Мотыльки сгорают в полночь (джен)

Кори вернулся за пятнадцать минут до обозначенного начала. Этого времени должно хватить на корректировку плана и на то, чтобы не спеша собраться и отправиться в школу. Трейси и Диаз спокойно сидели напротив Тео на холодном грязном полу холла лаборатории, ожидая, когда будет изложен план. Слева от Диаза последняя химера — Ник, дикая помесь вальравна со сциталисом. Черт ногу сломит. Несмотря на то, что Ник немного старше Тео, его неопытность, постоянное нервное облизывание губ и растерянные оленьи глаза вызывали раздражение. От него волнами исходила аура страха, пропитанного кортизолом и адреналином, и он так жался к остальным химерам, будто они его спасательный круг. Просто жалок.

— Они что-то пронюхали. — Без предисловий начал запыхавшийся Кори, усаживаясь рядом с Трейси. — Все собрались в лофте Дерека, и я уверен, что Коррин там.

— Что-нибудь еще? — уточнил Тео, вырывая лист бумаги из тетради и ища в сумке карандаш.

— Арджент с ними. Он приехал в лофт за пять минут до моего ухода. Вся стая там, кроме Питера, но его давно никто не видел. И кроме Хейден и Малии. Они, похоже, не участвуют в их делах.

— Охотник — проблема, Тео, — фыркнула Трейси, легко прижавшись к Кори плечом. Знак молчаливого присутствия. Они часто так делали, порой даже не осознавая этого. Тео не понимал, почему, но предполагал, что это своеобразная поддержка друг друга, хотя ему таких утешений почти не доставалось. Впрочем, как лидеру, ему это и не было нужно.

— Кто останется с Коррин, ты знаешь? — Он мельком взглянул на Кори, начав зарисовывать план, уже наметив школу и стадион ровными линиями.

— Думаю, Крис. Но я не слышал ничего конкретного, они стали какие-то скрытные.

— Хорошо. Тогда пойдешь ты и возьмешь Деку. Даже для охотника он должен стать проблемой, к тому же, его пора испытать. Если он справится также хорошо, как Рега, можно будет чаще его выгуливать.

Кори молча кивнул и нерешительно посмотрел в сторону клеток.

— А как его контролировать-то?

Тео ухмыльнулся, дорисовав схему.

— Я разберусь. Не раскрывай себя, пока не доберешься до Коррин. Диаз отвезет вас, затем вернется в школу. Цели две, в идеале — забрать обоих, но главное — хотя бы одного из них привести сюда. Яд Трейси, собранный накануне, должен помочь. Трейси, Ник и я, а затем и Диаз, выследим их и заберем. Будет проще, если разделимся. — Вот он — плюс быть в чужой стае под прикрытием. Несмотря на то, что подробностей почти не было, он все равно знал приблизительный расклад, прекрасно представлял, как мыслит Скотт и остальные, и мог составлять собственные планы на основе имеющихся знаний о чужих действиях. Тео начал чиркать обозначения на схеме, следя, чтобы все всё поняли. — Ключевые точки — раздевалка и стадион, где будет большинство людей. Тихо забираем наших спортсменов, пока они в школе, и возвращаемся сразу сюда. Все ясно?

Все в разном темпе кивнули и что-то подсказывало, что Ник сегодня получит важный жизненный урок.

* * *

Тео понял, что что-то не так, когда не встретил ни одной химеры там, где должен был по плану. А затем дорогу перегородила Коррин. За ней, будто испуганная собачонка, хвостиком таскался Кори, молчаливый и странно пахнущий стрессом. В его глазах плескалось что-то такое… неуловимое, и это тревожно. Что-то не так.

— Врачеватели недовольны твоими успехами, — спокойно произнесла Коррин, поглаживая по холке подошедшую к правой ноге Регу. Хищная ухмылка не сулила ничего хорошего. Тео напрягся. В голове пронеслись сотни сценариев и десятки вопросов. Неужели врачеватели действительно недовольны им? Но для такого случая они говорили еще недавно, что вернут его в качестве эксперимента. Что изменилось? Что сделал не так? Тео выполнял каждую их прихоть, любые просьбы, так почему же?..

— Поэтому, — продолжила она, хлопнув Регу по холке, — меня и прислали — утилизировать списанный материал. А я стану альфой химер.

— Ты не химера, и даже не оборотень, — сухо заметил Тео, следя за движениями Реги.

