Под несчастливой звездой (гет)

Наступил вторник, а вместе с ним необходимость прибыть на очередной созыв круга предвидения во второй половине дня.

Дожидаясь прихода жреца, курирующего группу, пожилые леди болтали без умолку, отчего на Порцию обильно лились усыпанные пылью сплетни былых лет. Однако сегодня одна неожиданно завладела её вниманием.

Рассказчица, леди Интердикт — ой, хотя, возможно, это была леди Сабверт! — Порция регулярно их путала. Все эти престарелые дамы с серебром в волосах и кучей морщин на коже были практически на одно лицо. Идентичные вредные склочницы. Разве что нынешняя скучная байка внезапно переросла в интригующую историю о запретной любви.

— …к тому моменту это было делом решённым. Что Сила сочетала, того человек да не разлучает. Даже сам государь Император.

— Ого, — Порция удивлённо заморгала, проникнувшись дерзостью поступка. Старушка, видно, была той ещё оторвой в молодости.

Седовласая леди пожала плечами.

— Выбор был невелик: убить одного из нас или смириться. Хочешь не хочешь, обратно не воротишь. Даже если бы мой батюшка и мои братья убили Северуса, они уже не могли отдать меня за другого. Во всяком случае, за молодого Лорда, имеющего все основания претендовать на нетронутую деву.

— Подумать только…

В голове не укладывалось, что в шкафах чинных гранд-дам скрывались такие захватывающие секреты и такие скандалы… Порция ни разу не слышала, чтобы в знатном обществе брак заключался без высочайшего одобрения.

Должно быть, что-то в ней выдало искреннее любопытство, поскольку в разговор вступила другая пожилая леди:

— Немедленно замолчи, Исса! Порция — юная впечатлительная девочка. Ты подаёшь ей плохой пример.

Леди Как-её-там отмахнулась от упрёка.

— Это случилось давным-давно. И, как говорят, всё хорошо, что хорошо кончается. Мы с Северусом женаты почти шестьдесят лет.

— Смысл моего замечания абсолютно не в том, — не отступила собеседница.

— А ваши родители разгневались? — полюбопытствовала Порция.

— О да. Мой отец пришёл в небывалую ярость. Грозился отрубить мне голову. Моя мать, впрочем, отнеслась к свершившемуся с большей долей участия. Мнится мне, Северус нравился ей с самого начала, просто она не говорила об этом вслух.

— В чём же заключалось препятствие? Почему ваши родители не желали дать вам своё благословение?

— Дядя и кузен Северуса угодили на проскрипцию.

— Ах! — Порция выпучила глаза. Ничего себе! Быть приговорённым к проскрипции — приговор гораздо худший, чем родиться случайным, как Гай!

Увидев её реакцию, леди Как-её-там усмехнулась.

— Да, в те деньки это слыло несмываемым пятном на репутации, как, к слову сказать, и в нынешние. Отец и слышать не хотел о том, чтобы отдать мою руку человеку из подобной семьи.

— И не без причины! — заявила другая леди, чьё имя тоже благополучно вылетело у Порции из головы. — Исса, они всего лишь пеклись о твоих интересах. Плохая наследственность в роду запросто приведёт к тому, что в списке проскрипции очутятся твои сыновья!

— Ох, не мели ерунды, Силы у меня более чем достаточно! Посмотри, где я, среди нас, в нашей тёплой компании. Никакого риска и быть не могло, что моим сыновьям не хватит могущества. Всё сложилось прекрасно. Они оба адмиралы.

— Так что было дальше? Расскажите мне, — напомнив о себе, попросила Порция, сгорая от нетерпения узнать, чем закончилась история.

— Семья моего мужа уладила вопрос с дворцом. Вестимо, они косо смотрят на любого, кто вздумает вступить в брак без дозволения. Это, безусловно, способно навлечь большие неприятности. Но весомых оснований для возражений не нашлось, поэтому они согласились. Штраф, как сейчас припоминаю, был дан огромный… Мой супруг разорился, выплачивая его.

— А ваша семья?

— Отец прогнал меня с глаз долой и запретил появляться на пороге. Мои братья спорили друг с другом, кому из них надлежит первым вызвать Северуса на дуэль. Ну, в общем, ты знаешь, дитя моё — типичная мужская театральщина.

