Глава дома Блэк (джен)

У Сириуса шла кругом голова. Для Гарри он готов был на что угодно. Ему думалось, что наконец-то произошёл серьёзный сдвиг в проблеме мальчика — нужно лишь его крестить по какой-то древней традиции, а потом переложить тёмную сущность в нём на кого-то другого! — и вместе с этим казалось, будто он что-то важное упустил. Сириус всё ещё лежал на кровати, посматривал на матушку, и не знал, что ему думать.

— То есть, если ты прольёшь кровь и… примешь Гарри в семью, то… он станет Блэком? — осторожно спросил он у неё.

— Блэком он станет, только если ты перебьёшь большую часть волшебного мира, усыновишь его и дашь свою фамилию, — возразила она с не очень довольным видом. — А Гарри… если я его приму… станет членом нашей семьи и союзником. Ни его потомки, ни твои не смогут причинить друг другу вред, только если не захотят обрушить на самих себя проклятие и очень скоро погибнуть.

— На то оно и кровное крещение, что очень крепко связывает одних с другими, — спокойно заметил Август, — в древнее время с такими вещами не шутили и не каждого ребёнка крестили кровью как будто родного.

Сириусу очень хотелось сказать, что он в жизни не собирался враждовать ни с Гарри, ни тем более с его потомками, но что-то подсказывало ему, что возможно есть что-то ещё, не зря его матушка и целитель рассуждают обо всём как о чём-то крайне серьёзном и бесповоротном.

— А что, надо будет какую-то жертву принести? — уточнил он и с подозрением посмотрел на матушку. — Убить надо будет кого-то?

— А что, тебя смерть одного-двух петушков сильно расстроит? — вопросом ответила она.

Сириусу внезапно не нашлось что ответить. Если у матушки всё-таки имелось чувство юмора, то оно явно было своеобразное. На мгновение его настигла догадка, но он не решился разомкнуть губы. А может, мать ждёт что-то от него? Может, она готова принять Гарри, если сын пообещает ей что-то взамен? Спрашивать об этом перед Августом и злить мать своим недоумением ещё больше ему не захотелось, и он промолчал.

— Что ж, в таком случае крестите Гарри по древней традиции, а я подготовлю всё необходимое, чтобы безболезненно избавить его от сущности, что в нём находится, — подытожил разговор Август. — А сосуд, куда эту сущность деть… думаю, пока мы ещё со всем разберёмся…

— Найти полукровку не такая уж большая проблема, — перебила его Вальбурга.

— Это-то да, но найти согласного на подобное полукровку…

— Ох, Август, я вас умоляю, в согласии уж точно нет никакой проблемы.

На этом вечерняя дискуссия была почти закончена, потому как целитель напомнил Сириусу, что тот не принял необходимые зелья, а Добби пришёл в спальню, чтобы помочь уложить Гарри и убрать игрушки. Вроде бы матушка помогала домовику с мальчиком и попутно давала какие-то указания. Сириус помнил, лишь как ненадолго опустился на подушку, всё ещё желая что-то сказать и узнать, но потом ему сделалось так легко и хорошо — возможно, опять сработали зелья, — и он уснул.

Утром, наблюдая, как Добби суетится у детской кроватки и уносит Гарри, Сириус почувствовал себя настолько хорошо, что поднялся и решил спуститься вниз.

— Сириус уверен, что не хочет получить завтрак в постель? — спрашивал его очутившийся в спальне Кикимер.

— Уверен-уверен, — отвечал ему Сириус и шёл в коридор.

Ещё никогда спуск с четвёртого этажа не был для него таким долгим и затруднительным, как в этот день, пару раз он останавливался на лестнице, тяжело дышал, а потом двигался дальше.

— Доброе утро!

Его матушка неизменно сидела во главе стола и окинула его придирчивым взглядом. Наверное, оценила его «домашний» вид, впервые нагло включавший в себя мешковатые штаны, футболку, халат и мягкие тапочки.

— И чем же это я обязана такому подвигу? — спросила она, смотря как Сириус приближается и занимает возле неё стул. — Ты уверен, что тебе не стоило остаться в постели, дорогой?

