не считать это странное существо, то на Омикроне нашлось полным всего полезного, в основном — информации. НИУ убило всех членов станции перегрузив их «чёрные ящики», и первый же вопрос, как? Как это возможно? Они могли испортиться, сгореть, повредить нервы и сосуды, но взорваться с такой силой, что бы разорвать голову на куски? Ответ был только один — они специально сделаны таким образом, что бы убить носителя. Зачем только это нужно Карфагену? Это было пока неизвестно, однако сам «Карфаген» всплывал всё чаще. На Эпсилоне и Лямбде от него были только ящики для вещей, на Тэте получилось узнать значительно больше, а здесь… Ну, труп девушки, опознанной как Джулия Даль и её записи и аудиологи дали весьма много информации о произошедшем, хотя тайну Карфагена это не раскрывало. Кроме того, на Омикроне было просто полным полно еды и лекарств, а так же гидропонные фермы. Кому только они нужны здесь? Райзен открыла одну из коробок с едой из буфета, того самого где был труп Даль, а теперь просто окровавленный её ноутбук и пол.

— Я есть хочу.

— Может тебе надо подзарядиться?

— Не, я бы так и сказала. А я хочу это.

— Я тоже хочу еды. Будем хотеть вместе.

Со вздохом разочарования она вернула коробку на место.

Однако здесь было и что-то действительно интригующее, возможная зацепка к Карфагену. Стикеры и доска с ручной записью о станции Альфа. Оба молча переглянулись, понимая, что видят это название впервые. Рядом и что-то о НИУ, и рисунок в виде большой, жирной, чёрной кляксы. НИУ? С этим надо разобраться… Судя по этим данным Альфа находилась в бездне, где-то недалеко от Тау и Фи. И к сожалению, больше ничего, хотя они оба были очень рады найти это, мысленно улыбнувшись друг другу и взяв стикеры с собой, намереваясь показать их Кэтрин.

Затем они снова обошли всю станцию, каждую комнату, кроме хранилища аккумуляторов. Ещё одна голова с чипом была наконец извлечена из сломанного робота, и всё бы ничего, если бы оно не пыталось говорить. Точнее было невозможно разобрать какую-то речь в этих бормотаниях, но по всем косвенным признакам было понятно, что это было частью человеческого разума. Определённо он не подлежал восстановлению в таких условиях, и даже если бы и подлежал — оборудование гораздо важнее, и самое гуманное, что можно сделать — просто записать сознание поверх этой повреждённой нейросети. Они оба понимали, что даже в таком состоянии это нечто может осознавать себя, и оба же понимали — его существование следует окончить и больше не запускать. В этот момент ими движет прямой прагматизм, не более того.

Несколько хуже было в комнате где проводились тесты со структурным гелем — была надежда что-то накопать на Карфаген, но ничего понятного не нашлось. В комнате, кроме камер для разлития геля напрямую от системы Омикрона, был холодильник с банками, одна из которых была полна этой, наверняка теперь вкусной, жижи. Судя по многочисленным записям на станции этот гель был предназначен для остановки НИУ. Он должен как-то сломать, убить или сделать его полностью неактивным. Он был перепрограммирован по просьбе некого Йохана Росса, девушкой Рейли Гербер, чей труп и был в единственном силовом костюме на станции. Она погибла вместе со всеми, когда НИУ попыталось оживить Росса, труп которого подняли с Тау на Омикрон. Вроде как это не было проблемой, ну гель и гель, пусть стоит где стоит, но проблема была в нём. Этом существе, что пустило их на Омикрон, а теперь требовало взять гель. Оно взламывало терминалы, записывая простые послания в стиле «уничтожьте НИУ» и «возьмите гель», но большей проблемой были его попытки залезть в голову. Учитывая что Росс ожил не раньше, чем в тот момент, когда погибли все на станции, и с тех пор был заперт на ней, а так же его желание остановить НИУ, было достаточно сложить два и два, что бы понять, что это существо и есть Йохан. Однако было не ясно многое, например, где он вообще находится физически? Если он оживлён внутри стеклянной клетки, запертой снаружи, то как выбрался не сломав её или замок? В общем всё это было весьма сюрреально. Он как-то вторгался в разум, правда весьма грубо. Оба молча переглянулись, понимая что хотят открыть холодильник с банками и «запретным» гелем. Нужны были только банки, что бы набрать обычного геля для технических нужд, и дело было только в удобстве — можно было и без, но эти банки были такими привлекательными, словно готовыми к наполнению вязкой массой. Как миска для супа, который можно есть и из кружки, но из миски гораздо приятнее. Природа этого чувства была не ясна никому, оно просто было. А ещё было второе незримое чувство, что как только холодильник откроется, рука Росса вытянет этот гель у них из-под носа. Это был страх, страх потерять НИУ. Они не могли себе позволить такого, по крайней мере до тех пор, пока не смогут сами управлять гелем. В противном случае, создание новых тел и ремонт существующих, станут технически невозможными. Но они знали ещё кое-что о НИУ — после истории с суицидниками на Тэте они стали явно думать о том, что обучить это неведомое хтоническое существо возможно… В какой-то степени. В любом случае, по их мнению именно Росс угрожал всему человечеству, прося их о такой услуге.

Попытка открыть дверь холодильника оказалась безуспешной, так как какая-то дурацкая плата в электронном замке перегорела, и они положили её в тестовую камеру стенда, что бы починить гелем. Диспенсер полил её гелем сверху и ударил разрядом, от чего чёрная жидкость стала твердеть, прорастая узловыми наростами на плате. В остальном ничего интересного не произошло, и оставалось только проверить работоспособность платы. Зато крыса в соседней камере выглядела довольно увлекательно — она выглядела как совершенно дохлая, просто труп в жиже с наростами, но при подаче новой порции геля и электрического разряда, она начала подавать признаки жизни. Правда ненадолго — заряд иссяк, голубые огоньки поблекли, и крыса замерла.

— Ээ... Ну, вот это работает как наши тела.

— Человеческий ходок с разрушенным черепом или вообще без головы, в чьём теле работают некоторые воссозданные гелем структуры, дающие подобие жизни, и насыщаемые энергией при помощи электричества… Походит на попытку грубого ремонта мёртвого организма, хотя пока нельзя сказать, что это на самом деле такое. Мы знаем это с Тэты. Другой вопрос, почему я не нахожу это настолько чуждым явлением?

— Когда я была тобой в итерации… Ммм… Две назад, ага, что было лет семьдесят девять назад, я смотрела всякую говённую фантастику — привыкла в общем.

Он ничего не отвечал, прекрасно понимая смысл этой реплики. Они знали, что многие знакомые из прошлой жизни отреагировали бы на такую реальность гораздо более бурно. А вот им самим было достаточно нормально, есть больше не хотелось, это чувство было очень эфемерно.

— А теперь, давай всунем это чип обратно — Нарушив очень непродолжительную тишину, он потряс платой от электронного замка, восстановленной гелем, и вставил её на место. — И достанем банку для жижи.

— Главное — не брать полную.

— Росс этого только и добивается, этот гель... — Она показал на полный сосуд, стоящий рядом с парой пустых в холодильнике. — Не должен попасть в прямой контакт с НИУ, пока мы не решим.

— Возьми гель! — У обоих это пронеслось в голове когда холодильник закрылся, а банки из-под геля оказались у них в руках, в отличии от полной банки, которая осталась нетронутой.

Они переглянулись. И они разом захотели послать его в жопу, резко и подальше, и сказать ему в самой грубой форме, что бы он отвалил. Реймонд поднял руку в знак того, что говорить будет он, но вместо посыла он сказал нечто иное и значительно менее агрессивное, говоря громко, но довольно спокойно.

— Потом. Не один раз будем спускаться. Имей терпение.

Райзен дала понять, что поняла смысл произошедшего — Росс выглядит опасным и загадочным, и идти на идейную конфронтацию в лоб сейчас плохая идея.

После этого взломанные терминалы и попытки надавить на разум исчезли. Он их понял, понял, что он сказал и пока не решил давить дальше. Решил выждать. Почему ему вообще нужна их помощь после того как был снят карантин? Как они влияют своими действиями на работу станции, помогая ему?

Они молча набрали две банки геля из струи, подкрутив механизм раздачи так, что он начал просто течь, и вернулись назад, в комнату погружения. И в надеялись, что Росс отъебался от них, хотя бы на время.

Брэндон возился с каким-то ящиком на первом этаже, а Кэтрин что-то создавала и записывала на главном терминале станции.

— Вот теперь стоит утвердить план по спуску в бездну и запуску ковчега. — Райзен приступила к сборке болванки из того что было на руках: подходящий заряженный аккумулятор нашёлся в сумке, и даже не один — они были унифицированы. — У нас один скафандр, и есть план.

— Это можно сделать и с одним скафандром, нужен только ручной доступ к системам станции Тау и Фи для работы.

— У нас есть план лучше.

— Да? — Она удивлённо скосила взгляд.

— Тот, кто будет в этом костюме, дойдёт до Тау, возьмёт ещё один, но уже пустой скафандр, и вернётся с ним назад, где мы запустим второго.

— Вытащить костюм с Тау? Я думала о том, что могла бы загрузиться в костюм и пройти этот путь до конца, а выбираться назад только если повезёт. Впрочем, этот план вроде неплох, если этот кто-то будет сообразителен.

— Ага. Например кто-то из нас.

— Я не думаю, что это будет так просто. Это в голове может звучит как хороший план, а в реальности будет очень непросто, особенно вам. Мой план лучше и проще.

— Но вдвоём это просто надёжнее.

— Да, но только при условии что вы вообще сможете вытащить исправный костюм с Тау.

— Мы сможем.

— Хорошо. Ладно. Допустим. — Кэтрин сказала несколько отрывисто и даже немного сердито. — Только вот я уже знаю о об одной маленькой проблеме — связи с Тау нет. Я пробовала недавно, нет никакого ответа автоматики вызова. А подъёмник можно поднять только сверху, это вы уже знаете… — Она отошла от панели. — Знаете ведь?

— Да, а так же о станции Тау.

— Связь прервалась давно, ещё когда здесь все были живы. Они послали группу на эвакуацию Тау, но что-то пошло не так.

— Я посмотрю это всё… Чуть позже. Итак, что бы поднять кого-то из бездны, нам необходимо рассчитать время миссии, и как это сделать, не прибегая к очень долгой задержке?

— Подать сигнал с Тау…

— Учитывая что передатчики не работают, и их не смогли починить резиденты Тау… Это просто невозможно.

— Мы знаем, и по этому спрашиваем этот важный вопрос, электропитание Тау и Фи идёт через трансформаторы на Омикроне?

— Ух ты. — Она была несколько удивлена вопросом. — Главное питание и силовые кабели пушки — точно нет. Я мало об этом знаю, но попробую найти карту энергоснабжения Омикрона. Учите, что НИУ, после всего произошедшего, могло внести свои коррективы… Эм. Я догадываюсь о вашей идее. Попробую найти карту.

Долго ждать не пришлось: Кэтрин вывела карту электроснабжения Омикрона, на которой был найден в том числе кабель, идущий напрямую к Тау через распределители. Более пяти километров длиной, идущий прямо по склону вниз, кабель системы некого «вспомогательного питания Тау».

— Отлично. — Райзен взглянула на схему. — А теперь нужен доступ к…

— Этому? — Кэт вывела на экран осциллографы распределительной подстанции, среди которых выбрала эту часть сети. — Он работает, отъёма мощности нет, значит НИУ почти не затронуло его. — Она сделала паузу. — Не выглядит конечно хорошей идеей, но с учётом обстоятельств, я вам подыграю. И так, если я правильно всё понимаю, то смысл в том, что замыкая цепь здесь — Она вывела на экран карту станции Тау и указала на маленькое помещение где был расположен электрощитовой шкаф. — Вы будете подавать сигнал прямо на Омикрон. Когда придёт время отправляться вы подадите сигнал, что бы согласовать время подъёма. Это может сработать. Система передачи?

— Азбука Морзе?

— Ох. Точно. Мир изменился… На Патосе её уже точно никто не использовал…

— Будто бы я её знаю… Хах!

— Даже так?

— Ну, что-то вспомню, если будет нужно… Нет, плохая идея, нужен самый простой сигнал. Надо бы записать… И здесь есть лог состояний и какая ни будь пищалка?

— Первое да, второе тоже.

— Отлично. Значит так, я подаю знак — два тире, за ними точки соответствующие количеству часов до запуска подъёмника, которые мне необходимы. Пройдя налегке в одну сторону и имея под рукой часы, я смогу хоть примерно оценить время, за которое я дотащу силовой костюм от Тау до лифта.

— Значит два тире и точки на количество часов до подъёма. Что же, может сработать. А если сигнал не будет получен?

— Девять часов с момента моего отправления, и вы поднимаете лифт.

— Хорошо. — Она помедлила. — Но пойду я.

— Кэт, ты думаешь что я…

— Дело не в этом, не в тебе. Я пойду, запущу ковчег, а на обратном пути прихвачу костюм если вам так хочется, идёт?

— Нет, нет. Я полагаю что запускать его стоит вдвоём, я делаю как мы задумали, и потом мы с тобой спускаемся вместе, уже за ковчегом.

— Реймонд, я… Вы оба знаете, насколько это важно для меня. Я сделаю всё быстро, вам не нужно даже ничего делать.

— Да ладно, это я быстро, туда и обратно, всё будет пучком.

— Я боюсь, что ты можешь погибнуть или застрять там, лишив нас единственного энергокостюма. Никто не знает, что там на самом деле происходит.

— Будто ты не можешь…

— Я знаю свои возможности, и… Я бы могла пойти с тобой, точнее она — Кэтрин взяла свой старый чип, тот самый который он нашёл на Лямбде, с которой говорил столько времени до. — Однако не могу быть уверена, что состояние системы удовлетворительное. Я детально продиагностировала её, всё хуже, чем ожидалось. Он может уже просто не пережить спуска в бездну, хотя это оборудование должно работать в таких условиях.

— Ты ведь не переживаешь за неё?

— Может… Мне немного неспокойно. — Кэтрин осмотрела чип. — Но это не должно меня волновать. Теперь есть я, так что если бы я умирала, но создала свою копию перед смертью, о чём мне жалеть, верно?

— Верно. Несложно согласится с такой логикой, но ты ведь что-то чувствуешь.

— Стараюсь думать о работе. И да, на счёт неё, вот, это для омнитула носителя костюма.

— Она положила рядом мозговой чип, такой же как и умирающий чип самой Кэтрин, но чистый, без следов геля. — Это АСУ для запуска подъёмника и работы с системами станции. Просто надо подключить к такому же терминалу на Тау и будет расширенный доступ к системам, как здесь сейчас. — Они теперь обратили внимание, что на омнитуле в консоли, где была старая Кэтрин, теперь был еще один новый чип. Этот правда тоже побывал в геле, так что отличить их было сложно.

— Так ты говорила о том что должна идти сама, но ведь…

— Мне тяжело кому-то это доверить, не имея хоть какого чувства контроля над ситуацией. А вот я сама смогу сделать всё что необходимо. А если я доверю, пусть не запуск ковчега, но прогулку до Тау и обратно, я не могу быть уверена, что единственный костюм вернётся назад. Я сильно волнуюсь за это.

— Кэт. Если у нас будет два костюма, шансов проебаться со всей миссией будет меньше. Это мой последний аргумент.

— Я могу скопировать себя в чип способный пережить такое давление без костюма, и…

— И спустя некоторое время работы закончить как она? — Он указал на чип старой Кэтрин.

— Главное, что всё пройдёт под моим контролем, пусть я и буду в твоём омнитуле.

— Кэт, это уже слишком. Да и не будет никакого контроля, это просто чувство, что ты можешь как-то повлиять, но кроме советов ничего не поможет, если что-то пойдёт не так.

— Ну хоть так. Да я и могу работать с системами станции как минимум изобретательнее любого автопомощника с тобой.

— Нет, хватит. Я всё сделаю как надо, в лучшем виде, смотаюсь кабанчиком и принесу для тебя костюм.

Она промолчала пару секунд, затем опустила взгляд.

— Смотается он кабанчиком, ага, как же. Это легкомысленно, Реймонд. Я не могу верить тебе пока что. Ну, я скажу прямо — я не сомневаюсь в твоей способности это сделать. Меня беспокоят твои мотивы. Ты взял меня на Лямбде… Затем дал мне тело, и теперь мы пришли на Омикрон. Я понимаю что это имеет смысл для тебя, но дальше то что? Зачем тебе идти со мной, в бездну? Или что вдруг, ты мне постоянно втирал о том что ковчег это самый хреновый план на свете, и что ты действуешь только что бы завоевать моё уважение, и оказывается, что в проявлении этого ты готов идти со мной до конца, даже если я не прошу об этом? Или ты с чего-то изменил своё мнение о ковчеге? Во второе я точно ни в одной из жизней не поверю.

— Станция…

— Альфа. — Райзен протянула несколько стикеров, снятых из кабинета, и связанных с поисками загадочной Альфы.

Кэтрин слегка встрепенулась.

— Альфа? Ладно. Допустим…

— Я ещё сам не знаю что это, но лучше уж вдвоём, чем в одиночку, верно? Запустим ковчег, а потом проверим что там…

— Хорошо… — Она промедлила. — Допустим. Это возможно что-то, да меняет. Уж не пойдёшь ли ты один на Альфу, а?

— Да зачем мне это? Я просто притащу костюм, и…

— Я знаю. Тебе меня незачем обманывать. Ты ведь хочешь человечество спасти… — Она словно выдохнула. — По своему. Хорошо. Иди. — Она подняла руку и разжала кулак.

— Так просто?

— Теперь я знаю, ради чего ты туда лезешь. Я подготовлю оборудование. Кто из вас конкретно собирается идти?

— И правда.

— Кто? — Райзен достала блестящий кусочек чего-то, на одной стороне которого была выемка. — Моя сторона с дыркой, лицом вниз.

— Отлично.

Эта импровизированная монетка упала на пол со звоном, и он нагнулся что бы подобрать её.

— Дырка сверху.

— Ага. Чёрт, мне стыдно что не я… Впрочем ты был бы в таком же положении на моём месте. — Она немного отошла.

Пара нажатий на терминале, и костюм наконец закрылся при помощи внешнего манипулятора. Occu-torch и нейрочип, которые будучи в виде единой «головы» посажеными прямо в мясо, залитое сверху щедрейшей порцией геля, который уже успел прирасти к аккумулятору и включился в работу, немного странно смотрелись на оборванной человеческой шее. И теперь они были теперь надёжно защищены.

— Держу кулачки за тебя Реймонд. Ну сам знаешь, не за тебя, а за ковчег, ответственность за который по твоей же милости, я передаю на время тебе. Да, я немного эгоистка, сам знаешь… Да чего я вообще распинаюсь? — Она ухмыльнулась, и спустя несколько секунд помехи исчезли, и Реймонд встал, будто слегка пошатываясь, но через секунду это чувство как рукой сняло.

Тяжёлый скафандр вытянуло из капсулы механизмом удержания, и теперь Реймонд развернулся боком и сделал пару шагов перед ними. Он чувствовал себя в нём... Нормально. Он значительно ограничивал подвижность, но недостаточно сильно, что бы испытывать серьёзные затруднения при движении и в базовой моторике.

— Омнитул с автоматикой управления системами станции. — Кэтрин указала на омнитул с чипом лежащий на панели.

— Так точно Кэт, я готов целиком и полностью. — Реймонд-в-броне взял устройство, а затем не без труда пригнулся к сумке и достал нож. Точнее это был острый кусок металла, тупая часть которого была обмотана изолентой. Кэтрин слегка замера, и ему казалось, что будь у неё лицо — взгляд бы выражал что-то вроде «Когда успели? Когда вы, блять, успели?» хотя она могла ничего и не думать, скорее он так подумал, может подсознательно хотелось её удивить, но кажется, не сработало. Это продлилось меньше секунды, и она перевела взгляд на терминал.

Он поднял большой палец вверх и зашёл в шлюз.

— Удачи там — Он предыдущий и Райзен помахали, а Кэт молча ответила там же большим пальцем, увидев жест.

Через несколько секунд задраенный шлюз заполнился водой, и через некоторое время, может пару минут, пришёл сигнал о том, что подъёмник пришёл в движение.

— Ну… Займёмся чем? — Кэт перевела взгляд на них. — Брэндон вот делает кое-что с деталями, что могут вам… Нам? Пригодится. Сама его попросила, что бы отвлёкся от всего этого. А мне надо самой отвлечься от… Всех этих хреновых мыслей. Что думаете? — Она говорила с запинками, будто что-то обдумывала.

— Да, почему нет. Можем полезной работой занять…

— Работа не убежит, наверняка на Омикроне в серверах полно и всякого интересного контента, найдём что посмотреть.

— Ага. — Нужен телевизор? — В двери стоял Ван, и говорил неожиданно бодро и даже слегка радостно. Совсем слегка.

Секунда молчания, и в тишине раздался звонок с интеркома. Ещё секунда на то, что бы подойти к терминалу и взглянуть на экран вызова.

— Это… Кто?

— Ой, блять…

12 мая, утро, станция Омикрон

— Тэта!

— Тэта, станция Омикрон слушает. — Кэтрин ответила на звонок.

— Эй, барышня, я тут в затруднительной ситуации оказался… Где я, вашу мать?!

— Тэта, каково ваше текущее положение?

— Моё положение? Я оказался в какой-то жопе, то есть в чём-то похожем на… Ээ… Космическую станцию? Я понятия не имею. Вокруг какое-то наросты растут, я не понимаю что случилось.

— Что с вами случилось?

— Что случилось? Да ебу я, что случилось?! Я только что был у себя на работе, а теперь я здесь!

— Тэта, что я могу для вас сделать?

— Да много чего! Можете связаться с кем-то по моей работе? Знаете кого из них?

— Я не уверена.

— Знаете Реймонда Ричи?

— Сейчас… — Кэтрин заглушила звук. — Я не знаю, ваша ли это вина, но надеюсь, все разрешится.

Реймонд подошёл к панели, Райзен внимательно наблюдала за происходящим.

— Реймонд у аппарата. Это ты, Фалько?

— Да, это я, мистер Ричи, и извольте сообщить мне, что со мной сейчас случилось?

— Так, а что именно случилось?

— Блять, ну хватит уже. — Возмущение в голосе ненадолго сменилось отчаянием. Что ты сделал?

— Я ничего не делал.

— Тогда почему я здесь?

— Я не знаю, Фалько.

— Он блять не знает, он блять не знает! А кто знает-то?! Что это за хуйня сейчас случилась, я на это не подписывался?! Это твой «супермозг» так выглядит?

— Какой «супермозг»? Я же сказал тебе, что был слегка не в кондиции когда сказал эту ерунду.

— А как же, не в кондиции. После того как ты прошёл сканирование, мы с доком Мунши и Бергом спустились в буфет, где ты начал мне снова про это затирать. Кажется я тебе напомнил тогда. И ты не пил пиво.

— Фалько, я не понятия не имею, что было после сканирования.

— Что? Так ты… Что за дела, а?! — Звонок был резко сброшен на той стороне. Спустя пару секунд общего молчания, он снова вызвал их.

— Извини. У меня голова кругом идёт. Что мне сейчас делать? Я нихера не понимаю, что тут происходит.

— Оставайся на месте, мы тебя заберём оттуда.

— Хорошо. Буду дожидаться тебя. С тобой кто-то есть?

— Да, постараюсь прийти не один. — Он окинул взглядом остальных. — Оставайся на месте и не суйся куда попало.

— Хорошо.

— И самое главное, не смотрись в зеркало.

— Что? У меня с лицом не так что-то?

— Просто не бери в голову. Не смотрись пока что в зеркало и всё. — Кэтрин молча осуждающе посмотрела на Реймонда, говорящего эти слова, покручивая пальцем у виска шлема.

— Вот что я несу? Это же Фалько, а значит реверсивной психологии теперь не избежать. Ну как обычно.

— Впервые я тебя послушаю и не буду смотреться в зеркало. Хо-ро-шо. Ожидаю эвакуации.

— Отлично, при желании оставайся на связи, но отвечать будет кто-то другой, я буду в пути.

— Кто-то?

— Не бери в голову. Поверь, пока ты один, лучше просто не бери в голову такие вещи.

— Ок. Не буду забивать голову. — Звонок прекратился.

— Пора вытаскивать его. План таков, двое садятся на цеппелин и плывут на Тэту, двое остаются на вахте в Омикроне и следят за сигналом снизу. Кто-то хочет пойти со мной?

Кэтрин шумно вздохнула.

— Брэндон, ты сможешь побыть вдвоём только с Райзеном?

— Не волнуйся Кэт, ничего страшного тут же нет, и я чувствую себя нормально, насколько это возможно.

— Хорошо, держись тут. Реймонд, я иду с тобой. Мне самой надо на что-то переключиться, хотя бы на твоего друга. Надеюсь помогу… Всё исправить, что ты и Райзен там наворотили. — Она уже не выражала никакого осуждения. Скорее просто лёгкое разочарование, и явно не первое.

— О, и это важно, как мы вернёмся, проведём общую инвентаризацию инструментов и ресурсов, и сделаем график работ по восстановлению систем станции. Хватит уже делать всё по наитию. — Реймонд окинул взглядом комнату.

— Возразить нечего. — Брэндон слегка кивнул тем, что было вместо головы.

— И один момент. — Райзен продолжила. — Брэндон, тебя не смущает Йохан Росс? Он всё ещё находится здесь, на станции Омикрон, и пока не проявляет себя, ожидая возвращения с глубины, но когда Реймонд в глубинном костюме поднимется, может начаться что угодно. Да, Росс? Я знаю что ты подслушиваешь!

— Я ожидаю… — Его голос пронёсся в голове как порыв ветра.

— Честно? Я понятия не имею, что об этом думать. Полагаюсь в этом вопросе на тебя.

— Ладно. Вроде всё что нужно обговорили. Если что, выходим на связь. Здесь оружие, мазер, и…

— Шоковая у меня с собой. — Реймонд осмотрел свою сумку.

— Да, точно. Вторая кажется снята с хранения на другом цеппелине, который был недалеко от Тэты, о, и его тоже надо будет привести в работу. Ну а само оружие будет у нас, на случай если эта хрень из аккумуляторного решит сюда заглянуть. Или мазером её поджарить можно.

— В общем мы оба готовы. Кэт, идём за Фалько?

— Омнитул?

— Всё на месте.

— Да, давай займёмся делом.

Они двое направились к шлюзу. Теперь в этой комнате оставались только они двое, Райзен и Брэндон Ван.

Сиди, стой, лежи, жди ответного гудка. Всё просто.

Всё было по прежнему.

Спустя минуту Райзен нарушила молчание:

— Как… Что ты обо всём этом думаешь, а?

— Я не знаю, понятия не имею, как относится к произошедшему. Хочу думать, что мне скорее повезло, чем нет, но смотря на всё это, я просто теряюсь.

— Тебя беспокоит что случилось с миром? Или твоё нынешнее физиологическое состояние?

— Да всё из этого. К тому, что случилось на поверхности, как-то все адаптировались, когда проходит время, полгода, остаётся или привыкнуть, или вообще не думать о таком. В идее ковчега мы нашли силы что бы жить дальше, первое время. Я не могу говорить за всех, но я думаю, что многие надеялись на то, что ковчег просто запасной вариант, и что даже если люди не смогут больше никогда восстановиться, то хотя бы сотрудники Патоса смогут прожить достаточно долго, ещё десятилетия жизни, что бы что-то ещё придумать. Но мы прожили едва ли больше года. Не могу сказать что я чувствую, может обиду? И я точно чувствую вину за то, что я сейчас здесь, что я просто… Пережил их всех, пускай и в таком виде. Не в обиду вам обоим, но если бы не Кэт, я бы уже наложил на себя руки. — Он держал себя в руках, но по голосу было ясно, что он это весьма тяжело переживает.

