Гарри Поттер и Круг пятерых (джен)

— Гарри, пожалуйста!

Джинни смотрела на него уже почти с отчаяньем. Лихорадочные, раскаленные мысли метались у него в голове, как обезумевшие пикси, попавшие в клетку. Гарри, тяжело дыша, молча глядел куда-то за ее плечо, боясь дать выход своим чувствам, которые бурлили внутри подобно кипящему гейзеру.

— Погоди, дай мне минуту, — буркнул он глухо и стремительно отошел в другой угол гостиной, чтобы отдышаться и взять себя в руки.

Джинни, умница, поняла. Бесшумно села на диван и замерла в ожидании. Ни тени обиды не было на ее лице, наоборот. Они не первый год были вместе, и всякое уже бывало, поэтому она хорошо знала эту особенность его натуры. У Гарри всегда была горячая голова, и если его настигал такой бешеный всплеск эмоций... Нельзя было наседать на него в эту минуту. Отступиться на некоторое время, дать ему немного пространства и тишины, чтобы все улеглось. И потом, когда он будет готов, можно снова попытаться поговорить...

Гарри сделал несколько глубоких вдохов и закрыл глаза. Потом прошелся туда-сюда по гостиной, выпил залпом стакан эльфийской настойки и, немного постояв у окна, постепенно овладел собой. Наконец, он подошел и тихо опустился рядом с женой.

— Ну? Нормально? — кратко осведомилась она.

— Да, — бросил он. — Спасибо.

— Гарри, — осторожно начала она, — ты же знаешь, что мы все хотим тебе только добра. Ни у кого не было никаких дурных намерений. Не знаю, что тебя так задело — что мы всё сделали втихаря, за твоей спиной? Или что посчитали тебя слишком слабым для этой новости? Ну, прости, слышишь? Это моя вина. Я так решила, и все согласились. Я просто не хотела тебя потрошить лишний раз. На тебя тогда и без того многое навалилось: вы в тот момент разбирались со всей этой мерзостью в «Убежище», Рон увольнялся из аврората. А если бы еще я пришла и сообщила тебе, что дом в Годриковой впадине обрушился... Мне в тот момент казалось, что после этого обрушишься и ты, а мне придется собирать тебя по частям... Что мне было делать? Да, я попросила ребят из министерства закрыть его заклятием недосягаемости и поставить защитный купол. И ничего тебе не сказала. Рон и Гермиона со мной согласились. Сказали, что со временем нужно будет поговорить с тобой, и все.

— Почему же за четыре года никто не удосужился сообщить мне об этом? — спросил Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более мирно. — Почему я узнаю это сейчас, случайно?

— Я собиралась! — воскликнула Джинни. — Я много раз собиралась поговорить с тобой. Но всегда что-то мешало. И потом, ты ни разу так и не подошел к этому дому за эти годы. Мы регулярно бываем на кладбище, но только один раз подошли к той калитке. И, честно говоря, если бы ты видел свое лицо в тот момент, Гарри, ты бы не задавал сейчас таких вопросов... Мне совсем не хотелось снова ворошить все это.

— Да, только один раз, после разговора с Лилибет, — тихо проговорил Гарри, вспоминая. — Я тогда решил показать тебе тот дом. Помнится, мы даже зашли за калитку, немного постояли на тропинке...

— Да, — вдруг улыбнулась Джинни. — А после этого в какой-то местной газетенке появилась статья о том, что в Годриковой впадине у разрушенного дома Поттеров видели призраков.

Гарри тоже улыбнулся.

— Да, это и вправду было забавно. Хотя, чему удивляться? Ты немного напоминаешь мою маму. Такие же красивые рыжие волосы, например. А мне всегда говорили, что я копия отца. Кто-то в тот день видел нас там и принял за них. Это же была годовщина их гибели, вечер. Немудрено, что местные сразу взялись выдумывать...

Он вздохнул.