— Исса! — возмутилась прежняя леди. — Будь любезна, не наговаривай на мужчин своей семьи!

Та в ответ закатила глаза.

— В нашем кружке нет мужчин, Клавдия. К чему притворяться, будто они главные, когда здесь только мы, женщины?

Порция снова подала голос:

— А была ли дуэль?

— Нет, благодарение Силе! Но отец удерживал моё приданое несколько лет кряду. — Давнишняя раздорщица счастливо вздохнула, погрузившись в воспоминания: — Мы жили, крепясь любовью и тайной щедростью моей матери. Она помогала нам деньгами, которые тайком снимала со счетов семьи, когда мой отец не видел.

— Ваш отец в итоге примирился с тем, что случилось?

— Сразу, как взял на руки первого внука. Время исцелило разрыв и развеяло опасения моих родных по поводу нашей партии. Северус сделал прекрасную карьеру и показал себя образцовым мужем. Он доказал им, что они неправы, во что я всегда свято верила.

— Но вы жутко рисковали… — вслух поразилась Порция.

— Именно, — хмыкнула леди Клавдия. В её взоре, брошенном на Порцию, читался призыв внять ей. — Никогда не позволяй заговорить себе зубы и опорочить свою честь. Ни один мужчина не стоит такой глупости.

— Северус стоит, — возразила леди Исса. — Он был моим единственным, и я не приняла бы никого другого. Поэтому, когда моя семья взялась чинить препоны, мы перехватили дело в свои руки.

Порция кивнула, изумлённая такой верностью, и робко спросила:

— Но как вы поняли?..

Увы, вопрос остался без ответа, поскольку в святилище наконец-то спустился жрец храма, Дарт Рампарт.

— Доброго всем дня, леди. Пора приступать.

— Может, не надо? — вполголоса крякнула в сторону Порции скандальная леди Исса.

Её подруга и неизменная оппонентка вставила своё:

— Не ворчи. Мы прибыли сюда не для того, чтобы выслушивать твои покаяния в сомнительных подвигах юности.

— Почему бы нам не представить, что мы в литературном клубе, где все благостно общаются и не обращают внимания на книгу, которая никому не интересна?

— Исса Марс, я тебя сейчас огрею молнией! — пригрозила Клавдия.

— Она может? — шёпотом спросила Порция.

— Не-а, она из тех, кто, щеголяя в навороченной маске, с трудом держит меч, — развеяла угрозу леди Исса и подмигнула: — Кроме того, Силы у меня больше.

Порция захихикала.

— Дамы, — жрец обратил к ним укоризненный взгляд. — Давайте начнём с молитвы и индивидуальной медитации. Как только каждый из нас погрузится в Силу, мы в одно целое попробуем выполнить упражнение боевой медитации.

Уф-ф… Порция с трудом подавила стон и присоединилась к общему усилию. По правде сказать, за ней никогда не водилось страсти к медитациям. Просто не получалось фокусироваться спокойствием. Её неизменно подстёгивали эмоции, что, вероятно, делало её самым слабым звеном круга предвидения.

Некоторые из пожилых дам демонстрировали крайне продвинутые навыки. Видения посещали их почти каждый сеанс. Кое-кто и вовсе умудрялся упорядочить мысли, интерпретируя образы на ходу. Зрелище впечатляло… И в то же время оно же заставило стушеваться, когда после собрания к Порции подплыла одна по-настоящему древняя леди и осведомилась о том, что ей открылось.

— Я никогда ничего не вижу, — честно призналась Порция. — Боюсь, я не слишком хороша в таких вещах. — Щёки залились стыдливой краской. — Я не уверена, что мне следует находиться здесь…

— Оставь тревоги, — утешила старушка. — Всему своё время. Однажды Сила сама откроет тебе всё, что надобно знать. Предвиденье — субъективный опыт, и рьяность ему не способствует. Поможет только терпение.

— Спасибо, моя леди. Вы очень добры…

— Ты хорошая девочка, Порция, — дама коснулась её плеча и на этом распрощалась.

После круга Порция отправилась домой, расположившись на заднем сиденье спидера с водителем, дабы угодить предпочтениям матушки. По крайней мере, в храме она произвела впечатление воспитанной девушки из уважаемой семьи. Вернувшись в родовое поместье Метеллов, она пронеслась через холл, торопясь наверх делать домашнее задание, как вдруг услышала своё имя:

— Порция, славно. Ты дома.