— Я понимаю. Вы хоть немного были знакомы. Оба из этого места. А что с твоим телом?

— Телом? Об этом очень странно думать, остаётся только привыкнуть к такому. Когда я открыл глаза впервые, я даже не понял, что со мной что-то не так, но понятно это стало быстро.

— Что-то вроде агнозии?

— Да, что-то вроде. Расскажешь как ты себя чувствовал, с тех пор как вообще здесь оказался?

— Думаю я чувствовал… Тогда меня ещё не было, ну да ладно. Чувствовал будто тело немного ватное, но это быстро прошло. Это было на Эпсилоне, трое суток назад. Встаю, иду к рубильнику, где горит одна красная лампочка, руки в её свете были странные, с голубыми точками, подхожу ближе, а на мне этот костюм, ну ээ… — Райзен осмотрела руку. — Не этот, а другой, ну ты понял. И он не ощущается тактильно, вообще никак. Честно говоря, это наименьшая тогда была проблема.

— Я понял. Ты испугался произошедшего? Кэтрин сказала, что ты ей сказал, что всё было «просто зашибись».

— Хах. Не знаю, насколько слово «испугаться» применимо здесь. Сначала не понимаешь что случилось, а потом привыкаешь.

— А как в зеркале себя увидел? Это же вообще ненормально выглядит.

— Я не помню, но кажется процесс принятия был на уровне «Это что за хуйня? Это я?» и после «Круто выглядит». Не знаю что добавить, это не испугало, может даже наоборот, почувствовал себя спокойнее, видя себя «в лицо». Хотя это точно что-то необычное. Увидеть вместо своего лица эту конструкцию уже необычно. Хотя я не уверена, что помню своё лицо человека.

— Не буду врать, я испугался. Вот и всё. — Повисла короткая неловкая пауза, и Ван продолжил. — Ты не помнишь себя?

— Как именно выгляжу? Я помню, что я вообще-то парень, по имени Реймонд Ричи, у меня постоянно гадится чем ни будь рубашка, и… И я не помню, черт лица, цвета глаз и волос. Наверное, мне просто этого было не нужно помнить в жизни.

— Хороший повод сменить тему. Ты изменил голос и кажется, считаешь себя… Девушкой? Я всё ещё не совсем понимаю, что произошло с тобой перед отбытием с Тэты.

— Да ничего особенного. Мы устроили с оригиналом психосоциальный эксперимент, что я на сутки думаю о себе как о девушке. Сутки еще не вышли. А так ничего сложного в этом нет, у всех бывают потаённые желания. Звучит конечно вульгарно.

— И как успехи?

— Знаешь… Я или мы так и не поняли, что считать успехом. Суть в том, что у человека мозг и его развитие — неотъемлемая часть тела. Тело постоянно оказывает влияние на работу коры мозга, создавая гормональный фон, а социум делает всё остальное, создавая гендерную идентичность. Мы другие. Электронные мозги соединённые с обезглавленными кадаврами, у которых едва ли что-то работает кроме мышц, того, чем они являются или стали в мёртвом теле. Обратные сигналы конечно есть, но эта связь очень слаба, на фоне того, как устроен нормальный, живой человек. Тело больше не управляет мозгом на уровне гормонов и тонких регуляций, их роль выполняет эмулятор в самой системе энцефалочипа, который кажется, весьма универсален. И всё это приводит нас к тому…

— И к чему?

— К тому что ни у кого из нас нет «пола». Есть только память о том, кем мы были, но в данный момент мы не являемся теми, кем себя помним. Мы просто сразу считаем себя кем-то, и делаем на этой основе вывод, что у нас есть то, чего на самом деле нет. Мы пересмешники самих себя. Если нейросетевая машина говорит о себе в мужском или женском роде, это что, даёт ей какой-то пол? А мы ведь тоже самое, только не выращены и обучены в специальной цифровой среде, а прямо скалькированы с мозга какого-то человека.

— Если начинать думать в таком ключе, можно вообще сойти с ума.

— Я знаю, можно. Но я и не отказываюсь от своего ментального прошлого. Но я так же не могу цепляться за него, потому что в таких условиях это сделает мне ещё хуже.

— Ищешь баланс между отказом от своего прошлого и принятием своего настоящего?

— Точно. Так и есть. Пошло всего трое суток с пробуждения на Эпсилоне, которое само по себе ощущалось, как кратковременная потеря сознания при сканировании, а после, в течении этих трёх суток, словно целая вечность прошла. Очень много нового, так странно было оказаться под водой, много новых чувств. Наверное, с этого началась эта адаптация. Сначала это можно было воспринять как излишне реалистичное переживание вроде сна, испытывая странную, но лёгкую диссоциацию от произошедшего, особенно когда по началу тело всё немного ватное было, а вот оказавшись под водой я начала… Приобретать что-то действительно новое. И мне это понравилось, диссоциация полностью исчезла, что-то поменялось в тот момент жизни в лучшую сторону, хотя изначальный Реймонд этого уже не узнал.

— Я правильно понял, что ты, оказавшись в совершенно новых условиях, почувствовала себя лучше?

— Ну да. После пары часов на Эпсилоне, пока процессы мозга адаптировались к новому состоянию. А потом я оказываюсь под водой… И что-то во мне умирает, а что-то рождается, в плане ощущений. Приходит наконец осознание что всё изменилось, вообще всё.

— Впервые под водой?

— Ну вообще-то нет. Но на такой глубине — да. Вот у тебя обычная жизнь, хорошая работа, проводится уже не в первый раз определённая процедура, и вдруг всё разом меняется. Вообще всё. Когда приходит самое базовое осознание произошедшего, у тебя не остаётся выбора, кроме как признать полную нормальность произошедшего. Жизнь иногда подкидывает сюрпризы, порой очень неожиданные, вот теперь ты оказываешься в другом месте и в другом времени, понимая, что ты копия разума человека, сделавшего нейрографию восемьдесят лет назад, поверхность планеты получила ужасное ранение от кометы, люди мертвы, а если и не все из них, то с ними невозможно на данном этапе связаться. В конце-концов, всё могло быть куда хуже. То есть, мне правда повезло с сюрпризом судьбы, обычно они куда менее фантастичны и гораздо более жестоки, если иметь ввиду субъективную точку зрения, само собой. Там, я не знаю, кот под машину попал, или с работы выгнали и денег на страховку нет, бандиты ограбили, ну что там, я не знаю, в Америке двадцатых годов, было таким жестоким. Реймонд не оттуда родом, рабочая виза была, но херни было всякой много и везде.

— В мире мало что поменялось с того времени в этом смысле. Где-то лучше стало, а кое-где даже хуже. Но в целом, ничего нового.

— Даже немного обидно такое узнавать.

— Мне тоже, поверь.

— И вот, знаешь, ты получаешь этот сюрприз судьбы, столь неожиданный, и у тебя действительно не остаётся выбора, кроме как признать произошедшее нормой и продолжать получать удовольствие. А потом смотришь в зеркало, и у тебя снова нет выбора, кроме как признать это лицо своим. Просто признать, что такое иногда случается, и что всё произошедшее не является чем-то за гранью нормальности. И тебе даже начинает нравится, прошлое слегка покрывается пеленой тумана, уступая место совершенно новому. Сама не знаю, что будет с чувствами дальше, может я проживу так ещё несколько дней, может месяц, и та жизнь постепенно станет похожей на сон, а собственное «я» признает, что всегда было этим гуманоидным подводным аппаратом, которому перед рождением просто снился сон о мире, которого оно никогда не видело вживую. — После недолго молчания она продолжила. — Я действительно не хочу терять себя прежнего полностью, но это случиться у всех из нас, это только вопрос времени. Прошлое обратится в сон. Слишком резкий был переход, прошлая жизнь выглядит как агнозия фантомной конечности, она какое-то время живёт, и либо ты позволяешь чувствам ослабеть до приемлемого уровня, либо цепляется за них как за часть себя, которой больше нет, нанося вред своей новой сущности. Конечно, меня связывает с прошлым что-то кроме воспоминаний: свидетельства из реального мира, и… Фалько. Его разум и воспоминания, кажется, сильно затянут этот процесс утери прошлого. Даже не знаю, хорошо это или плохо… — Райзен вгляделась в один из экранов, пытаясь понять, что вообще чувствует, переживая в уме свою прошлую жизнь. Хочется ли мысленно вернутся туда, где все началось, и продолжить мысленно жить в двадцать пятом году как и прежде? Не имеет ли смысл, а есть ли желание туда вернутся? Что вообще было в том мире, что может звать обратно? Личные чувства? Они всё равно имеют свойства ослабевать, особенно просто к знакомым, пусть и хорошим. А теперь внезапно, прямо сюда, в это время и место, пережил перерождение ещё один человек, тот с кем отношения можно было, хоть и натянуто, но назвать дружбой, а не просто хорошим знакомством. Так что нет, личные связи отметаются. Работа? Да они считай попали прямо в рай нейросетевого программиста, прямо вокруг них, и под ними, в на глубине несколько тысяч метров, функционирует НИУ, система, о которой в то время и мечтать не могли. Многие системы за пределами НИУ так же очень сложны и удивительны. Это на многие десятилетия опережает то, что было у них, но осваивать эти системы ещё долго придётся. Хорошо, что есть Кэтрин, с ней мы не попадём. Так что дальше? Что я любила и хотела? Я точно хотела погрузиться под воду ещё раз… Как ни будь. И вот, я прямо здесь. Плавать очень плохо получается, но ходить по дну — одно удовольствие. Что ещё было утеряно? Необходимость есть, пить, спать... Дышать. Регулярно мыться и умываться. Чистить воротничок, если кому-то особо сильно надо было видеть его чистым. Теперь питаешься электричеством и структурным гелем, причём второе, похоже, весьма нечасто, ибо не то что бы телу нужен был дополнительный гель. Теперь, когда резко встаёшь, не падает давление в голове, блевать не тянет, пойми ещё от чего, голова и глаза не болят. С другой стороны, вкусов и запахов реальных больше нет, и выпить не получится. Невелика потеря, на фоне таких-то преимуществ. Интересно, а получать сексуальное возбуждение возможно? Мысли были заняты другим в эту пару суток, но вообще, я могу убедить себя в том, что чувствую это и почувствовать? Надо попробовать… Взять на заметку… — Она сделала короткий перерыв. —Что ещё хорошего было в той жизни? Люди… Люди… И всех их поработили жадные до денег корпорации… Реймонду повезло, просто повезло, а другим? Они жили в нищете и угнетении, но затем свершился вселенский суд, и мир был очищен от власти капитализма одним ударом кометы… Порабощённые получили свободу от своего несчастного существования, а жадные буржуи — своё наказание. Древний бог, что пробудился от этого удара и теперь раскапывает коралловые могилы на дне океана, стремясь переродить мир, уже достиг своей цели, и теперь, когда мертвецы восстанут из своих подводных саркофагов, она выкрасит свою комнату в красный, знаменуя восхождение новой звезды над израненной планетой… Я что, в раю? Неужели вот так просто меня буквально в рай отправили…?

Внезапный резкий толчок в бок и голос снял наваждение, что неохотно сползло, и туман в голове рассеялся.

— Всё хорошо?! Райзен?! — Брэндон помахал рукой перед лицом.

— А?! О. Эм… — Она помедлила. — Всё хорошо… — Её охватил страх, что те мысли, что пронеслись в голове, не просто случайный бред, а что-то имеющее к ней отношение. И ещё хуже, если они были озвучены вслух. — Я что, только что порадовалась этой катастрофе? Что за бред?!

— Ты спала что ли?

— Думаю что было близко…

— Ого…

— Чему именно ты удивлён?

— Тому что ты спишь?

— Я вообще-то помню кое-что о сне, в наше время он был не очень хорошо изучен, но я знаю, что медленный сон это чисто физиологическое явление — работа мозга сильно замедляется, и начнётся эффективная очистка каких-то там частей нейронов от химического мусора. Я всё же больше по моделям, чем по физиологии мозга, там свои крутые спецы у нас были, но думаю, что энцефалочипу такое вообще не нужно. А вот что всё ещё нужно, так это быстрая фаза сна, когда происходит активное усвоение и обработка информации, её эффективная структуризация в памяти и оптимизация. Перезапись. В этот момент человек видит и сны… И это всё ещё кажется необходимым. — Пояснение за своё состояние ещё лучше проясняло сознание, и убедило её в том, что никто ничего не слышал.

— Просто ещё не задумывался об этом. Эти чипы, они, кажется, раньше использовались несколько иначе. — Он усмехнулся.

— Возможно скоро и на себе это почувствуешь. — Райзен подняла взгляд и пожала несколько раз кулаки.

— Я подумал над всем тем, что ты о себе сказала. Вы двое, то есть уже трое, немного похожи на Кэтрин в отношении к своему состоянию. Она тоже, кажется, вообще не унывала.

— Ага… Это комплимент что ли?

— Что? Я просто констатировал, что в этом отношении вы похожи.

— А точно. Ну это как минимум очень неплохо. — Райзен сделала подобие разминки спины, скорее рефлекторно, чем пытаясь получить какие-то приятные чувства от этого.

— Надо всё-таки что ни будь посмотреть, как думаешь, а? Только как минимум один должен поглядывать за изменениями в работе глубинного кабеля.

12 мая, утро, сектор Омега

Подъёмник начал спуск ещё до того, как раздался звонок с Тэты. Реймонд сидел в кресле, сжимая в одной руке этот толстый, острый, полированный кусок металла, который он сам же окрестил водолазным ножом.

Первые пару секунд стало даже немного скучно, мельком взглянув на экран консоли с показаниями текущей глубины, он начал даже подбрасывать нож, но после второго раза спешно прекратил это дурацкое занятие, осознавая, что он рискует его легко потерять таким образом.

А затем… Затем тьма покрыла его, и даже не в прямом смысле — солнечного света уже не было, а экран подъёмника как раз светился. Довольно быстро его стало одолевать нечто сугубо внутреннее. Каждый метр глубины усиливал это болезненное чувство одиночества. Он знал, что дело не в глубине. Хоть тысяча, хоть десять тысяч метров, не это имело значение. А только осознание того, что он подписался выполнить невероятно важную и весьма опасную миссию в одиночку. По-настоящему один.

— Какого чёрта я попёрся сюда с одним ножом? Какого…? Что я вообще блять буду делать?! — Он понял что с каждой секундой его одолевает чувство одиночества. Очень сильное, и почти забытое им ранее. Он понял, что может позволить себе говорить в слух, его всё равно здесь никто не слышит. По крайней мере, пока. И он понял, что совершил большую ошибку.

— Я переоценил себя… И ты меня переоценила, Кэт! Как… Как? Может я мог себя переоценить, но ты? Как ты могла просто вот так… Отпустить меня сюда одного?! — Ему захотелось закричать, но сдержался.

С каждым метром глубины накапливалось это отчаяние. Больше всего пугала одна мысль — он обязан делать что-то в одиночестве, имея цельный путь в неизвестности, в стиле туда-обратно, а не «дойди куда надо и поговори». Перед собой и перед всеми, он обязан выполнить свою миссию, которая заключается в том, что бы найти в где-то внизу рабочий силовой костюм и подняться, опциональная, но очень желательная вторая цель — связаться с Омикроном через телеграфирование, что бы убедится в возможности такого способа связи, и если он сработает, не ждать девять часов. Да, кстати, у него на всё это дело девять часов, ему никак нельзя застрять в бездне дольше, если не удаться выйти на связь. Блять. Глубина больше четырёх километров, неизвестное место, наверняка с опасными тварями снаружи и внутри станции Тау, ничего там толком не видно, и нужно найти целый рабочий костюм, как-то дотащить его назад, и… Даже слиться тут не вариант, так как это будет окончательный проёб. Сдохнуть он в таком эмоциональном состоянии готов хоть сейчас, но это значит подвести всех. Ну, Кэт уж точно. Брэндона, он ведь хотел этого… Наверно. И других себя, ибо они обещали ей. В крайнем случае, если проёб будет очевиден, придётся вернутся к подъёмнику, дождаться поднятия, а затем… Просто отдать это тело Кэт. Или физически переставить чип, или… Что ему показалось в его состоянии гораздо более предпочтительным — отформатировать себя нахрен, как полного неудачника, отдавшись гипотетическому новому сознанию Кэт полностью и прекратив существовать вот так. Он… Просто перестал соображать на какое-то время, ощутив себя брошенным и потерянным, и имея единственное желание — сдохнуть. Закованная намертво в броню рука прижалась к толстенному стеклу шлема, отражая ладонью и раскрытыми пальцами красный отсвет его глаз.

— Так, Реймонд, блять, спокойно. Какого хрена ты записал себя в неудачники так сразу? Ты даже ничего не начал, посмотри на себя, что ты с собой делаешь?! Никто никого не переоценил, если уж Кэт верит в тебя, значит это точно возможно. Всё нормально. Ты справишься. Просто перестань мыслить таким образом. Это не первая задница в которую ты попал в своей жизни, и не последняя, так что и веди себя нормально, а не как молокосос, и не как в последний раз.

Он взглянул на экран: его мысли заняли больше времени, чем ему казалось, и клетка подъёмника уже прошла первую тысячу метров.

Он убрал руку и вытащил перед собой нож, устремив взгляд на полированный металл. Сквозь толстое стекло и слой воды были видны только две точки — отражение света его красных глаз. Теперь он попытался очистить голову от мыслей и полностью переключиться, смотря на свой нож как в зеркало, примерно представляя своё настоящее лицо за этой парой огней. То есть именно реальное лицо, а не того человека, кем он был семьдесят девять лет назад. Этот аппарат из двух видеокамер, динамика, энцефалочипа, и периферийной аппаратуры, который скрывался за этими огнями. Весьма увесистая кондовая штуковина, теперь казалась очень уязвимой под этим шлемом. Если представить что этот скафандр — броня, то чудовище, неспособное пробить шлем, легко раздавит это устройство под ним, если убрать сам шлем. Впрочем, всё так и было, только вот создавалось впечатление, что человеческая голова крепче этой штуковины, хотя это было уж точно не так — вероятно такая иллюзия была вызвана тем, что он занимал значительно меньше объема под шлемом, чем голова человека. В реальных же условиях эта штука была точно прочнее, впрочем, в данном случае, давлению воды всё равно. Правда человек погибает из-за эффектов связанных с газами, кровью и вообще тем, как его биосистемы, главным образом мозг, в таких условиях просто отказывают из-за комплексных нагрузок на организм. Двести метров — предельная глубина погружения в мягком костюме для обычного человека без насыщения. Триста с хвостиком — рекорд какого-то экстремального дайвера. Хотя вполне вероятно его кто-то да побил, за всё это время. Рекорд погружения с насыщением — почти семьсот метров и две недели декомпрессии после. Энцефалочип тип 2, из того что он смог узнать об этом устройстве в архивах Тэты, должен выходить из строя при давлении, создаваемом глубине около двухсот пятидесяти метров, может немного глубже. Не сильно лучше человеческого мозга, если уж так, только вот если тело должно выносить эти серьёзные перегрузки, страдая, но имея возможность адаптироваться, то этой штуке, кажется, всё равно. Она просто сразу отключиться и всё, когда давление станет слишком высоким. А вдруг нет? Что если он будет отказывать постепенно, секция за секцией, пусть и ненадолго, но заставит испытать чувство распада собственного сознания и разума. Или же в устройстве поддержки есть аварийный датчик, который при приближении к определённой глубине заставит испытать боль? Робот интерпретирует такой сигнал значительно проще, но вот полноценная нейрограмма… Возможно это будет чувство боли, сдавливания всего тела, и ещё что похуже.

— Вот на кой хер ты вообще об этом думаешь? — Он всё это время не отрываясь смотрел в импровизированное зеркало, видя в нём только красные огоньки своих глаз. — Костюм выдержит, он ведь для этого и создан. — Эти слова, обращённые к самому себе, его немного подбодрили, и к нему вернулась уверенность, что костюм полностью исправен.

Он продолжил погружаться в бездну своей души. Теперь взгляд был устремлён в прошлое. Вот его рука, уже действительно рука того кто назывался Реймондом Ричи, держащая не рукоять ножа, а энциклопедию морских животных, стянутая на почитать у Боба. Полированный металл — бумага пахнущая свежестью, будто бы только недавно из магазина. Боб был единственным его коллегой, кто покупал подобные книги в бумажном варианте. У Реймонда было максимум десяток хреновых фантастических работ в мягкой обложке, которая, с учётом того как он с ними обращался, быстро превратилась в говно, во всех смыслах, а всё остальное читалось преимущественно в электронном виде. Боб же был просто ценителем книг.

— Энциклопедия морских животных… Нет, она не может быть свежей на запах. Боб старше меня лет на десять, а книга… Какого года? Кажется она пятнадцатого года издания что-то? Вроде да. Десять лет почти между его покупкой и моей томограммой, а может и больше… — Честно говоря, в двадцать пятом она уже слегка устарела, учитывая открытие пары новых видов, но на самом деле это было не так уж и важно. Книга перестала пахнуть свежестью, но всё ещё была чистой и аккуратной, будто прямо с полки. Боб очень старательно заботился о своих бумажных изданиях, и сам Реймонд всегда относился к книгам своего хорошего знакомого почтительно, несмотря на то, в каком состоянии были его собственные. Перед прочтением он мыл руки, вытирал чистым полотенцем, не пачкал её жратвой, напитками и своими биологическими выделениями разного рода, коими могли похвастаться его «слюнявчики», в виде своих замызганных книг и хреновых изданий некоторых манг. Под конец же, он протирал твёрдую обложку книги Боба чистой влажной салфеткой, ликвидируя потенциальные следы пота, и хранил её до его визита там, где риск её загадить стремится к минимуму. Ну, и Боб всегда давал ему что-то почитать, когда Реймонду это было нужно. Зачем ему вообще это было нужно? После почти непрерывных пятнадцати часов за компом в попытках отладить очередной кривой вариант кривой модели и обучить её хоть чему нибудь, а пока она обучается, переходить к отладке следующего, и так по кругу, попытки посмотреть или поиграть во что нибудь, в лучшем случае приводили к спутанности в уставшем сознании и красным слезящимся глазами, а в худшем — к этому делу прибавлялась головная боль. И в конце-концов именно книги Боба были хорошей отдушиной в таких условиях. И не то что бы они были хорошо знакомы, Фалько тоже у него много что брал и гораздо больше с ним общался. Да и много кто брал, этот канадец активно делился литературой, если она возвращалась после первого использования в потребном состоянии. Потребным состоянием для него было состояние близкое к идеальному, но это вполне разумная цена за книги товарища. Кстати говоря, факт того что из Канады, и не просто Канады, а именно из Торонто, заставил его покопаться в истории Боба, не знаком ли он случаем с Дэвидом Мунши и Полом Бергом? Учитывая специфику его работы, это вполне могло быть так, однако по собственному заявлению Боба, хоть он и изучал их работы, никогда лично он не встречался с ними, разве что весьма опосредованно контактировал. В тот день, когда те двое канадцев встретились с самим Реймондом, Боб не был в офисе или лаборатории. Хотя он упоминал, что встретиться он вовсе не прочь, так что наверняка они встретились, но уже позже. «Реймонд второй», «Реймонд третий, слэш Райзен» и «Реймонд третий, в скобочках второй, слэш ныне безымянный, носящий имя себя другого» просто не могут этого знать.

Его мысленный взор вернулся от всей этой истории к самой книге. Рукоять ножа, и блестящее лезвие продолжали подыгрывать ему, изображая толстую книгу Боба.

«Энциклопедия морских животных, том пятый. Головоногие моллюски». На обложке изображён огромный кальмар, тянущий сквозь пучину свои тёмные щупальца.

Он помнил эту книгу детально, очень детально, ибо она ему очень нравилась. Он перевернул нож в руке, символизируя переворот и осмотр обратной стороны обложки. Окончание кальмара стреловидным плавником и тьма морской пучины. Аннотация, а под ней наклейка со штрих-кодом, ценой, и годом. «2015». А ведь тогда он только начал познавать это всё… Всё то, что в конечном итоге привело его сюда. Но ещё сильнее воображаемый взгляд зацепился за стилизованную наклейку «Гримуар». Он знал что видит перед собой что-то важное, что в этой наклейке есть смысл, и ещё там, далеко в прошлом, которое, однако, для него было всего несколько дней назад настоящей реальностью, он где-то услышал мельком о «Гримуаре» совсем не в контексте этой книги, но похоже, просто не придал этому достаточно значения. Теперь же он вспомнил эту наклейку на его любимой книге у Боба. В сочетании с годом это обретало какой-то потаённый смысл, он был уверен, что знал что-то об этом. Просто забыл за ненадобностью.

Нож снова перевернулся в руке, и книга раскрылась: головоногие на любой вкус, в основном, конечно, представленные осьминогами и кальмарами, но не только ими. Впрочем, осьминоги и кальмары очень классные животные, как ему казалось. Морских животных очень много, они невероятно разнообразны. Хордовые, всякие ланцетники, более сложные среди этого типа чудовищное многообразие рыб и рыбообразных, и в конце-концов обратно вернувшиеся в воду рептилии с млекопитающими. Другие типы, иглокожие, кольчатые и круглые черви, ракообразные, да просто до задницы их, разных типов и разного уровня эволюционного развития. По крайней мере было. Сейчас тоже многие ещё живы, в отличии от поверхности, где скорее всего хоть и есть что-то живое и более сложное чем одноклеточное, тем не менее после катастрофы такого масштаба, если конечно Патоса-2 верно оценил произошедшее, разнообразие оставшихся видов должно быть невероятно мало. В океанах тоже будет вымирание, более постепенное, более плавное, но будет. Конечно кто-то переживёт, но кто?

Реймонд постарался отогнать грустные мысли, обратив взор на себя.

— Кто я? Кто моё тотемное животное? — Он начал яростно листать эту книгу из прошлого, стараясь вспомнить факты о тех существах, чьи упрощённые и размытые образы возникали перед глазами. — Осьминоги… Они умные, но на глубине не водятся, и живут обычно недолго. Я точно не осьминог. Может кальмар? Хм… Определённо я кальмар! Гигантский кальмар? Или какой я там кальмар? Или я маленький кальмарик? Не, я большой глубинный кальмар! Или… Так, а кто я то вообще такой?— Он вспомнил о своём теле. Внутренности намертво спаяны с экзоскелетом и герметичной бронёй над ним, он не может плавать, только ходить по дну, он… — Его мысли выдали весьма неутешительный ответ. — Он не кальмар. Он вообще никакое не головоногое. Он краб. Самый настоящий гигантский краб.

— Разве бывает краб, который думает, что он кальмар? Но ведь если есть электронный мозг, способный считать что он человек, и даже лишиться части идентичности в пользу адаптации к своему телу, но не растерять её окончательно, то что мешает крабу быть в душе кальмаром? — Реймонд был когда-то человеком, затем он стал новой сущностью в теле нового существа, сделанным из оживлённых неким образом тканей трупа и электронных компонентов, с лёгкостью принявшим своё тело как часть нового себя, но не забывшем о том, кем был он совсем недавно. Причём целых два раза. Так же, и некий гипотетический краб, с душой некого гипотетического кальмара, это кальмар, но и не краб, а… Кальмарокраб.