— И оставить тебя киснуть одну без моего общества? — бодро отозвался Сириус. — Нет, я не мог так жестоко с тобой поступить и потом, движение мне не помешает.

— Что ж, если ты так уверен, что не грохнешься от слабости на лестнице или в коридоре, то двигайся на здоровье, — проворчала матушка и велела вернувшемуся Кикимеру накрыть стол на ещё одну персону.

Сириуса так и подмывало засыпать её вопросами о крещении Гарри, но пришлось соблюсти приличия и немного подождать. Мать всё-таки не любила, когда ей не давали нормально поесть — это он знал ещё с детства.

— Да говори уже, чего хотел, хватит на меня поглядывать, — первой начала она диалог и выслушала его вопросы. — На новолуние мы его крестим и нет, не понадобится нам ничего особенного. Всё, что нужно, у меня уже есть.

— А почему на новолуние? Разве такие дела не на полнолуние совершаются?

— Сириус, ты балбес. Проклинать надо и порчи насылать на полнолуние, а если хочешь защиту дать или вырастить, укрепить что-то, то лучше растущая луна или…

— Новолуние?

— Да. И кстати, забыла тебя вчера спросить… Ты знаешь из людей Дамблдора некоего Северуса?

— Знаю, а что?

— Расскажи-ка мне, что из себя этот тип представляет…

— Подожди, а ты разве не помнишь? Это же тот проныра, который доставал нас в школе, шагу ступить было нельзя, чтобы он свой нос в наши дела не сунул и… Ну, блин, этот же тот дохляк, который из-за меня чуть копыта не откинул. Тебе Дамблдор или МакГонагалл должны были написать…

На какие-то мгновения за столом воцарилась тишина, лишь Гарри на своём детском стульчике улыбался и активно работал ложкой.

— Подожди-ка… — наконец сказала матушка, в задумчивости хмурясь, — так это тот полукровка, которому ты там что-то наплёл, он полез в какой-то там лаз ночью и чуть не убился?

— Да, он самый, — подтвердил Сириус, совершенно не понимая, чем Северус мог её вдруг заинтересовать.

— Вот вечно ты не можешь довести дело до конца! — вдруг сердито сказала она, как будто он её оскорбил тем, что в своё время не прикончил полукровку Снейпа. — Теперь у меня нет никаких сомнений, что это он на тебя донёс, а не кто-то другой.

— Донёс? В смысле? Ты о чём?

Мать отложила столовые приборы, воспользовалась салфеткой и через какие-то мгновение Сириус чуть не выронил свои вилку с ножом из рук, когда услышал от неё, что в Министерстве магии его хотели задержать на основании доноса о том, что он якобы похитил или же убил Альбуса Дамблдора.

— Вот же гад, а! — с чувством произнёс Сириус. — Да я его… Подожди, а при чём тут Дамблдор? С чего Сопл… Северус мог взять, что я его видел последним? — прибавил он и, нахмурившись, посмотрел на мать с некоторым подозрением: — Я что, чего-то не знаю?

Матушка с присущей ей невозмутимостью взяла в руку чашку, отпила немного и посмотрела в сторону, где стоял домовик.

— Кикимер, Сириус чего-то не знает?

— Только то, что наглый старик без приглашения заходил в благороднейший дом Блэков и просил отдать ему полукровку, но ему сказали, чтобы он убирался прочь и закрыли дверь, — ответил тот.

Сириус чуть не задохнулся от возмущения и ударил ладонью по столу так, что тарелка с чашкой подпрыгнули и чайная ложка звякнула, ударившись о края чашки.

— Да что Дамблдору неймётся-то! — возмутился он. — В Министерстве он о Гарри спрашивал, в банке спрашивал, теперь ещё и сюда лез! Не отдам я ему Гарри, чего он прицепился к этому?!

Гарри, на которого Сириус бросил взгляд, тоже закончил завтракать и получил от Добби небольшую бутылочку с водой. Вспышка гнева крёстного его привлекла лишь на какие-то мгновения, а потом он снова стал улыбаться и трясти бутылочку. Матушка же и вовсе никак не отреагировала на выходку Сириуса, и он снова обратил к ней взгляд. А ведь она не послушала Беллатрису и не дала ей командовать в доме, за его спиной спровадила Дамблдора, а теперь ещё и выяснила, что это, похоже, Северус строчит на её сына анонимные доносы.