Она подняла глаза и заметила на диване караулившую её матушку. С недавних пор леди Одеринт бодрствовала с раннего утра и встречала день во всём блеске. Для матушки это, конечно, стало разительной переменой, но она мало радовала Порцию. Резко нахлынувшая материнская забота вставала поперёк горла. И заставляла Аппи ревновать.

— Как прошёл храмовый круг?

— Утомительно, — отозвалась Порция. Глубокая концентрация отнимала много сил.

Матушка похлопала по диванной подушечке рядом с собой.

— Присядь и давай побеседуем. — Она обратила глаза к Аполлонии, примостившейся у неё под крылышком. — Будь любезна, отыщи мою горничную и проследи, чтобы завтра она первым же делом добралась до ювелира и забрала мою парюру с чёрным жемчугом. Я велела перетянуть комплект. Если желаешь, то можешь надеть его завтра на ланч.

Довольная обретёнными украшениями, но недовольная вынужденной необходимостью остаться в стороне, Аппи горделиво зашагала прочь, кинув на прощание ухмылку за плечо. Матушка, разумеется, этого не заметила. Сестра отлично умела маскировать свои наименее привлекательные закидоны.

И вот они с матушкой остались наедине.

Что спровоцировало новую беседу тет-а-тет? Диета? Или опять придётся выслушивать охи и ахи, что упражнения с мечом накачают мышцы, из-за чего её фигура обязательно станет плечистой?

Мысленно крепясь, Порция стиснула зубы.

Однако поднятая тема застала её врасплох.

— Я заметила, что тебе понравилось общество Лорда Дефайла вчера вечером… — матушка воззрилась на неё, словно ожидая подтверждения.

— Он из друзей Като, — ответила Порция. — До войны частенько бывал у нас. С ним весело.

— Да, сей юноша известен обаянием. Но также он помолвлен. Порция, ни к чему растрачивать свои улыбки на того, кто не открывает перспектив. Не разбрасывайся своим очарованием.

— Ой, я не думаю о Дефайле в таком смысле. Он мне нравится. Но не так, как ты имеешь в виду. То есть… эм… если понимаешь, о чём я.

— Хорошо. А что насчёт Лорда Контагона? Я заметила, как ты смеёшься рядом с ним. Если не ошибаюсь, он тоже из приятелей Като?

Порция кивнула.

— Грустно, что с его рукой приключилось такое несчастье, правда? Но, кажется, он принял его с невозмутимостью. Даже шутил, представляешь?

— Потерять неведущую руку и сразить трёх джедаев, — не худший способ получить увечье, — рассудила матушка. — За свой подвиг он вечно будет пользоваться всеобщим уважением. А вертикальный шрам на щеке придаёт ему особый шарм. И всё же, — сдвинула брови леди Одеринт, — его рост тебе не подходит. Ах, если бы ты только не пошла этим свойством в отца… К сожалению, это сужает твои возможности.

Схожие жалобы Порция слышала уже не раз. Если сегодня она не слишком толстая, то завтра непременно окажется слишком высокой! Увы, с этим ничего не поделать! Она родилась высокой, и ничто этого не изменит.

— Дарт Азамин говорит, что его жена и дочери были выше его.

— Верно, дорогая, но это было пятьсот лет назад.

— Какое это имеет значение?

— Никакого, будь твоё сердце обращено к Контагону. Если тебя устраивает жизнь с супругом, который ниже тебя ростом и у которого одна рука, то меня это тоже устроит. Однако что-то подсказывает мне, что Контагон не для тебя.

Зная, что матушка права, Порция смягчилась.

— Он неплохой человек… наверное…

— И всё-таки он тебе не подходит. Мы должны найти кого-то лучше.

— Если ты так уверена…

— Я это знаю. Никогда не мирись с меньшим, чем ты того заслуживаешь, — предписала матушка. — Когда ты найдёшь свою пару, ты поймёшь.

— Как? — на этот самый вопрос Порция жаждала узнать ответ от пожилых леди в круге и сейчас задавала его матери: — Как понять, что мужчина тебе подходит?

Как настигает момент ясности? Как разум и сердце начинают биться в унисон, рождая единственно верное решение? Как риск, огромный риск, перестаёт страшить, а приоритеты становятся ясны и не подлежат сомнению?