— Прости, что вспылил, Джин, — сказал он. — Ты же меня знаешь. Просто и правда обидно, что такие важные для меня вещи я узнаю самым последним. И то случайно, потому что по работе пришлось к этому вернуться.

— Не сердись, Гарри, мы лишь хотели избавить тебя от лишних переживаний, — ответила Джинни. — Я не представляю, что бы со мной было, если бы кто-то сообщил мне, что рухнула «Нора» и от моего родного дома остались только руины... Поэтому я так решила, прости. Нужно было давно тебе рассказать, но как-то повода не было.

— Да, я уже понял, — буркнул он. — Я уже остыл.

Джинни нежно чмокнула его в щеку и с притворным испугом отпрянула. Гарри засмеялся, сгреб ее в охапку и нежно поцеловал.

— Правда, твой психованный муж снова в порядке! Видишь?

Джинни погладила его по голове, улыбаясь. Он снова посерьезнел и задумчиво произнес:

— А теперь надо понять, что делать.

— Мне кажется, это самое простое, — заметила Джинни. — Надо просто разобрать завалы. Спокойно, доску за доской, перебрать все это. И убедиться, что там действительно ничего не было спрятано. Либо найти...

Она вдруг осеклась и с тревогой взяла мужа за руку.

— Гарри! Только не кипятись, ладно? Мне кажется, тебе не нужно участвовать в этом. Пусть ребята займутся этим сами.

Он посмотрел на нее сначала с удивлением, а потом закрыл глаза и вздохнул.

— А знаешь, Джин, наверное, ты права. Это все равно что вскрыть старую могилу... Конечно, больше 20 лет прошло, но все-таки... Там ведь были их вещи. Какие-то мои детские игрушки. Может, еще что-то... Нет, для меня это и правда слишком. Я не смогу. Копаться во всем этом и...

— Тебе и не нужно, Гарри, поверь мне, — снова заговорила Джинни. — Позволь твоим друзьям помочь. Никому из них не нужно ничего объяснять, все и так поймут.

— Да, пожалуй, так будет лучше, — ответил он. — Спасибо тебе, милая. У меня лучшая на свете жена!

Спустя несколько дней в Годриковой впадине закипела работа. Несмотря на то, что разрушенный дом находился в конце улицы и был надежно зачарован, организовать разбор завалов, не привлекая внимания посторонних, все же было непросто. Однако для министерства не бывает невыполнимых задач, поэтому два десятка волшебников в конце концов принялись за дело, прикрываемые самыми мощными защитными заклинаниями. Волшебники, живущие по соседству, натыкались на заклятие недосягаемости, а маглы просто видели запрещающий знак, уведомление о ремонте дороги и слышали шум асфальтоукладчика. И вдруг вспоминали о самых разнообразных неотложных делах...

Еще через пару дней Гермиона, сосредоточенная и серьезная, отдав секретарю какие-то бумаги, направилась к двери маленького кабинета в крыле, которое занимал отдел мракоборцев.

— Сью, можно тебя на минутку? — Гермиона осторожно заглянула в приоткрытую дверь.

— Да, конечно! Проходи! — откликнулась миссис Бут. — Необычно видеть тебя здесь, если честно.

— Да, пожалуй, — улыбнулась Гермиона. — Я нечасто у тебя бываю. Просто слышала, что работы в Годриковой впадине уже начались, и я тут подумала...

Она сделала паузу, перевела дух и продолжила:

— Когда у маглов происходят большие катастрофы, они все предметы, найденные на месте происшествия, переносят в большой крытый ангар. И потом уже восстанавливают картину события, проводят опознание улик и так далее. Это очень помогает разобраться во всем. Так вот, я подумала, не стоило бы сделать точно так же и с домом Поттеров? Мало ли что там обнаружится... Не только в связи с этим вашим потусторонним делом, а вообще... Ты представляешь, как это может быть важно для Гарри? Ведь ему от родителей осталось только несколько фотографий, и все! До сих пор ни у кого не было доступа в тот дом... А теперь мы можем попробовать собрать хоть что-нибудь. Какие-то вещи, которые еще сохранились. Может, удастся заодно обнаружить и тайник с печатью.