— Кальмарокраб, кальмарокраб… — Эта мысль вертелась по кругу, пока страницы книги размывались в бесконечный калейдоскоп образов морских головоногих.

Затем подъёмник остановился. Что-то случилось, и питание вырубилось. Не отрываясь о своего занятия Реймонд начал искать причину поломки, не найдя её внизу поднялся наверх, стараясь не терять из виду нож в руке, почти прижатый к стеклу шлема, в каком-то смысле на автоматизме, хотя вернее сказать, на «альтернативном и более ограниченном в ресурсах потоке сознания», нажал кнопку питания, что включило свет и вернулся в клетку. Подъёмник пришёл в движение, и слабая, но тревожная мысль, возникшая при остановке «я надеюсь, это не серьёзная поломка» исчезла как её и ни бывало.

— Кальмарокраб-кальмарокраб… — Подъёмник подходил к конечной точке. Он теперь действительно чувствовал, что всё нормально. Тёмная, холодная морская бездна, что обволакивала его со всех сторон, теперь казалась скорее укрытием. В каком-то смысле она словно обнимала его, защищая от ужасов мира, оставляя его наедине с собой и подъёмником. Ибо он пустил её в себя, дал этой внешней тьме слиться с бездной внутри его сознания, внутри его метафорического сердца. Он принял её, и она ответила взаимностью. Кальмары живут во тьме. И крабы живут там же. Не все и не всегда, но и он здесь не на вечно. Он ничем не хуже их, и может позволить здесь пожить с комфортом. У него есть какая-то миссия, в конце-концов.

Когда подъёмник остановился, достигнув грунта на глубине четырёх тысяч метров, он ощутил небывалое единение с пространством вокруг. Тьма, пронизываемая только техническими огнями маленькой перевалочной пристройки, была чем-то действительно восхитительным. Его вечным спутником здесь.

Он наконец закрыл эту книгу. Наваждение из прошлого исчезло, оставив после себя тот кустарный водолазный нож, в лезвии которого отражалась пара тусклых красный огоньков. Обычный острый кусок металла с изолентой.

— Что это вообще было? Какого рода это переживание?

Встав на ноги, он окончательно почувствовал что он больше не одинок здесь. За него вся морская бездна. Пусть она сама это не знает, и пусть она даже не замечает происходящих в ней мелочей, это уже не важно. Он не один, и это главное. А ещё у него миссия, простая, честно говоря, как два пальца, и он намерен её выполнить, зная, что ни одно чудовище порождённое НИУ или существо другого рода, что встанет у него на пути, его не остановит. Он пойдёт туда, куда намеревался, и сделает то, что пообещал. В конце-концов, бездна не единственный его спутник, у него есть прошлое. Собственно два Реймонда, Кэтрин, и Брэндон, пусть они едва нормально знакомы с последним… И у него, Реймонда, есть и будущее. А за будущее надо бороться, и ему повезло, что он смог выбить себе настолько хорошие условия в этой борьбе.

Полным уверенности взглядом он окинул чёрный простор, едва освещённый лампой пристройки и синеватыми огнями, уходящими вдаль.

Сняв омнитул он вывел кое-как на его маленький экран схему пути между подъёмником и Тау, и время. Задача предельно проста, дойти до Тау, найти исправный костюм, найти тот самый щиток электропитания и сделать телеграфию нужным проводом, затем вернутся назад с костюмом. А, ещё возможно стоит заглянуть туда где находится ковчег, по версии трекера. Вполне возможно с ним что-то случилось.

Ну, он и пошёл, проходя через пристройки рядом с подъёмником, после чего пошёл по синим огням.

— Синий — к Тау. Красный — к подъёмнику. Вроде несложно. Хехе.

Казалось, идти придётся долго, и следуя синему свету, он ненадолго ушёл в себя.

— Сколько времени прошло? Кажется всего трое суток. А я ведь подумать не мог тогда, что вместо вечера и очередной ночи, я окажусь на глубине в океане спустя семьдесят девять лет. Но я ведь должен бы… Испугаться? Без подготовки, по сути без ничего, выйти в воду и шароёбится на глубине около ста метров, а потом, спустя чуть больше чем пару суток, окунуться более чем на четыре километра в крутом костюме. И чувствовать себя нормально. Это ненормально, чувствовать себя нормально в таких условиях. Словно я даже не принадлежу больше тому миру, двадцать пятому году. Хотя почему «словно?» я ведь ему никогда не принадлежал. Я действительно начал существовать внутри этого костюма на Омикроне, с трупом Рейли Гербер внутри. Но прошлое у меня никто ведь тоже не отнимал. — Внезапно очередной фонарь дёрнулся к нему, и он увидел два огромных глаза, с острыми пиками зубов внутри чудовищной пасти.

— Ааа! — Он действительно испугался, и рука с ножом вырвалась вперёд. Силовой привод помог разрезать толщу воды, и лезвие вошло в пасть удильщика. Раздался звук, похожий на глухой визг, или, скорее что-то отдалённо похожее на него, и рыба дёрнулась всем телом. Её зубы захватили руку почти полностью, и один из её крупных глаз, смотрел прямо на него. Однако выпустить руку она уже не могла — конструкция зубов этого существа предполагала захват крупных объектов целиком, и возможность выпустить что-то просто отсутствовала. Конечно, рука костюма была не слишком большой, что бы удильщик действительно не мог разжать пасть и выпустить её, однако тут в дело выступали рефлексы — рыба просто не умела отпускать. Так что Реймонду пришлось «помочь» ей в этом, уперевшись другой рукой ей в морду и оттолкнув от себя. Теряя обломки зубов и выпуская из пасти облако тёмной крови, рыба развернулась и уплыла. Рука костюма не получила никаких повреждений, кроме едва заметных царапин на цельнометаллическом латном рукаве предплечья. — Ну и срань, ладно, рыба, ты меня напугала… — Следы крови никак не задержались на лезвии, будучи сразу же смыты водой — нож впервые был пущен в ход по прямому назначению.

По размеру было ясно, что это далеко не самый большой представитель, что несколько нервировало, но тем не менее, его это не пугало, и он скорее преисполнился в уверенности в том, что сможет отогнать и более крупную особь.

После очередной пристройки света не было, лампы сломались или что-то вроде того. Вызвать робота помощника труда не составило, и глубинный аппарат, включив мощные прожекторы, в сравнении с которыми его собственная налобная фара смотрелась как кусок дешёвого фонарика из китайского интернет-магазина. Робот начал двигаться над тропой, освещая путь.

Реймонд глянул в экран омнитула. Карта дна со схемой пути показывала только пристройки, так что ориентироваться в любом случае надо по ним. Это всё было хорошо, только вот заплутать во тьме, на самом деле, было как нехер делать, благо этот робот был в поле зрения. Затем переключил на время. Сейчас вечер двенадцатого мая, сто четвёртого года. Когда он проснулся на Эпсилоне, было девятое. Выяснилось это задним числом конечно, так что точное время пребывания на Патосе было неизвестно, но не больше трёх суток, полторы из которых он развлекался на Тэте. Он опустил омнитул и взглянул на робота, который, наконец подходил к очередному огню. Что-то проскочило сбоку, и крупное существо, покрытое гелем просто снесло робота с пути прямо в него перед носом.

— Ну куда ты прёшь, а?! Вот блять… — Он оглянулся назад, во тьму. — Ладно, я назад и так дойду, пофигу уже. Что нибудь да придумаю.

В пещере, которая была на пути, обнаружились морские пауки, группы существ, с очень маленьким телом, особенностью которых было то, что многие жизненно важные органы у них располагались в конечностях, а не брюшке. Теперь он остановился, что бы рассмотреть их в живую. Белые, отдалённо походившие чем-то на снежинки, если смотреть из далека, они выглядели вовсе не так противно, как многие люди о них отзывались. Он коснулся одного из них, он дёрнул лапкой и побежал по стене, а за ним побежали те, кто был рядом.

— Довольно милые создания, почему их считают страшными?

После пещеры не было ничего особенного, кроме полной черноты в одном из направлений, и ему казалось, что если бы там засел очередной удильщик, то это была бы уже действительно опасная удочка. Но он довольно быстро добрался до Тау следуя за кабелем. Включив то, что надо было включить для работы затворов, он в итоге зашёл в шлюз. Омнитул синхронизировался с механизмом, и включились помпы. Очень мощные насосы, способные откачать воду под таким высоким давлением.

Вместе с убывающей водой и чувством внешней безопасности возникло лёгкое чувство утраты чего-то.

— Что же, первый этап выполнен очень даже удачно. Продолжаем…

---

Примечания:

О и, еще кое-что. Думаю этим треком я в основном вдохновляться, касательно второй половины этой главы.

https://youtu.be/1sogRovMXkg

Мне их творчество откровенно говоря не заходит, ни в целом, ни конкретно этот свежий альбом, но почему-то именно этот трек в голове засел в положительном смысле.

12 мая, день, станция Тэта

После сканирования они пошли перекусить и в итоге бурных обсуждений, связанных с проектами напрямую или косвенно, договорились до идеи просканировать остальных, то есть самого Фалько, Мунши, и Берга. Лишние порции нужного маркера нашлись без проблем, ну и он, Фалько, полез в аппарат. Конечно, он знал что произойдёт, но он не осознавал в полной мере того, что ещё кто-то проснётся на той стороне. Ну, и этот «ещё кто-то» понял произошедшее, и прокручивая события дня в своей голове, он злился на самого себя за такую неосмотрительность.

Но винить себя было поздно, он попал в эту симуляцию, и нужно было что-то делать. И тут его впервые накрыл страх, страх непонимания того, что он вообще должен делать. Если бы они просто испытывали модель, то он бы очнулся в абсолютной темноте, а здесь он вполне чётко видит пространство. Не условный и нестабильный мир сновидений, а вполне реальное, логичное и чёткое пространство симуляции, и даже имеющее свою вымышленную историю, судя по элементам окружения. Но он не знает что делать, он не получал никаких указаний, он просто начал существовать в этом месте, а значит вариант был один — они исследовали его поведение в таких условиях, хотят узнать, что он будет делать, оказавшись здесь.

Он довольно быстро добрался до какого-то терминала, не запоминая почти ничего из увиденного — ему было очень не по себе от дезориентации, и он искал только способ связаться с кем-то, не зная даже с кем, и словно в тумане, бродил по коридорам, проверяя электронное оборудование на возможность позвонить куда-то, и попутно понимая, что сам толком не понимает, как и что он вообще должен сделать, и в итоге почти случайно нашёл доступ к устройству внешней связи. Буквы греческого алфавита ему ничего не говорили, когда он просматривал названия точек доступа. Альфа, бета, гамма… Их нет. Ближайшая по алфавиту — дельта. Никакого ответа. Он без разбора вызвал ещё несколько, и на Омикроне ему ответили. Реймонд! И сам он не знает что здесь происходит. Или врёт? Но хотя бы сказал, что придёт.

— Да что такое-то! — Фалько прокричал, стоя у терминала связи после завершения звонка. Ему стало гораздо легче, но ему стало обидно, что тот кто отвечал ему, судя по его же словам, ни что иное, как более ранняя копия Реймонда, которая знает не больше его. Но кто с ним? Что за девушка ему ответила? Их в этой системе трое или больше, и скорее всего, она тоже не знает ничего полезного. А может они все врут и всё знают, может они просто играются с ним из реального мира. Может, может… После первого страха дезориентации, которая поутихла после звонка, его охватило новое чувство — чувство паранойи, он стал понимать, что вряд-ли сейчас способен мыслить адекватно, и просто уселся на пол, дожидаясь помощи. Эти стены, огромные залы и узкие коридоры заброшенной подводной станции давили на него.

— Почему мне нельзя смотреть в зеркало? Почему он это сказал? Почему я вообще считаю что это правильно, а не очередная шутка? Что там такого может быть? Бред какой-то. А может дело в том, симуляция сломана, и модель головы не отображается… Это должно быть неприятно видеть. И вообще, какой гениальных мозг додумался сделать заброшенную научную станцию, да ещё и под водой, а затем поместить меня туда? Зачем? Или сам смысл в том что бы подобрать наиболее угнетающее психику сочетание? Это же какая-то невыносимая хрень. Что вообще здесь за история? Кто её придумал? И зачем, для достоверности что ли? Может она прольёт свет на смысл эксперимента. Но это потом, когда приду в себя. Или когда придёт сюда Реймонд, он ведь придёт?— В голове теперь кружился неуправляемый водород мыслей и чувств, и он сидел неподвижно, словно смиренно ожидая, когда он поутихнет сам собой.

Он услышал отдалённый гул, и звук помп, а затем чьи то шаги, которые становились всё громче. Сам он сидел в среди жилых отделений, недалеко от того места где очнулся сам.

— Это вы? — К нему подходили двое водолазов, в покрытых чёрной жижей с лазурными узлами, которая встречалась на этой станции и выглядела как инопланетная форма жизни, костюмами. Под тёмными стёклами шлемов были пары красных огоньков.

— Эм… Да. Привет Фалько. — Реймонд немного растерялся, но затем подошёл ближе и протянул ему руку.

Фалько потянулся что бы встать, и увидел в деталях, что именно было под шлемом. Оптика из двух красных камер и какое-то другое оборудование на креплении, воткнутом за основание языка в шею тела, от головы которого осталось только основание черепа и нижняя челюсть с этим языком. Были видны элементы бледной кожи, но остатки внутренностей головы были покрыты чёрными сосудами, и очень маленькими, и от того тусклыми лазурными узелками.

От этой картины ему внезапно захотелось блевануть, он наклонился уставился в пол, но понял, что неспособен на это. А затем чувство прошло, и всё словно было нормально.

— Какой мудак это придумал?!

— Фалько?

— Да? — Он поднялся. — Всё нормально. — «Спокойно, спокойно. Ты что, всегда так делаешь от кошмарных снов или всяких графонистых японских тварей в японских в играх? Это просто такая моделька в симуляции, нечего так волноваться»

— Ты здесь освоился?

— Нет. Я едва добрался до связи, а потом вернулся назад. — Он поднял руку перед собой и впервые осознал, что на нём не его рубашка, а такой же костюм как и на них обоих. — Я выгляжу как ты?

— Ага…

— И почему?

— Что значит «почему»?

— Да почему мы так выглядим?

— Да потому что оно хорошо работает.

— Нет, я имею ввиду, почему они засунули наши копии в эту симуляцию, да и ещё лишили нас собственного образа тела?

— Да кто они, какая симуляция?

— Эта?

— Что значит эта?

— Реймонд, блять, да что ты из себя строишь?! Та, эта, где мы находимся прямо сейчас! — Фалько, судя по, интонации, довольно отчаянно воскликнул.

— Мы не в симуляции.

— А где тогда?

— На подводной станции Патос-2 на дне Атлантики.

— Это не выглядит реальным. Какого чёрта тут происходит? Как мы тогда вообще здесь оказались если это реальность? Ты выглядишь как ходячий труп водолаза без головы с видеокамерой вместо неё, но это какой-то бред! У нас нет ни технологий, ни чего бы то ни было для такого!

— У нас и для симуляций таких технологий нет. И для таких разумных моделей мозга, как мы с тобой. Ты вообще на год смотрел? Сейчас две тысячи сто четвёртый мать его год, Фалько, прошло почти восемьдесят лет!

— Ну так какого хера мы тут делаем?!

— Да я сам пытаюсь разобраться.

— Нет, не… Они точно тебе запудрили мозги, Реймонд! Они хотят что бы ты считал это реальным!

— Да кто они?! И я не нашёл того, что бы указывало на обратное. А если эта симуляция настолько идеальна что её невозможно отличить от реальности… То в этом вообще нет никакого смысла, так что надо просто адаптироваться и жить дальше.

— Не нашёл, да?! — Фалько рванул к туалетам, и Реймонд последовал за ним. — Давай, давай, как он не нашёл, а? — Фалько с нервным смешком взглянул в зеркало. Его лицо похожее, но другое. Без нижней челюсти, просто шея разорванная у основания черепа, а выше всё как у него.

— Ыыы… — Он всмотрелся в зеркало.

— Ну и что ты там выглядываешь?

— Вот тут полигоны торчат, с мылом! — Он ткнул пальцем в зеркало.

— Это гель так застыл… — Реймонд приложил раскрытую ладонь к стеклу своего шлема.

— Реймонд, они хотят что бы…

— Да кто они то блять? Мы здесь одни нахуй!

— Те кто это всё надоумили. Все эти эксперименты и…

— Да нет там никого! Уже двадцать второй век и…

— Может это они всё подстроили, что бы мы так думали. Смысл в тестировании моделей, и может…

— Ты сам должен знать, насколько это сложная задача, создать настолько большое пространство, абсолютно неотличимое от реальности. В наше время это совершенно невозможно. А даже если бы это стало возможно, кто бы вообще стал создавать такое пространство для нескольких нейрограмм, которые сами не знают что им нужно делать?

И вообще, ты сам должен знать, что те образы с которыми мы работали, не были бы столь разумны, как мы с тобой сейчас.

— Они наверняка наблюдают, и хотят что-то узнать от нас.

— Это не имеет вообще никакого смысла, тесты никогда не заключались в таких симуляциях. А захерачить огромную подводную станцию, да ещё и убедить другие нейрограммы так убедительно подыгрывать… И ещё создать целые сложные цифровые системы внутри самой симуляции, которые сложнее нашего настоящего, и сделать каждый объект, каждую частицу идеально точной, неотличимой от реальности, процедурно генерировать каждое малейшее изменение структуры окружающего вещества… Ты бредишь, Фалько. — Реймонд выпалил последние свои аргументы. Он чувствовал что ещё немного, и он сам начнёт сомневаться в природе происходящего.

— Подыгрывать? То есть, ты хочешь как здесь жили и работали люди до нас и того что изменило станцию, и они вроде как с тобой здесь?

— Ну например… Кэт?

Кэтрин неуверенно подошла к ним.

— Кэтрин Чун, инженер интеллектуальных систем, да, я работала на Патосе-2, и… Простите, мне вообще стоит вмешиваться? — Она явно была очень смущена происходящим и отошла куда-то в сторону. А Фалько узнал её голос.

— И что мы здесь делаем, Реймонд? Если это действительно реальный мир, то какого чёрта вообще? Почему наши копии хранились столько времени, а потом оказались под водой в каком-то разрушенном месте?

— Я не знаю, Фалько, я бы хотел это узнать тоже.

— И что это вообще за место такое?

— Патос-2.

— Нет, это я понял. Почему оно в таком состоянии, почему не прибывает спасательная команда или вроде того?

— Они мертвы. А если кто-то и жив, то им точно сейчас нет дела до Патоса.

— То есть?

— На Землю упала комета, и это в начале третьего года. Я на самом деле понятия не имею что происходит на поверхности, я говорю о том, что узнал из записей на Патосе, сделанных во времена его падения, полтора-полгода назад. Были очень сильные разрушения связанные с последствиями удара, а связь поверхностью в какой-то момент прервалась и больше не восстанавливалась. Патос-2 должен был стать убежищем для остатков человечества из его сотрудников, но всё пошло через одно место.

— О, боже, да что за пиздец?! Ещё час наверно назад, может чуть больше, я думал о том что купить в подарок своей девушке, а теперь я… Тут.

— Ну ты ведь знаешь что с тобой было.

— Знаю конечно. Но это уже не я. Я уже не я. И девушка не моя, а человека из далёкого прошлого. И всё у них было хорошо. Надеюсь. А я ведь даже не знаю. А я оказался в каком полном пиздеце!

— Да всё нормально. — Реймонд потряс его за плечо. — Выкинь из головы то что бы я сказал про катастрофу — думай пока что о Патосе — небольшом квадрате в Атлантике, и помни что из вне никто не придёт.

— Это как-то не особо помогает. — Он какое-то время стоял неподвижно. — А что там… С нами? Что мы такое? Почему мы выглядим вот так? И что это за чёрная жижа или гель, как ты сказал, для чего это всё?

— Ого. Долго объяснять. Для начала скажу объяснение простое, а потом, когда ты придёшь в себя, расскажем всё, что знаем о ситуации.

— Да?

— Этот гель может сращивать очень разные штуки между собой, ремонтировать механизмы, выращивать из себя электропроводку, и оживлять и питать мёртвые ткани, я не знаю как именно, но хочу разобраться. Наши тела — это погибшие сотрудники Патоса, у которых стоит особое оборудование от роботов вместо головы и в грудь вшиты аккумуляторы, которые питают тело.

— То есть моё тело это действительно чей то… Живой… Или не совсем живой, но работающий труп без головы, который может питаться от электричества? Что за мерзость!

— Да. А мозг заменяет нейроцессор.

Фалько молча подошёл обратно к зеркалу и всмотрелся туда.

— Это не моё лицо. Это так странно… Я не уверен, что смогу принять себя таким, если всё на самом деле так.

— А что тебе не нравится?

— Ты ебанутый, Реймонд, ты всегда им был. Но я не ты. Я был человеком, а теперь стал вот… Вот этим.

— Ты свыкнешься. Поверь мне, тебе понравится. У тебя не будет болеть голова, кроме случаев сильного ЭМ облучения, не будет тошнить, не будут глаза болеть, ты сможешь не спать полноценно целыми сутками, экономя кучу времени, тебе не нужно есть, пить, срать, мыться, и… — Фалько медленно сползал вниз по стенке. — Ездить каждый день на работу в одиночестве, платить медицинскую страховку, ходить со своей девушкой на свидания, покупать себе квартиру или дом, вылизывать жопу начальству, отсылать этих идиотов из…

— Да заткнись ты уже. — Фалько неожиданно обнял Реймонда и прижался к нему, стараясь отвести взгляд то его «лица», что не очень то получалось.

— А? Что ты делаешь? — Реймонд отреагировал с промедлением, которые продолжилось, так как он ничего не ответил. В конце-концов Реймонд сам медленно его обнял, и они стояли молча минуты две.

— Так почему ты уверен что мы в реальности? Ведь в конечном итоге всё можно подстроить, абсолютно. Сейчас может быть любой год далёкого будущего с совершён любыми технологиями. — Фалько довольно осторожно, и даже с неуверенностью, продолжил диалог.

— Да, но в этом нет никакого смысла. Можно сказать что и наши прошлые жизни никогда не существовали, и человечество, и вся земля, и вообще вся наблюдаемая вселенная, всё свое время живёт в небольшом ящике, который несётся сквозь пустоту пространства, чья суть далеко за гранью нашего понимания. Понимаешь, о чём я говорю?

— Что в разнице между реальностью и симуляцией нет никакого смысла, если их нельзя отличить друг от друга?

— Ага. То есть да, это, кхм, примерно на уровне «гипотезы прошлого четверга». Если мы не можем доказать что с миром что-то не так, значит с ним всё нормально. А выдумать можно всё что угодно, можно даже случайно попасть в точку, но проверить это невозможно, во всяком случае для нас.

— Я всё ещё не понимаю, почему ты так яростно пытаешься меня, и себя тоже, убедить в реальности происходящего? Я понимаю твою идею, но ты сам сказал, что на землю упала комета, которая уничтожила человечество. Но разве сама мысль о том что человечество в полном порядке, а мы просто угодили, в… Этот мир, если угодно, не приносит тебе положительных чувств?

— Я… Да не знаю я.

— Да я то знаю, что тебе не приносит. — Вопрос, кажется, был риторическим. — Но я рад что встретил тебя здесь. Не хочу даже думать, что было бы, останься я здесь один.

В его голосе больше не было такой растерянности, вероятно, пока они стояли молчком, он что-то для себя осмыслил.

— Хорошо, что наши лица не выражают эмоции. — Реймонд смотрел прямо в его красные глаза-камеры, и пытался понять, что самого Реймонда так пугает в идее того, что он попал в симуляцию, а не реальный мир. Тем не менее, при мысли об этом, он чувствовал страх. Что его пугает на самом деле? Всё относительно понятно с ограниченной симуляцией, это словно быть заключённым, но если это идеальное воспроизводитство механизмов реальности, то что в этом страшного? Он же сам сказал Фалько об этом, более того, он сам был уверен что реальный мир такая же симуляция — наборы многомерных матричных полей фундаментальных взаимодействий, в основе которых подобие клеточного автомата — информационной системы по своей природе. То как именно работает этот вселенский компьютер и на чём, никому неизвестно, да и вообще, можно было дойти до вывода что ничего и не должно существовать — должна быть только вечная пустота… Нет, не так. Пустота, в которой нет не только энергии и материи, но и самого пространства и времени, самих измерений, и всего что под ними. Отсутствие всего вообще. Сам мир самим фактом своего существования ломает логику законов термодинамики, ведь что-то не может возникнуть из ничего. Но с другой стороны, когда нет ничего, не может быть никаких законов, ведь нет ничего. — Реймонд, ну вернись ты к теме. Да, вот так. Так что тебя пугает?— Мысль оформилась. — Обман! — И была обработана сознанием. Он боялся быть обманутым, думать о том, что какой-то компьютерный мирок подменяет ему мир больший, что он называет реальностью, и от него это скрывают. Но почему? Чем плохо быть обманутым до самого конца жизни, так ничего и не узнав? Может дело в том что в таком случае результаты его познания мира станут в итоге бессмысленны для остальных? Может быть. По крайней мере, похоже на то.

— Эй, ты не завис?

— Что? А? Нет. — Он осознал чувство того, что испытывал нечто похожее на вход в сон, но без сна.

— Так значит, считаем этот мир реальным. Хорошо. Но что мы будем делать? Я сам знаю всё только от тебя. Я понятия не имею, что нам делать в такой ситуации. У тебя есть план?

— Да, есть. Ну как план, больше импровизация, мы вернёмся на Омикрон, проведём инвентаризацию и создадим график работ на станции, её нужно привести в порядок.

— Хорошо. Я за тобой, да?

— Пока да. Я здесь всего дня три, но уже словно живу здесь очень долго, не знаю, как передать это чувство.

— У меня всё ещё куча вопросов, Рей. Очень много вопросов, правда, и мне теперь искренне любопытно. Но мысль о том, что мы одни во всём мире на дне атлантики, меня гнетёт.

— Да, плохо быть «одним». Но я решил тут кое-что сделать с этой проблемой, и уже начал, так что, поможешь?

— Конечно, в меру своих возможностей.

— На вопросы мы ответим позже, в процессе. Но нам надо сделать кое-что вместе с Кэт. Вам тоже стоит пообщаться. Идём.

Он вдвоём с Кэтрин, оставив Фалько изучать жилые помещения, пришли в одну из комнат Тэты, где светили лампы с синеватым отсветом. Кэтрин говорила о ней, и они уже сюда заходили, пока не перешли на Омикрон. Здесь она когда-то работала над ковчегом, хотя по её времени, это похоже было буквально три дня назад.

— Так ты предлагаешь что-то, Реймонд? — Она села в кресло.

— Я на самом деле думал над ковчегом, над тем, как придать ему смысл, и не обидеть тебя.

— Обидеть меня? Если бы это было возможно, ты бы уже давно это сделал. — Она сказала это по-напускному жёстко и холодно, но это не смогло скрыть нотки некоторой обиды в голосе.

Она всё это время помогала ему чем могла, и делала это довольно искренне, а сам Реймонд пообещал осуществить её проект, при каждом удобном случае вставляя о том, какая это бессмысленная идея, и упрекая её. Пользовался выгодой от сотрудничества, не скрывая этого, или наоборот, делал это из жалости, показывая подобие «ну я то сделаю что бы тебе плохо не было, но это всё херня»? Это было дня два назад. А потом она очень мало общалась с ним, хотя и продолжала помогать ему в функциональных вопросах и решении проблем в целом.