— Это временно.

Так вот в чем дело.

Шипение Коррин и легкий хлопок по холке послужили сигналом для атаки.

Тео был готов противостоять зверю. Он создан для этого: имея боевой опыт и типичный для оборотня арсенал, готов защищаться любой ценой. К чему не был готов, так это к тому, что она абсолютно выйдет из-под его контроля, не признавая статус альфы. Какие бы отношения не выстроили Коррин и Рега, их связь была сильнее, чем его, как альфы, с ней. Впрочем, это было логично… Врачеватели имели дополнительный инструмент, не подконтрольный альфе химер, чтобы держать в узде свою стаю, внедрив в цепочку подчинения всего лишь еще одно звено. Скольким он пожертвовал, сколько всего сделал ради чужих целей? Ради тех, кто оказался абсолютно безразличен. Тео никогда не был хорошим. Его душа полна темных отметин. Но внутри, будто ребенок, ищущий одобрения, надеялся, что он действительно ценен, что лучше остальных. Что когда-нибудь его заслуги оценят по достоинству, что его признают.

Тео был не более, чем расходным материалом.

Он понял это слишком поздно.

Такая мысль пронеслась в голове Тео, когда будто в замедленной съемке наблюдал за атакой Реги. И это промедление в долю секунды дало ей то преимущество, что лишило Тео малейшего шанса на победу. Шанса на проигрыш с минимальным уроном.

Совершенно нечеловеческий, полный боли, крик, вырвался из него, когда острые зубы Реги с чудовищной силой впились в его руку под самым плечом, разрывая кожу и мышцы. Кошмарное ощущение огромного давления челюстей и как они, смыкаясь, достигли кости, отозвалось тошнотой, и он потерял равновесие.

А затем Рега начала с неистовой яростью мотать головой. От громкого крика горло засаднило, постепенно переходя в сиплый хрип, будто внутри его царапало наждачной бумагой и песком. Рвались мышцы и связки, горячая жидкость хлынула из раны. Послышался глухой влажный щелчок. Рука совершила странное движение, на какое не должна быть способна. Весь его мир сузился до одного единственного чувства — невыносимой острой боли. Кровь брызнула на щеку, испачкала волосы и грудь. Воздух окрасился тяжелым медным запахом.

Его рука — огненная бурлящая река, разум — заторможенный, тягучий, будто замерзший. Он не помнил, как оказался на холодном полу в луже собственной липкой крови. Мир вокруг будто замедлился, но одновременно был невероятно быстр. Тео попытался двинуть пальцами — они не слушались. Его дыхание быстрое, поверхностное, но легкие не наполнялись кислородом. Отовсюду подкрадывались темные пятна, сужая поле зрения, и это чувство неизбежного погружения во тьму пугало. И в то же время нет. Его мелко и часто трясло. Дыхание перехватывало. Он напряженно хрипел, отчаянно надеясь вдохнуть чуть больше воздуха. Все жгло — легкие, руку… Только неподвижный разум оставался странно холодным.

Все начало казаться таким… неважным. Незначительным. Тьма подкрадывалась со всех сторон. Сердце билось так быстро, что казалось, оно вот-вот остановится, замерев.

Когда рядом оказался Дерек? Он не заметил. Тот что-то делал и невозможно понять, что именно. Колено Дерека прикоснулось к его боку, и Тео почувствовал тепло сквозь одежду. Голоса — далекий шум, разгоняемый кровью в ушах.

— М-моя рука… — невнятно прохрипел Тео. — Что… что с ней?

Он попытался повернуть и приподнять голову, чтобы посмотреть, почему она не слушается, но Дерек мешал ему. Он сидел так неудобно, загораживая обзор, и Тео нахмурился. Что Дереку нужно? Почему сидит рядом?

— Дерек, — начал он, наконец, вдохнув, — Дерек, дай посмотреть.

— Тео, не мешай. Мне нужно обработать рану.

Голос Дерека резкий, напряженный. Почему?.. Что-то ускользало от него, но Тео не мог понять что. Он повернул голову, встретившись глазами с паникующим Стайлзом. Их взгляды пересеклись и Стайлз быстро оборвал зрительный контакт, сосредоточившись на телефоне. Внимание привлекла алая лужа.

О.

Но откуда так много крови?

Поблизости — голоса. Больше голосов. Эхо шагов множества ног. Это пугало. Он опасно уязвим и беззащитен. Нужно что-то сделать. Но что? Усталость накатывала, в голове царил слабый бриз, не дающий ни дрейфовать, ни плыть.

