Глава дома Блэк (джен)

Ночь, накрывшая окрестности Годриковой Впадины, была безмолвной и зловещей. Сириуса всего трясло как никогда не трясло в жизни. Улыбающиеся тыквы, расставленные в доме Поттеров, теперь выглядели невероятно устрашающими, и, глядя на гостей, казалось, тихо над ними смеялись. Перед глазами Сириуса всё ещё находился Джеймс, неподвижно лежащий у лестницы. Какие-то минуты назад он тряс его и требовал перестать дурачиться, бил по щекам и завывал в голос. Кажется, у него была истерика, по-другому это состояние не получалось назвать. Сириус прекратил свои безумные действия лишь потому, что в доме послышался какой-то шум и совершенно неожиданный для него детский плач.

— Ну что ты, что ты… эй, Гарри, я же тебя не обижу…

Со второго этажа спустился Хагрид и принёс Гарри в своих руках. Малыш каким-то чудом выжил, а вот Лили нет. Волан-де-Морт убил её так же, как и Джеймса, а Гарри почему-то не смог. Мальчик плакал, Хагрид тоже лил слёзы, повторяя, как же жаль Поттеров, а Сириус стоял рядом и впервые дико боялся подниматься на второй этаж. Боялся увидеть там Лили, добрую и несравненную Лили.

Сириус зацепился взглядом за Гарри, за мальчишку, которого поклялся перед Поттерами оберегать, и протянул дрожащие руки к полувеликану.

— Д-дай… дай его мне, — хрипло попросил он, но Хагрид прижал мальчика к себе.

— Не могу я, мне Дамблдор наказал забрать его!

То ли он сдавил бедного мальчика, то ли тот и без того был напуган, Гарри расплакался в его руках ещё сильнее.

— Отдай его мне! Хагрид, я позабочусь о нём, я его крёстный отец! — настоял Сириус.

— Нет, не отдам! — упрямо повторил Хагрид. — Дамблдор дело говорит, он-то лучшего нашего знает, с кем Гарри быть! У дяди с тётей он будет в безопасности!

— Это у тех дурных магглов, которые Лили ненавидели? — не веря своим ушам, переспросил Сириус и шагнул ближе.

— Ну что ты наговариваешь! Разве ж Дамблдор стал бы отдавать мальчонку дурным людям? Иди, Сириус, приляг, успокойся или делом каким займись… А Гарри я тебе не отдам, вот так!

Сириус бы отошёл в сторону и уступил дорогу, но за спиной Хагрида он всё ещё видел Джеймса. Того, кто просил его стать Хранителем тайны. Того, кого он подвёл и не уберёг в эту ужасную ночь.

— Нет! — помрачнев, ответил Сириус и схватил волшебную палочку.

Гарри он вытянул при помощи Левиосы, схватил его на лету и побежал на улицу.

— Стой! Стой, безумный, кому говорю! Блэк, вернись! — был слышен за его спиной голос полувеликана и шаги, от которых сотрясалась земля, но Сириус запрыгнул на мотоцикл и, прижав крестника к груди, рванул прочь от злосчастного дома.

* * *

Многие волшебники в эту ночь праздновали победу. Многие слышали, что Тот-Кого-Нельзя-Называть пожаловал в дом Поттеров, но почему-то пал, попытался убить Гарри Поттера и пал. Волшебники прозвали его Мальчиком-Который-Выжил и восхваляли его имя. Многие были убеждены, что Мальчик навсегда избавил их от Волан-де-Морта. Но Альбус Дамблдор убеждён в этом не был и ничего не праздновал. Во-первых, он не понимал, как Волан-де-Морт проник в дом Поттеров — это ещё стоило выяснить — а во-вторых, он не был уверен, что враг исчез навсегда. Этой ночью Дамблдор написал письмо Дурслям и рассчитывал отнести маленького Гарри к ним. Вот только его планам помешал Сириус Блэк.

— Вёл себя как сумасшедший, сэр… — докладывал в его кабинете Хагрид. — Я ему, значит, говорю, мол, вам виднее, а этот и ус не дует… раскричался, значит, палочку достал и хвать только Гарри из моих рук! Схватил и смылся на этом своём мотоцикле! Совсем дурной сделался, профессор, как бы чего он не вытворил…

— Блэк и раньше был дурной, ничего удивительного, — мрачно заметил на это Снейп. — Считайте, пропал Гарри Поттер. Блэк его только дурному и научит…

— Его можно понять, он потерял близких друзей, — с напускной мягкостью возразил ему Дамблдор. — Думаю, я смогу его переубедить, когда он немного остынет…

Положением вещей он, конечно же, не был доволен, но решил переждать немного, прежде чем затевать беседу с Сириусом. Того всё-таки предстояло ещё найти. Поскольку самому этим заниматься было затруднительно, то Дамблдор послал весточку Грюму.

— Так к матушке рванул он, — докладывал тот на следующий день. — Понятное дело, в доме покойного дяди Альфарда небезопасно и много чего делать самому придётся, а под мамкиным крылом всё легче, — язвительно прибавил тот. — Там и накормят, и напоят, и для Гарри местечко найдут. Ушлый этот тип, Сириус Блэк, я вам всегда говорил. Нельзя этим Блэкам доверять, они ж поголовно тёмные маги! Кровь, чай, не водица, даёт о себе знать!

Надолго откладывать визит было нельзя, поэтому Дамблдор собрался и отправился в дом на Гриммо.

* * *

Гарри был легко одет, и в воздухе Сириус понял, что малыш может замёрзнуть и заболеть. Он скинул с себя куртку, поплотнее завернул в неё мальчика и полетел дальше. Путь до Лондона был неблизкий, и к тому времени, когда пора было снижаться, Сириус, оставшись в одной футболке, сильно замёрз и дрожал. Одной заледеневшей рукой он всё ещё прижимал к себе Гарри, другой держался за ручку руля. Мотоцикл послушно опустился на площади Гриммо, и Сириус быстрым шагом направился к дому двенадцать. Можно было, конечно, податься к себе, в дом, завещанный ему покойным дядей Альфардом, но туда лететь было ещё дальше, а трансгрессировать с таким крохой было крайне опасно. Трансгрессия могла сдавить внутренние органы и нанести непоправимый урон неокрепшему организму. Оставалось лишь ненадолго остановиться где-то.

Сириус вбежал на крыльцо, открыл дверь и шагнул в коридор. Лампы как обычно вспыхнули, одна за другой, освещая ему путь. Сириус посмотрел на Гарри, мирно спящего в его руках, и двинулся вперёд.

— Явился выжженный с фамильного гобелена выродок, моя госпожа, — послышался в столовой голос Кикимера. — Мне его выставить?

— Раз явился, так пусть проходит, — ответил ему другой, властный женский голос. — Пригласи его.

Домовик вышел из столовой и показался перед Сириусом.

— Выродок может проходить, госпожа готова его принять, — сообщил он и указал рукой в сторону дверного проёма.

У Сириуса не было сил, чтобы съязвить или разозлиться. Он здесь только ради Гарри, заверил он себя и прошёл в столовую. За столом находилась его пожилая мать, державшаяся так прямо и демонстративно, как будто в доме проходил светский приём.

— Зачем пожаловал, Сириус? — вопросила она, держа в руке чайную чашку.

— Позволишь… задержаться на день или два? — тихо спросил Сириус. — Мне… некуда… сейчас больше пойти.

— Что ж, задержись, раз уж пожаловал, — нехотя ответила ему мать, поставив чашку на блюдце. — Что за мальчик у тебя в руках? Надеюсь, не мой внук? Ты ведь не рассчитываешь, что я приму в семью безродного бастарда?

— Нет, это… Гарри. Сын Лили и… Джеймса, — голос Сириуса дрогнул, и он отвёл взгляд. — Они... мертвы… Волан-де-Морт нашёл их и… убил.

Сам не понимая, как у него это вышло, он развернулся и двинулся прочь. Как в тумане поднялся по лестнице, нашёл свою старую комнату, удобно устроил Гарри среди подушек, укрыл одеялом, а сам осел на пол. Уткнувшись лицом в угол матраса, Сириус не сдержался и его плечи сотряслись от рыданий. Это всё из-за него — он предложил Джеймсу выбрать вместо себя Питера в качестве Хранителя тайны. Предложил и Питер сдал их врагу. Своим предложением он всё равно, что убил друзей. Сириус всхлипывал и сжимал в пальцах простыню. Он найдёт Питера, найдёт и убьёт его за Джеймса и Лили.

Когда накопленная горечь перестала прорываться наружу, Сириус соскользнул на ковёр и лежал на нём какое-то время, отстранённо смотря в потолок. Наступит утро и он отправится на охоту, думалось ему. За Поттеров он убьёт Питера без раздумий. Сириус так устал, что заснул прямо на полу. Он не учёл только то, что забыл позаботиться о себе самом. Долгий полёт и ночная прохлада ещё скажутся на его здоровье утром, когда у него подскочит температура. Возможно, на какое-то время ему станет совсем не до поисков предателя.

* * *

Два года тому назад Вальбурга Блэк потеряла любимого сына. Регулус был её гордостью и надеждой на продолжение рода. В шестнадцать лет он примкнул к Тёмному Лорду и возвысил их семью в глазах других. Вот только в семнадцать лет он пропал, и ни Лорд, ни его приспешники не послали Блэкам ни одной весточки. Более того, никто из них не знал, где Регулус, жив он или мёртв. Орион Блэк, глава семьи, разыскивал сына, где только мог, но всё было тщетно. Похоже, Регулус погиб, возможно, Тёмный Лорд отправил его на слишком сложное задание или же его приспешники бросили юношу одного. В любом случае его исчезновение подорвало веру Вальбурги в авторитет Лорда Волан-де-Морта. К тому же в тот же год умер и её муж, она осталась совершенно одна в большом старинном доме, полном артефактов и призраков прошлого. Вот почему внезапное возвращение блудного сына Вальбурга Блэк восприняла более чем спокойно. Вернись Сириус года два тому назад, она бы выставила его за дверь, велев убираться к Поттерам, но сейчас материнское сердце впервые дрогнуло и в нём зародилась слабая надежда. Что, если ей удастся вернуть старшего сына в лоно семьи? Что, если надежда на продолжение рода Блэков ещё не потеряна?

Вальбурга немного поразмыслила и решила воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств. Возможно, если удастся отрезать Сириусу путь к отступлению, она сможет хотя бы заставить его немного прислушаться к ней.

— Кикимер… — сказала Вальбурга поутру.

— Да, моя госпожа, — откликнулся домовик.

— Сожги дом Альфарда Блэка. Сожги и оставь над ним Тёмную метку. Отправляйся сейчас же.

— Будет исполнено, моя госпожа, — поклонившись, ответил Кикимер и с хлопком исчез.

Допив чай, Вальбурга читала газету с кричащим заголовком о победе над Тем-Кого-Нельзя-Называть и думала о Гарри Поттере. Этот полукровка ей был совершенно не нужен, но, что важно, он был очень нужен Сириусу. Похоже, придётся пойти на уступку ради него. Возможно, если она сделает вид, что не против принять бедного мальчика, сын тоже смягчится. Возможно, эта живая игрушка, напоминающая ему о друге, поможет Сириусу повзрослеть и задуматься о своей семье. Так пусть поиграется, может, быстрее научится ответственности и чему-нибудь ещё.

— Ваш приказ исполнен, моя госпожа, — вернувшись, доложил Кикимер и щелчком пальцев убрал с наволочки копоть.

Теперь у Сириуса больше нет уютного дома, куда он сможет улететь, дом Поттеров разрушен, а другие его никчёмные нищие дружки вряд ли смогут предложить ему подходящее для него и малого ребёнка место.

— Никому об этом ни слова или я отрублю тебе язык! — строго предупредила Кикимера Вальбурга. — А теперь иди и проверь Сириуса: что-то долго он не спускается к завтраку…

Домовик вернулся спустя какие-то минуты и доложил, что Сириус лежит на полу и в горячке бредит, а мальчик плачет, лежа на кровати.

— Так что же ты стоишь, бездарь?! — напустилась на него Вальбурга. — Приведи к Сириусу целителя и позаботься о ребёнке!

Едва она вышла из столовой, как послышался стук. Гостей Вальбурга не ждала, но поскольку домовик был занят, то ей пришлось самой отправиться к двери. На крыльце её ждал Альбус Дамблдор.

— Прошу прощения за беспокойство, дорогая Вальбурга… — учтиво начал он, но она перебила:

— Чем обязана визиту, Альбус?

— Дело в твоём сыне, в Сириусе. Ты, должно быть, знаешь, что вчера произошло в Годриковой Впадине?

— Допустим, что знаю.

— Видишь ли, вчера ночью твой сын унёс Гарри Поттера, совершенно не подумав о его родных. У Гарри есть дядя и тётя, они могли бы позаботиться о мальчике. Я подумал прийти и облегчить твою и Сириуса жизнь. Ты не могла бы попросить его переговорить со мной?

Возможно, Дамблдор рассчитывал, что она пойдёт навстречу и с удовольствием согласится отдать Гарри, но Вальбурга подумала о совершенно другом… Если она избавится от Гарри, то Сириус не задержится на Гриммо. Мальчик — это очень хороший рычаг воздействия на него, пока он в этом доме, она ещё сможет управлять сыном, а значит, осиротевшего мальчика нужно сберечь и удержать во что бы то ни стало.

— Нет, не могла бы, — холодно ответила Вальбурга. — И будет тебе известно, Альбус, мой сын очень утомлён и подавлен из-за кончины Поттеров. Выбери другое время для его посещения.

— Боюсь, что вынужден настаивать, Вальбурга, — отозвался тот, — твой сын не ведает, что творит. Их с Гарри не связывают кровные узы, а у дяди и тёти мальчик будет в безопасности, к тому же его погибшая мать…

— Ты что же этим хочешь сказать, что мальчик в этом доме не в безопасности?! — повысив голос, перебила его Вальбурга, начиная сердиться. — Блэки, по-твоему, люди низшего сорта?! И с каких это пор мы вдруг не связаны «кровными узами» с Поттерами?! Тебе наше фамильное древо показать?!

— Боюсь, я не совсем правильно выразился…

— Боюсь, моё терпение не безгранично…

— Вальбурга, твой сын…

— Мой сын отдыхает, а ты живо выметайся отсюда, содомит проклятый!!! — взорвалась женщина и схватила волшебную палочку.

Её удар Альбус Дамблдор с лёгкостью отбил, но второй удар Вальбурга направила в пол. Ковровая дорожка тут же ожила, обхватила наглого гостя, точно змея, выволокла за дверь и резко отпустила, от чего он скатился по ступенькам.

— И впредь будь добр спрашивать разрешение для визита и присылать карточку, как это делают воспитанные люди! — крикнула ему вдогонку Вальбурга, а ковровая дорожка вернулась в дом, закрыла дверь и снова улеглась в коридоре.

Возможно, она ошибалась насчёт Джеймса Поттера, внезапно подумалось Вальбурге, возможно, её сына испортил вовсе не развязный избалованный мальчишка, а Альбус Дамблдор, позволивший чистокровным наследникам развлекаться и не чтить традиции предков. Возможно, когда она избавит сына от дурного влияния этого человека, тот станет более благоразумным и сговорчивым.

— Кикимер всё сделал, — вернувшись, доложил домовик. — Выродок уснул после приёма целебных настоек, а полукровка накормлен и переодет.

В любом случае, пока Сириус точно задержится на Гриммо, отметила про себя Вальбурга, а значит, какое-то время на сближение у них есть.

— Выродка можешь снова называть по имени, — сказала она домовику, — а если на крыльцо этого благородного дома ещё раз без приглашения заявится Альбус Дамблдор, то можешь сразу же его выдворить или прикончить, если он не угомонится. Отныне в этом доме ему совершенно не рады!

— Кикимер всё понял, моя госпожа, — не без удовольствия откликнулся домовик.

— Бродяга! Бродяга, где ты?! Бродяга, скорее!!!

Сириусу было очень жарко. Он летел по небу на мотоцикле, летел на всей скорости к дому Поттеров. По сквозному зеркальцу его звал Джеймс. Друг нуждался в нём и в его помощи. Дом Поттеров горел, его было хорошо видно в ночи. Сириус на лету выбил дверь и бросился вперёд. Нужно было найти Джеймса, Лили, Гарри. Нужно было вытащить их из западни. Огонь тем временем бушевал повсюду: лизал стены, мчался по лестнице на второй этаж, охватывал мебель.

— Сохатый?! — позвал Сириус, не зная, куда бежать. — Сохатый, где ты?!

— Бродя-а-а-а-а-ага!!! — послышался ему душераздирающий крик, и в этот момент потолок над ним затрещал и обрушился.

Сириус вздрогнул и проснулся. Сердце бешено стучало в его груди, щёки горели. Он часто дышал и ощущал, что от влаги футболка прилипла к спине. Это был сон. Всего лишь дурной сон. Он глубоко вдохнул, отбросил от себя одеяло, сел на кровати и внезапно застыл. Он находился вовсе не у себя дома. Он… очутился в своей старой спальне, в той комнате, которую он однажды решительно покинул и думал, что навсегда.

— Но…

Едва Сириус издал звук, как на него, точно ледяной поток воды, обрушились из памяти тяжёлые события прошедшего дня… мёртвый Джеймс у лестницы… упрямый Хагрид… плачущий Гарри… ночной полёт и… встреча с матушкой.

Сириус снова задрожал, но быстро опомнился и оглянулся. Кровать была расстелена, у его головы валялась сброшенная накануне куртка.

— Гарри… — испуганно сказал он и вскочил на ноги.

К его облегчению, Гарри не исчез. Он теперь лежал в детской кроватке, появившейся в углу комнаты. Кроватка предусмотрительно стояла в тени портьеры, и солнечный свет, проникающий в окно, её не касался. Судя по виду, это была та самая кроватка, в которой когда-то спал его младший брат. По крайней мере, Сириус смутно помнил, как получал подзатыльники от матери за то, что просовывал руки промеж прутьев, желая потрогать и пощекотать маленького Регулуса. Похоже, матушка то ли чуточку подобрела на старости, то ли перестала видеть в дряхлой кроватке ценность, вот и разрешила Кикимеру забрать её с чердака и временно отдать для Гарри.

Сириус осторожно приблизился к кроватке и взглянул на малыша. Гарри мирно спал, его тёмные волосы были растрёпаны, как часто бывало у родного отца, личико не выражало напряжения, и только алый шрам в виде молнии на лбу смотрелся неестественно. Только этот противный шрам выдавал, что с мальчиком могло произойти что-то ужасное.

«Надо будет его свести», — подумал Сириус, решив, что крестнику ни к чему постоянное напоминание о том, что сотворил с ним и его родителями Волан-де-Морт. Такие шрамы уж точно не украшают и не радуют глаз. Однако Сириус не стал доставать волшебную палочку и что-то пробовать на мальчике: уж слишком сладко тот спал, не хотелось его тревожить.

Сириус поёжился и, взглянув на часы, понял, что проспал половину дня. Он надел куртку и тихо вышел из спальни. «Вот только этого не хватало», — хмуро подумал, идя по коридору и ощущая головную боль. Ему так сильно хотелось пить, что он сразу же отправился в столовую и схватил со стола кувшин.

— Сириусу следовало бы принять настойки, оставленные на его тумбочке, а не лечить болезнь водой, — укоризненно сказал за его спиной Кикимер.

Сириус медленно повернулся и посмотрел на домовика, стоящего в дверном проёме. Пока он спал, в этом доме что-то успело измениться?

— А с каких это пор ты меня по имени называешь? — спросил он Кикимера. — В этом доме я разве не «выродок»?

— Распоряжение госпожи, — сухо ответил домовик, словно оно ему было крайне не по душе. — Сириусу принести целебные настойки?

— Принеси, не откажусь.

Кикимер с хлопком исчез и появился через какие-то минуты, держа в руках по пузырьку. Сириус не любил болеть, да и сейчас эта болезнь была очень некстати, поэтому он не стал упрямиться, отпил и того, и другого горького лекарства по паре глотков, поморщился и даже поблагодарил домовика.

— Сириус изволит отобедать? — ещё раз поразил его тот.

Сириус нахмурился и присмотрелся к Кикимеру, но нет, на вид это был тот же домовик, каким он его помнил. Но ведь что-то же изменилось… С чего вдруг в Кикимере проснулось столько любезности и доброты? Пока Сириус спал, реальность изменилась? С чего вдруг его стали готовы лечить, терпеть и кормить?

Кикимер продолжал стоять перед ним с невозмутимым видом.

— Изволит… — наконец сказал Сириус и пронаблюдал, как домовик проходит вперёд и взмахами рук наполняет стол тарелками, чашками, блюдами и кувшинами.

— А-ам… Кикимер, тебя можно попросить об одолжении? — усевшись за стол, поинтересовался Сириус. — Мне отлучиться нужно… Присмотришь за Гарри, пока меня не будет?

— Кикимер всё сделает, — заверил домовик.

Несмотря на обилие блюд, Сириус не чувствовал аппетита, но подумал, что ему нужны силы. Если он хочет отыскать Питера и поймать, непременно нужно подкрепиться. Заставив себя съесть булочку и немного овощного салата, он только сейчас заметил, что в доме невероятно тихо, и снова посмотрел на домовика.

— А где сама госпожа, кстати?

— Госпожа отбыла по важным делам.

— По каким это?

— Госпожа Кикимеру не докладывала.

Сириус хмыкнул и с некоторым облегчением подумал, что нет, он всё в той же реальности. Хоть что-то в этом треклятом доме осталось неизменно. Его мать всегда мнила себя крайне важной персоной.

— Ладно, мне пора, не подведи меня!

Мотоцикл он сегодня не взял, подумал оставить, чтобы довезти Гарри до своего дома, завещанного добрым дядюшкой. Вот только, сколько Сириус не бегал по городу и окрестностям, всё было тщетно. Питера не было ни у матери, ни в квартирке, которую он с недавних пор снимал, ни в тех кафе или магазинчиках всякой всячины, о которых он периодически рассказывал друзьям, когда они собирались у Поттеров.

«Вот крыса, а! — злобно думал Сириус к вечеру, выйдя из очередного заведения. — Сдал Джеймса с Лили и смылся, крыса!»

Однако искать Питера до ночи у него не было возможности. Матушке вряд ли понравится, что он скинул на её домовика заботу о Гарри. Значит, пора было забрать мальчика и нанять своего домовика. Для начала Сириус решил трансгрессировать к себе домой и прихватить тёплую одежду. Ещё раз замерзнуть при перелёте и разболеться сильнее он не хотел.

Стоило только Сириусу трансгрессировать, как он невольно отшатнулся и схватил с пояса волшебную палочку. Вместо дома дядюшки Альфарда его ждали лишь обугленные руины, над которыми висела Тёмная метка.

— Мерлин…

Похоже, Пожиратели смерти всё поняли. Поняли, что это Сириус забрал Гарри и поэтому явились за ним. Похоже, они хотят убить кроху и тем самым отомстить за своего господина.

Сириус трансгрессировал к дому на Гриммо двенадцать и в полном смятении опустился на ступеньку крыльца. За себя он не боялся — не в первый раз с кем-то встречался или сражался — но как же Гарри? Как же ему теперь защитить мальчика? Он обязан это сделать во имя Поттеров. Их он не уберёг, так хоть их сына должен. Вот только куда же им теперь пойти? Обернувшись, Сириус косо глянул в сторону входной двери и достал из кармана пачку сигарет. Неужели задержаться у матушки? «Вот только этого не хватало!» — покачав головой, подумал он и, взяв зажжённую волшебной палочкой сигарету в рот, сделал затяжку.

Того, что за ним наблюдают из окна, Сириус от переизбытка чувств, конечно же, не заметил.

— Всё как мудрая госпожа и предвидела, — тем временем сам себе сказал поджигатель, он же «Пожиратель смерти», обычно именуемый в доме Кикимером, — выродку больше некуда идти.

Одобрительно хмыкнув, домовик отпустил краешек портьеры и отправился накрывать на стол. Госпожа как-никак любила порядок, да и мелкий полукровка наверху тоже нуждался в некотором уходе.

* * *

Решив, что сыну нужно какое-то время, чтобы отдохнуть и обдумать своё положение — Сириус всё-таки был из тех неразумных людей, кто должен сам себе набить шишки и только потом сделать выводы, — Вальбурга решила немного развеяться и узнать новости. Благо, что для этого ей достаточно было лишь посетить некоторых знакомых или родственников. Сегодня Вальбурга отправилась к золовке, Лукреции Пруэтт, которая не чаяла в ней души. Когда-то у Лукреции были большие проблемы с зачатием ребёнка, и она обратилась к невестке. Благодаря Вальбурге и тому ритуалу, который она для неё провела, Лукреция теперь воспитывала девочку.

— Да все сейчас только об одном болтают… — усадив дорогую гостью за стол и велев домовику подать чай, говорила Лукреция. — Многие ведут себя как ненормальные и восхваляют этого мальчика… Гарри Поттера. Твердят, что он избавил нас от Тёмного Лорда.

— Вот уж ума не приложу, как этот кроха мог его победить, — вставила Вальбурга, хотя про себя подумала, что без какого-то ритуала дело не могло обойтись, «святые» Поттеры явно что-то вытворили и обхитрили Волан-де-Морта.

— Да этого никто не понимает, — согласилась с ней золовка, — твердят, что произошло чудо… что Лорда покарала Небесная сила…

Вальбурга лишь закатила глаза и отпила немного чая, пока болтливая Лукреция продолжала излагать всё, что ей удалось услышать.

— Да, а ещё поговаривают, что предали их… Поттеров-то, — осторожно заметила она, как будто бы ожидая вспышки гнева, но Вальбурга продолжила спокойно попивать чай. — Что якобы укрывались они надёжно… прятались от Лорда… но их выдали.

— Кто?

Лукреция сделала паузу, прежде чем ответить.

— Кто-то из близких друзей… из тех, кому они доверяли.

Вальбурга тоже сделала паузу — намёк золовки был более чем понятен — и вернула чашку на блюдце.

— И почему я не удивлена? С того дня, как Поттеры впустили в свою семью грязнокровку, всякое уважение к ним потерялось. Вот что бывает, когда чистокровные семьи забывают про традиции.

— Да-да! — тут же с облегчением подхватила Лукреция, — взять вот племянницу моего Игнатиуса, Молли… ты бы видела, в каком свинарнике эта предательница крови теперь живёт! Два месяца назад седьмого ребёнка родила, а её муж так и чахнет на самой низкооплачиваемой должности…

Снова поносить предателей крови у Вальбурги не было настроения, сославшись на дела, она вернулась домой. Ей очень не понравилось, что теперь о Блэках могут болтать невесть что. И это всё из-за Сириуса. Был бы он разумнее, то и сам бы понимал, что свой род нельзя позорить. Нужно было с ним поговорить и всё выяснить, вот только Вальбурга по опыту знала, что на Сириуса невозможно давить, иначе этот упрямец станет делать всё наперекор. Значит, оставалось лишь проявить терпение.

Впрочем, долго ждать Вальбурге не пришлось. Вечером Сириус топтался у дверного проёма и хмурился.

— Решил что-то сказать, так садись и говори, — заметила она, подняв на него строгий взгляд. — Ты же знаешь, я ненавижу, когда над душой стоят.

Сириус прошёл в столовую и опустился на стул.

— Мой дом сожгли, — наконец хмуро сказал он, как будто бы ожидая, что она хотя бы охнет.

— Надо же, какая неожиданность, — сухо отозвалась Вальбурга. — Я всегда думала, ты сделаешь это сам… решишь начать готовить или опять бросишь окурок куда вздумается.

— Можешь язвить, сколько тебе влезет, а мой дом сожгли Пожиратели смерти, они догадались, что Гарри у меня, и ищут его. Эти твари хотят ему отомстить за своего господина.

Вальбурга, конечно же, догадалась, что сын затеял этот разговор не просто так, но поскольку ей не нравилось, когда люди тянут резину, то она решила ему помочь.

— И что? Ты теперь намерен сдать сиротку в приют?

— Конечно же нет! — возразил сын, подняв на неё взгляд. — Я… я могу задержаться у тебя… на более долгий срок?

Вот теперь, когда за его спиной не было Поттеров, к которым он мог бы удрать, самоуверенности в Сириусе поубавилось.

— Можешь не переживать, я не претендую на Кикимера, — прибавил он, пока удовлетворённая Вальбурга хранила молчание. — За Гарри я и сам могу присмотреть.

— Что ж, — наконец сказала она, — хочешь остаться, оставайся, но тогда я хотела бы кое-что прояснить. Ты предавал Поттеров? — прямо спросила она.

— Ты с ума сошла?! — возмутился Сириус, подскочив со стула. — Конечно же нет! С чего вообще ты эту дурь взяла?!

— Сядь, — велела ему Вальбурга, и он нехотя вернулся на стул. — Это правда, что дом Поттеров находился под мощным заклятием? Под Фиделиусом, я так понимаю?

— Да, правда, — хмуро признал Сириус. — Но не я был Хранителем их тайны.

— Почему так? Разве несравненный дружок перестал тебе доверять?

Вальбурга видела, как её слова ранили сына, но в этот раз он сдержался и только помрачнел.

— Потому что я был самым очевидным вариантом… — смотря в стол, сказал Сириус. — Меня могли первым делом схватить и убить, тогда бы они быстро остались без защиты, поэтому и… — его голос дрогнул, и какие-то мгновения он молчал. — Поэтому я и предложил им выбрать кого-то другого… безобидного. Такого, на кого никогда не подумаешь.

— И этот кто-то их предал, — подытожила Вальбурга.

— Не кто-то, это был Питер, — злобно подтвердил сын. — Найду его и прикончу за это! — прибавил он и стукнул кулаком по столу.

Узнать, что его мать думает по этому поводу, он не успел — услышал плач, доносящийся сверху, и, выскочив из столовой, помчался по лестнице.

— Найдёт он его, как же, — проворчала Вальбурга, вынужденная оторваться от ужина.

Она не сомневалась, что её неразумный сын найдёт себе ещё больше проблем, а значит, нужно было как-то действовать, пока он вконец не осрамил род Блэков. Вальбурга коснулась салфеткой уголков губ, отбросила её и посмотрела в сторону домовика, смирно стоящего у стола.

— Кикимер, подай мне перо и бумагу.

Через какие-то минуты домовик унёс её записку в банк и, вернувшись, доложил, что всё передал.

— Хорошо, убери со стола и проверь, не нужна ли Сириусу помощь с полукровкой.

— Да, моя госпожа.

Вальбурга вышла из столовой и поднялась на второй этаж, уселась на диване в гостиной и взмахом палочки растопила камин. Совсем скоро огонь в том окрасился в изумрудный цвет, небольшая фигура закрутилась в нём и выскочила на ковёр.

— Вызывали, миссис Блэк? — вопросил гоблин, отряхнув одежду.

У гоблина, безусловно, имелось какое-то имя, но Вальбурга ненавидела имена гоблинов — о них можно было сломать язык — и поэтому не утруждала себя их запоминанием.

— Вызывала, наглая морда. У меня есть для тебя работа…

— Какого рода?

— Нужно найти должника нашей семьи и доставить его ко мне.

— Как зовут должника?

— Питер Петтигрю. Найди его поскорее и получишь достойное вознаграждение.

— А задаток?

— Задаток? — переспросила Вальбурга и смерила гоблина взглядом.

— Задаток, — повторил гоблин и растянул губы в неприятной ухмылке. — Срочность работы требует достойной оплаты.

— Ах да, как я могла забыть про задаток… — любезно согласилась Вальбурга и взмахнула волшебной палочкой. — Круцио!

* * *

Кажется, он всё сделал правильно. По крайней мере, Гарри перестал плакать, когда он его переодел и взял на руки. Сириус ходил с ним по комнате и пребывал в растерянности. Во что он его переодел? Чьи это изумрудного цвета штанишки и кофта с улыбающимися змейками? Тоже Регулусу принадлежали когда-то? Что из него за опекун такой, если в комнате нет ни одной игрушки и даже горшка? Детская кроватка из старых времен, да и вещи, похоже, тоже. Сириус был недоволен собой и думал, что ему ещё много чего предстоит сделать, если он хочет заботиться о Гарри.

— Кикимер принёс ужин для полукровки, — доложил домовик, открыв дверь.

— Я сам, — хмуро сказал Сириус и забрал у него бутылочку со смесью.

Едва он хотел сесть, как внизу послышался вскрик.

— Что это? — насторожился Сириус.

— Это госпожа Кикимера зовёт, — ответил домовик и закрыл дверь.

Криков и вправду больше не было, Гарри тянул ручки к бутылочке, и Сириус уселся вместе с ним на кровать. Малыш питался, сидя на его коленях, Сириус обнимал его одной рукой, другой поддерживал бутылочку и думал, что он вроде столько всего видел в доме Поттеров, но при этом совершенно ничего не смыслит. Откуда Кикимер взял смесь? Подходит ли она Гарри? Как часто его кормить? Когда Джеймс ему рассказывал, как он страдает, если Лили нужно куда-нибудь отлучиться, Сириусу обычно становилось смешно от его кривляний, но вот сейчас смешно совершенно не было. Друзья доверили ему самое ценное, они же сразу решили, что в случае чего опекуном их сына будет Сириус, а он, как выяснилось, плохо себе представлял даже элементарные вещи.

— Я научусь, — сказал он Гарри, хотя малыш молча потягивал смесь и ни в чём его не упрекал. — Со временем научусь, обещаю, — заверил его Сириус и опять невольно посмотрел в сторону старой кроватки, вспомнил руины своего дома и чуть крепче обнял мальчика. — Не переживай, Сохатик, дядя Сириус не даст тебя в обиду.

* * *

— Подписывай давай.

Без того бледный гоблин после нескольких Круциатусов сделался белым как полотно. Стоя у стены и трясясь, он взял в пальцы протянутое домовиком перо и посмотрел на пергамент, висящий перед ним в воздухе.

— А как же… ч-чернила?

— Кровью подписывай, тупица, — подсказал ему домовик, другой рукой придерживая у его шеи кухонный тесак.

Выбор у гоблина был небольшой: или подписать, или умереть. Сородичи не любили его «подработки», хоть иногда он и приносил после них ценные камни. Сгинь он в этом доме, вряд ли бы кто-то сильно расстроился. Гоблин сглотнул и поставил внизу пергамента подпись.

— Вот ты и получил свою жизнь в задаток, — сказала ему Вальбурга. — Найдёшь должника, может, ещё и вознаграждение получишь.

— Срок тебе неделя или задаток аннулируется по контракту, — жёстко прибавил Кикимер.

Он толкнул гоблина к камину и дал пинка для ускорения. Гоблин исчез в том же изумрудном пламени, в каком и появился.

— Госпожа чего-нибудь желает? — угодливо поинтересовался Кикимер.

— Бокал вина, — ответила Вальбурга и покачала головой. — Задаток... — сердито повторила она, всё ещё не веря, что её могли так оскорбить.

То какой-то полукровка просит её отдать Гарри Поттера, то какой-то гоблин дерзит, что дальше? Грязнокровки придут к власти? Кентавры начнут делать предсказания? Предатели крови заявятся в её дом?

— Нет, ты слышал, какая наглость? — попивая вино, спросила она у домовика. — Задаток… Да мои предки не жалели ни денег, ни сил, чтобы гасить их смехотворные бунты, а этот мне ещё условия ставит…

— Неблагодарное отребье, — соглашался Кикимер. — Госпожа была к нему крайне великодушна.

Такого с ним ещё не случалось… С Дамблдором, конечно, не всегда и все во всём соглашались, но не бывало ещё такого, чтобы его, как какого-то хулигана, спускали с лестницы! Вальбурга Блэк, конечно, и раньше была не подарок, на письма МакГонагалл о проделках старшего сына она обычно отвечала, что непременно его выпорет, и разрешала декану применять самые жёсткие меры наказания, а теперь так она перешла всякие границы разумного. Вероятно, на почве потери мужа и младшего сына Вальбурга ожесточилась на весь мир. И вот у такой женщины находится бедный Гарри Поттер!

Похоже, Сириус из-за потери друзей сейчас не соображает, что он делает, и поэтому принёс ребёнка в дом, где ему в любой момент могут навредить. Когда-то он сам не смог вытерпеть несносный характер матери и сбежал к Поттерам, а потом ещё какое-то время бесновался в школе из-за этого поступка. Сейчас он явно не понимает, какую совершает ошибку. Можно было бы, конечно, написать ему письмо, но вряд ли он его получит. Вполне возможно, Вальбурга контролирует почту. Эта безумная женщина, похоже, решила, что раз её сын снова дома, то теперь она его никуда не отпустит. Вцепилась в него и в мальчика как в свою собственность.

Дамблдор всё обдумал и решил подключить к делу кого-то более… опытного, жёсткого и решительного. Вот только стоило ему обратиться к Аластору Грюму, как тот сразу же запротестовал.

— Ещё чего не хватало! Не пойду я к Блэкам. Знаю я этих тёмных магов и их гостеприимство… в полдень ты к ним за стол сел, чашку чая в руку взял, а в половине первого в Мунго констатируют твою смерть. От удушья или ещё чего.

— Это всё предрассудки, Аластор. Кому нужно тебя травить?

— Вот если предрассудки, то сам иди к Блэкам, Альбус.

Дамблдор мог бы сказать, что уже ходил к Блэкам, но всё ещё ощущал, как болят синяки в некоторых местах, и решил, что лучше это событие не затрагивать. Лучше зайти с другой стороны.

— Так не могу я сам, Аластор, — мягко сказал он, — кто я такой? Всего лишь директор школы, разве со мной станет кто разговоры вести? А вот ты другое дело… Ты действующий мракоборец. Если ты к Блэкам зайдёшь и скажешь, что должен забрать Гарри Поттера, так кто же с тобой станет спорить?

— Нашёл дурака, — сварливо отозвался Грюм. — Прям пропустят меня и мальчика с радостью отдадут. Слыхал вот я, полвека назад на Гриммо пожаловал один… уверенный в своих правах «сотрудник»… а за ним ещё один… оба тёмные артефакты искали… А вот их останки до сих пор нигде найти не могут!

— Что за вздор, Аластор. Это всё домыслы. Люди привыкли придумывать необъяснимому невесть что, вот и раздувают это.

— Дыма без огня не бывает! Ты как знаешь, Альбус, а я на Гриммо ни ногой.

— Но как же Гарри? Не жалко тебе бедного мальчика? Что, по-твоему, с ним может стать при таких-то условиях?

— Да если этот мальчик у Блэков и до сих пор живой, ничего с ним не станет! Могу ему только позавидовать. Выходит, приняли его. Не пропадёт!

Уговоры Грюма так и не увенчались успехом. Но Дамблдор не стал сдаваться. Бедный мальчик нуждался в адекватных опекунах, а не в жестоких Блэках. Конечно Сириуса стоило отнести к приятному исключению, но ведь он с малых лет был слишком порывистым и ветреным, это его друг, Джеймс, со временем стал куда рассудительнее и серьёзнее, а как родился сын, так научился осторожности. Сириус же вряд ли был способен к тому, чтобы повзрослеть и измениться. Нельзя ему брать на себя мальчика. Он может ненароком сделать только хуже, особенно, если ещё позволит матери вмешаться. Вдруг безумие Вальбурги распространится и на Гарри? Страшно представить, если из мальчика вырастят ещё одного самоуверенного и безжалостного Тёмного Лорда!

Дамблдор ещё немного подумал и решил, что нужно подключать к делу Римуса Люпина. Он друг Сириуса. В школьные времена Римус, конечно, не являлся зачинщиком проделок так называемых Мародёров, но друзья его явно уважали. Они хранили его секрет и всячески поддерживали. Дамблдор уселся за стол и стал писать ему письмо. Римус всегда был очень добрым и рассудительным мальчиком, возможно, только он сможет найти те самые слова, которые помогут Сириусу принять верное решение и расстаться с Гарри.

* * *

За эти три дня Сириус освоил сразу несколько навыков. Например, научился вставать посреди ночи с закрытыми глазами и безошибочно находить детскую кроватку раньше, чем их открывать. Научился носить на плече полотенчико после кормления смесью, находить салфетки в столовой и даже быстро засыпать в любое время суток. Теперь ему казалось, что это не он управляет своей жизнью, а маленький Гарри управляет их общим временем. Собственно, из-за заботы о крестнике и тех многочисленных дел, которые вдруг образовались в связи с этой заботой, Сириус едва успевал урвать час-два для себя и уходить из дома. Но поиски Питера так и не увенчались успехом. Похоже, предатель надёжно спрятался или же уехал из страны. Временами Сириусу даже казалось, что Питер настолько боится встречи с ним, что обратился в крысу и где-то притаился.

Впрочем, Сириус выматывался и без поисков предателя, даже сходить на могилу Поттеров и то не было сил. Сириус купил новую одежду себе, купил одежду Гарри, поставил в комнате ещё один комод, в столовой установил детский стульчик. Разумеется, как можно дальше от излюбленного матерью места. Купил мягкие игрушки, машинки, какие-то развивающие кубики, пирамиду с колечками… — всё, что попалось в магазине на глаза и показалось необходимым. Но даже этого было мало!

Гарри нуждался в свежем воздухе и прогулках. Таскать его на руках или плечах было неудобно, пришлось идти в магазин за коляской. Вроде бы её покупка состоялась чуть больше, чем день назад, но Сириусу казалось, словно он уже постарел лет на пять. Мало того, что в треклятом магазине колясок оказалось столько, что легче было выбрать новый мотоцикл или же к текущему приделать железную коляску, так продавцы задавали ему какие-то непонятные вопросы, от которых он начинал закипать.

— Так люлька для малыша уже не нужна? Или ещё нужна? Может, тогда коляска-трансформер? Или лучше два в одном?

— Простую мне надо коляску!!! — бесновался не выспавшийся Сириус. — Чтобы ребёнок в ней сидел!! Всё!!

Простая коляска, конечно же, была куплена. Пристёгнутый и довольный Гарри сидел в ней на прогулке. Сириус нашёл неплохое безлюдное место во дворе, наложил на коляску пару заклинаний и устроился на лавке. Пока коляска каталась сама по себе, он сидел в стороне и курил. Начинал подумывать, что уход за ребёнком это не так уж и сложно, нужно лишь понять, где использовать магию, и можно расслабиться. В принципе всё и впрямь складывалось неплохо. Ровно до того момента, пока коляска не наехала на выступ и понеслась к дороге…

…за считаные минуты Сириус отучился курить и до превосходства отточил навыки по невербальному произношению заклинаний. Из-за его действий было парализовано движение всей улицы. Какие-то люди выскакивали из вдруг заглохнувших машин и ругались с теми, кто высовывался из окон машин позади. Какие-то люди пытались проехать по тротуару и ругались с пешеходами. Отовсюду слышались сигналы, крики, хлопанье дверей и отменная брань. Обстановка накалилась до такой степени, что послышались хлопки трансгрессии — это прибывали министерские сотрудники, желавшие навести порядок и поймать того, кто нарушил Статут. Во время всей этой сумятицы онемевший Сириус успел вытащить развеселившегося Гарри из коляски и… удрал с места преступления.

Пришлось ещё раз купить «простую» коляску и больше не выпускать её ручку из рук. Но вторая коляска тоже попортила Сириусу нервы. У дома пришлось вытащить из неё Гарри и отлевитировать коляску к двери. Треклятая дверь была закрыта. Как только он открыл её Алохоморой, коляска, на которую перестала действовать Левиоса, пошатнулась… и стремительно понеслась по ступенькам вниз. Сириус не успел взмахнуть палочкой, как разогнавшаяся коляска сбила его с ног. Он слетел со ступеньки и упал на спину. Гарри, зажатый в левой руке, упал ему на грудь, и, похоже, развеселился от новых приключений.

— Сириусу нужна какая-то помощь? — выйдя на крыльцо, поинтересовался Кикимер.

— Н-нет… — выдавил из себя Сириус, всё ещё лежа на тротуаре и ощущая, как детские ручки трогают его подбородок, заросший щетиной. — А-а-ай!.. Гарри, прекрати… А-ай! Я кому сказал, перестать щипаться?

Пришлось внести ребёнка в дом, без магии вкатить за собой коляску и ещё побриться. Но сегодня Сириус превзошёл себя. Наконец-то он приобрёл новенькую детскую кроватку светлого оттенка. Осталось лишь её собрать… При помощи магии он, конечно же, пробовал собрать, но то, что «собралось», кроваткой назвать не получалось. Пришлось разобрать и вникнуть в дело. Вот уже больше получаса Сириус сидел на полу в спальне и хмурился.

— Мордред, да что за изверги это писали? Где приложение-справка?! — вертя инструкцию в руках, ворчал он. — Откуда я должен знать, что такое «эксцентрик»? В астрономии это газовый гигант!

Гарри, конечно же, крутился рядом: то садился возле Сириуса и катил по его ноге машинку, то с разбегу прижимался к спине и теребил волосы, то бросал в него игрушки. Вероятно, он хотел, чтобы крёстный оторвался от дела и поиграл с ним.

— Н-на! — в очередной раз сказал Гарри и кинул в него мягкого серого зайку.

— Да-да, спасибо, Гарри, — отозвался Сириус и отложил зайку в сторону.

— Н-на! — повторил Гарри, и зелёный дракончик лёг прямо на инструкцию. — Си-ли, н-на! Н-на!

Рядом с дракончиком оказался и зайка, и тигрёнок.

— Сохатик, дядя Сири занят, — вытащив из-под игрушек инструкцию, заметил Сириус. — Сам пока себя развле… Не-е-е-ет! Это нельзя есть! Фу, выплюнь это!

Ему едва удалось вытащить из детского рта винт, как Гарри стащил отвёртку.

— Так, а ну иди сюда!

Сириус понял, что пока малыш крутится поблизости, дело не продвинется, поэтому он усадил его на кровать, кинул несколько игрушек и достал волшебную палочку.

— Протего! Протего! Протего!

Теперь с одной стороны от Гарри была стена, а с трёх других его ограждали защитные чары.

— Н-на! — повторял он и кидал игрушку, а она отбивалась от невидимой стены и летела обратно на кровать.

Малыш был занят, Сириус пыхтел и тоже занимался делом. «Сохатый же с этим как-то справился!» — твердил он себе. В конце концов, ему удалось добиться своего по методу проб и ошибок. Сириус повернулся к крестнику и взмахом палочки развеял с кровати защитные заклинания.

— Теперь я знаю постыдный секрет твоего папы! — с победоносным видом объявил он Гарри. — Ему Лили подсказывала! А я допёр и справился сам, уяснил?

Малыш, конечно же, ничего не уяснил и бросил зайку. В этот раз игрушка не отбилась от невидимой стены и упала на пол. Гарри рванул за ней и… шмякнулся с кровати. Когда Сириус бросился к нему, было уже поздно. Мальчик разрыдался и прижал ладошки к лицу.

— Эй, Сохатик, дай я взгляну… — мягко заговорил Сириус и попытался убрать его ладошки от лица, как вдруг произошло то, чего он не предвидел.

— Ма-а-а-ма!!! — громко позвал раскрасневшийся Гарри, жалобно смотря в сторону закрытой двери. — Ма-ма, бо-бо!

Сириус застыл, словно его самого ударили под дых. Гарри продолжал плакать и звать Лили. Сказать, что она не откроет дверь и больше никогда не бросится к нему, не поворачивался язык. Более того, у Сириуса вдруг пропал голос. Боль потери, которую он всячески гнал от себя за счёт массы дел, застряла в горле комом. Когда-то маленьким он тоже лил слёзы, но мать обычно бранила его за это, а отец хмурился и говорил, что это недостойное для мужчины поведение. Сириус не хотел быть таким же жестоким и чёрствым, как они, но и не мог быть таким, как Поттеры. Они были из другого мира, из другого теста, слишком хорошими, необычными, светлыми.

— Ма-ма! — опять повторил Гарри и потопал к двери. — Ма-ма!

До ручки он пока не доставал, но зато мог бить по двери ладошкой. Сириус не знал, что ему делать и, не выдержав, обернулся Бродягой. Здоровый чёрный пёс, похожий на волкодава, тоже подошёл к двери и вскинул морду.

— А-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! — протяжно завыл он, разделяя боль и страдания ребёнка. — А-у-у-у-у-у-у-у!

Гарри отвлёкся от двери на такую здоровую собаку, посмотрел на неё какие-то мгновения и протянул ручку. Пальчики пощупали морду, уши, помяли шерсть и даже проверили, какие зубы скрываются под щекой. Бродяга тоже перестал завывать и лизнул мокрую детскую щёчку. Почувствовал, как ладошки стали гладить его по голове, и завилял хвостом. По крайней мере, Гарри отвлёкся и перестал звать Лили. Погладив пса и подёргав его за уши, он попытался на него забраться, но пёс был слишком высок. Желая ему помочь, Бродяге пришлось лечь на живот.

— Н-но! Н-но! — чуть позже повторял Гарри, пока пёс неторопливо ходил по комнате и катал его на себе.

* * *

Судя по всему, Сириус решил доказать ей и, возможно, себе самому, какой он взрослый и самостоятельный. В ближайшие дни он то куда-то уходил, то что-то приносил и гремел наверху, то неприлично зевал за столом и делал вид, что всё в порядке. Вальбурга решила, что раз ему так хочется проявить упрямство, то почему нет, пускай продолжает. Чем больше будет заниматься малышом, тем меньше будет времени вытворять глупости. Может, ещё намучается и что-то осознает, тогда и будет готов просить о помощи, и что-то слушать.

Впрочем, сегодня Вальбурга обедала за столом и думала о совершенно других вещах, когда ей вдруг послышались завывания:

— А-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! А-у-у-у-у-у-у-у!

— Кикимер, что это?

Домовик ненадолго исчез и, вернувшись, доложил:

— Это Сириус развлекает полукровку.

— Сириус тайком от меня протащил в дом какую-то псину?

— Нет, госпожа, Сириус тайком от вас научился превращаться в какую-то псину.

Вальбурга отложила столовые приборы и медленно втянула носом воздух… мысленно посчитала до трёх и так же медленно выдохнула. То, что Сириус умел и полон энергии, она давно знала — он с малых лет вёл себя так, как будто у него шило застряло в одном месте, — но вот что он спустит все свои таланты на превращение в какую-то псину… Нет, если бы не внешнее сходство, можно было бы предположить, что его в Мунго подменили, но, похоже, не подменили, похоже, его случайно головой вниз уронили, но побоялись признаться. Других объяснений, откуда в нём всё время бралось столько придури, найти не получалось.

— Кикимер, спроси у Сириуса, он сегодня обедать собирается?

Домовик опять ненадолго исчез и вернулся, сказав, что Сириус непременно появится. Вскоре на лестнице действительно послышались шаги и голос ребёнка. Сириус чему-то улыбался и держал полукровку в руках.

— Доброго дня, матушка, — бодро сказал он и усадил мальчика на стульчик у другого конца стола.

— Ням-ням! — стал твердить тот и бить ладошками по столику. — Ням-ням!

Вальбурга решила сделать вид, будто не заметила, во что одет ребёнок. Сириус любил маггловские вещи, малыш, конечно же, теперь тоже быть одет как маггл: в тёмные штанишки и в красную футболку с причудливым широко улыбающимся оленем на груди.

— Доброго дня, — сухо отозвалась Вальбурга. — Что-то не видела тебя за завтраком. Надеюсь, всё в порядке?

— Дела задержали, пришлось сесть позже. А как у тебя жизнь? Всё прекрасно? — спросил он на ходу и, словно издеваясь, скрылся за дверью на кухню раньше, чем мог бы услышать ответ.

Впрочем, Вальбурга не собиралась долго сидеть за столом, иначе пришлось бы стать зрителем ещё одного дурного представления, начинающегося со слов: «Полетел, полетел снитч и Гарри в рот залетел! Ух, какой Гарри молодец! Поймал!» Придури в Сириусе пока явно хватало на двоих. Когда он вышел с кухни, держа в руках баночки с прикормом для ребёнка, Вальбурга поднялась из-за стола, притянула палочкой из буфета небольшую коробку и опустила её у дальнего конца стола.

— Знаешь, раз уж ты вернулся, я подумала, будет уместно сделать тебе подарок.

От её слов Сириус едва успел поймать выскочившую из пальцев баночку с яблочным пюре.

— Подарок? — переспросил он и озадаченно взглянул в сторону коробки.

— Дорогой, не прикидывайся идиотом, я ещё не настолько постарела, чтобы забыть, какой сегодня день.

— Хм… с утра вторник вроде был.

— Третье ноября, Сириус. С днём рождения.

На этом Вальбурга вышла из столовой и отправилась на второй этаж. У неё, конечно, зрел один разговор к сыну, но, учитывая, как настороженно тот на неё смотрел, пока этот разговор начинать было рано. Придётся подождать. Пускай продолжает надевать ужасную одежду на себя и на ребёнка, завывать как дворовый пёс и придуриваться, но теперь он её из себя не выведет. Теперь он в более шатком положении, рано или поздно ему придётся это признать.

* * *

Мать что-то задумала. Сириус был в этом уверен. Иначе как объяснить все эти странные перемены? То ему рта открыть было нельзя и требовалось соблюдать «приличия», то теперь он мог хоть песни дома распевать и ходить в чём вздумается. Но вот что мать задумала? К чему эти неслыханные доброта и терпение? Конечно же он знал, какой сегодня день. День, когда он стал старше Джеймса. Вот только друг больше не пришлёт ему с утра пораньше Громовещатель с поздравлениями, а добрая Лили не испечёт Сириусу торт. Этот день ему больше не нравился.

Накормив Гарри, Сириус дал ему бутылочку с водой и уселся за стол. Немного поел и дотянулся до коробки, оставленной матерью. Под крышкой его ждали необычные наручные часы. Они показывали не только время, но и фазы луны, а также имели стрелку для определения сторон горизонта. И вот с чего вдруг такой щедрый подарок? Чего она пытается добиться? Его расположения? Но зачем? Сколько Сириус ни думал, но на ум приходило только одно. Он посмотрел в сторону Гарри и твёрдо решил, что нет. Если мать пытается его задобрить и однажды поставить перед выбором, он выберет не её. Если придётся, он уйдёт с Гарри, но его на безопасность и комфорт ни за что не променяет.

Немногим погодя он катил коляску с Гарри по улице и тоскливо посматривал по сторонам. Дурацкий день. И зачем матери только приспичило сделать ему подарок! Лучше бы и не вспоминала.

— Си-ли, гав-гав, — просил Гарри. — Гав-гав!

— Дома будет гав-гав, — возразил Сириус, — по сторонам лучше смотри. Может, там есть другие гав-гав или мя...

Из-за шагов позади он резко повернулся и направил волшебную палочку другу в лицо.

— Ты сдурел со спины подкрадываться?! — возмутился Сириус.

— А что, убьёшь? — хмуро отозвался Римус. — И кстати, как это понимать? — прибавил он, смотря на Гарри в коляске. — Грех искупляешь? Или я чего-то не знаю?

— Долго объяснять... — уныло отозвался Сириус и опустил волшебную палочку.

— Ничего, у меня полно времени. Могу и с тобой прогуляться...

Направившись к знакомому дворику, они не заметили в стороне ничего подозрительного.

— Готовое дело, нарисовался, — проворчал притаившийся в кустах Кикимер. — Ещё этого грязного отродья нам не хватало...

— Вот значит как…

Римус прослушал рассказ Сириуса и несильно удивился. Вероятно, догадался, что последний подозревал его в предательстве. Римус ведь отличался наблюдательностью, рассудительностью и способностью сдерживать эмоции. Видимо, он догадался и о том, что Сириус не мог предать Поттеров, иначе было бы странно, зачем он одним из первых прибыл в Годрикову Впадину и забрал Гарри.

Какие-то минуты после рассказа Сириуса они оба молча сидели на той же лавке. Чуть в стороне от них стояла пустая коляска. Гарри, выпущенный из неё, играл с опавшими листьями: пинал их, подбирал и подбрасывал. Сириус косо посматривал в его сторону и надеялся, что мальчик не станет совать листья в рот.

— Был на их могиле? — помолчав, спросил Римус.

— Нет, — глухо отозвался Сириус, ощутив тяжесть в груди. — Времени не было. А ты?

— Вчера ходил… Не верится, что их не стало.

— Мне тоже.

Они ещё немного помолчали. Сириус нахмурился и подумал, что время у него было. Он просто не может сейчас пойти на могилу Поттеров. Ему всё ещё видится во снах Джеймс, лежащий у лестницы. Его глаза по-прежнему открыты. Пустые безжизненные глаза за треснувшими стёклами очков. Не хочется думать, что теперь он и Лили в земле, что теперь вместо друзей его будет ждать только безмолвная надгробная плита. Не хочется её видеть. Это выше его сил.

— Ну и когда ты планируешь с этим завязывать? — опять спросил Римус.

— С чем? — не понял Сириус.

— С этим.

Друг выразительно посмотрел в сторону резвящегося Гарри, но Сириус лишь нахмурился сильнее.

— Бродяга, да брось, что я тебя не знаю, что ли? Ну, поиграешься ты месяц-два в примерного отца, а дальше-то что? Я имею в виду, когда тебе полегчает и опять захочется развлечений: с девушками встречаться, в барах зависать… Гарри ты куда денешь? Скинешь на домовика или на своенравную матушку?

— Лунатик, ты сейчас прикалываешься, что ли?! — резко отозвался Сириус. — Джеймс и Лили хотели, чтобы я стал опекуном Гарри, если с ними что-то случится! С чего это вдруг я через месяц-два его на кого-то скину?!

— С того, что мы оба прекрасно знаем, что это всё — дети, семья, дом — не твоё. Уж прости меня за откровенность.

— Я тебя сейчас ударю, — помрачнев, предупредил Сириус и сжал руку в кулак. — Гарри отвернётся и ударю.

— Хочешь, ударь, мне не впервой… удары сносить, — бесстрастно отозвался Римус. — И вообще, я этот разговор не ради того, чтобы тебя обидеть, завёл.

— А ради чего же тогда?! — повысил голос задетый за живое Сириус и поднялся с лавки. — Что я, по-твоему, негодяй какой-то?!

— По-моему, ты тот, кто потерял близких людей и ещё не готов это признать. Знаю, ты хочешь как лучше, поверь, я уважаю твой поступок, но своим упрямством ты не поможешь Гарри, а сделаешь только хуже.

Сириус хотел бы взмахнуть рукой, но рука почему-то задрожала. Римус же встал и продолжил свою отповедь:

— Сириус, если мальчик тебе и вправду дорог, расстанься с ним. Лучше сделать это сейчас, пока он ещё маленький и не привязался к тебе. Потом же будет только хуже… и тебе он станет в тягость, и ему будет больно, когда ты станешь убегать и отстраняться. Ты ведь не готов к этому… к быту, к семейной жизни. Что ты себя в четырёх стенах запрёшь и откажешься от удовольствий? Мы же оба знаем, что нет. Так зачем тогда всё усложнять? Пусть Гарри растёт у дяди и тёти. И тебе легче будет, и ему. Подрастёт, а там и ты оправишься, и он будет проще к тебе относиться, будешь навещать его по праздникам или по выходным как крёстный отец.

Гарри в стороне продолжал резвиться и складывал опавшие листья в коляску. Сириус еле дышал и чувствовал, как невидимая рука сдавливает горло. Аластор Грюм в него не верил, считал, что все Блэки тёмные маги и незачем было Сириуса принимать в Орден Феникса. Дамблдор в него не верил и отправил Хагрида забрать Гарри. Хагрид в него не верил и не захотел отдавать Гарри. Теперь и Римус в него не верит? Чем он это заслужил? Тем, что родился Блэком?

Не в силах сказать ни слова, Сириус развернулся и отправился к коляске. Движением руки стряхнул с сиденья листья, взмахом палочки очистил от грязи, подхватил Гарри и усадил.

— Эй! Бродяга, ну не дуйся! — был слышен за его спиной голос Римуса. — Отбрось эмоции и подумай сам!

— Да пошёл ты, — только и сказал Сириус, пристегнул Гарри и, схватив коляску за ручку, покатил её прочь от двора.

Ему не хотелось оглядываться и видеть друга, он не замечал ни людей впереди, ни движение на дороге. Невидимая рука, сдавливающая горло, казалось, усилила хватку. Подойдя к дому, Сириус даже не вытащил Гарри из коляски. Только наклонился, обхватил её руками и, стиснув зубы, стал подниматься по ступенькам. Неужели все остальные считают его ребёнком? Почему, по их мнению, ему нельзя доверить Гарри? Он для них что, шут какой-то? Неужели в него по-настоящему верили только Джеймс и Лили?

— Си-ли бо-бо? — вдруг спросил Гарри, когда коляска с ним наконец была дотащена до двери.

— Что? — хрипло отозвался Сириус.

Он едва повернул голову, как детская ручка потянулась к нему и легла на щеку. Маленькие тёплые пальчики стёрли одиноко катившуюся по ней слезу.

* * *

— Вы были правы, профессор…

Римус вернулся к Дамблдору и рассказал, что разговор с другом прошёл не очень удачно.

— Сириус сейчас очень подавлен, делает вид, что ему всё нипочём, но и так видно, что просто упирается. Он ведь не из тех, кто признается в слабости и попросит о помощи. В этом плане он разве что Джеймсу мог открыться и то не всегда.

— Так тебе удалось убедить его отдать Гарри?

— Я не уверен, профессор. Он разозлился и ушёл.

— Думаешь, не одумается?

— Сильно сомневаюсь. Думаю, он сейчас упрётся рогом, чтобы доказать, что он способен позаботиться о сыне Джеймса. Вы ведь знаете, они с ним были как братья…

— Да, знаю, — согласился Дамблдор, но задумался о совершенно другом: — А где ты разговаривал с Сириусом? У его матери, на Гриммо?

— Нет, что вы, его мать меня недолюбливает. Помню, он меня как-то на обед позвал, так она к столу серебряные приборы велела подать, весь день потом руки горели и чесались. Не хотелось показываться ей на глаза, поэтому я его на улице подождал.

— Так Сириус не сидит весь день на Гриммо? Странно… я слышал, его собственный дом сожгли Пожиратели смерти. Думал, он будет осторожнее.

— Так он осторожен. Выводит Гарри на прогулку и выбирает исключительно маггловские улицы.

— Хм… интересно.

Дамблдор немного подумал и понял, что раз словами Сириуса убедить не удалось, то, похоже, придётся действовать. Вероятно, пора встретиться с ним на улице и попросить отдать ребёнка. И будет лучше, если Люпин тоже пойдёт. Дамблдор немного помолчал и озвучил ему эту мысль.

— А-ам… при всём моём уважении к вам, профессор, мне бы не хотелось вредить Сириусу. Он, конечно, упрям и не хочет многое понимать, но он мой друг и я…

— Что ты такое говоришь, Римус? Я не предлагаю вредить Сириусу. Ни в коем случае. Я предлагаю лишь помочь ему совершить непростой выбор. Да, разрыв может быть болезненным, но так будет лучше для всех, со временем боль утихнет. Предлагаю поступить так: ты удержишь Сириуса, а я заберу Гарри.

— Удержу Сириуса? Вы серьёзно? Его родная мать не смогла дома удержать, куда уж мне справиться с этой задачей… да и потом, вы думаете, Сириус смирится и не станет ничего делать?

— Нет, я думаю, если Сириус полежит несколько дней в Мунго и пропьёт успокаивающие зелья, ему полегчает, он успокоится и поймёт, что был не прав. Ты ведь сам сказал, что ему сейчас очень нелегко. Неужели ты готов смотреть, как он страдает и изматывает себя? Кто ему поможет, если не мы? Мы ведь его друзья и хотим как лучше для него и для Гарри.

Римус тоже немного помолчал и тяжко вздохнул:

— Хорошо, профессор… я с вами.

* * *

Вальбурга заподозрила что-то неладное, когда сидела вечером в гостиной и не услышала из столовой глупых присказок про снитчи, паровозики и прочую ерунду, залетающую или заезжающую полукровке в рот. Похоже, Сириус кормил ребёнка молча. С одной стороны, это было хорошо, но, с другой стороны, наводило на тревожные мысли. Когда Сириус хмур и молчалив, это ещё хуже, чем когда он придуривается. Во втором случае всё вроде понятно, в первом же Мерлин его знает, что творится у него в голове.

— Кикимер, я чего-то не знаю? — оторвавшись от книги, поинтересовалась Вальбурга. — У Сириуса всё в порядке? Или он уже так быстро утомился от ухода за полукровкой?

— Нет, госпожа, Сириус расстроился из-за встречи с Римусом Люпином, тот подкараулил его на улице, и они недолго поговорили во дворе.

— С Люпином? И что же это грязное отродье могло такого сказать Сириусу, что он аж расстроился?

— Грязное отродье выразило большие сомнения в способности Сириуса позаботиться о Гарри Поттере и настоятельно советовало ему отдать полукровку родственникам.

— Ах вот оно что.

Люпин с козырей зашёл. Ударил в самое больное место, в самолюбие Сириуса. Желай она, Вальбурга, чтобы сын снова убрался из дома, она бы тоже зашла с тех же козырей. Вот только теперь у неё были другие планы и если такие, как Люпин, будут мешать и расстраивать сына, то этим планам не удастся осуществиться.

— Кикимер, принеси мне бокал вина и красную бумагу.

— Да, госпожа.

Домовик поставил всё необходимое на кофейный столик. Вальбурга отложила книгу, выпила немного вина и задумалась о Люпинах…

Хорошее же было семейство, уважаемое, пока его представители не стали путаться с кем попало. Взять вот Лайелла, неплохую должность ведь занимал, имел приличный доход, мог претендовать хоть на руку благородной девушки, но нет, и этому что-то вдруг ударило то ли в голову, то ли в место пониже. Взял и женился на маггле, породил полукровку. Но и этого преступления ему было мало. Лайелл оказался чрезмерно смелым и упрямым. Вот и поплатился за это. Люди ведь не слепые и не глухие, некоторые слышали, как что-то беснуется и воет в доме Люпинов. Некоторые заметили болезненный вид их сына. Может, Лайелл и стал осторожничать, перебираться с места на место, желая скрыть семейную тайну, но люди-то ведь не глупые. Шило в мешке не утаишь. Сынок Лайелла, Римус, то ещё грязное отродье. Сведущие люди давно уже догадались о его истинной сущности.

Вальбурга вздохнула. Она-то думала, что дружба Сириуса с этим Римусом как-нибудь расстроится после окончания школы. Разойдутся пути, сменятся интересы, но нет, как выяснилось, грязное отродье так же, как и его неразумный отец, не может сидеть тихо и лезет к другим. Вальбурга отставила бокал с вином и взмахнула волшебной палочкой. Лист красного пергамента в ту же минуту повис в воздухе и стал сворачиваться в конверт. Осталось лишь его наполнить, и Вальбурга приставила конец палочки к собственному горлу.

— ТЫ ЧТО ЖЕ ЭТО ТВОРИШЬ, ПРЕДАТЕЛЬ КРОВИ?! СТРАХ СОВСЕМ ПОТЕРЯЛ?! С НАМИ, С БЛЭКАМИ, ВРАЖДЫ ЗАХОТЕЛ?! ТАК ЭТО НЕДОЛГО УСТРОИТЬ! ЕЩЁ РАЗ ТВОЁ ГРЯЗНОЕ ОТРОДЬЕ ПРИБЛИЗИТСЯ К МОЕМУ СЫНУ, И, ДАЮ СЛОВО, К СЛЕДУЮЩЕМУ ПОЛНОЛУНИЮ Я ВЕЛЮ ПЕРЕПЛАВИТЬ ВСЕ МОИ СЕРЕБРЯНЫЕ СТОЛОВЫЕ ПРИБОРЫ В СТРЕЛЫ! САМ ДОГАДАЕШЬСЯ, В КАКУЮ ТВАРЬ ОНИ ПОЛЕТЯТ, ИЛИ ПОДСКАЗАТЬ?! МЫ, БЛЭКИ, ДЕРЖИМ СВОЁ СЛОВО! ЭТО ПЕРВОЕ И ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!

На этом Вальбурга отвела палочку в сторону, и горящая огнём нить всех высказанных слов влетела в красный конверт, из-за чего тот заметно раздулся. Громовещатель был готов.

— Кикимер, отдай это Лайеллу Люпину лично в руки.

— Да, госпожа.

Домовик забрал конверт и с хлопком исчез из гостиной. Вальбурга подумывала было вернуться к чтению, но едва она взяла книгу, как мерный огонь в камине окрасился в изумрудный цвет. В нём снова закрутилась небольшая фигура и выскочила на ковер.

— Ваше поручение выполнено, миссис Блэк, — доложил гоблин, держа в руках небольшую картонную коробку. — Должник вашей семьи пойман.

Вальбурга наградила гоблина недобрым взглядом и снова отложила книгу.

— Ты мне что, его прах принёс? Я разве об этом просила?

— Нет, миссис Блэк, дело в том, что вы не сказали, что ваш должник является анимагом. Мне едва удалось найти его в «Волшебном зверинце». Должник зачем-то прибился к крысам в клетке.

Вальбурга цокнула языком. Ещё один анимаг! Один в псину превращается и воет, другой в крысу. И куда только Дамблдор и его декан смотрят, если у них в школе ученики вытворяют не пойми что! Подходили бы они к делу ответственно, так Сириус уже давно бы стал главой семьи и соблюдал традиции, а теперь вот приходится подстраиваться под него и решать какие-то проблемы.

— Крыса, значит. Хорошо, давай выпускай её тогда.

Гоблин открыл коробку и что-то произнёс на своём языке. Крыса, соскочившая на пол, быстро обратилась в коротышку с мышиного цвета волосами и уставилась на Вальбургу.

— М-миссис Блэ-э-эк! — с неслыханным восхищением воскликнул Питер Петтигрю. — Как я рад! Как же я рад вас ви!..

Поток его слов заглушил Круциатус, угодивший ему в грудь. Петтигрю вскрикнул и, скривившись, развалился на полу.

— А уж я-то как рада, — сердито отозвалась Вальбурга. — Давай, паршивец, объясни-ка мне — это Тёмный Лорд предложил тебе покрыть позором род Блэков или это ты сам вдруг смело решил, что если подставить Сириуса, то за это тебе никто и ничего не отрежет?

Пока Петтигрю хватал ртом воздух, раздался хлопок и появился Кикимер.

— Письмо доставлено адресату, — доложил он, и в стороне от него демонстративно кашлянул гоблин.

— Чего тебе, наглая морда? — отвлеклась на него Вальбурга.

— Хотелось бы… получить обратно контракт и… вознаграждение.

— Кикимер, принеси шкатулку.

Домовик с хлопком исчез, и в ту же минуту Петтигрю вскочил на ноги и рванул прочь из гостиной. Гоблин застыл с испуганным видом, возможно, решив, что за это ему не отдадут контракт, а значит, лишат жизни. Вальбурга же продолжила невозмутимо сидеть на диване. Не прошло и минуты, как внизу послышался вскрик. Раздался хлопок, и вернулся Кикимер, держа в руках небольшую украшенную разными узорами шкатулку. Вальбурга достала из неё изумруд и кинула гоблину.

— Благодарю, миссис Блэк, — поклонившись, ответил тот, ещё немного постоял и кашлянул.

— Чего тебе опять?

— К-контракт…

— Он теперь бессрочный. Будешь нужен, позову, а теперь убери свои грязные ботинки с моего ковра.

— Но…

Если гоблин и хотел что-то сказать, то, охнув, уставился Вальбурге за спину и попятился к камину.

— Д-да… разумеется, — пробормотал он и исчез в изумрудном пламени.

— П-п-пощадите… м-мисисс… Блэ-эк, — послышался сдавленный голос Петтигрю.

Ковровая дорожка, обычно лежащая в коридоре у входа, влетела вместе с ним, подвешенным в ней, точно в петле, в гостиную. Бросив Петтигрю у ног хозяйки, дорожка развернулась и улетела в обратном направлении.

— Я смотрю, ты не ценишь моё гостеприимство, паршивец, — заметила Вальбурга и закрыла шкатулку. — Кикимер, возьми кочергу!

* * *

Внизу опять послышались какие-то вскрики, но Сириус очень устал, чтобы ещё спускаться и смотреть, чем занимается мать: отыгрывается на домовике или же ругается с портретами предков. Ненадолго выйдя в коридор, он наложил на дверь необходимые чары и теперь мог наслаждаться тишиной в спальне. В конце концов, пора было укладывать Гарри. Розовощёкий после купания и переодетый в светленькую пижаму, он сидел на кровати и швырял мягкие игрушки. Сириус же сидел рядом и листал старенький справочник по целебным заклинаниям. Он применил уже не меньше десятка, но треклятый шрам на лбу Гарри так и остался на месте. Отбросив справочник, Сириус взял с тумбочки дорожную аптечку. Он попробовал втереть в лоб малыша чуточку мази от ожогов, но и та почему-то не вызвала никакого эффекта.

