Прошлого не воротишь… Разве? (джен)

Примечания:

Потихоньку подходим к основной нити этой истории)

Приятного чтения! ❤️

* * *

— Ну ты чего? — Арчи вытирал слёзы сестры, которая самозабвенно рыдала на его плече.

— Я боялась, что ты тоже меня забудешь, — всхлипнула Оливия.

— Что ты такое говоришь?! Как я мог тебя забыть?! — Парень цокнул языком словно она сказала какую-то глупость.

— Но после тумана забвения все в городе забыли… всех. Ты и сам видел, — отчаянно сказала девушка.

— Вот глупая… Я бы никогда тебя не забыл, — покачал головой Арчи. — Ты же моя сестра.

— У других тоже были сестры, братья. Но даже самые близкие люди — родители, дети, супруги, возлюбленные — все за одну ночь стали друг для друга чужими. — Голос Оливии был тонким и дрожащим. — Они уже не узнают друг друга. Это ужасно…

Из глаз девушки снова покатились слёзы от ощущения собственной беспомощности и безнадёжности ситуации. Ведь из чего состоит жизнь человека? Из крохотных моментов, которые сами по себе вроде бы ничего не значат, но складываясь вместе, создают цельную картину. Что-то вроде картинки-пазла. А ещё из связей с другими людьми. Убери всё это — и что тогда останется? Воспоминания и общее прошлое сближают и объединяют людей, образуют связи. А теперь всего этого не было и от этого была такая тоска, что хоть в голос вой.

— Ужасно… — эхом откликнулся брат и, помолчав, добавил: — Посмотри на это с другой стороны, Лив. Люди забывают и без тумана забвения. Скажи, хорошо ли ты помнишь тех, с кем пускала в детстве кораблики, ходила в один детский сад, гуляла после школы?

Оливия подумала и покачала головой. Да, кое-кого она помнила прекрасно, с другими пересекалась и после школы, но многих друзей детства помнила неясно, словно карандашный набросок, по которому прошлись ластиком.

— Да, жителям города придётся нелегко, — продолжил брат, — но со временем у них образуются новые связи, появятся общие воспоминания. Новые, но от этого не менее ценные. Не сразу, конечно, а постепенно.

— Это наше самое провальное задание, — вздохнула девушка.

— Пожалуй… — не стал спорить тот.

Оливия вдруг отодвинулась и, поспешно утерев слёзы, пристально посмотрела на брата.

— Ты чего? — удивился он.

— Да так, — улыбнулась девушка. — Просто хочу зафиксировать момент. Не хочу, чтобы он затёрся среди других событий. И ты не забывай, помни…

Телефонный звонок заставил Донгмей вздрогнуть. Она едва не выронила блокнот, который держала в руках, и взглянула на экран телефона. Звонила Шихонг, двоюродная сестра Жилан. Она жила в другом городе, поэтому Донгмей редко с ней пересекалась, зная девушку лишь поверхностно, а вот подруга частенько ездила к ней в гости. Последний раз они виделись на похоронах Жилан…

— Привет, Шихонг, — поздоровалась Донгмей. — Как ты?

— Привет… Всё никак не могу привыкнуть, что Жилан с нами нет. Иногда мне кажется, что вижу её в толпе. — Девушка вздохнула.

— Понимаю, — кивнула Донгмей, благоразумно умолчав о том, что Жилан является ей до неприличия часто. — С этим сложно смириться.

Она взглянула на резную крону клёна над головой, сквозь которую пробивались солнечные лучи. Подумала невольно, что Жилан наверняка попыталась бы зарисовать эту игру теней и света. Донгмей так и не ушла из парка после разговора с Даджином. Вдохновение нахлынуло неожиданно, и она присела на ближайшую лавочку, набрасывая в блокнот приблизительный текст для новой главы.

— Ли Донгмей, у меня к тебе один вопрос: Жилан случайно не оставляла у тебя свой мобильный?

— Нет, а что?

— Мне, наконец, отдали её вещи, которые хранились в отделе для улик. Но телефона среди них не было. — Собеседница вздохнула и пояснила: — В нём просто было несколько наших совместных фотографий с Жилан, которые она забыла мне отправить. Я хотела бы их распечатать. Будут как память о ней…

— Может, она его на работе забыла? — предположила Донгмей. — Она любила там вещи оставлять. Всё время за чем-нибудь в издательство возвращались.