Вот что хотела вызнать Порция, потому как матушка, похоже, твёрдо решила сбыть её с рук, словно другие насущные проблемы больше не существовали.

Ситхам не чужда приверженность. Более того, их народ гордился упомянутым свойством. Несмотря на репутацию, навеки приписавшую Лордам обман и вероломство, преданность была и оставалась неотъемлемой особенностью их культуры.

Родственные связи исчислялись веками и передавались из поколения в поколение. Узы ученичества, пусть и длящегося всего несколько лет, накладывали отпечаток на всю жизнь. Браки не предусматривали разводов. Ситхи во всём шли до конца. Даже если союзы ослабевали, их чтили и старались придерживаться.

Но как понять? Как понять, что ты готов целиком и бесповоротно посвятить себя другому?

Вопрос был действительно серьёзным, и матушка не торопилась с ответом.

— Что ж, — промолвила она, — ты и твой Лорд должны иметь совместимые натуры. Это важно, чтобы ладить друг с другом. Поэтому, если Лорд тебе не по душе, значит, он не тот, кто тебе нужен.

— Понятно, — это казалось довольно очевидным.

— Хорошие отношения не бывают в тягость. Они не требуют борьбы с собой, а даются легко и приятно, — делилась мудростью матушка. — Если тебе приходится вкладываться чрезмерно, и в какой-то момент ты осознаёшь, что всё время притворяешься, это тревожный сигнал. Правильный Лорд будет дорожить тобой, какая ты есть.

Порция согласно кивнула.

— Помимо этого, вы должны обладать схожими устремлениями в жизни и открытостью к компромиссам, — продолжила леди Одеринт. — Если Лорд метит в наместники, тебе нужно приготовиться к жизни на колониальном мире среди простонародья. Если необходимость поддержать его мечты кажется тебе бременем, вы не подходите друг другу. Вы должны разделять видение вашего будущего, по крайней мере, в начале.

— Что ещё?

Всё звучало замечательно, только удручающе прозаично. Порция надеялась на некое озарение, пусть чуть менее прагматичное в своей сути. В её сердце бушевали бури. Она хотела услышать нечто вроде: «ты поймёшь, когда заглянешь ему в глаза» или что секрет раскроет поцелуй любви… Или что суженый привидится во сне, дарованный Силой знак свыше… Увы, ответы, подобные этим, не получишь из уст матушки.

— Необходимо ладить с его семьёй, — услышала она взамен. — Ибо судьбу соединяют не только с мужчиной, но, считай, со всей его роднёй. Вы будете видеться на каждом празднике и на каждом важном событии до конца дней своих. Если они не нравятся тебе или ты не нравишься им, это может быть непросто.

— Понятно, — в общем-то, тоже ничего нового. Порция искала другую информацию. — Что ещё?

— Присматривай мужчину, с кем сможешь говорить. Того, кто станет другом. Тебе нужен Лорд, который будет откровенен с тобой, который поделится своими чувствами.

— И как я должна понять это по одной коктейльной вечеринке? — ужаснулась Порция. От беседы становилось не по себе, пусть она и сама подняла эту тему.

— Нет, дорогая. Мы с Като поможем тебе разобраться. От тебя лишь требуется помочь нам немного сузить круг кандидатов, — утешила матушка и вдруг спросила: — Кто-то из молодых людей сумел привлечь твоё внимание?

Порция не нашлась что ответить.

— Не думаю, что настала пора выбирать… — пролепетала она. Голос застрял в пересохшем горле. И правда, у неё за плечами было всего несколько выходов в свет — куда меньше, чем в прежние сезоны у других дебютанток. Большинство Лордов отбыло на фронт, вследствие чего на приёмах в основном толкались юные леди. В наступившие времена вечеринки оставались уделом скучных жрецов, чиновников и немногочисленных Лордов-военных, коротавших дни дома после тяжёлых ранений. Выбор был невелик. Даже если бы она не ждала Гая, то просто-напросто не встречала никого, на ком бы задержался взгляд.

Матушка заметила её волнение и неверно истолковала причину.

— Никакой спешки нет, — улыбнувшись, она попыталась успокоить дочь. — Мне всего лишь интересно. Вот и всё.

— Я стараюсь, матушка. Честное слово.

— Знаю, дорогая, — леди Одеринт погладила её по руке. — Продолжай в том же духе и будь терпеливой.