Его перемещали. Сирена громко била по ушам, медленно вытащив из приятного небытия. Сверху — яркий свет. Что-то давило на лицо, но дышать стало легче. Бесконечная боль немного притупилась и это блаженное чувство позволило вновь спрятаться от целого мира и тревог.

Был какой-то короткий миг неподвижности. Будто время застыло, а вокруг — чернота. Ни снов, ни звуков, ни боли. А затем его подкосила инфекция… Что бы не содержалось в слюне Реги, оно медленно разрушало его изнутри. Шаг за шагом.

Температура поднялась высокая, но ни одно лекарство, — человеческое или нет, — не могло ее сбить, оставляя на языке липкий горький привкус — то ли микстур, то ли самой болезни. Помогала лишь ледяная ванна, и он помнил, как время от времени охватывало облегчение среди кубиков льда.

Его мир пылал в агонии.

Он сгорал.

Он сгорал.

Он горел.

Голодная всепоглощающая тьма боролась с ним, пожирая. Он слышал голоса, едва разбирал их слова, лишенные смысла, и ничего не мог сделать.

Хуже всего были сны. Яркие, стремительные, в них видел врачевателей, стаю Скотта, свою стаю, Томаса, прошлое и фантазии. В один момент мог сидеть в расслабленной компании своей стаи и смеяться над удачной шуткой, а в другой они на него набрасывались с лицами, искаженными яростью и ненавистью, убивали и разрывали на части.

Его разум зациклен.

Он в ловушке.

Никто не поможет.

Стая обосновалась в одном из старых складов, который выглядел также, как и десятки других. Химеры очистили его от мусора, нашли кое-какую более-менее приличную мебель. В первый же вечер Донован притащил мини-холодильник, а Трейси следила за тем, чтобы в нем всегда были перекусы и что-нибудь попить. Они сидели в обнимку на полу рядом с диваном, устроив уютное гнездо из одеял и подушек, смотрели фильм, который в этот раз выбрал Кори и оживленно комментировали. У них появилось много своих ритуалов и это один из них.

— Неужели они думают, что эти смешные маски помогут быть неузнанными? — горячо спросила Трейси, активно жестикулируя и попивая сок.

— Я вообще не понимаю, зачем им маски, если они собрались того доктора и его не-раба убить. Кто там свидетелем будет? Конь?

Смех прокатился по просторному складу и Тео смеялся вместе с ними. Он не хотел сближаться со своей стаей, считая, что ему это не нужно, что выше этого, но по какой-то причине со временем стало все сложнее держать их на расстоянии. Они не его подчиненные, лишь зависимые от него в каком-то определенном смысле. Но это нечто иное — другая форма отношений. Их любопытство, доверие к нему несмотря ни на что, наверное, растопило часть его сердца.

Химер объединяла общая боль и травмы, пережитые по вине врачевателей. Никто не способен понять и утешить лучше, чем они сами. По ним не скажешь, но они все оказались такими тактильными, ищущими утешение друг в друге, и именно это общее понимание объединяло стаю, сделав ее сплоченной. Всех, кроме него.

Он чувствовал успокаивающее тепло их тел и прекрасно помнил тот вечер, но не мог разглядеть постепенно ускоряющиеся мелькающие кадры на экране ноутбука. Что-то не так. Атмосфера внезапно изменилась, когда слева от него сдвинулся Диаз. Резкая боль пронзила живот. Холод растекся, как масло, обволакивая, покрывая пленкой страха. Лицо Диаза исказилось от ненависти, глаза горели. А затем в шею вцепилась Трейси. Ее длинные клыки глубоко вонзились в плоть. Брызнула кровь из артерии. А затем больше боли. Укусы, когти, полные яда слова. Химеры разрывали его на части, как тряпичную игрушку, будто и не было этих чудесных, нежных мгновений. В этом нервно клубящемся тумане лишь ледяная животная ярость.

И как бы Тео ни защищался, что бы ни говорил и как бы ни пытался исправить то, что еще можно было бы исправить, это ничего не меняло. Безвыходный выматывающий круговорот. Вновь и вновь. Он чувствовал, как уходил с головой в эту бездну видений и страдал, не в силах ничего изменить. Никакого контроля. Все повторялось.

Снова.

И снова.

Зацикленность.