— Проклятье.

В аптечке имелась ещё парочка тюбиков с мазями и три пузырька с зельями на случай ушибов или переломов, но испробовать что-то ещё не захотелось. Вдруг уже слишком и он навредит мальчику. Сириус кинул аптечку обратно на тумбочку и опустился на спину.

— Н-на! — сказал Гарри и поставил ему на живот зайку.

Он молча сжал игрушку в пальцах и вздохнул. Гарри же подполз ближе и прихватил с собой тигрёнка со слоником. Пока звери то ли толкались, то ли сражались, то ли кусались на животе Сириуса — пойди разберись, что изображает малый ребёнок, — он хмуро думал всё о том же. Слова друга жгли его изнутри.

«…это всё — дети, семья, дом — не твоё».

Грёбаный Римус! И припёрся ведь именно сегодня! Мог бы из приличия поздравить с днём рождения, но нет же, пришёл, настроение вконец испортил и ещё велел подумать и не обижаться. Вот с чего вообще он столько всего нагородил? С того, что Сириус из родного дома сбежал? Или с того, что у него никогда не было таких же долгих и крепких отношений, как у Джеймса?

— Н-на, — опять сказал Гарри, и теперь Сириус держал слоника.

В его душе продолжала бушевать буря. Хотелось взять справочник и отколотить им друга, но это вряд ли бы помогло. Нашёл ведь как всё объяснить! «Упрямство»! Можно подумать, одним упрямством можно все щели заткнуть. Сириус покачал головой и перевёл взгляд на Гарри, занятого игрой. Как же он похож на Джеймса… Того, кто однажды открыл входную дверь, посмотрел на метания Сириуса, от злости и обиды не способного внятно объяснить, что же произошло на Гриммо, а потом он просто обнял его и, обернувшись, радостно крикнул родителям, что его лучший друг приехал. Флимонт и Юфимия приняли Сириуса как родного. Всё лето они так ласково обращались с ним, как будто он был их вторым сыном. Хотел бы Сириус такую же семью? Безусловно, хотел бы. Семью, где тебя не бранят и не колотят за каждый неверный жест или слово. Семью, где не надо чему-то соответствовать и выслушивать, что ты, ошибка природы, их только позоришь. Неудивительно, что Джеймс был крайне находчивым и часто обходил друзей во всём. В нём любви и энергии было столько, что можно было разнести весь Хогвартс забавы ради.

— Н-на…

Сириус отвлёкся от пасмурных мыслей и решил, что пора укладываться. Этот день вышел слишком паршивым.

— Эй, Гарри, звери уже устали, — сказал он крестнику и стал поочерёдно укладывать игрушки на бок. — Смотри, и зайка спит, и слоник спит, и тигрёнок спит, и дядя Сири тоже спит.

Желая обмануть мальчика, он закрыл глаза и перестал шевелиться.

— Си-ли, Си-ли, Си-ли… — какие-то минуты звал его Гарри, тыкал в бок и дёргал за футболку, но Сириус не двигался.

Малыш немного повозился и улёгся рядом. Когда Сириус открыл глаза, Гарри тихонько сопел под его боком. А ведь он — это всё, что осталось от всех тех славных людей, которых Сириус любил. Он осторожно поднял малыша, подошёл к детской кроватке и аккуратно его уложил.

— Сладких снов, Сохатик, — тихо пожелал Сириус и повернулся к кровати.

Справочник снова попался ему на глаза. Похоже, бессмысленно его изучать. Лучше бы отнести Гарри в Мунго и показать профессионалу, но это опасно — вдруг кто из Пожирателей окажется поблизости. На минуту Сириус подумал пригласить кого-нибудь из целителей домой, но быстро отбросил эту мысль. Ещё не хватало, чтобы потом пошли разговоры, где находится Гарри Поттер. Он убрал с кровати игрушки, отложил справочник, немного подумал и вздохнул. Похоже, придётся обратиться к матери. Она-то немало всего знает или же у неё есть проверенный человек, какой-нибудь «семейный целитель». Она же блюдёт традиции и кому попало своё здоровье не доверит. Так и быть, ради Гарри он тоже может побыть хорошим сыном и сделать вид, что забыл про старые обиды. Сириус разделся, погасил ночник и забрался под одеяло.

* * *

Обласканный щедрыми ударами кочерги и парочкой Круциатусов, Петтигрю стоял на коленях, лил слёзы и уверял, что изложил на пергаменте всё, как оно было. Вальбурга как раз читала его короткое признание, когда он пополз к ней.

— М-милостливая госпожа… — начал было Петтигрю, но удар кочерги его остановил.

— Ты куда полез, гадёныш?! — жёстко вопросил стоявший возле Вальбурги Кикимер.

— Я готов служить… С-служить вам! — произнёс Петтигрю, оставшись на месте. — Я могу быть полезен!

— Служить мне? — переспросила Вальбурга, опустив пергамент. — Это после того, как ты предал Поттеров?

— Я сделал это ради Тёмного Лорда! Ради его величия! Ради!..

Вальбурга посмотрела на Кикимера, и тот ещё раз взмахнул кочергой.

— А теперь ты ещё предал и Тёмного Лорда, — заметила она, тряхнув пергаментом. — И зачем, спрашивается, мне сдался такой жалкий слуга?

— Но…

— Империо! — Вальбурга открыла шкатулку и достала оттуда крохотный пузырёк. — Выпей это.

Петтигрю послушно забрал пузырёк и осушил. Вскоре он закряхтел и завалился на бок.

— Кикимер, сделай так, чтобы это тело вместе с признанием в кармане лежало в Атриуме. Можно прямо у фонтана.

— Как прикажете, госпожа.

Как только домовик исчез, Вальбурга поднялась с дивана и покачала головой. Бедный ковёр! Визитёры изрядно его измарали. Надо будет сказать домовику, как вернётся, чтобы тщательно почистил, а ещё лучше заколдовать. Да, надо бы сделать ковёр кусачим. А то вон гоблины мнят себя разумными существами, бунты устраивают, а за ботинками ухаживать научились лишь единицы. Пусть ковёр кусает тех гостей, кто забывает о приличиях.

Мысленно сделав себе пометку, Вальбурга вышла из гостиной и отправилась наверх. Разговоры с неразумными существами её очень утомляли, но зато теперь можно было спать спокойно. Имя Сириуса очень скоро будет очищено, он сам крайне занят ребёнком, а значит, новых проблем вроде бы не предвидится.

— Что случилось, отец? Почему ты просил явиться как можно скорее?

Взволнованный Римус прошёл на кухню, где и застал мрачного, точно туча, Лайелла. В ушах последнего всё ещё звенел голос Вальбурги Блэк, чей Громовещатель взорвался уже больше чем два часа тому назад. Когда-то Лайелл мечтал, что построит большую дружную семью. Мечтал, что у него будет два сына и, возможно, дочка. Его жена, Хоуп, обычно посмеивалась, но не возражала. Было решено, что когда Римус пойдёт в начальную школу — Хоуп всё-таки происходила из магглов и считала, что начальное образование сыну не помешает, — тогда они и задумаются о втором ребёнке. До пяти лет Римусу оставалось совсем немного… и вот тогда их семью постигло несчастье. Фенрир Сивый проник в дом и чуть не убил мальчика. Не убил, но навеки наградил проклятием. Римус стал оборотнем, и о втором ребёнке больше не могло быть и речи. Хотелось хоть как-то сберечь этого. Лайелл с Хоуп делали всё, что было в их силах: искали лекарства, укрепляли подвал, накладывали заглушающие заклинания. Каждое полнолуние было тем ещё испытанием. Кажется, они с Хоуп состарились на несколько десятков лет раньше, чем положено. Наверное, не стоило удивляться, что жена заболела и ушла из жизни очень рано. Бедняжка отдала слишком много сил и нервов семье.

— Что-то со здоровьем? Тебе плохо? — приблизившись к отцу, спросил Римус.

Лайелл повернул голову и пристально посмотрел ему в лицо. Да, он виноват в том, что сын стал таким, да, он не сдержал однажды язык за зубами, оскорбил оборотня и поплатился за это, но ведь он сделал всё, что только было возможно, чтобы уберечь Римуса от расправы. Люди ведь очень жестоки, они бы его не приняли, давно бы растерзали или куда-нибудь упрятали.

— Ты что же это творишь, мерзавец? — наконец сурово сказал Лайелл, поднявшись из-за стола. — Мы с матерью для этого тебя берегли, чтобы ты потом почувствовал себя всесильным и с Блэками решил силой помериться?

— С Блэками? — не понял Римус. — При чём тут…

Звонкая пощёчина заставила его отшатнуться. Римус приложил ладонь к горящей щеке и изумлённо уставился на отца.

— При том, что мы просили тебя быть осторожнее!! — загремел обычно сдержанный Лайелл. — Просили никуда не встревать! А ты, я смотрю, себя героем почувствовал?! Где ты этого понабрался?! Кто тебя этому научил?!

— Немедленно объясни мне, что это значит!

— Это значит, что тебе пора идти наверх и собирать вещи!

— Да ты с ума сошёл… Нет, я не буду с тобой разговаривать в таком тоне. Успокойся, тогда и…

Римус было развернулся, но отец вдруг схватил волшебную палочку.

— Экспеллиармус! Инкарцеро!

— Папа, перестань! Папа, не сходи с ума!!!

Схватив возмущённого сына за шкирку, Лайелл потащил его к двери в подвал. Открыв дверь, он толкнул связанного сына на лестницу и тот покатился вниз.

— Я тебе покажу, как вражду с Блэками начинать! — бросил в темноту Лайелл и закрыл дверь.

Он подобрал с пола волшебную палочку сына и отправился к лестнице.

— Ты не можешь меня здесь держать!! — послышался ему из подвала громкий голос Римуса. — Мне уже двадцать один год! Я сам решаю, как мне жить! Я…

Но Лайелл его больше не слушал и поднялся на второй этаж. Он хорошо знал традиции и порядки. Это теперь Громовещателями разве что родители детей в школе пугают. А вот в старое время, о чём ему рассказывал дед, а тому его дед, слышавший от своего деда… В старое время Громовещатели слали, чтобы объявить войну. Что уж говорить про Громовещатели от Блэков. Раньше поговаривали, что если кто-то получит от них Громовещатель, то долго он не проживёт, а Вальбурга Блэк выразилась довольно ясно. До следующего полнолуния оставалось чуть больше недели.

— Решает он, — сердито повторил Лайелл в спальне и достал из-под кровати чемодан. — «Нарешал» вот уже… Ничего, поедешь как миленький. Не переживай, Хоуп, — прибавил он, глянув в сторону фоторамки у кровати. — Я его увезу. Надо будет уменьшу, в чемодан спрячу… Не важно как, но увезу, враждовать с Блэками мы не будем. Этот недоумок просто не понимает, с кем он связался. Будь спокойна, я о нём позабочусь!

* * *

Сириусу опять виделась та же ночь. Снова он на всей скорости летел по усыпанному звёздами небу в Годрикову Впадину. Фары мотоцикла прорезали тьму улицы при приземлении.

— Джеймс!! Лили!! — кричал Сириус, спрыгнув на землю, и помчался к дому.

Он едва достиг ступеньки крыльца, как темноту за оконным стеклом озарила изумрудная вспышка.

— Не-е-е-е-е-е-е-е-т! — закричал Сириус и, споткнувшись, и упал.

Упал и вдруг резко сел на кровати. Его окружала темнота. Сердце часто стучало в груди, лоб покрыла холодная испарина. Это сон. Всего лишь очередной сон. Он на Гриммо, в своей старой спальне. Волан-де-Морта больше нет. Сириус глубоко вдохнул и в тот же момент в стороне послышался плач.

— О нет…

Отбросив одеяло, он вскочил и бросился к детской кроватке. Своим вскриком он разбудил и напугал Гарри.

— Эй, всё хорошо, — мягко сказал Сириус, достав его из кроватки. — Всё в порядке, дружок… ты в безопасности…

Обычно крестник его будил. Похоже, ему тоже периодически снилось что-то пугающее. Возможно, у них с Гарри один кошмар на двоих. Наверное, надо было его укачать, но Сириус не знал, как это правильно делается. Ещё не так давно было смешно, когда Джеймс пожаловался, что получил хороший подзатыльник от Лили за то, что перестарался и растряс сына как рождественский мешок с подарками. Сириус лишь прижимал Гарри к себе и осторожно поглаживал.

— Ты не один, Сохатик, — говорил он ему. — Мы вместе. Вместе мы со всем справимся.

После очередных уговоров Гарри успокоился и заснул у него на руках. Сириус осторожно опустил его в кроватку и вернулся в постель. Едва он расслабился и заснул, как его снова разбудил плач. Сириусу показалось, что прошло не меньше десяти минут, но за окном уже светлело. Ещё раз уговорив крестника вздремнуть, он вернулся в постель и со стоном проснулся к семи часам. К этому времени Гарри уже выспался, звал его и бил ладошкой по прутьям кроватки.

— Да-да… — сонно отозвался Сириус, всё ещё лежа, уткнувшись носом в подушку, — я иду… иду… И-иду… — ещё тише пробормотал он и закрыл глаза.

* * *

Римус не появился наутро. Не появился к полудню, не прислал директору сову с запиской, не отправил Патронус. Похоже, чувство стыда перевесило в нём чувство долга, и он не решился сказать директору, что не хочет забирать у Сириуса Гарри.

«Что ж, его можно понять», — сидя у себя в кабинете, думал Дамблдор. Как-никак у Римуса не осталось больше друзей, кроме Сириуса, наверное, память о тех школьных годах, когда Мародёры поддерживали его, не давала его совести покоя. Вот только идти без Римуса на Гриммо было бессмысленно. Дамблдор не знал, в какое время Сириус с крестником выходит на прогулку и куда он обычно ходит. Идти и караулить его на улице тоже не казалось разумным. Ещё увидит его, заподозрит неладное и скроется дома под защитой безумной Вальбурги. Нет, действовать надо было осторожнее. Дамблдор немного подумал и решил, что ему нужен другой союзник, тот, кто не сбежит и не спрячется от серьёзного поступка. Тот, кто не побоится взять на себя ответственность и помочь страдающему человеку.

— Благодарю за оказанную честь, профессор, буду рад вам помочь с Блэком, — откликнулся на такое предложение Северус Снейп.

— Я очень надеюсь, Северус, что прежние обиды не будут иметь для вас значения, — заметил Дамблдор, помня, что какие-то годы назад Северус чуть не лишился жизни, когда поверил Сириусу и отправился в Визжащую хижину, где находился оборотень Люпин.

— Что вы, профессор, я выше этого, — заверил тот. — Могу хоть обезоружить, хоть оглушить Блэка и связать.

— Ну что вы, Северус, не нужно наносить Сириусу никакого вреда.

— Ни в коем случае, профессор, я его только оглушу и доставлю в Мунго. Вы ведь этого хотели, не так ли?

— Именно так. Как хорошо, что на вас можно положиться, Северус. И да, у нас с вами возникла некоторая проблема в плане того, где нам ждать Сириуса… поэтому я предлагаю поступить следующим образом. Я дам вам мантию-невидимку, которую я одолжил у одного старого друга, и какое-то время побудете в ней на площади Гриммо. Последите за Сириусом и за тем, куда он обычно ходит.

— Послежу, профессор? А разве ваш замысел не предполагает нападения, нет, прошу прощения, незамедлительного принятия мер для помощи Блэку?

— Конечно же предполагает, Северус, но давайте не будем поступать так опрометчиво. Мы же не хотим, в конце концов, навредить Гарри или Сириусу. Для начала нам нужно понять, где разумнее всего действовать.

— Хорошо, профессор, я вас понял и всё сделаю.

* * *

Утро на Гриммо начиналось так же размеренно, как и в предыдущие дни. Пока Вальбурга сидела за столом и завтракала, Сириус ходил наверху, хлопал дверями и переговаривался с полукровкой. К тому моменту, когда его мать допивала чай, он наконец-то спустился с ребёнком в руках и прошёл в столовую.

— Доброе… утро… ма-а-атушка, — зевая на ходу, сказал Сириус и отправился к детскому стульчику.

— Доброе-доброе, — отозвалась Вальбурга, наблюдая за ним.

Судя по разбитому виду, растрёпанным волосам и мятой одежде, спалось Сириусу не очень хорошо, но гордость и упрямство пока не позволяли пожаловаться и попросить о помощи. Протяжно зевнув ещё раз, он всё же усадил ребёнка и двинулся в сторону двери на кухню. Вальбурга легонько стукнула чайной ложкой по блюдцу, и домовик тут же рванул наперерез её сыну.

— Кикимер сварил для полукровки овсяную кашу на молоке! — сообщил он, встав у двери. — Кикимер мог бы покормить ребёнка и принести для Сириуса чашку горячего крепкого кофе.

Сириус нахмурился и медленно повернулся в сторону стола.

— Подумала, вдруг тебе не помешает… небольшая помощь, — как бы без особой заботы заметила Вальбурга.

— Кикимеру не нравится, когда кто-то другой хозяйничает на кухне, — сердито прибавил домовик, получивший с утра пораньше от неё выговор. — Кикимер в состоянии накормить всех членов семьи и гостей!

— Ну… давай тогда, — помолчав, согласился растерянный Сириус. — Буду… благодарен, — прибавил он и отправился обратно к столу.

Кикимер за его спиной поспешил на кухню и вернулся оттуда с полотенцем, висящим на плече, и подносом. Оставив возле Сириуса чашку с кофе и тарелку с бутербродами, он щёлкнул пальцами, и возле детского стульчика появилась табуретка. Взобравшись на неё, Кикимер взял блюдце с кашей и чайную ложку и со знанием дела приступил к кормлению ребёнка.

— Спасибо… — подняв на мать взгляд, тихо сказал Сириус, словно неуверенный, проснулся он или ещё нет.

Вальбурга лёгонько кивнула в ответ и решила ещё немного посидеть за столом. Сегодня ей хотелось дождаться почту. Как она и предполагала, совы прибыли через какие-то минуты. Поскольку домовик был занят полукровкой, то она взмахнула палочкой, чтобы открыть окно, и совы, одна за другой, стали влетать в столовую, бросать письма и газеты на стол. Сириус, попивавший в стороне кофе, всё ещё зевал и не обращал на это никакого внимания. Вальбурга же собрала письма и развернула свежий выпуск «Ежедневного пророка».

ПРЕДАТЕЛЬ СЕМЬИ ПОТТЕРОВ СОЗНАЛСЯ В ПРЕСТУПЛЕНИИ И РАССТАЛСЯ С ЖИЗНЬЮ!

С первой же страницы на неё смотрело растерянное лицо Питера Петтигрю. Похоже, кто-то из журналистов успел откопать его старое школьное колдофото или же обманом выпросил его у матери. Под ним шла сенсационная статья о найденном в Министерстве магии теле и признании, находящимся в его кармане. Удовлетворённая увиденным, Вальбурга подобрала со стола письма, свернула газету и бросила её к другому концу стола. Сириус, попивавший кофе, молча поднял на неё недоумённый взгляд.

— Почитай новости, дорогой, может, быстрее взбодришься, — посоветовала сыну Вальбурга и вышла из столовой.

Не прошло и минуты, как она услышала позади крайне неприличный звук. Похоже, Сириус взглянул на газету и выплюнул из себя остатки кофе.

* * *

У Северуса Снейпа имелся свой взгляд на некоторые вещи. Когда-то он примкнул к Тёмному Лорду, уверенный в том, что тот лучше понимает, как устроен этот мир и какие в нём должны царить порядки. Но потом выяснилось, что Тёмный Лорд тоже несёт в себе старые обиды и печётся по большей части лишь о своей собственной жизни. Вера в него стала истлевать и вконец надломилась, когда он решил, что сын Поттеров для него серьёзная угроза. Теперь же у Северуса надломилась вера в Дамблдора. Тот обещал, что защитит Лили и Джеймса, а в итоге выжил лишь их сын и Мерлин пойми каким образом. Лучше бы и не выжил. Лучше бы Лили вообще не выходила замуж за этого выскочку Поттера и осталась бы жива. Лорд бы вряд ли стал её трогать, возможно, в знак его, Северуса, преданности он бы не был против их союза. Как теперь было знать, как всё могло бы повернуться?

Словом, Северус пребывал в недобром настроении. Наставления директора ему казались крайне глупыми. Почему это не стоит вредить Блэку? Когда-то Блэк без зазрений совести отправил его на верную смерть, а Дамблдор быстро замял это дело. Понятно, что не потому, что пёкся о судьбе Блэка или же о Люпине. Наверняка он просто понимал, что первым под удар мог попасть он сам, директор школы, вот поэтому и всё мирно уладил. Но разве это было справедливо? Мародёры издевались над Северусом как могли… то им не нравился его внешний вид, то его внимательность, наблюдательность и смелость… А кто же ещё мог сказать им слово поперёк? Кто ещё должен был следить за порядком и их выходками, как не он? Эти негодяи то и дело шлялись по школьным коридорам после отбоя, по жизни веселились в стороне и вытворяли что-то безумное. Кто-то должен был зафиксировать все их нарушения и добиться для них наказания.

Стоя под мантией-невидимкой, Северус предавался воспоминаниям и посматривал в сторону детской площадки, где Блэк остановил коляску и выпустил ребёнка.

— Ну что, полетаем, Гарри? Нравится тебе воздух рассекать, да? — был слышен голос Блэка.

Он усадил ребёнка на качели и стал их раскачивать, от чего Гарри Поттер, конечно же, развеселился и замахал ручками. Северус нахмурился и поджал губы. Ему казалось, его вот-вот стошнит от такого приторного зрелища. Будь его воля, он бы запустил Блэку в спину проклятие, но Дамблдор это вряд ли одобрит. Пришлось подождать, когда треклятый Блэк наиграется с ребёнком у качелей, потопчется у горки, побегает у песочницы и наконец-то усадит обратно в коляску.

На обратном пути Северус мрачно думал, что справедливости в этом мире нет. Лили не выжила, Лорд пал, Дамблдор печётся лишь о Гарри Поттере, а Блэк полежит немного в Мунго и будет снова наслаждаться жизнью: пить, курить, гулять с девушками, кататься на своём мотоцикле и…

Северус вдруг остановился у дома и уставился на мотоцикл, припаркованный в стороне от крыльца. Крайне дерзкая мысль вдруг посетила его голову. Вредить Блэку Дамблдор не разрешал, но что если этот безумец навредит себе сам? От несчастного случая никто не застрахован. Пока Блэк поднимался по ступенькам и прижимал одной рукой к себе маленького Поттера, а другой тащил за собой коляску, Северус думал о том, что Дамблдор перемудрил. И зачем вот сдалась вся эта возня с Мунго? Даже если Блэк там полежит неделю или две, вряд ли это что-то изменит. Этого дурного ни Мунго, ни даже Азкабан, попади он туда, не исправят. Но вот если с Блэком что-то случится… не обязательно летальное, но существенное для его здоровья… тогда вот он точно перестанет быть помехой. В таком случае его матери вряд ли будет нужен Гарри Поттер, скорее всего, она сама от него избавится и отдаст первому, кто попросит.

Вздёрнув уголок губ, Северус достал волшебную палочку и направил её на мотоцикл. Однажды справедливость восторжествует, подумал он, накладывая на транспорт несложное заклинание, Блэк ещё сполна получит по заслугам за свой невинный «розыгрыш» и все прочие издёвки.

— Боюсь, вы были правы, профессор, Блэк очень осторожен, — чуть позже докладывал Северус в кабинете директора, — сейчас он держится исключительно близ защищённого дома. Предлагаю подождать дня два-три, может, неделю или чуть больше, пока он не убедится, что опасности нет, и не потеряет бдительность.

— Вы так думаете, Северус? — с сомнением отозвался Дамблдор.

— Я уверен, профессор, — невозмутимо ответил Северус. — Я долго наблюдал за ним сегодня… Блэк очень хитёр и изворотлив. Если мы попытаемся предпринять что-то сейчас, мы рискуем сорвать спасение Гарри Поттера.

— Что ж, надеюсь, вы правы, Северус… Давайте тогда немного обождём.

То, чего он так жаждал, свершилось, вот только Сириус теперь не знал, как ему на это реагировать. Петтигрю мёртв. Возможно, сдали нервы от постоянных тревог и он совершил отчаянный поступок, либо же кто-то из Пожирателей заставил его написать признание и выпить яд — он ведь отправил их несравненного Лорда к Поттерам, и тот пал. А может, это было не наказание, может, кто-то угрожал ему более жестокой расправой и довёл до нервного срыва. Как бы там ни было, итог один. Предателя больше нет в живых. Всё. Точка. Сириус думал, что испытает невероятное облегчение от этого или же удовлетворение, но ничего, кроме горечи, почему-то не было. Смерть Питера не могла вернуть ни Джеймса, ни Лили. Его смерть лишь завершила какую-то главу жизни и оставила после себя пустоту. Больше некуда было спешить, некого искать и не к чему стремиться. Всё, что у Сириуса осталось от той резко завершённой главы — это Гарри. Малыш, который крайне нуждался в заботе и в защите, он всё ещё был в большой опасности, пока Пожиратели смерти находятся на свободе.

Вернувшись с очередной прогулки, Сириус снял с крестника курточку и ботинки, взял его на руки и понёс по лестнице. Другие, такие как Дамблдор, Хагрид и, будь он неладен, Римус, могут и дальше в него не верить, думалось ему на ходу, он в них больше не нуждается. Но ведь Поттеры в него верили, когда-то Поттеры дали ему приют и впустили в свою семью, а значит, он приложит все силы, чтобы Гарри никогда не почувствовал себя одиноким и несчастным, он тоже его семья. Кашлянув, чтобы обозначить своё присутствие, Сириус подошёл к входу в гостиную и постучал по дверному косяку.

— Да, Сириус?

Его мать, сидевшая на диване, оторвалась от чтения какого-то письма и повернула голову.

— Ты не сильно занята? Можем поговорить?

— Проходи.

Мать отложила письмо и выразительно посмотрела на стоявший напротив диван.

— Так, держи и не шали, — поставив Гарри на пол, сказал Сириус и протянул ему машинку.

Мать наградила мальчика недолгим взглядом, но не сказала ни слова. Сириус же сел на диван и едва удержался от того, чтобы не развалиться на нём. В прежние времена он бы и ноги закинул на сиденье, и диванные подушки развлечения ради пнул, но теперь стоило держать себя в руках и соблюдать приличия. Кто знает, какое у матери теперь настроение.

— О чём хотел поговорить, дорогой? — вопросила она, и Сириус, открывший рот, неожиданно сбился с мысли.

В третий раз! В третий раз за эти дни она назвала его дорогим, не знай он её, можно было бы подумать, что матушка прикалывается, но вроде нет, чувство юмора у неё и раньше отсутствовало.

— Вжум-вжум-вжум-вжум…

Благо, что Гарри в стороне ползал на коленках и катил машинку. Взглянув на него, Сириус сразу же вспомнил, зачем явился.

— У тебя ведь есть этот… м-м… семейный целитель? Я имею в виду надёжный… неболтливый человек, который разбирается в проклятиях и болезнях…

— Допустим, что есть, а что, тебе нездоровится? Я думала, твоя простуда прошла.

— Нет, со мной всё в порядке, я просто… ну…

— Вжум-вжум-вжум-вжум…

Гарри докатил машинку до кофейного столика и уселся на ковре, видимо, пока не в силах решить, куда её катить дальше: к дивану с крёстным отцом или же к дивану с малознакомой ему неразговорчивой женщиной.

— Я подумал, вот бы профессионал на него взглянул, — сказал Сириус, смотря на крестника.

— А разве он плохо себя чувствует? — Мать тоже перевела взгляд на Гарри. — На вид вроде в порядке…

— Да, но этот шрам от убийственного заклятия и… Гарри, нет! Гарри, не лезь туда!

Гарри, конечно же, не послушал. Он наконец-то определился с маршрутом и нырнул под кофейный столик. Из-за этого Сириусу пришлось быстро покинуть диван и сунуть за ним руки, пока малыш не застрял или, упаси Мерлин, не ударился о столешницу затылком. Мать невозмутимо наблюдала за метаниями Сириуса, вытащившего из-под столика и Гарри, и машинку.

— Ну, в общем, не мог бы твой человек его осмотреть? — спросил он с пола. — И шрам этот и так… вообще, в целом.

— Мог бы, — наконец сказала она. — Тебе это очень срочно нужно, Сириус? Дело в том, что мой человек в отъезде, но, думаю, к концу недели он вернётся.

— О, прям сегодня не горит, конечно, но если на этой неделе… На этой неделе было бы замечательно.

— Хорошо, я ему напишу, чтобы он к нам зашёл, как вернётся.

— Отлично. Спасибо!

Уходя с Гарри на руках из гостиной, Сириус испытывал необъяснимые ему смешанные чувства… недоумение, недоверие, облегчение и даже толику радости. Может, мать с годами и вправду немного добрее сделалась? Или же она согласилась ему помочь, чтобы только он больше со своим чадом не заходил в её любимую гостиную и не беспокоил больше? В любом случае разговор прошёл как-то слишком хорошо и гладко. Только у себя в спальне Сириус наконец-то расслабился. Можно будет тому человеку не только шрам показать, но и рассказать, что Гарри беспокойно спит. Может, ему какие-то капли давать надо или же провести какой-нибудь несложный обряд, прочитать заговор или ещё что-нибудь, чтобы отогнать страхи. Вот как понять, что происходит с ребёнком, который ещё толком разговаривать не умеет? Что, если ему ещё тяжелее, чем взрослым?

— Ну что, кто хочет покататься?

Сириусу сделалось настолько хорошо, что он обратился в Бродягу и завилял хвостом.

— Гав-гав! — обрадовался Гарри и через какие-то минуты катался на спине здорового пса по спальне.

* * *

Лёд тронулся. После того, как сын попросил пригласить семейного целителя и покинул гостиную, Вальбурга была более чем довольна. Видимо, Сириус уже попробовал самостоятельно разобраться с проблемой, но ничего у него не вышло. Похоже, сын так намучился, что наконец-то снизошёл до того, чтобы вспомнить о существовании матери и её возможностях. Вальбурга, конечно же, могла позвать целителя в этот же день, но так спешить вроде бы было незачем. По опыту она знала, что если давать Сириусу сразу же всё, чего он хочет, то вряд ли он это оценит. Теперь ведь он ценит только то, что достаётся ему с большим трудом. Стоило попросить Кикимера помочь с кормлением ребёнка, и Сириус тут же вспомнил, как произносить слова благодарности. За последние четыре дня он поблагодарил её намного больше, чем за все прошлые годы. Удивительно, но даже не дерзил, пришёл и смотрел на неё не так вызывающе, как прежде, а смиренно, сидя на диване прямо, как подобает воспитанному человеку. Это ли не прекрасно? Сын, определённо, растёт над собой.

Тронутая от разговора с Сириусом, Вальбурга не смогла вернуться к письмам. Её мысли заняло совершенно другое. Ей подумалось, что если со временем предоставить сыну и другие привилегии, то, возможно, потом он и сам не захочет покидать её дом. Да, если он ещё немного помучается и «подрастёт», то можно будет сделать ему серьёзный подарок. Рано или поздно он ведь устанет разыгрывать из себя мать-наседку и дойдёт до того, чтобы признать, что в одиночку ухаживать за малым ребёнком очень и очень тяжело, и вот тогда… Тогда будет очень кстати дать ему в помощь домовика. Разумеется, не Кикимера. Он-то на многое способен, но уж слишком хорошо знает и угадывает предпочтения хозяйки, поэтому делить его с сыном ей не хотелось. Нет, для него нужен кто-то другой. Осталось лишь понять, где бы его взять.

Немного подумав, Вальбурга встала с дивана и подошла к камину, зачерпнула из горшочка на полке горсть летучего пороха и кинула за решётку. Пламя в камине окрасилось в изумрудный цвет.

— Цисси, милая, можешь зайти ненадолго? — наклонившись, крикнула Вальбурга. — Цисси, ты слышишь?! — немного подождав, прибавила она.

— Хозяйка наверху с наследником рода! — послышался из пламени писклявый голос домовика. — Добби должен её позвать?

А ведь чистокровный наследник рода ровесник полукровки Поттеров, невольно подумалось Вальбурге, нехорошо будет отвлекать от него племянницу.

— Конечно же нет, идиот! — резко ответила она домовику. — А хозяин где? Чем он занят?

— Хозяин в столовой пьёт чай!

«А этот павлин только кишки набивать и может», — недобро подумала Вальбурга и крикнула домовику:

— Тогда позови хозяина! Скажи, что миссис Блэк ждёт его у себя!

— Хорошо, миссис Блэк, Добби позовёт хозяина! — крикнул домовик.

Вальбурга немного подождала и посмотрела в сторону настенных часов. Прошла четверть минуты… половина… ещё одна четверть… Когда стрелка пошла на второй круг, Вальбурга цокнула языком и поджала губы. Пламя в камине наконец-то ожило, в нём закрутилась фигура и шагнула на ковёр.

— Дорогая тётушка, как же я рад вас ви!.. — восторженно начал было Люциус Малфой, но ваза с каминной полки стукнула его по голове.

— Какая я тебе ещё «тётушка»? — сурово спросила Вальбурга и вернула вазу на полку. — Ты что там так долго делал по пути? Перья чистил?

— В-виноват, тё… миссис Блэк, я не думал, что это так срочно, — стушевался Люциус, — домовик не сказал мне, что…

— Вот уж избавь мои бедные уши от своих жалких оправданий! Нарциссе будешь их на уши вешать. Скажи-ка мне лучше, у тебя сколько домовиков служит?

— Двое, — гордо ответил Люциус и через мгновение переменился в лице.

— Отлично. Дай-ка мне одного.

— Но…

— Что?

— Но у нас маленький ребёнок…

— И у нас маленький ребёнок.

— У-у… у вас?!

— У нас. Представь себе, Сириус решил стать отцом и принёс на днях одного... нахлебника.

— Но…

В поисках поддержки растерянный Люциус повернул голову к стене с фамильным гобеленом. На том по-прежнему имелось чёрное пятно, на котором некогда значилось имя «Сириус». Под этим самым пятном, будто в насмешку онемевшему гостю, по-прежнему не было ни одной прямой или кривой линии, указывающей на законного наследника или же бастарда.

— Сам понимаешь, с малым ребёнком столько хлопот, — невозмутимо продолжила Вальбурга. — В одиночку трудно справиться. Так что, дай-ка того домовика, который помоложе и порасторопнее.

— Но… — сдавленно повторил Люциус, продолжая всматриваться в гобелен. — Но Сириус же сбежал из дома… и предал семью.

— А теперь он вернулся и осознал свою ошибку, — важно поправила его Вальбурга и немного сдвинула брови. — Чего застыл, Люциус? Забыл, кто твой брак благословил? Я ведь и проклясть могу…

— О, н-не надо, м-миссис Блэк, я… просто… удивлён. Крайне у… В смысле, крайне рад за вас. Добби! — наконец крикнул Люциус и в стороне с хлопком появился молодой домовик. — Добби, ты переходишь к семье Блэк и отныне служишь им!

— Да, хо… бывший хозяин. Добби всё понял! Добби будет служить семье Блэк!

Вальбурга окинула домовика взглядом и немного нахмурилась. Одет он был неопрятно — наволочка в чём-то испачкана — ноги были босые, но хуже всего, что ни на боку, ни на поясе не было ни скромной сумки, ни хотя бы кармана с инструментами. Вот чем он будет отбиваться, если вдруг к полукровке на улице пристанет какая-нибудь собака? Голыми руками? Или, например, откуда он достанет флакон с целебным зельем, если полукровка упадёт и разобьёт коленки? Вот когда Регулус и Сириус были маленькими, Кикимер был снабжён как нужно. Если Регулус был послушным мальчиком и вёл себя хорошо, то Сириус… Это нездоровое создание могло выкинуть что угодно: скатиться по перилам, вылезть из окна, прыгать на ступеньках, забраться на чердак, тайком кормить за углом дома бродячих собак, перелезть за тем же углом через забор и отправиться беситься на треклятую маггловскую площадку… Если бы не Кикимер, Мерлин его знает, когда и где бы Сириус себя искалечил.

С Добби, безусловно, ещё следовало хорошенько поработать, прежде чем доверить ему уход за ребёнком.

— Что ж, сойдёт, — помолчав, ответила Вальбурга и протянула руку.

Люциус тут же наклонился и коснулся губами её пальцев.

— Рад был вам услужить, миссис Блэк. Вы же знаете, вы для меня…

— Знаю-знаю, болтун ты эдакий, можешь идти.

Люциус пожелал ей здоровья и шагнул в камин. Как только он исчез, Вальбурга крикнула в сторону:

— Кикимер!

Раздался хлопок и возле неё появился хмурый домовик.

— Кикимер виноват! — раньше, чем она успела отдать приказ, сказал он, повесив голову. — Кикимер бил себя сковородой по безмозглой голове и бил очень мало! Кикимер заслужил наказание. Кикимер…

— И что же ты натворил? — перебила его Вальбурга. — Опять кашу сжёг?

— Нет. Кикимер проглядел вредителя, — мрачно ответил домовик, и Добби в стороне охнул.

— Какого ещё вредителя?

— Кикимер не знает. Кикимер его не видел. Вредитель скрывался. Кикимер шёл за Сириусом и подходил к дому, когда вдруг увидел руку и волшебную палочку в ней. Вредитель направил палочку на мерзкий транспорт магглов у крыльца. Кикимер хотел схватить вредителя, но не успел. Вредитель бросил какое-то заклятие и исчез. Кикимер виноват. Кикимер заслуживает жестокое наказание…

— А ну хватит причитать! — оборвала его Вальбурга. — И в следующий раз сообщай мне обо всём сразу же, бестолочь! Познакомься, это Добби. Добби, ты переходишь в подчинение Кикимера. Он научит тебя всему, что должен знать домовик благородной семьи Блэк. А теперь марш оба на кухню и займитесь делом. Скоро Сириус и его полукровка захотят есть!

На этом она покинула гостиную и отправилась к лестнице. Прекрасное настроение было испорчено. Кому это ещё понадобилось тайком следить за Сириусом и трогать его отвратительный транспорт? Могли бы и просто угнать эту мерзость, на неё всё равно никто не накладывал никакую защиту, нежели на дом и крыльцо. Более того, будь её, Вальбурги, воля, то она бы с радостью этот транспорт отправила на помойку, но сын вряд ли такое поймёт, только ради него и приходится терпеть эту тарахтящую груду разукрашенного металла.

Вальбурга вышла на крыльцо и направила волшебную палочку в сторону мотоцикла. Как и прежде она уловила сильные чары, которыми транспорт был приправлен. Вот только помимо чар она вдруг обнаружила и что-то такое, от чего её брови поползли вверх. Кто-то не просто попортил мотоцикл сына, кто-то наложил на него несложное обжигающее заклятие, способное сработать, когда транспорт придёт в действие и разогреется. Похоже, вредитель рассчитывал на беспечность Сириуса, рассчитывал, что тот оторвётся от земли и получит удар.

На мгновение Вальбурга задержала дыхание. Неразумный сын ведь мог не просто набрать высоту и удариться, он мог и обгореть, лишиться зрения, здоровья, способности дать потомство... Вредитель коварен. Очень коварен. Кому ещё нужно так вредить её сыну? Это ведь только Сириус наивно полагает, что за ним охотятся Пожиратели смерти, а Пожиратели сейчас охотятся разве что за укромным местом, ведь без Тёмного Лорда они лишь кучка бестолочей. Нет, Сириус перешёл дорогу только одному человеку. Тому, кто думал, что может получить всё, что захочет, но понял, что это не так. Теперь этот человек решил действовать исподтишка.

Вальбурга помрачнела и взмахами палочки сняла все чары с мотоцикла Сириуса.

— Что, Альбус, силой со мной помериться вздумал? — вслух произнесла она, заходя в дом. — Давай-давай, жалкий полукровка, посмотрим, кто из нас останется на коне, а кто под конём.

Вальбурга прошла в столовую, а из неё вышла на кухню.

— Не беспокоить меня! — бросила она домовикам и ушла за ещё одну дверь, ведущую к лестнице в подвал.

* * *

Жизнь каким-то образом текла дальше. В газетах писали, что Министерство ведёт активный поиск сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть, публиковали краткие сведения о том или ином процессе, призывали народ не бояться врага и сообщать о его местонахождении властям. Также в очередном выпуске, вероятно, чтобы вдохновить и порадовать настрадавшийся за эти тревожные годы народ, сообщалось, что в Годриковой Впадине возведён обелиск Поттерам. Колдофото этого обелиска было размещено на первой странице, за ним целый разворот был посвящён их подвигу. Прилагались колдофото разрушенного дома, каким он выглядел снаружи, колдофото его внутреннего убранства. Кто-то вдохновлённо описывал, какое ожесточённое сражение велось под крышей дома, что Джеймс Поттер отбивался у лестницы, а Лили Поттер отчаянно сражалась у детской кроватки. Сириусу тяжело было читать эту статью. Хотелось найти того или тех, кто это писал, и хорошенько поколотить. Хотелось пойти в Годрикову Впадину и сжечь дом Поттеров, чтобы больше ничей нос в него не совался. Как люди только смеют заходить туда и всё там ворошить? Где же эти люди были, когда Джеймсу и Лили приходилось скрываться под Фиделиусом?

Вот только как бы Сириуса ни задевали подобные статьи, он всё ещё не мог собраться с силами и сходить в Годрикову Впадину. Казалось, если он снова очутится рядом с домом Поттеров, кошмары, что периодически преследуют его по ночам, вновь оживут. Для его решительной и смелой натуры это, пожалуй, было одним из немногих действий, которые он не мог осилить, но самое ужасное было в том, что теперь ему не с кем было даже поговорить. Чем занимаются оставшиеся члены Ордена Феникса, Сириусу было совершенно не интересно — наверняка они, как и Грюм, не считают его за надёжного соратника, что аж ни разу о нём не вспомнили, — а судьба единственного живого друга его теперь тоже не волновала. Римус уже всё сказал, когда выбрал сторону Дамблдора. Сириус не хотел ему ни писать, ни тем более его видеть.

— Ты какой-то хмурый сегодня, всё в порядке, дорогой? — в очередной день спросила его за столом мать.

«В четвёртый раз», — подметил про себя Сириус. Он открыл было рот, чтобы сказать, как его бесит происходящее в волшебном мире и грёбаные лживые статьи, но поднял на мать взгляд, засомневался и передумал. Вряд ли она поймёт. Для неё есть только они, люди с голубой кровью, и все остальные: грязнокровки, полукровки, магглы… — всякий сброд, недостойный внимания.

— Да, прекрасно, просто не выспался, — соврал Сириус и глянул в сторону Гарри, сидящего на детском стульчике.

Кикимер, стоящий возле него на табуретке, хмурился и делал вид, будто его ни капли не задевает, что какой-то полукровка развеселился и отправил ему в лицо уже вторую ложку фруктового пюре.

— В таком случае мне есть чем тебя порадовать, — заметила мать. — Август написал, что прибудет сегодня вечером.

— Август? — не понял Сириус.

— Семейный целитель. Ты же хотел его видеть…

— Ах да, точно. Спасибо.

После обеда Сириус взял Гарри на руки и понёс вниз. Пора было собираться на прогулку и подышать свежим воздухом. К тому же надо было ещё зайти по пути в магазин за некоторыми продуктами. Спустившись с крыльца, Сириус усадил крестника в коляску и присел рядом.

— Ну что, избавим тебя сегодня от этой гадости, да? — сказал он, легонько тронув пальцем шрам на лбу крестника, и застегнул на его груди ремешок.

— Д-да? — бездумно повторил за ним Гарри.

— Да-да, — с улыбкой согласился Сириус и покатил коляску по тротуару.

Он ещё не знал, какое испытание его ждёт вечером, и пока пребывал в хорошем настроении.

* * *

— Проходите, Северус, мне нужна ваша помощь.

Дамблдор вызвал Снейпа к себе спустя несколько дней и выглядел отчего-то обеспокоенным.

— Что-то случилось, профессор? — невозмутимо спросил Северус, остановившись у стола.

— Прочтите это, мой друг.

Директор протянул ему записку. Северус взял её в пальцы и опустил глаза.

«Альбус!

Мой сын доигрался со своим мотоциклом и больше без помощи не может подняться с постели. Если тебе всё ещё нужен полукровка Поттеров, заходи вечером и забери его, иначе скажу домовику подбросить эту тварь соседям.

Вальбурга».

Похоже, его план сработал, заносчивый Блэк наконец-то получил по заслугам, понял Северус, но не подал и виду, что прочитанное могло его хоть немного порадовать.

— Что вы об этом думаете? — как только он поднял глаза, спросил Дамблдор.

— Думаю, яблоко от яблони недалеко падает, — ответил Северус. — Похоже, Блэк опять напился и, возомнив себя неуязвимым, сел за руль… Безмозглый идиот. Вы были правы, такому человеку и его матери нельзя доверить ребёнка. Думаю, раз миссис Блэк согласна, нужно забрать Гарри Поттера, пока она не передумала и не покалечила мальчика от обиды или злобы. От этих безумных Блэков никогда не знаешь чего ждать.

— Да… думаю, тут вы, конечно же, правы, — со вздохом согласился Дамблдор. — Не выручите меня ещё раз, Северус? Подозреваю, Вальбурга не будет рада меня видеть, особенно теперь, когда Сириус настолько плох... Думаю, будет лучше, если я ей напишу, что отправлю за мальчиком своего человека.

— Возможно и так, профессор, я вас выручу. Куда мне отнести мальчика?

— На Тисовую улицу, дом номер четыре, я буду ждать вас там. И, прошу, не трансгрессируйте, не навредите Гарри. Лучше вызовите «Ночной рыцарь», он вас быстро доставит.

— Хорошо, профессор.

Снейп отправился на Гриммо и, поднявшись на крыльцо, постучал в дверь. И чего все так страшились этого дома, подумал он, как только увидел на пороге молодого домовика. За дверью не было ничего такого, что могло бы наводить ужас. Обычный коридор, устеленный ковровой дорожкой. На стенах висели портреты, убогого вида вешалка стояла у входа, невдалеке располагались головы домовиков. В целом можно было сказать, что Блэки причудливые люди, не более того.

— Я за мальчиком, — сказал Северус. — Вас должны были известить.

— Да-да, Добби предупредили, сэр! — ответил ему домовик. — Одну минуту и Добби принесёт мальчика!

Он развернулся и с хлопком исчез. Северус недолго постоял на ковровой дорожке и уловил негромкие голоса, доносящие сверху. Возможно, там сейчас злобная хозяйка и целители крутились возле стонущего Сириуса, подумалось ему, так этому негодяю и надо, может, хоть теперь поймёт, как страдали в своё время другие.

На лестнице послышались шаги. Домовик спустился со свёртком, прижатым к груди, и подошёл к порогу. Из свёртка было видно головку спящего малыша, тёмные волосы и небольшой шрам на лбу.

— Вот, сэр... — дрожащим голосом сказал домовик и шмыгнул носом. — Недавно покормили... и он так славно заснул...

Северус молча забрал у всхлипывающего домовика ребёнка и вышел из дома. Спустившись с крыльца, он посмотрел по сторонам и переместился на Тисовую улицу.

— Северус, вы что, трансгрессировали?! — напустился на него выскочивший из темноты Дамблдор. — Вы забыли, как это может быть опасно для Гарри?!

— Гарри пережил убийственное заклятие, не думаю, что трансгрессия может быть для него опасна, — холодно ответил на это Северус и передал свёрток директору в руки.

Смотреть на «героического» ребёнка ему было неприятно: даже такой маленький он был похож на отца, на заносчивого вечно улыбающегося Джеймса Поттера. Того, кто не заслуживал такую красивую и талантливую девушку, как Лили, и уж тем более не имел права порождать с ней… ещё одно живое существо.

— Думаю, я сделал всё, что вы от меня хотели, — прибавил Северус и трансгрессировал прочь.

Того, что произошло далее, он уже не видел, но зато бедные магглы видели в этот вечер слишком много. Они лишь упустили тот момент, когда Дамблдор нёс на руках малыша к крыльцу дома и достал из кармана заветный конверт.

— Что ж, Гарри... — мягко начал было директор, но в этот момент малыш вытащил из-под одеяльца ручку, в пальчиках которой было что-то зажато, и открыл глаза.

Позднее перепуганные Дурсли твердили прибывшей на место полиции, что понятия не имеют, что за старик забрался на их участок и почему он так истошно кричал. Соседи Дурслей тоже были крайне встревожены, но уверенно заявляли, что помимо странно одетого старика видели ещё какого-то карлика с большими ушами и уродливым лицом. По их словам, карлик был одет в пёстрые детские вещи, гонялся за бедным стариком и бил того изогнутой железкой, по виду напоминающей кочергу. Как бы там ни было, карлик найден не был, но зато полиции удалось задержать старика, повторяющего, что он ничего не видит и что ему нужно поговорить с премьер-министром. Старик определённо выжил из ума, поэтому его было решено доставить в больницу. Фоторобот же карлика, составленный со слов очевидцев, был размножен и разослан по приютам для бездомных и различным агентствам, занимающимся организацией развлекательных шоу и праздников. В ближайшие дни ни от одного из них не поступило информации о пропавших или же сбежавших цирковых артистах, потому полиция взялась отрабатывать другие версии.

— Думаю, всё намного проще, друзья, — заявил в участке опытный детектив, — у меня есть подозрение, что мы имеем дело с шайкой приезжего ворья. Возможно, подельники что-то не поделили у дома Дурслей и потому подрались раньше, чем отправились на дело. Надо бы пробить пальчики старика по базе, может, он уже не один год прикидывается немощным и вместе с карликом, притворяющимся его внуком, втирается в доверие и обкрадывает жертв.

В какое именно время ждать гостя не было ясно, поэтому Сириус к вечеру занимался обычными делами. Ближе к восьми часам он стоял на коленях возле ванны, в которой сидел Гарри. Малыш игрался с жёлтыми резиновыми уточками, плавающими возле него, а Сириус наносил детский шампунь на его голову и лёгким движением пальцем распределял по волосам. Резиновые уточки были, конечно же, зачарованы. Одни из них пытались подплыть к Гарри и ткнуть его в бок или животик клювиком, другие наклонялись, черпали немного воды и направляли ему в личико тонкие струйки. Гарри оборонялся и бил по уточкам ладошками, от чего они уходили под воду, но потом снова всплывали и продолжали с ним борьбу. В ванной комнате слышались частные всплески и смех. К тому моменту, когда Сириус вытащил крестника из воды, его собственная голова, шея и футболка тоже были намокшими.

— Может ли Добби чем-то помочь Сириусу? — озабоченно поинтересовался топтавшийся у двери молодой домовик, зачем-то взятый матушкой.

Возможно, она готовила смену Кикимеру, а возможно, переживала, что сын с крестником вконец переломают всё в её несравненном доме и наняла молодого энергичного шпиона присматривать за ними. Впрочем, это её заскоки и её дом, решил Сириус и перестал об этом думать.

— Пол протри, если тебя не затруднит, — сказал он домовику, уходя на руках с Гарри, завёрнутым в полотенце.

— Добби не затруднит! Добби всё-всё сделает! — заверил домовик, забегая в ванную комнату с таким восторженным видом, как будто ему оказали огромную честь.

Сириус лишь покачал головой и ушёл с крестником в спальню. Переодев малыша в оранжевого цвета пижаму с тёмными полосками на штанишках и здоровой кошачьей мордой на футболке, он посадил его на кровать и дал игрушки, просушил свою голову с футболкой и уселся рядом. Гарри уже немного зевал, когда в коридоре послышался хлопок, а следом за ним кто-то постучал в дверь.

— Входи!

— Кикимеру велено передать, что прибыл семейный целитель, — стоя у порога, сообщил домовик. — Он и госпожа ждут Сириуса с ребёнком в гостиной.

— Слыхал, Гарри? Нас ждут, — подчеркнул Сириус и протянул к крестнику руки. — Идём, тигрёнок. Не будем проверять их терпение на прочность: моя мама это очень не любит…

Зевнув ещё раз, Гарри прижал головку к его плечу и обхватил за предплечье ладошкой.

— Ничего, мы сейчас с твоей проблемкой разберёмся, а потом сразу же завалимся дрыхнуть, — заверил его на ходу Сириус, поглаживая правой рукой по спинке, и спустился по лестнице до второго этажа.

Его мать сидела на том же диване, спиной к входу. На противоположном диване расположился солидно одетый низенький мужчина с седыми волосами, зачёсанными назад, и тёмным чемоданчиком, стоящим у ног. Завидев Сириуса, он тут же поднялся и одёрнул полы сливового цвета мантии.

— Сириус, познакомься, это друг нашей семьи, Август, — представила его мать. — Август, это мой старший сын, Сириус.

— Очень приятно, мистер Блэк, — протянув руку, сказал Август.

— Мне тоже, — сухо ответил Сириус и из чувства приличия протянул свою руку в ответ. — И можно просто Сириус, не люблю все эти… светские тонкости.

— Конечно, Сириус, как пожелаете, — доброжелательно отозвался целитель и опустил взгляд на Гарри. — А это, я так понимаю, и есть наш маленький знаменитый герой?

— Да, это Гарри, он только уже устал: мы в это время обычно спать ложимся…

— Ох, об этом я совсем не подумал, вы уж меня простите, старика. Итак, я так понял со слов вашей матушки, вы хотели бы, чтобы я осмотрел ребёнка?

Они только уселись на диван, как внизу послышался стук.

— Мы ещё кого-то ждём? — повернув голову к матери, спросил Сириус.

— Нет, это, должно быть, наши новые соседи обнаглели и опять за солью пришли, — невозмутимо ответила она. — Кикимер с Добби им отсыпят, нам не жалко.

«Какие ещё соседи? Ты прикалываешься?» — хотел бы спросить Сириус, но Август, сидевший рядом, попросил повернуть к нему ребёнка. Сириус переключился на более важное дело и посадил Гарри на диван между ними.

* * *

В поместье Малфоев в этот вечер было спокойно, хотя глава семьи, Люциус, вот уже полдня мучился после посещения дома на Гриммо. Он хмурился, качал головой, ходил по кабинету и всё ещё не решался сказать жене, как же его унизила её тётушка. Она принудила его отдать ей молодого энергичного Добби! Кто вот теперь будет чистить его ботинки, гладить вещи, втирать «Простоблеск» в шелковистые волосы и подавать перо с бумагой? Оставшийся домовик очень стар и плохо слышит. Он только готовит и убирается. Кричать на него бесполезно, а ударить даже страшно. Вот так вот ударишь и всё, нет его, сыграл в ящик.

Усевшись перед ужином за стол, Люциус энергично стучал по нему пальцами и смотрел, как старый домовик со скоростью черепахи ходит из столовой на кухни и носит по одному блюду.

— Ты что, про магию забыл?! — громко сказал ему недовольный Люциус. — Не можешь всё сразу по воздуху переместить?

— Господин что-то сказал? — остановившись на полпути, озадаченно спросил домовик.

— Я сказал, давай живее накрывай на стол. Добби мог это делать одним щелчком пальцев.

— Тумптус не знает, где Добби.

— Без тебя я знаю, где Добби, на стол живее накрывай!

— Тумптус Добби не видел.

— Я не про это говорил, шевелись быстрее!

— Добби не заходил после обеда на кухню.

— Да не о Добби речь, тупица!!! Живее подавай на стол!!

Люциус замахал руками в сторону кухни, и старый домовик озадачился ещё больше.

— Господин не желает есть? Тумптус должен всё унести?

От взрыва хозяина, желавшего запустить в него туфлю, старого домового эльфа спасли шаги на лестнице. Похоже, Нарцисса уложила сынишку в кроватку и решила присоединиться к мужу. Люциус тут же подскочил с места и отправился на кухню. Ему не хотелось, чтобы жена увидела, в каком затруднительном положении они оказались, и расстроилась. Люциус достал волшебную палочку и сам переместил по воздуху все блюда и чашки из кухни в столовую.

— Господину больше не нужна помощь Тумптуса? — по-своему оценил его действия старый домовой эльф. — Тумптус больше не будет выходить из кухни.

Люциус лишь цокнул языком и отправился к своему излюбленному месту во главе стола. Когда жена вошла, он сидел с расслабленным видом и держал в руках столовые приборы.

— Как там Драко, милая?

— Спит как ангелочек, — тепло отозвалась Нарцисса и уселась рядом.

Конечно же рано или поздно она заметит отсутствие второго домовика и ему, Люциусу, придётся признаться. Вот только одно дело рассказывать жене о том, что он побоялся сказать слово поперёк Вальбурге Блэк, и совсем другое — рассказывать, как сильно он за неё, славную тётушку жены, переживает. Для второго не хватало лишь причины, и она быстро же нашлась. Что ещё за ребёнка Сириус Блэк мог принести к матери, если на фамильном гобелене под ним нет ни одной линии? Этот безумец предал семью ради дружбы с тем, кто сперва бегал, а затем женился на грязнокровке. Вот чьего ребёнка он и приволок в дом. Гарри Поттер на Гриммо. Вот почему Вальбурга не захотела назвать его имя. Знает, что за мерзкого полукровку её осудят.

Словом, в голове Люциуса очень скоро сложилась пренеприятная картина. Его лишили домовика ради какого-то предателя крови и осиротевшего полукровки! Люциус посмотрел на жену и с трудом сдержал улыбку. Он наконец-то понял, как отомстить за унижение.

— Дорогая, скажи, пожалуйста, ты давно не видела сестру?

— Какую именно, дорогой?

— Беллатрису, конечно же. Предательница крови Тонкс меня не интересует.

— С прошлой недели не видела, а что, тебя опять в Министерство вызывают?

Вспомнив о Министерстве и том, как ему пришлось доказывать, что Тёмный Лорд вынудил его присоединиться к себе, пообещав в противном случае убить жену и ребёнка, Люциус невольно поморщился. Повезло ещё, что при обыске в его доме ничего подозрительного не обнаружили. Сразу видно, не особо умные и талантливые люди занимаются правосудием, иначе бы распознали и его ложь, и нашли незащищённые чарами тайники.

— Нет, что ты, не беспокойся. Просто я подумал… Беллатриса ведь всё ещё ищет Тёмного Лорда… — как бы непринуждённо подметил Люциус.

— Да, Белла не верит, что он мог пасть в доме Поттеров, — отозвалась Нарцисса. — Считает, что всё это выдумки… что, скорее всего, он ранен и где-то скрывается.

— А что, если ей поговорить с твоим кузеном, Сириусом Блэком? Насколько мне известно, он близкий друг Поттеров, да и их сын… никто не знает, где теперь находится их маленький сын. Вероятней всего, он у Сириуса, он ведь его крёстный отец. Если кто и знает, что именно могло произойти в доме Поттеров и куда делся потом Тёмный Лорд, то это Сириус. Он наверняка прибыл в их мерзкий дом в числе первых.

— Да, скорее всего, это так. Вот только где теперь искать Сириуса? Говорят, его дом сожгли наши, хотя я не слышала, чтобы кто-то из наших за ним охотился.

— Так что же его искать? Он же у матушки теперь обитает.

— У тётушки Вальбурги? С чего ты это взял, дорогой?

Люциус отложил столовые приборы, сделал глубокий вдох и изложил жене всё то, что произошло с ним сегодня.

— Сомневаюсь, что Сириус использовал на ней Империус, но вполне возможно приложил её несколькими Конфундусами… Твоя тётушка была сама не своя… я боялся, ей сделается ещё хуже, поэтому сразу же отдал Добби и предложил любую помощь, но она меня прогнала. Возможно, она боится Сириуса… того, что он может переманить её старого домовика на свою сторону и что-нибудь добавить в питьё, вот и попросила другого. Подозреваю, Сириус уже промотал наследство дяди Альфарда, поэтому и забрал Гарри Поттера. Хочет заполучить наследство Поттеров, а заодно измучить мать и отобрать у неё дом и все деньги. Твой кузен ведь тот ещё кутила и лодырь, подозреваю, он собрался и дальше жить в своё удовольствие и ничего не делать.

— О Мерлин, бедная моя тётушка…

— Да, у меня тоже теперь сердце не на месте. Не знаю, что и сделать, чтобы ей хоть как-то помочь…

Нарцисса так взволновалась, что забыла про чай и поднялась из-за стола.

— Пойду как можно скорее напишу Белле, она не оставит такое безобразие без внимания, — отбросив с колен салфетку, сказала она и поспешила из столовой в гостиную.

Люциус проводил жену довольным взглядом и взял чайную чашку. Вот уж кто, а его свояченица, Беллатриса Лестрейндж, Вальбургу Блэк не побоится. Беллатриса настолько одержима Тёмным Лордом, что за него готова хоть погибать, хоть убивать. Как только она получит письмо от сестры, то быстро позовёт за собой мужа и деверя и явится на Гриммо. Что бы там ни произошло в ближайшие дни, семья Малфоев от этого только выиграет. Если вдруг Беллатриса взбесится и убьёт тётушку вместе с кузеном, то всё состояние Вальбурги, а также часть состояния покойного Альфарда Блэка, завещанная Сириусу, перейдут к последнему живому старшему родственнику, к Сигнусу Блэку. Тот завещает всё любимым дочерям, Беллатрисе и Нарциссе. Если же произойдёт невероятное, и Беллатриса вдруг доведёт тётушку… то тогда у Сигнуса не останется других наследниц, кроме Нарциссы. Андромеда предала семью, ей при любом раскладе не достанется ни кната. Что бы ни произошло, Малфои останутся в стороне и в выгодном положении.

Люциус отхлебнул немного чая и улыбнулся. Подумал, что стоит выпить чего-нибудь покрепче. Стоит выпить за здоровье одержимой Беллатрисы и, конечно же, за свою гениальность. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, а на могиле Вальбурги Блэк он ещё посмеётся. Эта мерзкая тётка ещё ответит за своё неуважение к нему.

* * *

Гарри получил от целителя погремушку в виде цветного молоточка и теперь был занят тем, что бил им по краю дивана и слушал звуки. Август отметил, что с реакцией, слухом и развитием у мальчика всё в полном порядке.

— Но вот со зрением уже сейчас заметны проблемы… — прибавил он, всё ещё направляя волшебную палочку в сторону Гарри и покручивая её в пальцах.

— Это у него наследственное, — заметил Сириус. — Джеймс, в смысле, отец Гарри, тоже с детства в очках ходил и...

— Это Юфимия с Флимонтом недоглядели и не приняли вовремя мер, — вдруг перебила Сириуса мать. — Август, а зрение Гарри мы можем исправить?

— Пока такой маленький, ещё можем, — ответил целитель. — Нужно будет только настоять один… непростой, но укрепляющий эликсир. Не подумайте, проблема не в изготовлении. Проблема в том, удастся ли найти для него все необходимые ингредиенты...

— В таком случае проверьте рецепт и что у вас есть в запасе. Если чего-то не хватает, напишите нам, мы подумаем, где это достать, — ещё больше удивила сына Вальбурга.

— Хорошо, моя дорогая, завтра же всё проверю и напишу вам, — заверил Август, пока Сириус всё ещё не сводил с матери глаз. — Итак, значит, нас беспокоит только шрам... Он болит? Чешется? Вызывает какие-либо неприятные ощущения?

Встретившись с выразительным взглядом матери, Сириус понял, что вопросы были адресованы ему, и тут же повернул голову к Августу.

— Нет, я не замечал. Он… По-моему, от него лучше избавиться. Вряд ли Гарри, когда он подрастёт, будет приятно, если каждый волшебник будет показывать на него пальцем и говорить, что он его знает.

— Понимаю, не очень приятная доля для мальчика. Но раз шрам не болит, это хорошо. Ну-ка, милый, взгляни-ка на меня…

Август наклонился и убрал со лба Гарри чёлку. Направив на шрам волшебную палочку, он что-то беззвучно прошептал, пошевелив губами.

— Я пробовал несколько заживляющих заклинаний из справочника, но они почему-то не сработали, — наблюдая за ним, заметил Сириус. — И мазь от ожогов тоже не помогла...

Целитель лишь молча кивнул, не сводя с Гарри глаз. Он ещё немного покрутил в пальцах палочку и отчего-то нахмурился. Сириус хотел спросить, всё ли в порядке, но поймал укоризненный взгляд матери и сомкнул губы, решив, что да, надо дать человеку поработать.

— Над ребёнком проводили какой-то ритуал? — наконец спросил Август, подняв на него взгляд.

— Н-нет… вроде не было такого, — озадаченно ответил Сириус. — А что? Почему вы вдруг спросили?

— Потому что я могу скрыть этот шрам, раз это так нужно, но вот свести его вряд ли получится. Видите ли, он связан… с тем, что находится в ребёнке.

— Что находится? — не понял Сириус и следом за целителем повернул к матери голову.

Август, казалось, рассчитывал, что Вальбурга что-то прояснит, но она молча посматривала в сторону Гарри, решившего подползти к Сириусу и попробовать молоточек на его ноге.

— Я о той тёмной сущности, которая в нём заключена. Если вы проводили ритуал, чтобы мальчик стал сосудом для вас…

Сириус едва успел открыть рот, как мать вдруг отрезала:

— Сириус не проводил такой ритуал и я тоже.

— О… виноват, поспешил с выводами, тогда получается, что…

— Да, похоже, что так.

— Хм… а это объясняет, почему Тёмный Лорд вдруг исчез…

— Да, похоже, он сделал выгодное вложение, но не рассчитал силу…

— Подозреваю, для него это пустяки, подождёт лет десять-двенадцать и…

— ПОДОЖДИТЕ!

Сириусу пришлось повысить голос, чтобы мать с целителем закончили непонятную беседу и обратили на него внимание. Гарри тоже отвлёкся от постукивания по его ноге молоточком и задрал голову. Нервно улыбнувшись ему, Сириус лёгонько потрепал крестника по волосам и заговорил тише:

— О чём вы вообще ведёте речь?

— О том, что я обнаружил в мальчике, — ответил ему целитель. — Оно не врождённое и могло оказаться в нём, если только кто-то вложил.

— Август хочет сказать, — продолжила Вальбурга, — что кто-то провёл ритуал или же не рассчитал свою силу и вложил часть себя в твоего Гарри.

Сириус ещё сильнее нахмурил лоб, и она прибавила:

— Когда мальчик подрастёт и окрепнет, Тёмный Лорд сможет возродиться в его теле. Некоторые личности, знаешь ли, очень боятся смерти и готовы переселиться из одного дряхлого тела в другое, помоложе и покрепче, чтобы только её избежать.

— У тёмных магов такое практикуется, по крайней мере, в древнее время такое не было редкостью, — заметил Август.

— Но… Гарри же можно от этого избавить? — тихо спросил Сириус.

— Вот в этом и заключается проблема, — ответил целитель. — Боюсь, если попробовать разрушить то, что находится в нём, мальчик этого не выдержит и погибнет.

— Но он ведь сможет с этим жить? — спросила Вальбурга.

— Думаю, да. Вопрос лишь в том, как долго. Если Тёмный Лорд не пал, то… рано или поздно он доберётся до своего вложения и воспользуется им. Тогда вам останется только решить, готовы ли вы отдать ему мальчика и подвергнуть чудовищной процедуре вытеснения души или же вы готовы облегчить его муки и…

Голос целителя становился всё тише и, казалось, доносился издалека. Сириус еле дышал и не чувствовал слабые удары молоточка по ноге. Он больше ничего не видел. Ему казалось, что он падает. Покидает кроличью нору, приносившую ложное облегчение, и вот-вот очнётся там, где всё это время находился. Очевидно, не было никакого чуда. Не было ночного полёта. Не было возвращения на Гриммо. Не было разговора с матерью. Не было её неслыханной доброты. И всего остального тоже не могло быть. Наверное, он всё ещё в доме Поттеров. Лежит как тряпка на полу и не хочет смотреть на Джеймса. Пора открыть глаза и признать истину. В доме тихо. Не было в нём Хагрида. Наверху он найдёт бездыханное тело Лили, а в детской кроватке неподвижного крошку Гарри. Они все погибли из-за него. Вся его семья.

— …да ведь, Сириус?

Кто-то положил ладонь ему на плечо, и Сириус непроизвольно вздрогнул. Он всё ещё сидел на диване. Гарри продолжал работать молоточком, Август посматривал в его сторону, а на противоположном диване никого не было. Он даже не слышал её шаги.

Вальбурга стояла рядом. Это её ладонь лежала на плече Сириуса. Он перевёл взгляд с неё на целителя и понял, что совершенно не понимает, чего они от него ждут.

— Я спросил, можно ли мне срезать прядь волос с головы Гарри и взять капельку его крови, чтобы основательно всё изучить и перепроверить, — сказал Август, словно уловив по лицу Сириуса его недоумение.

— А я заметила, что не вижу в этом проблемы, не так ли, дорогой? — прибавила Вальбурга, и её пальцы чуть крепче сжали плечо сына.

Его горло снова сдавливала невидимая рука. Сириус не знал, спит он или нет, и молча кивнул. Гарри не заметил, как с его головы была срезана прядка. Он лишь скривился и ударил молоточком Августа по руке, когда тот кольнул его пальчик иголкой. Целитель же протёр его пальчик чистым носовым платком и убрал тот в карман. Кажется, он что-то сказал перед тем, как шагнул в камин, а Вальбурга ему что-то ответила. Сириус пропустил это. Гарри подполз к его боку, и он его обнял одной рукой. Крестник встал на ноги и стал теребить его волосы. Наверное, пора было отнести его наверх и уложить в кроватку, но Сириус не мог подняться. Ноги, казалось, налились свинцом. В голове, как шумные волны о скалы, бились одни и те же вопросы. Что? Что ему сделать? Что ему сделать, чтобы уберечь Гарри от ужасной участи? Как ему не дать Волан-де-Морту до него добраться?

— Знаешь, вот что интересно, — заговорила мать, опустившись на диван рядом с ним. — Как так могло выйти, что люди, не сведущие ни в древних обрядах, ни в традициях, вдруг смогли наложить на дом Фиделиус? Это ведь не какое-то обыкновенное, всюду практикуемое заклятие. Будь оно таким простым, любой бы дурак присвоил себе десяток домов магглов и все Фиделиусом обложил как свою собственность.

— Их Дамблдор научил, — бесстрастно ответил Сириус, слыша свой тихий безжизненный голос со стороны. — Знал, что… Волан-де-Морт охотится за ними и… научил.

— Хм, как благородно с его стороны. А он что же, не сказал им, что Хранителем мог быть кто-то из них, или он сам этого не знал?

— Что?

Сириус с трудом оторвал взгляд от созерцания пустоты перед собой и повернул к матери голову. Чего она от него хочет? Неужели ей ни капли не жаль Гарри? Или ей настолько доставляет удовольствие мучить других в тяжёлый момент?

— А, так ты тоже не в курсе, — сказала она. — Что ж, с тобой-то хотя бы всё понятно: где ты и где наука… два берега реки.

Нашла же повод поизмываться. Будь у него силы, Сириус бы возмутился и много чего ей высказал, но сейчас сил совершенно не было. Гарри всё ещё теребил его волосы и стоял очень близко. Такой живой, увлечённый, румяный… такой похожий на Джеймса… Неужели всё напрасно и его не спасти? Как жить и растить его, зная о том, что в нём находится? Может, бросить всё и уехать как можно дальше? Вот только поможет ли это? Удастся ли скрыться от того, чьё имя большинство даже боится произносить вслух?

Гарри разыгрался и попытался залезть к нему на колени, но пошатнулся, поставив ножку на бедро, и чуть не упал. Сириус поймал его и прижал к себе. Детские пальчики теребили край его футболки и водили по коже. Похоже, Гарри заинтересовала татуировка на плече крёстного, он же думал только об одном. Гарри не должен пострадать. Не после того, что произошло с Джеймсом и Лили. Он себе не простит, если с их мальчиком что-то случится.

— Мы же… можем… что-то сделать? — сдавленно произнёс Сириус.

Мать же столько всего знает, но почему она молчит? Возможно, есть другой ритуал. Возможно, такой же тёмный, но какая разница? Если кому-то и придётся расплачиваться за это, то он, Сириус, готов. Он уже подвёл Поттеров, он не сможет жить, если подведёт их ещё раз.

— Дать ему… нашу… кровную защиту? Или вроде того…

— Может, и можем, — задумчиво отозвалась мать, и Сириус понял, что он у пропасти.