Второй раз за день ей напоминали о терпении… Жаль, но совет с треском провалился. Порция трезво смотрела на вещи и знала, что терпение не её конёк. Но, следуя указаниям Гая, стойко кивнула, подыгрывая затее матушки. Вот только… несмотря на знатную долю притворства, внезапно для себя самой, Порция выпалила правду:

— Матушка, я хочу того, что было у вас с отцом!.. — Она запнулась. — Вашей любви…

Любви, которая не угаснет, даже если угас один из влюблённых. Любви, которую нет сил отпустить… Ведь лучше воспоминаний о былом у тебя ничего нет и не будет уже никогда…

— Как вы с ним встретились? И когда ты поняла? — Порция ни разу не слышала истории знакомства родителей. После гибели главы дома леди Одеринт старались не напоминать о покойном муже, но сегодняшняя откровенность позволила Порции набраться смелости наконец огласить наболевший вопрос.

На лице матушки сию минуту появилось отстранённое, задумчивое выражение, возникающее всякий раз, когда кто-то упоминал её почившего Лорда. Но Порция не пошла на попятную.

— Расскажи мне… пожалуйста… Я хочу знать, как вы познакомились и полюбили друг друга.

Ей было семь, когда умер отец. За годы память стёрлась, размылась, кроме редких моментов, запечатлённых на семейных фотографиях или почерпнутых из воспоминаний членов семьи. Порция не помнила матушку иной — не затворницей средних лет, мучимой затяжной депрессией. Но ведь в те дни её родители были ещё совсем молоды. Матушка едва вышла в свет, наслаждаясь салонным представлением, а отец, само собой, слыл завидным женихом. Их встреча наверняка подразумевала нечто особенное.

— Расскажи…

Казалось, мольба доставляет матушке неудобство. Словно ей хотелось и одновременно претило говорить об этом.

— Давая друг другу клятву, мы с твоим отцом не испытывали влюблённости, — произнесла матушка твёрдым голосом. И добавила, словно оправдываясь: — Как и положено любой уважающей себя паре. Браки по любви — это пошлость, подобающая разве что выходцам с колоний, где процветают распущенные нравы.

— Конечно, матушка. Но со временем любовь приходит…

— Это было давным-давно. — Тонкие пальцы матушки затеребили браслеты. Она избегала встречаться с дочерью взглядом. Порция сразу узнала защитный механизм, которым матушка пользовалась по умолчанию, чтобы отвадить других. Обычно это сопровождалось парой рафинированных фраз, оброненных холодным или едким тоном, после чего леди Одеринт величественно удалялась в свои покои.

На этот раз Порция не поддалась:

— Расскажи мне. Я не разболтаю Аппи, если ты не захочешь…

Матушка, похоже, ощутила её решимость, и со смирением вздохнула. Она приступила к повествованию, тщательное подбирая слова:

— Нас с твоим отцом едва ли приемлемо называть идеальным примером ухаживания. Твой отец… Ну что ж, в ту пору не нашлось бы гордеца убеждённей, чем твой родитель. Он был Метеллом, — пояснила она, как само собой разумеющееся.

— Но ты же из Валерианов…

— Он не считал наши семьи равными. Честно говоря, поначалу я сама относилась к нему без особой приязни. Помню как сейчас, как говорила твоей бабушке, что не вышла бы за Дарта Одеринта, будь он даже самым последним Лордом Империи. Скверное получилось замечание. Его сестра, твоя тётя Люсинда, крутилась прямо за нами и всё слышала. Она нашептала о моих словах твоему отцу — у неё всегда был язык без костей. Я по сей день подозреваю, что он не удостоил бы меня и взглядом, если бы не сплетни твоей словоохотливой тётушки.

— Он разозлился?

— О, более того, воспринял это за личное оскорбление. Но также расценил как вызов, вознамерившись продемонстрировать мне ошибочность моих суждений.

Порция лукаво улыбнулась, делая очевидный вывод:

— Он стал ухаживать за тобой.

— Да.

— И ты влюбилась! — с восторгом всплеснула руками Порция.

— Нет. Я же сказала родителям, что не вышла бы за него, будь он даже самым последним Лордом Империи. Я отсылала обратно все конфеты и цветы, которые он присылал к нам в дом. Я отказывалась от всех приглашений, где, как знала, предполагается его присутствие. Я сообщила всем друзьям и семье, что нам никогда не быть вместе.