Все новые болезненные испытания, имеющие хорошо знакомые, но пустые, одернутые шелковой дымкой лица.

Он тонул и выныривал откуда-то из глубин. Чуял резкие запахи, доносившиеся издалека и вновь ускользал, погружаясь в бессознательное. Мир даже в пропасти вращался, искажался, качался, подобно маленькой лодке в бурлящем море в шторм.

Тео медленно, неохотно пришел в себя. Был дезориентирован, сбит с толку. Ощущения, или, вернее, их отсутствие, заставляли странно себя чувствовать. Все еще сон? Он не понимал, действительно ли нынешняя реальность настоящая или же очередная иллюзия. За последние несколько минут, часов или дней их были, казалось, десятки.

Он пытался заставить свой мозг очнуться и начать работать, а тело — отзываться на сигналы. Однако в голове туманно и пусто, а тело одновременно неподъемный свинец и легкое перышко. Во рту пересохло, в горле — царапающее нежные стенки стекло.

Рядом послышался какой-то шорох. Тео открыл глаза, не помня, как их закрыл, щурясь от неяркого света, проникающего из коридора. Неопознанная темная фигура в опасной близости заставила его резко очнуться, широко раскрыв глаза. Дыхание было тяжелым, но быстрым, а запахи медикаментов усиливали панику. Где лекарства — там иглы, где иглы — там боль и уязвимая беспомощность. Помещение угрожающе покачнулось вместе с ним. Сердце бешено заколотилось. Ткань простыни липла к коже вместе с больничной одеждой.

Он дернулся, но вдруг понял, что центр тяжести сильно смещен, когда вместо того, чтобы выпрямиться, неуклюже завалился направо. Едва успев подставить руку, Тео запоздало осознал, что его аккуратно подхватили женские руки. Тепло соприкоснувшейся кожи — приятное новое чувство. Не такое, как во сне, слишком реальное, чтобы быть иллюзией. Его затуманенные лекарствами и усталостью глаза встретились с добрыми терпеливыми глазами Мелиссы, во взгляде которой читалось искреннее беспокойство и сочувствие.

Сочувствие?

Спустя бесконечно долгое мгновение Тео, казалось, что-то осознал и повернул голову. Его левая рука… Ее нет. Вот почему его так перевешивало и почему, как бы ни старался, не чувствовал ее. Это — причина, почему накачан лекарствами под завязку, чувствуя себя оторванным от собственного тела. Руки нет. Как он…

— Успокойся, Тео, дыши. Давай. Вдох и выдох. Тео, посмотри на меня.

Он издал позорный жалкий писк, переведя дикий затравленный взгляд на Мелиссу, задержав дыхание после вдоха. Рука. Теперь он бесполезен… Как ему вернуться к врачевателям в таком состоянии? Они же убьют его… Нет-нет, — вспомнил Тео, — все это и произошло из-за них. Он не должен к ним возвращаться. А как же тогда стая? Они, конечно, отдалились друг от друга в последнее время, но разве они не были его стаей? А подопытные?.. Однако он вспомнил, что за освобождение подопытных его бы и так сильно наказали…

— Тео? — Мелисса прервала лихорадочный танец мыслей, мягко окликнув его. — Тео, не волнуйся, все в порядке.

Тео сфокусировал взгляд на лице Мелиссы, будто что-то ища. Медленный разум пытался собрать себя воедино, осознать произошедшее. Что-то придумать… Его тело тряслось от напряжения и неравномерного дыхания, но, едва собрав себя из осколков, взгляд Тео стал острым. Скользнул по больничной палате, задержался на капельнице, в которой едва не запутался, и вновь вернулся к женщине. Он схватил Мелиссу за горло здоровой рукой и поморщился от скованных, лишенных прежней ловкости и грации движений. Она сдавленно охнула от неожиданности, попыталась отпрянуть, но выпущенные когти не дали этого сделать. Вряд ли ей хотелось перебитую сонную артерию.

— Срочно позови Скотта, — прохрипел Тео, ведя битву за то, чтобы оставаться в сознании.

Мелисса сделала то, что от нее просили. И оставалось только ждать.

Чем больше времени проходило, тем сложнее оказалось не отключиться, но его упрямство, а также срочность и важность информации помогали держаться. Мелиссе тоже было неудобно находиться в полусогнутом положении вблизи койки, но он боялся отпустить ее. Отпускать единственное, что заставит Скотта воспринимать его слова всерьез было бы глупо.