Сьюзен пристально смотрела на нее.

— Ты права, Гермиона. Конечно, прошло 20 с лишним лет, но все-таки... Надо только найти место, куда переместить все это. И тщательно разобрать все, до последней пылинки.

— И кроме того, там наверняка был подвал, — снова вставила Гермиона. — До которого никак нельзя добраться, если не расчистить все сверху. И там тоже может быть что-нибудь важное.

— Отличная идея! — резюмировала Сьюзен. — Спасибо! Пойду поговорю с нашими.

Она чуть помедлила и добавила печально:

— Гарри просто сам не свой с позавчерашнего дня. Так что ему пока лучше не вникать во все это. Мы стараемся не обсуждать это дело при нем.

Гермиона вздохнула и кивнула:

— Да, согласна. Хорошо еще, что Джинни его отговорила... Я не представляю, что бы я чувствовала сейчас на его месте... Сью, как ты думаешь, те люди, которые разбирают эти руины, не выбросят ничего важного?

Сьюзен помотала головой.

— Нет, у них строгие указания на этот счет, не переживай. Хотя... Давай-ка займемся этим прямо сейчас. Что толку трепаться?

Еще через день большой шатер, установленный на холме неподалеку, самым тщательным образом скрытый от посторонних взглядов, стал понемногу наполняться разными обломками и предметами. Идея Гермионы оказалась гениальной. Конечно, за два десятка лет множество вещей истлели и рассыпались в прах. Но среди битого кирпича, кусков черепицы и фрагментов половиц, остатков сломанной мебели и осколков посуды все же нашлось множество разных вещей, свидетельствовавших о том, что когда-то на земле действительно жили Джеймс и Лили Поттер. Что у них был дом, небогатое, но уютное семейное гнездышко, в котором они собирались прожить долгую жизнь...

Спустя несколько дней, напряженных и мучительных, все было готово. Сьюзен с раннего утра ждала напарника у запертой двери его кабинета. Он увидел ее еще издали, едва вышел из лифта, и сердце, сделав сальто, быстро забилось где-то в горле.

— Привет! — кивнул он, подходя к ней.

Девушка внимательно смотрела на него.

— Привет, Гарри! — ответила она. — Ты... В общем, все готово. Наверное нужно дождаться Гермиону, да?

Он потер ладонью лоб, взволнованно и растерянно потоптался на месте.

— Знаешь, даже не думал, что буду так дергаться, — глухо бросил он, глядя куда-то в сторону. — Столько времени прошло. Мне казалось, что все давно позади.

Сьюзен вздохнула, положила руку ему на плечо.

— Такие вещи не забываются, — ответила она тихо. — Мы... В общем, ты же всё знаешь, да? Тебе не нужно прятаться, Гарри. Все всё понимают.

— Спасибо, — выговорил он. — Что, пойдем? Гермиона вот-вот появится, она никогда на работу не опаздывает...

Уже через четверть часа они торопливо поднимались из деревни к вершине холма. Влажная молодая трава цеплялась за ботинки, светило яркое весеннее солнце, но от тягостного волнения Гарри не видел ничего вокруг. Он шел чуть впереди, Сью и Гермиона следовали в паре шагов от него. Взмах руки с золотым жетоном — и перед глазами мгновенно возник белый купол. Вокруг сновали люди, много людей, которые переговаривались между собой, что-то обсуждали. Увидев Гарри, все разом смолкли и расступились. Он, стараясь ни на кого не смотреть, подошел ко входу и замер, не решаясь сделать следующий шаг. Гермиона взяла его за руку.

— Если хочешь, пойдем вместе, — тихо произнесла она.

Он покачал головой.