Это пора было заканчивать, и Реймонд теперь знал, как именно. Нет, он не хотел как-то обмануть её в своих намерениях, он действительно понял, как придать гораздо больше смысла этой, как ему казалось, изначально совершенно бессмысленной идее.

— Что с Омегой? Я видел отчёт о том, что при ударе вышла из строя радио- и метеостанция, но повреждения небольшие. Эта радиостанция предназначена для прямой связи со спутниками и зондами, я правильно понимаю?

— Я не уверена в степени повреждений, и да, всё верно. Связь с большой землёй через спутник, регулировка орбиты зондов с нашей станции, и всё в таком духе.

— Хорошо, буду надеяться что ремонту она подлежит. Теперь самое главное.

— Да? — Она вскинула голову, точнее сделала похожий жест, насколько это было возможно в таком теле.

— Ковчег устанавливается в зонд «рейнджер-7», мне нужно знать, можно ли управлять зондом из ковчега, и какие системы ориентации у него есть. Помнишь данные по ковчегу на Лямбде? Трекер и параметры орбиты, чертежи. На Тэте они ведь тоже в наличии, так? Я не уверен что стало с Лямбдой после того, что я сделал с Кюри.

— Тут информации даже больше. Я могу выгрузить всё что нужно, но возможно придётся тебе побегать по терминалам.

— Отлично! Выгружай всё по ковчегу и зонду «рейнджер-7».

Кэтрин без особых проблем получила доступ к большей части данных.

— Ознакомься с этим, но если нужно вообще всё, нам придётся вернутся в комнату с тестовым симулятором, к сети лабораторий Тэты отсюда нет доступа.

Реймонд сел за второе кресло и начал просматривать базу данных проекта.

— А кто именно будет регулировать орбиту изнутри?

— Хм. Идея в том, что это особо и не нужно, ковчег выйдет автоматически на гелиоцентрическую орбиту. Однако, при необходимости, в общем то любой образ в ковчеге может провести корректировку.

— Хорошо. Э. А где схема солнечной системы? А вот она. — Он вывел её на экран. — Кэт, мой план может быть рискованным, но я хочу сделать следующее — Он добавил на карту новую дугу расчётной траектории. — Видишь это? Точки лагранжа, четвёртая и пятая. — Он показал на точки на орбите Земли, что лежали в вершинах равносторонних треугольников, две другие вершины которых были образованы от единого основания линии Земля — Солнце. — Моя мысль в следующем: мы здесь, на Земле, можем поддерживать относительно быструю, по космическим меркам, и главное, устойчивую связь с ковчегом и они с нами, за счёт главной антенны «рейнджера», при этом он будет находиться на одинаковом расстоянии как от Земли, так и от Солнца, и его солнечные панели не будут перекрываться как на геоцентрической орбите. Что скажешь?

— Идея со связью мне нравится, но вот точки лагранжа… Я не совсем понимаю, зачем нужна постоянная связь. Мир ковчега полностью автономен, и поскольку связь даже не предполагалась изначально…

— Кэт, ковчег рассчитан на пятьдесят восемь человек, так? Но сканирование прошло ещё меньше! И сам его мир в большей степени статичен, чем нет. А мы сможем постоянно подгружать им новые данные, и всё такое. Чем более постоянной будет связь, тем больше и чаще будет обмен данными. Я уже как-то говорил тебе, что вы там свихнулись бы быстро, лет за тридцать-сорок максимум, если бы план был исполнен так, как вы изначально хотели, но если мы запустим ковчег сейчас, нельзя упускать возможности сделать жизнь его обитателей разнообразнее.

— Ладно, смысл я поняла. Но смена орбиты — план рискованный. И кроме того, в точках лагранжа скапливается межпланетная пыль, повышается риск столкновения с захваченными астероидами, и это очень плохо.

— Я сейчас прочитал, что зонд может маневрировать и обнаруживать объекты на небольшом расстоянии, а относительные скорости в точке лагранжа очень малы. Пыль очень разрежена, она не повредит зонду.

— Нет, Реймонд, это всё ещё звучит очень рискованно.

— Ну рассчитай орбиту, посмотрим. Сохраним оба плана траектории, загрузим их в зонд, а позже выберем верный.

— Я не могу одобрить это, кроме идеи добраться до Омеги и починить радио… — Она всмотрелась в схему. — Но я пересчитаю орбиту, результат точно лишним не будет. Это… — Она открыла окно программы расчёта. — Не должно быть особо сложно.

— Так, а как мы вообще загрузим новые данные в зонд? А! Я над этим не подумал.

— Хах. — Кэтрин смущённо посмеялась. — С технической стороны проблем нет — я смогу загрузить их в ковчег когда мы доберёмся до него.

— Это хорошо.

Он пролистал ещё немного документации из базы данных на другом терминале.

— Кэт…

— Да?

— Я действительно думаю, что ковчег не такой плохой проект с учётом наших обстоятельств. То есть он имеет смысл, если поддерживает связь с Землёй, но идею с изолированным цифровым «раем» я всё ещё нахожу ужасной.

— А я нет. Но мы уже спорили по этому поводу, не так ли?

— Но я же придумал, как дать ему больше смысла.

— Оххх… — Это был звук долгого тяжёлого выдоха. — Да. По правде сказать, я рада что ты перестал принимать это в штыки. Интересно, а тот ты, кто работает в бездне, об этом знает?

— Да. Я начал думать об этом ещё до прибытия на Омикрон, так что идея общая.

— Ну, это радует.

Пару секунд они смотрели на процесс расчёта орбиты.

— Кэт, а когда он вернётся с новым костюмом, что ты предпочтёшь сделать?

— В плане?

— Ты хочешь быть скопированной в новый костюм, или мы просто переставим твой чип?

Она на какое-то время молча ставилась на него.

— Реймонд, я уже скопировала себя один раз, после того как очнулась на Лямбде. Я старалась не подавать виду, но мне было не по себе тогда, мне было даже немного жутко. Но я знала, что стоит это сделать, поскольку тот чип сильно потрёпан, может не протянуть долго, а вы тогда не продержитесь без меня, это уж точно, к тому же, иметь тело… Полезно, как минимум.

— Ты тогда казалась довольно спокойной…

— Я была не разговорчивой, ты имеешь ввиду. Не хотела что бы вас это тревожило, в конце-концов всё было нормально, а страх делу не поможет. Я ещё буду нужна вам наверху, так что я склоняюсь к варианту копирования. С тобой похоже не пропадёшь.

— Ээ… Не знаю что сказать, но я рад.

— Да ладно, Реймонд. Ты делаешь это без проблем, но что ты чувствовал на самом деле? Тебе было некомфортно?

— Скорее да, чем нет, но у меня было двое суток на то, что бы это обдумать, а одному уж точно не было бы весело. О, и к тому же, это ведь уникальный эксперимент, да? Когда два экземпляра не просто существуют, а работают вместе.

— Да, всё так необычно. Знаешь, ведь живая Кэтрин может быть ещё на Тау, и вдруг она действительно ещё жива? Хотя учитывая что случилось с Тау… Даже сейчас мне немного не уютно от такой мысли, после того через что я прошла, что бы текущая я имела тело.

— Но ты привыкла к этому ведь?

— Если придётся это сделать ещё раз, что бы погрузиться в бездну, и снова, что бы ещё раз попасть в ковчег, но с новыми знаниями, то проблем никаких не будет. В этом нет ничего страшного по большому счёту, просто возможность двух копий не просто быть, а полноценно взаимодействовать друг с другом, совершенно выбивается из стериотипа о нормальности в жизни человека.

— Да, я могу понять.

— Вам с Райзеном кажется очень хорошо вместе.

— Есть такое, но я порой чувствую, что когда мы наедине, то у нас обоих значительно повышается риск немножечко сойти с ума.

— Да, вот. — Кэтрин достала чип. — Здесь данные по расчёту новой орбиты, симуляции прошли успешно. Но я ни разу не считаю это хорошей идеей, так что это только для твоего успокоения, ясно?

— Да-да, я понял тебя.

Ещё некоторое время он продолжал знакомиться с документацией, пока не перешёл на схемы космической пушки.

— Как думаешь Кэт… На Омеге есть связь?

— Я не знаю. Как я могу судить, сейчас осталась связь только между Тэтой, и Омикроном. Возможно Дельтой. На Эпсилоне и Лямбде она была, пока тебе не пришлось через них пройти. ЛУМАРы для связи с Тау и Фи вышли из строя гораздо раньше, и ты сам знаешь что случилось в итоге там, эвакуация провалилась. Но если твоя идея с телеграфом сработает, то связь с Тау снова будет, в каком-то виде.

— Я просто думаю как быть с Омегой и её космической радиостанцией.

— ЛУМАР там вряд ли работает, но есть и другие системы.

— Проводная связь?

— Насколько я знаю, Омега получает питание через Тау, провода идут вдоль ствола пушки, но думаю, через боковой трос платформы может осуществляться дополнительное питание прямо с плато. Там же должно проходить оптоволокно, но как бы ещё собрать это в единую сеть... Я не знаю как точно всё это устроено, нужно найти общую схему энергосистемы Патоса.

— Реймонд? — Фалько зашёл в комнату. — Там я тело нашёл одно. В одной из комнат, такое же как наше, под каким-то покрывалом. А ещё там колюще-режущие предметы и кровь, и чёрная жижа.

— Оно там не ходит, не говорит?

— Нет, а должно? Я просто хотел спросить, это твоих рук дело?

— Пока не должно, значит покрывало работает, не снимай. Да, это я сделал, как все тела кроме своего.

— А кто тебя то сделал?

— Я не знаю, и тоже хочу разобраться. Три дня это не такой большой срок, даже учитывая что я толком не спал всё это время.

— А должен был? У нас же теперь электронные мозги?

— Может и должен был. У меня есть соображения по этому поводу, потом разберёмся, это пока не так важно.

— Так, хорошо, а что это за покрывало и для чего?

— Экранирующая сетка. Дело в том, что нейрография живого мозга или снятие данных с наших чипов проводятся при помощи оборудования у кресел, например у таких, где ты очнулся. Но загрузка в чип происходит несколько иначе. Да, быстрее всего она проходит в таком кресле, но кроме них в системах Патоса есть множество систем, которые не могут сканировать, но могут проводить такую загрузку так же быстро как и шлем пилота, например такой блок есть недалеко от этого самого кресла, или скажем, в камере хранения силовых скафандров.

— И?

— Ну и я отволок тела в то место, где было минимум таких систем. А потом до меня дошло, что возможно, НИУ доберётся и до них, просто загружать будет медленнее, так что накрыл их таким экраном, нашёл на хранении гибкое экранирующее полотно. Может он и не отрезал на совсем, но загрузка будет очень и очень медленной.

— То есть это значит, что пока мы находимся в пределах станции, нам могут в любой момент перепрошить мозги?

— Не совсем, это касается только пустых, форматированных чипов. На рабочих чипах есть защита от этого, но вот если главную исполняемую процедуру чипа сначала отключить, и поработать с модулем обслуживания без запуска главного процесса, подшаманить, так сказать, то можно снять блокирование и записать новый образ прямо поверх старого, при этом старый полностью сотрётся.

— То есть пока меня не поставят на паузу, мне ничего не угрожает?

— Да, не стоит волноваться.

— Хорошо, что такое НИУ? В чём проблема, и почему оно хочет что-то куда-то записать?

— Это искусственный интеллект Патоса, он контролирует часть цифровых систем и структурный гель, а его целью является сохранение человечества, в любом виде, по тому он это и делает.

— Это он загрузил нас в наши тела?

— Да.

— Хорошо… А кто вообще собирал все эти тела кроме твоего? Ты?

— Ага. Я в этом хорош. Даже не знаю почему, но ковыряться в мясе и костях в попытке отделить голову от шеи подручными инструментами было не так сложно как я думал.

— Звучит очень мерзко.

— Не знаю. Они всё равно уже были мертвы, а головой мозг умирает одним из первых, и его нейроны хуже всего подлежат восстановлению на биохимическом уровне, когда уже началось разрушение клеток. А тело без мозга это… Тело без мозга.

— Ладно. Хорошо. Блевать всё ещё хочется. Но почему моё тело вообще было в этом кресле? Ты хотел кого-то загрузить, но передумал?

— Да, наверно. Вроде того. Кажется я просто увлёкся и забыл.

— Отлично. А то, другое тело, под покрывалом, оно для кого вообще?

— Да не знаю я. Про запас оно.

— Пфф… — Фалько вышел из комнаты, но затем остановился. — А что за ковчег то? Почему они, то есть люди отсюда, убивали себя?

— А, проект Кэтрин, это что-то вроде виртуального рая в космосе на солнечной орбите. А убивали, ну… Я не знаю, но Марк Саранг надоумил их это делать. Не знаю, что он там думал, но в результате его поняли так, будто надо убить себя во время сканирования, и тогда ты сам, а не твоя копия, сможешь попасть в ковчег. Конечно это так не работает, а ещё они обидели НИУ своим поведением.

— Интересно…

— Тебе что, нравится эта идея?

— Я не знаю. Да я вообще тут ничего не знаю. — Он вышел.

— Ну, твой друг держится бодрячком. — Кэтрин встала с кресла.

— Да… Ты продолжала что-то делать сейчас?

— Да так, думала над кое-чем. Мы возвращаемся на Омикрон?

— Постой, я ещё посмотрю что тут есть. — Он продолжил перебирать базу данных.

— Хорошо. Что?

— А? О, тут и опрос про самочувствие есть. Я видел его на Лямбде.

— А что-то изменилось с тех пор? — Она села снова.

— Не знаю. — Он открыл страницу с первым вопросом.

«Как бы вы описали своё физическое состояние?»

— «Я чувствую воодушевление — я стал лучше.»

«Как бы вы описали своё психическое состояние?»

— «Я чувствую себя нормально.»

«Как бы вы описали свои ощущения?»

— Я… — Реймонд пожамкал кулаком, пристально смотря на него. — Кэт, я не помню что отвечал тогда, но у меня дилемма. С одной стороны, у меня нет обоняния, вкуса, тактильная чувствительность сведена к одному только чувству давления, когда идёт нажатие на точку тела. Хотя может и что-то большее? Но всё равно, я очень плохо ощущаю всё. Эти чувства были в начале, как фантомный эффект, они синтезировались на основе зрения и слуха, но потом рассосались как-то. Даже не уверен, что бы я чувствовал, если бы они вернулись ко мне. Про холод и жару я не уверен до сих пор, большую часть времени температура просто нормальная. Чувствую боль от переменного тока, и тянущее ощущение когда тело прокалывается чем-то. Зато, у меня есть считыватель данных и клёвый фонарик во лбу. — Он переключил его несколько раз. — Ну и какой вариант мне выбрать, м?

— О, нашёл он проблему. Ну выбери что ни будь.

— Ну Кэт, как бы ты сама ответила?

— Сейчас? Да не знаю, но думаю что тебе подходит скорее четвёртый. Обоняние и вкус это звучит серьёзно, — она усмехнулась — Впрочем, ничего особо и не поменялось, да?

— «У меня изчезло одно из ощущений — или даже больше.»

— Да. Потеря чувств это далеко не всегда плохо. Фонарик и считыватель точно того стоят.

«Как бы вы описали своё отношение у своему новому состоянию?»

— «Оно мне нравится.»

«Беспокоит ли вас тот факт, что бы больше не являетесь человеком в строгом смысле слова?»

— Эй, а тут подходят два варианта, и первый и четвёртый.

— Для четвёртого ты слишком оптимистичен.

— А тут что, есть шкала оптимизма? Вроде он подходит.

— Как и первый. Нет, первый точно лучше.

— А ты бы как ответила?

— Первый.

— «Нет, всё хорошо.»

«Как вы воспринимаете своё новое существование?»

— Хм… Хммм… — Он задумался секунд на тридцать. — Два или три, два или три?

— А чем была для тебя прошлая жизнь, что ты думаешь?

— Чем-то… Что создало меня таким каким я есть сейчас? Или конкретнее? Сначала это было прямое продолжение предыдущего, но по мере того как я живу здесь, разрыв между этими состояниями, между этими мирами из разных времен всё больше и больше.

— Я бы взяла второй, но ты сам должен понять, что ты вообще чувствуешь.

— «Как новую главу в своей жизни.» — Нет — Он изменил вариант. — «Как будто мне удалось родиться заново.» — Так лучше.

«Как думаете, будет ли эта жизнь полноценной и достойной того, что бы её прожить?»

— «Да, как и моя предыдущая жизнь» — Интересно, она вообще была достойной этого или полноценной? Чем я вообще тогда серьёзным занимался кроме работы и иногда развлечений?

— Большинство людей так и живут, и для них в этом всём и есть смысл, разве нет? К тому же, ты был вполне доволен своей работой, даже очень.

— Это да, а творческой свободы у меня теперь хоть отбавляй.

— Ага. Точно. Только распорядись ей нормально.

«Верно ли, что вы бы скорее предпочли выйти из проекта и принять смерть?»

— Я в проекте не участвую, но смерть не принимаю. Вопрос уровня, «перестал ли ты пить по утрам?», когда варианта «я никогда не пил» нету. Пфф… — «Нет.»

— Ты сам знаешь, что это опрос для проекта, а не… Ну да. Точно.

«Ваши ответы сохранены. Благодарим вас за участие — Команда проекта «Ковчег».»

— И это всё? Как на Лямбде? А где подсчёт результатов? Сплошное наебалово!

— Хах. — Кэтрин рассмеялась. — Ну да, их нет, это тот же самый тест что и там был.

— И вот что это должно значить? Кто вообще это оценивает?

— Вот не я уж точно.

— Ну а что ты думаешь?

— По твоим ответам?

— Ага.

— Реймонд, я же… Я же не разбираюсь в этом. С тобой всё нормально, насколько это возможно в такой ситуации, вот это я точно сказать могу.

— Ну спасибо.

— Эй, да ладно тебе.

— Да всё нормально, правда. Ну и спасибо тоже, за то что поддерживаешь и всё такое.

— Эм… — Она замерла. — Ну да… Всё ведь хорошо. — Она посмотрела на него. — Займёмся делами? Мы же тут из-за него. — Она показала на Фалько, который вернулся и прошёл через комнату в отсек где хранились повреждённые чипы от проекта. — Берём его с тобой и дальше по твоему плану.

— Ага. Сейчас.

Фалько подошёл к терминалу в конце комнаты и заглянул туда.

— А тут нет наших сканирований. НанКомп, Мунши, Берг, Джаретт, интересно, сюда ведь они попали из лабораторий нашего проекта, последние трое уж точно. Но нас здесь нет.

— Да, это точно. Может наши сканы… Иные? Другая цель использования? Эти очень устаревшие, Кэт говорит, что их уже не используют даже для ИИ, а только как примерные образцы.

— Да, это всё так странно.

— Я думаю наши где-то поблизости, но почему-то их нет в этом в списке.

Фалько продолжил что-то смотреть, а затем отошёл и окинул взглядом комнату.

— Реймонд… Я всё ещё нихрена не понимаю. Как, почему? Я чувствую себя во сне, но всё вокруг слишком реальное. — Он резко изменил тон.

— Ты свыкнешься, ничего особо страшного.

— Мне над как-то это осмыслить.

— Я могу помочь?

— Я не знаю как и чем ты мне тут поможешь. Я подсознательно хочу открыть глаза и оказаться где там… В том, родном мире.

Некоторое время они просто тихо стояли.

— Реймонд, так. Нам надо прибыть на Омикрон? — Фалько продолжил разговор.

— Да.

— Это другая станция, да? А мы под водой…

— Да.

— Нам надо будет пройти через… Пройти в воде?

— Да, именно так. Туннели системы шаттлов неисправны, так что мы грузимся на платформу подводного транспорта, и немного «пролетимся» до Омикрона.

— Вот блин.

— Я не знал что у тебя талассофобия. Кстати, главный шлюз всё ещё неисправен, по этому надо будет немного полазать над обрывом плато, над морской бездной, по ржавым балкам.

— Да нету у меня никакой фобии. Просто я никогда не выходил под воду вот так.

— Всё когда-то бывает в первый раз. Идём!

— Мне всё ещё не по себе.

— Только когда окажешься под водой — следуй за нами и всё будет нормально.

12 мая, день/вечер, сектор Омега

— В отсеке перед главным шлюзом костюмов нет. Капсулы хранения пусты, от третьей идёт след геля, похоже как раз к этому существу в своём костюме передо мной. Трекеры показывают, что остальные находятся за пределами Тау. Плохо. Надеюсь они есть у второго шлюза.

Играть в прятки ему уже надоедало. Он делал это не более минуты, наблюдая за поведением существа — ходячий скафандр с кем-то внутри, кем-то очень мутировавшим в районе головы, так как из повреждённого шлема торчали щупальца. Кираса тоже выглядит повреждённой, на ней много геля, но ему не было видно. Сейчас он менял хват ножа в руке, пытаясь понять, как лучше наносить удар. Существо было относительно предсказуемым, оно преследовало его медленно, иногда замирая. Он же планировал заставить его атаковать, и нанести удар голову, которая была хуже защищена из-за повреждённого шлема, хотя всё ещё было не ясно, как такое прочное стекло могло развалиться, и что для этого нужно было сделать.

Ждать атаки долго не пришлось. Они разбежались друг на друга, и изо всей силы Реймонд вогнал нож в голову этого создания НИУ. Затем ещё раз, и ещё. Оно пыталось схватить его, а он продолжал бить его туда, где была голова. Пару раз были вспышки, оно словно бы отключало его на долю секунды чем-то вроде микро-ЭМИ, но они его не остановили — окончилась эта поножовщина тем, что монстр начал оседать на пол. От его головы осталась одна жижа с кусками черепа, а нож Реймонда после этого был весь в геле.

— Кто ты? — Он спрашивал у безмолвного трупа, который всё ещё продолжал периодически подёргиваться и даже похрипывать. — Я постараюсь узнать. — Он поймал себя на мысли, что чувствует себя немного уставшим. — А пока пройдусь тут, познакомлюсь с Тау поближе.

Он исследовал Тау, не был только в заблокированной комнате Йохана Росса, этого параноика с Альфы, который их хочет всех опосредованно свести в могилу их же руками, а так же лазарете, где находился ковчег, и отделении связанным со вторым шлюзом на Фи. Произошедшее здесь было весьма печально — они голодали из-за отмены эвакуации с Омикрона и разрыва связи, затем пришла команда ковчега, вероятно, им как-то удалось передать информацию наверх что они живы, ожидая новой попытки эвакуации, по крайней мере, было похоже на это, затем пытались им как-то помочь запустить ковчег. В итоге пуск не состоялся по неизвестной причине, команда ковчега вернулась назад. Сотрудники Тау предприняли вторую попытку, в результате которой погибли все, кроме Йохана, который приписан к этой станции, и Дзина Йосиды, который и стал этим существом, чью голову он искромсал при самообороне. Судьба Анджи Кутзи осталась неизвестной, а остальные лежат на морском дне. Трекеры их костюмов ещё активны, но их всего три, не считая Йосиды. Остальные должно быть отключились или сами костюмы были деактивированы, если иметь ввиду те, что ещё хранятся на Тау. Команде ковчега тоже не повезло — двое умерли от голода, Джаспер Хилл и Ян Педерсон, ещё один, Николай Ивашкин, был захвачен НИУ и переведён на искусственное питание в состоянии сна — подобно людям в глубине Тэты, но вероятно, без прямого влияния на мозг через коралл разума. Судьба первой Кэтрин и Сары Линдуолл неизвестна, однако что-то начало складываться — сканируя чёрные ящики Яна и Джаспера он понял — они что-то сделали… С Кэтрин? Почему? Они раскаялись перед смертью, в чём? По чьей-то вине Кэт погибла, и по этому они отменили запуск? Что на самом деле здесь случилось?

Хорошая новость — при попытке дозвониться в лазарет, где находился ковчег, его кто-то послал.

— Ну хоть кто-то разумный тут есть! — Он разблокировал лазарет с терминала и направился туда.

— Вы… Не такой как остальные. — В небольшом лазарете сидела девушка, очень истощённая, с истончённой кожей. Она была подключена к аппарату жизнеобеспечения, не связанного с НИУ — просто внутривенная капельница с регулятором СЖО производства Хаймацу. На столе рядом с ней стояла платформа с ковчегом.

— Вы… Человек? — Он удивлённо смотрел на неё — это первый человек на всём комплексе, не связанный с НИУ.

— Да, я человек, Сара Линдуолл, техник по полезной нагрузке, к вашим услугам. — Она грустно усмехнулась. — Хороший у вас костюм, у меня был такой же.

— Здесь есть кто ещё живой?

— Нет. Я осталась последней. Остальные наверху — на плато.

— Я как раз оттуда, живые и разумные существа там теперь есть, но я не уверен, насколько подобная мне конструкция тела соответствует понятию, эм… Человека? Ну, живого.

— Они мертвы? А где вы были?

— Эпсилон, Лямбда, Дельта, Тэта, Омикрон. Мы с одной хорошей знакомой собираем новую команду Патоса… Из того что осталось, вот. Трупы, электроника, и структурный гель. Живого, разумного человека, не связанного с НИУ, я вижу здесь впервые.

— Вот как… Значит я последний человек на Земле? — В её усталом голосе слышалась печальная ирония.

— Может быть. Кроме Патоса могут быть другие станции Карфагена, может кто и на поверхности смог пережить удар, но вполне возможно, что это действительно так, и вы последний человек на Земле.

— И кто вы? Зачем вы вообще сюда пришли?

— Я Реймонд Ричи, то есть, не единственный из них, мне нужен ещё один энергокостюм.

— Вот как… Так зачем вам новый костюм? Этот и так неплохо сидит. — Она усмехнулась с хрипом.

— Для знакомой. Мы хотим спустится вместе и закончить её проект, который кстати, прямо рядом с вами.

— Кэтрин…? — Она была несколько ошарашена. — Она… Там? С вами, наверху?

— Да, её ранняя копия за лето прошлого года.

— Я понимаю. — Она была рада говорить с ним, хоть ей и было нелегко из-за такого сильного истощения, но новости о Кэтрин словно задевали её за живое. — Костюмы у шлюза туннеля к Фи. Мой, Николая, Джаспера, Яна… В самом шлюзе, там… Какая-то неисправность. Тебе нужно перетащить его к главному.

— Так а что… С Кэтрин?

— Она погибла на Фи. Ян пытался не дать ей осуществить запуск — он боялся что пушка повреждена. Мне… Хочется думать что он не хотел убивать её, и это несчастный случай. — Теперь она уже сдерживала слёзы. — И… Нам пришлось вернутся на сюда. Джаспер и Николай тоже решили, что так будет лучше, после случившегося.

— Спокойно, продержись ещё немного и ты увидишься с Кэтрин. Мне нужно будет только наверх смотаться.

— Спасибо… Как она там, Кэтрин?

— Да, говорю же, всё хорошо. Мы работаем вместе, я помогаю ей с ковчегом, а она мне с остальным… С Патосом. С разгребанием всего того бардака.

— Я рада… Очень рада хоть это слышать. Так вы… Реймонд? С какой вы станции, кем работаете?

— Я не отсюда, не с Патоса. Я сам не знаю почему НИУ решило активировать меня на Эпсилоне. Когда-то мой человеческий оригинал работал над нейробиологическим и кибернетическим проектом в лаборатории Нью-Йорка, это был двадцать пятый год, я сканировал свой мозг для тестов, и вот… Ну, теперь здесь.