Его тело кричало от усталости. Мышцы быстро затекли и безумно хотелось сменить позу, но Тео оказался настолько не уверен в своих силах, что не стал рисковать. По крайней мере это положение было устойчивым. Только он на секунду прикрыл глаза, как услышал, что в палату кто-то ворвался.

Скотт выглядел встревоженным и сбитым с толку и Тео только сейчас понял, что тот даже не догадывался о его роли во всей это истории.

«Иронично», — подумал он, придав своему лицу самое серьезное и угрожающее выражение, на какое был способен, но не был уверен, что это получилось.

— Тео, какого черта ты творишь? — осторожно спросил Скотт, рискнув сделать шаг в его направлении. Тео попытался заговорить, но вместо уверенного тона, какой хотелось придать, получился жалкий сиплый скулеж. Он поморщился от того, каким ничтожным услышал себя…

— Подойди сюда.

Скотт заколебался, но, бросив на Мелиссу быстрый взгляд, подчинился. Он, вероятно, пытался убедиться, что ей не причинили вреда и явно заметил темные точки от когтей, судя по тому, каким нахмуренным и мрачным стало его лицо. И Скотт точно не ожидал, что, оказавшись достаточно близко, Тео резким движением оттолкнет Мелиссу и изо всех сил схватит его за предплечье, случайно неглубоко вонзив когти. Сначала Скотт дернулся, но быстро взял себя в руки.

— Я должен… — Тео прервался на полуслове и сипло кашлянул, — я должен кое-что т-тебе рассказать. Слушай внимательно.

— Тео, что происходит? — Скотт все еще был растерян и хотелось проклинать его наивность и дубовость. Неужели надо было звать Стайлза, чтобы донести то, что было нужно? Неужели Скотт действительно ни о чем не догадывался? Но Стайлз был достаточно холоден, а иногда и агрессивен, явно не доверяя ему, он не из тех, кто стал бы держать при себе такие наблюдения. Наверняка с красноречивыми эпитетами поделился бы этим со Скоттом. Странно.

Быстро отогнав лишние мешающие мысли, Тео сильнее сжал руку.

— Я отдам тебе все, что знаю. Взамен… взамен ты кое-что для меня сделаешь. — прорычал он. Дождавшись согласного кивка, Тео продолжил.

— Я первая удачная хим… химера и один из выживших подопытных.

Выражение лица Скотта было бы забавным в любой другой ситуации, но не сейчас. Как будто только что на его глазах сбили собаку.

— Черт… — выдохнул Скотт, будто все это время боролся с самим собой, не зная, верить в слова Стайлза или нет. — Значит, Стайлз был прав, что не доверял тебе и говорил, что с тобой что-то не так.

Тео осторожно кивнул.

— Стайлз наблюдателен и умен для его же блага. — Он перевел дыхание, тяжело гоняя воздух сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как подкатывает легкая тошнота. Как же тяжело с одной рукой в неудобном положении с затекшими мышцами… — Я собирал образцы для… — Покачивание комнаты в глазах заставило прерваться и на пару секунд прикрыть их, но едва чувство отпустило, Тео упрямо продолжил. — …докторов и сообщал им обо всем… происходящем. Сейчас… сейчас в лаборатории осталось трое подопытных, и п-пять оборотней. Коррин…

Чертова слабость. Как он ненавидел это состояние, когда истощение пыталось отнять тот хрупкий контроль, что с трудом удалось обрести и боролся за него изо всех сил. Лицо Скотта было нечитаемым и странно нейтральным, либо в глазах помутилось — сложно понять.

— Коррин хочет стать альфой и… получить силу от докторов. У них… У них есть твоя и Малии кровь. Они могут это сделать. Малия им нужна. Из-за кон-тролируемого полного обращения.

Ох, как же он устал. Разговор сильно измотал его, а столько предстояло еще рассказать. Тело охватило мелкая дрожь, не готовые к нагрузке ослабленные мышцы начали подводить. Все больше заваливаясь на собеседника и кровать, Тео сдался и окончательно лег, откинувшись на подушку и не отпуская руку Скотта. Его хватка слабла. Нужно успеть рассказать о лаборатории. О том, что натворил... Он невесело усмехнулся, пытаясь удерживать зрительный контакт. Но сначала…

— Я скажу тебе, где… где лаборатория, ес-сли дашь обещание и сдержишь его.