Раньше сорваться не казалось страшным, наоборот, чем больше было давление, тем сильнее хотелось чего-то другого: другой жизни, другого дома, другой семьи и нормальных друзей. Сейчас же хотелось удержаться, потому что впереди не было ничего другого, ничего хорошего без Гарри. Но как удержаться? Откуда ему взять знания и умения, которые доступны лишь немногим? Если мать ждёт, когда он признает её силу и власть, значит, время её триумфа настало. Пускай насладится. Ей же раньше нравилось повторять ему, с какими дурными людьми он связался, нравилось поносить его одежду, причёску, манеру общения, нравилось смешивать его с грязью и приводить в пример младшего брата. Пусть скажет, что она была права, ей же этого хочется. Пусть обзовёт его глупым или ещё каким. Она же сейчас наверняка в восторге от того, насколько он стал зависим от неё.

— Прошу тебя…

Сириус выпустил Гарри из объятий. Если ради него придётся унизиться, значит, так тому и быть. Ради него он всё стерпит. Забудет о тех шрамах, что остались на левой лодыжке после того, как мать запустила в него режущее заклятие, когда он в гневе заявил, что уходит. Забудет о днях, когда ждал хоть одно письмо от неё или от отца. О днях, когда посматривал в сторону брата в Большом зале и в школьных коридорах в надежде, что тот хотя бы взглянет на него и махнёт рукой в знак приветствия. Забудет, с каким презрением Регулус однажды бросил ему в лицо всё то, что наверняка слышал дома. В тот день Джеймсу, Римусу и Питеру с трудом удалось их разнять.

— …помоги мне, — сказал он сейчас и сполз с дивана на пол.

Его взгляд зацепился за её руки, сложенные на коленях. Руки, что когда-то безжалостно сжимали розги или указывали на тот или другой угол, где ему надлежало стоять. Отодвинув это всё от себя, Сириус наклонил к этим рукам голову, но пальцы вдруг схватили его за подбородок и заставили её поднять.

Их глаза с матерью встретились. Пусть говорит любые гадости, может хоть плюнуть ему в лицо, ей всегда нравилось чувствовать себя хозяином положения, подумал Сириус и продолжил стоять на коленях.

— Мы обязательно что-нибудь сделаем, — сказала ему мать. — Но не сегодня. И не завтра. Август прав, для начала нам стоит переварить всё, что мы знаем, и проверить, что у нас есть в запасе. В таком деле спешить не следует. Рассмотрим все варианты, и вот тогда решим, как нам действовать.

Она сделала паузу, и Сириус понял, что вот сейчас он получит сполна. Что она попросит взамен? Расцеловать ей ноги? Поклясться в чём-то? Признать, что она всегда была права? Какое издевательство над ним ей теперь придётся по вкусу?

— Я скажу Добби, чтобы он заварил тебе ромашковый чай и добавил в него несколько капель успокаивающего зелья, — помолчав, произнесла она и вдруг оттолкнула его от себя. — И чтобы я больше не видела, как ты унижаешься! Мы Блэки, а не какие-то грязные отродья! — резко прибавила она и, поднявшись с дивана, вышла из гостиной с таким недовольным видом, как будто он её страшно оскорбил.

Гарри, уставший от непонятных разговоров и действий, прилёг на бочок и протяжно зевнул. Сириус же всё так же сидел на полу и отрешённо смотрел перед собой. Только когда явился домовик, ему пришлось вспомнить, что да, пора бы подняться и уложить крестника в кроватку.

Вечер оказался богат на сюрпризы. Перед приходом целителя Вальбурга многое успела обдумать. Например, то, что если они будут растить полукровку Поттеров, а в этом намерении сына сомневаться не стоило, то нужно действительно позаботиться о его здоровье. Еще не хватало, чтобы люди потом болтали, будто Блэки настолько ослабли, что оставили воспитанника со шрамом или ещё с каким-нибудь незначительным недугом. Именно поэтому, как только Август заявил, что зрение у мальчика слабенькое, она сразу же попросила это исправить. Ещё не хватило, чтобы полукровка Поттеров ходил рядом с Сириусом в очках! Ещё в одном изобретении никчёмных магглов, не наделённых магией. Нет, такое неприемлемо. Рано или поздно Сириус ведь перестанет гулять с мальчиком лишь по маггловским улицам и появятся в Косом переулке или ещё где, и вот тогда люди должны увидеть, что Блэки по-прежнему хороши собой и сильны. Гарри Поттер должен выглядеть соответствующе, а не хиленьким невзрачным мальчиком. Он должен являть собой пример того, как может повезти человеку, если один из Блэков взял его под свою опеку. В этом плане стремление Сириуса, безусловно, следовало поддержать.

Вот только Вальбурга никак не ожидала, что, помимо прочего, Август вдруг обнаружит в мальчике тёмную сущность. Про то, что это такое, она, конечно же, слышала. Слышала, ещё когда была юной незамужней девушкой. Поговаривали, что тёмный маг может разбить свою душу и жить вечно. Может менять своё тело от одного на другое. Вот только не всякий маг может решиться на такое существование. Старшие родственники, более сведущие в подобных вопросах, поговаривали, что потеря части души серьёзно меняет личность. Она теряет часть своих умений, не обязательно умственных, но теряет. Именно поэтому ни Вальбурга, ни её ближайшие родственники никогда не рассматривали подобный ритуал для себя. Они считали, что лучше дожить до преклонных лет и уйти на тот свет с достоинством, чем уподобиться каким-нибудь грязным отродьям и осквернить себя расколом души, даже собранная воедино, она уже никогда не будет прежней так же, как ваза, починенная при помощи Репаро. Трещина останется под чарами и когда-нибудь даст о себе знать.

«Сюрприз» застал Вальбургу врасплох, хоть она и не подала виду. Уж не поэтому ли её младший сын бесследно исчез? Он ведь был такой талантливый и смышлёный… Может, Регулус тоже узнал о Тёмном Лорде что-то такое, что не знали другие? Может, Тёмный Лорд не просто отправил его на задание, а намеренно сгубил, чтобы юноша не подорвал его репутацию? Может, поэтому другие Пожиратели не могли ничего о нём сказать? Возможно, эти бестолочи даже не догадываются, что их жизни ничего для Тёмного Лорда не значат.

Впрочем, предаваться всяким раздумьям не было времени. Сириус воспринял неожиданную новость куда острее, чем она. Он застыл, и его бледное лицо выражало неподдельное потрясение. Вальбурга всякое от него ждала… что со временем он «подрастёт» и займётся делом, поблагодарит за домовика и передаст тому часть забот о полукровке, возможно, снова станет вести с ней разговоры, прислушиваться к её мнению, развеется, вспомнит о личной жизни… Но того, что вытворит Сириус, она тоже не ожидала. Он встал перед ней на колени, как какой-нибудь домовик или грязнокровка, молящий о пощаде. Вальбурга всматривалась в глаза сына, но в них отражалась лишь покорность судьбе. Не такого она от него ждала. Лучше бы Сириус покричал, как делал это раньше, лучше бы сказал, как сильно он ненавидит Тёмного Лорда, разнёс бы что-нибудь, убежал и сел бы на свой треклятый маггловский транспорт, напился… Всё лучше, чем этот нелепый жест отчаяния.

Из-за Сириуса Вальбурга покинула гостиную в разрозненных чувствах и, поднимаясь наверх, ощущала, как её впервые за долгое время терзает беспокойство. Неужели Поттеры были настолько дороги её сыну, что ради их отпрыска он готов хоть пойти на риск, хоть наступить на себя? Всегда дерзкий на язык, взбалмошный, безрассудный и вдруг… Нет, произошедшее отказывалось укладываться в её голове. Вальбурга не остановилась на третьем этаже, где находилась её спальня, не остановилась на четвёртом этаже и решительно двинулась по ступенькам дальше.

Она дошла до чердака и взмахом палочки открыла дверь. Её встретили темнота и тишина. Вальбурга зажгла на кончике палочки свет и увидела очертания нескольких развалившихся стульев, старого изорванного ковра, который так и не удалось починить, увидела несколько шкафов, стоящих вразнобой, разные коробки, канделябры, вазы и прочую мелочь. Когда-то её сыновьям нравилось лазить на чердак, чтобы прятаться или искать привидений. Пришлось принять меры, чтобы они не покалечились или во время очередных игр не нашли то, что может повредить рассудок.

Вальбурга окинула пространство взглядом и двинулась к дальней стене, где увидела край невзрачного сундука, заваленного разным тряпьём. В стороне скрипнула дверка шкафа, и Вальбурга шумно втянула носом воздух.

— Матушка… помоги мне…

Регулус был одет в ту же изумрудную мантию, в какой она видела его незадолго до исчезновения. Мантия на нём изорвалась и стала грязной, волосы спутались, прекрасное лицо изуродовали шрамы.

— …нечем… дышать, — лежа на полу, хрипло говорил он и тянул к ней руку. — Прошу… помоги…

Когда-то боггартов на чердаке было не меньше пяти, они здорово пугали мальчиков, но потом Сириус подрос и научился их прогонять, тогда пришлось хорошенько ему всыпать, чтобы не лазил куда нельзя. Сейчас Вальбурга перешагнула через протянутую руку и взмахом палочки скинула с сундука тряпьё. По виду сундук ничем не выделялся от тех других, что стояли в доме, вот только этот не получилось бы открыть, подняв крышку или использовав Алохомору на замке, висящем на нём лишь для вида.

— …я… у-умираю, — слышался позади тихий голос младшего сына, но Вальбурга думала лишь о Сириусе, стоявшем на коленях, и смотрела на сундук.

Ещё одним взмахом палочки она рассекла собственную ладонь и сжала её в кулак. Сундук задрожал, как только на него упала капля крови. Послышался скрежет, заглушивший тихий голос Регулуса. Ещё одна капля крови сорвалась с руки Вальбурги, и сундук задрожал сильнее. Что-то вдруг бахнуло, как будто по сундуку ударили чем-то тяжёлым, его заволокло дымом, и в следующее же мгновение перед Вальбургой появился небольшой, от силы трёх футов в высоту, шкаф. На нижней его полке стояло несколько тёмных металлических чашек, пара кувшинов и плотно закрытых глиняных сосудов, украшенных рунами. На средней полке лежало несколько кинжалов, спиц, иголок, стоял чей-то череп, а в стеклянных баночках рядом с ним можно было видеть засушенных насекомых и разломанные скелеты небольших рептилий и грызунов. На самой верхней полке стояли потрёпанные книги. Вальбурга протянула к ним руку и, медленно проведя пальцем по корешкам, выбрала самую пухлую, стоявшую посередине. Книга зашипела, как только она потянула её на себя, но стоило приложить к ней раненую руку и шипение быстро стихло.

Август будет искать информацию по своим источникам, но сейчас таких вряд ли найдётся много, а значит, им пригодится всё, что есть, в том числе наследие предков. Вальбурга прижала книгу к груди и взмахнула палочкой. Что-то снова бахнуло, и вместо шкафа опять появился тот же неприметный сундук.

Втянув в себя воздух, Вальбурга развернулась и двинулась к двери. Лежащий на её пути Регулус не шевелился. В серых глазах застыли отчаяние и страх. Наверное, нужно было вспомнить что-то веселое и прогнать этого боггарта с пути, но так бы поступил Сириус, который так и не усвоил, что в схватку вступают, только когда нет другого выбора. Вальбурга прошла мимо Регулуса и услышала позади скрип дверки шкафа — боггарт не получил желаемое и спрятался.

— Добби всё сделал! — доложил молодой домовик, появившись на третьем этаже.

— Что сделал? — сухо уточнила Вальбурга, остановившись у двери в спальню.

— Добби напоил Сириуса чаем и дождался, когда он заснёт. А потом Добби вытащил из-под его руки полукровку и уложил в кроватку, чтобы малыш не был случайно придавлен.

— И всё? А Сириуса ты укрыл? Игрушки с пола убрал? Портьеры сдвинул, чтобы полукровку или Сириуса солнце не припекло? — уточнила Вальбурга и строго прибавила: — Или ты хочешь, чтобы кто-то из них под утро пострадал из-за такого болвана, как ты?!

Домовик схватил себя за уши и закачал головой

— Н-нет, госпожа… Добби всё-всё исправит!

— Так иди и исправляй, болван! И не шуми со своими хлопками!

Добби не стал шуметь и убежал к лестнице. Вальбурга едва открыла дверь, как раздался ещё один хлопок.

— Кикимер всё сделал, — доложил старший домовик, появившись в детских вещах, и щелчком пальцев сменил их на тёмную шёлковую наволочку. — Мерзкий старикан больше не будет портить жизнь благородной семье Блэк.

— Хорошо. А теперь иди и проверь, что там в спальне Сириуса делает Добби. По-моему, он ещё не до конца понимает, что значит выражение «позаботиться о хозяине».

— Кикимер всё проконтролирует, моя госпожа.

Вальбурга коротко кивнула и зашла в спальню. Взмахом палочки зажгла светильники и уселась на постель. Когда-то она поверила Тёмному Лорду и отправила к нему самого прекрасного мальчика. Второго он не получит. Тёмный Лорд прошёл через этот дом, оставив после себя только разруху. Если бы не он, не пришлось бы расставаться с Регулусом и ссориться с Сириусом тоже бы стало не из-за чего. Не пришлось бы видеть, как он раздавлен и озабочен лишь судьбой полукровки, нежели своей собственной. Нет, Тёмный Лорд не получит Гарри Поттера, твёрдо решила Вальбурга и раскрыла книгу. Сириусу важен этот мальчик, а значит, и ей тоже.

* * *

Похоже, чай с каплями успокаивающего зелья его свалил. По крайней мере, Сириус ничего не помнил, кроме того, как добрался до постели и лежал какие-то минуты на спине, обнимая Гарри, спящего на его груди. Кажется, надо было подняться и переложить малыша в кроватку, но после внезапной новости он всё никак не мог выпустить его из рук. Хлопал глазами, уверял себя, что Волан-де-Морт ни сегодня, ни завтра не появится в этом доме, а потом лишь сомкнул на мгновение веки.

Очнулся Сириус на рассвете, недоумённо смотря перед собой. Похоже, он очень крепко спал и в спальне успел побывать кто-то из домовиков. Портьеры были сдвинуты, и только слабый свет, просочившийся по краям от окна, очерчивал комнату. Сириус откинул одеяло и, поднявшись, подошёл к детской кроватке. Гарри безмятежно спал, лежа на спинке и раскинув ручки в разные стороны. Какие-то мгновения Сириус смотрел на него, а потом вернулся в постель. Надеялся снова заснуть, но не смог, лишь несколько раз перевернулся с бока на бок и снова уставился в сторону детской кроватки. Наверное, Джеймс вот так же мучился, подумалось ему, лежал ночью и напряжённо думал, как же защитить Лили и Гарри. Мучился, а утром и днём улыбался и делал вид, что всё в порядке. Наверное, поэтому он тут же позвал Сириуса к себе и попросил стать Хранителем тайны, как только узнал про Фиделиус. Больше положиться было не на кого.

Сириус хмурился и жалел, что не согласился. Надо было согласиться и стать Хранителем. Надо было перекрасить или же вообще состричь волосы, а лицо украсить шрамами или татуировками. Либо же надо было стать Хранителем и уехать подальше. Может, Джеймс сперва бы не понял и разозлился, зато остался бы жив и потом был благодарен. И чего он, Сириус, не согласился? Много ли было от него здесь пользы? Сириус тяжко вздохнул и посмотрел в потолок. Какой же он был наивный и самоуверенный! Если бы не он, друзья могли бы жить, а с их сыном не приключилось бы ничего страшного.

До семи утра, пока Гарри не проснулся, Сириус мучился от разных мыслей, но только услышал его голос и тут же поднялся. После утренних процедур он спустился с ним на руках в столовую и не застал там матери.

— Госпожа будет завтракать в постели, — ответил на его вопрос Кикимер и ушёл с подносом.

Возможно, ей противно на него смотреть после вчерашнего вечера, невольно подумалось Сириусу. Он больше ничего не сказал, лишь поблагодарил Добби за помощь, съел один бутерброд и ушёл с Гарри на прогулку. Благо, что крестник ничего не понимал и вёл себя как обычно. Выпущенный из коляски, он ходил по детской площадке, безуспешно пытался забраться на качели, пока Сириус его не посадил и не покачал, собирал с земли камушки и листочки и желал присвоить кем-то забытую лопатку.

— Гарри, смотри, какой там гав-гав!

Сириусу удалось выбросить ненужную лопатку из коляски, когда Гарри отвлёкся на чью-то овчарку, спущенную с поводка. К тому времени, когда пора было возвращаться домой, Сириус понял, что одного бутерброда ему было крайне мало. Его желудок говорил об этом очень громко. По пути он купил себе шоколадный батончик.

— Дай... дай… дай…

Гарри, сидящий в коляске, конечно же, заметил что-то интересное в руках крёстного и тянул к нему ручки.

— Подожди, я ещё не вскрыл.

— Да-а-а-й…

— Сейчас вскрою и поделим.

Не в силах до него дотянуться, Гарри скривился и от досады захныкал.

— Ну вот что ты устроил? — спросил его Сириус. — Никто от тебя ничего не зажимал. Держи, маленький манипулятор.

Он отломил крестнику немного батончика, но оказалось, что Гарри вовсе не хотел есть. Он попробовал батончик, выбросил и продолжил тянуть ручки. Оказалось, Гарри была интересна цветная обёртка, поэтому он переворачивал и крутил её в пальчиках, пока Сириус, сидя на ограждении, доедал батончик и думал всё о том же. Даже через десять-двенадцать лет, как обозначил целитель, Гарри всё равно будет маленьким и не способным защититься. Удобно Волан-де-Морт выбрал жертву. Сириус смотрел, как цветная обёртка выпала из пальчиков Гарри и, подгоняемая лёгким ветерком, полетела по тротуару к дороге. Красивая, но теперь пустая ненужная обёртка. Как же ему сделать так, чтобы Гарри тоже не был нужен Волан-де-Морту?

Странная мысль посетила его голову, и Сириус, поднявшись, покатил коляску к дому. Да, они не могут разрушить то, что находится в Гарри, но ведь могут сделать что-то другое. Такое, что ни Август, ни матушка не озвучили. Сириус не особенно разбирался в тёмной магии, но некоторые элементарные вещи всё-таки помнил. Например, что некоторые сглазы опытные ведьмы легко могут «сдуть», что порчу можно переложить на другого человека, что проклятия не всегда требуют только заклинания, иногда нужны котёл, некоторые ингредиенты и вещь ненавистного человека. А что, если то, что находится в Гарри, тоже можно переложить? Что, если нужен ещё один ритуал и согласие того, кто возьмёт это на себя? Что, если этим кем-то будет он сам? Он ведь не маленький, и Волан-де-Морту так просто его не одолеть. Пусть этот урод ещё хорошенько помучается, если хочет возродиться.

На обеде Сириус встретился с матушкой в столовой, но она сегодня тоже была крайне задумчива. Может, ей тоже в голову приходила подобная мысль, но она не захотела, чтобы Сириус такое вытворил? Какие-то минуты он косо посматривал в её сторону, но она не проронила ни слова.

После обеда и второго сна Сириус с Гарри снова были на прогулке, и первый ещё сильнее утвердился в своём решении. Нужно тоже что-то делать. Что-нибудь почитать, изучить. Заиметь запасной план на случай, если матушка и целитель подведут. Вот только где ему почерпнуть знания? К Дамблдору идти бессмысленно, на Римуса надежды нет, про остальных членов Ордена Феникса можно и не говорить. Сириус долго думал, пока гулял, покатал крестника на горке и его вдруг осенило. И зачем ему вообще кто-то сдался? Он же Мародёр! Он знает все тайные ходы в Хогвартсе и все пароли. Ему всего лишь нужно пробраться в замок и добраться до библиотеки. Нужно будет только купить коробку конфет и дорогое вино… Мадам Пинс всё-таки не его матушка, он её или очарует, или разжалобит, и она пустит его в запретную секцию, там-то он и найдёт что-нибудь полезное.

Словом, к вечеру Сириус заметно приободрился и ужинал с аппетитом. В его голове всё сложилось. Добби так удобно крутится рядом… Нужно будет завтра или же послезавтра вечером попросить его присмотреть за Гарри, а самому улизнуть из дома в Хогсмид.

— Смотрю, тебе полегчало, — заметила матушка, сидя всё так же во главе стола.

Сириус оторвался от мыслей и перевёл на неё взгляд.

— Да, ты была права. Стоило переспать со всем, что мы услышали, а не сразу же готовиться к худшему, — воодушевлённо согласился он.

— Хм, это хорошо. Думаю, к следующему визиту Августа нам всем будет что обсудить.

Сириус кивнул и, покончив со вторым блюдом, потянулся к чашке, как вдруг послышался стук.

— Наглые соседи опять за солью пожаловали? — поинтересовался он у матери.

— Да вроде не должны были, — отозвалась она, провожая Кикимера взглядом.

Они слышали скрип входной двери, чьи-то голоса и шаги. Кикимер почему-то не вернулся и не доложил о гостях.

— Так-так-так… — вдруг послышался Сириусу голос, из-за которого он опрокинул чашку и вскочил на ноги. — Сириусик, ты что же это, забыл про манеры?

В столовую вошла его кузина, Беллатриса Лестрейндж. Выглядела она так же молодо и вызывающее, как и прежде, несмотря на то, что скоро должна была начать разменивать четвёртый десяток. Густые вьющиеся волосы обрамляли её светлое лицо, не менее тёмные глаза с вызовом смотрели на кузена, а подчёркнутые тёмно-бордовой помадой губы изгибались в усмешке.

— Чего же ты сам вышел встречать гостей и не поприветствовал даму? — чересчур ласково спросила она, двинувшись к столу.

— Век бы не видеть такую «даму», — отозвался Сириус и заслонил собой детский стульчик, на котором сидел Гарри.

Следом за Беллатрисой в столовую прошли её муж Родольфус и деверь Рабастан.

— Ай-я-яй, какой же ты стал грубый, Сириусик. Видно, давно тебя не учили, как себя следует вести, — заметила Беллатриса и повернула голову к его матери. — Здравствуй, дорогая тётушка. Представляешь, до меня дошли слухи, что Сириус вдруг вернулся домой…

— Слухи? — невозмутимо отозвалась Вальбурга и поставила чашку на блюдце. — Скажи уж прямо, что Люциус растрепал, я только ему говорила, что Сириус вернулся.

— Люциус и Цисси, между прочим, очень за тебя переживают, тётушка. Считают, что этот грубиян может тебя обижать…

— Сириус? Может обижать меня? Белла, ты это серьёзно или опять шутишь?

— Нет, я уже вижу, как это нелепо, но хотела убедиться, — отозвалась Беллатриса и улыбнулась шире. — Мальчики, вы только взгляните… Наш Сириусик подрос и теперь может доставать при нас волшебную палочку. У-у-у, какой грозненький!

Родольфус с Рабастаном усмехнулись и остались позади Беллатрисы. «Проклятье!» — в это время думал Сириус, держа палочку наготове. Кто бы вот мог подумать, что кузину и её сподвижников ещё не поймали и не упрятали за решётку, где им самое место! Сириус хмурился и напряжённо думал о путях отхода. Думал и жалел, что не прислушивался к Грюму. Надо было приобрести вторую палочку и больше тренироваться. Выход из столовой теперь был закрыт. Кикимер не вернулся, Добби ушёл на кухню с грязной посудой, а трансгрессировать с Гарри нельзя. Значит, в случае заварушки остаётся лишь отбиться и унести его на кухню. Но вот как определить, кто атакует первым? Беллатриса или же её сподвижники? Будь у него две палочки, он бы хоть два одинаковых заклятия с них спустил в разные стороны или выставил чуть крепче щит, чтобы выиграть время. Как вот теперь действовать, если гости атакуют одновременно? Он в проигрышном положении во всех отношениях.

— Белла, я что-то не вижу Кикимера, — тем временем заметила Вальбурга, — если ты его без моего разрешения прикончила, тебе за это придётся расплатиться.

— Ну что ты, тётушка, твой домовик был не вежлив и не хотел нас пропускать без доклада, я лишь напомнила ему о себе и отправила немного отдохнуть.

— Если этот отдых затянется навечно, решай сама, кто из твоих спутников будет мне прислуживать: твой тряпка-муж или же его никчёмный братец.

— Я бы попросил вас!.. — сердито начал было Родольфус, шагнув вперёд, но Беллатриса вскинула руку.

— Тётушка, неужели мы будем ссориться из-за какого-то домовика?

— Этого домовика мне Орион подарил вместе с ковром в гостиной на нашу годовщину. Если тебе муж не может подарить ничего другого, кроме брата-приживальщика, то мне...

Договорить ей помешал скрип двери на кухню и выглянувший в столовую домовик.

— Ох… Добби не вовремя! Добби уходит! — испуганно сказал он и скрылся за дверью.

— Белла, я плохо спала и хотела бы сегодня лечь пораньше, — после этой заминки произнесла Вальбурга. — Скажи уже, наконец, зачем ты пожаловала.

— Я хотела повидать Сириуса и задать ему пару вопросов, — как можно любезней отозвалась Беллатриса.

— Так задавай, в чём проблема?

Все взгляды обратились к нему, и Сириус невольно задержал дыхание. Только сейчас он подумал о главном… А с чего он взял, что матушка за него? Что, если всё то, что она сказала ему вчера и какие-то минуты назад лишь пустые слова? Беллатриса ведь её любимая племянница. Что, если матушка охотно поделится с ней тем, что они обнаружили в Гарри, и отдаст его ради возрождения Тёмного Лорда?

— Скажи-ка мне, Сириус, где теперь Тёмный Лорд? — спросила Беллатриса.

Он сам себя загнал в ловушку, подумал Сириус и крепче сжал в похолодевших пальцах палочку.

— На том свете, — мрачно ответил он кузине. — Сгорел в доме Поттеров как петух на проводах. Ты разве горстку пепла после него не видела?

Беллатриса тоже помрачнела и достала волшебную палочку.

— Опять дерзишь мне, Сириусик? — угрожающе вопросила она и направила оружие на него. — Забыл, что старших нужно ува?..

Её последнее слово заглушил скрип отодвигаемого стула.

— Дорогая, а ты не слишком много себе позволяешь в этом доме? — поднявшись из-за стола, спросила Вальбурга. — Может, тебе тоже пора вспомнить, кого здесь следует уважать?

Палочка в её руке, к изумлению Сириуса, направилась на племянницу. Рабастан и Родольфус тоже достали волшебные палочки. Если первый направил свою на Сириуса, то второй никак не мог определиться, кто же из Блэков представляет большую угрозу, и его палочка переходила с одной цели на другую.

Беллатриса медленно повернула голову к тётушке, словно не веря, что та могла её упрекнуть, и в этот же момент Гарри, как назло, дал о себе знать.

— Си-ли… — стал звать он, похоже, заскучав, смотря в спину крёстного. — Си-ли…

— Нарцисса не соврала, сын грязнокровки здесь! — провозгласил Родольфус, и его брат, кинувшись вперёд, первым взмахнул палочкой.

Сириус отбил летящую в него лиловую вспышку света, и та ударилась о край стола.

— КРУЦИО! — вдруг одновременно сказали Беллатриса и Вальбурга, и вспышки их заклинаний с хлопком встретились друг с другом.

Впрочем, Сириус больше не мог смотреть в сторону. Он едва успел выставить щит, как об него ударилось заклятие Родольфуса, а Рабастан добавил удар и проломил его. Сириус еле отбился от его яростной атаки и вдруг потерял палочку. Она вылетела из его пальцев и попала к Родольфусу.

— Мальчишка наш! — объявил Рабастан, и Сириус рванул вперёд без оружия.

Схватив стул, он кинул его в противника. Рабастану пришлось уклониться, Родольфус же запрыгнул на стол и взмахнул палочкой. Сириус отлетел от удара к стене и с ужасом уставился на детский стульчик, оставшийся открытым.

— Авада!.. — начал было Родольфус, но дверь на кухню опять скрипнула.

Дубовая разделочная доска выскочила, словно снаряд, и ребром ударила противника по лицу.

— Ты!.. — чуть не упав, воскликнул Родольфус и взмахом палочки отбил летящую в него кастрюлю.

Добби охнул, но не успел скрыться. Рабастан запустил в него заклинание, и домовик отлетел назад. Сириус же поднялся и, бросившись к столу, схватил Родольфуса за ноги, и повалил. В стороне были слышны хлопки заклинаний и выкрики — его матушка и кузина ругались и мерились умениями — мужчины же перешли на рукопашный бой. По крайней мере, Сириус успел дать пару раз кулаком по лицу противника и уклонился от заклятия Рабастана. Выхватив у его брата палочку, он попытался ответить, но та ему не подчинилась и не выпустила из себя ни искры. Рабастан этому улыбнулся и взмахнул своей палочкой. Сириус инстинктивно пригнулся, снова взглянул на детский стульчик и схватил с пола кастрюлю. Отразив ею пару ударов, он подобрал разделочную доску и бросился в атаку.

— Ты только посмотри, какой бардак возник из-за тебя! — чуть позже возмущалась его матушка, глядя на племянницу, сидящую в углу.

Беллатриса была связана, в её рту торчал кляп, но это не мешало ей хмуриться и пытаться что-то сказать. В столовой и впрямь стоял бардак: стол был перевёрнут, скатерть порвана, осколки побитой посуды рассыпались по полу, а на стенах остались тёмные следы от заклятий.

— Добби всё-всё уберёт и почистит, — осторожно говорил молодой домовик, выйдя из кухни с веником и совком.

— Будь уж добр, — сердито сказала ему Вальбурга и перевела взгляд на других гостей.

Побитый разделочной доской Рабастан лежал у стены и не шевелился. Родольфус же был парализован заклятием и смотрел в потолок. Отобранные у них палочки теперь находились за поясом у Сириуса. Он сам был занят крестником. Гарри напугал шум и творящееся перед ним безобразие, и он расплакался, оставшись на стульчике. Теперь Сириус прижимал его к себе и ходил по столовой взад и вперёд.

— Эй, ну что ты, ничего же страшного не произошло… — поглаживая крестника, мягко говорил он. — Мы просто порезвились с ребятами немного… побегали… попрыгали… и они отдохнуть прилегли.

— С этими двумя можешь делать, что пожелаешь, хоть живьём закопать, а с ней я сама разберусь! — сказала сыну Вальбурга и взмахом палочки отправила племянницу по воздуху в коридор.

Сириус инстинктивно кивнул и продолжил ходить, утешая крестника. Гарри потихоньку успокаивался, хоть всё ещё прижимался мокрой щёчкой к его шее и сжимал в пальчиках футболку на плече.

— Кикимер! — послышался из коридора голос Вальбурги. — Кикимер, а ну вставай, я не давала тебе разрешение умирать! Добби! — прибавила она, и молодой домовик, выронив веник, побежал из столовой в коридор.

— Да, госпожа?

— Добби, уберёшься позже, сейчас позаботься о Кикимере!

— Да, госпожа, Добби поможет Кикимеру!

Сейчас, когда адреналин стал отпускать, Сириус остановился, всё ещё обнимая и поглаживая Гарри, но думая только об одном. Матушка подняла палочку на племянницу, словно позабыв, что сын предал семью и пошёл против Тёмного Лорда. Сириус косо глянул в сторону поверженных противников и ущипнул себя. Нет, он не спал. Мать действительно поднялась его защитить.

Вальбурга была рассержена, а такое с ней в последнее время случалось нечасто. Это раньше, когда она была немного моложе, а Сириус ещё неразумнее, у них периодически случались стычки и то ни разу не было такого, чтобы сын вдруг достал волшебную палочку и направил на неё. Даже тогда, шесть лет тому назад, когда он в ярости заявил, что ненавидит её и никогда не примкнёт к Тёмному Лорду, заявил, что лучше будет жить на помойке, чем рядом с теми, кто почитает какого-то больного ублюдка, он не достал волшебную палочку, чтобы защититься или ответить. В злости Вальбурга запустила в него режущее заклинание, и оно ударило по ногам. Сириус упал в коридоре, приподнялся на локте и взглянул на неё округлившимися глазами. «Выйдешь за дверь, и ты мне больше не сын!» — в сердцах пригрозила она ему тогда. Он помрачнел, стиснув зубы, поднялся и, прихрамывая, упрямо двинулся к входной двери. Вот уж у кого был повод ударить её в спину, так это у него. Но нет, палочку на Вальбургу направил не сын, а любимая племянница. Мало того, что Беллатриса стала командовать в её доме, как в своём собственном, так она забыла про всякое уважение и хотела покалечить Сириуса на её глазах. Покалечить его, добить полукровку и, похоже, объявить, что все её действия оправданы и совершены ради Тёмного Лорда. Это безобразие задело Вальбургу за живое.

В данный момент она сидела на диване в гостиной и смотрела в сторону камина, где горел мерный огонь. Какие-то минуты назад Добби доложил, что Кикимер перевязан, напоен целебным зельем и отдыхает в своём закутке на кухне.

— Возьми вон тот старый плед и постели ему на… в общем, на чём он там отдыхает, — велела Вальбурга.

Добби охнул, энергично закивал и убежал из гостиной с пледом. На лестнице были слышны его шаги и голос Сириуса. Кажется, сын тоже о чём-то просил домовика, а тот уверял, что всё сделает. Вероятно, Сириус решил, как поступить с Рабастаном и Родольфусом, и хотел, чтобы Добби присмотрел за Гарри в его отсутствие. Что же он там решил, Сириус не зашёл и не сказал. Впрочем, Вальбурга и не особо хотела думать об этом. На противоположном от неё диване лежала Беллатриса. Верёвок на ней больше не было, как и кляпа во рту. Тёмное платье, губная помада, метка на руке, украшения — всё, что так впечатляло тех, кто на неё смотрел, исчезло. Беллатриса спала, лежа на диване в одной светлой сорочке и была похожа на невинную принцессу, которая ждала, когда появится прекрасный принц и пробудит её одним поцелуем.

Вальбурга тоже ждала и посматривала на огонь. В какую-то минуту тот окрасился в изумрудный цвет и в нём закрутилась фигура.

— Здравствуй, сестра.

Сигнус Блэк был самым младшим в семье, но зато самым прытким и прагматичным. Он не только по молодости женился, но и раньше старшей сестры озаботился наличием наследников. Все дочери Сигнуса были старше Сириуса, но ни одного мальчика у них с Друэллой так и не появилось. Вальбурга подозревала, что невестка периодически болела не просто так, возможно, она принимала какие-то зелья и всё равно терпела неудачи. Возможно, у неё даже были выкидыши, но ни она, ни младший брат этого не признавали. Возможно, по той же причине, что наследника он хотел очень сильно, Сигнус замучил жену упрёками, а дочерей наставлениями. Возможно, предательство Андромеды, выскочившей замуж за грязнокровку, стало для бедной Друэллы последней каплей и она угасла за считаные годы. В любом случае, сейчас, глядя на Сигнуса, сложно было сказать, будто он моложе Вальбурги и хорошо выглядит. Хорошо на нём выглядели только строгий костюм, мантия и начищенные до блеска тёмные ботинки.

— И как прикажешь это понимать? — нахмурившись, спросил он, увидев дочь, спящую на диване.

— Твоя мерзавка перешла все границы и напала на меня, — ответила брату Вальбурга.

— Напала? Вот прям явилась и просто так напала? — повысив голос, переспросил недоверчиво Сигнус.

— Конечно же не просто так, — ядовито отозвалась Вальбурга, — твоя дочурка явилась пытать моего сына, побила моего домовика, а потом ещё посмела мне перечить и направила на меня палочку. На меня, на родную тётку, Сигнус!!

— Подожди-ка… твоего сына? Это выродка, предавшего?..

— СЛЕДИ ЗА ЯЗЫКОМ, СИГНУС! — резко перебила Вальбурга, поднявшись с дивана. — Сириус вернулся домой, осознав свои ошибки. Если кто и может его здесь пытать и наказывать, то это явно не ты и уж точно не твоя зазнавшаяся дочурка!

— Сириус осознал ошибки? Это какие же? — ещё больше усомнился Сигнус. — Насколько мне помнится, он был против Тёмного Лорда. Неужто гибель Поттеров его так ужаснула, что он вернулся, поджав хвост, и захотел к нему примкнуть?

— Примкнуть к Тёмному Лорду? — с презрением подхватила Вальбурга. — Это чтобы пополнить число его недоумков? Конечно же нет! Сириус примкнул к своей семье и не нуждается в нездоровом покровителе!

Её брат раскрыл было губы, но внезапно сомкнул их. Какие-то мгновения он хмурился и молча смотрел на неё, словно пытался по взгляду определить, здорова она или больна.

— Сестра, ты сейчас ведёшь очень… опасную речь, — настороженно заметил он. — Уверена, что хочешь… продолжать говорить о Тёмном Лорде в таком ключе?

— А что, уже трясёшься? — недобро вопросила Вальбурга. — Так у меня есть добавка! Знаешь, что за нашими спинами вытворил наш несравненный Тёмный Лорд?! Он осквернил свою душу расколом! — не дожидаясь ответа, прибавила она.

— Не может быть...

— Может! У меня есть доказательства. Могу предъявить, если тебе одного моего слова стало мало!

Потрясённый Сигнус не потребовал доказательств и растерянно взглянул в сторону спящей дочери.

— Вряд ли она или кто-то другой это знал, — немного спокойней заметила Вальбурга. — Я и сама узнала случайно… Не ожидала от него такую мерзость.

Её брат тяжко вздохнул и, пройдя вперёд, опустился на диван к дочери. Гнев и недоверие сошли с его лица, и оно вновь стало отражать лишь усталость и неудовлетворение.

— Так я и знал, что с этим Лордом что-то не так… как прям чувствовал, что не может быть всё настолько гладко…

— Больной он на голову, вот что с ним не так, — заметила Вальбурга и тоже вернулась на диван. — И чего мы только ему поверили, приютской сиротке… Вспомни-ка, что он нам обещал? Силу, могущество, процветание… Так где они, брат? Что-то я в упор не вижу ни нашего могущества, ни «процветания». Кругом лишь разруха, одна чистокровная линия загублена за другой, зато каких-то грязных отродий и полукровок развелось как собак нерезаных. Ходят повсюду и смотрят на нас как на равных.

— Ты же сама понимаешь, всего того, что он обещал, за год или два не добиться…

— Вот именно, а за те десятки лет, что он вешал нам лапшу на уши, давно уже можно было что-то изменить, но нет, теперь я вижу, что для него важно. Ему важна только своя шкура и больше ничья.

— Да это в тебе обида за Регулуса говорит. Поверь, сестра, я скорблю вместе с тобой.

— Вот только не надо списывать всё на моего мальчика, братец. Твоя дочка и кое-чьи сынки тоже не особенно отличились. Что-то вот я не заметила, чтобы какие-то оборотни или другие отребья исчезали, зато те, кто умел думать головой и мог бы стать достойной опорой для Лорда, уходят как под воду. Спрашивается, что не так? Может, дело в том, что они видят больше других, а ему это не выгодно?

Сигнус ещё раз вздохнул и уставился в пол.

— Боюсь, я сейчас уже ничего не вижу…

— Зато я вижу, — твёрдо заметила Вальбурга. — Человек, который намеренно или по глупости использует ладей и слонов вместо пешек явно не тот, кого мне следует уважать.

— Так значит…

Брат поднял на неё взгляд и не сразу озвучил свою мысль, словно она всё ещё его пугала.

— Значит… мы теперь сами по себе?

Вальбурга предпочла промолчать. Брат у неё был неглупый, а значит, если согласился с одним, то был готов согласиться и с другим. Пусть они и не всегда ладили, но, в отличие от Альфарда, он её уважал и прислушивался.

— Так что ты с ней сделала? — помолчав, спросил Сигнус и посмотрел на спящую дочь.

— Поверь, я не хотела доходить до крайностей, но после того, что Белла и её муж с деверем вытворили в этом доме…

— Сестра, что ты сделала с Беллой?

— …боюсь, у меня не осталось другого выбора.

— Да скажи ты уже, наконец!..

* * *

Если бы не матушка, кто знает, что сегодня бы случилось. Возможно, кузина пытала бы его при помощи Круциатуса, возможно, Рабастан или Родольфус убили бы Гарри, а потом присоединились к пыткам. Сириус стоял с Гарри в столовой до тех пор, пока крестник совсем не успокоился. После этого он вышел в коридор и отправился к лестнице. Благо, что Добби попался ему на пути и Сириус попросил домовика переодеть Гарри и уложить в кроватку.

— Добби всё-всё сделает!

Домовик даже обрадовался такой просьбе и протянул руки.

— Спи спокойно, Сохатик, дядя Сири только попрощается с ребятами и тоже спать ляжет, — мягко сказал крестнику Сириус и легонько коснулся губами его виска.

Сегодня он был совершенно не готов к схватке и чуть не потерял мальчика, смотря вслед домовику, уносящему Гарри, думал Сириус. Если бы не Добби и разделочная доска, кто знает, смог бы он ещё раз прижать живого крестника к себе? Сириус тяжко вздохнул и вернулся в столовую. Приводить в чувства избитого Рабастана смысла не было. В порыве гнева он побил его доской так, что тот отключился, зато Родольфус всё ещё был в сознании. Сириус достал из-за пояса отобранные палочки и выбрал свою. Слушалась она его уже не так хорошо, как прежде, но верёвки он смог при помощи неё наколдовать.

— Ну что, давай, рассказывай, сколько вас осталось, где вы обитаете и что ещё замышляете? — сняв с Родольфуса парализующее заклятие, спросил Сириус.

— Да пошёл ты, — ответил тот и плюнул в его сторону. — Вот Тёмный Лорд вернётся, и вы все получите по…

Он не договорил, потому как Сириус вцепился в его волосы и потащил к двери на кухню.

— Я ему вернусь, уроду, — дёрнув за ручку двери, мрачно сказал он. — Пусть только попробует…

На кухне никого не было, некоторая посуда после попыток Добби оказать помощь валялась на полу. Сириус взмахом палочки зажёг огонь и отправил на него сковороду, ещё одним взмахом поднял бутылку масла в воздух, направил к сковороде и наклонил.

— Серьёзно? — криво улыбнувшись, спросил Родольфус. — Пытать будешь?

— Воспитывать, — поправил Сириус. — И да, как ты наверняка слышал, поступало предложение закопать вас живьём, но, по-моему, это как-то мягко для вас…

Пока масло нагревалось на раскаляющейся сковороде, он присмотрелся к висящим на стене доскам, половникам, ножам, тёркам… и протянул руку к железному молотку для отбивания мяса.

— Ничего, мы с тобой сейчас по душам поговорим!

* * *

Внизу слышались какие-то вскрики, но Вальбурга не обращала на них внимания, а Сигнус был без того слишком потрясён за этот вечер, чтобы ещё интересоваться, не убивают ли кого в доме.

— Но ты ведь не прям всю память ей отшибла? — вместо этого спросил он.

— Не переживай, тебя наверняка узнает, как проснётся, да и меня, думаю, тоже, — ответила Вальбурга. — Всё остальное можешь списать на мерзкие деяния Тёмного Лорда… У неё как раз появится причина его ненавидеть, а вместе с ним и всё его сборище.

Она посмотрела на спящую Беллатрису и немного помолчала. Брат наверняка понял, что его дочь осталась в живых только потому, что приходилась сестре роднёй. Кого другого за непослушание и нападение на себя Вальбурга отправила бы на тот свет без раздумий.

— И что же мне теперь с ней делать? — помолчав, спросил Сигнус.

— Замуж её отдай, всё польза будет, — ответила Вальбурга.

— Да она и так замужем…

— За кем? За Родольфусом, что ли? И большая от этого польза?

— Польза не польза, а факт остаётся фактом.

— Нашёл тоже мне проблему. Надоумь её и расторгните этот брак. Заключим новый.

— Расторгнуть? На основании чего? Его исчезновения?

Исчезновение Родольфуса было бы очень кстати, подумала Вальбурга, но сильно засомневалась, что тот исчезнет. Разве Сириус его убьёт? Он, может, и дерзкий на словах, но слишком мягкосердечный, чтобы без раздумий закопать врагов живьём или сразить Авадой. Сейчас остынет и, скорее всего, жизни им сохранит.

— На основании неисполнения супружеского долга, — поразмыслив, ответила Вальбурга. — Они уже сколько лет в браке, а детей всё нет и нет… Пусть родственнички не говорят, что наша порода плоха, с нашей породой всё в порядке, даже Андромеда, будь она проклята, дитя от грязнокровки понесла. Так что, это Лестрейнджи подсунули нам бракованный товар, могут заткнуться и не возражать. Да и потом, что это за муж такой, если при нём живом жена сохнет по другому? Не мужик, а тряпка! И только не говори мне, что не понимаешь, о чём идёт речь…

— Да всем известно, что Белла чересчур сильно восхищается деяниями Тёмного Лорда, — отмахнувшись, согласился Сигнус и нахмурился сильнее. — И вот за кого прикажешь её отдать, сестра, а? Нас и так по пальцам можно пересчитать… Крэббы наши ближайшие родственники… Гойлы уже заключили брак и наследника нянчат… у Малфоев только один сын… Неужто опустимся до полукровок?

— Вот вечно ты создаешь проблему на пустом месте, брат, — недовольно ответила Вальбурга и взмахнула волшебной палочкой.

Справочник священных двадцати восьми семей вылетел из шкафа и упал к ней на колени. Вальбурга лишь открыла его, посмотрела на первые фамилии в списке и тыкнула в одну из них пальцем.

— А чего далеко ходить? Вот же, Брустверы. Сын у них, насколько я помню, ровесник Сириуса…

— Брустверы?! — возмутился Сигнус и подскочил с дивана. — Ты с ума сошла?! Да они же чёрные как яйца докси!

— И что, кровь у них тоже другого цвета?

— Да какая разница, какого цвета у них кровь! Нас же на смех поднимут, если мы с ними брак заключим!

— И кто же это будет над нами смеяться? — уточнила Вальбурга. — Скажи-ка мне, кто будет смеяться над решением самого Лорда Блэка, который благословит брак дочери с более достойным чистокровным волшебником? Неужели ты, брат, позволишь кому-то посмеяться?

Сигнус поморщился и вернулся на диван.

— Да не захотят они с нами брак заключать, — прибавил он в сомнении, — они же не за Тёмного Лорда радеют… Сынок их, слышал, на мракоборца отучился, сейчас стажируется в Управлении…

— На мракоборца? Так это же хорошо, значит, яйца у парня имеются, такой с Беллой совладает, да и потом, свой человек в Министерстве нам не помешает.

— Легко тебе говорить. Думаешь, после того, что она вытворяла, он станет в её сторону смотреть?

— Сигнус, не смеши меня, ты только взгляни на неё...

Брат последовал её примеру и тоже посмотрел в сторону спящей Беллатрисы.

— Где такую породу и стать сейчас сыщешь? Да этот стажёр-мракоборец одну ночь с ней проведёт и будет себя в грудь бить, и с пеной у рта кричать, что она ни в чём не виновата, что это Тёмный Лорд пытал её и угрозами заставил вытворять ужасные вещи. Он же ровесник Сириуса, а они не наше поколение: у них крайне редко человеком разум руководит, — отмахнувшись, заметила Вальбурга. — В общем, решено, хватит с нас Лестрейнджей.

— Ладно… не будем ссориться, моя вина, что за дочкой не уследил, — поднявшись, согласился Сигнус. — Брустверы так Брустверы, порешаю вопрос с ними.

Через мгновение он вызвал своего домовика и тот исчез вместе с Беллатрисой.

— А что насчёт Сириуса, кстати? Раз он вернулся в семью, то тоже согласен соблюдать традиции?

— Сигнус… разберись сперва со своей дочкой, а потом лезь к другим, — сердито ответила Вальбурга. — Что делать с Сириусом, я как-нибудь сама решу.

Брат кивнул и, подойдя к камину, бросил в него из горшочка на полке летучий порох. Пламя вновь окрасилось в изумрудный цвет.

— Чистота крови навек? — обернувшись, спросил Сигнус.

— Чистота крови навек, — кивнув, ответила Вальбурга, и её брат исчез, шагнув в пламя.

Она же тяжело вздохнула и направилась в коридор. Не будь Кикимер плох, можно было бы сегодня же дать ему кочергу и направить к Малфоям. Кто там мутит воду, было понятно и без гадания. Нарцисса слишком добра и наивна, чтобы что-то замышлять, это Люциус попытается изобразить из себя влиятельного Лорда и наболтал жене невесть что. Это же надо было придумать, будто Сириус может обижать мать! Вальбурга покачала головой, поднимаясь по лестнице. Люциуса надо будет обязательно проведать, решила она, но не сегодня и лучше не завтра, а то ему может не повезти, как Беллатрисе, и он сгорит в печи. Ни Нарцисса, ни её крошка Драко такого точно не заслуживают, не стоит оставлять их одних.

Сперва стоит отдохнуть, а потом уже решать всё остальное, подумала Вальбурга, двигаясь по коридору, и ушла за дверь спальни.

* * *

— …он! Северус! Больше некому, это точно он! — твердил Родольфус, лежа на полу.

Его лицо покрыли ожоги и синяки. Он больше ничего не видел после того, как раскалённое масло угодило ему в глаза. Лежал, стонал и говорил обо всём, что слышал в последнее время. Сириус же еле дышал и после ожесточённого допроса растерянно смотрел по сторонам, словно сам не понимал, где он находится и что делает. В его голове, как птицы, загнанные в клетку, шумно метались одни и те же мысли. Пророчество… Волан-де-Морт… Фиделиус… Джеймс говорил, что из-за пророчества враг охотится за Гарри, потому что мальчик рождён на исходе седьмого месяце теми, кто трижды бросал Волан-де-Морту вызов. Говорил, что по пророчеству его сын сможет победить Волан-де-Морта. Говорил, что о пророчестве он узнал от Дамблдора, а тот узнал от своих агентов, что Волан-де-Морт тоже знает о пророчестве и ведёт охоту. Вот только Родольфус внёс в эту историю дополнение. По его словам, они ни про какое пророчество не слышали, а если бы слышали, давно бы обсудили между собой. Зато они знали тех немногих, с кем Лорд общался один на один. По словам Родольфуса, только полукровка Снейп хотел выделиться на их фоне и пытался угодить Лорду. Если кто и мог разнюхать про пророчество и рассказать ему, то это он.

Сириус стоял в стороне и всё ещё не мог услышанное осмыслить. Это что же, Дамблдор не рассказал им, что Снейп является его агентом? Не сказал, что тот донёс Лорду о пророчестве? Получается… получается, Джеймс спас от смерти того, кто стал косвенно причастен к его и Лили смерти?! Сириус держал молоток в руке, но больше не хотел бить Родольфуса. Если он кого и хотел поколотить, так это Снейпа. Повидать, поговорить, поколотить… — возможно, всё вместе.

— Давай… добивай уже, — был слышен голос Родольфуса. — Не будь… слабаком.

Добить его действительно не стоило большого труда, но Сириус помрачнел и бросил молоток в сторону. Уподобиться врагу не хотелось, как и не хотелось этими же руками, залитыми кровью, держать потом Гарри.

— Обойдёшься.

Схватив Родольфуса за шкирку, Сириус поволок его из кухни в столовую, а из неё в коридор и на крыльцо. После этого он вернулся за Рабастаном и выволок его следом. Схватив братьев за плечи, он трансгрессировал, прицелился в телефонную будку и взмахнул волшебной палочкой.

— Бомбарда!

Будка с грохотом разлетелась.

— Что это такое?! Вы что вытворяете?! Совсем страх потеряли?!

Сириус слышал хлопки трансгрессии и голоса. Появившиеся волшебники были одеты по-разному, но одного среди них он узнал. Фрэнк Долгопупс, похоже, был на дежурстве и сорвался на сигнал тревоги.

— Это Пожиратели смерти! — бросив отобранные палочки вместе со своей на асфальт, сказал Сириус и поднял руки. — Они напали на меня, и я их задержал.

Фрэнк не подал виду, будто они хорошо знакомы как члены Ордена Феникса, и подошёл ближе.

— Да, метки Пожирателей я на их руках вижу! — глянув на пленников, громко сказал он присутствующим. — Опустите руки, мистер Блэк, и пройдёмте со мной.

Кто занялся Лестрейнджами, Сириус не видел. Через какие-то минуты он шёл следом за Фрэнком по коридору и думал о другом. Неужели Дамблдор их обманул или по старости пожалел Снейпа и не выдал его? Если Снейп его агент, то чего он не попросил его подлить Волан-де-Морту отраву в питьё или же бросить взрывоопасное зелье под ноги? И что, вообще, с этим Фиделиусом? Матушка ведь ещё вчера опять про него говорила… намекала на что-то… Может, она не всерьёз? Может, ошибается? Как могло быть так, чтобы Хранителем мог стать сам Джеймс, а он об этом даже не знал? Сириус шёл по коридору и всё сильнее хмурился. Ему казалось, что какая-то неприятная истина находится у самой поверхности, а он всё никак не может её разглядеть.

— Всё верно, мистер Блэк? Я ничего не упустил?

Фрэнк записал его показания о том, что Лестрейнджи напали на него, желая убить Гарри, и зачитал их. Сириус кивнул в очередной раз, и их беседу внезапно прервал тот, из-за кого Фрэнк подскочил с места.

— Доброго вечера, сэр! Не знал, что вы ещё не ушли...

— Я как раз собирался, но услышал, что мистер Блэк задержал двух Пожирателей смерти, и решил к вам заглянуть...

— Всё верно, сэр, Пожиратели смерти хотели убить мистера Блэка и ребёнка Поттеров.

Сириус, сидящий на стуле, медленно повернулся и застыл. Сам начальник отдела магического правопорядка стоял перед ним. Тот человек, кто посчитал, что с врагом нужно бороться его же методами и разрешил сотрудникам применять хоть убийственные заклятия. Его колдофото и заявления о том, что Министерство магии непременно вернёт простым людям покой на улицах, неоднократно мелькало в газетах.

— Доброго вечера, мистер Блэк, — обратился к нему Бартемиус Крауч. — Как хорошо, что вы зашли, у меня как раз имелся к вам разговор. Прошу, пройдёмте со мной, я не думаю, что это займёт много времени.

Переглянувшись с Фрэнком, на лице которого отражалась лишь растерянность, Сириус поднялся со стула и двинулся в другом направлении.

— Одну минуту, мистер Блэк.

Крауч остановил его в приёмной. В такое позднее время она была пуста. Стулья у стены никто не занимал, на столе секретаря были неровно сложены в большую стопку какие-то бумаги, а на спинке кресла небрежно висела брошенная, будто в спешке, тонкая кофта. Несмотря на тишину и, казалось бы, спокойствие, витающее в этом месте, Сириус не покидало тревожное чувство. Ожидание надвигающейся беды или неприятностей.

— Лестрейнджи напали на меня, я защищал себя и ребёнка, — нахмурившись, заметил он.

— Разве я с этим спорю? — сухо отозвался Крауч, двинувшись мимо стола секретаря.

Он подошёл к шкафу с ящиками и дёрнул за ручку самый верхний. Ящик выдвинулся фута на три или даже четыре в длину. В нём располагались многочисленные папки. Крауч занёс над ними руку, и его пальцы очень быстро пробежались по ним.

— Блэк… Блэк… Блэк… Сигнус… Сириус… Сириус второй… А, вот оно, Сириус третий Орион Блэк, — сказал он, вытащив одну из папок, и постучал по стенке ящика.

Хлоп! — и ящик сам собой задвинулся на место.

— Пройдёмте, — на ходу сказал Крауч и взмахом палочки открыл дверь.

От ещё одного взмаха лампа за дверью вспыхнула, и Сириус увидел убранство кабинета. В нём было светлее, чем в приёмной, и порядок на столе и подоконнике стоял такой, как будто Крауч решил соблюдать его абсолютно во всём, даже цветы в горшках, казалось, были одной высоты и имели одинаковое количество листочков.

— Присаживайтесь. — Крауч приправил предложение характерным жестом и занял кресло. — Я так понимаю, Гарри Поттер находится у вас ещё с тридцать первого октября? — раскрыв папку и уткнувшись в какие-то бумаги, спросил он.

— Да, я его крёстный отец и забочусь о нём, — подтвердил Сириус и опустился на предложенный стул напротив. — А что? У вас есть возражения?

— Да у меня-то нет никаких возражений, мистер Блэк, но, видите ли, вопрос его опеки поднимался не единожды и я поручил своим сотрудникам всё проверить и разобраться…

— В смысле? Кем поднимался? С какой стати?

— Сперва Альбусом Дамблдором… потом гоблинами из Гринготтса…

Сириус едва успел раскрыть рот, чтобы спросить, а чего это директора и гоблинов так взволновала судьба Гарри, что они обратились в Министерство магии, но Крауч как раз оторвался от бумаг и посмотрел ему в лицо.

— В общем, не будем ходить вокруг да около, мы всё проверили и законность ваших прав подтверждена, — сказал он. — Собственно, за этим я вас и позвал. Мой секретарь должен был отправить вам извещение, но, думаю, он в суматохе ещё не успел это сделать. Вот, держите.

Крауч вытащил из папки лист пергамента и положил на стол перед Сириусом.

— Это копия завещания, нотариус подтвердил, что мистер Поттер находился в здравом уме и трезвой памяти, когда излагал свою волю. Согласно ей, вы являетесь…

Сириус опустил глаза на пергамент и невольно задержал дыхание. Такой знакомый ему красивый почерк… характерные завитушки… и слова написаны так аккуратно… Рука Джеймса не дрожала. Он словно чувствовал, что для них с Лили всё может обернуться очень худо, и обдумал, как быть. Обдумал и не сказал ни слова.

— …обычно для опекунов мы делаем ограничения, — тем временем монотонно говорил Крауч, — в плане допустимых трат из средств опекаемого или сделок на недвижимость, но мистер Поттер настаивал в отношении вас на безоговорочном доверии и предоставлении прав на любые действия.

А ведь Лили писала, что Джеймс тоже в последнее время ходит расстроенный и присутствие Сириуса его наверняка бы взбодрило. Возможно, друг ещё тогда обдумывал такой вариант, что его жена останется одна на руках с маленьким сыном и ей, безутешной вдове, матери-одиночке, понадобится кто-то, кто ещё сможет мыслить и действовать. Возможно, он поэтому желал убрать все ограничения. Обдумывал такой исход, когда ему придётся отвлечь внимание врага на себя, а жену с сыном тайно отправить как можно дальше с тем, кому он доверяет. Лили ведь видела и чувствовала, как её мужа что-то гложет. Кто знает, о чём думал Джеймс, когда долгими часами сидел дома и хмуро посматривал в сторону окна…

— Что-то не так, мистер Блэк?

Сказать чтобы он был потрясен, значило ничего не сказать. Сириус понял, что вот уже какие-то минуты молча таращился в текст и поднял взгляд на Крауча.

— Нет, просто… это неожиданно.

— Разве? Вы же сами сказали, что вы крёстный отец Гарри Поттера и забрали его…

— Да, но… Понимаете, это обычно было на словах… в смысле, ещё перед крещением Гарри Джеймс спрашивал, смогу ли я взять его на себя в случае чего и...

— Что ж, видимо, у мистера Поттера имелись какие-то опасения и он решил закрепить свою волю. Да, кстати, обратите внимание на пункты четыре и пять. Насчет поместья Поттеров там, думаю, всё понятно, а вот насчёт какого-то школьного снитча… не знаю, должно быть, вам виднее, что мистер Поттер имел в виду.

Сириус снова взглянул на пергамент, скользнул по тексту ниже и почувствовал, как у него отвисает челюсть. Джеймс завещал ему фамильный дом Поттеров и школьный снитч, а ведь они это обсуждали... разве что не всерьёз. Когда Джеймс и Лили сыграли свадьбу, они переехали в дом в Годриковой Впадине. Флимонт и Юфимия тогда ещё были живы и ни капли не огорчились, что молодые решили обустроить своё гнёздышко. Они разве что не дожили до рождения Гарри. После их смерти фамильный дом оказался заброшен, и Сириус иногда спрашивал друзей, не собираются ли они туда перебраться. Лили отвечала, что ей хорошо и в Годриковой Впадине, Джеймс обычно морщился и говорил, что в родительском доме ему будет тоскливо, к тому же там нужен серьёзный ремонт, а он не готов взвалить на себя ещё и такие заботы. Сириусу дом Поттеров, конечно же, нравился. В нём было уютно и можно было беззаботно играть и лазить, где пожелается. С тринадцати лет он по каминной сети периодически заходил в гости к Джеймсу на каникулах. В доме друга его не бранили, не ставили в угол, в шестнадцать лет, когда он рассорился с матерью, ему даже одну из комнат отвели и разрешили в ней хозяйничать. Жалко было, что такой дом пропадает.

«Не переживай, вот появятся у тебя семья и дети, я тебе этот дом завещаю, — сказал как-то с улыбкой Джеймс. — Будешь там хоть ностальгии предаваться, хоть ремонт делать и мышей по углам гонять».

«Ты? Мне? Родительский дом завещаешь? — не поверил Сириус. — Да ты мне даже ворованный школьный снитч не завещаешь! Нашёл дурака… даже пытаться не буду ради такого тупого прикола детей заводить…»

А ведь теперь ребёнок у него был… и семья, если уж докопаться, тоже. Шалость Джеймса удалась, хоть и посмертно.

— Вот придурок.

— Что-что?

Сириус оторвался от пергамента и понял, что обозвал друга вслух.

— Да так… простите, прикол старый вспомнился…

— Хм… понятно. Да, такую же копию мы отправили в банк. Гоблины всё зафиксировали и направили свидетельство. Вот, прошу.

Крауч протянул ещё одну бумагу и небольшой конверт.

— Это ваше, предъявите, как отправитесь в Гринготтс. Вопросов возникнуть не должно.

Сириус бегло взглянул на пергамент и вскрыл конверт. Внутри лежал лишь небольшой ключ.

— Дубликат ключа от хранилища Поттеров. Как я и сказал, в тратах и всём прочем у вас ограничений нет.

Крауч попросил его расписаться в бумагах о том, что он со всем ознакомлен, изъявляет добровольное желание опекать Гарри и вступает в права.

— Ах да, хотел поинтересоваться, если позволите… Вы чем сейчас занимаетесь? — спросил он, когда Сириус уже встал из-за стола с бумагами в руках.

— В смысле чем? Я же… Гарри опекаю и…

— Да нет, это понятно, я в плане трудовой деятельности…

Сириус хотел бы съязвить, что начальнику отдела магического правопорядка с его-то архивами и полномочиями наверняка всё и самому известно, но решил не грубить. В конце концов, не так давно он периодически скитался от места к месту по поручениям Ордена Феникса, но вряд ли это можно было озвучивать. Теперь с этой «деятельностью» было покончено.

— Ничем, да и некогда пока.

— Понимаю. Но если вдруг надумаете, можете что-нибудь рассмотреть из списка… У нас сейчас большая нехватка кадров, сами понимаете.

Крауч подобрал с края стола буклет и протянул Сириусу. Последний машинально поблагодарил его и отправился на выход. О работе он как-то и вовсе не думал, тем более что в средствах пока не особо нуждался. Перебравшись по камину в гостиную, Сириус невольно вздрогнул и чуть упал.

— Тьфу, зараза! Отвали!

Ковёр, укусивший его за ногу, зашипел, словно змея, стряхнул с себя пыль на брюки Сириуса и вернулся на место. Похоже, матушка его заколдовала. Её самой или же кузины в гостиной не было. Видимо, с Беллатрисой всё уже было каким-то образом решено. Впрочем, Сириус сейчас не мог об этом думать и двинулся к себе. Добби, встретивший его на лестнице, доложил, что он позаботился о Гарри.

— Спасибо! — бросил ему Сириус и ушёл за дверь.

В спальне было темно, он инстинктивно потянулся за волшебной палочкой и тихо выругался, не обнаружив её на поясе. Похоже, оставил её в Министерстве. Можно было бы завтра за ней сходить, но вряд ли оно того стоило, ведь он не отнял палочку от Родольфуса так, как это полагалось, а значит, она всё равно не будет его исправно слушаться. Похоже, завтра же придётся сходить за новой, решил Сириус и, подойдя к тумбочке, включил ночник. Какие-то мгновения он крутил в руках бумаги, но потом взглянул на ключ, просвечивающийся сквозь конверт, выдвинул ящик и убрал всё туда. Не нужны ему деньги Поттеров и их собственность тем более, вот Гарри подрастёт и пусть сам решает, что ему со всем этим делать. Сириус поднялся и подошёл к детской кроватке. Гарри безмятежно спал, повернув головку вбок, и он протянул к нему руку.

— Твой папа был такой придурок… — тихо сказал Сириус, легонько погладив крестника по волосам, и подумал, что он забрал бы его и без кната за душой. Ради жены и сына Джеймсу ничего не было жалко: ни родительского поместья, ни денег, ни жизни. — Большой придурок… — ощущая наполнившую его грудь тоску, прибавил Сириус. — Тебе есть чем гордиться, Гарри… Твои мама с папой были замечательными людьми.

Постояв ещё немного, он отошёл от кроватки, разделся и с тяжким вздохом забрался под одеяло.

* * *

После вечернего происшествия, разговора с братом и всех других утомительных занятий Вальбурга встала не в настроении. С хмурым видом она сидела в столовой и смотрела перед собой. Кикимер ходил с перевязанной бинтом головой и препирался с Добби.

— Отправляйся к Сириусу, болван!

— Но Добби хотел помочь накрыть на стол… В доме Малфоев Добби всегда помогал старшему домовику накрывать.

— Ты не в доме Малфоев! Вон отсюда, пока уши не оторвал!

Молодой домовик в итоге был прогнан, и Кикимер с самым благожелательным видом стоял перед хозяйкой и держал на согнутой в локте руке полотенце.

— Завтрак подан, моя госпожа, — учтиво сообщил он.

Вальбурга лишь коротко кивнула и взялась за столовые приборы. Сириус, пришедший в столовую с ребёнком на руках, тоже, судя по потерянному виду, был в каком-то странном настроении. Обычно он усаживал полукровку на детский стульчик, а сам занимал второй или третий стул от противоположного края стола. Сегодня же — вот это поворот! — Сириус вдруг прошёл вперёд и опустился аж на второй от руки матери стул.

— Представляешь, я теперь магнат, — сказал он, пока Кикимер стал спешно переносить столовые приборы и всё прочее на другое место.

— И с каких это вдруг пор? — отозвалась Вальбурга, сделав вид, будто желание сына усесться поближе её ни капли не удивило. — Помнится мне, тебе для этого надо хотя бы меня схоронить…

— Да нет, всё ещё проще. Ты не поверишь, матушка, но земли, собственности и средств теперь за мной столько… что мне и самому жутко не по себе.

Пока она неторопливо ела, Сириус рассказал ей, что побывал прошлым вечером в Министерстве магии и разговаривал аж с самим начальником магического правопорядка. Вальбурга едва не поджала губы. И вот кто просил сына соваться в Министерство? Не хотел возиться с Лестрейнджами и руки марать, так при помощи палочки наколдовал бы две петли и подвесил братьев в Лютном переулке. Всё другим пример бы был, но нет, придурь и благородство как обычно откуда-то вылезли. Благо, что Сириус в её лице и коротких ответах ничего подозрительного не заметил и продолжил говорить дальше. Поведал ей и о завещании, и о фамильном доме Поттеров.

На мгновение нож и вилка замерли в руках Вальбурги.

— И ты теперь намерен перебраться туда с полу... с Гарри?

— Нет, конечно, там же небезопасно, — ответил Сириус. — Да и не нужен мне дом Поттеров, как и их деньги. Просто… не ожидал от Соха… от Джеймса. Это было лишнее, вот уж точно.

— Может, он хотел хоть как-то выразить тебе благодарность, — заметила Вальбурга и с облегчением вернулась к завтраку. — И вообще, составить завещание — разумный поступок с его стороны. Видимо, хоть что-то твой друг от предков усвоил. Мало ли кто мог претендовать на Гарри и его состояние, учитывая все обстоятельства...

Сириус не нашел что сказать и нехотя приступил к завтраку. Похоже, вчерашний вечер его тоже немало взбудоражил. Однако это его внезапное желание пообщаться подняло Вальбурге настроение. Приступив к чаю, она и на Гарри обратила внимание, и велела Добби перестать кормить его с ложки.

— Он и сам в состоянии управиться!

Добби отдал ложку мальчику, и она тут же полетела на пол. Гарри запустил ручку в тарелку и очень быстро вымазал в каше и своё личико, и столик, и слюнявчик. Это развлечение его очень развеселило, он дёргал ножками, улыбался и облизывал пальчики. Порция каши, конечно же, полетела и в Добби, но упала на пол. Если Сириус улыбнулся, видимо, радуясь действиям крестника, то домовик очень встревожился, возможно, ожидая наказания. Вальбурга же сделала вид, будто ничего безобразного она не заметила. В конце концов, когда Сириус был маленьким, она видела вещи и похуже, пусть молодой домовик больше тренируются, мало ли что ещё может его ждать.

— Да, кстати, Крауч мне даже работу предложил… — помолчав, добавил Сириус и рассказал матери про буклет.

— Работу? Хм… пожалуй, вот здесь я с ним соглашусь, — сказал она. — Дело бы тебе не помешало.

— Считаешь, я лоботряс?

— Считаю, что ты не выдержишь, если так и продолжишь круглые сутки сидеть с ребёнком. Какое-нибудь дело тебя бы отвлекло и взбодрило.

— А про Гарри и его проблемы мне типа забыть?

Сириус перестал улыбаться и заметно нахмурился — явно заделся, его ведь не так давно и лучший друг словесно бил по тому же больному месту. Вальбурга могла бы сказать, что он, похоже, не понимает элементарные вещи, но решила, что лучше не подливать масла в огонь. Сын и так «растёт» и зреет постепенно, хороший удар ему точно не поможет.

— Кто сказал, чтобы забыть? Тебе разве кто-то мешает проводить с ним время и играть? Да и его «проблемы» не будут существовать вечно, что-то да решится. Ты можешь и дальше о нём заботиться, только не круглые сутки и всё, — заметила она, выразительно глянув в сторону Добби, старательно оттирающего пол от хулиганства Гарри. — Но решать, разумеется, тебе, я лишь выразила своё мнение.

И это мнение заставило сына призадуматься. По крайней мере, когда она покидала столовую, он явно над чем-то размышлял, и это ещё раз её порадовало. Наконец-то Сириус с ней заговорил дружелюбно и по собственному желанию, а не из-под палки! Поделился с матерью хоть чем-то и не встретил её мнение враждебно! Благодаря этому Вальбурга забыла и про усталость, и про плохое настроение. Добравшись до гостиной, она опустилась на диван и принялась разбирать почту. Составила список покупок для Кикимера, ответили на некоторые письма, почитала газеты. Ближе к полудню возле неё появился домовик Пруэттов и, поклонившись, спросил, может ли его хозяйка её навестить. Вальбурга ответила согласием, и домовик, поклонившись ещё раз, исчез. Не прошло и пяти минут, как в камине вспыхнул изумрудный огонь и из него вышла золовка.

— Вальбурга, до меня дошли тревожные слухи! — с чувством воскликнула Лукреция. — Говорят, Сириус вернулся домой!

— Не врут, — коротко ответила Вальбурга, мысленно отправив Люциуса на плаху, и крикнула в сторону: — Кикимер, принеси нам с гостьей чай и угощение!

— Да, госпожа! — отозвался домовик из коридора и с хлопком исчез.

Лукреция же охнула и приложила ладонь к груди.

— А ещё поговаривают, будто он Лестрейнджей сдал в Министерство магии и… и… и взял под свою опеку полукровку Поттеров!

Кто там ещё «поговаривает», Вальбурге объяснять было не нужно. Игнатиус Пруэтт состоял в Визенгамоте, а значит, он прекрасно знал все местные новости, а если знал он, то и Лукреция как его жена тоже. Видимо, она явилась за подробностями.

— Всё верно, — ответила Вальбурга. — Ты присядь, дорогая, чего стоишь?

— Поверить не могу, — произнесла золовка и опустилась на противоположный диван, — и ты… ты приняла… в этот дом полукровку?!

— Да, приняла, — подтвердила Вальбурга. — Полукровка единственный живой потомок Поттеров, с которыми у нас никогда не было вражды. Да и потом, виноват ли малыш, что Флимонт с Юфимией совсем размякли и допустили, что их сына опоили любовным зельем?

— Думаешь, эта его мать-грязнокровка применила Амортенцию?

Вальбурга не знала наверняка, но решила сделать вид, будто уверена в этом. По крайней мере, её выразительный взгляд золовка восприняла как следовало и переключила внимание на Сириуса.

— Это так великодушно с его стороны… взять мальчика на себя и заботиться о нём как о родном сыне.