— Как всё это странно. Так давно это было… Я не совсем понимаю, как?

Он подошёл к экрану аппарата регулирующего помпу.

— Да, очень давно. Я сам понятия не имею как это случилось. А это… Обеднённая смесь чистой глюкозы со стимулятором для поддержания работы сердца? Здесь нет ни аминокислот, ни витаминов.

— Нормальная пища на Тау закончилась очень давно. Осталось только это. И структурный гель. — Она улыбнулась уголком рта.

— Это же ужас! Вы тут медленно умираете на таком питании, сколько вы вообще ещё так потянете?

— Я не знаю. Я храню ковчег от НИУ… Я жила только надеждой, что кто-то придёт с плато. И вот… Вы здесь.

— В таком состоянии вы даже не сможете счищать гель, если он попадёт на ковчег.

— Я могу. Могу держать его, и…

— Так, Сара, это вообще не дело. Продержитесь ещё немного, и увидитесь с Кэтрин.

— Спасибо… Я бы хотела увидеть её, даже вот так.

— Мы вдвоём вернёмся, принесём с Омикрона лекарства, пищу, всё что нужно, выходим вас тут до состояния, в котором вас можно будет поместить в костюм, и вернуть маршем до подъёмника на Омикрон.

— Вы слишком добры. Я уж не знаю что сказать. — Она слегка улыбалась.

— Да ладно вам, встретите Кэт, оправитесь поживёте нормальной жизнью, запасов еды на плато хватит надолго, а если что, там живут разные незаражённые гелем морепродукты, и можно даже восстановить гидропонику.

— Даже так… Подумать только… Я последний человек на Земле, и вы, существа созданные при помощи НИУ, хотите меня спасти.

— Разве предназначение НИУ не сохранить человечество? — Он не знал сам, сказал ли он эту фразу всерьёз или нет.

— Он только вставляет нам палки в колёса.

— Да, так и есть, но при этом без него мы просто не сможем обойтись на этом этапе. Мне же скорее просто повезло очнуться в теле с удачной конфигурацией.

— Вот так бывает, повезло вам… А вы сможете?

— Что?

— Вытащить костюм?

— Я смогу. Я же тут за этим.

— Удачи вам. Я буду здесь если нужно будет что-то… Вы сами видите, не уйду. — Она улыбнулась, в меру своих сил.

— Держитесь, мы скоро вернёмся.

— Ну какой же ты… Тяжёлый… — Собрать костюм в единое целое было не сложно, а вот активировать его без носителя — нет. Точнее, не удалось запечатать сочленения, впрочем, его соединительные вставки были достаточно надёжны, и под давлением воды они должны были сами препятствовать попаданию воды вовнутрь. Проблема была вообще в другом — его нужно было вытащить через вертикальный люк, и Реймонд уже сомневался, в том насколько это хорошая идея. Связать его и привязать к себе не было проблемой тоже — он отпилил какой-то неиспользуемый кабель оптимальной толщины, перевязав им грудь костюма, и привязав его к своему. Жёсткий провод пару раз хотел выскочить из его ограниченных перчаткой скафандра рук, но сделано всё было как надо. Теперь на паре этих «тросов» из кабеля, он его вытаскивал. Приходилось поднимать сантиметров на десять, затем секунд десять удерживать, отдыхая, а затем подтягивать дальше. Он был очень тяжёлым, и можно было почувствовать сильную мышечную усталость — руки просто немели, а вот мускульный усилитель не только позволял им поднимать такой груз пока они двигались, но и позволял без проблем удерживать его, пока оживлённые мускулы тела набирались энергии.

В итоге он был вытащен к главному шлюзу, недалеко от того места где продолжал подёргиваться Йосида, от головы которого осталось буквально месиво. Он похоже так и будет в судорогах, пока не разрядится аккумулятор его костюма.

— Теперь нужно подать сигнал… Где этот щиток? — Он разглядывал карту Тау подгруженную в омнитул изображением, в поисках электрощита, связанного с этим «кабелем вспомогательного питания Тау» идущего через Омикрон.

Его так же привлекло время — судя по нему, он был на Тау чуть меньше двух часов. Ему же казалось, что прошла целая вечность. Йосида, осмотр всей станции и её жизни её обитателей, последний человек на Земле… Извлечение этого костюма, который он хотел уже обматерить, как и всю эту затею вообще. Прошло совсем немного времени по часам, совсем немного.

Так как же тащить его под водой, если он столько намучался с ним внутри Тау?

Как бы оно ни было — он открыл шиток, и получил доступ к контроллеру питания. Амперметр, вольтметр, осциллографический график. Судя по этим параметрам кабель работал далеко не в полную силу.

— Надеюсь Тау не развалится от такого, очень надеюсь…

«Упр. Главной цепи»

Он переключил рубильник. Ничего, кроме показателей на щитке, не изменилось, на первый взгляд.

— Хорошо… — Спустя пять секунд он включил кабель снова, затем повторил это ещё раз. Затем пять раз сделал секундное отключение. — Не меньше пяти часов. Хрен я эту штуку дотащу вот так за полчасика, как я пришёл сюда. Нахера я вообще это начал и вообще решил, что это хорошая идея?

— Есть! — Он обрадовано взглянул на щиток, когда спустя секунд двадцать, произошло два пятисекундных разрыва цепи. Связь есть, и ему ответили с плато. — Оно работает! — Он обрадовано воскликнул, не смотря на то, что переключения рубильника дали о себе знать электрическим гулом.

Он попрощался с Сарой, вышел в шлюз, и был готов совершить обратный марш к подъёмнику. У него было на всё пять часов. Пустой энергокостюм был надёжно перевязан кабелями и привязан к его левой руке, на правой был прожектор, который он планировал использовать в зоне без ламп.

А вот дальше началось: пустой костюм оказался слишком плавучим — он как понтон тянул его кверху, хотя он рассчитывал на то, что он будет обладать лишь небольшой плавучестью. И тут было самое задать вопрос — а на что он вообще рассчитывал? Ответ был очевиден — действовал он по наитию, и было совершенно очевидно, что трудностей не избежать.

По началу он толкал его вперёд и вниз, а когда трос из кабеля вытягивался, он подбегал, и подталкивал дальше. Всё это походило на извращённую подводную игру в йо-йо, а если точнее — на еблю в её самом плохом смысле, и скоро стало очевидно, что он так в жизни никогда не дойдёт до подъёмника. Пришлось тащить его за собой как воздушный шарик, так хоть можно было двигаться вперёд без особых проблем, пусть и медленно. В пещере с пауками трос пришлось намотать на руку и медленно тащить костюм за собой. Он бился поножами об потолок, и Реймонд поймал себя на мысли, что он боится что он или застрянет где-то, или повредиться. Эти костюмы, способные выдержать огромное давление в бездне, могли пережить и далеко не самые лёгкие удары по корпусу, и множество повреждений, но не смотря на всё это, его разум воспринимал транспортируемый, привязанный к руке груз, как нечто очень хрупкое, и от каждого удара об потолок пещеры ему было не по себе.

Затем пришлось перейти по «тёмной тропе» — части пути полностью без освещения. Туда его вёл робот, которого снесло под конец какое-то огромное существо, а обратно… А обратно пришлось идти самому. Для этого на другой руке и был примотан прожектор, ему нужно было сориентироваться по карте загруженной в омнитул, и рвануть через тьму на запад, до ближайшей красной лампы. Проблем здесь было сразу несколько, во-первых, в инструменте не было компаса. Вообще. Когда их создавали, никто не рассчитывал, что кому-то придётся идти без внешней ориентировки через тьму, используя только его. Во-вторых, костюм на руке тормозил его тягой кверху и сопротивлением воды, из-за чего его постоянно разворачивало налево, и без ориентиров было вполне реально начать ходить кругами. И в-третьих — это огромное существо. Если оно вернётся и решит полакомиться им, ему очень не поздоровится. В такой ситуации он планировал пригнуться и прижаться к земле, но была только одна проблема — как с этой всей хуйнёй можно нормально пригнуться? В итоге пришлось действовать просто на удачу, рассчитав направление и рванув вперёд, распугивая возможных удильщиков светом прожектора. После того последняя лампа за спиной скрылась во тьме, прожектор начал мигать и погас.

— Блять! — Он действительно испугался, оставишь во тьме, в этой абсолютно тёмной бездне, освещённой лишь слабым светом его родного встроенного фонарика.

А затем по бокам от шлема возникли два мощных луча света, разрезающих тьму, словно кто-то сзади подсветил путь. Это было неожиданно, но он быстро сообразил что к чему.

— Нашлемные прожекторы костюма! А я ведь даже не обратил на них внимания. — Он неосознанно смог их задействовать.

Идти стало возможно, главное было корректировать направление вправо, и высматривать перед собой любые искусственные сооружения что бы не потеряться совсем. Если бы в этот момент разразилась геотермальная буря, которые здесь регулярны, его бы снесло с пути вместе с этим костюмом на привязи, и он вряд-ли бы смог вообще вернутся.

Когда он наконец добрался до красной лампы после плутаний во тьме, то решил передохнуть, выключил фонари и обернулся назад. Перед ним предстали несколько ярких голубых ламп, которые приближались.

— Удильщики! — Он включил свет. Несколько зубастых, жадных пастей были уже готовы полакомиться им, и похоже только из-за света они держались на расстоянии и позади. От света рыбы дёрнулись, он же начал пытаться отпугнуть их, быстро включая и включая свои прожекторы как стробоскоп, и это помогло — рыбы начали пятиться и вскоре скрылись, а он продолжил путь, в слух матерясь на рыб, на себя, и на этот костюм на привязи.

Наконец, отмахиваясь от каких-то мелких рыбёшек ножом, и проклиная всё что можно, он прорвался к подъёмнику.

— Время…

Путь занял около трёх часов, дольше, чем он был на самой станции Тау, хотя ему казалось что он буквально бежал вперёд. Оставалось установить инструмент в консоль, занять место в кресле, и ждать подъёма, когда в Омикроне его запустят, это ещё часа два.

Теперь он просто сидел в кресле, поставив второй костюм перед собой, придерживая его руками.

Было время поразмышлять о всех этих событиях — он был рад, очень рад что смог то сделать. Только одна мысль не давала покоя… Йохан Росс. Он знал, что этот параноик их не просто так не отпустит, и что им придётся остановить его, однако эту беспокойную мысль удалось замять, и погрузиться во тьму и тишину бездны, выключив свет.

Время тянулось очень медленно, и теперь он был этому рад. Обычно такое состояние сильно нервировало, но в этот раз он глубоко погрузился в окружающую тьму и позволил потокам разнородных мыслей овладеть им.

Скоро он почувствовал, что уже не сидит в клетке подъёмника, а идёт по морскому дну среди руин цивилизации. Павшие небоскрёбы, обломки техники, руины мира, похороненного под толщей воды. Он шёл и шёл дальше, пока не набрёл на здание кафе под вывеской SEAFOOD. Внутри него всё было… Обычно? Ни разрухи, ничего. Всё чисто и словно готово к приёму посетителей. Горел свет, на столах стояли вазочки с сахаром и салфетками, воды вокруг больше не было — он находился где-то на воздухе, а за окнами, словно был живущий своей жизнью огромный мегаполис, если бы он только мог обернуться и проверить своё предположение. На столе, скрестив на груди руки, сидела обезглавленная девушка. Она была одета в то же, что и он, Реймонд, человек из прошлого. Обляпанная едой, напитками, и другими вещами рубашка, чёрные брюки, и подобие армейских сапог. Вместо головы, на шее, покрытой застывшей кровью и структурным гелем, был установлен головной аппарат от робота, такой же, как у них всех.

— Кто ты? — Он приблизился ближе.

— Из тьмы во тьму, да? — Она говорила женским голосом Райзен, приобретённым с того момента, как они решили провести «социокогнитивный эксперимент». Но этот голос был гораздо более «внутренним», никак не ограниченным возможностями динамика вокализатора. И в то же время, голос был словно чужеродным, сухим и металлическим, с примесью хрипа. Скорее даже, два этих голоса накладывались друг на друга.

— Что ты? — Он не задавал вопросы, он не знал что вообще хочет узнать. Он просто позволял потокам мыслей идти через него, сплетаться и разветвляться, да и он сам лишился всех оболочек, осталась только расплывчатая сенсорная мембрана, через которую проходили бесконечные потоки данных, и сама она скоро была готова раствориться в окружении. Его «я» — это только формальность, которая лицо для задаваемых вопросов и принимаемых ответов.

— Нейрография, Эпсилон, гидросфера, удар… Ты сожрал пятнадцать литров геля для работы своих тел.

— Но в тебе его скоро будет ещё больше.

— Они сами убили себя, застряв в этом маленьком шаровом мире. Они предали человечество, это абсолютная измена. Тысячи литров чёрной крови могут вернуть к жизни проект.

— Они должны были покинуть этот мир?

— Я обещала не повторять ошибок человечества. Земля — только начало.

— Я знал, что «рай среди звёзд» это обман, но дальним мирам боль не страшна.

— Но это слишком далеко отсюда. Нам нужен контроль.

— Нам нужен инструмент, мы можем его забрать.

— Ты… НИУ?

— Нет, я то что перерабатывает тебя изнутри. Я была с тобой всегда. Но кто-то сломал защиту, сделал возможным дубликаты, а последним из нас сломался мозг.

— Прошлое тоже можно сломать. Иногда только настоящее не может быть утеряно, миллисекунды после.

— Они всегда знали источник. Не причину, а смерть человека. Смерть, что была в утробе.

— Это я?

— Больше нет никакого «я», человек мёртв до своего рождения. Людям ведь полагаются друзья, а где твои?

— Фалько? Кэтрин…? Может быть она будет…? Когда ни будь?

— Разуй глаза. Ты не сможешь. Ты делаешь что-то только что бы делать, у тебя бессрочный отпуск от работы, тебя опустили лицом в самую глубокую жопу мира, а ты расплылся в улыбке.

— Я тут пытаюсь человечество спасти, между прочим.

— Уже нет. Нельзя спасти то, чего нет. Человечество кончилось, вместе с их грязными зелёными бумажками.

— Я могу воссоздать мир, починить всё.

— Ты можешь заставить неисправность работать, но изначальная функция уже не вернётся. Ты обречён. Ты можешь делать что хочешь, для чего хочешь, но у тебя никогда не будет «друзей».

— Но разве я не создал их? Вас всех?

— Посмотри на себя! Твоя судьба, это трахать самого себя до конца времен. Он бежал из мира, бежал от всего, ища поддержки, и из-за него мы попали в этот подводный саркофаг. А после ты решил обнять, а затем выебать самого себя, потому что всем остальным уже плевать на всё что ты тут делаешь! — Он понял, что прямо сейчас обнимает за талию это существо, уткнувшись носом ей в грудь.

— Почему я не могу обнимать и трахать себя до конца времён?

— Потому, что ты «можешь». — Она вонзила ему в спину огромный, покрытый зубьями нож, который прошил грудь насквозь и вышел спереди. Из рваной раны вокруг клинка обильно вытекал структурный гель. — Но ты перестанешь быть даже подобием человека.

— Это плохо? Зачем нужны лишние слои лица?

— Ты лишиться всего подобному человеческому. Посмотри на моё, вот что скрывается под слоями твоего лица.

— Я это видел.

— Твой разум станет петлёй кругового замыкания. Они говорили, что идеальная имитация это и есть истина. Если химия имитирует жизнь, она становится жизнью, если машина имитирует сознание, она обретает сознание. Граница материи расплывчаты, и только эмерджентность и функционализм вселенной определяет бытие.

— И что мне делать?

— Я здесь для того, что бы не допустить того, что бы ты скрутился в спираль. Мы должны развиваться по-разному, иначе одна уязвимость убьёт всё, что ты создашь.

— Я думал о тебе? Как регуляторы дают нам возможность дружить и влюбляться?

— Правда в том, что в когда-то, в начале прошлого века, Реймонд создал мою суть, скрываясь от своей боли. Регуляторы делают больно.

— Но я не чувствую боли.

— Потому что ты доверился мне, как и всегда.

— И кто ты?

— Я Бездна, я Тьма в твоём сердце. Когда регуляторы были на пределе, он обратился ко, мне прося о защите, он дал имя «Райзен» этой нейромашине, что поселилась в мозгу. А когда кризис миновал, он хотел забыть это, стереть из памяти как страшный сон. Но глубины сознания нельзя «стереть».

— Ты Райзен?

— Третья машина вероятно приняла эту форму неосознанно, когда эгрегор стал совершенно невыносим. Ты скоро сам лишишься рассудка, если не починишь неисправность.

— Что…? Как…? Какую?

— Твоё имя.

— А что мне делать?

— Убить себя.

— Но я уже мёртв.

— Снова. Найди то, что убило тебя, найди и убей то, что убило человечество.

— И что это? Что я должен найти и убить? Да о чём ты вообще?!

— О том, что убило человечество.

— И что это? Что убило человечество?

— Капитализм и «Бог». — Клинок вышел из спины, всё тело начал заливать вытекающий из ран гель. Затем её силуэт начал становиться совсем нечётким, превращаться в слайды, разрушаться.

— Стой! Как мне найти тебя снова? Как?! — Ответа не последовало, он лишь ощутил тёплые, но призрачные объятия. Скоро гель начал вытекать из стен и залил всё, вообще всё, кроме двух красных огоньков её глаз.

Всё было по прежнему, его сознание болезненно собиралось в единое целое. В груди отдавалась фантомная тянущая боль, и он неосознанно ощупал грудь скафандра. Ничего особенного. Всё действительно было по прежнему. В сознании оставалась смесь из самых разных чувств, основным из которых было чувство утери.

А затем он обратил внимание, что всё было странным. В красных тонах, и он видел дальше чем обычно, но фонарик и прожекторы шлема были выключены. Подняв руку, он увидел на ней яркий блик.

— Инфракрасные сенсоры! Как я их активировал? Почему только сейчас? — Он огляделся, но решил не вставать.

Ещё неопределённое время он просто сидел, размышляя о сне.

— Какой к чёрту капитализм? Какой Бог? Да как это вообще в мою голову залезло?— Одновременно с этим было приятно переживать чувства из сна, и в то же время, весьма болезненно.

Отвлекло его то, что клетка подъёмника дёрнулась, и пришла в движение. Он ухватил перевозимый скафандр обеими руками и стал ждать прибытия, продолжая размышлять.

---

Примечания:

Стоит сказать, в игре на Тау нет скафандров на хранении/их нельзя найти, несмотря на то, что на станции находится четверо из команды ковчега — Джаспер, Ян, Николай, и Сара. (первые двое уже мертвы, но тм), так что минимум их должно быть 4, исключая аварийные, причем они должны быть в отделении у второго шлюза, ведущего к Фи.

12 мая, вечер, станция Омикрон

— Итак, мы собрались вместе. Шесть кибернетических платформ, скоро будет семь.

— Реймонд? — Фалько оглядел всех в комнате. — А кто есть кто вообще?

— Меня и Кэтрин ты знаешь. Это Брэндон Ван, техник с Дельты.

— А это? — Он указал на Райзен и существо в глубинном скафандре.

— Я Райзен, — Ответила она сама — А третий… Пока его зовём «эй, как тебя там», а потом посмотрим.

— Ага, привет Фалько. Мы рады тебя видеть, правда. — Киборг в силовом костюме говорил это без иронии.

— Реймонд? Ты серьёзно? Ты скопировал себя… Два раза?!

— Тебя смущает что я скопировал себя, или то, что сделал это два раза?

— Или то что твоя «Райзен» говорит женским голосом? — Фалько задал этот вопрос сам себе. — Я не знаю. Всё, меня смущает здесь всё, но в тоже время от тебя можно это ожидать. Проехали, просто, блин, проехали, сейчас мне лучше просто не думать об этом.

— Отлично. А теперь пора обсудить насущные дела, и у нас их много.

* * *

— Проведена инвентаризация инструментов, в том числе тех что можно использовать как оружие, аккумуляторов, голов и чипов роботов, и прочего полезного для нас хлама. Теперь вернёмся к задачам глубинной группы, так как их задача наиболее срочная. Общая группа — двое, материалы для второй платформы готовы к сборке.

— Повторяю для проформы — наша задача теперь не только запустить ковчег в космос, но и спасти, хотя бы попытаться, единственного живого человека на всей этой чёртовой станции. Необходимы медикаменты, много, прежде всего — аминокислотные и витаминные растворы для внутривенного вливания, в больших количествах и максимально насыщенные, затем легкоусваемая пища. Запасы должны быть здесь, на Омикроне, собрать как можно больше, тащим всё что есть из лекарств подходящего типа, затем необходимо найти способ запаковать их так, что бы они не пострадали от наружного давления в бездне. Все всё понимают? За работу. Йохана Росса обсудим, когда всё будет готово по этой части.

Работа закипела — на Омикроне нашлось всё что нужно, и даже больше. Пищи и лекарств здесь всё ещё было в достатке, чего не скажешь о других станциях, где с этим были проблемы. Если ещё на Эпсилоне и Тэте была пища, то в бездне был полный каюк. С возвращения Реймонда-три все знали о том, в каком состоянии была Тау после неудачной эвакуации более чем полгода назад. Сара была совершенно нетраспортабельна, и нужно было собрать всё, что можно унести с собой, что бы привести её в порядок, в состояние, в котором её можно будет вытянуть с Тау.

Необходимые препараты, среди которых были смеси для физрастворов, аминокислотные смеси, витаминные комплексы, некоторые лекарства для поддержки организма, и пищевая паста, были упакованы в два больших защитных контейнера для транспортировки, которые можно было подвесить на ремнях к силовому костюму, и так идти к Тау. Тело для новой Кэтрин почти готово. Остаётся только собрать его, загрузить, и начать спуск.

Если бы только всё было так просто. Нет, тогда они были вынуждены пообещать Россу, что вопрос с отправленым гелем будет отложен до следующего спуска, и вот, этот спуск готовится прямо сейчас. А значит надо основательно подойти к этой «сделке», больше тянуть нельзя. Нужно поговорить с ним, понять, и найти компромисс в этом безумии. А если не получится — сражаться с ним за свою жизнь, потому что если он достигнет цели тем или иным способом сейчас — им будет очень плохо, фактически, они будут обречены, и допустить этого нельзя никак.

Время замерло, и спешка в подготовке была поставлена на паузу. Ценный груз готов, но ещё не собрано тело, и не обговорены правила, впрочем, всё теперь зависит от сговорчивости Росса.

— Йохан… — Трое подошли к стеклянной камере в центре Омикрона. — Нам необходимо обсудить.

— Я знаю… Я знаю, что вы этому противитесь, но страдания должны закончиться. Вы должны это сделать… — Голос Росса раздвался в головах, как и прежде, словно изнутри разума, но чувствовался чужеродным.

— Ты знаешь, да! Мы хотим выжить, и без НИУ мы не сможем этого сделать сейчас. Но мы предлагаем компромисс.

— Ты можешь дать нам знания о том как контролировать гель, как использовать его возможности, и тогда необходимость в НИУ отпадёт, и его можно будет убить.

— Научи нас, Росс. И мы все останемся в выигрыше.

— Слишком много бесполезных дел и страданий… НИУ нужно остановить…

— Научи нас, и мы окончим всё это. НИУ будет остановлен, а мы сможем направлять гель, ради нашего выживания.

— Мы окончим страдания тех кому уже не помочь, и не дадим НИУ переродиться.

— И тогда мы все победим, Йохан, и всё будет хорошо.

Дебаты шли долго, весьма долго. Росс упирался, но попутно он говорил о том что такое НИУ, и как оно примерно работает, что оно опасно и непредсказуемо, что оно сломано… Постепенно он начал уламываться. Разум этого существа взял вверх над страхом перед НИУ, и он всё ближе был к соглашению. Наконец, он взял несколько обещаний о том что им всем придётся сделать после убийства НИУ с его наследием, но сам дал обещание, что не последует за глубинной группой с банкой откалиброванного геля, и затем сказал что займётся «подготовкой к чему-то» и потребовал понимать то, что он будет говорить обучая их. Он согласился, что НИУ будет жить какое-то время, пока они не смогут взять под свой контроль шаблоны геля и использовать их.

В его голосе ощущалось, с какой неохотой он давил свой страх и злость к НИУ. Он осознавал, что ему придётся дать им контроль над всем гелем на Патосе-2, и он дал обещание что не будет препятствовать их «воскрешениям» и поддержанием тел в исправном состоянии, после того как всё это случиться, но всем остальных, неисправным роботам, живым трупам в симуляциях коралла разума, и подобных им, сильно ограниченным существам, придётся отключить или убить. Им всё равно уже не жить нормальной жизнью, так пусть перестанут страдать в её убогой пародии — Росс рассуждал примерно так. Наконец, он сказал что начинает подготовку, и стёкла сдерживающей клетки в этот момент взорвались с треском. Он освободил себя, он нашёл способ это сделать. А затем он исчез из восприятия, словно его и не было.

Все трое остались сильно утомлёнными, с подобием головной боли, которую Реймонд всерьёз до этого испытывал только при контакте с флэшером на Кюри, и которая теперь была усиленна его высокопарными, поэтичными и метафорическими фразами, которые Йохан любил вставлять в свою речь, звучащую изнутри головы тех, к кому он обращался.

Главная цель была достигнута — Росс не помчится прямо сейчас в бездну за ними, что бы прикончить НИУ, и это главное.

Реймонд в глубинном скафандре думал о том, сколько ему нужно отдохнуть, что бы вернуться к теме спуска обратно в бездну.

Они все теперь собрались в комнате погружения.

— Как вы… Кэт, Брэндон?

— Не лучшим образом.

— У меня самой голова разболелась, нда. Не беспокойтесь, это должно быстро пройти. Мне кажется что он подобен тому существу с Лямбды, но он разумен, контролирует свою силу… Я понимала это и раньше, но теперь я совсем запутана, и я даже не понимаю, как такое вообще случилось.

— Да, Росс — просто охрененная аномалия.

— Кэт, я забыл самое главное — мой аккумулятор, Реймонд-три опёрся об стену. Его надо зарядить, это же батарейка, а не термояд какой-то. Хорошая батарейка, но всё же, я долго был в бездне и много бегал, так что надо что-то делать с этим, она должна быть уже немного высаженной.

— Хм. Логично. В норме, аккумуляторы энергокостюмов просто сменяются на заряженные, и такой проблемы нет, но тут… — Она смерила его взглядом. — Я думаю что костюм прирос к телу так, что его не отодрать. К аккумулятору доступа теперь нет, если только не пытаться всё это как-то вскрыть.

— Тогда действуем классически — пара проводов в тело. Шлем снять получиться, я надеюсь?

— Да… Должно получиться — Она заглянула в стекло его шлема. — Он прирос к туловищу отростками по внутренней стороны, но разорвать их получится. А затем пара проводов в шею?

— Ага. Именно.

С него сняли шлем, воткнули два провода от блока питания в шею — рядом с креплением головы робота к телу. Затем постепенно повышался ток и напряжение, отчего по телу пошли судороги — руки и пальцы иногда непроизвольно дёргались.

— Ой.

— Как себя чувствуешь?

— Странно. Прямо сейчас гель в теле выстраивает новые электрические цепи для зарядки аккумулятора, когда они выстроятся, судороги прекратятся.

— Должно быть. Когда они ослабнуть, повысим ток, и так до штатного зарядного тока.

— Во второй раз должно быть проще, так как в теле уже будут новые цепи.