— Спроси, ладно? Ой, прости, совсем забыла… Я на встречу опаздываю. Потом созвонимся, хорошо?

— Ага. На связи, — кивнула писательница.

Она убрала телефон в карман и задумалась: уже во время просьбы Шихонг девушке показалось, что что-то не так. Сейчас она стала понимать, почему это ощущение её не покидало: Жилан не оставляла свой телефон в издательстве, потому что Донгмей абсолютно точно видела его у неё в сумочке, когда, находясь в сознании подруги, искала зеркальце. Что же тогда? Выпал из сумочки во время борьбы с маньяком? Но она точно помнила, что застёгивала молнию на декоративном кармашке. Кто-то из прохожих позарился, увидев тело и не сообщив в полицию? Тогда забрали бы сумочку или что-то более ценное. Телефон Жилан мог бы приглянуться разве что любителю антиквариата. Он был стареньким, но подруга не желала с ним расставаться, говоря что в нём вся её жизнь, а переносить информацию на новый носитель ей было лень и не было на это времени.

К тому же Донгмей видела список вещей, найденных рядом с Жилан, когда приходила в полицию после убийства подруги. Тогда она, словно находясь в тумане, особо не вчитывалась, но припоминала, что в сумочке был ещё и кошелек с не особо крупной, но всё равно приличной суммой денег. Так почему забрали телефон, но не забрали кошелёк?

Тогда, может, забрал маньяк? Вдруг у него фетиш на мобильники? Забирает их как трофеи. Донгмей покачала головой. Тоже не подходило. Когда Жилан умерла, она подняла газетные статьи и новостные сообщения о других жертвах. Телефон точно упоминался в связи с двумя. С помощью одного из них полиция выяснила, куда направлялась жертва, а на втором даже сохранилась часть записи — жертва снимала виды во время нападения. Только маньяк в кадр не попал, слышны были только звуки борьбы.

Так почему же телефон забрали только у Жилан?

А, может, в полиции ошиблись? Внесли не все улики или записали не туда, а телефон преспокойненько лежит на какой-нибудь другой полочке.

— Ну так возьми и посмотри! — На скамейке рядом с ней возникла Жилан. Она прикрыла глаза ладонью от яркого солнца, и длинный рукав свободной алой блузы зашелестел от этого движения.

— И тебе привет, — откликнулась Донгмей. — Давно не виделись. Я даже успела соскучиться. Интересно, каким образом я должна посмотреть? Я тебе не родня, полиция не обязана предоставлять мне сведения об уликах.

— А эскизы мои на чей телефон щёлкали? — вопросом на вопрос ответила подруга. — Ты же умеешь в фотки прыгать. Загляни на секундочку и посмотри: был ли там телефон на полках или нет.

Ли Донгмей задумалась. А ведь верно! Она же может просто посмотреть. Но потом сразу же скисла, вспомнив об одном обстоятельстве.

— А не забыла ли ты, гений мысли, что я могу стать только тем, кого фотографируют? — ехидно спросила девушка. — И что, я стану эскизом, что ли? Нет, подруга, не выйдет.

— Ещё скажи, у тебя друзей нет, которые могли бы посмотреть, — фыркнула Жилан.

Ли Донгмей пару раз моргнула. Конечно! Не нужно даже просить Чэна Сяоши прыгнуть в фотку. Достаточно просто показать её Лу Гуану, и он скажет лежал рядом с эскизами мобильный Жилан или нет.

— Но тебя сейчас больше волнует не это, так ведь? — спросила художница, лукаво прищурившись.

— Всё-то ты знаешь, — усмехнулась Донгмей.

— Естественно, — не стала спорить с ней Сюй Жилан. — Мне известно всё, что ты знаешь и о чём думаешь. Я ведь что-то вроде твоего альтер-эго. Так вот, ты уже решила, что скажешь маме?

— Если бы… — вздохнула писатель. — Я хорошо подбираю слова только для книг, с разговорами всё гораздо хуже.

— Тогда, как и советовал Даджин, сперва разберись, почему ты хочешь остаться.