— Ещё бы, он же Блэк — это у него в крови! — подчеркнула Вальбурга. — Джеймс Поттер, когда понял, во что он вляпался, чуть ли не коленях умолял Сириуса стать крёстным для его сына, — с твёрдой убеждённостью прибавила она. — Что ещё Сириусу оставалось делать, когда этого дурака не стало? Конечно же он забрал мальчика, он ведь Блэк, а мы держим своё слово.

Лукреция ещё раз охнула и энергично закивала головой.

— Это что же получается… получается, твой Сириус теперь самый состоятельный и завидный жених?

— Получается, что так, — невозмутимо согласилась Вальбурга, впервые за долгое время ощутив прилив гордости.

Как же хорошо, вдруг подумалось ей, что она приняла Гарри Поттера в этот дом. Мало того, что Сириус к нему очень привязан, думает о его безопасности и не горит желанием съезжать, так теперь он ещё не побежит спускать деньги и развлекаться. Теперь он не понаслышке знает, каково это — ухаживать за ребёнком, а значит, в ближайшие месяцы или годы он точно не заделает ей по глупости внуков от какой-нибудь грязнокровки или — упаси Мерлин! — магглы. Просто замечательно. Кто бы мог подумать, что благородство Сириуса обернётся против него самого. Вальбурга отпила немного чая и решила, что раз уж золовка заглянула, то пора и её настроить против Тёмного Лорда. Пора напомнить ей, скольких тот истребил, и подчеркнуть, как сейчас важно держаться вместе. Как-никак они одна семья.

* * *

Про Бартемиуса Крауча коллеги могли говорить всякое: что он жесток, умён, честолюбив, безжалостен… но в одном мнения сходились. Бартемиус был человеком не из робкого десятка. Вот только в эту ночь ни один из сплетников не мог видеть Бартемиуса и узнать, какой страх вдруг ворвался в его сердце. А ведь это невероятное событие произошло только из-за того, что он всего лишь задержался в Министерстве…

После разговора с Сириусом Блэком Бартемиус, конечно же, не собирался контролировать работу мракоборцев и присутствовать на допросе братьев Лестрейндж. Он подумал, что встретится с ними в зале для заседаний и заслушает вердикт, но судьба сложилась иначе и, хвала Небесам или Мерлину, за это. Вышло так, что молодой мракоборец, Фрэнк Долгопупс, разрывался этой ночью между заботами. Он посчитал, что ослеплённому Родольфусу не помешает помощь целителя, а его брата Рабастана временно отправил в комнату для допроса. По установленным правилам он должен был оформить обоих преступников и отправить в тюрьму, где их распределят по камерам, в которых они и будут ждать дня заседания. По тем же правилам Фрэнк не имел права оставлять Рабастана надолго одного, тем должен был заняться напарник или другие коллеги, вызванные на службу в случае аврала. Вот только Фрэнк занимался всем один, и это бросилось в глаза Бартемиусу.

— Напарник сейчас на вызове, а других ребят я не могу дёрнуть, они тоже… ну… заняты, в смысле, в засаде, — настороженно ответил Фрэнк, когда мистер Крауч поинтересовался, всё ли в порядке.

Возможно, напарник Фрэнка не был на вызове и он его бессовестно покрывал. Возможно, у мракоборцев шла какая-то своя, не согласованная с начальством, операция, о которой Фрэнк боялся сообщать, чтобы не подвести главного мракоборца. Что бы там ни было, правила были нарушены. Бартемиус мог бы, конечно, проявить упрямство, всё выяснить и наказать виновных, но мракоборцев он всё же ценил. Они были его оружием на земле и портить отношения с ними он не хотел. Благодаря действиям мракоборцев были убиты или же пойманы многие преступники и благодаря этим же действиям, которые он поощрял, Краучу удавалось продвигаться по службе. Коротко говоря, Бартемиус решил помочь зашивающемуся с работой Фрэнку и сам с бумагами отправился в комнату для допросов. Решил, что составит всё как положено, а Фрэнк потом только подпишет и сопроводит преступника до тюрьмы.

— Чего уставился? — зайдя в допросную, грубо спросил Бартемиус и кинул бумаги на обшарпанный стол. — Излагай, давай, что натворил. Будешь откровенен, и, может, не так много отсидишь в Азкабане.

Но Рабастан Лестрейндж со следами побоев на лице только развеселился от его слов.

— Вы в этом уверены, мистер Крауч? Если я отправлюсь в Азкабан, то и ваш сынок непременно тоже.

— Что-что ты сказал?

— Я утащу вашего сына вслед за собой, если вы меня не отпустите.

Правда обрушилась на начальника магического правопорядка словно ведро ледяной воды. Его собственный сын Пожиратель смерти! Сколько лет он усердно трудился до самой ночи… следил за порядком на улицах… делал всё, чтобы Бартемиус младший ни в чём не нуждался… А неблагодарный сын всё равно что всадил ему нож в спину.

Какие-то мгновения Бартемиус еле дышал и только смотрел на улыбающегося Рабастана Лестрейнджа. Тот явно был доволен произведённым эффектом и рассчитывал на содействие. А ведь правда могла всплыть в зале для заседаний, с ужасом подумалось Бартемиусу, правда могла всплыть на глазах у всех… Правда, которая загубила бы его карьеру и перекрыла дорогу к креслу министра магии.

Шаги в коридоре отрезвили Бартемиуса от потрясения, и он достал волшебную палочку. Рабастан едва успел открыть рот, как его оглушило заклинание.

— Никому и ничего ты больше не расскажешь! — побелев, прибавил жёстко Бартемиус и ещё раз взмахнул палочкой — Обливиейт!

Выйдя в коридор, он наткнулся на Фрэнка Долгопупса и вырвал из его рук бумаги.

— В Азкабан их! Завтра же отправить обоих!

— Но… я ещё не успел всё оформить, сэр… — растерянно отозвался мракоборец. — Целитель не дал мне толком поговорить с Родольфусом и чем-то его напоил, да и слушание…

— НИКАКИХ СЛУШАНИЙ ДЛЯ ЭТИХ ТВАРЕЙ! В АЗКАБАН ИХ! ЭТО ПРИКАЗ!

— На… какой срок?

— Пожизненно.

— Но…

— Без права переписки и обжалования! Ты всё понял?!

Если мракоборец и хотел возразить, то Бартемиус наградил его таким свирепым взглядом, что тот сомкнул губы и кивнул. В ближайшие дни Бартемиусу казалось, что он варится в котле. В порыве гнева он набросился на своего сына дома и чуть его не прикончил. На крики сына прибежала миссис Крауч и стала умолять мужа пощадить её мальчика. Бартемиус сдался и запер того в комнате. Решил, что ещё разберётся с ним, но позже. Сейчас надо было разобраться с теми, кто может обвинять его сына в соучастии, и Бартемиус издал распоряжение сажать Пожирателей смерти в Азкабан без суда и следствия. Хватит с него понимания и милосердия! Если кто-то попадётся на месте преступления и будет иметь на руке Метку, значит, за решётку его и забыть эту тварь, как будто не было. Довольно пустых разговоров!

В ближайшие дни Бартемиус вновь и вновь поражал коллег своими действиями, но не обращал на них внимание. Ничего, он ещё перевоспитает сына, будет надо, подправит тому память или ещё что сделает, всё образуется. Сейчас главное сторонников Волан-де-Морта упрятать как можно дальше, и никакой угрозы его семье и карьере не возникнет. Всё и впрямь шло неплохо, пока в очередной день Бартемиус не взял в руки выпуск «Ежедневного пророка». Ничего сверхъестественного в газете не содержалось. Обычное перечисление новостей: кто и на ком женился, где и что появилось, что делает Министерство и какие преступления совершены. Взгляд Бартемиуса зацепился за упоминание братьев Лестрейндж, и он невольно задержал дыхание.

Мордред с ними, с Пожирателями смерти. Их всегда можно обвинить в клевете и списать всё на попытку очернить невинного человека, но вот что делать с тем, кто не носит Метку? С тем, кто, вполне вероятно, тоже имел разговор с братьями Лестрейндж и может знать, что сын начальника магического правопорядка преступник. Мало того, что Сириус Блэк задержал братьев и доставил в Министерство, так он ещё опекун Гарри Поттера. Да его не сегодня-завтра признают героем, а значит, его слова будут иметь большой вес.

Вспомнив, как дышать, Бартемиус чуть не ударил себя по лбу. Он ведь сидел рядом с Сириусом Блэком не так давно! Разговаривал с ним и ещё предлагал работу! Он мог в любой момент его околдовать или упрятать за решётку, но ничего не сделал. Неудивительно, что Сириус Блэк был насторожен, возможно, он того и добивался, когда привёл преступников в Министерство. Возможно, он хотел, чтобы правда открылась, но теперь понял, с кем имеет дело, и будет ещё осторожнее. Как вот теперь до него добраться? Если открыто что-то против него предпринять, то его родня, а они есть и в Министерстве, непременно обратит на это внимание, но и оставить всё как есть теперь тоже нельзя. Сириус Блэк всё равно, что заряжённый артефакт, который может открыться в неподходящий момент и нанести непоправимый урон. Его нужно как-то обезоружить, но так чтобы это ни у кого не вызвало подозрений. Бартемиус долго думал, но пока не нашёл решение проблемы. Похоже, придётся подождать и хорошенько изучить натуру этого Блэка, возможно, тогда он и поймёт, что с ним делать.

После завтрака, прогулки и недолгой игры Гарри уснул на кровати, и Сириус, укрыв его, спросил у Добби, не может ли тот присмотреть за мальчиком в его отсутствие. Домовик радушно согласился и заверил, что Сириусу не о чём беспокоиться. Последний кивнул и отправился в гостиную. Поскольку без палочки трансгрессировать было немного сложнее, то он переместился по каминной сети в один из магазинов Косого переулка и, отряхнувшись, двинулся за покупками.

— Как это — две? — немного погодя переспрашивал его озадаченный мистер Олливандер. — Вы считаете, одна палочка может вас подвести?

— Нет, я считаю, что с одной всегда может что-нибудь случиться… В общем, мне нужна запасная, — ответил Сириус и немного подумал. — А знаете что, давайте выберем сразу четыре! Две основных и по одной запасной на каждую руку.

— Но…

— Что? Разве меня может выбрать только одна палочка?

В итоге Сириус пробыл в магазине почти час и унёс аж шесть палочек и три кобуры на ремне, которые можно было крепить к голени, к предплечью и к бедру. По пути он опробовал основную палочку на уличной урне — она легко поднялась в воздух и опустилась обратно — и невольно обратил внимание на другие магазины. Вывеска «Флориш и Блоттс» первой привлекла его внимание. Когда-то они с таким весельем забегали в этот магазин… разглядывали какие-нибудь книжки… шутливо выбирали проклятия, которые бросят в недругов… иногда здесь же подбирали подарки Римусу, любившему на досуге читать… Сириус вздохнул и двинулся к двери.

— Детские книжки? — спрашивал его продавец. — Должно быть, вам нужны сказки Барда Бидля?

Сказки Барда Бидля Сириус хорошо помнил… большинство героев этих сказок почему-то очень плохо кончали… Регулусу эти сказки, конечно, нравились, но Сириус всегда был противоположного мнения.

— А что-нибудь другое есть? — поморщившись, поинтересовался он. — Что-нибудь попроще… про зверей там, волшебников… и чтобы хорошо кончалось?

— Тогда посмотрите вон там, — с явным разочарованием в голосе ответил продавец и махнул рукой в сторону дальнего стеллажа.

Сириус сам выбрал несколько пёстрых книжек большого формата с цветными живыми картинками и всякими феями, слониками, единорогами и прочими существами, вылетающими со страниц. Может, они ещё привлекут внимание Гарри и займут его на какое-то время. По крайней мере, он несколько раз видел в доме Поттеров, как Лили сидела на диване с сыном и читала ему.

После книжного магазина Сириус собирался было вернуться домой, но остановился, заметив любимый магазин Джеймса. Вытаскивать друга оттуда временами приходилось силой. Новые модели «Метеора» или «Нимбуса» очень быстро оказывались в его коллекции, стоило им только поступить в продажу. Для единственного любимого сына Флимонту и Юфимии не было жалко никаких денег. Одну из своих мётел Джеймс подарил Сириусу, когда тот ушёл из дома и вместе с ним чуть позже отправился в Хогвартс на шестой курс. Казалось, страсть к полётам, скорости, соревнованиям смогла перебить только Лили, и то её расположения Джеймс добивался не один год. Сириус не удержался и зашёл в магазин. Когда-то он заказывал для Гарри игрушечную метёлку, но где она теперь, он не знал. Возможно, сломалась или упала куда-то, а возможно, всё так же лежит на полке в полуразрушенном доме в Годриковой Впадине. Идти за ней не хотелось. Сама мысль снова оказаться в том доме всё ещё вызывала тяжесть в груди. Сириус купил ещё одну игрушечную метёлку и наконец-то вернулся домой.

К его приходу Гарри уже проснулся и играл в машинки с Добби. Домовик как мог пытался изобразить те же звуки, что и малыш, и катил машинку вслед за ним. Сириус хмыкнул, положил покупки на комод и уселся на полу. Пока Гарри играл, он надеялся потренироваться и взял вторую палочку в левую руку. Простые заклинания, вроде левитации, увеличения или уменьшения предметов легко получились, но с другими, где движения требовали хоть на пару дюймов менять траекторию, пришлось серьёзно напрячься. Похоже, так сразу, без доведения до автоматизма, у него не получится работать левой рукой так же, как правой. Однако Сириус всё равно не успел толком потренироваться, потому как Гарри обратил на него внимание и отбросил машинку.

— Дай… — сказал он, двинувшись к крёстному, и потянул ручки, — дай…

— Это тебе не игрушка, — запротестовал было Сириус, подняв руку повыше, но Гарри настойчиво крутился возле него, дёргал за футболку и за руку и, не выдержав, шлёпнул ладошкой по голове. — Эй, это что за методы такие?! Тебя кто этому научил?

Обиженный Гарри молчал и, скривив личико, смотрел на волшебную палочку, с которой ему не дали поиграться.

— Ладно, иди сюда, — сдался Сириус и посадил его к себе на колени.

Стоило Гарри только сжать в пальчиках палочку, как он сразу же повеселел и с кончика палочки посыпались разноцветные искры.

— Ну да, потенциал налицо, — глядя на это, согласился Сириус и приложил поверх его ладошки свою руку.

К восторгу Гарри, с палочки стали слетать мыльные пузыри самых различных размеров, до некоторых он мог дотянуться, на другие же заворожённо смотрел и энергично тряс палочку, чтобы увидеть новые. Наигравшись, они спустились к обеду в столовую и оказались там одни.

— Госпожа ушла по делам, а где Кикимер, Добби не знает, — доложил Сириусу молодой домовик, накрывая на стол. — Но Кикимер всё приготовил к обеду, Добби сейчас принесёт, располагайтесь!

Сириус только хмыкнул и, глянув на крестника, усаженного на детский стульчик, криво улыбнулся.

— Ну что, Сохатик, похоже, я знаю, где мы сегодня сможем от души порезвиться…

* * *

В доме Малфоев царило смятение. Со дня на день Люциус ждал какие-нибудь новости, вероятней всего, даже печальные. Ждал, что с Беллатрисой Лестрейндж или же Вальбургой Блэк что-нибудь приключится, но новости почему-то не были печальными, скорее, необъяснимыми, вызывающими беспокойство. К примеру, Нарцисса вернулась от отца в полной растерянности и какие-то мгновения сидела на диване, как будто не зная, что ей думать и говорить.

— Дорогая, что такое? У мистера Блэка всё в порядке? — усевшись рядом, заботливо поинтересовался Люциус.

— У него да, но Белла… — ответила Нарцисса. — Представляешь, она вернулась к отцу и… говорит, что хочет расторгнуть брак с Родольфусом!

— Как это так? — удивился Люциус. — Что на неё вдруг нашло?

— Да я и сама не понимаю… Она так зла на него… говорит, что он её подвёл, что из-за него у неё нет детей, говорит, что…

Нарцисса шумно втянула в себя воздух и понизила голос.

— …что это Тёмный Лорд виноват в их бедах! — закончила она громким шёпотом.

Большего добиться от неё не удалось. Нарцисса не понимала, что такого могло произойти между Беллатрисой и её мужем, что сестра вдруг всё бросила и вернулась к отцу. Люциус тоже не понимал, что вдруг такого должно было произойти, чтобы безумная свояченица вдруг обвинила во всех своих бедах несравненного Тёмного Лорда. Впрочем, это волновало его не так уж и сильно. Больше всего Люциус хотел понять, была ли Беллатриса на Гриммо и, если была, то как прошёл разговор между ней и тётушкой Вальбургой. Неужели этому помешала внезапно разыгравшаяся семейная драма? Или же разговор всё-таки состоялся, но прошёл мирно? Но это же невозможно. Неужели Беллатриса стерпела, что Сириус и сын грязнокровки Эванс живут в доме её тётушки? Она же потому и любимая племянница, что традиции почитала с малых лет и ценила чистоту своей крови. Вальбурга неоднократно её выделяла и приводила в пример другим, пока не переключилась на восхваление послушного младшего сына.

— Дорогой, а может нам самим сходить и проведать мою тётушку? — спросила немногим погодя Нарцисса, но Люциус чуть не скривился от этого предложения.

— О, я не думаю, что нам стоит в это вмешиваться, дорогая, — сказал он и поспешил жену успокоить: — Похоже, в доме на Гриммо всё очень непросто… Знаешь что, пожалуй, я лучше проведаю твоего отца, уж если кто и может что-то сделать, то это он.

Но навещать тестя Люциус не спешил. Сигнус Блэк ему нравился не больше, чем его старшая сестра Вальбурга. Про этих двоих вот уж точно можно было сказать, что они одной крови. Напыщенные, высокомерные, грубые… Сигнус Блэк временами, казалось, всем своим видом пытался сказать, что он сделал Люциусу большое одолжение, когда отдал руку младшей дочери. Беспокоить его сейчас, когда старшая дочь вернулась домой с ворохом проблем, уж точно не стоило. Похоже, придётся немного повременить и уж тогда действовать по обстановке.

Вот только Люциус не успел понять, что за ситуация сложилась в том и другом доме Блэков, как в очередной день взял в руки газету и поперхнулся чаем. Благо, что Нарциссы не было за столом и она не видела его лицо.

— Быть не может… — постучав себя по груди, пробормотал Люциус и вгляделся в текст.

Глаза его не подводили. Братья Лестрейндж действительно были задержаны и отправлены в Азкабан. Автор статьи утверждал, что эта заслуга принадлежит Сириусу Блэку и что он заслуживает благодарность Министерства магии и простого народа.

Бум! Что-то упало прямо перед ним. Люциус непроизвольно подпрыгнул на стуле и выронил газету. Чуть впереди от него появилось большое блюдо, от вида которого он замер и почувствовал, как по спине пробежались мурашки. С блюда на него устрашающе смотрела свиная голова, во рту которой торчало зелёное яблоко.

Люциус едва успел раскрыть рот, как подпрыгнул ещё раз — раздался хлопок, и в стороне появился домовик Вальбурги Блэк.

— Госпожа выражает напыщенному павлину своё негодование, — мрачно сказал он. — И велит передать ему, что если он продолжит молоть языком невесть что, то с ним может случиться то же, что и со свиньёй.

На этом домовик щёлкнул пальцами и исчез. «Вот же противная тётка!» — подумал Люциус, вспомнив, как дышать, и достал волшебную палочку. Мерзость со стола надо было убрать, пока Нарцисса не увидела. Поморщившись, он осторожно протянул было руку вперёд, как вдруг непроизвольно вскрикнул.

— Тьфу! — сказала свиная голова, и яблоко, выскочившее из её рта, ударило Люциуса по лбу.

Стул под ним пошатнулся и упал. Люциус с криком кувыркнулся, поднялся на ноги и побежал в гостиную.

— Старуха совсем из ума выжила! Хочет моей смерти! — в ужасе восклицал он и бежал к камину.

Через какие-то минуты он оказался в другой, не менее просторной и уютной, гостиной и застал там тестя. Сигнус был задумчив, сидел в мягком кресле, сложа ногу на ногу, в одной руке держал бокал с напитком, а другой поглаживал здорового чёрного кота, лежащего на подлокотнике кресла.

— В чём дело, Люциус? — невозмутимо спросил он, оторвавшись от каких-то раздумий, и перевёл на него взгляд. — Чего это ты вдруг явился и без предупреждения? Что-то стряслось? С Нарциссой или, может, с Драко?

— Нет... с ними... С ними всё в порядке, — едва переведя дух, ответил Люциус. — Но ваша сестра... Боюсь, ваша сестра, мистер Блэк, не здорова!

— Вальбурга? С чего ты это взял?

— Она тронулась умом... Она такое мне прислала...

— Что за глупости, Люциус? — недоверчиво отозвался Сигнус Блэк и перестал поглаживать кота. — Я виделся с Вальбургой какие-то дни тому назад... Она была вполне себе жива-здорова и уж точно ясно мыслила.

— Но…

Люциус хотел бы подойти поближе, но лежащий на подлокотнике кресла кот приподнялся и зашипел, смотря на него как на врага.

— Но она угрожает мне, сэр! — возмутился Люциус с расстояния. — А ведь я ничего плохого ей не сделал! Вы ведь знаете, как я вас и вашу сестру уважаю и ценю! Она просто невзлюбила меня из-за того, что я был осторожен и смог выжить, а её младший сын нет! Если бы вы только видели, как она со мной обращается, а теперь ещё и…

— Люциус, у меня полно дел, — оборвал его Сигнус. — Ты меня что, решил отвлечь на свои пустые жалобы?

«Каких это ещё дел? Вы же только сидите в кресле!» — хотел бы заметить Люциус, но решил зайти с другой стороны.

— Очень даже не пустые, — заметил он. — Ваша сестра всех призывает соблюдать традиции, а сама нарушила их! И меня преследует только потому, что я знаю, что она сделала.

— И что же это?

Вот он, час расплаты, подумал Люциус и сделал глубокий вдох.

— Ваш племянник, Сириус, вернулся домой, а миссис Блэк его не выставила, — сообщил он, ожидая от тестя бурной реакции.

К его изумлению, в лице Сигнуса Блэка не дрогнул ни один мускул.

— И что с того?

— Но…

— Если Вальбурга пожелала принять сына обратно, то это её право.

— Но он же пошёл против семьи, он…

— Он осознал ошибку и вернулся в семью, и Вальбурга его приняла, так что, я бы на твоём месте был осторожнее в выражениях в адрес Сириуса.

— Так вы… Вы знаете?!

— Конечно же я знаю. Я что, по-твоему, с родной сестрой связь не поддерживаю?

— И про… и про сына грязнокровки вы тоже знаете? Знаете, что Гарри Поттер на Гриммо? Он же… Так из-за него же Тёмный Лорд исчез!

Сигнус Блэк нахмурился и отставил бокал в сторону.

— Не понял… ты что же это, смеешь упрекать меня в предательстве? — угрожающе вопросил он. — Явился в мой дом, наговариваешь на мою сестру…

— Нет, я… Я всего лишь выражаю беспокойство, мистер Блэк! Ваша сестра ведёт себя не так, как подобает…

— А это не тебе решать!! — вдруг воскликнул Сигнус и поднялся с кресла. Его кот выгнулся дугой, и шерсть на нём взъерошилась. — Ты кем это себя возомнил?! — прибавил он, двинувшись к зятю. — Преемником Тёмного Лорда?! Это после того, как ныл, что тебе пришлось унижаться и лгать, чтобы остаться на свободе?!

— Так это ради нашего же общего блага… ради семьи, — осторожно ответил Люциус, попятившись к камину. — Не мог же я оставить Нарциссу одну и…

— О, не переживай, она бы не пропала! — заверил его тесть. — Я бы позаботился о ней и о внуке! Скажи лучше спасибо, что в своё время я посчитал, что её чувства важнее всего остального и она может выйти замуж по любви. Старик Гринграсс, между прочим, предлагал за неё куда больше…

Если Люциус и хотел ответить, то ему помешали гости. Сперва из камина вышел пожилой темнокожий мужчина и врезался в его спину, а за ним появилась и темнокожая женщина.

— Доброго дня, Сигнус, — сказала она, — мы что, не вовремя?

— Нет-нет, что вы, дорогая, проходите, располагайтесь, — вежливо отозвался Сигнус Блэк и жестом указал гостям на диван. — Мы с Люциусом уже всё обсудили и как раз прощались.

Его кот перестал шипеть и, спрыгнув на пол, убежал к гостям.

— А это ещё кто? — удивился Люциус, ни разу не встречав темнокожих магов в доме тестя.

— А это не твоего ума дело, — грубо ответил ему тот и взял с каминной полки горшок. — И чтобы я больше не слышал от тебя ни одного плохого слова о моей сестре или ты очень об этом пожалеешь. Поместье Малфоев! — выкрикнул он, бросив щепотку летучего пороха за решётку, и толкнул зятя в спину.

— Итак, мы готовы обсудить контракт, Сигнус, но у нас есть некоторые условия… — последним услышал женский голос Люциус и вывалился из камина в собственной гостиной.

— Поганые Блэки! — выругался он, поднявшись на ноги, и застыл.

Его ждали. На диване по-хозяйски расположилась Вальбурга Блэк, а возле неё стоял всё тот же домовик. Люциус невольно моргнул и ущипнул себя, но гостья никуда не исчезла.

— Вот интересно, ты что за важной птицей себя возомнил? — спросила она. — Почему мне всё время приходится тебя ждать?

— М-миссис Блэк? Вы… вы не предупреждали, что придёте, — осторожно ответил Люциус.

— Тебя предупреждали о другом, но не прошло и пяти минут, как ты побежал жаловаться на меня моему брату…

— Я не бежал, я…

— Бежал-бежал, — нагло возразил домовик. — Кикимер только вернулся закончить готовку обеда, как его навестил Рокки и сообщил, что Люциус Малфой пожаловал к его господину и стал жаловаться на миссис Блэк.

— Я смотрю, ты тоже слов не понимаешь… — раньше, чем Люциус успел бы возразить, заметила Вальбурга Блэк и взмахнула палочкой. — Круцио!

* * *

Лукреция Пруэтт любила не только собирать слухи, но и бурно обсуждать их. Пользуясь тем, что её муж состоит в Визенгамоте, она всё время была в курсе последних новостей и находила тех, кто мог рассказать подробности. Вальбурга нисколько не удивилась, когда получила от неё очередное приглашение на обед. Похоже, золовке опять не терпелось о чём-то поболтать, и Вальбурга согласилась её навестить. Почему бы и нет? Развеяться не помешает. Вот только в этот раз в доме золовки она была не единственной гостьей. Двух других пожилых дам Вальбурга, конечно же, знала, хоть и не близко. Одна из них была надменная Стелла Селвин, сидящая за столом с таким серьёзным видом, словно шло заседание, другая же оказалась приветливая Кэтрин Фоули, одаривающая всех улыбкой и комплиментами. Почему эти дамы тоже вдруг пожелали зайти в гости к Пруэттам, Вальбурга поняла без подсказок. Слухи, как известно, распространяются очень быстро. Похоже, и другие чистокровные семьи теперь в курсе, что Сириус снова принят в семью, как и в курсе того, сколько богатств за ним числится. Стелла Селвин и Кэтрин Фоули, что называется, явились прощупать почву. Как-никак и у той, и у другой есть незамужние дочери, а теперь, учитывая нынешнюю обстановку, не везде сыщешь обеспеченного хорошей наружности жениха да ещё не имеющего Метки.

Поскольку им её расположение было нужнее, чем ей их общество, то Вальбурга решила за столом не осторожничать. Пусть это Стелла и Кэтрин осторожничают и решают, стоит ли им прислушаться к мнению других ради своего блага. Раз уж снова выдалась возможность, то Вальбурга снова решила обсудить неразумные деяния Тёмного Лорда.

— Взять тех же МакКиннонов. Кто вот просил истреблять их под корень?

— МакКиннонов? — с сомнением отозвалась Стелла Селвин. — Да они же то с магглами, то с грязнокровками путались. Не семья, а сборище полукровок. Было бы о ком жалеть, — отмахнувшись, добавила она.

— Полукровки или нет, а из-за того, что Тёмный Лорд их истребил, косо смотрят и на нас, — возразила Вальбурга. — Хотел наказать, так наказал бы старших. Девчонку-то он зачем прикончил? Лучше бы отдал своим Пожирателям как трофей, всё пригодилась бы, потомство дала… Или он думал, его недоумки путём почкования разрастутся?

— Да кому бы сдалась такая девчонка…

— Кому-нибудь и сдалась бы. Зато и виновные были бы наказаны, и другим урок бы был, и свои больше питали уважения…

— Да, истребление этой семьи было, конечно, чересчур, — осторожно согласилась Кэтрин Фоули. — Такая жестокость…

— Речь не о жестокости, а о расточительстве, — поправила её Вальбурга. — С тем же успехом Тёмный Лорд мог бы и домовых эльфов истребить за то, что тряслись или криво на него смотрели. И что бы мы тогда без них делали? Магглов, будь эти твари прокляты, под Империусом в дом пускали или за деньги нанимали грязнокровок?

— Да, Игнатиус говорит, в Министерстве сейчас очень неспокойно из-за всего этого, — вставила Лукреция. — Некоторые из нас решительно настроены против других… Взять того же Крауча, он же чистокровный, а подобных себе отправляет в Азкабан без всяких сомнений. Абботы, я слышала, сделали пожертвование в фонд Министерства и где-то спрятались… Брустверы так вообще не скрываются, сынка в Управление мракоборцев отдали и гордятся этим. А ведь есть ещё Долгопупсы, и они тоже не бедные… Боунсы вот понесли потери, но их девчонка-полукровка тоже в Министерстве и, говорят, активно поддерживает инициативы Крауча…

— Вот именно, — заметила Вальбурга, — мы сейчас друг с другом перегрызёмся и останется нас как кот наплакал, зато всякие грязнокровки и полукровки расплодятся и обрадуются, что справедливость наконец-то восторжествовала и заберут все наши блага. А всё благодаря чему? Правильно, благодаря деяниям нашего несравненного Тёмного Лорда, который как малый ребёнок ходил и давил всех ножками, как муравьёв, которые под его ногами оказались.

— Я слышала, он Гринграссов порешал лишь за то, что они колебались, — осторожно вставила Кэтрин.

— Враньё, — возразила Лукреция, — у старика Гринграсса в этом году вторая дочь родилась, этот хитрец где-то прячется… Думаю, неплохо заплатил кому-то и Фиделиус для защиты семьи освоил.

— А ты откуда знаешь?!

— Так некоторые коллеги Игнатиуса с ним иногда переписываются. Старик Гринграсс хитёр: с горизонта скрылся, а связи поддерживает и обстановкой интересуется.

— Вот что-то мне подсказывает, что как только условия станут благоприятные, Гринграсс обязательно вылезет и вряд ли он будет сторону Тёмного Лорда поддерживать, — влезла Вальбурга.

— И что ты нам предлагаешь? — с вызовом спросила её Стелла. — Тоже переметнуться и заняться «благими» делами? — с отвращением добавила она.

— Сдались вот нам эти «благие» дела… Пусть Крауч и другие ими занимаются и терпят убытки. И вообще, что значит «переметнуться»? Мы что, не на той стороне или в чём-то замешаны? Я предлагаю отречься от Тёмного Лорда как от чумы. От него одни только беды… Знай я раньше, что этот полукровка натворит, я не то что родного сына, я бы ему и пикси из своего дома не отдала!

За столом ненадолго наступила тишина. Казалось, все взвешивали слова Вальбурги и были впечатлены.

— Хорошо тебе так говорить, когда его нет… — наконец недоверчиво сказала Стелла. — А вот что будет, если он вернётся? Ты так же будешь храбра?

— Да если он вернётся, я велю домовику по всему Косому переулку объявления расклеить, что за голову Тёмного Лорда можно получить награду в несколько сотен тысяч золотых. Уверена, не успеет этот наглый полукровка пискнуть, как его свои же Пожиратели, особенно эти нищие грязные отродья вроде оборотней, на куски разорвут и принесут мне.

Стелла внезапно застыла, возможно, не зная, что и сказать. Кэтрин же нервно улыбнулась и переглянулась с Лукреций.

— Да… немало натворил он дел… а нам теперь всё это расхлёбывать, — осторожно заметила она.

— Вот вам и воспитание, — твёрдо заметила Вальбурга. — Может, Тёмный Лорд и от Мраксов происходит, а воспитания у него никакого! Только силы много и таланта, а растрачено всё на глупости. Жил он в приюте магглов и магглы его только испортили. Нет, может, под моей крышей тоже теперь живёт полукровка, но, жива я буду или нет, а из Гарри Поттера такого же больного ублюдка, как Тёмный Лорд, точно не выйдет. Ни я, ни Сириус этого не допустим.

И вот от таких занимательных дискуссий её оторвал Кикимер, тихо сообщивший, что некто не внял её предупреждению.

— Прошу меня простить, дамы. Появились дела, которые не терпят отлагательств…

— Конечно-конечно, — тут же согласилась Кэтрин Фоули. — Буду рада видеть тебя у себя, Вальбурга. Хоть одну, хоть с сыном и полукровкой Поттеров, — благожелательно прибавила она.

— Я бы тоже с удовольствием продолжила нашу беседу, — натянуто улыбнувшись, заметила Стелла Селвин.

Если они хотят завоевать её расположение, то им ещё надо постараться, подумала про себя Вальбурга, но вслух вежливо поблагодарила обеих дам за приглашение и попрощалась с золовкой у камина. Через какие-то минуты она находилась в гостиной Малфоев и сидела на диване. Собственно, за то, что он обманул жену и направил в дом Блэков Беллатрису, Люциус отхватил два Круциатуса и в слезах лежал на полу, уверяя, что он не желал ничего дурного.

— Убить бы тебя, да Нарциссу с крошкой Драко жалко, — говорила ему Вальбурга. — Так что, теперь решай сам, оставить их одних или нет, я больше не собираюсь тратить на тебя своё время. Кикимер! — приказала она и отправилась к камину.

— Пощадите! — взмолился Люциус, но было уже поздно.

Кикимер при помощи зачарованных ножниц срезал его волосы до самой макушки и вручил их госпоже.

— Сегодня же я пролью на них свою кровь и наложу заклятие. Только замыслишь что-то дурное против хоть одного Блэка и пеняй на себя! Проклятие иссушит тебя до костей, ни один целитель не поможет!

На этом Вальбурга вернулась домой и, едва выйдя из камина, застыла.

— Би-и-би-и-и-и-ип! — пролетев мимо на игрушечной метёлке, произнёс радостный полукровка.

— Ой, я думал, ты надолго, — соскочив со спинки дивана, сказал Сириус и взмахом палочки поправил всё на нём.

Хорошо хоть, он не забрался на диван в обуви, подметила про себя Вальбурга и едва удержалась от того, чтобы не покачать головой. И вот на такого жениха для своих дочерей Стелла Селвин и Кэтрин Фоули настроились претендовать… Знали бы они, что этот «жених» может вытворить. Впрочем, Вальбурга недолго этому поражалась.

— Я тоже думала, что надолго, но меня отвлекли, — сказала она, провожая летающего полукровку взглядом.

Гарри, судя по всему, нарезал по гостиной не один круг. Для этого, видимо, Сириус и забрался на диван: чтобы с такого наблюдательного пункта следить за ребёнком.

— А что это у тебя… Это что, чьи-то волосы? — спросил он, опустив взгляд.

— Да, Люциус мне нагрубил и поплатился за это, — ответила Вальбурга и заметила, как поползли брови сына ко лбу. — Стоило бы, конечно, ему яйца отрезать, но у него их нет, — прибавила она и бросила волосы Люциуса в камин.

Накладывать на них проклятие она всё равно не собиралась: в этом не было нужды, только зря тратить силы и время. Такие, как Люциус, лишь на словах и, стоя в сторонке, очень сильны, а лицом к лицу не представляют особой угрозы. Может и дальше дышать и трястись за свою шкуру.

— Жалко, я это не видел, — криво улыбнувшись, заметил Сириус и немного замялся. — А-ам… мы это… уже уходим… Гарри, стой! Эй, а ну лети сюда!

— Можете ещё немного полетать, — разрешила Вальбурга, — я всё равно собиралась попить чай в столовой…

— Кикимер всё сделает, — не дожидаясь команды, сказал домовик и побежал вперёд неё в коридор.

Судя по тому, что она видела, Сириус сегодня тоже занимался делами: купил себе оружие, а ребёнку игрушку. На его голени была видна кобура с ещё одной палочкой. Похоже, из-за нападения Лестрейнджей он тоже сделал выводы и принял некоторые меры предосторожности. Хоть что-то, чем ничего. Вальбурга хмыкнула и, провожаемая взглядом сына, двинулась из гостиной в коридор.

* * *

Дамблдор пропал, а ведь обычно, как утверждала профессор МакГонагалл, он предупреждал, что у него появились какие-то дела и он будет отсутствовать. А вот теперь он отсутствовал без предупреждений и никто не знал, где он может быть. Впрочем, Северус Снейп не стал бы беспокоиться из-за этого, если бы не «Ежедневный пророк». Статья о Лестрейнджах его взбудоражила. Их привёл в Министерство магии Сириус Блэк! И вот как, спрашивается, он бы это сделал, если бы и впрямь разбился на мотоцикле? Выходит, та записка, что находилась у Дамблдора в руках, была наполнена ложью. Сириус Блэк не пострадал.

Снейп не удержался и достал мантию-невидимку. Накинув её на себя, он отправился на Тисовую улицу и понаблюдал за тем, что творилось в доме номер четыре. К его удивлению, магглы, к которым Дамблдор желал отправить Гарри Поттера, жили себе преспокойно и второго мальчика у них точно не было. Недобрые подозрения после этой вылазки забрались в голову к Северусу… Не потому ли исчез Дамблдор, что Сириус Блэк обхитрил их обоих? Что, если он обнаружил вредоносные чары на мотоцикле, но приписал их наложение Дамблдору? Получается… Получается, он ему отомстил?! Но как? Что он сделал с директором?

Северус не один день ходил по подземелью и мучился от неприятных мыслей... А что, если директор сознался в своём замысле забрать ребёнка, но сказал, что не причастен к порче транспорта Блэка? Что, если он выдал своего помощника? Что, если его, Северуса, тоже вскоре что-то ожидает? Блэк ведь способен и на обман, и на убийство. При помощи своего дружка-оборотня он его один раз уже чуть не прикончил. А уж теперь, когда ни директора, ни Джеймса Поттера нет рядом… кто знает, что от него можно ожидать!

На какие-то мгновения Северус остановился и задержал дыхание. Ему вдруг вспомнилась ещё одна статья… Статье о Питере Петтигрю. Статья о его кончине и признании. Что, если Сириус Блэк его и прикончил, чтобы оправдать свою ошибку? Что, если… Дамблдор тоже мёртв?!

Северус шумно втянул в себя воздух и снова стал ходить. Нет, нельзя оставлять деяния Сириуса Блэка без внимания, решил он. Нужно что-то сделать… что-то предпринять… Но что? Снова надеть мантию-невидимку и отправиться к дому на Гриммо? А что, если теперь Блэк станет только прикидываться беззаботным опекуном Гарри Поттера? Что, если теперь, оказавшись рядом с ним, можно угодить только в ловушку?

Нет, у него не получится разоблачить этого мерзавца, понял помрачневший Северус. Раз уж это не смог сделать директор, значит, нужен более могущественный и отважный человек. Тот, кого Блэк не сможет одолеть. Северус походил и уселся за стол. Взяв перо и пергамент, он начал было писать министру магии, но быстро передумал и смял пергамент в комок. Это не тот человек, который что-то решает. В газетах не о нём ведь пишут. Нужен кто-то другой, и тут он понял, кто. Начальник отдела магического правопорядка наверняка обратит внимание на исчезновение самого Альбуса Дамблдора. Вот только вряд ли он поверит бывшему Пожирателю смерти… Выходит, ему нужно отправить сообщение без подписи. Пусть сам всё проверит и убедится в угрозе. Уж он-то человек дела. Северус обмакнул перо в чернильницу и начал писать.

«Уважаемый мистер Крауч!

Считаю своим долгом сообщить Вам о страшном преступлении…»

К вечеру все снова собрались в столовой за ужином. Сириуса так и подмывало спросить мать, что же такого сказал Люциус, что она не выдержала. Уж сколько раз он её доводил… сколько раз стоял в углу за дерзкие высказывания или получал за всякие проделки розгами… Но ведь не было такого, чтобы мать, к примеру, его оглушила и постригла. Да, временами она ворчала, что он неподобающе выглядит, твердила, что неплохо бы ему сменить одежду или причёску, но Сириус назло ей этого не делал, а потом просто привык к маггловской одежде и тому, чтобы волосы доходили до плеч. Что же Люциус такого должен был сказать, чтобы вконец матушку разозлить? Такого ведь даже ему, Сириусу, не удавалось!

— Ты мне соль подашь или так и будешь на меня посматривать? — оторвала его от раздумий она.

— Да-да, конечно, — очнувшись, ответил Сириус и протянул ей солонку.

У матери, как оказалось, тоже были к нему вопросы, поэтому через какие-то минуты он рассказывал ей, как ходил по магазинам и что купил.

— И тёплые вещи ты себе и ребёнку, надо полагать, тоже купил?

— Ну…

А вот об этом он совсем и не думал, даже несмотря на то, что ноябрь перевалил за середину.

— …пока нет, — растерявшись, ответил Сириус, — да и потом… мы же в не Шотландии и не в Годриковой Впадине… в Лондоне зимы не бывают настолько суровыми.

— Думаешь? — отозвалась матушка. — Что ж, твоё дело, только, если твой ребёнок вдруг начнёт сопливить или кашлять, не кричи с утра пораньше, чтобы я позвала Августа.

Сириус глянул в сторону крестника, сидящего на детском стульчике, и почувствовал себя немного неловко. Да, он подумал только о себе, ему-то вряд ли что сделается от тёплой лондонской зимы, но как же маленькой ребёнок? Вдруг для его неокрепшего организма даже незначительное понижение температуры будет существенным?

— Да… пожалуй, ты права, надо будет докупить ему вещей, — подумав, согласился Сириус.

В этот же вечер, словно почувствовав, что о нём вспомнили, явился и Август.

— Тысяча извинений! — пройдя в столовую, с волнением сказал он. — Знаю, я должен был вам написать, но я так замотался с некоторыми делами…

— Присоединитесь к нам? — спросила его матушка, жестом указав на стул возле себя.

— О, нет, сердечно благодарю, но я ненадолго, — ответил целитель.

— Удалось узнать, как можно помочь ребёнку?

— Если вы про основную проблему, то тут пока ничего не могу сказать… Нет, не подумайте, что всё безнадёжно, — быстро поправился он, — я нашёл кое-что интересное, но надо бы всё основательно перепроверить. Уверяю вас, дело движется. Но сегодня я пришёл по поводу эликсира для восстановления зрения мальчика. Многие ингредиенты у меня есть, пару недостающих я заказал у надёжных поставщиков, они должны доставить со дня на день, но… возникла проблема с одним из последних ингредиентов… Он мне, конечно, понадобится ещё только весной, предполагаю, в марте или даже в начале апреля… но было бы здорово, если бы он появился у меня хотя бы к концу декабря… я бы успел его настоять и…

— Ох, Август, к чему столько объяснений? — оборвала его Вальбурга. — Чего такого вам там вдруг не хватает? Крови единорога? Так я сейчас домовика вооружу и в Запретный лес отправлю…

— Кикимер готов, — тут же подтвердил тот.

— Да нет, такой ингредиент я бы и так достал, — возразил целитель. — Мне не хватает столовой ложки слёз феникса, — сказал он, и Сириус чуть не поперхнулся чаем. — Что? Что-то не так? Вы впервые о нём слышите?

— Да нет, я… я такого периодически даже видел, — поставив чашку на блюдце, ответил Сириус.

— Видели?! — поразился Август. — Где? Сможете уговорить хозяина ненадолго дать нам его птицу?

— Ну… боюсь, тут есть некоторые сложности… я его… как бы это сказать… ослушался и…

— Мы найдём слёзы феникса, Август, — оборвала Сириуса матушка, — к декабрю так к декабрю. Вам что-нибудь ещё для изготовления эликсира нужно?

— Нет, всё остальное я найду. Рецепт проверенный, все тонкости изготовления у меня имеются в письменном виде.

Август поспешил с ними распрощаться и, пожелав им здоровья и доброй ночи, ушёл. Сириус же помолчал и заметил, что Дамблдор ни за что им не отдаст даже на неделю своего Фоукса.

— Он Гарри хотел к злобным родственничкам-магглам отправить, а я его забрал, а потом ещё мой друг Дамблдора наслушался и… тоже уговаривал с Гарри распрощаться…

Сириус глянул в сторону Гарри, в данную минуту теребящего слюнявчик, и нахмурился.

— Старик наверняка на меня зол, а если не зол, так разочарован, вряд ли даже слушать станет… — посетовал он.

— Можно подумать, мы будем его спрашивать, — сказала ему матушка.

— А что, мы его феникса украдём? Ты хочешь Кикимера «на дело» отправить?

Кикимер в этот раз почему-то промолчал, хоть всё ещё стоял недалеко от стола.

— Ещё чего не хватало, — с презрением отозвалась матушка. — Хочешь, чтобы потом про Блэков болтали, будто они опустились до воровства?

— Ах ну да, мы же Блэки, — ворчливо согласился Сириус. — Была б у меня мантия-невидимка, как у Джеймса, я бы хоть сейчас… Блин!

— Что?

— Вспомнил… Мантия-невидимка тоже у Дамблдора! Он её одолжил у Джеймса, мне же Лили об этом писала…

— Да я смотрю, Дамблдор всюду успел сунуть свой нос.

— Он переживал за них, вот, наверное, и…

— Сириус, ты сам-то в это веришь?

Сириус помедлил с ответом и, тяжко вздохнув, откинулся на спинку стула. От Джеймса он узнал о пророчестве, от Родольфуса о том, что Северус мог это пророчество донести и Волан-де-Морту, и Дамблдору… в Годриковой Впадине его пытался лишить Гарри Хагрид, а Крауч в Министерстве сообщил, что Джеймс составил завещание и права на опеку Гарри переходят к нему. Там же вдруг всплывает новость, что Дамблдор этим интересовался, а теперь вот вспомнилось письмо Лили и тот факт, что Дамблдор интересовался и мантией-невидимкой… Столько событий и разных подробностей! Это всё едва укладывалось в голове.

— Я не знаю, — помолчав, признался он матери, — в любом случае я его разочаровал, вряд ли он станет меня слушать и отдаст феникса. Мне тут один друг и так всем своим видом пытался дать понять, что члены Орде… тьфу, не важно. Ну, в общем, многие осуждают меня, точнее, мои действия.

Сириус нахмурился сильнее и повернул голову к Гарри. Мальчик наигрался со слюнявчиком и с улыбкой бил ладошками по столику. Глядя на него, Сириусу захотелось провалиться под землю. И почему всё так нелепо? Почему он пытается о нём позаботиться и своими же действиями его только подводит? Что это за закон подлости, из-за которого ему может помочь только тот, кто считает, что им нужно распрощаться?

— Да знаю я про этот ваш Орден Феникса, тоже мне надёжная тайная организация, об уходе из которой можно жалеть, — вдруг сказала Сириусу матушка, заставив вернуть к себе взгляд. — И вообще, я тебе что про унижение говорила? Мы Блэки и мы не будем никого ни о чём упрашивать. Кикимер!

— Да, госпожа?

— Возьми мою визитную карточку и отнести её Аберфорту Дамблдору. Скажи ему, что твоя госпожа приглашает его к себе на обед. Может быть, завтра или послезавтра, как ему будет удобно.

— Да, госпожа.

Кикимер поклонился и с хлопком исчез. Сириус же в сомнении вскинул бровь.

— А младший брат-то нам чем поможет? Он, между прочим, в той же «тайной» организации состоит и явно настроен против меня, так что…

— Сириус, ты балбес.

Настроение Сириуса настолько упало, что он решил с этим не спорить.

— Я тебе сколько раз говорила прислушиваться к тому, что люди говорят? — тем временем продолжала матушка. — Аберфорт не просто младший брат, он обиженный младший брат и к тому едва содержит своё гиблое заведение в Хогсмиде…

— «Кабанья голова» не такое уж и гиблое заведение…

— То есть там одни только сливки общества собираются?

— Ну-у…

— Тогда, я думаю, я смогу сделать младшему Дамблдору предложение, от которого он не сможет отказаться. Так что лучше пока подумай, как будешь заставлять этого горящего петуха плакать.

— Ты это о фениксе? Был бы феникс, а плакать заставить его недолго… можно хоть в холодильник его посадить, хоть половинкой головки лука перед клювом размахивать…

— Прекрасно. В таком случае я договорюсь о птице, а остальное ты решай сам. И да, день сегодня выдался долгий, я устала и хочу отдохнуть. Доброй тебе ночи.

На этом матушка поднялась из-за стола и покинула столовую. Сириус понаблюдал, как Добби уносит грязную посуду и отправился за Гарри. Отнеся мальчика наверх, он какое-то время с ним игрался, потом усадил на кровать, дал ему книгу и набросил пару защитных заклинаний, чтобы крестник не свалился. Пока Гарри листал страницы и тыкал пальчиками в разноцветных бабочек, птиц и фей, вылетающих из книги, Сириус сидел в стороне и тренировался колдовать левой рукой. Получалось пока всё равно не очень хорошо, но он упорствовал. Правда, упорства хватило лишь на полчаса, после которых пора было заняться купанием крестника и подготовкой ко сну.

* * *

— Подсидеть меня хотел? Думал, если удастся скрыть Метку, то никто никогда не узнает, кому ты служил?

Корбану Яксли было не по себе. После исчезновения Тёмного Лорда он предпринял все меры, чтобы скрыть свою с ним связь, и надеялся, что другие последуют его примеру. Некоторые действительно последовали. Другие же, как Малфои, отреклись от Тёмного Лорда и твердили, что тот заставил их работать на себя путём угроз и наложения Империуса. Яксли рассчитывал остаться в тени. Всё и впрямь шло неплохо, пока его вдруг не задержали на службе и не отвели в комнату для допросов. Тут и он остался один на один с начальником отдела магического правопорядка. Конечно Яксли не мог знать, что Бартемиус Крауч в своём стремлении разобраться с приспешниками Тёмного Лорда дошёл до того, что насильно опоил сына Веритасерумом и потребовал выдать сообщников. Среди них-то он и обнаружил сотрудника своего же отдела. Крауч так взбесился, что тут же отдал приказ его задержать. Собственно, настроение начальника отдела магического правопорядка было очень хорошо видно по его мрачному лицу.

— Что вы, сэр, и в мыслях не было! — настороженно отвечал Яксли. — Я боялся… Тёмный Лорд использовал на мне Империус, вы не представляете, на что он способен…

Яксли, конечно же, рассчитывал, что сможет по примеру Малфоя выторговать себе свободу, но всё оказалось очень скверно. Крауч был неумолим.

— Боялся?! Если бы ты действительно боялся, то не работал бы в моём отделе! — взбешённо твердил он. — Ты хотел меня прикончить или околдовать! Ты подначивал других и готовил почву! Я знаю, что ты хотел устроить! Ты готовил переворот!!

— Нет, что вы!..

— И знаешь что, Корбан, не видать тебе Азкабана! Я сегодня же распоряжусь, чтобы тебя поцеловал дементор!

Впервые Яксли был в ужасе, даже Тёмный Лорд не был с ним так жесток, как начальник отдела магического правопорядка.

— Умоляю вас, пощадите! Да, я ошибся! Выбрал из страха не ту сторону! Надо было сразу же прийти к вам, а не скрывать Метку. Прошу, дайте мне шанс! Я готов исправить свою ошибку! — твердил он, сложив ладони вместе.

— Исправить?..

Вот так он и оказался в безвыходной ситуации, точнее, выбор у него, конечно, был — либо лишиться души, либо исполнить волю Крауча — но разумный вариант оказался только один. Яксли был вынужден посмотреть на появившийся перед ним контракт и подписать его. Если он сделает то, что желает начальник магического правопорядка, то можно будет и дальше скрывать Метку и спокойно работать.

Крауч, как оказалось, желал только одного. Несчастья для Сириуса Блэка, из-за которого тот навсегда замолчит. Как это несчастье произойдёт — на Сириуса Блэка кто-то нападёт или же тот сам вдруг поскользнётся на ровном месте и перестанет дышать, для него не имело значения. Яксли тоже не волновало, что такого Сириус Блэк сделал, что насолил самому начальнику отдела магического правопорядка. Тёмный Лорд вот так же отдавал приказы, разве что без контракта, не позволяющего сбежать. Крауч же обезопасил себя и Мерлин с ним.

Однако оказавшись снова на свободе, Яксли не пошёл к дому Блэков. Он тоже немало слышал об их нравах и притом не от чужих людей. Его дед приходился родным братом Лисандре Блэк, в девичестве носившей фамилию Яксли. Поговаривали, в дом к ним без приглашения лучше было не ходить. Именно по этой причине Яксли отправил записки другим Пожирателям и подождал их в одном из неприметных кафе Косого переулка. Первым явился Саймон Селвин, скрывший лицо под капюшоном серой мантии. Саймон был ещё очень молод и не имел Метки, но, судя по всему, тоже опасался загреметь в Азкабан. Заметив Яксли за дальним столиком, он осмотрелся и двинулся к нему. Следом за Саймоном вошёл Гейбл Трэверс, но этот худощавый Пожиратель, наоборот, уверенно шёл между рядов, вскинув подбородок, словно не сегодня-завтра ожидал возвращения Тёмного Лорда и хотел всем показать, кто в этом переулке главный.

— Чего звал? Что за «важный разговор»? — высокомерно спросил он, и Яксли с трудом удержался от того, чтобы не съязвить.

Хоть кто-то откликнулся на его призыв, а значит, следовало быть осторожным и плавно подвести их к делу, а именно к тому, что стоило бы отправиться к дому Блэков. Уж больно они бесстрашные стали. Лестрейнджей властям сдали и ничего, живут себе дальше.

— Ну нет, — запротестовал Саймон Селвин, — я не могу к ним идти. Моя матушка желает мою младшую сестру выдать замуж за Сириуса Блэка, мне нельзя с ними ссориться.

— А породниться, значит, можно? — сердито отозвался Яксли. — Ну-ну, посмотрю я, что скажет тебе Тёмный Лорд, когда вернётся… Вернётся вот он и узнает, что ты породнился с предателем крови, который его сторонников помог в Азкабан отправить!

Упоминание Тёмного Лорда Селвина заметно встревожило, и он стушевался. Трэверс же и вовсе не стал ничему возражать и принял на веру слова Яксли о том, что предателей Блэков надо бы наказать.

— Когда пойдём? — лишь спросил он, вдохновившись мыслью, что снова будет вершить правосудие ради Тёмного Лорда.

— Сегодня вечером, — решил Яксли.

— А это не опасно? — осторожно заметил Селвин.

— А чего опасаться? Там в доме одна только старуха и её неумелый сынок с полукровкой Поттеров. Прикончим их и Тёмный Лорд нас вознаградит за услугу!

Такие доводы всех убедили и к вечеру они действительно отправились на дело. Дом Блэков ничем не выделялся на площади Гриммо среди других домов, однако, Яксли всё равно ощутил некоторое беспокойство. Как-то это всё подозрительно… Неужели на доме нет никакой защиты? В окне второго этажа горел свет, а значит, кто-то ещё не спал, вероятно, этот кто-то сидел в гостиной. Это же заметили и спутники Яксли.

— А давайте пуганём их! — предложил воодушевлённый Селвин. — Они же всё равно никуда не сбегут.

Он пропустил Трэверса к крыльцу и достал волшебную палочку. Яксли тоже достал волшебную палочку, но не спешил действовать.

— Конфринго! — воскликнул Селвин, взмахнув палочкой, и огненная вспышка, сорвавшаяся с её конца, устремилась к окну на втором этаже.

— Бомбарда! — в ту же минуту сказал Трэверс и взмахнул палочкой в сторону входной двери.

В это самое время в гостиной Блэков действительно кто-то был. Вальбурга, как это иногда бывало, сидела на диване и читала книгу. Из-за задёрнутых портьер она не могла видеть яркую вспышку, что чуть не достигла окна и полетела в обратную сторону. Зато Вальбурга услышала крики, доносившиеся с улицы. Кричали так, как будто кого-то резали. И то неудивительно, выгляни Вальбурга в окно, она бы увидела, как один горящий человек несётся по улице прочь, а другой… другому повезло меньше. От внезапного удара он отлетел прямо на дорогу и попал под колёса машины. Это событие тоже вызвало крики, приезд машины скорой помощи и полиции.

— Кикимер, что там ещё за шум? — спросила Вальбурга, вынужденная оторваться от чтения.

Домовик подошёл к окну и взялся за краешек портьеры.

— Магглы, госпожа, — доложил он, — сбили кого-то на дороге.

— Проклятые магглы, — сердито отозвалась Вальбурга, — чего вот им на лошадях не ездилось? Весь воздух и дорогу своим мерзким транспортом изгадили!

— Мерзкие отродья, госпожа, — мрачно согласился с ней домовик и отпустил краешек портьеры.

Его госпожа покачала головой и пару раз взмахнула палочкой, из-за чего в гостиной снова сделалось тихо и спокойно. Звука трансгрессии испуганного Яксли в ней тоже не было слышно.

Из-за визита Лестрейнджей, оглашения завещания Джеймса и всяких других забот Сириус чуть не забыл о самом важном деле. Август ведь работает, что-то проверяет, а значит, стоило бы тоже проверить свою теорию и сходить в библиотеку Хогвартса. В ближайший же вечер он попросил Добби присмотреть за Гарри, а сам трансгрессировал с крыльца в Хогсмид, откуда благополучно и быстро перебрался по тайному проходу в школу.

Вот только если добраться до Хогвартса не составило проблем, то Сириус встретил их в самой библиотеке. Мадам Пинс разрешила ему почитать книги в общем зале, но наотрез отказалась показывать книги из запретной секции.

— Я не собираюсь их выносить… лишь ознакомиться, — пытался ей объяснить Сириус.

— Если хотите ознакомиться, в таком случае принесите разрешение от директора или кого-то из преподавателей, — отрезала мадам Пинс, и ему пришлось покинуть библиотеку.

Сдаваться, конечно, Сириус не собирался, но и к директору не пошёл всё по той же причине — не хотел его ни видеть, ни слышать его добрый голос, которым тот наверняка произнесёт те же слова, что и Римус. Слова о том, кому бы надлежало заботиться о Гарри. Именно поэтому Сириус отправился к МакГонагалл. Вот уж кого он уважал и ценил, так это её. МакГонагалл, может, и тоже была строгой и придерживалась правил, но свой факультет она любила и радела за его победу в соревнованиях. Ради этого она временами даже не замечала проделок Сириуса и Джеймса, а они, как и обычно, слали ей на день святого Валентина открытки с признаниями в любви, а на день рождения шумно поздравляли и твердили, что только её видят директором школы и никого больше.

— Мистер Блэк? Не ожидала вас увидеть, — как только он вошёл в класс, сказала она, оторвавшись от стопки пергаментов, лежащих на столе. — Что вас привело?

— Чрезвычайно сильное желание увидеть вас, профессор… ну, и одно небольшое дельце.

Рассказывать МакГонагалл о проблеме Гарри, Сириус, конечно же, не собирался, но, судя по всему, она и сама догадалась, что ему нужно почитать книги в запретной секции не ради любопытства.

— Хорошо, я подпишу вам разрешение, профессора Дамблдора вы всё равно не застанете на месте: он уже больше недели как отбыл по каким-то делам…

— О, спасибо большое, я знал, что на вас можно положиться, профессор, — тепло отозвался Сириус, обрадованный тем, что ему не придётся встречаться с директором. — Вы знаете, я вот как увидел вас, так у меня сразу на душе так хорошо сделалось… вечер перестал казаться тоскливым, а всё благодаря вам и вашей доброте. Кто бы ещё…

— Так, всё, идите уже, — оборвала его немного смутившаяся МакГонагалл и замахала рукой в сторону двери.

— Конечно-конечно, не смею вас отвлекать, — любезно отозвался Сириус и, выйдя из класса, опять зашагал в библиотеку.

Мадам Пинс с подозрением осмотрела его разрешение и взмахнула палочкой.

— Да настоящее оно, я не подделывал, — заверил её Сириус, но она всё равно всё проверила и только потом пустила его в запретную секцию.

— Можете ознакомиться, с чём пожелаете, но чтобы ни одна книга не покинула эту библиотеку! Я за вами слежу, мистер Блэк!

Сириус кивнул пару раз и отправился на поиски. Однако в первый же вечер он пробыл в библиотеке до десяти вечера, но ничего полезного не обнаружил. На следующий же вечер он снова отправился в Хогвартс и попросил Добби присмотреть за Гарри. Но снова ничего не нашёл. Только на пятый день, когда он тщательно изучал книгу, в которой говорилось о родовых проклятиях, Сириус наконец-то обнаружил то, что его так интересовало.

— Твою мать!

Переложить проклятие действительно было возможно, но только при двух условиях. Во-первых, волшебник должен был сделать это сам или же это мог сделать его кровный родственник, а во-вторых, замена носителя должна была быть равноценной. Сириус не подходил под носителя тёмной сущности, потому как не являлся полукровкой, да и Гарри… сам он был мал, а кровного родственника-волшебника у него всё равно не было.

— ТВОЮ МАТЬ!

От досады Сириус мало того, что выругался, так ещё резко захлопнул книгу. Мадам Пинс тут же появилась возле него и выгнала из библиотеки за такое серьёзное нарушение. Сириус был настолько зол, что на обратном пути ещё какое-то время тренировался на пустых улицах Хогсмида использовать волшебную палочку левой рукой. Впервые у него получилось не только отталкивать всякие предметы, но и легко поднимать их в воздух, бросать и взрывать.

— Это кто там такой смелый, я не пойму?! — заставил его остановиться чей-то возмущённый голос, раздавшийся со стороны дома, в окне которого вспыхнул огонёк. — Тварь, я сейчас выйду и руки тебе оторву!

В окне соседнего дома тоже вспыхнул огонёк.

— А я помогу! — прибавил другой голос, донёсшийся оттуда.

Сириус тихо выругался и опустил палочку.

— Прощу прощения, больше не буду! — крикнул он и трансгрессировал к себе на Гриммо.

От досады Сириус чуть не хлопнул дверью, но вовремя вспомнил о Гарри и матушке и тихо прикрыл её за собой.

* * *

Поскольку Селвин и Трэверс не оправдали его надежд, то Яксли решил поступить иным образом. Расстаться со своей бесценной душой ему крайне не хотелось, поэтому он решил расстаться с третью состояния и сходил спустя пару дней в банк. Сняв приличную сумму, Яксли направился в Лютный переулок и засиделся допоздна в одном из питейных заведений. Дождавшись, когда там появится некая личность, в узких кругах именуемая Серым Джеком, Яксли махнул тому рукой и подождал, когда он подойдёт.

— Есть работа для тебя, — сказал Яксли и пальцем пододвинул к этой персоне коротенькую записку, а за ней мешочек с деньгами. — Получишь столько же, когда всё будет сделано.

Персона, несомненно, была не глупа и понимала, что есть какие-то сложности с тем, чтобы попасть в дом Блэков. Отправившись на дело, персона очень быстро поняла, что, похоже, на дом наложены очень мощные чары. Вполне вероятно, войти могут лишь приглашённые лица или кровные родственники. Но на то персона и брала хорошие гонорары, что умела справляться с подобными трудностями. Коротко говоря, Серый Джек очень осторожно поднялся на крыльцо и терпеливо потратил полтора часа, сидя у двери как настоящий маггл и возясь с отмычками.

«Было бы что!» — подумал он, наконец-то услышав тихий и долгожданный скрип.

Дверь медленно открылась. Джека встретили темнота и тишина. Он с облегчением выдохнул и шагнул за порог. В то же мгновение что-то под его ногами шевельнулось.

— Что за?.. — едва успел сказать Джек, и это, пожалуй, оказались последние в его жизни слова.

Ковровая дорожка вдруг набросилась на него и крепко обвилась вокруг шеи, точно удав. Джек упал и задёргался, пытаясь её снять, но силы оказались не равны и дорожка поволокла его прочь.

* * *

Утром на площади Гриммо снова сделалось шумно. Местные службы не смогли вывезти мусор, и их машина перегородила дорогу. Некоторые водители не могли проехать и ругались с другими, вынужденными развернуться. Полиция тоже работала поблизости. Сотрудники пытались выяснить, что за мертвец в очень странной одежде лежал в мусорном контейнере, и опрашивали прохожих и жильцов. Этот шум, конечно, достиг и Вальбургу, сидящую поутру в столовой.

— Магглы, госпожа, — доложил ей Кикимер. — Опять кого-то прикончили и разыскивают виновных.

— Мерзкие отродья, — покачав головой, сказала она и взяла со стола волшебную палочку. — Что вот их трогать? Они и без нашей помощи сами себя прекрасно истребляют.

К приходу сына, по обыкновению прижимавшего к плечу полукровку, находящегося в его руках, она уже наложила необходимые чары на окна и положила салфетку к себе на колени.

— Что так неприветлив, Сириус? Плохо спал?

— Да так… терзали всякие мысли, — хмуро ответил он, усадив крестника на детский стульчик, и снова занял место невдалеке от неё.

— Поделишься?

— Не уверен, что стоит… ты меня сейчас опять упрекать начнёшь или балбесом называть…

— Что ж, твоё дело, не говори, раз не уверен.

Сириус ничего не ответил и опустил взгляд на свою тарелку. Вальбурга, конечно, хотела бы знать, что могло так испортить его настроение, но решила не давить. Как показывала практика, Сириус умеет делиться и новостями, и делами, и своими мыслями, когда приходит время. Выходит, оставалось лишь подождать, когда он снова созреет.

* * *

В газетах новых новостей не было, как и не было бурных обсуждений в том или другом переулке слухов и сплетен. Судя по всему, Серый Джек с заданием не справился, а это значило, что Яксли рано или поздно придётся расстаться с душой, что очень его тревожило. Он немного подождал и пожалел, что Долохов и Джагсон уже в Азкабане. Вот они бы его точно выручили и лишних вопросов задавать не стали. Они бы и Сириуса Блэка прикончили, и Бартемиуса Крауча, если бы тот надоедал. А ему, Яксли, что и остаётся, так выкручиваться. Спустя несколько дней он разыскал ещё одного Пожирателя, а именно Торфинна Роули, и стал убеждать того, что Тёмный Лорд обязательно скоро вернётся и было бы здорово к его возвращению разобраться с недругами.

Но Роули, похоже, тоже немало всего слышал и начал сомневаться в словах сторонника.

— В дом Блэков я ни ногой! Это проклятый дом! Говорят, с плохими помыслами и близко стоять не стоит! Сгоришь или под эффект проклятья попадёшь…

Учитывая это и то, что он сам успел повидать действие защиты, Яксли решил, что будет лучше, если подождать, когда Сириус Блэк дом покинет. Ради этого он купил у одного проверенного алхимика несколько склянок с зельями и договорился с Роули поочерёдно дежурить на площади Гриммо.

Как оказалось, Сириус Блэк дважды, а то и трижды покидал дом. Он то выходил на прогулку с полукровкой Поттеров, то куда-то трансгрессировал с крыльца. Решив встретить его во время прогулки, Яксли и Роули засели в очередной день в стороне и замерли, как только открылась дверь. На каком расстоянии защитные чары всё ещё действуют, никто из них не знал, поэтому они терпеливо ждали, когда Сириус Блэк не только спустит коляску и усадит ребёнка, но и отойдёт от дома. Тихо и молча они последовали за ним и перешли улицу. Сириус Блэк приближался к перекрёстку, и Пожиратели переглянулись. Они отошли уже на достаточное расстояние от дома Блэков, а значит, можно было действовать.

Вот только их действиям вдруг помешал писк какого-то прибора.

— Добби! — вдруг крикнул Сириус Блэк и с разворота взмахнул волшебной палочкой.

Яксли успел увернуться, но Роули повезло меньше: вспышка алого цвета ударила его в грудь и отбросила назад. В то же мгновение послышался хлопок, и домовик очутился за спиной Блэка.

— Добби, забери Гарри! — приказал ему тот и двинулся к Яксли.

«Вредноскоп! Поганый Блэк таскает вредноскоп в кармане!» — подумал последний, отступая и отбиваясь от яростной атаки. Мало того, что Блэк откуда-то достал вторую палочку, которая оказалась в его левой руке, так он так взбесился, что, похоже, решил испробовать на противнике все заклинания, что знал. Яксли едва успел отбивать двойные порции оглушающих и обжигающих заклинаний, как споткнулся на ровном месте и упал.

— Я тебе покажу, как со спины нападать, тварь! — приближаясь к нему, сказал Блэк.

Волшебная палочка вдруг покинула руку Яксли и улетела к противнику. Тот оказался лишь в каких-то шагах и, вероятно, собирался прикончить нападавшего. В отчаянии Яксли сунул руку в карман и вытащил свою последнюю надежду. Ударившись об асфальт, склянки разбились, и пространство заволокло неестественным сине-лиловым дымом. Яксли задержал дыхание, кое-как поднялся на ноги и бросился бежать. Его сердце отчаянно билось, он жадно глотнул свежего воздуха за углом и трансгрессировал прочь.

* * *

— Беда, госпожа.

Зашедший в гостиную Кикимер оторвал Вальбургу от чтения письма, которое ей написал брат.

— На Сириуса напали во время прогулки с полукровкой. Одного Сириус оглушил, но другой отравил его чем-то и сбежал.

Вальбурга на мгновение замерла, но не подала и виду, что её могло хоть что-то встревожить. Отложив письмо Сигнуса, она медленно повернула голову к домовику.

— Добби доставил Сириуса в Мунго, — продолжал докладывать тот, — а полукровку по его приказу забрал домой. Что прикажете делать с этим? — спросил он и щёлкнул пальцами.

На полу перед Вальбургой появился молодой светловолосый парень, лежащий без сознания.

— С этим я сама разберусь, — помолчав, сказала она, — а ты отправляйся к Августу и скажи ему, что я желаю, чтобы он лично занялся здоровьем Сириуса.

— Да, госпожа, — склонив голову, ответил Кикимер и с хлопком исчез.

Какие-то мгновения Вальбурга, сдвинув брови, смотрела на парня, лежащего перед ней, а потом взмахнула палочкой и того окатило водой. Парень очень скоро очнулся, быстро огляделся и замер, увидев её на диване.

— Напомни-ка мне, паршивец, ты из какого рода происходишь? — спросила его Вальбурга. — По наглой морде вижу, породистый, только никак не пойму, чей будешь. Абраксаса Малфоя бастард, что ли?

— Да как вы смеете! Я чистокровный, я из Роули! — возмутился парень и, заметив движение её палочки, вскинул руку в предостерегающем жесте. — Вам нельзя меня убивать! Убьёте меня и развяжете вражду между нашими семьями! Роули…

Его речь оборвал Круциатус, из-за которого он с криком развалился на полу и стал корчиться от боли.

— Ты что-то путаешь, недостойный отпрыск Роули, — поправила его Вальбурга, — это не Блэки напали на тебя, а ты на Блэков. Я могу хоть сейчас позвать твоих родных и они будут стоять вон там, — прибавила она, указав палочкой в сторону ковра у камина, — и смиренно смотреть, как мой домовик отрубает тебе голову.

— Август отправился в Мунго, моя госпожа, — появившись перед ней, доложил Кикимер.

Глаза без того бледного Роули расширились при взгляде на него. Возможно, он и вправду подумал, что хозяйка прикажет тому взять топор. Но Вальбурга лишь наградила домовика взглядом и снова направила на Роули палочку.

— Давай рассказывай, кто с тобой был и с чего вы вдруг решили напасть на моего сына.

Кикимер, не получивший никакого приказа, молча взял у камина кочергу и вдруг стукнул ею по решётке, из-за чего Роули непроизвольно вздрогнул и очень захотел поговорить.

Горло саднило, как при тяжёлой болезни. Воздух, казалось, не поступал в лёгкие даже через нос. Опускаясь на колени, Сириус успел пару раз взмахнуть палочкой, чтобы разогнать необычный сине-лиловый дым, посреди которого оказался, но, похоже, было уже поздно. Он успел от неожиданности вдохнуть что-то крайне опасное. Сириус шевелил губами, пытаясь позвать Добби, но с его губ сорвался только хрип. Обессилев, он упал и очертания мира перед его глазами размылись.

— Сириус? Сириус, вы меня слышите?