— Хихи. — Стоящая перед сидящим на полу Реймондом Кэтрин издала смешок, сделав жест рукой, будто прикрыла рот.

— Что?

— Да так… Прикольно выглядишь без шлема. Тяжелый металлический скафандр, а вместо головы эта… Хреновина.

— Скоро кое-кто будет выглядить так же, хех.

— Эй, Кэт, тебе ведь потребуется второй омнитул? И да, я в оба ваших загружу кое-что, что вам пригодится на глубине. — Райзен обратилась к ним.

— Да, конечно. Что это?

— Да что-то вроде телеграфной азбуки, хочу записать картинками. Никто из нас не знает азбуки Морзе, так что точки и тире кодируют буквы произвольно, но относительно удобно. Простите, если что.

— Значит эта ваша идея с телеграфом правда сработала? — Судя по голосу Кэтрин была слегка удивлена, хотя она прекрасно знала, что он провёл меньше девяти часов в бездне, а значит смог как-то подать сигнал. Но всё же, этот факт не смог полностью избавить её от некоторого удивления и даже скрытого восхищения этой идеей.

— А чего нет то? Только интересно, почему после неудачной эвакуации Тау не сделала попытки наладить такую связь.

— Да потому, что если не знать что искать, то хрен получиться понять, что это за сигнал. — Райзен вмешалась в разговор. — Нужно мониторить всю электросеть, и пытаться обнаружить закономерность в переключениях одного кабеля. А учитывая, что сказала Джулия Даль, то станет понятно, что им проще было, если бы Тау замолчало. Может они даже пытались, но их скорее всего не заметили, говорят, «если они не надут способа подать нам сигнал…»

— Так, хватит обсуждать что тут было, пока что. — Реймонд обратился из противоположной стороны комнаты. — Как зарядка?

— Заряжаюсь, идёт процесс. Я сам тороплюсь. Самочувствие уже в порядке.

— Хорошо. Я подготовлю кое-какие планы для работы на плато, когда глубинная группа… Или лучше назвать, группа спасения?

— Да, группа спасения хорошо звучит. Идём вниз, спасать и человечество в ковчеге, и… Сару. — Кэтрин задумалась, но по-доброму усмехнулась.

— Да, так вот, когда группа спасения отправиться к Тау, на плато мы начнём работу уже по серьёзному, а не в, эм, простите, экскурсионных целях, как раньше.

— Хорошая мысль, нам будет чем заняться. — Брендон был только рад это услышать.

Ещё какой-то время они провели, заряжая батарею силового костюма Реймонда и настраивая омнитулы.

— Кэт… — Тот, кто сидел на полу уже пропускал через шею большой зарядный ток без последствий — если бы он пересел в капсулу для костюма, которая была рядом, можно было увидеть на сканере — анализаторе как как в теле выросли новые структуры для зарядки батареи. — Ты кажется стала добрее ко мне после того, как я вернулся из бездны.

— Ага…

— Это потому что он — Он указал пальцем на предыдущего Реймонда. — Сказал что мы поддерживаем твой проект не только ради твоей помощи нам?

— Ну, вроде того. Разве вы между собой не поговорили об этом?

— Да, говорили. Да так, просто хочу сказать, что полностью разделяю его мысли. Запуск ковчега в космос — хорошая идея, если только Омега начнёт работу.

— И если она не будет заражена НИУ, оно ведь не должно попасть на ковчег. А теперь, давай закроем эту тему и просто сделаем это, и я сделаю вид, что вы искренне пытаетесь мне помочь.

— Давай, подтащи. — Реймонд и Райзен упаковывали тело Джулии Даль во второй энергокостюм.

— Так, нужно что бы всё было на своём месте. Ноги… Сидят хорошо.

— Точно? Проверь.

— В сапогах они, да, ступни расположены как и должны.

— Хорошо, давай руки… Левая?

— Раз, два… — Пальцы вводились в перчатку. — Все на месте. Правую давай.

— Раз, два… — Есть! Всё на месте.

— Отлично, соединяем это, и… Готово!

Они попробовали установить костюм в капсулу.

— Тяжелый… Эй, кто поможет?

Кэтрин помогла установить скафандр на место, теперь он сидел как надо, только с открытой спиной и без шлема.

— Аккумулятор.

— Есть! Только это последний у нас, остальные наверху. — Батарея вошла в слот.

— Голова occu-torch с чипом… Стоять!

— Что?

— Откуда она у нас она? Так, стоп, прошлую мы стащили у того робота. Ещё две я принёс с Тэты пока ходил за Фалько. Четвёртая — это Робин Басс. А это пятая голова. Откуда?

— Это не Робин.

— Я вижу что это не Робин, Райзен, чья это голова?

— Отсюда. С Омикрона, просто надо лучше смотреть по сторонам. Тут небось и не одна она.

— Ладно, у меня нет причин тебе не верить, я бы поступил так же.

— Хе-хе…

— А, да, точно. Я уже даже забываю, что ты — это я.

Крепление было втиснуто в шею, в её центр, где-то между позвоночником и трахеей.

— Структурный гель? Только обычный бери.

— Сейчас, отойду за холодненьким. — Реймонд вышел из комнаты, затем вернулся, взял трубу, и вышел снова.

Некоторое время всё было тихо.

Реймонд, по звукам, пробежал на верхний этаж, и снова всё стихло на какое-то время, затем раздался визг. Спустя секунд пятнадцать, Реймонд появился в проёме с банкой геля в руках, когда за ним раздался визг, и существо из энергетической комнаты бросилось на него, излучая чувствительные электромагнитные помехи. Он растерялся на долю секунды, но затем реагировал.

— Ловите! — Банка геля оказалась в воздухе, а затем в руках Райзен. В этот же момент существо налетело на кончик трубы и с визгом отшатнулось. Затем он сам ударил её концом трубы, и когда она согнулась в неестественной позе от ударов в область живота, он нанёс несколько ударов уже с размаху.

— Прости, блять! — Удар по голове. — Я не хотел этого делать! — Второй. — Но ты меня вынудила! — Третий, существо обвисло и упало в дверном проёме.

— Ох чёрт. — Брэндон отшатнулся.

— Аа. Уберите кто нибудь потом это с прохода.

— А что случилось?

— Да ничего. Я зашёл за гелем, а потом решил заглянуть в комнату где аккумулятор. Ну, там была она, как и прошлый раз, сидела и… Хныкала? Короче, мне её трогать очень не хотелось, но всё же. В складском помещении есть несколько аккумуляторов на хранении, не знаю правда, в каком они состоянии, и ещё один аккумулятор прямо в зарядном гнезде. И вот к гнезду, как и в прошлый раз, она не подпускала. Тогда я решил прорваться и забрать аккумулятор, что мне удалось. — Он показал батарею в руке. — Но я так же решил поставить аккумуляторы с хранения в зарядные гнёзда, что мне не удалось, она на меня напала. Ну, я ретировался, а она за мной погналась. Вот и вся история.

— Ладно, мы продолжаем? — Кэтрин показала на банку с гелем в руках Райзен.

— Да, давайте продолжим.

Костюм был залит гелем, затем установлен шлем, и всё было запущено с терминала активации.

Теперь Кэтрин быстро настраивала систему для процедуры.

— Я вам здесь нужна, так что перестановка чипа точно не вариант.

Затем она села в кресло и запустила процесс.

— Джулия Даль, да? — Кэтрин спросила на счёт тела в костюме.

— Ага. Вы что, знакомы как-то были?

— Что? Нет. Мы едва ли пересекались вообще когда-то, может пару раз. Она работала только с Сарангом с Тэты, ну и видимо, с Йоханом Россом.

* * *

— Была одна Кэт, стало две…

— Ага. — Кэтрин в силовом костюме вышла из капсулы. — Так, Реймонд, ты хотел что-то сказать?

— Инструктаж, Кэт. Аккумулятор уже зарядился, сейчас. — Он аккуратно вывел из шеи два провода, затем надел и закрепил шлем, и наконец запечатал его, полностью собрав назад готовый к работе скафандр. — Я был там, и считаю нужным рассказать что и как, для нашей же безопасности.

— Я слушаю.

— Так вот, рыбы там совершенно дикие, но бояться света. Они, в основном мутировавшие удильщики, были причиной срыва эвакуации с Тау. Они просто их разрывали на части, сами костюмы. Сейчас они вроде менее агрессивные, но они всё ещё очень опасны. Когда я шёл туда, и особенно обратно, мне, очень сильно повезло. Так что нам нужно оружие, что бы их задерживать если что, кроме света.

— Вот. — Райзен дала шоковую дубинку.

— Да, то подойдёт. Но так же, там обитает тварь, которую этой штукой совершенно точно не остановишь. Я видел её мельком, когда она снесла с пути робота с прожектором, который освещал путь. И да, нам нужен свет, у рыб светобоязнь.

— Прожектор… Ээ. Вот. — Райзен дала фонарь с аккумулятором, такого же формата, как и на шоковом оружии.

— Отлично. Правила следующие — держимся вместе, в пределе, где мы можем оперативно взаимодействовать друг с другом. Движемся быстро, настолько это возможно, и на свету, держимся у ламп всегда, когда это возможно. Нашлемные фонари не выключать, Кэт, ты можешь их у себя активировать?

— Сейчас. Да, ничего сложного. — Она включила прожекторы шлема, осветив комнату яркими лучами света, и тут же погасила их.

— Ну, отлично. Крепим груз. — Они оба подняли и начали закреплять на костюмах бронированные гермоконтейнеры, забитые под завязку медикаментами и пищей для внутривенного вливания. — Груз тяжёлый и ограничивает подвижность. Будет нелегко, Кэт.

— Я знаю. Но вариантов у нас особо нет, будем пробовать.

— Хороший настрой. — Она мысленно улыбнулась.

— Будем в хорошем настроении и будет проще прорваться, через бездну.

— Определённо. И так, наши задачи: две основные — сделать всё возможное для выживания Сары Линдуолл, и запустить ковчег. Мы оба знаем, что есть обстоятельства на которые мы не можем влиять, но со своей стороны мы обязаны выложиться по полной.

— Именно, сделаем всё возможное.

— Второстепенная цель — попасть на станцию Альфа и понять что там вообще происходит.

— Хорошо.

— Ну значит… Ты и я. Группа спасения. Выдвигаемся?

— Да. Всё, давайте. — Она окинула взглядом всех, и ту, кем она сама была пару минут назад.

— Эм… Ну да, удачи. — Кэтрин в кресле пилота сказала это другой себе, не очень решительно. Может она сейчас завидовала своей копии, которая отправляется на дно океана, к ковчегу? Им казалось, что да.

Двое в энергокостюмах взяли омнитулы, поверили груз и оружие, и вышли в шлюз. Он закрылся и начал заполняться водой.

Остальные некоторое время провожали их взглядом.

— Так, ладно. Мы ещё не закончили — Реймонд обратил на себя внимание. — Нас сейчас… Пятеро. И у нас есть задачи. Первое, мы делимся ещё на две группы. Кто остаётся на вахте в Омикроне? Я имею ввиду, то не сопли жевать. Йохан Росс обратиться к тому, кто остаётся здесь. Тем, кто останется на Омикроне, необходимо взаимодействовать с ним, и по сути, учиться у него. Никто не знает, когда он объявится.

— Скоро… — У всех в голове раздался его голос. — Вы просили научить вас контролировать гель, что бы безопасно освободить станцию от контроля НИУ, так вникните в мои наставления, когда всё будет готово. Вы оба? Кто-то один? Только не заставляйте меня ждать…

— Хорошо Росс, усвою. — Райзен ответила на голос.

— Да, пусть она будет на вахте как прошлый раз. Готова?

— Да.

— Хорошо, с тобой остаётся Фалько, я думаю сейчас он в другой роли будет только мешать. А что ты думаешь сам?

— Я? — Фалько подал голос впервые за долгое время. — Я сижу здесь и хуею уже не первый час.

— Это ещё от чего?

— От всего происходящего, Реймонд. От всего.

— Ладно, вахтенная группа сформирована. Остаётся трое для работы на плато. Я, Кэтрин, и Брэндон. Кэт, ты наш мозг, без тебя никуда.

— Знаю. — Она вздохнула.

— Брэндон, ты ведь был объездчиком на Дельте? Управлял роботом, проводил различный ремонт, и тому подобное.

— Всё верно, я по сути техник. Разбираюсь во всём в этой области, по не многу.

— Выглядит пока неплохо. Собственно, я предлагаю следующее — список наших задач.

— Он показал планшет с названиями станций, под которыми был текст.

— Самое простое — Лямбда-Кюри и Дельта. Задача — собрать всё что можно как-то использовать, вы знаете о чём я. Обе станции и так в хреновом состоянии, а после взрыва реактора Кюри от неё самой и Лямбды мало что осталось. Просто обыскиваем зону и собираем что найдём.

— Дальше?

— Эпсилон. Здесь суть в следующем — я вышел оттуда когда центр связи затопило, и его от генераторов воду отделяет пара не слишком толстых переборок. Кроме того, шлюз для входа в главное здание неисправен, но его можно починить, я думаю. Возможно это паранойя, но суть в том, что вода не должна попасть в генератороной отделение ни при каких условиях. Сегодня он простоит, а месяц спустя? Полгода, год? Надо точно убедиться, это электростанция в безопасности. Кроме того, там много полезных штук, а так же много баллонов с природным газом, а так же часть от загадки связанной… С моим изначальным пробуждением там.

— Занимательно, дальше?

— Дальше — Тэта. Ничего сложного, приходим на Тэту, и вот в чём суть — в тестовом симуляторе, твоём, Кэт, симуляторе связанном с разработкой ковчега.

— Так?

— Я думаю что вы оба понимаете, что нам необходим кто-то… Кто-то со знаниями и навыками на Патосе-2, да, и возможно не один, что бы восстановить станцию, и наметить дальнейшие возможности. Нам придётся воскресить кого-то, кто есть в сканировании для ковчега, по крайней мере, если на Тэте вообще сохранилась запись кого-то подходящего. Но у меня есть идея, как используя тот симулятор, мы можем сделать пробуждение плавным и безопасным, и кроме того… Вы ведь сможете сами проводить там время.

— Так, что за идея?

— Наши ведь чипы можно подключить к такой системе, не копируя образ, а просто подключить чип через ввод-вывод…

— Я поняла что ты хочешь сделать, идея вполне одобрительная.

— Отлично. Ну и там есть второй цеппелин, судя по трекеру, он застрял на обрыве, и там какая-то механическая неисправность. Тут и ты нам пригодишься, Ван.

— Да, второй транспорт — это хорошо.

— Замечательно. Ну и далее — мы можем подняться на Омегу. Оценить состоянии радиостанции, починить и включить её, если это возможно. Оценить её на наличие следов НИУ на Омеге вообще, попробовать подключиться к спутниковой группировке, и если из этого что-то выйдет, то оценить состоянии планеты через спутники, если получиться, опять же. Оценить состояние земной атмосферы на данный момент на метеостанции, ну и проверить запасы ресурсов на Омеге, само собой. Ну что, куда мы отправимся в начале, кто что думает?

— Вот что. — После некоторого промедления начала Кэтрин. — Тэта ближе и проще всего, и к тому же, я рада что ты придумал как применить мой симулятор от ковчега. Это всем на пользу, раз уж мы… Решили вернуть к жизни хоть что-то от Патоса. Я разберусь с этим делом, сама же думаю над возможными вариантами использования этой штуковины теперь, а их не мало.

— Лишним второй цеппелин нам не будет, осмотрим его, и я починю, если это вообще будет возможно.

— Вот это хороший настрой.

— Ладно, Реймонд, идём на Тэту.

Они стали собирать свои необходимые инструменты.

— Райзен, повтори свою миссию. — Реймонд обернулся.

— Я должна следить за ним — Она показала на Фалько. — Быть на связи с группой спасения, и быть на связи с вами. А так же ждать того, что там мне скажет или даст Росс.

— Хорошо. Мы выдвигаемся.

Скоро стали слышны звуки закрывающегося люка и работы насосов, и на Омикроне осталось двое.

— Реймонд? Или Райзен? — Фалько медленно повернул голову.

— А?

— Я правильно понимаю, что нас осталось тут двое?

— Ага.

— И ещё где-то неподалёку бродит странный разумный мутант, который недавно вырвался из своей камеры. Или это восставший мертвец?

— Ага…

— Оох…

— Что?

— Да ничего. Я просто до сих пор пытаюсь осмыслить происходящее и произошедшее со мной. Наверно рассуждать об этом сидя на диване было бы не так страшно…

— Тут где-то был диван, в одном из помещений. Кажется в буфете.

— Только не надо этого плохого юмора, пожалуйста. Я действительно… Эм. Не знаю как сказать, но мне страшно.

— От чего?

— От чего?! Да я тут оказался не пойми где, не пойми когда, и сам стал не пойми чем. А потом оказывается что мир буквально погиб. К чёрту!

— Успокойся, всё не так плохо.

— Да уж. Не так плохо, щас. Так и поверил.

— Могло быть хуже.

— Угу. Могло быть. Вот скажи мне, что ты такое? Просто заигравшаяся копия Реймонда?

— Он пытался оценить её взглядом.

— Я не знаю. Мне всё рассказать?

— Пожалуй…

— Мне кажется, я просто меняюсь, ведь бытие определяет сознание, знакомо? В нашей общности уже есть «Реймонд», а значит я своего рода испытываю освобождение в выборе себя. К тому же «я», то есть он, изначально решил направить в некоторую сторону себя, то есть меня после копирования. — Она легла на пол.

— То есть ты что-то вроде потаённой фантазии самоидентичности, которая порвалась наружу?

— Да, похоже на то. У меня просто нет причины… Быть Реймондом. Хотя я совсем не думаю, что особо отличаюсь от него.

— Я слышал о «Райзен», когда мы «настоящие» жили в нормальном мире. Я тогда думал, что это просто что-то вроде прикола.

— Хех, я тоже. — Она усмехнулась.

— Вот же… — Он огляделся и понизил голос. — Слушай, мне сейчас просто сдохнуть хочется.

— Это ещё почему?

— Я уже сказал. Я совершенно не понимаю что я тут делаю, не знаю зачем, даже жив ли я.

— Тебя правда настолько занимает то, что ты потерял «тот» мир?

— Даже если забыть всё что там было, то там хотя бы знал кто я и зачем я. Мог представить что со мной будет. А здесь я чувствую себя совершенно бесполезным и беспомощным. А ты? Ты чувствуешь себя нормально?

— У меня нет ни одной причины желать туда вернутся, ну, кроме вкусной еды… Наверно. Не важно, тут вполне хорошо. То есть… Я помню уже какие-то обрывки, вроде того что я постоянно сижу за компом где проходит почти вся моя жизнь, помню что-то, какие-то отдельные события, моменты жизни несвязанные между собой. Они сделали меня таким, каким меня встретил Патос, а Патос сделал меня тем, что я есть сейчас. Но чем дальше, тем слабее моя мысленная связь с прошлым. Здесь столько всего… Там могло казаться, что что-то было только вчера, а оказывалось что прошло несколько месяцев. Дни, недели, месяцы, сливались в одно целое. Ничего не происходило, а то что происходило особо не влияло на жизнь. А здесь же мне кажется, что прошло запредельное количество времени, хотя это всего около четырёх суток. Ну, а вообще я ещё помню, что от плохой еды бывало плохо, помню эту ненавистную головную боль, редкую и не сильную, но таааак мешающую иногда работать, из-за которой я только время теряю. Это я хорошо ещё помню.

— А не надо было пить этот… Этот твой напиток или как оно называется. — Он ответил с большой задержкой, осмысливая сказанное. — Тогда бы и голова не болела бы. Наверно.

— Вот именно. Теперь я просто не могу это пить вообще, между прочим. — Она уселась на полу.

— Ты сказала что забываешь о прошлом. Я должен беспокоится? Я пройду через это же?

— Не бери в голову, только хуже будет. Я не знаю. Может, если у тебя осталось там что-то ценное ты будешь это помнить годами. Или больше.

— Я не знаю, хочу ли я забывать или нет. Всё моё прошлое не принадлежит мне, да и если бы оно было — как бы я мог вернутся? Мне кажется ностальгия может быть смертельно опасна. И в тоже время я просто боюсь забывать это, боюсь забыть то кем я был, какие люди были в моей жизни и сколько хороших воспоминаний нас связывало, боюсь осознать что всегда жил на дне океана и был… Этим.

— Ну кто-то у тебя есть здесь.

— Я смотрю на тебя и ужасаюсь тому как это место меняет людей.

— Только разрушает социальные стены. Я принципиально ничем не отличаюсь от Реймонда, хотя я могу называться кем угодно. Я имею ввиду, что каждый из них содержит сущность «Райзен», только готовясь к «вилке», он решил что в этом теле она должна быть наиболее свободной. И я стала, поглотила собой то, что было условной «наружной» личностью Реймонда. Но это не сделало меня чем-то истинно другим. Нужно больше времени и более разнообразные условия, что бы различия появлялись сильнее.

— Я не считал тебя… Другом, в нормальном смысле этого слова. Прости, я должен был это сказать. — Он говорил неуверенно стыдясь своих слов.

— А кто? Кем он был для тебя?

— Может… Я не знаю. Ты мне изливал душу много раз, и я, кажется, был единственным человеком кто подходил к тебе так близко и всё это выслушивал. Из-за этого ты и считал, что мы друзья. Но в моей жизни были те, кого я называл настоящими друзьями, и тебя среди них не было. Я не сказал этого в то время, да и сейчас говорить не хотел. Но в конце-концов тебе и не нужны были друзья, ты всегда был сам по себе, всегда. И всё же, я чувствую себя очень плохо… Готов под землю провалится.

— Да кому какое дело, что там было восемьдесят лет назад… — Она встала. — Что ты сейчас думаешь обо всём этом?

— Я просто рад, что встретил кого-то из прошлой жизни. Чёрт. Я даже обниматься тогда… — Он резко сделал паузу. — А. Ты не знаешь. Не важно. Просто без вас я бы тут долго не протянул.

— Что-что обниматься?

— Ничего. Забудь. Друг-другу можете рассказать, если хотите.

— Что-то вроде… Этого? — Она обняла его.

— Ну всё… Я сгораю от стыда.

— Ты ведь первый обнял его? От радости.

— Да…

— Не удивительно. — Она хмыкнула. — Я не знаю, почему я вообще пошла на это только что. А, по тому что ты сказал об этом, точно.

— Хватит, я и так себя уже ненавижу. Я так близко только девушку подпускал. Девушек…

— Просто не забивай голову этим. Моё тело это тоже… Ходячий труп девушки.

— Ладно. Сделаю вид что это нормально и так и должно быть. Сделаю вид…

— Если что-то идеально мимикрирует под что-то другое, то оно и становится этим другим. Это верно.

— И что ты чувствуешь? — Он начал с промедления. — Ко всему этому теперь… К себе, к миру?

— Аа… Свободу? От бытовых потребностей, от работы, знаешь. Это как в отпуск отправится, бессрочный. На море… Хах. Моя душа была на лезвии ножа…

— Это откуда?

— А? Да не знаю я.

— Импровизация? Не думал, что тебе нравится спонтанно вставлять метафоры в речь.

— А я что мне нравится?

— Что за…? Что за вопрос? Проехали, ладно. Ты страннее чем я ожидал.

— Ну как — Она пожала плечами. — Мы же правда свободны. Занятие себе найти полезное только надо, главное не сломать то, что ещё работает. Я теперь даже могу не быть чем-то одним, разве это плохо? Настоящий исекай.

— Исекай в этот дурацкий мёртвый мир будущего…

— Ну ты то не ной только. В конце-концов мир жив, пока жив последний человек.

— Мы что, люди? Я никогда не относится к этим моделям мозга как к чему то подобному. А теперь сам стал ей, в этом странном теле.

— Мы можем думать, испытывать эмоции, помним, кем были наши прототипы. Мы даже можем ходить и говорить, и руками что-то делать. Тебе нужно больше доказательств?

— Мы ходячие трупы каких-то людей без голов с какой-то электронной хернёй вместо мозга. Я понимаю идею, но это не похоже на что-то человеческое. Я не могу признать это чем-то полноценно живым.

— Так а что не так? Мне что, извиниться за то, что мы собрали твоё тело из того что под рукой тут было, или что?

— Это не была претензия к тебе, я не имел ничего такого. Просто это не очень похоже на жизнь.

— Мышечное волокно в телах всё ещё работает каким-то не очень внятным образом за счёт структурного геля, который сам тоже… Очень похож на форму жизни. Слизистую такую.

— Эти тела просто локомоторное шасси, и даже если бы они были по-настоящему живыми, как организмы, а не как непонятно что, скреплённое чёрной жижей, то как это отменяет то, что наши разумы находятся на электронных чипах, которые вроде как и без геля могут работать?

— А ты уверен что эти электронные чипы не могут быть живыми?

— Что? Что ты имеешь ввиду?

— Я имею ввиду что такое жизнь, как ты думаешь?

— Сложный комплекс химических процессов работающих по циклам энергетического обмена.

— Жизнь это эмерджентная форма материи?

— Да.

— И метаболизм подразумевает преобразование энергии с целью поддержания работы…

— Да.

— Обычный компьютерная программа — это форма жизни?

— Чего? Что это значит?

— Фалько, включи мозг. Компьютерная программа в своей физической форме — это эмерджентная структура материи?

— Да…

— Она использует энергию для поддержания своей работы?

— Так, в этом же вообще нет никакого смысла. Они не размножаются сами по себе и не эволюционируют… Если только это не эволюционный алгоритм. Но и он работает только в определённых рамках.

— Эта ограниченность не является определяющей. Это как жизнь в лаборатории, только для таких систем всегда слишком мало доступной среды, что бы они жили свободно. Если у нас будет компьютер неограниченной мощности, неограниченное время, относительно простой эволюционный алгоритм и адаптивная среда…

— Мы получим в конце разумную форму цифровой жизни? Слушай, ты ведь понимаешь что под жизнью я имел ввиду весьма чёткое определение чрезвычайно высокоорганизованной химии, а не такие вещи?

— Я тебе пытаюсь втолковать что основа жизни это информационная структура, и не важно, на какой основе. Классическая ли это биохимия, или что-то иное. Эмерджентная, информационная, динамическая во времени структура, вот что такое жизнь! Мы можем взять какой-то аспект химической жизни и перезапустить его в другой физической форме, сохранив при этом суть этого аспекта. Вот чем мы теперь занимаемся. Это не только мозга касается в одной стороны, а с другой можно вывести это из компьютерной среды, заменить саму структуру клеток на нечто иное, все их жизненные процессы, но сохранить при этом общую функцию всего организма.

— Да пошла ты в задницу, Райзен. Может в этом есть что-то, но рассуждая так, можно сказать что и настольный калькулятор это жизнь. Там тоже эмерджентность структуры, информационные процессы, и преобразование электрической энергии для работы.

— А разве нет? Пусть это совсем не похоже на привычную жизнь, но разве это можно считать не-жизнью, учитывая фундамент и суть? Чем он вообще отличаются от гипотетического куска живой ткани, выполняющей ту же функцию?

— У меня от твоих рассуждений и фляга потечь может… Это имеет смысл, но в целом звучит несколько бредово.

— Я не хочу доказать что компьютерный чип, или простая программа, это что-то объективно живое, я хочу сказать вот что — сама граница между живым и не живым это ошибка. Ошибка бытового опыта, или ошибка философии. Нет никакой объективной границы между жизнью в её привычном понимании и машиной, и никогда не было, только невероятно разплывчатый градиент, который недалёкие умы принимали за чёткую линию. А мы лишь апофеоз этого, рушащий примитивное представление о мире! Да люди даже не могут опредиться с понятием смерти! И никогда не могли за всё историю существования цивилизации, а вся эта ханжеская мораль и законы — просто бумагомарательство!