Ли Донгмей задумалась и принялась перечислять:

— Здесь всё, что мне дорого, здесь прошло моё детство, есть любимые места, знакомые и друзья. Здесь я кому-то нужна.

— Слабоватые аргументы, не находишь? — заметила подруга. — Друзья и знакомые появятся и за границей, как и любимые места. Там ты тоже будешь кому-то нужна. Не сразу, но со временем. Так почему ты хочешь остаться именно здесь?

И почему она всегда такая настырная? Прицепится с вопросами, как репей, и не отстанет до тех пор, пока не доберётся до сути.

Донгмей вздохнула и продолжила:

— Ну, я привязана к дому. Это память. А ещё ребята из фотоателье…

— Точнее, Чэн Сяоши? — улыбнулась Жилан. — Ты же к нему неровно дышишь, это очевидно. И ты совсем не хочешь оставаться для него просто воспоминанием.

— Что?! Подожди, мы с ним просто друзья! — горячо запротестовала Донгмей.

Подруга звонко рассмеялась.

— Ты пытаешься обмануть меня или себя?

— Да это бред!

— Ударилась в отрицание? — весело спросила Жилан. — Ну хоть мне признайся!

— В чём признаться?

— В том, что в глубине души ты хочешь, чтобы вы были не просто друзьями, — ласково промурлыкала подруга.

— Знаешь что?! — Донгмей вскочила с лавочки. — Я сказала, что скучала просто из вежливости!

Она сердито застучала подошвами по асфальту, направляясь в сторону дома. Жилан даже и не думала следовать за ней, давая девушке возможность обдумать всё самостоятельно.

«И почему все мои плоды воображения живут собственной жизнью?» — вздохнула Донгмей, остановившись у дома.

Как бы она ни была возмущена словами Жилан, Ли Донгмей признавала, что в одном подруга точно была права: она не хотела становиться просто воспоминанием. Если она уедет, то кем она будет для ребят? Да, возможно, Чэн Сяоши с Лу Гуаном первое время ещё будут о ней вспоминать, обсуждать её отъезд и совместные приключения. Но что потом? Воспоминания о ней постепенно выцветут, как фотография под лучами солнца, смоются, как надпись на песке, останутся осенним гербарием на дальних полках памяти… А она так не хочет. Совсем не хочет…

Донгмей открыла дверь ключом и замерла на пороге. В прихожей, поблёскивая ярким лакированным боком в свете электрической лампы, стояла большая дорожная сумка на колёсиках; рядом стояли сумки с вещами. Что?! Почему так скоро?! Она же ещё не готова к этому разговору!

В прихожую, что-то напевая, выпорхнула Ли Ячжу, держа в руках свёрнутый жакет.

— Представляешь, — весело сообщила она дочери, — чуть не забыла его сложить. Было бы обидно забыть что-то из любимых вещей в Китае. Кстати, как тебе? — Женщина указала рукой на ту самую дорожную сумку посреди прихожей. — У тебя же нет ничего нормального, чтобы сложить туда вещи, — вздохнула она. — Ты что же, совсем не любишь путешествовать? Мы это исправим.

Ли Ячжу говорила об этом легко, словно речь шла об ошибках в прописях, где ничего не стоит заменить одну букву на другую или попросту переписать слово заново строчкой ниже.

— Но почему так скоро? — озвучила свой вопрос вслух Донгмей.

— Ах да, ты же не знаешь, — сказала Ли Ячжу так, словно речь шла о досадном недоразумении. — Но ты сама ушла позавчера посреди разговора. Неудивительно, что я потом забыла сказать. Ах, милая, не оправдывайся! — махнула рукой она, увидев, что дочь пытается что-то ответить. — Я понимаю, что ты не виновата. Что это всё твоё гадкое издательство, которое никак не хочет понять, что к тебе в гости приехала мама, и вызывает тебя в самый неподходящий момент.

Донгмей закрыла рот, чтобы случайно не ляпнуть, что никто её никуда не вызывал, и она просто постыдно сбежала, не в силах больше слушать о переезде.

— Не волнуйся, отъезд только завтра утром, — улыбнулась женщина. — Если быстро уладишь все вопросы с издательством и соберёшь вещи, можно попытаться взять билеты на вечер. Что скажешь?