Сириус почувствовал что-то странное… такое, что трудно было описать или выразить словами. Он смотрел на мать, попивавшую чай, и знал, что если бы не она, то проблем бы у него было намного больше.

— Знаешь… — неуверенно начал он.

— Можешь не благодарить, — закончила она. — И да, если тебе так хочется заняться делом, выпиши себе лучше журнал и закажи мальчику вещи на зиму.

А ведь о вещах он так и не подумал. Сириус так и не нашёл, что сказать, и после завтрака попросил Добби дать ему перо и пергамент. Написав пару писем, он отдал их домовику и взял крестника в руки. Поскольку выходить на улицу и вытаскивать с собой коляску было пока затруднительно, то Сириус ограничился тем, что вышел с Гарри на крыльцо. Пока мальчик ходил вокруг него и пытался сползти по ступенькам, Сириус сидел себе и дышал свежим воздухом. Немногим погодя он тоже осторожно спустился и придерживал крестника за руку, пока тот желал походить и изучить, что же интересного можно найти под окнами дома.

— Блин… — лишь сказал Сириус, подойдя к крыльцу после такой «прогулки».

Представив себе, сколько потребуется сил на ещё один подъём и последующие за ним, он решил больше не геройствовать и позвал Добби. В итоге после обеда Сириус спал на кровати, а потом читал крестнику сказку и снова спал, обнимая прижавшегося к нему мальчика рукой. Август заходил к ним лишь один раз и, похоже, был удовлетворён результатом проверки. Вечером Сириус снова спускался, чтобы поужинать с матушкой, а потом сидел на полу в ванной. Сам он пока не мог ухаживать за Гарри с прежним усердием, но зато всё ещё мог находиться рядом и веселить того, пока Добби пытался мальчика помыть. Стук неподалёку отвлёк его от этого дела, и Сириус сходил проверить, что же это такое. Как оказалось, совы, сидевшие за окном, принесли ему журналы, которые он заказал. Сириус отдал им деньги и с журналами в руках уселся на кровать. От этого дела его и отвлёк крик.

— Си-и-ириус! Хозяин Сириус!!! — вопил за дверью Добби. — Хозяин Сириус, помогите!!!

* * *

Аберфорт Дамблдор не любил лезть в чужие дела, как и не любил, когда кто-то лез к нему. То, что его брат пропал, Аберфорт воспринял без всякого удивления. Альбуса вечно занимали проблемы целого мира, он что-то там видел в том, как тот должен был быть устроен, собирал возле себя сторонников и вёл какие-то действия. Когда-то Аберфорт был жутко зол на брата — из-за того, что тот думал только о себе, из-за погибшей сестры, за которой тот не ухаживал должным образом, и много из-за чего ещё, — но потом, со временем, злость стала отпускать и он даже вступил в так называемый Орден Феникса, хоть и не принимал активное участие во многих его действиях. Когда Аберфорта стали периодически спрашивать, не известно ли ему, где находится старший брат, он, как и обычно, пожимал плечами или утверждал, что Альбус вернётся, когда придёт время. Но вот что Аберфорт умел делать лучше всего, так это терпеть и слушать.

В «Кабаньей голове» народ собирался всякий и что у большинства было не отнять, так это желание выпить и поболтать. Чем больше гости выпивали, тем громче они начинали о чём-либо говорить. Аберфорту иногда достаточно было лишь находиться на своём неприметном месте или же неторопливо протирать какой-нибудь столик тряпкой, вместо того чтобы очистить его магией, как его уши непременно что-нибудь да улавливали. Таким образом он и узнал, что раскол между чистокровными семьями не просто произошёл, а привёл к тому, что некоторые серьёзно поплатились за свои действия. К примеру, перепуганный и изуродованный Саймон Селвин лежал в Мунго с сильнейшими ожогами, Гейбл Трэверс погиб на маггловской улице под колёсами машины, а Торфинн Роули и вовсе вывалился из камина в родительском доме неживым. Все они, как тихо утверждали некоторые посетители, связались не с той семьёй, а с какой именно было вполне понятно и без подсказок. Не каждая чистокровная семья славилась мстительностью и враждебностью, как это умела одна из древнейших, и некоторые тихо утверждали, что Роули, Селвины и Трэверсы теперь по другую от этой семьи сторону и им лучше бы сидеть очень тихо весь ближайший век.