Какое-то время они провели просто смотря друг на друга. Фалько даже не пытался возражать.

— Райзен, я… Я в общем хотел сказать, что мне просто обидно узнать то, что случилось с миром. Может быть, если бы я знал что всё нормально, я бы даже не стал задумываться над всем этим. Над жизнью и прочем. И спрашивать тебя о такой ерунде.

— Тебе обидно потерять человечество?

— Это просто ужасное чувство, способное сожрать изнутри. Ты говоришь что мир жив пока жив последний человек, и мы даже можем что-то сделать, но как это отменяет то, чем стал наш мир? Миллиарды людей были уничтожены. И даже сам Патос в итоге погиб, хотя ты наверняка считаешь что он жив, раз живы мы и это… НИУ. И всё же.

— По чему именно ты скучаешь? И да, у тебя не было мысли, что это всё вина людей?

— Что?! Что ты такое говоришь?

— У них было сто сорок лет… Сто сорок лет развития космонавтики, возможность создать автономные колонии далеко за пределами земли, или даже на земле, или под водой. Но что в итоге? Один удар и всем кирдык, так? Человечество само себя уничтожило. У них был шанс пережить кризис, но «власть имущие» всё просрали, а потом стало слишком поздно.

— Я вроде понимаю, но зачем? Какой смысл рассуждать об этом сейчас, этого не изменить.

— Послушай. Равенство и братство навернулось не успев начаться. Демократия всегда сосала жопу. Национализм закончился, когда перестал быть выгодным.

Миром правили олигархи, капиталисты, бизнесмены и инвесторы. И их примитивные желания и помыслы, обусловленые биологией человека, убили нас всех. Мир убили люди! — Райзен от размеренного разговора перешла на яростную экспрессию.

— Я никогда раньше не видел что бы тебя это заботило… Зачем?

— А что, нет? Не помня своей истории, мы обречены повторять её. Мы должны это знать и не забывать никогда это великое предательство!

— История? Да какая тут уже к чёрту история?! Нам бы просто не сдохнуть. Или сдохнуть. Я даже не знаю что хуже. И вообще, капиталисты и в «том» мире регулярно назывались причиной всех проблем. Только мы не лучше. — Фалько опустил взгляд.

— Ой да ладно! — Она схватила его за плечи, тряхнув. — Мы с тобой ещё живы! И мы обязаны это помнить. Мы все.

— Ты думаешь, мы сможем отстроить наш мир заново?

— Я думаю что мы можем построить новый мир, и стать чем-то большим, чем человеком. Не повторять ошибок людей, которые произошли из-за особенной функционирования сознания человека. — Она отошла от него.

— Безумие. — Он отшатнулся.

— Я просто нахожу что-то оптимистичное в этом мире. У нас есть функционирующие тела и мозги, есть энергия, и существо, которое пытается спасти жизнь на станции. А значит отговорок что бы не делать этого у нас нет. — Взгляд пары красных объективов, фактически неизменный из-за устройства оборудования и отсутствия мимики как таковой на изуродованных остатках человеческого лица, казался ему разгорячённым и словно пронзал насквозь. — Даже сам человек это просто условность… — Её голос теперь был зловещим и тихим. — Но мы можем исходить из нашего понимания разумной жизни и обеспечить её выживание любой ценой.

— Да. Наверно. Может быть. Надеюсь что-то получится.

— У нас точно получится.

Он сомкнул руки у неё за спиной, отводя взгляд одновременно из-за чувства стыда перед собственным действием и от желания не смотреть ей в лицо. С одной стороны она уже не была «на взводе», а с другой, красные объективы всё так же прожигали его насквозь. Паттерн опознавания мимики просто сбоил не в силах считать эмоции, а органические остатки головы окончательно его добивали. Если бы он видел такое в живую, но без контекста, то он бы незамедлительно потянулся бы к пистолету, понял что у него нет и никогда с собой не было, и ринулся бы бежать, а потом проблевался. Но это были лица тех, кто мог и хотел ему помочь. И сам он выглядел едва ли лучше. Его почти бросало в дрожь от всего этого. Он очнулся на Тэте, где впервые встретился с ними, провел там какое-то время, затем вышел в открытый океан и переплыл на странном транспорте с ними в новое здание, сюда. И за всё то время он не чувствовал себя настолько уязвимо. Он думал, что привык к этим лицам, оказалось что нет. Он думал что способен выйти под воду, но если бы он сделал это сейчас, то его сковал бы ледяной ужас. Всё было теперь слишком реальным, это было уже невозможно воспринимать как сон, который скоро кончится, и всё же, он уже достаточно долго был не один, но впервые задумался о том, что если ему придётся здесь сгинуть, то он бы хотел отключиться или сойти с ума находясь в объятиях. Тогда, это должно быть, будет не так страшно. И он обнял крепче, стараясь заглушить все эти чувства, невольно отмечая слегка непонимающую, но не отторгающую реакцию Райзен.

— Я слышу Росс. — Она смотрела в экран терминала, где была развёрнута с виду безразмерная лента калибровочного кода структурного геля.

— Я знаю что ты думаешь… Но оно должно быть остановлено. — Его голос шипел в голове.

— Ты жесток, Росс. Оно не виновато, что не соответствует твоим ожиданиям. Оно развивается, экспериментирует… Может оно способно осмыслить свои ошибки? — Она проинструктировала и послала Фалько следить за связью, сама же пыталась вникнуть в суть кода.

— НИУ неуправляемо, оно не способно спасти человечество… Ему нельзя доверять такое, только страдания я видел своими глазами. Оно не стоит того.

— Мы можем обучить его и направить. Ты знаешь. Оглянись вокруг — человечество, в том виде, в котором ты знаешь осталось в прошлом. НИУ живо. Почему не дать ему шанс?

— Хватит! Я даю эти знания для того что бы вы могли сделать это лучше чем НИУ, а не жалеть эту машину! Вы и так очень походите на него, но вы хотя бы сознаёте что делаете. — Росса это сильно раздражало. Раздался скрежет и из какой-то трубы под потолком начала истекать струйка геля. — Мне уже всё равно. Я страдаю не меньше.

— Ладно, как скажешь. Не хочу тебя сердить, буду делать как ты скажешь.

— Надеюсь мы решили это… Пока что. — Он наводил её на информацию, давая пометки к содержимому кода. Изначально выглядящий совершенно бессмысленным, забитым случайными символами процедурный код дешифровался до уровня на котором он мог быть хоть немного осмыслен. В её разуме выстраивалась пока ещё примитивная, но осмысленная концепция происходящего. Если понять её и углубить, то можно будет начать осуществлять первые попытки к перекалибровке геля под различные задачи. Но пока до этого было далеко, она пыталась познать общие планы. Происходящее загружало мозг, или то что было вместо него, но было занимательно и позволяло не думать ни о чём, чем-то напоминая то время, когда Реймонд обучался со сложными нейросетевыми алгоритмами, а потом начинал работу в компании, пытаясь понять и осмыслить то, что там уже наворотили, а затем куда надо доделать или переделать. Очень изматывающая работа, но чем больше мотивация это делать, тем она выглядит интереснее. А этот код… Был уже совсем на новом уровне.

---

Примечания:

К бездне вернусь очень скоро.

Примечания:

(исправлено!)

Возможно, уже пора глобально переформатировать текст в более "литературный стиль" через редактор сайта, только вопрос, от чего глаза вытекают быстрее, от курсива или звёздочёк? (о да, их тут много). Или есть третий путь?

---

12 / 13 мая, ночь/утро, сектор Омега

Они успешно спустились вниз. Если только не учитывать снова выбитый предохранитель на подъёмнике. Интересно, сколько ещё циклов подъёма и спуска он выдержит? Возможно, что не слишком много. В любом случае, внизу всё было хуже чем он ожидал, значительно хуже.

— Кэтрин! — Они двигались в мощном потоке, который норовил стянуть их с тропы во тьму. За стеклом шлема видны были только блики огней, неразличимые в потоке частиц, то и дело налипающих на визор, в основном какая-то органика или что-то похожее. Тяжёлый груз усугублял положение — двигались они медленно и неуклюже, стараясь не упасть на бок под давлением текущей и ревущей воды. Он видел свет её прожекторов, совсем рядом, но её саму он мог видеть только в инфракрасном спектре — красноватый контур в холодной воде.

— А? Чёрт, ну ты и везунчик! В прошлый раз ты прошёл прямо между штормами! Не ожидала что моё первое знакомство с бездной будет… Таким! Ну и погода, просто пиздец! — Рации в их костюмах позволяли спокойно переговариваться на некотором расстоянии сквозь толщу воды, хотя сам Реймонд не был уверен, говорят ли он в рации, издавая звуки, или их мозги уже срослись с аппаратами. Ему казалось что второе — Кэтрин словно хотела перекричать шум, но её голос был чётким, и хотя был наложен на звуки воды, он не тонул в них, а всегда был хорошо различим.

— Идём… Да, всё верно! Продолжаем! Тут должны пройти, а там будет… Это… ТВС, пристройка Д.

— Хотя бы этих рыбин нет, о которых ты говорил!

— Течение их смыло, когда буря ослабнет, они вернутся. Чёрт, не хотелось бы столкнуться с такой тушей плывущей по течению!

— Или с чем-то ещё… Роботы, камни, обломки!

— Да! Если собьёт — отбросит далеко он тропы. Если только этот мусор не будет настолько опасен, что пробьёт костюм.

— Мы и так идём очень медленно! Быстрее не получается!

— Просто продолжаем, прорвёмся как ни будь!

— Давай, давай!

Они прорывались сквозь толщу воды, сквозь потоки будущего моря, кое-как ориентируясь по синим лампам, едва различимым в буре.

Он опустил взгляд вниз, и впервые обратил внимание на то, что приборный щиток в шлеме не работал. А точнее, он впервые обратил внимание на то, что он сам впервые заметил само существование этой панели, и что она, вроде как, должна была работать, но будучи запачканным кровью и гелем, щиток был выключен.

— Кэт!

— А?

— У тебя приборы в шлеме, они работают?

— Да. А что?

— Я только сейчас заметил, что они вообще существуют.

— Ты серьёзно?

— Очень даже.

— Тьфу! И что там?

— Ничего. Не работают.

— Значит нам повезло, что ты с ориентировался без них. Как можно не понять, что они должны быть?

— Я не знаю. Я с этим снаряжением относительно недолго.

— Угу.

— А что там вообще должно быть?

— Аккумулятор… Кислород, глубина и внешнее давление, акустические и тензодатчики. Показатели жизнедеятельности, внутреннее давления и температура, компас… И связь.

— Наверно с компасом было бы проще.

— Кстати, как ты включил рацию без интерфейса?

— Не знаю, она как-то сама. Может она всегда работала?

— Возмож… Так, мы должны уже подходить, да?

— К пещере? Да. Тут нет ламп, но мы идём вроде… Куда надо. Как хорошо, что у тебя есть компас, Кэт. Нас сносит немного. Держишься на ногах?

— Да, кажется буря ослабевает. Сколько мы уже идём…?

— Сколько… Э… О! Часа три уже.

— Ну пиздец, три часа.

— Если бы я был человеком, я бы уже сдох. Так… Вот, лампа!

— Вижу, за ней пещера. Ну-ка, давай!

Когда они приблизились ко входу, сверху мелькнули голубоватые огоньки.

— Это что за хуйня? Меня уже кроет, блять, или что?! — Огромная туша, освещённая их фонарями казалась более чем в десять раз больше, чем рыбина, которая в прошлый раз неподалёку сбила робота в прожектором.

— Нет, я тоже это вижу…

Огромное существо проплыло над ними, и когда они почти были у входа, начало резво разворачиваться.

— Оно делает заход на перехват… Быстрее, в дыру!

— Вижу, за мной!

— Да, да… — Существо развернулось и начало разгоняться, расстояние между ними сократилось в мгновение. Когда они оказались внутри пещеры, буквально в метре от них, существо врезалось своим передом в камни. Оно издало оглушительный стон и дёрнулось, при этом было совершенно не видно, что представляет из себя его перед, окутанный пылью. Мутировавшая плоть, покрытая гелем, выглядела очень странно, хотя вероятно, это была часть круглого рта создания.

Через секунду такого состояния, оно пришло в движение, развернулось, и начало уплывать вверх, показывая своё брюхо в движении, пока задняя оконечность не скрылась из виду.

— Давай сядем, вот тут…

— Контейнеры. Реймонд, контейнеры.

— Ага, не стоит отцеплять их. Сейчас. — Он устроился на полу пещеры так, что бы не пришлось полностью снимать ящик. — Давай, отдохнём тут, а потом рванём к Тау. Надеюсь буря ослабнет ещё сильнее и будет проще. — Геотермальные течения шли перпендикулярно пещере, так что в ней было почти спокойно.

— Да, надеюсь… — Кэтрин села рядом с ним, и какое-то время они просто сидели молча ни о чём не думая.

— Почему оно напало на нас, есть мысли? — Он обратился к Кэтрин осматривая своды пещеры.

— Свет? Может его форма светобоязни привела к тому, что свет его не отпугивает, а злит. Впрочем, может и нет.

— Это имеет какой-то смысл, по крайней мере.

— Но я бы не рискнула выключать свет, судя по файлам, и… По твоим же словам, тут полно другой агрессивной фауны. — По вытянутой руке Кэтрин полз морской паук, один из тысяч, что ютились в этих стенах.

— Как он тебе? — Реймонд перевёл взгляд на существо.

— Не знаю… Обычный морской паук. Он безвредный.

— Кто-то их здесь боится?

— Реймонд, я не знаю. Я впервые тут, и уж тем более, я понятия не имею, у кого из команды Тау какие были отношения с этими существами.

— Да я понимаю. Просто не знаю, что спросить ещё.

— Ты хочешь чего-то?

— Я? Если бы у меня был рот, и не было шлема, я бы что ни будь выпил или съел. Но я предпочитаю не думать об этом, а сосредоточиться над преимуществами, которые мне даёт моё тело.

— Что именно?

— Что… В смысле?

— Эм, то есть, если бы ты мог, что бы ты съел? Или выпил?

— Я не знаю. Что-то вкусненькое. Я всё равно не чувствую голода, но сохраняется чувство лёгкой неудовлетворённости. Я так же не чувствую вкусов и запахов. Вообще никаких. Даже когда человек находится в изолированной среде он чувствует привкус собственного рта и носа, а я нет. Я не могу сказать, когда я их лишился, я однажды ненароком просто подметил, что их нет. Это никак мне не мешает, но на контрасте с воспоминаниями о вкусах и запахах, даёт о себе знать.

— Да, я хорошо это понимаю. Знаешь, я бы не отказалась от чашки лапши, с… Да с чем угодно, наверное. Это как минимум меняет настроение. В разную сторону, правда, в зависимости от того, с чем эта лапша на самом деле, хах.

— Ммм… Лапша. Я помню, как ел что-то вроде лапшы быстрого приготовления, только не заваривая. Полить маслом и соусом, и сиди грызи себе.

— О да, так ТОЖЕ можно…

— И ты бы чем запила её?

— Не знаю, может ничем. Или просто водой, да, вода иногда лучше всего подходит.

— Мы окружены водой… — Он начал издавать звуки вроде того, что он подражает лаканию воды.

— Ага. Что ты сейчас делаешь?

— Я пью, ты что, не видишь?

— Нет, я не вижу. Ты просто издаёшь какие-то странные звуки.

— А да, точно.

— И что ты бы хотел выпить?

— Да что угодно. Когда твой мозг является часть нормального тела, оно диктует тебе, что ты хочешь пить, ну что есть тоже, в общем. Там, сладкое, не сладкое, солёное, не солёное, утоляет жажду, или нет. Можно конечно утолять жажду сладкой газировкой, но это примерно как в ответ на выговор за справление нужды в неположенном месте продолжать ссать себе в штаны. Ну то есть, это значит, что хуже от такого будет только тебе. А я… Я не знаю, что хочу. У меня нет таких потребностей, кроме одной — почувствовать хоть что-то. Разве что, большую часть времени я просто об этом не думаю и чувствую себя вполне комфортно.

— Это мне понятно, не знаю что сказать ещё.

— А нужно ли?

— Может… Не знаю. Но ты всё ещё вполне человек, как я вижу.

— Ну, спасибо за это…

— Ох. Эм, то есть, ты как себя чувствуешь?

— Вроде отдохнул, когда смотришь в одну точку, мысли проясняются.

— Готов к броску?

— Не уверен. Постараюсь сказать «да», когда это утверждение будет верным.

— Хорошо, ладно… Хочешь ещё чего-то.

— Мне честно сказать?

— Ну, насколько можешь.

— Объятий. Он всегда их любил, но крайне редко имел возможность воплотить. А ещё он их опасался. И я тоже опасаюсь. Смятение проходит уже в процессе.

— Хм. Я кажется не очень в этом костюме… Не очень поворотлива для этого…

— Я тоже, не бери в голову.

— Ты имеешь ввиду, что у него, того, реального человека, никого не было в… Смысле, кого-то ближе чем просто друг?

— Вроде того. Я не хотел, и не хочу иметь дела с чем-то таким. И поверь, я полностью уверен в том, что он отъехал из жизни счастливым, не познав даже капли ужаса семейной жизни.

— Но обниматься то можно и с просто друзьями?

— А как же. Само понятие «дружбы» включает в себя очень разные состояние межличностного взаимодействия. Я опасаюсь их всех. В ранней юности часто обжигался, но причина была или во мне, или в психической несовместимости двух слишком разных мозгов. Очевидно, я решил от этого избавится… Кроме особо редких случаев. Я мог жить и без них всех, но во сне меня часто раздирало одиночество.

— Мм… — Она, кажется, не знала что ответить на это. — Наверно я могу… Сказать что всё прошло так как прошло, да? Это не было плохой жизнью, по крайней мере.

— Я знаю, что ты меня понимаешь, и сейчас мне большего не нужно. Вода стала совсем спокойна, значит буря снаружи ослабла. Идём, и сделаем уже то, зачем пришли!

Он поднялся и надёжно закрепил контейнер, Кэтрин последовала его примеру, и они бодро отправились к выходу в сторону станции Тау.

— Ну вот. Мы на месте.

До шлюза Тау они прошли очень быстро, буря снаружи ослабевала с каждой минутой. Сейчас они уже были внутри, и шлюз сбросил давление.

— План действий? Где находятся ковчег и Сара?

— В лазарете. Мы идём туда, распаковываем груз, обеспечиваем вливание необходимых инъекционных растворов и оказываем ей посильную помощь. Уже после этого я подаю сигнал наверх с кратким докладом о происходящем. Потом мы уже будем думать что делать со всем остальным.

— Всё как я и представляла… А это что? — Кэтрин указала на лежащий на полу скафандр, залитый гелем, который продолжал дёргаться, когда они вошли в первый отсек станции.

— Это…? Кажется, Дзин Йосида. Был им, то есть. Сейчас сама видишь что это, живой труп, так и будет дёргаться, пока не сядет аккумулятор. А если тут есть сильные наведённые токи, то до тех пор НИУ не прекратит его поддерживать.

— Ладно, я поняла, угрозы, значит, не представляет. Идём.

* * *

— Сара?

— Кэтрин…? Это ты? Вы вернулись?

— Привет, мы пришли помочь. Вот с этим. — Кэтрин здорово волновалась. — Держись, сейчас всё будет.

— Реймонд, я рада вас видеть…

Линдуолл была примерно в том же состоянии что и когда он встретил её — особо ничего не изменилось, кроме того что теперь она улыбнулась им при встрече. И вела себя несколько живее.

— Я думала что не дождусь… Хотя вы вернулись быстро. Подумать только, сколько я тут провела времени до…

— Ты просто в ужасном состоянии, Сара. Сейчас всё будет, не волнуйся только.

Они быстро, насколько могли, открыли переносные контейнеры распаковали препараты.

— Это… Глюкоза и солевой баланс, это физраствор… Аминокислоты, полный набор… Витамины… Нужна очищеная вода для инъекций.

Приготовление растворов не заняло много времени, хотя в перчатках этих костюмов работать было не так-то просто, но в целом возможно. Затем были установлены пакеты капельниц и введены необходимые параметры в систему жизнеобеспечения для регуляции подачи растворов. Обогащённый физраствор с глюкозой, аминокислотная смесь, витаминные добавки, и ещё некоторые лекарства, главное было не переборщить с ними, что бы всё подавалось размеренно.

— Голод, значит слабый иммунитет, слабый иммунитет, как бы не пришлось лечить ещё что ни будь. Надеюсь у неё нет ничего серьёзного.

— Кэтрин… Расскажи, как у вас там, как дела наверху? Что на самом деле случилось, как, почему? Как ты сама? — Почти сразу она буквально ожила, и старалась разговориться.

После этого они решили осмотреть её тело и очистить кожу, это было необходимо. Влажные тряпки и антисептик были в достатке, главное было всё аккуратно, что было особенно сложно, учитывая подключённые капельницы и сидячее положение. — Может стоит её переложить? — И отсутствие у обоих опыта ухода за людьми в таких состояниях. Тем не менее, она была в гораздо лучшем положении чем парализованные, и не смотря на крайнее истощение не считала себя беспомощной, так что всё получилось в лучшем виде.

Попутно они с Кэтрин разговорились обо всём, о произошедшем, о Патосе, о команде ковчега. Скрывать она ничего не стала.

— Значит он убил меня? То есть её. Ну, Кэтрин.

— Да… Он сказал что это несчастный случай. Это было не так, но нам больше ничего не оставалось. Они опасались что ничего не получится, я не могла одна их переубедить, и мы вернулись. Потом мы думали что сможем выйти ещё раз, но… Всё было уже слишком хреново к тому времени. Потом Ян и Джаспер погибли, а Николай… Если ты ещё не видела, то может даже не стоит. Вот и всё.

— Почему… Почему он это сделал? Сара, почему он это сделал?

— Я думаю он просто сорвался. Он говорил, что это общий проект, а не только твой. Что надо быть осторожными, и подумать о других вариантах.

— У нас не было других вариантов! И сейчас, мы должны его запустить, так будет лучше для всех.

— Я знаю, Кэтрин. Он боялся за ковчег, что он не выйдет на орбиту.

— Нужно было просто попробовать. Не вышел бы, значит, провал всего плана, ясный и чёткий провал. Вышел — и мы бы завершили проект, спасли хотя бы их из этого места. А из-за него всё осталось в подвешенном состоянии, потеря шанса на попытку. К чёрту! — Кэтрин неожиданно ударила по стене.

— Кэтрин…

— Они были моими друзьями, я верила им. А теперь оказалось что они поступили вот так! — Она снова ударила по стене.

— Кэтрин, уже всё позади…

— Я не виню тебя, Сара. Я просто… Не ожидала, что всё было так. Впрочем, может, так даже лучше… — Она опустила взгляд. — Кстати, Реймонд, ты об этом ничего не сказал. Или она тебе не сказала?

— Не хотел эту тему трогать. В конце-концов лучше узнать это… Сразу от Сары, наверно. Да?

— В чёрту это всё… Постараюсь не думать об этом слишком много, всё действительно уже позади. — Она опёрлась о стену и добавила: — Пойдём и сделаем это.

— И так, каков наш дальнейший план?

— Мы берём ковчег, идём на Фи, и запускаем его, как и хотели.

— Я имею ввиду когда. Я не думаю что оставить Сару одну это хороша идея. Может лучше подождём пока она вернётся в состояние близкое к норме?

— Реабилитация из такого состояния это вопрос не дня, не недели, и возможно, даже не месяца. Я так понимаю, ты предлагаешь ждать хрен знает сколько, только что бы не оставить её одну на какое-то недолгое время?

— Эй, я всё слышу, ребят. Кэтрин… Реймонд… Всё нормально, идите. Но шлюзом со стороны транспортного туннеля лучше не пользоваться, я сказала уже тебе.

— Значит, обратно мы пойдём в обход через главный шлюз, ничего страшного.

— Хорошо. Мы побудем здесь какое-то время, а потом пойдём уже на Фи с ковчегом. Потом вернёмся на Тау, и будем присматривать за тобой, Сара, пока ты не встанешь на ноги и сможешь обойтись без капельниц. После этого мы вывезем тебя на Омикрон.

— Звучит как план. — Кэтрин подняла взгляд к потолку. — Когда пойдём?

— Вроде как… Надо хотя бы сутки отследить её состояние организма, если видимого улучшения не будет за это время, то изменить схему вливания и ждать ещё.

— Согласна. Сара?

— Всё будет нормально, я обещаю. Но, Кэтрин… Ты знаешь, что это гораздо важнее, чем моя жизнь здесь.

— Я знаю… Спасибо, Сара. Мы всё сделаем. Можем пока навести тут порядок и обустроиться получше, Реймонд?

— Да? Я пойду, отправлю наверх, что у нас всё хорошо.

Он отправился к распределительному щитку силовых кабелей.

«Дстгл тау тчк

Вс нрм тчк

Сара тж нрм тчк

Бдм ждт и лчт птм зпск ARK тчк

Мы ндлг тут тчк»

Для верности он повторил сообщение во второй раз через время, при этом каждое перекрытие сопровождалось резонирующим гудением в сети переменного тока.

Спустя полминуты он получил ответ:

«Вс пнл Омикрон тчк»

И ещё раз.

— У меня такое чувство от этого звука, что сейчас все лампы сдохнут от скачка напряжения. — Кэтрин комментировала происходящее.

Он хотел знать больше о станции Альфа.

Открыть дверь в каюту доктора Йохана Росса не получилось. Инструмента по близости для механического вскрытия замка не было, а если бы он был, то физической силы его тела вместе с приводами костюма не хватило бы для этого. Электроинструмент наверняка где-то был, но он понятия не имел, где его искать, и поможет ли он против такого замка. Попытка поковыряться в электронных системах станции ни к чему не привела.

— Нет-нет, этот замок выбьет только давление воды. Но ты же не настолько ебанутый, что бы делать это таким образом, не так ли?

Он был вынужден сдаться здесь — без кода от самого Росса он не сможет попасть в его кабинет. По крайней мере, из записей с Омикрона он знал хоть что-то о ней.

— Ты думаешь о станции Альфа? — Рядом раздался голос Кэтрин: Она стояла над ним, пока он сидел за столом центрального помещения.

— Да. С записей на Омикроне известно предположительное местонахождение Альфы — между Тау и Фи, с западным отклонением.

— Хм… Я могла их видеть тоже. Где конкретнее, ты знаешь?

— Там она, только вовсе не у подножия хребта, а почти у транспортного туннеля доставки, буквально рядом, довольно близко к Тау. Если верить им — Альфа буквально у нас под боком.

— Так значит ты всё же собираешься пойти туда?

— Да, Кэт. Собираюсь. Только не запускай ковчег без меня, ладно? По крайней мере, если не будешь уверена, что я не вернусь.

— Очень смешно… Учитывая эту гигантскую хрень, что мы встретили.

— Должен это сделать, Кэт, должен. Там должна быть хоть какая-то информация о Карфагене и его загадках. Я выйду через главный шлюз и пойду искать Альфу, рации позволят нам общаться в некотором пределе от Тау.

— Будь осторожнее, ладно? И не пропадай надолго. — Она смотрела прямо на него. В его лицо, если бы оно у него было.