Донгмей глубоко вдохнула и услышала свой голос словно со стороны:

— Я никуда не еду.

Ей вдруг захотелось рассмеяться от того, насколько легко были сказаны эти слова. Она столько мучилась, обдумывая этот разговор, а на деле оказалось, что сказать эти четыре слова — проще простого.

— Что? — удивилась Ли Ячжу. — Мне вдруг послышалось…

— Я. Никуда. Не. Еду. — Донгмей повторила сказанное, твёрдо глядя женщине в глаза.

Повисла длинная и звонкая тишина. Женщина, ещё недавно оживлённо вышагивающая по прихожей, застыла, как восковая фигура из музея, в котором Донгмей была в далёком детстве с классом.

— Стой, подожди, — непонимающе качнула головой Ли Ячжу. — Ты не можешь не поехать. Я уже обо всём договорилась. Завтра нас ждёт приветственная вечеринка. Мы же уже всё обсудили и решили…

— Ты решила. — Донгмей устало опёрлась спиной об косяк. — Мам, прости, я знаю, что ты хотела как лучше, но я правда не хочу уезжать. Это моя жизнь и я хочу сама решать, где мне быть. Не нужно делать это за меня.

Женщина посмотрела на дочь с явным разочарованием; затем круто развернулась, чтобы уйти.

— Мам?

— Не понимаю, почему я должна выслушивать такие резкие слова от собственного ребёнка?! — обиженно бросила Ли Ячжу через плечо и ушла в комнату.

Девушка вздохнула и присела на пуфик, стоящий рядом со стойкой для обуви. Если мама включала режим обиженного ребёнка, все дальнейшие аргументы и рациональные доводы были бессильны. Впрочем, минут через десять женщина вернулась. Она подхватила свой портплед⁽¹⁾ и сумку на колёсиках и двинулась к входной двери.

— Мам, ты что, уезжаешь сейчас? — изумилась Донгмей.

— Я вызвала такси, — холодно ответила та. — Думаю, нам больше не о чем говорить, поэтому я ухожу. — Она толкнула дверь.

Девушка проводила её растерянным взглядом. Было ощущение нереальности происходящего. Словно это происходит не с ней, а она просто наблюдает за событиями сквозь мокрое стекло, где предметы теряют свои очертания, оплывают и сглаживаются. Очнулась она, когда услышала звук мотора за окном. Донгмей сразу же подскочила и выбежала из дома. Ли Ячжу уже села в машину. Водитель, уложивший её поклажу в багажник, возвращался к водительскому сидению.

Женщина немного опустила стекло и спросила:

— Ты передумала?

Ли Донгмей покачала головой.

— Мам, я люблю тебя, — просто сказала она. — Мне жаль, что так вышло. До свидания…

Женщина отвела взгляд в сторону, но через мгновение внимательно посмотрела на Донгмей, словно заново оценивая свою дочь.

— А ты изменилась, — сказала она и добавила, чуть улыбнувшись: — Будь счастлива…

Машина тронулась…

Над головой от неожиданного порыва ветра заколыхалась старая слива, которая росла у дома, а Ли Донгмей всё ещё стояла и смотрела на опустевшую дорогу. Подумала только, что скоро уже осень — и это было единственной мыслью за последние пару минут. В голове было пусто; на душе спокойно. Сожалений не было, только лёгкая грусть, к которой примешивалось небольшое чувство ликования от того, что она смогла, наконец, отстоять свою позицию. Чувство свободы… Такое новое и странное ощущение. Ли Донгмей неуверенно улыбнулась и зашла в дом.

* * *

Примечания:

Эскизы в полиции были сфотографированы в первой главе, если вдруг кто забыл)

Друзья мои, фанфик потихоньку близиться к завершению и мне от этого немного грустно😢. По моим подсчётам осталось где-то 6-8 глав. Конечно, это немало, но у меня уже ощущение, что я потихоньку расстаюсь со старыми добрыми друзьями. И что они тоже говорят мне: «не забывай, помни…»

1) Изначально — мягкая дорожная сумка для постельных принадлежностей. В настоящее время — дорожный чехол для костюмов или просто комплектов одежды, обычно складывающийся пополам. Вещи в нём не мнутся и сохраняют форму.

Вернуться к тексту