Благодаря посетителям Аберфорт узнал и то, что Сириус Блэк забрал Гарри Поттера себе, а ведь об этом мальчике его старший брат очень пёкся… уж не с Блэками ли Альбус связался и пропал?

«И угораздило же, а», — думал Аберфорт в один из дней и протирал стол. А ведь он был у Блэков… его же приглашали на обед, и тот прошёл очень неплохо. Миссис Блэк решила не тянуть время и сразу перешла к делу, сказала, что им нужен феникс для лечения некоего родственника. Аберфорт знал, что брат использует Фоукса только ради своих фокусов, поэтому предложение миссис Блэк его нисколько не смутило, пусть хоть кому-то феникс послужит с пользой, подумал он, и за приличную сумму отдал того во временное пользование без зазрений совести. Что же это получалось, он сидел рядом с тем, кто знал, куда делся его брат?

— Час от часу не легче, — пробормотал Аберфорт к вечеру, закрыл заведение и трансгрессировал в город.

Идти без приглашения к Блэкам он не хотел — догадывался, что ему будут не рады, поэтому отправился в Министерство. Терпеливо просидел в очереди полтора часа в приёмной министра магии и встретился с самой Миллисентой Багнолд.

— Чем могу вам быть полезна, мистер Дамблдор? — выйдя из кабинета, спросила она.

— Я по поводу брата, мэм, — ответил Аберфорт. — Видите ли, мой брат, Альбус, пропал. Не знаю, куда в таком случае обращаться и что делать…

— А, понимаю-понимаю, пройдёмте ко мне, пожалуйста, — ответила и она и открыла дверь кабинета. — Думаю, мы сейчас с вами во всём разберёмся.

* * *

Возможно, это был её шанс что-то получить взамен. Потребовать от сына дать ей слово или принести клятву. Вальбурга читала о древнем крещении в той книге, что взяла из тайника на чердаке, но не торопилась об этом говорить, надеялась на что-то ещё, пока Август не заговорил об этом крещении первым и она не поняла, что придётся взять всё в свои руки.

Возможно, теперь она действительно могла заполучить Сириуса. Вернуть его в дом, в семью, заставить его наконец сделать то, чего он так долго избегал. Вот только она всё ещё помнила, как он стоял перед ней на коленях… помнила выражение его лица… и впервые думала о другом. Так ей никогда не завоевать ни доверия, ни уважения сына. Даже если он принесёт клятву и сделает так, как она хочет, ничего путного из этого не выйдет. Не зря сведущие люди запрещали использовать Амортенцию для создания длительных отношений. На неискренних чувствах и принуждении нельзя построить что-то крепкое и настоящее. Похоже, ей придётся принять полукровку в семью просто так. Принять, чтобы Сириус убедился, что для неё всё ещё есть что-то важное в жизни, помимо чистоты крови. Принять, чтобы он понял, как заблуждался, и наконец оттаял.

Вечером Вальбурга сидела в задумчивости в гостиной и смотрела в сторону окна, забыв про книгу. В стороне потрескивали поленья в камине, но почему-то было прохладно.

— Кикимер!

— Да, госпожа?

— Подай мне плед или накидку.

— Одну минуту, госпожа, — ответил домовик и с хлопком исчез.

Она крестит Гарри Поттера — это точно. Ради семьи, ради сына, ради… Её отвлекло от мыслей окно. Стекло почему-то покрылось инеем. Вальбурга нахмурилась и встала с дивана. Позади неё послышался то ли шорох, то ли шелест, и она повернулась.

— А ты что здесь делаешь, тварь?

Ей подумалось, что она видит боггарта, иначе как ещё за ней могло появиться что-то в балахоне? Но было странно, что боггарт так осмелел и вдруг помчался из подвала на другой этаж, чтобы заглянуть в гостиную.

— Вернись на место! — приказала ему Вальбурга, но боггарт не послушался и двинулся к ней. — Круцио!