— Но вы были.

— Только после того, как он вломился в кабинет моего отца, швырнул на стол официальное предложение о браке и не менее бурно удалился. Отец изучил документ и рассудил, что мне следует пересмотреть своё решение.

— И ты…

— Нет. Когда он явился лично презентовать своё сватовство, я отказала ему.

Ну, естественно, подумала Порция. Отказы были отличительной матушкиной чертой — любимой привычкой — заявлять при всех снова и снова о том, что она не намерена делать, во что не намерена облачаться, что не намерена есть. Матушка привыкла отделять свою жизнь от всего, что не считала приемлемым. И как минимум на первых порах матушка отказала Октавиану Метеллу, Дарту Одеринту. История до боли вязалась с её характером и по-новому раскрывала затопившее госпожу беспредельное горе…

— Я и не представляла…

— Он этого не ожидал, — усмехнулась матушка с видом, всё ещё сохранившим торжество, даже спустя столько лет. — Полагаю, Октавиан воспринял открытость моего отца к нашей партии за свидетельство моего согласия. Он был сражён наповал, услышав то, что услышал. Его гордость получила серьёзный урон. Мои родители тоже были уязвлены. Моя реакция поставила их в очень неловкое положение, чем они, разумеется, были не слишком довольны.

— И что случилось потом? Дедушка приказал запереть тебя в комнате, пока ты не согласилась?

Сварливый Дарт Адамант не терпел легкодумности, предпочитая радикально решать проблемы.

Но матушка отрицательно покачала головой.

— Твой отец сразу пришёлся по нраву моему отцу. И мой отец пришёл к выводу, что со временем я разделю эту симпатию. Итак, они всё обсудили и заключили уговор. Единственным его условием было то, что твоему отцу придётся уговорить меня.

— Как ему удалось?

— Твой отец во всеуслышание объявил, что они с моим отцом достигли соглашения, и что он женится на мне, когда я приду в чувство. Кроме того, дабы оградить себя от конкурентов, он бросил открытый вызов любому, кто вздумает похитить меня. По сути, это был ультиматум: стать женой ему или не стать женой никому.

— В общем, отец взаправду стал для тебя самым последним Лордом в Империи! — хмыкнула Порция.

— В те времена твой отец был совершенно невыносим. Такой несносный, такой самоуверенный. Такой заносчивый. Он был самым выдающимся Лордом своего поколения, о чём прекрасно знал, — вздохнула матушка, хотя улыбнулась воспоминаниям. — Этот мужчина взял меня измором. Каждую неделю он появлялся на пороге нашего дома в церемониальных доспехах и с букетом цветов, чтобы просить моей руки. А поскольку твой дедушка уже дал согласие на помолвку, твоя бабушка позволяла ему десять минут наедине со мной в подспорье его борьбе. — Матушка выдохнула тихий смешок — по-настоящему засмеялась! — Я отсылала его прочь и прочь, пока в один день не отослала. А дальше, полагаю, ты знаешь.

— Сколько времени это заняло?

— Около шести месяцев.

— Шести месяцев!..

— Да, — подтвердила леди Одеринт с лёгкой улыбкой, снова тронувшей губы. — К тому времени об этом знали все. Мы превратились в героев вульгарной мелодрамы. Твой отец подначивал людей всех возрастов занять сторону за или против его предложения. Когда же я в конце концов присоединилась к команде Одеринта, сам Император прислал нам свадебный дар.

— Серьёзно? Кто бы мог подумать…

— Надо полагать, ему рассказал Лорд Азамин. Корнелиус Цезарь — ужасный сплетник. Он был соседом Октавиана, как мы сейчас. Знал его с детства, — улыбнулась матушка. — В записке из дворца говорилось нечто вроде «Да будут все Владыки ситхов столь же упорны, как Дарт Одеринт».

— Ничего себе… — Порция изумилась, почему раньше никогда не слышала эту историю ни от кого в семье. — Так что заставило тебя передумать? Что сказал или сделал отец, чтобы получить твою благосклонность?

— Ну, он был настойчив. И ещё красив, богат и происходил из влиятельной семьи, впереди его ждала блестящая карьера. Было бы абсурдно отвергать его. Уже тогда было ясно, что однажды ему предначертано занять кресло в Совете.