— Сначала я сам, хорошо? Дайте мне немного времени, я должен сам, один, — ответил Гарри и, высвободив ладонь, скользнул внутрь.

В шатре царил полумрак. В углу от входа высилась большая куча обломков крупного строительного мусора, деревянные балки и оконные рамы, разбитые двери в рамах... Рядом виднелась груда битого кирпича и черепицы... Гарри шел медленно, сердце бешено колотилось в груди, мешая вздохнуть. Это было так странно, так неожиданно тяжело — снова вернуться к развалинам этого дома. К этой, уже совсем не его, будто чужой жизни, которая была непоправимо разрушена, украдена, уничтожена той октябрьской ночью...

Он увидел большую кучу деревянных обломков и застыл на месте. Поломанная мебель... Вот ножка от какой-то кровати. Комод, разбитый почти в щепки, только два ящика остались целы... Столешница, расколовшаяся пополам. Дверца от буфета, еще какие-то ящики, столешницы, изголовья... Тут он увидел то, от чего сердце снова подпрыгнуло и застряло в горле. Кусок детской кроватки, ограждение с деревянными рейками. Оно было сломано на несколько частей, но... Он помнил, явственно помнил его. То ли из тех мучительных видений, которые терзали его в бреду, после укуса змеи и бегства из дома Батильды Бэгшот. То ли помнил сам по себе... Гарри подошел, потрогал пыльный обломок, сжал его в ладони. И тут его просто заколотило, будто от жуткого холода: где-то внутри он услышал пронзительный женский крик...

Гарри выронил деревяшку, отошел в сторону, отвернулся и закрыл глаза. «Нервы непростительно разгулялись, — сказал он сам себе, переводя дух. — Ну-ка, соберись. Мракоборец ты или тряпка? Есть важное дело, и его за тебя никто не сделает». Постояв еще некоторое время, он снова открыл глаза. Перед его взглядом было то, от чего вся решимость быть сильным улетучилась мгновенно.

На расстеленном куске брезента друзья собрали для него все мелочи, найденные нетронутыми среди развалин. Гарри подошел и опустился на колени. Красивая глиняная кружка с забавной рожицей. Только ручка чуть-чуть отбита. Может быть, из нее пил папа... Целый мешок столовых приборов, вилок, ложек, ножей... Еще посуда. Взгляд упал на деревянную игрушку, и... Его будто прошило насквозь ледяной молнией. Он помнил ее. Помнил, как папа шутливо дразнил его из-за изголовья кроватки, а у него аж дух захватывало от радости... Было забавно видеть, как крылатая лошадка выглядывает и снова прячется... Он помнил! Вспомнил так ярко, будто это было вчера! Гарри сам не замечал, что по щекам уже побежали слезы. Его поглотила невероятная смесь самых разных чувств — и любви, и горя, и острой благодарности тем, кто позволил ему снова прикоснуться к этим реликвиям прошлого, кто приложил столько усилий, бережно разбирая руины, обломок за обломком... На глаза попалась металлическая шкатулка с замочком-крючком. Совсем целая, только крышка чуть-чуть помята. Гарри взял ее в ладони, как самую хрупкую, самую прекрасную драгоценность на свете. Поднял крючок... Крышка с трудом, но поднялась, скрипнув ржавыми петлями. Мамины нехитрые украшения. Брошь в виде лилии, золотая цепочка с кулоном из какого-то белого камня. Никаких драгоценных камней, все очень незамысловатое и простое. Но в эту минуту для него не было ничего дороже. Дрожащим пальцем он чуть раздвинул свои несметные сокровища и увидел тонкое золотое кольцо. Мамино обручальное...

— Гарри...

Сзади неслышно подошла Гермиона и села рядом с ним. Он, не говоря ни слова, ткнулся носом в ее плечо, и некоторое время было слышно лишь его судорожное дыхание. Гермиона обняла его, потом погладила непослушные черные волосы, и его плечи снова дрогнули... Наконец, овладев собой, он поднял взгляд, вытер лицо рукавом.