Боггарт зашипел и издал такой странный звук, что чуть не заложило уши. Вальбурга моргнула, почувствовала, как что-то коснулось её руки и вдруг увидела его… того дорогого ей юношу, кто словно прошёл сквозь пространство и время.

«Дела, матушка. Не беспокойся, я... я вас не подведу».

В тот день, когда они в последний раз его видели, Регулус не сел с ней и отцом за стол, а только лишь показался в дверном проёме столовой. Его голос дрогнул, и она подумала, что это от волнения. Подумала, что сын очень торопится чем-то услужить Тёмному Лорду и дать родителям ещё один повод гордиться им. Вот только в тот день его голос, возможно, дрогнул вовсе не от волнения. Возможно, его что-то очень терзало и он не смог им об этом сказать. Возможно, он взвалил на себя слишком много и побоялся, что мать с отцом в нём разочаруются. Почему же в тот день она промолчала и только кивнула? Почему не заметила ничего странного в его лице или голосе? Если бы она только могла сказать ему: «Регулус, сядь и отобедай с нами!», вдруг бы всё сложилось иначе... Вдруг бы её бедный очаровательный мальчик сдался и всё рассказал.

— Сынок... — опускаясь на диван, пробормотала Вальбурга, ощущая лишь только холод, что сковал её тело.

«Не беспокойся, я... я вас не подведу», — вновь послышался ей голос младшего сына.

«Очень на это надеюсь», — сухо бросил ему в тот день Орион, даже не повернув голову.

Регулус коснулся лишь её одну, родную мать, мимолётным взглядом и покинул столовую.

Вальбурга не почувствовала ни то, как шипящее существо парило над ней, ни то, как оно коснулось её лица.

— Регулус… стой... — лишь сказала она, и её ослабшая рука свисла с дивана. — Не уходи…

Пальцы разжались, и волшебная палочка, выскользнувшая из них, упала на пол.

* * *

— Сириус!!!

Бросив на пол журналы, Сириус рванул к двери. Добби, выскочивший из коридора, врезался ему в ноги. Розовощёкий Гарри на его руках был напуган и закрывал ладошками лицо. Сириус мог бы подумать, что сбредил, но глаза и ощущения не могли его подвести. Из полутёмного коридора на него смотрело нечто, что заставило волосы дыбом встать на руках. Это существо в балахоне не могло быть боггартом или упырём — никто из них не мог вызывать ощущение холода, пронизывающего помещение и каждую клеточка тела. Это был дементор, и все это чувствовали. Маленький Гарри это чувствовал и плакал, Добби это чувствовал и истошно вопил.

— Отойди!!! — рявкнул Сириус и забрал крестника из его рук.

Рванув к тумбочке, он схватил волшебную палочку и невольно отшатнулся. Из двух жертв дементор выбрал его. Сириус упал на кровать, быстро отполз и, поднявшись на ноги, попятился назад. Дементор шипел и, пролетев через кровать, протянул к нему руки. Сириус вжался в угол и, вскинув палочку вперёд, зажмурился. Люпин учил друзей когда-то надёжному средству, которое он, заядлый книгочей, вычитал из одной книги «для продвинутых». Ощущая, как мурашки, бегут по рукам и спине, Сириус покрепче стиснул хнычущего Гарри и сосредоточился на чём-то очень хорошем, крайне счастливом, что у него было за последние годы.

Это было в Годриковой Впадине, в прошлом году, в начале августа. Джеймс светился от счастья, когда впустил друга в дом.

«Хочешь его подержать?» — с улыбкой предложил он и крикнул жену.

Через какие-то минуты Лили помогала Сириусу правильно взять их малыша на руки и придержать головку.

«Мерлин, какой он крохотный…» — поразился Сириус, а Джеймс, стоявший рядом, мягко возразил: «Ничего, он ещё подрастёт».

«И ещё мы подумали… — переглянувшись с ним, прибавила улыбающаяся Лили, — надо бы Гарри крестить».

«Будешь его крёстным отцом?» — тут же предложил Джеймс, застав без того растерянного друга врасплох.

— Экспекто… патронум, — сказал Сириус сейчас и открыл глаза.