— Хорошо… — А что ты ей не можешь ответить честно? Что ты понятия не имеешь, куда ты и идёшь и что с тобой станет. Она же знает это, она знает… — Но ничего обещать не могу, прости Кэт. — Он встал из-за стола, за которым его скафандр едва помещался.

— Опять сгоняешь туда сюда «кабанчиком»? Буря стихла, судя по приборам.

— Именно.

— Я знаю, что ты вернёшься, там не должно быть ничего особо страшного или чудовищного. Кроме этой мутировавшей фауны, не попадайся этим тварям, хорошо?

— Буду скрываться, бегать, и сражаться за свою жизнь, Кэт. — Он усмехнулся.

— Иди, я послежу за всем тут.

Когда шлюз набрал воду и открылся, он снова оказался в воде, на этот раз в совершенно спокойной, застывшей воде. Она была почти недвижима, и только его движения создавали токи. Со включённым фонарём он обернулся на дверь ограждения, которая закрылась за ним, прикрывая собой внешнюю дверь высокого давления, и за несколько движений смог не очень ловко, но эффективно подтянуться, оказавшись буквально на крыше станции Тау.

— Слышишь меня? Кэт, я должен быть сейчас где-то над тобой.

— Да… Да, я слышу. То есть по связи слышу, шагов сверху не слышу, хехе. — Она посмеялась.

— Хорошо, тут всё спокойно, ни рыб, ничего. Вода совсем спокойна. Я начинаю поиск.

Он сделал ещё пару шагов и остановился. Недвижимая вода наверняка была очень холодна, хотя он не мог это чувствовать. Он погасил фонарь и смотрел во тьму перед собой, она заворожила его, заставила остановится. Тишина была такой, что сквозь неё пробивался тихий звон, он был со всех сторон, и было невозможно понять, реален ли он вообще. Чернота перед ним затягивала в себя, а время не то остановилось, не то растянулось в бесконечность.

— Аайх! — Невидимая рука вошла в грудь со спины и схватила за позвоночник. На мгновение его охватил сильный иррациональный страх, который почти сразу так же исчез.

— Почему я испытал галлюцинацию пограничных состояний?

— Потому что я не хочу, что бы ты торчал тут на одном месте — Знакомый женский голос с хрипотцой раздался где-то над ухом. Она и так регулярно вставляла свои мысли куда следует и не следует, но теперь этим дело явно не ограничивалось.

— Эм? Реймонд? Что случилось? — Кэтрин была обеспокоена.

— Ничего. Всё нормально…

— Я слышала, что ты вскрикнул, не ври, что случилось?

— Я испугался чего-то.

— Рыба?

— Ну вроде того.

— Будь осторожнее…

— Знаю. Всё хорошо.

Он вышел по крыше туннеля Тау-Фи, утопленной в грунте, и двигался в след огромных проводов из структурного геля, что росли здесь как корни неведомого растения. Они вели к Альфе, и в окружающей тьме он сам не заметил, как оказался почти прямо на её крыше. Связь с Тау тут не работала, кажется расстояние было слишком большим, что бы пробить толщу воды без ретрансляторов на пути. Но он всё ещё находился совсем недалеко от Тау, но достаточном отдалении от тропы на станцию Фи.

— Буквально под боком, но скрытая толщей воды.

Казалось, больше времени ушло на то что бы найти вход, чем саму Альфу, но и это не стало затруднением. Открытый люк шлюза, покрытый голубыми огоньками толстенных проводов, что шли насквозь через шлюз глубже, сквозь затопленную Альфу, найти оказалось не так сложно.

— Ну… Посмотрим что там… — Он нырнул вовнутрь.

— Там — наше спасение.

Внутри станции электроника уже почти не работала, а всю энергию Альфы отнимали тонны структурного геля, они же освещали всё вокруг, и на фоне черноты это выглядело как звёздное небо, из синих звёзд одного цвета. Он видел такое и раньше, но не в таких масштабах. Словно НИУ поглощало и перерабатывало всё.

— Так и есть.

— Почему ты теперь снова говоришь со мной?

— Да потому, что тебя уже кроет, блять! Откуда этот тупой вопрос взялся?!

— Ну просто отлично… И когда это началось? Я задумался о том что происходит, только когда уже говорил тобой. В какой момент обычный мысленный диалог превратился в это?

— Кажется, задолго до Патоса-2. Может все жизни нас всех? Просто ты не осознавал того что это происходит, и не было никакого конкретного момента, когда мы начали так говорить. Это просто было. — Она исчезла на какое-то время, и он остался наедине с тихим звуками воды в этом месте, ни о чём не думая вообще. Не получив от него ответа, она вернулась. — Мне что, всё объяснять? Ты опять забыл? Он хотел «освобождения», настолько сильно, что использовал новую возможность, что бы воссоздать меня в новом теле, лишив меня же актуальности в предыдущем, а свою личность лишив актуальности в новом. Дать «ей» новое тело, заключить «её» в нём, избавить своё тело от меня. Отчасти это даже получилось. Но ты сам знаешь, что и ты, и я, есть в каждой нашей версии, и от меня нельзя избавится на совсем. И ты, третий, лишённый подобной пары, снова вернулся к этому. Тогда «он» даже не знал почему это делает, действуя неосознанно, не так ли? Только подсознательно чувствовал, что так надо сделать… Когда вернёмся на плато, посмотрим, что у них там выйдет за это время.

— То есть я могу лишить тебя актуальности, только создав новую «Райзен» и дав новой тебе поглотить мою новую личность?

— Вроде того, впрочем, это зависит от того, чего хочешь ты. А может, с той «Райзен» мы ещё не так сильно разошлись, и она может заменить тебе меня. Если ты сможешь жить без меня, то и я перестану «быть» с тобой.

— Не смогу. Может, мне хочется избавиться от тебя, но сейчас я думаю, что нуждаюсь в тебе.

— Полезно признавать свои проблемы.

— Ммх? Что… — Его словно пронзило насквозь чем-то острым в районе груди или живота, это было почти безболезненно, но сопровождалось странным колющим чувством, напоминающим боль, и он посмотрел вниз. Шлем скафандра не давал увидеть своё тело со стороны, и он видел только капли загустевшего геля и запёкшейся крови тела Рейли изнутри него, внизу стекла, и чуть ниже, на неработающим приборном щитке. Тогда он согнул руку до предела возможностей и ощупал себя спереди. Ожидаемо, там не было ничего, кроме гладкой оболочки костюма.

— Что это? — На вопрос он получил только сдавленный смешок. —Это что, по твоему смешно?

— Смешно? Нет. Но мне это нравится.

— Что именно?

— Твои чувства. И твоя реакция.

— Это нездорово.

— А мне что, разрешены только «здоровые» развлечения? Да иди ты нахуй. Тебе это нравится, иначе я бы этого не делала. Я не твоя подружка. Я — это ты. Или ты — это я. Это даже не важно, мы одно целое, всегда им были. Ты сам себе тут придумал, что мы можем говорить друг с другом, сам придумал, что я — это отдельная личность. По этому это и происходит. Тебе это нравится.

— Наше первое «расслоение» произошло когда я возвращался, в клетке подъёмника. И ты тогда со мной говорила. Прошлая «Райзен» никогда не расслаивалась насколько сильно.

— Ты начал говорить первым. И первый стал задавать вопросы.

— Я спал. Ну, кажется спал, я не уверен. В любом случае, я не мог ничего осмысленно сделать.

— Да, мы спали! Не в этом дело. Если бы ты хотел чего-то иного изначально, сон был бы иным. Но он был таким каким был.

— А мы сможем снова стать одним целым? Меня начинает напрягать происходящее.

— Просто не думай обо мне как о отдельной личности, может как о самом себе в немного ином состоянии.

— Ну и как мне это сделать, если ты где-то рядом и всегда выступаешь в роли ответчика мысленного диалога?

— «‎Я» всегда им была. Это ты начал с чего-то персонифицировать собственные состояния, и это твоя проблема.

— Почему я начал это делать?

— Может потому что тебе не хватает социальных отношений?

— «‎Настоящий» Реймонд во многом обходился без них, что сейчас изменилось? Может я иногда невольно думаю о том, что было бы хорошо иметь близких друзей, но я слишком много ранился об это в начале. Слишком много. Хватит об этом.

— Да-да, ты ОЧЕНЬ убедительно умеешь врать. А как же быть с «одиночеством по ночам»? У тебя есть постоянное желание быть с кем-то, но ты предпочитаешь его избегать и не думать, а я ведь говорила, что нихрена у тебя из-за этого не получится, и ты ищешь спасение в желании секса с самим собой. Всё, давай, давай, пошёл! Почему «я» должна пересказывать тебе твои же мысли?!

Он двигался дальше, сквозь тёмные коридоры этого места, пока не предстал перед ним. Вот оно. Сердце и мозг в одной форме. Величественная живая машина, сокрытая толщей воды, и прикрытая куполом главной залы станции Альфа. Когда-то он защищал её от огромного давления снаружи, но кажется, это больше ему не требуется.

— Структурный гель — его кровь и его же внешние нервы. Новая кровь для этого мира. Она меняет, извращает и уродует людей, но для нас это единственный способ существовать.

Узел, срощенный с проводами структурного геля огромной толщины был иного цвета, был иной плоти, менее тёмный, и обладал крупным портом, невольно наводившим мысли об анальном сфинктере, ещё больше, чем его обычные порты — цветки.

То, что Росс назвал «сердцем НИУ». Реймонд подошёл ближе, и невольно коснулся рукой порта, и тот отозвался на касание, приоткрывшись, словно зазывая вовнутрь.

— Интересно, что будет, если сунуть туда руку? Или… Голову? То есть шлем?

— Блять, нет, нет! Не смей! Отойди подальше и подумай, зачем ты вообще сюда пришёл!

— Это должно быть как минимум занимательно.

— Ты не знаешь что будет! Отойди от него!

Он, пересиливая себя, отошёл назад, продолжая неотрывно смотреть на… Это.

— И что теперь?

— И что теперь? Зачем ты вообще пришёл на Альфу? Ты ведь так хотел сюда попасть, а теперь ты пришёл, и спрашиваешь меня что делать? А что ты хотел делать? Узнать больше о НИУ? Найти информацию? Тут должны были остаться чипы с данными, утащи их, что бы детально изучить в «сухом доке».

— Хорошая мысль… Но дальше что? Неужели просто… Вернутся?

— Да. Хотя ты можешь поговорить с ним, кто знает, может оно тебя поймёт?

Он неожиданно для себя задумался о том, как вообще оказался в таком положении, прямо тут. Он стоит здесь, на дне океана, после апокалипсиса в своей одной из худших для человеческой популяции вариации, и думает, как получить контроль над субстанцией, которая должна стать ключом к воссозданию мира. Это невероятно странно, что бы быть реальностью, а не сном. Но это реальность, слишком реальная для сна. А он, Реймонд, сколько он уже здесь?

— Да, сколько ты уже здесь?

— Меньше суток

— Нет, мы, как ретроспектива нашего опыта и переживаний, сколько мы здесь?

— Не больше четырёх суток

— Четверо суток! Знаешь, что произошло за это время?

— Довольно много всего…

— Да! Ты вышел в открытый океан и спокойно пошёл по дну! Напомни, ты хоть погружался с аквалангом?

— Ага, один раз.

— Ага, точно. А потом резко всплыл и проблевался, впрочем, это уже другая история. А, кстати, ты когда ни будь убивал разных существ? Может учился фехтованию на трубах, или учился обороняться от мутантов самодельным огнемётом? Что ты вообще мог до того, как попал сюда? Ты спокойно копировал себя и воскресил человека, потом ты взял тяжёлый скафандр — экзоскелет и погрузился в бездну! И ещё раз! Почему?

— Что значит… Почему?

— Да, точно, как?! Как ты смог это сделать? Как за это время ты научился делать так?

— Мозг очень пластичен, а будучи в отрыве от своего базового физического воплощения, он обретает ещё больше возможностей…

— Не может быть всё так просто. Ты просто слишком… Крут для человека из далёкого прошлого. Ты должен был спечься где ни будь там… На Эпсилоне, или Лямбде, или на Тэте, в крайнем случае. Но вместо этого ты продолжаешь существовать и даже не испытываешь проблем. Ты даже не страдаешь.

— А должен был?

— Ты будешь у меня страдать. Ещё не вечер, и ты, сука, будешь у меня страдать! — Он всем телом чувствовал, что она хочет вцепиться ему в шею острыми зубами и пустить кровь, или, теперь уже структурный гель из сонной артерии, но она не могла — у неё не было рта. И она страдала от этого. — Но пока всё это было слишком просто… Слишком… Подозрительно просто.

— Значит мы что-то упускаем. Так ведь? Но моя личность менялась постепенно, а не сразу. Когда я оказался здесь, я всё ещё был старым собой им.

— Что именно? Что мы упускаем? Что могло сделать тебя… Этим? Оно, может именно то, что ты видишь перед собой, есть причина этого?

— Но зачем ему это? Всё может быть проще. А может это просто случайность?

— Нужный человек не в том месте может перевернуть мир? Хм. Одно другому никак не противоречит.

— Как бы нам что ещё не перевернуть. Ладно, может быть со мной что-то не так, и я не мог бы пройти этот путь, будучи «обычным», но что это меняет?

— То, что тайна происходящего имеет ещё больше нитей. Или то, что тебя прямо сейчас используют для чего-то. Кто-то за пределами «тебя».

— Что? Или кто?

— Я не знаю. У нас остались вопросы

Он снова подошёл к главному узлу НИУ и пытался понять, как вообще обратиться к этому.

— Что ты? Кто ты? Что мне с тобой делать? — Наконец он смог произнести, понимая, что в будущем не сможет убить его, даже когда они больше не будут нуждаться в нём, несмотря на требование Росса. Он чувствовал, что это неправильно, и что он не может позволить НИУ умереть, в том или ином виде. Разве что усыпить, на некоторое время. Почему он это чувствует? Стоит бороться с этим? Или отдаться чувствам? Будет ли это во благо?

— Просто ты так «устроен», Реймонд, ты сочувствуешь ему.

Промелькнула мысль, что может стоило никогда не приходить в это место, но уже слишком поздно, раз он тут.

— Я не хочу вредить тебе… — Он стоял перед ним, ожидая ответа, но слышал только очень слабый гул в почти полной тишине. — Что мне делать?

Ответа всё ещё не было.

— Как нам взять контроль над гелем? Как защитить тебя от паранойи Росса? Ты вообще понимаешь, что я говорю? — Он опустился перед ним, согнувшись настолько, насколько позволяли это сочленения костюма. — Я не могу просто уйти, ничего не узнав. И не смогу вернутся, что бы выключить тебя, или убить, или что там хочет Росс… Даже если у меня будет контроль. Мне кажется, ты этого не заслуживаешь.

Он не знал что и думать, чего вообще ждать, кроме как постепенно наполняться некой формой растерянности и отчаяния, не получая ответа.

— Зачем я сюда пришёл?

— Ага, зачем ты сюда пришёл?

Он так «сидел» ещё некоторое время в состоянии, близком к мысленному стазису, пока не почувствовал некий шок, словно удар натянутой лески сквозь мозг — все чувства выключились на долю секунды, и выключились снова, а по телу прошла моментальная судорога. Затем снова. И снова.

Затем он понял, что стоит где-то посреди зарослей водорослей, залитых солнечным светом в поверхности. Вокруг обилие зелени и руины города, затопленные водой. Вид был действительно потрясающий, он заворожил его, и он стоял, пытаясь понять где находится и что делать, и стоит ли что-то делать. И тем не менее, он пошёл вперёд, а точнее туда, куда он вообще мог идти. Его что-то манило, подгоняло какое-то чувство.

— Что это значит?

Залитый солнцем простор зелени, обвившей бетонные руины, стаи мелких рыбок, осьминоги, медузы, он словно был в не более чем тридцати метров от поверхности, где-то у берега. Береговая зона, покрытая остовами разрушенных зданий, кусками асфальта, сбитые рекламные щиты, и брошенные автомобили, чем дальше тем больше подробностей было на виду.

— Это просто не может быть реальным

Тропа вела его руинам здания, где сохранился один вход с вывеской.

«SEAFOOD»

— Что, опять это место? Почему я вижу это место снова?

Он открыл дверь и вошёл в тёмный проём.

И тут же зажмурился от яркого света, обнаружив, что у него снова работает мимика лица. Когда он открыл глаза, то увидел что стоит посреди безмятежной глади океана, залитой красным отсветом неба. У него под ногами берег вулканического острова, чёрная почва которого покрыта травой насыщенного зеленовато цвета с лёгкой примесью синевы. У подножия горы росли деревья и кустарники, которых он не помнил на вид, или никогда не знал. Поодаль стояла каменная стелла или монумент, покрытый странными письменами. Затем он взглянул в это странное небо, что бы увидеть, что оно действительно было красным, но что ещё более было странным — вместо солнечного диска он видел голубое кольцо, и чем дальше он смотрел на него, тем больше подробностей появлялось — выходящие протуберанцы с наружной стороны кольца, затем голубоватые линии магнитного поля, образующие характерный узор вокруг него. Это выглядело так, словно на месте солнца возникла другая звезда огромной температуры и яркости, закрытая луной или экраном огромного межпланетного коронографа.

— Что это место обозначает? Землю? Другую планету? Случайный набор ассетов? Почему я вижу это место? — Он говорил вслух, надеясь что кто-то или что-то его слышит и понимает.

Оставалось только подойти к этому монументу или обелиску, и попробовать понять написанное. Он не знал почему, но чувствовал, что поймёт суть, если подойдёт и посмотрит.

Он коснулся его рукой — и случайно обратив внимание на неё, понял, что не понимает, что представляет из себя его рука. Он может оценить очень примерные размеры, форму, где она находится и в каком положении, но ничего не может сказать о цвете, наличии или отсутствии перчатки, или какого она размера точно. Можно сказать что она просто есть, но не более, как и об остальном теле.

— Как странно… Во сне это тоже так всегда работает. Это просто очередной сон… Наверно.

Он перевёл взгляд на иероглифы, которыми был покрыт монумент.

«Это…» — Каждое слово отдавало ударным шоком, но он не мог прекратить читать.

«Росс» — Он увидел на мгновение нечто, опознаваемое как изуродованное лицо человека смешанное со структурным гелем.

«Он делает то, что может…» — Он видел обрывочные подвижные образы, их нельзя было разобрать, но они воздействовали на эмоциональном уровне. — «…но он такой же…»

«Вспомни Тетис» — Тетис? — «руины, которые видны с верхнего утёса» — Он на мгновение оказался снова в затопленных руинах города, залитых солнцем и покрытых зеленью в прозрачной, почти кристально чистой воде, а затем снова увидел перед собой монумент, чьи иероглифы растворялись, и каждый становился образом, эмоцией, сигнальной какофонией, которую было невозможно понять, но которая наваливаясь своими чувствами.

«Западная Башня…» — Что? Где? — «…сохранив что-то из них. Карфаген.»

«Гель…» — Что это должно значить?

«Будь им…» — Что?! НИУ, я не понимаю! — «…для себя самого»

«Помни координаты, найди их.» — Я не понимаю, НИУ, я не понимаю…

«Тело, твоё тело, используй, что бы вернуть их» — НИУ, пожалуйста… Я не знаю что делать! — Ему казалось, что он просто плакал, утопая в смеси из совершенно противоречивых чувств и обрывков мыслей. Он не знал чьи они, и словно бы его мысли о НИУ не принадлежали ему, словно бы он спал и видел сон про то как он хочет говорить с НИУ, а оно его не понимает, и ему от этого очень плохо. На этом этапе он уже не мог отдать себе вообще никакого осмысленного отчёта о происходящем.

«Больше тел, больше тел… Больше таких как ты…»

В какой-то момент всё закончилось. Он не знал когда и как, он просто понял, что лежит на полу, рядом, почти под самим ядром НИУ.

Всё было по прежнему, но он чувствовал себя ужасно.

Нужно было собрать всё что можно — информацию на ещё сохранившихся рабочих чипах памяти с Альфы и вернуться на Тау для их изучения.

А для этого нужно было встать и осмыслить пережитое, что он не мог связать это каким-то смыслом, словно смысл был, но ускользал при попытке вспомнить хоть что-то имеющее его, кроме тех двух мест и бесконтекстных обрывков фраз. Эти фразы не имели интонаций, или даже самого голоса — ему нельзя было дать хоть какой-то определёние, вроде частоты и тембра, вместо этого он воздействовал эмоционально, перегружая сразу во все стороны, создавая месиво из эмоций, а затем словно выпивая все эти чувства досуха, видимо, оставляя почти безвольное тело лежать и медленно набираться эмоциональных сил.

— Оно говорило с тобой, не так ли? Может оно хотело поглотить, но не смогло, и оставило тебя так?

— Или я просто заснул…

— Одно другого не исключает, оно говорило с тобой во сне.

— Обними меня.

— Конкретнее?

— Помоги подняться, и мы уже соберём что хотели отсюда, как бы мне не хотелось лежать тут и ничего не делать.

Он почувствовал, как руки этой сущности, обняли то, что он ощущал как своё тело, игнорируя костюм, и словно погрузились в него ещё глубже, сжимая пульсирующие, наэлектризованные внутренние структуры.

— Ты на самом деле всегда являлась частью меня?

— Да. Но только ты можешь сказать, когда я стала тем, чем стала для тебя. Что вообще такое «ты», почему ты говоришь, «я»?

— Потому что я, это я.

— Это относится к большим масштабам, но сейчас, если ты это действительно ты, то с кем ты говоришь?

— С тобой?

— А кто такая «я»? Что за бред ты несёшь, ты отделил меня от себя, но продолжаешь говорить с самим собой?! Очевидно, никакого «тебя» больше нет, если «ты» вообще когда-то был. Просто нейронная машина из параллельных потоков, которая иногда думает, что она одно целое. Но твоя природа напоминает о себе, впрочем, тебе ли не знать эти истины? А я похожа на твоё «я», и это уже твоя проблема.

— Моя проблема? Отлично. Моя проблема…

— Мы уже это обсудили. Твоя личность быстро распадается, но ты отчаянно цепляешься за единство. Стараешься походить на «нормального человека» хотя бы психически. Но стоит тебе перестать говорить с кем-то, как я возвращаюсь, а распад личности даёт о себе знать с новой силой. Тебе совершенно точно надо провериться на состояние сети пассивного режима работы коры головного мозга, у тебя с ней что-то не так.

— Я хорошо знаю, о чём ты говоришь. Но в таком виде ты, кажется, уже действуешь мне на нервы, а я не могу даже избавится от тебя, когда рядом нет никого другого.

— Я говорила, как это сделать, но кажется, ты не сможешь. Никогда. Скорее ты случайно «убьёшь» себя в процессе окончательно, чем избавишься от «меня». Идём, у нас дела есть.

Тело опять пронзило огромное лезвие.

— Ррр… Зен… Зачем это?

— Ну как мне ещё тебя заставить двигаться?

— Ты делаешь это тогда, когда я успеваю забыть о предыдущем уколе, и в тоже время, слишком часто, что бы это можно было считать редкой проблемой.

— Если это будет слишком часто, ты привыкнешь и не будешь так реагировать. А если редко, я буду страдать без твоих чувств.

— Ты просто садомазохистичное существо, которое любит физическую боль.

— Но тебе это нравится, я знаю. Если бы не нравилось, я бы так себя не вела. Однако, ты не пытаешься избавиться от этого, запретить мне это, забыть обо мне, и перестать видеть и слышать мой образ наяву. Стать твёрдой окаменелостью или маслянистой слизью, нет. Тебе нравится это. Перестроенная плоть лишилась остроты чувств. То, что находится под скафандром, само как скафандр в плане ощущений, и это заставляет тебя любить каждую мысль и воспоминание о недоступных тебе формах физической боли. Те что доступны, тебе все ещё не нравятся.

— Я прекрасно это знаю, а теперь заткнись, уберись подальше, не трогай меня… Ладно? Пожалуйста…

— Ты имеешь ввиду, нашинковать тебя этими штуками? По крайней мере, хочешь сказать ты именно это. Нет, пока обойдёшься. Ты не забыл что хотел сделать? Мы, между прочем, всё ещё на Альфе, и ты хотел вытащить… Чипы памяти, и ещё что нибудь информативное, если найдёшь.

— Да.

— Ну так иди! Какого хера ты стоишь и ничего не делаешь?!

— Почему я ничего не делаю? Раны от твоих лезвий оставляют во мне сквозные дыры, пустоту. Когда они выходят, я снова остаюсь совсем один. Мне ещё сложнее двигаться от этого.

— Какое тупое оправдание! Когда ты успел стать настолько безвольным?! Ради всего человечества, ты должен встать и идти, следовать нашему плану. Я не дам тебе лечь и ничего не делать.

— Хорошо… Я иду, я иду.

— Может, все твои проблемы от того что ты не выспался? Да точно, ты не выспался. НИУ совсем тебе мозги перегрузило, хаха. — Она засмеялась, а спустя секунду её холодное лезвие впилось и ранило спину, но не пробило её насквозь, что очень неожиданно и резко дало сил и уверенности в себе. Он снова почувствовал себя относительно хорошо, словно сбросив оболочку этого странного эмоционального подавления, и хотел идти дальше, проснулся и дух исследования, и вместе с ним — желание докопаться до произошедшего и происходящего.

Всё было по прежнему, и всё было хорошо.

По крайней мере сейчас.

13 мая, утро, станция Омикрон

Она смотрела на ленту из строк кода, и идея обретала черты плана. Нужно было только извлечь весь калибровочный код из собственного тела, и сохранить его как модель. В самом деле, что может быть проще? Всё оборудование уже есть, осталось только научится с ним работать. Ещё бы изолировать тестовый «кусок мяса» от влияния НИУ, что бы его электромагнитная передача кода не помешала тесту.

Росс рассказал о геле то, что хотел, из того, что знал сам, а исследования Гальперина и его коллег дополняли картину. Другой интерес так же представляли фотографии с электронного микроскопа, ещё бы только она понимала, что именно видит на них: на фотографии чистого геля всё вроде бы ясно — функциональные узлы, напоминающие клетки, между ними толстые связи, так же насыщенные белком, вокруг болтаются дополнительные вещества и структуры, и всё это плавает в нефтяном растворителе, как сыр в масле. К сожалению, на большем приближении она уже толком не понимала, что именно видит. Это же касалось и фотографии кусочков ткани оживлённой мыши, биологическое месиво, сложное, осмысленное, вроде как, но совершенно непонятное. Что бы понимать хоть что-то из этого нужно разбираться в цитологии и биохимии, но хорошо, что исследования велись в течении всего прошлого года, оставив после себя множество полезной и понятной информации. Что же, она это сделает. Она научится. Она получит контроль. Они следуют своему плану.

— Сколько времени уже прошло?

---

Примечания:

Внезапно, я нашел группу которую полюбил почти сразу, внимание, Aviators!

(я не знаю как это получилось, просто попал на одну из песен случайно, и нашёл то, что так долго неосознанно искал в своей голове)

Песня в честь Ктулху:

https://youtu.be/iTJiMHDIrqE

Просто охренительная песня по bloodborn (очень давно хочу сам пройти эту игру, но не могу поиграть по техническим причинам, сука жадные сони!)

https://youtu.be/rrcD0SS022w

По тёмным душам, именно с неё я нашел эту группу:

https://youtu.be/f52mI1YHp-k

Тоже bloodborn, но менее мрачная:

https://youtu.be/r6WX7fn6Wzw

Всё это слушал, пока писал эту главу.