Несколько раз его звали, но он не мог ответить. Кажется, его кто-то трогал, помогал поднять голову и поил чем-то тёплым. Сириус несколько раз слышал краем уха чьи-то голоса и шаги. Кажется, люди поблизости о чём-то тихо переговаривались, а потом приходили или уходили. Когда Сириус наконец очнулся, то почувствовал себя совершенно обессиленным. Пришлось напрячься, чтобы хотя бы немного приподнять голову и понять, где он. Сириус пару раз моргнул, недоумённо посмотрел на светлый потолок, скользнул взглядом по стенам и понял, что лежит на больничной койке.

— Доброго дня, Сириус. Не пугайтесь, если трудно подняться. Слабость в вашем случае — это нормальное явление.

Невдалеке от него стоял Август, одетый, как все целители, в мантию лимонного цвета.

— Что… со… мной… такое? — хрипло спросил его Сириус.

— Попали под действие одной крайне опасной смеси, — ответил целитель. — Но вам ещё очень повезло, всё могло оказаться гораздо хуже. Видно, родились вы в рубашке. Ещё бы немного и…

— Вот… прок… лятие. Так… трудно… дышать и…

— Не напрягайтесь — это последствия. Думаю, через неделю-другую мы избавимся от них всех, запаситесь терпением.

— Но… Гарри… я должен… должен… вернуться… домой. Он там… совсем… один и…

— Боюсь, не смогу с вами согласиться, Сириус. Дома же ваша матушка, она же и попросила меня присмотреть за вами. Думаю, Вальбурга проследит, чтобы с Гарри ничего не случилось. Не волнуйтесь, пожалуйста, вам сейчас лучше отдыхать и набираться сил.

Август пару раз поводил над ним палочкой, что-то прошептал и попросил выпить полстакана безвкусной жидкости малинового цвета. После её приёма Сириус невольно расслабился и погрузился в сон.

* * *

Судя по словам Роули, а врать после пары продолжительных Круциатусов ему смысла не было, на дело его подбил Корбан Яксли и этот дурень даже не стал над его словами задумываться. Чем же Сириус так не угодил самому Яксли, пока было неясно. Вальбурга очень сильно сомневалась, будто того задела судьба Лестрейнджей. Чтобы среди Пожирателей и встречались настолько близкие друзья? Да им дай волю, они и друг друга перебьют, один Тёмный Лорд их и держал в узде, а теперь так разбежались как крысы и не знают, как им выкрутиться и выжить.

— Это всё! Клянусь, это всё, что я знаю! — твердил дрожащий Роули.

— Хорошо. Можешь идти, — помолчав, сказала Вальбурга.

— Д-да? — не поверил своим ушам Роули. — В-вы… вы разрешаете?

Вместо ответа Вальбурга выразительно посмотрела в сторону камина, а Кикимер с кочергой отошёл в сторону. Едва стоявший на ногах Роули пошатнулся и поплёлся к камину, зачерпнул из горшочка на полке немного летучего пороха и настороженно оглянулся.

И Вальбурга, и Кикимер оставались на своих местах. Роули выдохнул и кинул порох за решётку камина.

— Поместье Роули! — выкрикнул он и шагнул в изумрудное пламя.

— Авада Кедавра! — вдогонку сказала Вальбурга и взмахнула волшебной палочкой.

Две изумрудных вспышки с хлопком встретились и поглотили непрошеного гостя. Куда бы Роули ни вывалился из камина — в свой дом или в дом родственников — вывалился он туда точно неживым. Впрочем, Вальбургу это несильно волновало. Какие-то мгновения она смотрела в сторону камина, в котором снова безмолвно и тихо лежали лишь угли и зола, а потом перевела взгляд на Кикимера.

— Отправляйся в банк и позови сюда наглую морду — у меня есть для него работа, — помолчав, сказала она и поднялась с дивана.

— Да, госпожа, — кивнул домовик и с хлопком исчез.

Вальбурга вышла из гостиной, немного прошлась и застыла у лестницы. Сейчас же отправляться в Мунго и действовать Августу и другим целителям на нервы вроде бы не было смысла — разве она своим беспокойством или гневом хоть как-то поможет пострадавшему сыну? Какие-то мгновения она стояла в полутёмном коридоре, еле дыша и смотря на ступени. Те самые ступени, на которых её маленький неугомонный Сириус часто прыгал и несколько раз даже уговаривал присоединиться к нему доверчивого Регулуса. Пока она им хорошенько не всыпала, игры на лестнице не прекращались. А ведь ещё не так давно она думала, что потеряла их обоих… что больше ни один из них не пройдётся по этой лестнице и не назовёт её матерью…

Детский плач, доносившийся сверху, вывел Вальбургу из странной задумчивости. Она развернулась и стала подниматься. Детский плач доносился из спальни Сириуса, и Вальбурга открыла дверь.

— Что здесь такое ещё происходит?

При её появлении Добби, стоявший у детской кроватки, вздрогнул и перестал её покачивать.

— Простите, госпожа, Добби пытался успокоить полукровку, но…

Полукровка, сидевший в детской кроватке, расплакался ещё пуще и заглушил голос домовика.

— СИ-ЛИ!.. СИ-ЛИ!.. СИ-ЛИ!

Только сейчас Вальбурга вдруг подумала, что она не слышала, чтобы малыш так настойчиво звал мать. То ли на ребёнке сказался шок, то ли… Сириусу с его нескончаемой придурью всё время удавалось крестника отвлекать от мысли о матери. У Добби так явно не получалось.

— Подвинься, — только и сказала ему Вальбурга, направившись к детской кроватке.

Конечно она видела мальчика каждый день в столовой, а в последние дни так вблизи от себя: Сириус стал садиться на соседний от неё стул и детский стульчик он, конечно же, тоже передвинул к себе поближе.

— СИ-ЛИ!..

Но сегодня Вальбурга наклонилась и впервые взяла полукровку в свои руки.

— К чему эта истерика, Гарри? Твой крёстный отец непременно к тебе скоро вернётся, — сказала она ему так, как будто вела разговор с взрослым человеком, который мог её понимать, и достала из кармана белоснежный чистый носовой платок.

— Си-ли? — глупо спросил мальчик и растерянно осмотрелся.

— Твои предки были достойными людьми, — продолжала Вальбурга и аккуратно протёрла его мокрые щёчки и носик платком. — Я имею в виду не бабушку с дедушкой, конечно… Флимонт и Юфимия очень размякли…

Она повернулась и двинулась в сторону кровати, и Добби тут же поспешил убрать с её пути игрушки.

— …я имею в виду тех, кто доводился им прадедами… тех, кого Блэки уважали… Поговаривали, твои предки берут начало от самих Певереллов, понимаешь?

Полукровка, конечно же, ничего не понимал, но то ли её голос, то ли недолгие объятия его успокоили и он притих. Вальбурга посадила его на кровать и уселась рядом.

— Тех самых братьев, что не побоялись дерзить самой Смерти, — продолжала она и, окинув пол взглядом, указала домовику на мягкого тигрёнка и на зайца. — Конечно твоя кровь уже не так чиста, как у предков, но ты всё ещё потомок Поттеров…

Добби протянул ей игрушки, и Вальбурга стукнула каждую кончиком палочки.

— …и воспитанник Блэков. Никто не имеет права принижать твои достоинства…

Игрушки, упавшие на кровать, ожили, и мягкий тигрёнок в то же мгновение впился зубами в шейку зайки. Гарри, явно не видевший ничего подобного, охнул, а мягкий зайка обмяк в пасти тигрёнка и тот его швырнул в сторону. Вальбурга же протянула руку и приложила палец к подбородку ребёнка.

— Ты из тех, кого остальные должны уважать и бояться, мальчик, а значит, не тебе лить слёзы, их следует лить другим. Тем, кто вздумал тебя обидеть или оскорбить.

Она убрала палец, и Гарри подобрал тигрёнка, но игрушка снова сделалась неживой и не стала двигаться, когда он её потряс.

— Си-ли? — спросил Гарри и посмотрел в сторону двери.

— Хочешь послушать сказку про трёх братьев, мальчик? — предложила ему Вальбурга и осмотрела спальню.

Среди книг, что лежали на тумбочке, она не увидела сказки Барда Бидля, и цокнула языком. Чтобы Сириус и купил что-то важное и нужное… удивительно, как со всем остальным разобрался, видимо, хоть что-то у Поттеров видел и запомнил. Ей пришлось рассказывать сказку по памяти. Гарри, уставший трясти игрушку, лёг на кровать и обнял и тигрёнка, и «погибшего» зайку. К тому моменту, когда Вальбурга подобралась к финалу, он уже хлопал глазами, а потом и вовсе не почувствовал, как она поднялась. Вальбурга же смотрела на него какое-то время. Ей снова подумалось о её мальчиках… Регулусу нравилось, когда она читала ему сказки… в отличие от Сириуса, он её не перебивал и упрямо не твердил, что всё должно было закончиться не так, как закончилось. Регулус тоже, бывало, засыпал, когда она ему читала.

— Если до возвращения Сириуса, ты не будешь оказывать полукровке Поттеров должный уход… или из-за твоей невнимательности с ним что-то приключится… — помолчав, тихо сказала Вальбурга, повернув голову к Добби, расставлявшему машинки, — то я никогда не отрублю тебе голову и не повешу её внизу. Я тебя просто сожгу в камине, чтобы ни один домовик в этом доме не узнал о твоём никчёмном существовании!

Добби охнул, схватился за уши и, качая головой, заверил, что он не допустит, чтобы с Гарри Поттером что-то приключилось.

— Смотри у меня, — предупредила его Вальбурга и вышла из спальни, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Не прошло и получаса, как вернулся Кикимер и доложил, что ей пора спуститься в гостиную. В этот раз гоблин явился к ней без промедления.

— Здравствуйте, миссис Блэк, — сказал он, поклонившись.

— Здравствуй, наглая морда, — ответила Вальбурга.

— Мне передали у вас есть для меня работа…

— Всё верно. Найди Корбана Яксли и доставь его ко мне как можно скорее. За срочность я вознагражу. Надеюсь, тебе не нужен задаток?

Гоблин сглотнул и, попятившись к камину, закачал головой.

— Н-нет… что вы, миссис Блэк, я… я вам доверяю и сделаю всё возможное, — сказал он и исчез в изумрудном пламени.

Вальбурга хотела сказать Кикимеру, что прошлый задаток явно пошёл гоблину на пользу, но домовик убежал к окну и забрал у совы письмо.

— Из Мунго, госпожа, — доложил он, узнав на конверте штамп.

Вальбурга тут же поднялась, забрала у него письмо и нетерпеливо порвала конверт. Август без лишних приветствий и предисловий писал, что всё под контролем, он поставит Сириуса на ноги, нужно только немного потерпеть. Вальбурга облегчённо выдохнула и отдала Кикимеру и конверт, и письмо.

— Сожги. И ступай готовить ужин. Полукровка не будет спать вечно, его тоже надо будет покормить.

— Да, госпожа, всё будет сделано.

* * *

Возле дома Блэков уже не в первый раз происходили странные события… К примеру, кое-кто додумался использовать на площади Гриммо магию, и вспышки заклинаний привлекли внимание магглов. И мало того, что некоторые из них что-то странное заметили, так тем же вечером на этой треклятой площади погиб под колёсами машины один из Пожирателей, а именно Гейбл Трэверс. К тому же тем же вечером в Мунго оказался Саймон Селвин с сильнейшими ожогами, но на вопросы, где он их получил и при каких обстоятельствах, он отвечать отказался.

— Может быть, это было на площади Гриммо? Может быть, это Блэки заманили вас к себе и угрожали? — зайдя в Мунго, спрашивал его Крауч, но Селвин так разволновался и закричал, что его палату пришлось покинуть и дать целителям поработать над ним.

Впрочем, вряд ли кто-то, кроме самого Крауча, мог связать странные события между собой, а если и мог, то явно приходил не к тем выводам. Сам же Крауч был страшно недоволен. Судя по всему, Яксли боялся действовать сам и использовал сообщников. Ещё бы были его сообщники посмелее… могли бы как Селвин не иметь Метки и указывать на Блэков… но нет, на них рассчитывать не стоило. Спустя несколько дней Крауч и в Яксли засомневался. И угораздило же его довериться Пожирателю! Из-за его действий только и приходиться, что подчищать улицы и память магглов, а толку всё равно нет.

Похоже, так и придётся искать другой выход, и тут, словно по волшебству, Крауч в ближайший день разбирал почту и наткнулся на очень странное послание.

«Уважаемый мистер Крауч!

Считаю своим долгом сообщить Вам о страшном преступлении…»

Неизвестный автор утверждал, что Сириус Блэк крайне опасен и причастен исчезновению, а возможно, и даже убийству самого Альбуса Дамблдора! Как утверждал источник, Дамблдор и Блэк не поделили Гарри Поттера и страшно поссорились. По его словам, директор считал, что мальчику лучше жить у магглов-родственников, а Блэк был убеждён, что такая знаменитость должна остаться с ним и купаться в своей славе. Неизвестный источник утверждал, что Блэк с юных лет был большим эгоистом и ни в чём себе не отказывал, а Гарри Поттер для него ещё один источник дохода и возможность продолжать вести разгульную жизнь. Ребёнок ему явно не нужен и он не собирается о нём заботиться должным образом. Если начальник отдела магического правопорядка оставит это всё без внимания, то своим бездействием он рискует загубить всем известного героя и оказаться в центре скандала, после которого он уже вряд ли сможет продолжать спокойно работать.

Не то чтобы Крауч вдруг поверил анонимному доносу… но у него перехватило дыхание. Казалось, тот самый аргумент против Блэка наконец-то оказался у него в руках. Он тут же вызвал к себе сотрудников и велел отыскать Альбуса Дамблдора.

— Его нигде нет, сэр, — спустя день доложил один из подчинённых. — Мы проверили школу: никто не видел Альбуса Дамблдора ни на территории, ни у себя в башне.

— Вы уверены? Всё проверили? — переспрашивал Крауч, смотря на группу серьёзно настроенных сотрудников. — Может быть, его вызвали на очередное собрание Международной Конфедерации Магов?

— Нет, сэр, — отвечал ему другой сотрудник. — Официально никакое собрание не назначалось, а неофициально никто между собой не собирался, мы опросили некоторых членов МКМ, они не видели Альбуса Дамблдора и дружеских встреч с ним не устраивали.

— В Хогсмиде его тоже не было. Мы опросили местных жителей и поговорили с его младшим братом, — прибавил ещё один сотрудник.

— И в Годриковой Впадине его тоже не видели, — следом за ним добавил первый. — Родовой дом запущен, он давно там не появлялся.

По всему выходило, что неизвестный источник не врал и Блэк мог быть причастен к исчезновению Дамблдора. Крауч решил, что даже если директор жив и просто отсутствует, то это всё равно отличный повод добраться до Блэка. Он отдал распоряжение задержать того и доставить в Министерство магии.

— А-ам… а на каком основании, сэр? — осторожно спросил один из мракоборцев.

— На основании подозрения в убийстве одной видной персоны, — отрезал Крауч. — Исполнять!

Судя по всему, мракоборцы не горели желанием задерживать Блэка, но приказ есть приказ и они отправились за ним. Вот только сам Блэк, как выяснилось, вдруг оказался в Мунго и там возникла очень непростая ситуация. Как докладывал позже один из мракоборцев, Блэка они нашли, но вот задержать не смогли. Этому помешал какой-то пожилой целитель, по их словам, «ставший в позу».

— Вы с ума сошли?! — возмутился тот целитель, встав у двери в палату. — Заберёте Сириуса Блэка сейчас, и он у вас в камере и дня не протянет!

— Но у нас приказ! — пытался переубедить его главный в группе мракоборец.

— А у меня клятва! — возражал пожилой целитель, но был вынужден уступить и отойти от двери. — Давай-давайте! — в ярости воскликнул он. — Забирайте полуживого «преступника»! Забирайте и помните, что больше ни один мракоборец не получит в Мунго помощи! Дохните на улицах! Я сегодня же переговорю с главным целителем и больше мы тех дикарей, кто не даёт нам выполнять свою работу, лечить не будем!

Перспектива «дохнуть на улицах» мракоборцев немного смутила, и они решили пойти на компромисс.

— Я выставил у палаты людей, — докладывал старший в группе в кабинете Крауча. — Мы наложили на неё чары блокировки трансгрессии. Блэк от нас не уйдёт, сэр. Если вы желаете, вы можете хоть сегодня сходить в Мунго и допросить его.

Крауч желал разве что уволить этих мракоборцев и нанять других, но пришлось сохранить невозмутимое лицо. Идти в Мунго не было смысла — там Блэк всё равно на виду у других, а значит, при всём желании ему ничего не сделать.

— Благодарю за проделанную работу, не спускайте с Блэка глаз, — сухо ответил Крауч. — Как только ему станет немного лучше, доставьте его сюда.

— Да, сэр! — ответил мракоборец и вышел из кабинета.

Однако к вечеру того же дня желание ждать сильно ему опротивело. Крауч вышел из кабинета и, пройдясь по залу, скользнул взглядом по своим сотрудникам. Яксли он увидел за одним из дальних столов. Того окружало трое улыбающихся коллег.

— Слушай, Корбан, может, тебя кто-то проклял, а? — спрашивал один из них.

— Да-да, просто так всё из рук валиться не будет! — весело прибавил другой.

— Ты бы сходил в Мунго… или хотя бы ликвидаторам проклятий показался, — посоветовал третий.

Если Яксли не собирался им отвечать, то увидел Крауча и помрачнел.

— Да отвалите вы! — рявкнул он, кое-как собрал с пола какие-то пергаменты в кучу и, схватив их, куда-то понёс.

Намёк он, видимо, понял. Контракт всё равно не позволит Яксли сбежать, пока он не сделает свою работу, вот пусть доделывает, если не хочет встретиться с дементором. Крауч хмыкнул и вернулся к себе в кабинет.

— Прошу простить меня, дорогая Вальбурга, но я с дурными новостями…

Август торопливым шагом прошёл из коридора в столовую. Из-за его слов Вальбурга чуть не выронила чашку, и та покачнулась в её пальцах.

— Что… с Сириусом? — осторожно опустив чашку на блюдце, спросила она.

— Со здоровьем Сириуса всё в порядке, он идёт на поправку, — ответил взволнованный целитель, — но вот его свобода… Боюсь, сегодня я столкнулся с невообразимым безобразием. В Мунго заявилась группа мракоборцев, они пожелали задержать вашего сына и доставить в Министерство магии!

— Задержать? На каком это основании?

— Мне сказали, его подозревают в убийстве…

— В чьём убийстве?

— Не могу знать, моя дорогая. Эти мракоборцы такие грубые и невоспитанные… Мне с трудом удалось их остановить. Я им пригрозил, что если они заберут вашего сына в том состоянии, в каком он находится сейчас, то пусть больше ни они, ни их коллеги в Мунго не появляются. Они подумали и решили выставить у палаты охрану. Вот только я теперь опасаюсь, что такая мера долго не продержится. Два-три дня, максимум неделя, Сириусу станет лучше и тогда они заберут его в Министерство, а там… А там сами понимаете, какие ужасные условия… в тюрьме всё мое лечение, простите за грубость, может пойти коту под хвост… Даже не знаю, что мне ещё сделать...

— Вы уже и так достаточно сделали, Август, — успокоила его Вальбурга. — Поверьте, я очень ценю ваше участие и помощь и вознагражу все ваши усилия. Прошу, вернитесь к тому, чем занимались, а с остальным мы как-нибудь разберёмся.

— Хорошо, моя дорогая, вы только берегите себя, а то в наше неспокойное время никогда не знаешь, откуда и чего ждать.

На этом целитель покинул её дом, а Вальбурга не стала допивать чай. Не сказав домовику ни слова, она ушла в гостиную и по каминной сети отправилась к золовке.

— Что это такое, Лукреция?! — без приветствий сурово обратилась она к ней. — Я была к тебе слишком добра?! Или ты теперь не ценишь всего того, что я для тебя сделала?!

— Вальбурга! — изумлённо воскликнула золовка, вскочив с дивана, и велела юной дочери немедленно покинуть гостиную, и оставить их одних. — Милая моя, чем же я так провинилась перед тобой?!

— А ты ещё и не знаешь?! — гневно подхватила Вальбурга. — Мракоборцы хотят арестовать моего едва живого сына, а я узнаю об этом не от родных, а от третьих лиц! Знаешь что, моя дорогая, если ты совершенно не ценишь мою заботу, то больше не появляйся в моём доме!

— Мерлин мой! Да я впервые это слышу! Клянусь тебе, Вальбурга! Смилуйся! — с чувством воскликнула золовка и, бросившись к ней, взяла её руку в свои ладони. — Дорогая моя, я сегодня же всё выясню! Дай мне хотя бы час или два! Игнатиус наверняка всё знает, просто он ещё не успел вернуться домой и поведать мне.

Вальбурга ничего ей не ответила и, выдернув свою руку из её ладоней, ушла, не попрощавшись. Вернувшись домой, она никак не могла успокоиться и найти себе занятие. То Пожиратели смерти хотят убить её сына, то вдруг в Министерстве магии хотят упрятать его за решётку. Не знай она, что Дамблдор не на свободе, то можно было бы предположить, что это он чинит Сириусу козни, но нет, это точно не он. Но тогда кто?! И по какой причине этому кому-то так сильно нужно избавиться от Сириуса?

Не в силах ничего понять и придумать, Вальбурга поднялась наверх и опять зашла в комнату к сыну. В этот раз полукровка ходил по полу и разбрасывал игрушки, а Добби ходил за ним по пятам, садился, пытался вместе поиграть, а потом переходил на другое место. При появлении Вальбурги домовик испуганно замер, словно ожидая выговора или наказания, а полукровка, наоборот, бросил машинку и направился к двери. Возможно, он хотел потянуть её за собой и вместе поиграть, а возможно, ему было лишь любопытно и поэтому он протянул руку, и сжал в пальчиках подол её платья. Вальбурга не стала над этим задумываться и снова взяла его на руки.

— Знаешь, почему мы так ненавидим магглов, мальчик? — спросила она его, двинувшись по коридору и, посмотрев в личико, сурово прибавила: — Потому что они наши враги! Эти твари никогда не примут таких, как мы. Всегда будут завидовать нашим способностям, тому, сколько мы живём, и всегда будут нам только вредить. Чистокровные семьи, чтобы ты знал, ввели и соблюдали традиции не просто так. Наши предки много всего повидали на своём веку и передавали знания из поколения в поколение. Те же грязнокровки никогда не будут нам равны: они с рождения слабы и обречены разрываться между двух сторон. И они первые, кто может поставить наше существование под угрозу. В старое время многие волшебники это понимали, а теперь…

К тому моменту, когда в камине в гостиной вспыхнул изумрудный огонь, Вальбурга уже была совершенно спокойна. Она сидела на диване и, положив на колени увесистую книгу и пергамент, писала при помощи пера для Кикимера список покупок.

— Вальбурга, я всё узнала! Это…

Выскочившая из камина Лукреция замерла, стоя на ковре и смотря вперёд. Там, конечно, не было ничего особенного. С одной стороны от дивана стоял робко улыбающийся Добби, с другой стороны ожидал распоряжений Кикимер. Кофейный столик был отодвинут. Между двух диванов находилась деревянная лошадка-качалка, на которой сидел энергичный полукровка.

— Ты-гы дык! Ты-гы дык! Ты-гы дык! — повторял он, раскачиваясь и держась за ручки.

— Ты малое дитя никогда не видела? — оторвавшись от составления списка, невозмутимо спросила золовку Вальбурга.

— Нет, я… просто это так… внезапно и…

— А если нет, то садись тогда и давай рассказывай, что ты там узнала.

Лукреция ещё раз растерянно взглянула в сторону качающегося полукровки, осторожно прошлась и опустилась на противоположный диван.

* * *

Если бы не дурацкий контракт, он бы непременно уехал как можно дальше. Каким же он был дураком, когда верил, что сможет спокойно переждать бурю! Попал как лис в западню и теперь его никто не выручит. Словом, Яксли очень плохо спал и уже который день пребывал в скверном настроении. После того, как он столкнулся взглядом с Краучем в зале, ему всё стало совершенно ясно. Тот не отстанет от него, пока Блэк жив, а значит, так и придётся вернуться к этому проклятому незавершённому делу.

Новость о том, что его зелья сработали и Блэк оказался в Мунго, до Яксли тоже, конечно же, дошла. С одной стороны, вот никак не облегчал ему работу тот факт, что рядом находились мракоборцы. Но, с другой стороны, он ведь всё ещё работник отдела магического правопорядка, он может на законных основаниях посетить Блэка, может сослаться на распоряжение самого Крауча, и никто не станет ему препятствовать. Если Блэка не станет, то и контракт больше не будет действовать, а значит, он, Яксли, сможет сбежать и будет не важно, что потом будут твердить мракоборцы и сам Крауч. Да, главное сделать дело и всё, хватит с него этой напряжённой жизни. Если Тёмный Лорд когда-нибудь и вернётся, то пусть попробует призвать его с другого континента.

Вот таким, мрачным, но решительно настроенным Яксли отправился в Косой переулок и купил себе новую волшебную палочку. Ближе к вечеру он зашёл в Мунго, спросил у привет-ведьмы, где лежит Сириус Блэк, и отправился на четвёртый этаж: там находилось отделение, где лечили от отравлений растениями и зельями.

— Яксли, Корбан. Прибыл по распоряжению Бартемиуса Крауча, — с самым серьёзным видом сообщил он мракоборцам и подождал немного, пока они не переговорили между собой и не впустили его в палату.

— Вы ещё кто? И что вам нужно от мистера Блэка? — тут же спросил его находившийся там пожилой целитель.

— Яксли, Корбан, представитель отдела магического правопорядка, — доложил ему Яксли. — У меня есть разговор к Сириусу Блэку, вы не могли бы нас оставить?

— Кто там? В чём… дело? — послышался с койки усталый голос.

— Это к вам, Сириус. Из отдела магического правопорядка, — обернувшись, сказал пожилой целитель.

Он отошёл от койки и Яксли невольно задержал дыхание. Их взгляды с Блэком встретились, тот прищурился и немного приподнялся.

— Понятно… — наконец сказал он, и Яксли тихо выдохнул.

Всё оказалось ещё проще, чем он думал. Блэк его не узнал, возможно, даже не разглядел его на улице или же сейчас настолько ослаб, что не смог припомнить, видел ли где-то его лицо.

Яксли было двинулся к нему, но на его пути внезапно возникла протянутая рука пожилого целителя.

— Прошу прощения? — не понял первый.

— Ваша палочка, — пояснил целитель.

— Не понял…

— Что же непонятного, мистер Яксли? Отдайте вашу палочку и можете разговаривать с мистером Блэком наедине хоть целый час, но не больше.

— Вы сейчас серьёзно? — чуть не возмутился Яксли.

— Абсолютно, — невозмутимо ответил целитель. — Знаю я вас, министерских сотрудников… в глаза вы говорите, что у вас «беседа» к больным, а мне потом их от нервного срыва лечить…

— Вот уж бы не подумал…

— А вы не думайте. Отдайте вашу палочку или же я тоже поприсутствую на этой беседе.

Яксли очень хотел сказать, что старик не имеет на это права, но поднимать шум, когда за дверью находятся мракоборцы, ему не хотелось. Он нахмурился и нехотя отдал противному старику палочку.

— Сириус, я буду неподалёку, если вдруг что, зовите, — сказал тот перед уходом и закрыл за собой дверь.

— Вы… по поводу… нападения… на меня? — спросил Блэк, как только Яксли подошёл ещё ближе.

— Да, по поводу него самого.

Поскольку оружие у него забрал целитель, а для трансгрессии ему палочка и не понадобится, то Яксли быстро сориентировался по ситуации.

— Видишь ли, приятель, лично я против тебя ничего не имею, но должен исправить свою ошибку, — сказал он и выхватил из-под головы Блэка подушку.

Тот не успел и понять, что произошло, как Яксли накрыл его лицо этой же подушкой и надавил. Подушка заглушила вскрик Блэка, он вцепился в её края, пытаясь убрать от себя, но Яксли не позволял ему это сделать.

— Сдохни уже, тварь… давай же… — удерживая подушку, тихо повторял он.

* * *

— Это Крауч.

Лукреция снова бросила мимолётный взгляд в сторону качающегося полукровки, словно опасалась, что его нахождение поблизости может дурно на неё повлиять.

— Что Крауч? — переспросила её Вальбурга.

— Это Крауч отдал приказ задержать Сириуса и доставить в Министерство магии, — вернув к ней взгляд, ответила Лукреция.

— Это на основании чего он отдал такой приказ?

— Видишь ли, моя дорогая, я и сама толком не поняла… Игнатиус переговорил с коллегами, которые общаются с коллегами Крауча, и они говорят, он сперва так-то Альбуса Дамблдора разыскивал… и, кстати сказать, он так его и не разыскал… а потом он вдруг отдал приказ задержать твоего сына.

— То есть… он подозревает Сириуса в…

— Да, похоже, что в убийстве Дамблдора.

От слов золовки Вальбурга и сама сделала то же, что и она — повернула голову и посмотрела на полукровку.

— Ты-гы дык! Ты-гы дык! Ты-гы дык! — повторял себе Гарри, покачиваясь на лошадке и совершенно не понимая, что так озадачивает дам.

— Сириус ведь… его не убивал? — нарушила заминку между ними Лукреция.

Вальбурга поджала губы и наградила золовку таким сердитым взглядом, что та сконфузилась.

— Прости, моя дорогая… просто это так странно…

— У тебя всё?

— Да, это… это всё, что я узнала… — пролепетала золовка и поднялась на ноги. — Прости, что не узнала и не предупредила раньше, — прибавила она и вздрогнула от неожиданного хлопка.

Добби вдруг взял и куда-то исчез. Полукровка из-за этого же хлопка перестал качаться на лошадке. Вальбурга повернула голову к Кикимеру, но, судя по его лицу, он тоже не понял, куда и в связи с чем делся младший домовик.

— Ладно, я, наверное, пойду, не буду тебе досаждать, ты, я вижу, и так… очень занята, — осторожно сказала растерянная Лукреция. — Я тебе сразу же сообщу, если вдруг узнаю что-то новое, — прибавила она у камина и бросила летучий порох за решётку.

Едва золовка ушла к себе, как в гостиной снова раздался хлопок. Добби вернулся и вернулся совсем не один.

* * *

Шум, возникший за дверью, Сириус, конечно же, слышал.

— Это мракоборцы совсем стыд и совесть потеряли и явились вас задержать, — зайдя в палату, сообщил ему недовольный Август.

— Меня?.. За что? — спросил Сириус, от удивления приподнявшись.

— Не могу знать. Говорят, подозревают вас в чьём-то убийстве…

— Но я… никого... не убивал.

— Уверен, что это так, Сириус. А теперь примите лекарство и опуститесь обратно на подушку.

Какое-то время он спал, пока не пришла миловидная целительница, желающая его накормить. Чуть погодя явился и Август, чтобы снова его проверить. Не прошло и десяти минут, как в палату прошёл человек в мантии сотрудника Министерства. Его лицо показалось Сириусу смутно знакомым. Человек назвался Яксли и вызвал у Августа неприязнь. Сириус же силился вспомнить, где же встречал этого сотрудника раньше, но в голове была пустота. Возможно, он всё ещё плохо соображал на почве слабости и отравления.

О том, что же из себя представляет Яксли, Сириус понял, когда тот накрыл его лицо подушкой. В первые мгновения он задёргался, пытаясь её оттолкнуть, но силы были не равны. Яксли был здоров, а Сириус едва мог сделать вдох. Беспомощно вцепившись в края подушки, он напрягся изо всех сил и прохрипел единственное, что смог:

— До-об-би...

К счастью, ни приказывать, ни объяснять ему больше ничего не пришлось. Раздался хлопок и в следующую минуту давление ослабло.

— Отцепись от меня, тварь!

Сириусу едва хватило сил спихнуть с лица подушку, как вдруг он почувствовал, что его скрутило и выбросило куда-то. С удобной койки он вдруг грохнулся на твёрдый пол.

— На по-о-о-мощь!!! — завопил Добби. — Вредитель хочет добить Сириуса!!!

— Инкарцеро! — раздался властный и очень знакомый с детства Сириусу голос, но он едва оправился от удара, как вдруг получил второй.

— Си-и-и-ли!! — воскликнул Гарри и, раскинув ручки, упал ему на грудь.

Сириус невольно сморщился и, втянув в себя воздух, осторожно обнял мальчика рукой. Только сейчас он осознал, куда же переместился из палаты, и повернул голову. Да, он лежал на полу в гостиной матушки. Она сама стояла у дивана. Связанный верёвками Яксли лежал неподалёку. Возле него стоял с кочергой мрачный Кикимер. Судя по тому, что по подбородку Яксли стекала струйка крови, домовик уже успел пустить своё оружие в ход. Подрагивающий Добби тоже находился неподалёку, но словно бы ждал приказа.

— Здравствуй, сын, — обратив на Сириуса внимание, сказала Вальбурга. — Надеюсь, ты лучше себя чувствуешь?

Сириус вдохнул ещё немного воздуха и кое-как выдавил из себя:

— Да… нам… ного… лучше.

— Хорошо. Добби, помоги Сириусу и Гарри вернуться в их спальню. Да, и сходи за Августом, пусть проверит, всё ли с Сириусом в порядке.

Сириус хотел бы сказать, что с ним точно всё в порядке, особенно теперь, когда его враг лежит связанным в стороне, но в этой гостиной ему никто не дал такой возможности.

— Да, госпожа, — сказал Добби и через какое-то мгновение Сириус снова упал, разве что на мягкую постель.

Раздался ещё один хлопок, и они с Гарри остались в спальне одни. Крестник, похоже, успел по нему соскучиться и не желал отходить. Он сполз с его груди на одеяло и с любопытством теребил край рукава больничной робы. Внизу послышался вскрик, но Сириуса он ни капли не напугал. Если мать там пытает или же убивает Яксли, то так тому и надо, жаль лишь, что он, Сириус, сейчас сам не в состоянии поучаствовать в этом или хотя бы поприсутствовать. Ещё один вскрик озадачил Гарри и тот повернул головку к двери.

— Да брось… это… всего лишь… плохой дядя… раскаивается, — сказал ему Сириус и сам притянул к себе.

Только сейчас, прижав мальчика к груди, он невольно улыбнулся и подумал об одном. Как же хорошо, что пострадал только он сам, а не Гарри. С крестником всё в порядке. Это главное. Не прошло и минуты, как в спальне появились Добби и Август.

— А может… я дома… останусь? — спросил последнего Сириус.

Целителя такое положение вещей явно не устраивало, но, учитывая все обстоятельства, он решил уступить.

— Пожалуй, да, можете, при условии, что будете соблюдать мои рекомендации…

— Само… собой, — согласился Сириус.

— Хорошо, тогда переговорю с вашей матушкой и вернусь завтра, — сказал Август и вышел за дверь.

Через какие-то минуты заботливый Добби подал им игрушки, и Сириус развлекал Гарри, не желавшего от него отходить.

* * *

В отличие от других неприятелей их семьи, Яксли держался очень хорошо. Стерпев парочку неслабых Круциатусов, он лежал на полу, тяжело дыша, но всё равно отказывался называть причину, по которой хотел убить Сириуса.

— Вы поплатитесь за это… — твердил он. — Тёмный Лорд вернётся и накажет вас… вас и вашего сына, предателя кро…

Вальбурга лишь посмотрела на Кикимера, и тот молниеносно огрел Яксли кочергой.

— Ты что-то путаешь, мерзавец. Ещё неизвестно, вернётся ли твой Тёмный Лорд, — возразила Вальбурга, — а вот я точно никуда не исчезну, пока не получу ответ на свой вопрос.

— Вернётся, — упрямо возразил Яксли, подняв голову и с вызовом посмотрев ей в лицо. — Можете убить меня, но он… От него вы не уйдёте. Он вернётся и тогда…

Кикимер ещё раз взмахнул кочергой, но, похоже, перестарался. Из-за его удара Яксли потерял сознание. Вальбурга подумывала было привести его в чувства при помощи того же Круциатуса, но ей помешал появившийся Август. Заметив на полу едва живого неприятеля, он охнул, но тут же перевёл с него взгляд на хозяйку дома и решил поговорить только о состоянии Сириуса. Сказав, что тот может оставаться дома, Август заверил, что придёт утром его проверить и принесёт необходимые лекарственные зелья. Раз уж Сириусу неспокойно лежать в Мунго, то пусть тогда лежит дома: тут и безопасно, и домовики имеются за ним ухаживать. Вальбурга ещё раз поблагодарила его за помощь и попрощалась. Едва она взглянула на Яксли, как огонь в камине окрасился в изумрудный цвет и из него вышел её брат.

— До меня дошли слухи, что у племянника серьёзные проблемы, — сказал Сигнус, — я чем-то могу тебе помочь, сестра?

— Вот интересно… а откуда до тебя могли дойти такие слухи? — спросила Вальбурга.

Сигнус, конечно же, тоже должен был заметить, что на полу лежит полуживой человек, но, в отличие от целителя, он нисколько не изменился в лице.

— Как же это откуда? Ты же сама предлагала породниться с Брустверами, — ответил он, — а они решили, что, прежде чем заключать контракт, стоит дать молодым немного побыть в обществе друг друга… погулять, поближе познакомиться… Белла вот очень встревожилась после недавнего свидания со своим женихом и пересказала мне их разговор… Говорят, мракоборцы хотят задержать Сириуса.

— Да, возникло одно… досадное недоразумение, — поморщившись, согласилась Вальбурга. — Так ты говоришь, что хочешь помочь?

— Именно так, не хочу, чтобы про нашу семью болтали невесть что, тем более мне скоро дочь снова замуж выдавать…

— Разумно. Будь тогда так добр, раз уж явился, сходить в одно маггловское заведение… я бы отправила туда домовика, но магглы, сам знаешь, дурные, только шум поднимут и не будет никакого результата.

— Хорошо, схожу. А куда и с какой целью?

— Видишь ли, надо бы взять кое-какие документы, доказывающие невиновность Сириуса, и показать нашему дурному родственничку — я Крауча имею в виду — чтобы он отстал от Сириуса.

— Хм… хорошо, поставлю его на место, так куда мне сходить?

— Кикимер!

— Да, госпожа?

— Как называлась та… м-м… богадельня, куда магглы Дамблдора определили?

— Психиатрическая больница, госпожа.

— Точно. Помоги Сигнусу до неё добраться, он на месте во всём разберётся.

— Да, госпожа.

Кикимер подошёл к Сигнусу и протянул тому руку. Брат коротко кивнул на прощание и через мгновение исчез вместе с домовиком. Вальбурга одобрительно хмыкнула — хотя бы на брата она могла положиться — и снова посмотрела в сторону Яксли, лежащего без сознания. Похоже, ей достался крепкий орешек, но ничего, никуда не денется, всё равно расскажет ей, чего ради хотел убить Сириуса. Раз уж Яксли может переносить Круциатус, приносящий физическую боль, то пусть немного передохнёт и попробует стерпеть что-то похлеще, что-то, что приносит душевную боль. С этой целью Вальбурга взмахом палочки переместила Яксли из гостиной на кухню, а оттуда в подвал и закрыла дверь. Поскольку выбраться он оттуда точно не мог, как и призвать кого-либо, в том числе домовика, на помощь, то она отправилась в столовую, чтобы тоже немного передохнуть и выпить чай. К тому же надо было позвать Добби и дать тому поручение. Раз уж Кикимер занят, то пусть молодой домовик сходит на кухню и немного поухаживает за ней, сможет заодно рассказать, как там Сириус и полукровка наверху.

Хотя бы сын снова дома и в безопасности, мысленно утешила себя Вальбурга и уселась за стол.

— Добби!

Яксли всё только испортил. Вместо того, чтобы провернуть дело тихо и прикончить наконец Блэка, он вызвал ещё большее волнение.

— Сириус Блэк исчез, сэр! — докладывал главный в группе мракоборец, зайдя в кабинет начальника отдела магического правопорядка. — А вместе с ним исчез и ваш сотрудник, Корбан Яксли!

— То есть это похищение? Сириус Блэк скрылся от вас и похитил нашего сотрудника? — напористо спрашивал Крауч.

— Боюсь, что всё не так, сэр… его лечащий целитель утверждает, что Сириус Блэк слишком слаб и это, скорее, наш сотрудник мог его похитить. Судя по тому, что мы слышали, а блокировку трансгрессии никто из нас не снимал, кто-то из них призвал домовика — они ведь оба чистокровные волшебники — и тот унёс их из палаты.

Мракоборец докладывал, что его люди уже отправились к дому Яксли и к дому Блэков. Вот только если в доме Яксли они смогли побывать и узнать, что Корбан туда не возвращался, то в дом Блэков они даже не попытались войти: как только почувствовали мощные чары, которыми тот укреплён, то решили, что подобные крайне опасные предприятия, вроде взятия дома штурмом, должны быть подкреплены соответствующими документами за подписями влиятельных лиц. Мракоборцы, может, и были исполнительными, но всё же умели понимать, где можно действовать смело и идти напролом, а где можно лишиться работы, а то и свободы или жизни за своё самоуправство.

— Но ведь эта защита доказывает, что Блэкам есть что скрывать, — пытался переубедить главного в группе мракоборца Крауч.

— Может и так, сэр, но законом она не запрещена, а мы не имеем права врываться и снимать её без распоряжения главного мракоборца.

Говорить с главным мракоборцем, который будет требовать ему всё объяснить, Краучу, конечно же, не хотелось, и пока он согласился с тем, что мракоборцы подежурят у дома Блэков. Согласился, чтобы хотя бы обдумать, как же ему быть. Вот только не успел он как следует поразмыслить над этим, как министр магии, Миллисента Багнолд, вызвала его к себе. Не то чтобы Крауч не отчитывался перед госпожой министром… но обычно Миллисента вызывала его только по крайне важному поводу. Она всё-таки была неглупой женщиной — не зря же когда-то училась на Когтевране — его меры и действия по борьбе с Пожирателями смерти она никоим образом не поощряла, но и в то же время никак не останавливала.

— Вызывали, госпожа министр?

Крауч застал её в кабинете не одну и, к своему недоумению, узнал того, кто сидел на стуле возле её стола, да и как было его узнать… у Крауча имелась целая картотека на всех членов чистокровных семей и даже на их незаконных отпрысков. На стуле возле стола госпожи министра сидел Сигнус Блэк. Сидел с таким надменным видом, как будто он тоже наделён властью и зашёл в гости к своей подруге.

— Вызывала, — коротко ответила Миллисента, не поднимаясь из-за стола, и жестом предложила занять противоположный стул от Блэка.

Бартемиус невозмутимо опустился на предложенное ему место и сделал вид, будто не заметил, каким презрительным взглядом его окинул гость.

— Чем могу быть полезен, госпожа министр?

— Бартемиус, извольте, пожалуйста, объяснить, на каком основании вы преследуете Сириуса Блэка?

— Мой племянник и так очень слаб, — мрачно прибавил к этому Сигнус Блэк, — пострадал из-за Пожирателей смерти, которых вы всё никак не можете упечь за решётку, а теперь ещё и…

— Да-да, это несправедливо, нам понятно ваше возмущение, мистер Блэк, — остановила его госпожа министр и выразительно посмотрела на Бартемиуса.

— У меня есть основания полагать, что Сириус Блэк может быть причастен к похищению или же даже убийству Альбуса Дамблдора, — холодно ответил Крауч. — Они не поделили Гарри Поттера и, насколько я знаю, Сириус Блэк был последним, кто видел Дамблдора перед исчезновением и мог…

— Да как вы смеете! — резко перебил его Сигнус Блэк, по-хозяйски стукнув кулаком по столу министра магии. — Какие у вас основания очернять имя моего племянника?! Сириус бы ни за что не опустился до того, чтобы убивать Дамблдора из-за одного несчастного ребёнка! Какой-то выживший из ума старик не мог помешать Сириусу взять под опеку сына Поттеров, тем более что…

Миллисенте снова пришлось вмешаться, чтобы попросить его успокоиться. Бартемиус готов был отдать голову на отсечение, что Сигнус Блэк не настолько хорошо относится к племяннику, как это пытается показать, и он наградил того не менее презрительным взглядом.

— Дело в том, Бартемиус, что у нас тоже имеются основания полагать, что вы преследуете Сириуса Блэка без видимой причины, — вдруг сказала госпожа министр.

Крауч растерялся на мгновение, но быстро взял себя в руки.

— Вовсе нет, я всё проверил, прежде чем принимать решение о задержании Сириуса Блэка, — невозмутимо возразил он.

Сигнус Блэк засопел и надулся, едва сдерживая гнев.

— А судя по этому документу, вы проверили не всё, — возразила Миллисента и пальцем оттолкнула какую-то бумагу от себя к краю стола.

— Что это? — не понял Крауч.

— Справка, — мрачно сказал Сигнус Блэк.

Крауч, не понимавший, что такого важного может содержаться в «справке», лишь сдвинул брови и посмотрел на госпожу министра.

— Бартемиус, нам хорошо известно, где находится Альбус Дамблдор, — сказала она, — Сириус Блэк не имеет никакого отношения к его заключению в маггловскую лечебницу. И да, предвосхищая ваш вопрос, я направила в данное заведение наших людей, чтобы всё проверить, и они подтвердили, что Альбус Дамблдор нарушил покой в пригороде Лондона и был взят под стражу. Магглы обследовали его и постановили, что он не здоров.

От услышанного изумлённый Крауч едва успел открыть рот, но решил не выглядеть глупо и сомкнул губы. Здоров Альбус Дамблдор или не здоров, ему было совершенно не интересно, вот только одно его существование напрочь убило прекрасный предлог подобраться к Сириусу Блэку.

— Магглы, конечно, не наделены магией, но ведь они не глупы и в своих технологиях преуспели куда больше нашего. Мы часто что-то у них заимствуем, да и кто мы такие, чтобы с ними спорить? — тем временем продолжала говорить министр, видимо, решив прояснить, что она не видит никакого смысла нарушать Статут и вызволять Дамблдора из маггловской лечебницы. — Так на каком основании вы решили, что Сириус Блэк причастен к похищению или же убийству Альбуса Дамблдора?

— Вот-вот, с какой это стати вы не даёте покоя моему бедному племяннику? — сердито прибавил к этому Сигнус Блэк.

Крауч наградил его ещё одним недружелюбным взглядом, но решил сохранить лицо.

— Не уверен, что могу разглашать подобные сведения в присутствии посторонних лиц… — заметил было он, но Миллисента перебила:

— Я настаиваю, Бартемиус.

По её крайне доброжелательному тону стало понятно, что её слова всё равно что приказ, за неисполнение которого можно ожидать не очень приятных последствий.

— Ко мне на стол попал донос, — наконец сказал Крауч, — в котором некое лицо изложило…

— «ДОНОС»?! — вдруг громко подхватил Сигнус Блэк и вскочил со стула. — То есть вы посмели преследовать моего племянника на основании какого-то доноса?! Я требую назвать имя доносчика! Я завтра же тоже на него «донесу» в Визенгамот! Пусть этот мерзавец ответит за клевету! — яростно прибавил он и посмотрел на Миллисенту.

В этот раз она не стала просить его успокоиться и лишь перевела вопросительный взгляд на Крауча.

— Не могу сказать, — ответил тот и, заметив, как она вскинула брови, прибавил: — Дело в том, что доносчик пожелал остаться неизвестным…

— То есть вы не даёте покоя моей бедной сестре и племяннику на основании анонимного доноса?! — побагровев, возмутился Сигнус Блэк. — Да я вас завтра же!..

Миллисенте пришло подняться из-за стола, чтобы обратиться к нему.

— Мистер Блэк, прошу вас, не кипятитесь. От лица всего Министерства магии приношу вам и вашей семье глубочайшие извинения за ложные подозрения. Всякое преследования по отношению к вашему племяннику сегодня же будет остановлено, — прибавила она и выразительно посмотрела на Крауча.

— Так точно, — нехотя сказал тот и отвёл взгляд.

— Анонимный донос… Подумать только!.. Бедная моя сестра… и так мужа и младшего сына потеряла, а теперь ещё и это… — гневно повторял Сигнус Блэк перед уходом и нагло хлопнул дверью.

— Бартемиус, ещё одно такое грубое нарушение и я забуду, сколько всего вы для нашего блага сделали, — как только гость ушёл, строго предупредила министр магии.

— Я вас понял, — только и сказал хмурый Крауч и тоже покинул её кабинет.

Яксли всё только испортил, думал он на обратном пути, не справился с простейшей задачей. Возможно, его уже нет в живых. С Блэков станется ещё одно мёртвое тело магглам подкинуть. Нет, нельзя ничего поручать другим! Хорошо сделать работу можно только самому. Осталось лишь решить как. Уйдя в свой кабинет, Крауч тоже от всей оскорблённой души хлопнул дверью и тяжело опустился на стул.

* * *

После полудня Вальбурга по обыкновению сидела в столовой и пила чай. Судя по лаю и визгу наверху, Сириус развлекал крестника как мог, возможно, он не мог вставать с постели, но зато всё ещё мог превращаться в псину и лаять. Возможно, мальчик теперь крутился возле него с игрушками и был всем доволен. В любом случае беспокоиться было не о чем. Как раз после полудня Вальбургу навестил брат и не отказался выпить с ней чай. Он рассказал ей о том, как прошёл разговор в Министерстве. По его словам, он поставил Крауча на место и тот больше не будет к ним лезть.

— Доносчик? — переспросила его Вальбурга.

— Да, Крауч так и сказал, — подтвердил Сигнус. — Кто-то утверждает, что последним Дамблдора видел твой Сириус, а значит, он мог быть причастен к его исчезновению.

Вальбурга хмыкнула и ненадолго задумалась. Так-то доносчик был отчасти прав… Перед тем, как «исчезнуть», Дамблдор отправлялся к ним, по крайней мере, собирался забрать от Блэков Гарри Поттера. Получается, доносчик — это кто-то из его соратников или друзей? Кто-то из ближнего круга, с кем Дамблдор мог поделиться своими делами. Вот только кто? Вальбурга подумала и вдруг вспомнила, что Дамблдор к ним так-то приходил всего один раз и, видно, очень хорошо тот раз запомнил… особенно твёрдость ступенек на их крыльце… За ребёнком ведь явился не он сам, а его человек, как Дамблдор писал в записке. Вот этот человек точно мог знать, что Блэки причастны к исчезновению Дамблдора, как и мог что-то рассказать кому-то другому или же властям.

— Кикимер!

— Да, госпожа?

— Напомни-ка мне, кто к нам заходил за полукровкой не так давно?

Домовик описал худосочного человека с бледной кожей, тёмными сальными волосами, доходящими до плеч, и крючковатым носом.

— Старик называл его Северус, госпожа, а большего Кикимер о нём не знает.

— Хорошо.

Вальбурга тоже не знала, что это за Северус такой и мог ли Сириус ему чем-то насолить, но решила, что лучше бы с этим Северусом поговорить и заодно спросить сына, возможно, он больше знает о «своих людях» Дамблдора. Клевета тоже дело пренеприятное и за него надо бы ответить, а то другие могут осмелеть и подумать, что о Блэках можно болтать невесть что.

— А что это за гавканье? Ты собаку завела? — оторвавшись от чашки, поинтересовался Сигнус.

— Да это Сириус дитя Поттеров развлекает, — отмахнувшись, ответила Вальбурга.

— Сириус собаку завёл? — удивился её брат, но она решила не развивать эту тему и промолчала. — Лучше бы он кошку завёл, они чистоплотнее и благороднее, чем эти… Сама слышишь, один только шум. Вот мой Плутон, если резвится, так его не слышно и не видно, а Юпитер так уже не в том возрасте, чтобы...

Ближайшие минуты Сигнус принялся восхвалять своих несравненных котов, названных в честь планет. Вальбурга только из уважения к нему пару раз кивнула и не стала возражать. По правде говоря, она не питала особой любви ни к кошкам, ни к собакам. Послушав брата немного, она допила остатки в своей чашке и поставила её на стол.

— Кикимер, а что там наш вредитель? Живой? Начал что-нибудь говорить? — поинтересовалась она у домовика.

Кикимер ненадолго сходил на кухню и, вернувшись, остановился возле стола.

— Трясётся за свою шкуру, госпожа, — доложил он.

— Значит, созревает, хорошо, подождём, — подытожила Вальбурга.

Торопиться вроде было некуда, срочных дел не имелось, поэтому через какие-то минуты она распрощалась с братом и отправилась в гостиную, чтобы разобрать почту, отдохнуть и почитать. В течение дня Вальбурга пару раз подумывала подняться к сыну, но потом отталкивала от себя эту глупую мысль. Она ведь не из этих… бестолковых матерей, которые трясутся над каждым чихом или ушибом ребёнка. Она над Сириусом, когда тот был маленьким, не тряслась, разве что иногда начинала закипать после его очередных выходок и брала в руки розги. Теперь-то уж и подавно над ним незачем трястись, отдыхает он в своей комнате и хорошо, пусть набирается сил.

Однако после ужина Вальбурга передумала и изменила себе. Она вспомнила, что у неё есть важное дело к сыну. Надо же узнать у него, что из себя представляет некий Северус. Да, надо подняться к Сириусу и поговорить, а заодно посмотреть, как он там, удаётся ли Добби ему помогать и ухаживать за полукровкой. Вальбурга отправилась к лестнице и двинулась наверх.

* * *

Голова у Яксли болела так, как будто накануне он не только выпил, но ещё и хорошенько подрался.

— М-м… — простонал Яксли и, открыв глаза, понял, что лежит в полутёмном помещении.

Он шевельнулся и ощутил, как верёвки, находившиеся на нём, ещё крепче его окутали. В то же мгновение он всё вспомнил… Он был в Мунго, вот-вот мог прикончить Сириуса Блэка, но объявившийся домовик его забрал в дом на Гриммо. Здесь его пытала при помощи Круциатуса Вальбурга Блэк и здесь же… Здесь же что-то с ним произошло, из-за чего он отключился. Возможно, из-за того же Круциатуса или же из-за удара. Домовик миссис Блэк охотно размахивал кочергой и вполне мог неслабо его треснуть.

— Эй! Кто-нибудь! — крикнул Яксли и снова попробовал пошевелиться.

Верёвки снова не дали ему сдвинуться с места.

— Гримпи! Эй, Гримпи! Гримпи, явись! — стал звать домовика Яксли и сплюнул: — Твою мать…

Похоже, его бросили куда-то, где имелись защитные чары, распространяющиеся даже на домовиков. Вот же гиблое место!

— Эй, вы там огло?.. — хотел было крикнуть Яксли, но внезапно застыл.

В комнате вдруг сделалось светлее, словно кто-то зажёг лампу или огонёк на конце волшебной палочки. Он кое-как извернулся и наконец-то увидел источник света. В стороне стоял шкаф, на котором располагалась клетка. Она была настолько небольшой, что у феникса, сидевшего в ней, перья хвоста торчали между прутьев.

— Что за ерунда? — пробормотал Яксли и прищурился.

Глаза его не подводили. Бедный феникс крутился, пытался повернуть голову в одну сторону или в другую, но он всё равно видел ужасающие его вещи. В стороне от него лежали в железной миске куриные головы, в соседней тарелке находилась горка куриных сердечек и желудочков, в другой стороне тарелку наполняли куриные лапки и крылышки, а в ещё одной глубокой чаше лежали куриные бёдрышки, насаженные на шампур. Феникс смотрел то туда, то сюда, крутился и лил слёзы.

— И угораздило же тебя, — сказал ему Яксли и невольно задержал дыхание.

Дверка шкафа скрипнула… и что-то вылезло наружу.

Хлоп! — и в полутьме комнаты появился он… тот, чьего появления, точнее, возвращения Яксли желал и одновременно страшился.

— Хотел убраться от меня на другой конец света, Корбан? — ледяным голосом вопросил Волан-де-Морт.

— Нет-нет-нет, этого не может быть… — испуганно пробормотал Яксли, но Волан-де-Морт подходил всё ближе и ближе.

— Так вот настолько ты мне предан! Видимо, зря я дал тебе Метку…

Он взмахнул волшебной палочкой, и Яксли задрожал. Его ударил не Круциатус, а что-то похлеще. То, что открыло его разум. Снова он был маленьким ребёнком… снова терпел унижения в школе…

— Давай-ка их приумножим, — решил Волан-де-Морт и взмахнул палочкой.

Маленький Яксли брыкался и кричал, звал друзей на помощь, но их не было. Грязнокровки и полукровки били его ногами, хватали за шиворот и совали головой в унитаз. Яксли хотел бы выбраться из этого ужаса и как-то противостоять видению, но оказался перед ним совершенно беспомощным. В своём состоянии он не мог слышать ни то, как открывалась дверь в подвал, ни то, как за ней периодически кто-то ворчал.

— Как же госпожа добра… — между тем твердил домовик, вот уже в который раз прислушиваясь к тому, что происходит в подвале. — Кикимер мог бы накалить кочергу и выудить из вредителя всё, что тому известно, но госпожа не хочет утруждать Кикимера и использует боггарта… Бедная госпожа, сколько на её долю выпало испытаний, а Кикимер не может помочь…

Дома Сириусу сделалось легче, притом он и сам не понял почему: то ли сработало банальное чувство внушения, то ли родные стены и впрямь согревали. По крайней мере, спал он хорошо и спокойно. Утром принимал зелья, которые принес Август, строил рожицы Гарри, забравшемуся при помощи Добби на кровать, и снова спал, обнимая прижавшегося к его боку крестника рукой. Говорить тоже, казалось, стало проще, хотя, возможно, целебные зелья стали оказывать необходимый эффект. Сириус несколько раз вставал: то по нужде, то ради того, чтобы немного посидеть на полу. У него даже получилось обратиться в пса при помощи волшебной палочки, разве что побегать и покатать на спине Гарри он не смог: все ещё чувствовал слабость и лежал на боку, но зато мог лаять, перекатываться с бока на бок, мордой толкать малыша и, захлопывая пасть, смешить попытками поймать несуществующую муху. Гарри крутился возле него и смеялся, а это радовало и очень согревало.

Под вечер Сириус лежал в постели вместе с прижавшимся к его боку малышом и держал в руках книгу. Хмурился, выбирая, что почитать, а Гарри под его рукой тыкал пальчиком то в одну, то в другую страницу.

— За сказки взялись? — войдя в комнату, спросил Август, решивший их навестить. — Сказки — это хорошо, позитивные эмоции и для вашего исцеления, и для развития малыша помогают.

— Да, думаю, на ночь самое то, — согласился Сириус, опустив книгу.

Ему хотелось бы сказать, что он в своём детстве подобных сказок не видел, но Августу это вряд ли было интересно, да и, наверное, не стоило всякий раз ворошить прошлое, оно уже не изменится. Сириус помолчал немного, пока целитель при помощи палочки что-то проверял, а потом посмотрел на Гарри, вспомнил о главном и, не выдержав, снова об этом заговорил:

— Август...

— Да, Сириус?

— Я помню, вы сказали, что работаете над этим, но... как бы лучше выразиться...

Целитель перестал совершать над ним пассы палочкой и посмотрел в лицо.

— Вас что-то беспокоит, Сириус?

Оставшийся без внимания Гарри попытался забраться к нему на живот, но Сириус спихнул его обратно себе под бок, пощекотал и снова посмотрел на целителя.

— Да, беспокоит, Август, — признался он. — Что именно вы хотите предложить для излечения Гарри? Если это связано с возможностью переложить то, что находится в нём, на кого-то другого, то... Это ведь безнадёжно, разве нет? У него нет близкого кровного родственника-волшебника, а сам он ещё не скоро станет совершеннолетним, а это значит, что лет через десять-двенадцать он может оказаться под большой угрозой и…

— Позвольте узнать, а вы откуда это всё знаете? — перебил Август.

— Так я тоже… кое-что проверял, — уклончиво ответил Сириус, не желая рассказывать о своих вылазках в Хогвартс.

— Похвально, — отозвался целитель. — Признаюсь, я тоже рассматриваю именно этот вариант как более успешный. Вот только я думал не о кровных родственниках Гарри, а о главе его семьи… Правда, я ещё не знаю, как к этому отнесётся ваша матушка…

— О каком ещё главе семьи вы думали и при чём тут моя матушка? Я вас не понимаю…

— Вот поэтому я решил пока не торопиться и подождать, прежде чем озвучивать своё предложение… И да, я рад, что вы тоже поработали в этом направлении. Возможно, вместе у нас куда лучше получится добиться успеха.

— Подождите, но я всё ещё не понимаю…

Если Август и хотел ему ответить, то послышался стук и матушка вошла в спальню с разрешения Сириуса.

— Надеюсь, всё в порядке? — невозмутимо поинтересовалась она, и ему сделалось немного не по себе.

Как давно она была в его спальне? Раньше она заходила в неё с гримасой отвращения, потому как он нагло развесил повсюду жёлто-алые «тряпки» с цветом своего факультета, а потом она и вовсе стала заходить к нему всё реже и реже. Теперь же матушка стояла в комнате с таким серьёзным видом, как будто её убранство и цвет стен совершенно не имели для неё никакого значения, нежели здоровье сына.

— Да, моя дорогая, негативный эффект от зелий практически устранён, — поспешил её заверить Август, — осталось лишь восстановить организм после такого удара и только.

Сириус, не привыкший к тому, чтобы о нём говорили как о важной персоне, поморщился и решил сменить тему.

— А я, матушка, как раз спрашивал Августа насчёт решения проблемы Гарри…

— Да? И что же удалось узнать? — откликнулась она и посмотрела на Августа.

— Мы с Сириусом пришли к тому, что у Гарри не имеется кровного родственника, чтобы тот помог нам переложить то, что находится в нём, на кого-то другого, — не замедлил ответить тот.

— И Август вдруг начал рассуждать про главу семьи, — прибавил к этому Сириус.

— Простите меня, Вальбурга, — подхватил Август, — я ещё не всё проверил, поэтому пока не хотел вам говорить и…

— Да не переживайте так, Август, я сама начала подумывать об этом же, — отозвалась Вальбурга и посмотрела на сына: — Дорогой, я ведь правильно понимаю, Гарри крестили по обычной традиции?

— Ну… да, — недоумённо отозвался Сириус, хмурясь и понимая лишь одно: в этой комнате есть только один дурак и этот дурак почему-то он сам, иначе как объяснить, что его матушка и целитель очень быстро и легко поняли друг друга, а он до сих пор ничего не понимал?

— Значит, нужно лишь крестить Гарри, — сказала матушка.

— Так вот в этом и кроется основная проблема, — возразил ей целитель. — Я перекопал все источники, что у меня есть, но среди них имеются лишь упоминания древнего крещения и ни одного конкретного описания ритуала. Такое ощущение, что его или намеренно находили и уничтожали во избежание сами понимаете чего, или же понадеялись, что такое невозможно забыть, и не удосужились записать.

— Не вижу в этом проблемы, мой дорогой, у меня есть источник, в котором описан ритуал.

— У вас?!

— Да, сохранился один занятный экземпляр.

— А вы полны сюрпризов, моя дорогая. Что ж, в таком случае…

ХЛОП!

Поскольку напрягать связки и повышать голос в его случае было и затруднительно, и опасно — вдруг он отменит или ослабит весь благоприятный эффект от целебных зелий? — то Сириус предпочёл сжать руку в кулак и ударить по тумбочке, чтобы на него обратили внимание. И мать, и целитель повернули к нему головы, а Гарри перестал теребить книгу и засмотрелся на крёстного. Желая повторить его действие, он тоже стал сжимать ладошку в кулачок и размахивать им.

— А может быть, мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?! — требовательно спросил Сириус и поморщился, разжав пальцы. — О чём вы вообще болтаете?

Его мать вздохнула и посмотрела на Августа, вероятно, желая одним взглядом дать тому понять, чтобы он не удивлялся неосведомлённости её сына в некоторых элементарных вещах.

— Видите ли, Сириус, — заговорил целитель, — переложить то, что находится в Гарри, вполне возможно, даже если не имеется близкого кровного родственника-волшебника.

— Как это? — не понял Сириус. — В моём источнике всё было довольно однозначно.

— Полагаю, это потому, что ваш источник был написан довольно давно и некоторые понятные для того времени вещи в нём разъяснять не было нужды. Я имею в виду, что если бы Гарри был крещён по обычаям того времени… то тот волшебник, который добровольно бы согласился пролить ради него свою кровь, мог бы в любом другом ритуале сойти за его родственника.

— Так это же… Это же всё упрощает! — вдохновлённо подхватил Сириус и улыбнулся. — Это же… Ой, Гарри! — сбился он с мысли, потому как разыгравшийся крестник зарядил ему кулачком в бок. — Эй, хорош, я тебе не груша! Давайте проведём это как его…

Сириус перехватил правый кулачок Гарри, но последней так разыгрался и обрадовался возможности махать рукой, что задействовал и левую ладошку.

— Гарри!!

— Подозреваю, Август, Сириус не видит разницы между одним крещением и другим и всерьёз думает, что речь идёт о его крови, — вдруг сказала матушка и подошла ближе.

К удивлению Сириуса, она наклонилась и взяла разыгравшегося Гарри в свои руки.

— Что ж, не могу его за это винить, — отозвался Август, вместе с Сириусом провожая взглядом Вальбургу к детской кроватке. — Это сейчас мы все опираемся на Статут и соблюдаем предосторожности, а ведь когда-то мы были беспечны и поплатились за это… когда-то нас истребляли и жгли на кострах…

— Да ладно, я читал какой-то там ведьме огонь вообще был нипочём, — вставил Сириус, всё ещё не отрывая от матери взгляда.

Она тем временем усадила Гарри в кроватку и при помощи волшебной палочки наколдовала ему в воздухе небольших летучих мышей. Теперь мальчик был занят тем, что увлечённо бил по ним и радовался, когда попадал, ведь они сразу же исчезали.

— Да, были и такие, — согласился Август. — Но не всем же из нас огонь был нипочём… Некоторых… а их тоже было немало… магглы истребили… и не всегда при помощи огня… Вот поэтому и… некоторые из нас и шли на отчаянные меры. Я имею в виду те страшные случаи, когда не оставалось никого из близких, когда род был под угрозой исчезновения. Порой магглы сами, конечно, отказывались от детей-волшебников или передавали их тем, кто лучше понимал их природу, а порой наши предки доходили до того, что отбирали у магглов подобных себе детей и крестили их, чтобы… как бы правильнее выразиться…

— Чтобы продолжить угасающий род и обезопасить дитя, — подсказала ему Вальбурга и отвернулась от кроватки, в которой сидел себе и играл довольный Гарри. — Если такого ребёнка проклянут, — продолжила она, — то проклятие ляжет и на того, кто его крестил. Если проклянут того, кто крестил, то проклятие ляжет и на ребёнка. Связь работает в обе стороны и действует до тех пор, пока волшебник не станет совершеннолетним.

— Подозреваю, поэтому описание ритуала и убрали из многих источников, — подхватил Август, — дабы избежать соблазн отобрать дитя недруга и крестить его, чтобы обезопасить себя.

— Но… у нас же другой случай, — осторожно вставил Сириус, уже не знавший удивляться ему, тревожиться или радоваться новым открытиям.

— Другой, да, и нам повезло, что у вашей матушки сохранился источник с описанием ритуала, — согласился с ним Август.

— Так в чём проблема, давайте его проведём и… — запальчиво начал Сириус, но целитель перебил:

— Сириус, боюсь, вы всё ещё не поняли. Тот, кто это сделал первым, был единственным в своём роде и достаточно сильным, у нас, конечно, не такая ситуация, но чтобы всё действительно сработало так, как надо, пролить кровь и принять ребёнка сможет только самый старший в роду волшебник… Глава семьи, — уточнил он и красноречиво посмотрел в сторону детской кроватки, у которой Вальбурга наколдовала для разыгравшегося Гарри новых летучих мышек.

* * *

Азкабан периодически посещали разные сотрудники Министерства. Мракоборцы, сопровождавшие того или иного заключённого, сотрудники, занимающиеся хозяйственными вопросами или продовольствием, или те немногие сотрудники из отдела магического правопорядка, кому приходилось что-то подправлять в бумагах и заново опрашивать осуждённых преступников. Но министр магии или начальники того или иного отдела в Азкабане бывали крайне редко и то перед этим обязательно направляли письма с предупреждением о своём визите. Иначе говоря, Бартемиус Крауч, решивший заглянуть в Азкабан, свалился словно снег на голову.

— Обычная проверка условий содержания заключённых! — гневно твердил он, идя по коридору и желая как можно скорее отвязаться от взволнованных сопровождающих.

Поскольку он не высказывал ни претензий, ни пожеланий, то его сопровождающие очень скоро успокоились и в одном из коридоров ему удалось свернуть туда, где не было разумных людей. Туда, где в коридоре царил холод, а за решётками слышались стоны или смех безумцев, некогда бывших волшебниками.

Бартемиус остановился и сунул руку в карман. Которые сутки он уже нормально не спал, а эту ночь так вовсе не сомкнул глаз. Наконец-то он понял, как можно раз и навсегда распрощаться с Сириусом Блэком. Раз уж тот находится под надёжной защитой, и ни наёмным убийцам, ни Пожирателям смерти до него не добраться, то значит, нужно то, с чем ни один тёмный маг не совладает.

— А ну ко мне! — сказал Бартемиус и взмахнул палочкой. — Флиппендо!

Сноп ярких оранжевых искр метнулся вперёд по коридору и угодил в неразговорчивых стражей. Двое из них развернулись и двинулись навстречу нарушителю покоя.

Бартемиус почувствовал холод при их приближении и быстро открыл шкатулку, которую достал из кармана. Дементоры зашипели, словно пытаясь что-то сказать, но угодили под чары, коими была оснащена шкатулка, и всосались в неё, как пыль в мешок пылесоса. Бартемиус закрыл крышку, вернул шкатулку в карман и двинулся в обратную сторону.

— Всё в порядке, сэр? Может, вам что-то ещё нужно? — спрашивали его сотрудники-волшебники, но он не обращал на них никакого внимания, пока не добрался до выхода и не кивнул на прощание.

Наконец-то у него в кармане было эффективное средство. С самого начала было нужно к нему прибегнуть. Блэки ведь тёмные маги, если в их доме произойдёт что-то из разряда вон, вряд ли кто-то удивится. Всем известно, скольких они загубили, а также известно, что в доме Блэков было немало потерь и страданий. Появление дементоров в нём никого не удивит. А то, что Блэки с ними не справились… так чего удивляться? Тёмные маги не способны на светлую магию. Это всем известно.

Вернувшись домой, Бартемиус выпил бодрящий напиток и выдохнул, опустившись за стол. Осталось лишь подбросить шкатулку в дом на Гриммо и открыть. Будь он таким же идиотом, как Яксли, он бы, наверное, тоже пытался взять дом штурмом, но зачем? Он же чистокровный волшебник и у него есть средство против всякой «защиты». Бартемиус допил напиток и поставил бокал на стол.

— Винки! Винки, живо сюда, у меня есть для тебя задание!

У Сириуса шла кругом голова. Для Гарри он готов был на что угодно. Ему думалось, что наконец-то произошёл серьёзный сдвиг в проблеме мальчика — нужно лишь его крестить по какой-то древней традиции, а потом переложить тёмную сущность в нём на кого-то другого! — и вместе с этим казалось, будто он что-то важное упустил. Сириус всё ещё лежал на кровати, посматривал на матушку, и не знал, что ему думать.

— То есть, если ты прольёшь кровь и… примешь Гарри в семью, то… он станет Блэком? — осторожно спросил он у неё.

— Блэком он станет, только если ты перебьёшь большую часть волшебного мира, усыновишь его и дашь свою фамилию, — возразила она с не очень довольным видом. — А Гарри… если я его приму… станет членом нашей семьи и союзником. Ни его потомки, ни твои не смогут причинить друг другу вред, только если не захотят обрушить на самих себя проклятие и очень скоро погибнуть.

— На то оно и кровное крещение, что очень крепко связывает одних с другими, — спокойно заметил Август, — в древнее время с такими вещами не шутили и не каждого ребёнка крестили кровью как будто родного.

Сириусу очень хотелось сказать, что он в жизни не собирался враждовать ни с Гарри, ни тем более с его потомками, но что-то подсказывало ему, что возможно есть что-то ещё, не зря его матушка и целитель рассуждают обо всём как о чём-то крайне серьёзном и бесповоротном.

— А что, надо будет какую-то жертву принести? — уточнил он и с подозрением посмотрел на матушку. — Убить надо будет кого-то?

— А что, тебя смерть одного-двух петушков сильно расстроит? — вопросом ответила она.