Комнату осветил серебристый свет, что сорвался с его палочки и точно заряд швырнул дементора в коридор. Не дав крестнику соскользнуть, Сириус крепче его обнял и подумал о том дне, когда Поттеры передали малыша ему в руки. Подумал о том, как он себя чувствовал во время крещения, став причастным к чему-то необычному и трогательному, такому, чего он раньше избегал. Подумал и взмахнул палочкой ещё раз.

— Экспекто патронум!

В этот раз серебристый свет материализовался в здорового серебристого пса и рванул в коридор.

— Я тебе покажу, тварь, — сердито проговорил Сириус, наконец-то ощутив прилив тепла, и направился вперёд.

Дементору пришлось проломить дверь в соседнюю комнату и разбить окно, чтобы умчаться из дома, но такой удачный исход никак не отменял главный вопрос. Откуда же дементор мог взяться? Как попал в их дом?

— Ш-ш… ну что ты, всё хорошо, — думая об этом, мягко говорил Сириус, желая подбодрить Гарри, прижавшегося к его груди и обхватившего ручками за шею. — Поиграли и ладно.

В своё время Римус говорил, что дементоры живут там, где тьма и гниль, что они могут покинуть одно место и поселиться в другом, если оно им приглянётся. Конечно в доме на Гриммо наверняка имелись тёмные артефакты и тайники, этот дом наверняка сохранил в себе немало каких-то следов и всего прочего, но не настолько же, чтобы дементор в него вдруг залетел. Как это могло выйти? На ум приходили лишь самые фантастические теории. Неужели это матушка с чем-то экспериментировала, а её подопытный вырвался?

— Добби! Эй, Добби, подержи-ка Гарри! — велел Сириус и, пока всё ещё был возбуждён от неожиданной встречи, легко дошёл по коридору до лестницы и двинулся по ступенькам вниз.

— Матушка! Ма…

Спускаясь с третьего этажа на второй, он вдруг снова уловил нечто странное… то же ощущение холода и уныния.

— Мордред, — пробормотал Сириус, снова вскинув палочку, и пошёл быстрее.

Он застал их в гостиной и замер. Дементор парил у дивана, на котором лежала Вальбурга, а Кикимер…

— Отойди от госпожи, мерзкая тварь! Отойди или Кикимер за себя не ручается! — злобно повторял домовик, держа в одной руке кочергу, а в другой горящее полено.

Дементор шипел, пытался подобраться ближе и снова отступал. Что именно на него действовало лучше — удары кочерги или полена — понять было трудно. Сириус снова взглянул на мать и наконец вышел из оцепенения. Сосредоточившись на том же дне в Годриковой Впадине, он снова взмахнул палочкой.

— Экспекто патронум!

В этот раз серебристый пёс сорвался с конца палочки без колебаний и рванул к дивану. Дементор хотел повернуть к окну, но удар полена сбил его с толку, и он повернул в другую сторону. Серебристый пёс укусил его за место пониже пояса, и дементор, сам того не понимая, отступил и сунулся в камин. Послышалось грозное шипение, огонь в камине вдруг окрасился в неестественный чернильный цвет, серебристый пёс смешался с ним и что-то бахнуло так сильно, что на мгновение Сириус вздрогнул и зажмурился. Когда он открыл глаза и посмотрел вперёд, огонь в камине был обычного цвета, а о существовании чего-то необычного в доме говорила разве что тёмная пыль, разлетевшаяся по полу.

— Мерзкая тварь, — проворчал Кикимер. — Весь ковёр изгадила. Госпожа будет недовольна…

Сириус не стал его слушать и поспешил к дивану.

— Матушка?

Она казалась неживой, бледная и неподвижная. Её лицо ничего не выражало, и глаза были закрыты.

— Мама… — обеспокоенно повторил Сириус, опустившись на колени, и схватил её за руку.

Ладонь тоже оказалась холодной, и Сириус принялся её растирать.

— Эй, отцепись от ковра и принеси что-нибудь её укрыть! — крикнул он Кикимеру.

— Кикимер уже принёс плед, — отозвался домовик и подобрал тот с подлокотника противоположного дивана.

Сириус быстро укрыл пледом мать и взмахом палочки сделал огонь в камине сильнее.

— Кикимер, найди в доме шоколад и неси его сюда! Нет, стой! Сделай горячий шоколад и неси его сюда.