— Прости, — глухо пробормотал он. — Черт, я так не хотел... Но это сильнее меня.

— Может, зря мы вообще затеяли все это, — с болью глядя на него, сказала Гермиона. — Не надо было ворошить...

Он замотал головой.

— Нет! Наоборот. Ты не представляешь, насколько это для меня важно. И потом, нужно же было с чего-то начать поиски третьего ключа. Они не говорили — его пока не обнаружили?

— Никто не посмел открывать что-либо без тебя, Гарри, — ответила Гермиона. — Ты же понимаешь. Это твой дом, твои вещи... Ты должен был первым увидеть их.

Он закрыл, наконец, металлическую шкатулку и поставил ее на брезент.

— Я даже не догадывался, — начал он тихо, — насколько мне хотелось... Хотя бы пальцем коснуться... И вдруг столько всего. И я даже вспомнил кое-что. Не ожидал, что такое вообще возможно.

— Иногда от сильных потрясений возможно, — откликнулась Гермиона.

Они еще некоторое время сидели молча. Потом Гарри встал и подошел к другому краю расстеленного полотнища. Два витых латунных подсвечника. Тяжелая бронзовая статуэтка орла — такими обычно украшают каминную полку или используют в качестве пресс-папье. Толстый кожаный фотоальбом с металлической застежкой, серый от многолетней пыли. Он сразу решил, что не будет открывать его. Не сейчас, не здесь. Нужно во что бы то ни стало взять себя в руки. Переживания оставить на потом...

— Гарри, ты как? — осторожно спросила Гермиона, следя за ним встревоженным взглядом.

— Нормально, — откликнулся он глухо. — Спасибо тебе.

За входным клапаном шатра послышался громкий хлопок и голоса.

— Что там? — спросил Гарри, поднимая голову и ставя на место бронзового орла.

В шатер вошел Терри Бут.

— Прости, что влезаю, — начал он, чуть смутившись. — Гарри, там... В общем, освободили вход в подвал. Мы еще не входили туда. Я решил, что сначала лучше спросить тебя. Если ты вдруг захочешь...

Гарри подошел к нему и крепко сжал руку.

— Спасибо. Терри, вы... Я не знаю, как описать то, что вы сделали. Для меня это... Это...

Он задохнулся и умолк, не найдя подходящих слов.

Терри понимающе покачал головой и тоже крепко сжал ладонь.

— Пойдем, — тихо ответил он.

Гарри кивнул, и они втроем вышли наружу.

Там, где четыре года назад Гарри видел темные руины, теперь было пусто. Огромная гора срезанного плюща высилась недалеко от калитки. На месте, где раньше стоял дом, застыли в ожидании несколько человек.

Калитка скрипнула, они обернулись и умолкли, глядя на подошедшего Гарри. Он встретился взглядом со Сьюзен и чудовищным усилием воли проглотил ком, застрявший у него в горле, как кусок льда. Она молча сделала несколько шагов к нему навстречу и обняла. И Гарри был благодарен ей за этот простой, горячий порыв. Слишком много переживаний разом, слишком много всего...

— Там люк, — наконец тихо проговорила Сью, выпуская его из объятий. — Мы еще не открывали его. Гарри! Ты...

Он попытался улыбнуться ей в ответ.

— Все нормально, Сью, не переживай. Просто столько всего за один день... Ничего страшного, честно. Пойдем!

С большим трудом они подняли длинный деревянный люк. Ржавые петли наконец заскрипели, и...

Жуткий смрад повалил на всех, кто собрался вокруг. Сьюзен тихонько вскрикнула и отпрянула назад, зажимая нос.

В самом низу крутой, узкой подвальной лестницы лежали полуистлевшие останки какого-то человека. Уже побелевшие кости пальцев сжимали маленькую золотую печать.