— Но всё это было у него, когда он впервые посватался к тебе, — заметила Порция. — И ты отказала.

Матушка пожала плечами, а на её лицо вернулся хорошо знакомый отсутствующий взгляд.

— Я научилась не зацикливаться на его поведении. Думаю, время позволило привыкнуть к нему.

Порция кивнула, думая о бесконечных сообщениях Гая, соединявших комплименты и его фирменный чёрный юмор. Теперь она лучше видела, как мужчина способен запасть в твоё противящееся сердце, когда его черты, что непрестанно раздражали, начинают тебя привлекать. В этом и заключалась удивительная ирония: за матушкой увивался самый завидный жених Империи, и она отказала ему, а за Порцией ухаживал самый неказистый, по мнению общества, Лорд, а она грелась в лучах его внимания. Хотя, возможно, это попросту служило доказательством того, в чём Порция уже убедилась: они с матушкой слишком разные.

По-прежнему раздумывая над не отпускавшей её загадкой, Порция всё же спросила:

— Так чем вы с отцом занимались эти десять минут наедине?

— Ничем, что не подобало бы помолвленной паре, — мгновенно отреагировала матушка. И что… её щёки порозовели? Точно! Но что важнее, матушка лгала. Ведь Сила врать не умела.

Благоразумно сохранив это знание при себе, Порция уверилась в одном: какова бы ни была причина, изменившая отношение матушки к отцу, это были не цветы.

Так как понять, что Лорд, кого ты встретила, — тот самый?

Услышав две невероятные истории любви, Порция так и не получила ответа.

— Милая, твоё счастье важно для меня не меньше, чем моё для моих родителей, — заговорила матушка, возвращаясь к настоящему. — Твой дед мог выкрутить мне руки, заставить вступить в выгодный брак. Но не стал. Он позволил мне самой подойти к решению, когда я была к нему готова. То же самое справедливо и для тебя, дорогая. Ни Като, ни я никогда не станем навязывать тебе жениха, какие бы выгоды ни сулило его сватовство.

— Спасибо, матушка. А если Лорд не посулит выгодного сватовства, но я решу, что он — тот самый?..

— Мы оценим его по справедливости, — пообещала леди Одеринт. — У тебя достаточно мидихлориан и солидное приданое. Нам ни к чему выискивать богатого Лорда или Лорда с уникальным показателем. В этих вопросах мы имеем некоторую свободу действий, учитывая всё, что ты принесёшь в помолвку.

— А если он будет не из важной семьи? — украдкой спросила Порция.

— У тебя есть кто-то на примете?

— Н-нет. Просто любопытно, какие параметры… — Порция постаралась сымпровизировать. Если матушке и передалась её уклончивость, то она решила не углубляться в этот вопрос.

— Никогда не стоит мириться с меньшим, — повторила она предыдущий совет. — Ищущий да обрящет, я уверена, что мы непременно найдём для тебя достойного Лорда. Но самый важный фактор успеха брака не м-показатели и не финансы, а личные отношения.

— Да, Mater.

Услышанное вселяло надежду. Возможно — всего лишь возможно — однажды заявленная матушкой гибкость позволит ей смириться с Гаем в качестве зятя.

В жизни матушка вела себя с напускным формализмом и отчуждённостью. Общаться с ней было не так просто, как хотелось бы Порции. Матушке никогда не стать похожей на весёлую и жизнерадостную леди Виндикан, но… В глубине души Порция знала, что матушка любит её. Пусть не с тем пылом, как Като и Аппи, но любит. Придирки и наставления были продиктованы любовью. Даже диета, на которую её посадили, объяснялась благими устремлениями матушки. Временами это раздражало, но Порция была согласна терпеть, ожидая своего Гая.

Вечерняя трапеза не радовала богатым меню. Вдоволь насытившись назиданием матушки, что её истинные враги — не джедаи, а углеводы, и напыщенным видом Аполлонии, демонстративно поглаживающей аппетитную булочку, голодная и униженная, Порция скрылась в своей комнате. Забыв про домашнее задание, она сразу потянулась к комлинку. И напечатала по-женски животрепещущий вопрос:

«Я толстая? Скажи честно».

«Не-а».

«Ты уверен? Матушка говорит, что меня разносит в стороны».

«Если так, то только в правильных местах, и мне это нравится».