— Да, Сир... наследник рода, — вдруг сказал домовик и с хлопком исчез

— Добби! — крикнул Сириус, и молодой домовик с крестником в руках очень скоро оказался возле него.

— Добби, давай Гарри сюда, здесь теплее, — сказал Сириус и посадил крестника на соседний диван. — Сходи на кухню, там Кикимер готовит горячий шоколад, поищи, может, найдёшь для нас с Гарри полплитки или хотя немного конфет.

— Да, Сириус, — отозвался Добби и через мгновение тоже исчез.

Гарри заметно успокоился и теребил в руках мягкого зайку. Через какие-то минуты он жевал дольки шоколада и улыбался, пока Сириус сидел на полу и посматривал то на него, то на мать. Похоже, она наконец разогрелась и стала приходить в себя.

— Ма... Матушка? — спросил он, заметив, как она зашевелилась. — Подожди, не торопись, я тебе помогу.

Придвинувшись к ней, Сириус просунул руку под её спину и придержал за плечи. Кикимер протянул ему кружку с горячим шоколадом, и Сириус помог матери немного приподняться.

— Осторожно, горячий... Давай маленькими глоточками... — сказал он, поднося кружку к её губам. — Вот так, да, понемногу, сейчас быстро полегчает.

Совсем скоро его матери действительно стало полегче, её взгляд прояснился, и к лицу вернулась краска. Она самостоятельно приподнялась и села на диване.

— Что это было? — спросила у Сириуса и забрала из его рук кружку.

— Дементор же, — ответил он, все ещё сидя на полу возле неё. — Ты разве, ну... Ты ничего не делала, чтобы он и его приятель тут появились?

— Рехнулся?! — грубо спросила она, и Сириус понял, что да, матери настолько полегчало, что к ней вернулся её скверный характер. — Дементоры в моём доме... Как это возможно?

— Вот уж не знаю, — отозвался Сириус и отодвинулся к другому дивану, где сидел Гарри. — Хорошо хоть удалось одного прогнать, а другой... Совсем дурной попался, — заметил он и посмотрел в сторону камина и той грязи, что образовалась возле него.

Матушка проследила за направлением его взгляда и нахмурилась сильнее. Кикимер старательно убирал пыль и вытряхивал ковёр, пока она пила шоколад. Матушка помолчала, а потом резко поставила пустую кружку на кофейный столик.

— Помоги мне, — сказала она и протянула руку.

Сириус решил не спорить и молча подошёл к ней. Поднявшись с дивана, мать взялась за его локоть и потянула вперёд. Сириус велел Добби присматривать за Гарри и повёл мать из гостиной.

— Ты уверена, что ты в порядке? Может, стоило ещё полежать или Августа позвать? — спросил он по пути и пожалел.

— Сириус, сколько можно тебе повторять — молчи, когда у тебя не спрашивают совета! — отрезала матушка и вместе они спустились вниз, прошли через столовую и вышли на кухню.

Открыв дверь в подвал, Сириус спускался вместе с матушкой по лестнице. Едва он хотел удивиться тому, что увидел в стороне яркий свет, исходивший от феникса в клетке, как вдруг что-то рвануло к ним. Это что-то обратилось в его брата.

— Матушка… — только и успел сказать тот, как она взмахнула палочкой.

— Круцио!

Сириус застыл с открытым ртом, потому как он ещё ни разу не видел такого извращённого способа прогонять боггарта. Тот аж взвизгнул, и дверка шкафа, за которой он спрятался, хлопнула. Возможно, если бы дементоры тоже боялись боли, а не питались ею, матушка бы и их Круцитусом щедро обласкала. Впрочем, он не смог об этом долго размышлять: палочка матери направилась на ещё одно живое существо, а точнее, на человека.

Это был Яксли, связанный он сидел у стены, но имел такой напуганный вид, как будто ему проводили долгий сеанс Круциатов, а ещё обещали что-то открутить или отрезать очень болезненно.

— Не надо… хватит… я… Я всё расскажу! — твердил он.

— Начинай или твоя смерть будет очень долгой и очень мучительной, даю слово, — жестоко предупредила его матушка, покрепче вцепившись в локоть Сириуса.