Сириусу внезапно не нашлось что ответить. Если у матушки всё-таки имелось чувство юмора, то оно явно было своеобразное. На мгновение его настигла догадка, но он не решился разомкнуть губы. А может, мать ждёт что-то от него? Может, она готова принять Гарри, если сын пообещает ей что-то взамен? Спрашивать об этом перед Августом и злить мать своим недоумением ещё больше ему не захотелось, и он промолчал.

— Что ж, в таком случае крестите Гарри по древней традиции, а я подготовлю всё необходимое, чтобы безболезненно избавить его от сущности, что в нём находится, — подытожил разговор Август. — А сосуд, куда эту сущность деть… думаю, пока мы ещё со всем разберёмся…

— Найти полукровку не такая уж большая проблема, — перебила его Вальбурга.

— Это-то да, но найти согласного на подобное полукровку…

— Ох, Август, я вас умоляю, в согласии уж точно нет никакой проблемы.

На этом вечерняя дискуссия была почти закончена, потому как целитель напомнил Сириусу, что тот не принял необходимые зелья, а Добби пришёл в спальню, чтобы помочь уложить Гарри и убрать игрушки. Вроде бы матушка помогала домовику с мальчиком и попутно давала какие-то указания. Сириус помнил, лишь как ненадолго опустился на подушку, всё ещё желая что-то сказать и узнать, но потом ему сделалось так легко и хорошо — возможно, опять сработали зелья, — и он уснул.

Утром, наблюдая, как Добби суетится у детской кроватки и уносит Гарри, Сириус почувствовал себя настолько хорошо, что поднялся и решил спуститься вниз.

— Сириус уверен, что не хочет получить завтрак в постель? — спрашивал его очутившийся в спальне Кикимер.

— Уверен-уверен, — отвечал ему Сириус и шёл в коридор.

Ещё никогда спуск с четвёртого этажа не был для него таким долгим и затруднительным, как в этот день, пару раз он останавливался на лестнице, тяжело дышал, а потом двигался дальше.

— Доброе утро!

Его матушка неизменно сидела во главе стола и окинула его придирчивым взглядом. Наверное, оценила его «домашний» вид, впервые нагло включавший в себя мешковатые штаны, футболку, халат и мягкие тапочки.

— И чем же это я обязана такому подвигу? — спросила она, смотря как Сириус приближается и занимает возле неё стул. — Ты уверен, что тебе не стоило остаться в постели, дорогой?

— И оставить тебя киснуть одну без моего общества? — бодро отозвался Сириус. — Нет, я не мог так жестоко с тобой поступить и потом, движение мне не помешает.

— Что ж, если ты так уверен, что не грохнешься от слабости на лестнице или в коридоре, то двигайся на здоровье, — проворчала матушка и велела вернувшемуся Кикимеру накрыть стол на ещё одну персону.

Сириуса так и подмывало засыпать её вопросами о крещении Гарри, но пришлось соблюсти приличия и немного подождать. Мать всё-таки не любила, когда ей не давали нормально поесть — это он знал ещё с детства.

— Да говори уже, чего хотел, хватит на меня поглядывать, — первой начала она диалог и выслушала его вопросы. — На новолуние мы его крестим и нет, не понадобится нам ничего особенного. Всё, что нужно, у меня уже есть.

— А почему на новолуние? Разве такие дела не на полнолуние совершаются?

— Сириус, ты балбес. Проклинать надо и порчи насылать на полнолуние, а если хочешь защиту дать или вырастить, укрепить что-то, то лучше растущая луна или…

— Новолуние?

— Да. И кстати, забыла тебя вчера спросить… Ты знаешь из людей Дамблдора некоего Северуса?

— Знаю, а что?

— Расскажи-ка мне, что из себя этот тип представляет…

— Подожди, а ты разве не помнишь? Это же тот проныра, который доставал нас в школе, шагу ступить было нельзя, чтобы он свой нос в наши дела не сунул и… Ну, блин, этот же тот дохляк, который из-за меня чуть копыта не откинул. Тебе Дамблдор или МакГонагалл должны были написать…

На какие-то мгновения за столом воцарилась тишина, лишь Гарри на своём детском стульчике улыбался и активно работал ложкой.

— Подожди-ка… — наконец сказала матушка, в задумчивости хмурясь, — так это тот полукровка, которому ты там что-то наплёл, он полез в какой-то там лаз ночью и чуть не убился?

— Да, он самый, — подтвердил Сириус, совершенно не понимая, чем Северус мог её вдруг заинтересовать.

— Вот вечно ты не можешь довести дело до конца! — вдруг сердито сказала она, как будто он её оскорбил тем, что в своё время не прикончил полукровку Снейпа. — Теперь у меня нет никаких сомнений, что это он на тебя донёс, а не кто-то другой.

— Донёс? В смысле? Ты о чём?

Мать отложила столовые приборы, воспользовалась салфеткой и через какие-то мгновение Сириус чуть не выронил свои вилку с ножом из рук, когда услышал от неё, что в Министерстве магии его хотели задержать на основании доноса о том, что он якобы похитил или же убил Альбуса Дамблдора.

— Вот же гад, а! — с чувством произнёс Сириус. — Да я его… Подожди, а при чём тут Дамблдор? С чего Сопл… Северус мог взять, что я его видел последним? — прибавил он и, нахмурившись, посмотрел на мать с некоторым подозрением: — Я что, чего-то не знаю?

Матушка с присущей ей невозмутимостью взяла в руку чашку, отпила немного и посмотрела в сторону, где стоял домовик.

— Кикимер, Сириус чего-то не знает?

— Только то, что наглый старик без приглашения заходил в благороднейший дом Блэков и просил отдать ему полукровку, но ему сказали, чтобы он убирался прочь и закрыли дверь, — ответил тот.

Сириус чуть не задохнулся от возмущения и ударил ладонью по столу так, что тарелка с чашкой подпрыгнули и чайная ложка звякнула, ударившись о края чашки.

— Да что Дамблдору неймётся-то! — возмутился он. — В Министерстве он о Гарри спрашивал, в банке спрашивал, теперь ещё и сюда лез! Не отдам я ему Гарри, чего он прицепился к этому?!

Гарри, на которого Сириус бросил взгляд, тоже закончил завтракать и получил от Добби небольшую бутылочку с водой. Вспышка гнева крёстного его привлекла лишь на какие-то мгновения, а потом он снова стал улыбаться и трясти бутылочку. Матушка же и вовсе никак не отреагировала на выходку Сириуса, и он снова обратил к ней взгляд. А ведь она не послушала Беллатрису и не дала ей командовать в доме, за его спиной спровадила Дамблдора, а теперь ещё и выяснила, что это, похоже, Северус строчит на её сына анонимные доносы.

Сириус почувствовал что-то странное… такое, что трудно было описать или выразить словами. Он смотрел на мать, попивавшую чай, и знал, что если бы не она, то проблем бы у него было намного больше.

— Знаешь… — неуверенно начал он.

— Можешь не благодарить, — закончила она. — И да, если тебе так хочется заняться делом, выпиши себе лучше журнал и закажи мальчику вещи на зиму.

А ведь о вещах он так и не подумал. Сириус так и не нашёл, что сказать, и после завтрака попросил Добби дать ему перо и пергамент. Написав пару писем, он отдал их домовику и взял крестника в руки. Поскольку выходить на улицу и вытаскивать с собой коляску было пока затруднительно, то Сириус ограничился тем, что вышел с Гарри на крыльцо. Пока мальчик ходил вокруг него и пытался сползти по ступенькам, Сириус сидел себе и дышал свежим воздухом. Немногим погодя он тоже осторожно спустился и придерживал крестника за руку, пока тот желал походить и изучить, что же интересного можно найти под окнами дома.

— Блин… — лишь сказал Сириус, подойдя к крыльцу после такой «прогулки».

Представив себе, сколько потребуется сил на ещё один подъём и последующие за ним, он решил больше не геройствовать и позвал Добби. В итоге после обеда Сириус спал на кровати, а потом читал крестнику сказку и снова спал, обнимая прижавшегося к нему мальчика рукой. Август заходил к ним лишь один раз и, похоже, был удовлетворён результатом проверки. Вечером Сириус снова спускался, чтобы поужинать с матушкой, а потом сидел на полу в ванной. Сам он пока не мог ухаживать за Гарри с прежним усердием, но зато всё ещё мог находиться рядом и веселить того, пока Добби пытался мальчика помыть. Стук неподалёку отвлёк его от этого дела, и Сириус сходил проверить, что же это такое. Как оказалось, совы, сидевшие за окном, принесли ему журналы, которые он заказал. Сириус отдал им деньги и с журналами в руках уселся на кровать. От этого дела его и отвлёк крик.

— Си-и-ириус! Хозяин Сириус!!! — вопил за дверью Добби. — Хозяин Сириус, помогите!!!

* * *

Аберфорт Дамблдор не любил лезть в чужие дела, как и не любил, когда кто-то лез к нему. То, что его брат пропал, Аберфорт воспринял без всякого удивления. Альбуса вечно занимали проблемы целого мира, он что-то там видел в том, как тот должен был быть устроен, собирал возле себя сторонников и вёл какие-то действия. Когда-то Аберфорт был жутко зол на брата — из-за того, что тот думал только о себе, из-за погибшей сестры, за которой тот не ухаживал должным образом, и много из-за чего ещё, — но потом, со временем, злость стала отпускать и он даже вступил в так называемый Орден Феникса, хоть и не принимал активное участие во многих его действиях. Когда Аберфорта стали периодически спрашивать, не известно ли ему, где находится старший брат, он, как и обычно, пожимал плечами или утверждал, что Альбус вернётся, когда придёт время. Но вот что Аберфорт умел делать лучше всего, так это терпеть и слушать.

В «Кабаньей голове» народ собирался всякий и что у большинства было не отнять, так это желание выпить и поболтать. Чем больше гости выпивали, тем громче они начинали о чём-либо говорить. Аберфорту иногда достаточно было лишь находиться на своём неприметном месте или же неторопливо протирать какой-нибудь столик тряпкой, вместо того чтобы очистить его магией, как его уши непременно что-нибудь да улавливали. Таким образом он и узнал, что раскол между чистокровными семьями не просто произошёл, а привёл к тому, что некоторые серьёзно поплатились за свои действия. К примеру, перепуганный и изуродованный Саймон Селвин лежал в Мунго с сильнейшими ожогами, Гейбл Трэверс погиб на маггловской улице под колёсами машины, а Торфинн Роули и вовсе вывалился из камина в родительском доме неживым. Все они, как тихо утверждали некоторые посетители, связались не с той семьёй, а с какой именно было вполне понятно и без подсказок. Не каждая чистокровная семья славилась мстительностью и враждебностью, как это умела одна из древнейших, и некоторые тихо утверждали, что Роули, Селвины и Трэверсы теперь по другую от этой семьи сторону и им лучше бы сидеть очень тихо весь ближайший век.

Благодаря посетителям Аберфорт узнал и то, что Сириус Блэк забрал Гарри Поттера себе, а ведь об этом мальчике его старший брат очень пёкся… уж не с Блэками ли Альбус связался и пропал?

«И угораздило же, а», — думал Аберфорт в один из дней и протирал стол. А ведь он был у Блэков… его же приглашали на обед, и тот прошёл очень неплохо. Миссис Блэк решила не тянуть время и сразу перешла к делу, сказала, что им нужен феникс для лечения некоего родственника. Аберфорт знал, что брат использует Фоукса только ради своих фокусов, поэтому предложение миссис Блэк его нисколько не смутило, пусть хоть кому-то феникс послужит с пользой, подумал он, и за приличную сумму отдал того во временное пользование без зазрений совести. Что же это получалось, он сидел рядом с тем, кто знал, куда делся его брат?

— Час от часу не легче, — пробормотал Аберфорт к вечеру, закрыл заведение и трансгрессировал в город.

Идти без приглашения к Блэкам он не хотел — догадывался, что ему будут не рады, поэтому отправился в Министерство. Терпеливо просидел в очереди полтора часа в приёмной министра магии и встретился с самой Миллисентой Багнолд.

— Чем могу вам быть полезна, мистер Дамблдор? — выйдя из кабинета, спросила она.

— Я по поводу брата, мэм, — ответил Аберфорт. — Видите ли, мой брат, Альбус, пропал. Не знаю, куда в таком случае обращаться и что делать…

— А, понимаю-понимаю, пройдёмте ко мне, пожалуйста, — ответила и она и открыла дверь кабинета. — Думаю, мы сейчас с вами во всём разберёмся.

* * *

Возможно, это был её шанс что-то получить взамен. Потребовать от сына дать ей слово или принести клятву. Вальбурга читала о древнем крещении в той книге, что взяла из тайника на чердаке, но не торопилась об этом говорить, надеялась на что-то ещё, пока Август не заговорил об этом крещении первым и она не поняла, что придётся взять всё в свои руки.

Возможно, теперь она действительно могла заполучить Сириуса. Вернуть его в дом, в семью, заставить его наконец сделать то, чего он так долго избегал. Вот только она всё ещё помнила, как он стоял перед ней на коленях… помнила выражение его лица… и впервые думала о другом. Так ей никогда не завоевать ни доверия, ни уважения сына. Даже если он принесёт клятву и сделает так, как она хочет, ничего путного из этого не выйдет. Не зря сведущие люди запрещали использовать Амортенцию для создания длительных отношений. На неискренних чувствах и принуждении нельзя построить что-то крепкое и настоящее. Похоже, ей придётся принять полукровку в семью просто так. Принять, чтобы Сириус убедился, что для неё всё ещё есть что-то важное в жизни, помимо чистоты крови. Принять, чтобы он понял, как заблуждался, и наконец оттаял.

Вечером Вальбурга сидела в задумчивости в гостиной и смотрела в сторону окна, забыв про книгу. В стороне потрескивали поленья в камине, но почему-то было прохладно.

— Кикимер!

— Да, госпожа?

— Подай мне плед или накидку.

— Одну минуту, госпожа, — ответил домовик и с хлопком исчез.

Она крестит Гарри Поттера — это точно. Ради семьи, ради сына, ради… Её отвлекло от мыслей окно. Стекло почему-то покрылось инеем. Вальбурга нахмурилась и встала с дивана. Позади неё послышался то ли шорох, то ли шелест, и она повернулась.

— А ты что здесь делаешь, тварь?

Ей подумалось, что она видит боггарта, иначе как ещё за ней могло появиться что-то в балахоне? Но было странно, что боггарт так осмелел и вдруг помчался из подвала на другой этаж, чтобы заглянуть в гостиную.

— Вернись на место! — приказала ему Вальбурга, но боггарт не послушался и двинулся к ней. — Круцио!

Боггарт зашипел и издал такой странный звук, что чуть не заложило уши. Вальбурга моргнула, почувствовала, как что-то коснулось её руки и вдруг увидела его… того дорогого ей юношу, кто словно прошёл сквозь пространство и время.

«Дела, матушка. Не беспокойся, я... я вас не подведу».

В тот день, когда они в последний раз его видели, Регулус не сел с ней и отцом за стол, а только лишь показался в дверном проёме столовой. Его голос дрогнул, и она подумала, что это от волнения. Подумала, что сын очень торопится чем-то услужить Тёмному Лорду и дать родителям ещё один повод гордиться им. Вот только в тот день его голос, возможно, дрогнул вовсе не от волнения. Возможно, его что-то очень терзало и он не смог им об этом сказать. Возможно, он взвалил на себя слишком много и побоялся, что мать с отцом в нём разочаруются. Почему же в тот день она промолчала и только кивнула? Почему не заметила ничего странного в его лице или голосе? Если бы она только могла сказать ему: «Регулус, сядь и отобедай с нами!», вдруг бы всё сложилось иначе... Вдруг бы её бедный очаровательный мальчик сдался и всё рассказал.

— Сынок... — опускаясь на диван, пробормотала Вальбурга, ощущая лишь только холод, что сковал её тело.

«Не беспокойся, я... я вас не подведу», — вновь послышался ей голос младшего сына.

«Очень на это надеюсь», — сухо бросил ему в тот день Орион, даже не повернув голову.

Регулус коснулся лишь её одну, родную мать, мимолётным взглядом и покинул столовую.

Вальбурга не почувствовала ни то, как шипящее существо парило над ней, ни то, как оно коснулось её лица.

— Регулус… стой... — лишь сказала она, и её ослабшая рука свисла с дивана. — Не уходи…

Пальцы разжались, и волшебная палочка, выскользнувшая из них, упала на пол.

* * *

— Сириус!!!

Бросив на пол журналы, Сириус рванул к двери. Добби, выскочивший из коридора, врезался ему в ноги. Розовощёкий Гарри на его руках был напуган и закрывал ладошками лицо. Сириус мог бы подумать, что сбредил, но глаза и ощущения не могли его подвести. Из полутёмного коридора на него смотрело нечто, что заставило волосы дыбом встать на руках. Это существо в балахоне не могло быть боггартом или упырём — никто из них не мог вызывать ощущение холода, пронизывающего помещение и каждую клеточка тела. Это был дементор, и все это чувствовали. Маленький Гарри это чувствовал и плакал, Добби это чувствовал и истошно вопил.

— Отойди!!! — рявкнул Сириус и забрал крестника из его рук.

Рванув к тумбочке, он схватил волшебную палочку и невольно отшатнулся. Из двух жертв дементор выбрал его. Сириус упал на кровать, быстро отполз и, поднявшись на ноги, попятился назад. Дементор шипел и, пролетев через кровать, протянул к нему руки. Сириус вжался в угол и, вскинув палочку вперёд, зажмурился. Люпин учил друзей когда-то надёжному средству, которое он, заядлый книгочей, вычитал из одной книги «для продвинутых». Ощущая, как мурашки, бегут по рукам и спине, Сириус покрепче стиснул хнычущего Гарри и сосредоточился на чём-то очень хорошем, крайне счастливом, что у него было за последние годы.

Это было в Годриковой Впадине, в прошлом году, в начале августа. Джеймс светился от счастья, когда впустил друга в дом.

«Хочешь его подержать?» — с улыбкой предложил он и крикнул жену.

Через какие-то минуты Лили помогала Сириусу правильно взять их малыша на руки и придержать головку.

«Мерлин, какой он крохотный…» — поразился Сириус, а Джеймс, стоявший рядом, мягко возразил: «Ничего, он ещё подрастёт».

«И ещё мы подумали… — переглянувшись с ним, прибавила улыбающаяся Лили, — надо бы Гарри крестить».

«Будешь его крёстным отцом?» — тут же предложил Джеймс, застав без того растерянного друга врасплох.

— Экспекто… патронум, — сказал Сириус сейчас и открыл глаза.

Комнату осветил серебристый свет, что сорвался с его палочки и точно заряд швырнул дементора в коридор. Не дав крестнику соскользнуть, Сириус крепче его обнял и подумал о том дне, когда Поттеры передали малыша ему в руки. Подумал о том, как он себя чувствовал во время крещения, став причастным к чему-то необычному и трогательному, такому, чего он раньше избегал. Подумал и взмахнул палочкой ещё раз.

— Экспекто патронум!

В этот раз серебристый свет материализовался в здорового серебристого пса и рванул в коридор.

— Я тебе покажу, тварь, — сердито проговорил Сириус, наконец-то ощутив прилив тепла, и направился вперёд.

Дементору пришлось проломить дверь в соседнюю комнату и разбить окно, чтобы умчаться из дома, но такой удачный исход никак не отменял главный вопрос. Откуда же дементор мог взяться? Как попал в их дом?

— Ш-ш… ну что ты, всё хорошо, — думая об этом, мягко говорил Сириус, желая подбодрить Гарри, прижавшегося к его груди и обхватившего ручками за шею. — Поиграли и ладно.

В своё время Римус говорил, что дементоры живут там, где тьма и гниль, что они могут покинуть одно место и поселиться в другом, если оно им приглянётся. Конечно в доме на Гриммо наверняка имелись тёмные артефакты и тайники, этот дом наверняка сохранил в себе немало каких-то следов и всего прочего, но не настолько же, чтобы дементор в него вдруг залетел. Как это могло выйти? На ум приходили лишь самые фантастические теории. Неужели это матушка с чем-то экспериментировала, а её подопытный вырвался?

— Добби! Эй, Добби, подержи-ка Гарри! — велел Сириус и, пока всё ещё был возбуждён от неожиданной встречи, легко дошёл по коридору до лестницы и двинулся по ступенькам вниз.

— Матушка! Ма…

Спускаясь с третьего этажа на второй, он вдруг снова уловил нечто странное… то же ощущение холода и уныния.

— Мордред, — пробормотал Сириус, снова вскинув палочку, и пошёл быстрее.

Он застал их в гостиной и замер. Дементор парил у дивана, на котором лежала Вальбурга, а Кикимер…

— Отойди от госпожи, мерзкая тварь! Отойди или Кикимер за себя не ручается! — злобно повторял домовик, держа в одной руке кочергу, а в другой горящее полено.

Дементор шипел, пытался подобраться ближе и снова отступал. Что именно на него действовало лучше — удары кочерги или полена — понять было трудно. Сириус снова взглянул на мать и наконец вышел из оцепенения. Сосредоточившись на том же дне в Годриковой Впадине, он снова взмахнул палочкой.

— Экспекто патронум!

В этот раз серебристый пёс сорвался с конца палочки без колебаний и рванул к дивану. Дементор хотел повернуть к окну, но удар полена сбил его с толку, и он повернул в другую сторону. Серебристый пёс укусил его за место пониже пояса, и дементор, сам того не понимая, отступил и сунулся в камин. Послышалось грозное шипение, огонь в камине вдруг окрасился в неестественный чернильный цвет, серебристый пёс смешался с ним и что-то бахнуло так сильно, что на мгновение Сириус вздрогнул и зажмурился. Когда он открыл глаза и посмотрел вперёд, огонь в камине был обычного цвета, а о существовании чего-то необычного в доме говорила разве что тёмная пыль, разлетевшаяся по полу.

— Мерзкая тварь, — проворчал Кикимер. — Весь ковёр изгадила. Госпожа будет недовольна…

Сириус не стал его слушать и поспешил к дивану.

— Матушка?

Она казалась неживой, бледная и неподвижная. Её лицо ничего не выражало, и глаза были закрыты.

— Мама… — обеспокоенно повторил Сириус, опустившись на колени, и схватил её за руку.

Ладонь тоже оказалась холодной, и Сириус принялся её растирать.

— Эй, отцепись от ковра и принеси что-нибудь её укрыть! — крикнул он Кикимеру.

— Кикимер уже принёс плед, — отозвался домовик и подобрал тот с подлокотника противоположного дивана.

Сириус быстро укрыл пледом мать и взмахом палочки сделал огонь в камине сильнее.

— Кикимер, найди в доме шоколад и неси его сюда! Нет, стой! Сделай горячий шоколад и неси его сюда.

— Да, Сир... наследник рода, — вдруг сказал домовик и с хлопком исчез

— Добби! — крикнул Сириус, и молодой домовик с крестником в руках очень скоро оказался возле него.

— Добби, давай Гарри сюда, здесь теплее, — сказал Сириус и посадил крестника на соседний диван. — Сходи на кухню, там Кикимер готовит горячий шоколад, поищи, может, найдёшь для нас с Гарри полплитки или хотя немного конфет.

— Да, Сириус, — отозвался Добби и через мгновение тоже исчез.

Гарри заметно успокоился и теребил в руках мягкого зайку. Через какие-то минуты он жевал дольки шоколада и улыбался, пока Сириус сидел на полу и посматривал то на него, то на мать. Похоже, она наконец разогрелась и стала приходить в себя.

— Ма... Матушка? — спросил он, заметив, как она зашевелилась. — Подожди, не торопись, я тебе помогу.

Придвинувшись к ней, Сириус просунул руку под её спину и придержал за плечи. Кикимер протянул ему кружку с горячим шоколадом, и Сириус помог матери немного приподняться.

— Осторожно, горячий... Давай маленькими глоточками... — сказал он, поднося кружку к её губам. — Вот так, да, понемногу, сейчас быстро полегчает.

Совсем скоро его матери действительно стало полегче, её взгляд прояснился, и к лицу вернулась краска. Она самостоятельно приподнялась и села на диване.

— Что это было? — спросила у Сириуса и забрала из его рук кружку.

— Дементор же, — ответил он, все ещё сидя на полу возле неё. — Ты разве, ну... Ты ничего не делала, чтобы он и его приятель тут появились?

— Рехнулся?! — грубо спросила она, и Сириус понял, что да, матери настолько полегчало, что к ней вернулся её скверный характер. — Дементоры в моём доме... Как это возможно?

— Вот уж не знаю, — отозвался Сириус и отодвинулся к другому дивану, где сидел Гарри. — Хорошо хоть удалось одного прогнать, а другой... Совсем дурной попался, — заметил он и посмотрел в сторону камина и той грязи, что образовалась возле него.

Матушка проследила за направлением его взгляда и нахмурилась сильнее. Кикимер старательно убирал пыль и вытряхивал ковёр, пока она пила шоколад. Матушка помолчала, а потом резко поставила пустую кружку на кофейный столик.

— Помоги мне, — сказала она и протянула руку.

Сириус решил не спорить и молча подошёл к ней. Поднявшись с дивана, мать взялась за его локоть и потянула вперёд. Сириус велел Добби присматривать за Гарри и повёл мать из гостиной.

— Ты уверена, что ты в порядке? Может, стоило ещё полежать или Августа позвать? — спросил он по пути и пожалел.

— Сириус, сколько можно тебе повторять — молчи, когда у тебя не спрашивают совета! — отрезала матушка и вместе они спустились вниз, прошли через столовую и вышли на кухню.

Открыв дверь в подвал, Сириус спускался вместе с матушкой по лестнице. Едва он хотел удивиться тому, что увидел в стороне яркий свет, исходивший от феникса в клетке, как вдруг что-то рвануло к ним. Это что-то обратилось в его брата.

— Матушка… — только и успел сказать тот, как она взмахнула палочкой.

— Круцио!

Сириус застыл с открытым ртом, потому как он ещё ни разу не видел такого извращённого способа прогонять боггарта. Тот аж взвизгнул, и дверка шкафа, за которой он спрятался, хлопнула. Возможно, если бы дементоры тоже боялись боли, а не питались ею, матушка бы и их Круцитусом щедро обласкала. Впрочем, он не смог об этом долго размышлять: палочка матери направилась на ещё одно живое существо, а точнее, на человека.

Это был Яксли, связанный он сидел у стены, но имел такой напуганный вид, как будто ему проводили долгий сеанс Круциатов, а ещё обещали что-то открутить или отрезать очень болезненно.

— Не надо… хватит… я… Я всё расскажу! — твердил он.

— Начинай или твоя смерть будет очень долгой и очень мучительной, даю слово, — жестоко предупредила его матушка, покрепче вцепившись в локоть Сириуса.

Сириус был в бешенстве. Селвин, Трэверс, Роули, Серый Джек… Кто только не пытался до него добраться! И ладно бы, если бы он им что-то сделал, но ведь он никого из них не трогал, а Яксли понятия не имел, чем он так не угодил Краучу.

— Клянусь, это всё! Всё, что я знаю! — твердил он, сидя у стены.

Сириус не прикончил его сам только потому, что всё ещё поддерживал мать, державшуюся за его локоть.

— Точно всё? — вопросила она и взмахнула палочкой.

От Круцитуса Яксли вскрикнул и стал слёзно повторять, что больше ему добавить нечего.

— Пощадите... госпожа... — лёжа на полу, просил он и жалостливо посматривал на Вальбургу.

— Это как ты «пощадил» моего сына, когда напал на него, отравил, а потом попытался добить при помощи подушки? — хмуро уточнила она.

— Я... я не мог ничего поделать... это всё контракт... Крауч поймал меня, он...

Матушка собиралась взмахнуть палочкой ещё раз, но Сириус вдруг опомнился и предостерегающе вскинул руку.

— А-ам... если мы его прикончим, нас могут не только в его похищении обвинить, но и в убийстве. Он ведь всё еще человек Крауча и, как ты помнишь, он исчез из Мунго вместе со мной.

— Да-да, Крауч обязательно до этого докопается и использует против Сириуса! — поспешил согласиться с ним Яксли.

— Хм...

Палочка в руке Вальбурги, к его облегчению, опустилась.

— ...тогда используем этого идиота в свою пользу. Скажем... м-м... Нет, покажем, что ты опять поймал Пожирателя смерти.

— Что? Подождите... — начал было растерявшийся Яксли, но после ещё одного Круциатуса он перестал задаваться вопросами и согласился на всё.

Услужливый Кикимер принёс ему пергамент и кровавое перо для написания признания о том, как Яксли служил Волан-де-Морту, а потом благополучно переместил его в Министерство магии. Перед исчезновением Яксли дрожал и имел такой вид, словно шёл на эшафот и жалел о том, что его не прикончили у Блэков. Возможно, он понимал, что его судьба предрешена — вряд ли Крауч даст ему выжить. Сириус тоже это понимал, но считал, что мука ожидания казни для его недруга будет куда лучше быстрой смерти.

— Ох уж мне это твоё мягкосердечие, — ворчала матушка, пока они шли обратно.

— При чем тут мягкосердечие, может, я наше имя пытался не замарать? — возразил Сириус и немного удивился, что не услышал упрёка в ответ.

Матушка лишь поджала губы, а через мгновение Кикимер помог ей вернуться в гостиную и ушёл за Августом. Тот был крайне удивлён состоянием гостиной и озабоченно осмотрел всех: Вальбургу, Сириуса, Гарри.

— Дементоры... Невероятно... поверить не могу, что они могли проникнуть в такой защищённый дом... — причитал он, крутясь возле ребёнка. — Они же только в Азкабане обитают... как их могло занести сюда...

Матушка с Сириусом переглянулись — у Крауча есть доступ к Азкабану, они это понимали, но не понимали, как тот смог привести к их дому дементоров — неужели их можно как-то заколдовать или подчинить своей воле? — да ещё и пустить внутрь.

— Может, отец что-то упустил, когда обкладывал дом всеми защитными заклинаниями? — тихо спросил Сириус. — Может, есть какая-то лазейка...

— Не может этого быть. Другие не смогли, а этот извернулся? — возразила матушка. — Он не мог войти в дом — это точно.

Они оторвались от обсуждения из-за целителя, заверившего, что с ними и ребёнком всё в порядке, но лучше бы всем хорошенько отдохнуть. Собственно, из-за слабости и некоторого беспокойства за мать, в чём Сириус бы ни за что не признался, он никуда не сорвался в первый же день после произошедшего. Ночью он лежал в постели и долго не мог заснуть, думал обо всём и слышал шаги за дверью.

— Добби! — громким шёпотом сказал Сириус. — Добби, я знаю, что это ты, иди сюда.

— Хозяин Сириус, простите Добби, Добби не хотел шуметь, — каялся домовик, стоя у двери и дергая себя за уши. — Госпожа велела Добби присматривать за Сириусом и Гарри… Велела быть начеку… Добби очень виноват. Добби не хотел вас разбудить. Добби себя накажет...

— Так, а ну хватит причитать, я тебе не разрешаю себя наказывать и... И раз собрался присматривать, то буду благодарен, если ты займёшь какое-нибудь место. На, держи, только не шуми.

Домовик был крайне растроган, поскольку Сириус отдал ему две подушки и покрывало.

— Хозяин Сириус так добр... Добби не заслужил доброты хозяина Сириуса...

— Эй, заканчивай уже, если Гарри разбудишь, я тебе рот заклею! — тихо пригрозил ему «хозяин», и Добби быстро нашёл себе место в углу, и с удобством там расположился.

То ли от крайнего возбуждения после ночного события, то ли от действия зелий, помогавших ему окрепнуть, но Сириус проспал от силы часов шесть и утром чувствовал себя полным сил, сам занимался Гарри, а потом нёс его вниз и усаживал в столовой на детский стульчик.

— Ням-ням! — привычно говорил Гарри и бил ладошкой по столику.

— Кикимер нашёл то, благодаря чему дементоры проникли в дом, — сказала матушка, как только он отошёл от ребёнка.

Сириус подошёл к столу и узрел на нём небольшую открытую шкатулку. Его мать лишь сунула в неё руку, как ладонь тут же исчезла.

— Внутри куда вместительнее чем снаружи, — сказала она, — и ещё на ней были наложены какие-то чары, но они ослабли.

— И где… нашлась эта шкатулка? — спросил Сириус и тоже уселся за стол.

Матушка почему-то не ответила и повернула голову к домовику.

— Кикимер обошёл весь дом и нашёл шкатулку в комнате младшего наследника рода…

Комната Регулуса, его пропавшего и, скорее всего, убитого младшего брата, понял Сириус, всё ещё посматривая на мать, не желавшую ничего говорить.

— …кто-то забрался на дерево, — продолжал домовик, — проник в комнату через окно и открыл шкатулку. Кикимер обратил внимание, что дверь была приоткрыта, зашёл всё проверить и нашёл посторонний предмет.

Мать, казалось, еле дышала и была напряжена до предела, чтобы сохранить невозмутимый вид. Сириус едва удержался от странного желания положить поверх её ладони свою и косо глянул на крестника. Гарри, в отличие от них, уже приступил к завтраку и, охотно поедая кашу, гремел ложкой.

— Подождите, но защита же на месте, мы бы знали, если бы она спала, как кто-то мог залезть на дерево, да ещё вот так легко открыть окно? — после паузы спросил Сириус. — Это же бред. Это невозможно. Это…

— Возможно, магия этого кого-то отличается от нашей и это помогло ему беспрепятственно проникнуть под защиту, не разрушая её, и сделать своё дело, — перебила его матушка и выразительно посмотрела на Кикимера, стоявшего возле неё.

— Но…

Сириус всё понял и замолчал. Крауч ведь чистокровный, у многих чистокровных волшебников есть домовики. Конечно же он мог отдать приказ своему домовику. Если тот не трансгрессировал и проник в дом тихо, неудивительно, что Добби и Кикимер, находящиеся на разных этажах, ничего подозрительного не заметили.

— Вот тварь, а, — помрачнев, сказал Сириус и стал закипать. — Но я же ему ничего не сделал! Он же мне сам работу предлагал! А потом стал выкидывать такое… Он что, рехнулся?!

— Если бы я знала, я бы тебе сказала, — только и ответила ему мать. — По крайней мере, теперь мы знаем, с кем имеем дело и что от него можно ожидать.

— Надо бы его поймать после работы и кинуть, как Яксли, в наш подвальчик, и тогда я ему сам «оздоровительные процедуры» пропишу! — злобно прибавил Сириус.

— Вот всё у тебя так легко и просто, Сириус. Может, ты ещё считаешь, что нужно лишь в Министерство зайти и схватить Крауча за шкирку?

— А почему бы и нет? Это было бы потрясающе!

Поскольку мать придерживалась иного мнения, о чём ярко свидетельствовало выражение её лица, а Гарри неподалёку стал его звать и требовать внимания, то Сириус не стал торопиться и что-то предпринимать с утра пораньше. После прогулки он уложил Гарри поспать и вспомнил об ещё одном важном деле. Сил и энергии на него точно должно было хватить, поэтому, наказав Добби присматривать в его отсутствие за малышом, Сириус вышел на крыльцо и трансгрессировал в Хогсмид. По тому же тайному ходу из «Сладкого королевства» он пробрался в Хогвартс и двинулся в подземелье. Снейп вёл урок — его голос был слышен из-за двери в класс — и Сириус прошёл немного дальше, нашёл дверь в кабинет зельевара и взмахнул палочкой. Алохомора её не взяла.

— Вот самодовольный болван, а, — сказал Сириус вслух и покопался в карманах.

Достав зачарованный перочинный ножик, он сунул его в отверстие для ключа, пару раз повернул и услышал характерный щелчок. Замок открылся. Сириус дёрнул за ручку двери и прошёл в кабинет. Бегло осмотрел полки со всякими банками, поморщился и подошёл к столу. Ничего особенного на поверхности он не нашёл и интереса ради стал выдвигать ящики. Может, Снейп не только на него доносы строчит, но и на кого-то другого? В школьные времена он частенько за Мародёрами шпионил и делал доклады. У этого проныры явно была скучная жизнь и из зависти он хотел испортить её другим. Именно поэтому Сириус решил его разыграть и открыл секрет проникновения под Дракучую иву. Думал, что если Снейп узрит Люпина в обличии зверя, то обмочится от страха и желание шпионить у него навсегда пропадёт. Как только Сириус выдвинул последний ящик, он забыл о прошлом и его настроение вконец испортилось…

…в самом нижнем ящике стола лежала вещь, которой у Снейпа по определению быть не могло. Сириус смотрел на неё, еле дыша, и горячая кровь стучала у него в висках. Мантия-невидимка Джеймса… шёлковая, лёгкая, тонкая… он бы и без прикосновения узнал её из десятка подобных мантий. Джеймс часто ею пользовался и не жалел давать другу, когда тот просил. Это мантия могла оказаться у Снейпа, только если он выпросил её у треклятого Дамблдора или же если наглый старик отдал ему сам. Вещь, которая теперь могла принадлежать только одному человеку. Крайне ценная вещь, которой чужие люди распоряжались как своей!

— Блэк?! Ты как посмел сюда вломиться?! Я сейчас позову…

Когда Снейп открыл дверь кабинета и увидел незваного гостя, Сириус уже дошёл до крайней степени негодования, то есть ярости, и достал волшебную палочку.

— Ах ты тварь немытая!

Противник успел уклониться от алой вспышки его заклинания и тоже достал волшебную палочку.

— Пошёл вон отсюда, убийца! — воскликнул он и отправил в ответ какое-то проклятие.

Сириус тоже пригнулся, и стена за его спиной почернела, точно после пожара.

— Сейчас тебя прикончу и уйду! — воскликнул он и взмахнул палочкой ещё раз.

Снейп отбил его заклинание и взмахнул палочкой в ответ. Палочка Сириуса вылетела из руки и улетела к противнику. Едва только Снейп растянул губы в улыбке, вероятно, предвкушая расправу, как ему в лицо угодила чернильного цвета вспышка — это Сириус воспользовался запасной волшебной палочкой, находящейся в кобуре на лодыжке.

— Рано обрадовался, ублюдок! — злобно сказал он, держа запасную палочку в левой руке.

Снейп не успел и пискнуть, как Сириус прибавил к проклятию обездвиживающее заклинание. Только сейчас, тяжело дыша и с отвращением глядя на поверженного противника, он задумался, что же с ним делать. Хорошенько побить за донос? Или же сразу добить за это и всё прочее? Сириус немного постоял и вдруг вспомнил, что для решения проблемы Гарри им всё ещё нужен полукровка.

— Вот ты мне, урод, и пригодился, — сказал он вслух и вернулся к столу.

Вынув из ящика мантию-невидимку, Сириус накинул её на Северуса, перекинул того через плечо и понёс по подземелью, а потом и через холл, и последующие за ним коридоры.

— Мистер Блэк? У вас снова появилось какое-то дело? — встретив его на лестнице, спросила профессор МакГонагалл.

— Да, пришёл очистить этот мир от одного урода, — ответил Сириус и убрал руку с невидимой ноши на плече.

— Опять шутить изволите? Приходите внезапно… ходите по коридорам…

— Виноват, профессор… Опять хотел увидеть вас, но потом понял, что у вас наверняка есть вещи куда важнее меня, и решил не досаждать вам своим обществом.

Профессор МакГонагалл перестала хмуриться и вздохнула.

— Я надеюсь, у вас всё хорошо, мистер Блэк? — куда мягче спросила она.

— Да, теперь точно всё хорошо, — заверил Сириус, — ведь я увидел вас, а ничего лучше и представить себя нельзя.

— Ладно… вы знаете, где меня найти, — сдалась профессор и отправилась по своим делам.

Сириус проводил её взглядом и ударил кулаком в бок своей невидимой ноше.

— Сволочь, из-за тебя такому хорошему человеку в глаза врать пришлось!

Невидимая ноша не смогла ничего ответить, и он отправился с ней в потайной проход. Выйдя в Хогсмид, Сириус трансгрессировал к дому, зашёл внутрь и бросил Снейпа на пол.

— Инкарцеро! — сказал он, сняв с того мантию-невидимку и крикнул в сторону: — Добби!

Раздался хлопок, и домовик появился перед ним.

— Да, хозяин Сириус?

— Брось это дерьмо в подвал!

Домовик исчез с тем же хлопком и появился перед Сириусом через какие-то мгновения.

— Добби всё сделал, хозяин Сириус.

— Хорошо, молодец. И это… мне не очень удобно тебя просить… — замялся Сириус, посматривая на мантию в руках.

— Только скажите, хозяин Сириус, Добби всё-всё для вас сделает! — заверил его энергичный домовик. — Добби приносит большую радость помогать вам!

— Если тебе не трудно, постирай, пожалуйста, эту мантию. Не хочу, чтобы, когда пришло время отдавать Гарри вещь отца, она воняла после какого-то урода.

— О, Добби хорошенько мантию постирает! Хозяину Сириусу не о чем переживать!

Домовик забрал мантию-невидимку и снова исчез, а Сириус двинулся в столовую и застал там мать, попивавшую чай.

— Матушка, я нашёл полукровку для нашего ритуала! — объявил он. — Этот урод сейчас в нашем подвале, только… м-м… есть одна проблема…

— Какая же? — невозмутимо поинтересовалась она, опустив чашку на блюдце. — Тоже, как Август, не знаешь, как добиться согласия?

— Нет, я не уверен, что не прикончу этого урода раньше, чем он согласится на то, что я от него хочу! — сердито объяснил Сириус.

— Всего-то? — вопросом отозвалась мать и повернула голову в другую сторону. — Кикимер!

— Да, госпожа?

— Возьми кочергу!

Впервые Сириус провожал ворчливого домовика семьи уважительным взглядом.

— Если нужно, ты кочергу накали! — бросил он ему вдогонку. — Так куда эффективнее будет.

— Благодарю, наследник рода, Кикимер так и поступит, — отозвался домовик и скрылся за дверью на кухню.

Матушка вернулась к чаепитию и подняла чашку с блюдца. Поймав на себе её взгляд, Сириус на мгновение растерялся, а потом опустился на стул, взял себе чашку с блюдцем, заварной чайник и решил немного передохнуть.

* * *

Вальбурга тоже пребывала в злости, разве что не выражала свои чувства так же ярко и бурно, как сын. То, что Сириус каким-то образом перешёл дорогу Краучу, её не сильно удивило, чтобы неразумный сын и что-нибудь не вытворил? Наверняка вытворил, если не сейчас, так раньше. Но вот то, что Крауч захотел прикончить Сириуса, даже не попробовав перед этим с ним или с его матерью поговорить, очень злило. Что такого Сириус должен был вытворить, чтобы Крауч решил, что лучше сразу же избавиться и от него, и от его матери? Вальбурга думала, но не находила ответа, а это очень злило, а ещё больше злило то, что они с Краучем так-то не чужие люди. Послал же Мерлин «родственничка»! Хуже и придумать было нельзя.

Поскольку сразу же сунуться к вредителю ей показалось неразумным — кто знает, что этот полоумный начальник отдела магического правопорядка придумал для собственной защиты? — то Вальбурга решила сперва «провести разведку» и заодно вылила часть гнева на всех причастных. Первыми под удар попали Селвины. Стелла, сидевшая в гостиной, подумала, что Вальбурга решила воспользоваться её предложением и заглянула в гости.

— Рада тебя видеть, Вальбурга, я… — начала было она, но мрачная гостья, переступившая через каминную решётку, её перебила:

— Как там твой сынок, двуличная ты тварь? Не сдох ещё в Мунго?

— Вальбурга!.. — поразилась Стелла, поднявшись на ноги, — как ты можешь так говорить, мой Саймон так пострадал… так обгорел бедняжка…

— От дури своей, вестимо, пострадал. Не лез бы, «бедняжка», в чужой дом и не пострадал бы может. И знаешь что, Стелла, не видать тебе моего Сириуса в зятьях! — грозно объявила Вальбурга. — Жива я буду или нет, а Блэки никогда не породнятся с Селвинами! Не видать вам нашей прекрасной породы! Будь ты проклята и весь твой род!

Изумлённая Стелла не успела и ничего сделать, как в неё направилась волшебная палочка и в доме послышался такой грозный звук, словно в него ударила молния. На этом рассерженная гостья ушла тем же путём, каким и явилась. Следом за Селвинами были прокляты Трэверсы, а за ними и Роули. Краучей Вальбурга прикосновением палочки поочередно выжгла с гобелена и после такого насыщенного дня уселась в гостиной. Не успела она и передохнуть, как в камине вспыхнул изумрудного цвета огонь и на ковёр шагнул гоблин.

— Яксли найден, миссис Блэк! — объявил он. — Он сейчас находится в Азкабане. Но я вряд ли смогу его оттуда достать.

Вальбурга медленно повернула голову и смерила гоблина недобрым взглядом.

— Я тебя сколько дней назад просила найти мне этого паршивца, а ты соизволил явиться только сейчас? Тогда, когда мне и без тебя нетрудно догадаться, куда он мог деться?

— Раньше о Яксли не было ничего известно, он то находился в Министерстве, то где-то пропадал и… — попробовал возразить ей гоблин и попятился назад, заметив, как изменилось выражение её лица.

— И тебе ещё хватает наглости стоять здесь и лгать мне в глаза про работу, которую ты не сделал, когда я жду извинений?

— Но…

— Кикимер!

Гоблин успел шагнуть в изумрудное пламя, но и домовик, прихватив кочергу, успел шагнуть в него тоже. Они оба исчезли, и через какие-то минуты Кикимер вернулся, держа в одной руке кочергу, а в другой драгоценный камень.

— Наглая морда приносит вам глубочайшие извинения, госпожа, и велит передать этот жалкий рубин, чтобы вы не гневались, — сказал он.

— Хорошо, положи в шкатулку, — только и ответила ему Вальбурга.

Благо, что ещё одним её гостем был Август, который волновался о её здоровье, а также хотел узнать, как Сириус и Гарри.

— Хорошо, что вы зашли, мой дорогой, — сказала ему Вальбурга, — я вам всё забываю нужный ингредиент для лечения мальчика отправить. Кикимер, принеси-ка его сюда!

— Что это? Это слёзы феникса?! — поразился Август, держа в руке банку, заполненную почти на пинту прозрачной жидкостью.

— Они самые, вы же просили.

— Но… но я просил столовую ложку, а здесь… здесь ещё на много чего хватит.

— Вот и прекрасно, берите и пользуйтесь на здоровье.

— Вальбурга, это очень дорогой подарок, боюсь, я не могу его принять и…

— Август, не скромничайте, мы перед вами в большом долгу. Мне будет приятно, если вы возьмёте эту ерунду и израсходуете по своему усмотрению.

— Ох, вы так ко мне добры…

Растроганный целитель поцеловал ей руку перед прощанием, и Вальбурга вспомнила об ещё одном важном деле, которым — хвала Мерлину! — Сириус и сам занялся.

— Ах да, Август, у вас случайно не найдётся немного Напитка живой смерти?

— Найдётся, конечно, а что, есть какая-то проблема?

— Да что вы, какая проблема, так… небольшое затруднение. Сириус, знаете ли, нашёл полукровку, который согласен помочь нашему мальчику, вот только… м-м… новолуние, после которого мы сможем провести ритуал, будет к концу месяца и полукровка не хочет обременять нас лишними заботами о себе.

— О, надо же, какого благородного человека нашёл Сириус. И помочь вызвался, и до процедуры хочет поспать, чтобы никого не утруждать. Конечно же я найду вам Напиток живой смерти, сегодня к вечеру пришлю порцию, моя дорогая.

— Благодарю, Август, вы, как всегда, нас очень выручите.

— Буду этому только рад.

Благо, что до вечера больше посетителей не было, Вальбурга смогла и отдохнуть, и пообедать, и снова попить чай, и даже понаблюдать, стоя у окна, как Сириус — вероятно, опасаясь отходить далеко — «гуляет» с крестником у дома, хотя, учитывая, что один из них вскоре обратился в здорового чёрного пса, кто и с кем гулял, был тот ещё вопрос. Пока они резвились, Вальбургу занимала только одна мысль. Олени… Почему у мальчика то на футболках, то на толстовках олени? Сириус вроде собак любит, а знак Гриффиндора — это львы, тогда почему на мальчике периодически появляется одежда с оленями? Это что-то символизирует или есть какой-то школьный «прикол», который она не знает? Постояв ещё немного, Вальбурга подумала, что надо будет сделать ребёнку подарок и самой выбрать пару курточек и мантий. Надо будет заказать ему что-нибудь у портного. Пусть вышьет ему воронов, фамильный знак Блэков, с ними на плечах или спине он будет смотреться куда изящнее и многим сразу будет видно, под чьей мальчик защитой.

Впрочем, от мыслей о мальчике и его несуразном гардеробе её отвлёк родной брат, которому понадобилось явиться под вечер.

— Боюсь, у меня проблема, сестра… — сообщил он, выйдя из камина.

— Мне бы твои проблемы, — пробормотала Вальбурга, отвернувшись от окна. — Что стряслось, Сигнус?

— Белла… — хмуро сказал он и, пройдясь, уселся на диван. — Знаешь, когда ты ей подправила память, то… некоторые её понятия тоже… как бы это сказать… «подправились» и, к моему огорчению, не в ту сторону, а этот её жених теперь ещё и склоняет её… к дурному. Ты, кстати, знала, что Брустверы те ещё магглолюбы?

— Сигнус, я не пойму, ты мне о проблеме пришёл рассказать или в загадки поиграть? — спросила Вальбурга и тоже двинулась к дивану. — Что стряслось-то? Чем Белла тебя так огорчила?

— Они с женихом решили сыграть свадьбу весной и позвать на неё всю родню.

— И что? Весна — это хорошее время.

— Да не о том речь, сестра! Белла Андромеду хочет позвать, а этот её Кингсли такое решение только поддерживает и одобряет! Говорит, да, как же без родной сестры такое событие отмечать! Я теперь даже не знаю, стоило ли вообще всё это затевать...

Вальбурга немного помолчала, пока брат продолжал говорить, что ему не хочется терпеть общество выжженой с гобелена дочери и её мужа-грязнокровки.

— А знаешь что, пусть зовёт, — наконец сказала она, и Сигнус сбился с мысли.

— Что? — переспросил он, как будто мог ослышаться.

— Пусть Белла зовёт Андромеду с её мужем-грязнокровкой, — повторила Вальбурга. — Взглянем вживую, что там за жалкая тварь, может, даже найдём этому дармоеду применение.

— Ты… должно быть, шутишь? — настороженно переспросил Сигнус, но она осталась невозмутима.

— Настали нелёгкие времена, брат. Знаешь, я на днях поняла, что грязнокровки — это не самое худшее, что с нами может приключиться.

— Что же может быть хуже этого?

— Предатели крови… И нет, я не о твоей неразумной дочери говорю. Кто не выкидывал по молодости глупости… Возможно, Андромеда уже жалеет о своём выборе, дадим ей шанс снова побыть с нами и высказаться, вдруг она уже что осознала.

— Сестра, я серьёзно озадачен… О чём ты говоришь?

Сигнус проследил за направлением её взгляда и тоже уставился на фамильный гобелен. Он присмотрелся и очень скоро заметил на нём новые чёрные пятна.

— Я чего-то не знаю? Крауч всё ещё не успокоился?

Ответить Вальбурге помешал шум. С улицы бахнуло так, что даже диван под ними вздрогнул. Они с братом вместе поднялись на ноги и схватили волшебные палочки. Вальбурга тут же поспешила к окну и посмотрела вниз.

— Что это было? — бросившись за ней, спросил Сигнус.

В отличие от сестры, он не заметил никакой разницы за стеклом и продолжал высматривать за ним что-нибудь подозрительное. Вальбурга же тяжко вздохнула и опустила палочку.

— Это Сириус крестника развлекает, — сказала она брату, смотря на качели, которые вдруг появились через дорогу от их дома.

Сириус как раз усадил Гарри и стал раскачивать. Не прошло и минуты, как раздался ещё один хлопок, только куда тише, и через дорогу появился взволнованный рыжий мужчина в потрёпанной мантии и очках.

— Мистер Блэк, так же нельзя! Это же серьёзное нарушение! — твердил он. — Верните маггловское изобретение на место или я буду вынужден выписать вам штраф!

— Да ладно, вам что, качелей жалко? — донёсся ответ Сириуса, продолжавшего раскачивать довольного мальчика. — Они всё равно там на углу стояли. Никому до меня нужны не были.

— Но это маггловские качели! — настаивал пришелец. — Если вам нужны свои, надо было их наколдовать, а не зачаровывать эти!

— Так я их не зачаровывал, я их только подвинул и установил здесь.

— Их передвижение могли видеть! Вы могли нарушить Статут!

— Да ладно, кто их мог видеть? Темнеет же уже!

— Вот он всегда найдёт себе проблему на пустом месте, — проворчала Вальбурга и повернула голову. — Кикимер, возьми кочергу!

— Нет, Кикимер, верни кочергу на место! — возразил Сигнус и, нахмурившись, распахнул окно. — Уизли, ты там что, страх совсем потерял?! — грозно крикнул он, смотря вперёд. — Пошёл вон отсюда, предатель крови! Найди себе другое место подзаработать!

— Вы не правы, сэр! Я пришёл не подзаработать! — возразил ему с улицы Уизли. — Я всего лишь выполняю свою работу, а ваш племянник нарушил сразу…

— Ты что, издеваешься?! — громко перебил Сигнус, высунувшись из окна. — Ты думаешь, здесь дураки живут и не знают, столько за тобой нарушений?! Думаешь, никто не догадывается, почему ты без спросу отхватил кусок земли на болотах?! Нам всем известно, что на твой жалкий доход и себя не удастся прокормить, куда уж там семью!

— Дядя, ну хватит уже, заплачу я штраф! — крикнул Сириус, но разозлённый дядя его не услышал.

— Сидит там, разводит лягушек, добывает икру и на её основе незаконно продаёт любовные зелья! Знаем мы, скольких вы, твари, потравили!

— Это всё наговоры, сэр! Выдумки! — возражал ему Уизли. — Мы никогда таким не занимались! Мы честные и порядочные люди! Мы…

— Считаю до трёх, честная ты тварь, и если после этого ты не уйдёшь, оценив нашу доброту, то завтра же с утра я напишу туда, куда надо, чтобы там проверили, законно ли твой свинарник занимает своё место и, поверь, штраф, который тебе выпишут, будет на три-четыре ноля длиннее, чем та цифра на жалкой бумажке перед глазами моего племянника!

Побледневший Уизли что-то ответил, но тихо и только Сириусу, после чего смял бумажку и быстро исчез. Один Гарри, не понимавший, чего взрослые раскричались, смотрел то на одного, то на другого мужчину и, повернувшись к окну, стал энергично махать ладошкой.

— Пи-вет! Пи-вет!

— Сигнус, не будь грубым, — тихо упрекнула брата Вальбурга.

— Привет! — махнув рукой, крикнул мальчику Сигнус и закрыл окно. — Вот о чём я тебе говорю, сестра! Сперва эти твари лезут к нам, чтобы в чём-то обвинить, потом заходят в дом, чтобы якобы проверить, есть ли «запрещённые артефакты», а потом, того и гляди, отберут всё наше добро и станут командовать как своим собственным! Значит так, Андромеду я ещё вытерплю, но если этот её… — тьфу, мерзость! — Тед Тонкс окажется таким же наглым, как этот рыжий предатель крови, я прикончу его прямо на свадьбе и ни твой Сириус, ни сын Брустверов — никто мне не помешает!

— Чувствую, вторая свадьба Беллы будет куда веселее первой… Кикимер, принеси-ка нам с братом что-нибудь выпить.

— Вино, госпожа?

— Да к Мордреду это вино, неси огневиски! — велел Сигнус домовику и уселся на диван. — Да, ты так и не сказала, что там с Краучем-то? Опять он не уймётся?

— Все гораздо хуже, — ответила Вальбурга и тоже вернулась на диван. — Этой ночью нас с Сириусом чуть не убили…

Из-за её слов брат застыл и появившемуся с подносом Кикимеру пришлось уважительно к нему обратиться, чтобы напомнить о своём присутствии.

— Да ты выпей, брат, может, поможет, — сказала Вальбурга, — нам сейчас всем терпение и силы не помешали бы.

Вероятно, с качелями он сглупил, но ведь Гарри так хотел покататься… так тянул его в сторону детской площадки и размахивал ручками, пытаясь изобразить, как здорово рассекать воздух, что Сириус сдался. Крестнику и так нелегко приходилось, он хотел его хоть как-то порадовать, вот и притянул треклятые качели поближе к дому. Кто же мог предвидеть, что из-за них разгорится нешуточный спор... Мистер Уизли так и ушёл, не выписав ему штраф, а Сириус, взяв Гарри на руки, вернулся в дом, предчувствуя упрёки матери и дяди Сигнуса за сумасбродный поступок. В этот раз он оплошал, да, придётся это признать. Переодевшись после прогулки, Сириус зашёл в столовую, но застал там только мать. К его удивлению, она лишь спросила, нагулялись ли они, и о чём-то задумалась. Дяди Сигнуса за столом не было, похоже, он уже сказал всё, что хотел, и не остался на ужин. Вот только почему он заходил? Узнал что-то о Беллатрисе? Пришёл сестре недовольство высказать или же заходил из-за какой-то ерунды?

Добби поспешил навстречу Сириусу, желая помочь усадить развеселившегося Гарри на детский стульчик и покормить.

— Спасибо, — бросил ему Сириус и уселся на соседний от матери стул.

Она продолжала о чём-то думать, поэтому он первым нарушил молчание:

— А-ам… а чего дядя заходил? У него всё в порядке?

— Разумеется, — отозвалась матушка, оторвавшись от мыслей, и перевела на него взгляд. — Сигнус заходил сказать, что Белла весной замуж выходит и пригласил нас на её свадьбу.

— Замуж? — не понял Сириус. — Так она же… Подожди, а она что, с Родольфусом развелась? — запутался он.

— Да, весной выйдет за Кингсли Бруствера. Знаешь такого?

Открывший рот Сириус ненадолго застыл и подумал, как хорошо, что он не стал есть, а то бы подавился. А он-то думал, что с Беллатрисой стало… как именно матушка её наказала за нападение… Похоже, неслабо кузине досталось, если она собирается выйти замуж за того, кого прежде убила бы.

— Ну так… слышал немного, — наконец ответил Сириус, — Фрэнк Долгопупс, с кем мы в Ордене состояли, упоминал его пару раз… смышлёный вроде парень, мракоборцем хочет стать, пока стажируется в Управлении.

— Хорошая партия для Беллы, — сухо подметила матушка, — к тому же он из наших, из чистокровных.

Удивлённый Сириус хотел бы сказать, что чистокровный Бруствер так-то придерживается других взглядов, но подумал, что это, должно быть, и матери, и дяде Сигнусу известно.

— И у них это… по любви? Или так… по велению старших? — осторожно уточнил он.

— По любви, конечно, — ответила мать. — Брустверы Сигнусу условия выдвинули, прежде чем контракт заключать, так что, твоя кузина и их сын нашли общий язык.

Крайне заинтригованный этой новостью Сириус подумал, что да, такое событие он точно не должен пропустить. К тому же мать удивила его ещё больше, сказав, что будет приглашена вся родня, а это значило, что на свадьбе будут и Тонксы, и Долгопупсы. Какой же внезапный приступ радушия для очерствевших Блэков! Будь находчивый дядя Альфард жив, он бы на такую свадьбу охотно явился, чтобы побыстрее напиться и развлечения ради поддевать родных.

— И учитывая, что у нас, Малфоев и других родственников малые дети, детский столик тоже, думаю, должен быть, — сказала матушка и, немного подумав, прибавила: — Кстати, можно сказать твоему дяде, что мы обидимся, если Гарри не будет удостоен чести нести кольца.

Сириус хотел бы сказать, что Гарри вряд ли расстроится, если ему не придётся куда-то там идти с подушечкой в ладошках, но мать его опередила и кивнула собственным мыслям.

— Да, к весне он как раз окрепнет… не будет ни очков, ни шрама, ни тёмной сущности. В конце-то концов, если доверить такое дело крошке Драко, то Люциус может начать нос задирать, а я не переношу эту его ухмылку…

— Да… можно и сказать, — согласился Сириус, всё ещё не зная ущипнуть себя или не стоит.

Когда всё успело настолько измениться? В какой момент? Чтобы его кузина, радеющая за дела несравненного Тёмного Лорда, и ворчливый дядя Сигнус всю родню решили созвать, а матушка не была против этого? Сириус озадаченно посматривал на неё, пока ужинал, но нет, по виду матери тоже не было заметно, что с ней могло вдруг что-то случиться.

— Может, ты мне скажешь наконец, что для тебя значат олени? — вдруг спросила она, смотря в сторону.

— Какие ещё олени? — не понял Сириус и, проследив за направлением её взгляда, повернул голову к детскому стульчику.

— Н-на! Нет! Н-на! Нет!.. — играл себе Гарри, то протягивая Добби пустую бутылочку из-под воды, то убирая её и прижимая к себе.

Поскольку домовик ему подыгрывал и делал вид, будто не может отобрать бутылочку, то малыш был доволен, он улыбался и дёргал ножками. Однако матушку занимала не эта игра, её взгляд держался на алой футболке, которую украшали белоснежные звёзды, ёлки и… олени.

— А, это, — понял Сириус, — так это… ну… мило же, — замявшись, сказал он, но матушка его не услышала.

— Что за нездоровая тяга к оленям? — не сводя с мальчика взгляд, спросила она задумчиво. — То эта футболка, то те другие…

— Так прикольно же. Ему идёт. Гарри, тебе ведь нравится, да?

Гарри, который понял только то, что его зовут, оторвался от игр с Добби и повернул голову.

— Прикольно же, да? Вот это же штука на тебе прикольная, скажи ведь! — обращался к нему Сириус и дёргал за края собственной футболки, желая продемонстрировать крестнику, о чём он ведёт речь.

— Нет, если бы мальчик хоть немного был похож на тебя… — продолжала себе рассуждать матушка, — я бы ещё поняла, что ты этим и кому пытался сказать…

— МАМА!!! — поразился Сириус, не ожидавший, что она знает даже такие «приколы». — Как ты могла такое подумать?!

— Зная тебя и твою развратную сущность… — словно не заметив, как сильно его возмущает одна только мысль, будто он мог за спиной лучшего друга встречаться с его женой, продолжала она, — ещё можно было бы найти связь, но если не это…

Сириус стукнул ладонью по столу, из-за чего мать перевела на него взгляд, но это почему-то произвело совершенно другой эффект. Закончив размышлять в одном направлении, она вдруг ушла в другое.

— Подожди-ка… — раньше него сказала матушка, — один умел превращаться в крысу, другой в пса, третий оборачивается на луну, а четвёртый…

— Откуда ты… — начал было Сириус и вздрогнул.

Бум! Гарри в стороне то ли ошибся, то ли обыграл Добби, и пустая бутылочка шлёпнулась на пол.

— Так он что, в оленя умел превращаться? — спросила матушка. — От этого эти дурные прозвища, вроде «Сохатый» или «Сохатик»?

— Но… как ты… — хлопая глазами, поразился Сириус.

— Ох, Сириус, я тебя умоляю, — отозвалась матушка, перестав хмуриться, — если ты хотел держать это в секрете, то не надо было завывать дома. И да, если уж ты без этого не можешь, то, будь добр, хотя бы заглушающие заклинания накладывать не только на одну сторону двери, но и на другую, — проворчала она и, повернувшись к Кикимеру, передала грязную тарелку.

Какие-то мгновения за столом стояла тишина. Потрясённый Сириус смотрел, как мать наливает себе чай, и в его голове одна мысль стремительно сменялась другой. Насчёт тайны Римуса у него ещё давно имелись некоторые подозрения… чтобы вездесущая мать и не знала, почему его друг такой бледный и худенький? Наверняка она догадывалась ещё годы назад, не зря как-то подала к столу только серебряные приборы, а потом невозмутимо спрашивала, чем это Сириус недоволен, почему он на неё кричит из-за друга, покинувшего их дом. Знала, что сын не сможет ничего объяснить, а ему ещё пришлось потом её защищать и твердить Римусу, что он матери ничего не говорил. С Люпином-то всё понятно, как и с самим собой. Но Питер… Откуда матери известно, в кого он мог превращаться?

— В крысу? — переспросил Сириус. — Ты… откуда ты…

Догадка пришла к нему в голову раньше, чем он озвучил вопрос. Мать могла узнать, если только беседовала с Хвостом и пытала его, как Яксли. Сердце сильно-сильно забилось, и Сириусу вспомнилось, как он сам ожесточённо говорил ей, что хочет найти убийцу друзей и покарать. Говорил, что это Петтигрю, а потом никак не мог понять, кто добрался до того раньше. Успокоился от его смерти и перестал о нём думать.

Оправившись от изумления, Сириус произнёс вместо одного вопроса другой:

— Это… ты его?

Матушка спокойно посмотрела ему в глаза. Ей можно было и не отвечать — всё и так было понятно. И как он не догадался об этом раньше?

— Да, — только и сказала она и продолжила попивать чай.

Наверное, стоило спросить, зачем она это сделала, каким образом отыскала предателя и как заставила того написать признание и покончить с собой, но Сириус лишь смотрел на неё и молчал. Всё же было на самой поверхности. Мать это сделала по той же причине, по какой подняла на Беллатрису волшебную палочку и мучила в подвале Яксли. Она хотела его защитить. Никогда не говорила, дорог ли он, не хвалила, обычно только ругала и наказывала, а сама пыталась его уберечь.

— Ещё вопросы? — спросила она сейчас.

Продолжая безотрывно на неё смотреть, Сириус лишь покачал головой.

— Да, кстати, я с Лукрецией связывалась, через час-полтора должен Игнатиус зайти. Ты, если ребёнка уложишь, сам пока не ложись и спускайся в гостиную. Думаю, нам всем будет о чём поговорить.

А ведь она просила не действовать опрометчиво в отношении Крауча, но и без дела сидеть тоже не стала. Тётя Лукреция им не чужая, а дядя Игнатиус, её муж, состоит при Визенгамоте. Должно быть, он хорошо знает, как сейчас обстоят дела в Министерстве магии, кто чем дышит и не охраняют ли начальника отдела магического правопорядка мракоборцы. Кто знает, на что этот чудик способен.

— Да, конечно, — согласился Сириус.

Прижимая к себе Гарри, он чуть позже поднимался по лестнице и испытывал странное чувство… Друзей больше не было, соратники, особенно Дамблдор, окончательно подорвали его доверие, враги никуда не девались, но… Но он всё ещё не был один. Помимо Гарри у него всё ещё имелся близкий человек, пусть и никогда не выражавший ему своих чувств так же ярко и бурно, как другие.

* * *

Разговор с министром магии прошёл не так хорошо, как хотелось бы Аберфорту.

— Ваш брат нарушил покой магглов и не без причины был задержан их службой, — объясняла она ему в кабинете. — Вот документ, из содержания которого вы можете убедиться, что состояние здоровья вашего брата… скажем так, вызывает некоторые опасения.

— Это точно? — помолчав, спросил Аберфорт.

— Да, я отправила сотрудников проверить, они всё подтвердили, — ответила министр. — И да, мистер Дамблдор, я не могу вам запретить посещать брата или пытаться его вызволить, но должна предупредить, что нанесение вреда магглам или демонстрация своих способностей ради того, чтобы их запугать, не сможет остаться без нашего внимания. Надеюсь, вам не нужно напоминать, что за вами и без этого числятся некоторые правонарушения? — чуть строже прибавила она.

Напоминать ему, конечно же, не нужно было: эксперименты с козлами ему и так припоминали все кому не лень. И ладно бы, если бы он вытворял что-то ужасное, а не пробовал на животных заклинания и не поил крепкими напитками, которые ему хотелось варить для продажи и услады души, но нет, некоторые не просто обвинили его в жестоком обращении с животными, но ещё и выдумали такое… что трудно было даже озвучить. Порой людские фантазии не ведали границ и никто не знал, где вымысел, а где правда.

— Я вас понял, госпожа министр, — отозвался Аберфорт и покинул Министерство.

И как только брата угораздило угодить в столь странное заведение, думал он спустя день, стоя у входа. Поскольку министр запретила трогать магглов и демонстрировать им что-либо, пришлось пойти на хитрость. Одеться как маггл, прихватить с собой ворох бумаг и спрятать в рукаве куртки палочку. Аберфорту пришлось на ходу «поправлять» бумаги то на один лад, то на другой, чтобы доказать, что он родственник больному, и получить разрешение на встречу.

— Как странно… мне никто не сообщал… мы его и так в базу еле внесли, — говорил ему какой-то сотрудник, а Аберфорт понимающе кивал и уставшей рукой «поправлял» очередные документы.

Благо, что бумаги хватило на всё и он наконец-то оказался в небольшой комнате.

— Брат... Это ты… ты пришёл...

Человека, сидевшего напротив, трудно было узнать: на нём были полосатые штаны, светлая роба, бороду и волосы кто-то очень основательно постриг, а очки забрал. Альбус рассеянно смотрел вперёд и выглядел словно завсегдатай «Кабаньей головы», который славно отдохнул накануне, а теперь очень страдал, еле соображал и не мог вспомнить, кто же он такой.

— Доигрался, да? Доигрался? — начал с упрёков Аберфорт. — И как, спас мир и всех нас?

— Полно тебе... Хватит... — устало отозвался Альбус и с надеждой всмотрелся в его лицо. — Ты… ты же мне поможешь, брат?

— Интересно, чем же? — ворчливо отозвался Аберфорт и косо посмотрел на сотрудника, стоящего у двери. — Может, мне стену разрушить, чтобы меня самого в Азкабан за такое упрятали? — тихо и язвительно спросил он. — За мной и так… грешки числятся.

— Но мальчик Поттеров... Волан-де-Морт... Ох, брат, ты не понимаешь... Они все не понимают... в какой находятся опасности...

Аберфорт понял только то, что зря пришёл и потратил столько времени на сотворение важных бумаг. Брат, похоже, и впрямь не здоров, не зря магглы внесли в этот свой тарахтящий ящик, именуемый компьютером, что у пациента бред величия. Совсем уработался Альбус, вот пусть отдохнёт, ему же на пользу. Меньше будет людей нервировать.

— Ладно, я подумаю, чем тебе помочь, — устав слушать одно и то же, бросил на прощание Аберфорт и покинул странное заведение.

Вернувшись в Хогсмид, он, конечно же, решил сделать самое главное: ничего не делать, чтобы не стало ещё хуже. Ту же МакГонагалл, зашедшую к нему узнать, не было ли новостей о директоре школы, он встретил не очень приветливо.

— Не здоров он, Минерва, лечится, а где не скажу, а то не дадите ему покоя, — сказал ей Аберфорт. — Я думаю, тебе пора написать в Министерство, чтобы они назначили кого-нибудь на его должность. Разумеется, если тебе не надоело двойную работу выполнять за те же деньги.

— Ох, как же это печально, — отозвалась МакГонагалл, — Альбус так заботился о всех нас… так старался… а теперь и его нет, и ещё преподаватель зельеварения пропал… говорила я Альбусу, ненадёжный этот мистер Снейп, уж больно меланхоличный, себе на уме, а он всё равно его взял. Ладно, наверное, ты прав, Аберфорт, нужно обратиться в Министерство, — поразмыслив, решила она и ушла.

В «Кабанью голову» заглянул и домовик Блэков, держа в руках феникса.

— Миссис Блэк благодарит вас за услугу и возвращает птицу, — сказал он и передал Фоукса.

Феникс вроде бы был цел, но выглядел странно… не размахивал крыльями, не кричал, как петух, и не летал по всему залу. Оставшись у Аберфорта, он занял кабанью голову и отчего-то стал линять: то и дело приходилось собирать его перья по залу.

— Сволочь пернатая… — ругал его Аберфорт, но всё равно кормил и не прогонял.

— Семь?! То есть как семь?! Он что, добровольно их все сбросил?

Эти самые перья чуть не довели до инфаркта Олливандера, не способного поверить, что Фоукс окажется настолько щедрым, но он, конечно же, скупил все, чтобы не достались конкурентам. Складывая золотые монеты в карман, Аберфорт даже подумал, что это хорошо — то, что Фоукс вдруг стал линять как обыкновенная птица.

— Не будешь есть, что тебе дают, я тебя… я тебя к Блэкам отправлю, ты понял?! — иногда пугал он феникса, и тот начинал лить слёзы и снова линял.

Благодаря этому у «Кабаньей головы» впервые за десятки прошедших лет вдруг начал появляться капитал для ремонта и покупки новой мебели. «Хм… а может, и не такие уж эти Блэки и плохие…» — посматривая на его часть у себя в спальне, подумывал Аберфорт и впервые был даже рад, что никто его не доставал со своими указаниями и не высказывался из-за того, что он не появился на очередном собрании Ордена Феникса.