«Как раз об этом писать было необязательно!»

«Я совершенно серьёзен. Ты прекрасна. Твоя матушка ошибается».

«Спасибо. Мне нужно было это услышать».

«Я буду толстячком в семье. Не волнуйся, я справлюсь с этой ролью».

«Ну уж нет», — возмутилась Порция. — «Твоя роль — быть героем».

В благодарность за поднятую самооценку она наградила его ещё одним снимком. На этот раз полностью топлес и с припиской «чувствую себя собой». В ответ получила кучу восторгов и смайликов с баклажанами. После нареканий матушки и Аппи отклик приятно согревал. Хоть кому-то искренне нравилось её тело. Нужда положительных эмоций оказалась настолько нестерпима, что уже утром Порция побаловала его новой фотографией груди. Реакция Гая не подвела и сразу принесла ей облегчение.

«Твоя очередь», — потребовала Порция. — «Покажи свою грудь».

«Прости, детка. У меня нет фотографа».

«Сделай селфи в зеркале, идиот».

«Никогда не пробовал. Я не зависаю перед зеркалами».

«Покажи. Я хочу посмотреть».

«Там не на что смотреть».

Неужто скромничал? Или стеснялся? Вообще-то, он уже присылал дикпик. После этого так сложно стянуть майку?

«Покажи, что прячешь под доспехами. Дай мне тоже пофантазировать».

«Ладно. Вот».

На пришедшей фотке Гай стоял перед зеркалом в армейском освежителе, раздетый по пояс, напрягая бицепсы перед зеркалом. Видок получился комичный. Лицо он вырезал, но разве в Империи найдётся второй такой бледный здоровяк со световым мечом на поясе?

Порция с интересом разглядывала его. Телосложением Гай отличался от её худощавого брата. Чистокровные не обладали ярко выраженной физической силой, тяжеловесностью фигуры, им были присущ рельеф и выступающие сухожилия. Гай, полнокровный человек, был другим. Конечно, он обладал широкими плечами воина, выпуклыми бицепсами и предплечьями, но ещё у него была бочкообразная грудь и коренастый торс. Он не был толстым, а был просто крупным. Честно говоря, из-за этого его и путали с простолюдином. С каким-нибудь плотно сбитым фермером с сельскохозяйственной планеты, а отнюдь не с Лордом ситхов, известным своим талантом к убийству джедаев.

Его мускулистая обнажённая грудь казалась бледнее, чем всё остальное, и… на ней были волосы. Это слегка удивляло. У этнических ситхов почти не водилось растительности на теле, но зато нередки были наросты на щеках и отростки на подбородке, а иногда черепные костные рога, напоминающие о генетическом наследии исконных предков. Среди аристократии только те мужчины, в чьих венах преобладала кровь Тёмных джедаев, имели бороду и волосы на теле, но таковые составляли незначительное меньшинство. Культурные предубеждения, выделявшие генетическую чистокровность, привели к тому, что из века в век евгеника поощряла расовые особенности первых детей Коррибана. Итак, мало-помалу, некогда распространённые качества Тёмных джедаев, полнокровных людей, постепенно рассеивались.

Конечно, и поныне встречались аристократы, внешностью напоминавшие изгнанников, но их можно было легко распознать по тёмным волосам и румяной коже.

Гай Верадун отличался от всех. Светловолосый, бледный, он походил на того, кем родился: на простого колониста.

Подавляющая часть общества воротила от него нос, но Порция находила в своём случайном изюминку. Гаю это действительно шло. Потому что Гай выбивался из всех стандартов и идеалов. Гай не мыслил как большинство, он не выглядел как большинство. И Порция завидовала его самоуверенности, порождённой этим сочетанием. Она хотела уметь держать себя так же.

«Так вот, каков он, мой красавчик!» — написала Порция, добавив теги #вайбыбольшихситхов, #принц-случайный и три сердечка. — «Я хочу снова почувствовать, как эти руки обнимают меня. Я хочу снова прислониться к этой груди!»

«Скоро у тебя будет возможность», — поклялся он. — «В следующую субботу утром мы с Ангралом представляем боевой план объединённому командованию во дворце».

«Как долго ты пробудешь дома?»

«Скорее всего, только вечер накануне».

«Тогда в следующую пятницу я остаюсь ночевать у Джулии!» — безоглядно постановила Порция.