— Чего ты хочешь? — краткое колебание длилось всего секунду, но казалось, что прошло куда больше времени, прежде чем Скотт ответил. А затем осторожно высвободился и сменил положение рук так, что Тео не удерживал его — теперь они держали друг друга за предплечья. Этот жест… Это ощущение дарило больше утешения, чем Тео был готов признать.

— Освободи подопытных. Там есть мальчик. Томас. Ему еще можно помочь… — Тео сглотнул, сонно, медленно моргнув. — Насчет остальных не уверен. Оборотней… Скорее всего не спасти. Они — животные.

Скотт молчал. Его глаза бегали по лицу Тео, будто взвешивал все «за» и «против», прежде чем давать какие-то обещания. Тео почти хотел нетерпеливо шипеть от того, что тот медлит. Воздух в палате был почти неподвижным все то время, что Скотт раздумывал. В какой-то момент Тео испугался, что тот ему откажет и что тогда делать? Информация — единственная валюта, доступная ему сейчас, он уже не мог быть полезен как-то еще. У него больше ничего нет, что можно было бы предложить взамен. Если Скотт откажется… Как тогда поступить? Кто ещё ему бы помог?..

— Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь им. — уверенно пообещал Скотт. Тео слабо кивнул, чувствуя себя невероятно уставшим и готовым ускользнуть в сон, но благодарным.

— Однако давай кое-что проясним. — продолжил он и Тео напрягся. — Ты обманывал нас, глядя в лицо, помогал нам и Малии, и при этом сообщал о каждом нашем шаге врачевателям и приносил им образцы. Я не знаю, что из этого действительно было помощью, а что игрой, также как не знаю, когда ты был честен, а когда нагло лгал. Поэтому надеюсь, ты поймешь, почему в доверии тебе отказано. Я больше не собираюсь рассказывать о наших делах. После того, как выполним обещание, мы разойдёмся как в море корабли.

Это было сказано размеренно, обманчиво неторопливо, чтобы однозначно донести до собеседника свою позицию, с толикой едва уловимого низкого рычания. Если лицо ничего не выдавало, оставаясь сосредоточенным и нейтральным, то в голосе было достаточно скрытого подтекста. Тео умел читать между строк.

Скотт так серьезен. Он прав, абсолютно прав в своем решении. Его доверие предали, им манипулировали, действовали за спиной, сотрудничая с врагами, мучившими некоторых членов его стаи и обычных подростков. От него месяцами скрывали невероятно важную информацию. Его ценности, убеждения и моральные принципы столько времени подвергались проверке и сомнениям. Тео так его ранил… Даже если он не участвовал в экспериментах лично — все равно соучастник. Тео все понимал и кивнул. Он исчерпал чужое терпение и ему больше нет места среди этих людей.

— Хорошо, — согласился альфа и морщинка между бровями разгладилась.

— Лаборатория находится в подвале старой больницы… Туда легко попасть через аптеку Фила на углу. Владелец... им помогает. Убежище стаи на складе №16. Химер мало, но с ними сложно. Есть еще… еще места, но позже.

— Спасибо. — задумчиво ответил Скотт и после небольшой паузы вдруг спросил:

— Почему Рега напала на тебя?

— Амбиции Коррин, — горько усмехнулся Тео, прикрыв на секунду глаза и отпустив руку Скотта. — И провальность химер как эксперимента.

— Я понял. — Скотт вздохнул и провел рукой по лицу. — Что будет с остальными химерами? Если избавились от тебя, то что будет с ними?

— Не знаю. — И в этом не было ни капли лжи. Он не ожидал, что от него попытаются избавиться, все случилось быстро и без предупреждения, а о судьбе других даже не успел подумать.

— Нам с тобой еще о многом предстоит поговорить, причем серьезно поговорить, но сейчас тебе нужен отдых. Я надеюсь, что ты поправишься и найдешь свое место в жизни.

Голос Скотта странно мягкий, даже противно. Силы быстро таяли, а отдых действительно манил его. Последняя фраза больно рассекла что-то в районе сердца и Тео стало некомфортно. Он отвернулся.

«Место в жизни».

Будет ли оно теперь у него? Казалось, теперь закрыто столько дверей, упущено столько возможностей.

Не успевали мысли формироваться, как его стремительно затягивало в сон. Он чувствовал молчаливое присутствие Скотта еще какое-то время, но потом все поглотила приятная тишина и мир вокруг угас.