Впрочем, Аберфорт не мог знать, что спокойное время может затянуться. Откуда бы ему знать, что творится в мире магглов, где остался его брат? Из странного заведения никто не мог прислать ему ни одного уведомления, ведь те бумаги, что он «поправил» при помощи палочки, через какое-то время волшебные свойства утратили и снова стали чистыми. Некоторые магглы стали очень озадачены… получалось, что их пациента навещало постороннее лицо, тоже не значившееся ни в каких базах. По этому поводу была вызвана полиция… сотрудники тоже не могли ничего понять и долго всё перепроверяли… а потом их отстранили люди поважнее.

— Вот теперь всё понятно, — сказал по этому поводу на улице опытный детектив и подозвал коллег к себе. — Мы имеем дело со шпионами, — тихо сообщил он им.

— Да брось, речь же о каких-то стариках, — возразил ему коллега.

— Вот именно, на стариков никогда не подумаешь ничего плохого, и они этим пользуются, — парировал детектив.

— И как ты тогда объяснишь, почему один старик подрался с карликом в пригороде и попался нам? — продолжал гнуть своё коллега, но детектива было не сломить.

— Это очень тёмная история… возможно, в том пригороде творятся очень скверные дела, но всё тщательно скрыто и замаскировано… Заметьте, там кругом порядок, чистота… все домики такие идеальные… Возможно, тот мужик, владеющий фирмой по продаже дрелей, не дрели продаёт вовсе… возможно, карлик — это связной, и мы с вами много чего ещё не знаем…

Эту странную дискуссию оборвал другой коллега, которому не хотелось, чтобы она затянулась.

— В любом случае не видать больше этому Дамблдору свободы, — сказал он. — И знаете что хорошо? То, что это больше не наша забота! Пойдёмте выпьем! Рабочий день вот-вот закончится.

* * *

— Винки сделала всё, как вы и просили, хозяин! Сделала и покинула дом Блэков, пока её никто не заметил! — докладывала ему в гостиной домовуха, а Крауч хмурился и посматривал на огонь в камине.

— Хорошо, иди, — бросил он и махнул рукой.

Ожидать новостей оказалось куда хуже, чем предпринимать действия для их появления. Пока он всё продумывал: брал шкатулку, зачаровывал, летал в Азкабан… — время хоть как-то текло, а после задания для Винки оно словно замерло. На следующий день не было новостей о том, что в Лондоне видели дементоров. Неужели они насытились за ночь и нигде не задержались? Насытились двумя-тремя душами и улетели обратно в Азкабан под покровом ночи? Это было странно для таких прожорливых существ. Крауч рассчитывал, что он, как начальник отдела магического правопорядка, очень скоро будет оповещён о необычных случаях нападения на магглов. Думал, что встревоженные коллеги станут твердить, что несколько магглов бездумно бродили по улицам и вызывали беспокойство масс, думал, что ему придётся лично заняться расследованием этих случаев, но нет. Утром тревожных новостей не было. Возможно, дементоры и впрямь улетели обратно в Азкабан. Из самого Азкабана новостей тоже не было: дементоров там, похоже, никто не считал и пропажу не заметил.

Всё, что оставалось, так это подождать, когда нагрянет кто-нибудь из Блэков. Например, Сигнус Блэк. Вот только теперь он вряд ли будет строить из себя важную персону и сидеть у министра магии. Если его сестра и племянник лишились душ, то он должен появиться в Министерстве магии с очень напуганным видом. Но нет, Сигнус Блэк тоже не появился, хотя Крауч ждал его весь следующий день. Возможно, Сигнус ещё не заходил к сестре в гости и не знал главного.

Крауч подумал ещё подождать, но на следующий день чуть не упал со стула.

— Яксли не смог нам сообщить ничего нового, кроме того, что изложено в его признании, поэтому мы не стали вас вчера тревожить и сразу же отправили его в Азкабан, как вы и приказывали ранее, — докладывал ему один из мракоборцев.

— А как он попал в Министерство?! — строго спросил мракоборца Крауч, чудом поднявшись с пошатнувшегося стула. — Исчез из Мунго, не появлялся ни дома, ни на службе, а теперь вдруг объявился с признанием и это никого не смутило?!

— Так его домовой эльф доставил по велению своего хозяина, Сириуса Блэка, — ответил мракоборец и немного прищурился. — Всё в порядке, сэр?

Не сработало. Если Сириус Блэк отправил Яксли с домовиком в Министерство, то значит, души он не лишился и прекрасно соображает. Но как это возможно? Он что, из дома сбежал, как дементоров увидел? Они вроде быстро летают… не успел бы. Что же могло пойти не так?

— В порядке, пошёл вон, — грубо ответил мракоборцу Крауч и, помрачнев, отвёл взгляд.

«Поганые Блэки! — подумал он и треснул кулаком по стене. — Этих тварей хоть что-нибудь берёт?!» Но хуже всего было то, что раз Яксли живой и вернулся с признанием, то значит, Блэк тоже всё знает. Значит, он просто издевается над ним, вот-вот явится и сделает признание или же зайдёт в редакцию какой-нибудь газеты или журнала, такого героя примут вне очереди ради сенсационной новости. Вот только чего же он ждёт? Тоже чего-то хочет или…

Сердце Крауча застучало быстрее, и он послал жене письмо собирать вещи. Жена ответила ему через час, что ничего не понимает, и просила написать, что случилось, но он не стал ей ничего объяснять и потребовал в ответном письме исполнить его просьбу. К вечеру Крауч схватил мантию и торопливо покинул Министерство. Подчинённые, привыкшие к тому, что их начальник обычно сидел допоздна, провожали его недоумёнными взглядами. Однако Краучу некогда было тратить на них время, он думал только о Блэках, о том, что от них можно ожидать любую подлость, и спешил домой.

— Дорогая, я дома! — крикнул Крауч, закрыв входную дверь. — Дорогая, ты всё собрала? — спросил он на ходу. — До…

Крауч зашёл в гостиную и застыл у порога. Было поздно.

— А я-то всё ломаю голову, чего ты так прицепился к моему сыну, — сказала Вальбурга Блэк, по-хозяйски сидящая в кресле, и перевела взгляд в сторону, — а у тебя, оказывается, и у самого рыльце в пушку.

На диване лежал Бартемиус Крауч-младший, связанный по рукам и ногам. Рукав его свитера был задран, и Метка Пожирателя была отчётливо видна даже в неярком свете, исходившем от огня в камине.

— Вот бы не подумал, Барти, — сказал Сигнус Блэк, стоявший у дивана и направлявший на Крауча-младшего волшебную палочку.

— И я тоже, — хмуро прибавил к этому Сириус Блэк.

Он стоял по другую сторону от матери и направлял палочку на соседнее кресло, в котором, обнимая себя и покачиваясь, сидела крайне напуганная миссис Крауч. Винки лежала на ковре без сознания. Возле неё стоял домовик Блэков, держа в руках кочергу. Можно было и не пытаться достать волшебную палочку. Крауч-старший понимал, что он окружён и его попытки сопротивления бессмысленны. И в то же время он понимал, что Блэки не могут его взять и убить. Если бы хотели, то убили бы сразу, а не сидели и ждали.

Вспомнив, как дышать, Крауч-старший втянул в себя воздух и смело шагнул вперёд.

— Что вам нужно?! — строго спросил он, смотря на Вальбургу Блэк. — Вы хоть понимаете, что с вами будет за убийство начальника отдела магического правопорядка?! Шум поднимется такой, что вам мало не покажется!

— Какой ещё шум? — презрительно спросил его Сигнус Блэк. — Кто это ещё будет шуметь из-за убийства отца Пожирателя смерти и его поганого сынка?

— Вы такой же отец Пожирателя смерти! — грозно сказал ему Крауч. — Или вы думаете, я про вашу дочку Беллатрису ничего не знаю?! То, что Родольфус и Рабастан Лестрейнджи не назвали её как сообщницу, ещё не говорит, что она не замешана в делах Волан-де-Морта!

— Это ещё надо доказать, а моя дочка, чтобы вы знали, уже не замужем за этим ублюдком и скоро станет женой порядочного человека, — нагло возразил ему Сигнус Блэк. — Так что на вашем месте…

— Довольно, — оборвала его Вальбурга Блэк. — Барти, я даю тебе выбор: или ты убьёшь себя сам, или мы тебе поможем… Но тогда завтра утром в Министерстве окажется ещё один Пожиратель смерти, в порыве безумия убивший своих родителей… — Она протянула руку, и сын вложил в её ладонь волшебную палочку. — Думаю, когда мракоборцы её проверят и найдут в этом доме тела, у них отпадут всякие вопросы и сомнения.

— А учитывая, что погиб сам начальник отдела магического правопорядка, то этого Пожирателя вряд ли отправят в Азкабан, — прибавил её брат и ткнул концом палочки Бартемиуса-младшему в висок. — Думается мне, за такую жестокость его сразу же приговорят к поцелую дементора…

Похолодевший Крауч едва успел разомкнуть губы, как его жена вскрикнула, но Сириус Блэк успел схватить её за плечо и вернуть обратно в кресло.

— Не надо! Умоляю! Барти, сделай что-нибудь! — в истерике просила миссис Крауч. — Не трогайте моего мальчика! Возьмите, что хотите, только не трогайте моего бедного мальчика!

— И как, мне долго ждать? — вопросила Вальбурга Блэк, на которую крики жены Крауча не имели никакого воздействия.

— А какие… у меня гарантии, что… если сделаю так… как вы желаете… — осторожно заговорил Крауч, — то вы не тронете… мою жену и… сына?

— Гарантии? Тебе ещё хватает наглости просить гарантии? — ответила Вальбурга Блэк и направила на него волшебную палочку. — Считаю до трёх… Раз…

Удерживаемая в кресле миссис Крауч стала рыдать и смотреть из одной стороны в другую.

— Два…

Он проиграл, даже если он успеет ударить хоть по одному Блэку, то станет только хуже. Бартемиус достал волшебную палочку из-за пояса и направил на собственную голову.

— Три.

— Авада Кедавра.

Последним он слышал крик жены, и какая-то часть времени словно бы ускользнула от его внимания. По крайней мере, Бартемиус открыл глаза и вдруг понял, что всё ещё стоит в гостиной. Вот только стоял он у собственного же тела, лежащего на ковре и смотрящего в потолок стеклянными глазами. В стороне поднялась с кресла Вальбурга Блэк, а миссис Крауч валялась у неё в ногах.

— Пощадите!!! Миссис Блэк, вы же тоже мать! Молю вас, пощадите! Убейте меня вместо него! Или хотите, я буду служить вам всю оставшуюся жизнь! Прошу вас, пощадите! Не губите моего единственного мальчика!! Вы же мать, вы должны знать, какие они бывают ещё юные и несмышлёные! — повторяла она, вцепившись ей руку. — Молю вас… дайте ему шанс, пощадите, мальчика, и я сделаю для вас всё, что пожелаете…

— Сестра, хватит, давай закончим дело, — жёстко сказал Сигнус Блэк.

— Мама, не надо! — резко отозвался Сириус Блэк.

Вальбурга Блэк опустила взгляд и сжала пальцы на подбородке миссис Крауч.

— Всё, что я пожелаю? — переспросила она, смотря ей в глаза.

— Да, только скажите! — тут же подтвердила та.

— И поклясться в этом можешь?

— Могу!

Вальбурга Блэк немного помолчала и посмотрела в сторону:

— Сигнус, сотри мальчишке память и отрежь для меня локон его волос.

— Сестра, это неразумно, — ответил ей брат. — Ты…

— Когда мне будет нужен твой совет, я тебя спрошу, — ответила ему Вальбурга и протянула миссис Крауч руку. — Сириус, подойди сюда.

Руки женщин были сцеплены, и Сириус Блэк направил на них волшебную палочку.

— Клянёшься ли ты добровольно пролить кровь и признать, кому навредила?

— Клянусь!

— Клянёшься ли ты принять на себя и на весь свой род проклятие и передавать потомкам, кому вы навредили и что с ними может произойти?

— Клянусь!

— Клянёшься ли ты не говорить о том, что здесь было, и не следовать по стопам мужа?

— Клянусь!

Вальбурга Блэк перевела взгляд, и её сын взмахнул палочкой, тем самым скрепив клятву.

— Даю тебе сутки, чтобы собрать вещи и убраться, — сказала она миссис Крауч. — Не уберёшься, пеняй на себя. Отныне ваш род проклят и скреплён вашим согласием и кровью. Если твой сын или хоть один его потомок появится на земле, где живут Блэки, не прожить ему долго. Ты меня поняла?

Миссис Крауч закивала и стала целовать ей руки.

— И да, домовика я забираю, он тебе вряд ли нужен.

Поскольку хозяйка не была против, то дрожащая Винки, которую Сириус Блэк поднял с пола, тоже не стала возражать против того, чтобы её унесли к камину и забрали в другой дом. Следом за племянником исчез и Сигнус Блэк. Последними из незваных гостей остались только домовик Блэков и его хозяйка.

— Кикимер, — сказала она, задержавшись у огня, — не знаю, как там у вашего вида это правильно делается…

— Что именно, моя госпожа? — вопросил домовик.

— Хотела узнать, подходит ли тебе эта… м-м… женская особь для продолжения рода?

— Госпожа желает, чтобы Кикимер продолжил свой род?

— Только если ты сам этого желаешь.

— Кикимер желает того же, что и его госпожа. Кикимеру подходит женская особь, если госпожа разрешит ему продолжить род.

— Хорошо, тогда разрешаю.

На этом миссис Блэк исчезла, а следом за ней исчез и её домовик. Одна миссис Крауч бегала по дому и перетаскивала сумки с вещами из спальни в гостиную. Бросив на мужа взгляд, она снова разрыдалась, но потом посидела немного, утёрла слёзы и написала письмо, что опасается за свою жизнь. Написала, что муж в порыве безумия напал на неё и на сына и Мерлин его знает, что он ещё может вытворить, поэтому они должны уехать как можно скорее. Разбудив сына, она потянула его за собой и вызвала к дому «Ночной рыцарь».

К утру, когда в дом ворвались мракоборцы, которых, вероятно, отправили на место из-за письма миссис Крауч, в доме больше никого не было, кроме холодного тела и одинокого невидимого призрака, не способного определиться, где ему быть. Тем же днём к дому прибыли и журналисты, и сама министр магии. Для них всё было очевидно. Один крайне трудолюбивый человек переработался, нервы сдали. Стоявший в стороне Крауч покачал головой и к вечеру наконец-то принял решение — покинуть мир живых и уйти на покой.

Сентябрь, 1985 год

В Министерстве магии, как и обычно, было крайне оживлённо. За дверью то и дело слышались шаги и чьи-нибудь голоса. Сириус сидел в кабинете, откинувшись на спинку стула и закинув ноги на стол, листал пёстрый журнал «Помощь найдётся!» и хмурился. Отчёт, который он должен был подготовить к концу недели, лежал в стороне, на краю стола. По крайней мере, к нему были сделаны все чертежи и расчёты, что находились в отдельной папке, а пояснения могли быть дописаны позже, поэтому перо так и лежало поверх наполовину исписанного пергамента. Не отчёт занимал разум Сириуса. Сегодня он опять думал о своём крестнике, о Гарри.

В этом году мальчику исполнилось пять лет. Будь у них всё, как у обычных людей, Сириус мог бы, как говорил зять Кингсли, «состряпать документы» и отправить крестника в начальную школу. Но вот только как отправить Гарри в обыкновенную школу, когда от него не знаешь чего ждать? В конце июля Сириус забавы ради поздравил мальчика с днём рождения и сказал: «Кто последний добежит до столовой, тот не получит ни куска торта!», а сам обратился в пса и помчался по лестнице… Думал, Гарри прибежит и ругаться с ним будет, жаловаться бабушке и размахивать ручонкой в сторону здорового лохматого хулигана, но шалость не удалась: когда Бродяга прибежал в столовую, крестник уже сидел за столом, а матушка хмуро посматривала на обращение сына из пса в человека.

— Я так понимаю, ты решил уступить торт нам с Гарри? — сказала она и перевела взгляд на мальчика: — Гарри, кашу поешь сперва, а потом будет десерт!

— Но, бабуля…

— Не будешь кашу, не будет торта.

— Ла-а-адно…

И это был только один из случаев, когда мальчик неосознанно совершал что-то необычное. Как-то он разогнался на метёлке в гостиной и забыл у окна повернуть…

— Гарри, влево!!! — воскликнул Сириус, схватив волшебную палочку, но было уже поздно.

Гарри зажмурился и прошёл сквозь стену, как будто её и не существовало. Сириус, забывший, как дышать, слышал крики крестника с улицы. Гарри потом прилетел к крыльцу и с восторгом рассказывал смертельно бледному крёстному, что он ушёл в пике и у земли совершил манёвр. По его словам, это было невероятно круто, и он не понимал, почему ему потом не давали распахнуть окно и повторить такой трюк. И вот как такого отправить в обыкновенную школу? Учителя с ума сойдут, а стиратели памяти замучаются с ними работать. Придётся ведь постоянно Гарри одёргивать и ругать за необычные явления, а Сириусу этого крайне не хотелось. Ему казалось, что таким образом он только задавит таланты малыша и отнимет у него радость. Но это с одной стороны, а другой стороны Гарри же нельзя отправлять в магическую школу необученным. Как вот он поедет Хогвартс, когда ещё не владеет элементарными навыками? Он же должен уметь читать, писать, считать… и лучше, если на приличном уровне, а не как те недотёпы, которые потом терпят насмешки и едва могут заклинание со страницы прочитать или подсчитать количество ингредиентов для зелий и их вес. Нет, когда Гарри пойдёт в Хогвартс, он не должен испытывать затруднения.

Сириус нашёл только один выход. Нужно кого-то нанять. Человека, способного научить мальчика элементарным вещам. В конце концов, так делали многие волшебные семьи, по крайней мере, те, у кого хватало средств, остальные же занимались детьми сами. Возможно, Сириус тоже мог бы заниматься с Гарри… но учитывая его нелюбовь к чтению и прочим скучным занятиям, он подумал, что лучше доверить такое дело профессионалу, а то иначе они с Гарри так и будут носиться по дому, резвиться, смеяться и ничего не освоят. Именно поэтому Сириус листал новый выпуск журнала, в котором можно было найти хоть умелого артефактора, хоть самого неприятного на вид садовода. Он изучал разделы с гувернантками и репетиторами, и кандидатуры, разместившие там объявления, его снова не устраивали. Женщины выглядели старыми и страшными, мужчины — суровыми и подозрительными. Кого вот из них можно подпустить к Гарри? Кто из них не навредит мальчику и сможет с ним подружиться?

— Блэк! Блэк, ты совсем обнаглел?!

От такого важного дела Сириуса попытался оторвать родственник. Вудроу Крэбб, среди своих именуемый Вуди, ворвался в его кабинет и хлопнул дверью.

— Кто бы говорил о наглости, — читая портфолио какого-то старика, буркнул Сириус. — Вуди, тебя стучать не учили?

— Зато тебя хорошо научили! — бесновался родственник. — Я только что вернулся из трансгрессионного испытательного центра!

— И что? — отозвался Сириус, переводя взгляд на другую страницу, где ему с колдографии скупо улыбалась дама в возрасте.

— Они отказываются возвращать мне лицензию!! — гремел Вуди. — Говорят, я Статут нарушаю, когда трансгрессирую! Ушами, говорят, разбрасываюсь!!! Ты хоть понимаешь, сколько на меня уже штрафов повесили за безлицензионные трансгрессии??!!

— И что? Я, что ли, виноват, что ты закон нарушаешь и ушами разбрасываешься? Научись нормально трансгрессировать, пересдай экзамен и получи лицензию, а не хочешь, так купи себе хорошую метлу, только одевайся потеплее и летай повыше, а то сам понимаешь… Статут, штрафы…

Журнал из рук Сириуса был вырван и брошен на стол, вместо него перед ним появилось пухлое раскрасневшееся лицо Вудроу, сверлящего его тёмными глазками.

— Ты думаешь, я не знаю, чьих рук это дело? — угрожающе вопросил он.

— Чьих? — поинтересовался Сириус, приличия ради убрав ноги со стола.

— Твоих! — ответил недовольный родственник и погрозил ему пальцем. — Со мной такое не пройдёт! Я тебе не какой-нибудь простачок, ты понял?!

Сириус молча кивнул, а потом кивнул ещё пару раз, пока его гость подчёркивал, какая он важная персона. По правде говоря, первый и не горел желанием трогать родственника, но всему есть предел. Ещё три года тому назад, когда Сириус понял, что мать была права и ему нужно дело, чтобы не сойти с ума, с утра до ночи сидя в четырёх стенах, он изучил буклетик, который ему дал некогда почивший Крауч, и отправился в Министерство магии.

Возможно, стоило устроиться в отдел магического правопорядка или же подучиться и пойти следом за Кингсли в мракоборческое Управление, но зачем? Ради престижа и постоянного напряжения? Пропадать на работе всю неделю, отсыпаться на выходных и крайне мало проводить времени с Гарри? Нет, такое его не устраивало. Сириус подумал и выбрал отдел магического транспорта, а там нашёл себе место в руководящем центре сети летучего пороха. Работа была несложная: проверять, чтобы порох поставлялся во все магазины, вовремя изымать некачественный продукт, выписывать штрафы тем, кто использует самоделку и портит сеть, следить за работой каминов, что-то подключать, отключать, налаживать — но Сириус как былой Мародёр нашёл в этом направлении много интересных и неисследованных областей, а с этого времени и начались поддёвки Вудроу, прознавшего, кем работает его родственник.

— Ребята, вы посмотрите! Это же наш Сириус! — твердил он Гойлу и Малфою в коридоре. — Первый Блэк трубочист! Вот умора, а! Похоже, Сириус решил соответствовать фамилии во всех её смыслах!

Гойл, конечно же, смеялся вместе с другом, а вот Малфой лишь поджимал губы и уходил.

— Вуди, ты вообще в курсе, чем трубочист занимается, а чем я в центре сети? — спрашивал его иногда Сириус, а Вудроу только усмехался и повторял своё.

Он и коллегам твердил, что его родственник упал ниже некуда, и маленькому пухленькому сыну, если заходил с ним в Министерство, говорил то же самое:

— Смотри, Винсент, вон дядя Сириус, безмозглый трубочист! Смотри, не стань таким, как он!

Поскольку Сириус не отличался особым терпением, то он решил наглядно показать родственнику, чем важна его работа, и отключил камин в доме Крэббов от общей сети. Следом за этим он зашёл к милым дамам в трансгрессионный центр с бутылкой вина и коробкой конфет… дамы посчитали, что у злостного нарушителя действительно нужно отозвать лицензию на трансгрессию. Если поначалу Вудроу делал вид, что законы писаны не для того, чтобы он их соблюдал, то теперь сумма штрафов, похоже, серьёзно возросла и он которую неделю стал носиться по Министерству как угорелый и ругаться со всеми.

— Сегодня же подключи меня к каминной сети!!! — требовал Вудроу. — Я сказал, сегодня же, ты меня слышал?!

— Конечно же слышал, двадцать золотых и сегодня же подключу, — согласился Сириус.

Глаза раскрасневшегося Вудроу чуть не вылезли из орбит.

— «ДВАДЦАТЬ»?! С каких это пор подключение стало платным?!

— А с каких это пор такая работа должна быть бесплатной? Я тебе что, домовик? — спросил Сириус и немного нахмурился. — Ходит тут, отвлекает меня от дел... Да у меня таких, как ты, по десятку за день бывает! Одному подключи, другому настрой, третьему ускорь... Сейчас вот внесу тебя в журнал, и будешь за пять золотых в порядке общей очереди месяц ждать!

— Да ты... ты... — Родственник заглотил немного воздуха и снова повысил голос: — Да ты думаешь, я на тебя управу не найду?! Да я сейчас пойду к твоему начальнику и всё ему расскажу!

— Иди! — Сириус отмахнулся. — Мы с ним в до... кхм, в хороших отношениях, он обязательно тебя выслушает и примет меры, а может быть и нет.

— Тогда я ещё выше пойду! Я до министра магии дойду!

— До Миллисенты, что ли? Иди, хорошая она женщина. Она мне вон ту медаль вручила за усовершенствование сети, а вот эту за то, что помогал ребятам движки в штатных машинах перебрать и зачаровать как надо. Она обязательно тебя выслушает и примет меры, а может быть и нет.

— Да я… я…

— Можешь ещё, кстати, в Визенгамот зайти, дяде Игнатиусу от меня привет передашь.

— …да ты у меня ещё попляшешь, шутник! Я тебе покажу!!!

Раскрасневшийся, словно зрелый помидор, Вудроу стремительно покинул кабинет и хлопнул дверью.

— Что за невоспитанный человек, — покачав головой, заметил Сириус и снова взял со стола журнал.

Прошло не больше пяти минут, как в дверь постучали и вошёл Кингсли, державший в руках картонную коробку.

— О, привет, дружище! — бодро сказал ему Сириус и бросил журнал в сторону. — А ты чего такой смурной? Умаялся или случилось что?

— Случилось... — хмуро отозвался Кингсли и опустился на стул.

— Что такое? Неужели от тебя опять кто-то ускользнул? Давай каминную сеть задействуем, прогоним по ней голосовое объявление, а заодно и всякие сигналки наложим... Отследим твоего гада в два счёта! — решил подбодрить его Сириус.

— Да не надо, не ускользнул от меня никто, — отозвался зять. — Белла меня вчера, понимаешь, отправила в банк, в своё хранилище…

Сириус понимал и молча улыбнулся — как-никак его кузина находилась в положении и на этой почве вполне могла капризничать и гонять мужа то туда, то сюда. Учитывая, что теперь Сириус хорошо знал, что такое уход за малым ребёнком, то он уже заранее Кингсли сочувствовал. Какое «веселье» его ждёт!

— …а я там это нашёл.

Кингсли поставил коробку на стол и открыл крышку. Внутри находилась красивая золотая чаша.

— Только не трогай! — вскинув руку, предупредил он Сириуса.

— Хм, а что с ней не так? — озадачился последний. — Белла не сказала, откуда она у неё?

— Нет, она не помнит.

— А у дяди Сигнуса спрашивал?

— Спрашивал, он тоже не знает.

— Думаешь, ворованная?

— Сириус, не в этом дело.

— А в чём?

Кингсли взмахнул палочкой в сторону двери, чтобы заглушить для посторонних звуки, и спросил:

— А помнишь ту проклятую книжонку, которую Люциус нашему с ним тестю на юбилей подарил?

Сириус, конечно же, помнил… Дядя Сигнус тогда подумал, что напыщенный зять его наконец-то уважил и старинную ценную вещицу преподнёс. Кто же мог предположить, что вещица окажется непростой… Дядя Сигнус чуть не сыграл в ящик, а Август, занявшийся его здоровьем, очень быстро распознал влияние крайне тёмного артефакта. Дяде Сигнусу крупно повезло и то потому, что его сестра и племянник уже сталкивались с тем, что не понимали другие.

— Помню, — озадаченно отозвался Сириус сейчас. — А что?

— А то, что эта чаша, она такая же, как та треклятая книжонка, — ответил ему Кингсли и в кабинете повисла тишина.

Они снова его нашли, помрачнев, подумал Сириус, опять осколок души Волан-де-Морта. Сколько это чудовище их наделало? Они когда-нибудь кончатся или нет? Сириус невольно посмотрел в сторону. У настольной лампы стояла рамка с колдографией, а на той его славный маленький Гарри сидел под ёлкой среди горки подарков и с улыбкой махал ладошкой крёстному, заснимавшему этот момент. А ведь несколько лет назад малыш и сам был чем-то наподобие чаши…

Тогда ведь пришлось ждать конца месяца, чтобы сделать для него хоть что-то. Сириус до сих пор помнил «крещение», ту ночь, когда отодвигал в столовой стол и помогал домовику зажигать и расставлять свечи. Помнил нарисованный круг на полу, детский стульчик по его центру и Гарри, сидящего в нём. Петух, которого Кикимер держал в руках, был ещё живой, когда Сириус бросился к Гарри, чтобы прикрыть ему ладонью глаза. Благо, что успел и малыш не увидел того, что случилось. Он лишь видел дно объёмной чаши, когда матушка держала её над ним, и морщился, когда она мазала его щёчки и лоб кровью.

— Принимаю тебя, как мать принимает дарованное ей дитя…

Часть того, что мать говорила, пока ходила вокруг Гарри и добавляла в чашу ингредиенты, Сириус не понял и сам. Возможно, она произносила что-то на латыни, которой он не увлекался. Пару раз он непроизвольно дёргался, особенно когда видел в её руке здоровый украшенный какими-то символами кинжал, но, хвала Мерлину, ничего ужасного не произошло. Матушка лишь срезала прядку волос с головы Гарри и бросила в чашу, а потом срезала и свою. Что-то в чаше горело, помимо их волос, ощущался неприятный запах и нарастал звук потрескивания.

— …отныне пусть почившие Блэки хранят тебя, как хранят живые, раздели с нами нашу долю, а мы разделим с тобой твою…

Сейчас, спустя годы, тот ритуал казался крайне странным, если не сказать диким, но ведь оно того стоило. Спустя неделю после древнего крещения Гарри наконец-то был освобождён от заточённой в нём тёмной сущности, а её новый владелец дал Непреложный обет убраться как можно дальше и пинком с ноги был спущен с крыльца. Вот только кто бы мог подумать, что Волан-де-Морт наделает осколков так много? Гарри быстро рос и ему исполнилось два года, когда Сириус стал присматривать для него новую кроватку, а матушка заметила, что, возможно, ребёнку пора присматривать не кроватку, а другую комнату, не будет же он вечно маленьким и спать под присмотром взрослого.

— Ну да… тоже верно, — согласился с ней Сириус и, поморщившись, осторожно уточнил: — А что, ты… ты готова отдать ему комнату Регулуса?

Судя по невозмутимому лицу матушки, она, похоже, уже это обдумала и сказала, что готова. Ни она, ни уж точно Сириус не могли предположить, что именно это действие снова столкнёт их с тёмной сущностью Волан-де-Морта. Матушка всего лишь велела Кикимеру собрать вещи Регулуса в коробки и убрать на чердак, как вдруг домовика переклинило… сперва он стал беспокоиться и всё переспрашивать, а потом вконец разнервничался и у него случилась истерика… Один хозяйский приказ шёл вразрез с другим хозяйским приказом, по которому он должен был уничтожить какую-то вещь. Кикимер бил себя и слезливо просил как можно суровее наказать, а матушка сидела, поджав губы, и молча смотрела на него. Впрочем, Сириус был поражён не меньше. Он-то считал, что его брат был трусом и слабаком, а оказалось, что Регулуса не зря назвали в честь яркой звезды в созвездии Льва. Однажды брат понял, как заблуждался в Тёмном Лорде, и совершил глупый, но крайне храбрый поступок. Регулус отдал жизнь, пойдя против своего кумира, и забрал медальон, что содержал часть его души. Всё это время медальон находился в доме на Гриммо.

— Кикимер не виноват, что Регулус отдал ему приказ ничего тебе не говорить, — впервые встал на защиту сварливого домовика Сириус. — Он и так сделал всё, что мог, и…

— Я и без тебя знаю, кто виноват, — лишь сухо отрезала матушка и ушла из столовой.

Кикимер не был наказан, в их доме лишь снова появился гоблин, принял какой-то заказ, а спустя несколько дней принёс шкатулку, наподобие той, из которой Винки по приказу Крауча выпустила дементоров.

— Сириус, дай-ка мне ту мерзость на цепочке! — приказала матушка, сидя на диване в гостиной.

Сириус отдал ей медальон, а она бросила его в шкатулку и взяла в руку волшебную палочку.

— Что ты хочешь…

— Адеско фаер! — сказала матушка раньше, чем он успел закончить вопрос, и закрыла крышку.

Послышался отдалённый звук, напоминавший раскат грома, и шкатулка в руках матери почернела и очень быстро рассыпалась в пыль, которую она стряхнула с ладони. Такая же шкатулка спустя годы была заказана, когда дядя Сигнус чуть не сыграл в ящик.

— Слушай, я ведь не дурак и понимаю, что тогда, когда вы мне все сказали, что книжонка исчезла, а тестю внезапно полегчало, вы что-то сделали для этого, — нарушил возникшую в кабинете тишину Кингсли. — Я не прошу тебя признаться, я…

«Конечно же сделали», — мог бы сказать Сириус. Теперь было понятно, почему зять пришёл к нему. По долгу службы Кингсли следовало бы предъявить чашу начальнику или же сдать в Отдел тайн, но это грозило тем, что появятся вопросы, откуда чаша взялась, а это может вывести на Беллатрису, которой будет грозить Азкабан. Сама мысль об этом претила сердцу Кингсли.

— …я просто не знаю, что мне делать. Не могу же я штуку выбросить или оставить в хранилище, как будто ничего не видел и не понял.

— Нет, конечно, молодец, что пришёл, — наконец сказал Сириус, обратив на него взгляд. — Я тебе помогу, идём, — прибавил он и, поднявшись на ноги, схватил со спинки стула мантию.

— Куда? — не понял Кингсли.

— На месте объясню, бери коробку и идём.

Сириус задержался у открытой двери и через минуту двинулся вместе с другом по министерскому коридору.

Если в будние дни Сириус работал и находился в неспокойном Министерстве, то на Гриммо всё было спокойно и жизнь шла размеренным ходом. Обитатели дома двенадцать не скучали и занимались своими делами. Гарри рисовал, играл, бегал по дому, Добби присматривал за Гарри и участвовал в его играх, Кикимер с Винки поочерёдно готовили или убирались, а Вальбурга проводила время за чтением или разговорами с гостями, но периодически общалась с мальчиком, если тот подходил, читала ему или рассказывала истории. После древнего крещения она сказала домовикам звать мальчика только по имени, ведь Гарри стал членом семьи, и в доме его уже давно не называли полукровкой. Вальбурга и сама свыклась с тем, что энергичный и любознательный мальчик где-то поблизости, что он может опять прибежать, что-то спрашивать, слушать её с раскрытом ртом, охать или улыбаться. Свыклась и стала относиться к нему как к внуку.

Впрочем, внук умел удивлять… то он вдруг перемещался с одного этажа на другой и не мог объяснить, как это вышло, то падал и ничего не разбивал, то вдруг проходил сквозь стены. Магия бурлила в малыше и периодически находила себе выход. Ни Сириус, ни Регулус, сколько Вальбурга их помнила маленькими, не были настолько ловкими и способными в колдовстве. Иногда она посматривала на мальчика и думала, что бы с ним стало, если бы они не избавили его от тёмной сущности или же согласились отдать родственникам-магглам? Скорее всего, они бы загубили это маленькое дарование и не дали ему развиваться. Гарри, определённо, был очень способным, не зря Волан-де-Морт за ним охотился и чуть не убил. Теперь, когда его ничто не сдерживало, малыш активно себя проявлял и нуждался лишь в небольшой огранке, как и все юные таланты. Порой Вальбурга говорила о нём, сидя у золовки, и испытывала чувство гордости: такой одарённый и сильный союзник под их крышей рос! Не ребёнок, а настоящее сокровище.

Однако пока «сокровище» ещё только познавало этот мир и не всегда понимало, что хорошо, а что плохо.

— Гарри, что это? — спросила Вальбурга этим днём, стоя в коридоре и рассматривая тёмную часть стены.

— Чернота? — скорее спросил, чем утвердил Гарри, держа ручки за спинкой.

— Я вижу, что чернота, откуда она здесь взялась?

— Ну… вроде что-то загорелось…

— Само загорелось?

Мальчик пожал плечами, и Вальбурга подумала, что да, вот оно, Сириусовское воспитание, основной принцип которого состоит в том, что нужно уметь вовремя состроить удивлённое лицо и стоять на своём: «Это не я, так было ещё до меня».

— Покажи мне, что ты там за спиной прячешь, — сказала она и протянула руку.

— Ничего, — замотав головкой, ответил Гарри.

— Обмануть меня вздумал? — строго спросила Вальбурга. — А ну быстро показал мне, что там за «ничего».

Мальчик вздохнул и положил ей на руку оторванную от дерева ветку, обмотанную шерстью. Вальбурга покрутила её в пальцах, подёргала за шерсть и поняла, что же перед ней — это подобие волшебной палочки. Сириус же свои запасные спрятал в ящике, а на тот наложил чары, чтобы любопытный ребёнок не открыл. Гарри, похоже, по-своему понял построение волшебной палочки — нужно же дерево и какой-нибудь наполнитель — и решил сам себе смастерить свою.

— А шерсть единорога у тебя откуда взялась? — спросила Вальбурга, но мальчик лишь отвёл глаза в сторону и снова пожал плечами. — Добби!

Хлопка не последовало, домовик материализовался в стороне и по здоровому синяку под его глазом всё остальное тоже стало понятно — ради маленького хозяина шерсть была добыта в ожесточённом бою. Вероятно, один единорог сегодня жевал себе траву и даже не думал, что кому-то может вдруг понадобиться вцепиться ему в хвост или в гриву.

— Добби не виноват, я всё сам сделал! — сразу же бросился на его защиту Гарри и заслонил собой.

— Конечно же не виноват, Добби сейчас пойдёт наверх, возьмёт обои, клей, всякие там инструменты, а потом всё здесь почистит и исправит. Да ведь, Добби? — с нажимом уточнила Вальбурга.

— Да, госпожа! — с облегчением подхватил Добби, высунувшись из-за плеча мальчика. — Добби всё-всё здесь почистит и исправит! — заверил он и с хлопком исчез.

Гарри продолжал стоять, помалкивая и посматривая в пол. Вальбурга же держала в пальцах веточку и посматривала на почерневшую стену. Даже ведь какая-то веточка с шерстью в руках этого неугомонного ребёнка что-то из себя испустила, из-за чего обгорела стена. Вот что будет, когда это дарование подрастёт?

— Что, так колдовать не терпится? — спросила она.

Гарри осторожно поднял на неё глаза и кивнул.

— Кикимер!

Раздался хлопок, и домовик появился перед ней.

— Да, госпожа?

— Сходи в спальню к Сириусу и принеси одну из его запасных палочек.

— Да, госпожа.

Домовик исчез и, появившись через какие-то мгновения, протянул ей волшебную палочку.

— Не мне, Гарри отдай.

Гарри потянулся было к палочке, но, словно почувствовав подвох, отдёрнул руку.

— А Сириус ругаться не будет?

— С кем ругаться? Со мной? Я ему поругаюсь… Бери.

Осмотрев коридор, Вальбурга притянула из прихожей мяч и направила на него свою волшебную палочку. Показав Гарри простейшее заклинание левитации, она ушла в гостиную, взяла почту и села на диван. Ребёнок был занят и пытался колдовать, Добби чистил стену и клеил обои, Кикимер с Винки сами могли найти себе занятия, а значит, волноваться было не о чём, можно было спокойно читать, что нового произошло в жизни родных и знакомых. От этого дела её спустя некоторое время отвлёк грохот в коридоре и последовавший за ним детский голосок:

— Ой-ё-ё-ёй…

— Гарри! — повернув голову, крикнула Вальбурга.

— Да-а? — послышался из коридора настороженный голос мальчика.

— У тебя там всё хорошо?

— Да-а?

— Я не пойму, ты у меня спрашиваешь или отвечаешь?

— Да-а! У меня всё хорошо!

Вальбурга покачала головой и позвала Кикимера.

— Сходи посмотри, с чем там Гарри нашкодил, и поправь, если нужно.

— Хорошо, госпожа.

Домовик ушёл из гостиной, и какое-то время из коридора доносились несколько голосов. Похоже, мальчик переговаривался то с одним, то с другим домовиком, пока они дружно наводили порядок. Впрочем, Вальбурга не стала прислушиваться, поскольку в камине вспыхнул изумрудный огонь и из него вышел очень необычный на вид человек. Это был бледный худой мужчина, одетый в тёмную мантию, его ладони и лицо покрывали многочисленные символы.

— Доброго дня, госпожа, — сухо сказал он и, вскинув руку, заслонил лицо от света, исходившего из окна. — Вас не затруднит сделать мне одолжение?

— А что, ты из этих, из кровососов? — спросила Вальбурга и взмахнула палочкой.

Портьеры тотчас сдвинулись, и в гостиной стало намного темнее.

— Нет, госпожа, много работаю по ночам, отвык от яркого света. Благодарю за одолжение, — прибавил визитёр, опустив руку, и остался на месте.

«Надо же, хоть один воспитанный попался», — смерив его взглядом, подумала Вальбурга и вскинула левую руку.

— Присаживайся, что встал там.

— Благодарю, госпожа, вы необычайно добры, — отозвался визитёр и, пройдя, опустился на край противоположного дивана. Вблизи стало видно, что помимо необычной раскраски он имел и крайне странные глаза, такие мутные, что даже не было видно зрачка. — Мне передали, что вам нужен такой, как я, для… особого вида работы.

— Да таких, как ты, тут уже столько побывало… — проворчала Вальбурга, — и каждый уверял, что ему сделать дело — раз плюнуть, а потом или не возвращался, или приходил в страхе и слезливо пытался выпросить оплату за работу, которую он не выполнил.

— Сильно сомневаюсь, что это были такие, как я, госпожа, — невозмутимо отозвался гость. — Признаться, меня к вам привело любопытство.

— Любопытство? Впервые слышу, чтобы таким, как ты, это было свойственно.

— Иногда случается и у нас, госпожа, редко, но случается. Обычно о нас вспоминают, когда речь идёт об одном или двух усопших, но вы… Я давно не слышал о столь необычном заказе. — Незнакомец подался корпусом вперёд, и в его мутных глазах проступили небольшие зрачки. — Госпожа, зачем вам понадобился тот, кто сможет нарушить покой толпы оживших мертвецов?

Вальбурга тоже подалась корпусом вперёд, поскольку незнакомец её нисколько не пугал.

— За тем, что среди этой толпы находится мой сын, а я хочу, чтобы его тело лежало в фамильном склепе, там, где ему и надлежит быть.

— О… — Гость приложил ладонь к груди и склонил голову. — Прошу прощения, госпожа, я был о вас плохого мнения… думал, в мире опять что-то назревает… вроде войны или интриг… думал, кому-то опять понадобилось вспомнить о нас ради того, чтобы управлять армией мёртвых и кого-то завоевать. Некоторые полагают, будто мы преследуем те же цели и жаждем власти, но мы никогда к этому не стремились. Ваше желание я уважаю, госпожа, я возьмусь за ваш заказ.

— Сколько ты хочешь?

— Полсотни хватит, госпожа.

— Всего лишь? Твои предшественники просили намного больше…

— Повторюсь, госпожа, но я сильно сомневаюсь, что мои предшественники были хоть чем-то похожи на меня. Такие, как я, рождаются с редким даром и никогда не берут за работу больше, чем она стоит.

— Хм… ты начинаешь мне нравиться, тебе что-то ещё нужно?

— Только вещь вашего сына, чтобы я мог его распознать среди толпы. Что-то очень личное, возможно, что-то из одежды или любимая игрушка.

Вальбурга шумно втянула в себя воздух и сунула руку в карман платья. Нащупав там мягкий предмет, она сжала его пальцах и достала на свет.

— Сойдёт?

Незнакомец посмотрел на потрёпанный старенький галстук изумрудного цвета и протянул руку. Сжав галстук в своих пальцах, он ненадолго застыл, смотря в одну точку.

— Душа вашего сына не ведает покоя… — вдруг отстранённо сказал он, — истерзанная, блуждающая во мраке среди десятка таких же несчастных душ…

— Ты… его чувствуешь? — спросила Вальбурга, но гость как будто бы пребывал в трансе и не услышал.

— Я найду вашего усопшего сына, госпожа, — наконец сказал он, вернув к ней взгляд, — и помогу вам сделать так, чтобы его душа обрела покой. Не теряйте меня, я дам вам о себе знать через два-три дня, тогда и оплатите работу.

На этом гость поднялся и подошёл к камину. Кивнув в знак прощания, он кинул за решётку летучий порох и шагнул в изумрудный огонь.

— Лютный переулок!

Вальбурга пронаблюдала за тем, как он исчез, и взмахнула палочкой в сторону окон. Портьеры снова отъехали, и в гостиной стало намного светлее. Из коридора всё ещё доносились голоса домовиков и ребёнка, за стеклом светило солнце. Какие-то минуты Вальбурга посматривала в сторону облаков, далёких и безмятежно плывущих по небу. Душа её Регулуса страдает… а ведь когда-то она даже не знала, что с ним, имела только догадки, пока Кикимер всё не рассказал. Теперь было понятно, что же произошло в тот день, когда они с мужем в последний раз видели сына… Её бедный мальчик действительно взвалил на себя непосильную ношу и побоялся признаться. Наверное, подумал, что они не поймут, побоялся, что разочаруются в нём. Такой храбрый и отчаянный мальчик, ушёл под воду во всех смыслах.

— Кикимер всё поправил, госпожа, — доложил домовик, зайдя в гостиную.

— Хорошо, иди, — лишь ответила она и, не глядя, махнула рукой.

Регулус раньше неё понял, на какие мерзости способен Волан-де-Морт, но не подошёл к ней, ничего не рассказал, не попросил о помощи… — вот что было больнее всего.

— Бабуля, я палочку тебе оставлю, а то Сириус будет искать… и ругаться.

Гарри, зашедший в гостиную, оторвал Вальбургу от мыслей и положил волшебную палочку на кофейный столик. Судя по тому, с какой настороженностью он это сделал, к нему, видимо, пришло осознание, что размахивать палочкой и применять заклинания оказалось не так-то легко и весело, как могло показаться.

— Наколдовался, что ли?

— Ага.

— Пойди сюда.

Вальбурга поманила его пальцем, и Гарри к ней приблизился. По привычке она, конечно же, пригладила его тёмные волосы, но это было бессмысленно, поскольку они опять стали топорщиться. Сириусу это их свойство очень нравилось, а Вальбурге оставалось разве что смириться. Благо, что под этими волосами больше не было шрама, оставленного Волан-де-Мортом. Больше ничто не связывало это чудовище с мальчиком.

— Бабуля, в коридоре всё хорошо, — заверил Гарри, продолжая на неё посматривать как бы очень честными зелёными глазами.

— Да знаю я, что там всё хорошо, — ответила она, рассматривая его личико, и приложила палец к подбородку. — А это ещё что? Ты где шею так исцарапал?

— Да нигде, это так… ерунда.

— Вот всё у тебя ерунда, а ну-ка постой.

Гарри, конечно же, догадался, что она хочет сделать, и попробовал улизнуть, но был схвачен за плечо и развёрнут обратно. Вальбурга достала из другого кармана платья небольшой флакон и чистый носовой платок.

— А-а-ай, бабуля, не надо!.. — морщился и протестовал внук, пока она со знанием дела смазывала ему шею целебной смесью.

Хорошенько осмотрев мальчика ещё раз и поправив на нём футболку, Вальбурга его отпустила.

— Ладно, иди, играй.

Гарри убежал. Через какие-то минуты можно было видеть, как он пролетает на метёлке мимо дверного проёма, а следом за ним на метёлке пролетел и Добби. Будь в гостях Лукреция, она бы, конечно, схватилась за сердце от увиденного, но Вальбургу теперь сложно было чем-то удивить. Даже комната Регулуса, изменившаяся до неузнаваемости, её не особо удивляла, как и мягкая собачья лежанка, находившаяся в углу этой комнаты. На этой самой лежанке, получив от хозяев подушку и одеяло, спал Добби.

Пожалуй, единственным, кто ещё требовал от неё некоторых душевных сил, хотя бы чтобы сохранять спокойствие, был лишь фамильный гобелен. Пока Вальбурга как-то на выходных находилась у брата, Гарри при помощи стойких волшебных фломастеров, подаренных добрым крёстным папой, восстановил на этом гобелене справедливость. Под старым чёрным пятном он нарисовал собаку, а рядом с ней человечка, а чтобы ни у кого не осталось сомнений, кто же эти двое, потомки Блэков, под ними была большими буквами сделана уточняющая надпись: «ГАВ-ГАВ И Я». По крайней мере, мальчик знает хоть какие-то буквы, периодически утешала себя Вальбурга, посматривая на преобразившийся гобелен.

Сегодня её взгляд тоже коснулся гобелена, но он не вызвал у неё никаких чувств. Из-за визитёра и его слов о её погибшем сыне Вальбурга пребывала в некоторой прострации и снова думала о былом. О собственных заблуждениях, ошибках, развале семьи. Перебравшись в столовую, она не замечала, как перед ней ходили домовики и расставляли на столе посуду. А может детям нужно было позволять оставаться детьми, а не требовать от них многого? Может, если бы Регулус не пытался быть взрослым и сильным, то он смог бы открыться и трагедии на озере не произошло бы?

— Госпожа, явился Вудроу Крэбб и очень просит его принять, — оторвал её от размышлений Кикимер.

— Пропусти, раз уж так просит, — с неохотой отозвалась Вальбурга и услышала торопливые шаги.

Её раскрасневшийся упитанный родственник запыхался и с трудом поклонился ей, войдя в столовую.

— О, благодарю, что приняли, миссис Блэк! — взволнованно заговорил он. — Так рад вас видеть… безумно рад… Вы ведь знаете, ваша матушка, почтенная Ирма Крэбб, и мой дорогой дедушка были…

— Вуди, ты меня оскорбить явился? — оборвала его излияния Вальбурга.

— Что? — растерялся Вудроу.

— По-твоему, я настолько старая, что не помню, кто и кому кем приходится?

— Нет, что вы, я лишь…

— Я и без тебя знаю, кто чей брат и чей сват. Говори, чего тебе надо.

Вудроу сделал глубокий вдох и с чувством произнёс:

— Я пришёл из-за вашего сына! Простите меня, миссис Блэк, но Сириус перешёл всякие границы! Он пользуется служебным положением, он отключил мой камин от общей сети, он…

Возможно, Вудроу рассчитывал, что его жалобы её заденут или удивят, но Вальбурга удивилась бы только в том случае, если бы узнала, что её сын самый прилежный сотрудник. Чтобы Сириус и ничего не вытворил? Это ведь только в «Ежедневном пророке» могут писать, что какой-то хулиган на первое апреля надругался над фонтаном в Атриуме: вместо воды в том вдруг стало литься пиво. Работа Министерства магии из-за этого была парализована. Одна часть сотрудников пыталась проверить качество продукта и вела бурные обсуждения, другая часть сотрудников пыталась утихомирить первую, а третьей стало слишком весело и хорошо. Из-за этого события целое расследование проводилось, неделю велись поиски, но хулигана так и не нашли. Вальбурге, читавшей газету, даже со стула подниматься не надо было, чтобы сказать, что же это за хулиган в Министерстве завёлся. Она из года в год из этого хулигана дурь выбивала и всё без толку.

— Вуди, я не пойму, ты что от меня хочешь? — спросила Вальбурга сейчас. — Чтобы я в ваши с Сириусом разборки влезла? Так они мне не интересны.

— Но я думал…

— Могу дать тебе только совет, раз уж пришёл. Если виноват, так извинись, Сириус мстительный, но отходчивый, он тебе всё вернёт, а если не виноват, так вызови его на дуэль.

— Д-дуэль?!

— А что не так? Вы же с ним не насмерть биться будете, а так... пока один другого не изнурит или без оружия не оставит. Сириус такие развлечения любит, он твой вызов примет, вот ты и поставишь ему условия, чтобы всё вернул, если проиграет, а там проявишь себя. Отстоишь, так сказать, свою честь.

— Н-но… миссис Блэк...

Вудроу растерялся так сильно, словно мысль самому отстаивать свою честь ему бы никогда не пришла в голову. Пока он пытался подобрать слова, возможно, всё ещё надеясь, будто тётка решит его проблемы, в коридоре снова послышался голос ребёнка.

— Бабу-у-уля!..

Гарри, чьи волосы разлохматились ещё сильнее, влетел на метёлке в столовую и, обогнув гостя, затормозил у стола.

— Бабуля, а мы когда обедать будем? Я проголодался…

— Скоро будем, иди ручки помой, — велела Вальбурга, и мальчик побежал в сторону кухни.

Поставив метёлку у стены, он поднялся на носочки, дёрнул за ручку двери и скрылся. Ненадолго притихший Вудроу проводил его взглядом и забыл, что хотел сказать.

— Вы… вы позволяете этому полукровке так с собой разговаривать, миссис Блэк? — удивлённо спросил он, и у Вальбурги стало стремительно портиться настроение.

— Вуди, я не поняла, — сердито начала она, — с Сириусом ты не поладил, меня нагло задерживаешь перед обедом, а теперь ещё моего внука оскорбить вздумал?

— Нет, что вы, я только заметил, что этот безродный мелкий полукровка, он… много себе позволяет и…

— Кто-кто много себе позволяет?! — грозно уточнила Вальбурга и поднялась из-за стола. — КИКИМЕР, А НУ ВЫШВЫРНИ ЭТОГО МЕРЗАВЦА ИЗ МОЕГО ДОМА!

Когда Гарри показался из-за двери, в доме были слышны крики, доносившиеся из коридора.

— Бабуля, а чего это дядя раскричался? Он не останется на обед?

— Нет, — ответила Вальбурга, вернувшись на стул. — Дядя вспомнил, что совесть потерял, жутко перепугался и побежал её искать. А ты чего застыл там?

— А мне Винки не даёт на маленьких домовичков посмотреть…

— И правильно делает, нечего тебе на них смотреть.

— А можно я хоть одним глазком посмотрю?

— Нет, нельзя, вот подрастут, тогда и посмотришь.

— А когда они подрастут?

— Когда время придёт.

— А когда время?..

— Так, а ну закончил препираться и быстро сел за стол!

Гарри тяжко вздохнул и двинулся к ближайшему стулу. Забравшись на него, он немного подождал, когда стол будет накрыт, а потом взял в руки ложку, кусочек хлеба и стал с аппетитом есть суп. Благо, что уговаривать его было не нужно, Вальбурге достаточно было лишь иногда повторять, что если он будет капризничать и плохо кушать, то вырастет таким же противным и больным на голову, как Тёмный Лорд, а Гарри этого очень не хотел и обычно не привередничал, к тому же, если он хорошо себя вёл, то после первого или второго блюда ему давали конфеты или пирожное, а их порой не заслуживал даже Сириус. Словом, некоторые вещи Гарри запоминал и старался бабушку слушаться. Сегодня он немного расстроился только потому, что в столовой появился Добби, которому пришлось ненадолго исчезнуть из дома.

— Хозяин Сириус призвал Добби, чтобы Добби передал госпоже, что хозяин Сириус очень задержится из-за важных дел и придёт поздно. Хозяин Сириус просит госпожу не серчать и уложить за него Гарри.

— Ишь раскомандовался, важные дела у него, — проворчала Вальбурга вслух, но, в отличие от Гарри, не расстроилась.

Может, она дождалась? Может, Сириус наконец остепенится и приведёт в этот дом невестку? Если не ради неё, то хоть ради Гарри сделал бы им обоим одолжение. Мальчику бы не помешала женская ласка или хотя бы братишки или сестрёнки, с которыми бы он смог общаться и резвиться. В конце концов, Вальбурга уже почти смирилась с тем, что в этот дом может войти ещё одна полукровка. В крайнем случае можно будет поправить ей родословную, бедную девушку приодеть, дурную — воспитать, образованную и послушную принять и не трогать. Была бы только невестка, остальное-то не проблема.

«Мерлин, только бы не маггла и не грязнокровка!» — подумала про себя Вальбурга и посмотрела на Гарри.

— И чего ты скис? Никуда Сириус от тебя не денется. Иди, поиграй или отдохни пока, а потом мы с тобой в гости пойдём.

— В гости? А к кому? — оживился Гарри.

— А к кому захотим, к тому и пойдём, — ответила Вальбурга.

Вудроу невольно навёл её на некоторые мысли… Видимо, пора проведать кое-какую родню, а то вдруг у них тоже с памятью проблемы или со слухом. Вдруг они не общаются между собой и за эти годы забыли, кем она представила Гарри на свадьбе Беллатрисы. Возможно, стоит начать с Андромеды, посмотреть, как там её никчёмный муж-дармоед поживает, делом каким-нибудь занялся или опять сидит на шее и прикрывается тем, что его многие не любят.

— У одного Сириуса, что ли, есть важные дела? — сказала Вальбурга внуку. — Мы с тобой и без него прекрасно проведём вечер.

С приходом осени темнеть на улице стало всё раньше, и за стеклом дома неотвратимо наползали сумерки, из-за которых тут и там вспыхивали фонари. Один из таких разогнал тьму у соседнего дома и ненадолго привлёк внимание Сириуса, сидевшего на диване в гостиной, правда, вскоре он отвёл взгляд от окна и вернулся к насущным вопросам.

— Да... не вышло из меня ни мракоборца, ни ликвидатора проклятий, — заметил Сириус вслух, рассматривая левую руку.

Ладонь была перебинтована до запястья, пальцы всё еще выглядели необычайно красными, но, благо, больше не горели и не вызывали боль. Наверное, всё ещё действовала целебная мазь, которую в них втёр Август.

— Зато тёмный маг чуть не вышел, — хмуро заметил сидящий на том же диване Кингсли. — Матери расскажи, вот она «обрадуется»...

Сириус поджал губы и наградил зятя недобрым взглядом. И без его слов оплошность всё ещё задевала за живое. Кто же мог предположить, что всё так выйдет? Они всего лишь отправились к мастеру в Лютном переулке, стоило бы, наверное, потревожить гоблинов, но те работали слишком долго и скрупулёзно, а мастер умел в короткие сроки предоставить нужные вещи. Мастер очень обрадовался возможности подзаработать и нашёл для них шкатулку, зачарованную как нужно. Именно в эту шкатулку и была брошена чаша, которую Кингсли нашёл в хранилище Беллатрисы. Вот только кто же мог предположить, что в шкатулке слишком поздно обнаружится небольшой изъян? Такой небольшой, что когда в неё было запущено Адское пламя, то она чуть не сожгла руку тому, кто её держал.

— Применить сильнейшую тёмную магию при действующем мракоборце, — качая головой, выражал недовольство Кингсли.

— Ага, при действующем мракоборце, который нашёл в хранилище жены мощнейший тёмный артефакт и вместо того, чтобы сообщить об этом начальству, быстро согласился втихомолку от него избавиться, — не остался в долгу Сириус.

— Да я...

Их препирательства нарушил взволнованный хозяин дома, к которому они этим вечером пожаловали. До того ведь столько всего требовалось обсудить… покопаться в архивах, пока они дружно не пришли к заключению, что, возможно, стоит копаться не в архивах, а заняться разговорами с живыми людьми.

— Ох, какой же неожиданный и приятный визит, мои дорогие… — приветливо улыбаясь, сказал бывший учитель зельеварения в Хогвартсе, Гораций Слизнорт, входя в гостиную с подносом, на котором стояли чашки, чайничек и вазочки с угощениями. — Так приятно, что вы ещё помните старика…

Пока он подходил к креслу и ставил поднос на кофейный столик, гости молчали и обменивались взглядами. Очень наблюдательный человек мог бы сказать, что каждый из них пытался передать инициативу другому.

— Что же вас привело, мои дорогие? — нарушил возникшую заминку Слизнорт, и Сириус нагло наступил зятю на ногу.

— Волан-де-Морт, — тут же ответил Кингсли, — нам стало известно, что вы и он… как бы это сказать… питали друг к другу особую симпатию… как учитель к хорошему ученику я имею в виду.

— А этот ученик натворил таких дел, что нам без помощи теперь не разобраться, — прибавил к этому Сириус.

Улыбка сползла с лица Слизнорта, чашечка задрожала в его руке, и он быстро поставил её на поднос.

— Не уверен, что я могу вам быть чем-то полезен, мои дорогие. Не знаю, кто вам и что наговорил, но мне ничего про дела Вол… Тома Реддла неизвестно! — сердито заметил он.

— Я же говорил, зря мы к нему попёрлись, — заметил Сириус, повернув голову к Кингсли. — Так матери и передам: профессор Слизнорт Блэков не уважает и поддерживает только Волан-де-Морта, — прибавил он и поднялся с дивана.

— Простите за беспокойство, мистер Слизнорт, — поднявшись следом за ним, сказал Кингсли. — Сириус, ты это… матушке от меня привет передавай, я-то её уважаю.

— Стойте-стойте-стойте! — вскочив с кресла, зачастил побледневший Слизнорт, и оба гостя развернулись. — А что именно вы хотели узнать?

Сириус с Кингсли переглянулись и вернулись обратно на диван.

* * *

Тонксов не было дома, поскольку их пригласили в гости к Брустверам. Прочитав на двери объявление, Вальбурга ненадолго нахмурилась и подумала, что дело в вечеринке, на которую её не пригласили. Подумала, что Беллатриса принимает гостей и подарки в преддверии яркого события, то есть рождения малыша, но, явившись с внуком к беременной племяннице, она передумала на неё обижаться. Беллатриса очень удивилась её словам и заверила, что пригласила бы тётушку с Сириусом и Гарри в числе первых на такую вечеринку. Как оказалось, она всего лишь заскучала, вот и позвала к себе сестёр. Для Вальбурги это было даже хорошо, ведь в одном доме собрались сразу несколько родственников и уселись за один стол, к тому же к ним вскоре присоединились и мужчины. Таким образом, по одну сторону стола оказались Андромеда, Гарри и Вальбурга, а по другую — Нарцисса, Драко и Люциус. Во главе стола сидела сама Беллатриса, а напротив — её отец Сигнус.

За столом очень скоро почувствовалось некоторое напряжение, но ради хозяйки дома, находящейся в положении, все, конечно же, постарались не переходить допустимые границы и обмениваться любезностями.

— А как там твой муж, моя дорогая? — поинтересовался у Андромеды Вальбурга. — Устроился куда-нибудь или ему всё не везёт?

— О, Тед вот уже третий месяц работает в Мунго, сегодня он на смене, — с удовольствием поделилась Андромеда, а Люциус в стороне от неё демонстративно фыркнул. — Доре было так любопытно, чем же её папа занимается, что он взял её с собой.

— Это хорошо, пусть занимается делом, а то ещё избалуется, как некоторые, сидеть дома и что-нибудь себе вылизывать, — отозвалась на это Вальбурга и бросила презрительный взгляд в сторону Люциуса. — Сириус вот у меня тоже делом занимается, — с оттенком гордости прибавила она, потому как перед другими принижать достоинства сына было бы нелепо. — Сама министр магии ему медаль за особые заслуги вручила.

— Да, Сириус на хорошем счету, я тоже об этом слышала от Кингсли, — поспешила согласиться с тёткой Беллатриса.

— Так он же вроде… каминной сетью занимается, нет? — осторожно спросила Нарцисса.

— И что же, по-твоему, это плёвое дело? — чуть строже спросила у неё Вальбурга, и племянница стушевалась.

— Нет, тётушка, что ты, я всего лишь хотела уточнить…

— Если Сириус так и продолжил усердно трудиться, я не удивлюсь, если он отдел магического транспорта через несколько лет и возглавит!

Поскольку в обществе Вальбурга умела говорить либо с твёрдой убеждённостью в чём-то, либо молча и внимательно слушать, то с ней никто не стал спорить. Гости очень быстро вспомнили про другие не менее важные темы.

— А Гринграсс, как ты и предсказывала, сестра, вышел в свет, — заметил Сигнус Блэк. — Я с ним в банке недавно столкнулся и пообщался немного…

Вальбурга только хмыкнула и обратила внимание на Гарри, отчаянного тянувшего ручку к блюду с пирожными. К этому же блюду тянул ручку и Драко, что заметил его отец. Люциус было протянул руку, но Вальбурга схватила блюдо раньше и поставила к своему внуку.

— А мы с Люциусом видели его дочек, папа, — между тем заметила Нарцисса, — такие маленькие и очаровательные… вырастут и станут настоящими красавицами. Лорд Гринграсс, между прочим, готов заключить контракт на брак с одной из них хоть сейчас, — заметила она и с любовью посмотрела на сына, надувшего от обиды щёчки.

Гарри в это время по-джентельменски поделился одним пирожным с Андромедой, а второе ел сам.

— Да, хитрый старик, — согласился с женой Люциус. — Думается мне, вряд ли его интересует хоть кто-то, кроме равных ему, чистокровных я имею в виду. На других, я полагаю, он и смотреть не будет, — с не очень приятной улыбкой прибавил он, бросив взгляд в противоположную сторону, где с аппетитом ели угощение.

Поскольку Вальбурга в силу возраста и большого жизненного опыта умела улавливать даже небольшие угрозы или намёки, витающие в воздухе, то, в чей огород полетел камень, она поняла и нахмурилась.

— Вот уж не представляю тех умалишённых, кто с Гринграссом пожелает брачный контракт заключить, — сказала она. — Как значит сторону выбирать, он в кустах сидел, а как всё тихо стало, тотчас вылез. Вот уж чего, а породниться с такой тряпкой я бы и врагу не пожелала.

— Думается мне, у него проблемы с финансами, — заметил Сигнус, — вот он и готов хоть сейчас брачные контракты заключать.

— Да с головой у него проблемы, гонора много, а толку ноль, — поправила брата Вальбурга. — Пусть и дальше ищет «равных себе» идиотов, может, где-нибудь и найдутся, — прибавила она и выразительно посмотрела на Люциуса.

За столом повисла недолгая пауза, которую на правах хозяйки поспешила нарушить Беллатриса.

— А как там Сириус, тётушка? Он-то жениться не надумал ещё? — вопросила она и, поудобнее устроившись, приложила ладонь к внушительному животу.

— Да когда ему, дорогая, — отмахнувшись, ответила Вальбурга, — то работа, то дома всякие дела, то вон с Гарри надо заниматься…

— Сириус такой молодец, тётушка, — тепло заметила Андромеда.

— Он самый лучший! — поспешил вставить Гарри, уловив знакомую ему тему, — мы с ним зоопарк ходили на прошлые выходные и объелись мороженого…

— Да-а?

— Да, а ещё…

Поскольку внимание мальчику явно было приятно, то он решил рассказать Андромеде, а вместе с ней и остальным, как же ему повезло с крёстным отцом. Этот самый рассказ некоторых впечатлял и вызывал на лицах улыбки, а некоторых, кто сидел по другую сторону стола, заметно раздражал, потому они вскоре решили переключить внимание на своего сына.

— Драко уже умеет считать до десяти и знает не меньше пятнадцати букв! — гордо делилась с сестрой Нарцисса, и её сынок, вскинув подбородочек, стал сидеть прямо, являя собой пример хорошо воспитанного члена общества.

— Да ты что? — поражалась Беллатриса.

— Да, а ещё он умеет некоторые из них правильно писать и…

— А наш Гарри уже умеет колдовать, — оборвала излияния племянницы Вальбурга. — Порой на метёлке носится так, как будто с ней из утробы матери и вылез. Хотя чего удивляться… он же из Поттеров, а они все таланливые были, некоторые вон без их «Проста блеска» жить не могут, — прибавила она, опять посмотрев на Люциуса, чьи волосы за эти годы с невероятным трудом отрасли до плеч.

За столом снова повисла пауза, и в этот раз её нарушила Андромеда.

— Да, настоящий самородок, — сказала она, с улыбкой посматривая на Гарри. — Наверное, вырастет и, как отец, охотником в команде факультета станет.

— Почему это охотником? — повернув к ней голову, спросила Вальбурга. — Это Джеймс Поттер плохо видел, носил очки и, видать, не все испытания прошёл, а Гарри у нас здоровенький, шустрый и ловкий, его наверняка ловцом возьмут. У меня Регулус такой же талантливый был, его в двенадцать лет в команду ловцом взяли вместо какого-то увальня. Одни только победы и приносил…

За столом снова немного помолчали — редко такое бывало, чтобы кто-то произносил имя погибшего сына Вальбурги, обычно делать это было опасно, но она вдруг произнесла его сама. Гости переглянулись, но решили не рисковать и перейти к другой теме. Маленький же будущий ловец наелся и немного заскучал, он повертел головой и обнаружил интересную цель. В стороне от стола сидел чёрный кот и вылизывал лапку.

Не услышав от бабушки возражений, Гарри слез со стула и направился к коту. В ту же минуту, обогнув угол стола, рядом показался и Драко.

— А ну отдай! — потребовал он, как только Гарри взял кота в свои руки. — Отдай мне! — повторил Драко и вцепился в кошачий хвост.

Кот, не ведавший ранее, что из себя представляют дети, весь сжался и перестал шевелиться, вероятно, желая сойти за мёртвого.

— Отвали! — потребовал Гарри и отвесил Драко такую же оплеуху, какую Кикимер в исключительных случаях отвешивал Добби за провинности.

— А-а-а, папа! Папа, он меня ударил! Ударил! — завопил Драко, прижав ладошку к щеке, и побежал к отцу.

Гарри же с котом в руках подошёл к бабушке и забрался на стул.

— Миссис Блэк!.. — хотел было возмутиться Люциус, вскочив со стула, но Вальбурга достала волшебную палочку и он тут же опустился обратно.

— Драко, что это такое?! — напустился на внука Сигнус, известный среди Блэков кошатник. — Тебе кто разрешал дёргать кота за хвост, отец, что ли?!

Драко, не ожидавший, что отец будет молчать, застыл возле него с раскрытым ртом.

— Люциусу, видимо, не терпится поговорить с нами один на один, — заметила на это Вальбурга и повернула голову к племяннице. — Прости нас за шум, Белла, мы это недоразумение обязательно уладим, — прибавила она, и побледневший Люциус резко приказал сыну вернуться за стол и перестать истерить. — Скажи-ка нам лучше, вы с Кингсли уже подумали насчёт имени для вашего мальчика?

Беллатриса тотчас улыбнулась от внимания тётки и забыла про других.

— Я пока не знаю, а Кингсли предлагает в честь тренера или же своего командира назвать… Оливером или Аластором…

— Что за глупости, он бы ещё в честь какого-нибудь плута Альбусом предложил назвать, — заметила Вальбурга. — Назовите по традиции… Арктурусом или Сигнусом…

— О, папа тоже предлагает по традиции, а я… — продолжила было Беллатриса, но Вальбурга отвлеклась от неё из-за Гарри, приложившего к её руке ладошку.

— Что такое, дорогой?

— Бабуля, а меня по традиции назвали? — озабоченно поинтересовался Гарри.

— Само собой, по старой доброй Поттеровской традиции, — подтвердила Вальбурга, и мальчик с улыбкой продолжил поглаживать мурлыкающего на его коленках кота.

Что же это за традиция и была ли она когда-нибудь у Поттеров ни Гарри, ни другие присутствующие лица спрашивать не стали. Спустя некоторые время гости принялись расходиться, и Вальбурга поинтересовалась у внука, всё ли ему понравилось.

— Да, — ответил Гарри, с трудом выпустив из рук ласкового кота.

— Хорошо, значит, мы с тобой ещё куда-нибудь пойдём, — заверила его бабушка у камина и вскоре они вернулись домой.

* * *

В то время, когда его мать находилась в гостях у одной родни, Сириус находился в гостях у другой родни, а точнее, он с Кингсли пожаловал к Пруэттам и дверь им открыла родная сестра отца, тётя Лукреция.

— О, Сириус, какой же приятный сюрприз! — Тётя всегда отличалась эмоциональностью, встретила его с распростёртыми объятиями и поцеловала в обе щеки. — Дорогой мой, проходи, и ты, Кингсли, тоже не стой на пороге. Сириус, как там матушка? А как Гарри? У них всё хорошо?

— Да-да, всё замечательно, тётя, вы простите, что мы без предупреждения, но нам бы с дядей поговорить… — сказал Сириус, и через какие-то мгновения тётя проводила его вместе с другом в гостиную.

— Дорогой, ты только посмотри, кто к нам заглянул!

Пожилой дядя Игнатиус, обычно с важным видом расхаживающий по Министерству в сливового цвета мантии, подчёркивающей его принадлежность к членам Визенгамота, этим вечером сидел в кресле у камина, облачённый лишь в тёмный халат и мешковатые штаны. Заслышав голос жены, он оторвался от газеты, которую держал в руках, и поднял взгляд на гостей.

— Доброго вечера, мистер Пруэтт, — коротко кивнув, сказал ему Кингсли.

— Привет, дядя! — махнув рукой, бросил Сириус.

— О, Сириус, — заметил его дядя, сложив газету, — как там твоя матушка? У Вальбурги всё в порядке?

— Да, всё отлично, — ответил Сириус и без приглашения опустился на диван, — честно говоря, мы с Кингсли пришли к тебе по одному… очень необычному, но важному делу, — заметил он и, бросив на зятя взгляд, указал тому на место возле себя.

Кингсли поджал губы — нарушать этикет ему было явно не по душе — но всё же уселся, а дядя Игнатиус, привыкший к выходкам Сириуса, не обратил на его друга особого внимания.

— Что же это за дело? — спросил он, но Сириус помедлил, и дядя Игнатиус, проследив за направлением его взгляда, всё понял и тоже посмотрел на жену. — Дорогая, ты нас не оставишь?

— Ох, конечно, мои дорогие, зовите, если понадоблюсь, — опомнившись, сказала тётя Лукреция и поспешила удалиться.

— Так что за дело? — повторил вопрос дядя Игнатиус.

— В Азкабан нам надо, — ответил Сириус.

Останься тётя Лукреция с ними, она бы, наверное, охнула, всплеснула руками или каким-то иным образом бурно выразила изумление, но её муж, привыкший по долгу службы к самым разнообразным ситуациям, лишь выгнул бровь.

— В Азкабан? А я здесь при чём? Вон же у тебя действующий мракоборец, — заметил он, глянув в сторону Кингсли. — Он разве по служебной надобности такую поездку не может организовать?

— Не могу, сэр, — вежливо отозвался Кингсли, — если я попробую такую поездку организовать, то… могут возникнуть вопросы, на которые я не смогу ответить.

Дядя Игнатиус хмыкнул, оценив его честность, и перевёл взгляд на Сириуса.

— Побеседовать нам там надо с… некоторыми лицами, — уклончиво прибавил последний, не желая раскрывать, что эти самые лица некогда прислуживали Волан-де-Морту и, по уверениям профессора Слизнорта, в школьное время были его ближайшими сторонниками. — И было бы здорово, если бы официально мы туда отправились не по этой причине, а для… м-м… так скажем, проверки. Например, проверить камины, их же там вроде используют… ну, хотя бы чтобы сов не гонять и быстро получать некоторые распоряжения. Начальник тюрьмы, я думаю, использует, нет?

— Допустим, — нахмурившись, согласился дядя Игнатиус, — а я с этим как связан?

— Ну… не могу же я вдруг взять и просто так туда отправиться? Но вот если бы кто-то сверху спустил распоряжение… а у нас вряд ли кто проявит инициативу… то я мог как бы согласиться…

— Да туда вряд ли съездить желающие вообще найдутся, Сириус без проблем пройдёт, — вставил Кингсли.

— …и попросить, чтобы меня в целях безопасности кто-нибудь сопровождал… из мракоборцев, — закончил Сириус, глянув в сторону зятя. — Ну как, дядя, поможешь?

Дядя Игнатиус немного помолчал, прежде чем ответить.

— Ох темнишь, Сириус, — наконец сказал он, — но ладно, раз вам это так важно и нужно, то я, конечно, завтра на слушании подниму вопрос, не пора ли проверить состояние каминов всех высших звеньев на случай каких чрезвычайных ситуаций. Будет вам «распоряжение сверху», а там дальше уже сами решайте. И да, раз на то пошло, ты почему у меня в кабинете камин до сих пор не настроил, а?

Сириус открыл было рот, чтобы сказать, что персональные камины в своих кабинетах имеют только министр магии и главный мракоборец, но вовремя опомнился и состроил крайне удивлённое лицо.

— Ка-ак?! Дядя, а ты почему мне хоть записку не отправил? Я бы у тебя хоть вчера, хоть на прошлой неделе был и всё бы тебе на совесть подключил и настроил!

— Записку? А ты что, сам сообразить не мог? Я думал, ты непременно зайдёшь, уважишь меня и сам предложишь камин персональный настроить, а ты всё не заходишь и не заходишь…

— Виноват, дядя, завтра же зайду и всё сделаю, мамой клянусь!

— Ладно, Мерлин с тобой, порешаю я твой вопрос.

Дядя Игнатиус, конечно же, предложил им выпить чай, но они вежливо отказались и, ещё раз поблагодарив его за помощь, покинули дом. Из-за всех дел Сириус, как и предполагал, вернулся на Гриммо только под ночь. По крайней мере, в этот раз он ничего не упустит, уверял он себя, тихо поднимаясь по лестнице и подсвечивая ступени при помощи слабого Люмоса. Они с Кингсли переговорят со сторонниками Волан-де-Морта и обязательно выяснят, какие ещё ценные вещи их Лорда интересовали в своё время. Выяснят, какие из них могли быть использованы для осколков души, и все их найдут, найдут и уничтожат, чтобы эта тварь могла цепляться лишь за Снейпа, уехавшего с тёмной сущностью, изъятой из Гарри, как можно дальше. Вот только Снейп не вечный, как умрёт, так и угаснет последний осколок души Волан-де-Морта.

«Мерлин, только бы в этот раз всё получилось», — добравшись до своей спальни, подумал Сириус и, переодевшись, забрался под одеяло. Он так устал, что заснул очень быстро.

Эти дни Сириус работал так усердно, что приходил лишь к позднему вечеру и сидел за столом с крайне задумчивым видом. Вальбурге, конечно, хотелось бы думать, что это связано с некой приятной особой женского пола, но наблюдения за сыном уж больно не соотносились с её желаниями. Разве влюблённые люди бывают настолько бледными, хмурыми и голодными? Должно же быть вроде наоборот, а Сириус эти дни только и делал, что пытался переплюнуть Гарри и истреблял вместе с ним шоколад. Утром этого дня Вальбурга не выдержала и обратилась к нему:

— Сириус, я что-то не пойму… ты в оздоровительных целях кровопусканием чересчур сильно увлёкся или это у вас в Министерстве дементоры завелись?

Сириус, немного отхлебнувший чая, чтобы запить сладкое, подавился и закашлялся. Услужливый Кикимер по одному взгляду хозяйки всё понял и, приблизившись, хорошенько треснул его кулаком по спине.

— Сириус, ты заболел? — обеспокоился Гарри и протянул ему свою половинку плитки шоколада. — Вот, можешь и мой взять.

— Стой, хватит!.. — вскинув руку, предупредил домовика Сириус и тот отошёл в сторону. — Нет, я не заболел, брось, — ответил он крестнику и посмотрел на мать. — С чего ты… про дементоров взяла?

— Я же не слепая, — заметила она.

— А кто такие дементоры? — поинтересовался Гарри.

— Твари нехорошие, я тебе потом о них расскажу, — ответил ему Сириус. — Ты чай допил? — Гарри кивнул. — Отлично, тогда иди, нам это… нам тут с мамой поговорить кое о чём надо.

Гарри не стал спорить и покинул столовую вместе с Добби.

— И в чём же дело? — спросила Вальбурга и через какие-то мгновения поджала губы.

— В Волан-де-Морте… и осколках его души, которые называются крестражами. Один из них нашёлся в хранилище Беллы, точнее, его Кингсли случайно нашёл и принёс мне, — ответил ей сын и рассказал обо всём, что произошло за эти дни, а также о том, что он действительно несколько раз подряд на этой неделе виделся с дементорами.

Ради того, чтобы поговорить с Ноттом, Эйвери и другими близкими сторонниками Тёмного Лорда ему пришлось несколько раз слетать в Азкабан якобы по служебной надобности.

— Думаю, есть что-то ещё… помимо медальона, чаши, той тёмной книжонки, попавшей к дяде Сигнусу… Нутром чую, есть ещё какая-то дорогая безделушка и, может быть, не одна. Надо всё проверить и выяснить это раньше, чем оно опять само всплывёт.

Как же он за эти годы внутренне подрос и возмужал, подметила про себя Вальбурга, но осталась невозмутима.

— Да, вполне может быть. Я могу тебе чем-то помочь, дорогой?

— Нет, я… мы с Кингсли пока справляемся, но я дам тебе знать, если что-то понадобится.

Действительно подрос, опять подумала она и кивнула.

— Хорошо, ты только не переусердствуй и будь осторожен.

— Обязательно. И ты тоже… э-э… береги себя.

На этом Сириус поднялся из-за стола, поцеловал её в щёку и покинул столовую. А ведь когда-то, вернувшись в отчий дом с ребёнком на руках, он не решался к ней даже близко подойти, подметила про себя Вальбурга, проводив сына взглядом. Впрочем, такие мелочи она сегодня подмечала не без причины. Нанятый ею работник наконец-то дал о себе знать, и в короткой записке, которую принесла не сова, а ворона, было сказано, что после захода солнца нанимательнице следует посетить фамильный склеп и приготовить деньги. Возможно, стоило рассказать об этой записке Сириусу и попросить сходить с ней, но, учитывая то, что он поведал о своих делах, Вальбурга решила не грузить сына ещё больше. Начнёт ещё переживать за неё, беспокоиться или же сомневаться в нанятом ею работнике… пусть уж занимается не менее важным делом, а с призраками прошлого она как-нибудь разберётся сама.

— Кикимер, отправляйся в банк и сними пять сотен золотых.

— Да, госпожа.

Этот день показался Вальбурге невероятно долгим, несмотря на разные хлопоты и Гарри, несколько раз прибегавшего к ней со всякими вопросами. После захода солнца Вальбурга оставила с ним не только Добби, но и Кикимера, которой уж точно не допустит беспорядка в доме, а сама накинула мантию, повязала на голову тёмный платок и трансгрессировала с крыльца прямо ко входу к фамильному склепу.

К её удивлению, дверь была приоткрыта и Вальбурга достала волшебную палочку. Все защитные заклинания, способные уберечь кости предков от посягательств на них недругов, были на месте. Вскинув палочку перед собой, Вальбурга вошла и стала спускаться по лестнице. В самом низу, где было очень прохладно и тихо, чем за дверью, ведущей на кладбище, хватило лишь пару раз взмахнуть палочкой, чтобы факелы на стенах вспыхнули и в их свете стали видны имена всех усопших Блэков, кто был захоронен в этом месте. Также в свете факелов стал виден тот самый бледный, украшенный разными символами работник, стоявший по центру зала. Рядом с ним стоял стол, вероятно, наколдованный, на котором угадывалось нахождение тела, укрытого плотной тёмной тканью.

— Ты как сюда вошёл, защитные заклинания не повредив? — нарушила тишину Вальбурга, и её голос в зале зазвучал куда громче.

— Защитные заклинания не действуют на тех, кто не несёт вам зла, госпожа, — ответил ей работник.

— То есть при желании мои недруги могут заплатить тебе больше и заполучить то, что им нужно?

— В таком случае ваша защита нанесёт мне неслабый удар, госпожа, но, как я и говорил вам ранее, мы не любим принимать участия в чьих-либо разборках. Наш дар дан нам не для того.

— Что ж, это похвально.

Работник сдвинулся с места и подошёл к столу.

— Вы были ко мне добры, госпожа, поэтому я подумал отплатить вам тем же, — сказал он, взявшись за конец тёмной ткани. — Обычно таких, как вы, пугает вид их близких, поэтому я решил немного… м-м… скажем так, «поколдовать» и сгладить неприятный эффект.

Он сдёрнул ткань, и Вальбурга шумно втянула в себя воздух. Это был он… её сын, в той же мантии, брюках, рубашке и жилетке. Регулус всегда одевался изящно, как подобало достойному представителю волшебного сообщества. На его голове аккуратно лежали тёмные волосы, которые он, в отличие от старшего брата-смутьяна, никогда не отращивал до плеч и вовремя ходил подстригать. Пожалуй, единственным, что сейчас в нём было неестественным — это его мертвенно-бледное осунувшееся лицо и костлявые руки, сложенные на груди.

— Можете провести необходимые проверки — это ваше право, — сказал работник, отойдя от стола на пару шагов назад.

Вальбурга приблизилась, но не стала взмахивать палочкой. Ей не нужно было применять заклинания и проводить проверку, чтобы убедиться, что перед ней находился её сын. Она всё видела и чувствовала сердцем. Какую бы иллюзию или чары на него не наложили, чтобы тело и одежда стали выглядеть так хорошо, как прежде, им бы не удалось её обмануть. Это точно был он, её Регулус.

— Возьми, — сказала Вальбурга и, вытащив из кармана небольшой мешочек, бросила вперёд.

Работник поймал, развязал и заглянул внутрь.

— Тут больше, госпожа, — сказал он, увидев, что внутри мешочек заметно вместительнее, чем снаружи, — намного больше, чем я просил. Я не возьму столько — это...

— Уважь меня, — оборвала его Вальбурга, не отводя взгляд от сына. — Если не для себя, так возьми для близких или таких же немногих, как ты. Пусть они знают, что Блэки их не презирают и готовы достойно вознаградить за проделанную работу.

— Хм… видимо, Блэки много всего повидали на своём веку, — заметил работник и положил мешочек в карман.

— Очень много… — отозвалась Вальбурга и осторожно протянула руку.

Ладонь сына была грубой и ледяной, когда она её коснулась и почувствовала, как такой же холод сковал её тело. Стало трудно дышать. Всё это было неправильно… чудовищно неправильно. Не должны родители хоронить детей, должно быть наоборот, испокон веков так было.

— Знаете, — нарушил возникшую в склепе тишину работник, — раз уж просили уважить вас, то может… и вы уважите меня?

— О чём это ты? — Вальбурга убрала руку с ладони сына и подняла взгляд.

— О том, что вам и вашему сыну так нужно, я могу вам это дать, — приблизившись, пояснил работник. — Таким, как вы, для этого нужно проводить ритуал, проливать кровь или же использовать какой-нибудь артефакт, а таким, как я, достаточно отточенных с годами умений. За это нас многие ненавидят и презирают, не думая, какой ценой это даётся, но раз Блэки всё понимают… позвольте и мне отплатить тем же.

Неужели он хочет дать ей то, о чём она и не мечтала, подумалось Вальбурге, и её сердце застучало быстрее. Она не произнесла ни слова, и работник, подняв руки, стал тереть одну ладонь об другую. Его мутные глаза потемнели и в свете факелов приобрели янтарный оттенок.

— Регулус… Арктурус… Блэк… силой, данною мне… я призываю тебя! — властно сказал он и, откинув голову, приложил обе ладони к груди её сына.

Пламя факелов дрогнуло, и Вальбурга почувствовала лёгкий ветерок, пробежавшийся по залу. Она глянула по сторонам, но там никого не было, на стенах лишь выделялись безмолвные имена предков.

— Здравствуй… матушка, — вдруг послышался до боли знакомый голос со спины, и Вальбурга медленно повернулась.

Регулус стоял в шаге от неё, бледный и полупрозрачный, как и все призраки. Он был так же молод и хорошо одет, как и тот, кто лежал на столе, разве что его лицо выражало эмоции. Оно было печальным, и глаза, что некогда смело смотрели ей прямо в лицо, теперь были обращены к полу.

— Спасибо, что вернула меня, — сказал он, — там, вдали, мне было так темно, одиноко и тоскливо…

— Если бы я знала… я бы вернула тебя раньше, — найдя в себе силы, ответила ему Вальбурга.

— Ничего, так тоже неплохо. Прости, что… подвёл тебя и исчез, я не мог поступить по-другому, я…

— Что за чушь ты несёшь, сын, ты никогда меня не подводил!

Из-за резкого высказывания матери Регулус перестал смотреть в пол и поднял на неё недоумённый взгляд. Вальбурга же втянула в себя немного воздуха и сделала небольшую паузу, чтобы не дать голосу дрогнуть.

— Если бы я тогда знала… что из себя представляет Тёмный Лорд, я бы пошла вместе с тобой и сожгла всех этих мёртвых загребущих тварей, выползающих из озера, — сурово сказала она. — Если уж кому и стоит здесь извиняться, то уж точно не тебе, мой дорогой.

— Я… не понимаю, ты… не сердишься на меня, матушка? — растерянно спросил Регулус, и она покачала головой.

— Мы уничтожили несколько крестражей, сын, и если найдём новые, то уничтожим и их. Эта подлая тварь ответит за всё. За все лживые обещания и сладкие речи, за всю бесценную кровь, которую она посмела выпить из Блэков.

— «Мы»? О ком ты говоришь, матушка? О себе и отце?

— Нет, мой дорогой, отец меня оставил в то же время, что и ты, скоро ты с ним наверняка встретишься, а я говорю о себе и о Сириусе.

Удивление в лице Регулуса сменилось чем-то иным. Он всё ещё оставался полупрозрачным, но при этом как будто бы ожил. По крайней мере, об этом говорило его переменившееся лицо и блеск в глазах.

— Ты… ты ведь не шутишь, матушка? Ты и Сириус… Вы… то есть… Вы помирились?!

— Именно так, дорогой.

Губы её сына медленно изогнулись в улыбке.

— Это… самое прекрасное, что я слышал за все эти годы. Теперь я буду спокоен. За тебя, матушка, и за Си…

Регулус вдруг исчез и снова перед ней появился.

— Он не сможет удерживать меня здесь долго, — сказал сын, посмотрев ей за спину. — Я должен уйти. Прости, что не могу остаться в мире живых. Мне… будет здесь тяжело, невыносимо.

— И не надо, — сказала ему Вальбурга, — нечего тебе здесь болтаться как дерьму в проруби. Иди, дорогой, ты заслужил покой. Однажды мы снова увидимся и больше никогда не расстанемся.

Регулус кивнул и протянул руку. Она чувствовала прохладу, исходившую от его ладони, когда он коснулся её щеки.

— Я люблю тебя, матушка, — сказал сын на прощание и растворился.

В стороне был слышен тяжкий вздох, и, повернувшись, Вальбурга увидела, что работник убрал ладони от тела её сына.

— Если тебе когда-то придётся туго и понадобится помощь, не забывай о Блэках, — сказала она ему. — Если не застанешь меня в живых, так напомни обо мне тем, кого встретишь, они поймут.

— Хорошо, госпожа, — отозвался работник, — я передам таким, как я, что Блэки нас уважают и ценят. Будьте уверены, если хоть кому-то поступит предложение навредить Блэкам, они его отвергнут. Никакие деньги их не переубедят до тех пор, пока вы первыми кого-то из нас не оскорбите.

На этом он коротко кивнул и направился к лестнице. Вальбурга же закрыла глаза и несколько раз взмахнула палочкой. Когда она снова увидела свет, то ни стола, ни тела больше не было. В стороне лишь появилась ещё одна надпись с именем и датами жизни и смерти. Теперь сын лежал рядом с её мужем, когда-то и она будет рядом с ними, подумалось Вальбурге и спустя минуты она отправилась домой. Чуть позже, во время ужина, она сидела за столом и думала всё о том же… Если бы был хоть какой-то шанс всё изменить, она бы поменялась с Регулусом местами. Будь сын жив, он бы непременно признал правоту старшего брата и снова с ним поладил. Её мальчики смогли бы жить в мире и выручать друг друга.

От разросшихся впечатлений и мыслей Вальбурга не питала этим вечером ни особого аппетита к еде, ни интереса к разговорам за столом, поэтому выпила только чай и ушла к себе. Сидя на кровати в спальне, она выдвинула ящик прикроватной тумбочки и потянулась к самому ценному. Конверты с письмами младшего сына стояли ровно в ряд, а сбоку от них были аккуратно сложены колдографии. Вальбурга взяла ту, где Регулус и Сириус были ещё маленькими и стояли у кресла, улыбающиеся, раскрасневшиеся и взлохмаченные. Как обычно игрались и бегали по дому. Они были такими маленькими и такими дружными… возможно, такими же они и остались бы, если бы она не начала вбивать между ними клинья.

— Матушка, к тебе можно? — послышался за дверью голос сына и стук.

— Входи! — разрешила Вальбурга, тотчас убрав колдографию на место, и задвинула ящик.

— Ты в порядке? — настороженно спросил Сириус.

— А что, ты боишься, что не знаешь, где у меня смертный узелок лежит? — вопросом ответила она, и сын немного нахмурился.

— Знаешь, матушка, твой юмор, он… настолько специфический, что его трудно распознать.

— Да твой юмор, знаешь ли, тоже нельзя эталоном остроумия назвать.

— Ладно, я вижу, ты и впрямь в порядке. — Сириус хотел было закрыть дверь и выйти, но мать его остановила.

— Подожди, — сказала Вальбурга и опустила ладонь на место возле себя. — Если не занят с Гарри, можешь со мной посидеть.

— С Гарри сейчас Добби играет — это надолго, — заметил Сириус и, пройдя в спальню, опустился на предложенное ему место. — Что-то случилось? Ты хорошо себя чувствуешь? Может, Августа позвать?

— Ты что его теперь по каждому моему чиху будешь звать?

— Ну…

— Лучше расскажи, что там у тебя. Удалось что-нибудь узнать?

Сириус поморщился и достал из кармана свернутый вчетверо листок.

— Удалось… — со вздохом ответил он, развернув лист, и показал ей, — только теперь у нас с Кингсли есть работа на несколько месяцев вперёд или даже на несколько лет…

Вальбурга взглянула на лист и увидела на том четыре ряда из названий каких-то ценных вещей, которыми, по словам его приспешников, Волан-де-Морт когда-либо интересовался. Те же четыре ряда были и на другой стороне листа.

— И что, ты сам собрался каждую вещь проверять? — спросила Вальбурга у сына.

— А что, ты предлагаешь кому-то растрепать, что именно меня интересует? Поделим с Кингсли на двоих и как-нибудь уж осилим.

Нет, её сын, может, повзрослел и возмужал, но ещё не настолько, чтобы соображать в элементарных вещах, мысленно поправила себя Вальбурга и поджала губы.

— Кикимер! — сказала она, и раздался хлопок.

— Да, госпожа? — вопросил домовик.

— Тащи сюда наглую морду, живо!

— Да, госпожа!

Через какие-то минуты в спальне был настороженный гоблин и держал в руках тот самый листок, что достал из кармана Сириус.

— Вы… вы хотите, чтобы я всё проверил? — переспросил он.

— Да, — подтвердила Вальбурга. — Каждую вещь, где она находится, у кого, зачарована она или нет, если зачарована, то что там за магия и для чего. Если окажется, что магия тёмная, то тут же явишься сюда и сообщишь нам об этом.

— А если какую-то ценную вещь не найдёшь, то обязательно это отметь и тоже сообщи, — прибавил Сириус.

— А если ты вздумаешь нас обмануть или недобросовестно подойти к делу…

— …то мне не жить по контракту, — сам закончил гоблин, прижав список к груди, и крайне осторожно покинул спальню в сопровождении Кикимера, державшего в руке кочергу.

— Вот вечно ты всё усложняешь, — сказала Вальбурга сыну, и тому не нашлось что ответить. — Ладно, сегодня был очень долгий день, я, пожалуй, отдохну. Спокойной тебе ночи.

Однако несмотря на то, что в ближайшие дни гоблин занимался для них поиском, а Сириус мог снова быть весёлым, приходить пораньше и проводить вечера с Гарри, довольна Вальбурга не была. Её ожидания опять не оправдались. После очередных выходных она поняла, что придётся всё-таки влезть туда, куда ей влезать не особо хотелось. Но что же ещё поделать, если она не молодеет, а годы всё идут и идут? Пока Гарри бегал по дому и играл, Вальбурга поднялась на четвёртый этаж и зашла в комнату к сыну. Как и всегда та пестрила разными плакатами, которыми Сириус её нагло обклеил, но сегодня его мать крайне заинтересовали некоторые из них, поэтому она приблизилась к стене с ними и вскоре скривилась.

— Вот же срамота! — не удержавшись, высказалась Вальбурга вслух, при этом продолжая разглядывать самых безнравственных на свете девушек, с улыбками стоявших на плакатах перед ней в одних только купальниках.

Впрочем, недолгих наблюдений ей вполне хватило, чтобы сделать некоторые выводы о вкусах сына и спуститься в гостиную. Вальбурга немного подумала и села писать письмо. Некоторые дела, как известно, можно решать через поверенных, значит, осталось только нанять одного такого толкового человека, чтобы он решил для неё один крайне надоевший вопрос.

* * *

Похоже, «мамин» гоблин подключил сородичей и они вместе всё проверили. Иных объяснений, как такое количество ценных вещей по составленному им списку можно было найти и за неделю осмотреть, у Сириуса не находилось. Впрочем, это было и не важно. Результаты, которые он получил от гоблина, конечно, оказались не очень впечатляющими. Многие найденные вещи были чистыми или полуразрушенными, какие-то зачарованными, но, конечно же, чтобы блестеть и не собирать пыль. В списке не нашлись только две вещи, и то одна из них была легендой, но кое-кто из Пожирателей утверждал, что Волан-де-Морт верил во многие легенды и ещё в школе твердил, что ценные вещи Основателей Хогвартса наверняка где-то лежат. Именно поэтому у Сириуса не было сомнений, что диадема Кандиды Когтевран — это не вымысел, она наверняка где-то лежит, нужно лишь её найти. Вполне возможно, что её-то Волан-де-Морт и испоганил, как и золотую чашу Пенелопы Пуффендуй, а перед ней медальон Салазара Слизерина. Возможно, это доставляло ему какое-то удовольствие — портить самые древние и ценные вещи, хотя он сам, скорее всего, считал, что таким образом делал эти вещи своими.

Ещё одной вещью, значившейся в списке, но не найденной гоблинами, было некое кольцо Мраксов, но его поиск взял на себя Кингсли. Пока зять изучал архивы и всё перепроверял, Сириус периодически наведывался в Хогвартс и вёл там поиски.

— Мистер Блэк, я всё понимаю и не имею ничего против ваших походов в библиотеку, — встречая его в коридоре, порой говорила профессор МакГонагалл, — но как долго вы намерены досаждать Серой Даме? Ваши преследования переходят всякие границы! Из-за вас привидение как с ума сошло! Серая Дама теперь постоянно донимает всех вопросами, хорошо ли она выглядит, и ругает тех учеников, кто не может сказать ей, который настал час. Это просто дико! Это…

— Досаждать? Да что вы, профессор, я всего лишь хотел пару раз скрасить её досуг увлекательной беседой, но не подумайте ничего дурного, даже такая прекрасная девушка, как она, не сравнится с такой, как вы. Вы же знаете, вы для меня дороже всех, потому что такой, как вы, больше в мире не существует. Только, пожалуйста, Еле… кхм, Серой Даме это не говорите, а то она такая ранимая и…

— Ой, всё, прекратите, идите уже, куда шли!

Благо, что Сириусу удалось задействовать всё своё обаяние и вызвать отклик у Серой Дамы, то есть дочери Кандиды Когтевран, Елены. Она призналась, что некогда и Том Реддл интересовался диадемой, но обманул её. Диадему он нашёл, но не уничтожил, а испоганил и спрятал где-то в замке. Елена всё ещё чувствовала её присутствие, но не могла объяснить где. Вероятно, это место было сокрыто даже от неё, привидения, поэтому теперь они с Сириусом вели разные беседы и вместе всё обыскивали. Это, без сомнений, был тот ещё вызов, ведь когда-то Мародёры составили карту и обошли все закоулки школы, но что же они тогда упустили? Что это за место, где от глаз посторонних можно было спрятать что-то крайне ценное?

В очередной день Сириус, увлечённый поисками, пришёл с работы пораньше, переоделся и сперва отправился на третий этаж, к Гарри, чтобы отпроситься. «Отпрашивался» Сириус, конечно, не в буквальном смысле слова, а скорее сообщал крестнику о своих делах, но это было для него крайне необходимо, хотелось, чтобы мальчик понимал, что он ему важен, да и из дома после таких коротких разговоров уходить было легче: кошки на душе не скреблись.

— Опять важные дела? — спросил Гарри, с кислым видом вернув на место мяч.

— Да, Сохатик, надо идти, — подтвердил Сириус. — Но в выходные я весь твой. Пойдём с тобой в киношку, на мотоцикле покатаемся, в кафешке посидим…

— Правда? — обрадованно переспросил Гарри.

— Даю слово!

— Круто! Тогда иди.

Перед уходом Гарри к нему подбежал и обнял, и Сириус вышел из его комнаты с улыбкой. На втором этаже он намеревался, как и обычно, заглянуть в гостиную и бросить матери, что уходит в Хогвартс, но подошёл ко входу и… внезапно застыл.

— Да, именно так, — сказала матушка, сидя на диване.

На противоположном от неё диване сидело необычайной красоты создание. Это была молодая белокурая девушка, одетая в светлую блузку и не очень длинную тёмную юбку, из-за чего её стройные ножки очень привлекали взгляд.

— Кхм… — Сириус невольно кашлянул и движением руки пригладил волосы. — Доброго дня, дамы!

— О, а вот и мой сын, Сириус, — сказала матушка, обратив на него взгляд.

— Доброго дня, мистер Блэк, — последовав примеру хозяйки, поприветствовала его незнакомка.

— Дорогой, познакомься с Мадлен, — представила её матушка, — она прибыла из Франции несколько лет тому назад, хорошо себя зарекомендовала у нас и любезно согласилась обучать Гарри разным наукам.

Мадлен очаровательно улыбнулась, и Сириус, без того забывший, куда он же шёл и зачем, с трудом прокрутил в своей голове слова матери и немного запутался.

— Обучать? — переспросил он. — А-ам… матушка, а можно тебя на пару слов?

— Конечно, дорогой, Мадлен, вы нас простите.

— Всё в порядке, миссис Блэк.

Матушка вышла в коридор и остановилась у дверного проёма.

— Что такое, дорогой?

— Слушай, она, конечно, хороша… даже очень хороша… но я думал, мы наймём кого-то более… ну… — Сириус немного замялся и снова заглянул в гостиную, где сидела Мадлен. — Зрелого и… искусного, наверное.

— Чтобы этот зрелый и искусный отбил у Гарри всякое желание чему-то научиться? — спросила матушка. — Я думала, ты ищешь кого-то более… приятного на вид и покладистого, способного найти подход к ребёнку, — прибавила она, тоже глянув в сторону гостиной. — У Мадлен самые хорошие рекомендации, к тому же она знает не менее трёх языков, я подумала, она сможет вызвать у Гарри интерес к новым знаниям, но если ты против, то я, конечно, её прогоню. Я всего лишь хотела облегчить тебе работу, ты ведь и без того так загружен поисками…

Матушка было двинулась в гостиную, но Сириус успел её удержать.

— Нет, стой, пусть… Пусть уж тогда попробует, раз она такая… способная.

— Хорошо, тогда я скажу ей, что мы даём ей испытательный срок. Если к Рождеству Гарри ничему новому не научится, тогда будем искать кого-то другого.

— Да, так намного лучше. И это…

Оторвать взгляд от гостьи было невероятно трудно, но Сириус это сделал.

— …я сегодня тоже в Хогвартс пойду, не теряйте меня.

— Хорошо, дорогой, удачи тебе в поисках, — пожелала ему мать и вернулась в гостиную.

Уходя из дома, Сириус хмурился и чуть позже решительно шёл по тайному проходу из Хогсмида в Хогвартс. Надо поскорее найти грёбаную диадему, думал он, ещё не хватало, чтобы какая-то испорченная ценная побрякушка помешала ему участвовать в жизни крестника. Надо же поближе познакомиться с Мадлен, посмотреть, как она будет влиять на Гарри, возможно, вместе пообедать и что-то обсудить… Столько же важных дел, а он в стороне от всего!

«И Кингсли надо пинка дать, чтобы быстрее кольцо нашёл, — думал Сириус, хмурясь всё сильнее. — Ничего, скоро уничтожу всю эту мерзость и заживу как нормальный человек!»

1 сентября 1991 года

Лето прошло, а с ним прошли и каникулы, из-за чего на перроне царило небывалое оживление. Из-за барьера, отделяющего маггловские платформы от платформ волшебников, прибывали всё новые и новые лица. Некоторые из них суетились, другие неторопливо следовали к вагону или же отвлекались на тех или других лавочников, компактно разместившихся со своим товаром на платформе. Тут и там расхаживали газетчики, предлагая родителям и их детям разные журналы и леденцы на палочке, чтобы скрасить досуг. Среди шумного людского потока находился и Сириус с двумя детьми. Сегодня настал тот самый день, когда пришло время попрощаться с Гарри и отпустить его в Хогвартс. Сириус, конечно же, улыбался, испытывая гордость, он прикипел к крестнику как к родному сыну и сейчас бы ни за что не признался, что вместе с радостью испытывал и толику грусти. Какой же его славный мальчик стал большой! Такой же сильный и отважный, как его отец Джеймс, и всё же… всё же он помнил Гарри ещё совсем маленьким, крохой, которого держал на руках и таскал то по лестнице, то по дому, раскачивал на качелях, катал на своей спине, обращаясь в пса, сажал в коляску и возил по улицам. Подумать только, сколько всего было позади!

— Давай, Сохатик, занесу твои вещи и оставлю вон в том купе, там вроде свободно, — сказал Сириус, взяв одной рукой чемодан крестника за ручку, а другой схватил клетку с белоснежной совой.

Пока он заходил в поезд и размещал вещи, Гарри стоял на перроне и прощался сестрёнкой. Конечно пятилетняя Лили Вальбурга Блэк, если разобраться, не являлась ему сестрой, но кто бы стал в этом разбираться? Несмотря на существенную разницу в возрасте и во внешности — Лили была белокурая, как мать, но имела те же притягательные черты лица отца и серые глаза, — дети очень привыкли друг к другу и считали себя частью одной семьи. Сегодня Лили крепилась с духом, ведь она считала, что в свои пять лет она очень большая девочка, а большие девочки не должны плакать, даже если расстаются с очень близкими людьми. Лили хмурилась и пыталась изобразить из себя бабушку, которую, казалось, не могло сломить ничто.

— Вот, Гарри, возьми, — сказала Лили и протянула брату самую дорогую вещь, что у неё имелась.

Для брата ей не было жалко даже палочку феи. Ту самую палочку, полфута в длину, имеющую на конце звёздочку. Палочку, которую ей подарил любящий отец, а мама надела на спинку крылышки.

— О, нет, я не могу это принять, — попытался отказать Гарри, но Лили впихнула палочку ему в руки.

— Бери-бери, тебе она больше пригодится! — утвердила сестрёнка. — Если вдруг кто попробует тебя обидеть, ты сразу дашь ему сдачи!

— Лили, я не думаю, что кто-то захочет…

— А ты не думай, ты взмахни палочкой и направь звёздочку обидчику прямо в глаз! А если не поможет, позови Добби, а он позовёт меня, а я позову бабулю, а она позовёт Кикимера, а он возьмёт кочергу! Мы их всех за тебя порвём!

— Ну что, я всё разместил, у вас всё в порядке?

Сириус вышел из вагона, и растерянному Гарри осталось разве что поблагодарить сестрёнку за подарок и сунуть палочку в карман мантии. В стороне от них многие родители прощались и обнимали своих чад, а те забегали в поезд и махали им из-за стекла. Наверное, надо было тоже поторапливаться, но впервые торопиться Сириусу не хотелось.

— Ну что, Сохатик, готов к приключениям? — спросил он, и Гарри улыбнулся.

— Да, Бродяга!

Конечно же он был готов, ему столько всего рассказывали о школе, много чему учили, говоря, что это непременно пригодится. Дома он мог отрабатывать заклинания при помощи палочек крёстного, а на выходных летать с ним невдалеке от Хогсмида. Для Гарри Хогвартс не был чем-то неожиданным и незнакомым. Он периодически видел замок издали и имел о нём некоторые представления благодаря рассказам близких людей. В последние два года Гарри даже не терпелось поскорее повидать сверстников, приступить к учебе и показать себя.

— Тогда иди сюда, — тепло сказал ему Сириус и, присев, раскинул руки.

Гарри прижался к нему, и Сириус ненадолго обхватил его обеими руками. Когда-то ведь крестник был таким крохотным, даже трудно было представить оставить его одного, а теперь… Неужели это был не сон?

— Давай, удачи тебе, — выпустив крестника из объятий, сказал Сириус и потрепал по волосам. — И помни, что не все правила следует строго соблюдать.

— Я помню, — отозвался Гарри и обнял сестрёнку.

После этого он забежал в вагон вместе с другими учениками, а Сириус с дочкой остались стоять на перроне. Когда поезд издал характерный сигнал, собираясь трогаться с места, на Лили нашла небывалая грусть. Ей уже не хотелось быть большой серьёзной девочкой и не плакать, потому она сорвалась с места, чтобы снова увидеть брата хотя бы из-за стекла и помахать ладошкой.

— Гарри! Гарри!.. — стала кричать она, но на бегу врезалась в рыжеволосую девочку, которая, похоже, тоже хотела с кем-то попрощаться. — Ты что, слепая?! — поднявшись на ноги, сердито спросила её Лили.

— Отстань, мелюзга! — не менее сердито ответила ей рыжая девочка. — Из-за тебя я не попрощалась с братьями!

Девочка была намного выше Лили, но последнюю это ни капли не смутило. Обида, что ей не дали в последний раз повидать брата, жгла изнутри, и она так же, как бабушка, насупилась и вскинула пальчик в адрес рыжей девчонки.

— Будь ты проклята и весь твой род!

— Лили, что это такое?! — возмутился Сириус, подбежав к дочери. — Не смей говорить такое людям, я тебе запрещаю, ты поняла?!

Но Лили не хотела ничего понимать. Как можно что-то понимать в такой ужасный день? Сегодня от неё уехал Гарри, её несравненный добрый брат. Кто его заменит? Крошка-брат, который сейчас в Мунго? Это ведь только отец мог додуматься взять их с собой на прошлой неделе и радостно сказать: «Ну, дети, познакомьтесь, это Джеймс, ваш братик». Братик был похож на красную завёрнутую в одеяло куклу, которая была чем-то недовольна и вдобавок пищала. Кто этого братика заказывал у аиста и для чего, Лили не понимала, ведь подержать его было нельзя, поиграть с ним тоже, говорить он не умел, а мама… а мама теперь была прикована к нему. Из-за братика, собственно говоря, в доме вот уже вторую неделю было неспокойно, и папа то и дело пропадал то у мамы в больнице, то на работе. Но то ли дело Гарри… Гарри всегда был рядом. Брат держал её за руку, когда они выходили на улицу и шли на детскую площадку, покупал ей мороженое, качал её на качелях, делился конфетами, сажал на метлу, когда они летали по дому, а иногда, когда бабушка не могла, садился к ней вечером на кровать и читал сказки. Разве другой такой Гарри найдётся? Нет.

Словом, Лили чувствовала себя очень несчастной. Как только отец повысил на неё голос, она не выдержала и расплакалась.

— Эй, солнышко, ну ты чего… — в тот же миг сделался ласковым отец.

— А Гарри уехал! Уе-е-ехал Гарри!.. — всхлипывая, повторяла Лили и через мгновение оказалась в папиных руках.

— Да-да, я понимаю, солнышко, но он скоро вернётся… на Рождество мы снова будем вместе… А сегодня мы, знаешь, что с тобой сделаем? Мы с тобой пойдём по магазинам и много чего тебе накупим! — сказал Сириус и понёс дочь к барьеру.

Лили высунулась из-за его плеча и снова посмотрела в сторону рыжей девочки. Та стояла возле своей рыжей пухленькой матери, и Лили, пользуясь тем, что у отца нет глаз на затылке, скривила личико и на прощание показала противной девочке язык.

* * *

Вальбурга сидела на диване в гостиной и пребывала в скверном настроении. Август в этом году не задался. В октябре должен быть родиться внук, но что-то пошло не так и он родился полторы недели тому назад. По этой самой причине все были несколько взволнованы. И недоношенный внук, и невестка вот уже который день находились в Мунго. Целители уверяли, что всё идёт как надо, бояться нечего и скоро семья обязательно воссоединится. Вот только пока это не сильно успокаивало. Внучка Лили на почве того, что её родители пока переживали о другом, стала очень капризной, благо, что Гарри удавалось хоть как-то отвлечь сестрёнку от всего, но сегодня… Сегодня произошло что-то из ряда вон выходящее. Сегодня настал самый важный день, её дорогой внук Гарри — и пусть только кто-то попробует сказать, будто он ей чужой! — отправлялся в Хогвартс, а она, его бабушка, не смогла дорогого ей мальчика проводить. Один Сириус и Лили отправились с ним на перрон. А ведь Вальбурга провела с Гарри почти десять лет под одной крышей… прикипела к нему как к родному… но кое-кто потребовал её внимания и отвлёк от внука. Собственно, этот «кое-кто» лежал на ковре между двух диванов и продолжал взывать к её совести. Его руки и ноги были связаны, а с головы снят дурацкий тюрбан.

— Это п-п-похищение… — говорил взволнованный профессор Квиринус Квиррелл, — м-меня б-будут и-искать…

— Да кто тебя будет искать, жалкая ты тряпка? Торговцы чесноком, что ли? — недобро спросила его Вальбурга и взмахнула палочкой.

От Круциатуса Квиррелл взвизгнул и быстро повернулся к ней спиной. На его затылке находилось то, что злило хозяйку дома больше всего. Ещё одно лицо, не имевшее носа, смотрело на неё с затылка с нескрываемой злобой в красных глазах и голос этого второго лица, в отличие от Квиррела, не дрожал.

— Я доберусь до тебя, мерзкая старуха, — с ледяным презрением говорил ей Волан-де-Морт, находящийся в теле своего слуги, — и ты мне за это ответишь!

— Из этой тряпки вылези сперва, а потом и добирайся, — с неменьшим презрением в голосе ответила ему Вальбурга, — или ты думал, я не узнаю, что какая-то тварь захочет зайцем проскочить в Хогвартс? Опять до моего Гарри добраться вздумал?! — злобно прибавила она. — Я не для того почти десять лет о нём заботилась, чтобы какой-то ублюдок мальчонке жизнь портил!

— М-м-мы с-со-собирались в ш-школу н-не р-ради Г-г-г-гарри П-поттера… — попытался было сказать Квиррелл, но простонал и без воздействия Круциатуса.

— Заткнись! — рявкнул на него Волан-де-Морт.

— Да можешь не затыкать свою тряпку, — заметила Вальбурга, — и без него ж понятно, что вам, поганцам, помимо Гарри, нужно. Что, за кровью единорогов подались? Ох, и упал же ты, Том, хуже только…

— Не смей меня так звать, мерзавка! — злобно перебил Волан-де-Морт. — Сейчас же отпусти моего слугу или…

Вальбурга цокнула языком и махнула левой рукой, чтобы было воспринято как команда.

Бам! — ударила одна сковорода по лицу Волан-де-Морта.

Бам! — ударила другая сковорода по лицу Квиррела.

Две невысокие домовушки в тёмных платьицах, Вальга и Бурга, дочери Винки и Кикимера, ждали от хозяйки новые команды.

— В албанском лесу надо было хорьков и ласок пугать, Том, а с меня довольно, — тем временем сказала она.

— Давай, — сузив глаза, прошипел Волан-де-Морт с превосходством, — убей это жалкое создание и посмотришь, что будет…

— Н-но, по-по-повелитель… — испуганно отозвался Квиррелл, но на него никто не обратил внимание.

— А что будет? — спросила Вальбурга. — Ты думаешь, будешь вечно скитаться по свету и новые тела обретать? Боюсь, что должна тебя огорчить, Томми, но это вряд ли. Все твои жалкие побрякушки мы уничтожили.

— О чём она г-г-го-ворит, м-мо-ой п-п-по-повелитель? — вконец разволновался Квиррелл.

— Она блефует, ничего она не знает и не сделает, — твёрдо ответил Волан-де-Морт, но в этот момент послышались шаги и в гостиную прошёл Кикимер.

В одной руке домовик держал здоровенную кружку, наполненную крепким зельем, в другой руке была обгоревшая вещь, а если точнее, некогда прекрасная диадема. От одного её вида глаза Волан-де-Морт расширились.

— Пока ты там по лесам прятался, как сурок, мы все твои игрушки нашли и уничтожили, — с мстительным удовольствием сказала ему Вальбурга. — И медальон, и чашу, и кольцо, и жалкую книжонку… а за твою змею я кое-кому заплатила… у этих людей глаза, знаешь, узкие такие, но выгоду они хорошо видят… Ох, они за твоей змеёй кинулись… наверное, нашинковали её и пир устроили…

— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ! ТЫ ЛЖЁШЬ! ТЫ!..

Бам! Бам! Бам! — ударила его одна сковородка, а за ней другая и снова первая.

— О да, Том, всё, что у тебя осталось — это Снейп, — продолжала Вальбурга, потому как наконец настал её звёздный час, чтобы отплатить за всю понесённую боль и ошибки, которые она совершила, уверовав в слова Тёмного Лорда. — В этом немытом паршивце ещё сохранилась частичка твоей души, я думала, к нему ты и побежишь, но нет, тебе ещё хватило наглости вернуться и попробовать отправиться вслед за моим мальчиком. Что ж, ты сам напросился, — сказала она и посмотрела на домовика.

— Нет! Не вздумай! Я тебе запрещаю! — закричал Волан-де-Морт, но тело, в котором он находился две домовушки легко повернули на другой бок, а Вальбурга взмахнула палочкой.

— Империо! Приподнимись и выпей всё.

Квиррелл, попавший под воздействие заклятия, приподнялся и присел. Кикимер поднёс к его губам кружку, и профессор стал жадно поглощать её содержимое.

— Ты хотел жить вечно, Том? — спросила Вальбурга. — Что ж, вечную жизнь я тебе не обещаю, но лет так пятьсот-шестьсот ты наверняка получишь. Правда, к тому времени, когда твоя тряпка проснётся, Снейпа уже не будет в живых, но ты уж как-нибудь поосторожнее там…

Квиррелл, осушивший кружку, блаженно улыбнулся и упал на пол, погрузившись в глубокий сон.

— …сам понимаешь, тело за эти годы совсем дряхлое станет. Один неверный шаг или вздох и всё… очнулся в ящике и сыграл в ящик. Вот уж точно каламбур.

— ТЫ!..

Вальбурга взмахнула палочкой, и Силенцио заглушило голос второго лица.

— Ты мне надоел, Том. Наслаждайся «долгой» жизнью, лёжа в четырёх досках от нас всех как можно дальше, — пожелала она и посмотрела на Кикимера. — Отнеси этого ублюдка к нашему другу, разбирающемуся в том, как обращаться с мёртвыми, и проследи, чтобы он закопал его как можно глубже.

— Да, госпожа, — мстительно улыбнувшись, сказал Кикимер и посмотрел на дочерей. — А вы что встали? А ну марш на кухню матери помогать! — приказал он им и исчез вместе с Квирреллом.

Вальга и Бурга со сковородками в руках убежали из гостиной, и Вальбурга крикнула в сторону:

— Добби!

Раздался хлопок, и домовик появился перед ней.

— Да, госпожа?

— Возьми деньги и сходи в «Сладкое королевство», купи для Гарри его любимые сладости и запакуй в коробку, — приказала Вальбурга. — Ах да, ещё открытку купи.

— Хорошо, госпожа, Добби всё-всё сделает! — откликнулся домовик и исчез.

Вальбурга же немного посидела, пытаясь прийти в себя, а потом опустила взгляд и снова помрачнела. Даже Волан-де-Морт, будь он проклят, ковёр ей испачкал!

— Винки! — крикнула она и раздался ещё один хлопок.

— Да, госпожа? — вопросила домовуха.

— Будь добра, как будет время, почисти ковёр.

— Хорошо, госпожа, всё будет сделано сегодня же!

Винки исчезла из гостиной вместе с ковром, и Вальбурга, откинувшись на спинку дивана тяжко вздохнула. Наконец-то во всей этой долгой истории с Тёмным Лордом была поставлена точка, теперь, когда его жалкий слуга будет несколько веков спать, Лорд не сможет ни выбраться из него, ни насолить её внукам или сыну с невесткой, а уж потом… Потом он вряд ли проживёт долго. Больше не о чем волноваться, теперь можно хоть умирать, не страшно.

* * *

Гарри было скучно скромно сидеть в купе и смотреть в окно, поэтому он вышел за дверь и тут же натолкнулся на родственника.

— Привет, Гарри!

Конечно круглолицый и улыбчивый Невилл Долгопупс родственником, притом дальним, доводился только Блэкам, но, опять же, кто бы стал в этом разбираться? Мальчики познакомились на свадьбе Сириуса, неоднократно виделись в гостях, знали, что их родители сражались против Тёмного Лорда и, что самое главное, соревноваться им было не в чем, как и нечего было делить.

— Привет, Невилл! — ответил родственнику Гарри. — А ты чего такой взволнованный и красный?

— Да кошка у меня убежала! — посетовал родственник. — Говорил маме, давай купим жабу, она же спокойная, небольшая, а она мне: «Нет, сынок, тебя же засмеют...»

— Кошка? Так пойдём её искать! — Гарри очень обрадовался возможности что-то поделать, потому стал расспрашивать Невилла, как же его кошка выглядела.

— Белая такая... пушистая... с тёмным хвостом, мордой и лапками... Не кошка, а сущее наказание! — твердил тот.

— Да брось, наверное, она у тебя просто активная и любознательная. Мне вот Сириус сову купил, так мы её в клетку еле-еле сегодня уговорили усесться, она такая гордая и упрямая…

— Сову? Прикольно. Мне папа тоже сову хотел купить, но у нас и так уже трое, потому он уступил выбору мамы. А у тебя какая сова? Обычная, ушастая?

— Нет, белая такая, полярная.

— Ух ты, эти красавицы вроде дорогие… Покажешь потом?

— Конечно, заходи в купе и посмотришь.

— Хорошо, давай только мою бедовую кошку найдём.

Переговариваясь, мальчики двигались всё дальше и дальше, по пути из одного вагона в другой они встретили немало знакомых, что было неудивительно, учитывая, что некоторые семьи не редко проводили всякие приёмы, а ещё они встречали и некоторых родственников.

— Зачем она такой, как ты, а?

Малфой, как самый видный из всех, ещё даже не приехал в школу, а уже нашёл над кем поизмываться. В этот раз его жертвой стала светлокожая девочка с копной каштановых волос на голове, требовавшая вернуть ей книгу.

— По тебе же видно, что ты не из наших! Грязнокровка, да? — потешался над ней Драко, держа книгу девочки в вытянутой над головой руке.

Несмотря на то, что рядом с Драко стоял такой же тучный, как отец, Винсент Крэбб, девочку такая компания не испугала.

— Сейчас же отдай или я сообщу об этом безобразии куда следует! — строго сказала она.

— Это куда же? — с ухмылкой спросил её Драко.

— Это мне, например, — дерзко сказал Гарри, не способный пройти мимо таких ситуаций. — Драко, а ну вернул ей учебник!

— Ты... — Драко тотчас перестал улыбаться, и его рука дрогнула. — Это не твоё дело, Гарри.

— Теперь моё, — твёрдо возразил Гарри, потому как он крайне недолюбливал конкретно этого родственника с малых лет, и протянул руку.

Какие-то мгновения в лице Драко чувство превосходства боролось с инстинктом самосохранения и благополучно тому проиграло.

— Да забирай, больно мне нужна эта жалкая книжонка, — небрежно сказал он, отдав книгу Гарри. — Идём, Винсент, найдём что-нибудь поинтереснее…

— Надо Гойла найти, куда он пропал? — ответил ему Винсент, первым двинувшись вперёд.

Гарри в это время прочёл название книги и протянул её девочке.

— «Историей Хогвартса» увлекаешься?

— Да, это очень интересно, — ответила она и немного зарделась. — Спасибо! Э-э… Гарри, верно?

— Верно, а ты?..

— Гермиона, — представилась девочка.

Гарри хотел представить и Невилла, но тот уже зашёл в ближайшее купе, чтобы спросить там, не видел ли кто его кошку.

— Слушай, Гермиона, а ты не видела здесь белую пушистую кошку с тёмным хвостом, мордой и лапками?

— Видела, она вот туда побежала, — ответила Гермиона и показала рукой за спину. — А что, это была твоя кошка?

— Нет, эту кошку мой родственник потерял. Ладно, спасибо, пойду её искать.

— Подожди, давай я тебе помогу!

Гермиона прижала книгу к боку и пошла вместе с ним, через минуту к ним присоединился Невилл и Гарри всех друг другу представил.

— Вот она! Держите её! — вдруг закричал Невилл, смотря вперёд и видя, как его кошка бежит себе дальше.

— Эй, уйди в сторону! — крикнул светловолосой девочке Гарри и достал волшебную палочку. — Петрификус Тоталус!

Светловолосая девочка отскочила, и заклинание угодило в кошку. Та замерла на полу, Невилл подбежал и взял её в руки.

— Ух, спасибо, Гарри! Только это… расколдуй её, пожалуйста.

Гарри взмахнул палочкой ещё раз и Невилл поспешил со своей кошкой обратно, сказав, что надо посадить её в корзину.

— Ты уже изучил за лето некоторые заклинания и контрзаклинания? — тем временем удивлённо спросила Гермиона.

Гарри хотел сказать, что некоторые заклинания и контрзаклинания он знал и вовсю использовал ещё задолго до этого лета, но вовремя сообразил, что не о всём стоит болтать, и промолчал.

— А я тоже изучила некоторые заклинания из книг, правда, побоялась опробовать, — призналась Гермиона, следуя за ним. — Нам же нельзя колдовать вне школы, ты ведь знаешь, да?

— Да… знаю, — нехотя ответил Гарри и удивлённо посмотрел на свою спутницу. — Так и впрямь из этих… Ну, магглорождённая?

— Да, — подтвердила Гермиона и немного нахмурилась. — А это плохо?

— Нет, конечно, ты не слушай Драко, он… плохо воспитан. У меня мама была магглорождённой, она в школе многих превосходила по некоторым предметам.

— А почему была?

— Они с папой умерли…

— О… извини.

— Да ничего.

Они дошли до купе, у которого Гермиона остановилась и хотела с ним попрощаться, но, как оказалось, пока она ходила помогать, её место уже заняли другие ученики и им было всё равно, что на полке лежали её вещи.

— Гарри, а можно к тебе в купе?

— Да, идём, у меня свободно.

— Подожди, я только чемодан сниму с полки.

— Ты…

Гарри хотел спросить, на кой ей лезть за чемоданом, но понял, в чём дело, и снова достал волшебную палочку.

— Акцио чемодан Гермионы! Вингардиум Левиоса!

Когда его новая знакомая вышла из купе, её чемодан уже благополучно проплыл из одно вагона в другой и упал возле двери.

— «Акцио»? А что это были за чары? — спросила она. — Я таких в учебнике за наш курс не видела…

— Это Манящие чары. Их то ли на третьем, то ли на четвёртом курсе проходят…

— Ты знаешь чары за третий или четвёртый курс?!

— Да брось, они на самом деле не сложные, если уловить суть. У меня крёстный по жизни в доме что-то теряет и «приманивает», — отмахнулся Гарри и озадаченно воззрился на девочку, державшуюся в руках сразу несколько книг. — А ты почему без питомца? Тоже потеряла?

— Нет, я… Понимаешь, мне мама с папой сказали, что мне стоит выбрать: или покупка питомца, или покупка нескольких книг для дополнительного чтения.

— А-а.

Гарри понял, что она выбрала, и не стал это комментировать. Как-никак Мадлен, обучавшая его многим наукам, тоже любила читать и благодаря ей он много чего теперь знал. Бабушка часто говорила, что тяга к новым знаниям — это очень полезное качество, разумеется, если эта тяга не направлена в чужие дела. Словом, Гарри отнесся с уважением к приоритетам Гермионы и через какие-то минуты они сидели в одном купе и увлечённо обо всём болтали. Гермионе было жутко интересно, как живут такие, как он, люди, рождённые и воспитанные в семьях волшебников, а Гарри было интересно, как живут такие, как она, если они с рождения окружены магглами и постоянно в чём-то ограничены. Их беседу ненадолго прервал Невилл, заглянувший в купе посмотреть на полярную сову, но поскольку Гарри с Гермионой уже перешли к теме того, как всё устроено в волшебном мире и что есть некое Министерство, которое следит за порядком, то вскоре Невилл тоже был в этот разговор вовлечён.

— У него, например, мама с папой мракоборцами работают, — поделился Гарри. — Они что-то вроде элитного отряда…

— Они намного круче! — возразил Невилл. — У меня папа скоро будет назначен заместителем главного мракоборца.

— Это если Кингсли его не обойдёт. Сириус говорит, у Кингсли тоже есть все шансы…

— Да этот Кингсли моложе папы, но всё время лезет вперёд, откуда он только взялся, как ни операция, так он сразу в огонь…

Их оживлённую беседу ненадолго прервал рыжий мальчик, заглянувший в купе.

— Привет! А здесь свободно? — осторожно спросил он, открыв дверь.

Гарри сразу его узнал… да и как было не узнать, если он всегда очень внимательно слушал бабушку, а она говорила, что страшнее людей, чем предатели крови, не существует. Предатели крови, как известно, идут против семьи, против самого своего рода и творят крайне страшные вещи, такие, что даже трудно вообразить. «В лицо они тебе будут мило улыбаться, — твердила бабушка, — говорить, какие они добрые и порядочные, а стоит только расслабиться… и всё, воткнут нож в спину!» Предателем крови однажды чуть не стал Сириус, но вовремя опомнился и вернулся домой. Также предателем крови какое-то время считалась тётя Андромеда, но её прегрешение состояло лишь в том, что она вышла замуж за магглорождённого, против семьи же она никогда ничего дурного не делала, поэтому позже была снова принята. Нет, настоящих предателей крови от тех, кто иногда заблуждался в суждениях, отличали их подлые и жестокие поступки. К примеру, Краучи были настоящими предателями крови, ведь глава их семьи пытался убить Сириуса и бабушку, а потом обезумел и покончил с собой, а его родня уехала от греха подальше. Предателями крови были признаны и Селвины, Трэверсы, а с ними и Роули, в своё время натворившие что-то мерзкое против Блэков.

И вот теперь Гарри собственными глазами увидел ещё одного представителя предателей крови. Уизли. Если про них упоминали за столом, то бабушка или дядя Сигнус непременно плевались. Видимо, очень нехорошие дела Уизли творили, если вызывали такие реакции. «Ты не смотри, что одеваются они скромно и ноют, какие они обделённые и несчастные, деньги у них есть, — твердил дядя Сигнус. — Но это такие хитрые твари, Гарри, которые умеют, как цыгане, пускать пыль в глаза и что-нибудь клянчить, а стоит только отвернуться... и всё, ни ключа от хранилища, ни денег в кармане у тебя нет!»

Гарри, конечно же, не хотел остаться без ключа от хранилища или денег в кармане, поэтому, увидев маленького Уизли, сразу же поднялся с места и нахмурился.

— Нет, у нас здесь занято, — твёрдо сказал он ему.

— Но у вас же есть место, — заметил было рыжий мальчик.

— Оно не для тебя, мы ждём друзей, — возразил Гарри и резко закрыл дверь перед носом маленького предателя крови. — А на чём мы остановились?

— Вы рассказывали мне про мракоборцев и какого-то Кингсли, — напомнила Гермиона, у которой наглый рыжий мальчик, судя по всему, тоже не вызвал особой симпатии.

— А, точно, так вот…

Ближайший час они снова вели оживлённую беседу, прерываясь только на то, чтобы съесть угощения, купленные у продавщицы сладостей, и запить их тыквенным соком, бутылки с которым в чемодан Гарри положил заботливый Добби. Оставшуюся часть дороги они стали развлекать себя тем, что применяли разные заклинания, и Невилл даже заметно покраснел и разволновался, потому как Гермиона раньше него уловила суть левитации и, к удовольствию Гарри, оторвала его от пола.

— Первокурсники! Первокурсники!.. — кричал их на станции полувеликан Хагрид, и ребята вскоре последовали за ним и дружно оказались в одной лодке, плывущей по озеру к замку.

Поскольку мирно плыть и слушать Хагрида было скучно, то Гарри опять достал волшебную палочку и взмахнул.

— Ну что, погнали!

Их лодка очень быстро набрала скорость, двинула по лодке, в которой сидели Малфой, Гойл и Крэбб, из-за чего эти трое полетели в воду, и первой причалила к берегу.

— Идёмте! Быстрей! — звал Гарри и Невилл с Гермионой от него не отставали.

На лестнице они чуть не сбили с ног какого-то недовольного на вид старика с фонарём в руке и заглянули за двери.

— Ух ты… Вау… Вот это круто…

Пока все остальные подбирались к холлу и переругивались по пути, Гарри и его компания уже вовсю осматривала внутреннее убранство школы и была поражена его прекрасным видом.

— Что это за… Ах, это вы, мистер Поттер, понятно, — узнала ученика профессор МакГонагалл. — А где остальные? А, всё, вижу, где они, можете не отвечать. Первокурсники, следуйте за мной!..

Им пришлось перестроиться, и Гарри остался рядом с Гермионой. Ученики впереди и позади них о чём-то взволнованно перешёптывались, возможно, о распределении, Гарри же оно не особенно волновало, поэтому он с любопытством посматривал по сторонам и даже Гермионе сказал, что ей не стоит переживать. На распределении на её голову всего лишь наденут старую залатанную шляпу, а та вроде как сама всё увидит и укажет факультет.

— Тебе об этом тоже… крёстный или бабушка рассказывали? — догадалась она, с трудом сдерживая волнение.

— Да, — ответил Гарри и, как человек, который благодаря заботе о сестрёнке знал, как нужно поддерживать обеспокоенных девочек, взял Гермиону за ладонь. — Идём, это не страшно.

До учительского стола они так прошли, держась за руки, но Гарри пришлось отвлечься от Гермионы из-за рыжего предателя крови, заметившего, как на пол упал выскочивший из кармана подарок Лили.

— Эй, это твоё? Ты носишь с собой палочку феи? — с улыбкой спросил он, вертя её в пальцах.

— Да, моё, отдай! — сердито сказал ему Гарри.

Поскольку они вместе в неё вцепились, то палочка не выдержала и разломилась.

— Ну извини, — сказал Уизли и отошёл к улыбающемуся темнокожему мальчику.

— Давай я помогу, — сказала Гермиона, приблизившись, и взмахнула палочкой. — Репаро!

Подарок сестры снова был цел, Гарри сунул его в карман и нахмурился. Стоило только другим отвлечься на очередного ученика, надевшего шляпу, как он незаметно взмахнул волшебной палочкой в сторону маленького предателя крови и тихо сказал:

— Таранталлегра Максима!

Первокурсники тут же расступились, а учителя вскочили со своих мест.

— Мистер Уизли, немедленно прекратите! — потребовала профессор МакГонагалл. — Мистер Уизли, здесь вам школа, а не танцплощадка!

Но Уизли было не остановить… Его ноги и бёдра ритмично двигались, ботинки стучали по полу, а руки стали сопровождать эти действия взмахами в одну сторону и в другую. Он крутился, плясал, тряс головой, и замерший от неожиданности Большой зал через считаные мгновения разразился хохотом от такой развлекательной программы.

— Рон, немедленно прекрати! — прокричал высокий рыжеволосый парень, мчась к учительскому столу от стола гриффиндорцев.

— Ронни, молодца! Давай ещё! Ещё! — весело кричали двое рыжих парней-близнецов, сидящих за тем же столом.

«Мерлинова борода, сколько предателей крови развелось на Гриффиндоре!» — удивлённо подумал Гарри, глядя в ту сторону. Расколдовать пляшущего Рона Уизли удалось только профессору Флитвику и то перед этим он отметил, как же мастерски тот заколдован.

— Поттер, Гарри! — выкрикнула профессор МакГонагалл, и Гарри, отвлёкшись от всех, дошёл до табурета и вскоре перестал что-либо видеть из-за Шляпы, накрывшей его собой аж по самые глаза.

— Хм… непростой вопрос, — послышался ему её тихий голос. — Много смелости и ума, вижу я, смекалки тоже хватает, как и усердия, и желания проявить себя. Куда же мне тебя определить?

«Да хоть на Слизерин, — подумал Гарри, опасаясь, что на Гриффиндоре он не выдержит и кого-нибудь прикончит. — Бабуля будет рада…»

— На Слизерин? — переспросила Шляпа. — С такими-то умениями и талантами? Дорогой, это кощунство, — укоризненно прибавила она и громко крикнула на весь зал: — КОГТЕВРАН!

Гарри наконец снова увидел свет и под бурные аплодисменты поспешил занять место за столом своего факультета.

— Привет, а я Чжоу! — присев рядом, с улыбкой представилась ему красивая темноволосая девочка. — Если хочешь, я могу тебе здесь всё показать.

— О, Чжоу, не переживай, мы с Гарри непременно во всём разберёмся, мы же не глупые, — раньше, чем он успел ответить, сказала этой девочке Гермиона и уселась между ней и Гарри. — Знаешь, ты был прав, и в самом деле не страшно! Я так рада, что мы все вместе! Мне так не терпится начать что-нибудь изучать…

— Да, думаю, нам здесь понравится, — согласился с ней Невилл, усевшись по другую сторону от Гарри.

Последний посмотрел на Гермиону, на Невилла, а потом и на свои руки. Светлые полоски на рукавах их мантий и внутренняя отделка капюшонов в тот же миг окрасились в синий цвет. Гарри улыбнулся и спустя какие-то минуты приступил к ужину.

Поздно вечером, когда многие отправились по своим спальням, он задержался в гостиной и, усевшись за стол, стал писать бабушке письмо. Надо было рассказать ей, что у него всё хорошо: до школы он добрался без приключений, попал на факультет, где на гербе изображена такая же ворона, как и на гербе Блэков — возможно, это что-то значит! — никто его не оскорблял и не обижал. Пусть бабушка за него не волнуется, потеплее одевается и не болеет, он будет учиться хорошо и семью не посрамит. Гарри немного подумал и написал, что с ним учится Невилл, а ещё, что он познакомился с одной смышлёной и очень доброй девочкой, возможно, они тоже станут друзьями. Гарри обмакнул перо в чернильницу ещё раз, внимательно прочитал всё, что написал, и в последнем абзаце дописал, что очень бабушку любит и целует, попросил её поцеловать за него Лили, а также передавать привет Сириусу и Мадлен.

Возможно, стоило подождать утра и передать письмо сове, но он подождал лишь считаные минуты и, как только чернила просохли, сунул письмо в конверт и крикнул Добби.

— Хозяин Гарри вызывал Добби? — появившись рядом, обрадовался домовик.

— Да, передай, пожалуйста, от меня письмо бабуле, — сказал ему Гарри и отдал конверт.

— О, Добби передаст, Добби обязательно передаст! — заверил домовик и протянул ему большую коробку. — А это госпожа велела передать Гарри! Госпожа выражает большие сожаления, что не смогла его лично проводить.

Гарри забрал коробку с открыткой и ушёл в спальню. Оставив подарок на прикроватной тумбочке, он переоделся в пижаму и забрался под одеяло. Наконец-то он тоже в Хогвартсе, там, где у его родителей и крёстного отца начался новый и крайне интересный жизненный этап. Теперь настал его черёд. Гарри улыбнулся и, поудобнее устроившись, закрыл глаза.

* * *

Поздно вечером Вальбурга сидела на диване в гостиной и читала письмо от внука. У Гарри всё хорошо, он у неё умненький, поступил на Когтевран, он её любит и целует, читала она и криво улыбалась. Не внук, а настоящее сокровище. Вальбурга бережно сложила его письмо, сунула в конверт и положила в карман платья. Утром обязательно прочитает сыну и внучке, вместе с ними порадуется за Гарри. Теперь, когда Волан-де-Морт к нему больше не приблизится, у мальчика всё будет хорошо, заверила она себя и поднялась с дивана.

Однако радость Вальбурги длилась недолго... С Гарри-то всё понятно, он не пропадёт, а как же её другой внук? Как же новорожденный Джеймс Регулус Блэк, который сейчас вместе с матерью находится в Мунго? Целители ведь уверяли, что он родится в октябре, но что-то пошло не так... Заботливая и послушная Мадлен вряд ли где-то напортачила, она всегда все рекомендации соблюдала, значит, целители где-то промахнулись, а теперь говорят, что всё нормально, но не отпускают невестку и недоношенного внука домой. Будь Август рядом, а не в отъезде с мая, он бы такого безобразия не допустил. Лили под его чутким присмотром родилась вовремя и без проблем. Крепенькая и здоровая она появилась дома через считанные дни.

Вальбурга нахмурилась и поняла, что нет. Умирать-то ещё очень и очень рано. Сириус, конечно, молодец: и дом Поттеров для Гарри ремонтирует, и обязанности заместителя начальника отдела выполняет, и дочкой занимается — но где и когда ему справиться со всем? Вальбурга передумала отдыхать и отправилась к камину. Похоже, пора навести порядок в Мунго, решила она, а то не пойми что там творится. Рыба, как известно, гниёт с головы, а значит, пора сходить к главному целителю и прямо сказать ему, что если крошка Джеймс не окрепнет, то пусть главный целитель купит себе и некоторым своим коллегам белые тапочки, очень они им пригодятся.

— Кикимер! — позвала Вальбурга, обернувшись у камина, и домовик тут же появился перед ней.

— Да, госпожа?

— Возьми кочергу!

На этом они покинули дом и ушли по делам, которые, как известно, имеют свойство и кончаться, и появляться снова и снова.

* * *

— Сириус… Эй, Сириус... Сириус!..

Кто-то настойчиво его звал и тряс за плечо. Сириус проснулся, сидя на больничной лавке. В первые мгновения он осоловело смотрел перед собой, не понимая, где он и как здесь очутился, но вскоре в его сознании всё прояснилось и он вспомнил, каким долгим оказался этот день. Утром он помогал Гарри собираться и вместе с Лили провожал его на вокзале, потом ходил с дочкой по магазинам, завёз её на Гриммо и отправился на работу, разобравшись с некоторыми делами, умчался к фамильному дому Поттеров, где снова поругался с рабочими, затянувшими отделку кухни и столовой. Конечно ремонт дома вряд ли мог завершиться за год, но то, что это периодически будет стоить ему немало нервов, Сириус не предполагал. Он лишь решил в прошлом году, что к моменту, когда крестник повзрослеет, то у него тоже должен быть собственный дом, осталось лишь выбрать тот, который стоило бы для него обустроить. Дом дяди Альфарда пришлось бы строить с нуля, а к дому в Годриковой Впадине, несмотря на все прошедшие со дня трагедии годы, так и не лежала душа, поэтому Сириус решил, что отремонтирует фамильный дом Поттеров и ключи от него отдаст крестнику, когда придёт время. Теперь к этому дому тоже приходилось периодически мотаться и всё проверять. Впрочем, сегодня Сириус так хорошо сорвался на рабочих, что в Мунго к жене с сыном он прибыл почти что спокойным.

— Дорогой, иди домой, — ласково сказала ему Мадлен, усевшись рядом. — Ты и так вымотался, иди, отдохни.

— Да… конечно, — зевнув, согласился Сириус и вспомнил, что на лавку он уселся, когда его не пустили в палату и велели подождать. — Стой, а как Джеймс?

— Да хорошо с ним всё, он уже покушал и тоже спит, — с улыбкой ответила жена. — Ещё два-три дня и мы с ним тоже вернёмся домой. Лили, наверное, уже извелась вся, поцелуй её за меня.

— Да… обязательно.

А ведь ему столько всего хотелось рассказать… о Гарри, о доме, о чём-то ещё… но голова и впрямь уже не соображала. Значит, расскажет завтра или чуть позже. Главное, что скоро семья снова воссоединится.

— Ладно, ты не грусти.

Сириус поцеловал жену на прощание и поплёлся по коридору к выходу. Спустившись вниз, он подошёл к одному из каминов и зачерпнул из горшка немного пороха. Когда он назвал адрес и шагнул в пламя, Сириус со сна, конечно же, не заметил, кто именно вышел из соседнего камина, и «полетел» домой. В гостиной на Гриммо было тихо и темно, наверное, все уже легли спать, поэтому он подсветил себе путь при помощи палочки и тихо поднялся наверх. Добравшись до спальни, Сириус переоделся и плюхнулся на постель.

День и впрямь выдался насыщенным и долгим, поэтому он немного полежал и снова стал засыпать. Главное, что Гарри наконец-то в школе, настал этот день, когда им пришлось расстаться, но что поделать, мальчик растёт, однажды станет мужчиной, как и его отец. Прошли уже те времена, когда он называл крёстного «Си-ли» и сидел в коляске. Такой маленький и забавный был, улыбнувшись, подумал Сириус, поддаваясь власти сна. Всё не зря. Он не жалел ни дня о том, что решить забрать Гарри и заботиться о нём, как и не жалел, что решил задержаться у матери. Всё этого того стоило и было не зря.

Сириус заснул, а где-то вдали спал Гарри, тоже ни о чём не жалевший. Где-то у магглов спал Дамблдор, благодаря некоторым лекарствам даже не думавший ни о чём. Где-то под землёй надрывал голос и осваивал бранную речь Том Реддл, не способный пробудить спящего слугу, в теле которого застрял, где-то в Мунго беззаботно спали Мадлен и Джеймс, пока внизу главный целитель искал пятый угол из-за серьёзного разговора, который с ним затеяла Вальбурга Блэк в сопровождении её домовика. Жизнь продолжала себе идти дальше, что-то в ней кончалось, а что-то только-только начиналось. Всё было как всегда.